Такое вот 8 марта

Ира стояла под мартовским холодным ветром в плотно облегающей куртке, из-под капюшона над полными плечами выглядывали каштановые волосы. Только что из магазина за Волгой на улице Ржевской битвы, куда её послали за утюгом. Хорошо бы сначала не домой пойти, а к Грише на Ложкарскую набережную. Только бывала здесь Ира давно. Откуда ей знать, что вокруг раскинулся обширный голый лёд. Вот тебе, Ирочка, подарок на Восьмое марта. Позвонить папе-мэру? Не хотелось ни от чего отвлекать, да сама лучше найди выход. Не кисейная барышня.

Спокойно и медленно огляделась. Гриша из окна не смотрит. Ему позвонить? Лучше обойди, как умный гору. Где-то рядом возвышался памятник Пушкину. Там дорогу поискать?

Из курса анатомии она знала, что плечи по науке называются надплечьями, а настоящие плечи между ними и локтями. Некий нахал как схватит за эти мясистые части тела!

Вскрик застрял в лёгких.

Ладони исчезли, и Ира обернулась. Над ней возвышался участковый Евсеев, ей и Грише хорошо знакомый. В талии ещё шире Иры.

— Не забыла, кем будешь работать? Ты и Григорий. Частный детектив и секретарша это вам обоим не шутки шутить.

Ира взглянула снизу вверх невинными глазами.

— Вы что обижаете? Ещё бы за грудь обняли.

— Разве я похож на маньяка? — Евсеев дрожал от смешков. — Я тебе не мэр, который по мягкому месту шлёпает. С Восьмым марта.

«Вот такие мужики пошли», думала она. Нельзя было просто поздравить?

— Цветы тебе подарит Григорий, а у меня для тебя есть песня с планшета. Если не возражаешь, покажу фото цветов. Но сначала перенесу через лёд.

На нём была надета обувь с острыми шипами. Тучный мордатый мужчина взял полную Иру на руки вместе с покупкой и прошагал через препятствие.

— Довольна, деточка?

А Григория он «сынком» обзывает. Если вспомнить буквального сына, то, в отличие от мэра, Евсеев не превращал своё чадо в доносчика.

Подвиг совершил, можно поточить лясы. Веселова пока подождёт. Квартира её парня совсем рядом, но Евсеев кое-что обещал.

— Гриша заметил, как вы всегда говорите «тпру», когда его останавливаете. А сейчас…

— Смысл? Вдруг ты решишь, что я тебя лошадью обзываю. Ты не лошадь и не корова, ты красивая.

У неё от комплимента вмиг зарделись круглые щёки. Участковый нашёл на скамейке у подъезда чистое место. Когда двое широких людей присели, Евсеев извлёк планшет.

— Айпад? Другие не знаю.

— Ирина, не будь снобом. Ага, если планшет, то сразу айпад. Ладно уж, получай поздравление. Не уверен, слышала ли ты оригинал. Потом посмотришь фильм, если возникнет желание.

Хорошие девчата, увидели мы в друге

Серьёзнейшие лица, с вас одних не сводим глаз.

Лишь кто проявит честность, как утруждёны руки

От удара вас скалкой удерживают нас,

Лишь кто проявит честность, как утруждёны руки

От удара вас скалкой удерживают нас.

То получая горе, то ожидая крутость,

Бежит дорога наша и не видно ей конца.

Пусть парни нам помогут в нелёгкую минуту,

Ваши крепкие руки пусть дарят нам сердца.

Пусть парни нам помогут в нелёгкую минуту,

Ваши крепкие руки пусть дарят нам сердца.

Восьмого на рассвете вы в марте джентльмены,

Все ваши поздравленья в нашей комнате звучат.

Скажите нам, ребята, скажите откровенно:

Был бы как в польском фильме мир из одних девчат.

Скажите нам, ребята, скажите откровенно:

Был бы как в польском фильме мир из одних девчат.

