Талисман царя Дария

Глава 1

Каменные ступени царского дворца в Сузах были влажны от дождя, который только начинал моросить. В мелких шершавых углублениях вскоре соберется влага, затем она смешается с пылью и частицами песка, затем ступени станут скользкими. Выходя из дворца, тем более в темноте, нужно быть особенно осторожным…

Именно такие мысли посетили вдруг полководца Меркса Датиса в тот момент, когда он спешил на встречу с царем. Надвигаются большие события. Впрочем, последние годы история Персии складывалась только из больших событий. И, может быть, небольшого числа мелких неудач.

Неудач царь не прощал. Не хотелось бы оказаться на месте того, кто стал виновником нарушения планов повелителя. Царь помнил обо всем. Срыв любых замыслов раздражал Вседержителя и вызывал жгучее желание вернуться к делу снова и снова. Пусть даже довести задуманное до конца выпадет лишь на долю потомков.

Датис был один, без своей обычной маленькой свиты. Царь пожелал видеть только его и только вечером. Наверное, потому, что природа в сумеречное время успокаивалась, а повелитель желал обсудить важный вопрос в спокойной обстановке.

Датис прошел мимо стражников, которые узнали военачальника и почтительно склонились перед ним. О его заслугах знали и говорили все. Торговцы на базаре, солдаты в компаниях, крестьяне на полях.

Датиса ждали, чтобы проводить в покои царя. Полководец сбросил свой плащ, обнажил голову и последовал за провожатым.

Дарий стоял у окна, даже не пытаясь вглядеться в затянутое тучами небо. Собственно, туч не было видно. Быстро наступившая ночная темнота буквально на глазах скрыла тучи и заставила небо почернеть.

Опустившись на колено, полководец склонил голову.

Дарий не повернулся к нему, только произнес:

– Когда мои войска идут на врага, похожи ли они на эту густую пелену, которая поглощает все, что встречается ей?

Датис, не поднимая головы, шевельнул бровями. Он промолчал, желая дать царю высказать свою мысль до конца. Военачальник был слишком умен, чтобы пытаться навязать свое мнение другому человеку, тем более царю.

– Мои войска бесчисленны, подобно каплям дождя, которые покрывают землю и питают ее живительной влагой. На смену одним каплям прольются другие. Реки станут полноводнее. Моря станут величественнее. А земля будет благоухать, выставляя напоказ свое могущество.

Датис не был силен в философии. Он предпочитал действовать мечом, а не рассуждениями о божественном предназначении дождевой воды.

Дарий повернулся к военачальнику.

– Датис, сегодня я настроен слушать тебя. Звезды говорят, что сегодня я услышу от тебя то, что порадует мое сердце.

– О, мой повелитель…

Полководец не решался встать с колена. Каменная плита холодила кожу, а Датис не любил испытывать подобные неудобства. Он твердо переносил тяготы военных походов, но подобные мелочи его немного раздражали.

– Подойди, Датис.

Военачальник с облегчением в душе встал и, почтительно склонившись, приблизился к царю.

– Мой повелитель…

Дарий высоко задрал голову, так что была отчетливо видна его шея, густо поросшая волосами, и поджал губы. Очевидно, он подумал о чем-то очень важном.

Датис не умел читать мысли. Хотя мысли у царя наверняка были теми же, что и два года тому назад, и четыре, и восемь.

– Датис, я до сих пор оплакиваю потерю трехсот кораблей, утонувших в Эгейском море позапрошлым летом.

Полководец мысленно опустил голову.

– О, мой повелитель, это была неслыханная потеря.

– Боги были неблагосклонны ко мне. Они послали страшную бурю. Я лишился огромного флота.

– Мой повелитель, новый флот ждет твоего приказа. Корабли готовы отплыть к греческим берегам.

Царь продолжал качать головой.

– Буря погубила столько славных воинов, они были лучшими в мире.

– Мой повелитель, тридцать тысяч солдат готовы отправиться в путь прямо сейчас. Они ждут твоего слова.

– Я накажу Афины. Их помощь Милету станет для них вечным проклятием. Жаль, что возмездие не свершилось еще два года назад.

– Мой повелитель, не поздно исправить ошибку судьбы. Войска готовы, корабли ждут сигнала, полководцы верят в победу.

