Таких случайностей не бывает!

Таких случайностей не бывает!

Ему нужен дом. Обычный. Без изысков. Четыре стены, дверь, пара окон и крыша. Ничего необычного, только практичность и опрятность, помноженные на приемлемую цену и прекрасную удалённость от безумных родителей и серой Москвы. Но, оказалось, это слишком запредельные требования, чтобы просто купить жилье, как делают все нормальные люди. По крайней мере, как сделали все его друзья, что счастливо обосновались от Пхукета до Ханоя. Улетать на зиму из Москвы было хорошей идеей, говорили они. Ему точно понравится, утверждали они.

— Вы имеете два вариант, мистер Розанофф, — радостно прочирикала на позабытом русском риелтор, шаркая шлёпками по дорожке, выложенной пыльным песчаником.

Костян огляделся и нахмурился. Правильнее было бы назвать этот путь узкой тропинкой, а никакой не дорожкой. Непомерно разросшаяся на газоне трава давно пожрала добрую половину шедевра стандартной тайской застройки и теперь грозила завоевать омытый тропическими дождями забор. Здесь, всё было такое — жаркое, влажное, буйно растущее.

— В смысле? — Костя отвлёкся от созерцания панически разбегавшихся из-под ног ящериц и посмотрел на загорелую дамочку.

Екатерина Вай, высокая женщина весьма неопределённого возраста и гражданства, была выдана ему в первом же попавшемся русском агентстве в качестве «лучшего специалиста по бюджетным домам во всём Таиланде». Это само по себе звучало довольно сомнительно, но спорить или искать кого-то получше времени не было. Ему просто нужен был дом. Сегодня. Сейчас. Иначе ночевать ему под пальмой в обнимку с кокосом.

— В этот район есть два дома, которые сдаваться на сезон. — Она махнула когтистой лапой, больше похожей на сушёную конечность какого-нибудь спинозавра. — Этот и напротив.

— Принципиальная разница?

— Цена одинаковая. Эта дом не в самом лучшем состоянии, но больше. Второй — поменьше и сделать ремонт лет десять назад.

— Тогда давайте быстро осмотрим каждый, и я определюсь.

Становилось нестерпимо жарко, а ему просто нужен был дом. Сезон на Пхукете набирал свои безжалостные обороты, и клетчатая рубашка уже давно липла к спине. Костя невольно мотнул головой.

Они поднялись на небольшую веранду, чья белая краска давно требовала шкурки, кисточки и два дня работы, и остановились около двери. Вай завозилась со связкой ключей, пытаясь отыскать нужный, а Костя тем временем огляделся.

Он приехал сюда не специально. Это была такая же цепь случайностей, как и та, что привела его в риэлтерское агентство «Вонг и Ко». Просто в один прекрасный день ему всё надоело. Надоела хмурая и злая Москва, надоела работа на фирме отца, надоела мать, что постоянно вмешивалась в его личную жизнь, и даже девушка надоела. Впрочем, последнее было не удивительно. Когда встречаешься с кем-то лишь для того, чтобы спать, рано или поздно наступает момент прозрения. У него такой случился три дня назад, когда он окончательно понял, насколько ему опостылела Саша, застав её за потрахушками с одним из отцовских механиков. Блестяще. Господи! Нашла же себе кандидата!

Нет, Костя никогда не считал себя идеалом мужчины. Упаси его все эти Кришны, Будды и Шивы! Но признать факт пришлось очень давно. К тридцати годам к его не самой типичной внешности добавился скверный характер, который портил всё дело. Потому что, если первое теоретически сглаживалось напрочь отсутствующим у какой-нибудь девушки вкусом (что, вообще говоря, редкая редкость), то уж на второе могла согласиться только любительница специфических ощущений. Либо полная дура. Костян вздохнул. Как бы то ни было, в Тай его привёл случайный билет на первый попавшийся рейс, жажда отдохнуть, а может, и начать своё дело, навсегда избавившись от хлама прошлого. В конце концов, разве море, солнце и песок — это не Рай?

И вот теперь он стоял где-то по середине между пляжами, водопадами и буддистскими храмами, позади возвышались лесистые горы, а перед глазами маячило Андаманское море. Здесь было душно, влажно и пахло слегла протухшими морепродуктами, скисшими фруктами и сладостной горечью диких цветов. Вообще, Костя ненавидел жару, насекомых и океан. Именно то, чем так изобиловал Таиланд. Но теперь это — его реальность.