— Понравилось. А про «Девчат» от папы слышала. Там ещё «Старый клён».

— Зато в КВН в окно стучал старый хрыч, а мерседес упал в кювет. Но нас обоих это не касается. Ты слышала новость? Космонавт Эраст Попов дёргает головой, как китайский болванчик. Он не знает, уместно ли дарить его любимой Варваре цветы.

— А что не так?

— Нерусская она.

Нет-нет, между Евсеевым и Веселовой никаких отношений, но остальная часть городка словно бы не существовала. За обеими береговыми линиями было видно Заволжский район, а неспешные воды Безымянки, они немного дальше. До окраин добираться тоже недолго.

Евсеев, в отличие от девушки, сразу заметил, как к ним сбоку подошёл бывший житель Сослагательной. Неудивительно, если в Етстани обустроено гетто. Пришелец прятал лысину под париком и скрывался под именем «Кондратий Иванов», ударение на А. Ирина подняла глаза на низкорослого мужичонку в длинном пальто, с рыжеватыми усиками и прищуренным взглядом из-под треуха.

— Наше вам с кисточкой, барышня, — выдал он чуть картаво. Не красавец, но лицо подвижное, его вряд ли успешно сфотографируешь.

— Кто к нам пожаловал, — обрадовался Евсеев. — Я этого господина давно заприметил, сошлись на почве… Не суть важно. Драгоценная Ирина Леонидовна, предлагаю вам оставить меня и господина Иванова наедине.

С лёгкой улыбкой на щекастом лице Ира пошла дальше. Оставалась надежда, что она не донесёт мэру на контакты Евсеева с лже-Ивановым. Окружающее пространство пустовало вовремя. Участковый убрал планшет и преклонил голову перед визави.

— Понимаю вашу боль. Эх, Владимир Ильич, до какой степени вас с Надеждой Константиновной судьба разбросала.

— Не унываю и искренне надеюсь, что чем-либо неблагоприятным оно не обернётся. Нынче я меньшевик и вхожу в ещё одну категорию, — как ни странно, Ульянов перекрестился. — Господин околоточный, поймите моё положение. Товарищ Бронштейн в вашей истории находился в одесской тюрьме? В моей действительности он успешно поселился в Берлине вместе с Надеждой. Надеюсь, она рано или поздно тоже перейдёт в меньшевизм. Трудно судить даже о недалёком будущем, когда в мои времена нелепые руссосаксы губят народное сознание дурными агитациями и проповедями. Особенно поражает Самая Огромная Империя, а точнее, её Старый Премьер. Ладно бы он просто передал власть племяннику, но будьте уверены, у власти он остался и, будучи всё ещё жив, удержит её надолго.

Ульянову только на трибуне выступать, это верно. В тираде осталась заключительная фраза:

— Кто, как вы поведали, изобрёл Международный женский день? Моя современница Клара Цеткин? Я Надежду, что вероятно, никогда не поздравлю.[1]

(Не совсем в тему, но участковый уже обсудил с гостем городка события родом из 24 февраля. А как отреагировали обыватели Етстани? Они узнали только через неделю, а затем сразу же понадеялись на изобильные трофеи: «Сала наедимся! Вкуснотища, с пивом самое то». Местные женщины постановили, что туда надо было отправлять не сыновей, а мужей: «С глаз долой! Замучили они, хоть теперь от мужиков отдохнём». Что-то неладно в райцентре…)

Во всё той же Етстани поселился бедный родственник всемирно известного супергероя Максима Сидорина. Сотрудник «Комсомольской правды» выискивал сведения о Юрии Сидорине (так звали неудачливого брата) и посетил странный райцентр. Ульянов вряд ли смог бы жить в Москве, где его сразу разоблачат. В итоге журналист узнал тайну. Евсеев тогда как раз общался с несостоявшимся большевиком, и произошло знакомство участкового с деятелем печати, который не хотел быть акулой пера. Вместо того чтобы растрезвонить о современном местонахождении неоднозначной личности московский журналист согласился на некоторый план. Провинциальный участковый его проинструктировал.

