Танго втроем (СИ)

Танго втроем

Посвящение

Посвящается Арабову Эдуарду

Это так здорово, когда в твоём окружении есть умный, сексуальный и внешне привлекательный мужчина — идеальный во всем, но с которым тебя не связывают ни интимные, ни любовные отношения!

Для творчества — это подарок судьбы. Поскольку нет зависимости от такого человека, ты просто любуешься им, и этого достаточно. А твои впечатления выплёскиваются только на страницы рукописей лёгкими фантазиями. Глядя на красивого мужчину, можно получить положительный заряд энергии и вдохновения не меньше, чем от созерцания картины, античной статуи или иного предмета искусства. В том, что касается творчества, я эгоистка и беспокоюсь о личном комфорте и, как я уже сказала ранее, люблю все красивое и по возможности окружаю себя тем, что мне нравится. Огромное спасибо тебе, Эд, за вдохновение.

Говорят, что творческие люди все немного странные и способны черпать информацию из самых разнообразных источников. Тут я соглашусь. Мы не просто странные, иногда мы, не побоюсь этого слова, чокнутые.

Так же посвящается

моей подруге Ольге Усковой

Хочу сказать спасибо тебе за то, что стала прототипом моей героини. Мне даже выдумывать ничего не пришлось — готовый материал, просто бери и пиши. Ольчик, я очень тебя люблю, и спасибо за то, что ты была рядом в самые трудные моменты жизни. Очень жаль, что ты сейчас так далеко и редко бываешь на родине. Желаю процветания твоему испанскому бизнесу, обнимаю, целую и, дай Бог, скоро прилечу к тебе в гости.

Танец между мужчиной и женщиной,

Это смесь мужской и женской энергии.

В танце можно выразить все свои чувства,

Можно обнять мужчину так,

Будто ты любила его и ждала всю жизнь

и он это поймет…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Начало

Против леса дремучего,

Против камня горючего,

Огонь пекельный, разгори!

Мать Сыра-Земля, расступи!

Ты, разрыв-трава, разорви!

«Чёрный заговорник»

Скольких страшных ошибок можно было бы избежать, если бы люди включали мозги в тот момент, когда их захлёстывают эмоции!

Если ты разозлилась и страстно желаешь наказать обидчика, да так, что мозг отключается, то натворить можно такое, что и за сто лет потом не разгребёшь, и жалеть об этом ты будешь всю жизнь.

А может, и не будешь, тут, как говорится, зависит от совести и внутреннего состояния и восприятия касаемо того, что для тебя лично хорошо, а что плохо.

* * *

Забавно, очень забавно, хотя может быть, мне все это только кажется с позиции моего тридцатилетнего возраста.

Хотя, с другой стороны, тридцать — это не так уж и много, но, если честно, то я давно уже, несмотря на не такой уж и большой возраст, чувствую себя старой, мудрой и опытной рысью.

За все эти годы я, что называется, неплохо преуспела. Есть чем гордиться: я умудрилась выстроить бизнес сама, без посторонней помощи, благодаря исключительно собственному уму, деловой хватке и умению аналитически мыслить, безо всякой мохнатой лапы и богатого папика. С бизнесом у меня все было в порядке, но на личном фронте выходило ровно по пословице — кому везёт в игре, тому не везёт в любви. Вот и у меня в личной жизни было глухо как в танке. И с годами ситуация только ухудшалась. Конечно, были в моей жизни мужчины, но это, как говорится, все не то. Находились или успешные мужчины — те, кто хотел присоединить к своему бизнесу мой, беря, естественно, меня как нагрузку и вынужденную необходимость. Так сказать, в довесок, раз уж избавиться от меня нельзя, то приходится брать. Или смазливого вида и спортивного телосложения юнцы, готовые прилепиться к успешной, относительно немолодой даме, чтобы жить за ее счёт.

Второй вариант меня совершенно не устраивал. Впрочем, как и первый, поэтому из-за своей слишком разборчивой натуры я к тридцати годам оставалась до сих пор не замужем.

Хорошо, что мне хватило ума, в отличие от моих подруг, которые, кстати сказать, предпочитали заводить бой-френдов гораздо моложе себя и не очень щепетильничали по поводу того, чтобы подарить юнцу тачку или оплатить поездку на море. Я с такими упорно не связывалась, как меня ни уговаривали и ни убеждали — терпеть не могу альфонсов, которых много вилось вокруг меня в последнее время, и которых я успешно раздаривала менее разборчивым подругам.

А годы между тем идут, часики, как говорится, тикают, а я все одна и одна.

Не то, чтобы я жалуюсь, но…

Хотя да, жалуюсь. Мне, как любой женщине, хочется семьи, домашнего уюта и детей, но чем дальше, тем сложнее было выстраивать отношения с мужчинами.

С годами я становилась жёстче и более критично смотрела на противоположный пол, и отношения теперь сходили на нет ещё быстрее, чем, например, пару лет назад.

Что называется, рушились, ещё не успев начаться буквально на конфетно-букетном периоде.

Кто-то бросал меня, не желая жить с командиром в юбке, от кого-то уходила я, не имея ни малейшего желания подчиняться; красивый планктон отпадал сам собой, понимая, что ко мне прилепиться и на мне поживиться не выйдет. И я пришла к тому, что в какой-то момент начала смотреть на мужчин свысока и меня это даже устраивало. Я даже стала развлекаться своеобразным образом — троллила и издевалась над теми, кто пытался за мной ухаживать. Они, получая от меня кучу игл и колючек, ретировались. Униженно и оскорблено задирая подбородок и обзывая меня не иначе как деспотичной и сумасшедшей нимфоманкой.

Последнее утверждение, если честно забавляло. Если я не ошибаюсь, то значение этого слова определяет тип людей, кому требуется секса намного больше, чем среднестатистическому человеку, и из-за этого у них возникают проблемы, потому что ни о чем другом они просто не могут думать. Мне бы в этом случае больше подошло обзывательство «мужененавистница». Или, например, истеричка, неврастеничка, ну или феминистка, на худой конец.

Но тут случилось так, что я попала в отвратительную ситуацию, надо сказать, что к моим развлечениям и иронии в плане позлить альфонсов она отношения совершенно не имела, троллинга там не было и в помине, и даже не предполагался такой исход.

Тут просто случилось то, что случилось — так, по всей видимости, сошлись планеты. У Вселенной как выяснилось, тоже есть чувство юмора, и она умеет троллить не хуже нас.

Как говорят мудрецы древности, «гордость предшествует падению», вот, видимо, и я была слишком самоуверенная и слишком язвительная, и именно от этого и пострадала. Получив как бонус кучу неприятностей, которые, забегая вперёд, скажу, чуть не закончились для меня летальным исходом.

Но опять же, обращаясь к мудрости веков, вспомню, что даже самый плохой опыт — это опыт, и смею надеяться, что я извлекла из него урок. И так же надеюсь, что не только я одна, но и все участники данной истории.

* * *

Ах, да, простите, совсем забыла представиться. Меня зовут Мария Сергеевна Ланская. Я обычная деловая леди, или, как это сейчас модно говорить, бизнес-вумен, которой, как я уже говорила ранее, совсем недавно исполнилось тридцать лет.

В одежде я предпочитаю деловые костюмы строгого покроя и, в основном, темных тонов. Благо фигура позволяет; несмотря на возраст, я сумела сохранить стройность тела; но это не благодаря генетике, а только личной дисциплине, труду и ограничениям в еде. Занятия спортом и физ. нагрузками тоже облегчали этот не побоюсь этого слова, тяжкий труд, для этого в моем распоряжении были всевозможные блага цивилизации в виде фитнеса, спа и салонов красоты. Волосы цвета вороного крыла я обычно закручиваю в тугой пучок на затылке или гладко зачесываю назад скрепляя не броской заколкой. На лице минимум макияжа, из украшений разве что очки в тонкой золотой оправе скрывающие с изумрудным оттенком глаза. Ну и, конечно же, неизменный мой спутник — кожаный кейс, набитый документами и нужными деловыми бумагами. Вам, наверное, очень интересно узнать, каким именно бизнесом занимаюсь? Что ж, не стану делать из этого тайну. Мне принадлежит пара элитных ресторанов в центре города, две кофейни и целый парк передвижных автофургончиков, оборудованных для торговли фастфудом на колёсах.

Что-то я все не о том говорю, вроде хотела совсем о другом рассказать и тут же начала хвастать о том, какая я вся из себя деловая и успешная, разве это вам интересно? Что я ем, что ношу, сколько у меня наличности, и куда я летаю на отдых.

Кому-то может и да, очень интересно, например, любителям сплетен или моим соседкам-кумушкам во дворе, хотя и им, наверное, тоже не интересно, потому что если верить слухам, которые обо мне распространяют, то, пожалуй, мои соседи предпочитают сами выдумывать мою личную жизнь, не сверяясь с реальностью, и исходя из этого получается, что они обо мне знают даже больше, чем я сама.

Ну, например, по их словам, у меня был муж-красавец, но при этом ещё и ужасный бабник, которого я, кстати сказать, сама бросила.

Хотя нет, не так. Согласно сарафанному радио, он бросил меня, а я уже потом (со злости или от отчаяния) ему отомстила — каждый раз версия не имеет однозначности. В общем, по их словам, я выкинула чемодан с вещами прямо с балкона мужу на голову, когда он уходил. Ну и ещё горшок герани в след швырнула, после чего муж (которого никогда и не было) снял побои и написал на меня заявление в полицию. Видимо, падение чемодана поломало его жутко.

Так как на меня со слов этой самой соседки в последствие уголовное дело завели — за предумышленное убийство или покушение на убийство, я точно не поняла, но уловила, что я тетка ушлая и чтоб не попасть в колонию, я согласилась на примирение сторон и выплату мужу компенсации на лечение и ещё что-то там присудили, уже не припомню. Я, если честно, только одно не поняла, что в итоге случилось со здоровьем не существовавшего благоверного. Это тайна покрытая мраком, но это кстати говоря не помешало ему отсудить у меня буквально все — все, что было нажито непосильным трудом в совместном браке, вплоть до ложек и круп, хранящихся в шкафчике на кухне. Здорово, правда?

Соседям, конечно, виднее, они врать не будут — это всем известный и общераспространённый и неоспоримый факт.

И чтобы они про меня говорили, скорее всего правда.

А мне даже весело, тут и телевизор никакой не нужен с передачами Малахова, у меня каждый день новый экшен в виде скандалов, интриг и разоблачений. Вот, например, опять же на днях узнала ещё одну забавную новость из своей личной жизни. Оказывается, я сменила очередного любовника и уже завтра улетаю с ним на Мальдивы.

Если честно я, когда эту новость услышала, так обрадовалась, что чуть в ладоши не захлопала, ну, наконец-то, какая я молодец и личную жизнь устроила, и ещё на курорт везут — сказка просто, а то все сама да сама отпуска свои оплачиваю, прямо как ущербная какая-то.

А тут на тебе! Повезло, так повезло, да ещё и дважды. И любовник молодой красавец, и богатей, и не жмот, раз на курорт везёт. Вот только радоваться пришлось мне недолго, буквально в тот же день, вернее, вечер меня остановила одна из кумушек, ну тех, что про меня лучше меня знаю, и так со слезой и придыханием пожалела меня и предложила крепиться. Конечно же, я поинтересовалась у сердобольной старушки, чем вызвана такая забота о моей скромной персоне с ее стороны, на что получила ответ.

— Ну как же, ты ж сегодня на Мальдивы лететь должна была?

— И что, не лечу? — искренне расстроилась я.

— Конечно, нет! — воскликнула бабуля и тут же, прикрыв рот ладонью, понижая голос до шёпота, сообщила мне страшную тайну: — Твой-то с полюбовницей сбежал, час назад как фуру пригнал и все вещи из твоей квартиры вынес.

Если честно, то я струхнула не на шутку. Конечно, одно дело, когда я знаю, что у меня уже несколько лет никого нет и мнимый любовник — плод воображения вконец спятивших старух. И совсем другое — когда, возможно, этот кто-то каким-то странным образом материализовался, подобрал ключи к моим дверям и взаправду вывез все, что было у меня в квартире. Вот говорила же мне Иришка: «Ставь квартиру на сингалку», а я все отмахивалась и тянула, похоже, что надо было слушать умные советы не менее умной подруги. Вот если все обойдётся, и меня не ограбили, то завтра же вызову мастера и все установлю.

В общем, наспех распрощавшись с сердобольной старухой, я пулей дунула вверх по лестнице, открыла замок, вошла в квартиру, и, слава всем святым, обнаружила, что все до последней пылинки на месте, и именно в том виде, каком я все это оставила утром. Скинув туфли, прошлёпав в комнату, я устроилась на диване и вытянула ноги, укладывая их на стоящий рядом пуфик, подумав о том, что смех смехом, у бабули, конечно, каша в голове и никакой любовник мои вещи не вывез, так как он и не существует вовсе. Но совет Иришки надо принять к сведению и все ж — таки поставить квартиру на сигнализацию, мало ли что.

Простите, снова отвлеклась, совсем не об этом хотела рассказать. Итак, я поведаю вам о том, что со мной приключилось, только не торопитесь называть меня чокнутой и спешно нажимать кнопки на дисплее телефона, вызывая неотложку.

Я понимаю, как странно все это прозвучит, что греха таить, я и сама бы не поверила, услышь я подобное от кого-то, особенно в отношении себя. Но я расскажу, как все было, а вы решайте, верить мне или нет.

Если бы я знала тогда, в какую историю влипну, то ни за что не захотела бы продолжить это случайное знакомство. Хотя я лично всегда верила в то, что случайных встреч не бывает. Все встречи в нашей жизни для чего-то и предопределены, но ещё раз повторюсь: если бы я заранее знала, то никогда бы не стала продолжать отношения с тем, с кем познакомилась на парковке возле супермаркета.

* * *

Я вышла из супермаркета с двумя огромными пакетами с едой и бодрым шагом направилась к парковке, где грустил под палящим солнцем мой Hummer.

И тут, как по закону подлости, не успела я дойти до машины всего каких-то пару шагов, как дно обоих пакетов разом лопнуло и продукты рассыпались по асфальту. Прямо как в том фильме про мальчика который остался один дома.

— Черт, черт, черт, — беззлобно выругалась я, взмахнув в воздухе пустым и лёгким полиэтиленом. Глубоко вдохнув и выдохнув, присела на корточки и стала собирать раскатившиеся по асфальту фрукты, успевшие вывалиться из не завязанных фасовочных пакетиков: яблоки, персики и картошку, которая почему-то как назло укатилась дальше всей остальной снеди. Пара стеклянных банок с джемами были утеряны безвозвратно, так как не выдержали столь тесного общения с парковочным покрытием. Убирать я их не стала, так как боялась порезаться. Свинячить, конечно, не хорошо, но тут уж придётся подождать пока не соберу то, что ещё можно спасти, а потом прогуляюсь до супермаркета и обращусь к администратору, чтобы вызвал уборщика — у него, по крайней мере, есть швабра и другой инвентарь, чтобы все это замести.

— Позвольте вам помочь, — раздался приятный голос прямо над моим ухом.

Я подняла голову, сдувая волосы, упавшие на глаза. Дело в том, что на работе я всегда хожу с гладко зачёсанными и убранными в строгую причёску волосами, в то время как в свободное от работы время хожу, что называется, простоволосой и растрепанной.

Не дожидаясь ответа, рядом со мной на одно колено опустился очень приятный молодой человек и стал проворно собирать раскатившиеся фрукты, а потом проворно сложил их в стоявшую рядом продуктовую тележку, по-видимому, принадлежащую ему.

— Вы работник супермаркета? — спросила я, глядя на то, как ловко он работает.

— Нет, я такой же покупатель, как и вы, только в отличие от вас, не таскаю тяжеленные пакеты, рискуя заработать грыжу. Я пользуюсь тележкой, чтобы довести их до машины, так гораздо удобнее.

Он улыбнулся, демонстрируя ряд белых зубов и дружелюбие, которое она должна была означать. Я сначала, было, открыла рот, чтобы ответить ему что-то резкое, несмотря на его явную демонстрацию дружелюбия, но потом, передумав, закрыла. Не стоит хамит тому, кто потратил своё время на помощь в сборе рассыпавшихся продуктов, да ещё и перенёс их из тележки на заднее сидение моей машины. Когда все было более-менее собрано и мы стояли друг перед другом возле открытой водительской дверцы, я смогла, наконец, рассмотреть как следует этого героя.

Стройный, темноволосый, с приятными чертами лица, хорошо сложен физически, и видно, что поддерживает форму, прибегая к услугам спортзала. Одежда подобрана со вкусом и, насколько я могу судить, не дешёвая, по крайней мере, обувь известного дорогого бренда. На вид ему было лет двадцать пять — двадцать семь, не больше.

— Спасибо огромное вам за помощь.

Я протянула руку для рукопожатия.

— Не стоит благодарности.

Парень очаровательно улыбнулся и пожал протянутую ладонь. Рукопожатие было уверенным и тёплым, он не хватал и не тряс мою руку и не мял неуверенно, как это делали некоторые мои знакомые и бизнес-партнёры. Слегка сжал и отпустил.

— Меня зовут Дадо, — представился он.

— Меня зовут Мария Сергеевна.

— Даже так? — Улыбка парня стала шире.

— Простите, — смутилась я, отбрасывая волосы назад, и попыталась объяснить, чтобы скрыть возникшую неловкость:

— Это рабочая привычка. Ещё раз спасибо за помощь, и до свидания.

Я села за руль, завела мотор, махнула на прощание рукой и вырулила со стоянки. Отъезжая, я глянула в зеркало заднего вида и увидела, что парень стоит на том же месте, засунув руки в карманы и смотрит мне в след. И только тогда, когда вырулила на оживлённую трассу, я подумала о том, что следовало бы взять номер телефона этого благородного и внешне очень симпатичного рыцаря, но…

Не взяла.

Хотя, по сути, зачем он мне…?

Действительно зачем?

Через пять минут я влилась в поток машин и, подпевая приятному женскому голосу, льющемуся из динамиков, думать забыла о своём маленьком приключении на парковке.

* * *

— Алло. Кто это? Дадо? Какой Дадо?

— Тот, что помог вам собрать продукты на парковке.

— Ах, да. Простите, все, вспомнила. Но я вам, кажется, не давала свой номер. Откуда он у вас?

— Я выяснил его по номеру вашей машины, просто запомнил, а потом у друга, который в ГАИ работает, пробить попросил, — честно признался Дадо.

— Оперативно и находчиво с вашей стороны. Могу я знать, что вы хотите?

— Может, поужинаем?

— Я не ужинаю с чужими мужчинами, по крайней мере, без явной причины, если и соглашаюсь, то она должна быть у вас очень весомой.

— Тогда вам это подходит. Моя причина более чем уважительная. Я по профессии повар, шеф-повар. Учитывая то, что вы являетесь владелицей ресторанов, то думаю, я обратился по адресу.

— Смело. А вы откуда знаете? Я про то, что владею ресторанами. Или эту информацию тоже выдают по номеру машины?

— Нет, на этот раз выручила всемирная паутина и всезнающий Гугл. Вы не переживайте, я не набиваюсь к вам в любовники, мне действительно нужно пообщаться с вами по делу, по личному делу.

— Хорошо, я вас поняла. Простите, но у меня сейчас мало времени, поэтому сообщите, где и когда? Постараюсь выделить для вас часок.

Я достала блокнот из выдвижного шкафчика стола, в который обычно заносила встречи, контакты и важную информацию, а потом таскала с собой в сумочке, когда уходила из офиса. Записала продиктованный мне адрес и не забыла продублировать его со звонком-напоминалкой в телефонных заметках. И уже через пару секунд, погрузившись в отчёты, забыла о странном звонке напористого парня напрочь.

Собственно, а какой смысл мне об этом думать? Для себя я, конечно, решила, что схожу на данную встречу, так сказать, верну ответную любезность за помощь на парковке, ну и выслушаю молодого человека, мне даже любопытно стало. Таким странным и оригинальным способом ко мне на работу еще никто не нанимался. Но если он реально рассчитывает таким образом устроиться ко мне на работу, то тут его ждёт разочарование.

Должна сказать, что на этот счет у меся существует личное правило, я никогда не беру к себе на работу, вот так с улицы. А так же исключаю всякие просьбы и предложения друзей по трудоустройству их знакомых, детей или родственников. Исключением могут быть только рекомендации деловых партнеров или рекомендательнын письма шеф поваров зарекомендовавших себя ресторанов. Так что может и не стоило вообще с этим Дадо встречатся.

Тем более что штат у меня давно набран и работники отлично справляются со своими обязанностями много лет. Не рассчитывает же он, в самом деле, что я уволю кого-то ради того, чтобы дать ему место? Нет, конечно, это просто смешное предположение и конечно же неприемлемо. Да и работать там он все равно не сможет, зная какой ценой получил это место, не говоря уже о коллективе, который не примет наглого чужака. Мне в ресторане саботаж не нужен, так что тут без вариантов. Так рассудила я, подходя к двери ресторана, в котором мне назначел встречу молодой человек и так же меня порадовало то, что он соизволил заблаговременно забронировать столик. Мелочь, а приятно.

На пороге меня встретил швейцар, видимо, он успел получить соответствующие инструкции по поводу меня не только как обычного посетителя, но так же по поводу и моего статуса. Видимо бронь столика была сделана на мое имя. Это я поняла по тому, как швейцар открыл мне дверь, улыбаясь, а потом, оставив свой пост, лично провёл к стойке администратора, который, кстати сказать, старался быть со мной любезным не меньше швейцара. По его лицу я поняла, что он не только проинструктирован о моем визите, но прекрасно знает из других источников, кто я такая. Что ж, приятно, когда тебя узнают.

Администратор повёл меня в зал, и при приближении к столику я увидела сидящего за ним парня с парковки, пришел заблаговременно, пунктуален, тут же мимолетом отметила я. Дадо тоже увидел меня и тут же встал навстречу.

«А он воспитан, это хорошо», — я мысленно поставила еще одну галочку.

Как только мы заняли свои места, к столику подскочил официант и положил перед каждым из нас на стол кожаную папку с меню и теснённым на обложке названием ресторана.

Прежде чем открыть папку, я осмотрела зал. Очень люблю рассматривать помещения, где приходиться обедать. Это тоже своего рода профессиональная привычка — выискиваю новые детали, или декор, которые могут потом пригодиться в моей собственной работе.

Помещение было выдержано в классическом стиле и лёгких пастельных тонах. Единственное, что мне не понравилось, это обилие зеркал буквально напиханных в каждую нишу — между стенами, разъединяющими окна, и барной стойкой. Понимаю, что это было сделано для того, чтобы расширить зрительно пространство, а в баре создать видимость огромного ассортимента напитков, но на меня это произвело негативное впечатление. Аппетит пока не пропал — я же не пробовала дары кухни, но все же поняла, что сюда больше не зайду даже если кто-то пригласит. Я отложила папку в сторону, даже не раскрыв, и попросила официанта принести дежурные блюда, соответствующие меню данного часа. Дадо тоже не стал заморачиваться и попросил принести ему то же, что заказала я. Видимо решил не отвлекаться на выбор блюд и сразу перейти к делу — собственно именно для этого он меня сюда и пригласил.

И снова я отметив это, мысленно поставила ему плюс, и даже пожалела о том. что не возьму его на работу.

— Итак? — начала я разговор, глядя на него в упор.

— Теперь пора раскрыть свой секрет и рассказать, зачем вы меня так находчиво разыскали и так дерзко пригласили.

— Дерзко?

— Конечно, именно так я бы назвала ваш поступок, так как не давала вам свой номер и звонить тоже не разрешала, но вы его добыли не совсем хорошим способом, да ещё и открыто об этом выболтали, подставляя друга.

Дадо удивлённо выгнул бровь, но при этом не выглядел обиженным или растерянным, наоборот, он был спокоен и уверен в себе, я бы даже сказала самоуверен. Очередной плюсик в его копилку, это парень определенно мне начинал нравится, но я не торопилась ему выказывать подобное расположение.

— Я просто не могу подобрать для этого других слов, — пояснила я.

— В этом вы, пожалуй, правы, но я, знаете ли, люблю риск, и, что называется, брать быка за рога.

— Бык для вас в данном случае, как понимаю, именно я?

— Что-то типа того. — Дадо тонко улыбнулся, внимательно наблюдая за моей реакцией, видимо ждал, что обижусь и наговорю грубостей.

