Табор уходит в небо

Табор

(поэма)

Совесть без Бога может дойти до ужасного.

М. М. Дунаев

Действующие лица:

Давид – мудрец

Рамир –старик

Геда – гадалка

Янош – молодой цыган

I

Давид

Дороги плетутся в узел,

Узлами в степи – костры,

Кусками свинцовых грузил.

И память коробят пиры,

В них тонет пахучесть травы,

В них песня теряет звон,

В них криком гадалки-молвы

Слышен предсмертный стон.

И ветер… Пойми откуда –

Узнаешь, куда идти.

Костров золотая груда

Замажет золой пути.

Янош

Затянет нам взоры стужа –

То с севера ветром тянет,

Он стольному граду служит.

Часовые стоят на поляне…

Давид

Молчи! Нам страшней пожары.

Костры разгорелись до звезд…

И песен не слышно старых.

Ты видишь – в деревнях покос.

Там миром сшивают песни.

Там знают огня тепло.

Не жаром, а словом крестным

Вечность им метит чело.

Молчи!

Янош

Я хочу забыться

Под треск золотого огня…

Давид

Мне третию ночь не спится…

Прости Ты за все меня.

(один)

Кострами растерзана ночь.

Дым застит глаза – дороги

Не разобрать, и прочь

Уводят ветра твою дочь.

Немыми кострами остроги,

Как язвы на коже степи,

Но песнями кровоточат.

До утра ты, бродяга, спи.

Не поймешь до конца этой ночи.

Не понять тебе песен тех,

Слышно их и чрез частокол.

Не понять тебе скрип телег,

Слышен тоже и он далеко.

Не ищи меж углей себя.

Чтоб не чудилось, чистым спи.

Примет дым от тебя земля.

Спи, пасынок злой степи.

Разводит старик золу

С водой и пьет ее жадно,

Как злую на ветер хулу.

И станет ему прохладно -

Уйдет он смотреть в глаза

Дочери ветра ночного

И не повернет назад

В края жара пенья немого.

Он знает, к нему придут

Услышать последний сказ,

Но песню его не споют,

Не тронут его вещих глаз.

II

Пир

Манит глаза огонь,

Дымом же жжет до слез.

Идет прочь давидов конь,

Идет он в края берез.

Устал он от звезд степных,

Устал от соленой травы,

Устал вымывать меж волос

Репейник степной молвы.

Он знает, что скоро умрет.

Он чует холодный дух.

И вот он один идет

Туда, где поет петух.

Давид

Темень еще. Ложись.

Хватит нам жара на ночь.

Рамир

Шепчет мне кто-то: простись

С табором. Ветра дочь

Песней манит, манит…

Только вот я ведь слеп.

Сон видел я… Звенит

Память горстями лет.

Давид

Сон! Расскажи, не сплю

Пятую ночь уже.

Песни забыл – не пою.

Рядом судьба в парандже…

Рамир

Снилось мне, будто пир…

Травы вином пропахли,

Как чарки, стояли папахи.

Не голоден был уже мир.

И песня была с комком,

И трубки засалены в прах.

Казалось, плохим вином

Нас поят на этих пирах.

И искры рукам ловили.

Все холодно было нам.

Вдоль берега вновь поплыли

Твои вот степные были,

Пристали к утру к берегам.

И чудилось, будто выходят

Из вод кто давно утонул

И меж кибитками бродят.

Я помню, три дня не уснул,

Пытался я вспомнить ту сказку, Что старец сказал: не забудь!

Про огня нестерпимую ласку,

Что выжжет до ребер мне грудь…

Не вспомнил и в муках проснулся.

Костер прогорел до земли.

Ты в корень, а я отстегнулся.

…И в сон меня снова валит.

Давид

(один)

Ложится на волос пылью

Свет молчаливый звезд.

Нарекут ее ветры Былью.

…И травы восстали в рост,

И шепчут они про пламя

Единственного Костра,

В Нем жизнею реет Знамя.

