Танар. Тёмное начало

Глава шестнадцатая

Последующие дни превратились в бесконечную череду отчаяния. Виолетта ни с кем не разговаривала, пряталась от всего штаба и вынашивала мысли о побеге. К слову, с ней особо и не стремились нянчиться. За неделю с ней пыталась поговорить только Мира, и то лишь однажды. Остальные же предпочитали игнорировать.

Насколько было известно, Томас согласился участвовать в поисках Влада, но прежде ему необходимо было привести в порядок дела Академии. После начала войны Верховный наставник, Игнат Романов, перебрался в Шерман и сконцентрировался на защите столицы, а также координировал все стратегические шаги армии. На время своего отсутствия назначил Томаса ответственным за Академию шаонцев. Она до сих пор являлась одним из основных складов боеприпасов, а ещё вела активную подготовку для внедрения в строй новых бойцов. Все наставники, так или иначе, были заняты во благо восстановления мира в Гамильдтоне. Собирали магические артефакты, способные принести какую-то пользу, оттачивали со студентами особые приёмы. Томасу так и не удалось вернуть пост Верховного наставника. Вернее, он сам отказался, объяснив это тем, что в такое непростое время шаонцы нуждаются именно в таком лидере, как Игнат. В какой-то степени он оказался прав.

Виолетта оставалась в штабе, пока не удастся выяснить новую информацию о местонахождении Влада. Идти в слепую было бессмысленно. Оставалось ждать, когда у Томаса освободится время. Чтобы не терять зря время, всю неделю ходила на тренировки вместе с другими солдатами, но попросила записать в другой отряд, чтобы не пересекаться лишний раз со своим. Это были банальные физические нагрузки, спарринги на мечах и с другим холодным оружием. Для спецотрядов даже организовали стрельбище. Но обучают там только тех, кто напрямую будет взаимодействовать с огнестрелом.

К концу недели Максима выписали из травмпункта. Виолетта узнала об этом, когда увидела его в столовой. Он всегда сидел отдельно от остальных, поскольку его недолюбливали. Но привычно пустующее место сегодня оказалось занято. Теперь они стали походить на двух изгоев: один вынужденный, другая добровольный. Виолетта ни разу не навестила его в травмпункте и даже не потрудилась узнать, как он перенёс операцию. Убедила себя, что ей всё равно, ведь из-за него её отстранили от службы.

Максим без особого аппетита ковырялся вилкой в тарелке. Выглядел как и всегда, если не считать неестественной бледности. В какой-то момент поднял чёрные глаза на Виолетту, словно почувствовал на себе её взгляд. Но она демонстративно отвернулась и отправилась в другой конец столовой, подальше от него.

Поздно вечером она пришла в своё излюбленное место на тренировочном поле. Там росло небольшое яблоневое дерево. Виолетта любила сидеть в тишине под его корнями и размышлять. Яблоня почти отцвела, но крупные бледно-розовые цветки ещё не полностью опали и напоминали о яблоневом саде Академии шаонцев, где Виолетта впервые говорила по душам с Денисом. До этого момента он постоянно сторонился.

Здесь было тихо и спокойно. В штабе у солдат есть определённый режим, но за его исполнением строго никто не следит. Главное, не попасться часовым. Но и те не прочь посидеть после смены у костра и распить бутылку эля. Поэтому девушка не боялась, что её накажут за прогулку после отбоя.

Но сегодня было не суждено остаться одной. Виолетта заметила приближающуюся высокую фигуру и вскоре узнала Максима. Ему явно было непросто ходить на большие дистанции, и уже страдал от выраженной одышки. В ночном свете продолговатое лицо с узким подбородком отдавало ещё более выраженной бледностью, чем в дневное время. Девушка безразлично наблюдала, как он доковылял до яблони и с облегчением опустился рядом на мелкую траву. Какое-то время оба молчали, пока где-то вдалеке доносились весёлые голоса отдыхающих у костра солдат.

— Ты так и будешь прятаться от всех? — лениво спросил Максим, любуясь звёздным небом. — Это не поможет Владу.

Виолетта непроизвольно сжала пальцы от злости и пропустила через себя покалывающую боль. Решила промолчать, чтобы не портить дальше и без того плохое настроение. Максим выглянул на неё, словно пытаясь угадать мысли. Но что он может знать? Общее прошлое больше ничего не значит. Оно пустое.

— Я ведь так и не поблагодарил тебя за помощь. Знаешь, по-нормальному. — он сделал паузу и только потом продолжил, не добившись реакции. — Мне жаль, что тебя из-за этого отстранили.

— Мне тоже! — буркнула Виолетта, решила съязвить. — Не стоило тебя спасать. Тогда и проблем было бы меньше.

