Та сторона (выпуски 1-7)

Альманах 'Та сторона'
'Та сторона' (выпуски 1–7)

___ __ ___ __ __ __

I /_\ I I I I I__I I I I__I /_\

I / \ I__ I I__I I I__I I I / \

Литературно-художественный, критико-библиографический,

историко-философский, информационно-публицистический…

АЛЬМАНАХ

Выпуск 1

Клуб «ЛОЦМАН» 1993 Новосибирск?????????????????????????????????????????????????????????????????????

Мы прекрасно понимаем, что листок, который вы держите в руках, трудно назвать альманахом. Но мы всё же решились назвать так наше издание, потому что надеемся на помощь тех людей, которые перечислены в этом выпуске, а также других любителей творчества Владислава Крапивина, которые захотят присоединиться к нашему заочному клубу.

Во втором выпуске альманаха, который мы вскоре надеемся подготовить, будет помещена полная (насколько это окажется возможным) и подробная библиография В.Крапивина. В дальнейшем же мы надеемся на ваше участие: присылайте любые материалы, заслуживающие, по вашему мнению, внимания читателей нашего альманаха. Это могут быть статьи, рецензии, стихи, рассказы, очерки и просто письма с интересными мыслями. Материалы для альманаха присылайте по адресу:

630078, Новосибирск, ул. Ватутина, 17–46, Никитину Юрию или 630090, Новосибирск, ул. Терешковой, 48-516, Ахметшину Равелю.

Мы думаем, что многие хотели бы обмениваться книгами, публикациями и другими материалами, связанными с В.Крапивиным (а также отрядом "Каравелла"). Вы можете сообщать об имеющихся у вас и нужных вам материалах Ю.Никитину.

Адреса некоторых людей, интересующихся творчеством В.Крапивина 1.Анцыферова Галина (26),663633,Красноярский кр. Канский р-н,

п. Зелёная Дубрава 2.Баландин Кирилл (22),249020,Калужская обл.,г. Обнинск,

пр. К.Маркса,88-201.Д.т.3-55-59 3.Веретенников Михаил (16),413100,г. Энгельс, Саратовской обл.,

ул. Берег Волги,2-28.Д.т.6-41-12 4.Владимирский Василий (18),189643,С.-Петербург, пос. Комарово, до востреб. 5.Ворошилова Ольга (27),662793,Хакасия,г. Саяногорск, Заводской м/р,41-180 6.Геращенко Ольга (29),690065,Владивосток, ул. Саратовская,9-49 7.Гребенников Алексей (23),630120,Новосибирск, ул. Связистов,5-209 8.Есипова Елена (19),392020,Тамбов, ул. Пролетарская,242-8 9.Зайкова Марина (23),184610,Мурманская обл.,г. Полярный, ул. Видяева,3-52 10.Захарин Владимир (31),125315,г. Москва, Ленинградский пр.,

д.74, корп.1,кв.101.Д.т.151-04-05 11.Зорин Александр (26),305026,Курск, пр. Ленинского Комсомола,75-140.

Д.т.4-39-83 12.Зубченко Александр (29),670035,Бурятия,г. Улан-Удэ-35,а/я 4410 13.Казакова Татьяна (25),472312,Казахстан,г. Темиртау, ул. Калинина,51/1-40 14.Кирей Лариса Александровна (35),327031,Украина, Николаев-31,а/я 562 15.Ковалёв Владимир (26),169400,г. Ухта, Респ. Коми, наб. Нефтяников,23–72

— 2 16.Ковач Роман (15),308600,Белгород, ул. Победы,83–68 17.Ковбусь Татьяна (22),246021,г. Гомель, а/я 40 18.Кожевников Василий (35),613560,Кировская обл. Уржумский р-н,

с. Русский Турек, ул. Мира,16 19.Кривенков Юрий (30),396200,Воронежская обл.,г. Анна, РУС,УП 20.Кувакина Алла Константиновна (49),626740,Тюменская обл.,

п. Красноселькуп, ул. Геологоразведчиков,3–2.Д.т.2-11-59 21.Купленов Андрей (30),300000,г. Тула, пр. Ленина,30-2 22.Лазарева Марина (23),113639,Москва, а/я 45.Д.т.316-83-56 23.Максимова Любовь (31),188450,Ленинградская обл.,г. Кингисепп,

пр. К.Маркса,30/1-31 24.Минаков Олег (25),320071,Украина, Днепропетровск, ул. Буковинская,4–8 25.Никитин Юрий (26),630078,Новосибирск, ул. Ватутина,17–46.Д.т.46-11-61 26.Носков Михаил (19),612020,Кировская обл.,п. Ленинское,

ул. Кооперативная,3–1 27.Овчинникова Елена (23),618960,Пермская обл.,г. Лысьва-5,а/я 2 28.Плахонин Алексей (15),675011,Амурская обл.,г. Благовещенск,

ул. Калинина,68-189 29.Поликарпов Виталий (18),317055,Украина, Кировоградская обл.,

г. Знаменка, ул. Фрунзе,85–26 30.Попов Андрей (19),685030,Магадан, ул. Наровчатова,3/1-12 31.Пугачёва Ирина Валентиновна (36),182100,Псковская обл.,

г. Великие Луки, пр. Октябрьский,17–27.Д.т. [811-22] 5-32-25 32.Пургин Александр (19),606760,Нижегородская обл. р/п Варнавино,

ул. Молодёжная,11-1 33.Рикунов Александр Николаевич (43),247250,Белоруссия, Гомельская обл.

г. Рогачев, ул. Друтская,94-2 34.Рыжикова Людмила Ивановна (40),241000,Брянск, главпочтамт, а/я 173 35.Савватеев Владимир (28),670009,Бурятия,г. Улан-Удэ, ул. Герцена,

13-37.Д.т.75–60 (посёлок авиазавода) 36.Савин Евгений (21),248016,Калуга, ул. Ленина,27–46 37.Сайфутдинов Ришат (13),453714,Башкирия, Учалинский р-н,

пос. Комсомольск. Д.т. [347-91] 6-44-61 38.Соболев Сергей (18),398046,Липецк, а/я 541 39.Соколов Александр (28),456910,Челябинская обл.,г. Сатка,

ул. Пролетарская,57–52 40.Сороко Татьяна (19),241037,г. Брянск, ул. Костычева,51–33 41.Сотникова Светлана (23),253121,Украина, Киев, ул. Бажана,5-110 42.Степанчук Максим (18),644092,г. Омск, ул. Лукашевича,17–84 43.Цукерник Яков Иосифович (55),109444,Москва, Ташкентский пер.,

д.5, корп.3,кв.77.Д.т.372-76-64 44.Черкасов Геннадий (28),109172,Москва, ул. Большие Каменщики,6-198.

Д.т.272-24-52 45.Юдина Ирина (26),141800,Московская обл.,г. Дмитров, ул. Маркова,22-102.

Д.т. [096-22] 3-26-46 46.Ястребов Игорь (15),626053,Тюменская обл. Ярковский р-н,

с. Покровское, ул. Советская,128 47.Яшичева Алёна (26),169301, респ. Коми, Княжпогостский р-н,

п. Чернореченский, ул. Никульцева,4–2

Выпуск подготовили Р.Ахметшин и Ю.Никитин.

___ __ ___ __ __ __

I /_\ I I I I I__I I I I__I /_\

I / \ I__ I I__I I I__I I I / \

Литературно-художественный, критико-библиографический,

историко-философский, информационно-публицистический…

АЛЬМАНАХ

Выпуск 2

Клуб «ЛОЦМАН» Декабрь 1993 г. Новосибирск?????????????????????????????????????????????????????????????????????

Краткая биография В.Крапивина

Владислав Петрович Крапивин родился 14 октября 1938 года в Тюмени. Закончил факультет журналистики УрГУ. Живёт в городе Екатеринбурге. Первые рассказы и очерки были опубликованы в свердловских газетах в 1959 году.

В 1961 году В.П. организовал детский морской юнкоровский отряд, который живёт и по сей день. С 1968 года отряд называется «Каравелла». Ребята ходят на яхтах (и сами их строят), занимаются фехтованием. В отряде снято много документальных и игровых фильмов, автор сценария и режиссёр которых — сам Крапивин.

По произведениям В.Крапивина снято несколько кинофильмов и телеспектаклей.

В этом выпуске альманаха мы помещаем первую часть библиографии.

Библиография В.Крапивина

1. Книги, изданные в СССР на русском языке

1962 1.Рейс «Ориона». [Рассказы: Восьмая звезда; Костёр; Крылья; Минное за

граждение; Рейс «Ориона»; Настоящее; Снежная обсерватория; Самый

младший; Трое с барабаном; Почему такое имя?; Айсберги проплывают

рядом; Минута солнца; Рубикон]. Св.: Кн. изд-во, 76 с., ф.70х92/16,

15000, худ. Г.Перебатов (трёхцветн. (красн. и син.) илл.) 1963 2.Брат, которому семь. [Повесть. Содерж.: Зелёная грива; Алька ищет

друга; Короткое счастье; Подарок; Обида; Плюшевый заяц; Путешествие

к Белому Гиганту; Город Весенних Птиц; Ночные звёзды. (В последую

щих изданиях повести добавлена глава "Большое полосатое чудови

ще")]. Св.: Кн. изд-во, 90 с., ф.70х92/16, 15000, в мягкой. обл.,

худ. Г.Перебатов 1965 3.Палочки для Васькиного барабана. [Повесть. Белый щенок ищет хозяина.

Повесть. Рассказы: Крепость в переулке; Подкова; Звёзды пахнут по

лынью; Львы приходят на дорогу; Капитаны не смотрят назад]. Св.:

Средне-Урал. кн. изд-во, 232 с., ф.60х84/16, 30000, худ. С.Киприн 4.Звёзды под дождём. [Повесть. Та сторона, где ветер. Повесть (ч.1)].

М.: ДЛ, 176 с., ф.60х84/16, 100000, худ. В. и Л. Петровы 1966 5.Оруженосец Кашка. [Повесть]. Св.: Средне-Урал. кн. изд-во, 128 с.,

— 2

ф.70х90/16, 50000, худ. Л.Полстовалова (много двухцветн. (красн.)

илл.) 6.Брат, которому семь. [Повесть. Рассказы: Такая была планета; Львы

приходят на дорогу; Айсберги проплывают рядом]. М.: ДЛ, 176 с.,

ф.60х84/16, 100000, худ. В.Трубкович (много илл.) 1967 7.Звёзды под дождём. [Повесть]. (Школьная библиотека для нерусских

школ). М.: ДЛ, 64 с., ф.60х84/16, 150000, в мягкой обл., худ. В. и

Л. Петровы 8.Валькины друзья и паруса. [Повесть]. М.: ДЛ, 144 с., ф.60х84/16,

100000, худ. В.Богаткин 1968 9.Путешественники не плачут. [Белый щенок ищет хозяина. Повесть. Почему

такое имя? (Цикл рассказов): Почему такое имя?; Айсберги проплывают

рядом; Минута солнца; Рубикон; Подкова; Звёзды пахнут полынью. Пу

тешественники не плачут. (Цикл): Палочки для Васькиного барабана.

Повесть. Рассказы: Львы приходят на дорогу; Путешественники не пла

чут]. Св.: Средне-Урал. кн. изд-во, 192 с., ф.70х90/16, 75000, худ.

Н.Моос (много илл.) 10.Та сторона, где ветер. [Повесть]. М.: ДЛ, 272 с., ф.70х92/16,

100000, худ. В. и Л. Петровы 11.Звёзды под дождём. [Повесть. Та сторона, где ветер. Повесть (ч.1)].

Петрозаводск: Карел. кн. изд-во, 244 с., ф.70х108/32, 120000, худ.

В. и Л. Петровы 1969 12.Валькины друзья и паруса. [Повесть. Тень каравеллы. Повесть (ч.1)].

(Уральская детская библиотека). Св.: Средне-Урал. кн. изд-во,

168 с., ф.60х90/16, 100000, худ. Н.Моос (много илл.) 13.Оруженосец Кашка. [Повесть]. М.: ДЛ, 144 с., ф.70х90/16, 100000,

худ. Е.Медведев (много полутонов. илл.) 1970 14.Бегство рогатых викингов. [Повесть. Рассказы: Такая была планета;

Лерка]. Св.: Средне-Урал. кн. изд-во, 120 с., ф.60х70/16, 100000,

худ. Н.Моос (много илл.) 15.Валькины друзья и паруса. [Повесть]. (Школьная библиотека для не

русских школ). М.: ДЛ, 144 с., ф.60х84/16, 150000, худ. Е.Медведев 1971 16.Далёкие горнисты. [Повесть. Баркентина с именем звезды; Я иду встре

чать брата. Повести. Рассказы: Флаг отхода; Старый дом]. Св.: Сред

не-Урал. кн. изд-во, 104 с., ф.60х90/16, 100000, худ. Ф.Божко (мно

го илл.) 17.Тень Каравеллы. [Повесть]. М.: ДЛ, 190 с., ф.70х90/16, 100000, худ.

Е.Медведев (много полутонов. илл.) 1972 18.Посмотри на эту звезду. [Алые перья стрел. Повесть. Рассказы:

Красный кливер; Сигнал горниста; Гвозди; Флаг отхода; Штурман Ко

ноплёв; Альфа Большой медведицы]. М.: ДЛ, 192 с., ф.70х90/16, су

перобложка, 100000, худ. В.Трубкович (полутон. илл.) 19.Баркентина с именем звезды. [Повесть. Звёзды под дождём; Палочки для

Васькиного барабана. Повести. Рассказы: Капитаны не смотрят назад;

Лерка; Старый дом]. Пермь: Кн. изд-во, 200 с., ф.84х108/32, 50000,

худ. О.Коровин 1973 20.Тень Каравеллы. [Повесть]. Св.: Средне-Урал. кн. изд-во, 184 с.,

ф.60х90/16, 100000, худ. С.Киприн 1975 21.Лётчик для Особых Поручений. [Повесть. Та сторона, где ветер. По

весть. Мальчик со шпагой. Роман (ч.1,2)]. Св.: Средне-Урал. кн.

изд-во, 640 с., ф.84х108/32, 50000, худ. Е.Стерлигова

— 3 22.Всадники со станции Роса. [Повесть. Далёкие горнисты; Бегство рога

тых викингов; Баркентина с именем звезды. Повести. Рассказы: Старый

дом; Такая была планета]. М.: ДЛ, 208 с., ф.70х90/16, 150000, худ.

Е.Медведев (полутон. илл.) 23.Бегство рогатых викингов. [Повесть. Брат, которому семь; Белый щенок

ищет хозяина. Повести]. Пермь: Кн. изд-во, 264 с., ф.84х108/32,

100000, худ. О.Коровин (много илл.) 1976 24.Мальчик со шпагой. [Роман (ч.2,3)]. (Библиотечная серия). М.: ДЛ,

320 с., ф.70х90/16, 100000, худ. Е.Медведев (много полутон. илл.) 1977 25.Вершинины старший и младший. [Алые перья стрел; Каникулы Вершини

на-младшего. Повести]. В соавторстве с С.Крапивиным. Св.: Сред

не-Урал. кн. изд-во, 192 с., ф.84х108/32, 50000, худ. Е.Стерлигова 26.Бегство рогатых викингов. [Повесть. Брат, которому семь; Белый щенок

ищет хозяина. Повести]. Пермь: Кн. изд-во, 264 с.,ф.84х108/16,

50000 (в кн. ошибочно указан тираж 150000), в мягкой обл., худ.

О.Коровин (много илл.) 1978 27.Летящие сказки. [Ковёр-самолёт; Лётчик для Особых Поручений. По

вести-сказки]. (Библиотечная серия). М.: ДЛ, 272 с., ф.70х90/16,

100000, худ. Е.Стерлигова (много двухцветн. (коричн.) илл.) 1979 28.В ночь большого прилива. [Повесть. Баркентина с именем звезды; Я иду

встречать брата. Повести. Рассказ: Старый дом]. (Библиотека юно

шества). Св.: Средне-Урал. кн. изд-во, 288 с., ф.70х108/32, 100000,

худ. Е.Стерлигова (мало илл.) 29.Мушкетёр и Фея. [Повесть; Бегство рогатых викингов; След крокодила.

Повести из цикла "Мушкетёр и Фея и другие истории из жизни Джонни

Воробьёва". Болтик. Повесть]. М.: ДЛ, 240 с., ф.70х90/16, 100000,

худ. Е.Стерлигова (очень много цв. илл.) 1980 30.Колыбельная для брата. [Повесть]. Св.: Средне-Урал. кн. изд-во,

160 с., ф.84х108/32, 100000, худ. Е.Стерлигова 31.Оруженосец Кашка. [Повесть]. М.: ДЛ, 144 с., ф.70х90/16, 300000,

худ. Е.Медведев (много двухцветн. (коричн.) илл.) 1981 32.Трое с площади Карронад. [Повесть. Победители. (Цикл): Звёзды под

дождём. Повесть. Рассказы: Гвозди; Штурман Коноплёв; Воробьиная

ночь; Лерка; Победители. Флаг отхода. (Цикл): Рассказы: Флаг отхо

да; Мальчик и солнце; Альфа Большой медведицы; След каравеллы].

Св.: Средне-Урал. кн. изд-во, 400 с., ф.84х108/32, 75000, худ.

Е.Медведев (полутон. илл.) 33.Мальчик со шпагой. [Роман]. (Золотая библиотека). М.: ДЛ, 496 с.,

ф.84х108/32, 100000, худ. Е.Медведев 1982 34.Летящие сказки. [Дети синего фламинго; Ковёр-самолёт; Лётчик для

Особых Поручений. Повести-сказки]. Св.: Средне-Урал. кн. изд-во,

416 с., ф.84х108/32, 75000, худ. Е.Медведев 35.Трое с площади Карронад. [Повесть]. М.: ДЛ, 256 с., ф.70х90/16,

100000, худ. Е.Медведев (много двухцветн. (син.) илл.) 1983 36.Журавлёнок и молнии. [Роман. Колыбельная для брата. Повесть]. Св.:

Средне-Урал. кн. изд-во, 464 с., ф.84х108/32, 75000, доп. 50000,

худ. Е.Медведев 37.В ночь большого прилива. [Повесть. Баркентина с именем звезды; Я иду

встречать брата. Повести. Рассказ: Старый дом]. (БПНФ), (Библиотеч

ная серия). М.: ДЛ, 256 с., ф.84х108/32, 100000, худ. А.Матрёшин

(много илл.)

— 4 1984 38.Алые перья стрел. [Алые перья стрел; Каникулы Вершинина-младшего;

Шесть лет спустя. Повести]. В соавт. с С.Крапивиным. Св.: Средне

Урал. кн. изд-во, 368 с., ф.84х108/32, 100000, худ. Е.Стерлигова 39.Мальчик со шпагой. [Роман]. Киев: Веселка, 408 с., ф.84х108/32,

100000, худ. В.Мануйлович (мало илл.) 1985 40.Голубятня на жёлтой поляне. [Роман-трилогия]. Св.: Средне-Урал. кн.

изд-во, 448 с., ф.84х108/32, 100000, худ. Е.Стерлигова 41.Та сторона, где ветер. [Повесть]. (Библиотечная серия). М.: ДЛ,

288 с., ф.60х90/16, 150000, худ. В. и Л. Петровы 42.Журавлёнок и молнии. [Роман для детей и взрослых]. М: ДЛ, 368 с.,

ф.70х90/16, 100000, худ. Е.Медведев (много двухцв. (коричн.) илл.) 43.Всадники на станции Роса. [Повесть. Дети синего фламинго; Ковёр-са

молёт; Лётчик для Особых Поручений. Повести-сказки]. (Мир приключе

ний). Кишинёв: Лумина, 384 с., ф.60х90/16, 100000, худ. Е.Кафтан 1986 44.Мушкетёр и фея. [Повесть; Бегство рогатых викингов; След крокодила;

Шлем витязя; Тайна пирамид. Повести. (Цикл "Мушкетёр и фея и другие

истории из жизни Джонни Воробьёва"). Болтик; Сказки Севки Глущенко.

Повести]. Св.: Средне-Урал. кн. изд-во, 496 с., ф.84х108/32,

100000, худ. Е.Стерлигова 45.Та сторона, где ветер. [Повесть]. Киев: Веселка, 272 с.,

ф.84х108/32, 200000, худ. В. и Л. Петровы, обложка И.Козиной 1987 46.Шестая Бастионная. [Цикл. Повести и рассказы об улицах детства:

Рассказы: Сентябрьское утро; Далеко-далеко от моря; Алька; Бастионы

и форты; Стрела от детского арбалета; Путешествие по старым тетра

дям; Остров Привидения; Повести: Вечерние игры; Мокрые цветы; Сан

далик, или Путь к Девятому бастиону. "Летящие сказки": Возвращение

клипера «Кречет»; Тополиная рубашка. Повести-сказки]. Св.: Сред

не-Урал. кн. изд-во, 480 с., ф.84х108/32, 100000, худ. Е.Стерлигова

(много илл.) 47.Колыбельная для брата. [Повесть]. (Библиотечная серия). М.: ДЛ,

208 с., ф.84х108/32, 100000, клееная, худ. Е.Медведев (много илл.) 48.Мушкетёр и фея. [Повесть; Бегство рогатых викингов; След крокодила;

Шлем витязя; Тайна пирамид. Повести. (Цикл "Мушкетёр и фея и другие

истории из жизни Джонни Воробьёва")]. Петрозаводск: Карелия, 208 с.,

ф.60х90/16, 150000, часть тиража клееная, худ. Е.Медведев (много

цв. илл. и отдельные полутон.) 1988 49.Тень Каравеллы. [Повесть. Валькины друзья и паруса; В ночь большого

прилива; Оранжевый портрет с крапинками. Повести]. Св.: Сред

не-Урал. кн. изд-во, 576 с., ф.84х108/32, 100000, худ. Е.Стерлигова 50.Голубятня на жёлтой поляне. [Роман-трилогия]. (БПНФ), (Библиотечная

серия). М.: ДЛ, 448 с., ф.84х108/32, 100000, худ. Е.Стерлигова 1989 51.Острова и капитаны. [Роман в 3-х кн.]. Кн.1–2. Св.: Средне-Урал. кн.

изд-во, 496 с., ф.84х108/32, 75000, худ. Е.Стерлигова 52.Избранное. (В 2 т.). Т.1. [Оруженосец Кашка. Повесть. Мальчик со

шпагой. Роман]. (Библиотечная серия). М.: ДЛ, 448 с., ф.60х90/16,

100000, худ. Е.Медведев (много илл.) 53.Избранное. (В 2 т.). Т.2. [Лётчик для Особых Поручений; Трое с пло

щади Карронад. Повести. Победители. (Цикл рассказов): Гвозди; Ос

тров Привидения; Воробьиная ночь; Победители; След каравеллы].

(Библиотечная серия). М.: ДЛ, 400 с., ф.60х90/16, 100000, худ.

Е.Медведев (много илл.) 54.Дети синего фламинго. [Повесть-сказка]. (Библиотечная серия). М.:.

— 5

Советская Россия, 192 с., ф.70х90/16, 100000, худ. Е.Медведев

(очень много цв. илл.) 1990 55.Острова и капитаны. [Роман в 3-х кн.]. Кн.3. Св.: Средне-Урал. кн.

изд-во, 384 с., ф.84х108/32, 100000, худ. Е.Стерлигова 56.Возвращение клипера «Кречет». [Повесть. Сказки Севки Глущенко; Оран

жевый портрет с крапинками. Повести]. М.: ДЛ, 384 с., ф.60х90/16,

100000, худ. Е.Медведев (много илл.). Книга оформлена как 3-й том

"Избранного" (см. 52, 53) 1991 57.Летящие сказки. [Старый дом. Рассказ. Дети синего фламинго; Ко

вёр-самолёт; Лётчик для Особых Поручений; Возвращение клипера "Кре

чет"; Тополиная рубашка. Повести-сказки]. Св.: Средне-Урал. кн.

изд-во, 608 с., ф.84х108/32, 100000, доп. 100000 (клееная), худ.

Р.Атлас 58.Колыбельная для брата. [Повесть. Вечерние игры. Рассказ]. Петроза

водск: Карелия, 176 с., ф.60х84/16, 100000, в мягкой обл., клееная,

худ. Е.Медведев (трёхцветн. (красн. и син.) илл.) 1992 59.Застава на Якорном поле. [Выстрел с монитора; Гуси-гуси,

га-га-га…; Застава на Якорном поле. Повести из цикла "В глубине

Великого Кристалла". Кн.1]. Екатеринбург: Средне-Урал. кн. изд-во,

480 с., ф.84х108/32, 200000, худ. Е.Стерлигова 60.Выстрел с монитора. [Выстрел с монитора; Гуси-гуси, га-га-га… По

вести из цикла "В глубине Великого Кристалла"]. (БПНФ). М.: ДЛ,

368 с., ф.84х108/32, 100000, худ. Е.Медведев (много илл.) 61.Собрание сочинений. (В 9 т., в 6 кн.). Кн.1, т. 1–2. [Трое с площади

Карронад. Повесть. Шестая Бастионная. Цикл. Повести и рассказы об

улицах детства. (Содержание см. 46). "Летящие сказки": Возвращение

клипера «Кречет»; Тополиная рубашка. Повести-сказки]. Екатеринбург:

Издательство «91», 656 с., ф.84х108/32, 100000, худ. П.Крапивин

(мало илл.) 62.Собрание сочинений. (В 9 т., в 6 кн.). Кн.2, т.3. [Оруженосец Кашка;

Болтик. Повести. Мушкетёр и фея и другие истории из жизни Джонни

Воробьёва. Цикл повестей (содержание см. 48)]. Екатеринбург: Изда

тельство «91», 416 с., ф.84х108/32, 100000, худ. П.Крапивин (мало

илл.). Книга вышла в 1993 г. 63.Собрание сочинений. (В 9 т., в 6 кн.). Кн.3, т. 4–5. [Сказки Севки

Глущенко; Ковёр-самолет; Колыбельная для брата; Журавлёнок и мол

нии. Повести]. Екатеринбург: Издательство «91», 702 с.,ф.84х108/32,

80000, худ. П.Крапивин (мало илл.). Книга вышла в 1993 г. 1993 64.Белый шарик Матроса Вильсона. [Крик петуха; Белый шарик Матроса

Вильсона. Повести из цикла "В глубине Великого Кристалла". Кн.2].

Екатеринбург: Средне-Урал. кн. изд-во, 400 с., ф.84х108/32, 100000,

худ. Е.Стерлигова 65.Собрание сочинений. (В 9 т., в 6 кн.). Кн.4, т. 6–7. [Я иду встречать

брата; Баркентина с именем звезды; В ночь большого прилива. По

вести. Голубятня на жёлтой поляне. Роман-трилогия]. Екатеринбург:

Издательство «91», 768 c., ф.84х108/32, 100000, худ. П.Крапивин

(мало илл.).

***

Ю.Никитин

Официальное сообщение об официальном визите

официальной делегации клуба «Лоцман» в Москву и Екатеринбург.

Визит прошёл, в основном, в неофициальной обстановке… Я приехал в Москву утром 29 сентября. Через два дня туда же приехал Равель Ахметшин (из Харькова, где он был на научной конференции). Жили мы в Москве у

— 6 Гены Черкасова и, пользуясь случаем, благодарим его родителей за терпение.

В день моего приезда мы с Геной побывали у Якова Иосифовича Цукерника, весьма интересного человека, историка по образованию и философа по призванию, известного в узких кругах, в частности, сочинением "Три комиссара детской литературы (Гайдар, Кассиль, Крапивин)" (1986 г, около 300 стр.), почти полностью посвящённым анализу творчества В.П. (желающие прочитать эту работу могут обращаться ко мне). У Я.И. очень радикальные взгляды на нашу жизнь и пути её изменения, которые я, честно говоря, не совсем разделяю. Мы поговорили на разные темы, немного поспорили и, кажется, остались при своих мнениях. Встреча была интересной.

Вечером 1 октября я, Равель и Гена отправились в гости к Володе Захарину. К всеобщей радости, туда же, после недолгих уговоров по телефону, пришёл и Кирилл Баландин, которого я пытался найти с первого дня своего пребывания в Москве (это не удавалось по причине большой занятости Кирилла). Посидели обсудили разные новости, попили чай с клюквой, за которой Володя ездит куда-то в Тверскую область.

На следующий день мы с Геной и Равелем поехали в подмосковный город Жуковский, где живёт хороший человек Игорь Глотов, друг отряда «Каравелла». Ему 34 года, он ведёт детскую туристскую секцию в одной из школ. В своё время Игорь познакомился с В.П., потом несколько раз приезжал в Свердловск и работал в отряде в качестве временного инструктора. Он много рассказывал нам про отряд, показал некоторые из снятых им в отряде и в походах 8-мм цветных фильмов, подарил пару книжек, несколько фотографий и по значку в виде парусного кораблика. Ещё он показал нам оригинал рисунка Евгения Медведева к книге Януша Корчака. Рисунок выглядел очень эффектно — не то, что в книге. С Медведевым Игорь лично знаком (и даже позвонил ему при нас). Тем для бесед было так много, что мы опоздали на последнюю электричку и остались ночевать у Игоря.

Встреча в том же составе продолжилась на следующий день (3) в Москве. Все четверо отправились на Новую площадь в редакцию "Юношеской газеты". Это издание возглавляет Сергей Цымбаленко, флагман «Каравеллы» начала 70-х. С 3-го номера этого года газета печатает повесть В.П. "Синий город на Садовой", а в сдвоенном номере 21–22 было стихотворение «Углич» с большим рисунком автора. Объяснив, кто мы такие, мы показали последний (ещё не окончательный) вариант библиографии В.П., фотографии рисунков Владимира Савватеева по мотивам Крапивинских произведений. О них надо сказать особо: это великолепные графические работы формата 30х40 см. Владимир прислал мне фотографии четырёх из них, а потом отличные копии семи рисунков. По одному экземпляру копий я отправил В.П., и он отозвался о них очень положительно. А фотографии я показывал всем, с кем доводилось встречаться во время поездки, и всем они очень нравились. Библиографию мы тоже всем показывали. Ещё мы показали Сергею Борисовичу фотокопию «Каравелловского» альманаха "Синий краб" со стихами В.П. и поделились идеей издания всех (по возможности) его стихов. С.Б. обещал помочь, при необходимости, с изданием стихов или библиографии в виде брошюры. Он снабдил нас некоторым количеством экземпляров номеров «ЮГ» и других изданий агентства «Юнпресс», а потом попросил нас написать заметку-объявление о нашем так называемом клубе, а Игоря — о его туристской секции. Заметка стоила нам немалых творческих мучений, но в конце концов, с помощью Игоря, мы её сочинили.

Вечером, (у Гены), смотрели «Каравелловские» фильмы, переснятые на видео Александром Колесниковым из Йошкар-Олы. Три кассеты с этими фильмами есть у Игоря, а у Гены есть видеомагнитофон. Фильмы такие: "Жилибыли барабанщики" (про барабанщиков, победивших злого министра, который захватил власть в городе после смерти доброго сказочного короля), "На абордаж" (про шпану и как с ней бороться), "Вратарёнок Чип" (про лягушонка, превратившегося в мальчика), "Сказка о мальчишках из картонного

— 7 города" (по повести "В ночь большого прилива"), "Похождения Гугуцэ" (трёхсерийный боевик-детектив-комедия про суперагента), "Остров сокровищ" и "Вождь краснокожих — 83" (вариации на известные сюжеты) и "Манекен Васька" (замечательный фильм об ожившем манекене и о вечной борьбе «педагогов» с детьми). Была там и кинохроника отрядной жизни.

Именно за этим интересным занятием и застали нас известные события у "Белого дома" и «Останкино». Просмотр фильмов приходилось постоянно прерывать на время чрезвычайных выпусков «Вестей» и обращений больших людей к народу. С улицы доносился лязг двигающихся куда-то танков…

В понедельник 4 октября мы с Равелем посетили редакции "Книжного обозрения" и журнала «Библиография». Показывали библиографию. Редактор отдела «КО» Геннадий Борисович Кузьминов сказал, что они могут напечатать в газете краткий вариант (только художественные произведения).

Оксана Алексеевна Понятовская из «Библиографии» определила нам предельный объём публикации в 20 машинописных страниц. (Это уже около половины нашей информации). В обеих редакциях нас попросили написать краткое вступление (об авторе). Посмотрим, что из этого выйдет…

Кроме этого, в Москве нам удалось встретиться в Мариной Лазаревой и её мужем Николаем, а также с Сергеем Башкатовым — книголюбом, интересующимся, в том числе, и Крапивиным.

Вечером 6 октября я, Равель и Кирилл направились в Екатеринбург. Приехали 8-го рано утром. Мы заранее заручились согласием Ларисы Крапивиной и (через Ларису) Егора Подолинского, что будем ночевать в отряде. Здесь нужно пояснить "кто есть кто". Лариса — секретарь В.Крапивина (она, например, отвечает на письма, адресованные В.П.), жена его старшего сына Павла, и флагман «Каравеллы». Ей 26 лет, в отряде с 1980 года. Егор — нынешний командир «Каравеллы», ему 20 лет, в отряде с 1984 года. К сожалению, в 1989 г Владислав Петрович отошёл от руководства отрядом. Последующие несколько лет были довольно сложными для отряда, но к настоящему времени кризис, похоже, миновал. В.П. в прошлом учебном году снова вёл занятия (в младшей группе, по морскому делу и фехтованию) и, как сказал Егор, в этом году тоже будет вести. Остальные занятия ведут, в основном, Лариса (журналистика и рецензирование) и Егор.

Итак, в «Каравеллу» мы пришли около 7 утра. Мы не ожидали, что там кто-то есть в это время, но помещение оказалось обитаемым. Как нам потом объяснили, с тех пор, как отряд обокрали (это было в январе: унесли много чего, в том числе кинокамеры и отряд ничего теперь не может снимать), да ещё какая-то шпана била стёкла (одно стекло отсутствовало и при нас), в отряде установили ночное дежурство. Похоже, что бессменными дежурными являются два Егора — Подолинский и его друг и помощник Егор Чечулин (16 лет, в отряде с 1987 г.), который и открыл дверь на наш звонок. Егора Подолинского в эту ночь подменял его бывший одноклассник Алексей. Алексей вскоре ушёл, пришёл Егор. Познакомились, поговорили, попили чай (мы привнесли в отряд такое достижение цивилизации, как сахар). Обнаружилась странная нелюбовь Егоров к фотографированию: они либо уходили, либо закрывались (но это не всегда удавалось). Как потом выяснилось, эта «скромность» свойственна многим каравелловцам. Одно из первых впечатлений — чехословацкое издание «Голубятни», стоявшее на полке среди других книг В.П. Там такие иллюстрации, что я не рекомендовал бы смотреть их слабонервным. Рисунки Р.Атласа в "Летящих сказках" (Св., 91) — шедевры по сравнению с картинками Л.Лойдовой в этом чешском трёхтомничке, изданном вопреки воле автора.

К 9 часам собрался народ и начались занятия (они бывают в понедельник, среду и пятницу в 16 часов, и ещё в пятницу утром). Позвонив Владиславу Петровичу, мы узнали неприятную новость, что он болеет. Договорились, что придём к нему завтра. До вечера ходили по городу, потом вернулись в отряд, встретились и поговорили с Ларисой, познакомились с хорошей девушкой Олей Абрамовой, которая фотографирует отрядную жизнь. В коридоре ко мне подбежал солидного вида молодой человек в отрядной

— 8 форме и со словами "Стой! Раз-два! Покажи значок!" стал рассматривать со всех сторон значок, который подарил Игорь Глотов. Я немного испугался, т. к. повязка на руке придавала ему сходство с дружинником (он был дежурным). Человек этот — Паша Доможиров (14 лет). (Кстати, в понедельник, когда снова были занятия, он взял у меня фотоаппарат и нащёлкал довольно много кадров, за что ему спасибо). В субботу в 15 часов в отряде устроили показ фильма "Жили-были барабанщики". На это мероприятие мы привели Маргариту Горкунову — нашу местную знакомую, которой, между прочим, мы очень благодарны за то, что не давала нам умереть с голода, пока мы были в Екатеринбурге.

После фильма поехали к В.П. Командор всё ещё болел и в течение почти всего разговора лежал. Мы немного рассказали ему о наших делах, оставили последний вариант библиографии, рассказали о своём желании собрать, а, в перспективе, может быть и издать все его стихи. Оказалось, что они с Ларисой как раз сейчас занимаются перепечаткой всех стихов, и В.П. обещал выслать копию, когда эта работа будет закончена. Кстати, Егор Подолинский тоже имеет желание издать стихи В.П. и готов поискать для этого дела спонсоров и издателей. Мы надеемся, что на этой почве у нас получится сотрудничество. В.П. рассказал о том, какие произведения будут печататься в ближайшее время (см. приложение) и подарил вырезки из "Тюменской правды" с маленькой повестью "Босиком по Африке". Ещё он рассказал забавные истории о визитах разных фэнов. Один, например, притащил в качестве сувенира пушечное ядро. В.П. его не взял, сославшись на пацифизм. (Я бы, пожалуй, взял). Интересно, что он расскажет про наш визит… Поговорили мы и с Ларисой — об отряде, о библиографии, о тех же стихах (она показала то, что уже перепечатано — большинство стихов нам было незнакомо). Посмотрели фотографии и отрядные альманахи "Синий краб". По нашей просьбе, Павел, старший сын В.П., показал нам оригиналы своих иллюстраций к с/с издательства «91». Можем засвидетельствовать, что оригиналы смотрятся гораздо лучше, чем рисунки в книгах.

На следующий день я снова пошёл к В.П. (уже один) и довольно долго переписывал из его картотеки недостающую в нашей библиографии информацию. Информации оказалось много и переписать всё я так и не успел.

В понедельник (11-го) уехал в Москву Кирилл. Мы с Равелем остались до вечера вторника. 12-го, вместе с Олей Абрамовой, ходили в редакцию газеты "Честное слово". Редактор газеты Анна Львовна Мясникова (более известная как флагман «Каравеллы» Анюта Мясникова) была сильно занята, но немного поговорить удалось. Ей тоже понравились рисунки В.Савватеева. В редакции в это время проходили занятия юнкоров и мы встретили там по крайней мере одного человека из «Каравеллы». Между разговорами мы ещё таскали там какую-то мебель. Потом, вместе с Ритой Горкуновой, ходили в редакцию "Уральского следопыта", встречались с В.Бугровым, редактором отдела фантастики. Виталий Иванович интересовался библиографией В.П., мы обсудили возможности её опубликования где-либо и вообще неплохо поговорили. В.И. подарил нам две свои книжки (о фантастике).

Теперь ещё немного о нашем пребывании в «Каравелле». Ночи мы тоже даром не теряли: Егоры нам немало интересного рассказали об отряде и др. и даже научили двум играм: в «крокодила» и в лабиринт. Первая заключается в том, что одна из двух команд придумывает слово или фразу и сообщает одному человеку из другой команды, который должен передать эту информацию своим коллегам исключительно жестами. Это ужасно смешно (особенно при удачно придуманной фразе). Егоры, конечно, существенно превосходили нас в умении передавать информацию таким способом. «Лабиринт» — довольно сложная и интересная полуролевая игра. Ведущий (им был Егор-старший) рисует на бумаге небольшой лабиринт со всяческими препятствиями, сюрпризами и кладом, а игроки путешествуют по нему (естественно, в поисках клада) в слепую — ориентируясь только на словесную информацию ведущего о том, что с ними происходит и составляя понемногу собственную схему лабиринта. Игра закончилась соглашением на ничью, хо

— 9 тя Егор-младший успел сориентироваться в лабиринте гораздо лучше нас с Равелем. Игры имели ещё тот полезный результат, что Егор Чечулин перестал называть нас на «вы».

Во вторник Егор-младший показал нам отрядный фильм "Три мушкетёра" (смотреть его приходила и Рита). Отличный фильм!

Фотокопию "Синего краба" со стихами В.П. мы, по настоятельной просьбе Егоров, сменяли с ними на соответствующее количество контрастной фотобумаги, т. к. этот альманах исчез из отряда несколько лет назад при неясных обстоятельствах, а потом, по счастливой случайности, попадал ненадолго в руки Кирилла, который его и перефотографировал.

Вечером во вторник, сделав промежуточную остановку у Риты, мы покинули Екатеринбург. Добираться до вокзала пришлось пешком, т. к. транспорт здесь, почему-то, перестаёт ходить после 21–22 часов.

Мы благодарим Егора Подолинского, Егора Чечулина, Ларису и весь отряд в целом за приют и хорошую компанию и надеемся, что мы ещё приедем туда и поиграем в лабиринт и в «крокодила».

***

Приложение. 1) Произведения В.П., опубликованные в периодической печати в послед нее время и планируемые к публикации. 1.Синий город на Садовой. [Повесть 1990 года]. «Урал», 1992, N4-5 2.Чоки-чок… [Повесть-сказка]. «Урал», 1992, N11 3.Сказки о рыбаках и рыбках. [Повесть из цикла "В глубине Великого

Кристалла]. «Лепта», 1992 N3,5,6; 1993 N1,2 4.Серебристое дерево с поющим котом. [Повесть-сказка]. "Честное слово"

(Екатеринбург), 1993, N1-… 5.Синий город на Садовой. [Повесть]. "Юношеская газета", 1993, N3-… 6.Босиком по Африке. [Повесть из книги воспоминаний]. "Тюменская прав

да", 1993, 20 июля — 7 августа 7."Пошёл, все наверх!", или Воспоминания эрудита. [Повесть из книги

воспоминаний]. "Наше время" (Тюмень), 1993, N190-203 8.Босиком по Африке. [Повесть]. "Пошёл, все наверх!", или Воспоминания

эрудита. [Повесть]. «Урал», 1993, N9 9.Кораблики. [Роман]. «Урал», 1993, N10-12 10.Бронзовый мальчик. [Роман]. "Уральский следопыт",ч.1: 1993, N4,5–6,

ч.2: 1994 11."Пошёл, все наверх!", или Воспоминания эрудита. [Повесть]. «Костёр»

(Санкт-Петербург), 1994 12.Дырчатая луна. [Летящая сказка]. «Костёр», в трёх номерах 1994 13.Самолёт по имени «Серёжа». "Честное слово", 1994 2) Книги, готовящиеся к изданию. 1.Летящие сказки. М.: Знание 2.Острова и капитаны. М.: ДЛ 3.Кораблики. СПб.: Terra Fantastika 4.В ночь большого прилива; Голубятня на жёлтой поляне; Оранжевый порт

рет с крапинками; Выстрел с монитора; Гуси-гуси, га-га-га…; Заста

ва на Якорном поле; Крик петуха; Белый шарик матроса Вильсона; Сказ

ки о рыбаках и рыбках; Лоцман. [Всего 4 тома]. СПб.: Северо-Запад. 5.Дополнительный том с/с. [Содерж.: Кораблики; Дырчатая луна; Портфель

капитана Румба]. Екатеринбург: Издательство «91» 6.Сборник повестей, в т. ч. "Портфель капитана Румба". СПб.:Северо-Запад 7.[Кн. 3 из цикла "В глубине Великого кристалла"]. Екатеринбург: Сред

не-Урал. кн. изд-во. [Содерж.: Оранжевый портрет с крапинками; Сказ

ки о рыбаках и рыбках; Лоцман].