Размышления о столь идиотской случайности прервал скрип двери.

— Давайте идти, мистер Розанофф, — каркнула Вай и первая шагнула в затхлое полутёмное помещение, заунывным голосом начиная стандартную речь. — Дом быть построен в шестидесятых летах прошлого века. Иметь типичную архитектура для малоэтажного…

Неожиданно на улице послышался рёв скутера, который затих аккурат напротив ворот, а затем Костя услышал шлёпанье чих-то торопливых шагов. Вай прервалась, и они обернулись. Мелькнув тенью на каменном полу веранды, в дом влетело совершенно невозможное для этих мест… Чудо. Костя понял это сразу, как только услышал голос:

— Извините, я немного задержалась, — смущенно пробормотало Чудо по-русски, а Костян понял, что не дышит. Возможно, у него даже сердце перестало биться на бесконечно длинную минуту, пока он вглядывался в смазанный полумрак очертаний и медленно впадал в ступор. Ещё бы… Хорошо, что вообще не заорал от удивления. Потому что, как можно остаться в здравом уме, вдруг очутившись рядом с человеком, которого давным-давно выдумал? Собрал по кусочкам свой идеал и поселил где-то в мечтах. А теперь… Вот она!

Но так не бывает. Только не с ним.

— Здравствуйте.

Тем временем многолетний плод его больного воображения, мечта и одновременно эталон совершенства наконец заметил ещё одного присутствующего и улыбнулся. Матерь Божья! Даже ямочки на щёчках были точно такими, как Костя себе представлял. Он почувствовал, что реальность уходит из-под ног. Света отчаянно не хватало, но и в этом сумраке он прекрасно видел знакомые черты. Когда так долго рисуешь в голове чьё-то лицо, узнаешь его из миллиардов других. А он потратил не один год, создавая в своих снах ЕЁ. Господи…

Так. Не. Бывает.

— Ах, Эннушка! — лиловая в полумраке голова Вай кивнула. — Хорошо, что успеть. Надеюсь, вы с мистером Розанофф не драться.

Одинокий визгливый смех отрезвляюще разнёсся по пустой комнате, что могла сойти за гостиную.

— Может, объяснитесь? — у Кости прорезался голос. Он повернулся к нервно смеющейся женщине, всё ещё борясь с наваждением, и уставился тем самым взглядом, от которого любой работник в мастерской обычно начинал заикаться. Сработало и на этот раз.

— Эннушка тоже хотела посмотреть один из этих домов. Мы с ней договорились, но потом приехали вы, попросили срочный показ… — забормотала Вай, от смущения вспомнив все правила русского языка.

— И? — к устрашающему взгляду добавилась пугающе поднятая бровь.

— И мы сейчас посмотрим дома, выберем понравившийся каждому из нас и разойдёмся с миром. Возможно, станем дружными соседями, — неожиданно вклинилась та, что никак не могла существовать, но почему-то существовала. Она протянула тонкую ладошку. — Я Аня.

Аня… Что же, у его многолетней фантазии отныне есть имя. Ну, либо он окончательно тронулся и галлюцинирует, а Вай вместе с ним.

Нет. Так всё-таки не бывает.

— Константин… Можно просто Костя, — проговорил он, чувствуя, как рядом с ней стихает противно свербевшее раздражение. Да что там, Костян вообще забыл, о чём была речь. Дом? Какой к чертям дом…

Её пальцы казались тонкими и хрупкими, но Костя отлично знал, как сильно они могли стискивать его плечи.

Не может быть. Этого просто не могло быть.

— Очень приятно, — Аня снова улыбнулась и обратилась к риелтору. — Надеюсь, я ничего не пропустила?