Не знаю почему, но я это не восприняла ни как оскорбление, ни как наглость, наоборот стало интересно, и я решила досидеть до конца и выслушать причину, по которой этот парень был столь дерзок в поступках. Нужно отдать ему должное — не каждый решится на подобный жест. Я позволила себе откинуться на спинку стула, чего никогда бы не сделала, будь это деловой ужин с партнером и стала рассматривать изподтишка его ладную фигуру.

С момента нашей последней встречи Дадо разительно преобразился: футболку с эмблемой загородного клуба и шорты он сменил на добротный, хорошо сидящий на фигуре деловой костюм.

Из чего я сделала вывод, что парень не бедствует и костюм сшит на заказ; судя материалу и по фасону, я осмелюсь предположить, что шил его хороший мастер, следящий за веянием моды.

— Может, закончим обмен любезностями и, наконец, перейдём к делу, ради которого вы меня сюда пригласили? — предложила я.

— Как я уже сказал по телефону, простите, можно перейти на ты? — Дадо тоже откинулся на спинку, принимая свободную позу.

— Давайте попробуем, — благосклонно согласилась я.

— Как я уже сказал… — повторил Дадо — Я позвал вас, вернее тебя, чтобы банально нагло напроситься на работу.

— Откровенно и смело, спасибо за честность, но у меня правило: я не беру чужих людей, особенно малознакомых, и тем более с улицы, — чеканя каждое слово, сухо ответила я.

— Я привык брать быка за рога.

— Спасибо, я помню, — поджимая губы, ответила я, отвлекаясь на официанта, споро рассавляющего перед нами блюда с едой. На внешний вид все выглядело очень аппетитно, надеюсь, что не только визуально, но и на вкус все это будет съедобным. И как только официант ушёл, повторила:

— Как я уже сказала, я не беру людей с улицы, только хорошо знакомых, или по особой протекции или рекомендации людей, мнение которых для меня не пустой звук.

— По-моему, это не проблема. Можешь посмотреть мои рекомендательные письма и убедиться, что я вполне подхожу тебе. В моем списке много уважаемых и известных в особых кругах людей и то, что среди них нет ваших друзей — не такая уж потеря. Смею заверить, что это достойные люди, и их мнение ничуть не хуже мнения ваших людей.

— Хорошо. Ты говоришь очень убедительно и видно, что не привык отступать. Мне нравится это качество в людях. Но проблема в том, что штат у меня давно набран и укомплектован, люди работают много лет и расставаться, с кем-то из них я не намерена. Так что простите — тут я вам, вернее, тебе ничем не могу помочь.

— Тогда давай просто поужинаем, — предложил Дадо, понимая, что все его аргументы исчерпаны, а мои правила просто так не обойти и нужно что-то конкретное, что называется, из ряда вон для того, чтобы заставить меня поменять решение.

Я приняла предложение пообедать, тем более, что успела немного поковырять в стоящей передо мной тарелке и нашла блюдо привлекательным не только внешне.

Пока мы ели, успели пообщаться на отвлечённые темы и выяснилось, что Дадо вполне образован и разносторонне развит. Знает английский, неплохо рисует и кроме поварской специальности успел получить профессию психолога.

Хотя с его внешними данными, манерой общения и напористостью, думаю, он вполне бы мог бросить профессию повара и стать, например, агентом по туризму. Он бы путешествовал по разным странам, оттачивая знание языка, и…

Стоп, вот же оно! Да, конечно, ему нужна работа и, кажется, я ее только что нашла ее для него. И, как он хотел, вернее рассчитывал, будет работать на меня при условии, что это ему подойдёт. Ведь это не совсем то, о чем он изначально думал.

— Скажи, а ты никогда не хотел путешествовать? У меня есть подходящая для тебя в этом плане работа.

— За границей?

— Не совсем. Знаешь, я очень часто летаю в загранкомандировки по делам бизнеса. И мне нужен сопровождающий, ну знаешь, как секретарь или компаньон, но обязательное условие то, что он должен быть мужчиной. Раньше со мной летал брат, у него тоже свой бизнес, и мы легко координировали наши планы, но тут проблема: он свой бизнес сейчас выставил на продажу. Они с женой решили уехать за границу жить, и теперь получается, что летать мне придётся одной, а без помощника в этом смысле очень плохо, особенно когда ты женщина. Некоторые воротилы бизнеса предпочитают иметь дело и разговаривать только с мужчинами, даже если эта женщина умнее их в сто раз. Тут ничего не попишешь, такие правила игры. Я предлагаю тебе стать в этом смысле моим партнёром.

— Что-то типа личного телохранителя?

— Ну, можно и так назвать, если ты ко всему прочему будешь не против иногда вести переговоры от моего лица. В твои обязанности будет входить летать со мной, сопровождать на всякие деловые мероприятия и встречи, выполнять мелкие поручения, и так далее — по ходу сложившейся ситуации. Естественно, что все поездки и проживание в отеле будут оплачиваться тебе за счёт фирмы, и, конечно, при этом у тебя будет фиксированная зарплата, соцпакет и сверхурочные, которые будут компенсироваться в двойном размере, как это и положено.

— Мне нужно подумать, — ответил Дадо, чем сильно удивил меня.

Не он ли пять минут назад расточал своё обаяние и настойчивость, чтобы устроиться ко мне на работу? А тут, когда я предлагаю ему вполне приличные условия, идёт на попятную.

— Прости, я не ослышалась? Тебе нужно подумать? Ты вроде как работу искал, или я что-то не так поняла?

— Я искал работу по профессии и в городе, а ты предлагаешь мне мотаться по миру. Это, конечно, здорово и очень увлекательно, но…

— Но?…

Я выгнула бровь, рассматривая этого холёного и знающего себе цену красавца, который так умело, торговался и не боялся остаться ни с чем. Он определённо мне нравился в этом плане, с такой хваткой ему не на кого-то, а на себя работать надо и завести собственный бизнес. Думаю, у него есть реальные на это шансы.

— У меня есть девушка, — буднично ответил Дадо.

— Прекрасно, я тебе на мне жениться не предлагаю, даже, наоборот, хорошо, что она у тебя есть, так меньше проблем и вопросов возникнет. Меня это вполне устраивает.

— Дело в том, что она меня не отпустит.

Возможно, мне показалось, но по лицу Дадо в тот момент промелькнула тень неловкости, а может мне просто показалось, не знаю.

— Что за бред? Она настолько тебе не доверяет? Что значит не отпустит, ты что, собака на привязи? Какая проблема в том, если ты едешь по работе? — нахмурилась я, думая, что он таким образом пытается мне отказать, выдаёт глупую причину в виде нелепой отговорки. Но зачем? Можно и прямо сказать, если моё предложение ему не подходит. Зачем огород городить?

— Не понимаю в чем проблема.

— Я не на привязи, но ей это очень не понравится—, пояснил Дадо.

— Что именно? Что ты будешь ездить, привозить ей кучу денег и заграничных шмоток?

— Нет, конечно, это ей понравится, но ей не понравится, что я буду ездить с тобой.

— А какая разница, с кем ты будешь ездить? Вернее, в чем проблема?

— Ты женщина.

— Спасибо, я в курсе, но все равно не вижу в этом проблемы. Я же не в секс-эскорт тебя зову. И знаешь, разговор становится немного ненормальным. Думаю, я уже готова извиниться и забрать назад своё предложение. Да и тебе стоит задуматься.

— О чем?

— Это не моё дело, прости.

— И все же?

— Только не обижайся. Думаю, что я могу дать совет из своего личного наблюдения и опыта. Если твоя девушка относится к тебе так, как ты говоришь, то ничего хорошего из ваших отношений в дальнейшем не выйдет.

— Почему?

— Ну, хотя бы потому что пока вы молоды, ее ревность и собственническое отношение кажутся тебе забавными. Ее ' не отпущу', «не отдам» сейчас милы и наивны, но с возрастом это начнёт тебя тяготить. Насколько я успела заметить, ты мужчина с амбициями. Я вижу в тебе сильную личность, уверенно движущуюся к своим целям, и уже поэтому могу спрогнозировать дальнейшую судьбу.

Судя по тому, каким образом ты нашёл способ пригласить меня на ужин не для того, чтобы охмурить кубиками пресса и сладкой мордашкой пробить себе путь к моему кошельку, как это делают многие. Ты пытался, пусть и внаглую, устроиться на работу, и это похвально. Ты рассчитываешь на себя, свои силы и ищешь достойную зарплату, а не способ на ком-то повиснуть или вылезти за чужой счёт. Я права? — склоняя голову на бок, уточнила я. Дадо кивнул и я продолжила — Поэтому осмелюсь предположить, что ты способен добиться многого. Обычно люди не замечают шансов, которые дарит им судьба, но ты готов ухватиться за любую возможность. И, как выяснилось, рисковать ты тоже не боишься, а это значит, ты действительно способен заработать капитал и приумножить его.

Как итог скажу, из-за капризов твоей девушки ты будешь отброшен далеко назад, если будешь им потакать. Из-за ее неуверенности в себе, а вернее, недоверия к тебе, сколько выгодных предложений пройдёт мимо тебя?

Ты будешь отказываться от выгоды, потому что «она тебя не пустила», и в один прекрасный день застрянешь на какой-нибудь работе, не совсем достойной тебя, но безопасной для ее ревности, и просто начнёшь топтаться на месте. Пройдут годы и ты загрустишь, не реализовав себя. У мужчин чаще всего переоценка ценностей происходит в районе сорока лет, поэтому они, видимо, именно в этом возрасте начинают впадать в депрессию или чудить.

В общем, тогда ты все чаще станешь вспоминать про упущенные возможности и предложения и то как все могло бы по-иному обернуться для тебя. А во всех неудачах станешь винить именно ее. Конечно, не открыто, а переживая внутри себя, но тут есть ещё один подводный камень. Если ты будешь переживать это в себе, то она нет.

Прости дорогой, но женщины устроены иначе, они очень любят делиться своими проблемами со всеми, и чаще всего со всем миром, а злость и недовольство выплёскивать на тех, кто рядом. Чаще всего в роли мальчика для битья выступает именно муж. Твои нереализованные возможности тоже со временем станут ее раздражать, и молчать, поверь мне, она не станет и своей вины в этом тоже не увидит, более того, виноват в этом, по ее мнению, будешь именно ты.

Так что уже сейчас можешь готовиться выслушивать претензии со смирением, а их будет ой, как много. Готовься так же к тому, что ты в ее глазах превратишься в неудачника, ничего не добившегося в жизни. Она ежедневно начнёт тебе выговаривать, что все твои сверстники давно имеют бизнес и ежегодно отправляют жён на курорт, в то время как ты даже шубу нормальную ей купить не можешь.

И не думай, что все будет по-другому, что ты мужик и легко встанешь на ноги, нет, не встанешь — будешь стоять на коленях, как сейчас, потому что уже сейчас все делаешь с оглядкой на то, что она скажет.

Ее «я тебя не отпущу» как железный шар, прикованный к лодыжке мертвеца. Слишком часто я все это видела как в своём окружении, так и понаслышке. Посмотри статистику, спроси тех, кто развёлся и увидишь каков процент того, что я права. Прости, что все это на тебя вываливаю, я не имею права все это говорить тебе, тем более в такой жёсткой форме, может я не права, я же не видела и не знаю твою девушку. Вполне возможно, что я ошибаюсь, и она будет исключением из правил. Наверное, зря я вообще согласилась прийти.

— Почему же, совсем нет. Мне интересно все, что ты говоришь. И думаю, что в чем-то ты очень даже права.

— Не я, а жизнь, которая, к сожалению, нам показывает и доказывает именно это. Знаешь, что говорят по этому поводу мудрецы? Незрелые люди, влюбляясь, уничтожают свободу друг друга, они создают зависимость, строят тюрьмы. Когда любовь живёт в зависимости, появляется уродство. Зрелые помогают друг другу быть свободными, они уничтожают любые зависимости. Так что пора становиться зрелыми вам обоим, если хотите сохранить отношения.

— И что ты предлагаешь? Все ещё хочешь аннулировать своё предложение? — улыбнулся Дадо.

— Тебе решать. Все зависит от того, какое решение ты примешь. Я вижу, что ты слишком сильно завязан на том, что она тебя не отпустит, и не можешь вот так сразу решиться. Я готова на компромисс. Учти, что мне это не свойственно.

— Я это ценю и врать не буду, несмотря на все вышесказанное тобой, ты права: я не могу ответить тебе сейчас, мне действительно надо подумать.

— И спросить разрешение, — фыркнула я.

— Не без этого, мне очень нравится твоё предложение, но не могу же я ее бросить…

— А тебя никто не просит ее бросать.

— Думаю, что правильно будет, если я сама с ней поговорю. Знаешь, моё время — деньги, а я не люблю терять как первое, так и второе.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что, может быть, увидев старую тётку, она успокоится и не будет тебя ревновать. Ты в этом случае ничего не потеряешь а, возможно, что и приобретёшь.

Давай договоримся так. Если моё предложение по-прежнему будет тебя интересовать, то приходи со своей девушкой в моё кафе, туда, где мой офис. Вот там все и обсудим. Я протянула Дадо визитку с адресом одного из моих кафе, он взял и положил ее в нагрудный карман пиджака. Я тем временем подозвала официанта, расплатилась по счёту, встала и протянула руку через стол. Это было не принято и не совсем эстетично — обмениваться рукопожатием вот так, над тарелками, но я пожала ладонь Дадо на прощание.

— Только не опаздывай, пожалуйста.

Отвернувшись, я быстрым шагом направилась к выходу, пересиливая желание обернуться и посмотреть на него.

Я вышла на улицу, достала ключи из сумочки, открыв дверцу, плюхнулась на сидение и провела ладонями по лицу от глаз к ушам. Затем сдула несуществующую прядь волос, якобы упавших на лицо и положила руки перед собой на руль. Зачем мне был нужен этот ужин? Почему я не ушла в начале разговора? Какого черта меня потянуло давать ему советы и выставлять в невыгодном свете его девушку, которая мне лично ничего плохого не сделала, и которую я в глаза даже ни разу не видела? Для чего все эти нравоучения и откровения?

А может причина в том, что я просто неисправимая эгоистка, и мне нужен сопровождающий, а тут вот готовый человек, и искать никого не надо, сам пришёл. Как я уже сказала, я деловая женщина и не люблю терять ни время, ни деньги. У меня все в жизни посвящено выгоде, расчёту и получению прибыли.

Мне некогда отвлекаться на эмоции не только чужие, но и свои, может благодаря именно этому я и смогла выстроить бизнес, который много лет работал как швейцарские часы.

Я знаю, что мне нужно и беру это, жёстко, иногда жестоко, но, как я сказала Дадо, это жизнь.

По крайней мере, моя жизнь организована именно так, а не иначе.

* * *

Моё предложение и, правда, было для Дадо очень заманчивым. По всей видимости, он побоялся думать слишком долго, чтобы я не успела сделать это предложение ещё кому-то; он не стал тянуть и нашел нужные слова для того, чтобы уговорить подругу. Уже через два дня Дадо мне позвонил и назначил встречу, вернее я пригласила его вместе с девушкой в одно из своих кафе, вы же помните, я сама дала ему визитку.

Звать его в один из своих ресторанов я не захотела — мало ли что придёт в голову его девице, когда она увидит внутреннюю отделку и клиентов, которые там бывают. Да и решать дела у всех на виду, поминутно отвлекаясь на того или иного вошедшего, было крайне неудобно. А делать это придётся — некоторые звезды шоубизнеса очень восприимчивы и щепетильны по поводу своих персон и очень обижаются, когда хозяйка обходит их вниманием и, не расплывшись в улыбке со словами «Здравствуйте, мой дорогой!» не кидается навстречу.

Я, если честно, не вижу в этом ничего зазорного и звёздной болезнью тоже не считаю, просто некоторым творческим натурам с тонкой душевной организацией нужно немного больше тепла и внимания. Поэтому я и позвала молодых людей в кафе, где все скромненько и по-простому. Возможно, все дело именно в его девушке. Есть конечно шанс, что я ошибаюсь на ее счёт, но внутреннее чутье и опыт подсказывали, что она из того сорта женщин, что скромны и милы внешне, но жадны и деспотичны внутри.

Они впиваются в своих мужчин как энцефалитные клещи, заражая смертельной болезнью, а потом ещё и высасывают их досуха как летучие мыши-вампиры.

Уж не знаю, какие доводы приводил для ее убеждения Дадо, но девица сдалась, и я подозреваю, что тут больше всего сработала жадность и любопытство. Она пришла для начала посмотреть на престарелую матрону, которая зарится на ее мужчину. А потом принять решение, что называется, уже судя по ситуации.

Я поняла это по тому взгляду, которым она меня одарила, рассматривая внимательно и въедливо.

Когда мне сообщили об их приходе и устроили парочку за одним из столиков, а я вышла в зал из дверей, ведущих в подсобные помещения. Девица буквально пожирала меня глазами, рассматривая всю с ног до головы, будто искала какой-то изьян, и я подозреваю, что она нашла то, что искала. Судя по тому, как зажглись чувством превосходства ее глаза, я быстро поняла, в чем причина, и мне вслед за известным автором захотелось воскликнуть:

'Ах, юности счастливая пора…

Проектами безоблачных путей

Всё с лёгкостью, как будто бы игра,

Сбывались только бы мечты скорей!'

А чему я, собственно, удивляюсь? Именно такую — молодую, капризную, избалованную и считающую себя королевой на фоне женщин постарше я ее себе и представляла. Внешность девушки вполне соответствовала ее характеру. Тонкие черты лица, вытравленные в модный пепельный блонд волосы, причёска не из дешёвых, хотя и имитирует небрежность, будто она сама убирала волосы впопыхах. Косметики по минимуму, если не брать в расчёт сочную и яркую помаду. На мой взгляд, излишне худое тело, наверное, тоже дань современной моде, среди молодёжи сейчас принято изнурять себя всевозможными диетами. В одежде, как и Дадо, она предпочитала качественные, но не броские бренды. Все-таки полученное мной в далёкой юности институтское образование психолога, по которому я отработала всего-то пару лет, дало о себе знать.

Я не ошиблась, когда заочно составила ее психологический портрет. Хотя, с другой стороны, какая мне разница — совпали предположения или нет, не мне же с ней жить, да и на ее молодого человека у меня чисто деловые планы и взгляды.

И совершенно наплевать на то, как она на меня смотрит, вернее, рассматривает, у нас с Дадо бизнес, ничего личного. Хотя и ее тоже понять можно — когда твоему очень симпатичному молодому человеку женщина в возрасте предлагает стать сопровождающим, то на ум приходит вполне конкретная мысль.

К сожалению, реалии поведения в обществе таковы, и ни для кого не секрет, для чего бизнес леди в годах с собой как комнатных собачек таскают молодых мальчиков. Понятно, что она хочет убедиться в том, что мои намерения далеки от общепринятой практики, что я стара, или не во вкусе Дадо, или…

Да какая мне разница, какие мотивы подвигли ее прийти на встречу! Для меня главное решить проблему и отбросить в сторону, а нет — так что ж, буду искать дальше подходящего человека. Мне, по сути, без разницы кто будет меня сопровождать, главное, чтобы он был надёжен, исполнителен и хорошо выполнял свои обязанности — так, как делают все те, кто на данный момент на меня работает. Думаю, что я не так уж и много прошу и хорошо за это плачу.

— Добрый день, молодые люди.

Поздоровавшись, я мягко опустилась на стул напротив сладкой парочки.

— Зовут меня Мария Сергеевна Ланская. Я владелица этого кафе, ну и ещё пары подобных точек в городе с одноименным названием. Не знаю, сказал ли вам об этом Дадо, — представилась я, глядя только на девицу.

— Очень приятно, — жеманно откликнулась та и поспешно добавила — Я Пилар.

— Очень приятно, — чисто механически откликнулась я, ответив так, как принято в вежливом обществе и подозвала официанта. Пилар поджала губы и наблюдала за мной цепким взглядом. Я попросила три чашки кофе и пирожное. Когда тот, кивнув, удалился, перешла к делу.

— Дадо вам, наверное, объяснил в общих чертах, что от него требуется? А вас я пригласила с одной лишь целью — чтобы договориться и избежать недоразумений, так как он уверяет в том, что без вашего разрешения не может принять моё предложение, так как вы очень ревнивы и не отпустите его в поездку с посторонней женщиной.

— Да, я ревнива, но не глупа. — Девица, нахмурившись, принялась ковырять ложечкой принесённый официантом чизкейк.

— Об этом никто не говорит, и уж тем более так не считает. Смею вас в этом уверить, Пилар, — по-деловому заявила я. Всегда прибегаю к подобному тону и манере разговора, когда чувствую неудобство или недовольство клиента или партнёра по бизнесу — так проще успокоить, а значит и добиться нужного результата. — Напротив, если бы я считала вас глупой, то поверьте, не стала бы ничего обсуждать. Попросту нашла бы способ уговорить Дадо в обход вас, но как видите, я этого не делаю. Наоборот, я честно и открыто говорю о том, что мне нужно и какие цели преследую и хочу слышать ваше мнение по этому поводу. Поймите, что мне не нужны проблемы в семьях тех, кто на меня работает, наоборот, чем лучше климат в семье, тем продуктивнее человек работает. Насчёт ревности, я думаю, вы уже сами сделали вывод и поняли, что для подобных эмоций нет причин.

— После того, как вас увидела, то да, думаю, ревновать нет смысла, — как можно невиннее заявила Пилар, но скрытый намёк и посланную шпильку в мой адрес я уловила.

Я сделала вид, что попросту не заметила этого. Стоит ли обращать внимание на подобные мелочи? Девчонка молода и не сдержана, не опускаться же мне до ее уровня.

— Пилар, как я уже говорила вашему парню и повторяю для вас, моё время — деньги, а терять я не люблю как первое, так и второе, поэтому давайте так. От меня поступило предложение и от вас я жду конкретного решения, но, пожалуйста, не затягивайте, на обдумывание вам два дня, не больше. Если решение будет положительным, то пусть Дадо заедет в мой офис со всеми своими документами. Мы подпишем договор, где чётко пропишем все его обязанности, заработную плату, компенсацию звонков, поездки, проживание, надбавки и премии, а это само собой предусматривается, так как мой рабочий график в поездках не нормирован. Так же учтите тот факт, когда будете обсуждать все за и против, что Дадо придется сопровождать меня на званые обеды, выставки, кооперативы, презентации и прочие мероприятия, и не всегда при этом он сможет быть доступен и способен ответить на ваш входящий звонок. Это я к разговору о ревности, потому что бывают такие закрытые показы или выставки, или предприятия закрытого типа, где требуют отключить мобильные, а иногда их изымают на входе и прячут в специальные ячейки, чтобы исключать утечку информации и корпоративных секретов, и это нормально. Учтите это при обсуждении, как я уже сказала, мне не нужны неприятности.

— Думаю, что это не совсем хорошая идея.

Пилар прикончила пирожное, вытерла губы салфеткой, оставляя яркий след помады. Странно, но за все время нашего разговора Дадо не подал голоса, лишь внимательно слушал и поочерёдно переводил взгляд с меня на Пилар.

— А что именно вас смущает? — спросила я.

— На подобных вечеринках бывают женщины, очень много женщин — актрисы, модели, просто красивые и успешные девушки, ищущие приключений. Где гарантия того, что кому-то из них не приглянется Дадо? Он выпьет, расслабится и вполне может потерять голову от такого внимания. И что если он уйдёт с одной из них?

Я, откровенно говоря, рассмеялась, не заботясь о том, что Пилар может обидеться на меня за этот смех. Может я даже хотела, чтобы она обиделась, чтобы поставить ее на место. Сидит и бестактно обсуждает своего парня как кусок говядины и даже не заботится о том, что он сидит рядом и все слышит. Выставляет его как тупого телка, который как привязанный на верёвочке пойдёт за любой смазливой красоткой. Высокого же она о нем мнения, и доверяет ему она, похоже, так же. Странно, что сам Дадо на это никак не реагирует и молчит, хотя может у него есть на это своё особое мнение, но он не высказывается, чтобы не ссориться на людях. А может, и нет, в голову я к нему не залезу, чтобы понять это. Как говорят, в каждой избушке свои погремушки, и нет смысла мне выяснять это и лезть в их отношения со своим мнением. Особенно когда его, в общем-то, никто и не спрашивает.

