Танец Души (СИ)

Интересно как чувствует себя брошенный родителями ребенок? Наверное ему страшно, безумно, до дрожи и обморока. Он не знает, что ему делать, как поступить, куда идти, кого искать…слезы нормальный исход данной ситуации. Слезы и истерика, с криками, ударами, обвинениями всех и всего. Еще конечно же многое зависит от возраста, но возьмем к примеру малыша семи лет, потерявшегося в чужом городе, в чужой стране…точнее оставленного там.

Да-да, именно оставленного. Посаженного на скамейку в парке с наказом сидеть и ждать. Вот только сколько ждать мне никто не сказал, но я все равно сижу, хотя от жары уже кружится голова, не спасает даже панамка, от голода начинает подташнивать, а люди проходящие мимо меня смотрят со все большим подозрением. Сколько я уже здесь? Часов шесть-семь? Больше? Мои родители ушли, а я сижу и жду…и почему-то мне не хочется кричать или плакать, мне хочется уйти в тень, мне хочется пить, но никак не носиться с воплями…

— Ли миссе ровианне маи? — мужчина в форме что-то говорит, вот только я совершенно не знаю этого языка.

— Не понимаю…где мама? — спрашиваю и смотрю с надеждой на мужчину. Он качает головой и тянет ко мне руку…вот теперь я пугаюсь, сильно, до дрожи и истерики… — Нет, неееет!

Очнулась я лишь в каком-то переулке. Дышать не могу, задыхаюсь от страха и бега…меня согнуло от приступа тошноты, но в желудке ничего нет. Стоять сил нет, ноги дрожат, как и год назад, когда я убежала от того человека. Падаю на колени и пытаюсь успокоить дыхание. Только через пять минут я смогла начать дышать через нос, и почувствовать отвратительный запах помойки. Удачно меня согнуло, как раз возле мусорных контейнеров, зато тут вряд ли меня найдут…не важно, никто не найдет. Мне мама сказала, что я как крыса забиваюсь в самый дальний угол и там дрожу от страха. Я потом читала, тайком от нее, что крысы так не делают, что они опасны и в угол их загонять нельзя, тогда они дерутся до самой смерти, своей или противника. А я…я до сих пор не могу перебороть свой страх к мужчинам.

— Маи? Ли миссе маи? — обернулась и встретилась взглядом с мужчиной. Меня затрясло…он смотрел непонятно, с изумлением что ли? Неопрятный, в старой изношенной одежде, с седой головой и почти беззубой улыбкой. Перебарывая дрожь, онемение и ужас, волнами расходившийся по телу, помотала головой. — Хм…Велес! — торжественно произнес мужчина и ткнул себя пальцем в грудь. Это он так представился?

— Эрен. — тихонько, боясь подать нормально голос, сказала и замерла.

— Ми эсс мА, Эрен! — выпрямился и поклонился, как на приеме в каком-нибудь знатном доме. — Марэ? — в ответ на мой буркнувший желудок, спросил Велес. Совершенно неожиданно для себя самой я смутилась.

— Я только утром ела. — чуть уверенней, но все еще жалко и пискляво говорю.

— Йэла…нне боиссьа, нне обижъять тебья. — страшно коверкая мой родной язык, но твердо и убежденно прозвучало. — Тьют…ммм…дьяро…дьяро…жъютко…ммм… — жутко?

— Опасно? — уже спокойнее, сердце перестало биться загнанной птицей, но встать на ноги и куда-то идти…не реально! — Не могу, сил нет…нет, только не… — Велес, вытянувший в моем направлении руку застыл после моего крика. Подумал, подвигал бровями и медленно, как будто я скалящаяся собака приблизил ладонь. Я могла лишь смотреть широко раскрытыми глазами на это.

— Нне боиссьа, нне обижъять… — и тихонько прикоснулся к моим волосам. Кажется, глаза еще сильнее расширились, от удивления и недоверия, даже мама уже давно так не делала, она ведь даже за руку меня брала с видимой неохотой. — Маи, маи Эрен, ро неваисс!

Отключилась я, стоило только ему взять меня на руки, от страха, усталости и кучи переживаний. Проснулась лишь утром следующего дня, на старом матрасе, в почти пустой ветхой комнатушке. Ободранные темные стены, потрескавшийся деревянный пол, почерневший от времени стул в углу, и собственно матрас, на котором я лежала.

— О, находка, ты очнулась? — перестав рассматривать вылезшую из дырки в ткани вату, посмотрела на дверной проем. Там стояла относительно молодая, относительно чистая и относительно красивая женщина. — Давай, вставай, пойдем завтракать. Да не бойся ты, Велес сказал, что оторвет всем руки, если протянут их к тебе. Ты кстати реально так боишься?

— Я…

— Ну да ладно, потом расскажешь, если захочешь! Ты кстати у нас с божественной кровью да? А чего тогда одна на помойке сидела? Потерялась?

— Меня оставили.

— Опа! Эм, извини, но слабо верится. Вы же божественные на вес золота во всех странах. Надо будет завтра пойти к стражам, вдруг тебя уже ищут!

— Она меня ненавидит, поэтому и оставила там сидеть, а сама ушла, еще утром…а я ждала до самого вечера…пожалуйста не надо идти к стражам, я не хочу туда возвращаться, там плохо… — говорила, и из последних сил сдерживала слезы. — Пожалуйста! — и подняв голову посмотрела в глаза женщины.

— Хорошо-хорошо, только не плачь! Ну чего ты, не хочешь, так не вернешься! Вон можешь с нами остаться, все лучше чем одной быть, к тому же Велес уже даже учебники для тебя нашел, будете язык учить. Он у нас вообще самый умный, бывший ученый-филолог, вот только за ним не стоит известная семья, вот и попал на самое дно. Да мы по большей части все здесь такие. Кому просто характера не хватило, чтобы отстоять себя, кому сил духовных или физических, а кто-то по лени попал. Я вот решила приехать на заработки, но не сложилось, теперь вот побираюсь, но лучше уж так чем…ладно, тебе еще рано об этом знать. Пойдем! — и протянула мне ладонь.

Ухватившись за тонкую, с грубой кожей руку, я встала на ноги и сделала свой первый шаг в новую жизнь…

Шесть лет спустя

Я бежала по улице изо всех сил, на пределе своих возможностей. Вот только люди здорово тормозили мое продвижение. Рыжей молнией я пронеслась через площадь, свернула в один из неприметных переулков, и уже тогда разогналась буквально перелетая через бачки, ящики и просто горы мусора. Мне было просто необходимо успеть!

— Здесь больше никого нет! Что вы ищите? Ай! — звук удара заставил задержать дыхание и получше спрятаться. — Да пошел ты, ублюдок! — БАХ!

— Нет! — я выскочила из-за угла и…застыла. Не было больше нашего разваливающегося дома. Огонь весело трещал деревом и плавил камень. У входа и рядом валялись…лежали те с кем я прожила шесть лет…мертвые… — Ильма, Нарис, Сант…ребята…что…что вы наделали!!!

Люди с оружием в руках развернулись ко мне.

— Деточка…божественная, вот это удача! Хватайте ее олухи! — на меня бросились трое парней.

Увернуться от загребущих рук я смогла только в последний момент. За шесть лет моя боязнь почти прошла, но я до сих пор побаиваюсь незнакомых мужчин. Так что действовала скорее на инстинктах, чем сознательно. Наука Велеса и других ребят плотно засела во мне, и на одних рефлексах я уронила одного парня, обездвижила второго, от третьего драпанула в переулок. Вот только упустила из виду других и на самом выходе на людную улицу меня перехватили сильные руки. Отбиваться я прекратила сразу же, как только мне в лицо уставилось дуло магонта. Повиснув на руках мужчины смотрела в ледяные и в то же время довольные глаза приказавшего меня поймать мужчины. Местный теневик, стоящий близко к главе района, чтобы иметь право приказывать. Кир Шиссэ, жестокий ублюдок, занимающийся продажей людей, пытками и вообще всем, что связано с живым товаром.

— Хм, красивая, совсем молоденькая, да еще и рыжая. Продавать такую будет даже жалко…может тебя боссу подарить? Только для начала заняться воспитанием, это даже может быть весело. В машину ее и в распределитель, потом разберемся.

Меня закинули на заднее сиденье и подперли с двух сторон молчаливые и безэмоциональные охранники. Потихоньку охватывала паника, но я старалась размеренно дышать и сохранять остатки спокойствия и разума…хотя для этого не надо было выпрыгивать, а наоборот бежать со всех ног подальше едва услышала, что Кир собирается в рейд по нищему кварталу. Велес всегда повторял, чтобы в такие моменты я держалась как можно дальше и в людных местах…но его не стало уже как два года и некому стало напоминать.

— Прибыли, выгружайтесь.

Меня за шкирку вытащили из машины и потащили в направлении большого дома. На проходной пропустили через сканер и едва ли не пинком отправили в одну из комнат. Там сидели и дрожали три молоденькие девушки лет так шестнадцати и два субтильных парня. Либо в рабы либо в питомцы. Смотря во сколько будут оценены. Если девушки еще девственны, то возможно станут питомцами, они довольно симпатичны, если нет, то продадут как рабынь для утех. Парни…ну тут уж совсем все печально, разве что в качестве рабов они проживут чуть меньше, смотря к кому попадут. Разница в принципе не особо большая, разве что с питомцами обращаются все же аккуратнее, пока они не надоедают, ведь с ними можно появляться на публике. Чем красивее и необычнее питомец, тем больше внимания и расположения к хозяину. А рабы…рабов много, они лишь мусор, который после отработки выкинут.

— ……… их! — вспомнились уроки старика Казу. Вот уж любитель ненормативной лексики.

Присев на диван, пока все равно рыпаться смысла нет, прикрыла глаза. А ведь несмотря на сложности я не могу назвать последние шесть лет своей жизни плохими. Наоборот в них было много смеха, улыбок и тепла. Велес стал мне вторым отцом и первым которого я перестала бояться. Ильма, первая протянувшая мне руку стала…ну скорее старшей сестрой, которая рассказывала мне как нелегка жизнь женщины. Стен парень старше меня на три года учил воровать. Правда я мало чему научилась, все же я не воровка, но его работа реально завораживала. Ему бы фокусы показывать с экрана, а он кошельки из закрытых сумок вытаскивает. И главное все незаметно, быстро и вроде как мимоходом. Хотя может в его жилах тоже текла божественная кровушка, просто сильно разбавленная. Старик Казу учивший меня всем известным ему ругательствам, ибо даже такой малышке надо уметь разговаривать на одном языке с местными отбросами. Льяр показывающий как правильно действовать при нападениях, приемы с ножом, на крайний случай. Насена учившая готовить вкусно из того что есть, рассказывающая множество интересных историй из своей долгой и не всегда счастливой жизни.

Множество людей которые по чуть-чуть учили меня жить не боясь лишний раз поднять глаза от земли. Я даже смогла бы сдать экзамены за начальную и часть средней школы…только кто меня туда возьмет-то! Ни документов, ни фамилии, лишь яркие длинные рыжие волосы да умение божественно прекрасно танцевать. Да два с половиной года назад моя кровь дала о себе знать. Интересно чем руководствовались Боги, когда несколько тысячелетий назад разделили свою силу с избранными из людей? Сами же потом за это и поплатились! Облагороженные и приближенные к ним, предали своих благодетелей, всадив им отравленные клинки в сердца. И вот теперь остались лишь воспоминания об истинных умениях избранных, да и кровь с тех пор сильно разбавилась. И таланты уже не те, вот как у меня совершенно бесполезное умение визуализировать свои чувства и ощущения в танце.

Некоторые могут управлять стихиями, кто-то рисует живые картины, другие поют так, что душа стремится в высь, или же падает в пучины. Эмпаты и телепаты появляются редко, их сразу же забирает на обучение правительство страны. Гении в науках чаще всего тоже имеют божественную кровь. Да и просто такие люди дольше живут, раза так в два-три, при определенных условиях, конечно же. Ну и конечно же те у кого открываются редкие таланты, вроде тех же эмпатов, становятся элитой среди других людей. Их гордыне могут позавидовать короли и императоры прошлых эпох. Божественные, считают себя лучше других, смотрят на простых людей, зарабатывающих физическим трудом, или на офисных работников низкого ранга, как на грязь. Я не родилась в элитной семье. Мою мать поим…да чего уж там, поимел ее божественный и выкинул, а ее муж после этого скатился до состояния скота. Когда я еще не родилась, была надежда, что буду похожа на мать, но рыжие волосы стали моим приговором. После этого муж матери окончательно тронулся умом на почве ненависти к проклятой элите.

Велес…если бы он был жив, такой трагедии не случилось. Он всегда останавливал горячие головы. Тихо и доходчиво объяснял, в чем оказался не прав очередной нищий бродяга. Не позволял накликать на наш дом беду, будто Хранитель. Но после его смерти, некоторые как с цепи сорвались и проблемы посыпались на наши головы как град. Сначала новичок умудрился украсть все наши сбережения и отложенную часть денег, которую мы должны были отдать, чтобы и дальше иметь возможность жить в том разваливающемся доме. Именно Велес поддерживал в нас стремление не наворовать, а заработать. Пинал, когда не было сил, протягивал руку помощи, и всегда, всегда мы в итоге были в выигрыше. Именно он помог мне устроиться в небольшой клуб, где я танцевала по выходным. И он же первым сделал для меня веера. Неказистые, из подручных материалов, но самые дорогие сердцу…а теперь все сгорело!

— На выход! — девушки и парни поднялись и двинулись к двери. Решив не злить и без того чем-то взбешенного охранника, пристроилась в конце. — Тебе туда. — меня отпихнули от ребят и направили в левый коридор. — Третья дверь. Давай шагай, проклятая. — ну да, божественная и проклятая, теперь эти слова были синонимами.

Вежливости и некоторым правилам, положенные знать всем, меня тоже научили, так что негромко постучав, и дождавшись разрешения открыла дверь и вошла. Там меня ждал Кир.

— Проходи-проходи красавица! Устраивайся поудобнее, сейчас мы тебя протестируем. — плотоядная кривая ухмылка мне не понравилась. Примерное представление, о каком именно тестировании пойдет речь, я имела. Вот только оказываться под этим…существом я не захотела даже под страхом смерти.