***

Вопрос к читателям

А почему никто не присылает материалы для нашего издания?!

***

— 10

Объявление

Недавно Саша Колесников прислал мне видеозаписи фильмов, снятых «Каравеллой» (8.5 часов). Желающие иметь эти записи, присылайте видеокассеты. Могу также переписать (на обычные кассеты) отрядные песни (2.5 часа), в основном на стихи В.П., которые Саша прислал ещё раньше. Большая просьба — присылать, по-возможности, хорошие кассеты.

Ю.Никитин

***

Добавления и исправления к списку адресов

6. Геращенко Ольга. Индекс: 690065 8.Есипова Елена. Д.т. [075-2] 33-21-89 16.Ковач Роман. Д.т. [072-22] 2-73-30 17.Ковбусь Татьяна. Д.т. [023-2] 56-01-60 19.Кривенков Юрий. 396200,Воронежская обл.,г. Анна, а/я 1 37.Сайфутдинов Ришат. Временный адрес: 453500,Башкирия, Белорецк, ул.

К.Маркса,122, гостиница БКШ,к.403-2 2.1.Ваулин Павел Степанович(45),682640,Хабаровский край,г. Амурск, а/я 3 2.2.Горкунова Маргарита (32),620131,Екатеринбург, ул. Крауля,68–23 2.3.Грязнова Лидия (25),443010,Самара, ул. Вилоновская,21,Училище куль

туры 2.4.Журенко Григорий (33),460044,Оренбург, ул. Берёзка,10–18 2.5.Коган Виталий (26), 317000, Украина, Кировоградская обл.,г. Светло

водск, ул. Приморская,24–35.Д.т.(052-36)2-76-47 2.6.Кондаковская Галина Михайловна (42),620089,Екатеринбург-89, а/я 66 2.7.Обжиров Сергей (28),690066,Владивосток, ул. Тобольская,12–44 2.8.Салахеева Ирина (17),623405,Свердловская обл.,г. Каменск-Уральский,

ул. 2-я Рабочая,д.14,кв.53 2.9.Фомичёва Наталья (25) и Фомичёва Лидия Николаевна (47),300040,

г. Тула, ул. Калинина,д.22, корп.3,кв.33

***

И.Глотов

ПУТЬ

Славе

Под солнцем южным через зной, Не выделялся, не горел Под снегом мокрым и дождём, Хоть истина в груди жила. В день светлый и ночной порой Но шторма край его задел, Шёл человек своим путём. И струны начали звучать,

В лицо песок и ветра клок, Глаза увидели предел

Не лёгок путь, не сладок сон. Чего другим не замечать.

Но он переступил порог, Но искра вспыхнула огнём,

И шаг его был невесом. И пламень душу раскалил, Назад глядишь или вперёд, Простор под ноги лёг путём, Нет ни начала, ни конца, И стало ясно — час пробил. По бесконечности идёт, Тот пробил час, и он пошёл От ветра не закрыв лица. Сквозь предрассудки и молву.

Тяжёлый груз, хоть лёгок шаг, Вперёд шагнув, себя обрёл,

На плечи лёг, и так застыл, С огнём сливая синеву.

Над ним навис незримый знак, С тех пор идёт через огонь,

Раскинув пламя алых крыл. Приняв все тяготы пути, Когда-то жил и лишь смотрел, Вперёд влечёт незримый конь, Не разворачивал крыла, И заповедь одна — свети.

Январь 1990

Выпуск подготовили Р.Ахметшин и Ю.Никитин.

___ __ ___ __ __ __

I /_\ I I I I I__I I I I__I /_\

I / \ I__ I I__I I I__I I I / \

Литературно-художественный, критико-библиографический,

историко-философский, информационно-публицистический…

АЛЬМАНАХ

Выпуск 3

Клуб «ЛОЦМАН» Январь 1994 Новосибирск?????????????????????????????????????????????????????????????????????

Есть на Российском телевидении детская информационная передача «Там-там-новости». Её ведут дети. Те, кто её хоть иногда смотрит, наверное знают рубрики "Там-там в городах" и "Литературная страница". Ведёт их один человек — Денис Маслаков. Вы думаете, он только этим и занимается? Я тоже так думал, когда летом 1993 г. написал ему письмо, где высказал идею, что неплохо было бы в их передаче рассказать об отряде «Каравелла», о книгах Крапивина и, может быть, даже о нашем клубе упомянуть. Через некоторое время я получил от Дениса очень интересное письмо. Оказалось, что он тоже любит книги В.П., идею мою поддерживает и попробует претворить её в жизнь в меру своих возможностей. Но самое интересное — это то, что я узнал о нём самом. Ему 11 лет. Кроме работы на телевидении, он ведёт ещё программу на радио, иногда играет в кино и в радиоспектаклях, пишет стихи, выступает на концертах (читает свои и чужие произведения), учится в школе телеведущих и в Литературном отроческом салоне-университете. И ещё: "Очень люблю собак, плавать, читать и ходить на яхтах (я рулевой 3-го класса)… А не люблю я пьяных, драки, когда опаздывают, не держат обещаний или не уважают людей".

Стихи и прозу Дениса не раз публиковали в разных газетах и журналах. Скоро должна выйти книжка (в издательстве "Текст"). Но, всё-таки, главным своим делом он считает работу на телевидении. Он мечтает делать когда-нибудь свою авторскую программу. Дай Бог, чтобы всё получилось так, как он хочет…

А пока я предлагаю читателям "Той стороны" познакомиться с его стихами.

Ю.Никитин * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Денис Маслаков

АПЕЛЬСИН

Когда ножом разрежешь апельсин,

Наверно, будет он тогда убит.

Лежит в тарелке солнца рыжий сын

В нём кровь горит.

05.88 (6 лет ровно)

* * *

* * * Хорошо бы стать собакой, Подружиться очень просто, Чтобы всем вилять хвостом, Если сразу всё понять. Поболтать со зверью всякой Очень жаль, что я бесхвостый, И об этом, и о том. Даже нечем повилять.

07.90

— 2

В БУФЕТЕ

Стол, за которым никто не сидит: Стулья давно у него увели, Грязные лужи, обиженный вид. Грязные ножки прижались к пыли. Он без людей потихоньку скулит — Что ж это вымыть его не могли? Необитаемый остров. Это же очень просто!

10.90

СЛОВАРНЫЕ СЛОВА

Я школьный учу словарь: Я взял бы другие слова: "Медведь, молоко, январь, Оставил бы слово «Москва», Лисица, Советский Союз, Учил бы серьёзно и строго Дежурный, пенал и арбуз, Хорошее слово «дорога»; Корова, рабочий, мороз", «Собака», «конфеты». «Земля» Ужасное слово «колхоз», И «Солнце» бы выучил я. Огромное слово «вокруг»… И взял бы ещё я красивое Но что ж это нет слова «друг»? Странное слово «РОССИЯ». Словарь я пишу без радости Ему не хватает главности. 10.90

ДОРОГА

Я в холодное утро войду, В ледяном или огненном зале Я дорогу открою, как дверь. Приключений найдётся тьма. Мне на радость, а не на беду Повстречаются птица и зверь. Мне доверится тайна даже.

Мне откроется город мой. Познакомлюсь с людьми на вокзале Я дорогу рукой поглажу, Я для сердца, а не для ума. А потом поверну домой.

10.90

МАТЕМАТИЧЕСКИЙ ДИКТАНТ

Не люблю считать в уме, Чтобы всех друзей услышать, Нужен ум мне для другого: Не пугаться в страшном сне. Чтоб искать по жизни слово, Чтобы думать, для чего Подходящее вполне. Мы живём на белом свете… Чтобы помнить о весне, Если дождь стучит по крыше. А в уме примеры эти

Только мусорят его.

10.90

ЛЁВКЕ, МОЕМУ ДРУГУ, КОТОРЫЙ ТЕПЕРЬ ЖИВЁТ В АМЕРИКЕ

Когда ты вернёшься, я думаю, будет тепло.

Конечно, не будет тогда ни дождя, ни метели,

Чтоб все самолёты в назначенный час прилетели

И чтоб не замёрзли у них ни шасси, ни крыло.

Когда ты вернёшься, в России не будет беды.

И двоек не будет, и грязи. Я думаю, даже,

Когда ты вернёшься, появится мясо в продаже.

Ведь ты не привык, чтобы не было вовсе еды.

Когда ты вернёшься, всё будет ещё впереди.

Я выучусь плавать и стану умнее намного.

Пусть общая Родина будет у нас и дорога,

А там разберёмся, чем стоит заняться в пути.

10.90

— 3

МОЕЙ УЧИТЕЛЬНИЦЕ, ИРИНЕ ВЯЧЕСЛАВОВНЕ

Моя Королева, давайте забудем уроки!

Для Вас я всё время слова и таблицы учу.

Давайте все вместе пойдём погулять по дороге,

Давайте, я лучше на велике Вас прокачу.

Вы любите очень примеры, моя Королева?

А может, давайте, мы будем дружить просто так?

И будем искать приключения справа и слева,

И книжки читать, и смешиться на каждый пустяк.

10.90

СОБАКИ

Наш дом освещают собаки — Весёлые лапы, Мохнатые души добра. Мохнатые лампы. Наш дом согревают собаки — Собака пришла и легла Тихонько сопят до утра. И ночь расползлась по углам.

11.90

МОЕМУ УЧИТЕЛЮ А.АРОНОВУ

Я настроен на Вас, как гитара, Это слово живёт, сколько хочет. Чтобы чувствовать Вас раньше слов, Нам достанется, сколько успеть. Чтобы время не тратить даром На разгадку таинственных снов. Я хотел бы стихам научиться,

Чтобы души кормились из них. Вот жевачка вчерашняя ночи, Чтобы люди, читая, как птицы, Расписаний лохматая сеть. Поднимались на душах своих.

12.90

* * *

ОШИБКИ

Мне нравится не думать о плохом, Я оставляю старые ошибки Как будто вовсе не было плохого, В позавчерашней мусорной корзинке Как будто на листе совсем пустом С черновиком законченного дня. Я начинаю правильное слово. Но вдруг мои забытые ошибки

Оттягиваясь, будто на резинке,

Срываются и стукают меня.

03.91

КОСТЁР

Когда костёр заснул, душа огня Чертили карту лет моих и дней. Мне рассказала сказку про меня. А ночь катилась под гору, звеня. В горячих углях возгласы огней И как огонь всё знает про меня?

07.91

МАВЗОЛЕЙ

В мавзолей идёт дорога Даже вовсе не жалеет. Для людей, а не для Бога. Видно, надо жить иначе, Богу там ужасно тесно Чтоб такой не встретить платы. И совсем неинтересно. Стерегут его солдаты, Там, конечно, страшно очень. Чтобы он не возвратился, Там темно и днём, и ночью. Чтобы он руки не поднял, Там толпа идёт, глазея, Чтобы снова не родился. И совсем никто не плачет, Может он уже всё понял?

11.91

— 4

* * *

НОВЫЙ ГОД

В новый год смеялись все и пели Капали послушным воском свечи, И звонили нам со всех сторон. Даже снег на улице пошёл… Танцевали праздничные ели, В Новый год почти что целый вечер Ночь была в горошек от окон, Верил я, что будет хорошо.

01.92

ПРИГЛАШЕНИЕ

Маше Растатуровой

Хочешь на необитаемый остров Оборвём все бананы с пальмы В Атлантическом океане?! И запьём молоком кокосовым. Это же очень просто — Вместо снега нам будет парус, Садись на корабль с нами. Вместо горки — волна большая. И тогда зимою нормальной Лет пятнадцать ещё осталось… Мы с тобой в Рождество Христово Я заранее — приглашаю!

01.92

ПИСЬМО В НЬЮ-ЙОРК

Знаешь, Лёвка, я рад,

Будто сотня ребят:

У ТЕБЯ ПОЯВИЛСЯ БРАТ!

Это яркая новость такая!

Вот теперь ты приедешь, я знаю!

Ты его, хоть на день, привезёшь вот сюда,

Где по мёрзлому городу бродит беда,

Чтобы братику стало знакомым

Бледно-лунное солнце над домом,

Сивцев-Вражек, пустой в воскресенье

И арбатское столпотворенье,

Чёрно-белых февральских деревьев узор,

Подворотни и старый заснеженный двор,

Где мы вместе гуляли, ты помнишь?

Эти звонкие арки и площадь,

На Пречистенке снежные горки…

Твой братишка родился в Нью-Йорке

В разноцветной диснеевской сказке.

Только всё же он здешний, арбатский!

Чтобы стал он на нас хоть немного похож,

Ты в Россию его привезёшь!

23.02.92.

Воскресенье, звонок из Нью-Йорка.

* * * Летаю. Качается близко Я солнцем тебя разрисую, Мозаика мокрая крыш. Раскрашу дома и дворы. Мой город налип, как ириска, Мы выбросим зиму пустую На землю. Чего ты стоишь? В провалину чёрной дыры.

Давай полетаем немножко. Машины, конечно, мешают, Смотри-ка, вон там облака. Садовое это кольцо… Потрёшься о тучу, как кошка, Мой город давно не летает, И тучей омоешь бока. Но в небо уткнулся лицом.

03.92

— 5

* * *

На пушистой зелёной планете травы,

На планете морей,

Облаков и листвы,

На планете зверей,

На планете собак

Солнце в небе рисует таинственный знак.

Как-то утром собаки людей завели,

Чтобы люди их гладили и стерегли,

Чтоб растили для них геркулеса поля,

Чтоб жилось веселей на планете Земля.

05.92

ЛЕТО

Пахнет город травой и свечами, Шепчет дерево что-то на ушко. Будто он и не город совсем. Улыбается лето своим. Льётся солнце густыми ручьями Я согласен быть даже лягушкой, По карнизам доверчивых стен. Чтоб не видеть бессовестных зим.

06.92

* * * Для чего я? Ведь не зря? Не распахнуты ворота, Надо сделать очень много. Не открыты острова. Ждёт меня моя дорога Не исписана тетрадь. И чернила, и моря, А вопрос живёт в ответе: Очень важные слова, Десять лет на белом свете! Маяки и повороты. Ладно. Надо начинать.

09.92

РОЯЛЬ

Я клавиш не трону. Ведь я же совсем не умею.

Да нам и не нужно с роялем друг друга касаться.

Мы всё понимаем. И вовсе не надо стараться.

Нам незачем спорить и хвастаться песней своею.

Рояль открывает себя, как большую тетрадку.

Слова и аккорды — они одинаково звуки:

И клавиш и ручки касаются тёплые руки,

Чтоб вырастить душу на строчках пустых как на грядке.

09.92

* * * А дождинки на ранце, Дождик лепит на крыше Как на листьях роса. Из морзянки слова. Нам от лета остаться Разговаривал с Мишей Пожелала оса. Поведение — два. Новой осени строки Как ведут себя где-то Разбираю едва. На ветру паруса? Помечтал на уроке — Я остался от лета, Поведение — два. Как дурная оса.

09.92

* * * Хорошо бы понемногу Ощущая повороты, В каждом веке мне пожить, Радость, горе и вину… Чтоб Россию, как дорогу, Раз нельзя исправить что-то, По живому проходить, Хоть понять свою страну!

09.92

— 6

* * *

Всё время вверх… А что там впереди?

И только вверх, поскольку через Время.

Мне снятся лестницы, заброшенные всеми,

И я бегу по ним всегда один.

Но будет день. Я вынырну из снов.

И побегу, ступая осторожно.

Я знаю, что вернуться невозможно

Ведь я бегу по лестнице часов.

Одна и та же лестница на всех.

Со свистом пролетающее Время.

А все бегут, и я бегу со всеми,

Но всё-таки один.

Всё время вверх.

10.92

МОСКВА

Этот город, где спутались радость и страх,

И уже не распутать узлов.

Этот город, живущий в грязи и стихах,

Город диких торговцев и снов.

Этот город полётов на свет в небесах…

Я в него завернуться готов,

Чтобы чувствовать это тепло на плечах

В зазеркалье чужих городов.

10.92

* * *

* * *

Если свет не погаснет в снегу до весны,

Мы забудем и зиму, и страшные сны.

Быстро вырастут травы, а с ними и я.

И вернётся из мёртвых собака моя.

01.93

* * *

И вдруг оказалось, что счастье не праздники, нет!

А просто работа от слова во рту до эфира,

Хорошая книга, весна и гармония мира

И чистой бумаги меня ожидающий свет.

И счастье свернётся в душе, как пушистый щенок.

Заснёт на уроках, потом на работе проснётся.

Не чудо оно, не жар-птица, на волю не рвётся.

Идёт на любовь, как родная собака у ног.

05.93

* * *

Кончился праздник. Осыпались звёзды сирени.

Катятся грозы, следы оставляя из луж.

Носят деревья вполне уже летние тени,

Но сохранилась летучесть весенняя душ.

06.93

— 7

* * *

Серебряные улицы Москвы

Им петербуржской точности не надо.

В них чудо непричёсанного сада

И седина мудрейшей головы.

Причуды есть и тайны есть свои.

Но кто же может сметь судить о чуде?

Неправильные, честные, как люди,

Серебряные улицы мои.

06.93

* * * Я с планеты Земля. Ты мне родственник, зверь. Здесь рождён и на Землю не сослан. Дом до солнышка ростом. Вот мои тополя И распахнута дверь И цветы, и бордовые сосны. В космос.

К звёздам.

06.93

* * *

А кто сказал, что будет жить легко?

Кто обещал, что будет жить не больно?

Стихи и бог. И этого довольно

Для жизни и сейчас и далеко.

Боль со стихами вместе родилась.

Счастливые стихи не всем понятны.

Не всем нужны, не каждому приятны.

А боль знакома каждому из нас.

06.93

МАШЕ, КОТОРАЯ УЕЗЖАЕТ В АМЕРИКУ

Хорошо, улетай! Улетаешь? Не ной, Что ж теперь…Только плакать не надо, Раз любовь тебя не удержала. Если сказочный рай Станет вдруг продолжением ада. Принимаю беду,

Потому что останется вера. Я, конечно, не Ной. Я тебя подожду. Но вдвоём мы смогли бы немало. И тогда ты вернёшься, наверно.

06.93

* * *

Мне хочется плакать. И это не странно.

Меняются люди. Меняются страны.

Дожди застревают в сиреневых гроздьях.

Меняется солнце. Меняется воздух.

Знакомые звёзды уходят куда-то.

И, кажется, люди друг-другу не рады.

В холодном беспомощном пасмурном свете

Живут и взрослеют нормальные дети.

07.93

* * *

И солнце ручное гуляет по кругу,

И лижутся нежно домашние волны,

Пока мы живём разноцветно и вольно,

Пока мы идём, понимая друг друга.

— 8

* * *

"…Наш путь в тоске безбрежной

В твоей тоске, о Русь!

И даже мглы — ночной и зарубежной

Я не боюсь." Александр Блок

Да нет. Я заграницы не боюсь.

Ты мне поверь, нас нет в чужой стране.

Нас не в России просто нет на свете.

Там есть и будут мамы, папы, дети…

И только нас не будет, как во сне.

Не будет нас, а будет только грусть.

Шагнёшь за дверь — и ты уже не ты.

В чужой стране, где жить легко и мило,

Куда ты денешь всё, что с нами было:

Стихи, рисунки, мысли и мечты?

А если всё забудешь, ну и пусть!

Тогда я буду помнить за тебя

И Крымский вал, и зимний вечер синий…

Тогда я сам пойду путём России.

Пойду по жизни, веря и любя,

Тебе стихи читая наизусть.

07.93

* * * Небом прощальным, отчаянно чистым, Ветер несёт довоенные мысли Городом-зверем пружинно-пятнистым, В поисках мира, Как обожжённые холодом листья, В поисках смысла. Как безнадёжно вчерашние письма,

4.10.93. Утро

* * * А город мой зализывает раны, Морозит душу звук стрельбы далёкой. Бинтует опадающей листвой. Мне совестно за мир на волоске, Мой город жив. Но затихает рано, За темноту ночных неспящих окон… Опутанный пустынной мостовой. Я не стрелял. Но жил-то я, как все.

10.93

* * *

А там, до войны, было, кажется, море и лето…

Но что-то чужое за окнами снова звучит.

Так что же теперь — мне до старости думать про это?

Мне что же — всю жизнь просыпаться от звука в ночи?

10.93 * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Продолжение списка адресов.

3.1.Абрамова Ольга (18), 620112,Свердловск-П112,ул. Первомайская,44–34. 3.2.Глотов Игорь (33),140160,Московская обл.,г. Жуковский, ул. Гагарина,

49-81. Д.т. [096-48] 2-07-30 3.3.Колесников Александр (29),424033,Йошкар-Ола, ул. Эшкинина,22-139.

Д.т. [836-2] 21-08-65 3.4.Маслаков Денис (11),121002,Москва, Плотников пер.,5-25.

Д.т. [095] 241-39-60 3.5.Мыльникова Алёна (15),692423,Приморский край, Кавалеровский р-он,

п. Горнореченск, ул. Кедровая,42-1 3.6.Станилевич Елена (17),348002,Украина,г. Луганск, ул. Московская,121а 3.7.Чапаева Елена (23),420132,Казань, ул. Адоратского,47–57

Выпуск подготовил Ю.Никитин

— 9

___ __ ___ __ __ __

I /_\ I I I I I__I I I I__I /_\

I / \ I__ I I__I I I__I I I / \

Литературно-художественный, критико-библиографический,

историко-философский, информационно-публицистический…

АЛЬМАНАХ

Выпуск 4

Клуб «ЛОЦМАН» Март 1994 Новосибирск?????????????????????????????????????????????????????????????????????

Не прошло и трёх месяцев с нашей осенней поездки (см. 2-й выпуск "ТС"), как нас снова потянуло в Екатеринбург. Тем более, что повод был хороший Новый год. Я, по привычке, ехал через Москву (так как туда тоже всё время хочется съездить). В Екатеринбург я приехал утром 28 декабря вместе с Игорем Глотовым. Когда мы пришли в отряд, там уже были Равель Ахметшин и Саша Колесников.

У нас с Равелем давно была идея взять у В.Крапивина интервью. Договорившись с В.П., Равель собрал вопросы, которые хотели задать люди из нашего клуба (не все, правда, успели их прислать). И вот 29 декабря состоялась беседа с Владиславом Петровичем в присутствии магнитофона. В разговоре участвовал Игорь Глотов.

А в «Каравелле» в эти дни было очень интересно: праздничный сбор, спектакль, конкурс костюмов, показ отрядного фильма "Хроники капитана Саньки" и даже раздача мороженного (!), присланного в отряд неизвестно кем, в мешке с обратным адресом "Екатеринбург, Дед Мороз". Потом ещё была новогодняя ночь в отряде в небольшой, но хорошей компании. Вечером 1 января мы уехали из Екатеринбурга.

Ю.Никитин

Беседа с В.Крапивиным 29 декабря 1993 года.

Ю.Никитин. Вопрос первый: Будет ли продолжен цикл "В глубине Великого Кристалла"?

В.Крапивин. Нет. Цикл закончен. Цикл "В глубине Великого Кристалла" и так оказался больше, чем я ожидал. Я хотел сначала закончить его повестью "Белый шарик матроса Вильсона". Потом неожиданно как-то, подспудно, откуда-то изнутри пошла повесть «Лоцман», на основе, может быть, каких-то снов, и даже подсознания немножко. Там ещё Херсонес вспомнился… Этот храм полуразрушенный, эти сны про подземный город… И мысли об этом мальчике, о материнстве, о вечной тревоге матерей… Было логично так кончить. А потом уже туда встряла, предпоследней, неожиданно, в 91-м году, повесть "Сказки о рыбаках и рыбках". Уже совсем как-то дополнительно, я даже и не думал, но она сама напросилась.

Ю.Н. Она сильно отличается от предыдущих…

В.К. Она, наверно, отличается, но она зато сюжетно как-то связывает, какие-то отдельные вещи на себя замыкает… Она отличается, постольку, поскольку это было время такое, когда писалось, очень тревожное, все эти конфликты расцветали на всю катушку, и вот это совершенно бессовестное отношение к детям стало проявляться, когда они гибнут, абсолютно без вины виноватые, во всех этих междоусобицах. Сейчас это как-то уж очень заметно. Может, потому что мы это по телевизору стали видеть наглядно, раньше нас не пугали репортажами с мест событий, а сейчас, как увидишь этих убитых ребятишек, так просто жуть берёт…

Ю.Н. А «Кораблики» вы относите к этому циклу?

В.К. Нет, «Кораблики» — это уже отдельная вещь.

И.Глотов. По тематике один в один ложится.

В.К. Ну, она может быть ложится по тематике, но она к идее Кристалла-то, к чисто космогонической-то идее уже отношения не имеет, там сам-то Кристалл не задет.

И.Г. Почему? А их путешествие-то…

В.К. Ну, это уже не Кристалл…

И.Г. Ну, это там можно трактовать по-разному.

В.К. Ну дак, так трактовать… Некоторые и "Голубятню на жёлтой поляне" к Кристаллу относят, и трилогию "В ночь большого прилива.

Ю.Н. А кстати, вы, по-моему, сами отнесли к Кристаллу "Оранжевый портрет с крапинками"…

В.К. Ну, да, поскольку там упоминается цивилизация иттов…

И.Г. Ну, тогда и "Я иду встречать брата". Ратальский космодром…

В.К. Ну, наверно, наверно всё это можно связать, за исключением "Летящих сказок"… А если и далее, то тогда и "Летящие сказки" можно привязать, потому что там есть упоминания.

Ю.Н. Ну, просто ещё написать пару повестей связующих.

В.К. Сейчас я написал повесть "Дырчатая луна". И ещё одну — "Самолёт по имени Серёжка". И там всплывает новая такая физико-философская категория Безлюдное Пространство. Возникновение Безлюдных Пространств, влияние их на человека, откуда они взялись, и что это такое. Это где-то навеяно — у меня появилась такая привычка, уже года три, наверно, — мы с младшим сыном, летом особенно, любим бродить по окрестностям города, а город же наш громадный, это же мегаполис, по сути дела, хотя он не так населён, как Москва, но его окрестности, его площади колоссальные… И среди этих площадей попадаются какие-то заброшенные, полузаброшенные производственные пространства, где недостроенные какие-то цеха, буераками заросшие механизмы, никуда не ведущие рельсовые пути, брошенные вагоны… И всё это, понимаете, складывается в определённый мир, и возникает определённое ощущение этого мира. И это тоже даёт определённый толчок, и начинает даже казаться, что в этих Пространствах есть какая-то своя душа, что ли, такая мистическая. Особенно, когда их много, когда приходилось там и заблудиться где-то, и выйти куда-то не туда…

Ю.Н. Люди интересуются: никто не собирается издавать полное собрание сочинений? Или там просто собрание…

В.К. Ну, как… Одно почтенное, находящееся неподалёку от меня издательство позвонило мне в начале сентября: "Владислав Петрович, мы хотим издавать ваше полное собрание сочинений, вы не против?" Я говорю: "Ну, какой автор будет против, чтобы издавали его собственное собрание сочинений?" — "Ну, приходите…" — Ну, принёс аннотации… Тот-то человек, который звонил, он библиоман, видимо, любитель, книжки мои знает, и всё прочее… Пришёл к директору, а директор меня спрашивает: "А как ваше имя-отчество-то?" — "Да вот так." — "А вы где это познакомились с моим помощником?" — Я говорю: "Ну, как, то-есть, познакомились? Я полагаю, что я с ним не познакомился, я с ним по телефону говорил, он сказал, что знает мои книги и знает, степень, что ли, известности среди читателей, читаются они или не читаются…"

И.Г. В Москве книги мгновенно расходятся.

В.К. "Ну, ладно, я съезжу на книжную ярмарку. Если там будут на вас заявки…" — Я думаю: "Ну какие на меня заявки будут на книжной ярмарке, если там моих книг нет, никакой рекламы предварительной не было?" — "Ну, я вам потом позвоню…" — А потом ид у мимо отдела этого… Там какая-то смесь коммерческих и издательских фирм… И там этот товарищ, который со мной говорил, говорит по телефону: "Что, жевательная резинка? Да, если большая партия, то со скидкой. Да, газвода тоже есть, можете приезжать." Ну, и пошёл я, солнцем палимый… (Смеётся). Понял я, какое там будет моё полное собрание сочинений.

И.Г. Может, они пытаются выжить этим…

В.К. Звонят постоянно, и все предлагают самые заманчивые вещи, но, позвонив, быстро куда-то линяют…

Ю.Н. То есть, ничего реального сейчас нет?

В.К. Реальное есть, кое-что, но я боюсь даже говорить… Чтоб не сглазить…

Ю.Н. и И.Г. (хором). Лучше тогда не надо!

В.К. Ну, а самое реальное, это вот "91-е издательство", и дополнительный том, куда входят новые вещи.

Ю.Н. А никто не хотел экранизировать ещё что-нибудь?

В.К. Упаси Господи, а кто сейчас будет экранизировать? У нас же нет советского кинематографа, практически. Детского по крайней мере…

Ю.Н. Но некоторые всё-таки снимают ещё фильмы…

В.К. Может, и снимают, а кто их видел?.. Да, кстати, насчёт «Корабликов» сказали — а где вы их, откуда вы их взяли?

Ю.Н. Я их не читал.

И.Г. А читал только я. Когда вёз…

Ю.Н. Он вёз рукопись…

В.К. А, я вам рукопись давал?

И.Г. Ну, я в Ленинград же отвозил…

В.К. Ах, да…

И.Г. Естественно, я за ночь прочитал. А "Терра фантастика" — они как там сейчас?

В.К. Обещают выпустить…

И.Г. Всё обещают?

В.К. Позвонил мне их молодой редактор, литературный, который начал вести эту рукопись. Очень бойко со мной поспорил о некоторых вопросах. Но со мной спорить вообще по тексту, это… Где сядешь, там и слезешь.

Ю.Н. Вот такой интересный вопрос, хотя странный: "Что Владиславу Петровичу не нравится в его книгах?" Есть ли что-то такое?

В.К. Ну, конечно есть, и очень много…

Ю.Н. (перебивает). Ну, не то что конкретно по каждой книге, мелочи какие-то… А допустим, если взять ранние произведения… Там ещё дальше такие есть вопросы: не было ли желания что-то переписать?..

В.К. Ну, если самые ранние, то, может быть…

Ю.Н. (перебивает). Ну, не самые, а 70-х годов, например…

В.К. (тяжело вздохнув). Знаете, я, наверно, сейчас конкретно и не скажу, потому что все свои вещи я писал достаточно искренне, не стремился к конъюктуре какой-то… И куда-то подлаживаться, подделываться… То, что мне не нравится, это может не нравиться в чисто художественном плане. Может быть, где-то слишком затянутые диалоги, рыхлое композиционное построение, непроработанность каких-то образов. То есть то, что в чисто художественном плане меня не устраивает, как мастера. Я чувствую, что, как литератор, я где-то в чём-то не дотянул: неинтересно, сухо, неубедительно, может быть. Но где конкретно — это слишком долгий разговор… Да и вообще, честно говоря, — я готов признать, что многое мне не нравится, но, так сказать, выворачивать свои внутренности и раскладывать их перед читателями не хочется.

Ю.Н. Людей, собственно, интересует вопрос, насколько изменились ваши взгляды…

В.К. Взгляды — на что?

Ю.Н. Ну, вообще, на всё, о чём вы писали, на жизнь там… Ну, хоть на что… В.К. Нет, если обсуждать вопрос, как изменились взгляды, тогда надо ставить его более конкретно: какие взгляды, на что — на жизнь, на политику, на литературу, на семью… на космос… на философию… А так взгляды особенно, по-моему, ни на что и не и зменились.

И.Г. Ну, вот относительно "Мальчика со шпагой"…

В.К. Абсолютно не изменились. То есть, я считаю, что пионерская организация — она была полезной, и то, что её полностью прихлопнули и разогнали — это одна из многих глупостей нашей перестройки… Эта, знаете, банальная фраза — "выплёскивать ребёнка вместе с водой". Она во многом, конечно, была рычагом идеологического и педагогического давления, тоталитарного. Но ведь были же там и светлые пятна, и светлые ростки какие-то.

Ю.Н. Да, но она, как организация была достаточно формальной. Светлые пятна были как бы сами по себе, по-моему, а целиком-то она просто не могла существовать…

В.К. Ну, так вместе с организацией светлые пятна уничтожили. А лучше сейчас, что вообще никакой организации нет?

Ю.Н. Конечно, плохо. Но даже если бы её никто не разваливал, она бы всё равно не выдержала бы новых условий, как организация.

В.К. Но она могла бы трансформироваться постепенно, возможно в лучшую сторону.

Ю.Н. Да, вот этим надо было серьёзно заниматься. И.Г. Этим не занимаются.

В.К. Находились люди, которые активно стремились её видоизменить, но ведь и этих людей погнали, и всё прочее… И те люди, которых в тоталитарные времена считали крамольниками, диссидентами, чуть ли не антисоветчиками, а может, и просто антисоветчиками, потом — сейчас — оказываются носителями коммунистической педагогики, тоталитаризма и всего прочего. Ведь теперь, если красный галстук — то это уже однозначно плохо, если барабанщики — то это, значит, "пропаганда казарменного образа жизни", если трубачи — это обязательно тема для пародии… Нет никакой середины, как маятник — то туда, то сюда.

Ю.Н. Вот сразу насчёт «Каравеллы». Хоть вы сейчас непосредственно и не занимаетесь ей, но всё равно, вам небезразлична, наверное, её жизнь… Как вы видите, что в дальнейшем с ней может быть, насколько оптимистично можно смотреть?

В.К. Знаете, даже тогда, когда я вплотную-то ей занимался, я не смотрел вперёд дальше, чем на год, честно говоря, — настолько неопределённа, тревожна и непредсказуема была жизнь. А сейчас — что же я могу сказать… Тут всё зависит от того, насколько хватит сил и энергии у молодых руководителей… Вот…

Ю.Н. А если не хватит, что тогда?..

В.К. Ну, не хватит, — значит, не хватит, значит, всё, значит… Знаете, в одной футуристической повести есть такая драматическая фраза: "Планета закончила свой цикл"…

Ю.Н. Да, но…

В.К. …Империи — и те не вечны под луной, а уж какой-то пионерский отряд…

Ю.Н. Вы не попытаетесь в этом случае как-то… её… не знаю…

В.К. В какой-то степени я, наверно, попытаюсь, мне уже и приходилось вмешиваться, когда нависала непосредственная опасность… Но, если у ребят-инструкторов не хватит сил и энергии на постоянную работу, то подменить их и тянуть заново всю эту машину я всё равно уже не смогу. Уже и возраст не тот, и настроения как-то изменились, я уже не могу прыгать через заборы вместе с ребятишками… Я устаю… И потом, честно говоря, уже приходит где-то на шестом десятке ощущение, что времени остаётся не так много, а хотелось бы написать то, что задумано…

Ю.Н. Ну, а есть у вас на примете какие-то такие люди, которые, по-вашему, могли бы в «Каравеллу», в случае чего прийти?..

В.К. Кроме тех, кто работает, к сожалению, нет. Дело в том, что я удивляюсь, что сейчас и эти-то люди нашлись, в общем потоке, так сказать, повального увлечения бизнесом и собственными проблемами; что ещё есть люди, которые жертвуют собственной карьерой и благополучием, и всем, что считается нормальным в нынешней жизни; отдают себя. Это-то великая удача… Стало ведь ужасно трудно ещё в смысле материальном. Сейчас фильм снять, представляете, сколько денег надо потратить? Раньше фильм стоил 400–500 рублей…

И.Г. Ну, по тем временам это…

Ю.Н. Это не так мало было.

В.К. Ну, а сейчас…

И.Г. В тысячу раз.

В.К. Сейчас — в тысячу раз, а где мы возьмём полмиллиона для съёмок фильма?..

И.Г. Да и плёнки нет в продаже…

В.К. Плёнка есть в продаже: 1200 — рулончик.

И.Г. В Москве даже плёнки нет.

Ю.Н. А сколько времени рулончик?

В.К. Ну, 30 метров, как обычно, стандартный.

Ю.Н. На сколько это минут?

В.К. Две минуты.

Ю.Н. Две?!!

В.К. Две.

И.Г. 24 кадра в секунду.

В.К. Да…

Ю.Н. Тыща…

В.К. 1100 рублей.

Ю.Н. Ну, ладно…

И.Г. А сколько в отход пойдёт…

Ю.Н. Я с этим никогда, конечно, не сталкивался, но это впечатляет… (Следующий вопрос). Как на взгляд Владислава Петровича изменилось нынешнее "младое поколение", понятно ли им то, что он хочет сказать в своих книгах?

В.К. Я готов был бы согласиться с тем, что оно изменилось не в лучшую сторону, что исчезли многие идеалы, что все стали думать о жизни, которая выражается стремлением только к какому-то внешнему благополучию, где квартиры, особняк, иномарки, валюта, поездки за границу и так далее… Это действительно так, и у многих это стало идеалом, и масса молодёжи пошла в "крутые мальчики", и появился ещё целый, ну, не класс, но сословие, что ли, молодых людей с автоматами… Ведь что ещё питает все эти конфликты — не только там происки политиков и прочее, они ведь ещё находят и определённую почву. Ведь после Афганистана, после других конфликтов возникло целое сословие молодых людей, которые считают нормальным образом жизни тот, когда у тебя под боком есть автомат, а ощущение — постоянно на нервном взводе. Они не очень ценят собственную жизнь, они привыкли к опасности… Кстати, личное мужество — это далеко не самое лучшее качество. Ещё древние греки говорили, что приучить себя не особенно дрожать за свою жизнь — это может практически каждый; бояться за других, страдать — это сложнее… И они сейчас, считают наиболее нормальным образом жизни, когда они в какой-то полувоенной атмосфере живут и готовы кинуться в любой конфликт, чтобы… жить, как в фильме "Гардемарины, вперёд!"… только без той хорошей романтики… Но, как ни странно, несмотря на всё это, я ведь получаю постоянно письма от 20-25-летних молодых людей… (Игорь жестом показывает на Юру). Ну, то, что вы передо мной, это само собой, но я же получаю письма и от совершенно незнакомых, от запада и до востока. Ну, то, что школьники там, девочки, мальчики — само собой…

Ю.Н. Обычно на «Следопыт» пишут?

В.К. И на «Следопыт», и на "Издательство — 91", и на Средне-Уральское, и в Союз Писателей, и… домой пишут, как-то узнают адреса… Причём, даже бизнесмены молодые пишут, говоря о том, что после всей пакостности этого дня, этих будней, для них это какая-то отдушина — вот такие книги, ещё что-то… Так что, видимо, какой-то процент читателей сохранился, и мне кажется, это не самый плохой процент в нынешнем молодом поколении… Может быть, на него в глубине души и надеешься, более, чем на всех остальных… Потому что большую-то историю, в таком вот, стратегическом плане, всё-таки делают ведь не бизнесмены, а люди высокого интеллектуального уровня, умеющие и мечтать, и философствовать, и смотреть вперёд, и обладающие воображением большим…

Ю.Н. Не могли бы вы назвать примерно 10 книг, которые вы советуете почитать будущим учителям?

В.К. Ох, советовать… Десять?! Ну… Десять книг они и без меня знают (смеётся). А навязывать своё мнение — я же могу оказаться очень субъективным. Потом, почему именно учителям? Учителям надо не десять книг читать, а не одну сотню. И по программе, и сверх программы. Вообще-то я не уверен, что нормальный учитель может по-настоящему общаться с ребятами, если он не читал "Трёх мушкетёров" (смеётся). Хотя, может быть, эта мысль может показаться несколько… легкомысленной.

Ю.Н. Есть ли такие молодые авторы, творчество которых вы считаете действительно интересным?

В.К. Да, вот только перед вами со мной говорил по телефону один молодой телевизионный оператор нашей Екатеринбургской студии Александр Папченко. Сейчас он готовит книжку, к которой я писал своё предисловие, — замечательные повести и рассказы о ребятах. Он долго не мог пробиться, потому что нынешним издательствам рассказы и повести о современных детях совершенно же не нужны. Они будут печатать английских, там, писательниц, вроде Энид Блайтон, знаете? "Приключения великолепной пятёрки" и прочее… Очень мне нравится Павел Калмыков, он, правда, уехал из Свердловска, на Камчатку. У него вышла книжка "Самая правдивая история, или жизнь в королятнике", примерно так… Когда он уезжал, он работал над второй повестью, уже не сказочной, а реалистичной, о ребятах… Да… Но вот он уехал, и теперь он на Камчатке… А так-то очень мало я знаю авторов, которые пишут именно для детей школьного возраста.

Ю.Н. Что вы думаете относительно "Рыцарей Сорока Островов" и других вещей Лукьяненко?

В.К. Знаете, есть такое модное слово в современной политике неоднозначно. Что-то мне в этой книге нравится, что-то мне не нравится. Мне, всё-таки, основная идея этой книги кажется чересчур жестокой. Не сам показ того, что дети могут воевать с детьми и могут быть жестокими, — это и так на каждом углу, — а то, что автор (у меня такое впечатление, может, это против его воли) преподносит это как явление логичное и вполне естественное. А мне всё-таки кажется, — я вот тут согласен с мнением любимого мной, к сожалению, в этом году умершего Радия Погодина, — он говорил на каком-то выступлении… Я, говорит, зная, что такие вещи могут быть, всё-таки не смогу писать о том, как, скажем, пятиклассник повалил второклассника и бьёт его ногами. Хотя знаю, что это есть, и никуда не денешься, но для моего героя это противоестественно. Поэтому я ничего не могу сказать.