Евсеев извлёк звук «тпру» и подвёл итог — цель своей задумки:

— Сегодня Восьмое марта. Если план осуществится, один старый хрыч… то есть старый козёл испытает незабываемое чувство. Нашему смелому журналисту не впервой.

Ульянов явно понял не всю фразу. Надо будет заглянуть в словарь Даля, какие там значения слова «козёл».

* * *

Жалкий олигарх после похмелья сжался в точку в уголке дряхлого дивана. Да, в квартире сына в Певческом переулке, где прожил год.

Раиса Алексеевна наступала на своего Мойшу со скалкой в левой руке и сковородой в правой.

— Милая моя, с двух рук!

— Сам напросился, сволочь, — отвечала жена, даром, что была на пятнадцать лет моложе. А самому Николаичу в марте нагрянет семьдесят три.

— Раисочка, ты думаешь, раз я старый таракан, то в лоб захотел? Только не взбрызни.

Недавно выглядело привычным, что с приходом двадцать первого века олигарх бросил пить. Не считая разве что, как это назвал бы Родя, регулярных атавистических позывов. Сегодня схема дала сбой. Богатые запасы семечек закончились, а после недолгого голода прислуга Моисея Николаевича купила ему водку (высокие цены и акцизы не помеха). Вторая половина нашла в дверях на коврике гадкий результат, как назло, ночью перед 8 Марта. И никаких ей цветов, кроме, разве что, мужниных цветов удовольствия.

Дворецкий-шофёр и домработница, они же дед и внучка Ивановы, трудились на благо частной разведслужбы, которую в соседний мир засылал сам Родя. Мойша остался почти один и явно поэтому затосковал. Последствия налицо.

— Посмотрели бы на тебя Хаим, твой племянник, и Лёва-брат. Порадовались бы лишний раз, что укатили в Израиль. Игнат тоже, он живёт в Германии.

— А его отец, который Дмитрий? Мой другой братец. Он бы что сказал? У него спроси.

Жена перешла на крик.

— Дмитрий умер шесть лет назад! Ты вконец мозги пропил.

Когда извёдшийся миллиардер вжал голову в худые плечи, Раиса почесала голову скалкой.

— Кем ты меня назвал, когда пьяный валялся? Крыской Раиской?

— Ты не заметила главное. Я произнёс твоё имя, а не какое-то левое.

— Не левое? Скажи, кто такая Роза?

— Рымбаева, надо полагать.

— Не остри. Ты явно ходишь к молодой девчонке Розе. Во сне бормотал её имечко, сама слышала. Был готов гладить и целовать.

Муж с хохотом врезался в спинку дивана.

— Раиса, ты дура. Юрий Шатунов, «Белые розы». Я вспоминал былые времена, когда впервые услышал эту песню.

— Я тоже кое-что припомнила. Как ты впервые напился. Вся твоя жизнь пошла под откос.

— Ага, вся. В моей жизни есть много другого, кроме сплошной черноты бывают белые полосы.

— Вот тебе случай. Ты валялся под мухой и зачем-то позвал Иванова.

Муж не сразу вспомнил, кто это такой.

— Нашего дворецкого, что ли? Понял, он шофёр и помогает в гольфе.

— Старичок долго шёл в спальню в ожидании приказа. Прибыл, что дальше? Ты поднял руки, растопырил пальцы, как вурдалак, и выпучил правый глаз. Дело сделано, наш старичок может идти обратно. Зачем ты его звал, сволочь?

— Как зачем? Чудика пугать.

Раиса Алексеевна замахнулась и сковородой, и скалкой.

— Вот бы тебя кто напугал. Что бы ещё на мужика вывалить? Когда мы только-только познакомились, ты был красивым длинноволосым брюнетом, совсем как Рикардо Фольи. А сейчас похож на Байдена.

