Танар. Тёмное начало

Глава пятьдесят третья

В покоях, где сидели пятеро шаонцев, сохранялась непривычная тишина. Каждый думал о чём-то своём, но мысли так или иначе вертелись вокруг одной и той же темы. Несколько невиновных, которых предстоит лишить жизни.

Кирилл периодически нервно поглядывал на дверь, опасаясь, что за ним в любой момент могут прийти. Виолетта хотела надеяться, что этого не случится. Но, если честно, кем королева захочет пожертвовать в первую очередь — несколькими чужаками или теми, кто находится под её покровительством?

Скрипнула дверь, заставив всех невольно вздрогнуть. На пороге появился незнакомый слуга. Виолетту удивило, что это оказался не Рамир. Нехорошее предчувствие сжало все внутренности в тесные тиски. Но пока девушка слишком сильно переживала за судьбу Кирилла, да и каждого своего соотрядника. Ей было некогда думать о ком-то другом.

Слуга поклонился с таким видом, словно ничего ужасного вокруг не происходит. И вежливо обратился к Виолетте:

— Госпожа, Марлин! Вас уже ждут.

Лишние пояснения были ни к чему. Она переглянулась с Кириллом мимолётными взглядами, и оба с облегчением выдохнули. Раз господин Романов уже закончил с приготовлениями к эксперименту, то трогать её друзей никто не собирается.

На ватных ногах Виолетта поднялась с тахты, ставшей для неё ничем не лучше жёсткого поломанного стула, и поплелась за слугой. Молчаливый кромол провёл её по целой запутанной цепи из коридоров, лестниц и поворотов. Пока они не спустились в подземелье. Девушка даже не заметила, когда они успели дойти, пока кожей не ощутила сквозящий холод.

Здешнее подземелье определённо выглядело поприятнее, чем в Академии шаонцев. Но Виолетта была не в том настроении, чтобы рассматривать окружающие её пейзажи. В основном она смотрела себе под ноги, чтобы лишний раз не спотыкаться в потёмках. Магическое пламя освещало сырые помещения лишь частично.

Слуга привёл её к открытой камере, из которой доносились приглушённые голоса. Заглянув внутрь, девушка увидела Игната Романова и Дениса, которые тихо обсуждали что-то между собой. Виолетта напряглась, задаваясь вопросом, что здесь делает младший Романов.

Но её внимание тут же привлекли сгорбленные фигуры в глубине камеры. Прикованные цепями, лишённые возможности уйти отсюда… Нет, это были не нарзенцы из клана Файдэр и не военнопленные из клана Колдэр.

Вероятно, это те, кого королева посчитала неважными. Иными словами, оправданные потери, которые не понесут для королевской армии никаких потерь. Кромолы, простые слуги, которых Её Величество знает только по именам. Испуганные, ничего не понимающие. Но хуже всего было увидеть среди них знакомое лицо.

Рамир…

Не напрасно Виолетта тревожилась, заметив его отсутствие. Её ноздри раздулись от гнева, но разве может она пойти против воли королевы? Или выторговать одного, как какого-то раба, и позволить другим умереть? Не исключено, что тогда Елена возьмёт на место Рамира кого-то из её друзей.

Виолетта застыла на месте и не понимала почему королева выбрала именно Рамира. У неё во дворце сотни слуг. Неужели это какой-то тонкий намёк специально для неё? Показать, что будет за неповиновение. Напомнить, что это не она, Виолетта, может диктовать власти условия.

Она была так обескуражена, что не услышала шаги позади себя. Вскоре в камеру вошла сама королева в окружении своих любимых приближённых. Но на этот с ними был ещё второй советник.

— Ваше Величество, — произнёс Игнат Романов, поклонившись своей королеве, — мы уже готовы начинать.

— Замечательно! — отозвалась королева и посмотрела на Виолетту с высоты своего роста и каблуков. — Госпожа Марлин, давайте не будем терять время! У нас его больше нет.

Виолетта почувствовала, что все ожидают от неё каких-то действий. Королева оставалась стоять ближе всех к дверям. Она явно не желала с близи наблюдать за тем, что будет происходить дальше. Советники и эрцгерцог держались подле неё.

Денис отступил в сторону, чтобы не мешать. Проходя мимо Виолетты, он едва заметно шепнул на ухо:

— Если ты этого не сделаешь, — это сделаю я!