Ю.Н. А как вы считаете, как бы развивалась ситуация, если бы такие условия были действительно созданы?

В.К. Как бы развивалась ситуация? Видите, мне очень трудно говорить об этом, потому что, если бы возникла такая ситуация, я поставил бы туда своих героев, а не его героев, и мои герои повели бы себя иначе.

И.Г. Я вопрос могу перефразировать: насколько реалистична ситуация, которая сложилась там, которая описана?..

В.К. Вы знаете, она, честно говоря, производит впечатление достаточно реалистичной, в общем плане, — что такая ситуация возникнуть могла. Но отдельные сцены, — вот этой неожиданно возникающей жестокости и этой крови неоправданной, — мне кажется, чересчур всё-таки нелогичны. То есть, ребята того интеллектуального уровня, который он показывает у своих героев, вели бы себя, наверно, всё-таки гуманнее.

Ю.Н. Но он не показывает там про всех, он про главного героя в основном интеллектуальный уровень… Там разные есть…

В.К. Ну, разные, и, в общем-то, и остальные у него более-менее интеллектуалы. Да, ещё мне там линия вот этого мальчишки-шпиона — помните? она мне показалась недостаточно завершённой и излишне банально законченной. Потому что… так кончают те герои, с которыми автор не знает, что делать. То есть, у него не хватило, видимо, или опыта, или желания, или умения как-то более-менее психологически до конца разрешить эту драму. Он просто-напросто убрал его, как шахматную фигуру с доски.

Ю.Н. Ну, по-моему, в конце как-то уже… прояснилось его положение… в этом коллективе.

В.К. Оно прояснилось… но оно ещё далеко не до конца прояснилось. А потом-то как бы он жил?..

Ю.Н. Как вы относитесь к повести Тяглова "Круги Магистра"?

В.К. Вы знаете, в отличие от большинства читателей, я отношусь к ней неплохо…

И.Г. Я тоже неплохо.

В.К. Мне кажется, что к Тяглову относятся предвзято скорее из-за той роли, которую он сыграл в отряде «Каравелла»…

Ю.Н. (перебивает). Вот я, надо сказать, абсолютно не знал ни о какой его роли в отряде «Каравелла», но мне…

В.К. (перебивает). А роль эта, кстати, тоже оценивается слишком однозначно. Он человек во многом больной, во многом трудный и во многом старшие ребята, мне кажется, и сами толкнули его на путь этой вот нелепой конфронтации, когда он ожесточился и пов ёл себя, потом уже, достаточно глупо, и вынуждены были его просто попросить из отряда — это вполне закономерно. Но в самом-то начале, если бы к нему отнеслись более внимательно, может быть, кончилось бы иначе… Не знаю… И потом вообще он человек нервный, неровный, во многом непредсказуемый, а как литератор, он, мне кажется, как раз достаточно перспективный. И "Круги Магистра", и следующая его повесть, которую я предлагал в «Следопыт» — но «Следопыт» почему-то всегда пытается руками и ногами отбиваться от всего, что я предлагаю… Она достаточно интересна и более самостоятельна, чем "Круги Магистра". И он сумел создать свой мир… Там кричали, что он подражает Крапивину, и т. д. Может, в чём-то и подражает, но… Тот мир, вот этих закрытых тайных предприятий, каких-то испытательных полигонов и всего прочего — я этого совершенно не знаю. А он это знает, видимо…

И.Г. Он на этом помешался…

В.К. Он это прекрасно знает. И он сумел это показать убедительно, драматично, как-то даже сумрачно опоэтизировать, и логично показать, как это людей доводит, в общем-то, до нечеловеческого состояния… Я об этом никогда ничего подобного не писал.

И.Г. Я на этом с ним сошёлся. Поэтому я его хорошо понимаю. Не оправдываю, ничего, но он мне в конце последней встречи сумрачно сказал, что он был во многом и не прав, по зрелому размышлению.

В.К. Не прав — в чём?

И.Г. Ну, в поведении в отряде.

В.К. Ну, вот… А я, кстати говоря, никакого зла и обиды на него не держу, я вполне понимаю его психологическое состояние, и мне было бы очень жаль, если бы он забросил свои литературные опыты.

Ю.Н. Вопрос Равеля: читали повесть Ричарда Баха "Чайка по имени Джонатан Ливингстон"?

В.Н. Ну, читал, естественно. Вообще, не только эту читал…

Ю.Н. (перебивает). Ну, и как, вообще, относитесь к Баху?..

В.К. Хорошо отношусь к Баху. Он близок во многом. И в понимании каких-то, так сказать, чисто космогонических проблем. Вполне его понимаю, вполне с ним согласен…

Ю.Н. А от меня ещё вопрос, помните — "Бесконечная книга" — вы прочитали?

В.К. Я прочитал, я сразу же…

Ю.Н. (перебивает). Ну, вы скажите своё мнение.

В.К. Знаете, опять же неоднозначно. Чем дальше к концу, тем мне становилось всё менее интересно. Там уже пошла какая-то "Тысяча и одна ночь". И где-то какая-то скороспелость и прочее. Первую половину я прочитал с большим удовольствием. А дальше уже ч то-то там… какая-то вторичность в чём-то, мне показалось…

Ю.Н. Считаете ли вы удачными фильмы, поставленные по вашим произведениям?

В.К. Да нет, я уж тыщу раз говорил об этом! Конечно, не считаю.

Ю.Н. А ещё вот: "…и вообще, как он оценивает кинематографичность и сценичность своих произведений?"

В.К. Ну, я же не специалист, как я могу оценивать? Это, наверно, зависит от режиссёра. Конечно, если ему нравится, то пусть снимает. Если бы я сам, на своём уровне, нашей любительской студии отряда «Каравелла», стал снимать, я бы знал, как это снять. Будь у меня аппаратура и возможности, я бы, наверно, снял. И, может быть, не хуже, чем фильмы, которые шли по телевидению.

И.Г. А лучший фильм или постановка, с вашей точки зрения?

В.К. "Всадники на станции Роса".

И.Г. Это телеспектакль.

В.К. Ну, телеспектакль. А кино… кино было только три. По «Болтику» я вообще — отплюнулся и снял своё имя с титров. "Валькины друзья и паруса" тоже снял своё имя, потому что было бездарно. Только вот "Колыбельная для брата"…

И.Г. Она близка, в общем-то, к книге…

В.К. Ну, она близка… Но, понимаете, это близость того, что пытаются как можно сильнее притянуть за уши. Вот, хочу, чтобы вы были ко мне близки, — я тяну, тяну, тяну, где-то и притянул, может быть, близко, но это не та духовная близость, а именно близость притягивания. Там режиссёр просто… он очень хотел самоутвердиться, даже мелодию к песне сам написал, далеко, по-моему, не удачную… Мальчишка хорош, Кирилл. Сын Грамматикова, кстати. Ну, а… Там шторм плохо снят. Финальная сцена слабенькая, когда он должен был мчаться на велосипеде — мальчик испугался ехать на велосипеде… Ну, и ещё какие-то там…

Ю.Н. Ваше отношение к религии — сильно ли оно изменилось?

В.К. А я что — высказывал когда-то отношение к религии?

Ю.Н. Так сформулирован вопрос. Лучше, наверно, спросить просто — ваше отношение к религии?

В.К. …Дело в том, что отношение к религии — вопрос достаточно… личный, интимный и глубокий. И говорить на эту тему мне, честно говоря, не очень хотелось бы… То, что вы по книгам можете видеть, что я далеко не материалист, — верно ведь?

Ю.Н. Да.

В.К. Ну, вот так оно и есть.

Ю.Н. Часто ли вы перечитываете книги, которые вам ещё в детстве нравились, и вообще, хорошие книги?

В.К. Да, часто перечитываю. Я люблю перечитывать Марка Твена… Стивенсона, например, могу перечитывать… Вплоть до того, что даже "Приключения Буратино". Хотя эту книжку сейчас уже и принято ругать и кричать, что Алексей Толстой содрал с «Пиноккио», хотя это самостоятельное произведение…

Ю.Н. "Алые паруса" — конкретно человек спрашивает.

В.К. "Алые паруса"? Перечитываю, недавно вот, мне подарили новое издание Грина, так опять открыл, почитал…

Ю.Н. Почему-то «Плутонию».

В.К. «Плутонию»? Нет, признаться… Я, хотя описал «Плутонию» в повести «Лоцман», но, в общем-то, я не считаю, что это одна из моих любимых детских книг.

Ю.Н. Ещё этот же человек интересуется — он вообще художник — вы где учились рисовать?

В.К. Нигде не учился.

Ю.Н. Просто, чисто так, да?

В.К. Так. Вообще никогда нигде не учился рисовать.

Ю.Н. "Баркентина с именем звезды" — это первый опыт иллюстрирования, или было что-то раньше?

В.К. Все мои опыты иллюстрирования даже нельзя так назвать — "опытами иллюстрирования". Это, как правило, вынужденные шаги, когда надо сделать иллюстрации очень срочно, и нет под рукой художника. Вот в «Урале» вы ведь видели — «Чоки-чок»?

Ю.Н. Всем нравятся, вообще-то…

В.К. Ну, нравятся — не нравятся, но просто была неделя, и надо было сделать 30 картинок. Ну, кто из художников возьмётся? Только я, по своей великой наглости и неумению, когда, знаете, человек, который не представляет реальной опасности, — он поэтому и идёт.

Ю.Н. Как вы относитесь к абстракционизму (Малевич), сюрреализму (Дали)?

В.К. Это разные совершенно вещи. Дали мне интересен, многие вещи мне у него нравятся, и вообще, сюрреализм я считаю целым, так сказать, миром, своеобразным, начиная ещё от Босха и от Брегеля… А что касается абстракционизма, то… какие-то вещи мне кажутся интересными, какие-то нет, но я отношусь к нему без восторга, хотя вполне понимаю, что это направление имеет полное право на существование в живописи. И наверно, есть люди, которые его понимают и любят, и… там есть свои гении и так далее, но это направление в живописи для меня далеко не самое интересное. Хотя отдельные вещи мне нравятся.

Ю.Н. Один человек просил задать вопрос дословно так: "Пройдут года, а книга Юрия Фёдоровича Третьякова "Толстый мальчишка Глеб" останется самой правдивой (смешной, обаятельной, самобытной) историей из жизни мальчишек Центрально-Чернозёмного края, 60-х годов. Ибо, — разве можно написать лучше? К сожалению, Юрия Фёдорочича уже нет среди живущих. Не могли бы вы посодействовать переизданию этой, незаслуженно забытой, книги?"

В.К. Я впервые слышу об этом авторе и об этой книге, поэтому пока я не готов к ответу. Если я её прочитаю, то тогда, наверно… Ну, посодействовать переизданию я едва ли могу, потому что у меня нет никаких связей с издательствами. А замолвить доброе слово, если эта книжка мне понравится, я конечно… Я, честно говоря, с некоторой настороженностью отношусь к таким вот излишне эмоциональным и восторженным оценкам. Здесь заранее чудится какой-то субъективизм излишний. Но весьма вероятно, что книжка хорошая.

Ю.Н. Не было ли у вас когда-нибудь идеи сделать главной героиней девочку?

В.К. Была идея. Я даже пробовал, но не получается. Видимо, всё-таки, у меня недостаточно набранного опыта и… Ну, просто, мне трудно представить. Есть мужчины, авторы, которые или говорят про себя, или чувствуется, что у них есть определённое психологическое женское начало. Они могут поставить себя на место женщины, девочки. А у меня как-то… никогда не получалось. Были такие мысли, но я всё равно ловил себя на том, что это получается мальчик в юбке…

И.Г. Да, но есть такие девочки…

В.К. Ну, есть такие, но какой смысл, это же неинтересно.

Ю.Н. Дальше вопрос, на который, наверно, коротко трудно ответить: как создавалась повесть "Трое с площади Карронад", откуда возникли её герои и так далее…

В.К. Так это как раз ответить не трудно. Я просто в Севастополь был влюбён с детства… И в 78-м году я приехал в Севастополь, зашёл в школу номер 3, английскую, — там она в центре, — которую я и описал со всей точностью, и познакомился — вот фотография висит двух прототипов. Это те самые ребята. Я познакомился с ними ещё в 4-м классе, потом уже и в 5-м, и в 6-м с ними дружил, почти что до выпуска из школы. Не то, чтобы они мне дали сюжет… Потому что сюжет, всё-таки, выстраивается автором как своего рода схема… не то, чтобы умозрительная, но в достаточной степени… искусственное такое построение, искусственное не в плохом смысле слова, а именно уже результат выстраивания событий… Просто ребята эти как-то толкнули меня… Дали мне, что ли, образы главных героев… И сама атмосфера города… И как раз мне рассказали тогда несколько случаев с этими взрывами… очень трагическими…

Ю.Н. А как их звали?

В.К. Вот сидит Вадик Хапаев, с зайцем который. А справа — Артур Олейников.

Ю.Н. Который Тим, да?

В.К. А вот вы знаете, это достаточно сложный вопрос. В каждом есть и от того, и от другого. Это всё сложнее несколько.

Ю.Н. Какие-то элементы сюжета всё-таки были в реальности?

В.К. Ну, прежде всего, это истории со взрывами, с найденными снарядами.

Ю.Н. Нет, в смысле, именно с этими ребятами?

В.К. Ну, и с этими тоже, они мне рассказывали какие-то свои события. Там же много деталей. И чисто семейные какие-то… А потом, там же были ещё и другие мальчишки. Всё это накладывалось пластами.

Ю.Н. Ваше отношение к Высоцкому?

В.К. Хорошее отношение к Высоцкому, однозначно. И было хорошее, ещё начиная с фильма «Вертикаль», когда ещё Высоцкий был совсем неизвестен, когда уже в отряде его песни пели, альпинистские…

Ю.Н. Ещё вот спрашивают: Игорь Тальков, Виктор Цой, Юрий Шевчук, Вячеслав Бутусов, Константин Кинчев…

В.К. Знаете, я, кроме Цоя и Талькова, наверно, даже имён-то этих не знаю…

Ю.Н. Ну, Юрий Шевчук — это группа «ДДТ».

В.К. Ну и что? ДДТ, я знаю, это порошок для насекомых.

Ю.Н. Ну, вот, "Последняя осень", песня.

В.К. Я сразу же вам скажу, что я абсолютно равнодушен к современной музыке. Абсолютно. В том числе и к Цою, и к Талькову. Я вполне признаю их талантливость и, возможно, даже гениальность, и вполне понимаю, почему современная молодёжь ими восхищается, вернее, признаю их право на восхищение, но самого меня они не трогают.

И.Г. А к текстам у Цоя?

В.К. Ну, я текстов не знаю просто. Они поют, разве текст разберёшь, когда они там под гитару что-то…

Ю.Н. Нет, у этих все тексты разбираются прекрасно, это не из тех, которые…

В.К. Может быть, но, поскольку мне это не интересно, я никогда не прислушивался.

Ю.Н. В каком из ваших взрослых героев больше других выражены черты вашего характера? Кто из героев сильнее остальных похож на вашего сына?

В.К. Я не могу ответить на вопрос. Однозначно — никто, наверно. По крайней мере, все попытки привязать меня, как автора, к фигуре какого-то взрослого персонажа, скажем, к Яру в "Голубятне…", или, к этому, к писателю в «Лоцмане»…

И.Г. А если к Олегу из "Мальчика…"?

В.К. Отнюдь нет, ничего похожего. Мне легче назвать прототипы взрослых героев… Этого же, Игоря Решилова, писателя в «Лоцмане»… Это я могу сказать… Наверно, невольно, я часть какого-то своего жизненного опыта переносил… Но я сам, когда писал, никогда не ставил себя на их место, не ассоциировал себя с ними, — ни с кем из взрослых мужчин, никогда. С ребятами другое дело, когда я писал «я», — особенно про сороковые годы, — а со взрослыми — ни с кем. Ни в событийном плане, ни в психологическом, ни в каком.

Ю.Н. Чем вы можете объяснить то, что ваши книги читают, знают и любят не только ребята, но и взрослые? Как вы относитесь к таким взрослым людям и что вы можете о них сказать?

В.К. Если говорить коротко, то, наверно, очень многие люди, — может быть, не большинство, но очень многие, — вырастая, где-то сохраняют в себе память о детстве, причём часто светлую, может быть — ностальгическую. Без этого, в общем-то, личность не может быть полной. В чём-то это даже иногда бывает спасением — возможность, хотя бы в памяти, выйти в детство. И именно таким взрослым, может быть, мои книги и попадают в резонанс с их настроением. Я ведь стараюсь писать всерьёз, не присаживаясь на корточки только перед маленьким читателем, а пишу с психологической-то нагрузкой с такой, чтобы это было интересно и взрослому, не стараюсь упрощать что-либо. И если взрослому человеку интересно своё детство, или детство вообще, то, наверно, книга как-то западает им немножко в душу.

Ю.Н. Всё-таки, в первую очередь вы пишете для детей?

В.К. В первую очередь — я никогда об этом не думаю.

Ю.Н. Понятно. Такое впечатление и есть. Особенно, скажем, "Сказки о рыбаках и рыбках" — это вообще, по-моему, не детская…

В.К. Ну, наверно уж, в лучшем случае — не только для детей.

И.Г. Уж если брать «Гуси»…

Ю.Н. «Гуси» ещё в какой-то степени для детей тоже можно…

В.К. Однако дети читают «Гуси», с тем же интересом.

Ю.Н. Нет, «Гуси» нормально ещё, а вот «Сказки» — уже как-то даже… Правильны ли отгадки ваших названий городов: Среднекамск — Пермь, Турень Тюмень, Новотуринск — Краснотурьинск, Картинск — Карпинск?

В.К. Ну, очень приблизительно… Турень и Тюмень — да. А Среднекамск и Пермь — это очень приблизительные ассоциации. Я Пермь и знаю-то очень плохо, я там был пару раз всего. А Новотуринск и Краснотурьинск — ничего похожего. Новотуринск — это тоже Тюм ень.

Ю.Н. А Картинск — Карпинск?

В.К. Нет.

Ю.Н. Бывали ли вы когда-нибудь в Мурманске?

В.К. Нет, не был никогда.

Ю.Н. Тут девушка из Мурманской области спрашивает: "Если нет, то не появлялось ли желание съездить? Мне кажется, что у нас есть немало такого, что могло бы вас заинтересовать: море, конечно, не тёплое, как в Севастополе, наоборот, но — море, корабли, мореходки, самый большой наш парусник…"

В.К. (перебивает). Я не могу назвать ни одного места, где мне так или иначе не хотелось бы побывать, в силу авторского любопытства. Но, исходя из реальных возможностей, то едва ли я бы взял и в первую очередь поехал в Мурманск. Наверно, есть более первоочередные маршруты.

Ю.Н. Равель спрашивает: что из вещей Стругацких вам нравится больше всего? А что не нравится, или не очень нравится?

В.К. Я не могу сказать, что мне у Стругацких что-то не нравится. Я просто могу догадываться, что есть вещи, которые другим читателям покажутся сложными и не понравятся, особенно из последних вещей. А в общем-то мне, как память о молодости, всё-таки более всего близки "Трудно быть богом", "Понедельник начинается в субботу", "Далёкая радуга", вот эти вещи светлые, и прочее… Хотя я знаю, что сами они бывали, — может быть, Борис Натанович и сейчас, бывали недовольны, когда люди говорят о своих симпатиях к их ранним вещам и мало ценят последующие — более философские, более глубокие, но в то же время более сложные и, мне кажется, более рассчитанные на элитарного читателя.

И.Г. А как вы относитесь к "Гадким лебедям"?

В.К. Хорошо отношусь, мне нравится…

Ю.Н. Эпизод с книгой в "Бронзовом мальчике", был ли он в действительности или придуман?

В.К. А это я из собственной биографии почерпнул, я сам так купил "Устав Петра Великого".

Ю.Н. Нет, я так понял вопрос, что это как в школе там разборка была. Они обнаружили её в портфеле…

В.К. А подобные эпизоды были со мной не раз, с моими ребятами из «Каравеллы», — только не с «Уставом» Петра. А разборки такие, когда в учительскую тянут, — да сколько угодно, тут не надо было ничего придумывать, вплоть до интонаций, вплоть до всего…

* * *

P.S. К сожалению, в этот раз мне не удалось встретиться с Крапивиным. По этой и ещё некоторым причинам интервью, как мне кажется, получилось не особенно удачным. Многое осталось в стороне. Но всё же это гораздо лучше, чем ничего. Поэтому хочу сказать огромное спасибо Юре, Игорю и Владиславу Петровичу. А может, и ещё когда-нибудь наберёмся нахальства. Будем надеяться на это.

P.P.S. А ещё я хочу сказать спасибо Оле Абрамовой, которая недавно приезжала к нам в гости. Без её помощи этот выпуск альманаха, я думаю, никогда бы не появился.

Равель Ахметшин

* * *

Объявления.

1. «Каравелле» для отрядной формы очень нужны флотские ремни (чёрные, с якорем на пряжке) и маленькие (диаметром 14 мм) пуговицы (тоже с якорем), а также «крабы» (кокарды) и маленькие якорьки для нашивок. И ещё нужны рапиры. Может быть, кто-то из читателей "Той стороны" сможет помочь?

2. У кого есть знакомые в Виннице, сообщите нам, пожалуйста. Есть важное дело.

3. Роман Ковач из Белгорода просит откликнуться людей, увлекающихся игрой на гитаре, авторской песней "с целью взаимного расширения репертуара". Ему нужны тексты с аккордами или магнитофонные записи. в частности, интересуют переложения на музыку стихов Крапивина, Толкина, песни Розенбаума, Высоцкого, Егорова, Макаревича и др. авторов, а также "песни туристско-афганско-разбойничьего репертуара". И вообще, он предлагает организовать "что-то типа музклуба "Лоцмана"".

* * *

Добавления и исправления к списку адресов

14. Кирей Лариса Александровна. Д.т. [051-2]23-58-96 32.Пургин Александр. Временный адрес: 400108, Волгоград-108,

в/ч 32383 (36703) 4.1.Гольцов Сергей (25). 692900, Приморский край, г. Находка-30, а/я 54 4.2.Николаев Дмитрий (20). 420045, Казань-45, до востребования 4.3.Фёдорова Марина (17). 450097, Уфа, ул. Киекбаева, 17–15

Выпуск подготовили Р.Ахметшин и Ю.Никитин.

ТА СТОРОНА

Литературно-художественный, критико-библиографический,

историко-философский, информационно-публицистический…

А Л Ь М А Н А Х

Выпуск 5

Клуб «ЛОЦМАН» Июнь 1994 г. Новосибирск-Москва

ЧТО ДЕЛАТЬ? МАЙСКИЕ ТЕЗИСЫ.

(Очень претенциозные заметки по поводу клуба "Лоцман")

Этот выпуск "Той Стороны" целиком посвящен статье Валентина Веснина. Хочется сказать большое спасибо Валентину за нее. Он взял на себя то, что, вообще-то, давно следовало сделать нам с Равелем, как инициаторам всего этого дела. Но я думаю, что мы и не смогли бы так хорошо выразить все то, что удалось выразить Валентину. Появлению этой статьи предшествовало долгое, трудное, но очень полезное обсуждение всех затронутых в ней вопросов Валентином, Равелем, Димой и мной. И теперь мы очень ждем откликов на нее. Ждем писем любых заинтересованных людей (а не только членов клуба). Чтобы обсуждение продолжилось уже на страницах ТС.

И еще — чтобы была полная ясность: пусть каждый, кто после прочтения этой статьи хочет оставаться (или стать!) членом нашего клуба, напишет об этом желании! Ведь после прочтения статьи многое прояснится для читателя в том, что же такое клуб «Лоцман», и кто-то, может быть, разочаруется, а кто-то — наоборот… Конечно же, нежелание быть членом клуба на личную переписку не влияет. В дальнейшем мы рассчитываем на посильную помощь и участие членов клуба в подготовке ТС и в других делах.

Ю. Никитин

Благодарности и извинения.

Я хочу поблагодарить Никитина Юру, Ахметшина Равеля и Ватолина Диму за проявленные терпение и настойчивость в обсуждении вопросов, связанных с дальнейшей судьбой клуба. Без их участия и помощи данная статья не появилась бы. Я заранее прошу прощения у тех, кого ненароком обижу в своем изложении. Я предвижу большое количество откликов на эту статью. Все отклики присылайте в редакцию "Той Стороны". Валентин Веснин, май-июнь, 1994 г. Маленький обзор темы статьи:

Тема, объединившая нас всех, слишком обширна для того, чтобы быть охваченной и управляемой одним-двумя людьми в Новосибирске. Тем более, что разным людям нравится в творчестве Крапивина разное. Для решения этой проблемы предлагается попытка выделения «граней» творчества Крапивина с тем, чтобы люди, заинтересованные в развитии той или иной грани, развивали ее более профессионально в рамках одного клуба, т. е. взяли бы на себя часть работы Юры Никитина; и, возможно, объединились бы более тесно — по интересу. Предлагается попытка рассмотреть деятельность клуба в целом, его мероприятия, его печатный орган. Принятые сокращения: ВП, К, ВПК — Владислав Петрович Крапивин; ТС — "Та Сторона" — альманах …; «КО» — газета "Книжное Обозрение";

"Лоцман" — наш клуб, а не одноименное произведение (если не оговорено особо); Юра — Никитин Юра, названный Ю. Кривенковым "Главным Координатором" клуба «Лоцман»; Равель — Ахметшин Равель, человек, стоявший у истоков создания клуба, но упорно скрывающий это.

ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ.

Дорогие члены клуба «Лоцман»! Здравствуйте!

Прошло совсем немного времени со дня основания нашего клуба. Настала пора осознать нам, что мы есть и зачем мы существуем. Позвольте мне выразить свои, весьма спорные подчас, мысли по этому поводу. Я не претендую "на истину в последней инстанции", поэтому очень жду обсуждения этой статьи (и, может, осуждения меня) в нашем печатном органе — ТС. Во-первых, хочется отметить, что мы все-же собрались! Люди, уважающие, чтящие и любящие Крапивина — особые, необычные в чем-то люди. (Спасибо нам всем! Кто не любит комплиментов?) Но я прекрасно понимаю, что критерий отбора (как сказали бы программисты, ключевое слово) — «Крапивин» — не очень совершенен. Творчество ВП очень многогранно, и каждый находит в нем что-то свое. Подчас новое обнаруживается при повторном прочтении, и тогда замечаешь — ты становишься взрослее… Ты «открываешь» еще один штрих творчества Крапивина для себя. На сегодня самая главная цель нашего клуба — быть ориентиром, «Лоцманом». Помочь одному человеку найти другого. Потому что иногда очень хочется найти Друга, найти приятного собеседника, просто человека, мысли, душа, характер которого тебе интересны и (может быть) небезразличны. Хотя клуб решает и другие, более прозаические вопросы. Например, самая полная на данный момент библиография всех произведений ВП скоро "выйдет в свет", и каждый сможет посмотреть ее и… обрадоваться — сколько еще ему предстоит прочитать.

Был такой момент, когда я почувствовал полное отчаяние клуб есть, список адресов в нем есть, а людей… не видно. Казалось бы — протяни руку, и… Но ТС — единственное видимое проявление работы клуба — являлась печатным органом не клуба, но его "главного координатора". Можно было бы самому — взять и "протянуть руку", написав письма всем. Но на это не каждый способен… Моя статья — это и попытка протянуть руку — к вам, к тем, кто написал в клуб не просто так, от скуки; к тем, кто ждал чего-то от клуба…

Я попытаюсь предложить свою модель дальнейшего функционирования клуба. Этой статьей я постараюсь охватить все поле деятельности, связанное с именем ВП. Наметить ориентиры, в которых может (и должен?) развиваться клуб. Может быть (я надеюсь на это, я в это верю!), эта статья вызовет больше откликов в сердцах (и письмах) членов клуба, нежели скромное объявление Юры в одном из выпусков ТС: "Почему никто не присылает материалы для ТС?". Пишите, не бойтесь, что получится коряво и не для печати ведь это же мы все — такие же люди! И нас не так много… Итак,… Кто мы? Зачем мы существуем? Чего мы хотим?

"Лоцман". Подклубы.

Я повторю свою главную здесь мысль, что тема «Крапивин» очень обширна, чтобы ее смог координировать один человек, или даже группа (2, 3, 5) людей (например, в Новосибирске). Потому что у них не будет сил, времени и… желания. Мне видится, что самым оптимальным оказалось бы условное деление клуба на подклубы. Люди, объединенные более тесно общим интересом к какой-нибудь одной «грани» творчества К, развивали бы ее более профессионально в рамках одного клуба, т. е. взяли бы на себя часть работы Юры; и, возможно, объединились бы более тесно — по интересу. Подклубы — это реальная необходимость для:

а) поиска людей, близких по духу, по интересам, по кругу интересующих проблем;

б) уменьшения объема информации, проходящего через руководство клуба;

в) увеличения ее (информации) качества и наиболее полного охвата всего, что связано с именем ВП и близкими темами.

…Все мы разные. Вам может нравиться все-все-все, связанное с Крапивиным. Могут нравиться отдельные произведения. Но, если даже нравится все, наверное, что-то конкретно нравится больше — может даже неосознанно, подсознательно. Все зависит, конечно, от пристрастий и наклонностей людей.

Два года назад я сделал подшивку из пяти повестей ВПК. Неожиданно для меня она явилась своеобразным тестом для тех людей, которым я давал ее читать. А повести были следующие: 4-я и 5-я из повестей про Джонни, «Сандалик», "Оранжевый портрет" и «Флаг-капитаны». Очень интересны результаты этого «теста»:

— Одному человеку понравились больше всего «Сандалик» и «Флаг-капитаны». Почему? В них действует сам писатель. Автобиографичность. В них наиболее хорошо показано, как завязывается тоненькая ниточка между мальчишкой — маленьким человечком — и взрослым. Взрослый и ребенок. Командорство. (Очевидно, что командорство и автобиографичность очень сильно связаны.)

— Другой, по натуре веселый и общительный, добрый и отзывчивый человек, правда, из-за этого (?) немного безответственный, выбрал повести про Джонни. Безусловно, они в чем-то похожи.

— Третий высказался за "Оранжевый портрет". Впрочем, сам того не понимая, он похож на Фаддейку — с той же мечтой в сердце.

…Но нас объединяет одно — мы неравнодушны к творчеству Крапивина. Чтобы помочь вам найти друг друга, я попытался выделить нечто общее в людях, которым нравится творчество ВП. Я попытался проанализировать, чем оно может нравиться тем или иным людям. Наверное, несколько наивно я выделил «грани» творчества наиболее яркие на мой взгляд, более-менее независимые пласты. Конечно, анализ мой несовершенен, очень многое не сказано (например, в силу ограниченности объема статьи) и, видимо, будет сказано на страницах ТС позже (если вам это будет интересно).

Чтобы наиболее понятно изложить свои мысли, я буду описывать иногда типажи — людей, у которых наиболее отчетливо выражено понимание той или иной «грани». Может быть, этих типажей и нет в чистом виде на свете — ведь в каждом человеке "всего понемногу замешано". Творчество нельзя расчленить на отдельные кусочки; нравится оно, конечно, во взаимосвязи. Но мне кажется, что человек индивидуален, и у него, наверное, бывают свои какие-то индивидуальные струнки. Может быть, тогда совсем не имеет смысла говорить о «типажах» — потому что все мы разные. Я думаю, что такое (чисто условное!) деление позволяет найти друг другу человека, более близкого, чем взятый наугад человек из клуба «Лоцман» (Который, быть может, написал в клуб просто от скуки, от нечего делать и т. д). Я железно уверен, что многих типажей я просто не заметил — я общался только с маленькой частицей людей, знающих творчество К. «Грань» — это возможный подклуб, где объединятся люди с близкими интересами. …Может быть, подклубы и не возникнут.

Я только хочу сказать, что Юра и Равель вдвоем не справятся со слишком обширной темой и, во-вторых, они сами заведомо отбирают информацию, интересную только им, и никак не уделяют внимания информации, связанной с отражением других граней творчества ВП, не интересных им, но интересных другим.

Я только хочу сказать, что если кто-то чувствует особый интерес к какой-то отдельной области, если таких людей набирается много и они объединяются, то это было бы здорово. Если кто-то чувствует в себе силы взять руководство(?), координацию(?) этой области на себя, это замечательно. Подклуб — это лишь формально, условно, т. к. все мы — члены одного клуба. Но без вашей поддержки клуб просто развалится!.. Подклубы могут устраивать собственные сборы. По моему мнению, именно в подклубах люди найдут именно то, что им интересно, что им нужно, и шансов собраться вместе у подклуба больше, чем у всего клуба. Может быть, общение с другими членами клуба будет менее интенсивным (например, за отсутствием необходимости).

I. ГРАНИ ТВОРЧЕСТВА

Крапивин — писатель.

Я хочу подчеркнуть свою главную мысль: Крапивину удалось удачно соединить в своих произведениях множество гениальных граней своего творчества. Как-то читал я в книге Гуревича мнение о том (передаю смысл цитаты), что "Крапивину очень хорошо удается такая двойная проекция своих произведений: дети зачитываются увлекательным сюжетом, взрослые тоже читают, говоря: "занимательно"". Дело здесь намного более серьезно и глубоко. Крапивин действительно удачно соединяет в своем творчестве "очень многое" и "для очень многих". Произведения его на самом деле и похожи, и разные. Крапивин — детский писатель.

…Одна женщина, торгующая книгами, сказала мне, что не станет давать «Лоцмана» читать своему сыну-подростку, т. к. "это произведение серьезное. Куда-то К. ударился — непонятно куда… В религию."

… Многие мамы вполне обоснованно считают Крапивина детским писателем. И они правы! Почитайте предисловия к книгам Крапивина. "Сказка ложь, да в ней намек!.." Они (книги) действительно учат мужественности, честности, открытости; для детей постарше, подростков — выбору трудного, но верного жизненного пути. Беру наугад три книги К, читаю: "В книге волнующе остро поставлена проблема семейных отношений: семья — это не только личные радости, хлопоты, огорчения, но и огромная ответственность друг перед другом, перед обществом." И еще: "В книгу известного детского писателя вошли три сказочные повести — о ребячьей дружбе, о борьбе Добра со Злом, о приключениях и романтических мечтах." И: "Повесть русского советского писателя о мальчишках с верными и смелыми сердцами, об их неспокойных делах, о воспитании характера."

Ребенок находит в его книгах друзей, которых он хочет, но не имеет.

Ребенок находит интересные приключения, превращения, словом — занимательный сюжет — а это ему и нужно.

Он находит утешение — хоть он и необычен по принятым (кстати, кем?) меркам, но он прав.

Он находит защиту — от несправедливых взрослых.

Он находит веру — во взрослых справедливых, веру в справедливость вообще. В Высшую Справедливость…

Ребенок ассоциирует себя с героем, живет его жизнью, переживает вместе с ним, потому что герои К. реальны, живы, настоящи и… желаемы.

Поэтому Крапивин — и детский писатель, наряду с А. Линдгрен, П. Трэверс ("Мэри Поппинс") и многими многими другими. Может быть, среди вас есть люди, серьезно интересующиеся детской литературой, ее тенденциями. Ю. Кривенков, например, интересуется книгами о мальчишках. Чем не подклуб? Было бы, кстати, наверное, очень интересно увидеть в ТС какой-нибудь обзор литературы "о мальчишках" от Кривенкова; я уверен, что очень многим бы это принесло пользу, многие после обзора попытались бы найти и прочитать какие-нибудь книги. Очень интересно сравнить разные «ветви» литературы для детей и (отдельно) для подростков. (Отдельно — потому что она принципиально разная.) Например, выделяются такие ветви в детской литературе: познавательная (В. Брагин "В стране дремучих трав", С. Лагерлеф "Путешествие Нильса с дикими гусями", Я. Ларри "Приключения Карика и Вали"), приключенческая (Ж. Верн, Дюма, Стивенсон, Хаггард, Сабатини), о трудном детстве детей, о жизни обездоленного ребенка (Ч. Диккенс "Приключения Оливера Твиста" (1838), "Дэвид Копперфильд", Г. Мало "Без семьи" (1879), А. Доде «Малыш», Р. Сабатье "Шведские спички" и др.). Можно найти место Булычеву и Успенскому и т. д.

…Но. Скажите, кто, читая в детстве "Приключения Гекльберри Финна", отдавал себе отчет в том, что главный герой, Гек, «борется» против дискриминации негров в Америке? Конечно же, ребенку эта повесть интересна с другой стороны. И в книгах Крапивина ребенок тоже может улавливать сюжет, оставляя серьезное на потом — на пору взросления. Дети любят сказки, дети любят хороших добрых людей. Но иногда им действительно безразлично, что читать — ВП или "Тома Сойера" — там тоже дружба. Хотя… дети чувствуют очень многое интуитивно…

Хотя… дети бывают разные… иногда очень взрослые. На днях я видел по телевизору девочку лет 12-ти, которая, говоря о "Маленьком принце" А. де Сент-Экзюпери, процитировала одну из важных мыслей автора: "Мы в ответе за тех, кого приручили…" Мысль, скажем прямо, недетская.

Крапивин и фантастика.

Бывают люди, обожающие фантастику вообще и фэнтези в частности. Я их называю «толкинистами» (Я ни в коем случае не хочу обидеть уважаемого мною Д.Р.Р.). Взрослые дети. Это те, например, кто устраивает "Хоббитские игрища". Хотя крайние проявления этой тенденции опасны — они грозят инфантилизмом. Есть читатели, которые видят в произведениях Крапивина по большей части фантастический сюжет, фантастические «завороты». Они могут насквозь пропускать взаимоотношения героев — их мысли, их чувства, мотивы их поступков.

Крапивин и сказка.

Довольно сложно сказать, где у Крапивина кончается фантастика и начинается сказка. Здесь, пожалуй, грань сильно размыта. Люди со сказкой в душе. Люди с хорошей сказкой в душе, сказкой с хорошим концом. Помните один ужастик? Назывался он что-то типа «Куклы» или "… игрушки". Там были куклы, которых обидели, и они за это стали всех убивать. Фильм, конечно, недостоин того, чтобы о нем упоминать, но одна из заключительных фраз фильма мне понравилась. "Они уцелели. Ребенок и взрослый человек — с душой ребенка…"

У К очень много сказок (даже не «Летящих», а просто), сказок с хорошим концом. Именно сказок. Потому что в жизни так хорошо бывает, к сожалению, очень редко ("Каравелла", наверное, исключение). Скорее всего, вы хоть мельком слышали об обвинениях Крапивина в том, что "его мальчики слишком правильные". Доля правды в этом есть, только это, конечно, не должно было звучать как обвинения. Они не правильные; дело-то как раз только в том, что они-то, наверное, и есть — самые нормальные. В том смысле, что лучше, чтобы все были бы такими… Единственная беда только в том, что их слишком, катастрофически мало. И в этом произведения ВП тоже кажутся сказкой. Где они — мальчишки-рыцари, ау? Где те, "кто желал" бескомпромиссности, справедливости, добра, дружбы???

Художник слова. Крапивин и романтика.

Тут такая аналогия, чтобы понять грань. Вопрос: "Трудно ли снять фильм по произведению Крапивина?" Одни отвечают: «Нет», другие: «Да», — третьи: «Невозможно». Я думаю, что можно, но тогда пропадет часть того, что хотел сказать Крапивин. (И чтобы пропало как можно меньше, актеры должны быть людьми, очень похожими на своих персонажей. Само по себе актерское искусство здесь, по-моему, поможет мало.) Возможно, после такой съемки получится фильм не по произведению Крапивина, а по произведению Крапивина-"детского писателя" — потому что самое простое — это передать действие, или Крапивина-"фантаста" (путешествия сквозь миры, фантастические персонажи — это тоже Крапивин), Крапивина-"сказочника". Но очень сложно передать ту гамму настроений, мыслей, чувств, "нравственных исканий" (Штамп! Sorry!) героев а это, по-моему, почти основное у Крапивина. Увидеть в фильме "Журавленка — как колосок" — одно, а прочитать об этом в книге совершенно другое — другая гамма чувств. "Синяя жилка"… Вы помните эту чисто Крапивинскую деталь, возникающую как минимум в трех произведениях? Нет? Тогда вы, возможно, плохо почувствуете, что я имею ввиду. Вспомните прекрасные пейзажи, тоскливую любовь к морю, к ветру, к солнцу, к парусам (Алым? К А. Грину в этом смысле очень близко…). Ностальгия. Ностальгия по прошлому, по залитой солнцем улице Севастополя, по улыбающимся лицам мальчишек. По «тусовке», если попытаться применить это понятие к современности (хотя это, наверное, страшно глупо?). По песне под гитару у костра, положив руки на плечи рядом сидящему другу…

Ожидание неизвестного, чуда… … И, может быть, такие люди в «Лоцмане» тоже найдут друг друга?… Здесь намечаются связи с другим Крапивиным. С К, пишущим о дружбе, и с К, пишущим стихи и песни.

И еще. Вспомните, в "Белом Шарике", когда рвалась импульсная нить между Яшкой и Белым шариком. Что вы испытали, читая этот фрагмент? У меня лично выступили слезы на глазах, но это были слезы радости, счастья и еще чего-то… очень хорошего. Пара абзацев. Иной пропустит, иной скажет: "Да, интересно!" А кто-то подумает о сложной гамме чувств маленького человечка в этот момент. О том, насколько это больно. И ты сам переживаешь за героя (взрослый — за героя-мальчишку, т. е. младшего), встаешь на его место… "Тринадцатилетние взрослые"… Люди, ощущающие боль детей. Командоры.

Крапивин и командорство.

Самая, на мой взгляд, тонкая тема. Я попробую ее изложить попонятнее. Не судите меня строго: множество мыслей моих, множество — переосмыслено после чтения книг Крапивина. Для начала совсем маленький рассказик:

* * *

— Вы говорите, преемственность поколений? Такой мальчишка никогда не исчезнет. Он живет рядом с нами, всегда…

Паренек лет 11 исподлобья глянул на меня; он заметил мой приветливый взгляд. Я посмотрел на него в открытую; он смутился прямого взгляда и опустил голову. Видимо, его очень заинтересовали свои собственные ботинки. Я заметил двух мальков, смеющихся и шутливо сталкивающих один другого с сиделки — пристройки для сумок на остановке, на которой очень удобно сидеть. Паренек подошел к малышам, улыбнулся им и сел рядом, с интересом смотря на то, как они возятся. "Неужели, брат вон того, второго?" — пронеслась в голове моей мысль. Действительно, паренек был похож на одного из них.