Дарий мстительно улыбнулся.

– Да-да, Афины падут. Мои сатрапы займут пышные дворцы. Мои солдаты будут иметь все – греческое золото, афинских женщин. Ты отдашь приказ не щадить врага. Пусть мои воины насладятся победой. А потом, быть может, исчезнут с лика земли.

– Мой повелитель, твои войска сделают все, что ты пожелаешь…

Голос Дария звучал все громче.

– Сначала Эретрия. Она стоит на моем пути. Затем Афины. Я хочу, чтобы боги помогли мне.

– Мой повелитель, нужно умилостивить судьбу.

Дарий внимательно посмотрел на полководца.

– Умилостивить? Да все мои помыслы обращены к небу. Все мои слова просят только об одном – о милости. Все мои жертвы – во имя благосклонности судьбы.

– Может быть, этого не вполне достаточно?

– Да разве потеря целого флота – трехсот кораблей – не великая жертва?

Датис понял, что сказал лишнее. Царя нельзя раздражать. И тем не менее он решил прояснить свою мысль и высказать ее до конца.

– О, мой повелитель, я ничуть не усомнился в твоих великих жертвах, я только хотел сказать, что, может быть, боги ждут от тебя иного?

Дарий задумался.

– Я уже немолод. Возможно, существует то, что богам милее, чем все, что я делал до сих пор.

Как человек военный, шагающий по земле и не лишенный людских недостатков, Датис уже подумывал о том, как хотя бы немного досадить священнослужителям, которые претендовали на определенную долю власти в империи Дария.

Такой же власти хотели и военные, хотя они уже получили многие привилегии – военная машина действовала и приносила свои плоды.

– Мой повелитель, пусть жрецы откроют тебе все сокровенные тайны. Я уверен, что у них есть средство, которое они хранят ото всех. Даже от тебя.

Весьма тонкий ход – использовать подозрительность Дария. Но нужно быть осторожным. Чтобы сомнения Дария насчет преданности приближенных не коснулись самого полководца.

Так и есть. Царь чересчур внимательно посмотрел в глаза военачальнику, но ничего не сказал. Датис выдержал этот взгляд, изо всех сил пытаясь придать своему лицу самое честное выражение.

Дарий отвернулся. Он снова взглянул на черное небо, прислушался к шуршанию дождя, который становился все сильнее. Царь приблизился к Мерксу и спросил:

– Что это у тебя?

Полководец помотал головой, осматривая себя, и вопросительно взглянул на царя.

– Мой повелитель?..

– Вот это.

Дарий ткнул пальцем в грудь военачальника.

Датис понял, о чем идет речь.

– Это талисман, мой повелитель.

– Он тебя оберегает?

– О да, мой повелитель. Благодаря ему я еще жив. Война – это война. И хочется быть в ней победителем.

Дарий коснулся бронзового медальона.

– Талисман… – задумчиво произнес он.

Датис был рад, что повелитель обратил внимание на принадлежавшую ему священную вещицу.

– Если он оберегает тебя в бою, значит, приносит удачу?

Датис пожал плечами. Насчет удачи трудно сказать, учитывая события двухлетней давности.

– А что, если я повелю сделать еще один талисман? Талисман Дария? Я прикажу жрецам вдохнуть в него силу богов. Пусть он оберегает не одного человека, но целое войско?

Датис задумался. Ему трудновато было осилить таинства технологий, связанных с такими загадочными вещами, как талисманы. Но люди верят в их чудодейственную силу! Цари тоже подвластны этому чувству. Даже маленькая вера в то, что тебя сохраняет кусочек тяжелого металла, вселяет спокойствие в твою душу, дарит уверенность в деле и надежду.

– Это будет мой талисман. Талисман царя Дария. Но ты возьмешь его с собой. Пусть он оберегает моих воинов и принесет нам победу. Афины должны пасть!

Ну что ж, Дарий все равно не успокоится. Он не знает, что жить ему осталось всего четыре года. Пусть повелитель персов тешит себя мыслью, что его наказание падет на Афины, и будет удовлетворен.

Дарий не мог простить Афинам того, что они помогли Милету на шесть лет лишить его сатрапов власти в этом ионийском государстве. Возмездие должно было свершиться еще два года назад. И только воля стихии спасла Афины. Если бы не свирепая морская буря, войска персов благополучно высадились бы у берегов Афинского государства.