— Именно! — улыбнулся парень. — Упустила возможность расправиться со старым врагом. Могла решить все проблемы разом.

— В следующий раз так и сделаю! — раздражённо отозвалась девушка. — Не думай, что мой поступок что-то меняет. Я никогда не прощу тебя, и мы не будем друзьями. Сейчас мы союзники, но это временно. Когда всё закончится, я сделаю всё возможное, чтобы оказаться как можно дальше от тебя!

Она насупилась и демонстративно отвернулась. Максим какое-то время молчал, и это позволило злости угаснуть. Только сейчас Виолетта по-настоящему осознала, что рисковала жизнями своих друзей ради предателя. И в итоге опять всё потеряла, чтобы он жил.

— Как ты находишь в себе силы смотреть в зеркало? — пробубнила девушка. Её раздражало его спокойствие.

— Я привык находиться в такой обстановке, — пожал плечами Алистер. — Меня всю жизнь презирают и пытаются переделать.

Виолетта не удержалась и покосилась на напарника. Максим рассматривал звёздное небо и будто о чём-то задумался. Она вспомнила, как главный управляющий концлагеря выразился о его матери. Неужели Тамара действительно назначила награду за его голову? Это так… печально.

— Ты сам сделал всё возможное, чтобы я тебя презирала! — сухо напомнила Виолетта. — Ты правда был дорог мне… до всех этих событий.

— Я и не отрицаю своей вины! — просто согласился Максим. — Я заслужил и не жду, что ты меня простишь.

— Но я всё никак не могу понять… — девушка подобрала под себя ноги, словно хотела казаться меньше. — Как тебе удалось? Должно быть, это была самая величайшая афера в мире!

Молодой нарзенец из клана северного народа резко выпрямился, несмотря на боль. Он с вызовом посмотрел на собеседницу, но при этом в голосе звучало сожаление:

— Я никогда не врал тебе напрямую, Виолетта, — только умалчивал! Делал не больше, чем от меня требовалось. Хотел бы я сказать правду уже очень давно, но ты возненавидела бы меня и сорвала план матери.

— Столько усилий ради нарзенки, которая тебя бросила и теперь жаждет твой смерти… — безжалостно подметила Виолетта. — Наверное, оно того стоило!

— Не тебе меня судить! — надменно отозвался Максим.

Девушке показалось, что он собирается уходить, и неожиданно для самой себя она сказала:

— Я не пытаюсь судить! Просто хочу знать, каков настоящий Максим Алистер. Или это даже не твоё настоящее имя?

— Моё, — Максим удивлённо сел обратно рядом с девушкой. — Если хочешь, я расскажу.

— Давай! — вздохнула Виолетта. — А то бессонница замучила. Кто знает, может, твоё нудное повествование меня усыпит.

За колкостями она скрывала давнюю боль. Воспоминания из прошлого оставались слишком болезненными, но Виолетта устала задаваться постоянными вопросами. Теперь, когда они два года отслужили бок о бок в одном отряде, внутренних противоречий стало только больше. Она хотела понять, было ли в их дружбе что-то настоящее, или это всегда оставалось просто задание.

Несколько минут они слушали звуки веселья и трель сверчков где-то в траве. Максим поморщился в поисках более удобного положения. Он выглядел таким хрупким, что невольно захотелось как-то помочь. Но Виолетта не стала.

— По правде говоря, я мало что помню из своего детства! — спустя какое-то время признался Максим, и девушка поняла, что он всё это время пытался вспомнить. — Моя мать какое-то время вертелась в высших кругах танарского округа в качестве фаворитки. В результате появился я. Знаю, что не был запланированным ребёнком. И особой любви мать ко мне не питала. Слышал, что отец принудил её к интимной связи, после чего она и покинула эти края. Перебралась в Аскадэр. Наверное, я стал вечным напоминанием о прошлой травме. Но позднее мать нашла мне достойное применение, когда потребовалось заниматься наследником трона.

— Почему ты её всегда защищаешь? — опешила Виолетта. Слова давнего друга повергли её в шок.

— Потому что она моя мать! Я люблю её. — Максим сказал это таким тоном, словно она сморозила величайшую глупость в мире.

— Так, ладно. Продолжай!

Виолетта решила, что нет смысла спорить — для него Тамара навсегда останется той, кого он будет любить несмотря ни на что, безусловной любовью. Если Денис в состоянии критически анализировать поступки своего отца и противостоять ему, то Максим будто не понимает, насколько Тамара жестока по отношению к нему. Это пугает.