— Скажите, Пилар, только честно, я похожа на идиотку? — жёстко спросила я.

— Нет.

— Спасибо за мнение. А если так, то скажите мне, каким образом я должна отпустить своего партнёра, охранника и пресс-секретаря в одном лице, который должен меня охранять и оберегать, помогать и много ещё чего другого, что входит в его обязанности. Например, хотя бы тот факт, что он должен не только доставить меня на корпоратив, но и вернуть обратно в отель, в номер в целости и сохранности. Заметьте, и за это, в том числе, я плачу ему деньги. Вы предполагаете, что он вдруг ни с того, ни с сего, по-вашему, уйдёт с мероприятия с кем-то, кроме меня? Вы что и, правда, верите? Думаете, я спокойно отпущу его и поеду одна в такси в чужом городе с чужим человеком далеко за полночь? Ну, уж нет. Обещаю вам, Пилар, что ваш сказочный принц на всех светских раутах будет ходить со мной рядом как привязанный, и ни одна из вышеупомянутых девиц не то, что увести с вечеринки — на сантиметр близко к нему подойти не сможет.

Я посмотрела на часы, висящие на стене кафе и поцокала языком, тем самым давая понять, что припозднилась и, следовательно, разговор окончен.

— С вами очень приятно общаться, молодые люди, но мне пора. В общем, у вас есть время все тихо-мирно обсудить ещё раз, но уже вдвоём. И как я уже сказала, жду вас, Дадо, при положительном решении у себя в офисе. Предварительно не забудьте позвонить и договориться о встрече.

* * *

Мне кажется, что я становлюсь похожей на заезженную пластинку, потому что в очередной раз скажу: если бы я знала чем все это закончится, то ни за что бы не взяла этого парня на работу.

Но что сделано, то сделано. Как говорится, не воротишь, скажу лишь, что пришлось мне за свою неосмотрительность расплачиваться и хлебнуть дерьма (простите за это выражение, но другое слово подобрать не могу) полной ложкой. Причём, не один раз. Ещё раз простите за подобное слово, вернее, описание ситуации, но иначе никак не скажешь.

А случилось вот что: я вдруг ни с того, ни с сего начала просыпаться по ночам от жуткого страха.

На сон я вообще никогда в своей жизни не жаловалась, а тут такое.

Просыпаюсь, резко распахиваю глаза в темноте, а тело сковывает холод и ледяной ужас, просачивающийся сквозь поры. И повода для этого нет: я в своей квартире, где знаю каждый сантиметр, и бояться мне, конечно же, нечего. Однако откуда этот липкий страх и ощущение присутствия кого-то постороннего?

Почему я лежу в темноте и боюсь пошевелиться?

Что, черт возьми, происходит?

Может, стоит травки успокоительной попить — нервы совсем ни к черту, надо взять себя в руки, через два дня мне лететь в Женеву на форум "Мир ресторатора'.

Не очень хорошо, если я буду нервной и дёрганой.

Откуда взялся этот страх и пробуждение среди ночи? Может сходить к неврологу? Или эндокринологу, а может и к гинекологу заодно, вполне возможно, что это возрастное.

Забегая вперёд скажу, что именно с этого и начались мои проблемы. После понижения температуры в комнате и ночных страхов мне стал являться призрак женщины, но лучше будет все рассказать по- порядку, чтобы не путать вас.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Полгода спустя

Стану не благословясь,

выйду не перекрестясь.

Пойду задом наперёд я,

никто слов моих не сможет перебить:

ни кузнец, ни жнец, ни старуха,

ни дед, ни залётный молодец,

ни вековуха, ни девка, ни батюшка поп,

ни церковный звонарь, ни царь,

ни попадья, ни на коне, ни пеший.

никто не сможет попортить мне работу.

'Магический обряд на остуду"

Привидением, или призраком считается существо, вернее, дух умершего, являющийся в мир живых, а значит, считается нежитью. Чаще всего это прозрачная белая фигура. Или в белом саване. Существо, которое может летать, проходить сквозь стены, внезапно появляться и исчезать, очень часто издаёт страшные звуки. Если верить рассказам очевидцев, то призрак появляется в местах, где был убит человек или где он и жил. Иногда там, где его убили. Влияние подобных существ на материальный мир может быть разным. Говорят, что приведение неосязаемо и не может ничего коснуться и способно лишь навести неимоверный ужас. Считается, что являются призраки для того, или донести какое-то сообщение. Но так же есть мнение, что оно вполне способно брать и передвигать вещи. А так же, привидение вполне способно действовать как человек, или животное, и убить кого-то обычным образом.

Я проснулась от силы невидимых рук, которые прижимали моё тело к постели. Несколько минут страданий и ужаса от невозможности освободиться лишили меня дара речи. Испугалась я жутко и стала сопротивляться. В конце концов, мне удалось вырваться, выползти из комнаты и провести остаток ночи в зале на диване, так как войти в спальню я не решилась.

При свете дня все кажется совсем иным, и ночной кошмар уже не был столь реалистичным. Я подумала, что у меня душевная болезнь, и именно этим вызваны ночные сновидения.

Я по образованию психолог и знаю, что серьёзный душевный недуг способен вызвать проблему, и человек с нестабильной психикой уже неспособен отличить сны от реальности. Проблему осложняло то, что я живу одна, потому что если бы ещё кто-то стал жаловаться на подобные симптомы и ночные кошмары, то я могла бы сопоставить факты и понять, что я не схожу с ума и поставила себе ложный диагноз. Я не верила в призраков и пара нормальные явления, поэтому мне трудно было принят то, что это происходит на самом деле. При душевных напряжениях и стрессе у человека путаются мысли, и развивается состояние, называющееся магическим мышлением, именно это я и начала у себя подозревать.

Некоторая степень ненормальности есть почти во всех пара- нормальных ситуациях, но, порой предполагаемые нападки призраков в действительности оказываются проявлением душевного заболевания.

Именно об этом я и подумала, когда пила утром чашку кофе на залитой солнцем кухне. Скорее всего, это нервное перенапряжение, я слишком много работаю и мало отдыхаю, отсюда и появление ночных кошмаров, и явление призрака. Все это только игра воображения и галлюцинация, не более того.

* * *

— Куда ты собрался? — Пилар капризно оттопырила губу, глядя на то, как Дадо укладывает вещи в чемодан.

— Ты обещал, что на выходные мы поедем за город.

— Ты же видишь, котёнок, я не могу, мне надо лететь, через час за мной приедет машина.

— Меня достала твоя чёртова работа! — крикнула Пилар и толкнула ногой чемодан так, что он упал, и все аккуратно сложенное содержимое вывалилось на пол. Дадо терпеливо, поднял чемодан и снова молча уложил все вещи.

— Ты проводишь с этой старухой больше времени, чем со мной, — плаксиво произнесла Пилар.

— Не называй ее так, — отстранённо и без эмоций произнёс Дадо, захлопывая крышку и застёгивая чемодан на боковую молнию.

— Ста-ру-ха, — по слогам произнесла Пилар и показала любимому язык. — Я буду называть ее так, как хочу, и мне наплевать, что она тебе платит. И вообще, почему ты ее защищаешь?

Пилар взяла диванную подушку и метнула ее в Дадо, тот ловко увернулся, снаряд пролетел в паре сантиметров от его головы и упал, ударившись о стену.

— Ты что, с ней спишь?

— Не говори глупостей, — отмахнулся Дадо.

— А почему нет? Она вполне привлекательная женщина! — взвилась Пилар.

— Вы ходите на вечеринки, пьёте горячительные напитки, много смеётесь и много проводите времени вместе, к тому же живете в одном отеле. Откуда я знаю, что вы там делаете?

— Для начала определись. То ты называешь ее старухой, то заявляешь, что она привлекательная, — усмехнулся Дадо. — Где логика? И ещё, ты права: мы живём в одном отеле. Но в разных номерах.

— Откуда я знаю? — разозлилась Пилар и метнула ещё одну подушку в парня и снова промазала.

— Может, вы расходитесь на время для отвода глаз, а потом ты приходишь на ночь к ней или она лезет в номер к тебе, — предположила она.

— О чем ты говоришь? Кому нам отводить глаза? Лифтёру, что доставляет нас на этаж? Хотя, знаешь, ты права. — Дадо с вполне серьёзным лицом поставил чемодан вертикально на пол и выдвинул ручку. — Ты подала мне хорошую идею: и, правда, зачем мне спать одному?

— Я убью тебя.

Пилар в бешенстве кинулась на него с кулаками, но он ловко перехватил ее запястья и, поцеловав, сказал:

— В твоей голове рождаются довольно странные идеи.

— Дурак, — фыркнула на него Пилар и тут же примирительно потёрлась щекой о его щеку. Она ещё что-то хотела сказать, или предложить с пользой провести оставшиеся минуты, но ожил мобильный. Это водитель подъехал к дому и вызывал Дадо, чтобы отвезти его в аэропорт.

— Позвони мне, когда приземлишься, — попросила Пилар.

— Я люблю тебя, — сказал Дадо, поцеловал ее и вышел за дверь.

* * *

В конце трудного рабочего дня мы зашли поужинать в местное кафе. Легкая мелодия была приятным фоном, создающим уютную атмосферу. А после восьми часов такая атмосферная музыка сменялась живой. Справедливости ради надо сказать, что певица с ее великолепным голосом и богатым репертуаром знала свое дело, и пространство между сценой и столиками поздним вечером превращалось в танцпол.

— У тебя что-то случилось? — пристально взглянула я в лицо партнера.

— Нет, с чего ты взяла?

— Не знаю, ты весь день ведёшь себя так, будто не в своей тарелке, или думаешь о чем-то постороннем. Неприятности дома?

— Можно и так сказать. Пилар сегодня была в ударе. Представляешь? Она заявила, что я сплю с тобой.

— Что за бред? Она в своём уме? — фыркнула я и рассмеялась, подкрепила все это жестом, переводя палец с него на себя, и, снова фыркнула, чтобы показать, насколько смешно звучит данное предположение — Чтобы я и ты…Пффф…Это просто… даже слова не могла найти подходящего, чтобы описать насколько может быть глупо то, что она говорит.

— И, правда, дичь какая-то, — смутился Дадо, похоже, он уже был не рад своей откровенности и тому, как я на это отреагировала, и вполне возможно, что он был уязвлён тем, как я ответила. Как любого красивого мужчину, знающего себе цену и то, какое впечатление он обычно производил на женщин, это могло его задеть. А тут ещё такая реакция, что и говорить — не очень-то приятно. Мне не следовало высмеивать это предположение и давать оценку словам Пилар.

— Прости. — Я быстро поняла, какую проявила бестактность и попыталась сгладить неловкий момент.

— Если хочешь, мы уйдем. Встреча прошла успешно, мистер Ван Линь остался доволен, завтра мы подпишем контракт и можем ехать домой.

— А сегодня нам надо напиться на этом званом ужине по поводу удачной сделки, — попробовал пошутить Дадо.

— Совсем не обаятельно. Мы и так провели тут достаточно времени, — улыбнулась я.

— И если сейчас уйдём, то ручаюсь, никто не огорчится и даже не заметит нашего отсутствия. Смотри, какие они все уже тёпленькие, скоро начнут расходиться.

— Хорошо, пойдём, — кивнул Дадо, но когда мы поставили недопитые бокалы на поднос проходящего мимо официанта и направились неспешно к выходу, вдруг одна мелодия сменилась другой, и Дадо замедлил шаг. Я удивлённо остановилась, глядя на него.

— В чем дело?

— Это моя любимая песня, — пожав плечами, будто извиняясь, ответил он.

— Обычно такое говорят девочки, — хихикнула я.

— Пойдём.

Я развернулась и повела его за руку к группе танцующих. Дадо был не против, наоборот, он уверенно взял меня за талию и мы закружились в танце, если честно, я сама не заметила, когда мы с ним стали гораздо ближе и теснее прижиматься друг к другу.

В какой-то момент я подняла лицо вверх, глядя на него, а он под впечатлением минуты или любимой мелодии, рождавшей в его душе какие-то личные воспоминания или переживания, прикрыл глаза. Из зала мы вышли, так и не дотанцевав. Хотя и держались за руки, но шли на расстоянии, будто боялись прикоснуться невзначай телами.

В такси мы сели на заднее сидение, но каждый возле своей дверцы. И выйдя из лифта, направились каждый в свой номер, не глядя друг на друга, и впервые за этот год не пожав руки и не пожелав друг другу спокойной ночи.

А потом было ещё хуже. Вы спросите, куда уж хуже? Ну что ж скажу, а вы сами решайте.

Проснулась я среди ночи от жуткого холода и, как и в прошлый раз, на меня вдруг накатил волной страх, жуткий, животный. Я накрыла голову одеялом и замерла, стараясь не дышать.

Это как в детстве: если ты никого не видишь, значит, и этот кто-то по ту сторону одеяла не видит тебя. А если он тебя не видит, значит и не сможет причинить вред. Главное, не шевелиться и не обнаружить себя.

Я выдохнула, изо рта вырвалось облачко пара, ну вот, раньше было просто холодно и страшно, а теперь было жутко холодно и безумно страшно. Похоже, что призрак с каждым разом набирал силу, и он теперь окреп настолько, что смог добраться в другую страну следом за мной.

Изменения произошли и с самой преследовавшей меня женщиной-призраком.

Если раньше она была прозрачно-бледной, то теперь ее тело приобрело плотность. Она стала более реалистичной и, что называется, живой.

Появившись в номере, она встала у меня в ногах, растопырив крючковатые пальцы, вытягивая их в мою сторону, перебирая ими в воздухе как жуткий, призрачный спрут. Она исказила лицо, будто испытывала невыносимую боль, но при этом, силясь что-то сказать, но звука ее голоса я так и не услышала. Вместо слов изо рта женщины стали вываливаться комья чёрной и, как мне тогда показалось, вполне реальной земли с копающимися внутри неё дождевыми червями.

Лицо женщины дёрнулось как чёрно-белый сбой в матрице и потеряло плотность, превратившись в негатив фотоплёнки, и следом за этим я услышала крик, похожий на закладывающий уши ультразвук. Глаза заслезились, и я их зажмурила.

Женщина тем временем ещё раз дёрнулась, теперь уже всем телом; она снова вытянула руки, но уже ладонями вверх, теперь она тянула их в просящем жесте. Она сделала пару шагов, упираясь в перекладину кровати, странно, но та будто и, в самом деле, ее остановила.

И тут вдруг чьи-то невидимые руки будто обняли ее сзади и неожиданно дёрнули. Резко потянули ее назад, словно она была привязана на резинке и шла ко мне, пока длина резинки ей это позволяла, а когда натянулась настолько, что не осталось эластичности, то сработала кинетическая сила, и тело призрака просто отлетело назад. Как только призрак исчез, температура в комнате резко подскочила в плюс.

И я тут же перестала дрожать и испытывать ужас; после исчезновения женщины я снова получила способность мыслить трезво.

И как только я смогла двигаться, первое, что я сделала, это сунула ноги в тапки, подбежала к двери и, распахнув ее, крикнула:

— Дадо!

Ждать долго не пришлось. Дверь соседнего номера открылась, и из-за неё появилось заспанное лицо и обнажённый торс.

— Что случилось? — спросил он.

— Подойди сюда, — попросила я, и голос задрожал от слез.

— Что случилось?

Дадо спешно вышел из номера и подошёл к моей двери.

Я распахнула ее шире и отошла в сторону, чтобы впустить его в номер.

Дадо вошёл и с порога оглядел номер на предмет нахождения в нем чужаков. Ничего и никого подозрительного не нашёл и вопросительно посмотрел на меня.

— Что случилось? Ты выглядишь так, будто привидение увидела.

— Ты не далёк от истины, — невесело улыбнулась я. — На меня только что напал призрак.

Дадо посмотрел на меня в упор, но признаков недоверия или сомнения в моих словах на его лице я не увидела, и это уже хорошо. Потому что если бы он сейчас рассмеялся или высказал предположение о том, что я сошла с ума и призраков не существует или то, что мне, возможно, показалось или приснился дурной сон, то я ни секунды не раздумывая, выгнала бы его.

Несмотря на то, что я пережила и так нуждалась в эмоциональной поддержке и просто не могла сейчас находиться одна, все равно просто выставила бы его за дверь. Но Дадо ничего такого не сказал, он прошёл в номер, плотно закрыл за собой дверь. Достал из холодильника бутылку джина и разлил его по стаканам, добавил пару кубиков льда. Один из них протянул мне со словами:

— Выпей.

— Нет.

Я поморщилась, отодвигая стакан ребром ладони, но Дадо настойчиво всунул мне его в руку.

— Тебе надо выпить, — настойчиво сказал он.

— Слишком крепкий.

Я с сомнением наклонила стакан, на дне которого плескалась жидкость, растворяя лёд.

— Именно это тебе сейчас и надо, — уверил меня Дадо со знанием дела. Он приложился к своему стакану, отпил и, сев в кресло, приготовился меня внимательно слушать.

— Выпей, а потом расскажи, что у тебя случилось.

Я ещё раз с сомнением посмотрела на стакан, а затем, звякнув кубиками льда, сделала небольшой глоток. Напиток обжёг горло, разливаясь тонкой горячей струйкой по пищеводу и опускаясь в желудок колючим клубком. В голове сразу же образовалась лёгкость — видимо, пережитый стресс и то, что я пила на голодный желудок, тоже повлияли на быстрый эффект и усилили действие алкоголя.

— На меня напал призрак, — повторила я уже спокойнее и села на краешек постели напротив Дадо, сидящего в кресле.

— Знаешь, я долгое время думала, что просто схожу с ума, — начала я свой рассказ. — Даже хотела обратиться к психологу или неврологу, или даже психиатру, потому что думала, что это стресс и нервное расстройство.

— Сейчас ты так не думаешь? — перебил меня Дадо.

— Думаю, — уверенно заявила я.

— Сейчас я думаю, что просто спятила, и мне необходима помощь специалиста. Знаешь, я сама когда-то окончила институт по профессии психолога. Может именно поэтому мне и пришла мысль о том, что я немного свихнулась. И может именно поэтому сейчас обсуждаю это с тобой, потому что и у тебя есть образование психолога, и ты сможешь посмотреть на это как специалист, но со стороны.

— Логично. Ну тогда спрошу, ты не думала о том, что именно потому, что имеешь образование психолога, так считаешь. Просто подводишь произошедшее под то, что тебе знакомо и удобно?

— Ты намекаешь о том, мол, что вижу о том и пою? — улыбнулась я.

— Возможно, но это не тот случай. Симптомы понимаешь. От них не открестишься.

— И что за симптомы?

— Эмоциональное и психическое перенапряжение.

— Это может быть вызвано обычным стрессом и ненормированным графиком, ты же работаешь как лошадь, — пожал плечами Дадо, пытаясь объяснить ситуацию.

— Хорошо, а раздражение, тревожность, необоснованные страхи. Тебе этого недостаточно? — начала перечислять я.

— А потом я впаду в депрессию и невроз, а это первые признаки нервного срыва. Ты знаешь, что в этом состоянии нельзя находиться долго? Могут быть самые непредсказуемые последствия от агрессии до суицида.

Я в этом состоянии уже почти полгода. И всерьёз начинаю подумывать о том, чтобы лечь в клинику и поправить нервы, так как у меня не только физическое истощение и эмоциональный стресс, но и галлюцинации.

— В смысле?

— Ты думаешь, что призрак, который я вижу, на самом деле существует, что он — не плод моего больного воображения, а реальная сущность?

— А ты так не считаешь?

— Я реалистка и не верю во всю эту потустороннюю белиберду типа ангелов, демонов и макаронных монстров.

Дадо улыбнулся, отставляя пустой стакан на стол. Встал. Прошёлся до окна, чуть отодвинул двумя пальцами занавеску, выглянул.

— Красиво.

— Да. Ночной город завораживает, — согласилась я и тоже поставила пустой стакан на прикроватную тумбу.

— Хорошо. Если ты во все это не веришь, то зачем позвала меня?

— Я испугалась.

— Хм.

— А что не так? Я могу не верить в призраков, но пугаюсь того, что на меня нападает, — вполне логично ответила я.

— Это существо страшное, если хочешь знать.

— И как давно это началось?

Дадо отошёл от окна и теперь прогуливался неспешно по моему номеру, брал предметы в руки, рассматривал, ставил их обратно на место. Просто так, безо всякой цели.

— Не знаю, не так давно, не больше года, а может, даже и меньше. Да, меньше, после нашего с тобой знакомства — это точно.

— Может это я на тебя этот призрак наслал?

— Очень смешно. Я же сказала, что не верю в потустороннее.

— Да, я слышал, ты веришь в медицину.

— Да.

— Отлично, ну если все в порядке и тут никого нет, и ты успокоилась, думаю, что я могу вернуться к себе. Ты не против?

— Думаю, да, так будет лучше. И спасибо, что выслушал.

— Не за что.

Я проводила Дадо до дверей, он, выходя, задержался на пороге, взял мою ладонь в свои руки, легонько сжал и сказал:

— Если она вернётся, то зови меня.

— Хорошо, — кивнула я и пожала его ладонь в ответ.

— Ещё раз спасибо.

* * *

Я не ошиблась, говоря о том, что вся эта катавасия с появившимся в моем доме призраком началась именно с появления в моей жизни Дадо. Даже не подозревала насколько я тогда была права, потому что мне и в голову не могло прийти, что его чокнутая подружка стала нас подозревать в интимной связи и не нашла ничего лучше, как обезопасить себя и извести меня с помощью ритуала.

Пилар решила действовать, и очень странным способом.

— Если он думает, что я дура набитая, то сильно ошибается.

Пилар сидела за монитором, пальцы летали по клавишам, набирая текст. На экране высвечивались слова, забитые в поисковик: «Как с помощью обряда уничтожить соперницу?»

Интернет тут же услужливо выдавал целую линейку вариантов с ссылкой на сайты, выдававшие чудовищные инструкции:

'Как избавиться от соперницы навсегда — заговор…

Убрать соперницу от любимого навсегда — сильный заговор…

Извести соперницу — заговор…

Как отомстить сопернице с помощью магии…?

Пилар жадно открывала ссылки, вчитывалась, шевеля губами, кривила лицо, со злостью закрывая бесполезные советы.

— Не то, не то, все не то.

Она снова открывала и закрывала ссылки, жёстко тыкая в клавиатуру и забивая в поисковик варианты с изменённым текстом. И тут ее взгляд привлекли слова:

«Черный, магический обряд на устранение соперницы…»

Пилар открыла ссылку и чем больше она читала, тем злобнее и плотояднее становилась ее улыбка. Похоже, она нашла то, что надо.

Пилар жадно вчитывлась в слова возникшие на экране.

'Этот обряд поможет не только избавиться от соперницы, но и заставит её страдать.

Отворот — эффективное средство, с помощью которого можно разрушить практически любые отношения.

Ваша ситуация безнадёжна, и все проводимые ранее обряды не принесли результата. Отворот на кладбищенской земле способен выправить ситуацию'.

— Вот то, что мне нужно. Пилар еще раз быстро пробежалась глазами по тексту, затем, выделив его, скопировала на флешку. Теперь осталось пойти в ближайший магазинчик, где есть ксерокс и распечатать. Она не испытывала страха от того, что что-то может пойти не так. Ее не смущало то, что она может нанести вред живому существу, ведь та наглая, пристарелая тетка, по ее мнению, заслуживала наказания. Но правильно ли избавляться от соперницы таким способом? Пилар об этом не задумывалась, так же не думала о том, что может пострадать ее любимый человек, да и она сама в том числе, ведь кладбищенская магия очень опасна для всех участников магического ритуала. Пилар в тот момент не думала ни о чем, разве лишь о том, как сжить со света гадину, которая позарилась на ее парня.

Пилар на сто процентов была уверена в том, что у Дадо и ее начальницы более тесные отношения, чем они стараются всем показать. Отдавать своего парня Пилар не собиралась и не придумала ничего лучше как провести магический обряд и отворотить нахалку. Поговорить с Дадо начистоту ей не хотелось, да и зачем? Она была уверена, что он все равно солжёт ей.