Паренек сидел ко мне спиной. Я тем временем рассматривал его; смотреть на то, как шутливо борются мальчишки, как с радостью? любовью? наблюдает за ними этот красивый паренек — доставляло мне наслаждение. Паренек вдруг несмело оглянулся — ему было интересно, смотрю я на него или нет. Я улыбнулся ему в ответ.

Мальчишки вдруг сорвались и отбежали от остановки, к снегу, и начали пулять друг в друга снежками. Парень продолжал смотреть на них. "Наверное, волнуется, как бы не выбежали на дорогу" — с теплотой подумал я про паренька. Подошел автобус. Мальчишки впрыгнули в первую дверь, а понравившийся мне паренек зашел во вторую. "Нет, все-таки не брат, это просто случайно… Случайно? А, может, нет?" — и мне стало немножко грустно на душе от того, что это все-же не брат, но грусть была приятной, ласковой и хорошей, потому что этот мальчишка оказался таким хорошим. Жаль, что подружиться с ним не получится; к тому же он уже исчез в большой утробе автобуса… Колесо жизни. История повторяется. Я вижу в нем себя.

* * *

Те, кто способен. Те, у кого несчастья детей вызывают отклик в сердце. Не любой толкинист ощущает как свою собственную боль чужих детей. Спросите себя: болит ли у вас сердце, когда вы видите ребят, торгующих газетами, в то время, когда им надо учиться в школе? Моющих машины? Торгующих напитками, презервативами и… собственным телом? Посмотрите газеты.

Детская преступность. Использование детей в мафии ("подвалы", «кланы», «стаи». Я не говорю ничего необычного. Это обычный "город науки" — г. Обнинск. А в других городах?). Детская проституция. Съемка детских порнофильмов — с использованием как девочек, так и мальчиков… Торговля внутренними органами… Я вас не слишком шокировал? Вам не страшно?

Можно продолжить, скрутив свою волю в кулак. Детские дома. Вы не читали об истязаниях детей воспитателями, истязании (дедовщина проникла и сюда…) старшими младших при молчаливом согласии воспитателей? О сексуальном насилии над детьми? О понуждении к лесбийским играм детей в пионерлагерях?

Постоянно, каждый день в Москве пропадают дети… На этом фоне грубость и солдафонство обычных учителей во вполне обычных советских школах выглядит цветочками… Она традиционна и не вызывает, увы, отторжения. За примерами далеко ходить не надо. У нас в школе был военрук, забавлявший нас рассказами и не ограничивающий себя в лексиконе.

Я думаю, достаточно… "Дети — самая бесправная нация." (По-моему, это мысль ВП.) Надо что-то с этим делать!

Господи! За что-ж Ты их так? Где Твое милосердие? И почему должны всегда страдать самые маленькие, самые беззащитные, самые слабые и… самые дорогие? Надо защитить ребенка. Наших детей нужно спасать.

…В командорстве я вижу две основных ветки. И если с первой проблемой (проблемой "спасения") страна, может быть, справится — с помощью милиции, инспекторов по делам несовершеннолетних, психологических консультаций и телефонов доверия и отчаяния для детей, то со второй — если и справится, то очень не скоро. Я говорю о внутреннем мире ребенка.

Вспомните свое детство. Вы видели учителя, который понял вас, который вас ни разу не обидел? С которым вы могли поделиться всем, что вас волнует и интересует? Да даже не учитель… Всем ли вы делились со своими родителями? Или всегда оставляли что-то в себе, что-то интимное, о котором вы не могли поговорить ни с кем, кроме Очень Хорошего Друга. Кто бы вас понял. Кому вы доверяли бы как самому себе. ("Доверие" — ключевое слово!) А теперь представьте, что большинство детей не имеет такого Друга.

И тогда все приходится держать в себе… А это подчас очень страшно, это может сломать маленького человека. И он будет потерян навсегда. Стране придется платить по счетам за такое отношение к детям. За бездуховность. На самом деле, из-за этого дети уходят из дома, уходят во всякие притоны, рвут со своими родителями. Очень часта ситуация, когда ребенок живет дома, но от родителей он давно ушел… Не в прямом смысле, но… понятно, духовный контакт потерян, и нет шансов его опять найти. Я люблю ассоциации. Можно еще один небольшой рассказик? Последний?

* * *

Около 12 часов ночи я шел домой. По глухой улице, между большим забором какого-то производственного предприятия и леском. Вдруг вижу — какой-то мужчина метрах в 50 от меня тащит маленького мальчонку в лес. "Пошли в лес! Пошли в лес!" Но мальчонка (лет 7–9) — я слышу — произносит робким голосом: "Не хочу я, я боюсь…" Что делать? Вдруг мужчина с мальцом что нехорошее хочет сделать? Вдруг нашел где-нибудь во дворе мальчишку — и тянет в лес. Мало разве у нас в городе случаев было похожих? Я не подумал тогда о своей маме, а она меня ждала, волновалась… Но я подумал о той, другой маме, которая с заплаканными глазами всматривалась в ночь улицы — где-то ее сын, ее единственный… И еще я подумал, что в его руках мог оказаться Славка…

Но мальчишка вроде не выказывает сильного беспокойства. Вроде, все нормально. А вдруг ненормально? Ведь дети — они доверчивые. Очень доверчивые. Совсем незащищенные ото лжи и обмана. Может, мальчишка ничего пока не подозревает — и потому не кричит. Ну что же делать-то??? Я притормозил, пошел медленнее; думаю, буду идти параллельно с ними (я шел по дороге, а они — по тропинке возле леса), если потащит насильно в лес — успею что-нибудь сделать. (Хотя в ту минуту сам не знал — что.) Иду себе спокойно, никого не трогаю, оглядываюсь, правда.

Это мужчине страшно не понравилось, и он с мальчишкой направился ко мне: "Стой, парень, разобраться надо." От него сильно пахнуло алкоголем; подойдя ко мне, он грубо спросил:

— Ты че оглядываешься? Что тебе нужно? Проблемы какие есть, что ль? Получить захотел?

— Куда вы мальчишку тащите? — голос у меня немного сел. Но никакой боязни внутри не было. Пусто просто сразу стало. Ну, получу, ну и хрен с ним. Очки, правда, жалко… Отступать нельзя, а то сам себе потом не прощу. Жить не смогу. Вот он — экзамен, когда надо решать, и обратной дороги нет. — Кто этот мальчик вам?

— Тебе какое дело? Проваливай давай быстрей! Ну! Давай, топай быстрей, пока не получил! Я тоже умею и руками, и ногами махать — как дам по стеклышкам — и в больнице не откачают!

…Перед Иркой нарисовался он сам, ломающий от беспомощности пальцы. Образ почти сразу пропал, зато возник другой: мужчина — тот-же — но в руках у него — кто? — братишка, Славка, полураздетый, как тогда… Сволочь! Ну, погоди же… До последней буду!..

— Скажите. Кто. Вам. Этот. Мальчик.

— А какие проблемы у тебя? Какое тебе дело?

— Меня интересует, кто вам этот мальчик.

— Слушай, ну, проваливай, а? Чего привязался — сын он мне… Видишь — храбрость воспитываю, — и мужчина покачнулся, дыхнув на меня перегаром.

И я понял, как неверны были мои предположения… Все очень банально: отец в очередной раз зашел к друзьям. Посидеть, отметить. И сына прихватил — пусть привыкает, отца не забывает. Отец хороший — храбрость в сыне воспитывает! А маленький сынишка… Он понимает, что папа нетрезв, и хочет побыстрее довести его до дома…

Кстати, против того, что его назвали «сыном», он не возражал. А услышав про «стеклышки», даже чуть заметно мне улыбнулся с ощущением превосходства. Мол, вот какой у меня папа — щас как даст этому очкастому. А че привязался! А я понял, что ошибся, почувствовал неловкость перед этим нерадивым отцом, и сразу потерялся. И смог только ответить:

— Все, проблем никаких…

— Ну и двигай давай быстрей отсюда!

— А что, нельзя идти как хочу? Я вам мешаю?

— Ну-ка повтори, что сказал?

— Я вам не мешаю и иду как хочу…

Мужчина, наконец, отвязался, и, взяв сына за руку: "Пойдем, сынок, пойдем через лес… Будешь смелым!" — двинулся к лесу. Я в растерянности продолжил свой путь. И сзади слышались обрывки фраз: пьяный мужской "пойдем, сынок, будешь смелый…" и тоненький плаксивый детский "ну, не надо, ну пожалуйста, я боюсь…"

* * *

Когда нет контакта с собственными родителями, ребенку просто необходим человек, который его любит. Педагог-друг. Защитник. Духовный наставник, духовный проводник по жизни… А наших детей очень часто воспитывает учитель — бывший неудачник…

Маленькое интервью со мной.

Пара вопросов ко мне и мои ответы на них. Вместо программного заявления. Я бы хотел услышать отклик тех, кому это интересно. Я готов вести этот подклуб.

— Есть ли плохие, «трудные» дети?

— Нет! Есть плохие воспитатели, педагоги.

— Что делать, если ребенок … {негениален, бездарен, порочен: продает газеты, презервативы, себя и т. д.}?

— Любой ребенок гениален. Нужно только суметь доказать это ему. Любовь — вот что является для таких детей "спасательным кругом". Помогите им!

— Как?

— Нужно дело — которое объединяет, сплачивает старшего и младшего, которое заинтересовывает младшего. (Как морское дело у Крапивина в Каравелле). Дело — это некая внешность, оболочка, если хотите, прикрытие. Главное — внутри, главное — как оно организовано. Ведь и учить фехтовать можно по-разному.

— До какой степени нужно «понимать» подростка? Доверять ему (даже зная, что он врет)? Прощать ему его ошибки?

— Бесконечно. Даже со дна — нужно спасать. И конечно, надо иметь бесконечное терпение. Жизнь и книги.

Возникновение командорской тематики в произведениях ВП естественно — потому что ВП не может не писать о том, что его волнует, что его интересует. Потому что сам он посвятил свою жизнь мальчишкам. Потому что сам он достоин звания «Командор». Без него не родилась бы «Каравелла» — реальное воплощение его идей, его мыслей, его попыток. Примеры Командоров (и/или командорских идей) в книгах ВП? Классические: "Гуси, гуси, га-га-га", "Сказки о рыбаках и рыбках", «Лоцман». Кто? — пояснять, я думаю, не надо. А неклассические? Да подавляющее большинство, начиная от "Мальчика со Шпагой" (Олег), и кончая "Оранжевым портретом…" (Юля). "Выстрел с монитора". Там, наверное, впервые появляется это слово — «Командор». "В ночь большого прилива". "Голубятня на желтой поляне". Директор школы, где учился Джонни. Дед Геннадий из «Колыбельной». Михаил Гаймуратов (это когда он уже Михаил Юрьевич. Помните Мартышонка?)…

А обратите внимание на опасения Джонни при встрече его со своим адъютантом Юриком во время его (Юрика) болезни. Вам не кажется, что Джонни сильно повзрослел, даже после "Шлема витязя"? Ведь он отказался от поездки… Ради Друга — младшего друга, который нуждался в нем. Ради друга, который уже тоже повзрослел… Пожалуй, сейчас очень логично поговорить немного о другом… хотя, все о том же.

… Великое Служение людям… Спасти всех — даже ценой своей собственной жизни. "Возлюби ближнего твоего прежде самого себя…" — это уже из Библии. "Мальчик, способный к Великому Служению, рождается снова и снова в каждом из нас, когда мы появляемся на свет. Но путь тяжел, и мы затаптываем этого Мальчика в себе и в других… Истина… в том, чтобы не терять Мальчика в душе…" — это слова отца Леонида из «Лоцмана». Но не слова ли это Владислава Крапивина? Потому что всем своим существованием Крапивин пытается бороться за то, чтобы "не затоптать" в детских душах «Мальчиков». В этом — путь нравственного совершенствования общества, в этом — путь вырасти, возрасти духовно и обогатить и улучшить нашу жизнь. "Гораздо труднее [сделать] другое… Чтобы большие мальчишки не прогоняли маленьких… И чтобы взрослые не обижали ребят, и чтобы никто не врал друг другу. Чтобы все любили всех и были добрыми…" И тут же жизненное кредо Крапивина: "Неизлечимая боязнь за беззащитных существ, которым грозят все беды земные…"

"Пока Лоцман пытается соединить разные пространства мира, его должен кто-то охранять…" Любовь. Самопожертвование во имя другого. …Поэтому мне смешно слышать, что тема религии появилась у ВП как следование моде. Конечно, нет, все намного глубже. И для "тех, кого надо спасать", религия тоже служит: Верой, Надеждой, Любовью… Верой в Высшую Справедливость. Спаси и Сохрани…

… Можно говорить о философии Крапивина. Есть система ценностей. Есть определенный идеал человека. Есть недовольство существующим обществом. Есть люди, которые неудовлетворены текущим состоянием дел и пытаются его изменить. Да, есть "параллельный мир", в котором герои Крапивина могут жить, потому что в обычном — не могут. Да, есть конфликт на границе этих двух миров. Можно говорить о Крапивине-педагоге, о его педагогических воззрениях. О его концепции воспитания, отношения к ребенку. Вот она — в его книгах. Вот — руководство для учителей (например). И эти темы темы для отдельного исследования и анализа.

О литературе.

Почитайте классную книжку "Рэй Бредбери "Вино из одуванчиков", Харпер Ли "Убить пересмешника", Джером Д. Селинджер "Над пропастью во ржи". М., «Правда», 1988". Там, кстати, неплохое предисловие А. Лиханова. "Пахари доброты". "…Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю обрыва, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверное, я дурак". (Холден, персонаж Селинджера.) И, как правильно замечает Альберт Лиханов, мальчишка — уже зрелый, уже сформировавшийся Человек — жаждет "великой, невзыскующей любви к тем, кто ее, этой любви, не ждет и не просит и тем не менее остро нуждается в ней."

Пожалуй, можно упомянуть еще одну (но довольно серьезную) повесть Бернарда Маклэверти «Лэм» ("Lamb"), которую я прочитал в книге "Современная ирландская повесть. М., «Радуга», 1985". Чем-то близки командорству, не оставляют равнодушным, книги, повествующие о поре взросления Человека, проблемах подростковости, ломки (или перестройки?) характера, показывающие изменение приоритетов, жизненных ценностей подростка. В этом смысле можно упомянуть Железникова (вспомните Борю Збандуто, «Чучело», например. Да мало ли…), Сергея Иванова (я читал только "13-й год жизни", "Июнь, июль, август", "Бывший Булка и его дочь"), Алексина (многие), Л. Симонову (я читал только "Лабиринт"), Л. Кассиля ("Швамбрания").

Из педагогической литературы я читал, к сожалению, очень немного. Могу посоветовать Я. Корчака ("Король Матиуш" — в т. ч. и для детей; "Педагогическое наследие Я. Корчака. М., «Педагогика», 1991" — исключительно для тех, кто хочет быть педагогом), В. Леви ("Нестандартный ребенок" и др.), Макаренко.

Крапивин и дружба. Клуб и одиночество.

В сонном небе звезды блещут, Как мне плохо в этот вечер. Льют свой жемчужный свет, Солнце зашло давно. Где ты, друг мой, ну ответь мне, И никто мне не ответит Дай же мне свой совет… Всем словно все равно…

Л. Коханов

Я сильно подозреваю, что многие в клубе страдают от… одиночества. Просто они оказались немножко не такими, как все, и не могут найти себе просто Друга. Одиночество скручивает. Приводит к отчаянию. Я уже говорил про одиночество детей, духовное одиночество, — то же самое можно сказать и про одиночество взрослых. Я знаю по себе. Но у меня есть отдушина — маленький друг, ради которого я живу. Письма тоже спасают, но не намного. Они слишком долго идут… И еще — письма — это хорошо, но все-же плохо. Письма — не есть люди — без личного общения. Книги спасают. В том числе и книги Крапивина. Я тоже хочу понимания. Я тоже хочу доверия, хотя бы наедине с книгой и автором. Я тоже со многими его героями хочу дружить. Я тоже не могу говорить о Крапивине со своими друзьями-товарищами, потому что они меня не поймут, нехорошо пошутят и т. д., даже не желая мне зла. Может, и в этом смысле тоже что-то придумать?

Пожалуй, тут больше не надо никаких слов…

P.S. На самом деле, дружба ребят сильно отличается от дружбы взрослых. И. Кон в своей книге "Дружба. Этико-психологический аспект" в главке "Дружба и возраст" анализирует эту проблему. Почитайте, кому интересно. Даже в 8 и в 15 у ребенка выбор друга происходит по-разному… Это тоже можно исследовать и обсудить в клубе, если интересно.

Крапивин и социализм.

Вы спросите: "При чем здесь это?" Социализм — какая-то странная формация. Не углубляясь в теории, скажу только о том, что, по-моему, касается данной темы. Да, у социализма две стороны "одной и той же медали". Все мы знаем о том, что творилось у нас в пионерлагерях и интернатах, когда дети — бесправные и незащищенные создания — подвергались насилию со стороны взрослых. Наши, «советские», учителя — особый тип учителя. (Вспомните педагогов дореволюционной России.)

И тема эта тоже получила какое-то отражение в творчестве К. И тоже достойна исследования. (За «плохих» учителей Крапивина тоже ругали.) В этом смысле нам есть чему поучиться у "капиталистических товарищей". Чего стоит только перечисление специальностей американских ВУЗов (не просто дисциплин, а целых специальностей!): "Изучение семьи и детства", "Проблемы брака и семьи", "Образование одаренных детей", "Школьная психология", "Образование в раннем детстве", "Образование в начальных классах", "Образование в средней школе", "Психология образования", "Основы и философия образования", "Реабилитационное образование", "Религиозное образование". Это только список дисциплин, несмежных с разделом «Пестование» (Nursing, я не знаю, как лучше перевести термин, относящийся к попечению, заботе, нянчинью, ухаживанию, лелеянью и т. д. Конечно, во всем этом нуждаются беззащитные, и в первую очередь, дети), к которому относятся: собственно «Пестование», "Забота о детях", "Реабилитационная психиатрия" и т. д. В компьютерных сетях есть, например, такая [компьютерная] конференция: "Child Abuse" — "Насилие над детьми".Там уже давно думают над проблемами спасения детей.

Но есть и другая сторона социализма. Как ни странно, люди на улицах улыбались… Как ни странно, появились лозунги "Все лучшее — детям!" и "Дети — цветы жизни!". И намного меньше подростков пили, курили и воровали, намного больше детей ходило в школу. Любой ребенок мог поехать в пионерлагерь. И не процветало то, что процветает сейчас и о чем я уже говорил. Существовала особая нация — "советский народ" — и этим все сказано. Она уходит в прошлое, и это неизбежно. Рыночные отношения, по-моему, не позволят создать такое уникальное явление, как «Каравелла». Меняется менталитет людей, система их ценностей, рушится то, что называлось советским (кстати, имеющим много корней у русского). И, наверное, хочется как-то сохранить то хорошее, что действительно существовало, те отношения, которые тоже описал ВП. Это наша духовная ценность.

Для будущего.

Сейчас я хочу поговорить о Крапивине-поэте, К-художнике, К-кинематографисте, режиссере и т. д. И здесь тоже я могу напороть чушь, как всякий дилетант, начинающий размышлять о том, о чем не имеет понятия. Не судите меня строго. Я попытаюсь выразить лишь свои ощущения.

Крапивин, стихи и песни.

Есть люди, которым нравятся стихи ВП, а есть — которым не нравятся. Тут, наверное, никаких доказательств не требуется. Собственные ощущения. Это здорово! Это позволяет вспомнить детство. (Позволяет на время "уходить в детство", как в известной песне.) Задача сбора всех стихов ВП уже решена — самим ВП и Ларисой Крапивиной. Собрать магнитофонные записи всех песен на стихи ВП — задача более сложная. Хотелось бы, чтобы был кто-то, заинтересованный в этом, чтобы любой мог обратиться к нему за перезаписью. Пока Юра отвечает за архив песен. Хочется, чтобы это был человек, могущий улучшить качество звучания (если это возможно) и способный осуществлять перезапись на более качественной аппаратуре, чтобы по возможности не происходила потеря качества.

Крапивин и кино.

К сожалению, я смотрел лишь один фильм, снятый по произведению Крапивина государственной студией и шедший по телевидению. Это фильм по повести "Валькины друзья и паруса". Фильм мне не понравился, потому что там все не так, как в произведении. И называется он "Валькины паруса". Друзья в фильме тоже были, но передать их режиссеры не смогли. И я уже говорил выше об этом очень многое внутреннее, духовное пропало. Поэтому, кстати, и исчезли «друзья» из названия фильма. (Попробуй передай размышления Вальки!)

Зато мне посчастливилось посмотреть несколько фильмов, снятых в Каравелле. Впечатление примерно такое же, как и от книг, т. е. "До глубины души!..", "Еще хочется! Да побольше!", "Всю душу… Слезы на глазах…". Я косноязычен. Наверное, с фильмами стоит поступить примерно также, как и с песнями? Кроме этого, я думаю, что немаловажным покажется вопрос собрания записей (или, хотя бы, составление списка) фильмов, не относящихся непосредственно к Крапивину, но связанных "некоей невидимой нитью". (Может, она видится только мне?) Например:

1. «Инопланетянин», С. Спилберг, 1982 (Есть книжка У. Котцвинкла "Ип, инопланетянин" по фильму).

2. "Империя восходящего солнца", С. Спилберг, 1987.

3. "Поставляется без батареек", С. Спилберг.

4. «Хук» ("Крюк"), С. Спилберг, 1992.

5. "Идеальный мир" (Кевин Кеснер, Клинт Иствуд и классный мальчишка. И ценные мысли.)

6. «Датч» (Там классный мальчишка по имени Дойл).

7. "Один дома" 1 и 2 с Макалеем Калкиным. Кстати, никто не просветит меня насчет еще одного (последнего?) фильма с ним?

8. "Убить пересмешника" — не видел, но посмотреть интересно. По одноименной повести Х. Ли.

9. "Повелитель мух" — то же самое. По У. Голдингу.

10. "Бесконечная история" (по М. Энде "Бесконечная книга"). Причем, по-моему, их существует не один… Тоже не видел.

11. "Мио, мой Мио!" — то же самое. По А. Линдгрен.

Может, тоже наладим как-нибудь это дело? Может, кто продолжит список? И кассеты с фильмами заодно? (Шутю!) О советском кино. Можно называть до бесконечности.

"Чучело", «Плюмбум», "Игры для детей недетского возраста" (?), "Без семьи", "Не болит голова у дятла"… (Сознательно называю известные и не очень.) На днях посмотрел фильм «Предательница». Очень ценный с точки зрения — как плохо предавать детей, которые полюбили тебя. Как больно и тем, и другим.

Крапивин — художник.

Существует идея собрать наиболее хорошие иллюстрации к произведениям Крапивина, и по возможности, более полно. Самого Крапивина, его сына Павла, Стерлиговой, Медведева, Савватеева. Отсканировать их в компьютер и распечатать на лазерном принтере. Потом издать и раздать тем, кто очень хочет. Идея хоть и несколько «глобальная», но в принципе реализуемая. Нужны предложения. Редакция не справится сама с этой задачей.

II. «ЛОЦМАН». ЧТО ДЕЛАТЬ?

(Раздел переработан с учетом замечаний редакции ТС)

Это мое мнение о том, каким я хочу видеть клуб. Я жду от редакции ТС, от членов клуба замечаний, предложений или принятия этой программы за основу. Деятельность клуба, его задачи.

Главную задачу клуба руководство видит в том, чтобы быть «Лоцманом», проводником для тех людей, кто хочет найти. "Чебурашкина Идея" — помочь человеку найти Друга, найти приятного собеседника, просто человека, мысли, душа, характер которого ему интересны и небезразличны.

В силу того, что наш клуб очень разбросан "по просторам нашей Родины", и шансов собираться вместе более-менее часто очень мало (материальные проблемы, дела, работа, и т. д.), то основу деятельности клуба руководство видит в следующем: внутри-подклубной деятельности (извините за каламбур!) — например, более тесном обмене письмами и мнениями внутри подклубов; издании ТС печатного органа клуба в целом, отражающего основные тенденции деятельности клуба и его подклубов. Кроме этого, руководство осуществляет сбор и переработку информации, связанной с жизнью и деятельностью ВПК, отряда «Каравелла», других детских отрядов и клубов, с проблемами Детства, с детской литературой и т. д. и т. п. (о чем я упоминал выше), т. к. эта информация (сюда, например, относится интервью) интересна и небезразлична членам клуба.

Руководство клуба.

Руководство клуба (инициативная группа) действует, руководствуясь задачами клуба: воплощает в жизнь "Чебурашкину Идею", оказывает посильную помощь подклубам, возникающим внутри клуба «Лоцман». Руководство клуба является также редакцией (редколлегией) ТС, отвечает за подборку материалов, верстку и выпуск ТС. Адрес руководства клуба (и редакции ТС):

630078, Новосибирск, ул. Ватутина, 17–46, клуб «Лоцман»; тел. [383-2] 46-11-61, Никитин Юрий.

Руководство клуба с радостью примет все предложения и замечания по улучшению деятельности клуба «Лоцман», по улучшению качества информации, печатаемой в ТС. Редакция планирует организовать дискуссию на страницах ТС по этому поводу. Мы открыты для ваших предложений. Вам выбирать — каким будет наш клуб.

Программа клуба.

Я думаю, что после обсуждения данной статьи в клубе (т. е. на страницах ТС) будет принят документ, регламентирующий цели и задачи нашего клуба, его функционирование, функционирование его издания и т. д. Руководство примет все предложения по дальнейшей организации деятельности клуба, любую помощь от людей, заинтересованных деятельностью клуба.

Задача Альманаха (ТС).

Содержание Альманаха.

Печатным органом клуба является альманах "ТА СТОРОНА. Литературно-художественный, критико-библиографический, историко-философский, информационно-публицистический…" ТС — альманах, отражающий основные направления деятельности клуба. Материалы для ТС отбирает редакция. В подзаголовке Альманаха перечислены все направления, материалы по которым принимаются: литературно-художественные, критико-библиографические, историко-философские, информационно-публицистические… и другие. Редакция надеется на ваше участие: присылайте любые материалы, заслуживающие, по вашему мнению, внимания читателей нашего альманаха. Это могут быть статьи, рецензии, стихи, рассказы, очерки и просто письма с интересными мыслями. Альманахи отражают деятельность клуба в целом. Мы постараемся в будущем помещать в Альманахи разнородные материалы, чтобы Альманахи были интересны разным людям. Нам очень хотелось бы заводить дискуссии на страницах альманаха. То, что вы считаете правильным, нужным, необходимым увидеть на страницах альманаха, присылайте на адрес редакции. Пока этот адрес совпадает с адресом Юры. Письма, адресованные клубу (редакции), будут обрабатываться не одним Юрой, а редакцией. И смогут появиться в ТС. И человек быстрее получит ответ на свое письмо, потому что редакция — это больше чем один человек. Мы готовы печатать коротенькие объявления-призывы, направленные на то, чтобы найти единомышленников. Ведь гораздо легче поделиться своим мнением сразу со 100 людьми и найти собеседника, чем писать каждому по адресам, указанным в ТС! Я верю, что клуб не превратится в "Газету брачных объявлений" и выполнит свою главную задачу. Самое главное — пишите не Юре, но на клуб — и тогда мы будем иметь моральное право печатать выдержки из ваших писем.

Корреспонденты ТС

Корреспондентом ТС может стать каждый! Редакция надеется на помощь и ждет информации от всех, кому интересно творчество Владислава Крапивина, кому интересна деятельность клуба — независимо от того, в клубе он или нет.

Рубрики.

Редакция думает о том, чтобы систематизировать материалы, появляющиеся в альманахе. По моему мнению, логичным было бы появление постоянных рубрик. Например: «Рецензии» от членов клуба и не только от них. Повторяю призыв: "Пишите, что хотите, что считаете нужным". "Доска объявлений".

Статьи от подклубов (если таковые появятся).

"Дополнения к Библиографии" (после того, как она будет издана, а ВП напишет еще что-нибудь. Или найдется какая-нибудь старая работа ВП, не отраженная в Библиографии.). "О новых публикациях" — о планируемых публикациях произведений ВП, других интересных книг: Где? Когда? Кто может купить? А также об обещанных, но провалившихся публикациях. "Календарь событий" (Планируемые сроки «Аэлит», другая интересная для многих информация). «Интересное» — об интересных фактах жизни ВП и всякая околокрапивинская (и не только!) информация. «География» — карты Великого Кристалла, Севастополя, Екатеринбурга. Мы подумаем, как их издать. … Продолжение следует.

Подклубы. Первые ростки.

Мы очень заинтересованы в информации от возникающих подклубов и хотим всесторонне освещать их деятельность и помогать им. В ближайших номерах появится список книг для обмена, подготовленный Еленой Овчинниковой. Я думаю, что статья Е. Савина о проблеме «взрослый-ребенок» в произведениях Крапивина (в ТС-6), а также мои размышления о командорстве вызовут немало откликов среди читателей Альманаха. Мне кажется, что рубрика, посвященная этой проблеме, займет свое законное место на страницах Альманаха и станет постоянной (если редакция будет не против). Возможно, будут интересные дискуссии, вы откроете для себя много нового. Возможно, мы от слов перейдем к делам… Может быть, у нас будет свой музклуб. Все, кто интересуется музыкой, а также игрой на гитаре и авторской песней, пишите Роману Ковачу (См. также объявление Романа в ТС-4).

…Хотя, с другой стороны, мы весьма рады инициативе, т. к. нам не хватает рабочих рук. Очень интересна мысль Юры Кривенкова насчет списка любимых книг. Это здорово! И просто замечательно, что Ю. Кривенков справляется сам (с помощью Андрея Купленова). Я хочу повторить еще строки из ТС-1: "Мы думаем, что многие хотели бы обмениваться книгами, публикациями и другими материалами, связанными с В.Крапивиным (а также отрядом "Каравелла"). Вы можете сообщать [руководствуI] об имеющихся у вас и нужных вам материалах…"

…Еще есть несколько идей. Если кого заинтересует, пишите — может, вместе справимся! Есть идеи о составлении полного алфавитного и тематического списков произведений ВП, составлении списка имен собственных, встречающихся в произведениях ВП. Есть идеи (сумасшедшие, но все-таки) о создании своего Полного Собрания Сочинений ВПК, собрании всех существующих иллюстраций Е. Стерлиговой, Е. Медведева, П. Крапивина, и издании их (может быть, в очень далеком будущем). Нам нужны единомышленники, помощники, заинтересованные люди. Может, дело пойдет быстрее?! Приложения к ТС.

Редакция считает, что некоторые материалы большого объема, интересные не всем читателям, но только небольшому их числу, не следует помещать на страницах альманаха. В таких случаях редакция будет готовить тематические приложения к ТС. Тематические приложения к ТС, в отличие от Альманахов, будут посвящены одной теме. Приложения будут распространяться только среди желающих и при их непосредственной помощи. На данный момент планируется издание полной Библиографии произведений ВПК. (Работа над окончательным вариантом ведется. Но он появится, похоже, не раньше октября.) Однако мы считаем, что список книг и журнальных публикаций на русском языке интересен всем, поэтому эта часть Библиографии появится в ближайших номерах ТС. Есть желание издать в том же порядке Полное Собрание Стихов ВП (если он разрешит). Мы хотим поместить на страницах ТС критические материалы о работе Я.Цукерника "Три комиссара детской литературы". Если желающих прочитать работу после этих публикаций будет много, мы подумаем о том, как ее издать. В дальнейшем мы планируем издавать рассказы и (даже!) повести наших читателей. Один из тематических выпусков мы вновь посвятим работам (стихам и прозе) Дениса Маслакова, стихи которого вызвали благодарные отзывы наших читателей. По моему мнению, две повести Александра Соколова (присланные Равелю) также заслуживают внимания читателей. Если кто-нибудь может помочь с типографией, мы будем очень рады.

Подготовка ТС.

В скором будущем компьютер будет в каждом доме. Авторы смогут свои статьи не писать, а печатать в компьютере и передавать по электронной почте. Тогда ТС будет готовиться и распространяться очень быстро. А пока… Убедительная просьба к тем, кто хочет увидеть свой материал напечатанным в ТС и имеет возможность: набрать его на компьютере (неважно, в каком редакторе, но лучше в «Лексиконе» или в MS Word for Windows), передать напечатанную информацию в Новосибирск: либо дискетку (если не сложно), либо прислать по электронной почте Ахметшину Равелю (Akhmetshin@inp.nsk.su) или Ватолину Диме (Fido: 2:5020/290.45). Это заметно сократит трудности, возникающие при подготовке ТС, в частности, при наборе материала.

Распространение ТС.

Редакции очень сложно распространять альманах, т. к. людей, написавших Юре, уже около 100. ТС-6 — это будет последний номер, который будет послан всем. Большая просьба к тем, кто не разочаровался в альманахе и хочет в дальнейшем его получать — пожалуйста, напишите в редакцию.

Необходимо наладить систему распространения ТС: кто? кому? в каком количестве? Потому что существующая система не есть система — ТС до народа не доходит! С печатью — туго! И это проблема для руководства клуба. Нужна поддержка от членов клуба, иначе ситуация останется на прежнем уровне. (Если вы, конечно, в этом заинтересованы.) Если вы имеете электронный адрес или доступ к нему, вы сможете получать выпуски альманаха по электронной почте намного быстрее. В этом случае вы должны сообщить об этом Равелю.

Общий сбор.

Было бы все-таки очень классно нам всем собраться! Есть ли у руководства какие-нибудь идеи на этот счет?

Вместо заключения.

ЛЮДИ! ТОЛЬКО, РАДИ БОГА, НЕ МОЛЧИТЕ! ПИШИТЕ! СПОРЬТЕ! МЫ ДОЛЖНЫ СОХРАНИТЬ НАШ КЛУБ! А БЕЗ ВАШЕЙ ПОДДЕРЖКИ ОН РАЗВАЛИТСЯ!

Авторы комментариев к статье: В — Валентин Веснин Д — Дима Ватолин Р — Равель Ахметшин Ю — Юра Никитин

_________________________________________________________________________________________________

Редакция: Р.Ахметшин, К.Баландин, Д.Ватолин, Ю.Никитин (гл. ред.).

Адрес редакции: 630078, г. Новосибирск, ул. Ватутина, 17–46.

Большая просьба ко всем, кто может хоть немного помочь с тиражированием ТС, написать нам. Верстка Д.Ватолина 1994. Рисунок Е.Стерлиговой 1985. Сетевой адрес: FidoNet: 2:5020/290.45 Internet: Dmitry_Vatolin@p45.f290.n5020.z2.gate.phantom.msk.su

Сдано в набор 20.03.94. Предварительный вариант: 26.6.94. Оригинал макет отпечатан: 23.7.94. Страниц: 10.

Гарнитура «Таймс» и «Гельветика». Формат А4. Тираж _____ Бесплатно.

I Ведь именно объявление Юры в «КО» послужило прямым толчком к созданию клуба.

II Отчаяние мое достигло своего пикового состояния в феврале этого года, и я подавал "прошение об отставке" из клуба.

III Существующая система адресов, т. о., мало помогает человеку, решившему найти единомышленников.

IV Один человек, написавший мне, пишет, что писал многим, но "по некоторым письмам видно, что многие просто по инерции вступили в клуб".

V Скука и одиночество — разные вещи!

I Насчет религии — я еще к этому вернусь. В разделе "К и Командорство".

II Выделено мною.

III Потому что видеть список этой литературы с восторженными пометками Ю. К. — это одно, а анализ — это другое. Когда знаешь, что потенциально ты можешь приобрести от прочтения данной книги, интерес либо просыпается очень сильно, либо не просыпается совсем. Одни заглавия говорят очень мало.

IV Кстати, очень близкая командорской.

V В основном, это молодежь. Почему? С взрослением обычно смещаются приоритеты.

VI "Книги обязаны хорошо кончаться". Д.Р.Р.

VII В этом смысле "Сказки о рыбаках и рыбках" в какой-то мере меньше сказка.

VIII А все остальные, большинство — неправильные…

I Я тоже принадлежу к какой-то «грани». У вас основное может быть другое.

II Всякий раз, когда я читаю о ней, у меня возникают примерно те же чувства, что и у Иринкиной мамы. Попробуйте передать их в фильме!..

III «Тоскливую» в хорошем смысле. Может, лучше «зовущую»?

IV У ребенка, конечно, этот фрагмент вызывает другие чувства.

V Заметьте, не друзей, а именно детей — ребенок тоже может быть другом, но другом заведомо неравноправным, младшим, нуждающимся в защите.

VI Есть ли разница между педагогом и учителем? По-моему, большая. У нас в школе — учителя, а по-моему, нужны педагоги.

VII Вспомните, в «Лоцмане»: "Иногда хватает случайной лжи", чтобы затоптать «мальчика» в душе…

I Причем, совершенно не важно, сверстник он или взрослый.

II Если нет семьи в семье, ребенок ищет семью на стороне. Там его поймут.

III От кого? От общества.

IV Поэтому очень многие произведения автобиографичны, а за фигурами взрослых видна фигура ВП.

I Выделено мною.

II Выделено мною.

III Последние 3 года она присутствует почти в каждом его произведении.

IV Я отнюдь не имею ввиду космогонические идеи!

V Вспомните повзрослевшего Джонни, которого я упоминал.

VI Об их проблемах, например, у Селинджера хорошо: про семью Глаасов.

VII А еще старики ("Вино из одуванчиков" Бредбери), а еще люди, прикованные к постели…

I Соединение между собой компьютеров, находящихся в разных домах, районах, городах, называется компьютерной сетью. Сети позволяют людям пользоваться электронной почтой (набирать письма на компьютере; потом письмо попадает в сеть и само доходит до адресата — быстро и дешево), компьютерными конференциями (в этом случае письмо посылается не конкретному человеку, а всем, кто читает конференцию по данной теме. И любой человек-пользователь сети может ответить вам, и любой может прочитать ваше письмо в конференцию и ответы на него.).

II Мое твердое убеждение — «Каравелла» была возможна только в условиях социализма и только в условиях России.

III Я сознательно привожу здесь список только зарубежных фильмов, потому что советских фильмов можно назвать очень много, и анализу этих фильмов можно посвятить большую статью в Альманахе.

I Вставлено мною.

1 Ю Я же как раз не хотел этого. На первых порах это было неизбежно. По-моему, несправедливо ставить мне это в упрек: ведь если бы первые выпуски не были бы «моим» (и Равеля, кстати, без его участия или одобрения не обходился ни один материал), то их вообще не было бы. Откуда бы они взялись? Но теперь люди уже начали присылать материалы… В твоей формулировке получается именно упрек.

В Согласен, Юра, но это и есть именно упрек «стандартного» человека, который, как я, надеялся на альманах и клуб, и не получил желаемого. Я согласен, что, если объективно, то лучше «плохо», чем совсем никак. (У меня бы точно не получилось.) Но еще лучше «хорошо», и на это не хватило тебя…

Ю М. б….

2 Ю Здесь и в других местах твои формулировки создают впечатление, что смысл деятельности клуба — только в изучении и осмыслении творчества ВП, а остального можно касаться лишь попутно и лишь постольку, поскольку данная тема имеет отношение к этому творчеству, отражена в нем. Может быть, ты этого и не имел в виду, но такое складывается впечатление. Ты, вроде, предлагаешь разные дела, но у тебя получается, что эти дела — лишь грани творчества ВП, и сами по себе не существуют. А я бы сказал, что клуб призван, прежде всего, объединить людей определенного, редкого, к сожалению, склада. Одним из свойств этих людей является то, что души их имеют струны, которые входят в резонанс с крапивинскими книгами, с крапивинским миром (и действительно, у разных людей струны отзываются на разные «грани» этого мира). Поэтому эти люди отзываются на пароль «Крапивин». Так их можно находить. Но это не значит, что они интересуются всем остальным только в той степени, в какой это «остальное» задевается творчеством ВПК. Конечно же, мы обязательно будем заниматься всем, что связано с Крапивиным, потому что всем нам это действительно интересно и важно, потому что ВП сильно повлиял на нас и продолжает влиять, потому что ему есть, что сказать, а нам есть, чему у него поучиться, потому что это самая явная область пересечения наших интересов и потому что некоторыми «прозаическими» делами кроме нас просто некому заняться… Но неправильно утверждать, что любая сфера наших интересов, любое направление возможной совместной деятельности обязательно связаны или должны быть связаны с творчеством К, должны отталкиваться от него. Я не прав?

В Ты совершенно прав. Я думаю, что после твоего комментария для стороннего читателя станет более очевидной мысль о том, что "охват творчества ВП" — не главное для клуба. Мне кажется, что анализ творчества ВП — это лишь следствие определенной ментальности людей, собранных в клубе.

В Переиначив старую пословицу, можно совершенно справедливо заметить: "Скажи мне, какие у тебя любимые книги, и я скажу тебе, кто ты." Посмотрите списки Ю. Кривенкова. Как удачно заметил Равель, "их интересно просматривать на совпадения и антисовпадения [со своим выбором]". А Юра сказал, что "Кривенков хотел сказать о книгах, а получилось — о людях…" И эти совпадения и антисовпадения тоже могут многое рассказать. В том числе и о струнах, "которые задеваются в душе читателя" (Дима Ватолин), которые "отзываются на разные грани этого [Крапивинского] мира" (Юра Никитин).

3 Не совсем ясна мысль.

B По-моему, очевидно. Венька, Кошак, например, необычны по общепринятым меркам (по меркам взрослых, учителей), но не по меркам венькиных родителей, каковых очень мало. И мерка здесь проходит только в понимании родителями детей (и доверии детей к своим родителям).

4 Ю Не верится, что есть такие читатели. Несмотря на все «грани»… Ведь если все это пропускать, то лучше читать Гаррисона. Я думаю, те, кто ценит исключительно фантастические навороты — так и делают.

В Да, но я говорю о крайних проявлениях. Можно пропускать не «насквозь»; можно читать не Гаррисона, а Муркока, Э.Нортон, Р.Асприна и другую чу… фэнтези.