— ……. и…… Кир! — и рванув дверь вылетела в коридор. С одной стороны выход и охрана, с другой комнаты и где-то должна быть лестница на верхние этажи. Что выбираем? Правильно к лестнице!

— Стой, тварь!

Ага, вот прям, взяла и остановилась! Благо здание большое и этажей на нем целых двадцать, может, где и выйдет оторваться. Так, вот и дверь на лестницу. И куда теперь? Вверх или в подвал? Ить, пока думала снизу показались морды охраны. Что они там охраняют на цоколе-то? Значит вверх! Пятый, десятый, пятнадцатый…едва успеваю проскакивать сквозь протянутые ко мне руки охранников этажей, вот и двадцатый. Куда? Три двери…выбираем центральную! Захлопнув за собой ее и прислонившись к замочной скважине глазом, слишком поздно удивилась и тому что она открыта и отсутствию охраны…

— И что ты здесь делаешь маленький лисенок? — босс Кира был страшен внешне и еще более страшен внутри. Изуродованное лицо навсегда застыло, насколько я слышала его мышцы так и не смогли вернуть себе полную функциональность. А еще он садист, примерно два процентов рабов оседает в его пыточной, где он занимается ими сам. Долго естественно они не живут. — Хм, проклятая кровь…какой у тебя талант ребенок? — и вроде ласковый голос…вот только мурашки по спине табуном так и носятся.

— Я…я танцую…

— Всего лишь? Измельчила элита. Так что же ты здесь делаешь, на моем личном этаже? — интересно есть хоть одно существо которое его не боится?

— Прячусь. — врать, только себе хуже делать, в нем тоже чувствуется проклятая кровь, а она иногда резонирует если другой представитель 'элиты' лжет. Редко, но бывает, именно поэтому божественные, предпочитают никогда не врать напрямую, лучше недоговорить или же перевернуть правду. — От Кира…он убил всех моих знакомых из Старого дома, а меня привел сюда…

— Хм, как интересно. Так, иди-ка пока вон туда и присядь. Можешь поесть, посмотри в баре. — мою кофту выпустили из захвата и я шлепнулась на пол. — Давай-давай, шевелись. — легкое нетерпение и я подрываюсь как ужаленная.

— Кларк? Кира ко мне. И останови поиски, лисенок у меня. Да, жду. — от последнего слова, сказанного со смесью злости и металла меня передернуло. Однако это не помешало мне разжиться стаканом сока и бутербродом. — Скажи-ка мне, ребенок, почему ты прячешься от Кира?

— Он решил устроить мне проверку в очень…ммм…неуютной комнате. Велес и Ильма велели мне держаться от подобных проверок подальше…мне…мне всего лишь тринадцать…

— Не критично, но понятно.

— Господин, вы вызывали?

— Да, Кир, проходи. Мне очень интересно, почему я узнаю о проклятой только когда она испуганная вваливается ко мне в покои? И что это за проверки? Ты решил действовать в обход меня? — все тише и страшнее, бутерброд уже не казался привлекательным, а сок вкусным. — Так как Кир?

— Босс, вы все не так поняли! Я лишь хотел проверить какой у нее талант, вдруг это было бы опасно! — Кир определенно трусил, будь на его месте я, уже в обмороке валялась.

— Ты действительно думаешь, что этот ребенок может быть опасен мне? МНЕ? — громыхнул он так, что я уронила стакан и обхватила голову руками, вспомнив, как в детстве пряталась от отчима в шкафу. — Хм, лисенок, будь добра, убери за собой. — мной буквально выстрелили из кресла. Стакан мгновенно оказался в мойке, бутер в мусорке, а я уже с тряпкой в руках вытирала с паркета сок. — Умница. — от похвалы захотелось провалиться куда-нибудь в подвал. — У тебя будет время, Кир, три дня, потом не обессудь.

Я застыла у раковины и лишь во все глаза смотрела как стремительно бледнел убийца моих друзей. Его руки задрожали и он спрятал их в карманы. Сказать Кир, ничего не смог, только поклонился и вышел. Интересно на что ему три дня? Тут я посмотрела в глаза босса и решила, что не настолько любопытна.

— А скажи-ка мне, лисенок, ты ведь станцуешь для меня? — тряпка плюхнулась в раковину, а я застыла кроликом. — Не бойся, пока я не захочу, никто тебя не тронет…если мне конечно понравится КАК ты танцуешь. Ну так? Кстати подойди.

Кто бы смог отказаться? Я не смогла. Ноги сами сделали эти проклятые семь шагов. Только сейчас мне пришла в голову мысль, что можно было бы взять нож в баре, и воткнуть в так неосторожно открытую спину…пришла и трусливо сбежала. Не мне тринадцатилетней малявке тягаться с побитым жизнью хищником.

— Молодец. Правильное решение. Любое твое намерение и мысли легко прочитать по твоему миленькому личику. Мала еще, но ничего жизнь научит…если конечно она у тебя не кончится скоро. Н-да…одевай. — мне в руки упала лента. Такая обычная черная лента сантиметров сорок пять длиной. Недоуменно подняла глаза на мужчину. — На шейку свою тоненькую одевай. Знаешь что такое кровавый ошейник? Да, это именно он.

Как я не уронила эту мерзкую гадость, не знаю. Такой ошейник одевают сбрендившим проклятым, чтобы подчинить их силу, если она опасна, либо же чтобы контролировать их действия. Шаг влево, шаг вправо считается побегом, прыжок на месте провокация, за нарушение в зависимости от фантазии хозяина, может лишь слегка придушить, либо и вовсе голову оторвать.

— Одевай-одевай, лисенок, иначе это сделаю я, и не знаю понравится ли тебе… — более сильного стимула у меня еще не было. — Ха-ха, молодец! Теперь ты мой питомец. Я буду холить и лелеять тебя, но как и говорил если ты мне понравишься. Так что постарайся…зови меня хозяин или же господин, или же Маркус, но только если мы с тобой одни. Как сейчас.

— Маркус… — дрожащими губами едва смогла выдавить из себя его имя. — Где здесь…где здесь…

— Туалет? Ну-ну, не надо так краснеть, поверь это вполне нормально, что тебе туда хочется, я тоже иногда его посещаю. Ха-ха. Пойдем провожу. Не шарахайся, ты питомец, и должна с радостью принимать ласку хозяина. Но так и быть, я сделаю тебе поблажку, сегодня и еще три дня пожалуй, пока буду играть с Киром, а ты привыкай. Да, привыкай. Вот и пришли. Кстати, может заодно и ванну примешь, а то пахнешь ты, мягко говоря, отвратительно.

Я смогла кивнуть и запрыгнуть в большую ванную. В просторной и светлой комнате упала на кафельный пол и содрогнулась всем телом. И что мне теперь делать? Вариантов…нет их. Ошейник может снять лишь…М-мм-маркус…боги, ужас-то какой! Если хочу жить надо танцевать, и делать это так чтобы у него рука не поднялась от меня избавиться. Вдруг, чем боги не шутят, когда-нибудь появится возможность сбежать…хотя о чем я! Ни разу никто не слышал, чтобы хоть кто-то смог уйти от него. Он нашел всех, рано или поздно, но нашел и лично занимался их наказанием. То что оставалось после этого опознанию не подлежало.

Что делать? Жить…как бы ни страшила меня перспектива, но надо жить, пусть с крохотной фантастической надеждой, но жить! Жить, мать его! А не расклеиваться как блаженной… Велес бы сам меня пристукнул, если бы я вздумала сдаться. Он всегда говорил, что не смотря ни на какие препятствия и испытания, нужно держаться и подстраиваться, а потом как представится возможность менять ситуацию под себя. Вот именно этим мы и займемся, ждать случая и привыкать…думать и смотреть, искать выход…а пока меня ждет унитаз и ванна.

Впервые нежась в такой огромной и удобной ванне, не экономя воду, к тому же и горячая в неограниченном количестве, я с болью и грустью рассматривала пенную шапку. Читать и говорить я умею на нескольких языках…не как носитель и даже не как ученик, но понять вполне могу. Да уж, кого только не заносило в наш Старый дом. Я не упускала возможности научиться новому, вообще жила быстро. Каждый день не проходил, а пробегал. Я носилась от одного места работы к другому, и там тоже все делала быстро, четко и старательно. За это иногда мне перепадало что-нибудь. Например в кафе где я помогала с уборкой и мусором, мне иногда отдавали остатки, и тогда дома был почти праздник. На складе, где в основном складировали бытовые мелочи, мне иногда давали просроченное мыло или порошок. На вещевом рынке, удавалось прибарахлиться за копейки. А еще я иногда была моделью. Юные стилисты не могли пройти мимо таких волос как у меня, именно поэтому они у меня ухоженные и подровненные.

— Лисенок… — дверь открылась, хотя я вроде бы ее закрывала. Вошел Маркус и еще какой-то мужчина. — О, я смотрю ты расслабляешься. Это ты молодец, из всякого положения нужно извлекать пользу. Этим ты мне уже нравишься, не истеришь, не кричишь, да и вообще тихая девочка. Встань, будь любезна. — от просьбы я сначала покраснела, потом побледнела. Но ослушаться не посмела. — Молодец-молодец. Смотри Джер, вот на это чудо мне нужна самая лучшая и подходящая одежда. Хм, только смотри так чтобы и на вырост, а то тоща, да…надо бы откормить…

— Завтра утром доставят часть, господин Риошэ. Хм, потрясающая фактура, думаю смогу подобрать для вашей питомицы множество прелестнейших нарядов. — под изучающими взглядами мужчин я меняла цвет как хамелеон…

— Это замечательно, Джер, просто замечательно. Можешь идти. — Джер этот вышел, а я затряслась. — Ну-ну, лисенок, не боись. Я конечно не тот с кем следует знакомить маленьких девочек, но очень редко могу себе позволить грубость по отношению к детям…только если они меня не бесят. Так что не раздражай меня и будешь цела и невредима. Заканчивай.

Ванна мне перестала нравиться сразу же после его ухода. Не радовала ни горячая вода, ни вкусно пахнущие гели, шампуни, бальзамы…но и противоречить я не решилась…ха…жить нужно детонька, жить…и устраиваться с максимальным комфортом, как когда-то говорила Ильма. Вот и будем искать этот самый пресловутый комфорт в этой ситуации.

— Маркус… — вышла из ванной и прошла в комнату с баром. Завернутая в огромное полотенце и босая…жалкая…

— Лисенок, иди сюда, поужинай со мной. — голос доносился из соседней комнаты, куда я и направилась. Маркус переоделся и все равно от одного его вида становится страшно. — Боишься? — я лишь кивнула и залезла на высокий стул. — Кушай, лисенок, кушай, а то и смотреть на тебя без одежды страшно, сплошные кости!

— Я много бегала…Велес говорил, что жиры просто не успевают прижиться во мне.

— О, Велес…да помню я этого старого бродягу. Умный был, умный…но мягкий, к сожалению, иначе бы я взял его к себе. Но он не захотел…а я не стал настаивать, слишком умный он был…н-да. Значит ты его воспитанница, значит тоже, достаточно умна, должна быть. Танцевать когда будешь?

— Я…мне нужны веера… — сказала и испуганно посмотрела на хозяина…какое же противное слово. — Специальные, те что у меня были сгорели, а без них не так…

— О, это интересно. Но вот только нет у меня их, так что думай. Завтра я бы хотел увидеть хоть что-нибудь.

— Тогда… — конечно это не совсем то, но на часть номера хватит. — Тогда, найдутся два обычных кнута? — изуродованная шрамами бровь дернулась, и я решила пояснить. — Этого хватит на часть номера, который более-менее отработан, но веера все равно лучше…правда будет лучше если их сделает божественный мастер. Они очень специфические…

— Несколько? В чем именно состоит твой талант?

— Я могу выражать эмоции, или какую-то одну возвести в абсолют.

— Не дрожи, я этого не люблю. Привыкай.

— Я…да, я поняла. — дальше ужин прошел в молчании.

Без слов мне приказали идти следом и показали комнату, где стояла кровать, тумбочка и комод. Моя спальня как я поняла. Пожелав приятных снов, на что в ответ получила кривую усмешку, упала в кровать. Слишком мягкую и приятно пахнущую. Я к такому не привыкла. Мне скорее привычнее спать на полу, и без одеяла, чем вот так. Это ведь тот самый комфорт да? Не впечатляет! Как ни странно, но я была счастлива жить в обветшалом доме, без воды и света, без особых удобств и нормальной еды каждый день. Мне там нравилось…точнее мне нравились люди которые меня окружали. Не всегда приятные, но от них быстро избавлялись, или они сами уходили понимая, что наш дом, наша семья отличается от других. От тех где принято показывать свое превосходство, принижать других, пользоваться слабыми. Да…там я была ДОМА…

— Лисенок подъем! — от резкого грубоватого и незнакомого голоса я резко подскочила и с удивлением уставилась в льдистые глаза. — Просыпайся, мелочь и пошли завтракать. Твои вещи уже прибыли, смотри в комоде. Жду в столовой…только не долго, учти.

Высокий и габаритный мужчина вышел оставив меня недоуменно хлопать глазами. Мне понадобилась минута, чтобы вспомнить события вчерашнего дня, столь резко и круто изменившего мою жизнь. Волна дрожи прошла по телу и свернулась противным клубком в животе. Пришлось хорошенько приложить себя по ноге, чтобы заставить двигаться. Но все вышло намного легче чем мне казалось. Уже через три минуты, одетая в легкое зеленое платьишко, я садилась на стул напротив моего хозяина. Легкий завтрак состоял из тостов и фруктового салата, заправленного жирной сметаной. Фрукты я видела редко, так что с удовольствием поела.

— Завидный аппетит, лисенок. А вот мне с утра кроме кофе ничего не хочется. — и это было сказано таким доверительным голосом, что я чуть ложку не уронила. — Кушай-кушай, тебе отъедаться надо, а то позор какой-то, мой питомец похож на пособие по анатомии.

— По чему пособие?

— Анатомии…хм, кажется придется еще и учителей для тебя присмотреть.

— Вы же еще не решили оставить меня или нет. Зачем тогда учителя, да и вообще зачем они мне? — с долей страха и интереса я смотрела в глаза Маркуса. Даже про себя его имя смогла произнести без содрогания.