В ритуале было сказано, что для отворота нужно изображение обьекта, а так же весьма кстати будет любой биоматериал: кровь, ногти, кусочки кожи, но у Пилар была только фотография соперницы, правда, совместная с Дадо, но это легко исправить, бумага легко режется. Фото Пилар выудила из телефона Дадо. Начальница с ним часто фотографировалась в поездках, на мероприятиях, и чаще всего делали снимки на телефон Дадо, чтобы потом было проще выбрать и решить, какие фото можно будет использовать для рекламы, а какие подойдут для выставления в открытый доступ в соц. сетях. Потом Дадо удалял их, или пересылал их на телефон Марии, но этот снимок почему-то оставил себе. Его и обнаружила Пилар. Перекинув снимок себе в телефон, она распечатала фото вместе с рецептом заклинания, который нашла в интернете, а потом долго смотрела на фотографию с чувством ненависти.

На снимке Дадо и его начальница стояли рядышком с бокалами вина в руках, улыбались в камеру — ничего особенного, просто снимок коллег или очень хороших знакомым при условии, если не всматриваться и не искать сознательно какие-то улики. Такие, например, что голова женщины наклонена и волосы рассыпались, упав на плечо Дадо, что их тела хотя и не соприкасаются, но развёрнуты друг к другу в какой-то опасной, даже интимной близости.

И бокалы в руках тоже наклонены друг к другу под особым углом. Свободная рука Дадо — та, что не держит бокал, на первый взгляд не видна, но если присмотреться, то видны кончики мужских пальцев на талии женщины, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, чья это рука. Так же опытный взгляд различит и поймёт, если захочет, что эта рука не слегка держит партнёршу за талию — судя по наклону, его ладонь нагло и откровенно лежит на ее заднице.

Если смотреть сзади, хотя снимок и не позволяет подобный ракурс, то додумать можно, что так оно и есть — это спереди видны только кончики пальцев. Все вполне дорисует воображение, которое у Пилар было очень бурным.

Пилар не была дурой и могла дать оценку тому, что скрыто от глаз. Это злило, и больше всего то, что Дадо, позируя, не стесняется так себя вести. Этот бесстыдник во время фотосессии похлопывает эту старую тётку по попе как элитную кобылку. И не видит в этом ничего предосудительного.

Пилар со злостью чертыхнулась и уже готова была разорвать снимок. Она уже даже надорвала его, но вовремя остановилась.

Правильно, у неё нет волос и слюны и чего-то там ещё, но есть изображение этой стервы. Свежее фото, если верить магам и экстрасенсам, содержит энергетику, по которой не только получится считать образы, но на которую можно воздействовать.

Оно вполне может подойти для обряда. Пилар взяла ножницы и аккуратно разрезала фото на две части — с изображением любимого и разлучницы.

Она спрятала во внутренний карман джинсов половинку с изображением любимого. А половинку с изображением нахалки положила в белый конверт туда, где уже лежал распечатанный для ритуала текст и инструкция по его проведению. Пилар убрала конверт в сумочку; там уже лежали черные свечи, коробок спичек, бутылка спиртного и коробка конфет, которые рекомендовалось приобрести для обряда в качестве откупа для демона. Пилар застегнула змейку на сумке, повесила ее на вешалку в коридоре, бросила взгляд на вещи, сложенные стопочкой — спортивный костюм и кроссовки которые она наденет, когда пойдёт на кладбище и вернулась в комнату. До полночи далеко, нужно придумать, как убить время.

Хорошо, что Дадо сегодня у неё не ночует, а то бы он мог испортить ей все веселье. Он как всегда улетел в очередную поездку с этой старухой. Пилар в сотый раз пожалела о том, что позволила ему тогда принять предложение, и зачем она только согласилась? Хотя она прекрасно знала зачем — ее увлекла идея о деньгах, которые заработает Дадо и подарках, которые он будет ей привозить.

* * *

Пилар вышла из подъезда, осмотрелась по сторонам. Двор был пуст, оно и понятно — время после одиннадцати вечера принято проводить дома с семьёй, или спать, так как, скорее всего, предстоит вставать рано на работу. Молодёжь — ночные жители, но они давно уже перестали шататься по дворам, это в годы молодости бабки Пилар было принято собираться компанией во дворе. Петь песни под гитару и слышать вопли отдельно недовольных соседей о том, что пора прекратить шуметь, а то, те милицию вызовут. Милиции, впрочем, как и советских нарушителей общественного покоя, давно не существовало. Милицию давно уже переименовали в полицию. Молодёжь превратилась в современных мажоров, с лавочек во дворе они перекочевали в ночные клубы.

Пилар, сжав в руках сумочку, полная решимости направилась в сторону остановки, благо ехать было совсем недалеко — кладбище было всего в трёх остановках от дома, а то, возможно, что она и не решилась бы. Хотя, все это отговорки; даже если бы кладбище было за городом, в пределах 200 км, она все равно на попутках или такси добралась бы до нужной цели. Так как куча истраченных нервов, подозрений и страха, что эта мразь в один прекрасный день заберёт у неё Дадо, не давала покоя девушке. Эта старушка слишком часто стала летать в свои заграничные поездки и естественно, что Дадо как собачонка едет за ней — это его работа, но…

Работа ли?

Пилар стала в этом очень сомневаться, особенно в последнее время.

Пилар на негнущихся ногах, вздрагивая от каждого шороха и треска, вошла на территорию кладбища. Кресты и памятники как отпечатки чёрно-белых негативов вырисовывались на фоне могил, холмики, заросшие травой, чередовались с засаженными красивыми цветами ухоженными могилками.

Деревья без листьев, с крючковатыми ветвями, похожими на лапы хищных птиц, добавляли зловещих красок, от которых страх липкой струйкой вползал в сердце. Но Пилар не могла позволить себе уйти, тем более, сейчас, когда она так близка к цели.

Сначала она двинулась к валежнику — туда, где старая часть кладбища, на которой уже давным-давно не хоронили, была заброшена и отделена от новой сваленным в кучу хламом, спиленными ветками и всевозможным природным мусором, овитая сухим плющом и прошлогодней опавшей листвой. Там находились очень старые могилы, большей своей частью заброшенные, с покосившимися крестами, покрытыми мхом и побуревшими от влаги надгробными плитами. Памятники с обсыпавшимися краями или потрескавшиеся от старости, с выцветшими фото и трудночитаемыми надписями. Ограды утопали в диких зарослях плюща, расплодившихся сорняков и имели печальный облупившийся вид.

Пилар сделала два неуверенных шага по еле различимой узкой тропинке и замерла. Идти туда небезопасно — могилы в полном запустении, земля на многих осела и провалилась. Где гарантия того, что она не оступится в темноте и не провалится в одну из ям-ловушек, а то и того хуже подвернёт или сломает ногу, вот смеху-то будет. Она же от страха разрыв сердца получит, если вдруг нога увязнет в одной из могил — мозг услужливо выплеснет наружу все страхи и страшилки про мертвецов, что она знала, и которыми ее когда-то пугали в детстве.

Остановившись, Пилар перевела дыхание, расстегнула змейку на сумочке; звук до одури был громким.'

«Может, это потому что вокруг такая мёртвая тишина», — подсказало перепуганное сознание. Девушка несколько раз медленно вдохнула и выдохнула носом, чтобы унять гулко бьющееся сердце.

«Зачем я здесь, что я делаю?» — попытался возмутиться здравый смысл тоненьким задушенным голоском, но сил не хватило, решимость и чувство мести взяли верх, гнев, вспыхнув, затолкал пинками здравый смысл на задворки сознания и взял бразды правления в свои руки.

Стало значительно легче, в голове тут же прояснело, страхи исчезли, сердце перестало бешено колотиться, и из испуганной дрожащей девицы Пилар превратилась в уверенную, знающую чего она хочет и зачем пришла женщину.

Пилар вытащила из сумочки сложенный вчетверо листок, развернула. Приблизив к лицу, вглядывалась в напечатанные буквы, стараясь различить текст в сумерках.

Зря она решила идти в заброшенную часть кладбища, в ритуале ведь чётко сказано: чем свежее могила, тем лучше. Пилар вернулась на мощёные дорожки, осмотрелась в поиске недавних захоронений. Так… теперь надо выбрать подходящую.

Пилар стала осторожно пробираться по узким тропинкам иногда шириною всего в один шаг между оградами или низенькими бордюрами временных ограждений. Она приседала перед маленькими плоскими квадратными плитами, которые служили временной табличкой, пока не установят полноценный памятник. Вглядывалась в надписи, читая имена. Конечно, можно было облегчить себе поиски и включить фонарик на телефоне, но она не хотела, чтобы кого-то привлёк блуждающий среди могил огонёк. Это может создать ненужные трудности и повлечёт за собой кучу вопросов.

Когда могила с нужным именем, таким же, как у соперницы была найдена, Пилар приступила к ритуалу. Она аккуратно вынула бутылку вина и поставила на холм свежей земли, которая ещё и высохнуть не успела. Видимо, Пилар повезло: покойницу закопали накануне или даже в этот день, утром. После спиртного последовали конфеты. Девушка не стала срывать обёртку и распаковывать конфеты, просто положила коробку на землю рядом с бутылкой. Дары в качестве задабривания и получения благосклонности покойника были разложены, теперь можно приступать к ответственной части самого ритуала.

Пилар выпрямилась во весь рост, встала перед могилой и громко произнесла имя покойницы, призывая ее на помощь.

Ничего не произошло, хотя в описании ритуала обещали стопроцентный отклик. Пилар разочарованно хмыкнула, вот и верь теперь этим экстрасенсам и гадалкам, все их обещания не иначе как ложь, чтобы выманивать деньги у доверчивых граждан.

И только она отвернулась, чтобы уйти, как за ее спиной послышался шёпот, похожий на шуршание прошлогодней листвы.

— Ты звала меня?

Пилар резко обернулась, сделала неловкий шаг, зацепившись за что-то ногой и чуть не упала, раскидывая руки в стороны и балансируя. Восстановить равновесие ей удалось, она выпрямилась и увидела, как из середины могилы, прямо над принесёнными дарами как свеча на ветру колеблется женская фигура, похожая на дым, курящийся из жертвенного сосуда.

— Зачем ты звала меня? — повторила свой вопрос бледная тень, сверкая глазами на Пилар. Может она и была мёртвой и прозрачной, но вот глаза на удивление выглядели чёткими, живыми и ясными.

— Прошу прощения, что потревожила тебя, — извинилась Пиар, помня о том, что в ритуале сказано, что надо не просто задобрить покойника угощением, но и попросить прощения за то, что вызывают его. Вроде бы подобные маневры причиняют нестерпимую боль призванной душе.

— Помоги мне вернуть любимого, — попросила Пилар, вкладывая всю злость и горечь в свои слова.

— Хорошо, я сделаю, что ты просишь, но сейчас не время. Приходи позже, ты знаешь правила и знаешь, что делать. Приходи, я буду ждать тебя. Фигура растворилась, исчезая, будто ее и не было. Пилар хищно улыбнулась, потирая озябшие руки, затем провела ладонью по буквам на временной могильной плите. Да, она знает правила и придёт в следующую пятницу, чтобы завершить начатое. Она закопала фото соперницы в могильный холм и ушла, не оглядываясь.

Неделя тянулась как резиновая, Пилар не могла найти себе места или подходящего занятия, чтобы успокоиться и хоть как-то отвлечься. Мыслями она все время возвращалась к тому, что увидела на кладбище и удивлялась тому, как легко и быстро ей удалось уговорить покойницу. Она не была профессиональной ворожеей и ритуал взяла со страницы интернета, даже не совсем веря в то, что у неё что-то может получиться, и, вот удача — все прошло без сучка и задоринки.

Настала пятница, Пилар переоделась в тот же спортивный костюм, в котором приходила в прошлый раз, неделю назад, взяла те же атрибуты, не забыв прихватить очередной гостинец для покойницы.

Теперь уже без труда в сумерках Пилар нашла нужную ей могилу. Разложила на холмике принесённые дары, прежние бесследно исчезли, наверное, они стали добычей шатающихся по кладбищу выпивох, которые охотно угощаются тем, что оставляют с целью поминания усопших близкие. Но Пилар совершенно не было до этого дела — раз гостинцы исчезли, значит, дар был принят, и теперь покойница исполнит то, о чем ее просила Пилар в прошлый раз. Они обе хорошо знали правила и пока что соблюдали их с точностью до буквы.

Пилар достала из сумочки чёрную свечу, установила на надгробье и зажгла. А пото нараспев стала читать слова заговора.

«Пуст порог у мёртвых ног, тело мёртвое лежит, душа твоя крепко спит, сердце твоё уже не стучит и не болит. Излечи ты и Дадо сердце, усыпи его боль, пусть будет мертва и злость и любовь. Как ты не ждёшь и по любви не скучаешь, так и ему не скучать, не рыдать, да не горевать. Спокойно в душе, да пусто в сердце, именем всех богов тебя заклинаю, слова свои запираю. Да будет так.»

Не колеблясь ни секунды, Пилар закопала фото любимого в могильный холм. Ну, что ж, теперь дело сделано, теперь эта мерзавка получит своё, ибо призрак не оставит в покое пока не сведёт с ума и не утащит ее за собой. Пилар отвернулась от могилы и пошла, не оглядываясь, домой. Вот только не знала она того, что допустила ошибку и скоро эта оплошность принесёт не совсем хорошие и неожиданные плоды и навредит не только ее сопернице.

Не зря же говорят, что если хочешь провести обряд то, обращайся к магам и колдунам, так как они знают, что и как делать в таких случаях. Все же, профессиональная магическая работа не сравнится по эффективности с самостоятельной практикой, и огрехов будет меньше. Но что сделано, то сделано, и последствия будут самыми непредсказуемыми, Пилар все сделала правильно, вот только вместо того, чтобы изучить вопрос и понять суть ритуала просто провела его. Там было сказано найти могилу с подходящим именем и всего-то, но не было уточнения, с чьим именно именем, а так как Пилар хотела наказать соперницу, то и нашла могилу с таким же именем вместо того, чтобы найти нужную мужскую могилу. Остуда проводиться на мужчину, закапывается его фото, а значит, и в помощь нужно призывать покойника мужского пола с таким же именем. Вот чего не учла и пропустила Пилар, и вот что вышло от ее неумелого колдовства.

* * *

Я снова проснулась среди ночи от жуткого холода и страха. В комнате было темно, и я еле различала стоящую в спальне мебель. Но ощущение того, что кроме меня тут ещё кто-то есть, присутствовало. Хотя я никого не видела, но кожей чувствовала, что кто-то или что-то, жуткое и невидимое глазу, стоит в изножье постели и пристально смотрит на меня немигающим взглядом.

Почему я так была в этом уверена, не знаю, но это не паранойя или бред, навеянный страхом — в спальне действительно кто-то был, и этот кто-то не питал ко мне положительных чувств.

Так же не знаю почему, но я твёрдо была уверена в том, что это женщина. И не просто женщина, а мёртвая или призрак, в общем, жуткий гость из потустороннего мира. Откуда я это взяла, сама не знаю, но была уверена, что так оно и есть.

Но что ей надо в моей спальне? Зачем пришла? Почему пугает меня? Для чего стоит и молчит? Может это неприкаянная душа, ждущая от меня помощи? Тогда почему мне так жутко страшно только от одной мысли о ней? И я даже не допускаю мысли, что ей нужна помощь, наоборот, мне кажется, что помощь в этом случае нужна не ей, а мне. Так как она пришла для того, чтобы навредить, и сделать это как можно больнее и страшнее.

Я вытянула руку, чтобы дёрнуть за шнурок бра, висящего на стене, услышала характерный щелчок, когда потянула за шнур, но свет не зажегся. Спальня по-прежнему была погружена во мрак. Скорее всего, просто перегорела лампочка, а как иначе ещё объяснить? Но как же все это не вовремя! Я попыталась сесть на постели, опираясь на спинку кровати, сгибая ноги и подтягивая одеяло к подбородку. В тот момент, когда я обняла ноги, сцепляя пальцы в замок и вглядываясь в темноту расширенными от ужаса глазами, я совсем не была похожа на взрослую деловую женщину, скорее, на маленькую испуганную девочку, которой приснился кошмар.

Когда глаза немного привыкли к темноте, я смогла различить силуэт и да, моё чутье не подвело меня: я почему-то предположила, что мой ночной визитёр женщина и теперь воочию убедилась, что так оно и есть.

И не ошиблась я так же в том, что она стоит ни где-нибудь, а именно у меня в ногах. Она стояла и смотрела прямо на меня. Она была одета во что-то чёрное, напоминающее длинное платье; я бы могла подумать, что оно бальное, или свадебное, если бы не цвет. На голове у женщины была густая, чёрная кружевная в несколько слоёв вуаль. Она стояла, скрестив на груди руки и молчала. Прошла пара минут, но мне они показались вечностью.

«Зачем она здесь и чего хочет?» — мысль металась в голове и билась о черепную коробку, как залетевший на чердак воробей.

Женщина пошевелилась, вернее, колыхнулась, как занавеска колышется от порыва ветра, затем стала блекнуть и за секунду растаяла, превратившись в ничто. И тут же леденящий душу ужас прошёл.

Я снова вытянула руку и дёрнула за шнурок бра, на этот раз ночник загорелся, мягкий свет залил спальню, лампочка совсем не перегорала, но почему она тогда не зажглась в первый раз, когда я потянула за шнурок?

Причина этому, скорее всего, в том, что в комнате была эта ужасная женщина, которая меня напугала до чёртиков. Думаю, что именно этот призрак испортил или заморозил проводку своим присутствием. Я понимаю, что это похоже на паранойю или бред, но уверена на сто процентов в том, что причина именно в ней.

Уснуть я больше не смогу, тогда что мне делать? Я опустила ноги на пол, пошарила ступнями в поисках тапочек. Раз я не усну, тогда пойду пить чай, или даже лучше налить стакан тёплого молока, говорят, это помогает успокоиться.

После ночных видений я стала нервной, и поэтому, идя на кухню, принялась нажимать выключатели в каждой комнате. Похоже, что я и, правда, становлюсь неврастеничкой, но так мне было спокойнее, ведь когда комната хорошо освещена, то в ней бояться нечего.

Я открыла холодильник, достала пачку с нарисованной на ней зелёной коровой. Потом выглянула из-за дверцы, окинула быстрым взглядом кухню — никого нет, вернее, никто не успел пробраться на кухню незамеченным, пока я доставала молоко. Успокоившись, я закрыла холодильник, посмотрела на пачку, решила, что пить холодным не стоит и зажгла газ. Когда молоко вскипело, я налила его в огромную чашку, своими размерами больше похожую на бульонницу, и пошла к выходу, держа ее обеими руками. Свет на кухне пришлось выключать носом, для этого я встала на цыпочки и нажала кнопку. А что ещё прикажете делать, когда руки заняты?

Свет погас, я вышла в проход между кухней и коридором и не успела сделать и пары шагов как услышала отчётливый шорох у себя за спиной. Я дёрнулась, при этом чашка в моей руке дрогнула, и горячее молоко выплеснулось на кожу. Я вскрикнула от неожиданности, сердце стучало как бешеное, страх вернулся с новой силой. Я обернулась и оцепенела от ужаса: из темных недр кухни надвигалось нечто; меня обдало волной так, как бывает в метро при приближении электрички, вот только там это тёплый поток, а в мою кожу впились холодные иглы. И уже через секунду, следуя за этой ледяной волной, меня по ушам ударил звук. Дикий, нарастающий, отражающийся эхом как в тоннеле визг. Он буравил барабанные перепонки, взмывая в тональности крещендо. Неожиданно и резко из темноты вынырнуло искажённое гримасой, с вытянутым книзу открытым ртом орущее лицо. Запавшие глазницы, развевающиеся по воздуху и шевелящиеся как змеи волосы. От неожиданности я выронила чашку, и она как мини-бомба упала на кафель, чтобы разбиться с жалобным звуком и обдать мои ноги горячими брызгами молока, но я на тот момент этого не почувствовала. Я была парализована страхом, этот орущий мне в лицо ужас исчез так же внезапно, как и появился. Мои ноги стали ватными, тело била мелкая дрожь, я вцепилась в косяк и, привалившись к стене, медленно сползла по ней вниз.

Два нападения за одну ночь — это уже слишком! Сидя на полу в луже молока и разбитых осколков, я пыталась прийти в себя и собраться с мыслями. Вопросы, кто это и почему она или оно выбрало меня объектом нападок, не исчезли. Добавился ещё один: а может, стоит освятить квартиру? Если это неприкаянная душа, то нужно отправить ее обратно, хотя тоже странно. Если это, например, та, что жила здесь раньше, умерла и бродит в качестве призрака, то почему появилась только сейчас? По логике вещей она должна была проявить себя ещё тогда, много лет назад, когда я купила квартиру. А если это не привязанное к жилью существо, то сам собой напрашивается вывод о том, что ее намеренно тут подселили. Тогда кто и зачем решил воздействовать на меня таким оригинальным способом? Это явно не партнёры по бизнесу и не конкуренты. Тогда кто же это, кому я перешла дорогу?

* * *

Утром меня ждал ещё один неприятный сюрприз. Когда я вышла из квартиры, то обнаружила, что прямо под дверью на коврике рассыпана земля, и я успела наступить на эту кучку, оставив чёткий отпечаток туфли. Я придирчиво осмотрела обувь, убедилась в том, что не запачкалась и решила все пока оставить как есть. У меня просто не было времени на то, чтобы убрать это, я и так уже опаздывала на встречу — слишком долго провозилась в ванной, накладывая макияж после бессонной, полной стрессов ночи.

У меня важная встреча, и я не могла пойти на неё с красными глазами или с темными кругами под ними, я не должна выглядеть мятой или заспанной. Неопрятный внешний вид может дать повод для вопросов, а вопросы могут изрядно навредить бизнесу.

* * *

— Ты сегодня какая-то странная. Ольга размешивала чай в маленькой кофейной чашке, похожей на напёрсток.

— Все нормально, не обращай внимание, — ответила я, не поднимая глаз от своей чашки.

Вот уже много лет кряду у нас с подругой был заведён подобный обычай. Мы пили кофе каждый день в обед, в одном и том же кафе. И это не зависело от того, где мы теперь работаем. Понятно, что за многие годы место работы, как у меня, так и у неё не один раз поменялось, но все равно мы ехали сюда, чтобы встретиться и выпить кофе. Познакомились мы с Ольгой много лет тому назад на одной из вечеринок, куда я тогда ещё, будучи желторотой девицей, таскалась, чтобы завести полезные знакомства. Ольга Ускова, низкорослая, крепкого телосложения блондинка с умными глазами и сарказмом Фаины Раневской, который никогда не скрывала, всегда высказывалась, так как ей нравится не обращая внимания на вопли и обиды окружающих. Внешность моей закадычной подруги не совсем соответствовала ее ироничному складу характера. Ясные голубые глаза лучились добротой, белокурые волосы были забраны сзади в пучок, такой же доброй и открытой была и ее улыбка. Ее внешность очень распологала к себе, что по уверению моей подрки ей очень сильно мешало, так как она не любила людей. Всегда одетая по работе в строгий деловой костюм, в часы досуга Ольга предпочитала свободный стиль одежды и сейчас пришла на встречу со мной в джинсах и легкой блузке.

На момент нашего знакомства она уже была успешным, узнаваемым дизайнером одежды, и то, что она была старше меня больше чем на двадцать пять лет, абсолютно не помешало нам подружиться. Мы пронесли эту дружбу через года и старались встречаться как можно чаще, несмотря на то, что теперь были жутко занятыми. Кто-то назовёт это блажью и глупостью — тратить время на дорогу, чтобы выпить кофе в определённом месте не совсем умно, но тот, кто так скажет, просто не смыслит в том, о чем говорит.

Во всем городе это был самый вкусный и ароматный кофе и, хотя одна его чашка стоила как весь ланч, было не жалко потраченных денег. Кофе был действительно волшебным, может быть, причина в том, что женщина, которая его варила, использовала магию. Поговаривали, что хозяйка кофейни, Мадам Кьяро, в самом деле, является жрицей культа Вуду и тесно общается с духами и представителями невидимого тёмного мира. Иначе как объяснить ее удачу в бизнесе на протяжении стольких лет. Одинокая женщина в возрасте без мохнатой лапы, поддержки и крышующих структур держит крохотную кофейню в центре города, и все беды и несчастья обходят ее стороной долгие годы. В то время как многие ее соседи успели разориться, не выдержав конкуренции, наезда бандитов в девяностые, как и скачков нынешней экономики.