Триста кораблей персов нашли гибель в пучине возле Афонского мыса. И целых два года понадобилось Дарию, чтобы снарядить новый флот и набрать тридцать тысяч солдат для нового похода на Афины.

– Итак, я решил!

Дарий гордо поднял голову и прикрыл глаза.

– Ты получишь талисман с моим знаком. Сбережешь его – я буду победителем. Если нет, ты погибнешь вместе с войском. Я не могу больше ждать. Афины должны пасть.

Датис смиренно склонил голову.

Он покинул дворец Дария, мысленно восхищаясь решимостью, с которой царь задумал во что бы то ни стало наказать непокорное греческое государство, призывая на помощь себе все, что можно: и людское суеверие, и призрачную силу богов.

Корабли персов вышли в Эгейское море. Войска Дария направлялись к берегам Греции. Скоро Афины падут к ногам персидского царя. Если это случится, империя Дария станет еще более могущественной.

Суда персов впечатляли своей величественностью. Довольно громоздкие и не такие подвижные, как легкие галеры, они предназначались скорее для перевозки войск, чем для войны на море.

Датис стоял на носу судна, которое возглавляло морской поход. На его груди был спрятан медальон с изображением льва. Рисунок символизировал решимость и мощь царя. Знак повелителя персов красовался рядом с магическими письменами, которые должны были обеспечить благоприятное развитие событий, если только не понятные никому, кроме жрецов, символы могли спасти от бед и неудач.

Датис стоял молча и про себя обдумывал стратегию будущих сражений. Он не сомневался в мощи и решимости своих воинов. Надеяться только на удачу было бы глупо. Меч и копье, да еще стрелы – вот твои первые друзья и помощники!

К Датису подскочил младший военачальник, отвечавший за успешную работу экипажа корабля.

– Впереди Эвбея, мой господин!

Эвбея. Мятежный остров. Жители острова тоже помогали Милету вести восстание против сатрапов Дария. Месть царя распространялась не на одни Афины.

– Идем на Эвбею.

Город Эретрия на Эвбее падет. А потом его войска двинутся на Афины.

Корабли не торопясь приближались к острову. Воины столпились у бортов и жадно всматривались в слабые очертания берега. По мере движения судов они становились все более отчетливыми.

Воины Дария готовились к высадке.

У Эретрии был свой флот. Несколько лет назад эретрийцы прислали свои суда и своих воинов на помощь Милету. Если бы не только Афины и Эретрия откликнулись на призыв ионийцев, у восстания был бы другой конец. Но могущественная Спарта и другие греческие области просто промолчали.

Первая часть морского путешествия была почти закончена.

– Мой господин! Греческая галера!

Небольшое судно эвбейцев виднелось впереди по курсу. Глаза Датиса запылали огнем, ему уже не терпелось начать бой.

Он отдал приказ двум кораблям перехватить галеру. Два массивных судна устремились за нею.

Эвбейцы не стали дожидаться, пока персы настигнут их в море. Они поспешили к своему берегу, забирая влево. Очевидно, именно там они и должны были пристать.

Корабли персов двинулись наперерез грекам.

– Пусть уничтожат их на берегу… – сквозь зубы процедил Датис.

Лучники уже готовились к работе. Отставив в сторону копья, они испытывали натяжение своих смертоносных тетив.

Расстояние было слишком большим, чтобы стрелы персов могли принести хоть какую-нибудь пользу своим хозяевам.

Корабли персов приближались.

Галера греков пристала к берегу. Гребцы и солдаты столпились на берегу, всматриваясь в морскую даль. Туда, где виднелись очертания вражеских кораблей.

Воины Дария уже приблизились на достаточное расстояние.

– Лучники! – послышалась команда.

Борта обоих кораблей ощетинились острыми наконечниками.

С берега было не очень хорошо видно, что делается на огромных судах персов. Греки продолжали тревожно следить за маневрами вражеских воинов, очевидно, не зная, что следует предпринять.

Послышался приглушенный крик. Стрела персидского воина впилась в руку одному из гребцов. Многие стрелы нырнули в прибрежные воды, некоторые вонзились в обшивку галеры или распахали острыми наконечниками песчаную поверхность берега.