5 Ю Ты знаешь, для моего слуха слово «педагог» более скомпроментировало себя, чем «учитель». «Учитель» — слово, смысл которого выходит далеко за рамки обучения конкретному предмету. «Педагог» же у меня ассоциируется с «педсоветом», "Академией Педагогических Наук", с неприступного вида педагогическими дамами, величественно проплывающими по школьным коридорам, а в учительской занимающихся склоками и обсуждением тряпок. Я бы на твоем месте употребил в «плохом» смысле слово «преподаватель», а в «хорошем» — именно «учитель». А вообще, я считаю неправильным выражать свою мысль, опираясь на оттенки в значении слов, особенно противопоставляя синонимы. Это чревато неправильным пониманием читателями твоей мысли, т. к. оттенки значений разными людьми могут пониматься по-разному.

Р Саша Зубченко мне как-то написал: "В школах нас учат «педагоги», а нужны Учителя". Вы оба говорите про одно и то же. Но нельзя выражать мысли оттенками слов, которые разные люди понимают по-разному. Я бы, наверно, тогда уж сказал, что "нас учат учителя, а нужны Учителя (с большой буквы)".

6 Это возможно только до некоторого возраста (к сожалению!), потом все уже «затоптано».

B "Любой ребенок гениален" — я считаю это общепризнанным фактом. Недавно слышал, как Г.Гладков, работающий с детьми, сказал то же самое. А насчет «затоптано» — это ты прав, но я считаю, что тогда это уже не ребенок, а взрослый сформировавшийся человек, идеалы которого, конечно, не изменишь. Только взрослость может наступить и в 12 лет…

7 B "Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них [своих учеников] "И сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; "Итак, кто умалится как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном; "И кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот меня принимает… "Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное… /От Матфея, 18:1–5, 19:13–15/ /Выделено мною./

8 Ю Не думаю, что это "сторона медали" социализма. Не сомневаюсь, что что-то подобное «творится» и у «буржуев». И, наверное, не меньше, чем у нас во времена «социализма».

9 Ю Ты действительно считаешь, что в массе своей они были лучше, чем современные? Не знаю, но сомневаюсь… А ты смотрел фильм "Детство Темы" по Гарину-Михайловскому (кстати, основатель нашего города)? По-моему, сильный фильм. Если смотрел — как тебе тамошние «педагоги»?

В Не смотрел, но давайте не будем спешить. Я не знаю, чего там было, но думаю, что издевательство над детьми в единичных случаях было везде, всегда и во все времена. (Смотри также мой комментарий в конце данной темы.)

10 Ю Так зачем же туда ездить, если там «творится»?

B Творится — единицы. Это творится везде — …

Ю Именно это я и имел в виду.

В … даже скаутские организации, родители во всем мире озабочены этими проблемами — я сам читал в сетях. Другое дело тенденция. Мне кажется, что работа с детьми в СССР в целом была лучше, чем в капстранах сейчас. Хотя строилась, как утверждают, пионерия по типу скаутизма. А вообще, может ты и прав… Цель этого куска: показать, что с изменением менталитета — а это начинается с детей — может измениться нация. Что я и хотел сказать.

Ю Согласен. Я, в принципе, о том же.

11 Р Про лозунги — по-моему, лишнее. В сильной степени они были только лозунгами.

В На такой и подобные возникающие вопросы я хочу сказать, что сейчас я только обозначил грань. Я понимаю, что сказано мало. Мне интуитивно кажется, что разница в формациях есть — и все завязывается больше даже не на социализм-капитализм, а на знаменитую тему русской философии «Россия-Запад», "философия тотальности — философия индивидуальности", на разницу американской (как типичный и наиболее яркий пример) ментальности индивида, силу одиночки — и русского «мы», общности, патриархальности, соборности.

Может быть, лозунги были действительно только лозунгами. Я думаю, что все-же кое-где они получили свое реальное, позитивное воплощение. Надо исследовать.

Ю Согласен, только «тотальность» здесь ни при чем.

В «Тотальность» подразумевается только в смысле философского направления, существовавшего в России в начале 20 века.

12 Д А есть те, которые их не видели.

В А в книгах?

Д Это не совсем то, и воспринимается не совсем так.

13 Р Фраза какая-то немного «казенная». К тому же, как ВП сказал: "Конечно, это не все стихи. Многое забылось, кое-что вспоминаю совершенно неожиданно". Или, например, спектакль "Праздник Нептуна" — не то он весь был в стихах, не то их в нем было очень много. На бумаге кажется, ничего не осталось.

14 Ю 1) У меня вполне приличный магнитофон Fisher, а также два катушечника.

2) При перезаписи на хорошие кассеты какая-либо потеря качества не прослушивается.

3) Качество записей большинства из этих песен оставляет желать много лучшего, и поэтому тем более не нужна особо крутая аппаратура.

4) Улучшить качество звучания я, конечно, не могу. Согласен, что если кто-то мог бы это сделать, то это было бы здорово. Хотя… мне не очень верится, что это будет хорошо. При этом что-то меняется в тембре и получается менее естественно. Такое впечатление у меня сложилось от некоторых пластинок. И нужно ли особо тянуться за качеством для такого рода музыки?

5) Все это, конечно, не исключает необходимости найти более качественные записи или… сделать новые. Будем стараться.

6) Лучше говорить не только о песнях на стихи ВП, но и об отрядных песнях, потому что там много замечательных песен и других авторов.

7) А перезаписью я готов заниматься и дальше.

15 Ю Так и поступаем. Сейчас, кстати, еще некоторые фильмы собирается переснять на видео Игорь Глотов.

16 Ю Вот тут ты точно молодец! Хорошая идея! Жаль только, что не у всех есть видеомагнитофоны.

17 Ю Я видел еще один фильм, где Макалей играет серьезную роль — мальчика, который в середине фильма умирает от укусов пчел, к которым у него аллергия. Остается девочка, с которой он дружил… Последний фильм — "Хороший сын". Я о нем читал — похоже, это комедия в стиле "Один дома".

18 Ю Их два, но второй я вообще не советую никому смотреть — это издевательство над книгой. Первый — очень хороший, хоть тоже не строго следует книге.

19 Ю Это Советско-Шведский фильм, режиссер В.Грамматиков.

20 Д 12. «Игрушка» — французский фильм с Пьером Ришаром.

Ю Я мог бы назвать еще не меньше десятка фильмов (в основном советских). Многие есть у меня на кассетах. Точнее сказать, кроме подобных фильмов у меня почти ничего и нет. Есть хорошие фильмы и у Гены Черкасова. Тот же «Крюк», например…

21 В Фильмы, так же как и книги, можно делить по тем же граням: для детей, сказки, фантастика, командорство…

22 Ю Это, конечно, ни в коем случае не исключает обычной личной переписки. Если письмо личное — его надо адресовать (как и раньше) мне.

23 В И не только рецензии!

24 Ю Не понял.

В Хочется услышать от других (в т. ч. и от тебя) продолжение этого списка.

25 Ю Хочу отметить, что «подклубы» должны быть не столько организационными структурами, сколько просто направлениями деятельности. Человек может принимать участие в деятельности сразу нескольких подклубов и понятия "член подклуба" быть не должно. И еще, по-моему, подклуб и «грань» — это совершенно разные вещи. Прямого соответствия тут, скорее всего, не будет.

26 Ю Любой материал интересен не всем. Я бы сказал, что в приложениях должны быть просто материалы большого объема. А в самой ТС должны быть в основном "информационно-организационно-коммуникационные" материалы и «презентации» приложений.

27 Ю ПС Стихов будет представлять интерес лишь для узкого круга людей. А приложением к ТС, видимо, лучше сделать сборник избранных стихов ВП: тех, что стали отрядными песнями, стихов из книг и еще некоторых. Было бы также здорово издать сборник отрядных песен — как крапивинских, так и не крапивинских — причем, желательно с аккордами.

28 В Видимо, так всегда стоит поступать с тематическими выпусками ТС: помещать критические статьи о публикуемых в них материалах в ТС, потом собирать заявки и распространять их в соответствии с заявками.

29 Ю Большая просьба: если имеете возможность — используйте букву «ё».

30 Ю Это все, конечно, совершенно не обязательно. Можно и от руки писать и на машинке печатать. Кстати, дискетку мы можем вернуть.

31 Ю Истинная правда.

32 Ю Конечно!

1) «Сбор» — это здорово. Можно сказать, это моя давняя мечта.

2) Собираться, по-видимому, надо либо в Новосибирске, либо в Москве, либо в Екатеринбурге. Последнее — самое заманчивое, потому что люди побывают в отряде и можно будет, я надеюсь, организовать встречу с ВП (в отряде или на природе) (идея Игоря Ястребова). Но в этом случае каждому придется самому позаботиться о своем размещении:…

В Кошмар!

Ю …палатка, гостиница, знакомые или родственники… В этом смысле лучше в Москве. Там много «нашего» народа и больше человек можно будет разместить по домам (и общагам), да и знакомые в Москве у многих есть. Хоть проблема и остается… В Новосибирске в этом смысле — тоже неплохо: в мою квартиру и в комнату Равеля можно натолкать довольно много народа. А еще у нас дача есть — можно там обосноваться (никому мешать не будем). К тому-же, до Н-ска ближе добираться тем, кто живет на Дальнем Востоке. Но если народу будет много — все равно проблема остается.

3) Но… боюсь, что приехать смогут немногие. Билет в плацкартном вагоне от Н-ска до Москвы стоит около 50000! И еще: не все ведь могут взять отпуск когда захотят. Но все равно собираться надо. И не один раз. Пусть один раз приедут одни, другой — другие. Кто живет совсем далеко, могут поводить региональные сборы. Обо всем этом надо подумать.

ТА СТОРОНА. Выпуск 5.

ТА СТОРОНА

Литературно-художественный, критико-библиографический,

историко-философский, информационно-публицистический…

АЛЬМАНАХ

Выпуск 6

Клуб «ЛОЦМАН» Сентябрь 1994 г. Новосибирск-Москва

В этом выпуске мы поместили продолжение библиографии В.Крапивина (художественные произведения в периодических изданиях), статью Евгения Савина "Стереотипы восприятия произведений Крапивина", рассказ Михаила Веретенникова, стихотворения Игоря Глотова и Татьяны Сороко.

Библиография В.Крапивина (продолжение).

1. Книги, изданные в СССР на русском языке (исправления и добавления)

1963

2. Брат, которому семь. В части тиража ТС-2 вместо рассказа "Ночные поезда" ошибочно указано "Ночные звезды" 1968

9. Путешественники не плачут. В части тиража ТС-2 пропущен рассказ «Крылья» из цикла "Почему такое имя".

* * * Приносим извинения за ошибки.

* * * 1993

66. Собрание сочинений. (В 9 т., в 6 кн.). Кн.5, т.8. [Острова и капитаны. Роман. Кн. 1–2]. Екатеринбург: Издательство «91», 460 c., ф.84х108/32, 100000, худ. П.Крапивин (мало илл.). Книга вышла в 1994 г.

67. Собрание сочинений. (В 9 т., в 6 кн.). Кн.6, т.9. [Острова и капитаны. Роман. Кн.3. Синий город на Садовой. Повесть]. Екатеринбург: Издательство «91», 576 c., ф.84х108/32, 100000, худ. П.Крапивин (мало илл.). Книга вышла в 1994 г.

1994

68. Выстрел с монитора. [Я иду встречать брата. Повесть. Выстрел с монитора; Гуси-гуси, га-га-га…; Застава на Якорном Поле. Повести из цикла "В глубине Великого Кристалла"]. (Том 1 собрания сочинений). Нижний Новгород: «Нижкнига», 512 с., ф.84x108/32, 50000, худ. Е.Стерлигова

69. Лоцман. [Крик петуха; Белый шарик Матроса Вильсона; Лоцман. Повести из цикла "В глубине Великого Кристалла"]. (Том 2 собрания сочинений). Нижний Новгород: "Нижкнига",? с., ф.84x108/32, 50000, худ. Е.Стерлигова

70. Тополиная рубашка [Повесть. Серебристое дерево с поющим котом; Дырчатая луна; Самолет по имени Сережка. Повести]

2. Художественные произведения, опубликованные в периодических изданиях

Аврора (Санкт-Петербург)

1984.8-10 Возвращение клипера «Кречет». [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

Вечерний Свердловск (Екатеринбург)

1959.17 октября Восьмая звезда. [Рассказ]

1959.14 ноября Прачка. [Рассказ]

1960.3 января Снежная обсерватория. [Рассказ]

1960.16,17 мая Тепло с севера. [Рассказ]

Вожатый (Москва)

1964.8 Подкова. [Рассказ]. С. 38–40. Портр. Детская литература (Москва)

1967.3 Валькины друзья и паруса. [Отрывок из повести]. Худ. В.Шляндин. С. 30–35. Портр., предисл. об авторе Книгочей (газета ассоц. "Российская книга" и ассоц. уральских издателей, Екатеринбург)

1993.1 Как я редактировал Льва Толстого. [Отрывок из повести "Пошел все наверх!", или "Воспоминания эрудита. Здесь же фотоколлаж о жизни В.К.

Лепта (Москва)

1992.3,5,6 Сказки о рыбаках и рыбках.

1993.1,2 [Повесть из цикла "В глубине Великого Кристалла"]

Литературная Россия (Москва)

1984.27 Далеко-далеко от моря. [Рассказ]. Худ. Л.Рябинин

1985.22 Стрела от детского арбалета. [Автобиографический рассказ]. Худ. А.Бальжан, фото автора, вступл. от имени автора

Мурзилка (Москва)

1961.12 Рукавицы. [Новелла]. С.18

1963.11 Соринка. [Рассказ]. Худ. Н.Устинов. С. 19–21

На смену! (Екатеринбург)

1959.6 ноября Здесь сражались красногвардейцы. [Рассказ]

1961.30 сент.-1 окт. Вспомните эдельвейс. [Рассказ]

1962.1 января Письмо Северной королевы. [Рассказ]

Наше время (Тюмень)

1993.9,12,14,16,19–21,23,27 "Пошел, все наверх!", или Воспоминания эрудита. [Маленькая повесть].Рис. автора. Путаница в нумерации. (В послесловии — нахальное сообщение, что все новые повести автобиографического цикла авор обещал для 28 октября первой публикации этой газете. — Примечание В.К.)

Областная газета (Екатеринбург)

1993.26 октября Помоги мне в пути… (То же, что "Кораблики"). [Маленький отрывок из романа]. Во вступлении — о новом романе и поздравление с 55-летием). Фотография с внучкой Дашей

Пионер (Москва)

1964.3 Капитаны не смотрят назад. [Рассказ]. Худ. Ф.Лемкуль. С. 2–12

1965.1,2 Та сторона, где ветер. [Повесть (ч.1)]. Худ. Ю.Коровин

1965.8 Такая была планета. [Рассказ]. Худ. Е.Медведев. С. 2–13

1965.11 Звезды пахнут полынью. [Рассказ]. Худ. В.Востриков. С. 5–11

1966.5–7 Оруженосец Кашка. [Повесть]. Худ. Е.Медведев

1967.4–7 Люди с фрегата «Африка». [Повесть (ч.2 повести "Та сторона, где ветер")]. Худ. Е.Медведев

1968.9,10 Тень Каравеллы. [Повесть (ч.1)]. Худ. А.Крылов

1969.4 Бегство рогатых викингов. [Повесть]. Худ. А.Борисов. С. 20–31

1970.1 Далекие горнисты. [Повесть(ч.1 трилогии "В ночь большого прилива")]. Худ. П.Багин. С. 22–32

1970.9-11 По колено в траве. [Повесть (ч.2 повести "Тень каравеллы")]. Худ. Е.Медведев

1971.9,10 Алые перья стрел. [Повесть (ч.1 трилогии)].В соавторстве с С.Крапивиным. Худ. Е.Медведев

1972.1 Штурман Коноплев. [Рассказ]. Худ. Е.Медведев. С. 4–13

1972.2 Гвозди. [Рассказ]. Худ. Е.Медведев. С. 2–14

1972.5 Красный кливер. [Рассказ]. Худ. Е.Медведев (не указан). С. 6–12

Мальчик со шпагой. [Роман-трилогия]

1973.5–7 ч.1. Всадники со станции Роса. Худ. Е.Медведев

1974.3–6 ч.2. Мальчик со шпагой. (Звездный час Сережи Каховского). Худ. С.Трофимов и В.Дудкин

1975.5–9 ч.3. Флаг-капитаны. Худ. С.Трофимов, А.Гришин

1976.7-10 Ковер-самолет. [Повесть]. Худ. Е.Медведев

1978.3,4 Мушкетер и Фея. [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

1979.1–5 Колыбельная для брата. [Повесть]. Худ. Е.Медведев

1981.7,8 Шлем витязя. [Повесть]. Худ. Е.Медведев

1982.1–3,9-11,1983.1–4 Журавленок и молнии. [Роман]. Худ. В.Дудкин, Е.Медведев

1984.5 Вечерние игры. [Рассказ]. Худ. Е.Медведев. С. 4–14

1985.2–4 Тайна пирамиды. [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

1986.3–5 Сандалик, или Путь к Девятому бастиону. [Повесть]. Худ. Е.Медведев

1987.4–8 Оранжевый портрет с крапинками. [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

1988.10–12,1989.1,2 Выстрел с монитора. [Повесть из цикла "В глубине Великого Кристалла"]. Текст разбит на три части со своими названиями и убран пролог про обсерваторию «Сфера». Худ. Е.Стерлигова

1989.10–12,1990.1,2 Застава на Якорном поле. [Повесть из цикла "В глубине Великого Кристалла"]. Худ. Е.Медведев

1991.7-12 Портфель капитана Румба. [Роман-сказка]. Худ. Е.Медведев

Пионерская правда (Москва)

1971.24 Воробьиная ночь. [Рассказ]

1974.40,41,43–46,48-51,53–55,57-60,62–67,71-75 Каникулы Вершинина-младшего. [Повесть (ч.2 трилогии "Алые перья стрел")]. Сокр. вариант. В соавт. с С.Крапивиным. Худ. И.Семенов. (Ч.3 трилогии написана С.Крапивиным, опубликована в журнале "Уральский следотпыт", 1982, N 4–5 под названием "Пять дней шесть лет спустя")

1975.56,57,59–64 След крокодила. [Повесть]. Худ. О.Корнев

1976.77 Победители. [Рассказ]. Худ. Е.Медведев (не указан)

1979.59–63,65,67,68,70–72,74-79,81–83,85,86,88,91–93 Трое с площади Карронад. [Повесть]. [Сокр. вариант]. Худ. Е.Медведев

1981.24–29 Остров привидения. [Рассказ]. Худ. О.Корнев

1988.14,15,17,18,20–23,26,27,30,32,33–36,…(?) Граната. [Отрывки из романа "Острова и капитаны"]

1992.41,1993.1,3–5,7-11,13,14 Серебристое дерево с поющим котом. [Отрывки из повести]. Худ. А.Чижиков

Слава Севастополя (севастопольская городская газета)

1987.30 августа Сентябрьское утро. [Рассказ]. С кратким вступлением

Согласие (воскресный тюменский еженедельник)

1993.8 "Пошел все наверх!", или Воспоминания эрудита. [1-я глава повести].

Тюменская правда (Тюмень)

1993.27 фев Как лает собачка. [Глава из повести "Пошел, все наверх!",или Воспоминания эрудита]

1993.20 июля — 7 авг. Босиком по Африке. [Маленькая повесть]. Предисловие автора

Урал (Екатеринбург)

1962.5 Рубикон. [Рассказ]. Худ. В.Бубенщиков. С. 177–181

1964.2 Крепость в переулке. [Рассказ]. Худ. А.Чумаков. С. 178–182

1964.11,12 Палочки для Васькиного барабана. [Маленькая повесть]. Худ. не указан

1966.5 Володя. [Гл. из повести "Оруженосец Кашка"]. С. 165–182. Худ. не указан

1967.2 Город с разноцветными окнами. [Гл. из повести" Валькины друзья и паруса"]. Худ. М.Бурзалов. С. 182–190

1969.12 Озерный царь (Лерка). [Повесть]. Худ. В.Бубенщиков. С. 140–173

1970.6 Старый дом. [Рассказ]. Худ. Б.Тюфяков. С. 159–167

1979.6 Песня о первом полете. [Очень сильно сокращенный вариант повести "Болтик"]. С. 25–38

1984.8 Сказки Севки Глущенко. [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова. С. 3–73

1986.1 Шестая Бастионная. [Рассказы: Алька; Бастионы и форты; Путешествие старым тетрадям; Мокрые цветы]. Худ. Е.Стерлигова. С. 19–60

1989.8,9 Гуси-гуси, га-га-га. [Повесть из цикла "В глубине Великого Кристалла"]. Худ. Е.Стерлигова

1992.4 Синий город на Садовой. [Повесть 1990 года]. Худ. Е.Стерлигова

1992.11 Чоки-чок… Приключения в стране, которая рядом. [Повесть-сказка]. Специальный выпуск, 240 с., ф.84х180/32, 14500. Рис. автора. (В журнале художник не указан). Номер вышел в 1993 г.

1994.10–12 Кораблики. [Роман-фантазия]

Уральский рабочий (Екатеринбург)

1974.20 октября Барабанщики «Эспады». [Отрывок из ч.3 романа "Мальчик со шпагой"]

1979.20 мая Капитан Анюта. [Отрывок из повести "Трое с площади Карронад"]

1989.29 января Отец и сын. [Отрывок из 3 кн. романа "Острова и капитаны"]

Уральский следопыт (Екатеринбург)

1960.5 Табакерка. [Рассказ]. Худ. М.Брусиловский. С. 42–49

1961.12 Друзья-мальчишки. [Новеллы: Крылья; Рейс «Ориона»; Костер; Планшет; Настоящее]. Худ. М.Брусиловский. С. 49–55

1962.8 Я иду встречать брата. [Повесть]. Худ. В.Бубенщиков. С. 14–27

1963.1 Риск. [Рассказ]. Худ. Н.Моос. С. 48–50

1963.5 Ночные поезда. [Рассказ]. (Глава из повести "Брат, которому семь"). Худ. Н.Моос. С. 47–55

1964.9 Звезды под дождем. [Рассказ]. Худ. Ю.Ефимов. С. 33–47

1967.12 Путешественники не плачут. [Рассказ]. Худ. Н.Моос. С. 34–39

1970.12 Флаг отхода. [Рассказ]. Худ. С.Киприн. С. 24–29

1971.4 Баркентина с именем звезды. [Повесть]. Рис. автора. С. 12–33

1973.11,12 Летчик для Особых Поручений. [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

1977.12 В ночь большого прилива. [Повесть (ч.2 трилогии "В ночь большого прилива")]. Худ. Е.Стерлигова. С. 19–48.

1978.9 Вечный жемчуг. [Повесть (ч.3 трилогии "В ночь большого прилива")]. Худ. Е.Стерлигова. С. 30–61

1981.1–3 Дети синего фламинго. [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

Голубятня на желтой поляне. [Роман-трилогия]. Худ. Е.Стерлигова.

1983.3–5 ч.1. Голубятня на желтой поляне. (В книжном варианте — "Голубятня в Орехове").

1984.1,2 ч.2. Праздник лета в Старогорске.

1985.1,2 ч.3. Мальчик и ящерка.

1986.6,7 Тополиная рубашка. [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова.

Острова и капитаны. [Роман в 3-х книгах]. Худ. Е.Стерлигова,

1987.5–8 кн.1. Хронометр (Остров Святой Елены).(В N 5 худ. Е.Охотников).

1988.4–6 кн.2. Граната (Остров капитана Гая).

1988.11,12 кн.3. Наследники.

1989.3–6 (Путь в архипелаге).

1990.8-10 Крик петуха. [Повесть из цикла "В глубине Великого Кристалла"]. Худ. Е.Стерлигова

1991.6–8 Белый шарик Матроса Вильсона. [Повесть из цикла "В глубине Великого Кристалла"]. Худ. Е.Стерлигова

1992.1–3 Лоцман. [Повесть из цикла "В глубине Великого Кристалла"]. Худ. П.Крапивин

1993.4,5–6,1994.3,4,5–6 Бронзовый мальчик. [Роман]. Худ. Е.Стерлигова

Честное слово (Екатеринбург)

1993.1–1 °Cеребристое дерево с поющим котом. [Повесть-сказка]. Рис. автора

Читатель и жизнь (Екатеринбург. Издание обл. правления общества любителей книги и свердл. книготорга)

1989.2 Крик петуха. [Отрывок из повести]. Вступление С.Казанцева. С.2

Юношеская газета (Москва)

1993.3(13)-24(34),1(35)-4(38) Синий город на Садовой. [Повесть]. Рис. Е.Медведева (В нумерации дикая путаница и ошибки. Часто перепутаны и повторяются рисунки. — Примечание В.К.)

Юный ленинец (Киев. Орган ЦК ЛКСМ Украины и республ. совета всесоюзной пионерской организации)

1964.1 января Планшет. [Рассказ]

1965.8 января Айсберги проплывают рядом. [Рассказ]

* * *

Евгений Савин (г. Калуга)

Стереотипы восприятия произведений Крапивина.

Есть два основных стереотипа, с помощью которых не очень добросовестные критики оценивают прозу В.Крапивина. Первый — у Крапивина всегда существует четкое противопоставление "ребенок взрослый", которое выступает в качестве "основного конфликта".

При этом дети у писателя чаще всего выступают как «хорошие», а взрослые — как «плохие». Второй стереотип — бесконечные самоповторы В.П. "Каждый раз Крапивин пишет одну и ту же вещь, где герои и главный конфликт до блеска отполированы от многократного употребления" (Р.Арбитман, "Лит. газета", 16.12.92, с.4). В любых стереотипах так или иначе отражено то, что действительно имеет место. Поэтому их весьма трудно разрушить. Хуже всего то, что это разрушение выступает как простое отрицание. В ответ на утверждение, выражаемое в первом стереотипе, говорят: "Неправда, у Крапивина более чем достаточно и положительных героев-взрослых, есть и хорошие учителя, родители…" Это так, но этим утверждением мы отрицаем и то рациональное, что содержится в первом стереотипе.

Цель этой заметки — попробовать выявить, что, в действительности, представляет из себя оппозиция "взрослые — дети" у В.П.К. Наш основной тезис — у Крапивина действительно можно четко наметить два плана героев, два «мира», две «реальности». Если угодно, их можно обозначить как "мир детей" и "мир взрослых". Специфика взаимоотношений этих двух «миров» состоит в том, что "мир взрослых" не имеет автономного существования, не существует вне, не существует без "мира детей". Его можно обозначить как "не-мир детей", то есть то, что не является "миром детей". Взрослый появляется у Крапивина лишь постольку, поскольку он так или иначе оценен, отмечен в сознании ребенка. Его просто не существует вне этого сознания. Действительно, центр повествования располагается у Крапивина в "мире детей", а "мир взрослых" выступает лишь как нечто неопределенное, или, наоборот, враждебное. "Мир взрослых" есть то, что находится за "миром детей", следовательно, его функция есть полагание границ "мира детей". Но, в действительности, "мир детей" у В.К. сам полагает себе границы, поэтому и "мир взрослых" определяется лишь в отношении к детям. "Мир детей" закрыт для взрослого. Последний входит в него только с определенной оценкой, заданной ребенком. Более того, он и существует благодаря этой оценке. Нередко он и есть эта оценка в персонализованном, материализованном виде. В силу этого характера взаимоотношений между «мирами» особый характер носят и отношения по линии "ребенок — взрослый".

Дело не в том, что первый «хороший», а второй «плохой». Просто право давать оценку у Крапивина имеет лишь ребенок. «Хорошим» или «плохим» взрослый становится лишь в отношении ребенка. И при этом он не обладает никакими иными качествами или свойствами сам по себе, но лишь в отношении к детям. Это отношение не выступает как некое абстрактное отношение вообще, но есть отношение к конкретному ребенку, который является героем произведения. Все остальные взрослые, прежде всего, есть лишь продукт сознания героя. Отношения "ребенок — ребенок" отличаются от отношений "ребенок — взрослый". Я покажу это на конкретном примере, достаточно характерном. Журка ("Журавленок и молнии") проявляет просто чудеса сопереживания в отношении, скажем, к Валерику. Между тем, последний едва не убивает Журкиного отца (!). С другой стороны, параллельный сюжет с режиссером Кергелен. Она, в сущности, есть вымысел, фикция Журкиного сознания. Лишь мелькнув один раз в поле зрения Журки, она оказывается снабженной ярлыком, оценкой. Она «плохая». Об этом говорит сон, где Кергелен появляется в роли лесной ведьмы. Ведь Журка еще не знает, что Кергелен — это она. Параллельно вводятся два плана: с одной стороны, зарождение дружбы Журки с Валериком, который магическим образом оказывается по сути невиновным, с другой — нарастание неясной, неизъяснимой тревоги. И, конечно, кульминация, «взрыв». Здесь, кстати, единственный раз в романе появляется Дед (герой "Колыбельной для брата"), который и запускает сцену, посылая Журку в учительскую, где он, собственно, и узнает, что фамилия режиссера Кергелен.

Фигура действительно роковая. Валерик — виновен фактически, но в сознании героя не виноват. Кергелен фактически вообще не виновата, в сознании героя же она магическим обазом оказывается виновата даже в том, в чем фактически виноват Валерик. Логика весьма неочевидная, и цепь Журкиных рассуждений вряд ли могла бы быть понята взрослым. Однако, это и не важно, потому что в системе отношений "взрослый — ребенок" понимание вообще не фигурирует. Если в случае с Валериком Журка ставит себя на его место, понимает его, то по отношению к взрослым он этого не делает. И это естественно, так как понимание рождается там, где есть два целостных, независимых в своем существовании друг от друга человека, а взрослые у Крапивина независимо не существуют.

Действительно, попробуйте взять любого взрослого и развернуть его другой стороной. Попробуйте представить его в другой обстановке, или посмотреть на него глазами другого. Крапивинские герои иногда, весьма редко, но все же делают подобный поворот. Кульминационный момент из повести "Валькины друзья и паруса", учительница Анна Борисовна требует, чтобы Бегунов отдал свой галстук. Он поднимает глаза навстречу ей. "И вдруг Валька понял (выделено мной — Е.С.), что Анна Борисовна устала. И что ей, наверно, очень хочется уйти домой, и, может быть, по дороге еще надо зайти в булочную, которую скоро закроют; а потом придется готовит ужин, возиться с посудой и думать о завтрашних уроках… И он, Валька Бегунов, только маленькая частичка многих забот (а не оценивающий все и вся центр Е.С.)… И на секунду Валька ощутил даже что-то вроде смутной жалости к ней, уставшей и раздраженной. Но это чувство мгновенно забылось". Вот так. Момент понимания есть лишь момент, который мгновенно оказывается забытым. Взрослый обречен на фатальное непонимание.

Однако, стоп. Все сказанное выше относилось прежде всего к произведениям В.П., написанным примерно до начала 80-х годов. После этого мы можем отметить достаточно решительную перемену. Этот факт позволяет обсудить следующий сюжет — самоповторяемость Крапивина. Действительно, так ли верно это утверждение?

Во многом этапным, интересным для анализа произведением является, конечно, "Голубятня на желтой поляне". Именно здесь впервые намечено то, чего раньше у Крапивина не было: принципиально новый тип взаимоотношений между "миром детей" и "миром взрослых". Вспомним, каким образом «сообщались» между собой миры в произведениях, написанных до «Голубятни». Здесь, собственно, два способа, существо которых состояло в том, что герой-взрослый, для того, чтобы стать именно героем, а не безличной фигурой, должен был сам стать ребенком. Первый из этих способов «магический» — представлен в трилогии "В ночь большого прилива". Всякий раз, проникая в "мир детей", герой сам становится ребенком, скорее надевает маску ребенка. Действительно, полного забвения взрослости здесь не происходит. Например, герой так же владеет искусством фехтования, как он владел им и в своей «взрослой» ипостаси. Второй способ — реализован в "реалистических произведениях". Его суть в том, что автор, ведущий повествование, перемещается в свое собственное детство. Он действует опять-таки под маской ребенка. По такому принципу построены, например, "Тень Каравеллы", некоторые из "Летящих сказок". В "Голубятне на желтой поляне" все меняется принципиальным образом. Положение главного героя Ярослава Родина здесь весьма двойственное. С одной стороны, он есть выдумка, порождение сознания Игнатика. Эта черта роднит его со взрослыми персонажами, скажем, романа "Журавленок и молнии". Как и любой взрослый, он не существует автономно. Но, с другой стороны, Крапивин делает его героем, центром повествования, то есть целостным, самодостаточным и независимым индивидом, который через свое сознание преломляет все происходящее в нем. Если раньше взрослый мог войти в мир детей, только надев маску ребенка, то теперь он входит в мир детей именно как взрослый. Более того, он нужен там именно в таком качестве. Вспомним, "Один и четыре", — так называется вступление к роману "Голубятня на желтой поляне". Один — это как раз взрослый, причем, повторю еще раз, целостный и самодостаточный, принимающий решение и дающий оценки. И это говорит о том, что прежняя схема отношений "мира взрослых" и "мира детей" существенно изменилась. Крапивин по-прежнему локализует события в "мире детей", но центром, организующим этот «мир», оказывается теперь взрослый.

В начале я говорил о двух стереотипах, управляющих восприятием произведений Крапивина. Моей целью было если не разрушить, то, по крайней мере, несколько сдвинуть эти стереотипы. Действительно, В.П. самоповторяется, каждое его новое произведение во многом предсказуемо. При этом самоповтор не скрывается, а наоборот, выставляется на первый план. Об этом говорит, например, столь любимый писателем прием введения в новое произведение героев из старых своих книжек, что задает как бы непрерывность описываемой им «реальности». Однако, должен ли вдумчивый читатель, а тем более критик, лишь констатировать этот самоповтор? Нет, конечно. Следует идти от поверхностного плана вглубь, насколько это возможно. Видеть различное в сходном — такова должна быть исследовательская установка, которую я и попробовал в какой-то степени реализовать.

***

Игорь Глотов (г. Жуковский)

Барабанщикам "Голубятни на

желтой поляне" посвящается

Казематы, галереи, коридоры,

Лицеисты не желают больше гнуться.

Не сдержали ни запоры, ни заборы,

И назад они уж больше не вернуться.

Кто поменьше, уходили за ворота

От разрядников, насилия, цинизма.

А в лицей уже спешит за ротой рота,

Для порядка, что по принципам фашизма.

Наступали те, что детства их лишали,

Те, с которыми они непримиримы,

Они маленьких всерьез не принимали,

А мальчишки взяли в руки карабины…

Уходящих за ворота прикрывали,

Отступать же не могли и не хотели.

Им приклады сильно в плечи ударяли,

Только пули почему-то не летели…

Из стволов на землю выпадали пули,

Поднимая пыли серые фонтаны.

Карабины лицеистов обманули,

И тогда мальчишки взяли барабаны.

Барабаны, барабаны, барабаны…

Барабанщиков неровная цепочка.

Губы сжатые, а палочки упрямы,

В их упорстве непоставленная точка.

Барабанов почерневших гулкий рокот

Смял, отбросил глазированные лица.

Наступления умолк тяжелый грохот,

Отошли, но барабанщикам не скрыться.

Придавило их к стене, сжигая, пламя,

Что запущено жестокими врагами.

И с вершин они летят на камни прямо,

На мгновенье замерев между зубцами.

Их бичи, огонь и страх не покорили,

Но не залечить мальчишеские раны.

Вниз шагали, о пощаде не просили,

На зубцах свои оставив барабаны.

И летели, в жгучем пламени теряясь,

Сжавши воздух обожженными руками.

Над Планетой в синем ветре растворяясь,

Часть ушла из пекла боя ветерками…

Ветерками улетали с поля боя,

Уходили через пламя, не сдаваясь.

Им не чувствовать ни холода, ни зноя,

Но тоска в них не угаснет, разрастаясь.

А оставшиеся, что не улетели,

Обнимали землю тонкими руками.

От горячей крови камни почернели,

И не стать уже им больше ветерками…

Барабаны, барабаны, барабаны…

Ноябрь 1990 г.

* * *

Михаил Веретенников (г. Энгельс)

Рассказ без названия.

Когда я учился в первом классе, дома, в котором я сейчас живу, еще не было. На его месте был большой котлован. А еще раньше там был пустырь. Две мальчишечьи армии постоянно сражались там, меряясь силами в футболе, рыцарских турнирах, снежных побоищах…

Но летом того года на пустыре вырыли большую яму, а к осени начали строить дом. Мальчишкам всегда все интересно, и мы — я и мой друг Славка — были частыми гостями на строительстве. Наступил октябрь. Половина котлована была уже застроена.

Под вечер мы подошли к пока еще пустой части котлована. Зачем? Сейчас уже не помню, да это и не важно. А важно то, что Славка вдруг поскользнулся и упал в яму. Я осторожно подошел к краю, лег на землю, протянул в темноте руку и хотел уже позвать друга, как за нее, за руку, уцепилось… "Мамочка!.." — только и успел подумать я, как оказался на дне котлована. То, что уцепившись за мою руку, стащило меня вниз, было похоже на человеческую ладонь, покрытую щетинкой и до ужаса ледяной. Было темно, холодно и страшно. На секунду мне показалось, что мы играем в жмурки (наша любимая дворовая игра), и мне добросовестно завязали глаза.

— Славка, — позвал я, когда пришел в себя.

— Мишка, это ты? — раздался рядом прерывающийся голос. — Ты как тут оказался?

— Не знаю. За меня что-то уцепилось, и я упал.

— Слушай, а где мы?

— Не знаю. — Я огляделся. Вокруг нас стояла непроницаемая темнота. Было ощущение, что нас посадили в железный ящик и плотно закрыли крышку. Сюда, на дно котлована, не проникал ни один лучик света.

Я нашел Славкину руку и вцепился в нее. Мы прижались друг к другу.

— Д-давай д-думать, — прошептал Славка. — А то д-дома будет…

Я сначала удивился — чего это Славка заикается, но тут же сообразил: у меня же у самого язык со страху еле шевелится.

— Т-точно, б-будет. Надо как-то выбираться отсюда.

— А зачем выбираться? Оставайтесь, поиграем…

Мы застыли. Голос, сказавший это, был тоненький и капризный. Знаете, такой, как у непослушных принцесс из сказочных фильмов. Неожиданно мы поняли, что уже не так темно и холодно. Но самое интересное было то, что мы уже находились не в котловане, а в большой комнате, с высоким потолком и без единого окна. Свет шел из огромных шаров, которые плавали в воздухе по углам комнаты.

Прямо перед нами сидело… существо. Несмотря на то, что мы учились только в первом классе, внешний вид этого существа был нам очень хорошо знаком. Маленький, черненький, с небольшими рожками и копытцами на ногах. На руках были обыкновенные ладошки, только покрытые мягкой щетинкой. На кончике хвоста — небольшая кисточка (прямо, как у пуделя).

— Черт, — прошептали мы со Славкой одновременно.

Он глянул на нас, почему-то очень грустными глазами. Будто хотел сказать: "И вы тоже…" Но тут же принял немного вызывающий вид.

— А что, если черт, то и поиграть не хочется, то и скучно не бывает? — тут он снова стал грустным и симпатичным. — Да вы не бойтесь, я же еще маленький, я только в подготовительный класс нашей школы хожу. — Он опять повеселел и озорно глянул на нас.

— Давайте играть в жмурки! — он вскочил и вдруг замер. Смешно сморщил маленький носик и почесал в затылке: — Вот только трое нас, а мы все-таки в преисподней, и я, хоть и маленький, но все же черт…

Он немножко подумал и стремительно выбежал из зала, крикнув нам, чтобы мы никуда не выходили.

И вот странное дело… Я больше не испытывал страха, мне было очень хорошо, спокойно, и просто интересно: а что дальше? Славку, видимо, тоже мучил этот вопрос. А раз так, то мы решили принять правила игры. Мы разделись и сложили куртки у стены. Честно говоря, я был даже рад, что этот веселый, забавный бесенок с пушистой шерсткой затащил нас сюда. Я понимал, что это сказка, а я необыкновенно люблю сказки, и даже сейчас часто их читаю и перечитываю. Кто-то внутри меня говорил мне, что все это вздор, что этого просто не может быть, потому что чертей не существует (нас воспитывали атеистами), и что я просто сплю и все это мне только снится. Я мысленно послал ко всем чертям этого вечного спорщика и подумал: "Даже если это действительно сон, пусть он подольше не кончается, этот удивительно хороший и добрый сон…" Размышляя так, я и не заметил, как вернулся наш приятель и привел с собой двух таких же чертенят, как и он сам. Мы начали играть. Все закружилось… Чертенята оказались очень веселыми и живыми. Скоро мы уже забыли обо всем, готовы были улыбаться каждому слову, смеяться всему… Знаете, такая атмосфера бывает, когда собираются друзья, веселые, радостные, после какого-нибудь хорошего дела, когда хочется шутить, когда каждая фраза вызывает взрыв смеха, когда время бежит незаметно и глаза полны слез от неудержимого хохота, когда человек дурачится, никого не стесняясь и когда всем просто хорошо вместе. Но ничто не вечно под луной… В самый разгар веселья я вдруг подумал о маме. "Какая же я бессовестная скотина! Я тут веселюсь, а она там, наверно, уже не знает, что и думать!" Я оборвал смех и глянул на Славку. Видимо, он тоже подумал о доме. Мы подошли к нашему новому другу и сказали:

— Прости, но нам надо домой. Нас ждут родители. Он как-то сразу притих. Два его товарища тоже. Тихо спросили:

— Вам уже точно пора?

— Да, — так же тихо ответил я.

Он подошел к нам и положил руки нам на плечи. Заглянул в глаза. Я вздрогнул, увидев его глаза так близко. Я еще не встречал таких глубоких и таких печальных глаз.

— Может быть, еще немного, может, останетесь…

Мне вдруг нестерпимо захотелось остаться. Но я хорошо помнил, как год назад "Скорая помощь" увезла маму в больницу. Тогда я узнал, что у мамы больное сердце…

— Нам действительно пора…

— Что ж… Вон за той дверью лесенка, Поднимитесь по ней и окажетесь дома. Прощайте, больше мы уже не встретимся, — он вздохнул.

Потом взял нас за руки и подвел к двери. Мы открыли ее.