Странно все это, но я, как владелица ресторанов и лично пережившая кучу бед и напастей, связанных с бизнесом, которые преодолела и выстояла, воспринимала эти слухи с улыбкой, отмахиваясь от глупых сплетен. Так как считала, что магия тут совершенно не при чем, Мадам Кьяро просто умная старая леди, которая много работает и любит дело, которым всю жизнь занимается — вот и все, и никаких тебе чертей и тайных помощников из подземного или паралельного мира.

— А мне так не кажется.

Ольга отложила ложку в сторону, взяла чашку, смешно оттопырила мизинец и сделала маленький глоток.

— Все нормально, — повторила я, делая ударение на каждом слове, будто старалась убедить в этом прежде всего себя.

— А мне так не кажется, — тоже разделяя слова и делая паузы, повторила Ольга, глядя пристально на меня и давая понять, что не отстанет, пока не услышит правду.

— Я плохо спала.

— В чем причина? Надеюсь, всему виной жгучий брюнет с красивым телом и африканским темпераментом? — пошутила подруга.

Ольга всегда умела поднять мне настроение и рассмешить, но не в этот раз. Все ее разговоры и выводы, на какие темы они ни были бы, чаще всего так или иначе стекали в русло интима.

Любое обсуждение — неважно, был ли это разговор о выборе занавесок, или покупка килограмма картошки для ужина она так или иначе в конечном итоге направляла к горизонтальной плоскости и мужчинам. И очень едко по этому поводу шутила.

— Нет, — поджала губы я.

— Это была страшная тётка в чёрном платье и, кажется, давно не живая.

— Ты не шутишь? — Ольга иронично выгнула бровь.

— Кошмары? У тебя? Да еще и с призраками? Дважды странно. Наверное, ты просто поела много жирного на ночь.

— Ничего я не ела и даже не пила, — нахмурилась я; игривый тон подруги раздражал, она действительно не понимала сути проблемы и насколько все серьёзно.

— Тогда у тебя стресс. Ты просто перенервничала, вот тебе и снятся эти сны.

— Спасибо за диагноз, но это не сны. Это призрак.

— Что? Ты серьёзно? Привидение? Ты что, веришь во всю эту чушь?

— Я бы не верила, если б не видела все это собственными глазами. Я говорю, что видела эту женщину, так же как и тебя сейчас. И поверь, что тогда я была трезвой — не под кайфом, или какими-то веществами типа грибов и опиатов, которые как ты знаешь я ни за что принимать не стану, но судя по твоему лицу, ты видимо, готова и такое предположить.

Я поднесла раскрытую ладонь к своему лицу, почти касаясь носа и шипя как кошка зашептала.

— Я видела ее вот так близко.

— Похоже, что это и, правда, не шутка.

— Да какая шутка! — взорвалась я, повышая голос, и тут же осеклась, оглядываясь, чтобы убедиться в том, что мой выкрик не привлёк внимание посетителей кафе.

— Ты и, правда, не шутишь? — Ольга нахмурилась, изучая моё лицо.

— Я и сама думала, что с ума сошла. В последнее время график стал слишком напряжённым, и я решила, что эти видения — последствие стресса. Если честно, я и до сих пор так думаю.

— Я, конечно, ничего не хочу сказать, но… Ты не думала о том, что, возможно, все это правда? Призраки существуют, уж поверь мне.

— Ольчик, прости, но это звучит как бред.

— Ладно, — сдалась подруга, поднимая руки вверх.

— Если ты такая упрямая, то можешь записаться на приём к психологу. Может, когда ты поговоришь со специалистом, все действительно встанет на свои места.

— О чем ты? — выгнув бровь, спросила я.

— Возможно, тогда ты поймёшь, что здорова и то, что происходит реально.

— Или меня признают душевнобольной и запрут в психушку, — невесело пошутила я.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Спустя два месяца

Такова Моя Воля,

Да Есть и Да Будет Так!

FIAT UT DICTUM EST IN

NOMINE AMORIS!

'Любовное послание

с руническим приворотом'

— Плохо выглядишь. Мне кажется или ты похудела?

— Спасибо, что заметил. Да, я похудела. А ещё я плохо сплю и дёргаюсь от каждого звука. Наверное, мне стоит лечь в клинику неврозов, пока меня не увезли в Кащенко.

— Все действительно так плохо?

— Думаю, да, — поджимая губы, ответила я. — То, что я откровенничаю с посторонним человеком, ещё и мужчиной, и к тому же моим подчинённым, мне не нравилось, но выговориться надо было. Как назло Ольги не было рядом, она снова улетела в Испанию.

Это вошло у неё в привычку. В жизни моей подруги произошли кардинальные перемены. Случилось так, что ее дочка три месяца назад решила сделать своей маме на день рождения королевский подарок, и купила путёвку в Испанию, естественно, выбрав хорошую турфирму по совету многочисленных друзей, чтобы мама ни о чем не заботилась и не беспокоилась, что называется, «все включено». Вот и получилось, что три месяца назад Ольга осуществила свою заветную мечту, а я почти потеряла подругу.

Не в прямом смысле, конечно, но почти что так. Ольга была довольна поездкой и даром время не теряла, успела на отдыхе познакомиться с местным мачо, и вышло так, что этот мимолётный курортный роман не оборвался по ее возвращению на родину, он продолжился в переписке и беседах по скайпу.

И спустя какие-то две недели после возвращения Ольга снова улетела в Испанию, на этот раз билет ей оплатил тот самый испанец. Похоже, что у них все было серьёзно, поэтому я и говорю о том, что почти потеряла подругу. Если и дальше так пойдёт, то Ольга вполне осуществит свою вторую давнюю мечту и навсегда улетит в Испанию жить.

— Я могу тебе чем-то помочь?

— Это вряд ли. Хотя нет, ты можешь отвести меня в отель. Мне порядком надоела эта вечеринка. Контракт мы подписали, нужный тон присутствия тоже выдержали и теперь можем уйти. А ещё ты можешь проводить меня в мой номер и почитать мне сказку на ночь, — пошутила я, но Дадо воспринял это вполне серьёзно.

— Любишь сказки на ночь? — улыбнулся он.

— Нет, конечно, я просто неумно пошутила, — попыталась улыбнуться в ответ я и придать голосу непринуждённость.

— Все хорошо, — отмахнулась я.

— Мне кажется, что нет. На самом деле, все действительно так плохо, как ты сказала раньше, а сейчас ты просто пытаешься что-то скрыть и отделаться от меня?

— Дадо, с таким аналитическим умом тебе надо работать совершенно в другом учреждении, — пошутила я и отставила в сторону бокал с шампанским, который держала всю вечеринку в руках, но так и не пригубила.

— Ну, вот ты и подтвердила мои предположения — когда у тебя что-то не ладится, ты начинаешь шутить так, как сейчас.

— Ты так хорошо меня знаешь?

— Думаю, что да. Я достаточно много провожу с тобой время и к тому же наблюдаю тебя в ситуациях, когда тебя вообще никто посторонний не видит, и успел сделать выводы.

— Надеюсь, что ты не воспользуешься этой информацией и не продашь ее конкурентам, — снова невесело пошутила я.

— Ну, вот опять.

— Что опять?

— Глупые и несмешные шутки. Ты пытаешься отвлечь и доказать, что все хорошо.

— Нет, это не способ отвлечь тебя, просто я действительно в последнее время очень плохо сплю, мучают кошмары.

— Тогда как насчёт сказки на ночь? — очаровательно улыбнулся Дадо и при этом сделал тонкий неуловимый жест, от которого я покраснела.

— Я пошутила.

— А я нет. Давай я отведу тебя в номер и просто посижу рядом, пока ты не уснёшь. Только не думай ничего плохого. Я уйду, как только ты уснёшь, и дверь захлопну, — пообещал Дадо.

— Я и не думаю. Если честно, то было бы неплохо, если ты посидишь рядом.

Я, правда, в последнее время сильно издёргалась. Так что если тебя это не обременит, то посиди возле меня пока не усну.

— Вот и договорились. А сейчас давай уйдём по-английски, мы же можем себе это позволить?

— Думаю, да.

Дадо вызвал такси. За то время, что он сопровождал меня в поездках, он многому научился, и я перестала думать, о чем-либо. Он возился со мной как хорошо обученная нянька, которая ухаживает за младенцем. Именно так, с ним я реально могла расслабиться, и это спустя всего какой-то год.

В поездках я всегда знала, что на встрече он подскажет и поддержит меня, напомнит, что мне нужно поесть, когда я в запарке забываю обо всем на свете. Развлекал разговорами на скучных вечеринках. Вызывал такси, чаще всего не спрашивая а, просто зная, что я устала, так как успел изучить мою мимику и жесты. Он успел стать очень важным и необходимым в моей жизни человеком, может этот фактор сглаживал мои переживания по поводу потери подруги. Я понимала, что она отдалилась, но не расстраивалась сильно, так как со мной был рядом человек, который мог выслушать и подержать так, как это раньше делала она.

Дадо исполнил обещание — отвёз меня в отель, подождал, когда я переоденусь ко сну и улягусь в постель и только тогда зашёл в мой номер. Устроившись в одном из мягких кресел, он рассказывал мне всевозможные истории из жизни, пока меня не сморило. И надо сказать, что он почти сдержал своё слово о том, что уйдёт после того как я усну.

Он не захлопнул дверь, как обещал, видимо, чтобы не будить меня, закрыл на ключ, который взял с собой, уверенный в том, что утром его мне вернёт. Ведь я все равно ночью никуда не пойду, а к завтраку мы обычно спускались вниз вместе, предпочитая с утра есть в столовой отеля. И хорошо, что он взял ключ с собой, иначе бы просто пришлось взламывать дверь, потому что не успел он выйти и дойти до своего номера, как из-за моей двери послышался жуткий крик. Дадо бросился обратно, в два счета справился с замком и ворвался в номер. Увидев то, как я сижу в углу, закрыв лицо руками и кричу что есть силы, беглым взглядом он осмотрел номер, убеждаясь, что кроме нас в нем никого нет, открыл поочерёдно двери ванной и туалета, заглядывая внутрь. Никого не обнаружил. Затем подошёл ко мне, отнял руки от лица, заставил посмотреть на себя и убедился в том, что я его узнала. Потом без расспросов поднял меня на руки и отнёс в постель, устраивая поудобнее и накрывая одеялом. Сам примостился поверх одеяла, обнял меня и стал что-то говорить успокаивающее, гладя меня по волосам. Через полчаса я перестала дрожать и даже смогла уснуть. На этот раз Дадо никуда не ушёл, он остался со мной, тем самым нарушив данное мне обещание, но я, если честно, не была против, потому что пака он был рядом, я впервые за все это время смогла спокойно уснуть.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Прошло еще полгода

Вышла я, раба Божья (ваше имя)

ночью в поле, вырыла яму,

положила в яму ту любовь

раба Божьего (имя мужчины),

забросала землёй.

Лежи, любовь раба

Божьего (имя мужчины), там,

да никогда ко мне не возвращайся.

«Кладбищенский отворот»

Так случилось, что мне срочно нужно было лететь в Мадрид — позвонила Ольга, которая совсем недавно вышла замуж и уже успела стать гражданкой дивной страны под названием Испания.

Вот для чего понадобились все ее частые перелёты. Оказывается, она все это время собирала и оформляла нужные бумаги на жительство. Теперь Ольга решила не только там поселиться, но и замутить там свой личный бизнес по пошиву и продаже одежды. Ну, и пригласила меня к себе погостить, так сказать, для того, чтобы обсудить детали, ну и, возможно, полагая, что я смогу ей помочь с реализацией товара на родине. Вы спросите, зачем я ей понадобилась и что можно обсуждать, когда я владею ресторанами, а она открывает ателье готового платья? Не буду же я у себя вместо салата подавать жареные перчатки или того хуже предлагать посетителям после трапезы прикупить пару-тройку эксклюзивных вещей из Европы, так сказать, на десерт. Конечно, нет, что за дурной тон, фу!

Менять направление собственно бизнеса я, конечно же, не стану, но вот Ольге, возможно, помочь смогу. За столько лет успешной работы я приобрела много полезных связей и выгодных знакомств, и не только у нас в России, так что, наверное, смогу кому-то предложить продукцию Ольги. Например, моему хорошему знакомому господину Шнайдеру — у него несколько бутиков готовой одежды, раскиданных по городу.

Возможно, что его заинтересуют модели от испанского кутюрье в единственном экземпляре и по бросовой цене. В общем, я приняла приглашение Ольги погостить в Испании, но прежде чем купить билет, набрала номер Дадо, чтобы сообщить ему о том, что мы едем в Мадрид.

Я прекрасно помню о том, что предлагала ему сопровождать меня в деловых поездках и исключительно по работе, а тут вроде как я лечу на отдых. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то я не так уж и кривила душой — эта поездка почти деловая. Тем более Дадо тут будет как нельзя кстати. Вполне вероятно, что после долгой разлуки мы решим с Ольгой отдохнуть в одном из увеселительных заведений, но не идти же нам туда вдвоём, без сопровождения. Конечно, можно взять с собой ее горячего престарелого мачо, но…

Думаю, это плохой вариант. Во-первых, если вдруг к нам станут приставать, защитить он нас все равно не сможет. Разве что попытается и получит по лицу, а потом вызовет полицейских, чем окончательно испортит нам вечер и свои отношения с Ольгой. И думаю, что потом он иначе будет смотреть на то, как мы с ней проводим время. Если вдруг случится потасовка, да ещё с его участием (испанцы народ горячий и непредсказуемый), то вряд ли в следующий мой приезд он отпустит супругу со мной погулять.

Поэтому идея взять с собой в поездку Дадо показалась мне вполне разумной. Это успокоит Ольгиного испанца. Мужчина, приехавший со мной, сразу попадает в глазах престарелого мачо в разряд положительного персонажа, ведь женщина, когда она не одна, не станет строить глазки посторонним и сбивать с истинного пути его супругу. Ну и будет кому за нами присмотреть. Вряд ли кто-то осмелится прибиться к нам с целью знакомства, когда рядом такой красавец. Тут уж я, что называется, убью двух зайцев одним выстрелом.

* * *

Это же с ума можно спрыгнуть от того, что происходит! Подумать только: призрак охотится теперь не только когда я дома, но и в поездках. Женщина в чёрном явилась, когда мы ночевали в гостях у Ольги. Хорошо, что я не заорала и не переполошила весь дом. Хотя может это, все же, переутомление после перелёта или просто расстройство психики. Мне, наверное, по приезду, не помешает обратиться в клинику неврозов. Хотя не знаю, почему, но иногда я уверена в том, что эта женщина-призрак настоящая, а не плод моего воображения. Слишком все порой реалистично и живо. Если она реальна и хочет мне что-то рассказать, как все те призраки, про которых показывают в фильмах, тогда почему молчит?

Может, чтобы понять ее, следует сходить к гадалке или экстрасенсу? Хотя, что за чушь я несу? Лучше в клинику, это от недосыпов и ненормированного графика, вот и все.

Ольга встретила нас как самых дорогих и долгожданных гостей. Они с ее Альфредо, видимо, целый день проторчали на кухне, чтобы приготовить нам такой богатый стол. Чего там только не было, перечислять не стану — у меня заболит язык от болтовни, а у вас или завянут уши или литрами начнёт вырабатываться желудочный сок. Скажу лишь, что встав из-за стола, я почувствовала себя так, будто наелась на целый месяц вперёд. Под предлогом того, что Ольга хочет мне показать пляж, который находится у них прямо под носом, мы вышли на улицу, оставив мужчин сидеть перед телевизором и обсуждать какие-то свои мужские дела. А что, пусть познакомятся, если у нас с Ольгой пойдёт дело, то, думаю, что мы часто будем сюда летать вместе с Дадо, и лучше будет, если они с Альфредо найдут общий язык.

— А я смотрю, этот мальчик у тебя прижился. Милый мальчик, надеюсь, он таким и останется. Ольга подняла ракушку и, повертев ее в руках, швырнула в океан.

— Не понимаю, о чем ты.

— Да так, болтаю по-стариковски. Ольга развернулась к морю, обняла меня за талию и поднесла ко лбу ладонь, делая вид, что вглядывается в горизонт.

— Скажи, а ты с ним спишь? Только честно.

— Ты с ума сошла! — горячо возразила я. Вопрос подруги не только возмутил, но и смутил меня.

— А он тебе, я смотрю, не безразличен. — Она не больно щёлкнула меня по кончику носа.

— Не говори глупостей, — снова разгорячилась я.

— Да ладно, не буду, но то, что я вижу не так уж и плохо. Знаешь, если он доставит тебе удовольствие, то в этом не будет большой беды. Поверь мне.

— Даже обсуждать это не хочу, — ответила я, поджимая губы.

— Уж мне-то ты можешь сказать правду и знаешь что? Альфредо предлагает сегодня вечером посидеть в одном из уличных кафе вместо того чтобы сидеть дома в духоте. И я бы на твоём месте опрокинула стаканчик-другой, а потом взяла бы, да и соблазнила этого красавца. Если что, предупреждаю заранее: спален у нас в доме только две. Одна, сама понимаешь, наша, а вот вторую мы отдаём вам, Там, конечно, кроме кровати, есть ещё и кушетка, но я бы тебе предложила устроиться поудобнее, и знаешь, что ещё? Можешь не стесняться — кричи, стены у нас с шумоизоляцией, мы специально сделали для удобства гостей.

— Ольга!

— Что? Я просто предложила. — Подруга расплылась в улыбке.

— Спасибо, конечно, но я, все же, откажусь, не очень-то хочется терять толкового работника.

— Как знаешь, как знаешь.

Пойти в кафе всем вместе, как планировали наши хозяева, не удалось по причине того, что Ольге вечером стало плохо: поднялась температура и ее вырвало. Пришлось вызывать скорую. Несмотря на то, что врач поставил подозрение на отравление. Кроме неё, никто не отравился, и путём нехитрых вычислений из того, что никто не ел, кроме Ольги этот морепродукт, подозрения пали на мидии, остатки которых тут же были выброшены в унитаз. Ольга наотрез отказалась от госпитализации, мотивируя это тем, что сама знает как себя лечить, и пока у неё все под контролем и нет обезвоживания, ни в какую больницу она не поедет. Она будет соблюдать режим, пить воду, нужные лекарства, и все наладится.

Чтобы хоть чей-то вечер не пропал, она буквально выставила нас с Дадо за дверь, мотивируя это тем, что нам нужно проветриться, а не сидеть и нюхать ее рвотные массы. Да, именно так и сказала, Ольга у меня никогда не была пуританкой по части выражений и никогда не пряталась за словами, как это делали другие, говоря о том, что это неприлично и некрасиво. Если она, забивая гвоздь, попадала по пальцу, то смачно говорила: «Вот дерьмо!'Хотя, может, кто-то и предпочтёт сказать вместо этого слова, например, 'сахар», звучать это, конечно, будет менее грубо, но неправдоподобно. Поэтому Ольга выражалась так, как считала нужным, невзирая на приличия и называла вещи своими именами, как бы грубо это ни звучало.

Я согласилась с ее доводами хотя бы потому что не так часто удаётся выбраться просто на отдых, а не по делам. Там ты ходишь по вечеринкам, ресторанам и кафе, которые выбирает принимающая тебя сторона, то есть, опираясь на свой вкус. А когда ты на отдыхе, то можешь сама распоряжаться своим временем и предпочтениями. Дадо тоже не стал спорить с Ольгой, и мы вышли на улицу, медленно прогуливаясь пока я, наконец, не увидела, как мне показалось, очень подходящее и вполне уютное уличное кафе.

Мы вошли под крытый тент, и я стала высматривать подходящий столик.

— Скажи, зачем мы здесь?

— Ты имеешь в виду город или это конкретное место?

— Я про это конкретное место, — с нажимом уточнил Дадо, пристально изучая меня.

— Хорошо, с удовольствием объясню. Должна сделать отступление и рассказать, что у меня уже годами выработалась привычка. Вернее, даже не привычка, а потребность. Я часто мотаюсь заграницу. Бывает так, что после трудного суматошного дня. Когда ты носишься как угорелая по жаре в деловом костюме и на шпильках, без перерыва на обед и другие потребности и нужности, встречаешься с клиентами, деловыми или потенциальными партнёрами, к вечеру просто одолевает желание провести пару часов перед сном в тишине и расслабленной неге.

Для того нет ничего лучше как выйти на оживлённые улочки ночного города. Понимаю, что это звучит странно, ведь мы с тобой чаще всего уходим с вечеринок, вымотанные донельзя. Зачем потом тащиться в кафе? Ну, это сейчас, когда ты рядом, я после корпоратива еду спать в отель, а раньше я часто летала одна и поэтому выходила на улицу, чтобы отдохнуть. Это у нас в России ночью улицы замирают и засыпают; редко, когда встретишь запоздалого путника или подвыпившую кутящую компанию.

В Европе самая бурная жизнь именно ночная. Для местных жителей нет ничего необычного в том, чтобы встретиться поужинать в десять вечера и потом решать, куда отправиться дальше. Люди здесь часто предпочитают проводить время, просто гуляя по улицам и общаясь с друзьями. Казалось бы, пожилые люди должны отправляться домой, но тут не так, они предпочитают зависать в более спокойных питейных заведениях, чтобы отдохнуть поле утомительного дня. Молодые, естественно, ищут приключений и драйва. Я для себя давно уже выбрала то, что наиболее подходит мне.

А именно, я выхожу на улицу, неспешно прогуливаюсь и присматриваю для отдыха одну из уличных кафе, которые чаще всего устраивают перед ресторанами, выставив столы и стулья прямо на улице под матерчатым тентом. Там я чаще всего устраиваюсь, усаживаясь за столик подальше от входа, заказываю чашку чая или бокал вина. Скидываю туфли, вытягиваю ноги, скрестив их под столом в лодыжках, и, откинувшись на спинку стула, потягиваю напиток. Конечно же, с интересом наблюдая за расположившимися за соседним столиком или танцующими под тихую музыку парами.

Иногда я закрываю глаза и просто слушаю звуки. Бывает, что кто-то присядет за столик с целью познакомиться, но я не шевелюсь и глаза не открываю. Человек, так и не дождавшись ответа, бормочет mujer extranjera descortés и тихо уходит. Возможно, ты удивишься и спросишь, как можно отдыхать среди суеты?

Уверяю тебя, когда твоя жизнь проходит в движении, и ты работаешь как вечный двигатель, то перестроиться очень сложно на новый ритм и лад, поэтому и отдыхаю я энергично и в суете, происходящей вокруг меня. Для меня было бы не совсем нормальным вернуться в номер и, вытянувшись на огромной двуспальной кровати люкса, пялиться в широкоформатный экран телевизора или читать книжку перед сном в полной тишине и одиночестве, от этого я бы ещё сильнее устала и чувствовала бы себя потом разбитой.

— Пойдём, сядем. — Я жестом указала Дадо на столик, который приметила и, не дожидаясь ответа, направилась к нему, Дадо молча пошёл следом.

— Садись. — Я сама отодвинула свой стул, не дав Дадо возможность поиграть в джентльмена, и села за столик. Деловито взяла в руки чёрную папку и раскрыла, чтобы изучить меню. Дадо сел на свой стул, но смотрел на меня так серьёзно, что я не выдержала и похлопала его по руке.

— Расслабься.

Дадо по-прежнему молчал и даже не улыбнулся в ответ, из чего я тут же сделала соответствующие выводы.

— Мы просто поужинаем, вот и все.

— Мы могли бы поесть дома. В холодильнике осталась куча еды с обеда.

— Я не поняла, ты что, меня боишься? Не будь ребёнком, ты, что и в самом деле ждёшь от меня подвох?

— Ольга как-то слишком удачно отравилась устрицами, — опуская глаза, сказал он.

— Так ты меня и правда в чем-то подозреваешь? Думаешь, я специально выманила тебя ночью на улицу? Но для чего? Ты, наверное, решил, что я хочу тебя напоить, а потом воспользоваться случаем и соблазнить? — рассмеялась я.

— Я совсем не это имел в виду, — буркнул Дадо, и тут я поняла, что именно об том он и подумал.

Своим абсурдно нелепым, как мне казалось, предположением, я попала в точку. Мне тут же припомнился разговор на пляже, который затеяла Ольга.

— Значит так, — принялась объяснять я, чеканя каждое слово так, будто разжёвываю тему предмета туповатому ученику.