Оно – весть о Света дарах.

Пойми, человечье племя,

О чем эта терпкая Быль.

Лежит у дороги семя –

То света холодного пыль.

Тяжелый покой накинул

На мысли-узлы старика.

Под веками жар не покинул

Его.

Жаром в углях века…

А холодом утренним вечность

Разбудит его на заре.

И слово его поперечно

Осядет в остывшей золе.

III

На рассвете

Туман, как сажей, в глаза,

Рухнул весь табор в сон.

Не смотрят они назад.

И вот до земли поклон

Отвесил седой старик.

Он песней порвал в груди

Все жилы, но боль не постиг.

Он молча людей будил

И звал отправляться в путь.

Он знал, что туман не разъест

Той песни, что вяжет грудь.

Он знал – впереди не лес.

Он знал, что закат сожжет

Молчание, покой, пустоту.

Он больше уже не споет.

Он знает, как узел туг.

Он понял, что звезды – боль.

Он понял, дорога – аркан.

Он знает, что выступит соль…

Как сажей, в глаза туман…

Рамир

Вставайте, скоро рассвет!

Солнце сожжет росу!

Янош

Спи, соглядатай лет.

Звезды коней пасут…

Рамир

Чуют они – тепло

Паром идет от земли,

Дышат они тяжело,

Знают – дорога петли

Поприща не порвет.

Меж облаками рябь.

Видишь, на севере – хлябь

Жаром костров поет.

Между углей камней

Ворох, в них ветра дух.

Табор, вставай скорей –

Воздух сегодня сух.

Янош

Спи ты, старик, не тревожь

Песней печальной сон.

Крепок каленый нож,

Чует предсмертный стон.

Видишь, дорог кругом

Полосы

Рамир

…руки в крови.

Подпоясался я кнутом.

Прав был старик Давид.

И вновь замолчал старик,

Вспомнил свой сон про пир.

Слышит всю ночь он крик

Из темной ночи, из дыр

Звенящей ночной тишины.

Тот звон гонит ветром страх,

И чудится гром войны

За пламя костра в ночи.

И ужас в конских глазах

Шепчет ему: молчи!

Он валится снова в сон,

Глаза покрывает мгла.

Затих тишины глухой звон.

Осела в груди зола…

IV

Гадание

В орнамент плетется дым.

Познать его хочет взгляд.

В глаза гнедым, вороным

Вонзает штыки обряд.

Старуха плетет узор,

А масти плетутся в плеть.

Не знает, что мира сор

Все эти цвета, гореть,

Гореть им в одном огне.

…Старик все чего-то ждет,

Все смотрит в глаза коней.

Из табора он уйдет.

Геда

Не трогай руками дым,

Смотри на него. Понять

Под силу от жара седым.

Он будет тогда стоять,

Когда ты положишь поклон

Его нерушимой мгле.

Дай руку с концами сторон,

Доверье ее лучше мне.

Позволь мне спросить у карт,

Что хочет сказать тебе дым.

Держу я в руках тот пар,

Что сделал тебя седым.

Рамир

Уважь, расскажи печаль,

Найди мне ее исход.

Геда

Каждая карта – скрижаль,

В них весь наш с тобой народ.

Тяни из колоды по три,

Клади на костра золу.

…Туз в бубен стучит, смотри…

Червонный валет хулу

Рассыплет, что ветер надул…

И бубном звенит дорога…

Я помню, ты ночью уснул –

Сомнением стала тревога.

Еще из колоды тяни

Три карты, все спутал дым.

…Ударом порвет узды

Ремни, что ты долго шил…

Но свяжет тебе это грудь… -

Восемь вонзились пик…

И туз разбудил звон-крик,

Вонзив пику. Червленый путь…

Одну еще карту глянь…

Дорога пиковой масти…

Еще три, попрошу, достань.

Все масти чернее страсти…

Болезни сулит тебе дым,

И слезы, и суету.

