Танец на крыльях

Глава 4

2018–2019 гг

Диана

20 декабря

– Любить иных – тяжёлый крест, а ты прекрасна без извилин…

– Думаю, с извилинами я гораздо прекраснее, – я покосилась на Тимура, справедливо полагая, что строчки предназначены для меня.

Мы, как два старых пентюха, сидим на лавочке на открытой террасе его загородной избушки и таращимся на падающий снег. В Подмосковье снега нападало немерено, а у Тимура здесь просто сказочно красиво. И хоть ноги уже подмёрзли даже в валенках, в дом уходить не хочется, ведь смотреть из окна – это уже совсем не то.

– Не любишь Пастернака? – спрашивает Тимур.

– Нет, мы с ним кардинально расходимся во мнениях.

– Мальчишка без ума от тебя, – прозвучало совершенно не в тему, но почему-то я сразу поняла, что речь о Фели.

– Это взаимно, – я невольно вздыхаю.

После нашего свидания в аэропорту я всё время ждала вопросов от Тимура. И вот – не прошло и суток…

– Помню, ты вроде говорила, что вы друзья…

– Так и есть…

Проходит, наверное, минута или две, прежде чем Тимур задаёт следующий вопрос:

– Слушай, Карамелька, а мы тогда друг другу кто?

Наши взгляды встречаются, и мы одновременно начинаем ржать.

– Вообще-то я надеюсь, что мы с тобой… друзья, Тим, – я легонько толкаю его в бок.

– Тогда мы как-то неправильно дружим. Я прямо чувствую, что меня где-то на*бали.

На нас накатывает новая волна веселья. Иногда с матёрым волком Баевым бывает очень легко. Жаль, что редко.

– Слушай, Диан, а тебе обязательно на Рождество лететь в Лондон? А то может со мной рванёшь? Я тебя с дочкой познакомлю. Ты была когда-нибудь в Чикаго?

– Не-а, в Чикаго пока не пришлось. Да я бы с удовольствием, но никак – в Лондоне меня очень ждут к Рождеству.

– Кто? – требовательно спрашивает Тимур.

Иногда он ужасно бесцеремонен, но господин Баев привык задавать вопросы в лоб и, обычно, ждёт такого же прямого ответа. Диктатор. Я смотрю ему прямо в глаза… Моя тайна перестала быть тайной по моей же вине. А мне на самом деле очень хочется говорить о Реми… Я кричать о нём хочу на весь мир!

– В Лондоне меня ждёт сын.

– Твой сын? – удивлённый Баев выглядит забавно.

– Нет – отпрыск английских аристократов! Тим, ну а чей ещё сын может быть в таком контексте?

Тимур смотрит на меня совершенно новым изучающим взглядом.

– И-и… что он делает в Лондоне? Ну, кроме того, что ждёт тебя…

– То же, что и твоя дочь в Чикаго – учится в частной школе.

– Ну, моей-то уже шестнадцать…

– А моему пока пятнадцать, – признаюсь я, скромно потупив глазки.

– Пятнадцать… Сыну… – медленно, почти по слогам, произносит Тимур, словно для того, чтобы осознать и впитать информацию, её необходимо покрутить на языке и пожевать. – М-м… Похоже, это какая-то очень мутная история.

– Ой, не преувеличивай, просто Ромео и Джульетта в современном исполнении, – увлечённо вру, и этот вариант мне нравится больше всего.

– Неужели? Джульетта, поди, была постарше. И где же твой Ромео?

– Спёкся. Как это часто бывает в жизни юных наивных барышень.

– А-а… – начал было Тимур, но я его прервала:

– Давай не сейчас. Просто теперь ты знаешь, что у меня есть серьёзная причина не принимать твоё приглашение.

– Да как раз наоборот – я приглашаю вас обоих! – обрадовался Тимур, хлопнув себя по коленям.

Совершенно неожиданно это предложение показалось мне настолько заманчивым, что я позволяю себе размечтаться. Это так по-человечески, по-настоящему – как будто мы дружим семьями и вместе отмечаем праздник!.. У меня сто причин для отказа, но помечтать-то я могу. От чувства благодарности у меня даже в глазах запекло. В этой стране я стала такой размазнёй…

5 января 2019

– На пушистых ветках… снежною каймой… распустились кисти… белой бахромой… – процитировал Тимур, запыхавшийся после форсированной бомбардировки снежками.

Кто бы только видел – Баев и… снежки.

– Есенина я люблю, только это про берёзку, – возразила я, плюхаясь рядом с ним на лавочку, – а у тебя здесь одни ёлки, – я кивнула на бедные ели, повесившие свои пушистые лапы под тяжестью налипшего снега.

Две недели назад мы разлетелись с Тимуром по разным странам к своим птенцам, а сегодня снова утопаем в снегу вокруг его подмосковной избушки.

– Да-а, Петька крут! – хохотнул Тимур, а я окинула восторженным взглядом произведение наших рук.