Еще несколько греков упали на камни.

– Укрыться за галерой! – послышался приказ их предводителя.

Беспорядочная толпа греческих солдат торопливо спряталась за небольшим суденышком. Персы продолжали посылать смертоносные стрелы. С чмокающим звуком наконечники вспарывали деревянные борта галеры.

Один из гребцов побежал прочь, пытаясь найти убежище в прибрежных скалах. Впившись в шею, его настигла стрела персидского воина. Гребец даже не попытался дотянуться рукой до смертельной раны, из которой хлестала кровь. Приняв как должное свою гибель, он распростерся на земле, шепча молитву богам. Его губы шевелились все медленнее, пока веки не дрогнули в последний раз.

Оба корабля приближались.

Послышалось шуршание днища о подводный песок. Персы в обнимку с копьями, придерживая закрепленные на спинах щиты, прыгали прямо в воду. Их воинственные выкрики заглушали громкие всплески. Брызги соленой воды ослепляли алчущих крови. Воины громко отплевывались, выкрикивали бранные слова. Не обошлось и без случайностей. Кого-то ударили по лицу. Кто-то случайно напоролся на острие копья. В пылу воинственного жара ни на что не обращали внимания. Персы торопились дать первый в этом походе бой малочисленному отряду греков.

– Отходим! – послышался голос предводителя греков.

Лучники персов перестали стрелять, опасаясь задеть своих же воинов. Этим поспешили воспользоваться греки. Бросив на произвол врага галеру, держа наготове короткие мечи, они поспешили прочь, надеясь уйти от преследователей.

Персы громко закричали, увидев, что враг пытается ускользнуть. Путаясь в длинных одеждах, они ускоряли свой бег, не желая дать грекам уйти.

Вдруг предводитель эвбейцев обернулся и окинул взглядом берег острова, пестревший одеждами воинов царя Дария.

– Стойте! – скомандовал он своим товарищам, подняв кверху меч.

Греки замерли.

– Мы все равно умрем! Персов слишком много. Они догонят нас и перебьют. Не лучше ли умереть сразу, как герои, чем погибнуть по одному, убегая от врага.

– Смерть персам! – закричали отважные греки, потрясая мечами.

Персы остановились, видя, что враг больше не бежит, а повернулся к ним лицом.

Греки стали нагибаться к земле и поднимать тяжелые круглые камни.

В ход были пущены пращи. Камни летели в персов, поражая тех, кто не успел укрыться за своим щитом.

Персы взревели от ярости и бросились к горстке смельчаков. Видно, судьба греческих воинов была такова, что им постоянно приходилось сражаться с превосходящим числом солдат противника. Так было доселе и так будет впредь. История – тому подтверждение.

Бой начался. Людские уста безмолвствовали. Оружие издавало звуки, которые были приятны лишь самой смерти.

Наконечники копий раздирали человеческую плоть, ломали кости и обрывали сухожилия. Короткие мечи рассекали кожу и перерубали позвонки. Один за другим падали греческие воины, пронзенные сразу с нескольких сторон. Нес потери и отряд персов, оставляя на прибрежных камнях солдат, истекающих кровью.

Датис не мог видеть всего, что происходило на берегу. Но он не сомневался, что воинов с греческой галеры ждет гибель.

– Первая удача… – прошептал он, нащупывая спрятанный на груди медальон царя Дария.

Войско персов высаживалось на остров Эвбея.

– Гонец! Гонец из Эретрии!

Взволнованные возгласы тревожили жителей Афин больше, чем прямая угроза вражеского нападения. Неизвестность пугает во сто крат сильнее.

Запыленный гонец спешил доставить новость, которая не обрадует Афины.

Собственно, это была уже не новость. Эретриец сообщал о происшедшем всякому, кто попадался на его пути. Его бег могла оборвать любая случайность. Пусть же люди узнают обо всем как можно быстрее.

– Эретрия пала!

Войско Дария опустошило славный город на Эвбее. Месть царя персов начала осуществляться. Это была большая удача Меркса. Талисман полностью оправдывал свое предназначение.

Эретрия была захвачена без особых потерь со стороны персов. Датис объяснял это чудодейственной силой медальона. Он ходил по улицам павшего города с гордо поднятой головой и посмеивался в ответ на приветственные возгласы своих солдат.