— Соблазнять я тебя не собираюсь, и посягать каким-либо другим способом на твоё прекрасное тело тоже не стану. Это понятно? Мы просто поужинаем, я так привыкла, я так люблю. Просто ужин и ничего больше, а потом мы вернёмся и, несмотря на то, что нам выделили общую спальню, ты будешь спать на кушетке совершенно один. Ясно?

— Прости, если я тебя обидел.

— Ты не обидел, это даже забавно. Давай договоримся, что будем вести себя как взрослые люди. Если что-то тебя смущает, говори мне об этом прямо. Я прекрасно все пойму и учту. И давай больше не будем возвращаться к подобной теме. Мы вроде бы уже однажды расставили все точки над «i», я сказала, что не завожу романы на работе, тем более с подчинёнными, а у тебя есть девушка, и я об этом тоже хорошо помню.

— Спасибо.

— Не за что, давай уже поедим, я жутко проголодалась.

Подозвав официанта, я попросила принести два бокала и бутылку Teso la monja, надо же что-то выпить пока мы будем ждать ужин.

— Прости, если не секрет, а чем именно занимается твоя девушка? — спросила я, чтобы разрядить обстановку и уйти он щекотливой темы.

— Она фотограф, вольный художник, устраивает фотосессии, съёмки праздников, свадеб, ну и так далее.

— М-м-м, — протянула я многозначительно и отпила из бокала.

— Что это значит? — нахмурился Дадо.

— Ничего, — пожала плечами я.

— А я не уверен.

Дадо взял в руки бокал на тонкой ножке, задумчиво покрутил его в пальцах, поднял вверх, изучая его содержимое, глядя сквозь него на свет. Залпом выпил, поставил бокал на стол и, выдохнув, выдал:

— Знаешь, у меня такое ощущение, что ты этим м-м- м, — что-то хотела сказать, вернее обидеть или высмеять мою девушку.

— Хм? Кто, я?

Почувствовав, что разговор и правда будет серьезным и даже, возможно, что мы поссоримся, я для храбрости махнула свой бокал тоже залпом, хотя и знала, что вино крепкое и не осмотрительно вот так его пить, но что мне было ещё делать?

Дадо ждал ответа, я зажмурилась, хмель ударил в голову, этого и следовало ожидать. Сразу возникло желание скинуть туфли, вытянуть ноги и задрать их прямо на столик, но я понимала, как неуместно это будет выглядеть, и с большим сожалением отказалась от данной идеи.

— Абсолютно нет.

Я поставила свой бокал на стол и тут же налила в него новую порцию из бутылки.

— Тебе не нравится то, чем занимается Пилар? — Дадо был настроен на то, чтобы защитить честь своей девушки и добиться от меня признания того, что она гений, видимо для этой цели он и достал из кармана телефон и стал там что-то искать, листая пальцем по экрану. А затем протянул его мне с какой-то торжественностью и упрямством на лице. Если честно, ничего сверхъестественного я в этих снимках не увидела. Обычные, где-то даже посредственные, таких снимков полно на просторах интернета. Для приличия я похвалила пару работ Пилар. Но, видимо, не убедила Дадо, так как в моем голосе он уловил нотки фальши.

— Тебе не нравится? — спросил он, внимательно вглядываясь в моё лицо.

— Ну, почему же, нравится, но похоже это не совсем ее.

— Вижу, что не нравится, но, знаешь, твоё мнение не столь важно. Главное, что я считаю ее снимки прекрасными.

И тут, что называется, «Остапа понесло». Может, все дело в выпитом алкоголе, который, как известно, развязывает язык и заставляет выбалтывать то, о чем ты думаешь, и на трезвую голову никогда не сказала-бы. А может, во мне на тот момент еще и проснулся внутренний психолог, всем и вся дающий оценку, а к нему присоединилось дремавшее желание троллить — не знаю, в чем тут дело. Возможно, сработало все вместе, поэтому я махнула ещё один стакан вина и решила быть откровенной и честной и вывалила все, что я думаю о прекрасном творчестве его замечательной Пилар. Хотя я и дала себе обещание после разговора в кафе на нашей с ним первой деловой встрече, что не стану переходить границы и давать оценку его отношениям с Пилар. Тогда я позволила себе лишнее, сказала ему свое мнение, но этого не должно было повториться, так, по крайней мере, я думала. И уж тем более не собиралась делиться своими умозаключениями с Дадо сейчас но…

Во мне заговорило игристое и требовало откровения.

Впрочем, меня это и не удивило, я всегда бываю слишком откровенной и резкой, когда меня к этому вынуждают или, когда я выпиваю лишнее.

— Хочешь по-честному? Хорошо, сам напросился. Вино сделало своё гнусное дело, и то, что обычно остаётся за кадром и чего я обычно не скажу в трезвом виде, вылилось полноводной рекой.

— Прости, это твоя девушка, и если ты считаешь ее работы гениальными, и это твоё право, но я не увидела здесь шедевра. Я, в отличие от тебя, не подвержена гормональному всплеску и могу судить о вещах трезво (смешок, видимо, мне понравился сказанный мной каламбур).

Ну, ещё бы, трезвым взглядом! И это говорю я, та, которая залпом выпила два бокала крепкого вина, забавно.

— Мне не то, чтобы совсем не нравится, но это, можно сказать, профессиональный взгляд, я несколько лет занималась фотоделом и надеюсь, что научилась в этом разбираться, по крайней мере, я имею представление о том, о чем говорю. Потому что имела честь соприкоснуться с работами известных фотографов, ты знаешь таких фотографов, как например, Максимишин, Сахаров, Рашап. И должна сказать, что это гениальные мастера своего дела. И мне даже удалось немного поработать под началом Александра Земляниченко. Знаешь, кто это? Один из самых известных современных российских фотожурналистов, начальник отдела фотографии московского бюро агентства 'Associated Press.

Он дважды становился лауреатом Пулитцеровской премии, но это тебе, конечно, ни о чем не скажет и, к сожалению, снимки, я тебе его не покажу — у меня в телефоне их нет, но если есть любопытство, то Гугл тебе в помощь. Посмотри и поймёшь, как надо снимать. То, что ты показал мне сейчас — обычные снимки, не более того. Обычные фотосессии с людьми, и не всегда удачные. Ты, вообще, знаешь значение слова фотография? Это означает сделать особенные снимки, с одной целью — подчеркнуть какую-то конкретную черту характера человека, показать красоту или, наоборот, изъян, некоторым и такое нужно.

Можно сделать из простушки женщину вамп или, наоборот, но это каждый, или почти каждый может. Главная цель фотографии — раскрыть человека, показать его внутренний мир, или момент жизни, который поразил тебя настолько, что ты его запечатлел и передал тем самым свою эмоцию людям. То, что делает твоя Пилар это— просто фотосъемка, без души. Она снимает людей в разных позах и разных интерьерах, и не более того. Прости, но ни одно фото меня не цепляет, в них нет ни красоты, ни изящества, ни тем более того, что принято называть искусством.

— Да ты просто завидуешь или ревнуешь, — обиделся Дадо, похоже, что и ему тоже хмель ударил в голову и развязал язык, ведь он в отличие от меня выпил не два, а четыре бокала.

— Что? — уставилась я на него, не веря своим ушам. Неужели мои слова его настолько обидели? Хотя почему нет? Я высказалась о его девушке, не в очень приятном ключе и вполне нормально, что он обиделся. Все это, конечно, правильно, но дело в том, что и я разозлилась, услышав от него подобное. Я была сильно задета и решила утереть ему нос и кое-что доказать. Возможно, не будь я под шафе, я бы пропустила замечание о моей зависти и ревности мимо ушей. Но хмель требовал реванша и отмщения. И к тому же он, наверное, не слышал моё бахвальство о том, что я тоже увлекалась фотоделом и знала в этом толк. Пора было утереть ему нос и поставить на место его подружку.

Фотографии именитых фотографов я не хранила, но к своим личным снимкам относилась трепетно. Я сохранила некоторые из них как память о былых временах и увлечениях и порой, пересматривая, испытывала ностальгию и сомнения в том, что, возможно, зря бросила это дело и занялась бизнесом. Бизнес-вумен из меня получилась неплохая, но кто знает, каким бы я могла стать фотографом. Я подавала огромные надежды и часто слышала, что у меня талант, может, стоило его развивать? Я достала свой телефон, быстро нашла нужные снимки и протянула его Дадо.

— На, посмотри, это моя личная фотосессия, снимала не я, конечно, но идея полностью принадлежит мне. Начиная с поз, интерьера, эмоций и заканчивая тем, как должен падать свет. Я, конечно, тут не совсем одета, ну да ладно, отвращения это у тебя явно не вызовет. Посмотри, сравни и уж после этого скажи, что я ей завидую.

Дадо взял телефон, стал листать, внимательно вглядываясь в экран, и чем больше он смотрел, тем чётче проступали эмоции на его лице. И они мне явно нравились, потому что я понимала какое впечатление они на него производят. Потому, что он видел не просто обнажённое тело — таких прелестей полно на любом сайте, где выставляют фото с пометкой «Ню» полным — полно, но он уловил суть и эмоции, что называется суть и соль автора, то есть меня. Не буду хвалиться, но я действительно на тот момент ощущала себя «чёртовым гением», когда создавала эту фотосессию.

И Дадо уловил все эти неистовые флюиды меня как художника, создающего образ. Это я поняла потому, как сначала разгладились морщины на его лице. Исчезло деланное хмурое выражение, которое он принял, когда спорил со мной о гениальности Пилар. Эти эмоции ушли, уступая место недоумению, затем переросли в удивление и, наконец, откровенное замешательство.

— Это твои работы? — спросил он, глядя на меня так, будто видел впервые.

— Да, а что?

— Это, это, это…

Дадо не находил слов для того, чтобы описать увиденное, он вернул мне телефон и, казалось, смотрел на меня совершенно другими глазами, будто открыл что-то новое, чего раньше никогда не видел. И я подозреваю, что в тот момент, и я сама открылась для него с совсем новой стороны, и это его привело к восторгу и неловкости одновременно, но меня это на тот момент это не волновало, ведь я была пьяна и обиженна. Поэтому все, что я на тот момент могла, это реагировать агрессивно.

— Знаю, и что? — огрызнулась я.

— Ничего, просто не думал, что ты умеешь так тонко чувствовать, тебе надо было не ресторатором, а фотографом стать.

— Понятно, ты, наверное, думал, что у меня калькулятор вместо мозгов и чековая книжка вместо сердца, — пошутила я.

— Нет конечно.

— Я еще много всего интересного умею, может мне профессию сменить? — продолжила злиться я.

— А почему ты больше не снимаешь?

— Не хочу, в какой-то момент я просто поняла, что это не моё, — отрывисто бросила я и потянулась за бутылкой, чтобы налить себе ещё вина, попросить об этом Дадо мне не пришло в голову. Вот к чему приводит самостоятельность.

— Но у тебя талант.

— И что? Понимаешь, это любить надо, я про фотодело и творчество вообще. Этим жить надо каждую минуту, а я, видимо, выдохлась, потому и бросила.

Я бы тебе никогда не показала эти снимки, но ты начал говорить о том, что я завидую. Вот я и разозлилась, захотелось что-то доказать тебе. Так что ты не прав, я не завидую и уж тем более не ревную. На последнем слове я осеклась, Дадо как-то странно посмотрел на меня, и это меня почему-то сильно взволновало. Дадо, скребя ножками по полу, пододвинул ко мне вплотную свой стул и, наклоняясь, тихо сказал:

— Зато я ревную.

И прежде чем я успела опомниться, протянул руку, обняв меня за талию, притянул к себе и поцеловал. И знаете, если бы он в тот момент не держал меня, то голову даю на отсечение, я бы сползла со стула и растеклась по полу как растаявшее мороженное.

Такого поворота событий, если честно, я не ожидала.

В дом к Ольге мы вернулись пьяные и притихшие, видимо, тот поцелуй в кафе произвёл впечатление на нас обоих. Наспех поинтересовавшись самочувствием хозяйки, мы удалились в выделенную нам спальню.

— Ты будешь спать там, — пальцем указала я Дадо на стоящую в углу кушетку.

Дадо посмотрел в направлении, куда указывал мой палец и пьяно хихикнул.

— У меня ноги будут на пол свисать.

— И что? Меня это, каким образом должно волновать? — фыркнула я, ничуть не смущаясь присутствия Дадо, стала стягивать платье прямо в спальне. Я понимаю, что это было не самой моей лучшей идеей но, идти переодеваться в ванную у меня, уже просто не было сил.

— А знаешь, тогда и мне наплевать, — заплетающимся языком ответил Дадо, в отличие от меня, он был более ловок и разделся гораздо раньше меня.

— Я буду спать тут. Заявил он и развалился на широкой постели. Я уставилась на него, не веря своим глазам, а потом, схватив за лодыжку, попыталась стащить его с кровати, но это было все равно, что пытаться тянуть бульдозер зацепив его веревкой. Конечно же у меня ничего не вышло.

— Эй, так не пойдёт, я на кушетку тоже не пойду. Она узкая, и я просто скачусь с неё во сне. — Попыталась возмутиться я, понимая, что силой наглого оккупанта я со своей постели не выгоню.

— Тогда выхода нет, будешь спать тут. Дадо похлопал по свободной части постели, затем повернулся на бок и деланно захрапел.

— Если ты думаешь, что я испугаюсь, то очень сильно ошибаешься, — натягивая халат, ответила я и чтобы доказать ему насколько все серьёзно, улеглась рядом, а потом вдруг резко дёрнула и стащила все одеяло на себя.

— Эй, так не честно.

Дадо схватил за уголок одеяла и тоже потащил на себя. После непродолжительной борьбы мы кое- как сумели его поделить и более-менее укрыться.

— Спокойной ночи, — сказал Дадо.

— И тебе не кашлять, — отозвалась я и демонстративно от него отвернувшись деланно захрапела.

— Не помню, как уснула, но чётко помню, как проснулась среди ночи. Хмель давно выветрился, и сослаться на пьяную галлюцинацию я уже не могла.

Мы с Дадо уже не лежали на разных концах кровати как можно дальше друг от друга, стараясь укрыться натянутым между нами одеялом. Теперь мы оба лежали на середине, тесно прижавшись. Моя рука лениво путешествовала по изгибам его тела, и он совершенно не был против, так же сонно обнимая и гладя меня в ответ. Сначала мы лежали тихо. Он лениво гладил меня по волосам, и мы неторопливо начали целоваться.

— Что мы делаем? — сонно пробормотала я.

— Целуемся, — так же буднично, но с хрипотцой ответил он.

— Нам не стоит этого делать.

Я попыталась собрать мысли и назвать весомую причину, почему нам действительно не стоит этого делать, но ещё не проснувшееся окончательно сознание убеждало меня в том, что ничего страшного на самом деле не происходит, и если это так чертовски приятно, то зачем тогда останавливаться? Тело моё тоже полностью было согласно с сознанием, и потому я продолжала скользить губами по шее Дадо, не открывая глаз.

Дадо тоже что-то неразборчиво ответил, щекоча губами мою кожу, но я даже не предприняла усилий, чтобы разобрать или понять, что именно он мне ответил. Все, что я успела из сказанного разобрать, это:

— Тебе приятно?

— Ещё как приятно! — тут же откликнулась я.

— И было бы ещё приятнее, если бы вся эта одежда не мешала…

— Думаю, что это вполне можно исправить, — промурлыкал Дадо и, развязав пояс моего халата, раздвинул ткань. Я попыталась было протестовать, но потом послала все к черту и стащила с него через голову футболку.

Голова у меня кружилась все сильнее, тело наливалось жаром от его прикосновений, какая-то разумная мысль отчаянно пыталась достучаться до меня, и я, возможно, смогла бы к ней прислушаться, но тут Дадо поцеловал меня в губы, начисто лишая способности трезво мыслить.

Желание и страсть полностью отключили мой разум. И это было не просто желание — жгучий голод. Я не просто хотела, я жаждала его всего без остатка.

Хотела растворить, растопить его в себе, впиваясь губами в его губы; они оказались мягкими, сладкими, огненно-горячими. С тихим выдохом Дадо обнял меня, ответив на поцелуй. А потом произошло что-то странное, я даже не смогу описать словами, что именно произошло. Просто я ощущала сразу все его горячее, слишком горячее, сильное тело. Голод мой нарастал, как накатывает и накрывает волна цунами.

Поцелуи Дадо стали более сильными и отрывистыми, он целовал меня, дразня и лаская. Я отзывалась на его прикосновения с той же страстью, будто копировала все его движения. И, несмотря на то, что со мной происходило, какая-то часть моего рассудка все же пыталась подавать тревожный сигнал о том, что все это не правильно. Что нам следует остановиться, пока ещё есть возможность, иначе потом будет поздно, и…

Что обозначает это самое «и», я не хотела знать, поэтому ещё крепче прижалась к Дадо, вытесняя все посторонние мысли. Сейчас я уже не думала ни о чем, кроме удовольствия.

Моя рука скользнула по его спине вниз, коснувшись горячей мягкой кожи на талии. Он с силой прижал меня к себе, и я с готовностью отозвалась, чуть приподняв ногу и охватив его бедра. Дыхание ее было горячим, частым. Он скользнул губами по шее, плавно опускаясь все ниже и ниже. Я со стоном выгнулась, вздрагивая каждый раз, когда он отрывался, а затем снова прикасался губами к животу. По моему телу каждый раз прокатывалась волна, а из горла вырывался чуть слышный, полный желания стон. Я, закусив губы, зарылась пальцами в его волосах, подтягивая и притягивая его к себе.

— Я хочу тебя, прямо сейчас, — хрипло и прерывисто прошептал он.

— Я это ощутила.

Лёгкий смешок в ответ.

— Думаешь, я не чувствую, как это действует на тебя? Это… Я вздрогнула от очередной волны дрожи, охватившей моё тело, когда Дадо с силой вошёл в меня.

— Это было приятно, — с придыханием выдавила я, удивляясь тому, что способна что-то говорить в подобный момент.

А потом мы просто лежали рядом. Дадо обнимал меня сзади. Мы распластались на кровати, повторяя позу друг друга, будто стали единым целым. Лежали, молча омываемые каким-то медленным ласковым потоком ощущения, будто мысленно вспоминали, переживали. Прокручивая и анализируя в голове то, что с нами только что произошло.

* * * — Как настроение?

Ольга деловито включила кофеварку и поставила передо мной тарелку со свежеиспечённой сдобой. Выглядела подруга так, будто ее вчера совсем не рвало, она не была вопреки ожиданиями, салатового цвета, и вызов скорой был странным недоразумением.

— А почему ты спрашиваешь? — Я взяла в руки французскую булочку повертела в руках, отщипнула кусочек, а потом положила все это обратно на тарелку. Аппетита совершенно не было.

— Учитывая, что ты уже встала, а твой красавчик до сих пор спит, я могу сделать выводы, что ночь прошла бурно.

— Ну, знаешь ли, твой мачо тоже до сих пор дрыхнет, и это по-твоему тоже что-то значит?

— Ты думаешь легко держать голову жены над унитазом придерживая волосы когда ее рвет? Это значит то, что он очень сильно устал от забот и переживаний прошедшего дня, и ничего больше.

— Могу сказать то же самое, — поджимая губы, коротко бросила я.

— Мы вчера много выпили, поздно пришли и очень устали, — попыталась оправдаться я.

— Хм. Да? Ну ладно.

Ольга пожала плечами так, будто ей было безразлично то, о чем мы с ней говорим. Но я-то ее прекрасно знала и понимала, что это всего лишь уловка для того, чтобы разговорить меня. За много лет дружбы она тоже достаточно хорошо успела изучить меня и знала, как можно воздействовать, чтобы получить желаемое.

— Оленька, прости, но не расспрашивай меня пока, — попросила я, беря подругу за ладонь, прижимаясь к ней щекой, и закрывая глаза.

— Я сама не знаю, что происходит, мне так плохо, и, похоже, что я сегодня потеряла что-то очень ценное и важное.

— Неужели девственность? — Ольга округлила глаза, имитируя ужас, а потом мы обе дружно рассмеялись.

— Вот дурочка. Я хлопнула ее по руке, а потом снова прижала ее к своей щеке. — Спасибо. Ты всегда мне была опорой и умела рассмешить как никто другой.

— Да ладно, — фыркнула Ольга. Кофеварка за нашими спинами щёлкнула, сообщая о том, что кофе готов. И Ольга поспешила к столу, чтобы налить нам ароматный напиток.

— Не хочу уезжать, — плаксиво сообщила я, принимая чашку из рук подруги.

— Так оставайся.

— Ага, твой испанец, думаю, будет не в восторге от подобной идеи. К тому же мне нужно вернуть в Россию Дадо, там его девушка ждёт.

— Так оставайтесь вместе.

— Ещё лучше, — нахмурилась я, поднося чашку к носу и вдыхая тёплую ароматную струйку пара, поднимающегося над чашкой.

Вроде бы ничего особенного — просто кофе, приготовленный в кофе машине, но запах был просто неповторимым. Не понимаю, как Ольге удаётся варить кофе так, что он отличается от всех остальных приготовленных в кофеварке, наверное, она все же успела раскрыть секрет Мадам Кьяро и теперь бессовестно им пользуется в личных целях и ни с кем не делится рецептом.

— Звучит не только как бред, но и как стёб, — сказала я, поднося к губам чашку.

— Вполне возможно, — Ольга тонко улыбнулась, отпивая из своей чашки.

— Нет, я, конечно, понимаю, что ты сейчас в растрёпанных чувствах, именно поэтому не жду от тебя подробностей прошедшей бурной ночи.

— Оля!

— Все, молчу, молчу, — снова тонкий полумесяц улыбки. — Просто думаю, что тебе давно уже пора было встряхнуться, а то закупорила себя в бутылку и сидела как джин. Было, возможно, не так плохо, но кто-то, наконец-то, прочистил тебе трубы.

— Оля!

— Да ладно тебе.

Она, хихикнув, отпрыгнув как кошка, легко увернувшись от моей руки, которую я вытянула, чтобы хлопнуть ее, и странным образом она не облилась кофе, чашку с которым держала в руке.

— Тебя пора хорошенько встряхнуть во всех смыслах. Дразня, пропела она, дефилируя по кухне. — А если серьёзно, то сколько можно так жить?

— Как?

— Вот так, без мужика.

— А где они мужики-то? — фыркнула я.

— Сейчас мне это напоминает диалог двух героинь фильма, которые делают заготовки на зиму на даче. И по правилам сюжета ты должна мне рассказать про пивное брюхо, лежание на диване и нечищеные ботинки, помню одна героиня из фильма очень возмущала вид именно не чищеных ботинок— добавила Ольга.

— Ну а что, разве она не права? Твоя героиня? Так и есть.

— Так, да не так. Если хочешь знать один неплохо сложенный, не пьющий пиво, и, насколько я успела заметить, носит он вполне приличные и опрятные ботинки. Хотя сейчас он временно без них, потому что спит в твоей спальне. Чем он тебе плох?

— Ну, хотя бы тем, что не свободен. У него есть девушка. И ещё он моложе меня, — принялась я загибать пальцы. — Дальше продолжать?

— Ты сейчас начнёшь говорить о классовой разнице и социальном статусе и, возможно, приведёшь мне, как тебе кажется, кучу неопровержимых доводов и фактов, но на самом деле это не важно. А важно то, что ты женщина, а он мужчина и то, что было между вами ночью и также то, что, возможно, будет потом, если ты не перестанешь нести чушь и придумывать поводы для того, почему этого не должно быть.

— Оленька, прости, но я даже думать не хочу о том, что будет. Если честно, даже не представляю, как мы с ним полетим обратно и даже думать боюсь о том, как нам дальше работать. Сама знаешь, что он сопровождает меня в поездках.

— Ну да, ну да, — энергично закивала Ольга.

— А в поездках вы посещаете не только офисы. Но и всякого рода увеселительные мероприятия, презентации и корпоративы, выпиваете, и, естественно, ты опасаешься, что подобное может повториться.

— Вот видишь, ты сама все знаешь, — невесело кивнув, согласилась я, допивая кофе и отставляя в сторонку пустую чашку.

— Понимаю, но все равно считаю, что ты просто все сама усложняешь. И опять же мы пока не знаем, что по этому поводу думает сам Дадо. Или его мнение и желания в этой ситуации тобой просто не учитываются?