— Я не помню, при каких обстоятельствах мы с тобой познакомились, — нахмурившись, признался Максим. Он нервно хрустел костяшками пальцев, словно искренне пытался восстановить точную хронологию событий. — Мне изначально диктовали, как я должен себя вести и что говорить. Отец не был рад моему появлению, но согласился поселить меня в своём особняке и признать своим законным наследником под угрозами со стороны моей матери. Но он меня люто ненавидел и не забывал постоянно напоминать об этом. Поскольку мать не препятствовала физическим методам наказания, он часто бил меня. Когда я где-то провинился, когда у него вышел неудачный день, когда я просто не так на него посмотрю. Мать появлялась лишь периодически. Мной занимались учителя. И особенный учитель из клана Колдэр, назначенный подготовить меня к миссии. А ещё проследить, чтобы отец выполнял все условия. Он до чёртиков боялся Карла. Так звали моего главного наставника.

Максим улыбнулся, словно его это веселило. Виолетта напряжённо молчала. Она видела всё это перед глазами, пропускала через себя весь этот ужас. Пусть это не оправдывает поступки Максима, но страшно подумать о том, через что пришлось пройти маленькому мальчику. А он продолжал делиться детскими травмами, повергая девушку в ещё большее оцепенение.

— Если с раннего детства дрессировать ребёнка, из него можно слепить всё, что душе угодно! — тихо говорил нарзенец. — Даже, если я где-то болтал лишнее, ты не понимала в силу своего возраста. А твои родители были слишком озабочены вторым ребёнком, чтобы заметить. За всякое лишнее слово или действие меня жестоко наказывали. Карл занимался со мной часами, прогоняя сценарий на следующий день, и делал больно, если я ошибался. Я боялся даже сделать лишний шаг. Меня били, если я выглядел слишком забитым. Никогда не трогали лицо. Я всегда должен был оставаться весёлым, добрым, понимающим и не забывать о главной миссии. Карл повторял это как мантру. Суть этой миссии мне рассказали, когда я стал значительно старше. У меня даже в мыслях не было бунтовать, Виолетта. Я всегда делал то, что хотели от меня родители. Мама обещала забрать от отца, как только выполню свою часть плана. И я очень ждал этого момента.

В восстановившейся на мгновение тишине Виолетта услышала, как он тихо плачет. И не заметила, как собственные щёки защипало от беззвучных слёз. Девушка не могла поверить, что ничего не заподозрила. Ни разу. Лишь в последние годы она начала понимать, что с Максимом что-то не так. Осознала, что его отец очень жестокий. Осознала, что Альберт Алистер поднимает на сына руку. Понимала, что это ненормально. Что так не должно быть. И списывала все странности в поведении лучшего друга на отца. А ведь он всегда был такой добрый, всегда поддерживал, поднимал настроение. Никогда не любил жаловаться и избегал темы об отце. Выходит, потому что ему запретили об этом говорить.

— Я так долго ненавидел тебя! — тяжело всхлипывая, заявил Максим. Небрежно провёл по лицу дрожащей ладонью, смахивая слёзы. — Ненавидел, потому что из-за тебя моя жизнь протекала как в аду. Ненавидел, потому что меня заставляли быть твоим другом. Я до такой степени свыкся со своей ролью, что сам поверил во всё это. И ненавидел себя за то, что думал о тебе плохо. Потому что только ты была всегда добра ко мне. По-настоящему. Это происходило не потому, что тебя заставили, а потому что сама хотела со мной общаться. И не хотел делать тебе больно. Но не мог поступить иначе. Мать ждала от меня полной отдачи. Я должен был закончить свою миссию, Ви!

Он не смог продолжить, потому что его душили слёзы. Виолетта захотела обнять Максима. Впервые за последние три года. Впервые с того момента, когда они перестали быть друзьями. Но не позволила себе.

— Я рад, что правда раскрылась! — разбито признался Алистер. — Пусть ты теперь меня ненавидишь, но зато мне не нужно больше притворяться. Моя совесть теперь чиста.

Виолетта глубоко вдохнула и напряжённо выдохнула. Теперь она, кажется поняла. С одной стороны, глупо ненавидеть человека, из которого сознательно лепили желаемую личность собственные родители. Они обезличили сына, лишили его права выбора и детства, которое он заслуживал. Максим вырос в жестокой среде, не зная ничего другого. Он просто до смерти боялся своих родителей, но при этом любил мать. И любит до сих пор. Потому что не чувствовал настоящей материнской любви. И думает, что это было нормально. Картина полностью восстановилась, и Виолетте действительно стало легче. Она полностью убедилась в этом, когда услышала, как Максим и сейчас говорит о Тамаре. Любит её несмотря ни на что. Но старается исправить прошлые ошибки. Заслужить право на жизнь. С другой стороны, он убил Марту, хотя мог этого не делать. И этого Виолетта никак не могла простить.