— Лисенок, питомец не просто красивая игрушка для утех, это показатель статуса владельца. Мне уже давно не попадалось никого интересного, а тут такая огненная девочка, которая в будущем может стать драгоценным украшением для любого мужчины. В общем и целом питомец должен быть не только красив и обладать талантом, он должен быть еще и умен. Ты должна будешь уметь развлечь моих гостей беседой не только про погоду, но и на любую другую тему. Если же ты не сможешь и двух слов связать, то позор мне! Так что считай, что тебе повезло.

— Мне нужен будет зал или любое большое открытое пространство, чтобы показать танец. Кнуты весьма опасны если находиться слишком близко.

— Хм, ну в подвалы тебе еще рано, подожду, пока ты привыкнешь, а зал…на крыше есть место, если не боишься высоты конечно.

— Не боюсь.

— Тогда после обеда поднимемся.

— Лучше во время заката, тогда будет смотреться намного…красочнее.

— Хорошо. Для такой милой лисички, я готов пойти на некоторые уступки. — я вздрогнула, но глаз не отвела. — Правильно, ты хоть и питомец, но унижаться не должна…пока я этого не захочу. — вздрогнула снова и все-таки не удержалась, опустив глаза и посмотрев на пустую тарелку. — В общем до вечера отдыхай, а там посмотрим.

Встал и ушел, оставив меня сидеть совершенно одну. Что делать? Надо бы помыть посуду…да, заодно и отвлекусь. Теплая вода и средство для мытья сделали поставленную мной задачу легкой и простой. Как все просто, когда есть возможности облегчить свою жизнь с помощью казалось бы обычных вещей.

До вечера я страдала. Причем не от понимания своей участи игрушки для развлечения, а от безделья! Вынужденное пребывание в закрытом помещении, без возможности выйти и хоть чем-нибудь заняться, убивала. Ни визор показывавший множество каналов, ни магофон с кучей музыки не спасали от скуки и тоски. Как ни страшно и ни противно, но я даже обрадовалась, услышав в пустой квартире грубый голос Маркуса. Уцепившись за его руку, дошла до лифта под насмешливыми взглядами его телохранителей. Было страшно до дрожи и потных ладошек, но единственный в ком я могла быть хоть как-то уверенна, на данную минуту, это Маркус.

Поднявшись на крышу, где было ветрено и слегка страшно, мне вручили чемоданчик с кнутами. Сначала удивилась такой бережной транспортировке вроде бы обычной вещи, но когда открыла крышку, то ахнула от изумления. По все длине они были отделаны серебром и еще чем-то отливающим голубым. Рукояти были настолько удобны, что раз взяв в руки их не хотелось выпускать. А уж как легко они слушались…ммм, просто сказка.

— Это сделал один из Мастеров, так что не удивляйся, лисенок. — тогда понятно почему их так бережно хранят. — Музыка?

— Не надо…

Я уже настраивалась, передавая свое тепло кнутам, наполняясь окружающей силой, и воскрешала в памяти танец. Он был еще слишком сложен для меня, но даже если будут помарки, он весьма зрелищен. Музыка зазвучала из ниоткуда. Так всегда бывало, когда я танцевала четкий продуманный танец, отражающий одну выбранную эмоцию. Сейчас в грохоте барабанов звучавших в сердцах каждого присутствующего, я растворялась и ждала подходящего момента для начала движения. Вот…шаг вперед…пришлось разодрать на красном платье подол до бедра…легкие движения кистей и кнуты начинают свой танец. Сначала медленно, тягуче, лишь слегка задевая мои волосы и платье, заставляя их разлетаться в стороны, но музыка постепенно набирает темп, становясь агрессивнее, как и мои движения. Исчезла плавность, размеренность, все более резко меняя положение тела, вскидывая попеременно руки и ноги, обрываю движения за миг до конца. К канонаде присоединяется свист. Я окружила себя черно-серебристой стеной в которой изредка блестела синева. Подол платья неизбежно превращается в лохмотья, иногда в воздух взлетают небольшие красные лоскутки, как капли крови…свист рассекаемого воздуха становится сильнее, уже начинают болеть напряженные руки. Миг и опасные плети ложатся у моих ног послушными лианами. Бой барабанов становится едва уловим, но это еще не все. Легкое едва уловимое движение и будто оживший кнут облегает мою правую ногу, чтобы медленно с нее стечь на пол, словно отвергнутый любовник, сломленный отказом. Еще одно, но уже сильное и резкое движение и левый напарник отрывает кусочек подола запуская его в воздух. И снова нарастает бой и убыстряется ритм. Я медленно шагаю вперед к застывшим зрителям. Мои желтые как у животного глаза широко распахнуты и смотрят безжалостно, сильно, желая причинить Боль. Кнуты теперь агрессивны и полны гнева, они выбивают искры из бетонного пола крыши, все ближе и ближе подбираясь к наблюдателям. Левая рука делает резкое движение и у кончиков туфель Маркуса взлетает сноп искр, но не задевает, а правая, обманчиво ласково и нежно перечеркивает пространство передо мной. Кнут желающий смахнуть голову человека в последний миг, будто опомнившись ласково ложится мужчине на плечо и скользя по светлому костюму скатывается к собрату, чтобы свернуться в преданный клубок у его ног.

Наваждение и действие божественного таланта прекращается. Я с участившимся дыханием стою перед Маркусом и пытаюсь успокоиться. Рано все-таки мне такое исполнять. Не хватает во мне гибкости и сексуальности, нечем еще покорять и уничтожать.

— Господин? — кажется это слово звучит получше хозяина. Во всяком случае моя растоптанная гордость не так сильно противится.

— Знаешь, лисенок, это было нечто. Пожалуй у тебя самый выдающийся талант из всех что я видел. А видел я много! И ни один божественный танцор не сравнится с тобой, уж поверь мне. Тебе не хватает исконно женского очарования и сексуальности, но даже так ты весьма…хха, божественна! Никогда не думал, что скажу такое, но это было восхитительно, волнительно и заставило меня почувствовать.

— Я…

— Ты теперь мой драгоценный питомец, которого никто не посмеет и пальцем тронуть…это понятно парни?

— Так точно, босс!

— Других тоже предупредите, чтобы не было проблем в будущем из-за незнания. Пойдем, поужинаем, заодно и поговорим.

Стол был уже накрыт, хотя за сегодня я ни разу не видела слуг. Мясу я обрадовалась как голодный хищник. Если коротко, то теперь я ценный, неприкасаемый и крайне забавный зверек. Маркусу стало интересно посмотреть, что же станет с танцем, когда я стану старше и хоть чуточку оформлюсь и стану больше похожа на девушку, а не на щипаного цыпленка. Поэтому с завтрашнего утра я начинаю познавать будни питомца в самой светлой его интерпретации. То есть меня будут холить и лелеять, чтобы потом с гордостью и презрением к окружающим, выставить готовый результат. Ни единого заверения в светлом будущем не поступило, он лишь подождет, а потом воспользуется всем, что может предложить как мое тело, так и талант. В общем, ожидаемо, но все равно слышать это было горько и больно. Но выбора мне не предоставили, а выхода я не видела, ошейник весьма красноречиво обхватывал мою шею.

Уже через неделю мне было позволено выходить из квартиры, чему я обрадовалась, правда лишь в сопровождении охраны, но даже это меня не остановило. Правда был неприятный инцедент, через два дня после моего выступления на крыше в квартиру Маркуса, каким-то образом прошел Кир, но даже слова не успел сказать, как оказался скручен двумя охранниками и уведен. Что с ним стало, не интересовалась, чтобы не портить себе аппетит. Так что сейчас я в сопровождении двух амбалов и того самого Джера, оказавшегося знатоком моды и модельером, отправилась по магазинам. Сегодня меня освободили от занятий с учителем, который рассказывал мне об истории и географии нашего мира. Завтра меня будут мучить математикой и физикой, потом химией и биологией, затем будет обучение правописанию и чтению. В общем жизнь моя расписана буквально по минутам. Свободу я чувствую только в огромном спортзале, где отпускаю на волю саму себя. Ну и еще наверное за завтраком, когда у Маркуса нормальное настроение, точнее еще никто не успел испортить.

Потянулись однообразные, но спокойные и наполненные учебой дни. Потихоньку я начинала разбираться со школьной программой, чем был весьма доволен Маркус. Еще мне в курс включили изучение довольно специфического предмета. Не знаю, кого решил вырастить из меня этот человек, но в том, что он готовит меня под себя, сомнений не было. Мне рассказывали и показывали, благо лишь на записи, как правильно доставлять удовольствие, как себе так и мужчине. Было мерзко, противно, но пришлось смотреть…а потом по полтора часа отходить в горячей ванной, чтобы застывшие мышцы, снова обрели подвижность. Помимо всего прочего, Маркус вместе со мной съездил к одному известному Мастеру и заказал веера. Пока что лишь три пары, и еще две тренировочные. Ждать их изготовления нам пришлось три месяца. После чего у меня начались серьезные тренировки. В них к счастью никто не вмешивался, даже охрана оставалась за дверьми. Поэтому очень скоро они стали единственной отдушиной, где я могла побыть одна и такой как мне хотелось.

Жить рядом с Маркусом оказалось и легко и очень трудно одновременно. По прошествии где-то месяцев двух, он стал требовать от меня соблюдения правил и норм принятых в высоком обществе. Это было сложно, особенно мне привыкшей к более свободному стилю поведения. Теперь приходилось следить не только за словами, но и за интонациями. Малейшее отклонение и нагрузка на занятиях взлетала вдвое. Что произойдет, если я не справлюсь, мне узнавать не хотелось, поэтому напрягая все силы и даже больше, я выплывала. День-два и все приходило в норму. Вообще Маркус никогда не требовал от меня особого отношения, поклонов при встрече, или падения ниц, что было весьма распространено, нет. Ему больше нравилось легкая фамильярность наедине, что тоже давалось мне не просто. Иногда он пропадал на пару тройку дней, после чего приходил довольный и едва ли не счастливый. Пару раз в такие его приходы, я заметила капли крови на его брюках. Спрашивать о его времяпрепровождении расхотелось сразу же.

Джер за время нашего знакомства успел сделать для меня множество разнообразных нарядов. Да уж Маркус предпочитал все эксклюзивное, поэтому вся моя одежда существовала в единичном экземпляре. Но больше всего мне нравилось разрабатывать на пару с модельером наряды для танцев. Вот уж где наши с ним фантазии отрывались во всю! Сложности были с подбором тканей, но Джер оказался действительно выдающимся профессионалом и с блеском выходил из сложных ситуаций. Когда он первый раз увидел кусочек моей тренировки на которую пришел с Маркусом, он загорелся таким азартом, что мне поначалу даже страшно было. Ничего привыкла, даже смеяться начала снова.

Сейчас, когда прошло уже больше полугода с момента моего попадания к Маркусу, я себя не узнавала. И в зеркале и эмоционально. Отражение мое претерпело потрясающие изменения. У меня не просто появился намек на верхние 'вторичные половые признаки', а довольно конкретно так все выросло. Неполный второй размер, пусть и не особо радует, но смотрится очень даже красиво. Как говорит Джер для четырнадцати лет это нормально, может даже еще подрастет грудь за этот год. Бедра тоже округлились, да и вообще я теперь хоть и занималась как проклятая, коей в принципе и являюсь, но болезненная худоба ушла. Во всяком случае, когда Маркус в последний раз, пару дней назад, завалился ко мне в ванную, то был весьма доволен результатом. Быть оцененной кобылой мне не понравилось, но куда деваться? Ошейник все так же оплетает мою шею, и покидать ее вряд ли соберется.

— Лисенок бери свои веера для экспромта, и пойдем. Ну и переоденься во что-нибудь более откровенное. — Маркус оторвал меня от чтения и едва ли не за шкирку закинул в комнату. — Быстрее-быстрее! Сегодня развлечешь меня и моих партнеров. У нас будет обед в зале собраний, там как раз есть место для тебя. Пора бы тебе уже привыкать…думаю через пару месяцев, можно будет даже спуститься в подвал…для начала просто посмотреть…

Про подвал я слышала многое. Никто мне естественно ничего не рассказывал, но обрывки разговоров охранников или слуг я иногда улавливала. Там располагался закрытый клуб для любителей провести время жестко и даже жестоко. Кровавые действа на сцене норма, секс прямо за столиком и вовсе рядовое событие, а убийства хоть и редкость, но тоже не считаются чем-то из ряда вон. Естественно гибнут там не посетители, а рабы, но смотреть на это…я такого не понимаю…хотя и знаю, что когда-нибудь возможно я окажусь на месте этих несчастных. Туда мне не хотелось, но кто будет спрашивать, чего мне хочется? Ну кроме Джера и то лишь в вопросах нарядов.

Именно поэтому я безропотно натягивала на красивое кружевное белье прозрачный сверкающий топ и юбку состоящую из разноцветных, но тоже абсолютно прозрачных длинных лоскутков. Попутно зацепила небольшой чемоданчик с веерами и вышла из комнаты. Поежившись под изучающим взглядом Маркуса, все же нашла в себе силы расправить плечи. За что получила довольную ухмылку. Я уже давно заметила, что он испытывает удовольствие когда ему сопротивляются, не сильно и не в тех случаях когда он действительно ломает. От меня он просто ждет определенной реакции, и я его не разочаровываю, иногда позволяя себе чуть больше. Определять ту грань за которую нельзя переступить очень сложно и порой это зависит от настроения, в котором он находится сейчас, а определить его сложно, так как на лице мало что отражается.

— Мой вкус ты уже знаешь, так что с музыкой разберешься. — да уж, за столько времени сложно не разобраться. — Тебе в ту дверь. Там есть дополнительный вход в зал. Пока готовься, через десять минут появишься.

В комнате куда меня отправили, сидели трое парней. Меня осмотрели с ног до головы и отвернулись. Да уж, Маркус хорошо выдрессировал их, никаких намеков и даже мыслей они себе не позволят.

— Где здесь магофон? — мне ткнули пальцем направо, где в тени спрятался небольшой куб. — Спасибо.