— На свою рожицу посмотри. В дни, когда мы познакомились, ты училась в школе. Потом ты стала учительницей, а сейчас учишь меня.

Она опять почесала голову, но теперь сковородой и в задумчивости.

— Всё, последнее. Когда ты завывал в дверях пьяный, в какое место меня послал? А ну, повтори.

— Раиса, ты дура. По твоей логике, Сергею Полонскому можно, а мне нельзя? Я тоже миллиардер.

Жена засомневалась, уместна ли аналогия. Она нашла другой пример:

— Помнишь в «Свадьбе в Малиновке» фразу «гадский папа»? Угадай с трёх раз, кто ты для Родиона.

— А ты хоть слышала, что у альтернативных царская власть развесила по городам транспаранты? С надписью «Утром мажу бутерброд — сразу мысль: „Вильгельм — урод“».

— Не по делу лопочешь. Ты недавно нашёл в магазине ириски «Меллер» и пиво «Миллер». Не знаю как, но ты перепутал с Мюллером. Хохотал: «Родственнички!».

— Раиса, ты врёшь. Как я мог впервые увидеть это всё в магазине недавно? Вспомнил, за меня же слуги ходят. Как там их фамилия, не напомнишь?

Он подпрыгнул от неожиданности. Под окнами на Певческий переулок звучала полицейская машина.

— Моисей Николаевич, будьте добры, подойдите к окну, — раздавался голос из громкоговорителя. — Вы сейчас дома вместе с Раисой Алексеевной? Для вас и для вас маленький подарок. Надо включить радио, какое именно, я вам назову. На нём обещали песню в стиле солнечной Италии.

У мужа горели обезумевшие глаза (что за незваный гость откуда-то выскочил?), а Раиса машинально потянулась к приёмнику.

По радио передавали огорчающую некоторых новость. В Альтернативной Германии усердно работает киноиндустрия, но вместо доктора Мабузе зрителям подарят менее серьёзного героя. Знакомьтесь: барон и так называемый «юберагент» в одном лице фон Бандс, Джакомо фон Бандс. Пуляет из «рейхсревольвера» и пьёт водку-божоле. Походит ли он на героя Высоцкого, судить рано. Но уже пошли гипотезы, что последней вариацией фон Бандса сделают женщину, да ещё и японку (из тех, кого противники той Германии дразнят макаками).

Первые звуки обещанной песни в итальянском стиле. Муж первым делом поинтересовался:

— Итальянцы, которые на Ютубе, уже слышали?

Когда до него дошла вся суть, нижняя челюсть упала, как под собственной тяжестью.

Варе бедна жённа,

Вновь стираль кальсоне,

Зая, дай пижамо, где пижамо.

Жённа бедна варе,

Ужине, встречаре,

Дуби и козленто,

Какобычне, пью! У!

Мужо, мужо, мужо, муж козленто,

Мужо, мужо, мужо одуренто,

Мужо, мужо, мужо позоренто.

О водкопьенто,

Водкопьенто,

Водкопьенто…

Варе бедна жённа,

Вновь стираль кальсоне,

Зая, дай пижамо, где пижамо.

Жённа бедна варе,

Ужине, встречаре,

Дуби и козленто,

Какобычне, пью! У!

Мужо, мужо, мужо, муж козленто,

Мужо, мужо, мужо одуренто,

Мужо, мужо, мужо позоренто.

Водкопьенто,

Водкопьенто,

Водкопьенто,

Водкопьенто,

Водкопьенто…

Жена адресата чувствовала себя победительницей. А «старый таракан» захлопнул рот, чтобы в гневе открыть:

— Вижу, гады гадские, как вы «всей своей враждебной сутью…». Ах вы волчья сыть, травяной мешок!

— Моисей Николаевич, вы меня узнали? С вами говорит журналист, который год назад наносил визит.

Олигарх резко выпрямился, словно кол проглотил.

— Опять вы? Идите на хрен и ещё куда подальше, если жизнь дорога.

— Я и не задерживаюсь. Привет от участкового из Замкадья.