— Твоя совесть никогда не будет чиста! — резко высказалась девушка. — Пусть у тебя не было выбора, но ты совершил столько ужасных деяний собственными руками. Хотя мог намного раньше всё прекратить. И тебе не хватит жизни, чтобы искупить грехи!

С этими словами она гордо ушла, оставив напарника терзать себя разворошенным прошлым. Но Виолетта запретила себе его жалеть.

Однообразные дни тянулись туго, пока ничего не происходило. Виолетту ожидали одни тренировки, дежурство на кухне и бесконечное ожидание. Она успела повысить навыки рукопашного боя и научиться стрельбе из арбалета. Так продолжалось до тех пор, пока её однажды не вызвали в командный корпус. Виолетта шла с надеждой на то, что её ссылка подходит к концу. Возможно, у отряда назревает какое-то задание, и ей вновь разрешат вернуться в команду. Но всё оказалось куда прозаичнее. В главном зале её ожидало знакомое лицо.

Это был один из таких моментов, когда человек от радости мог забыть обо всём на свете, включая место, где находится. Виолетта кинулась в объятья Томаса, которого не видела уже целую вечность — с тех пор, как оказалась в этом штабе. Это был по-настоящему детский восторг, заслоняющий другие эмоции. Томас вроде бы был не против и ответил такой же теплотой. Денис в стороне тактично кашлянул, а вот пронзительные глаза Амалинды метали молнии.

— Прошу прощения! — смутилась Виолетта, когда, наконец, отстранилась от бывшего Верховного наставника шаонцев. — Давно Вы здесь?

— Не очень! — несколько растерянно ответил Томас. Он ещё сильнее похудел с момента их последней встречи, на лице образовалось больше морщин. А потускневшие сероватые глаза оживились ярким блеском при виде девушки. — Мы как раз решаем тут рабочие вопросы… по поводу отряда 327.

«Ах да, он займёт моё место!».

Виолетта так долго злилась из-за этого, но теперь злость куда-то полностью исчезла. Невозможно таить злобу на человека, который успел стать ей родным. Один только мягкий взгляд создавал ощущение домашнего уюта. Она могла ему верить и знала, что, даже если её не вернут в отряд, Томас справится с этой работой во много раз лучше.

— А какое я имею отношение к этому? — задала вопрос девушка.

Она не понимала почему они так мешкают, зачем эти долгие паузы между фразами и к чему неловкие взгляды. Но осознание пришло довольно быстро. Даже не пришло, а свалилось на голову.

За спиной послышался сдавленный кашель. Виолетта обернулась и едва не упала на пол. Она увидела человека, которого никогда не ожидала увидеть вновь. И больше всего удивилась, как могла не заметить его сразу.

— Это… кхм… — Томас запнулся, догадавшись по лицу Виолетты, что она уже прекрасно знает ответ. Она ведь так и не рассказала ему об этой встрече. Видимо, Эдуард тоже не рассказал.

— Рад тебя видеть, дочка! — сдержанно произнёс мужчина или источник всех её бед.

Отец разительно отличался от того жалкого отшельника с Трёх Островов, каким она видела его два года назад. На нём была вполне приличная одежда, подчёркивающая не утерянную физическую форму, сформировавшуюся за годы работы на шахтах. Трезвый и вполне уверенный в себе. Когда только успел вылезти из своей грязной дыры и превратиться в нормального нарзенца?

— Что ты здесь делаешь? — сухо спросила Виолетта, когда состояние шока начало сходить на нет.

Эдуард Марлин запнулся, растеряв всю свою уверенность. На его лице явно читалось чувство вины. Видимо, они оба оказались не готовы к этой встрече. И уж, тем более, не на глазах у посторонних людей.

— Видишь ли, владыки Трёх Островов решили вмешаться в ход войны и выступить на нашей стороне! — принял на себя инициативу Томас. — Эдуард решил вернуться на континент вместе с их войском. Прибыл прямиком в Академию. Поначалу я даже не поверил своим глазам. Хотел сообщить тебе, но Эдуард хотел сделать тебе сюрприз. Но, похоже, ты не особо удивлена.

— Просто не ожидала… — почти беззвучно пробормотала Виолетта.

— Как оказалось, он прожил на островах много лет. Его знания могут пригодиться. Да и кто ещё способен убедить нашего Влада вернуться у нам?

— Он заявил, что обладает ценной информацией! — добавил Денис, будто решил оправдаться зачем вообще допустил его прибытие в штаб.

— Сейчас мы всё объясним… — заговорил Томас, но Виолетта пропустила его слова мимо ушей.

Её не волновала неожиданная встреча с отцом, как и его сомнительные побуждения исправить многолетнее бездействие. Его присутствие в штабе означало лишь одно — они нашли того, кто при необходимости сможет убить Влада.