Прозвучавшая угроза не оставила Виолетте иного выбора. Если она откажется, Денис расскажет, что тоже является носителем магии крови. Он превосходный оратор, Виолетта не раз замечала это. Так что при желании сможет вывернуть всё таким образом, словно был изначально не при чём. И тогда Виолетту казнят, а потом избавятся от её брата. А Денис станет героем Гамильдтона и, возможно, слугой короны. Почему-то Виолетту стало подташнивать от подобных мыслей.

— Если позволите, Ваше Величество, я упрощу девчонке задачу… — многозначительно протянул господин Романов, безразлично кивнув на пленников.

Королева коротко кивнула.

Главный военный советник позвал королевских гвардейцев. Когда в камеру вошли несколько файдэрцев в доспехах, в помещении стало заметно тесно. По приказу господина Романова они направились к пленникам и в несколько рук нанесли им порезы мечами: достаточно глубокие, чтобы полилась кровь, но при этом ничто не угрожало их жизни.

Виолетта отвернулась в тот момент, когда брызнула первая кровь, чтобы этого не видеть. Кромолы испугано дёргались, их руки дрожали, когда на запястьях образовались широкие кровавые улыбки. Кто-то беззвучно плакал, кто-то сидел с опустошённым взглядом. Но никто не посмел молить о пощаде.

Виолетта не удержалась и выглянула на Рамира. Худощавое тело кромола теперь выглядело ещё более хрупким. Золотистые кудри утратили былой объём из-за обильного пота, и только это выдавало в нём страх. Другие избранные держались хуже. Одни мужчины, ходя с виду каждому можно дать не больше восемнадцати лет…

«Как благородно со стороны Её Величества пощадить женщин и детей!» — с горечью подумала Виолетта.

Она сделала всё возможное, чтобы откинуть гнетущие мысли, потому что понимала важность того, что они делают. Никто не обязан верить ей на слово. У королевы нет иного выбора. Но менее паршиво на душе от этого не становилось.

— Приступайте! — нетерпеливо предложил Игнат Романов, в предвкушении разминая пальцы.

Виолетта осторожно приблизилась к кромолам. Они были не в состоянии причинить ей вред, но слишком уж тяжело смотреть на этих несчастных.

Королевские гвардейцы оставались неподалёку на случай, если что-то пойдёт не так. Верховный наставник шаонцев протянул девушке кинжал. Она вытянула руку и надавила, вжимаясь пальцами другой руки в рукоять. Ладонь защипала от боли.

Один из гвардейцев схватил руку ближайшего кромола и подставил девушке. Звякнули цепи. Виолетта старалась не смотреть в лицо обречённому, когда медленно протянула дрожащую ладонь и прижала к порезу, обмениваясь кровью.

Кромол вздрогнул, но не издал ни звука. А Виолетта медленно перешла к следующему. На протяжении пары минут она повторяла одно и то же действие при помощи королевского гвардейца.

Пока очередь не дошла до Рамира…

Девушка помедлила лишь мгновение и невольно пыталась поймать его взгляд. Но худощавый кромол упорно глядел в каменный пол. Она почувствовала, что королева с особенным вниманием наблюдает за тем, что девушка собирается делать. И решила не доставлять ей такого удовольствия.

До крови прикусив язык, чтобы совсем уж не чувствовать себя настоящей тварью, Виолетта накрыла запястье Рамира своей ладонью, но почти сразу убрала. Понадеялась, что яд не успеет проникнуть в кровь.

Вскоре дозу магического яда получил последний слуга. Виолетта отступила, спотыкаясь. Едва она успела сделать пару шагов, как обречённые начали задыхаться: начиная с тех, которые были самыми первыми. Печальный исход не обошёл даже Рамира. Она схватился за горло, судорожно хватая ртом воздух.

А потом все до одного попадали вниз, захлёбываясь собственной кровью, которая фонтаном хлынула изо рта. И тишина. Знакомая картина.

В гробовом молчании Игнат Романов лично обошёл каждого кромола, не побоявшись испачкать дорогой костюм. Приложил два пальца к сонной артерии и с удовлетворением констатировал смерть. Карие глаза были на выкате от восхищения. Похоже, он до последнего сомневался в успехе.

— Хорошая работа, госпожа Марлин! — раздался за спиной голос Её Величества. — Теперь с уверенностью могу сообщить, что наш уговор в силе. Вашему брату ничего не угрожает до тех пор, пока он не понесёт угрозу для Гамильдтона!