Полицейская машина покинула переулок. Сам Николаич вцепился в седые волосы. Внешность почтенная, солидная, а что в голове, жена сама видела.

— Хоть убейте, не знаю, кто его подослал, шпиона проклятого. Но догадываюсь. Как там зовут того старого пердуна, который сейчас немецкий канцлер? Олаф Шольц? В нашем Агентстве служит немецкий хохол, а его дохлого пса звали Олафом. Неспроста это, отнюдь не совпадение.

Раиса поморщилась, но вспомнила кое-что похожее:

— У вас ещё работает однофамилец Алена Делона. Читала, что ему впору песня «Я тебя своей Еленушкой зову. Как прекрасна эта сказка наяву».

Тот только зубы обнажил.

— Выкинь куда-нибудь свои бабские…

— Ах ты! Забыл, болван, чей сегодня праздник?

Скалка и сковорода поднялись над его головой.

* * *
8 мâрта по юлiанскòму кâлендарю, 1904 годъ[2]

Старый Премьер и его верный последователь как прежде ведут державу вперёд, что бы ни уверяли предатели. Империя, над которой во веки веков не заходит Солнце (ибо народы колоний и столичные консерваторы едины), с неимоверным напряжением сил выдерживает натиск врага: то Французской республики, коей не даёт покоя реванш за поражение Наполеона, то Германии и Австро-Венгрии с продажными агентами в наших уютных гостиных.

Германцы в погоне за дикостью заговорили о правах женщин. В наглой державе потомки адамова ребра получат законную возможность вытворять то, что благовоспитанным господам год назад не снилось в самом лютом кошмаре. Кайзеровцы покусились на святая святых и впустили женщин в университеты в сочетании с правом голоса. Якобы «прогрессивные» дамы носят брюки и очки, мечтают о своём присутствии в парламентах, становясь мерзкими перед Богом. Не удивительно ли, что рейхсканцлер вербует и обучает суфражисток на погибель нашим достопочтенным мужчинам.

Лягушатники гордятся сомнительными достижениями мадам Склодовской-Кюри, с её отдалённостью от правильной женской жизни и происхождением из бунтарского народца. Как здесь не вспомнить открытие отечественных математиков: по статистическим relevés сильный пол превосходит женский. Мужчины составляют половину населения, дамы — четверть, а барышни — другую четверть. Получаем, что представителей сильного пола в два раза больше. Изящное решение, до которого не догадался бы ни один мужчина из Европы. Ибо те не господа, а мямли.

По новейшим известиям, всё те же суфражистки контактируют со страной макак — дичайшей Японией. На словах выступая за равенство с сильным полом, они отдаются самураям и вступают в связь с гейшами. Виной всему тому регулярные контакты с германским и французским послами и чтение бунтарских газет, наполненных вражьей агентурой.

Что уж говорить о непокорных ирландцах, что ненавидят наш колониальный акт полугодовой давности. Все имперские подданные истово молятся, прося Господа Вседержителя благословить мятежную нацию, но та в греховном упорстве сопротивляется. Ирлашки вступают в кайзерюгенд и целуются с группенфюрстами (бывает, что буквально). Наша огромная держава желает им всем немедленного разрыва с сатанинскими европейцами, но они, будучи отщепенцами и предателями, поворачиваются к Премьеру затылком.

Поздравляем прекрасных барышень и дам с 8 марта и желаем им самых узких талий и самых мелких шажков. На мрачном фоне прусских тевтонских мундиров, галльской клоунады и беспардонного вранья милые барышни и дамы воочию зрят нашу родную жизнь, красочно описанную в следующей песне:

Это ярмарки краски,

Разноцветные пляски,

Деревянные качели,

Расписные карусели,

Звуки шарманки,

Гаданье цыганки,

И медовый пряник,

Да воздушный шарик.

На сей светлой ноте заканчиваем благостную встречу вашего праздника. Adieu et merci.

Загрузка...