— Ну, а что может сказать по этому поводу красивый молодой парень, гораздо моложе меня? — невесело скривила я губы. — Думаешь, он с распростёртыми объятиями кинется мне на шею, признаваясь в любви? Это смешно. Это был просто секс по пьяни, он просто не может в меня влюбиться.

— Чтобы влюбиться в человека по-настоящему, вовсе не обязательно, чтобы у него была красивое лицо или тело. Человек состоит из многих факторов, в которые ты и влюбляешься при общении с ним, — пожимая плечами, выдала Ольга.

Спорить с ней я не стала. Во-первых, она права, а во-во вторых, что я могу добавить к тому, что только что услышала? Ничего, комментарии, как говорится, излишни.

Я предпочла промолчать. Потому что понимала, что слова подруги не лишены смысла, Ольга права, но спрашивать что обо всем этом думает и как предполагает вести себя Дадо дальше, желания у меня не было. Возможно, что это обычная человеческая трусость, но я предпочла затаиться и посмотреть как будет развиваться ситуация в целом. А потом уже, исходя из этого, делать выводы.

Возвращались мы домой в молчании и так же молча сели в аэропорту каждый в своё такси, чтобы разъехаться по квартирам.

* * *

Дадо стоял перед кухонным окном, держа чашку в руке, глядя на то, как медленно на город опускаются сумерки.

— Милый, с тобой все в порядке? — Пилар подошла сзади и, приобняв мужчину за талию, положила ему на плечо голову.

— Да. Все хорошо.

— Ты в последнее время какой-то молчаливый, тебя что-то беспокоит?

— Нет. С чего ты взяла?

— Не знаю. Мы уже несколько дней с тобой никуда не выходим и никого к себе не приглашаем.

— Да? Прости, ты хочешь куда-то сходить?

— Нет, если ты этого не хочешь, то не надо, — поспешно ответила Пилар и потёрлась носом о его щеку.

Дадо не отреагировал на этот жест нежности, продолжая смотреть в окно. Чай в его чашке давно остыл, и он держал ее просто на весу, будто ему было все равно, что в его руке — чашка, швабра или другой какой-то предмет.

— Если хочешь, мы можем выйти, — механически откликнулся он, будто и не слышал того, что сказала его подруга.

— Мы можем просто остаться дома и провести время с пользой. Пилар провела рукой по штанам Дадо, задерживая ладонь в районе брючной змейки и массируя причинное место. Дадо даже ухом не повёл и, что самое странное, тело его так же никак не отреагировало на прикосновение девушки. Пилар надула губы и капризно хмыкнула.

— Ну что с тобой такое? Ты меня не хочешь?

Пилар предприняла ещё одну попытку привлечь его внимание и вызвать ответную реакцию, забирая из рук мужчины чашку и ставя ее на подоконник. Она встала перед ним, закрывая ему обзор, и стала расстёгивать пуговицы на его рубашке. Дадо перехватил ее руку и отвёл в сторону.

— Пилар, перестань. Прости, но я что-то действительно устал.

Дадо мягко взял подругу за плечи, отстранив ее, пошёл к выходу. Девушка вспыхнула как зажжённая спичка.

— Вернись сейчас же! Ты не можешь так со мной поступить! — крикнула она ему в след. Мужчина даже ухом не повёл. Чем ещё сильнее разозлил девушку, бессильный гнев захлестнул Пилар, и она не придумала ничего лучше как схватит с подоконника кружку и метнуть ее вслед Дадо.

Кружка была очень тяжёлой, так как не покупалась в магазине — ее сделал сам Дадо в гончарной студии, когда в один из периодов своей жизни он увлёкся лепкой и посещал курсы керамики.

Пилар даже не подумала о том, что может поранить или даже убить мужчину, если попадёт ему в голову. Кружка как снаряд просвистела в воздухе и ударилась о стену всего лишь в миллиметре от головы Дадо, чиркнув краем по кончику уха и разбилась, обдавая одежду мужчины остывшим чаем и осколками керамики.

— Ты совсем спятила? — Дадо обернулся, глядя на девушку расширенными глазами, Пилар, наконец-то, удалось вызвать в нем реакцию, но это, к сожалению, было не то, чего она хотела. Рука Пилар взлетела, зажимая рот, растянувшийся в букве о, она видимо поняла, что могла попасть мужчине в голову, но потом злость снова взяла верх, и она заорала на него, истерично топая ногами.

— Ты сам виноват! Это ты меня довёл!

— Чокнутая! Ты могла меня убить!

Дадо широкими шагами направился к девушке и, схватив ее за запястье, потащил к выходу, Пилар кричала, извиваясь, царапаясь, и пытаясь укусить, при этом упиралась в пол ногами, но силы были неравны. Дадо с лёгкостью выволок девушку с кухни и, протащив через коридор, открыл входную дверь и вытолкнул ее на лестничную клетку.

— Тебе лучше пойти домой, — Дадо и захлопнул дверь у неё перед носом.

— Придурок!

Пилар тут же принялась молотить в дверь кулаками.

— Пусти меня! Я приказываю тебе!

Дверь открылась ровно на пару сантиметров, и под ноги девушки полетели плащ, сумочка и туфли.

— Доброй ночи, Пилар, — сказал Дадо и снова захлопнул дверь.

— Скотина! — во всю силу легких выкрикнула девушка и, что есть силы, пнула дверь, но тут же расплакалась, скривившись от боли в ушибленных пальцах.

— Ты мне за это ответишь, — с ожесточением пригрозила она, сжимая кулак и демонстрируя его в сторону двери, надеясь на то, что Дадо по-прежнему стоит за дверью и смотрит на неё в глазок. Ответом на ее угрозы была абсолютная тишина.

Девушка подняла с пола плащ, нервно отряхнула его, надела туфли. Зажав подмышкой сумочку, пару минут постояла перед закрытой дверью, приблизив лицо к глазку и стараясь понять, можно ли разглядеть того, кто находится по ту сторону двери.

— Ну и ладно! — зло бросила она и смачно харкнула на дверь. Слюна стала медленно стекать по гладкой поверхности двери. Пилар пару минут наблюдала, как та ползёт вниз, а потом громко произнесла, надеясь на то, что с той стороны услышат ее угрозу:

— Ты мне за это ответишь.

Затем она, тряхнув головой, стала спускаться вниз по ступеням. Воспользоваться лифтом она не хотела, возможно, все же надеялась, что Дадо, услышав стук каблучков на лестнице, поймет, что она уходит и выйдет из квартиры. Возможно, пойдёт за ней, остановит и вернёт в желании попросить прощение и помириться.

Глупо, конечно, но она на это действительно рассчитывала потому, именно так он и поступал. Подобные стычки и ссоры уже случались в их жизни, и он конечно же бежал следом за ней. Дадо всегда первый шёл на примирение и просил у нее прощение, так почему бы и сейчас ему этого не сделать? Вполне возможный и предсказуемый вариант, но…

Не в этот раз.

* * *

На столе ожил мобильный, я посмотрела на дисплей и увидела имя из четырёх букв.

Ровно минуту я смотрела на то, как дисплей мигает и вибрирует как рассерженное насекомое.

Один, два, три, четыре гудка, похоже, что парень не собирается сдаваться и будет набирать до тех пор, пока я не возьму трубку. Что ж, придётся взять и послушать то, о чем он хочет мне сообщить. По крайней мере, если мне разговор не понравится, я всегда могу на полуслове сослаться на сильную занятость и просто повесить трубку, конечно, это не вежливо и даже малодушно, но…

Ладно, я взяла телефон в руки и, проведя по экрану пальцем, приняла вызов.

— Алло.

— Привет, это Дадо.

— Да, я узнала. Чего ты хочешь?

— Хочу понять, что происходит.

— А что происходит? — переспросила я и замолчала, выдерживая паузу.

— Нам надо встретиться и поговорить.

— Думаешь, надо?

— Думаю, да.

— Ты не берёшь трубку, а если берёшь, то сбрасываешь или не даёшь мне и слова сказать. На работе тебя теперь просто невозможно застать, если раньше ты не вылезала из офиса, то теперь ты там появляешься только по большим праздниками. Когда я прихожу, учишь врать свой персонал о том, что тебя нет, а сама отсиживаешься в кабинете. Может все-таки наберёшься смелости и расскажешь, что с тобой такое твориться?

— Ничего не твориться, я такая же, как и всегда.

— Уверена? А мне кажется, что нет. Раньше мы чуть ли не каждый месяц, а то и несколько раз подряд ездили на выставки и презентации всевозможных фирм. А теперь уже прошло два месяца, а ты ни разу не позвонила мне с просьбой, чтобы я забронировал вылет. Хочешь сказать, что нет ничего интересного и стоящего, на что ты хотела бы посмотреть? Или вдруг внезапно исчезли те, кто может заинтересовать тебя в качестве партнёров?

— Нет, просто в каждом бизнесе бывают штили и мёртвые сезоны, — ответила я.

— Хм, что-то за те годы, что я у тебя, вернее, на тебя работаю, я такого ни разу не замечал. И самое странное то, что это случилось именно после того, как мы вернулись из Испании. Я вполне склонен связать это с тем, что мы с тобой переспали в квартире твоей подруги.

— Не думаю, что это стоит обсуждать по телефону, зашипела я в трубку.

— Да? А когда стоит, по-твоему, на это обсуждать? — жёстко чеканя каждое слово, спросил Дадо.

— Ты не хочешь встречаться, поэтому я вынужден говорить об этом именно по телефону.

— Ладно, хорошо, уговорил, давай встретимся и все обсудим, — сдалась я.

— Когда и где? — тут же уцепился за эту идею Дадо.

— Приезжай в офис к закрытию, там и поговорим, думаю, что смогу уделить тебе пару минут.

Не дожидаясь ответа или возражения с его стороны, я нажала отбой.

* * *

В дверь раздался стук, а потом она несильно приоткрылась, и в кабинет просунулась голова Дадо. Со странным выражением на лице он осмотрел кабинет и только тогда, когда убедился в том, что, кроме меня, тут никого нет, широко открыл дверь и вошёл, и только потом уже спросил:

— Можно?

— Зачем спрашивать, если ты уже вошёл, — откликнулась я, вставая с кресла.

— Ну да, — смутился он, подходя к столу и, опуская ладони, уперся в поверхность.

Странное и не свойственное ему поведение. За столько лет я привыкла видеть его как уверенного в себе, знающего себе цену и где-то даже дерзкого человека, а сейчас он смущался как школьник и подыскивал слова.

— Чего ты хочешь? — с места в карьер спросила я, чтобы как можно быстрее закончить этот ненужный никому разговор. После того как я повесила трубку, то ни о чем больше и думать не могла как об этой предстоящей встрече. Дадо был прав. Все это время я избегала его и старалась свести к минимуму все наши встречи, и началось это, конечно же, не вчера, а именно с того момента, как мы переспали в Испании, а потом вернулись домой.

— Вопрос не в том, чего хочу я, а в том, что нужно тебе. Дадо смотрел на меня прямо, не отрывая взгляда от моих глаз.

— Ты ведёшь себя не как взрослый человек. Что это за игры? Если ты не можешь или не хочешь мне ничего объяснять, то покончи с этим раз и навсегда. Раз уж тебе так невыносимо меня видеть, то найди в себе смелость и уволь. Что может быть проще?

— Мне не за что тебя увольнять. Ты хорошо исполняешь свою работу.

— Тогда перестань избегать меня и платить деньги за то, чего я не делаю. Я получаю ежемесячно приличную сумму, но за это время и палец о палец не ударил, чувствую себя альфонсом или хуже того, шантажистом. Получается, что ты мне платишь за то, чтобы я молчал и не выдал ненароком то, что произошло.

— Ты долго будешь тыкать меня в это носом? Такое ощущение, что ты пытаешься вызвать у меня чувство вины за то, что случилось, — упрекнула я.

— Абсолютно нет. Ты сама себе внушила, что должна почему-то испытывать вину, но в том, что случилось, никто не виноват. Мы взрослые люди и вполне можем справиться с проблемой, если поговорим и все выясним.

— А что тут выяснять?

— Ну, хотя бы то, как нам жить дальше, — выдохнул Дадо.

— Такое ощущение, что видеть меня для тебя невыносимо, но при этом уволить меня ты чему-то не хочешь. Держишь меня как собаку на коротком поводке и шага от себя не даёшь сделать, но при этом твердишь: уходи, кто тебя держит. Тебе не кажется, что это не совсем логично? Странное поведение не находишь?

— Возможно, ты прав. Я обняла себя за локти, будто замёрзла. Ты просто не понимаешь, как мне трудно. Мне нужно разобраться.

— А ты думаешь трудно только одной тебе? — Дадо предпринял попытку обойти стол, чтобы подойти ко мне, и я тут же инстинктивно дёрнулась, отступая на пару шагов назад, что, естественно, не осталось для него незамеченным.

— Сама смотри, ты ведёшь себя неразумно. Как школьница.

— Возможно, ты прав.

Я опустила голову и задумалась. Дадо тем временем с кошачьей грацией приблизился и обнял меня, разворачивая, и я не успела опомниться, как оказалась в его объятиях, прижатая спиной к его груди, а он, склонившись, задышал мне в шею.

— Ты сама все усложняешь.

Эти слова как молния обожгли сознание, в мозгу тут же всплыла похожая фраза, произнесённая голосом моей подруги.

— Но я… — начала, было, я и тут же забыла, что именно хотела сказать.

— Вот видишь, ты и сама это понимаешь. — Дадо ухватил губами мочку моего уха и слегка пожевал ее, так что у меня снизу вверх от ступней к голове пошла удушливая волна, и жар сфокусировался тёплым шаром в районе живота.

— Что ты делаешь? Сюда могут войти, — только и смогла выдохнуть я, закрывая глаза и отдаваясь во власть его сильных рук.

— Я запер дверь, — промурлыкал Дадо.

* * *

Пилар была вне себя от того, как ее выставил за дверь Дадо, но все ещё надеялась, что он одумается и позвонит. Даже спустя пару дней она все равно надеялась на то, что он первый попросит прощение.

Но прошла неделя, а Дадо так и не предпринял ни одной попытки сблизиться, что ещё больше разозлило Пилар. Она уже стала обдумывать план мести, когда ей неожиданно позвонила подруга и пригласила в гости.

Настя, по профессии тоже вольный фотограф, не единожды прибегала к советам Пилар, когда выпадали трудные заказы. Девушка сказала, что ей очень нужен профессиональный совет подруги, так как ее пригласила сделать фотосессию в одном из старинных особняков очень странная, но богатая пара. Пилар, недолго думая, собралась и уже через полчаса сидела на уютной кухне Насти и раскладывала на столе снимки, которые привезла с собой в качестве образца.

— Ну и что они от тебя конкретно хотят? — спросила она подругу.

— Если честно, я и сама не знаю. Варвара, так зовут заказчицу, хочет что-то в старинном стиле, но ее муж, Пётр, настаивает на том, что его жена идеальная модель, и у неё идеальное тело, поэтому хочет что-то в стиле ню и без его присутствия в кадре. Надеюсь, что они не извращенцы и не маньяки, и не затащат меня в этот особняк, чтобы убить и освежевать.

Вытаскивая из дверцы холодильника пачку сока, Настя старалась говорить бодро и весел, но радости в ее голосе не слышалось. Брюнетка с довольно-таки броской внешностью (хоть самой участствуй в фотосессиях), подруга Пилар имела все основания опасаться подвоха со стороны клиента.

— Тогда не соглашайся, — твёрдо заявила Пилар. — Если ты так думаешь, то не стоит браться за работу.

— Как не стоит? Ты знаешь, сколько они платят? Это мой заработок за месяц, я не могу отказаться.

— Ну, если так, то да, стоит принять предложение, — кивнула, соглашаясь, Пилар и прикидывая в уме, что это за люди такие, что платят баснословные деньги за пару часов фотосъёмки. Да ещё и при этом не обращаются в агентство, а находят фотографа по объявлению в интернете. Может Настя права и не стоит соглашаться, может они и, в самом деле, не совсем нормальные.

— Ну, а от меня чего ты хочешь?

— Не могла бы ты поехать со мной, так сказать, для подстраховки, я заплачу тебе, конечно же.

— Хорошо, — тут же откликнулась Пилар. Грустные мысли о Дадо ее знатно подточили за последнюю неделю, и развеяться ей просто необходимо, а ни что так не отвлекает как работа — это всем известный факт, поэтому Пилар, не раздумывая, согласилась на предложение подруги.

Девушка даже представить себе не могла, насколько странной и судьбоносной для неё будет эта поездка за город. Иногда кажется, что люди просто не могут жить без всевозможных мистических историй. Они рассказывают их друг другу, смотрят фильмы, читают книги, передают подобные рассказы из уст в уста.

Но, оказавшись один на один с мистикой, они почему-то напрочь забывают о том, что когда-то услышали или знали. Не помнят о запретах и забывают соблюдать осторожность и поэтому, сталкиваясь с мистическими вещами, попадают в самое пекло и круговорот событий. В жизни каждого человека наступает такой момент, когда надо остановиться и задуматься, куда ты, собственно, идёшь, но Пилар не уловила этих тревожных звоночков, наоборот, смело шагнула в неизвестность, ни о чем не думая и не сожалея.

Девушки приехали по указанному адресу и, войдя в дом, Пилар на первый взгляд ничего странного не обнаружила, просто ещё один богатый особняк. Старинные витражи, мебель, лепнина — все было обставлено очень дорого и со вкусом. Хозяева оказались вполне приветливыми, хотя и немного странными людьми в плане того, что везде, где надо и не надо вставляли автобиографические фразы или мини-рассказы, в общем, делали сильный акцент на своём аристократическом происхождении. Что ж, в каждой избушке свои погремушки, пусть кривляются, если им так нравится. Они с Настей пришли, чтобы выполнить свою работу, а кого при этом из себя строят заказчики, не так уж и важно.

Отработали они на удивление быстро, и, что называется, продуктивно. Полет фантазии не потребовался, вкусы хозяев оказались не столь притязательными, как это расписывала у себя на кухне Настя. Они соглашались буквально со всем, что им предлагали девушки и радовались как дети, переодеваясь в новые наряды и примеряя на себя те или иные роли.

Сначала девушки сделали несколько снимков в гостиной, стараясь запечатлеть семейную идиллию и роскошь дома. Потом переместились на кухню, где хозяйка дома поизображала хозяйку, готовящую шедевры кулинарии, а затем плавно переместились в спальню, чтобы отснять целую серию с хозяйкой дома в пикантных позах и с пометкой ню. Пётр не покривил душой, говоря о том, что его жена обладает идеальной фигурой и соответствующей ей энергией. Варвара сама вставала в выгодные позы и принимала нужный ракурс, не нуждаясь в подсказках, снимать ее было легко, и это радовало.

Настя попыталась вовлечь в фотосессию Петра, убеждая его в том, что снимки будут чудесными, и фотосессии подобного рода сближают пары, но мужчина наотрез отказался, предпочитая наблюдать за процессом съёмки со стороны. Затем все дружно переместились на лужайку перед домом, и фотоаппарат попал в руки Пилар, которая сменила подругу, убеждая в том, что приехала сюда не только ее поддержать, но и должна что-то сделать. Ведь Настя обещала поделиться с подругой гонораром, а взять деньги просто так девушка не могла, ей тоже нужно внести свою лепту и сделать хотя бы пару снимков. Настя не возражала, она чувствовала, что действительно выдохлась, снимая хозяев дома, да и на свежем воздухе ей было стоять куда приятнее, засунув руки в карманы джинсов и наслаждаться погодой и чудесным днём. Тем более, что Пётр, тем временем вызвав прислугу, споро организовал лёгкие закуски и напитки, которые выставили на садовый столик.

Хозяин дома, наполнив бокал, удобно расположился в одном из садовых кресел, наблюдая за тем, как его жена позирует на лужайке, а вот Настя, отказавшись от предложенных ей яств, стала разглядывать постройки, находящиеся на участке.

Сначала она просто крутила головой в разные стороны. А потом уже стала ходить, засовывая свой нос, куда ей вздумается, благо никто ее не одёргивал и не контролировал. Настя, приподняв ремешок, перекинутый через плечо, потёрла кожу под ним, было не очень удобно носить на себе тяжёлую сумку, в которой она обычно возила с собой всевозможные приспособления и инструменты для фотосъёмки. Она даже подумала о том, чтобы поставить сумку на свободный садовый стул, но потом отказалась от этой идеи. С ней однажды уже произошёл случай, когда пропали очень дорогие съёмные линзы для фотоаппарата. К сожалению, обнаружила она это только дома, и претензии предъявлять было некому.

Если бы она обнаружила пропажу, находясь на объекте, то можно было бы ещё предъявить претензии, а так чем она могла доказать, что линзы попёрли в доме, а не где-то ещё? Именно это ей и заявил клиент, когда она ему позвонила.

Теперь Настя руководствовалась правилом ' все своё ношу с собой', вернее сказать, на себе во избежание дальнейших проблем и воровства.

Внимание Насти привлёк стоящий в стороне от общих построек флигель. Вроде бы ничего особенного, обычное здание, но Настю, будто магнитом туда тянуло, и она, повинуясь этому зову, пошла. Остановившись на пороге, девушка воровато оглянулась по сторонам, а потом, взявшись за круглую полированную ручку в виде шара, повернув, нажала, думая, что, скорее всего дверь закрыта на замок, и она ее не откроет. Но тут послышался характерный щелчок, и ручка свободно повернулась, Пилар легко открыла дверь и замерла, будто чего-то испугалась. Оно и понятно — это проникновение в чужую собственность, и по голове за это явно не погладят, если поймают. Но любопытство пересилило, девушка ещё раз быстро осмотрелась и спешно вошла внутрь, прикрывая за собой дверь.

Она сощурилась, стараясь рассмотреть то, что находится внутри, так как после яркого дня улицы она попала в тёмное помещение. Шторы на окнах были плотно задёрнуты тяжёлой, не пропускающей солнечный свет тканью и давали минимум света, от чего в помещении стоял полумрак.

— Нужно ли тебе идти туда? — спросил девушку ее внутренний голос.

Стоит ли пробираться через расставленные и задёрнутые чехлами столы и стулья? И другие предметы, которые девушка даже не могла распознать под накинутыми на них кусками ткани и по причине все того же мрака, царившего в комнате. Несмотря на внутренний голос и его предупреждения о том, что она запросто может наткнуться на что-то торчащее или острое, или просто подвернуть ногу, наступив на то, что, возможно, валяется в темноте на полу, девушка сделала пару шагов вперёд и тут же остановилась, упираясь в какой-то предмет интерьера, который не был закрыт чехлом. Похоже, сюда редко кто заходит.

Натяпровела рукой по твёрдой деревянной поверхности — судя по очертаниям, секретер или тумба. Поднесла ладонь к лицу, на которой тут же образовался чёткий пыльный след. Настя брезгливо тряхнула рукой и уже хотела, было, вытереть руку о штаны, но вовремя одёрнула ладонь, понимая, что если кто-то увидит отпечаток на ее одежде, то сразу поймут, где она была. И это вполне может вызвать ненужные вопросы, а так же, как следствие, обвинения в том, что она без разрешения ходит по чужому дому и вполне возможно, что что-то украла. За этим обвинением может последовать постыдный досмотр личных вещей ее и подруги, и вполне возможно, что их даже выгонят, не заплатив за работу. Последняя мысль обожгла мозг, и Настя развернулась, чтобы как можно быстрее добраться до выхода и выйти из флигеля ни кем незамеченной. Она вполне может придумать байку, если ее отсутствие заметили, о том, что решила полюбоваться розами.

Скажет, что она их видела, когда шла к флигелю, в дальнем конце участка. Просто пошла туда, чтобы обдумать выгодную композицию для съёмки. Но тут случилось нечто, от чего все мысли из головы Насти выветрились самым чудесным образом. Пробираясь к выходу, девушка бедром задела какой-то шаткий столик, и с него прямо ей на ногу, больно ударив по ней, упал Olympus OM-D E-M1X. У Насти даже глаза на лоб полезли от увиденного. Новёхонький фотоаппарат выглядел так, будто его только что из коробки достали, и он ни минуты не находился в комнате, полной всякого пыльного хлама.

Настя взяла его в руки, не обратив внимание на боль в ушибленной ступне, поднесла к лицу, чтобы как следует рассмотреть и окончательно убедиться в том, что на самом деле держит в руках Olympus, и это не оптический обман зрения.