Дальше я закопалась в настройки и списки музыки. Мне нужны были три трека спокойной тягучей мелодии, но без навязчивости. Красиво, тихо…приятный фон не более. Правда, при этом мне нужно знать композицию, чтобы попадать в мелодию во время танца. Семь минут мне потребовалось, чтобы разобраться с этим изобретением одного из божественных Мастеров. Оставшиеся три минуты я стояла перед неприметной дверкой в зал и с закрытыми глазами пыталась успокоить пустившееся в пляс сердце. Мне было как никогда раньше страшно, ведь фактически никто кроме Маркуса и пары его охранников не видел моих танцев. Тех, когда я отпускала свой талант и кровь, а не просто отрабатывала движения как в случае Джера. Конечно сейчас будет не так, но страх буквально сковывал ноги, а руки неприятно потели.

— Вперед…

Тихо шепнула сама себе и открыла дверку. Небольшая сцена была подготовлена и покрыта жестким черным ковром, чтобы мне было проще. Легко ступая по щекочущим ступни ворсинкам, я вышла на середину. Дождавшись разрешающего кивка от Маркуса, я поклонилась и под вовремя зазвучавшую музыка начала свой экспромт. Веера рассеивали падающий на меня свет радужными бликами. Легкие ленты прикрепленные к каждой секции рисовали в воздухе нежный узор. Плавно и изящно двигаясь в такт мелодии, я забыла о том, что возможно за мной наблюдают несколько пар глаз. Закружившись и заключив себя в круг из лент, я замерла позволив ткани опасть к ногам. Все мелодия кончилась, теперь можно пойти в каморку отдышаться.

— Лисенок, будь любезна подойди к нам. — только сейчас я полностью рассмотрела сидящих за столом. Маркус и еще трое мужчин. Двое среднего возраста, около пятидесяти, и старик с поблекшими глазами. Все в официальных строгих костюмах, чинно сидят за накрытым столом.

— Господин? — с легкой вопросительной ноткой спросила, подойдя к стулу Маркуса и остановившись чуть сбоку.

— Гости желают поближе рассмотреть тебя. Мои деловые партнеры оказались столь заворожены твоим выступлением, что забыли об обсуждении договоров. — сказано было с едва заметной усмешкой. Я повернулась к осматривающим меня мужчинам и уважительно поклонилась. Именно уважительно, а не унизительно для меня. — Этот старик со страшными глазами, которые видят всех насквозь уважаемый Скарье Донву. Рядом с ним поедая тебя глазами, сидят его старшие внуки, Норт и Скальд.

— Рада быть представленной гостям моего господина. — снова поклонилась, поежившись от совсем уж обнаглевших взглядов внуков Скарье.

— Скажи Маркус, а ты даешь пользоваться своей игрушкой? Думаю… — договорить представленный Скальдом не успел. Его перебил сильный несмотря на возраст голос старика.

— Не быть тебе хорошим предпринимателем, внук. Ты не видишь разницы между опекаемой питомицей и общедоступной рабыней. Не обращай внимания на этого дурака, Маркус. Молод еще, не видит очевидного. Ну а тебя как звать маленькая лисичка? — старик посмотрел на меня, отчего я непроизвольно сделала шаг назад и еще один в сторону, спрятавшись за стулом Маркуса. — Хха, еще произвожу впечатление.

— Меня зовут Эрен, уважаемый Скарье Донву. — пришлось выползать и снова кланяться. Я блин за танец столько раз спину не гнула! Тут я сильно вздрогнула почувствовав как рука Маркуса легла мне на талию и притянула к себе.

— Ну, вот зачем ты мне пугаешь ее, Скарье? Она еще совсем малышка, можно сказать тепличное растение. Смотри, как трясется! — я бросила слегка возмущенный взгляд на хозяина, в ответ мне ухмыльнулись и сильнее надавили пальцами на кожу. — Хотя она быстро ко всему привыкает, потрясающий цветочек.

Пока мужчины перекидывались шутливыми репликами обо мне, и просто ни о чем, я так и стояла притиснутая к стулу Маркуса. Только пришлось расслабиться и легко улыбаться, производя впечатление полностью довольной жизнью девушки. Когда началась новая мелодия, меня отпустили и подтолкнули к сцене. Отойдя от стола на пару метров, позволила себе облегченный вздох. Чтобы сосредоточиться на музыке, а не на болезненных ощущениях оставшихся после пальцев хозяина, пришлось закрыть глаза. В этот раз мелодия была еще медленней и я почти что отдыхала лениво как разморенная кошка двигаясь ей в такт. Снова летали ленты вееров, то собираясь в одну, когда я его складывала, то снова образуя широкую реку. В этот раз ленты под конец взлетели вверх и ласково касаясь моей кожи осели вниз. К столу меня не позвали, так что я шмыгнула в коморку, где меня ждали фрукты и сок.

В третий раз я вышла спокойная и собранная, уже не переживающая о зрителях. Под звуки флейты я рисовала прекрасные картины…вот только если бы я отпустила на волю свою кровь, было бы намного лучше, но такого приказа не было. Так что я как и многие другие девушки танцовщицы вкладывалась в плавность и легкость движений. Это только кажется легко, на самом деле легче двигаться быстрее и на инерции, а тут приходится напрягать все мышцы, чтобы получилось красиво.

После этого я просидела на подлокотнике стула Маркуса оставшееся время обеда. Иногда отвечала на вопросы старика, игнорировала взгляды его внуков и даже позволила себе наглость положила руку на плечо хозяина. Это было нормально, мы даже отрабатывали такой прием, чтобы смотрелось естественно и непринужденно. Вот только, мало кто может себе представить, чего мне стоило удержать маску расслабленной и довольной всем девушки. Я ни как не могла перебороть в себе животный ужас в отношении Маркуса. Скрывать его научилась, но перестать бояться не могла. Это было что-то иррациональное, с чем я никак не могла совладать.

Вечером, сидя в своей комнате и пытаясь вникнуть в одно из великих произведений прошлого, я все время возвращалась мыслями к обеду. После того как гости ушли, меня похвалили и дали выходной, освободив от учебы, так что завтра я пойду гулять, и пусть меня неотлучно будет сопровождать парочка амбалов, но за прошедшее время я к ним привыкла. Тем более они не ограничивают моего передвижения, лишь охраняют от нежелательного внимания.

Спустя два месяца после этого выступления. Маркус взял меня в подвал. Точнее первый цокольный этаж. Всего их оказалось пять. Минус первый был просто клуб для любителей острых ощущений. Здесь было…ммм, даже не знаю как сказать, вроде и обычный клуб, каких много, но в то же время атмосфера была другая. От музыки у меня проходила дрожь вдоль позвоночника, люди бьющиеся в конвульсиях под эту неповторимую какофонию звуков, пугали…

— Пойдем, присядем. — Маркус взял за руку и повел к одной из многочисленных ниш. Здесь прятался стол окруженный мягким диванчиком. — Хочешь чего-нибудь? — я помотала головой не в силах пока сказать хоть слово. — Хха…забавный ты все-таки лисенок!

Решила не обращать на него внимания. Правда отсаживаться подальше не стала. Что противнее не знаю, руки незнакомого мужчины под кайфом или же руки привычного убийцы и работорговца…ндааа! Наркотики я так поняла здесь были в свободной продаже, а не из под прилавка. Хочешь в баре купи, хочешь у диджея заслужи. Как? Очень просто, есть два варианта. Зажги под музыку так, чтобы ему понравилось, либо подставься ему…ну последнее касается девушек…

— Господин Маркус! Как давно вы нас не навещали! — не замечая меня к хозяину полезла миловаться дамочка энного возраста. В смысле она была столь сильно накрашена, что определить возраст не представлялось возможным. — Ах, мы по вам соскучились! — еще чуть-чуть и меня раздавит ее грудь… — Ой, а это что такое? Какое миленькое рыженькое… — после того как я пихнула ее в плоский и оголенный живот меня естественно заметили и даже отодвинулись. Вот только зачем она хватает меня своими лапами за лицо?

— Руки, будьте любезны, уберите. — вроде и фраза не сильно оскорбительная, но вот интонации…

— Что такое, лисенок? Ты грубишь. — вздрогнула, но все так же твердо смотрела на девку.

— От нее воняет, жуткие духи с афродизиаком…беее! — я скривилась и прильнула к Маркусу, подальше от убийственного взгляда этой…девушки. — К тому же ты не разрешал ей ко мне прикасаться. — вот тут я сделала кукольно наивное личико и обиженно надула губки, пальчиками вцепившись в короткий рукав рубашки хозяина. — Она противнаяааа!

— Хха…ха-хах-ха! Лисенок, потрясающе! — лицо Маркуса перекосило в жуткой гримасе, от чего местная работница непроизвольно шарахнулась, а я даже не вздрогнула…внешне, а вот внутреннее я уже билась в истерике. — Свободна, и впредь не смейте притрагиваться к лисенку. — девушку как ветром сдуло.

— Она работает или…ммм…

— Работает. На этом этаже все наемные работники. А вот ниже уже где как. На втором пятьдесят на пятьдесят, на самом нижнем только рабы, причем с такими же украшениями как у тебя. Когда ты будешь готова выступать?

— Да уже в принципе готова. Здесь что ли? — я ужаснулась при одной только мысли о том что мне придется развлекать эту толпу наркоманов.

— Нет, здесь не поймут. Для начала на третьем. Там закрытый клуб для моих хороших знакомых. Все чинно и до противного прилично, разве что выступления бывают на грани, но все равно в рамках. Нужно будет что-то искрящееся, сексуальное и не такое тягучее как на том обеде.

— Хорошо, мне нужно будет три свободных дня. — бррр, теперь на меня будут пялиться все его деловые партнеры и приближенные. Как будто одного его мало. — Я пить хочу.

В клубе мы просидели два часа, пока я набиралась впечатлений, а Маркус разговаривал с управляющим. Жизнь прекрасна лисенок…тьфу, уже сама себя так стала называть! В голове созревал танец, музыка и костюм. Надо будет завтра озадачить Джера. К нему меня Маркус отпускает без проблем, главное предупредить, куда и к кому собираюсь, и связь не блокировать. Один раз забурилась в подвальчик, кафешку, а там связь не брала, так уже через полчаса в бедное заведение ворвались молодчики Маркуса. И это не смотря на тот факт, что двое всегда рядом. Досталось тогда не мне, а парням, что было несколько не справедливо, но встревать и исправлять я не посмела. Тем более три дня провела взаперти, видела только учебники и еду три раза в день приносили.

Утром, связалась с Джером и узнав, что у него скоро показ, и он жутко занят, пригорюнилась. Правда вскоре, буквально через семь минут, модельер сам связался и предложил помощь одного из его учеников, если конечно нет ничего сверхсложного. Я согласилась, не самой же шить! Я до сих пор иголку с трудом в пальцах держу. Так что день прошел в попытках объяснить молодому парню, что, как и для чего мне нужно. В итоге мы поругались скатившись до банального мата. Правда тут я выиграла и ему пришлось смириться. После нашего спора на повышенных тонах, парень признался, что сам раньше жил в нищих кварталах. Ну учитывая его специфические ругательства это понятно. Уходил помощник от меня уже поздно вечером, едва не столкнувшись с Маркусом в дверях. Пообещал выполнить все в срок и раскланявшись ушел.

— А где сам Джер? — настороженно и прищурившись спросил хозяин.

— Мы все обсудили по связи. Ехать ему смысла не было, так что обошлись помощником, для снятия мерок и подбора цветов. — остатки бровей поползли к переносице, что являлось плохим знаком. — К тому же Джер сейчас готовит показ своих моделей и мне бы не хотелось, чтобы он его откладывал. Между прочим ты обещал меня туда самолично отвезти.

— Когда это?

— Когда? Хм, тридцать два дня назад, за завтраком…да, точно!

— Обещал, значит? Ну ладно, раз обещал, значит, мы там будем.

Три дня как назло пролетели едва ли не одним мгновением. И вот я под руку с хозяином спускаюсь на минус третий этаж. Как объяснил Маркус второй и четвертый этажи это своего рода склады, где хранится все, от иголок, до слитков золота. До выступления мне предстоит побыть питомцем которого вывели в свет. Меня несильно, но все же потряхивало. Вдруг, я сделаю что-нибудь не так и меня пустят в расход?! Тогда уже не будет никакого 'лисенка', будет труп, а возможно и его не будет.

— Гарс, рад тебя видеть! Давненько ты не наведывался ко мне в гости. Где же тебя носило, что забыл о своем хорошем друге? — хозяин раскланивался с мрачного вида огромным мужчиной.

— Да известно где, мотался по делам отца. Побывать успел даже на соседнем континенте! Больше ни за что не сяду на корабль. Оказалось у меня морская болезнь, а наш лекарь ничего не может с этим поделать. Пришлось целый месяц ходить зеленым и в обнимку с ведром. Даже скинул порядка десятка кило, совсем отощал! — я посмотрела на его достаточно грузную фигуру и попыталась представить каким же он по его мнению должен быть, если сейчас он отощал. Брррр! — Я смотрю, ты все же завел себе питомца. Только почему такую маленькую?

— Ну не всем же нравятся девушки в теле, Гарс. Хотя и среди них мелькают настоящие бриллианты! Лисенок, позволь тебе представить моего хорошего друга, Гарс Винрон. Он с островов где ценится доброта в теле, мы для него как креветки. — хозяин посмеивался. — А ты друг, не смотри на нее как на диетический завтрак, ее главное достоинство ты увидишь чуть позже.

— Да? — скептический взгляд прошелся по мне от макушки до пяток. — Ладно, подождем. Кстати, ты уже видел, сегодня к нам решил присоединиться Наори. Не думал, что вообще его когда-нибудь еще увижу.

— Хм, это конечно относительно хорошая новость, но…ладно там будет видно. — теперь Маркус хмурился, причем не задумчиво, а так нехорошо, будто решал как получше расчленить и спрятать труп. — Так, лисенок иди готовься, а я пока разберусь с некоторыми проблемами. Тебя позовут.

Молчаливый официант проводил в комнату, где уже дожидался мой костюм. Точнее платье, небесно-голубое, с лентой под грудью, развевающееся от малейшего движения. Я буду легкой, воздушной, гибкой и волнительной. Веера, щедро отделанные кружевом, были на несколько тонов темнее платья. Сегодня на сцене все увидят полет.

— Госпожа, вас приглашают. — зацепив две тонкие косички небольшой заколочкой на затылке, кивнула и поднялась. Задравшиеся рукава платья с тихим шелестом опустились и закрыли широким покрывалом запястья. Широкие как крылья птицы, они начинались только на середине предплечья.