— Не забывайте нас… Я последний раз оглянулся. Он был уже один. Сидел на полу, чуть нахохлившийся, и, кажется, немного обиженный. Он смотрел на нас с какой-то необъяснимой тоской. И мне даже показалось, что кончиком хвоста он утер несколько слезинок. Может быть, ему до боли хотелось с нами, наверх, но он не мог покинуть свой привычный мир. Таким он мне и запомнился…

Мы поднялись по лестнице и вышли из подвала нашего дома. Было еще не очень поздно. Горели окна, гасли последние лучи тусклого осеннего солнца. Мы разошлись по домам. Внутри у нас было тихо и грустно. С того вечера прошло десять лет. Я уже не тот первоклассник, но во мне до сих пор живет ощущение Сказки. Я живу в том самом доме, который построили на том котловане. И очень часто по ночам я вижу тот вечер, как наяву вижу тот зал и наших потусторонних друзей… И всегда после таких снов я просыпаюсь счастливый и немного грустный. Я понимаю, что это приходит Детство. Мое Детство. Еще недалекое, но уже неповторимое. И поэтому есть грусть…

4 июля 1992, 5 января 1994

* * *

Татьяна Сороко (г. Брянск)

Я доверчивый глупый котенок,

Я люблю шоколад и цветы.

По утрам улыбаюсь спросонок,

Провожая ночные мечты.

Верю каждому доброму взгляду

И готова навстречу бежать.

Не суди меня, милый, не надо,

Мне иначе не жить, не дышать.

Да, я знаю — наивна не в меру,

Да, я знаю — на ком-то споткнусь.

Но оставь мне, Господь, эту веру

Только с ней я по-детски смеюсь.

* * *

А мне нечаянно поверилось,

Что ждут меня мои моря

И что надежная уверенность,

Как прежде, дремлет в якорях.

И что бродячий ветер трепетный

Рвет паруса, зовет их в путь…

И ветер тот — мальчишка ветреный

Мне ночью не дает уснуть.

Он все поет про бухты дальние,

Миндальным запахом дразня…

И волн далеких синь зеркальная

Всю ночь баюкает меня.

* * *

Почему все так странно?

Ты не знаешь случайно?

Вот опять мирозданья

Не разгадана тайна.

А в глубинах сознанья

Отражение Божье…

Почему все так странно?

Ты не знаешь?.. Я тоже…

* * *

Леше

А в небе синем — чуть повыше крыш

Свистящий холод из глубин пространства…

Но здесь чуть-чуть живешь, а там — летишь…

Там нет ни прочности земной, ни постоянства.

Все зыбко там — и синь, и глубина,

И жизнь сама в бескрайности Вселенной…

Но мать-земля, упряма и сильна,

К себе нас возвращает неизменно.

* * *

Добавления и исправления к списку адресов

13. Казакова Татьяна. Новый адрес: 472312, Казахстан, г. Темиртау, ул. Строителей, 42/2-19

42. Степанчук Максим. Д.т. [381-2] 13-23-23

2.5. Коган Виталий. Новый телефон [052-36] 3-32-41

6.1. Ватолин Дмитрий (20). Электронный адрес: Fido: 2:5020/290.45

6.2. Говорливых Мария (19). 427900, Удмуртия, г. Сарапул, ул. 8 Марта, 7. Д.т. [341-47] 2-64-51

6.3. Дериглазова Наталья (16). 624600, Свердловская обл., г. В-Салда, ул. 25-го Октября, 7-41. Д.т. [] 2-02-72

6.4. Ёлкин Андрей (22). 678900, Якутия, г. Алдан, ул. Пролетарская, 17–23. FIDONet 2:5070/27.2; E-Mail: manson@aldanz.yakutia.su

6.5. Журавлева Ольга (16). 617100, Пермская обл., г. Верещагино, ул. Парковая, 4-34. Д.т. [] 2-20-16

6.6. Калугина Татьяна (25). 660037, Красноярск, пр. им. газеты "Красноярский рабочий", 61–60

6.7. Киршин Игорь (33). 236000, Калининград, ул. Шиллера, 14-2

6.8. Куклин Алексей (22). 620131, Екатеpинбуpг, ул. Кpауля, 83-107. E-mail: FidoNet: 2:5080/2 (Alex Cooklin); RelCom/InterNet: alex@lorien.e-burg.su. Д.т. [343-2] 71-45-20

6.9. Масленников Николай (10). Нижний Новгород… Контакты через Дениса Маслакова

6.10. Масленникова Настя (12). Москва. Контакты через Дениса Маслакова

6.11. Налбандян Юлия (28). 344090, Ростов-на-Дону, ул. Зорге, 28/1-166

6.12. Новикова Наталья (16). 617104, Пермская обл., Верещагинский р-он, Нижнее Галино, ул. Заречная, 18

6.13 Пряжникова Ольга (26). 140080, Московская обл., пос. Красково, ул. Школьная, 9-54

6.14. Рманов Павел (16). Пермская обл., г. Березники, ул. Свердлова, 168–104

6.15 Чуркина Татьяна Юрьевна. (43). 633210, Новосибирская обл., г. Искитим, ул. Станционная, 1а-116

6.16. Яковлева Татьяна (22). Временный адрес: 125080, Москва А-80, ул. Дубосековская, 5, к. 429. Телефон в Рязани (июль август) [091-2] 41-16-11

6.17. Ямпольская Анна (30). 123308, Москва, ул. Куусинена, 9-103

* * *

Объявления.

1. Как сообщает "Книжное обозрение" (N18, 1994, с. 5), издательство «Знак» выпустило повторный тираж книги Михаэля Энде" Бесконечная книга" (причем, на этот раз в твердом переплете). Кто еще не читал ее — очень рекомендую прочитать — не пожалеете. В «КО» указан адрес, по которому можно обратиться за этой книгой: Москва, ул. Флотская, 13, корп. 5. Тел. [095] 454-31-78. Возможно, правда, что имеются в виду оптовые закупки…

2. Кто хочет получить несколько фотографий из жизни «Каравеллы», напишите Игорю Ястребову.

3. Наше интервью с Владиславом Петровичем, начатое в ТС-4, может быть продолжено. При условии, конечно, что будут интересные вопросы. Так что ждем вопросов!

4. У кого есть доступ к электронной почте (хотя бы через знакомых), — можете сообщить адрес.

5. Еще раз о том, что нужно «Каравелле». Кроме того, что перечисленно в ТС-4, нужны спортивные сабли (эспадроны) и фехтовальные маски.

6. В Нижнем Новгороде начало выходить новое с/с ВПК. В целофанированном переплете, приличные иллюстрации Стерлиговой и др… Правда, бумага и качество печати оставляет желать много лучшего. Вышло уже 7 томов. В них, в том числе, не публиковавшся ранее произведения. Издательство планирует сделать полное собрание. Это издание можно купить в Москве, в Екатеринбурге… А ведь у нас в этих городах немало народу…

Ю.Никитин

c Редакция: Р.Ахметшин, К.Баландин, Д.Ватолин, Ю.Никитин (гл. ред.).

Адрес редакции: 630078 г. Новосибирск. ул. Ватутина 17–46.

Большая просьба ко всем, кто может хоть немного помочь с тиражированием ТС написать нам.

c Верстка Д.Ватолин 1994.

c Рисунок Е.Стерлиговой 1985.

Сетевой адрес: FidoNet: 2:5020/290.45, e-mail: Dmitry_Vatolin@p45.f290.n5020.z2.gate.phantom.msk.su

Сдано в набор 20.03.94. Предварительный вариант: 23.7.94. Оригинал макет отпечатан 23.7.94. Страниц: 8.

Гарнитура «Таймс» и «Гельветика». Формат А4. Тираж _____ Бесплатно.

ТА

СТОРОНА

Литературно-художественный, критико-библиографический, историко-философский,

информационно-публицистический…

Выпуск 7

Клуб «ЛОЦМАН»

Новосибирск — Москва — Екатеринбург

Ноябрь 1994

c Р.Ахметшин, Д.Ватолин, А.Куклин, Ю.Никитин, 1994.

c Вёрстка А.Куклин, Ю.Никитин, 1994.

c Корректор В.Захарин

c Рисунок Е.Стерлиговой, 1985.

Адрес редакции: 630078, г. Новосибирск. ул. Ватутина, 17–46.

Сетевые адреса: FidoNet: 2:5020/153.11,e-mail: Dmitry_Vatolin@p11.f153.n5020.z2.gate.phantom.msk.su (Д.Ватолин)

FidoNet: 2:5080/2, e-mail: lorien@spark.e-burg.su (А.Куклин)

Дата последней редакции 14.11.94. Страниц: 48.

Гарнитура «Таймс» и «Гельветика». Тираж 300.

От редакции В этом выпуске "Той стоpоны" мы помещаем заметку Саши Долинова, взятую из каpавелловской стенгазеты «Анкеpок» (октябpь 1994 г.), pассказ Александpа Соколова из гоpода Сатка Челябинской области, втоpое интеpвью с В.П.Кpапивиным, в котоpом, в частности, затpагиваются вопpосы, поднятые в статье Валентина Веснина в ТС-5, стихи членов клуба «Лоцман», отзыв Евгения Савина о рукописи Я.И.Цукерника и три песни на стихи В.П.К. Заметка "Где вы, pыцаpи" тpебует некотоpых пояснений. Для начала — об автоpе. Саня — капитан «Каpавеллы», командиp экипажа, в отpяде с пpошлой осени. Ему 16 лет (1 янваpя будет 17). Учится в медицинском колледже. Могу засвидетельствовать, что это очень хоpоший человек… В заметке упоминаются вахта, пост и т. п. Отpяд делится на экипажи. Каждую неделю один из экипажей является вахтенным. Его командиp, соответственно — ком. вахты. Вахтенный экипаж поддеpживает поpядок в помещении отpяда, занимается убоpкой, один матpос (по очеpеди) всегда стоит на посту у флага, котоpый поднимают во вpемя занятий. Людей часто не хватает — вот и ставит ком. вахты на пост «чужих» матpосов. Кpоме того, вахтенный экипаж должен сделать к концу недели очеpедной номеp газеты, для чего ком. вахты — он же главный pедактоp — pаздаёт наpоду (кому угодно, не обязательно из своего экипажа) задания написать заметки, pассказы, взять у кого-то интеpвью… Hевыполнение такого задания, по отpядным тpадициям, довольно сеpьёзная пpовинность. Упоминаемые в заметке Егоp и Лаpиса pуководители отpяда Егоp Подолинский и Лаpиса Кpапивина. На вкладке, k поместили несколько фотографий из жизни «Каравеллы».

Юрий Никитин

Александр Долинов (г. Екатеринбург)

Где вы, рыцари?

Мы все читаем в книгах о достоинстве, доблести и чести. Кончается книга, и в восхищении думаешь о героях, хочется хоть немного на них походить. Идёшь в школу, а там в раздевалке взрослые парни опять у кого-то карманы выворачивают… "Фу, пронесло… Хорошо, что не меня поймали", — забегали глазки, и почему-то ноги сами убыстрили ход. Едешь в трамвае, видишь, как в карман лезет вор. Снова затюкало сердце и глаза бегают: "Не моё это дело. Не ко мне ведь лезут…" А вечером начинаешь новую книжку читать, где рассказывается об от важных героях. Как-то гадко становится и жутко обидно за себя: "Почему же я вот так не могу, ведь я же один. Как я пойду против той же школьной мафии, да они меня побьют, проходу не будут давать, если совсем не убьют. Меня же никто не поддержит и не поймёт, все смеяться будут. Зачем мне это нужно?!" Вроде оправдался перед своей совестью, а всё равно противно. Зачем же нужна такая жизнь? Восстать страшно — вот и приходится жить, потупив глаза. А в среду опять в отряд. Здесь хорошо, никто никого не обижает, не надо отстаивать свои права, тебя здесь уважают и любят. Если что, сразу заступятся. Просто здорово! Но обыденная жизнь уже осела в нас свинцовой пылью.

— Почему я должен стоять на посту, я же не вахта, — кричит один из матросов. Тут прибегает его командир и начинает дудетьв ту же дуду: — Почему мой матрос должен стоять на посту, он же не вахта?!

— Да потому, что у меня людей на смену не хватает, — кричит ком. вахты, у которого ещё двести дел горят. — Вот и ставь кого-нибудь другого, а моего матроса не трогай!!! "Хорошо, — срабатывает мысль, — за меня заступились. Раз я не вахта, значит, не обязан". В дальнейшем можно услышать тексты типа: — Не буду прибираться, я не вахта. А через несколько недель этот же матрос стоит на посту и умоляюще смотрит на ком. вахты, который пытается уговорить встать на пост невахтенного матроса. Заколдованный круг получается. А заколдовали его мы сами. Почему же нельзя его разорвать и сделать то, что официально не обязан, но как человек должен? Ведь наш отряд — это, как остров, совсем иной маленький мир в большом злобном мире. Зачем нужно уничтожать его, пронося в него трусость и равнодушие? Почему мы не можем восстать против зла, как барабанщики В.П.Крапивина? Потому что это сказка? Или страшно?.. Мы наплевательски относимся к друзьям и отряду, требуя, чтобы к нам относились хорошо, а сами не платим в ответ тем же. Например, мы все любим читать что-нибудь в газете, а писать в неё… "Ну дали мне задание написать заметку, ну забыл я благополучно про неё. С кем не бывает. Да и не обязательно, получается, всё нужно выполнять, если мой командир тоже не всегда всё выполняет". Вот и входит, что даже в отряде, в нашем маленьком мире, мы остаёмся равнодушными друг к другу. А затем мы не можем постоять за других, когда из тех вьют верёвки и втаптывают их в грязь. Молчим. Может, мы ещё маленькие? Неправда. В 12–13 лет это уже взрослые люди, отвечающие, как правило, за то, что делают. Страшно? Но когдато всё равно устанешь бояться; как тогда сможешь оправдаться перед a,(, собой и другими? Сколько можно согласно кивать на слова Ларисы и Егора о собственном достоинстве и чести? Сколько можно усыплять свою совесть фразой "Это меня не касается"? А что если решиться один раз в жизни? И отряд поможет!

"Анкерок" № 30, октябрь 1994 г.

Ольга Абрамова (г. Новоуральск, Свердловская обл.)

* * *

…года два назад, когда я в очередной

разперечитала "Голубятню…", у меня

родились такие строки…

Среди дней угорелых Лень расставила сети

Обеднел белый свет. Ты поспи, не спеши.

Качеств рыцарей смелых А жестокость на свете

В нём теперь уже нет. Расцветает в тиши.

Верность, честь и отвага Где вы, рыцари, где вы?

Затерялись в веках, Тишина мне в ответ…

И теряет блеск шпага, Среди дней угорелых

Не бывая в руках. Обеднел белый свет.

Беседа с В.Крапивиным 5 июля 1994 г.1

Юра Никитин. Ваши любимые книги, фильмы, музыка? Были ли среди них такие, которые в определённый период резко меняли вашу жизнь, мироощущение, взгляды, позицию, а также способствовали тому, что вы начали писать? Владислав Крапивин. Сразу трудно ответить, потому что может случиться, что назовёшь что-нибудь не то. Из музыки — Пятая симфония Чайковского и Восьмая соната Бетховена. Из фильмов — старый, довоенный вариант "Детей капитана Гранта" и экранизация рассказа Олдриджа "Последний дюйм". Из книг… Среди множества любимых книг — всё-таки это книги Паустовского, ибо они сделали в душе поворот, который способствовал тому, что я начал писать. Это был могучий стимул, катализатор — можно назвать как угодно. Решающий фактор. Ю.Н. Второй вопрос: любите ли вы поэзию, каким поэтам отдаёте предпочтение? В.К. Поэзию я люблю, но думаю, что люблю дилетантски, то есть люблю, но знаю плохо. Может быть, потому, что я просто плохо запоминаю стихи. Прежде всего, я в младенческом возрасте прочитал и полюбил Пушкина — не хрестоматийно, по-школьному, а от души и самостоятельно. Среди любимых поэтов у меня Багрицкий и Гумилёв, причём с Гумилёвым я познакомился несколько раньше, чем это случилось у многих в нынешние годы, когда Гумилёва разрешили… Ю.Н. С какими писателями вы лично знакомы, может быть, дружите? В.К. Я не могу сказать, что я очень дружен со знаменитыми писателями. Знаком я со многими, но сказать, что я с кем-то дружен… У меня были очень хорошие отношения с Радием Петровичем Погодиным, но, к сожалению, его уже нет. Я был достаточно близко знаком с Анатолием Алексиным, но он, говорят, отправился сейчас жить за кордон. То есть, я с ним был знаком не по-дружески, а скорее как-то по-деловому. Встречался я со многими писателями: и с Михалковым, и с Барто, и с Кассилем — с детскими, пожалуй, со всеми. А мой дружеский круг крайне узок. В Свердловске нас было трое: Пинаев, Бугров и я. И вот Бугрова нет… уже десять дней. И вот остались мы с Евгением Ивановичем Пинаевым вдвоём. Он хороший писатель, пока, по-моему, ещё мало читаемый и мало признанный, в a(+c того, что наша издательская политика к писателям нынешним и русским, если только это не громкие и не скандально известные имена, относятся пренебрежительно. Так же и к нему. Но я думаю, что со временем всё встанет на свои места. Ю.Н. Кого из бардов вы можете выделить, если вообще интересуетесь авторской песней? В.К. Кого из бардов? А кого вы мне можете напомнить? Игорь Глотов и Ю.Н. Городницкий, Клячкин, Визбор, Ланцберг, Окуджава… В.К. Ну прежде всего, Городницкий — его "Паруса Крузенштерна" мне очень нравятся… И.Г. Он плавал на «Крузенштерне»… В.К. Ну да, он плавал как научный сотрудник, по-моему. Я вообще люблю песни бардов, они мне кажутся гораздо более интеллектуальными, что ли, более высокими по своему художественному уровню, чем нынешняя эта вся эстрада, где какие-то молодцы волосатые скачут по-обезьяньи с гитарами по сцене и вопят что-то неразборчивое. Я понимаю, что опять же эта оценка моя дилетантская, меня могут заклеймить великие знатоки нынешних групп. Но, видимо, мне не дано… К Визбору очень хорошо отношусь, и очень жаль, конечно, что он рано умер. У Ланцберга я знаю, по моему, только одну песню, которая мне нравится: "Пора в дорогу, старина…" Если он пишет и остальные песни так же, то, по-моему, это хороший бард. И.Г. и Ю.Н. (хором) Да. В.К. Просто в памяти много песен, и я не знаю точно, кто у них автор. Все эти коммунарские, туристские песни шестидесятых годов, их же очень много… А объясняться в любви к Окуджаве — это, по моему, лишнее, здесь и так все ясно. Вот, кстати, он мне книжечку прислал со своего юбилея. Ю.Н. Как вы пришли к увлечению парусами, в каком возрасте? В.К. К увлечению парусами я пришёл в шестилетнем возрасте, прочитавши первые книги, где есть паруса: "Остров сокровищ", "Путешествие Гулливера", "Робинзон Крузо"… К этому увлечению я пришёл и через сосновые кораблики, которые мы с мальчишками пускали по лужам в марте. Сейчас эта игра, к сожалению, ушла, а тогда она была повальной совершенно, это был ритуал, своего рода традиция, обязательная, у нас в Тюмени. Максим Степанчук. Владислав Петрович, у нас пускают в Омске. В.К. Да? Ну, слава Богу, тогда, я рад, что это сохранилось. У нас вот я не вижу. Может быть, уже луж тех нет: от одного тротуара до другого, через всю дорогу. Полуторка пройдёт — цунами, кораблики по берегам. Ну и прекрасный материал был. Сейчас ведь мало печек, мало поленниц. А тогда не было пенопласта, из сосновой коры делали — она же лёгкая, как пенопласт. Ю.Н. Где и когда вы учились ходить на яхтах? В.К. На яхтах я учился ходить вместе с ребятами. Это же получилось очень просто, сначала мы стали увлекаться морским делом чисто теоретически, на суше — вязать морские узлы, изучать сигналы, всё прочее. Потом мы поехали в Ригу, в 69-м году, там была морская операция "Нептун Балтийского моря", туда съехались ребята из Москвы, Севастополя, из Риги был отряд, ещё откуда-то и наш. И после этого захотелось: сколько можно быть береговыми морскими академиками? Нашли сперва корпус моторки, сделали из сосны мачту, сделали из шторы прямой парус. А потом по чертежам построили первую яхточку «Кадет». На заработанные деньги — тогда это было можно — за 300 рублей купили разборную польскую яхту «Мева», и на ней я стал учиться ходить, вместе с мальчишками. Вот и всё. Потом уж сдавал на всякие права. Ю.Н. Есть тут вопрос: какова ваша квалификация как яхтсмена? В.К. Да я никогда этим особо специально не занимался. Что мне было нужно — это водить яхту, чтобы ко мне не придирались, и мне выписали права яхтенного рулевого 2-го класса, так с ними всю жизнь и проходил. Я мог бы, конечно, сдавать и дальше, но поскольку я не занимался соревнованиями, то о квалификации не думал. Мне главное было заниматься с ребятами. Потом я ещё получил права командира шлюпки, не старшины, а командира, а это уже достаточно широкие права, и для дальних походов под парусами, и по, `o,и везде. Мне этого хватало. Ю.Н. И то же самое насчёт фехтования. В.К. Ну, насчёт фехтования — это детское мушкетёрское увлечение. Когда поступил в университет, оказалось, что там есть фехтовальная секция. На первых двух курсах это было обязательно — вместо физкультуры — поэтому я занимался регулярно, как-то занял второе место на первенстве города по шпаге. Ну а дальше, когда физкультура стала необязательной, стали затягивать всякие журналистские, писательские дела, так и отошёл, но какие-то навыки сохранились, и, когда стал заниматься с мальчишками, многое помнил. Ну и стал преподавать. У меня был второй разряд по шпаге. В ту пору в Свердловске это было очень даже немало. Сейчас дыхания уже нет, и прочее… Ну а когда с ребятами занимался ещё, помоложе был, я, конечно, себя поддерживал, чтобы с ними бои вести. Ю.Н. Теперь о книжках вопросы пойдут. Кого из фантастов вы цените, какие их произведения? Отношение к жанру фэнтези, к Толкину, к толкинистам, к Ефремову? В.К. Начну с конца. К Толкину и к толкинистам я отношусь с почтением и пониманием, но Толкин, всё-таки, далеко не самый любимый мой писатель. Мне в чём-то он кажется, может быть, слишком растянут, может быть, старомоден, может быть, в плане сюжета он не очень выстроен. Пусть не побьют меня камнями те, кто влюблён в Толкина, я вполне разделяю их любовь и понимаю их. Всё-таки это целый мир, это своя страна, куда можно уйти и где можно жить по-своему… Естественно, я не оригинален в своей любви. Я люблю Стругацких, причём, я помню, купил в Москве их первую книжку — "Страна багровых туч", прочитал и потом так этой любви ни разу не изменял. Это был сразу новый уровень нашей фантастики, человечной, по сути дела. Там прежде всего человек. Самый любимый из зарубежных, это, конечно, Брэдбери. К фэнтези я отношусь с величайшим почтением и любовью. А в общем-то, у меня достаточно много любимых авторов, которых я читаю с удовольствием. Но я никогда не ставил себе задачу отгородиться за счёт фантастики от другой литературы, понимая, что твёрдой грани между ними нет и быть не может. Чем не фэнтези "Ночь перед Рождеством" у Гоголя? Или «Гробовщик» у Пушкина? Или "Пиковая дама"? К Ефремову я отношусь очень хорошо, но меньше всего я у него люблю "Туманность Андромеды". А больше всего мне нравится то, что он писал до "Туманности Андромеды", его рассказы, "Путешествие Баурджеда", "На краю Ойкумены". Мне кажется, что в "Туманности Андромеды" он оказался слишком в рамках социальной заданности, и его общество будущего уже тогда когда я ещё молодым человеком прочитал, показалось мне малопривлекательным. Что-то в нём было от… я не знаю, от «казармы» — грубое слово, я не хочу обижать Ивана Антоновича, но что-то от такого вот социализма, с его обязательным уставным режимом… Это мне показалось немножко неприятным. Космические сцены и эпизоды там очень хороши, а где он описывает быт на нашей коммунистической планете — что-то мне туда не захотелось. Ю.Н. Если бы вы задумали написать книгу, герои которой оказались бы в прошлом, какой период истории вы бы выбрали? Какая эпоха в истории России вам наиболее интересна? В.К. Знаете, видимо, Петровская эпоха — становление русского флота. Я далеко не славянофил, и поэтому Русь — и Киевская, и Русь времён Ивана Грозного, и вообще всё это время длиннополых бояр — оно как то не очень привлекает меня, хотя я, конечно, понимаю величие Руси и богатство её истории. А Пётр — хотя его за подлый характер многие клянут, и, видимо, справедливо — его эпоха мне интересна своей противоречивостью и тем, что наконец-то мы шагнули к морю, и я для себя, как бы оказавшись на берегу вздохнул свободно, почуял запах парусов: вот наконец-то и мы прорвались. Ю.Н. Как вы относитесь к Штильмарку, Солженицыну, Булгакову? В.К. К Солженицыну я отношусь индифферентно, сразу скажу. Я понимаю значение Солженицына в истории русской литературы, в разоблачении всех жутких репрессий, понимаю его могучую, колоссальную работу и его заслуги перед Россией и перед литературой, и ни в малейшей степени не хочу сказать ни одного худого слова в его адрес, но как писатель, как литератор, он не вызывает у меня восторга, прямо a* %, Хотя и резкого неприятия тоже не вызывает. Поэтому я индифферентен. Штильмарк? Ну, я знаю у Штильмарка две вещи: "Наследник из Калькутты" и "Повесть о Страннике Российском", так, по-моему, называется? Штильмарк мне нравится и его "Наследник из Калькутты"… Я помню, я был студентом, и мне надо было готовиться к экзаменам, по-моему, за четвёртый курс, а я вместо этого целую ночь читал запоем эту книгу, выменянную в магазине «Букинист» на какую-то другую… И сейчас иногда перечитываю, хотя, конечно, понимаю, что это, может быть, и не высокая классика в общепринятом понимании, но, с другой стороны, и «Мушкетёры» тоже не высокая классика, но это всё равно классика. И Штильмарк сделал очень много в русской приключенческой литературе. Что касается Булгакова — то это есть Булгаков, тут и говорить нечего, я когда прочитал, для начала, "Мастера и Маргариту", я был ошарашен, влюблён, поражён. Ю.Н. Кто из художников, иллюстрировавших ваши книги, как вам кажется, более других выразил суть ваших произведений? В.К. Очень по-разному — смотря какие книги брать. Ю.Н. Ну для примера, какие иллюстрации к конкретным книгам вы считаете удачными? В.К. Очень удачными мне, например, кажутся иллюстрации Стерлиговой к детгизовскому изданию "Летящих сказок". У неё очень много прекрасных иллюстраций. Что касается Медведева, то и у него очень много, но я бы взял, может быть, не всеми замеченные, в книжке "Возвращение клипера "Кречет"" его иллюстрации к повести "Оранжевый портрет с крапинками". Мне там очень понравились, чисто по портретам, какие-то вещи и настроение. Да не сочтите меня склонным к семейственности и пропаганде, но мне очень нравятся иллюстрации Павла Крапивина к "Голубятне на жёлтой поляне", никому не известные и никем не виденные. И.Г. То, что так и не вернулось? В.К. То, что так и не вернулось, что ушло на Украину (в Винницу. Прим. ред.) и там кануло. Одна надежда — что «Нижкнига» с ксероксов, с оставшихся копий, может быть, что-то попытается воспроизвести. Я понимаю, что это будет уже не стопроцентное воспроизведение. Но они, кстати говоря, сами признали, что это наилучший вариант иллюстраций к «Голубятне». Вы понимаете, у Павла в «Голубятне», по-моему, сосредоточилось самое лучшее. Он там работал от души. А ещё какие художники, я даже не знаю. Мне кажется, неплохие иллюстрации к повести "Та сторона, где ветер" Петровых. Это супруги, если не ошибаюсь. Я с ними не знаком, ничего о них не знаю, но вот иллюстрации мне нравятся. Ю.Н. Бывали ли случаи, когда вы бросали, а потом снова брались за повесть несколько раз? В.К. Почти постоянно. Ю.Н. Надолго были перерывы? В.К. Надолго. Иногда на год, на два. Знаете, может быть, в этом смысл есть, потому что начатая вещь, когда начинаешь рвать волосы, и думать, что ничего не получается, она должна отстояться. Потом, когда перечитываешь, действительно что-то вычёркиваешь, что-то исправляешь, а где-то какое-то рациональное зерно находишь и вытаскиваешь. Вот так у меня было с одной из последних вещей «Кораблики». Я её бросил где-то на год, а потом она как-то не отпустила от себя. Ю.Н. Не появлялось ли желание вернуться к некоторым из своих старых произведений? Имеется в виду, наверно, написать продолжения. В.К. Несколько раз появлялось, но ничего это не дало. Потому что в том ключе, как написаны те произведения, писать уже было трудно. Я думал сделать третью часть "Тени Каравеллы"… Уже не получится. А писать в ином ключе уже смысла нет. Поэтому я просто перешёл к автобиографическим вещам, где многое то же, но более честно и более прямо. Ю.Н. Тут вопрос такой, крайне нетривиальный: цель вашей жизни, на ваш взгляд, и многое ли вы уже успели? В.К. Ну какая цель жизни? Как, наверно, у каждого литератора книжки писать и сказать какое-то слово своё в русской литературе. Понимая всю ограниченность своих возможностей, понимая, что я не a$%+ n всего в тех масштабах, как хотелось бы, всё-таки что-то сказать и что-то сделать. Знаете, честно говоря, у меня нет такого ощущения, как говорят некоторые писатели, что кажется, что я только на подступах, что я не написал своей главной книги, что всё впереди. У меня такого нет. Мне кажется, что я всё-таки кое-что успел, потому что, если собрать всё вместе, то это будет томов пятнадцать полновесных. И говорить, что я ещё ничего не успел и на подступах, это было бы ненужное кокетство. Ну, а стремление всегда одно и то же: написать что-то новое и интересное, может быть, лучше, чем было, хотя, увы, далеко не всегда получается. И силы уже не те. И дело в том, что очень мешает писать обстановка в стране, и не тем, что плохо печатают, и прочее, а просто это ощущение какой-то неуверенности, полного наплевательства по отношению к человеку, беззакония дикого, непрочности бытия. Я вполне понимаю, например, Виктора Конецкого, который, в каком-то интервью, по-моему, с полгода назад, сказал, что он не может писать из-за такого состояния нашего общества. Просто это как-то давит и угнетает. Я понимаю, что, если идти по чёткой схеме, писатель сейчас должен возвысить свой голос на борьбу за справедливость, на защиту угнетённых и, наоборот, как-то собраться с силами. Это всё, конечно, так, но сейчас такое ощущение, что, как ты голос ни возвышай, не очень-то и слышат, вот в чём дело-то. Получается, что ты выходишь на высокую башню, как муэдзин, кричишь там над пустыми пространствами, надсаживаешься, а всем до лампочки. Я не перестаю работать, я стараюсь что-то делать, писать. Другое дело, что при этом едва ли может выйти книга, которая потрясёт читательские массы. Но работать надо. Ю.Н. Дальше начинаются уже более серьёзные вопросы. Какие проблемы современного детства видите вы? В.К. Современное детство? Это неприкаянность и беспризорность детей, заброшенность. Это глобальная проблема. Дети сейчас никому не нужны. Проблема делится на несколько подпроблем. Во-первых, беспризорность полная детей, которые болтаются по улицам и вынуждены, чтобы кормиться, совершать преступления. Это вообще, по моему, преступление взрослого общества против детей. Далее, скрытая безнадзорность, когда внешне дети живут с родителями, иногда даже не только с мамами, но и с папами, но фактически они никому не нужны, и тоже лишены всякого позитивного воздействия взрослых на себя. Им никто не говорит какие книжки читать, им никто не говорит как жить, их никто не пригревает дома, у них нет ощущения домашнего уюта, защищённости. И проблема колоссальной социальной расчленённости детей, ведь когда ты видишь на улице такого замурзанного босого пацана, явно не евшего дня два, и когда рядом идёт с мамой, с папой абсолютно отутюженное, сытое, гладкое, благополучное дитя, которое сейчас сядет в «Мерседес» и поедет покупать путёвку на Канарские острова… Извините меня, я, конечно, понимаю все пороки прежнего социалистического общества, но всё больше и больше начинаю вспоминать и думать о том, что были не только пороки, не только ужасные преступления, не только одни минусы, но были и какие-то достижения. Всё-таки общество это считало необходимым, хотя бы в своём ключе, но как-то воспитывать подрастающее поколение и заботиться о будущем. Сейчас этого нет совершенно. Ю.Н. Что нужно сделать государству, чтобы дети обрели детство: не торговали бы на улицах, учились бы в школах? Считаете ли вы необходимым возродить какие-нибудь детские объединения, организации, типа пионерии, скаутизма? Если да, то какие, в какой форме? Какие структуры, законы должны быть в государстве для защиты детства от насилия или равнодушия со стороны взрослых, даже родителей? В.К. Должен быть целый свод законов о детстве, которые охватывали бы всю сферу детской жизни. И об отношениях со взрослыми, и о правах детей, и об отношениях с родителями, и об образовании, которое, на мой взгляд, включая среднее, должно быть бесплатным и обязательным. И о том, какие наказания должны нести те взрослые, которые подвергают детей насилию или подвергают их бедам и опасностям в силу небрежения своими обязанностями как воспитателей (руководителей. То есть нужен комплекс законов, это первое. Второе: это должны быть законы, которые выполняются, ибо у нас множество неплохих законов, но никто не считает нужным их выполнять и никто не помнит. То есть законы — одна половина, а вторая — неукоснительное их выполнение. Если бы у нас ратифицированная нашей страной декларация о правах детей выполнялась, детям жилось бы совсем неплохо. Но никто же её не только не выполняет, никто, по-моему, о ней даже не помнит. А что касается детских организаций, то они действительно должны быть, всякие, какие угодно, и скаутские, и пионерские, потому что всякий ребёнок должен уметь ощущать себя в коллективе и чувствовать какую то ответственность за коллектив, и ощущать чувство локтя и чувство защищённости. И вообще, все дети стремятся как-то жить среди своих сверстников и видеть в этих сверстниках добрых товарищей. Не таких вот ощетиненных, уличных маленьких флибустьеров, которые готовы друг другу глотку перегрызть, а именно товарищей, которые его защитят. То есть организации, мне кажется, должны быть направлены на то, чтобы выявлять в детях наиболее добрые, позитивные свойства характера детского. Ю.Н. А где найти таких людей, которые бы этим занимались? В.К. Господи, где сначала найти такое правительство, которое взяло бы на себя труд составить, принять и выполнять законы о детстве? А люди — они такие всегда найдутся, но нужно, чтобы им не только не мешали — чтобы им помогали. Разве мало сейчас энтузиастов, которые на свои последние деньги пытаются создавать какие-то приюты для этих несчастных ребятишек, которые пытаются что-то делать, создавать какие-то организации, кого-то спасать, а их преследуют, их обвиняют, их разгоняют, их запрещают. Боже ж ты мой! Ю.Н. Насколько, на ваш взгляд, остра проблема разобщённости, непонимания, потери духовного контакта между детьми и их родителями? Похоже, что такая проблема почти во всех семьях. В.К. Не во всех, наверно, но больше, чем в половине, безусловно. Это ведёт к деградации общества и оттягивает на неопределённые сроки те времена, когда, как хочется надеяться, наша страна начнёт возрождаться и как-то стабилизироваться. Потому что экономика экономикой, но отношения между людьми — это всё-таки главное. Пока нет здоровых, нормальных отношений между людьми, между взрослыми и детьми, общество не может быть здоровым. А нездоровое общество здоровую экономику и здоровую страну построить не сможет. Это же элементарно. Ю.Н. Считаете ли вы, что проблему эту необходимо решать не с детьми, а со взрослыми? Как? В.К. Прежде всего, конечно, со взрослыми. Дети — общество, класс, что ли, зависимый, подчинённый, он сам ничего не решит, сколько бы, так сказать, не боролись за воспитание самостоятельности и демократизма в детских душах, дети всё-таки требуют заботы, они не могут себя прокормить и организовать. Ю.Н. Имеется в виду проблема именно одиночества детей, отношений детей и родителей. В.К. Одиночество детей начинается именно там, где на них плюют взрослые: родители, наставники. Там и одиночество. Если ребёнок приходит домой, к нормальному отцу и матери, к братьям и сёстрам, и знает, что это добрый дом, где на него не будут кричать, не будут выгонять, не будут допрашивать, не будут лупить, не будут упрекать, а скажут: садись, расскажи, чем занимался, садись завтракать, что у тебя хорошего? давай посидим вместе, давай подумаем. Если у него есть такой дом, такая защита, то это нормальный ребёнок, и у него нормальная душа будет. Ю.Н. Дело в том, что часто семьи внешне благополучны, и там и не пьют, и всё вроде нормально, и отношения внешне нормальны, но и там нет… В.К. В таком случае, это псевдоблагополучные семьи. Это тоже наша проблема. Ю.Н. Нужно ли коренным образом менять систему обучения, образования? В.К. Сейчас столько систем обучения, образования, что я даже не знаю… Я считаю, что мы должны вернуться к тому, что было в пятидесятых годах. Пусть будут какие-то отдельные элитарные школы, #(,- ((, частные, всё прочее, но должна быть в то же время единая государственная общая школа, куда ребёнок может прийти в первом классе, и его не прогонят, его примут без всякого тестирования, без отфутболивания в другую школу, чтобы он мог прийти по месту жительства и учиться там в обязательном порядке и бесплатно 10 лет. Как бы ни ругали нашу советскую систему образования, но она была одной из лучших в мире, когда она была бесплатной, обязательной и давала прекрасные результаты. И вузы наши были прекрасные. А то стали бороться с идеологизацией образования и выплеснули всё. Мол, и вся школа плохая. А ведь и знания давали неплохие, и главное, что люди-то выходили образованные, и общество было образованным. А сейчас пожалуйста, сколько их болтается, неучащихся ребят? Мы же растим целый класс люмпенов. Ю.Н. Образование, конечно, я согласен, было хорошее. Но вот в плане воспитания много ли оно давало? В.К. В плане воспитания, конечно, брешей хватало. Но как ни странно, может быть, в силу того, что коллективы ребячьи вынуждены были солидаризироваться в своей борьбе с тупоумными наставниками, классы были дружнее, и не было там ни рвачества, ни спекуляции, ни предательства, и никто не брал деньги за подсказку на уроках. И не давали в обиду хулиганам своих одноклассников, и дружба была какая то, и была романтика школьных вечеров. Всё это тоже было. Ю.Н. По моим воспоминаниям, деньги за подсказки не брали, но насчёт большой дружбы… В.К. Это, понимаете, разные года, я-то имею в виду пятидесятые годы. И.Г. Это всё индивидуально было. И по школам по-разному… В.К. В любом случае, были дружнее, и как-то… того кошмара не было, такого, как сейчас. По крайней мере, не приходилось дежурных милиционеров в вестибюлях выставлять. Ю.Н. Насчёт наставников: каким должен быть учитель в школе? Сейчас большинство учителей, похоже, недостойно носить это имя, если с большой буквы писать. В.К. Ну, какой учитель… Разбирать, что ли, целую схему его психологических, профессиональных, душевных и прочих качеств? Хороший человек должен быть, должен относиться по-доброму к детям. Не обязательна так называемая любовь к детям, сентиментальная, над которой любят квохтать критики детских книг. Он должен понимать, что ученики — люди, что это многогранные личности, что их надо уважать, что надо понимать их, что они люди со своей жизнью, со своими интересами, со своим настроением. И что главная его задача — дать ту сумму знаний, которая у него есть. И научить чему-то хорошему, что сам умеет. Это всё достаточно просто. Я вспоминаю своих учителей в школе — не всех, некоторых я ненавидел — но вот наша классная руководительница, о которой я не раз говорил, Надежда Герасимовна Мусько, с которой я перезваниваюсь до сих пор — она очень добрый человек, хотя, может быть, в чём-то слегка и консервативный, как требовали тогдашние времена и тогдашняя система. Тем не менее она ко всем нам относилась по-человечески, до сих пор её помнят, любят, навещают. Ю.Н. Что побудило вас писать на тему детства: ностальгия по детству или тревога за детей? Или то и другое, и в какой степени? В.К. Ну сначала всё-таки, конечно, ностальгия по детству. Тревога пришла где-то позднее, с возрастом, когда пришлось глубже раскапывать эти темы, глубже влезать в современную жизнь, писать уже не о собственном, а о современном детстве, и сталкиваться с тем, что происходит в жизни детей, когда возникла необходимость как-то защищать их. Ю.Н. Егор Петров — персонаж, который не похож на других. Был ли какой-то случай, послуживший толчком тому, что вы написали именно о таком мальчишке? Есть ли у него прототипы? В.К. Ну есть сразу несколько прототипов. А толчком… толчком было то, что я всё время с такими ребятами встречался. Знаете, вот вы задаёте вопросы, и возникает такое впечатление, как будто вы ждёте от меня, что я дам сейчас какие-то глобальные рецепты, составлю вам формулу на все случаи жизни… Ю.Н. Просто вы всё-таки один из немногих писателей, которые пишут на такие темы. В.К. Ну беспокоит меня это, тревожит, близко это мне. Помню, как сам был мальчишкой. Много занимался с ребятами, насмотрелся на их жизнь. Привык я об этом писать, это мой мир, это то, что я знаю. Если я сейчас начну писать о сталеварах, скажем, или о мафиози, то у меня ничего не получится, я не знаю этого мира. А детство просто сфера моего обитания. И.Г. По-моему, Симон Соловейчик пытался рецепты найти… В.К. Я очень давно его знаю, где-то ещё с шестидесятого года, по моему… Понимаете, если бы люди не только говорили, но и делали… Соловейчик, кстати, многое ведь и делал, ему надо отдать должное. Где-то, может быть, и ошибался, но что-то он успел сделать. А то ведь многие же просто говорят и находят какие-то рецепты и преподносят их обществу, а потом обижаются, что общество эти рецепты не использует. А если использует, то они не действуют. Ю.Н. У вас большинство героев не могут перешагнуть через определённый возраст — тот возраст, когда человек взрослеет, когда особо отчетливо начинает осознавать себя как человека, своё положение в окружающем мире, когда подросток особо остро нуждается в понимании. Таких героев у вас не так много: Егор Петров, в первую очередь. Сейчас Данька Рафалов появился, ну и отчасти ещё Сергей Каховский, Кирилл… В.К. Видите, не так уж и мало. Ю.Н. Но это не большинство героев… То есть с чем это связано, что вы меньше пишете о подростках и их проблемах, чем о детях более младшего возраста? В.К. Я не знаю, чем это объяснить. Наверно, тем, что у каждого автора есть свой круг героев, которые ему более интересны и близки, которых он больше знает и понимает. Кто-то же должен писать и о таких героях. Кстати говоря, большинство писателей для юношеско-подросткового возраста как раз пытается писать о старшеклассниках, видимо считая, что это даёт более широкое поле для писания — и переживания, и проблемы, и т. д. А мне казалось, что дети младшего, среднего возраста — это тоже целый мир, и у них тоже масса переживаний, и проблем, и вопросов, и ломка там тоже часто происходит. И первая ломка, говорят, происходит где-то в семилетнем возрасте. Но вот вы перечислили героев более старшего возраста — их ведь, согласитесь, тоже немало. Ю.Н. Это всё к вопросу о духовном одиночестве, оно как-то больше обостряется к этому возрасту, старшему. В.К. Ой, да по-всякому оно обостряется. Ю.Н. Кого из детских писателей — наших и зарубежных — вы можете выделить, какие их произведения? В.К. Я не знаю хорошо зарубежной детской литературы. То, что я читал, представляется мне достаточно прямолинейным и даже примитивным, может быть, потому, что у них образ жизни более благополучный. Я имею в виду те книги, которые я читал о школьниках, о реальной жизни. Всё там как-то разложено по полочкам. Больше всего я люблю, конечно, Астрид Линдгрен, и не за её забавность, сказочность сюжета, а за попытку как-то прорваться в детскую душу. Взять "Мио, мой Мио!" — там ведь тоже духовное одиночество. И "Братья Львиное Сердце". А из наших — всё-таки на голову стоящим выше остальных мне представляется Радий Погодин со своим «Ожиданием», с его последними вещами. Владимир Железников писал много и хорошо, но его последних вещей я не знаю. Ю.Н. Тут ещё вопрос такой общий: состояние дел в российской детской литературе? В.К. Хорошая была литература, детская советская литература. Несмотря на излишнюю пропаганду коммунистических идей, она всё-таки была очень психологична, очень богата проблемами, очень богата интересными героями. По своему литературному уровню, чисто профессиональному, она, мне кажется, была гораздо выше детских литератур других стран. Но у нас же как пойдут крушить-ломать… То храмы, то театры, то не знаю что… Так же и тут — начали бороться с социалистическими идеями, а покрушили и всё остальное. Где она сейчас, наша российская детская литература? Я не могу всерьёз воспринимать произведения… а, впрочем, не буду называть авторов, Бог с ними. Ю.Н. Выключить? (Имеется в виду магнитофон. — Прим. ред.) В.К. Нет, не надо выключать. Нет, но при всей остроумности, при всей, так сказать, силе иронии, вот эти вот «Задачники» Остера, например, ну извините, но… Это в каком-то случае хорошо, но нельзя же это ставить во главу угла литературы. И при всей моей любви к Крокодилу Гене и Чебурашке — нельзя же к этому сводить российскую детскую литературу. Ю.Н. Наверно, издают в основном такое, потому что для маленьких детей родители скорее купят такие книги. В.К. Ну, наверно. Сейчас же совершенно нет книг для среднего возраста… Ю.Н. Пока ребёнок маленький, о нём вроде бы заботятся, книжки ему покупают. А подрос… В.К. А потом пожалуйста — читайте Чейза. М.С. У меня часто спрашивают книжки для подростков. Мы вот закупили два ваших тома «Нижкниги» и говорим: вот единственное, что есть для подростков. (Максим работает в некой конторе, торгующей книгами. — Прим. ред.) В.К. Да и то, это всё-таки фантастика, там тоже своя специфика. Может быть, лучше было бы "Острова и капитаны"… Ю.Н. Вообще-то спорный вопрос, можно ли назвать фантастикой те вещи, что вы пишете. В.К. Ну в какой-то степени всё-таки фантастика. Ю.Н. Тут ещё по некоторым конкретным писателям… Есть такой сборник: в одной книге Брэдбери "Вино из одуванчиков", Ли "Убить пересмешника", Сэлинджер "Над пропастью в ржи". Как вы относитесь к этим произведениям? В.К. Знаете, "Убить пересмешника" я не смог прочитать до конца. Мне всё-таки кажется, что это достаточно дамская литература. Вам не кажется? И.Г. Мне кажется. М.С. И мне кажется. В.К. "Над пропастью во ржи"… Мне кажется, они объединены чисто по какому-то внешнему признаку. Хорошая книга, конечно. Кто спорит? Но всё-таки, так ли много общего с "Вином из одуванчиков"? А "Вино из одуванчиков" я перечитываю постоянно, вот на полке стоит рядом, в разных изданиях. Когда почему-либо пакостно на душе, берёшь… Ю.Н. То есть из этой книги ближе всего "Вино из одуванчиков"… В.К. Да, оно мне ближе, конечно. Оно ближе хотя бы потому, что я там во многом вспоминаю и вижу себя. Вплоть до этого городка… Казалось бы, что общего между моей Тюменью и городком мальчика Дугласа. Но у нас тоже был тёмный овраг, звучали страшные истории, были всякие загадки. Конечно, детство у меня было не таким благополучным и комфортабельным. Ю.Н. Тут ещё несколько писателей называются — Сергей Иванов, Анатолий Алексин, Лия Симонова. В.К. Ну, о Лие Симоновой мне трудно говорить, потому что я читал перечитывал… Это вы имеете в виду её «Лабиринт»? Я писал рецензию для издательства, в нескольких вариантах читал, помогал ей редактировать — ещё в застойные времена. И по правде говоря, мне казалось всегда, что в ней больше злости и надрыва, чем литературных достоинств. Больше декларированности. Что касается Алексина… Мне нравятся вещи Алексина, я ничего не могу сказать против таких вещей. Но не совсем согласен, что это детские вещи; это книги, написанные для взрослых о детстве. Сергей Иванов: есть хорошие вещи у него. Мне кажется, у Сергея Иванова только один недостаток — недостаточно динамичное построение сюжета. То есть у него интересны герои, психология, переживания, но где-то он, по моему, чересчур «повествователен». Ю.Н. Ещё трое осталось: Януш Корчак, Кассиль, Гайдар. В.К. Януш Корчак — это отдельная тема. Януш Корчак ни в коей степени не детский писатель. Что о нём говорить? О нём можно говорить, как о Макаренко; как о педагоге, психологе, социологе. Даже его "Король Матиуш", хотя её издают в детском плане, особенно первую часть, никакая это не детская вещь, это философская вещь, это в плане тех утопий, которые писались раньше, или антиутопий. Сугубо философское произведение. Как педагог он фигура, безусловно, "%+(* o, как писатель он очень талантлив. Причем тут дети читатели? У него я знаю только одну детскую вещь — "Когда я снова стану маленьким". То, что могут читать дети именно для себя… Гайдар? Ну что, Гайдар — он для меня как был Гайдар, так и есть Гайдар. Вот и всё. Тут ничего не могу сказать. Как бы там нынешние критики ни вопили на Гайдара. И Кассиль тоже. Я всегда любил Кассиля. Ю.Н. Назовите достойные, на ваш взгляд, фильмы для детей и подростков. В.К. Раньше много хороших фильмов было. Хорошие фильмы у Быкова были, по-моему. Роу ставил хорошие фильмы… И.Г. Фильм по Мало "Без семьи", трёхсерийный, по-моему, белорусский… В.К. Там кончается тем, что его приятель, мальчик, уходит из дома, да? В конце третьей серии, когда он уже нашёл семью, его товарищ, с которым он бродяжил, музыкант, он с ним прощается и рано утром уходит, что уже никак не по книге. Ибо по книге они благополучно остаются вдвоём, и остаются друзьями. А тут сценарист, видимо, решил драматизировать конец, что мне, кстати говоря, тоже не понравилось. Но фильм хороший, что уж говорить. Но опять же, это не наша эпоха, не наше время, а вот о нынешних-то ребятах… М.С. За рубежом очень хорошие фильмы снимаются. В.К. Ну что, будем вспоминать, что ли, "Бесконечную историю" в десятый раз? Или "Один дома"? Если вы мне будете говорить, что "Один дома" хороший фильм, то я не соглашусь. М.С. Почему? «Отцовство» с Патриком Свейзом… В.К. Это я не видел. Ю.Н. "Империю солнца", вы не смотрели? В.К. Нет. Ю.Н. Это про вторую мировую войну, там мальчик попадает в лагерь японский… В.К. Ну это всё понятно, это опять же — какая эпоха? Вот все мы и уходим назад. Ю.Н. Нет, там чисто психология, там не ради истории. В.К. А современные фильмы… И.Г. "До первой крови"… В.К. Но это был, по-моему, последний всплеск. После уже ничего и не было. А так, чтобы вот сейчас, о нынешних ребятах, о нынешних проблемах, серьёзный такой вот фильм… Вот я помню фильм "Дети как дети" — о мальчике и девочке, помните, такой бытовой… И.Г. Ну, был «Плюмбум»… Ю.Н. (Следующий вопрос.) Одна из форм спасения ребёнка от духовного одиночества — отряды, детские клубы. В какой степени важна для них форма, то есть объединяющее дело, организационная структура? Какова ещё может быть эта форма, кроме той, что есть в «Каравелле»? В.К. Да тысячи форм могут быть. Главное, чтобы было что-то общее, что им интересно. Вы что, всерьёз хотите, чтобы я перечислил все дела? Начиная от переплётной мастерской и кончая философским клубом. Туризм, моделирование, фотография, киностудия, детский театр, археологические раскопки, исторический клуб, спортивный клуб, всё что угодно. Тимуровская команда — в лучшем её выражении. Почему-то и это дело у нас оплёванным оказалось. Потому что написал Гайдар — краснозвёздный автор. А сейчас это просто было бы осмеяно, потому что — как это бесплатно работать, бабке воду носить и баксы не получать? А наши идеологи-то, моментально перестроившиеся… Сейчас ведь все передачи-то: "Ты, значит, работаешь, ты моешь машины, а сколько ты за это получаешь, кому ты деньги отдаёшь? А вот вы траву сгребаете — вы добровольно пришли, вам нравится, да? Сколько зарабатываете? Ну три тысячи в день, ну ничего". Причём, эти ребята, они, может быть, бескорыстнее тех взрослых, которые делают эти передачи. Может, некоторым из них действительно нравится и сгребать, и чтобы в саду было чисто, может, нравится работать, друг с другом быть. Там комплекс причин, и, может, деньги и не самое главное. Но наши комментаторы, они же на первый план вывели, что это, мол, дети нового общества… Во что превратили религию? Уже в орудие политики. И всё настолько. b*`."%-…. Ю.Н. Вот вопрос насчёт отрядов. Известно, что отряды обычно не очень долговечны. В связи с этим вопрос: в «Каравелле» всегда были довольно строгие порядки. В частности, исключали довольно быстро из отряда, за прогулы, например. Являются ли такие меры жизненно необходимыми для существования отрядов, можно ли их избежать? В.К. Строгость порядков сильно преувеличена, как модно сейчас говорить. Исключали, а если мальчик плакал и на следующий день приходил, его брали обратно, как правило. И сейчас так делают. Без строгости нельзя, потому что это связано с парусами, с техникой безопасности. А паруса настоящие, поэтому техника безопасности и необходимость выполнения определённых правил — они не в игре, а на самом деле. И, естественно, сама тема занятий диктовала уровень строгости. Именно потому, что были заняты морским делом. А если, скажем, это кружок кройки и шитья, то, наверно, там строгостей можно и поменьше, потому что единственная опасность там — уколоть пальчик иглой. Там можно какие-то иные отношения строить. И вообще, каждый коллектив выстаивает свои отношения на уровне своих требований, своих традиций, своих каких-то потребностей. И давать какие-то общие рецепты здесь совершенно бессмысленно. Ю.Н. Мне кажется, что кройка и шитьё или химический кружок, скажем, — это не то совсем. В.К. Ну почему же? Если эта группа объединяет энтузиастов, если кройка и шитьё превращается в творчество, создание новых моделей, стремление красиво одеть людей, подарить им радость — почему это не может быть тем, что надо. И химический кружок, если он объединил, скажем, истинных любителей, может, даже фанатиков химии, ребят, которые стремятся сделать какие-то новые открытия в этой области — почему бы и нет? И.Г. Я понял этот вопрос немного по-другому: чем кружок отличается от отряда. В.К. Так ведь форма отряда опять же была продиктована необходимостью. Заниматься морским делом, строить яхты, ходить с определённым риском под парусами, отправляться в какие-то плавания, воспитывать людей, знающих паруса, умеющих управлять судами — на уровне кружка нельзя. Там, конечно, нужен уже определённый устав, и дисциплина, и какие-то требования, и какая то этика определённая, может быть, основанная на морских традициях. Но морские традиции ведь не перенесёшь на кружок мягкой игрушки, скажем, или на химический кружок. Ю.Н. А почему большинство отрядов так недолговечно, с вашей точки зрения? В.К. Ну тут масса причин. Ю.Н. Почему вам удалось этого избежать? В.К. Видимо, не последнюю роль сыграло то, что меня труднее, чем других руководителей было съесть. Сожрать писателя с определённым именем, который может пойти в обком, и написать в газету «Правда», и поднять страшный крик всё-таки труднее, чем какого-нибудь студента или доцента из пединститута, которого тут же возьмут и выгонят с работы. Меня невозможно было выгнать с работы — вот ведь с чем сталкивались тогдашние чиновники. Из писателей меня выгнать можно было только на съезде писателей или в крайнем случае на пленуме. А за что? Слава Богу, там люди же были не все дураки. За то, что он работает с детьми и поссорился с местным домоуправлением? За это пленум писательский не выгонит из писателей. Лишить меня зарплаты было нельзя, так как я зарабатывал только книгами. Запретить отряд? Ну запретили отряд, ну, в крайнем случае, отобрали помещение. Но мне привыкать, что ли, было собирать по тридцать человек у себя в квартире? Ну как это запретишь? Ну и запрети. Милицию вызовешь? Он, паразит, возьмёт да репортаж об этом грохнет в "Комсомольскую правду". Даже тогда в этой газете были смелые ребята и могли это напечатать. Себе дороже, вот в чём дело. Да и потом всё-таки была стройная система отношений, была жёсткая программа. Некоторые детские коллективы рассыпаются, потому что быстро гаснет интерес к делу. А у нас была перспектива, у нас знали, что будем строить то-то, через пять лет у нас будет то-то, дальше то-то и то-то. И.Г. Это идея Макаренко, что коллектив должен идти от цели к цели. Ю.Н. Действительно ли внешние причины могут развалить отряд, или всё таки главное то, что угасает интерес? В.К. А где грань между внешними и внутренними причинами? Они очень часто перехлёстываются, пересекаются, и трудно понять. Ведь внешние причины часто возникают на корнях причин внутренних. Одна из многих причин ещё — это усталость людей и разочарованность. Не у всех руководителей, даже у ребячьих комиссаров, как было принято говорить, хватало запаса сил, чтобы тянуть это дело, тянуть, и тянуть, и тянуть. Мне тоже много раз хотелось бросить, но всё-таки сознание, что нельзя это дело загубить, было сильнее давления и усталости. И потом, может, мне ещё в жизни повезло — приходили хорошие ребята, становились хорошими помощниками, когда вырастали. Это ведь тоже один из способов — вырастить себе помощников. Ю.Н. Многие так оставались? В.К. Так или иначе, но отряд никогда не жил без старших ребят, без инструкторов и выпускников отряда. Кто-то уходил, на их место вырастали другие. Всё время были ветераны, которые помогали делать отряд. Без них было бы невозможно. И.Г. В среднем, хватает, наверно, на четыре-пять лет, максимум. В.К. За это время вырастали другие. И это спасало. Причём людей тут нельзя ни осуждать, ничего. Слава Богу, что они хоть что-то делают. Ю.Н. Какие перемены произошли сейчас в «Каравелле»? Всё ли вам в ней нравится? В.К. Есть моменты, которые мне в «Каравелле» очень не нравятся, но у меня хватает ума не вмешиваться и не пытаться что-то изменить, потому что я прекрасно понимаю, что если я начну вмешиваться и изменять, то я обязан буду снова встать во главе и переделывать по своему. И при этом я вынужден буду во многом разрушить тот опыт, который наработан был уже без меня. Но этот опыт по-своему тоже ценен, и ребята, слава Богу, успели сделать многое, они отстояли отряд в трудные моменты и сейчас тянут. И я считаю, что это их право сейчас строить отряд, и работать там, и делать то, что они считают нужным, потому что они отвечают за «Каравеллу» и за ребят, они что-то делают. И что нравится мне или не нравится, я могу теперь так изредка в частной беседе высказать, и даже выругать там, скажем, Егора или Ларису, но поскольку они ответственные, они делают дело — я считаю, слава Богу, что делают. И на том уровне, на котором они работают, это, по-моему, всё равно здорово. Ю.Н. Как вы считаете, в целом дух отряда сохранён? В.К. В основном, мне кажется, что всё-таки да. Может быть, мне в чём то не нравится, может быть, какие-то забыли традиции, может быть, излишняя разболтанность и разгильдяйство, всегда, знаете, старым адмиралам кажется, что, "вот в наше время"… Самое главное ведь, что им хочется ходить в отряд. Ведь, казалось бы, и трудно бывает, и дел не так уж много увлекательных, и постоянно или пол скрести, или мачты строгать. Они же всё равно идут, значит, между ними сохранились какие-то отношения, тяга друг к другу, потребность быть вместе. То, к чему мы стремились и благодаря чему отряд и не погиб. А раз эти отношения до сих пор существуют, значит, главное работает ещё. Ю.Н. Как вы относитесь к ролевым играм и к тому, что и «Каравелле» не чуждо это увлечение? В.К. Я считаю, что это хорошее занятие. Не могу сказать, что оно должно стать определяющим в отряде, но как одно из направлений, какое-то сопутствующее увлечение — да ради Бога. Я знаю, что они и на Хоббитские игрища ездили. И потом эта вот игра была, громадная карта с городом, с морями, с кораблями. Ну и что, почему бы нет? Ю.Н. А в ваши времена как?.. В.К. Это было тоже. Только это было несколько по-иному, это имело более такой навигационно-морской уклон. Но роли всё равно были. Ю.Н. В некоторых ваших произведениях появляется сюжетная линия о том, как «обычный» взрослый волею обстоятельств круто меняет свою жизнь, посвятив её спасению детей. Видели ли вы в жизни такие примеры? Откуда берутся в человеке необходимые для этого качества, если раньше он никак не был связан с детьми? Много ли таких " `.a+ke, в которых скрываются командорские качества? Как они себя проявляют? В.К. Диссертация, состоящая из вопросов. Ну, во-первых, в моих произведениях не так уж много таких взрослых. Это там, где пошла идея командорства… Я встречался с людьми, которые в силу обстоятельств попадали к детям, раньше никогда с ними не занимались, а потом отдавали себя. Это были и педагоги, не школьные, конечно, а руководители разных клубов, секций. Не все ведь этим занимались с детства. Случай приводил их к ребятам, и они вдруг проникались ощущением этого мира, начинали чувствовать свою ответственность за него. Может быть, это возникало в не столь драматических ситуациях, как у Корнелия, но это бывало. Но в книге, в произведении, всегда хочется как-то обострить, подчеркнуть, несколько гиперболизировать идею, её воплощение. Поэтому и возник образ Корнелия. Я читал о таких людях в концентрационных лагерях, в немецких, когда среди пленных находились люди, которые вдруг видели этих ребятишек, измождённых, и начинали отдавать все силы, чтобы как-то их спасти. В общем-то, мне кажется, что в большинстве нормальных людей есть, может быть, не только этическое, но и биологическое стремление к защите младшего поколения ради того, чтобы человечество выжило — оно где то заложено, на каком-то генном уровне. И когда возникают определённые ситуации, это чувство срабатывает, поднимает человека, наставляет его на путь истинный. Ю.Н. А "склонность к командорству" — врождённое качество или зависит от воспитания, от внешних условий? Или и то, и другое? В.К. То и другое, но это может проявиться именно в определённых обстоятельствах, когда судьба ставит тебя именно в соответствующую ситуацию. Ю.Н. Теперь как-то ближе к нашему клубу вопросы, это тоже навеяно размышлениями Кирилла. Многие взрослые, пишущие нам, страдают от одиночества и непонимания. Они находят отдушину в ваших книгах. Не кажется ли вам, что для таких людей одиночество и ностальгия по детству как-то связаны? В.К. Кажется, что связаны. Ну хорошо, что они хоть в книгах находят отдушину. Ю.Н. Может быть, для части таких людей спасением является работа с детьми? В.К. Думаю, что далеко не всегда. Потому что, помимо ностальгии по детству, надо иметь ещё и определённые навыки — в том числе и профессиональные — от этого никуда не денешься. И терпение, и… здоровье, в конце концов. Ю.Н. Да, есть и такой вопрос: одного желания, наверно, недостаточно, какие качества ещё нужны для этого? В.К. Знаете, недаром сказано, куда вымощена дорога благими намерениями. Бывает, что к детям приходят люди совершенно искренне расположенные к ним, а получается наоборот. И чаще всего это бывает тогда, когда эти люди начинают ожидать от детей отдачи и ответной любви. Тут-то и начинается драма. Ю.Н. А что, нет отдачи? В.К. У меня-то ладно, я к этому был готов довольно рано, потому что были всякие дети, которым душу отдашь, а они хлопнут дверью и уходят, да потом ещё становятся во враждебную позицию. Только потом я понял, где-то лет через десять, что они всё равно возвращаются в памяти и начинают понимать… и что это даром не прошло. Но самое-то страшное было не во мне. Я видел взрослых, умудрённых жизнью уже — где-то уже за тридцать — и женщин, и мужчин — которые роняли крупные слёзы, в прямом смысле. "Как же так, мы положили жизнь, мы отдали всё, мы отдали себя, и вдруг он украл у меня последние деньги и уехал куда-то". Если ты к этому был не готов, то… Ю.Н. Читали ли вы повесть Бернарда Маклэверти «Лэм»? В.К. Нет. Даже не слышал. Ю.Н. Это такая книга есть: "Современная ирландская повесть" (М.: Радуга, 1985). Кирилл её прочитал, на него большое впечатление произвело. Сюжет там крутой… (Я не читал… почти. — Ю.Н.) В чём вы видите различие между религией и верой? В.К. Религия — это, наверно, целая идеологическая система, построенная на основе веры, но приспособленная уже к данному времени, к данным общественным формациям, к данным потребностям. А вера — это уверенность человека в том, что ему дорого, в незыблемости этих явлений, постулатов, высших сил. Ю.Н. Считаете ли вы обязательным веру для людей, которые работают с детьми? В.К. Веру во что? И.Г. Ну, видимо, подразумевается — в Бога. Ю.Н. Нет, не обязательно. Веру в вашем понимании. В.К. Нет, признаться, не думаю. Я думаю, что абсолютно честный и порядочный в своих убеждениях атеист вполне может работать с детьми, потому что эта порядочность и честность не даст ему воспитывать обязательных атеистов из детей. Он всегда будет широк в своих взглядах и всегда предоставит детям право выбора. А вообще, вера, конечно, вещь весьма полезная для тех, кто работает с детьми. Ю.Н. Там есть у Кирилла такая сноска, что «Каравелла» была возможна только в условиях России и в условиях социализма… В.К. Ну в общем-то эта мысль, видимо, основана на каких-то наблюдениях и выводах, но ведь существует же она, тьфу-тьфу-тьфу, и в других условиях. И думаю, что этот вывод не совсем правомерен. Ю.Н. Российская специфика, она сохраняется независимо от того, что у нас сейчас, социализм или капитализм. В.К. Какая сейчас сохраняется специфика? Сейчас кавардак, а не специфика. Никакой специфики сейчас вообще нет. Ю.Н. Кавардак там, наверху… В.К. И везде, во взглядах людей. Ю.Н. Ну хорошо, может быть, «Каравелла» как-то сохраняет… В.К. «Каравелла» сохраняется на основе совершенно естественного стремления детей всех слоёв и уровней воспитания жить в своём сообществе, где они чувствуют себя защищёнными, где они находят друзей. Вот и всё. К сожалению, наши многие общества — и социалистическое, и капиталистическое — условий для этого не создают или создают слишком мало. И Баден-Пауэл в общем-то создавал скаутизм на этом… Вовсе он не воспитывал юных империалистов, колонизаторов и прочее. Он был достаточно умён. Ребятишкам нужны товарищи, нужны сферы для проявления каких-то добрых качеств. И.Г. Понимая, что дети всех слоёв в общем-то близки друг другу, он их пытался всех объединить в одну организацию. Что он и сделал, кстати. В.К. Его клеймят за то, что "а вот потом дети снова уходили, одни в чахлую мастерскую к своему бедному папе, а другие к папе миллионеру, и становились социальными врагами…" Но хоть что-то же доброе в них оставалось!.. Ю.Н. Теперь нескромный вопрос: как вы относитесь к клубу «Лоцман»? В.К. К клубу «Лоцман» я отношусь всей душой очень хорошо. Мне просто, честно говоря, иногда бывает неловко, когда я, отрешась от земных, суетных всяких дел, спохватываюсь и думаю: "Господи, ведь люди вон как работают… Та ли я фигура, которая достойна подобных дел, интересов, такого масштаба работы, и так далее?" И как-то даже становится и неловко, и, честно говоря, и приятно — что скрывать. Ю.Н. Дело даже не в «фигуре», а в тех коренных причинах, которые вызывают интерес. В.К. Ну, вот, я, когда читал этот, последний-то (5-й выпуск ТС. Прим. ред.) — обалдеть же, а? Сегодня Ирине (Ирина Васильевна жена В.П. — Прим. ред.) говорю: "Смотри, про меня журнал выпускают, цени!.." Нет, ну что я могу, кроме, так сказать, робкого, несколько смущённого одобрения выражать? Знаете, как раньше полагалось, надо встать навытяжку и сказать: "Я считаю такое отношение авансом и своей дальнейшей деятельностью постараюсь оправдать доверие", и так далее, и так далее. (Бурные аплодисменты. — Прим. ред.). Нет, ну серьёзно, а что я ещё могу сказать? Я чувствую, что просто не умею быть достаточно благодарным за всё это… И.Г. Самая большая благодарность от вас — это книги.