Следующим пунктом были Афины. Датис рассчитывал подойти к Афинам с севера, высадившись на побережье Аттики.

Между тем в Афинах уже готовились к войне.

Полководец Мильтиад получал сообщения от своих военачальников о численности вражеского войска. Противостоять персам, имеющим огромный численный перевес, было непросто. Следовало во что бы то ни стало уравнять силы.

– Сколько воинов сумеют выставить Афины против Дария?

Военачальники посовещались и доложили:

– Около десяти тысяч.

– Каково войско у персов?

Этот вопрос несколько смутил полководцев. Силы, возглавляемые Датисом, превосходили войско греков в два, а то и в три раза. Точного числа никто пока не мог назвать.

К Мильтиаду пропустили лазутчиков, которые должны были следить за продвижением вражеского войска.

– Персы высадились у селения Марафон!

Мильтиад помрачнел. От Марафона до Афин два дня перехода. При желании переход можно сделать и за один. Персы очень близко. Афины в смертельной опасности.

– Посылайте гонца в Спарту! Просите о поддержке! Пусть направят воинов к Марафону, мы немедленно выступаем туда.

Гонец отправился в Спарту, а Мильтиад отдал приказ о выступлении.

Десять тысяч воинов выступили из Афин и направились к селению Марафон. Туда, где расположилось лагерем многочисленное войско персов.

Полководец Датис ожидал приближения греков. Лазутчики уже доложили ему, что воины Мильтиада выступили и вскоре должны достигнуть Марафона.

Мильтиад приказал разбить лагерь, укрепить его и ждать подхода спартанцев. Лазутчикам было приказано узнать как можно больше о войске персов, которые пока не торопились наступать.

– Мой господин, греки приближаются, наверное, они встанут против нас, – доложил Датису один из военачальников. – Мы знаем, что они ждут подкрепления.

Датис задумался.

Тем временем в лагерь Мильтиада прибыл гонец с известием от спартанцев.

– Спарта обещает помощь, но они пока не могут выступить.

– Почему? – удивился Мильтиад.

– Они не должны покидать свою страну до полнолуния. Так решили жрецы.

Мильтиад был взбешен. Чтобы храбрые, проверенные в боях воины оказались заложниками высокомерных жрецов?..

– Мы будем драться. Пусть даже в одиночку. Ждать до полнолуния мы не можем.

Хилаим и Фескер были опытными лазутчиками. В эту безлунную ночь им предстояло пробраться в лагерь персов и узнать, что замышляют воины царя Дария.

Тяжелые доспехи и лишнее оружие они оставили в лагере, решив воспользоваться лишь короткими мечами. Пробираться во вражеский стан нужно абсолютно бесшумно, иначе будешь поднят на копья.

В полной темноте лазутчики проскользнули к границе вражеского лагеря и благополучно миновали часовых.

В лагере персов горели костры. Вокруг них сидели солдаты, которые явно не собирались ложиться спать. Они переговаривались вполголоса, обсуждая, по-видимому, предстоящее сражение.

Лазутчики греков уже знали, что численность войска царя Дария составляет около тридцати тысяч человек. В три раза больше, чем насчитывается в лагере Мильтиада.

– Ну что?.. – еле слышно прошептал Хилаим.

– По-моему, он вон в той палатке.

– Почему ты так думаешь?

– Она самая большая.

– Да, но возле нее только один часовой.

– А о чем это говорит?

– Военачальников обычно охраняют несколько солдат сразу.

– Тут весь лагерь охраняет его. Никто не спит. Как будто не собираются воевать.

Хилаим промолчал.

– Проклятые персы. Как бы узнать, что у них на уме?

– Это невозможно. Подобраться ближе равносильно смерти.

– А может, попробуем?

Лазутчик не ответил. Риск был слишком велик. При всей отваге не следовало быть безрассудным.

От ближайшего костра поднялся воин. Он медленно направился в ту сторону, где затаились греки. Это был неосвещенный участок лагеря, усеянный камнями. Камни буквально вросли в землю, кое-где их покрывала трава. Наверное, поэтому здесь не стали ставить палатки.