Она отвернулась, а Костя неожиданно понял, что смотрит на хрупкие лодыжки, где точь-в-точь с его выдумкой синими звёздами расположилась татуировка. Он скользнул взглядом по икрам, впалым ямочкам коленей, поднялся выше туда, куда воспитанному мужчине смотреть никак не полагалось, но очень хотелось. Её джинсовые шорты были именно такими, как ему нравилось, скрывая своей короткой длиной достаточно, чтобы захотелось положить руки на эти чуть оборванные карманы. Дальше бы он прошелся по небольшому кусочку обнаженной спины, натыкаясь пальцами на завязанную узлом тонкую клетчатую рубашку. Ему тоже нравились такие. Господи! Да вся Аня оказалась абсолютным воплощением того, что он готов был полюбить. Нереальная, эфемерная, точно пришедшая из его снов. Таких случайностей не бывает! Ведь ни разу до этого дня он не видел её вживую. Не знал, что она вообще существует…

— Кость, что скажешь? Эти трубы можно починить или проще сразу заменить? — в его уши неожиданно врезался весёлый голосок.

— Что?

Он тряхнул головой, чувствуя, как липнут к потному лбу длинные волосы, и уставился в её глаза. Конечно же, карие. Какие ещё? Костя сам придумал их, глядя на пожелтевшую от осеннего холода зелень в родном Люблино. Украдкой пробравшийся сквозь неплотно задёрнутые жалюзи солнечный луч упал на лицо Ани, заставив золотой пыльцой вспыхнуть десяток веснушек, что появились под жарким солнцем Сиама.

Она смотрела на него снизу вверх и ласково улыбалась.

Не бывает таких совпадений…

— Посмотри, пожалуйста, на эти трубы. — Она терпеливо махнула рукой в сторону приоткрытой дверцы под кухонной столешницей. — Если верить Екатерине, то второй дом в лучшем состоянии…

— Конечно, мне верить!

—… и хотелось бы сразу понять — сколько придется сюда вложить, если это жилище всё же достанется мне. Я мало что в этом понимаю, может, ты сможешь справиться лучше.

Лучше? Он мог починить что угодно. Абсолютно. В двенадцать сам собрал первый мотор своего мотоцикла, в восемнадцать стал главным механиком, в двадцать пять — руководил инженерным отделом в фирме отца и имел за плечами диплом университета. Смог бы он оценить трубы? Да, но только не тогда, когда ему придётся на глазах Ани впихивать свои огромные плечи в узкий проём больше похожий на дверцу для кошки. Но разве он мог ей отказать?

Наверняка это походило на выступление человека-змеи. Подсвечивая себе телефонным фонариком, Костян изо всех сил пытался изогнуть свои длинные ноги, чтобы его также слишком длинные руки поместились в том, что у обычных людей звалось шкафом. И когда ему наконец удалось, он начал переживать, что на плечах к чертям вынесет половину кухонного гарнитура. Но всё обошлось.

— Лучше заменить, — проговорил Костя, скептично оглядывая поросшее паутиной пристанище ржавчины. — Сколько лет не сдавались эти дома?

— Мне думать, меньше месяца, — задумчиво ответила Вай, казалось, впервые заметив, в каком состоянии было строение.

— Тогда почему он такой… — Аня взмахнула руками, явно пытаясь подобрать какое-нибудь приличное описание, — запущенный.

— Здесь жила супружеская пара…

— Здесь?! — фыркнул Костя, пытаясь выкарабкаться из ловушки стандартного шкафа.

— Нет, во втором. Но история забавная, — Вай на секунду задумалась. — Они купить эти дома одновременно, совершенно случайно. И жить каждый в своём, пока хозяйка эта дом не выйти замуж за соседа и не переехать к нему через дорогу. Теперь просят сдавать их только вместе. Вдруг чья-то случайность окажется неслучайной. Ума не приложить, о чём они.

Вай манерно пожала плечами, а Костя замер, так и не выбравшись из-под раковины.

Так не бывает, но… Додумать он себе не позволил.

— Ну, — проговорил он, обращаясь к трубам и выползшему на свет жирному пауку, — тогда я, как джентльмен, выберу тот, что похуже, и уступлю даме жилище напротив.

И кто знает… кто знает…

С тех пор они виделись каждый день. Уже три недели и двадцать с половиной часов, за которые Костя лишь чудом не сошёл с ума. Они встречались утром, выходя на веранду выпить первую чашку кофе, в час, пока жаркое солнце ещё не расплавило здесь дороги. Они врезались друг в друга, когда, не отрывая взгляда от списков, торопливо переворачивали вверх дном ближайший стихийный рынок. Они вместе ходили на пляж, ловили рыбу с соседом. И конечно же, Костя был частым гостем у Ани, помогая разными мелочами. Она обязательно встречала его стаканом ледяного чая, а он не мог оторвать взгляда от белевшего над правой коленкой шрама. Такого реального и одновременно придуманного. Или от цепочки со странным синим кулоном, который Костя однажды увидел на какой-то девчонке и немедленно подарил своему мысленному идеалу. Теперь камень устроился в ложбинке стянутой белым топиком груди и дразнил своим блеском. Таких совпадений не бывает, но Костя уже не удивлялся. Ему просто казалось, что жизнь проходит в каком-то чудесном сне, и Аня — его главное сновидение.