Александр Соколов (г. Сатка, Челябинская обл.)

ЛАНКА

(Усобица в лето 6883-е)

Мальчик проснулся с первыми лучами солнца. От холода. Зябко вздрагивая, поспешно выполз из своего убежища под корнями великанской сосны. Посмотрел вокруг с тоскливой безнадёжностью. А чему было радоваться? Мрачная бесконечная ночь в лесу выдалась неласковой. Сколько раз принималась покусывать холодными зубами то за уши, то за голые пятки! Напоминала, что в лесу — не дома… И рубаха совсем взмокла от росы. Какая тут радость? Да и страшновато ночью в глухом лесу, далеко от жилья. Мало ли какая нечисть тут по ночам шастает. Или зверь какой. Тут не захочешь, а перепугаешься. Особенно когда ты один. Когда тебе всего лишь одиннадцать вёсен. И когда знаешь, что одиночество твоё — навсегда. Что ты теперь совсем-совсем один на свете! Это — страшнее всего. Когда не найдётся во всей земле человека, кто бы помог, заслонил от нежданной беды, уберёг от голода и ночной стужи. От горя! Нет никого… А сам ты ещё не успел притерпеться к такому своему положению. Потому что вчера ещё всё было иначе…

Маскольцы ворвались в лесную деревню в середине вчерашнего дня. Как снег на голову. Что они появятся здесь, до последнего часа не верилось. Отец, так тот даже думать об этом не хотел. Так и сказал Вулану, соседу. Тот, как проведал три дня назад о войне, тотчас побросал на телеги всё, что можно было вывезти и уехал с семьёй в город. От беды подальше. И им тоже советовал. А отец до последнего сомневался, нужно ли уезжать. Потому что поле стоит неубранное… Хозяйство, опять же. Как все бросишь? Да и не полезут маскольцы в лесную глушь, не отыщут их деревеньку. Что им тут делать? Да кабы и отыскали, что ж, не люди они разве? Такие же мужики-раничи, как все… Лишь в последний миг, когда десятка два озверевших от войны и запоя вершников уже вламывались со злобной бранью на подворье, отец перекинул Ланку через высокий забор и приказал бежать в лес. Он и побёг… Да только от стрелы разве убежишь? Уже у самой опушки злая разбойница клюнула мальчика в руку. Хорошо ещё, не сильно. Только оцарапала. Могла бы совсем… А больно было!.. Сзади послышался топот коня и свирепый крик. Страшно было до ужаса! Нырнув в густую чащу, Ланка продолжал бежать изо всех сил. "Вот сейчас догонят — и всё!" — толкалась в голове жуткая мысль. Густые ветки деревьев с размаху хлестали по лицу, цеплялись, разрывая одежду. А он всё равно мчался, не разбирая дороги, не останавливаясь, хотя и начал уже задыхаться от быстрого бега. Наконец зацепился ногой за жёсткое корневище и, вскрикнув, покатился по земле. Затих, уткнувшись лицом в траву… Он так и не узнал никогда, что случилось с мамой. Не слышал отчаянного крика сестрёнки. Не видел, как отец с вилами в руках отбивался от наседавших верховых. Как потом маскольские ратники швыряли зажжённые сучья в двери избы… Он узнал обо многом гораздо позже, когда очнулся от долгого забытья и вернулся назад, к дому. Когда всё закончилось. Дома не было. Лишь жадный огонь торопливо доедал обугленные брёвна. Да +% amp; + на земле посреди двора пёстрая корова Зорька, кормилица, с истыканными острыми стрелами боками. Напрасно Ланка бегал вокруг подворья, звал. Маму, отца… Никто не отозвался, не вышел на его зов. Вконец обессилев, мальчик упална землю рядом с мёртвой Зорькой и заплакал навзрыд, припав лицом к её доброй рогатой голове. В сумерках, выплакав последние слёзы, Ланка поднялся. Простился в последний раз с родным пепелищем и пошёл прочь. Он понял, что ни к чему ждать и надеяться на чудо. Не будет его. Никто уже не вернётся. Ни мама, ни отец… А поняв это, Ланка не мог уже здесь оставаться. В месте, где разом и навсегда оборвалась его прежняя счастливая жизнь. Даже страшно стало оставаться тут дольше. Он не знал, куда идёт. Было всё равно. Чёрное горе непосильной ношей опустилось на плечи, придавило к самой земле. Мальчик долго брёл наугад, натыкаясь, как слепой, на деревья, проваливаясь в лесные ямы, заросшие колючими кустами. То, что случилось днём, никак не укладывалось до конца в голове. Не хотелось верить в непоправимость пришедшей беды. Временами казалось: вот сейчас выйдет из-за ближайшего дерева мама, позовёт… Скажет: "Куда ж ты ушёл? Пойдём". Возьмёт за руку, приведёт домой. А там — всё, как раньше. И кончится наконец этот жуткий нехороший сон! И тем страшнее было понимать, что сон этот не кончится никогда! Уже в полной темноте смертельно измученный мальчишка наткнулся на старую звериную нору в корнях какого-то дерева, залез в неё и забылся тревожным сном. "Вот они какие, маскольцы… — подумал он, засыпая. — Хуже зверей! С ними, поди, и Вечные Витязи не управятся!.." Про Вечных Витязей Ланка узнал недавно от Тайка, соседского мальчишки. А тот — от старика-сказочника в Тавларе, куда ездил со своим отцом в начале лета.

— Их потому и называют Вечными, что живут они вечно, рассказывал Тайк. — Никогда не умирают. Ни болезни им не страшны, ни враг какой. Как взмахнут мечом, полки замертво падают. Свистнут стены каменные рушатся, дубы вековые под облако улетают… Живут себе Витязи в заколдованном городе на краю земли, пируют в огромном белокаменном дворце. Смотрят в волшебное зеркало. В него сразу весь мир можно увидеть. А как узнают, если где беда какая, либо помощь кому нужна — сразу кончают пир и спешат на выручку!

— Так уж и спешат! — усомнился тогда Ланка. — А вон, сказывают, прошлым летом снова ордынцы наезжали в Залесье. Тьму людей похватали в неволю. Где ж твои Витязи были? Что не вмешались?

— Много ты понимаешь! Если хочешь знать, они за всем миром присматривают, за всеми людьми. Это ж сколько хлопот! Что им твоё Залесье? Может, они вовсес ордынцами дружат. Даром, что ли, те столько земель захватили? Зато, сказывают, когда сам Алаксид, дед нашего князя, немчинов в озере Весинском топил, так там точно без Витязей не обошлось. Люди видели. — А какие они?

— Ясное дело — великаны. Громадины, выше Тавларского храма. Облака руками раздвигают. А силища у них — как у целой тьмы матёрых медведей!.. Они всё могут!.. "Жалко, что мне эти Витязи ничем не смогут помочь. Даже если захотят. Жалко, что всё это сказки…" — подумалось Ланке сквозь сон.

Мальчик встряхнулся, прогоняя остатки сна. Быстро разделся, стуча зубамиот холода. Выжал мокрую от росы одежду и тут же снова натянул её на себя. И пошёл… Влажная рубаха студёно облепила тело. Кусачая лесная трава враждебно жалила ноги. На сердце по-прежнему было чёрно и пусто… Как и вчера, Ланка не знал, куда ему идти. К жилью выходить боялся. Вдруг там тоже маскольцы? Или что-нибудь другое. Похуже… Как дома… Жутко хотелось есть. А как добывать еду, Ланка не знал. Был бы под рукой лук, он бы запросто сумел подстрелить какого-нибудь зверька либо птицу. А так что ж?.. И выдумывать другие ловчие снасти не было ни сил, ни особого желания. После всего, что случилось вчера. Всё равно! Мальчик всё же отыскал под деревьями несколько мягко-маслянистых грибов. И сразу же съел их, сырыми. Давясь и морщась от заполнившей рот вязкой горечи. Есть захотелось ещё сильнее. Солнце успело высоко подняться над лесом, обсушив и согрев и землю, и мальчика, когда Ланка набрёл на широкую, заросшую густыми кустами поляну. На гибких ветвях было полным-полно красных мясистых ягод. Ура! Ланка ненадолго даже забыл про свою беду. Он рванулся вперёд и через мгновение уже срывал горстями и губами с кустов сочную ягодную сладость, способную заглушить голод. Но долго лакомиться ему не пришлось. Из кустов вдруг вывалилась злобная бурая громадина и оглушительно рявкнула, угрожающе оскалив клыки. Так, что даже облака на небе вздрогнули от испуга… Ланка метнулся прочь… Ягодное место было занято и следовало поскорей уносить ноги. Этот хозяин не любит непрошеных гостей! Даже тех, кто умирает от голода… Да разве могло быть иначе в этом горьком, безжалостном мире?! Долго бежать уже не было сил. Набегался… Вскоре Ланка совсем запыхалсяи обессилено сел в траву. Прислушался. Вроде бы всё спокойно. Или нет? Из-за соседних кустов послышался слабый стон. Мальчик вздрогнул, вскочилна ноги, затравленно озираясь. Стон повторился. Первым желанием Ланки было кинуться прочь… Но что-то удержало мальчикаот такого поступка. Набравшись храбрости, он осторожно обошёл куст и очутился на маленькой, залитой солнцем полянке. Там лежал человек. Сначала Ланка увидел широко раскинутые ноги в высоких зелёных сапогах. Стрельнул глазами дальшеи натолкнулся на большую бородатую голову с гривой длинных седоватых волос. Блестевший на солнце шлем с «медведем» — значком Тавларского княжества — откатился далеко в сторону. Богатая, расшитая серебром одежда на груди человека была залита кровью. Мальчик несмело шагнул вперёд. Потом ещё… Опустился на колени перед распростёртым воином. — Дядечка, ты живой?! Это был первый человек, встреченный Ланкой за время его скитаний. Первый после вчерашней беды… Сомкнутые веки раненого медленно раскрылись. Ощупав пристальным взглядом склонившегося над ним мальчишку, тот прохрипел: — Ты кто? — Ланка я… Из Криницы!.. Всхлипывая и захлёбываясь, мальчик торопливо выложил этому большому, взрослому человеку всё, что случилось с ним. Выплеснул всю горечь, что накопилась в нём за прошедшие безысходно-страшные часы. Всю свою боль…

Неизвестный его не перебивал. Потом, когда Ланка замолчал, он проговорил, с трудом выталкивая из себя слова:

— Ничего… Не горюй, малец. Даст Бог, прогоним врага… Всё наладится. От его добрых, сочувственных слов сразу стало теплее на душе. Раненый умолк, переводя дыхание. Потом заговорил снова.

— Ты… вот что. Помоги. Видишь, подстрелили меня… И конь ушёл. Ты проберись в город, скажи. Воевода я… Малк… Ланке показалось, будто его с размаху сунули носом в горячую печь! Ведь в самом деле! Тут раненый… Да ещё воевода! А он расхлюпался.

— Кисет мой… возьми. За поясом, — прохрипел Малк. — Отдашь там.

— А как же?.. — Мальчику показалось опасным оставлять раненого одного в лесу. И самому страшно вновь оказаться в одиночестве! Малк понял его терзания. — Ничего, ты не бойся, иди. Я полежу. Ланка пошёл. К вечеру он почти добрался до цели. Оставалось только переправиться через реку. Глубокая многоводная Влага описывала в этом месте широкую дугу, на дальнем, обрывистом берегу которой виднелись высокие сторожевые башни Тавлара. А на ближнем берегу, у самой кромки воды, расположился многочисленный обоз маскольцев. Сильное маскольское войско обложило город со всех сторон. А обоз остался здесь. Для лучшей сохранности и для наблюдения за рекой. Но только обозники, находясь на безопасном удалении от города, не очень бдительно следилиза тем, что творилось вокруг. Когда совсем стемнело, Ланка обошёл маскольский лагерь стороной, кустами пробрался к воде. Бесшумно сполз с берега, прямо в одежде, и поплыл к городу. Никто его и не заметил. Вода была тёплая, видимо, прогрелась за день. Но плыть пришлось долго и где-то с середины реки мальчик начал уставать. А как добрался до берега и выполз на сушу, после и сам не мог понять. Он полежал немного на мокрых прибрежных камнях, приходя в себя и отдыхая после долгого плаванья. Потом медленно поднялся, вглядываясь в темноту ночи. Ланка попал на небольшую каменистую площадку, над которой навис гранитный обрыв. А далеко наверху, вдоль кромки обрыва, виднелась высокая городская стена. Здесь, на берегу, было заметно холоднее, чем в воде. Дул свежий ночной ветерок… Сзади послышался приглушённый шорох. Мальчик настороженно оглянулся. И тут огромная тяжелая лапища, пахнущая кровью и железом, обхватила ему голову, плотно зажав рот. Так, что не вскрикнуть! Потом ещё несколько таких же лап набросили на него жёсткое грубое полотнище. Запихали с ногами в противно пахнущий кожаный мешок. То есть это потом стало ясно, что в мешок. А сначала Ланка не знал что и подумать. Чуть не умер от страха. Кто-то большой и сильный взвалил его на спину и потащил неизвестно куда. Так продолжалось долго. Мальчик начал уже задыхаться в своей темнице, но тут неизвестный стряхнул его со спины и Ланка вывалился из мешка на жёсткий деревянный пол. И услышал голоса. — Вот, лазутчика поймал. — Какого? Этот, что ли? — Ну ты учудил, Калх. Это ж ребёнок.

— А вот пусть сперва расскажет, что под стенами делал. Там поглядим.

— Не лазутчик я… — пискнул Ланка с пола, оглядываясь по сторонам. Он очутился в просторной деревянной избе. В углу жарко урчала печка. Горели лампы. А вокруг Ланки и над ним стояли люди в воинских доспехах. Дружинники. Тавларцы! Ланка мигом осмелел. И обрадовался. — Меня воевода прислал, Малк. Раненый он. Он рванул из-за пазухи размокший в воде кисет. — Вот!

— А ты не врёшь? — строго спросил его кряжистый дядька с вислыми усами. Видимо, старший. Мальчика подняли, усадили на лавку к тёплой печке. — А ну рассказывай! Ланка начал говорить. Как один остался, как воеводу нашёл…

— Погоди, — остановил его старший. — Митук, сбегай до князя. Обскажиему… — приказал он молодому дружиннику, который поспешно выскочил за дверь. …Потом мальчика переодели в сухую одежду. Дали большую кружку молокаи ломоть хлеба с солью. Широкая кожаная рубаха, в которой он совсем утонул, пахла теплом и добрыми людьми. Домом пахла! А чёрная горбушка была такая вкусная! Ланка даже слегка размяк, сидя на лавке. Глаза стали слипаться. Но тут его потянули до князя. Самого князя Ланка и не разглядел толком. Не запомнил. Слишком он вымотался за эти горькие дни, и силёнок оставалось совсем чуть-чуть. Но когда князь спросил: "Сможешь показать дорогу?", Ланка с готовностью кивнул головой. Потому что разве откажешься, когда сам князь тебя просит? Если очень надо! Его снова отвели в сторожевую избу и там, в ожидании новой дороги, мальчик заснул на лавке у жаркой печки. В тепле и безопасности. Незадолго до рассвета его разбудили. Сказали: пора в путь. Ланка быстро натянул на себя лёгкую мальчишечью одёжку. Не ту, старую, которая уже вся изорвалась, а другую. Её подыскали дружинники, пока Ланка спал. И ладные кожаные сапожки дали. Хорошие… Такие отец обещался купить к осени. Вспомнив об отце, Ланка снова чуть не расплакался. Но реветь было некогда. Выручать воеводу Малка отправился старший, которого звали Тавром и ещё четверо дружинников. Вместе с ними Ланка спустился в глубокий погреб, и там, отворив неприметную дверцу, они попали в подземный ход. Ланка тут сразу догадался, каким путем его приволокли в город. Он подумал даже, что вот этот путь, по которому они шли сейчас, приведёт его на то же самое место под обрывом. Однако, как сказал мальчику Тавр, ходов под Тавларом было прорыто великое множество. А идти сейчас, освещая себе путь масляным фонарём, пришлось гораздо дольше, чем ехать на чужой спине в прошлый раз. Наконец в лицо дохнула ночная тишина и Ланка со своими спутниками, выбрался на поверхность. Светила яркая луна. Фонарь поспешно загасили, хотя бояться было нечего. Далеко позади остались крепостные стены Тавлара. И даже многочисленные огни осадного лагеря маскольцев потерялись в ночи. Без помех выйдяк реке, путники быстро нашли спрятанную в кустах лодку и переправились на другой берег. В темноте бывает очень трудно отыскать верную дорогу. Особенно если сам идёшь по ней всего лишь второй раз. Но Ланка постарался. И не очень сильно сбился с пути. А когда чуть развиднелось, и вовсе уверовал, что легко отыщет ту полянку… Так оно и случилось. Только пришли они туда уже ясным днём, и ноги у Ланки совсем стали мягкими от усталости. Воевода Малк дождался подмоги. Рубленая рана на его груди затянулась. Только болела при каждом движении. И подняться на ноги воевода не мог. Ослаб очень. Из крепкого воеводского плаща и двух срубленных тонких берёзок дружинники соорудили удобные носилки. Посовещавшись, решили, что нести сейчас раненогов Тавлар слишком опасно. Неровен час, встретятся маскольцы… Тавр, однако, припомнил, что здесь неподалёку должна находиться охотничья зимовка с тёплой избой, надёжно укрытая от посторонних глаз. Туда и отправились после недолгого отдыха. В пути не случилось ничего неожиданного, и около полудня раненый воевода уже спокойно спал, возлежа на мягких медвежьих шкурах, устилавших широкую лавку в охотничьей избе.