Лазутчики нагнули головы и вжались в землю. Перс остановился в нескольких шагах от греков. Он напевал себе под нос какой-то национальный мотив. Солдат задрал свою накидку и застыл. Лазутчики услышали журчание и облегченно вздохнули.

Справив нужду, воин вернулся обратно к костру. Он подкинул в огонь несколько хворостинок и продолжил разговор с товарищем.

– Давай подберемся поближе к ним.

– С какой целью?

– Послушаем, о чем они говорят.

– Зачем нам это?

– Ну хоть что-нибудь мы должны узнать.

Лазутчики подтянулись на локтях и заскользили к ближайшему костру.

Прошло немало времени, пока они приблизились на расстояние, позволившее различать слова.

Хилаим и Фескер были опытными воинами, понимавшими язык персов. Именно поэтому они и вызвались пробраться во вражеский лагерь.

Сидевшие у костра воины болтали о чем угодно, только не о том, что могло бы заинтересовать греков.

Обоим лазутчикам уже порядком надоело слушать эту болтовню, когда персы заговорили о своем военачальнике. Греки стали внимательно слушать.

– Датис непобедим. Вспомни, как мы захватили Эретрию.

– Да, Датис силен. Может, ему просто везет?

– Нет, не просто. Говорят, Дарий вручил ему талисман.

– Какой?

– Ну, талисман, дарующий победу. Ты что, не заметил, как на этот раз у него все легко и просто получается.

– Выходит, все дело в талисмане?

– Да. Завтра мы перебьем греков и захватим Афины.

– А какой он, этот талисман?

– Говорят, в виде медальона. Он носит его на груди.

– Датис?

– Да.

Воины замолчали. Видимо, каждый из них обдумывал услышанное.

Хилаим сделал знак своему товарищу. Лазутчики стали пятиться назад.

Оказавшись на безопасном расстоянии, они решили заговорить.

– Ты слышал?

– Да…

– Как ты думаешь, это правда?

– Не знаю, мало ли о чем болтают солдаты, да еще ночью.

– Послушай, а если мы добудем этот талисман?

– Как?

– Убьем этого самого Датиса и найдем медальон.

– И тогда персы не смогут больше побеждать.

– И мы их разобьем.

Эта мысль настолько захватила лазутчиков, что ни о чем другом они уже думать не могли.

– Нужно отыскать его палатку.

– Давай подождем еще. Скоро почти все персы уснут. Не так много глаз сможет нас увидеть.

Лазутчики затихли.

Лежа между сырыми камнями, они обдумывали план, как быстро и незаметно отыскать палатку военачальника Датиса.

Им помогла роковая случайность, которая стала гибельной для одного из их товарищей.

Со стороны селения Марафон послышался шум, который привлек внимание обоих лазутчиков.

Несколько персидских воинов тащили схваченного афинского солдата.

Персы повскакивали со своих мест, выкрикивая бранные слова в адрес пленника.

– Ведите его к Мерксу, к полководцу!

Почти тотчас же из той самой палатки, которую еще до этого заприметили Хилаим и Фескер, появился перс в богатой одежде. Он ждал, когда пленника подведут к нему.

– Наверное, это Меркс, – прошептал Хилаим.

Его товарищ судорожно сжимал рукоятку меча, готовый броситься на выручку попавшему в беду афинянину.

– Не делай этого, – прошептал Хилаим, понявший движение Фескера, – ему ты ничем не поможешь, только сам пропадешь и меня погубишь.

Фескер в бессилии замотал головой.

Хилаим схватил его за плечо и прошептал:

– Смотри!

Афинянин вырвался из рук державших его персов и бросился прочь.

Один из солдат кинулся ему в ноги. Герой упал на камни, и тут же ему в шею вонзилось копье персидского воина.

Лазутчики, следившие за происходящим, опустили вниз глаза, беззвучно молясь за погибшего товарища.

Тот, кто явно был Датисом, коротко отдал какие-то распоряжения и скрылся в палатке.

Персы подхватили бездыханное тело афинского воина и потащили его прочь. Лазутчики продолжали наблюдать за тем, что происходило в лагере.

Буквально через полчаса все успокоилось. Большинство солдат улеглось спать прямо у костров, которые горели уже не так ярко.

Поднялся ветер. Он неприятно холодил полуобнаженные тела греков. Персы, сидевшие у костров, закутались в накидки и погрузились в свои думы.