Но Виолетта её почти не слушала. Она смотрела на тело Рамира, затаив дыхание, и чувствовала себя ничем не лучше Влада или императора, — даже любого колдэрца. Пусть это хоть как-то приблизит их к победе, но девушке было тошно оставаться во дворце — в безопасности. Она хотела принести пользу, сделать как можно больше хорошего. Чтобы хоть как-то смыть чужую кровь со своих рук.

— Я хочу отправиться на стену, чтобы сражаться! — проговорила Виолетта и лишь сейчас заставила себя обернуться на королеву.

Та понимающе кивнула, будто успела её узнать за последние сутки.

— Я понимаю Ваши стремления, но мы не можем так рисковать Вашей жизнью! — дипломатично отозвалась макорка.

— Вам нужна моя кровь. Можете забрать сколько нужно.

Королева сделала паузу, взвешивая варианты. Кого она видела сейчас перед собой? Оборзевшую глупую девчонку, которая находит наглость ставить какие-то условия? Она не представляет ценность, — ценна лишь её кровь. И это Елена ещё не знает о Денисе.

— Я подумаю, какую пользу Вы можете принести в этой битве! — размыто проговорила Елена. — Разумеется, мы непременно возьмём у Вас кровь, чтобы не терять козырь при возможных непредвиденных ситуациях. Думаю, Ваше желание непременно исполнится.

Виолетта молча кивнула. Сейчас ей было всё равно. Она хотела только уйти отсюда.

— Эймонд! — подозвала королева слугу, который всё это время ждал снаружи. — Отведи госпожу Марлин к лекарю. Пусть пока возьмут у неё несколько образцов крови. А потом передай тюремщику, чтобы позаботился о чистоте в этой камере.

Слуга кивнул и поклонился. Он заметно побледнел, что было вполне понятно.

Виолетта была так подавлена, что даже забыла поклониться королеве перед уходом. Но все как будто уже забыли о ней. И правильно: кто будет думать о нарушении этикета на фоне такого колоссального успеха?

Дорога до больничного крыла заняла время. Этот путь показался длиннее, чем до подземелья, но Виолетта не считала. Она не удивлялась величине и красоте залов. Прямо перед входом в помещение, где работал главный лекарь, были размещены ряды коек. Королева успела подготовиться ко всем возможным неприятностям. Пока они пустовали.

Слуга передал приказ Её Величества главному лекарю. Это был старец с длинной пушистой бородой и слегка крючковатыми пальцами, которые на первый взгляд едва могут удержать иглу.

Но, когда лекарь приступил к забору крови, его руки оказались на удивление тверды и умелы. Виолетта даже почти ничего не почувствовала, хотя крови выкачали довольно много. А затем трепетно разместили в специальные контейнеры — такие же, как у Томаса, только большего размера.

Виолетта надеялась идти, но лекарь настойчиво оставил её отсидеться пол часа у него в кабинете, пока сам приготовит какой-то отвар, который поможет скорее восстановиться. Девушка попыталась встать со стула и тут же ощутила накрывающую слабость, лёгкое головокружение. Этого хватило, чтобы не перечить.

Вскоре старец оставил её одну, поковыляв в свою лабораторию.

Виолетта обмякла на стуле, прикрыла глаза и вдохнула полной грудью аромат лекарственных трав, порошков и настоек. Наверное, друзья за неё переживают. Но эти пол часа она старалась просто ни о чём не думать.

Пока кто-то не зашёл в кабинет. Девушка решила, что это лекарь так быстро вернулся, но когда открыла глаза, увидела не хромающего старца, а молодого Романова.

Может, это видение под действием терпких запахов лекарств?

Но видение не пропадало. Они молча смотрели друг на друга, будто случайно столкнулись где-то в коридоре. Но молодой нарзенец пришёл явно не случайно. Неужели решил раскрыть все карты?

— Похоже, совсем скоро нам будет не до этого… — прочистив горло, произнёс Денис. Мягкие черты лица стали заметно жёсткими. — Мне нужно с тобой поговорить. Прямо сейчас.

Виолетта молча кивнула, усаживаясь ровнее. Встать она пока не могла из-за слабости. Говорить особо не хотела.

Но когда Романов приблизился, дурацкое сердце пропустило удар. Видимо, оно никогда не выгонит его куда подальше. Эти чувства возвращаются снова и снова. И накрывают её с головой, как цунами. И неважно, что ей сейчас следует думать о более важных вещах. И не важно, что эта любовь, кажется, обречена.