Она была смешной, задорной, решительной и невозможно… невероятно притягательной. Господи, да кого он обманывал? Костя не мог не смотреть, не мог перестать ловить каждый жест, каждый взгляд, будто знакомился… Нет. Скорее, вновь встречался после очень долгой разлуки. Он до миллиметра помнил загоревшую кожу, знал все до единой веснушки на острых плечах и замечал, когда там появляется новая. Он понятия не имел — понимала ли Аня, чувствовала ли его интерес. Она лишь весело улыбалась, а Костя знал, что именно сделает, получи он хотя бы намёк. Позволь Аня хоть на секунду задержать свою руку в его и подними тот самый взгляд. Он не выдержит. Сорвётся в полубезумном желании проверить каждую из догадок. Пробежится указательным пальцем по тонким косточкам щиколоток, поцелует манивший шрам над коленкой и дальше, выше и вверх, к странному кулону, к раскрытым губам.

Костя стиснул руки и в который раз за эти недели приложился горячим лбом о холодный камень столешницы. Безнадёжно. О, как он хотел, чтобы случилось хоть что-то! Восстание машин, нападение инопланетян, да хоть бы трубы прорвало…

Очередной виток вечерних мыслей прервал настойчивый стук.

— Кость, — раздался с улицы голос Ани. — Это я.

Быть может… Он распахнул тихо охнувшую дверь быстрее и резче, чем следовало бы. Из тусклого полумрака тропической ночи на него посмотрела одна из вышедших на берег богинь, в которой Костя лишь смутно узнавал черты Ани.

— Что… — Костян подавился собственным враз осипшим голосом и оглядел мокрую с ног до головы Аню. Её руки сжимали разводной ключ. — Что случилось?

— Трубы прорвало, — выдохнула она, нервно рассмеявшись и ежась от прохладного воздуха ночи. Господи, ей определенно стоило переодеться… Или накинуть что-нибудь сверху, или…

Костя замер, наконец-то медленно осознавая только что сказанное. Не бывает! Не бывает таких случайностей!

— Пойдем. Посмотрим, — сам по себе произнес его рот, пока взгляд не мог оторваться от белой майки.

Мокрый топик был неспособен скрыть под собой загорелое тело, явно и чётко очерчивая темнеющие ореолы сосков. Господи, помоги! Костя знал, какого они цвета, как идеально ложатся на его язык, как… Стоп!

Он аккуратно забрал из тонких рук ключ.

— Я пыталась сама перекрыть этот водопад, но там, похоже, вентиль совсем проржавел, — тем временем бормотала Аня, ни капли не смущаясь или просто не замечая в темноте Костиного ошалелого взгляда. — Надо было всё же послушать тебя и заменить трубы. Каждый раз вот так спотыкаюсь о попытку сэкономить. И что в итоге? Придётся перестилать пол. Там ведь теперь, как на болотах!

— Ничего, — произнес Костя, переходя дорогу и поднимаясь по чуть облупившимся ступеням крыльца. — Я помогу.

Конечно, он поможет. Если переживёт этот долбанный вечер. Этот и все последующие ночи, потому что забыть увиденное он теперь вряд ли когда-нибудь сможет.

Однако стоило им зайти в дом, как все неподобающие мысли разом покинули голову. Ноги по щиколотку погрузились в воду, и Костя замер. Как такое вообще возможно?! Он оглянулся на шедшую следом Аню и недоумённо поднял бровь.

— Ну, — протянула она. — Я долго пыталась.

Костя ничего не ответил и, перехватив поудобнее гаечный ключ, побрёл в сторону подраковинного гейзера. Мимо лох-несским чудовищем проплыл бамбуковый коврик.