— Дамы и господа, позвольте вам представить новую звезду нашего этажа, милая и юная леди Лисичка. — распорядитель с поклоном ушел за занавес, освободив место для меня.

Свет погас полностью. Я сделала семь шагов вперед и остановилась. Легкие мягкие сандалии на ногах не издали ни звука. Секунда…две…и послышалась легкая музыка в которой смешивались шепот волн, весенняя капель и переливы нежнейшей флейты. За моей спиной зажегся слабый свет. Сейчас платье просвечивает и создается впечатление фигуры в тумане. Легкое движение руками и туман рассеивается, а свет становится ярче, полностью освещая сцену и меня на ней. Сложенные веера становятся продолжениями рук, которые выплетают узоры в воздухе. Ноги делают небольшие плавные шаги, вроде не хожу, а плыву. Музыка плавная как полноводная река, медленная, степенная, постепенно меняется, становясь быстрее. И вот уже вперед бежит горная река с коварными порогами, высокими водопадами и стремительным, не дающим и шанса выбраться на берег, течением. Платье взлетало и опадало, не давая мне рассмотреть реакцию зрителей, да в принципе и не особо хотелось. Завершающие аккорды подбирались как лавина, беспощадно и неотвратимо. Оказавшись на самом краю сцены, я легко отпрыгнула на метр назад, с легкой ласковой улыбкой. Сложила веера и резко присела, чтобы в следующее мгновение, когда юбка еще не успела опуститься, оттолкнуться и взмыть в воздух. Подол плотно прильнул к ногам, обрисовывая фигуру. Достигнув пика высоты, метров так трех, открыла глаза и разведя руки в стороны резко распахнула веера. Платье опровергая все законы физики не взвилось вверх, закрывая мне лицо. Лишь колени мелькали в развевающихся волнах ткани. Мягко приземлившись опустилась на колени и склонила голову.

Призрачный свет погас и снова зажглось центральное освещение. Мне никто не хлопал, лишь Маркус одобрительно сверкал глазами. Неспешно встала и изобразив легкий поклон и ушла переодеваться. В гримерке упала на стул и растерла заболевшее запястье. Надо будет лекарю показаться. В зал я попала лишь через час, растянув удовольствие тишины и полного одиночества. Господин Гарс рассыпался в восхищенных комплиментах, я даже слегка опешила от такого дикого напора. Причем настолько, что даже не успела вырвать руку, которую тут же начали целовать. Наигранно испуганно взвизгнув, спряталась за Маркусом.

С того времени в моем расписании появились выступления. На третьем этаже теперь раз в неделю выступала любимая питомица Босса, леди Лисичка. Пришлось разнообразить репертуар, теперь раз в месяц идет какой-нибудь четко продуманный и отработанный во множестве тренировок танец, а в остальные разы я импровизирую под выбранную гостями музыку. Причем по-моему последнее им нравится больше всего. Фактически я наслаждалась своими выступлениями, восторгами, комплиментами…и я непозволительно забылась. Маркус не напоминал мне о моем статусе, и я вела себя довольно свободно, хотя и не переходила определенной границы.

В один из вечеров, уже после своего номера, я сидела за столом в компании Маркуса и его коллег, друзей, компаньонов, покупателей…в общем кто его знает кем они являются на самом деле. Я изредка смеялась над пошловатыми шутками, улыбалась на комплименты и восхищения моим талантом, переводила все разговоры обо мне на Маркуса и охотно беседовала на отвлеченные темы. Сидела я как обычно рядом с хозяином, при этом прижавшись к его боку.

— Маркус, дорогой! — изящная брюнетка в роскошном платье сильно пихнула меня, отчего я едва не загремела на пол. — Мы так давно не виделись! — пока брюнетка лезла обниматься-целоваться с хозяином, я балансировала на самом краю сидения. Покраснев от ярости, и отпустив руки, качнулась раз-другой, и полетела спиной назад навстречу полу. — Ай! Маркус, твое животное меня ударило! — не просто ударило, а проехалось по твоей холеной заднице двумя шпильками, разодрав платье и оставив два багровых следа на белой коже. Жаль кровь не пустила!

— Во-первый, Марьяда, я никогда не позволял тебе разговаривать со мной в таком тоне. Во-вторых, лисенка ты сама столкнула, за что и получила. В-третьих, не смей никогда оскорблять меня и моих питомцев! — последнее Маркус буквально прорычал в лицо побледневшей женщины. — Уйди. — тихо и спокойно, но по мне так еще страшнее получилось.

Я сидела на полу, баюкая ушибленную руку и стараясь не морщиться от боли в спине. Да уж, наверное моя маленькая месть не стоила всего этого, но уже ничего не изменишь. Один из гостей помог мне встать. Официант принес пакетик со льдом для моей руки. Маркус посмотрев на мой плачевный вид отослал в квартиру, попутно раздав цу. Уже через двадцать минут меня осматривал лекарь с божественной кровью. В итоге мне настоятельно советовали повременить с выступлениями и тренировками. Я конечно от восторга не прыгала, но и вредить себе не хотела. К тому же тренировочные веера весят около десяти кило, плюс-минус, если убираю пару секций. Зато те с которыми выступаю легкие, от полутора до пяти.

Три дня ничего неделания и я начинаю потихоньку звереть. Конечно, этого никто не видит, не дай боги, но все равно. Сидеть постоянно в квартире, мне было запрещено выходить, убивает! Ни чтение, ни музыка, ни визор уже не радуют. К тому же мои занятия были отменены, так как писать я не могла, левая рука в фиксирующей повязке, а правой я пишу как курица лапой. Вечером четвертого дня мне на кровать, на которой я собственно валалась, упала коробка. Не сама, ее туда Маркус уронил.

— Одевайся. Я иду развлекаться.

— Ура! — я радостно подпрыгнула и быстренько распотрошила содержимое коробки. — Это…что? — только сейчас до меня докатила его фраза. Не мы, а Он идет развлекаться!

— Твоя форма одежды. На пятом этажи в ином виде тебя сразу же потащат на сцену или в закрытый уголок. Поспеши! — рыкнул и ушел.

Продолжая сидеть и тупо смотреть на прозрачную тряпочку в моих руках, я пыталась понять. Поведут ли меня сразу в пыточную, или пока лишь морально будут издеваться? Через минуту, вся красная, я вышла из комнаты. Уже от одного этого мне хотелось реветь и биться в истерике. Да Маркус постоянно заходит ко мне в ванную, когда я моюсь, да он не единожды видел меня голой, но никогда, кроме как перед лекарем и Джером не выставлял меня в таком виде. Сейчас же на мне была полностью прозрачная, блестящая кофточка, едва прикрывающая ягодицы. При этом она была в притык по фигуре и под нее нельзя ничего было одеть…откуда я это знаю? Подслушала разговор охранников, которые бывали на пятом этаже. Единственное что я смогла сделать, это распустить волосы, чтобы прикрыться их водопадом.

— Собери хвост и уходим.

В ванной куда я убежала, пришлось схватиться за край раковины и с силой, до скрежета сжать зубы, чтобы не закричать и не заплакать. Видеть и чувствовать взгляды охраны было противно. Будто по мне табун букашек ползет…брррр! Собрав не только волосы, но и остатки храбрости, вышла и независимой походкой направилась за хозяином. Надеюсь, моя бравада хоть чего-то стоила, потому что держаться приходилось на последнем издыхании. Когда двери лифта открылись и представили нашему взору мрачный темный коридор, у меня по спине пробежалось стадо мурашек. Идти по холодному каменному полу босяком было зябко и противно. Разглядывать черные стены с красными потеками и развешенными на них орудиями пыток не было ни единого желания. Как не треснула маска холодной отстраненности на моем лице, я не знаю. Подходя все ближе к залу я отчетливее слышала крики. Они были разными. Кто-то испытывал болезненное удовольствие, кто-то просто удовольствие, а кто-то боль. Такие крики буквально впивались в уши и еще долго звучали эхом. Все это прикрывалось едва слышной тяжелой музыкой.

Когда раб, одетый лишь в черный ошейник и прикованный за него же цепью к стене, открыл дверь и впустил нас в зал, я перестала дышать. Сначала меня поразил запах. Раньше я не думала, что чувства могут пахнуть, но здесь все буквально пропиталось тяжелым, удушливым страхом. Вдохнув этот воздух я едва не закашлялась, но смогла сдержаться. Когда в глазах прояснилось, и я смогла разобрать не только цветовую гамму помещения, то мне стало плохо. Настолько, что уже было плевать на пялящихся охранников, ехидные смешки и характерные жесты. Здесь и сейчас я боролась с ужасом. Огромное помещение было разбито на секции. Некоторые представляли собой крутящиеся круглые подиумы, отделенные от прочих стеклом. Другие казались простыми столиками в окружении мягких диванчиков. Еще были просто кровати…разные кровати. Маркус спокойно и кажется довольно оглядел происходящее и двинулся к одному из столиков. Стоящий у сине-черной стены, он тонул в сумраке и был практически незаметен, тогда как другие места 'развлечений' еще и освещались дополнительно. Я шла лишь на рефлексах. Голова казалось наполнилась лишь криками и стонами.

— Стой за спиной. — я послушно встала за мягкой спинкой диванчика на который опустился хозяин. — Ни слова и ни звука. Без разрешения ни шагу.

Больше за последующие часы мне не было сказано ни слова. Молчаливые рабы в ошейниках и иногда чем-то вроде купальников, только очень открытых, поставили на стол выпивку и закуску. Я же стояла ни жива, ни мертва. Огромное желание свернуться в клубок блокировал ошейник, весьма сильно сдавивший шею. Я смотрела как в закрытых стеклянной стеной секциях медленно и планомерно издеваются над рабами. Кого-то били, резали, насиловали. Кого-то пытали…инструментами, руками, подручными средствами, вроде ножки стула…кто-то смеялся видя как пауки кусают безмолвную жертву, или жрут крысы. Кто-то стонал от удовольствия, видя как льется кровь из резаных и рваных ран. Кто-то просто извращенно насиловал своих жертв. Вскоре крики заполнили собой все. Я больше не видела ни лиц, ни движений, я могла только едва заметно вздрагивать от непрекращающегося ора. В глазах все расплылось. Стояла я лишь потому, что оперлась на стену.

— Отнесите ее наверх. Учтите, если хоть один синяк или царапина…поменяетесь местами с ними. — голос хозяина едва смог достичь моего разума. Наверное лишь тот факт, что я скоро перестану это слушать помог мне немного очнуться.

Кто и как нес меня в квартиру, я не помню. Не помню как очутилась в прохладе и тишине стен. Не помню как смогла заставить одеревеневшее тело двигаться. Очнулась я после того как едва не выплюнула легкие в приступе жуткого кашля. Оглядевшись, поняла, что сижу на кафеле пола в ванной, обнимаюсь с унитазом, в котором уже давно утонул мой ужин, и теперь меня просто сворачивают в узел спазмы рвоты, вот только в желудке давно ничего нет. Стоило очнуться и из глаз не просто покапало, полило. Тихо скуля, не дай боги, кто услышит, я свернулась клубком на холодном полу и ревела. От ужаса, отвращения, боли, обреченности…а еще от понимания, что Там мне теперь придется бывать вместе с Маркусом. И это заставляло скручиваться внутренности еще сильнее. Я смогла найти в своем прошлом положении какие-то положительные моменты, но теперь все это перечеркнуто. За что теперь цепляться, чтобы не сойти с ума? Что со мной вскоре будет? Ведь скорее всего когда-нибудь я окажусь в этом зале…или в одной из закрытых комнат, которые там тоже есть. Боги, спасите…пожалуйста.

Утром я очнулась в своей кровати. Вялая и обессиленная, я едва смогла соскрести себя с кровати, чтобы пойти на завтрак. Маркус довольный и едва ли не светящийся, сидел за столом с утренней чашкой кофе. Для меня приготовили стакан воды. Усмехнувшись взяла его дрогнувшей рукой и отпила. Через минуту отчаянной борьбы с собственным организмом, я смогла удержать этот несчастный глоток в себе. Выдохнув и вновь поднеся стакан к губам, обратила внимание на Маркуса. Он выглядел чересчур довольным.

— Скоро тебе предстоит выступить на пятом. — после этих слов стакан с водой разлетелся на осколки после встречи с полом, а я опрометью бросилась в ванную, где меня снова согнуло в жутком приступе тошноты. Через пятнадцать минут, когда я смогла успокоиться, вернулась в столовую. — У тебя есть три месяца для подготовки. Эту неделю ты досиживаешь без занятий, а потом будь добра не разочаруй меня.

— Мне еще придется туда спускаться? — хриплый скрежет вместо сорванного голоса.

— Конечно. — легко и просто говорит Маркус, после чего во мне обрывается последняя ниточка еще как-то держащая меня на плаву в этом проклятом болоте. — Отдыхай, пока есть возможность.

Он ушел, а я так и сидела за столом. Мучительно больно, где-то глубоко внутри умирала я. Я, что была когда-то милым ребенком, что имела привычку улыбаться и смеяться, что умела постоять за себя, но никогда не могла обидеть более слабого. Умирала та открытая и светлая девочка, что когда-то поздним вечером встретила старого нищего, ставшего ей добрым дедушкой. Крик собственной души был гораздо страшнее, чем все слышанные этой ночью. Свет что всегда был виден, куда бы я ни шла, который помогал справляться с трудностями, этот свет мерк и исчезал.

— НЕТ!!! — мой крик, совершенно непроизвольно сорвавшийся с губ, эхом пронесся по квартире и вернулся ко мне, лежащей на полу, свернувшейся в клубок и прижимающей сцепленные в замок руки к груди. Маленькая искорка света, все что осталось от прежнего огня. Трепетная, беззащитная, одинокая, прямо как я. — Не отдам! Никому не отдам… — тихий хрип моего голоса набатом отдавался в голове.

Я потеряла все, но хоть эту искорку я должна защитить. Не смогла помочь другим и себе, так хоть ее в обиду не дам. Спрячу. Во Тьме, что заполнила место души моей. Она не зла, она спрячет в себе маленькую искорку. Не даст ей угаснуть, не даст другим ее потушить, убьет любого, кто посмеет покуситься. Тьма она могущественна…и великодушна. Теперь это будет моя Тьма! Мой доспех и оружие, смертоносное и беспощадное.