Валет, девять, семь… Узды

Не сшить тебе вновь… Кресту

Попробуй вручить поклон.

Развей этот черный дым,

Познай суть четырех сторон,

Давида найди следы.

Звенят в голове слова.

Уходит несчастный прочь…

Молчать не могла вдова…

Но все же молчит ветра дочь.

V

Алаписы1

Затянет узлы закат,

Руби не руби – темно.

Как рухлядью рыцарских лат,

Легенда ложится на дно

Памяти песен ночных.

И лишь старик не спит,

Он ищет в словах немых

Одно – бубенцов гранит.

В них песня не на мотив –

Не встанет меж струн гитар.

Он должен, пока еще жив,

Найти в слов золе тот жар.

Давид

1 Алаписы – в тюркской мифологии предвестники холеры. Являются в образе коней

Видишь коней табун.

Дыханье их – в мир туманом.

Имя их племени в рухляди рун.

Они неба смертельные раны.

Они разожгут злой пир,

И свечи вдруг станут костры.

Лишь компас поставит мир

На место. И вновь жары

Не будет на целый год,

А может на день иль век.

Смотри, человечий род,

На них и услышь их бег.

Найди в себе суть сторон

Четырех и умри меж них.

Царю положи поклон

И песен не пой – будь тих.

Рамир

Мы мирно рисуем круг,

Ночь – день, и попять кольцо.

Давид

Петля это, узел туг…

В ней нет ни начал-концов,

В ней нет перекрестков. Пут

Она не порвет в конце.

Ты чуешь, как воздух крут,

И жара печать на челе?

Рамир

То сажа. Все смоет дождь.

Давид

Не смоет с тебя души.

Ты хочешь, чтоб ты был вождь

Коней тех…

Рамир

Костер не туши.

Я спать, и ты лучше спи.

Давид

Да, благо, я песни забыл.

Воздух уже остыл.

Кони идут по степи.

За ночь осядет дым.

Развяжет узлы рассвет.

И снова пойдет гнедым

Табор – опричник лет.

VI

Смерть Давида

Рассвет разольет туман,

Сырая вдруг стала зола.

Оцепили табун, аркан

Задушил кобылицу. Мала

Степь будет для похорон.

Смяты все травы в пыль.

Сгорит до утра загон,

И песня осядет, как быль…

Давид

Видите, птицы летят.

Не будут гнездиться они

У дорог – там костры горят,

Им нужно тепло станиц.

Им жарко у ваших костров,

Они не хотят вам петь.

Вокруг гул вечевых городов:

Там золото станет – медь.

Познайте, что знают они.

Поймите, в их песнях мир.

Конь сбруей своей звенит…

Поверьте мне, будет Пир!

Выжег в прах свет туман.

Руки на землю – врозь.

Покинул старик их стан.

Разбили колеса ось.

И вновь разожгли костер,

И вроде бы тянет петь…

Окончили ветры спор

За душу его. Смотреть

На пламя свечей по нём…

И дым, как последний вор,

Жечь будет, как огнем.

Он понял, что пир есть мор…

VII

Пожар

Ржанье коней в полутьме.

Оглобли, колеса горят.

В лицо белизне-зиме

Пожара страстной обряд.

Крики людей и дым

Заглушит смиренный снег.

Красным – в глаза вороным.

Уходит прочь человек.

Он в таборе был костровым,

И он же его поджег.

Он знал, что родится дым

Из песенных новых строк.

Он знал, что расплавят снег

Угли раскаленных вериг.

Забыл табор песни рек,

Он помнит лишь ветра крик.

И вот он немой пожар.

И мир, как дано, сгорит.

Он понял, что это – дар.

И не потому что был стар,

Молчал по ночам Давид.

Эпилог

Смирился давидов конь.

Принял он плуг, как крест.

Он понял, что жар – огонь.

И он понял: свобода – лес.

Познал он – там птицы поют

Корень дерева глубже травы в земле.

Травы мрут в раскаленной золе.

Понял он - в мире веков приют.