Война с заевшим то ли от вредности, то ли от старости вентилем длилась недолго. Вообще, та непринужденность, с которой поддалась чуть проржавевшая гайка, вызвала если не лёгкое недоумение, то парочку вопросов точно. Но Костян промолчал. Когда фонтан окончательно иссяк, он выбрался из-под раковины, фыркая и отряхивая промокшие насквозь волосы. Нет, кухонные шкафы точно сведут на нет все зачатки хоть какой-нибудь гордости.

— Можно спустить воду в подвал, — буднично проговорил он, выжимая футболку и боясь поднять на Аню взгляд. Мокрые шорты были слишком… мокрые, облепив ноги подобно водолазному костюму. — А завтра я принесу насос, и за пару дней мы всё откачаем. Хотя с этой проклятой влажностью, боюсь, придётся запастись терпением. Сохнуть будет долго.

Он потянулся к волосам, чтобы стряхнуть лившую с них воду, и зашипел от прикосновений мокрой футболки. После дневного пекла, ночи на побережье казались слишком холодными.

— Давай помогу, — тихо проговорила Аня.

Она подошла к нему в шелесте воды под ногами. Наяда ли, человек — Костя не знал. Знал только, что, как и всё с ней связанное, — это было придумано до малейшей детали, до каждого сорвавшегося с их губ вздоха. Но тут она коснулась его своими ладошками, провела по мокрыми прядям, проливая их между пальцами вместе со стекавшей водой, огладила дорожку из родинок и осторожно сжала слишком широкие плечи. И тогда Костя сдался. Не выдержал, разом плюнув на все сомнения, невозможность и выдуманность. Случайностей не бывает, но…

Аня рвано вздохнула, прижимаясь всем телом, покорно позволив прохладным губам впиться в свою тёплую шею. А загорелые ноги немедленно обвились вокруг Кости, стоило ему подхватить её на руки и, оставляя за собой маленькие водовороты, двинуться в сторону не уплывшего прочь дивана.

Твёрдые плиты мокрого пола больно впивалась в колени, пока он сантиметр за сантиметром скользил губами по влажной коже рвано вздохнувшей Ани, расчерчивая узорами из поцелуев и медленно снимая безнадёжно испорченную майку. Его пальцы знали всё. Как успокоить взметнувшиеся на откровенную ласку бёдра, как бережно словить стон, когда язык ласкал чуть вытянутый провал пупка. И первый раз касаясь тех самых, тёмно-розовых сосков, он восторженно прикрыл глаза, ощущая вкус лимонов и терпкой сахарной пудры. Мозг кричал, что так не бывает, а руки уверенно ложились на пояс её шорт, резким движением стаскивая их вниз.

Она была прекрасна. Нагая, со сверкавшими в электрическом свете искрами пота, выгнувшаяся дугой на грубой ткани дивана и абсолютно, совершенно идеальная. Костя смотрел, как дрожит под ним её тело, и знал каждое ощущение. Он помнил, как сжимаются мышцы. Помнил, когда надо сменить ритм, чтобы дать Ане передохнуть. Своё немного рваное движение, когда, из глаз, казалось, сейчас посыплются звёзды. И не было в этом мире ничего священнее, чем во сне и наяву держать Аню в руках, ловить её ритм и уводить за собой. Костя был готов провести так целую вечность, смотря в затуманенные глаза и до скончания времён зацеловывая резко вздымавшуюся грудь. И глядя на белые капли на золотистой коже, Костя был искренне влюблен и в этот момент, и в эту Анюту.

— Знаешь, — шептала она чуть позже в кровати, уткнувшись носом ему между ключиц. Мягкие губы щекотали одну из полюбившихся родинок, а указательный палец ласкал его профиль. — Ты, наверное, сочтешь меня дурочкой. Да я и сама никак не могу поверить, но… Ты будто пришёл из моих снов. Выдуманный, созданный, никогда не виденный до этого, но такой знакомый. Кажется, я знаю твоё лицо до мельчайших эмоций, все шрамы или, вот, ожоги на теле. Господи, наверное, я могу рассказать историю каждого. Я придумала тебя давным-давно, а теперь не могу поверить, что ты существуешь.

Она тихо рассмеялась и покачала головой, словно сама не понимала, что говорит.

— Почему? — спросил Костя, чуть сильнее сжимая Аню в объятиях.

— Потому что не бывает таких случайностей и совпадений!

— Бывает, — прошептал он. — Бывает…