— Да будет так.

Темнота поглотила огромное пространство. Погасли софиты освещавшие темные стороны человеческой натуры. Искра вспыхнула у дальней от входа стены, чтобы осветить небольшую сцену и застывшую на ней хрупкую фигурку. Короткие черные шортики и лента ткани на груди резко контрастировали с белоснежной кожей неподвижной девушки. Лицо застывшее холодной маской с закрытыми глазами. Огненные волосы свободной волной рассыпавшиеся по плечам и спине. Тонкие пальцы трепетно сжимают два черных нераскрытых веера. Раскат грома прерывает повисшую тишину. Медленно поднимаются веки, открывая поразительной красоты светящиеся потусторонним светом зеленые глаза. Новый раскат грома и резко с пробирающим до костей треском раскрываются веера. Свист ветра сливается с резкими росчерками черно-серебристых молний. Движения тела девушки в противовес ее же рукам плавны и завораживающи. Точеная ножка медленно взлетает вверх, торс отклоняется назад, волосы кровавой кляксой разливаются по сцене. Ни на мгновение не прекратившие своего мельтешения веера скользят в опасной близи от нежной кожи. Между раскатами грома пропадают перерывы. Теперь под жуткий, заставляющий дрожать, грохот маленькая фигурка девушки двигается подобно молнии. Гибкая, стремительная, опасная. Движения ее наполнены едва сдерживаемой силой, которая вот-вот должна вырваться.

Резкое движение взрывается красным потоком. Еще одно и снова красная лента, как брызнувшая кровь летит в зрителей этого безумия. Однако как послушная хозяйке змея возвращается на место. Сила выплеснулась увеличив скорость движений. Привнеся в страшное очарование танца кровавую нотку безумия. Мелькающие и пропадающие ленты завораживали, заставляли следить за стремительными бросками тела. За всеми взлетами и падениями изящных ножек и быстрых ручек. Каждый миллиметр юного тела подвергся тотальному контролю множества глаз. Незаметные в темноте, они буквально прилипли взглядами к новому, непривычному действу. Желание, похоть и боль, смешались в жуткий коктейль, который наполнил зал своим непереносимым ароматом. Все смотревшие на танцовщицу на себе ощущали каждый удар стальных вееров по хрупкому непривычному к боли телу.

Внезапная остановка настолько поразила, что даже сквозь непрекращающийся гром был слышен общий разочарованный стон. Босые ступни, поражающие своей миниатюрностью и изящность линий, стояли в луже крови, в которую превратились выпущенные на волю ленты. Тонкие руки медленно поднимаются вверх. За сложенными веерами тянется кровавый ручеек. Вытянувшаяся в струну девушка оказалась заключена в ловушку из лент. Миг на который все стихло, и новый, еще более злой и мощный раскат грома сотряс зал. Кисти девушки со все возрастающей скоростью стали беспорядочно вращать веера, разбрызгивая вокруг себя красные брызги. И вот через какое-то жалкое мгновение девушка застыла связанная выше пояса, а ленты не прекращают своего стремительного танца. Красный атлас на белоснежной коже смотрится ужасающе.

Хрупкие кисти заканчивают движение, после чего руки девушки опадают вниз и оказываются вывернуты за спиной. Ее фигура слегка наклоняется вперед, чуть сгибается спина, будто под неимоверной тяжестью, которую во чтобы то ни стало надо удержать, и опадает на грудь склоненная голова. Наступает тишина. Гробовая. Секунда. Секунда. Слышен лишь частый стук сердец. И вновь, как в самом начале, неожиданный раскат грома сливается с треском раскрытых вееров, а за спиной девушки вспыхивает еще один источник света. Но он не ослепляет зрителей, его луч направлен в расправленные секции веера. Хитро и точно выкованные Мастером-кузнецом, они рассеивают свет, создавая оборванные крылья за хрупкой, сломленной спиной.

Гром стихает, остается лишь песнь ветра. Шелест поражающий своим спокойствием, успокаивающий, гроза прошла, не тронула. Крылья из света пропадают, веера необычайно тихо и медленно закрываются. Ленты, кровавыми ручьями медленно стекают по застывшей девушке. И вскоре собираются в лужицу у ее освобожденных ног. Мгновение, долгое, растянутое, когда вдруг слышится отдаленное эхо грозы, обещающей вернуться, и тело падает, расплескивая атласные капли во все стороны…свет постепенно меркнет, медленно скрывая неподвижное прекрасное тело юной девушки.

И наступает Тьма.

Стоять за плечом хозяина на пятом этаже стало такой же привычкой, как и умывание. После моего перерождения прошло полгода. Я теперь бесстрастно могу смотреть как на пытки, так и на смерть. Больше не нашлось ни единой вещи или события, которое смогло бы поколебать мое спокойствие. Хозяин был поражен, но сказал что так даже лучше. Мне было все равно. Если надо было, я могла изобразить эмоции, но я перестала их испытывать. Мой танец три месяца назад, так сильно потряс умы некоторых, что пятый этаж в одночасье лишился всех рабов, которые были привязаны, прибиты, подвешены, положены или еще как. Они умерли вместе со мной на сцене. Правда посетители не роптали, да и хозяин тоже был весьма доволен моим выступлением. Хотя пока и не выпускает меня больше танцевать, только на третьем иногда импровизировала, и все.

Сейчас я без содрогания смотрю как человек в маске, чтобы не была узнана личность, в закрытой комнате, с ласковой улыбкой маньяка-людоеда сдирает кожу с молодого паренька. Вопли только подогревают желание гостя и он начинает работать усерднее, хотя и не аккуратнее. Наличие из одежды только одной маски позволяет полностью разглядеть, как это действует на палача. Хозяин еще некоторое время смотрит в экран визора, после чего кивнув охране, выходит из подсобки. Тенью скольжу следом, ловко уворачиваясь от попробовавшего меня полапать охранника. И снова полночи торчу возле стены, пока хозяин с легкой брезгливостью наблюдает за тем, как развлекаются его гости. Он привык работать аккуратно, чтобы жертва прочувствовала весь спектр получаемых ощущений, и не скончалась посреди процесса. И как истинный мастер, он не может бесстрастно смотреть на дилетантскую работу любителей.

— Пойдем, сегодня ничего интересного.

Послушно отлипаю от стены и иду к лифту. Вот такая теперь моя жизнь. Куда хозяин, туда и я. Правда только в этом здании. В город я выходила последний раз, ммм, еще до своего первого посещения пятого этажа. Со мной прекратили заниматься учителя, только тренировки и репетиции так и остались, но уже не доставляют такого удовольствия как раньше. На них я теперь тружусь в поте лица, а не отдыхаю, хотя бы душой. Совсем скоро мне исполнится пятнадцать, но как-то радости от этого я не ощущаю.

Под бухтение визора передающего какие-то новости, я спокойно ужинала. Хозяин тоже мало обращал на что-либо внимание. А потом в привычный шум влилась музыка вызова фона. Хозяин несколько удивленно посмотрел на экран сделанный из кристалла и все-таки принял вызов. Я краем глаза наблюдала за меняющимся выражением лица и глаз хозяина, и где-то глубоко в душе злорадствовала, потому что судя по всему новости были из разряда неприятных и неожиданных. Однако на лице я не позволила отразится и капельке этого чувства, первого за долгое время. Когда хозяин резко вскочил и буквально выбежал из квартиры, мне почему-то показалось что это начало чего-то одновременно и хорошего и плохого. Вот только для кого и каким это что-то будет, я не могла понять.

Утром, согласно устоявшемуся графику, отправилась в спортзал. Точнее попыталась. Охрана, выставленная в коридоре, передала приказ оставаться у себя и никуда не рыпаться. Пожав плечами отправилась к себе. Одиночество и отсутствие деятельности больше не действовало на меня так, как раньше. Теперь мне наоборот было в удовольствие посидеть неподвижно, особенно в темноте, смотря в никуда и желательно ни о чем не задумываясь. Ведь мне больше нет смысла куда-то рваться и выискивать способ избавления, пусть и нереальный, но вселяющий надежду. Надежда умерла полгода назад, в день, когда маленькая искра моей прежней жизни, оказалась надежно спрятана во Тьме.

— Одевайся. Идем на встречу в казино. — я лишь кивнула и направилась к гардеробу.

Открыв тяжелые створки, окинула взглядом богатейший выбор нарядов на все случаи жизни. Достала довольно скромное длинное черное платье, с небольшим вырезом и свободной юбкой. Роскошью в этом произведении Джера была ткань и тончайшая серебряная вышивка. Дорогое белье, чулки, макияж и непритязательная прическа — все это заняло полчаса. Возле дверей меня ждал хозяин, чем-то жутко недовольный, из-за этого его лицо перекосило в совсем уж омерзительной гримасе. Первый раз такое вижу, хотя вроде почти за два года всего насмотрелась. Интересно что его так взбесило?

— Приготовь группу для быстрой транспортировки товара. — хозяин на ходу выдавал приказы помощнику. — Садись. — передо мной распахнули дверцу машины. Приподняв подол загрузилась в шикарный салон.

За всю свою жизнь всего лишь пятый раз еду на машине. Конечно такой транспорт не редкость, но все равно его содержание довольно накладно. Пусть Мастера и переделали двигатель, и теперь он не столь опасен как в прошлом, зато теперь очень дорогое топливо. Раньше, кажется, какую-то горючую жидкость заливали, теперь же они все двигаются на кристаллах, которые выращивают уже другие Мастера. Не сами конечно, но они всегда пристально наблюдают за соблюдением условий выращивания и правильного созревания.

Приехали быстро, каких-то пятнадцать минут, я даже толком устроиться и помять платье не успела. Взяв хозяина под руку с загадочной полуулыбкой легко двинулась ко входу в здание. Казино в нашем городе три. Одно принадлежит Маркусу, второе его партнеру и другу, про третье я знаю мало, но его всегда используют как нейтральную территорию для встреч. Именно в последнее мы и приехали. Какие бы непримиримые враги не устраивали здесь диалогов, ни разу не было драки, ссоры или просто разговора на повышенных тонах. Еще руководители казино следили за исполнением контрактов, заключенных в его стенах выступая своеобразным гарантом. Ярко, но еще не безвкусно одетый лакей с поклоном открыл перед нами дверь. Моему безразличному взгляду открылся сверкающий золотыми огнями холл. Богатая отделка позолотой оттенялась темным деревом и светлой кожей мебели.

К хозяину тут же кинулся один их работников и попросил следовать за ним к ожидающему его гостю. Я хотела было отцепиться и подождать в холле или баре, пока он как обычно уладит свои дела, но мою руку не отпустили. Жесткий взгляд и я с философским спокойствием продолжаю идти рядом. Такое тоже понятно, это не признак страха, как могло бы показаться романтично настроенным барышням из персонала, это был жесткий приказ всеми силами отвлекать его противника собой. То есть незаметно блистать, сбивая с мысли и переводя все внимание оппонентов на декольте, разрез или просто красивую улыбку. Привели нас в вип-зальчик для приватных встреч. Просторное, но не давящее своей открытостью помещение разительно отличалось от кричащей роскоши общих залов. Здесь было дорого, стильно и спокойно. Неяркие цвета мебели из дорогих пород деревьев и с драпировкой из шелка и бархата. Вместо кафельных плиток пол покрывал паркет с поразительно красивым геометрически сложным рисунком. В середине зала стоял круглый стол на шесть персон, с каждой стороны присутствуют лишь трое, садиться можно произвольно, хоть рядышком с противником.

— Маркус, рад тебя видеть! — в голосе поднявшегося из-за стола мужчины слышался неприкрытый сарказм. — Надеюсь я не потревожил тебя и не отвлек от важных дел?

— Ну что ты Наори, я был абсолютно свободен. — хозяин хоть и говорил радушно, выглядел жутко. Точнее это я видела, что он едва сдерживается, чтобы не вцепиться зубами в горло этого мужчины. — Позволь тебе представить моего питомца, Лисичка, это один из немногих очень уважаемых моих врагов, Наори Ивори. Несмотря на то что его семья на протяжении нескольких столетий занималась контрабандой, наркоторговлей и вообще вела не самый честный образ жизни, этот праведник сумел очистить свой бизнес и теперь является практически полностью законопослушным гражданином своей страны.

— За исключением мелкой контрабанды. Например, у нас днем с огнем не сыщется такого великолепного бренди как здесь. Вот только какая жалость ввоз этого напитка запрещен, а я не могу отказать себе в такой малости. Но мы ведь не для этого встретились враг мой. — блондин сверкнул потрясающе красивыми зелеными глазами и улыбнулся так, что даже мне захотелось покраснеть. Красивый мужчина этот Наори, потрясающий воображение сочетанием мужественности и легкости. Наверное это из-за довольно скромного телосложения, по сравнению с хозяином он кажется совсем тонким, хотя в росте ни капли не проигрывает. Да и удивительно гармоничные черты лица скорее свойственны подросткам, а не мужчинам с весьма непростой деятельностью. — Давайте присядем, поужинаем, заодно и дела наши скорбные обсудим.

Для меня отодвинули стул с высокой спинкой, кивком поблагодарив, присела и во все глаза уставилась на этого Наори Ивори. Таких имен я еще не слышала, хотя в команде у хозяина парни едва ли не со всего света. Да и столь открытых людей я давно не встречала. Этот мужчина сидел напротив нас без единой маски на лице, что вызывало удивление и уважение. Он не притворялся, не играл роль, не обманывал. Многие сочли бы такое отношение оскорблением, ведь сразу становится видно как человек относится к оппоненту, но мне это нравилось. Некоторая язвительность и настороженность при общении с хозяином. Полное игнорирование его шрамов, на них мало кто мог смотреть и не морщиться при этом. Наори же было — все равно. Это такая редкость в наши дни, когда многое зависит от внешних данных и наличия божественной крови.

— И на что же сыграем? — хозяин довольно откинулся на спинку и с некоторым восторгом смотрел на своего оппонента. — Все что хочешь можно поставить на кон, но только если оно есть при тебе. Что выберешь?

— Ну с моей стороны это документы… — шепнул пару слов на ухо подскочившему официанту. — Сейчас принесут, сам проверишь. А вот с твоей…раз уж ты предоставляешь мне право выбирать, я пожалуй выберу ее. — ухоженный палец указал четко на меня, отчего я едва не подавилась мороженым, которое с видимым удовольствием поглощала.