Путь был окончен. Тавр, благосклонно улыбаясь, шагнул к Ланке, утомлённо прислонившемуся к бревенчатой стене избы. — Ну, малец, спасибо тебе. Держи князеву награду. Он повесил мальчику на шею блестящую цепочку с качавшейся на ней маленькой иконкой. Задохнувшийся от нежданного счастья Ланка с внутренним трепетом, взял образок в ладони.

— Ой! — не удержался он от восторженного возгласа. «Стреловержец»! Это мне?! Глаза мальчика благодарно блеснули в ответ на добродушную ухмылку Тавра, затем снова обратились к образку-награде. Там на фоне синего-синего неба стоял с самострелом в руках светловолосый мальчишка — Ланкин ровесник. В островерхом шлеме и в блестящей кольчуге, в небрежно накинутом алого цвета плаще. Попирал ногой страшного, поверженного им дракона. Словно сказать хотел: "Видишь, я такой же, как ты. Думаешь, мне легко было? Ты, главное, не бойся ничего и о плохом постарайся не думать. Тогда всё будет как надо. Я знаю!" Так почему-то представилось Ланке в тот миг… Снаружи неожиданно возник неясный шум, донеслись гневные голоса. Затем двое дружинников впихнули в открывшуюся дверь испуганного парня в серой холщовой рубахе и в сбившейся на затылок шапке. На вид ему было лет пятнадцать. Совсем ещё мальчишка. Но на военном нагруднике у него ярко горел блестящий маскольский значок. Враг! Тавр нахмурился. — Это что такое? — Да вот, шляется здесь… — Я заблудился… — севшим от страха голосом прошептал парнишка. Широко распахнутыми, остановившимися глазами Ланка смотрел на маскольца. В его душе росло недоумение. "Вот он какой!.. Быть может, один из тех! — обожгла мальчика первая мысль. Но тут же она и исчезла. Нет, не похож он на убийцу, — решил облегчённо Ланка. — Те были… Просто звери! А этот… Обыкновенный, перепуганный такой. И не подумаешь, что враг". Ланка взглянул в лицо Тавру. И почему-то похолодел от внезапного ужаса. В глазах старшего, горящих от ненависти, ясно читался приговор. Сейчас он прикажет, и маскольца убьют… Осознав всю неизбежность предстоящей расправы, Ланка испытал мгновение мстительного удовольствия. "Правильно! Так и надо вам всем! За маму…" Но затем снова царапнул душу мальчика острый коготок тревоги. И какого-то беспокоящего сомнения. "А может, это ошибка? За что? Что он сделал?!" Ланка встревожился. Непонятное чувство подсказывало ему, что парнишкамасколец вовсе не враг. Не может им быть! Что он — такой же… Это было ново и непонятно. Глаза мальчика растерянно опустились вниз, взгляд упал на стиснутую в руках иконку… Мальчик-Стреловержец смотрел сурово и требовательно. "Не бойся!" Поспешно отведя взгляд, Ланка снова посмотрел на маскольца. Тот, видно, тоже понял, что его ожидало. И… перестал бояться. Встал прямо, не спуская с надвинувшегося на него Тавра своих светло-васильковых глаз. Гордый такой… Только загорелое лицо с редкой россыпью золотистых веснушек побледнело сильно-сильно. "Не бойся!" — сказал Стреловержец. Или это Ланке показалось? Он рывком оттолкнулся от прочной спасительной стенки. Торопливо шагнулв узкий промежуток между Тавром и маскольцем, чувствуя, как учащённо стукаетв груди, словно ныряя в бездонный омут, выдохнул отчаянно: — Не надо!.. "Ланка, ты что? Зачем?! — в последний раз метнулась в голове испуганная мысль. — Ведь это же враг! Такой же, как те, кто убил отца, маму, сестрёнку…" Враг! Даже если у него такие чистые, смелые глаза. Ничем не, cb-q-k%. Если «враг» этот — сам ещё мальчишка! Несмотря ни на что! Никогда тавларец не должен щадить маскольца! Что скажут люди? Враг! И всё же… — Ты что?! — удивился и рассердился Тавр. — Не надо… Не трогайте его. От сильного волнения брызнули из глаз слёзы. Рука мальчика всё ещё судорожно сжимала образок. Потрясённый собственной смелостью, почти не сознавая, что он делает, Ланка стянул с шеи цепочку, обмирая от ужаса под заледеневшим взглядом старшего, протянул Тавру подарок князя. Расстаться по собственной воле со Стреловержцем было почти выше его сил, но и оставить награду себе, после того, что случилось, после своего заступничества, казалось Ланке неправильным. Всё равно отберут. И ещё…

— Ну, если… — проговорил он, запинаясь. — Не надо мне ничего. Никакой награды… Пусть только он живёт!

— Вот как? — жёстко усмехнулся Тавр. — Не знал я, что ты такой… Добро же. Помолчал немного. Затем сказал, в упор глядя на мальчика:

— Ты хорошо помог нам. Значит, можешь просить для себя всё, что захочешь… Можешь просить, — повторил он с нажимом, — но только один раз. Смотри, не ошибись. Значит, ты просишь за этого?.. Отступать было поздно. Ланка обречённо кивнул. Он хорошо понял, что значит "не ошибись"… Но делать было нечего.

— Добро же, — повторил Тавр, уже с явной угрозой. — Ты сделал свой выбор. Низко опустив голову, Ланка изо всех сил старался не расплакаться. Тавр, больше не глядя на него, обратился к маскольцу:

— Повезло тебе, гадёныш!.. Дашь клятву Матери, что никому не скажешь о виденном здесь. Тот, ещё не в силах поверить в немыслимое чудо, с благодарностью взглянулна Ланку и торопливо, боясь, что тавларцы передумают, проговорил клятвенные слова, священные для всех раничей. Маскольцев, тавларцев, расков…

— Пусть не даст мне нарушить клятву Святая Хранительница! закончил они, облизнув в волнении побледневшие губы, выжидающе посмотрел на Тавра. — Теперь убирайся! — прорычал тот. — И смотри!.. Масколец поспешно убрался. В избушке повисла гнетущая, нехорошая тишина. Дружинники смотрели на Ланку осуждающе, чуть ли не с презрением. Воевода лежал в забытьи…

— Ушёл этот? — спросил наконец Тавр. Голосом, не предвещавшим ничего хорошего. — Добро. А теперь уходи ты, — бросил он мальчишке. — Думал я тебя к себе взять, да слабоват ты оказался для княжей службы. А предатели нам не нужны. Горько стало Ланке. Низко опустив голову, он протянул Тавру стиснутый в руке образок. — Возьмите… — прошептал со слезами в голосе.

— Оставь. За дело дадено, — отстранился Тавр. — Эй, соберите ему чего из припаса…

Ну вот и всё… Мальчик упрямо, не разбирая дороги, шагал по высокой лесной траве. Обидно ему было до слёз. И жалко… Всего хорошего, что было и что потерял он, расставшись с дружинниками. И себя чуточку. Но к этому сознанию несправедливой обиды и новой потери не примешивалось ни капельки ощущения собственной вины. Ни капельки раскаяния! Ланка почему-то верил, несмотря ни на что, на злые слова и презрение взрослых, он чувствовал, что всё, что он сделал, — он a$%+ + правильно! Что иначе нельзя! Вот и Стреловержец на образке, что висит у него на груди, тот тоже не осуждает его, а вовсе наоборот. Ланка знает! Солнце клонилось к закату. Ланка давно устал от долгой ходьбы. Заметив невысоко от земли просторное дупло в стволе дерева, мальчик не замедлил забратьсяв это хорошее убежище. Пожевал немного вяленого мяса из дорожного мешка. И быстро, крепко заснул. Спал он спокойно. И приснился ему удивительный сон. Громадный сказочный великан в сверкающих на солнце доспехах склонился над радостно удивлённым мальчиком. У великана был острый тяжёлый меч, длинойв целых десять саженей, и большой круглый щит, с нарисованным на нём чёрным котом (ростом с хорошего телёнка!) с горящими зелёными глазами. Великан улыбнулся, пророкотал громовым голосом:

— Ты мне нравишься, Ланка. Ты храбрый и справедливый мальчик. Будь ты повыше ростом, охотно взял бы тебя в свою дружину. И даже доверил бы тебе своё место. Ты этого заслуживаешь! Проснулся Ланка с улыбкой на губах. Стояло уже позднее утро. Ночью прошла гроза, а теперь снова солнце сияло приветливо с чистого синего неба. Играло лучами в умытой листве деревьев. Чудесный денёк! Наскоро перекусив, Ланка выпрыгнул из своего гнёздышка и весело зашагал дальше. Теперь он знал, куда надо идти. Далеко на севере, в завлажских лесах, стоит храм Отрока-Стреловержца. Он пойдёт туда. Это страшно далеко, но Ланка дойдёт. Обязательно!

Он не почувствовал на спине чужого недоброго взгляда… Не услышал злогошипения воровской стрелы. И боли совсем не ощутил… Он умер сразу, не успев ничего понять, не успев коснуться лицом внезапно опрокинувшейся земли. Всё с той же весёлой улыбкой на губах.

Убийца осторожно вышел из-за деревьев. Его неудержимо приманивал к себе мешок убитого им мальчишки. Он нетерпеливо приблизился. Грязный, оборванный человек с бегающими маленькими глазками, недобро взирающими на солнечный мир из-под лохматой свалявшейся гривы… К мальчику он подойти не успел. Замер на полпути, охваченный диким ужасом, и с воплем рухнул на землю, прикрывая руками косматую голову… Рядом с маленькой, неподвижно лежащей фигуркой, неожиданно появилась ещё одна. Возниклаиз ниоткуда! Светловолосый мальчишка в островерхом богатырском шлеме с крылышками, в серебристой кольчуге, с нагрудной пластинки которой внимательно смотрел вокруг весёлый чёрный котёнок. Яростно взмахнул длинным тонким мечом. Словно синяя молния ударила! Убийца в ужасе закрыл глаза, судорожно вжимаясь в землю. А когда, наконец, осмелился вновь посмотреть на мир, маленького витязя уже не было. Не было и другого, убитого мальчика. Лишь окровавленная стрела лежала на смятой траве. Да медленно плыл невысоко над землёй маленький огненный шарик-родия. Летучий огонёк Вечных Витязей…

А парнишка-масколец таки не сдержал своей клятвы. Что никому, никогда…И много лет спустя, когда утихли наконец княжеские распри, появилась на стенев самом главном храме стольного града Вольмара чудесная фреска с изображением мальчика-заступника, сумевшего подняться над людской враждой, заслонив от беды пленника, врага. И многие поколения маскольцев, тавларцев, вольмарцев, приходяв этот храм, не раз вглядывались потом в чистые глаза мальчика, искали в нём сходства со своими собственными сыновьями. И многие ранские мальчишки старались быть похожими на него. А сам он с весёлой улыбкой смотрел на них, как живой, с картины славнейшего ранского иконописца, Андри Маскольца.

Алла Кувакина (п. Красноселькуп, Тюменская обл.)

Сумерки

Снова сумерки… Я бреду,

Затуманившись, как в бреду.

День окончился — меркнет свет.

Что так муторно, мочи нет?

Это сумерки. Мутный свет,

Солнца нет уже, звёзд ещё нет.

Разливается всюду мгла…

Если б я уснуть хоть могла!

Но нельзя и спать на закат,

Бабки старые говорят.

И приходится сердце сжать,

Чтобы сумерки переждать.

Алексей Плахонин (г. Благовещенск)

* * *

Поле пахнет сеном,

Скошенной травой.

В поле пахнет летом,

Молнией, грозой.

В море пахнет солью,

Силой склизких глыб.

Море пахнет болью

Умиравших рыб.

Горы пахнут страхом,

Крутизною скал.

Горы пахнут прахом

Тех, кто погибал.

1993

Ночь

Ночь прошла. Закрылись окна.

Тихо соловей поёт.

Бледно-лунные волокна

В темноте луна плетёт.

Ветер ветками играет,

В уголке скребётся мышь.

И Полкан уже не лает

Знает точно, что ты спишь.

Я ж не сплю. Лежу, мечтаю

В темноте, густой, как мёд.

И как будто улетаю

В мир, где сказка меня ждёт.

1992

И о запахе весны…

Беру кусок бумаги

И пишет ручка штрих.

На листе тетради

Рождает новый стих.

Я пишу о цвете лета

И о запахе весны.

Я пишу о том, что где-то

На деревьях нет листвы.

Что пчела в улей влетает,

Вяжет в воздухе петлю.

Так подружкам сообщает

Где и как найти еду.

Слова ложатся плотно

На канву чувств, души.

И вышиты полотна,

Где быть не может лжи.

Зима

Снег, кружась, как птицы,

Залепил окно.

Греешь рукавицей

Ты лицо своё.

В воздухе морозном

От дыханья пар.

Заявляет грозно

О себе январь.

Новый Год встречая,

Матушка-зима

Снегом убирает

Скверы и дома.

12.09.92.

Евгений Савин (г. Калуга)

"Прокурор страны детства" о её комиссаре

О книге Я.И.Цукерника "Три комиссара детской литературы",М., 1986

(рукопись)

Книга Цукерника (в данной заметке анализируется только та часть книги, которая относится к В.Крапивину и его произведениям), пожалуй, наиболее объёмный и полный (не только в смысле физического размера) труд, посвящённый творчеству В.Крапивина. До сих пор никто не пробовал с единой позиции рассмотреть весь комплекс крапивинских произведений как некоторое целое, посвящённое решению одной задачи. Труд Цукерника — опыт именно такого рода, а поэтому заслуживающий уважения и внимания. Прежде чем начать анализировать "Трёх комиссаров…", необходимо совершенно чётко уяснить авторскую позицию. Речь в данном случае идёт не о её содержательной стороне, то есть известной совокупности взглядов на мир и общество, которых придерживается Цукерник; эти взгляды (специфически коммунистическая ориентация автора, его приверженность этногенетической концепции Л.Н.Гумилёва, плохо скрываемый антифеминизм и проч.) достаточно чётко проявлены в книге. Кроме этого, по отношению к произведениям Крапивина автором занята позиция, специфическая с её формальной стороны. Это не позиция критика или литературоведапо отношению к разбираемому им произведению, хотя Цукерник и пытается «скрыться» под этой маской. Я приведу лишь два примера в подтверждение этого тезиса. На с. 29 в списке произведений Крапивина, некотором подобии библиографии, между прочим сказано, что в книжном издании "Колыбельной…" "осторожный f%-.`~ выбросил несколько слов, однако не сказано каких; на с. 42 и, далее, 256, указано, что автор «нашёл» в тексте "Вечного жемчуга" (на с. 256 "Трое с площади Карронад") целый оборот, группу слов, «выдранную» из "Трудно быть богом" Стругацких, но, опять-таки, автор не спешит поделиться с читателем этой своей находкой. В чём же дело? Можно, конечно, объяснить эти факты простой «небрежностью» автора, отсутствием редакторской работы с книгой и т. п. На мой взгляд, дело здесь не в этом. Цукерник не рассматривает произведение Крапивина как художественное произведение, поэтому факты, которые для критика или литературоведа были бы весьма значительны, явились бы предметом гордости и, возможно, послужили бы отправной точкой для достаточно серьёзного анализа отношений "Крапивин — Стругацкие", автор только отмечает «мимоходом». Цукерник относится к разбираемому им материалу не как критик, а как прокурор, обвинитель, использующий этот материал. Автор обвиняет, обличает, требует наказания виновных, а как основание использует произведения Крапивина. Там, где Крапивин лишь показывает какое-то явление (если и высказывая к нему своё пристрастное отношение, то специфически художественными средствами), Цукерник указывает потерпевшего и виновника, «своего» и «чужого», врага, подлежащего наказанию. Это — логика обвинителя, и, не уяснив себе этого, нельзя понять и специфической точки зрения Цукерника, а многие из его высказываний покажутся просто шокирующими. Начиная анализ творчества Крапивина, автор рисует грандиозную картину "страны Крапивии", то есть мира, созданного писателем. Однако, как ясно из дальнейшего изложения, это не более чем приём изложения, никакого "мира Писателя", никакой "страны Крапивии" автор не видит и не хочет увидеть. Цукерник не рассматривает этот мир как нечто автономное и, в некоторой степени, независимое, а напротив, представляет ВП почти как документалиста. Он с лёгкостью переходит от рассмотрения повестей и романов Крапивина к воспоминанию случаев из собственной жизни и к анализу постановлений ЦК КПСС. "Вот в каком мире живём мы и живут герои крапивинских произведений — иного мира ни у нас, ни у них пока нет" (с. 177), — весьма недвусмысленно подытоживает Цукерник одну из глав своей книги, показывая, что никакой "страны Крапивии" нет, а есть всё та же действительность, где даже в сказочном лесу орудуют злобные меньшевики. Цукерник читает Крапивина как хроникёра, который в течение долгого времени собирал досье — факты из области взаимоотношений взрослого и ребёнка, разнообразных аспектов этих взаимодействий и основных их результатов. Книга открывается главкой, которая так и называется: "Когда Крапивин стал Комиссаром". В ней речь идёт о небольшом инциденте на уроке, описанном ВП в "Палочках для Васькиного барабана". Это был первый факт, положивший начало грандиозному досье истории преступлений против мира детства. В подобном ключе Цукерник анализирует и "Валькины друзья и паруса", в особенности сцену в пионерской комнате. Уже здесь заметно его пристрастие к подобного рода сценам, которые автор воспроизводит с протокольной точностью. Начиная разбор "Мальчика со шпагой", автор замечает, что "если писатель, обходившийся до этого рассказами и маленькими повестями, написал целую трилогию, то это значит: у него набралось столько материала (выделено мной. Е.С.), что хватило на целое полотно" (с. 41). Подобная терминология не случайна. Цукерник рассматривает Крапивина как следователя (полицейского комиссара), собирающего материал, ведущего дело. На материале "Валькиных друзей…" Цукерник впервые обозначает Врагов взрослых, которых необходимо уничтожить самыми суровыми методами. В анализе "Мальчика со шпагой" (несомненно, наиболее удачной части книги) он демонстрирует деяния этих врагов во всей их красе. Это дядя Серёжи Каховского, начальник лагеря, вожатая Гортензия Кушкина, завуч школы Елизавета Максимовна, мещане Дзыкины; $ и многие другие упомянуты автором в этом списке. Все они — враги мира детей, которых надо "бить смертным боем в прямом и переносном смысле"(с. 58). Однако, чтобы бить смертным боем, надо уметь это делать, и это даёт повод Цукернику завести беседу о необходимости "активного добра", по другой терминологии — "добра с кулаками". Ох уж это многострадальное "добро с кулаками"! Сколько раз применительно к Крапивину употреблялось это выражение. Одни ругали его за отсутствие такового, другие, наоборот, выставляли как специальную авторскую позицию и обругивали за это. Между тем, Крапивин ни разу не высказался по этому поводу определённо, и делать выводы из его произведений следует весьма осмотрительно. Как мне представляется, в данном случае Цукерник существенно искажает действительную авторскую позицию. "Колыбельную для брата" многие критики (например, Ю.Бриль) воспринялив своё время как самоповтор Крапивина, «ремейк» "Мальчика со шпагой". К сожалению, в том же духе её рассматривает и Цукерник, отмечая, однако, бульшую «памфлетность». Действительно, материал в ней представлен богатый — автор цитирует "Колыбельную…" страницами, сопровождая комментарием чуть ли не каждое предложение. "На скамье подсудимых" у автора оказывается достаточно пёстрая компания: школьные учителя, директор школы, хулиган Дыба. Конечно, больше всех достаётся Еве Петровне. Она "меньшевичка, оппортунистка, бериевка, культово порождение, ВРАГ!!!!!" (так у автора, с.122). Здесь же и вожатая из «Болтика», Римма Васильевна. Характерно, что ей, помимо всего прочего, вменяется в вину "метод ведения допроса(!) такой, что Дзержинский сначала уволил бы её из органов, а потом посадил под арест" (с. 97). Специфическая терминология налицо. После "Колыбельной…" Цукерник с той же удручающей методичностью начинает рассматривать "Трое с площади Карронад". Причём "для непрерывности мысли" прямо с середины. Особый упор делается на то, чтобы собрать доказательства тезиса, что положение дел на границе мира взрослых и мира детей, описанноев "Колыбельной…", далеко не случайно. Если там описывалась ситуация, происходящая в обычной или даже плохой школе (в своём духе, Цукерник делает ряд глубокомысленных намёков на некие события, которые имели в масштабе гороно или даже выше и которые и привели на директорское место Анну Викторовну), то в "Трое…" описывается та же по сути ситуация, но происходящая в хорошей школе. Весь этот разбор венчает принципиальная для Цукерника мысль о невозможности существования мира взрослых и мира детей на одной территории(с.199 и след.). Детей, по Цукернику, необходимо изолировать от влияния всех взрослых (в том числе и родителей) в особых детских городках, где этих детей будут воспитывать лучшие из лучших, такие, как Г.Кошкарёв, О.Московкин и им подобные. Несомненно, что Цукерник может делать любые выводы на основе прочтения им произведений ВП, но его кардинальная ошибка в том, что он эти свои, мягко говоря, небесспорные выводы приписывает Крапивину. Прежде всего это касается вывода, что "Крапивин хорошо знает, что дети должны жить отдельно от взрослых (в том числе и от родителей)". Приписывать подобный взгляд Крапивину — значит, грубо искажать действительные факты. Так, в подтверждение этой точки зрения, Цукерник ссылается на рассказ "Я иду встречать брата". Однако из него отнюдь не следует, что дети в XXII веке живут отдельно от родителей и проживают в специальных детских городках. Что касается главного героя, то его родители погибли и поэтому он живёт в интернате. Кроме этого, автор высказывает надежду, что если Крапивину дадут возможность, то он выскажется по этому вопросу более определённо. Что же… Лишь две цитаты: "…тысячи матерей бросают детей, спихивая их в приюты, благотворительным общинам и электронным нянькам… Будущим детям нужны не родители, а наставники". "Нынешний взрослый мир обречён. Rолько те, кто сейчас не отравлен этим миром, способны спасти человечество. Те, чьи силы, свойства и души не в пример масштабнее, чем у массы остальных людей. Те, кто будут неуязвимы…" Не правда ли, весьма похоже на выкладки Цукерника? Это из "Заставы на Якорном поле", и принадлежат слова ректору Особого Суперлицея Кантору, которого вряд ли можно считать выразителем взглядов Крапивина. Следовательно, и трактовка Цукерника весьма сомнительна. Таково, собственно, «ядро» книги. Остальные «разборы» даны лишь в подтверждение этой главной мысли. В этом смысле книга Я.Цукерника пример, показывающий невозможность применения ко всем произведениям Крапивина одной жёсткой схемы. Как отмечалось выше, эта схема наиболее полно отражает лишь содержание и смысл "Мальчика со шпагой", её «перенос» на другой «материал» делает всё более заметными её изъяны. Так, несмотря на обширность цитат, автору, на мой взгляд, не удалось показать подлинную динамику развития событий и отношений на протяжении "Колыбельной для брата". Для того, чтобы "подогнать под схему" "Трое с площади Карронад", автор прибегает к ряду искусственных приёмов, таким, как вычитывание некоторого тонкого подтекста. Натянутым представляется также соотнесение (фактически приравнивание) сцен сбора в "Колыбельной…" и в "Трое…". Не проявлено существенное различие их содержательной стороны и, главное, различие мест, занимаемых этими сценами в контексте всего произведения. Если в "Колыбельной…" сцена сбора действительно в значительной степени ключевая, то в "Трое…" она скорее вспомогательная, не несущая смысловой нагрузки. Ещё более нелепо выглядит поиск противостояния и противодействия миров взрослых и детей в "Летящих сказках". Подсудимыми оказываются здесь Машка (нет в ней непримиримости ко злу, что с неё взять — тёлка (терминология авторская), под нож её!), Старший Помощник (просто жалобщик и склочник), Диспетчер (замаскировался, а сам копает под лётчика Тополькова). Самым главным фактом повести считает Цукерник гибель АНТАРКТИДЫ — взрослые злобно ликвидировали сей регион страны Детства. Идея-то сказки — ценность дружбы в мире детей — отмечена, в общем, верно, но под каким соусом?! Ведь это сказка, с иронией написанная сказка, а не памфлет! Нет в этой сказке того накала отношений "взрослый — ребёнок", который усматривает в нём Цукерник. Как нет их и в «Ковре-самолёте», где Вера Северьяновна Холодильникова и два бандита вовсе не могут претендовать на роль Врагов. К концу книги становится совершенно ясна и очевидна некоторая композиционная рыхлость. Без определённой системы следует разбор повестей и рассказов "Тень Каравеллы", «Гвозди», «Лерка», "Такая была планета", "Оруженосец Кашка", "Вершинины старший и младший". Набор весьма произвольный, произведения разных лет, жанров и значимости; автор не пытается как-то упорядочить этот строй, в котором главная идея "Трёх комиссаров" как-то теряется. К сожалению, никак не отмечена специфика крапивинской фантастики. Почему-то автор именует ее «притчами». Представляется, что в данном случае Цукерник неявно придерживается точки зрения, вообще весьма распространённой среди читателей, — что фантастика для Крапивина лишь случайное увлечение, и как фантаст ВП неоригинален и неинтересен. А между тем это далеко не бесспорно. Скорее можно было бы попытаться доказать другой тезис — «реалистические» произведения Крапивина во многом производны от его фантастики… И, наконец, главная неудача Я.Цукерника — разбор "Журавлёнка и молний". Понятно желание автора как-то «укрепить» книгу, проиллюстрировать её главную идею выразительным материалом. Однако эта иллюстрация оказывается неудачной, материал в данном случае чужд схеме. Цукерник пытается чисто механически разъять произведение, разобрать его на отдельные образы и линии, но за этим разбором теряется само произведение, сам роман. Это анализ без синтеза. Читая эту часть, постоянно задаёшься"./`.a., "Ну и что?". Для того чтобы как-то «притянуть» материал, автор пользуется своими излюбленными приёмами: цитирование с пространными комментариями, «вытягивание» длинной цепи ассоциаций, выискивание скрытого подтекста. Уместные, в общем, приёмы здесь лишь обнажают, делают очевидным факт — ничего принципиально нового к сказанному выше автор сказать не может. Попробуем проследить авторскую логику. От полуторастраничной характеристики Журки автор переходит к его маме и дедушке, попутно «цепляя» свой комментарий к совершенно незначимым деталям; зачем-то полностью приведено прощальное письмо дедушки Журке; далее следует пространная характеристика "образа отца", характерно то, что соответствующие этому описанию детали приведены не в этом разделе, а позже; "образ Капрала" иллюстрируется цитатой на пять страниц, которая сопровождена комментарием, относящимся к отцу Журки (!); попутно упомянув кабинетную систему, автор переходит к цитированию страниц, относящихся к школе и учителям, — нет слов, подмечены любопытные детали, но, собрав в одном месте цитаты из разных мест романа, разных контекстов, Цукерник необратимо разрушает целостное полотно романа, опять-таки уходит от анализа динамики развития, сюжета. На 11 страниц затянулась цитата, которую автор венчает словами, что "не стоит подробно рассматривать это описание". А зачем, спрашивается, стоило его вообще приводить? Далее следует опять-таки описание Вероники Григорьевны и Лидии Сергеевны, а также изложение событий с отцом Иринки. Конечно, автор прекрасно понимает недостатки этого своего анализа, а поэтому просто «сворачивает» его, со словами "пожалуй, незачем разбирать прочие линии этого романа. Это скорее архитектурные излишества, хотя все они весьма интересны" (с. 302). Сравним это со словами из начала книги, что у Крапивина вообще нет ни одной лишней детали, все они «играют» и имеют значимость (с. 46). И причина такой непоследовательности очевидна. Анализируя "Журавлёнка…", Я.Цукерник изначально имел схему, шаблон для такого анализа. Но материал оказал на этот раз значительное «сопротивление» этой схеме. Также представляется очевидным и явная недостаточность «фактоориентированной» позиции в противовес ориентации на анализ сюжета, шире — динамики развития событий. Ведь сам факт что-то значит лишь как звено в цепи других фактов. Следовательно, необходимо прежде всего «раскрутить» эту цепь. Таковы мысли, которые вызывает у меня содержательная часть книги Я.Цукерника. Что же касается авторской «прокурорской» позиции, то каждый может иметь своё мнение, и спорить в данном случае не имеет смысла. Мне, однако, становится несколько не по себе… Если бы гипотетический «процесс» над врагами "мира детей" действительно состоялся и обвинителем выступал Я.Цукерник, то "страна Крапивия" лишилась бы двух третей своих обитателей. Впрочем, «судьями» в данном случае являются читатели, и я весьма сомневаюсь, что они сочтут убедительными доказательства, приведённые «прокурором».

Анна Ямпольская (г. Москва)

Неожиданный ракурс Для меня совершенно логичным и закономерным был вопрос, заданный Владиславу Крапивину Юрием Никитиным: вопрос о Викторе Цое. И до оторопи неожиданным — ответ ВП: с творчеством Цоя не знаком, слышал только имя… Не правда ли, странно? Ведь близость миров, выстраиваемых обоими художниками, несомненна и очевидна. Краткая заметка не претендует на литературоведческое исследование, поэтомуя позволю себе лишь коротко коснуться некоторых мотивов. Мотив избранности, пути. "А может, у него нет дороги? Может, ты сам заблудился? — Я-то? Нет, я знаю дорогу" ("Выстрел с монитора"). Один из важнейших, на мой взгляд, мотивов в творчестве Крапивина. Он /`.e.$(b, пожалуй, через большинство его произведений. А что же у Цоя? "Я хотел бы остаться с тобой — просто остаться с тобой, но высокая в небе звезда зовёт меня в путь…" ("Группа крови"), "Меня ждёт на улице дождь, их ждёт дома обед" ("Закрой за мной дверь"), "Но странный стук зовёт в дорогу…" ("Одно лишь слово")… Надо ли продолжать? Надо ли объяснять сущность метафор? Практически все герои Крапивина выбирают «дождь», имея возможность обойтись «обедом». Можно возразить, что не Крапивин и не Цой это первые придумали. Согласна. Значит, источники общие. Общее в строении мышления и восприятия. Никто же не станет отрицать, что люди бывают "из одного карраса" (термин К.Воннегута, но ничего точнее придумать не могу). Многообразие пространств, миров, возможность перехода. Ирреальность "безлюдных пространств". Всё это есть у Цоя. После его смерти многие говорилио причастности Цоя к иному миру. Можно соглашаться, можно спорить, но абсолютно достоверно одно: юношеский автопортрет Виктора. Он изобразил себя с ослепительным светом в ладонях, отворачивающим лицо от этого света. Избранность осознана, бремя её тяжело. Не хочется принимать его, но на тебя уже указали… Над головой у себя Цой нарисовал звезду, протягивающую к нему луч…

"Стоя на крыше, ты тянешь руку к звезде

И вот она бьётся в руке, как сердце в груди.

Что теперь делать с птицей далёких небес?

Ты смотришь сквозь пальцы, но свет слишком ярок и чист.

И звезда говорит тебе: полетим со мной!

Ты делаешь шаг, но она летит вверх, а ты вниз".

(ранняя песня) Честное слово, после этих строк не хочется уже никаких слов. Всё сказано. Итак, Владислав Петрович текстов Цоя не знал. А Цой? Знавшие его в один голос твердят о его пристрастию к чтению, да и сам он в одной из ранних песен назвал себя "подростком, прочитавшим вагон романтических книг". Вот ещё одна загадка! Оставляю её дотошным любителям исторических реалий. И заодно дарю им ещё одну параллель: помните, "город в дорожной петле"? Да-да, тот самый, в котором "две тысячи лет — война". О чём бы это, а?.. Для меня же ясно одно: Крапивину светит та же самая звезда, которая светила Цою. Может быть, грани её им достались чуть разные…

"Мой" Крапивин Владислав Крапивин — своебразный феномен в нашей литературе. Его не только читают и любят самые разные люди (разные по возрасту, профессии, наконец;по причинам своего пристрастия к этому писателю). Эти люди пытаются общаться, спорить, анализировать, следовательно — совершать некоторые движения души. Крапивину удалось облечь в увлекательную, доступную форму серьёзные философские вещи. Его книги в высшем смысле учат жить, исключая при этому всякую назидательность. Почему же этот писатель привлекает разных людей? Потому, что истинное явление культуры — многогранно. Вот об этих «гранях» я и предлагаю поговорить. Начну с себя — что именно привлекает в творчестве писателя меня? И очень надеюсь, что подобную работу проделает ещё кто-то. Пусть встретятся разные, дажевзаимоисключающие мнения. Думаю, что для меня наиболее близки следующие мотивы: мотив детской обиды (эти обиды мы часто помним всю жизнь), мотив существования нескольких «правд», нескольких взглядов на происходящее (наиболее ярко это выражено, на мой взгляд, в книге "Журавлёнок и молнии"), мотив избранности, своего пути (проходит, пожалуй, через все произведения, наиболее ярко воплощён в аллегорических), мотивмногогранности пространств (перекликается с мотивом "нескольких правд", так как каждый человек — это целый мир). Вследствие этого наиболее близкими мне вещами Крапивина считаю: "Журавлёнок и молнии", "Голубятню на жёлтой поляне" (все три повести) и "Гусигуси, га-га-га". А вы, друзья?

— -

Мы решили с этого выпуска ТС начать печатать понемногу тексты и аккорды песен на стихи Крапивина, а также песен других авторов, которые поют или пели в «Каравелле», и просто разных хороших песен. Три песни, которые вы видите в этом выпуске, — на стихи Владислава Крапивина. Музыка ребят из «Каравеллы».

* * *

Am Dm

В южных морях, и у севера дальнего,

G C

И у ревущих широт

Dm G C F

Ходят эсминцы, скользят в море лайнеры,

Dm E Am(A7)

Бродит рыбацкий народ.

Ветром их клонит, волнами высокими

Им заливает огни.

Трудно им в море, но всё-таки, всё-таки

Легче, чем в прежние дни.

Вспомним про тех, кого злыми поверьями

Дома сдержать не смогли,

Кто начертил нам гусиными перьями

Первые карты Земли.

В чём-то, друзья, с ними мы одинаковы:

Так же не смотрим назад.

Так же, как марсели, рвутся спинакеры,

Если приходит гроза.

Пойте ж, друзья, про выносливость паруса,

Пойте про тех, кто был смел.

Кто сквозь века прочертил в море ярости

Огненный след каравелл.

* * *

Em Am

Em

Мне раньше казалось, что день этот очень далёк,

H7

Em

Мне даже казалось, что он не придёт никогда.

Am D G

Но был парусов так стремителен белый полёт,

C B

И следом за ними промчались года…

B Em

Стоят экипажи, в шеренгах закончен расчёт,

E Am

И тенью молчанье скользнуло по сжатым губам…

D

G

Подходит мальчишка — мне ростом всего по плечо,

C B

И я ему свой отдаю барабан…

Он, сжав нетерпенье, стоит и спокойно глядит,

Как медленно-медленно лямку тяну я с плеча.

Он ждёт — у него ещё всё впереди,

Ему не понять ещё эту печаль…

Ему не до грусти, все мысли его о другом.

Я знаю — в душе его звонкая радость поёт,

И он, повернувшись "налево кругом",

Уходит и детство уносит моё…

…Но сколько бы лет после этого дня ни прошло,

Каких бы далёких дорог я потом ни узнал,

Пусть дождь грозовой мне стучит в ветровое стекло

Знакомый, знакомый, знакомый сигнал.

И вновь я услышу, как ветер шкаторины рвёт,

Смеются друзья и гремит штормовая вода.

Что было со мною — то было, и это — моё,

И это со мной навсегда, навсегда.

* * *

Am F

Помиритесь, кто ссорился,

Dm E7 Am

Позабудьте про мелочи,

F

Рюкзаки бросьте в стороны

Dm E A7

Нам они не нужны.

A7

Доскажите про главное,

Gm7 A7 Dm

Кто сказать не успел ещё:

Am F

Нам дорогой оставлено

Dm E7 Am

Полчаса тишины.

От грозы чёрно-синие,

Злыми ливнями полные,

Над утихшими травами

Поднялись облака.

Кровеносными жилами

Набухают в них молнии,

Но гроза не придвинулась

К нам вплотную пока.

Дали дымом завешены

Их багровый пожар настиг,

Но раскаты и выстрелы

Здесь ещё не слышны:

До грозы, до нашествия,

До атаки, до ярости

Нам дорогой оставлено

Пять минут тишины.

До атаки, до ярости,

До пронзительной ясности

И, быть может, до выстрела,

До удара в висок…

Пять минут на прощание,

Пять минут на отчаянье,

Пять минут на решение,

Пять секунд на бросок.

…Раскатилось и грохнуло

Над лесами горящими.

Только это, товарищи,

Не стрельба и не гром:

Над высокими травами

Встали в рост барабанщики

Это, значит, не всё ещё,

Это значит — пройдём…

—

Объявления 1. Саша Колесников ездил летом в Севастополь, познакомился с некоторыми интересными людьми и предлагает всем, кто хочет и имеет финансовые возможности, организовать следующим летом поездку в этот город. Пишите ему по адресу: 424024, Йошкар-Ола, а/я 4, телефон [836-2] 21-08-65 2. Сообщаем всем заинтересованным и незаинтересованным лицам, чтоу Риты Горкуновой теперь другая фамилия, за что мы хотим сказать большое спасибо Владиславу Петровичу Крапивину, Володе Захарину, Юре Никитину, Кириллу Баландину, Оле Абрамовой, Максиму Степанчуку, Саше Зубченко, Гене Черкасову, Тане Сороко, Ирине Отдельновой, Игорю Киршину, Юле Киршиной, Митьке Киршину, Ларисе и Паше Крапивиным, а также организаторам «Аэлиты-92», Александру Городницкому, редакции газеты "Вечерний Екатеринбург", отряду «Каравелла» и нашим родителям.

Рита и Равель Ахметшины

P.S.: Поздравления, подарки и гости принимаются по адресу: 630090,г. Новосибирск, ул. Терешковой, 48-516. 3. Григорий Журенко из Оренбурга предлагает создать в нашем клубе "библиотеку книг для души". То есть собрать у кого-нибудь одного книги, упоминаемые в бюллетене "Книги для души" Юрия Кривенкова, чтобы посылать их почитать всем желающим. Требуется человек, который готов хранить у себя эти книги и рассылать на чтение.

Добавления и исправления к списку адресов

38. Соболев Сергей (20). 398058, г. Липецк, 15 микр-он, д. 21,

кв. 76. 67. (6.1.) Ватолин Дмитрий (21). Новый электронный адрес Fido:

2:5020/153.11,E-mail: kirill@glas.apc.org (в поле Subj

указывать For Dmitry). Для писем: 117234, г. Москва, Ленинские

горы, ГЗ МГУ Б-1232. 620033, г. Екатеринбург, ул. Мурзинская,

д. 30, кв. 51 (письма по этому адресу мне перешлют). 80. (6.14.)Пряжникова Ольга (26). 140080, Московская обл.,

Люберецкий р-н, пос. Красково, ул. Школьная, 9-54.

85. (7.1.) Аксёнов Артём (15). 620072, г. Екатеринбург, ул.

Новгородцевой, 35-220.Д.т. [343-2] 48-20-87. 86. (7.2.) Байкалов Дмитрий (28). 105094, г. Москва, Семёновская

наб., 3/1, корп. 4, кв. 91. Д.т. [095] 360-97-39. 87. (7.3.) Ветров Никита (20). 335001, Крым, г. Севастополь, ул.

Героев Севастополя, 23–16. Д.т. [069] 36-69-30. 88. (7.4.) Иостман Иван (23). 169913, Коми, Воркута, ул. Пирогова,

7а-21.Fido: 2:5003/5; E-mail: stan@ltdmis.comi.su. Д.т. [821

51] 7-92-77. 89. (7.5.) Каплан Виталий (28). 105318, г. Москва, ул. Лескова, 30,

корп. 1, кв. 47. 90. (7.6.) Малютин Иван (17). 127543, г. Моква, ул. Корнейчука, 58

327. Д.т. [095] 405-25-61 91. (7.7.) Отдельнова Ирина (32). 305007, Курск, ул. Сумская, 38

70. Д.т. [071-2] 35-41-47 92. (7.8.) Ручкин Сергей (22). 654027, Кемеровская обл., г.

Новокузнецк, ул. Кирова, 4а-26 93. (7.9.) Трубилина Марина (17). Адрес для связи: 140206,

Lосковская обл.,г. Воскресенск, ул. Спартака, 4-13. 94. (7.10.)Ходосов Александр (19). 141122, Московская обл.,

Щёлковский р-н, п/о Запорянка-1, ул. Орджоникидзе, 46–33.

_______________________________ 1 Интервью давалось специально для Той стороны. Перепечатка возможна только при согласовании с редакцией альманаха.