Близился рассвет. Пока ночная темнота окутывала землю, нужно было что-то предпринимать.

– Да помогут нам боги, – прошептал Хилаим.

Лазутчики медленно двинулись к палатке военачальника персов.

Часовой, охранявший вход, спал стоя, опершись на свое длинное копье. Лазутчики подползли к задней стенке палатки и застыли, прислушиваясь. Было тихо. Лагерь погрузился в дрему, готовый пробудиться от малейшего шума.

Фескер осторожно приподнял край палатки и попробовал заглянуть внутрь. В палатке Датиса было тихо. Лазутчик прислушался. Наконец он услышал дыхание персидского полководца. Оно было ровным и шумным. Грек приподнял край повыше и проскользнул внутрь. Хилаим остался снаружи.

Стараясь действовать бесшумно, лазутчик занес свой меч над ложем полководца. Затем, передумав, Фескер опустил его вниз. В темноте можно нанести неверный удар и этим погубить все дело.

Лазутчик осторожно коснулся шеи Датиса пальцами обеих рук, нашел удобное положение для захвата и навалился на спящего всем телом.

Датис захрипел и схватил афинянина за руки, пытаясь разжать их. Фескер душил полководца, стараясь не ослаблять хватки.

Персидский военачальник сопротивлялся изо всех сил. Лазутчик чувствовал, что его хватка ослабевает. Меркс был очень силен. Освободив одну руку, афинянин принялся шарить по груди полководца. Нащупав что-то вроде медальона, лазутчик рванул руку к себе.

Датис издал хриплый звук и попытался схватить Фескера. Афинянин нанес полководцу два удара кулаком в голову и выскочил из палатки, сбив с ног часового, который тут же очнулся и попытался закричать.

К часовому подскочил Хилаим и вонзил свой меч прямо в сердце персидского воина. Тот дернулся, лежа на земле, и остался неподвижным, уже бессознательно раскрыв рот.

– Бежим!

Лазутчики бросились прочь, прыгая через угасающие костры и задевая спящих солдат.

Полог палатки полководца затрепетал, и полузадушенный, избитый Датис показался на ее пороге.

– Тревога! – прорычал он хриплым голосом и закашлялся.

Когда дар речи снова вернулся к нему, полководец закричал:

– К оружию, солдаты, в лагере афиняне!

Полусонные воины повскакивали со своих мест, и беспорядочная толпа закружилась водоворотом.

Греческие лазутчики прорывались из лагеря, разя мечами направо и налево.

Ночная темнота только начинала рассеиваться, и очертания людей были довольно смутными. Это и спасло храбрых афинян. Короткая схватка с часовыми, охранявшими лагерь, – и они были свободны. Истекавшие кровью персидские воины – последнее, что оставили греки на память о себе.

К Мильтиаду буквально влетел младший военачальник с взволнованным криком:

– Мой господин, в лагере персов паника!

В ту же минуту афиняне были на ногах. Они с тревогой ждали развития событий.

– Смотри…

Фескер разжал ладонь. Рассветное солнце едва осветило блестящий медальон с изображением льва. Талисман царя Дария.

– Тот самый талисман, как ты думаешь? – с сомнением спросил Хилаим.

Его товарищ пожал плечами. Какой же еще, если не этот.

– Смотри, тут знаки.

Лазутчики с трепетом рассматривали медальон, который приносил персидскому войску удачу в битвах.

– Ну все, пошли в лагерь.

Фескер собирался спрятать драгоценную вещицу в своих одеждах, но тут же упал бездыханный. В спине его зияла отвратительная резаная рана.

Хилаим молча вытер кровь с короткого меча, нагнулся и подобрал упавший на землю медальон.

Пора было возвращаться в лагерь.

В битве возле селения Марафон войско Мильтиада храбро встретило втрое превосходящие силы персов. Воины царя Дария позорно бежали, оставив на поле брани более шести тысяч убитых солдат. Мильтиад потерял в этой битве в тридцать раз меньше воинов, чем Меркс. Даже в одиночку афиняне были сильны. Возможно, легенда о талисмане царя Дария была сущей правдой. Начало пути талисмана по миру было обагрено кровью. Кто знает, может быть, не последней?