— М-меня? Хо-хозяин? — заикаясь от неожиданности, посмотрела на Маркуса. Тот выглядел задумчивым.

— Согласен. — сквозь Тьму в душе пробился лучик удивления. Едва не уронив челюсть на колени я смотрела как это двое удаляются к игровому столу. При этом оба выглядели довольными как коты. Я осталась сидеть за столом с неестественно прямой спиной и пустым взглядом.

— Малышка, не подскажешь, куда делись эти…а вижу! Опять им неймется. — на стул оставленный Наори пустовать опустился мощный 'шкаф'. Огромный мужчина напоминал статуи из храмов, те, что поддерживают свод своими плечами. Строгий костюм на нем хоть и сидел как влитой, но смотрелся довольно странно. Ему бы больше подошли джинсы и футболка. — Давно они развлекаются?

— Полчаса наверное. — лицо с грубоватыми чертами было покрыто летними веснушками почти терявшимися на загорелой коже. — Я не следила за временем. — мне легко улыбнулись и в груди стало чуточку теплее, будто это не первый раз мною виденный человек, а кто-то родной и близкий.

— Ну судя по довольной ухмылке Маркуса скоро закончат. — тут мужчина помахал папкой, заставив меня обернуться. Двое уже закончили и переговариваясь шли к нам. — Здоров, Маркус! — рукопожатие с этим медведем выглядело как схватка.

— И тебе того же, Майки. Ты представляешь, твой племянничек меня обыграл! Впервые в жизни, за все те пятнадцать лет, что мы знакомы! — хозяин необычайно оживленный и радостный плюхнулся на стул и расслабился. — Эх, похоже я теряю хватку.

— Лови! Мне они все равно не нужны. — документы перекочевавшие из рук Майки к Наори, полетели в хозяина.

— Да ты великодушен как никогда! Может и Лисенка мне оставишь? А то скучно совсем без нее будет. — если бы не макияж, все бы видели как я бледнею все сильнее. — Я еще не успел насладиться этим сокровищем, а уже приходится отдавать. Вот знал же что просить, стервец! — оппоненты посмеивались, сверкая веселыми глазами. — Когда поедешь?

— Сегодня. Дела не ждут. — с огорчением сказал мой новый хозяин. — Ты давай снимай ленточку, я к сожалению не могу задержаться. — ошейник к которому я уже успела привыкнуть и перестала замечать с тихим шорохом съехал мне на колени. Руки пришлось сжать в кулаки и глубоко вздохнуть, чтобы сдержать дрожь.

— Ну что, Лисенок, рад был быть твоим хозяином, но как видишь мое время с тобой закончилось. — Маркус наклонился ко мне забирая ошейник. — Пока, закончилось. — очень тихо, чтобы я сама едва расслышала, сказал и отстранился, все с той же безбашенностью и весельем посмотрел на собеседников. Ну да, как я могла забыть, он ничего просто так не отдает и не делает.

— Пойдем, малышка, нас самолет ждет. — посмотрела на огромную ладонь Майки, которую он протянул мне. Разжав свои и выпустив из захвата подол платья, уцепилась за мужчину как за спасательный круг. — Ого, вот это хватка!

Чуть поклонившись бывшему хозяину, отвернулась и не отпуская твердой и уверенной руки пошла к выходу. Майки, лишь посмеивался, но отодвинуться не пытался. Мне нужно время, чтобы переварить случившееся, чтобы мне объяснили, что теперь я должна делать…и не получится ли так, что из огня да в полымя? Интересно какое очередное украшение мне накинут вместо поводка? Пальцы сжались чуть сильнее, пришлось выдыхать и расслабляться. А главное смогу ли я танцевать? Пусть и без прежнего удовольствия, но движение и музыка не дают окончательно потеряться.

Возле входа нас ждала машина. Не приземистая и длинная как у Маркуса, а высокая и мощная. Меня посадили назад вместе с Майки, которого я наконец-то отпустила. Сам Наори сел вперед к водителю.

— Зачем ты отдал ему документы? Выиграл же. — гулкий бас соседа по сидению заставил вздрогнуть и непроизвольно уцепиться за рукав его пиджака. Встретив его удивленный и озадаченный взгляд, быстро будто от огня убрала руку и чуть отодвинулась к дверце. Да что со мной происходит? — Деточка, а сколько ты уже в ошейнике ходишь?

— Больше года. — голос прозвучал безжизненно.

— Тогда понятно. Наори ты не ответил.

— А ты думаешь, он отпустил бы нас просто так? Тем более с таким питомцем. Честно говоря, я не думал, что он согласится поставить на кон ее. — на меня бросили странный взгляд.

— Ну, он же не думал, что ты наконец-то сможешь выиграть у него, вот и расслабился. Хотя не понимаю, что такого ценного в этом маленьком рыжем недоразумении? — фыркнув отвернулась к окошку. — Ха-ха, забавка! И все же Наори, зачем тебе эта девочка?

— Да не нужна она мне. — я вздрогнула и стиснула зубы. — Просто ты бы знал как о ней печется Маркус, самому бы стало интересно, что же в ней такого. Именно из-за этой чрезмерной заботы и охраны я и предложил поставить ее на кон. Забыл, с кем связался. — усмешка прозвучала устало.

— И что ты теперь намерен делать? Товар отдал просто так, камень на шею получил, проблем себе создал.

— Ай! Все будет нормально, не волнуйся. Приедем домой там решим, что делать с этим балластом. А товар мне все равно не был нужен. Куда я, по-твоему, засуну столько рабов и несколько тонн дури? Спасибо, мне такие проблемы не нужны, своих действительно хватает.

Ожидание перестало меня волновать. Я никому не нужна здесь, значит, возможно мучиться долго не придется. Хоть это и ожидаемо, хоть я и была подготовлена к такому, вот только впервые после посещения пятого этажа мне захотелось плакать. Горько и отчаянно, потому что оказывается, я нужна была лишь для разового удовлетворения потребностей Маркуса, большей ценности не представляю. Мои желания…хотя, о чем это я, у рабов нет собственной воли! И пусть название звучит как питомец, смысл не поменялся. Горькая усмешка раздвинула накрашенные губы и тут же исчезла. Стерлась под давлением разросшейся Тьмы, вскоре способной поглотить и то, что защищает.

— Подготовь завтра, пожалуйста… — люди о чем-то говорили, а я просто переставляла ноги когда нужно. Садилась куда указывали, делала, что приказывали. Исчезла вообще любая воля к самостоятельности. Как скажут, так и будет. — Что это с ней? Как кукла.

— А ты что, хотел увидеть радостное существо после общения с Маркусом?

— В казино она была другой.

— Наори, в казино и Маркус был другим. Или ты думаешь, он всегда так любезен и едва ли не светится как кристалл двигателя? Скажи-ка малышка, ты бывала на нижних уровнях его резиденции?

— Да. — пустой ответ, механический.

— На каких именно? — вдруг посерьезнел и стал тверже голос Майки.

— На всех. Последние полгода сопровождаю везде в пределах дома.

— Эге, да ты чудище, раз так спокойна. — голос еще одного находящегося в салоне самолета, незнакомого, пробудил в душе тот самый спрятанный лучик света, ярко и больно прорвавшийся из тьмы.

— Чудище? — мой голос стал похож на змеиное шипение. Злое и наполненное болью. — Да, я чудовище, потому что единственная смогла выжить и приспособиться! Да я стояла там, на проклятом пятом этаже, за его спиной и с каменным лицом наблюдала за происходящим! Да я видела вип-комнаты и их посетителей издевающихся не только над живыми, но и над трупами. Я видела как умирают, и сама забрала сотни жизней! — с рыком голодного хищника поднялась и подойдя, схватила мужчину за отвороты пиджака. — И что мне теперь делать? Умереть? А ты хоть можешь себе представить, как я об этом мечтала? Как меня корежило, после первого похода в этот гадюшник? Каково мне было там стоять и видеть все эти довольные морды и ощущать запах страха, боли и ничего не мочь? Вообще! Я могла только удовлетворять эго хозяина надевшего на меня проклятый ошейник! Моя надежда сдохла в муках, я живой труп в ожидании нелегкой смерти в руках палача! И ты хочешь, чтобы я осталась чистой и наивной в подобном месте? — оттолкнула опешившего мужика. Воздуха категорически не хватало, да и он так трудно проходил в легкие. — Я осталась хорошей, когда меня бросили одну в незнакомом городе, и нашла себе семью среди нищих и бродяг. Я оставалась живой пока могла вызвать улыбку и радость своей силой. Я окончательно умерла, когда использовала свою кровь для удовлетворения посетителей этого зала смерти. И потеряла себя, принеся тихую безболезненную смерть сотням рабов. — очень тихо, скрывшись за волосами, говорила глядя в пол. — Я мечтаю лишь о собственной смерти. И если все это делает меня чудовищем, то да, я оно.

Слезы душили. Без этого света было легче. Сейчас когда он разрезал свою защиту и проявился, боль от воспоминаний была невыносимой. Такое чувство, что меня сейчас мучает сам Маркус. Развернувшись, уткнулась в ткань чьего-то пиджака. Слезы потекли сами, без каких-либо усилий с моей стороны. Чьи-то руки обняли за плечи и прижали к пахнущей терпким одеколоном ткани. Я смогла лишь вздрогнуть.

— Ты божественная, да? — голос Майки, прозвучал тихо. Я боднула его лбом вместо кивка. — Что именно?

— Танцы, музыка, чувства…

— Боги! — восклицание было ошеломленным. — Да как ты вообще выжила там? Дай! — меня подхватили на руки, три шага и я сжавшись в комок сижу на коленях у Наори. — Все будет хорошо, успокойся, маленькая. — теплые руки пробежались по волосам и спине. Вздохнула и прижалась сильнее. — Как тебя зовут?

— Эрен. Я не помню фамилии. — говорить уже могла, но лучик все так же светил причиняя боль.

— Сколько тебе лет? — и голос спокойный и прикосновения теплые.

— Четырнадцать…скоро будет пятнадцать. — руки дрогнули, но продолжили успокаивать.

После моих слов наступила тишина. Через какое-то время я окончательно расслабилась и прекратила слезоразлив. Сидеть было хоть и удобно, но дико непривычно. Тихонько подняла голову и заметила, что Наори спит. Вот совсем! Просто спит, обнимая и прижимая меня к себе. Ситуация настолько невероятная, что я не знаю что делать.

— Засыпай тоже Эрен. Лететь нам еще долго, а он третьи сутки на ногах. Не беспокой его, ладно? — пришлось кивнуть и снова устроить голову на теплое плечо. Меня маленькую так успокаивал Велес. Брал на руки и поглаживая ждал пока засну, покачивая. Иногда он засыпал первым и тогда я устраивалась поудобнее и просто наблюдала за спящим.

— Прилетели. — вздрогнув, открыла глаза и уставилась в ярко-голубые глаза Наори. — Доброе утро, Эрен.

— Доброе… — ошарашенная и придавленная воспоминаниями, соскочила с колен мужчины и едва не упала. Наори успел подхватить. — Извините…

Мне подарили легкую улыбку и отпустили, указав на туалет. Пока приводила себя в порядок, успела успокоиться, прекратила корить себя за срыв и беспечность. Приземление прошло нормально, только чуть тряхнуло. Выходя из ставшего немного душным салона самолета, была готова ко всему, кроме вида величественного леса. Обычно порты находятся рядом с городом, но здесь единственной цивилизацией было большое стеклянное здание. К нему нас отвез служебный транспорт. Там нас встречали пятеро довольно молодых парней, три машины и красивая девушка. Она тут же кинулась на шею Наори, едва удостоив нас с Майки взглядом. Ну в принципе ожидаемо, что у него есть жена. Правда я ожидала чего-то более…ммм, ну не просто красотку!

— Опять она! Вот ведь прилипала. — Майки цыкнул и подтолкнул меня к машине. — Поехали домой, Эри, нечего стоять на ветру.

Ветер действительно был. Холодный и довольно сильный, не спасал даже накинутый пиджак самого Майки, в котором я буквально утонула. Ехали долго, часа два наверное. Сквозь сплошные леса, то лиственные, то хвойные, то смешанные. Какое-то время я не могла отлипнуть от окна. Я ни разу не была в лесу, вообще никогда, только в парках, но там не так. Пару раз заметила улыбку смотрящего на меня Майки, отчего смущалась и краснела. Город показался не сразу. Сначала мы проехали несколько небольших поселков с деревянными домиками, будто вышедшими из сказки. Как мне пояснил Майки это своеобразные дачи, как было раньше. Сюда приезжают отдохнуть от городской суеты, или просто так на выходные, полежать на солнышке, или покупаться в озере.

Город тоже отличался от привычного мне яркого и суетливого Трасска. Этот был большим и свободным. Широкие улицы, в противовес узким и вечно забитым, хоть и высокие, но не теряющиеся в облаках, здания. Люди в разгар лета не стонущие от непереносимого жара, а вполне спокойно и даже с радостью подставляющие лица под солнечные лучи. Меньше стекла, больше камня и дерева. Нет режущих глаза ярких цветов вывесок и реклам, только теплые тона, да и плакатов различных намного меньше.

— Красиво и спокойно. — сама не заметила, что сказала вслух.

— Это ты еще не видела Ассару зимой, когда ее покрывает белый пушистый снег. Тротуары и дороги конечно чистят, да и вывозят лишнее, но все равно город меняется. — Майки улыбался так тепло, что, не сдержавшись, сама улыбнулась. Так как не улыбалась давно, без наигранности и принуждения, легко и искренне. Даже на душе стало чуточку легче. — Вот так и продолжай улыбаться, ты прямо светишься.

— Угу. — кивнула и снова отвернулась к окну, рассматривая необычно оформленные фасады домов.

Приехали мы не в центр, как я ожидала, а на другой конец города, где дома стояли на большом расстоянии друг от друга. Эти многоэтажки были окружены лесопосадками, сквозь которые бежала одна единственная дорога. На входе не стояли суровые охранники, как у Маркуса. В красивом холле за стойкой сидела уже немолодая женщина со строгим лицом, которое разгладилось, когда она увидела Майки, и напряглось, едва она разглядела меня. Одев привычную маску безразличия, спокойно встретила подозрительный и полный превосходства взгляд. В очередной раз убеждаюсь, люди везде остаются людьми, со своими тараканами и прихотями.