Огромный снежный гермафродит стоял на страже гигантской ели. Снеговик Петя гордо демонстрировал внушительную женскую грудь и мужские причиндалы. С курительной трубкой во рту и нарядной кастрюлей на голове Петя выглядел дерзким. Из одежды на нём был лишь мой дизайнерский шарфик, и он явно не подходил по сезону.

– Когда Мендель к тебе нагрянет, не говори, что это его тёзка, – прошу я, давясь от смеха.

– Чего это? – ухмыльнулся Баев. – Я скажу, что это ты выбрала имя.

Свой последний заготовленный снежный снаряд я лихо затолкала Баеву за шиворот и отбежала на безопасное расстояние. Тимур разразился отборной нецензурщиной, на что я только рассмеялась. Мне было хорошо. В миллионы раз лучше, чем я чувствовала себя вчера после очередного расставания с Реми.

Рождественские каникулы мы провели в Лондоне. Я нагрянула в нашу лондонскую квартиру за три дня до Рождества и с бешеным энтузиазмом занялась подготовкой к самому чудесному и долгожданному празднику. Я украсила квартиру всевозможными рождественскими атрибутами. И, конечно, у нас получился самый настоящий праздник в соответствии со старыми и новыми традициями, которые так любят чтить англичане.

Феликс смог вырваться к нам всего лишь на день, чтобы мы даже предположить не смели, что этот праздник можно встречать порознь. Только вместе – и это тоже нерушимая традиция. Нам с Фели совсем не удалось побыть вдвоём, но мне было и не до романтики. Я настраивала себя на то, что после праздников во всём признаюсь Реми. И если мой малыш сможет меня понять и простить, то, возможно, и Странник смягчится.

Хотя… мягкий Странник – это было бы очень странно. Бедную Мейли пять лет назад он отправил на родину, как только она посмела заикнуться о своих чувствах к нему. Для этого мужчины существовало только чувство долга, и оно, вероятно, занимало такую площадь, что все остальные чувства вблизи просто не уживались. Мейли только мне смогла признаться, что беременна. Даже она поняла, насколько безопаснее вовремя исчезнуть, пока о её положении не прознал её любимый Хосе. Узнай он об этом тогда, ни за что не позволил бы девушке родить этого ребёнка.

Зато теперь у нас с Реми есть ещё одна родственная душа – маленькая Мария, названная в честь своей прабабушки. Малышка ещё совсем кроха, но уже удивительно красивая. Все эти годы мы с Мейли продолжаем общаться, и я регулярно помогаю ей деньгами. Я мечтаю о том, чтобы Странник узнал, что у него есть дочь, и только панический страх Мейли не позволяет мне сказать ему правду. Удивительными бывают повороты судьбы… Странник не позволяет Реми узнать о том, что у него есть мать, а сам не ведает о собственной дочери.

Наши каникулы пролетели как один миг. Я веселилась на каком-то надрыве, как в последний раз, не давая себе времени задумываться и страдать. Я бы и спать перестала в эти дни, чтобы продлить своё пребывание рядом с Реми. Я старалась угадывать все его желания, велась на любые авантюры, и в итоге услышала, что сестрёнки круче, чем я, ни у кого нет и никогда не будет. Сестрёнки… Но нам было так хорошо вдвоём, что я не смогла испортить эту идиллию своим диким признанием.

И всё же мне придётся собраться с духом, чтобы рассказать ему правду. Через десять дней Реми ждёт меня, активную болельщицу, на его первый дружеский матч. Хоккеем он увлёкся всего год назад и теперь болен им. А я поддержу любое его начинание. И что уж скрывать – я рада этой небольшой отсрочке разговора.

– Может, останешься на Рождество? – Тимур выдёргивает меня из воспоминаний.

– О, нет, с меня достаточно одного весёлого Рождества.

– Ты вообще-то христианка, не забыла? Наш праздник седьмого.

– Схожу в храм.

– Мендель приедет и очень расстроится, что не застал тебя.

– В качестве привета я оставлю его снежного тёзку. А если серьёзно, Тимур, то мне срочно надо домой. У меня «Крепость» готова к новоселью, салон на стадии открытия и ещё не все долги оплачены…

Запыхавшийся Пётр ворвался в здание аэропорта в тот момент, когда уже подходила моя очередь на регистрацию.

– Птичка моя, и ты собиралась улететь, не повидавшись со мной? – он раскрылил свои объятия, и вид при этом имел очень оскорблённый. – Ты совершенно перестала нуждаться в моей помощи и моих бесценных советах. Неужели этот молодой пончик лучше меня?

– Лучше тебя никого нет, Петечка. Просто Одиссей оказался не настолько загруженным и популярным, как ты, – я немного лукавлю и крепко обнимаю адвоката за шею.

– Без тебя моя жизнь потеряла краски, даже женщины перестали радовать, – бессовестно врёт этот бабник, но мне всё равно приятно, потому что его привязанность ко мне искренняя и тёплая. – Останься, Диан, ведь послезавтра Рождество.

– Поэтому, Петь, я спешу к себе домой, чтобы в рождественскую ночь загадать желание под ёлочкой. Надеюсь, сбудется!..