— Миссис Орта, позвольте вам представить Эрен, какое-то время она будет жить здесь. — маска едва не разбилась, будто была фарфоровой. Ну да, а чего ты ожидала? Никто не говорил, что ты тут нужна! Тебя просто пожалели, вот и все. — Эри, если возникнут вопросы, а нас не будет рядом, можешь обращаться к миссис Орте, она поможет.

— Приятно познакомиться, миссис Орта. — голос как и раньше на встречах звучал ласково и тепло.

— Хм, там будет видно, приятно или нет.

Возмущаться никто не стал, смысл? Совсем скоро я исчезну отсюда, так зачем сотрясать воздух? Квартира куда мы пришли была большой и светлой. Прихожая с мебелью из светлого дерева, столовая, которую мы прошли была в золотисто-зеленых тонах, а комната куда меня привели удивила сочетанием голубого и серебристого. Как шкатулка, разве что не сияет драгоценностями. Пока я отмокала в ванной смывая и без того испорченный макияж вместе с усталостью, для меня раздобыли одежду… Огромную футболку и спортивные штаны. Утонула конечно, но это лучше чем мятое платье. Затянув шнурок штанов, пошла босиком в зал.

— Да ты же совсем ребенок! — удивленно посмотрела на выскочившего из кресла Майки.

— А что, в четырнадцать можно быть кем-то еще? — подошла ко второму и забралась в него с ногами. — Есть хочется.

— Уже готовят. — мужчина сел и уставился на мое лицо. — Боги, ты без этих красок совсем другая.

— Я вообще другая. — лучик усилил сияние причиняя боль. — Ннн! — схватившись за грудь, согнулась, спрятав голову в коленях. Майки подскочил и попытался меня распрямить. — Не трож-шшь! Приступ скоро пройдет…ххха! — выдохнула и загнала чертов лучик во Тьму. Развернулась и откинулась в мягком кресле.

— И что это было?

— Последствия долгой блокировки. Меня очень медленно ломал Маркус, так что тот факт, что я еще могу чувствовать хоть что-либо, удивителен.

— Как ты вообще у него оказалась?

— Как? По собственной глупости. Его прихвостень перебил всех жильцов нашего нищего дома. Я вместо того чтобы улепетывать оттуда во все лопатки, выскочила из-за угла услышав выстрелы. Естественно меня поймали и отвезли в резиденцию Маркуса. Сидела ждала в распределителе. Кир идиот, вместо того, чтобы сразу отвести меня хозяину решил поиграть. Я сбежала, но неудачно, спряталась в квартире Маркуса, когда он был там. Тогда я и стала Лисенком, личным питомцем палача. Сначала меня мурыжили учебой и тренировками. На последних я отдыхала скорее, чем напрягалась. Потом увидела первый подземный этаж, не понравилось. Потом был третий. Там я обосновалась надолго. Выступала раз в неделю. Слушала комплименты, улыбалась, позволила себе слишком многое! В один прекрасный день, когда я кисла у себя в комнате пришел Маркус, сказал, идет развлекаться. До меня не сразу дошло, поэтому не успела морально подготовиться. После этой ночи я едва не сломалась, в последний миг сумела сохранить частичку себя прежней. Больше всего это было похоже на гипноз или создание новой личности. Безразличной, безэмоциональной, великолепной актрисы, способной изобразить все что захочет хозяин. С того дня я периодически спускалась вниз с Маркусом. Не только в общий зал, но и приватные комнатки, где работали люди в масках, или сам хозяин. Один единственный раз я там выступила. Именно тогда умерли все рабы, я просто убила их, чтобы не мучили. Зрители несколько дней не могли отойти от моего выступления, как говорил Маркус. Больше он меня правда не выпускал на сцену, но всегда брал с собой. Вот и все.

— А у нищих ты как оказалась? — сквозь спокойное выражение лица Майки разглядеть его истинные чувства было сложно.

— Меня оставили в городе одну. Бросили. С моей матерью развлекся кто-то из элиты. Избавляться от меня она не пожелала, так что я все же появилась на свет. Правда ее муж был против и всячески это показывал. Лет так с четырех у меня никогда не проходили синяки на руках. Я даже рада, что они меня бросили в Трасске, там я встретила Велеса, который изменил мою жизнь.

— Господин Майк, обед подан. — молодая симпатичная женщина стояла на пороге комнаты.

— Спасибо, Санна, мы сейчас подойдем.

Обедали мы лишь вдвоем. Овальный стол был накрыт шикарно, но в то же время по-домашнему тепло. Не было ощущения ресторанной атмосферы, когда спина сама по себе выпрямляется, а руки двигаются плавно. Сейчас я едва подавляла в себе желание полностью забраться на стул и в неудобной для постороннего взгляда позе продолжить есть. Еда тоже отличалась, была вкуснее и ароматнее. Я даже за добавкой потянулась под насмешливым взглядом Майки.

После сытного и вкусного обеда, меня потянуло в сон. Провожаемая необидным смехом мужчины, поплелась в выделенную мне комнату, где проспала до утра следующего дня. Разбудила меня девушка, что вчера приглашала к столу. Легко потрясся за плечо, она с улыбкой пожелала дорого утра и показала на сменную одежду. Теперь футболка была женской, но все равно большой, зато штаны не сваливались. Пока расчесывала волосы, пыталась думать о будущем, но мысли разбегались и вообще, прежде чем что-то думать, надо знать что решит Наори.

Завтрак в меня не лез. Девушка, виденная мною в порту, сидела напротив и сверлила меня бешеным взглядом. После того как во второй раз чуть не подавилась, я припомнила уроки Маркуса и глянула на нее как королева на нищенку. Теперь поперхнулась эта девица. Майки молча наблюдал за всем этим представлением. Правда его глаза блестели от смеха, а уголки губ так и норовили разъехаться в улыбке. Подумав, решила плюнуть на все и всех и просто наслаждаться видимой свободой. Наори появился в самом конце завтрака и едва сумел увернуться от приветственного поцелуя красотки. Меня осмотрел удивлено, после чего в очередной раз нахмурился и буквально упал на стул.

— Передача состоялась. — как-то безжизненно сказал он. — Я наверное никогда к этому не привыкну.

— Слава богам, что не привыкнешь! Еще бы и ты начал торговать людьми, сам бы придушил. — я недоуменно переводила взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь понять о чем они. Мозг еще не совсем готовый к работе выдал предположение о людях и товаре перехваченном у Маркуса. Тогда становится понятным и гнев хозяина и его согласие на встречу в казино. — Эри, кушай давай, сейчас поедем делать тебе документы.

— Зачем? Какие документы?

— По которым ты будешь жить. Затем, что без них тебя быстро арестует стража города и будут судить как нелегала. — Я смотрела на Майки и пыталась хоть что-нибудь понять.

— И…что потом? — вопрос прозвучал тихо и с такой смесью чувств, что я и сама не подозревала в себе такого. Отчаяние, дикая надежда, боль и отчуждение.

— Потом? Да ничего, делай что хочешь. — слова Наори тяжелым камнем упали на душу. Свет померк, снова в душе разлилась Тьма, пропала боль, ушли даже те маленькие остатки моей сути, что еще оставались. Помолчав, положила столовые приборы и грациозно, даже в таком виде, встала из-за стола.

— Спасибо, было очень вкусно. — почти не соврала. Вначале действительно было вкусно, это потом появился гнилостный привкус на языке. — Я побуду пока в комнате.

Ушла не обращая внимание на нахмуренное лицо Майки, на непонимающую мордашку девушки и безразличное Наори. Как в последний путь собралась! Черт!!! Лучше бы у Маркуса осталась. Там хотя бы я знала, для чего существую, и пусть ожидание было тяжким бременем, но даже так была хоть какая-то определенность. Кровать и цвета уже не радовали, даже одежда, простая, которой у меня никогда не было, не согревала, а тяжестью повисла на теле. Скоро выходить, надо одеться…платье, туфли, прическа…боги! Как же убого все это на мне сейчас смотрится. Детское личико с большими наивными глазами, хоть фигура округлилась в нужных местах.

— Эри, ты готова? — дверь открылась и в проеме встала громадная фигура.

— Да. — перекинув перевитые лентой волосы через плечо, направилась к выходу звонко цокая каблуками. — Где меня оставят? — так и хотелось сказать выбросят, но ведь приличные девушки так не выражаются.

— В смысле?

— В прямом. Где меня оставят после получения документов? — с прямой спиной, опасаясь встречаться взглядом с мужчиной, прошествовала к машине.

— Ты их получишь только через месяц в лучшем случае. Пока поживешь здесь, потом будет видно.

Больше я ничего не говорила. Только в кабинете назвала имя и коротко объяснила что меня потеряли. В базе проверили, но заявления о потере ребенка не нашли, тем более давненько это было и не здесь. Прошла обследование у Мастера-лекаря, и была отпущена на все четыре стороны. Точнее до машины, которая повезла меня обратно, причем одну, Майки куда-то ушел. Водитель смотрел лишь на дорогу, я в пол, так и ехали в тишине, только шины немного шуршали по покрытию. В фойе дома меня подозрительно оглядела миссис Орта, но все же пропустила. Девушка будившая меня и работающая горничной открыла двери после звонка. Мазнув по ней взглядом, кивнула и ушла в комнату. Платье полетело на пол, хотелось попрыгать сверху, но сдержалась, чулки и белье разлетелось по комнате, туфли едва не выбили стекло…завернувшись в простыню села на кровать. Смотреть в одну точку было привычно, ждать тоже. Мешало лишь жжение в глазах и душе. Тьма почему-то взбунтовалась и норовила затопить меня бешенством. Через два часа в дверь постучали и пригласили на обед. Отказалась. Голос прозвучал странно. Как механический.

Точка интереса сместилась. Теперь я наблюдала как за окном меняется день плавно переходя в вечер. Свет из тепло-желтого набирал все больше красного. Он окрашивал камень облицовки соседнего здания в темно-серый цвет с бордовым оттенком. Еще чуть-чуть и станет цвета крови, которая собиралась под рабами и бурела. Снова услышала стук в дверь. В этот раз пришел Майки. Сказала, что мне не хорошо и обойдусь без ужина. Надеюсь никто не решит, что это голодовка. Я просто не хочу, не смогу. Как только представлю себе тарелку с едой, так тошнить сразу начинает. Когда свет солнца исчез и за окном стали видны лишь огни из окон, дверь в комнату отворилась. Тихо-тихо, медленно, боясь споткнуться, зашла горничная с подносом в руках.

— Ох, ты не спишь! Я принесла тебе молока с медом. Выпей хоть его, а то весь день голодная, так желудок себе испортишь. — потянувшись щелкнула включателем ночника. Часть кровати и меня на ней осветил тусклый свет. — Я здесь поставлю, обязательно выпей.

Девушка ушла, оставив стакан на тумбочке рядом с лампой. Взяла стакан, поднесла к лицу, понюхала…и пошла в ванную, где вылила в раковину молоко. Позыв к тошноте едва не заставил и саму там остаться, но обошлось. Состояние почти такое же, как после посещения этажа смерти, только что без истерики и слез. Надо спать…не хочется…

— Эрен, просыпайтесь, уже утро! Пора завтр…вы не спите… — горничная растерянно замерла на пороге комнаты. Да я не сплю. Как сидела, так и осталась. В той же позе, в той же простыне, с тем же пустым лицом. — Вы в порядке? Вам не плохо? — девушка качнулась вперед, видимо чтобы подойти, но осталась стоять, напоровшись на мой взгляд. — Может нужно лекарство? — помотала головой и снова уставилась в окно.

Давно я не видела как ночь переходит в утро. Обычно в это время я только возвращалась в комнату. Оказывается рассветы как и закаты все так же прекрасны, и дарят успокоение. Уже днем, я почувствовала что наконец-то проголодалась. Встав, натянула футболку и штаны. Вышла и едва не запрыгнула обратно. Напротив двери прямо на полу сидел Майки. Стоило ему меня увидеть как он плавно поднялся, и сделав шаг, навис надо мной злой горой. Первое желание вернуться в комнату я подавила, теперь же в душе поднималась волна негодования, какого черта он здесь делает! Прищурившись уставилась в его глаза.

— Хм, ладно. Ты что-то хотела? — вроде обычный, даже высказанный вежливым тоном вопрос, а меня передернуло и резко расхотелось идти куда-то, есть, и даже дышать.

— Нет, благодарю. — развернулась и зашла обратно в комнату, захлопнув дверь прямо перед носом Майки.

И снова простынь и взгляд в окно. Что со мной творится? Даже сама себе ответить на это не могу, будто меня выключили, а потом начали баловаться кнопкой, включили-выключили, и так постоянно. До обеда меня не трогали. Я успела пять раз пересчитать все окна соседних домов, понаблюдать за птицами и людьми, которых хоть и плохо было видно, но все же. Время шло сегодня намного медленнее чем вчера, как если бы вместо воды в клепсидре был тягучий мед.

— Эрен, мне сказали привести вас на обед силой, если понадобится. — горничная стояла на пороге грозно уперев руки в бока и всем своим видом выражая готовность последовать рекомендациям. — Надеюсь вы не будете упрямиться!

Я хихикнула и встала, потянувшись за одеждой. Девушка понятливо закрыла дверь и осталась в коридоре. Не прошло и минуты, как я вышла к ней и под пристальным вниманием пошла в столовую. Там сидела вся компания из взрослых, плюс еще двое незнакомых мне мужчин. Кивнув всем и сразу, села куда указали, и даже взяла ложку в руку. Первую ложку супа я не успела донести до рта. Послышался избалованный голос красавицы.

— Что она до сих пор здесь делает? — пальчик с острым маникюром ткнул в мою сторону. Отложив ложку и подняв голову, строго как один из моих учителей посмотрела на девушку.

— Леди не должна показывать пальцем на кого-либо, это неприлично, как и выяснять что-либо у хозяина дома в присутствии посторонних. Это показывает низкий уровень уважения и воспитания. — педантично и до противности сухо выдала я. От моего заявления Майки на пару с незнакомцами поперхнулся, а Наори остался спокоен как скала.