«Странно, что тут делает эта вещица?» — возникла в голове девушки и тут же бесследно исчезла мысль. Настя смотрела на фотоаппарат, и голова, будто сама собой очищалась от всякого рода посторонних мыслей. Сейчас девушка была больше похожа на зомби или загипнотизированного человека. Она держала фотоаппарат и просто не могла оторвать от него взгляда, не думая о том, что делает, Настя расстегнула сумку и положила в неё фотоаппарат. Затем так же на автомате закрыла змейку сумки и с вполне довольным выражением на лице вышла из флигеля, напрочь забыв о том, что только что совершила кражу, и ее даже не мучили угрызения совести. Хотя откуда им взяться, если она не помнила, какой поступок совершила?

Ее отсутствия, как ни странно, никто не заметил, видимо, все так были увлечены фотосессией, что не обратили внимания на одиноко гуляющую по территории девушку.

Пилар была в ударе, щелкала затвором как ненормальная. Ее энергия передалась всем участникам фотосессии. И к тому времени, когда вернулась Настя, Пётр вовсю позировал вместе с женой, хотя ещё совсем недавно отказывался, и убеждал девушек, что не стоит этого делать.

Девушки закончили фотосъемку, подписали двустороннее соглашение о выполненных работах, своего рода подрядный контракт. Получив наличные из рук хозяев, девушки пообещали, что в ближайшие два дня они перешлют им отретушированные фотографии на указанный в договоре е-майл. С этим они и были как-то слишком поспешно выставлены за ворота особняка.

— Как ты думаешь, они его забрали? — спросила Варвара у мужа, когда ворота за девушками закрылись.

— Не думаю, уверен, — кивнул Пётр, глядя на жену, и они оба облегчённо выдохнув в унисон, обнялись и пошли по дорожке к особняку.

И если для хозяев особняка проблемы ушли с потерей одноименной вещицы, то у девушек они только начинались. С того самого момента, когда девушки, поделив деньги, разъехались по своим квартирам, и Настя, оставшись одна, вдруг обнаружила в своей сумке дорогую чужую вещь. О том, как эта вещь к ней попала, она точно не знала, от чего не на шутку встревожилась.

Девушка достала фотоаппарат из сумки, осторожно положила его на стол и потянулась за мобильным, чтобы позвонить заказчикам и поинтересоваться, не пропало ли у них что-то, но тут же отложила телефон в сторону. Странно как-то все это было и непонятно, да ещё и глупо: если она вдруг позвонит и спросит подобное, то люди встревожатся и, возможно, скажут, что нет, ничего не пропадало, потому что ещё не знают о том, что произошло. Но есть другой вариант: скажут, что пропал очень дорогой новый фотоаппарат и поскольку, кроме девушек, в доме на тот момент никого не было, то именно они его и украли. За этот факт говорит так же то, что сама Настя позвонила им с подобным вопросом. И не дай бог ещё, помимо обвинения, они позвонят в полицию и не станут слушать глупые россказни Насти о том, что она ничего не воровала и совершенно не знает, как эта вещь у неё оказалась. Тогда что же делать? Как все выяснить и понять, может позвонить Пилар?

Но это ещё хуже — та точно не станет слушать подругу и более того, обвинит ее не только в воровстве, а в чётко спланированной акции. Скажет, что Настя специально ее с собой позвала, чтобы иметь возможность обворовать хозяев, и ей совершенно не придёт в голову то, что Настя ничего не знала про фотоаппарат до того, как попала в этот дом. В полицию ее она, конечно же, не сдаст, так как не захочет возвращать полученные за фотосессию деньги, но и молчать не станет. Вполне возможно, что она просто начнёт шантажировать Настю и отберёт у неё вторую половину гонорара, а потом будет просить ещё. Фотоаппарат дорогая вещь, и если его продать, то можно выручить неплохие деньги, именно это Пилар, скорее всего и предложит. Плохо, конечно, так думать о подруге, но, к сожалению, именно этого от Пилар и ждала Настя, поэтому мысль о том, чтобы признаться подруге в содеянном, она отмела как ненужную.

Но что же тогда делать? Настя не знала ответа на этот вопрос, поэтому просто положила перед собой фотоаппарат и стала рассматривать его со всех сторон с целью обнаружить на нем какие-то дополнительные опознавательные знаки.

Через пару дней она, как и обещала, свяжется с заказчиками и отправит им снимки, и вот тогда видно будет, что и как, за это время они так или иначе обнаружат пропажу и, возможно, предъявят ей претензии. А если нет, то, что ж, Настя тоже будет молчать. Мерзко, конечно, но связываться с полицией и портить свою репутацию ей совсем не хотелось. Мучиться угрызениями совести куда проще, чем, например, получить срок за воровство.

Прошло больше двух недель, хозяева дорогостоящей оптики так и не объявились, и Настя понемногу успокоилась и даже решила немного поработать с чудом доставшейся ей камерой. Случай, чтобы проверить ворованную технику представился как по заказу. В тот же день Насте позвонили и пригласили на съёмки свадебной церемонии и банкета после неё. Настя была вне себя от счастья, в последнее время с заказами у нее была напряженка. Конечно, она получила неплохие деньги за последний заказ, но пришлось половину отдать Пилар. На сколько хватит ей оставшихся денег, пока она не получит очередное предложение, девушка не знала. А тут два заказа подряд! Жизнь налаживается и входит в привычное русло, что не может не радовать.

Фотосессия прошла без сучка и задоринки, что и следовало ожидать от такого профессионала как Настя, тем более, когда в руках у неё была такая техника. Но вот то, каким образом заказчики хотели получить снимки, немного напрягло девушку. Они почему-то наотрез отказались от того, чтобы она присылала им снимки или сбрасывала на носитель. Невеста настаивала на том, что хочет получить непременно бумажные снимки. Настя попыталась возразить и объяснила, что это лишняя и ненужная трата денег. Хорошо, если они так хотят, она может распечатать несколько фотографий для пробы, но какой смысл печатать все фотографии? Она скинет их на диск, и потом сами молодожёны могут просмотреть их и распечатать те, что им больше всего понравятся. Но невеста упорно стояла на своём, она требовала, чтобы все, что сегодня отсняла Настя, было предоставлено им в бумажной версии, и ей совершенно нет дела до того, сколько это будет стоить.

Настя сдалась. С другой стороны, клиент всегда прав, и если они так хотят, то почему бы не пойти навстречу? В этом нет особой проблемы. Настя вполне может исполнить эту прихоть и самостоятельно распечатать снимки на принтере. Конечно, придётся прикупить фотобумагу. Но это тоже не проблема: в магазинчике, где торгуют фото принадлежностями, она постоянно отоваривается, и ей там с удовольствием сделают скидку. Да и зачем спорить, если клиент платит.

Девушка несколько часов просидела перед монитором, отбирая подходящие снимки и ретушируя их. Когда закончила, облегчённо выдохнув, вывела их на печать. Она была довольна проделанной работой.

Но когда взяла в руки, буквально остолбенела, смотрела и глазам не могла поверить. На двух или трёх снимках девушка отчётливо увидела то, чего не было при ретуши. А именно — на тех нескольких фотоснимках, где были изображены только жених с невестой, без посторонних, в глаза бросилась фигура мужчины в странном чёрном балахоне. Он стоял за спиной молодоженов, наклонив голову, и поэтому невозможно было разглядеть его лицо. То, что это не один из приглашённых гостей, Настя поняла по странному одеянию и позе, в которой стоял мужчина. Он будто прятался, сгибаясь, но в то же время тянул руки в сторону невесты. Откуда взялся этот субъект на снимке, Настя никак не могла взять в толк. Она хорошо помнила все фотографии, что ретушировала, и ни на одном из этих изображений не увидела этого господина. Она помнила так же, что не видела его и в объектив, когда снимала торжество. Тогда откуда он мог взяться? По логике вещей он проявился в тот момент, когда изображение ушло на печать, но как такое может быть?

Настя перебрала все снимки, чтобы ещё раз удостовериться, что данного господина больше нигде нет, но тут ее руки снова задрожали. Фотокарточки выпали из рук девушки, расстилаясь на полу бумажным ковром, и все из-за того, что Настя на последнем снимке увидела невесту. Девушка на снимке лежала у подножия лестницы, белоснежное платье было перепачкано в крови и сомнения в том, что девушка на снимке не совсем жива, а точнее сказать, вполне даже мертва, у Насти не возникло.

Настя не понимала, что теперь ей со всем этим делать, как такое вообще может быть? Может это какой-то странный вирус пробрался в ее компьютер и каким-то невероятным образом соединил в печати, накладывая один на другой два изображения? Хорошо, это объяснение подходит для человека в балахоне, появившегося за спиной молодой пары. Но как объяснить мёртвую невесту, лежащую возле ступенек? Настя знала, что ничего подобного не снимала и на вирус это тоже не совсем похоже, тогда как объяснить то, что она сейчас видела?

Из раздумий ее вывела настойчивая трель мобильника. Это звонила вполне живая клиентка, чтобы узнать о том, как продвигается работа. И заодно уточнить, когда она сможет приехать и забрать свой заказ.

Настя перевела дух, а потом наиграно бодрым голосом сообщила о том, что все готово и девушка может подъехать, как только захочет. Положив трубку, Настя поспешила порвать кошмарные снимки и ещё раз пересмотрела все изображения, прежде чем скинуть их на диск, она хотела удостовериться в том, что ни один странный, бракованный снимок не попадёт в руки клиентки.

Настя выкинула из головы то, что увидела на фотографии — конечно, это ни что иное, как глюк и наложение изображений, всего лишь сбой в программе. Не стоит даже думать об этом, она вызовет мастера и тот удалит вирус, вот и все.

Клиентка жива и здорова и даже вполне весела, и главное жива, и сейчас она едет, чтобы забрать свой заказ, и значит, все в порядке. Так что не стоит об этом думать.

На следящее утро Настя ощутила ещё один прилив небывалой радости: заказы буквально посыпались на неё как из рога изобилия. Ещё и десяти утра не было, а она уже успела расписать рабочий график на неделю вперёд. С лёгким сердцем девушка приняла душ. Переоделась и, собрав сумку, поехала на новый свадебный заказ.

Хотя девушка и убедила себя в том, что вчерашние снимки — это всего лишь странный сбой в программе, тем не менее новый фотоаппарат решила на съёмку больше не брать, но сама не заметила, как машинально положила его в сумку и даже не помнила об этом. Обнаружила она его только тогда, когда с ее стареньким nikon произошла неприятность. Ее фотоаппарату было уже больше пяти лет, это, конечно, не срок для хорошей техники, но сегодня он наотрез отказался работать. Настя и одного снимка не успела сделать, когда обнаружила, что при приближении фотоаппарата к лицу в линзе все расплывается и теряет фокус так, что невозможно увидеть лица. Настя даже не стала выяснять причины и тут же поспешила к своей сумке, чтобы поменять съёмную линзу, которую она возила именно для таких случаев.

Но запасного объектива в сумке не оказалось, в то время как оlympus лежал, хотя она чётко помнила, что не брала его с собой. Гадать над тем, каким загадочным образом этот фотоаппарат попал в сумку, Настя не стала. Клиенты не будут ждать, когда она решит проблемы и приступит к работе. Поэтому девушка достала фотоаппарат и стала вести съёмку, хотя в голове и засела гвоздём мысль, мешая ей сосредоточиться. В конце мероприятия, прощаясь с клиентами, Настя ощутила чувство дежа-вю — это была уже вторая пара, которая хотела получить от неё бумажный формат снимков. В этот раз девушка не стала спорить и убеждать клиентов, а просто поспешила домой, чтобы проверить, будет ли повторение и во второй части сюжета, а именно, проявится ли на этот раз на снимках незнакомец.

Как и в прошлый раз, отобрав годные, она отцифровала и отретушировала снимки и с замирающим сердцем вывела их на печать. Ксерокс зажужжал, выдавая печатную продукцию. Как только снимки оказались в руках девушки, она стала лихорадочно перебирать их, ища странного человека в балахоне, и очень скоро наткнулась на него. Как и в прошлый раз, этот странный субъект появился только на тех снимках, где молодожёны были вдвоём. На этот раз незнакомец в чёрном стоял за спиной молодого человека и, как бы выглядывая из-за него, старался заглянуть в лицо жениха. Настя принялась тасовать снимки, ища тот самый, и не ошиблась.

На этот раз она увидела жениха, лежащего на проезжей части. На первый взгляд, могло показаться, что парень просто лежит без сознания, если бы ни огромное красное пятно, что образовалось возле его головы. Оно-то все и портило и наводило на мысль, что дни парня уже сочтены. Настя вцепилась в снимок так, что пальца побелели; мысли в голове роились как растревоженные пчелы, грозя вырваться и свести девушку с ума, но в этот момент ее из оцепенения вывел звонок мобильного, услышав который девушка чуть не вскрикнула от неожиданности. Она взяла трубку и даже не поняла сначала, что только что услышала. Звонила ее знакомая, которая работала в загсе, и именно она и помогла Насте с первым заказом; она посоветовала пришедшим подавать заявление молодожёнам обратиться к Насте. Карина, так звали девушку, грустным голосом сообщила Насте о том, какая неприятность у них приключилась.

— Ну, так вот, эта девушка приехала в загс, чтобы вернуть свадебную атрибутику и украшения на машину, которые они брали в аренду, — пустилась в длинное и витиеватое повествование Карина.

— Когда девушка спускалась по лестнице, то поскользнулась, видимо, уборщица плохо вытерла их, когда мыла, и остались лужи, так эта девушка поскользнулась и упала. Представляешь? Разбилась, пока падала, вся переломалась, бедняжка, — всхлипнула Карина. — А потом ещё и виском об угол последней ступеньки ударилась. Насмерть. Ужас, правда?

Настя стояла с мобильником в руке, как пыльным мешком ударенная, и тупо смотрела на снимок, который все ещё держала в другой руке.

А что если это все не просто совпадение? Что если именно фотоаппарат Насти запечатлел то, о чем сейчас ей рассказывала по телефону подруга? Но как такое может быть? Как можно снять то, что ещё не произошло, да ещё и с таким интервалом во времени? Настя не могла понять и уложить в голове, а главное поверить в то, что на самом деле сумела снять смерть девушки. Ведь именно такую фотографию она и видела, перед тем как собиралась отдать снимки клиентке.

И что теперь делать с тем, что сейчас у неё в руках? Сейчас перед собой на снимке она видела мёртвого жениха со второй свадьбы. Как быть с этим, тоже игнорировать? Что, если он умрёт точно так же как умерла невеста с первой свадьбы? Показать молодым фото и рассказать, что произошло? Кто ей поверит? Посмеются и сочтут сумасшедшей. А если нет? Если поверят, что тогда? Это значит только одно: раз и навсегда распрощаться с карьерой фотографа, слухи быстро расползаются, и уже через очень короткое время девушка обретёт дурную славу и от ее услуг начнут отказываться. И это понятно: кому захочется приглашать на торжество фотографа, после съёмок которого клиенты бонусом к снимкам получают летальный исход? Тогда что ей теперь делать? Настя попрощалась с Кариной и, нажав кнопку отбоя, в клочья разорвала ненавистный снимок.

— Ещё рано делать какие-то выводы, — сказала она вслух, чтобы успокоить себя. — Смерть невесты с первой свадьбы ещё ничего не доказывает, это всего лишь трагическое совпадение. Просто несчастный случай, так что не стоит акцентировать на этом внимание.

С такими мыслями Настя собрала рабочую сумку, ее ждал новый заказ и будет неприлично опаздывать, и нет смысла отказываться только потому, что с одной из ее клиенток приключилась беда. Чтобы доказать самой себе, что это всего лишь совпадение, Настя решила не брать на работу ворованный фотоаппарат, она вытащила его из сумки. Повертев в руках, хмыкнула и заперла в одёжный шкаф.

— Я просто не буду им больше фотографировать, — пообещала самой себе Настя.

Но она даже не подозревала, насколько скоро нарушит данное самой себе обещание. Приехав на мероприятие, Настя обнаружила, что ее nikon по-прежнему не исправен. Со всеми этими событиями она совсем забыла о том, какая неприятность произошла с ее фотоаппаратом, запасной линзы в сумке тоже не оказалось. Настя с сожалением подумала о том, что ей придётся отказаться от заказа и приготовилась выслушать кучу неприятных слов в свой адрес, уверенная в том, что клиенты не будут церемониться и стесняться в выражениях в ее адрес. И это понятно: отменить сделку, когда свадьба в разгаре и искать нового фотографа — задача не из простых.

И тут она увидела тот самый фотоаппарат, который собственноручно вынула из сумки и сунула на полку в шкаф. Настя с сомнением взяла его в руки, борясь с желанием отказаться от работы, и в то же время ее руки так и чесались приступить к съёмке. Убедив себя в том, что ничего страшного не произойдёт, Настя все же стала фотографировать, но всем своим нутром понимала, что поступает неправильно. Единственное, что ее может успокоить — это то, что она приедет домой и распечатает снимки и убедится в том, что все произошедшее с ней накануне — всего лишь горячечный бред и просто совпадение.

Еле дотерпев до конца свадьбы, Настя наскоро попрощалась с клиентами и на всех парах понеслась домой. Она не стала тратить время на отбор и ретушь кадров, сразу поставила на печать и трясущимися руками стала принимать выплёвываемые аппаратом снимки. Сначала ничего подозрительного не было, и девушка заметно успокоилась, но потом попался снимок, на котором молодожёны были вдвоём. Вернее, уже втроём, так как странный человек в балахоне чётко проявился на снимке и, как выяснилось, только на одном. Через пару снимков в ладонях Насти оказалось изображение, на котором присутствовали только молодожёны, но радости от этого девушка совершенно не испытала. Так как были они не совсем живыми, вернее, совсем не живыми.

Настя в страхе отшвырнула от себя снимок, он приземлился на пол белым прямоугольником цветным изображением к полу. И снова из оцепенения ее вывел звонок мобильного, похоже, что это стало входить в привычку. Настя взяла трубку, ожидая услышать голос Карины, но на этот раз звонил ее брат, что тоже ничего хорошего, как оказалось, не сулило. Ведь именно он дал ее номер телефона молодожёнам со вчерашней свадьбы, так как был их закадычным другом и теперь он звонил сестре, чтобы сообщить о несчастье, о котором Настя уже и так знала, так как видела жениха на фотографии задолго до того, как он умрёт.

Из рассказа брата Настя узнала о том, что как раз в тот момент, когда она отправилась на новый заказ, жених с прошлого заказа вышел по каким-то своим делам из дома и аккуратно так попал под машину, прямо перед домом. А дальше Настя уже и не слышала, телефон выпал из ее ослабевших пальцев и со стуком ударился об пол. Ноги девушки стали ватными и чтобы не упасть, Настя опустилась на диван, и, как оказалось, села прямо на пульт от телевизора. Видимо, садясь, она нажала кнопку, так как телевизор включился, и Настя увидела возникшую на экране журналистку, которая выкрикивала в микрофон новости, повествуя о последних происшествиях, случившихся в городе.

Настя не любила подобного рода передачи и, взяв пульт в руки, уже почти нажала на кнопку, как вдруг ее внимание привлекла разбитая вдребезги машина, она показалась девушке знакомой — наклейка мистера Лыбы-улыбы на заднем стекле, не часто встретишь такую. Девушка не ошиблась — машина действительно была ей знакома, так же как и пассажиры, которых спасатели вытаскивали с заднего сидения искорёженного авто. Настя без труда узнала своих сегодняшних клиентов, несмотря на то, что их лица и тела были частично изуродованы. Как говорила репортёрша, молодожёны попали в аварию в тот момент, когда ехали домой с ресторана, в котором праздновали свадьбу.

После увиденного Настя уже не думала о том, что произошедшие события этих нескольких дней — просто трагическое совпадение или стечение обстоятельств. Все указывало на то, что люди погибали именно после того, как Настя провела съёмку на их торжестве и распечатала снимки. Интересно, случилось бы это, если бы она не печатала бумажный вариант фотографий, ведь именно с этого все и началось после того как первая невеста настояла на подобном исполнении заказа.

Настя тряхнула головой. Конечно, нет, бедная девушка ни в чем не виновата, вся проблема таится в фотокамере, которую Настя сама не помнила, как украла из богатого особняка. Камера проклята — в этом нет сомнения, именно поэтому ее никто до сих пор не хватился и в полицию о краже никто заявление не отнёс, именно потому, что прежние хозяева не хотят вернуть себе проклятую вещь. Вполне возможно, что и фотосессию они затеяли именно с этой целью. Флигель, в который зашла Настя, был грязным и пыльным, в то время как сам фотоаппарат оказался чистым, будто его кто-то специально положил на столик в темной комнате так, чтобы на него легко можно было наткнуться в полумраке. А там уже дело техники — проклятая вещица сама бы заставила нашедшего его человека забрать себя, именно так и произошло.

Настя не помнила того, как унесла фотоаппарат из особняка. Так же в упор не помнила, как убирала фотоаппарат в сумку, когда ехала на очередной заказ. Она помнила о твёрдом намерении его не брать и том, как убирала его, но ни о том, как забирала с собой. Если и правда, проблема в этом фотоаппарате, то его надо срочно уничтожить. Настя, полная решимости направилась на кухню, порыскав в выдвижных ящиках она, наконец, нашла то, что искала, и в комнату уже вернулась с молотком, которым отбивала мясо. Положив фотоаппарат на стол, девушка занесла над ним молоток, но замерла.

Непонятно почему, но ей вдруг стало жаль разбивать его, и появилось желание, несмотря ни на что оставить его себе. Настя ещё не раз, правда, уже не так решительно занесла руку с молотком над фотоаппаратом и снова не смогла его опустить. Она повторила эти манипуляции ещё несколько раз. И тут снова раздалась трель мобильного. Настя сначала не хотела брать трубку, думая о том, что это, скорее всего, звонит кто-то, кто сообщит ей о смерти ее последних клиентов. Но телефон не умолкал, настойчиво требуя, чтобы Настя ответила.

Девушка нажала кнопку и поднесла телефон к уху. Вопреки ожиданиям, ничего плохого она не услышала, наоборот, раздался радостно щебечущий голос Пилар.

Сердце Насти сжалось от горя и боли, и она, расплакавшись, попросила подругу как можно быстрее к ней приехать.

Когда девушки сидели на кухне, Настя нашла в себе силы пересказать подруге события последних дней. Снимки с двух предыдущих свадеб показать она, конечно же, не могла, так как уничтожила их ещё в самом начале, если не считать последних, которые она не отдала и вряд ли отдаст заказчикам, так как клиентов не осталось, кому их отдавать? Теперь уже некому, вот их как доказательство своих слов Настя продемонстрировала Пилар. Не опуская постыдный момент воровства и то, каким образом у неё появилась проклятая вещица.

Реакция подруги была неожиданной для Насти. Пилар не возмутилась и не уличила в воровстве подругу, не расстроилась по поводу произошедших смертей и не отреагировала так, как это принято в подобной ситуации. Наоборот, глаза Пилар засветились каким-то странным сумасшедшим огоньком, и она попросила подругу продать ей проклятую вещь.

Настя настолько обалдела от того, что только что услышала, что даже достала из шкафчика початую бутылку виски и глотнула прямо из горлышка.

— Ты это сейчас серьёзно говоришь? — скрививши рот от ужаса, спросила она, вытирая рот тыльной стороной ладони.

— Вполне, — невозмутимо ответила Пилар, спокойно глядя на то, как ее подруга прямо из горла глушит на ее глазах вискарь, и не предприняла попытку отобрать у девушки бутылку, что обязательно бы сделала в другой ситуации.

Настя ожидала услышать что угодно, но только не это. Она действительно не верила своим ушам, так как за много лет дружбы с Пилар считала ее доброй и отзывчивой девушкой. И вот теперь эта милаха сидит с невозмутимым видом и всерьёз рассуждает о том, как было бы неплохо сфотографировать начальницу Дадо.

Ее совершенно не трогает то, что благодаря этому фотоаппарату умерло несколько человек и виновата в этих смертях ни кто иной, как Настя. Но Пилар совершенно не заботят ни угрызения, ни муки совести подруги, и ей абсолютно до лампочки то, что Настя готова разбить эту проклятую штуковину, лишь бы прекратить цепочку смертей. Единственное, что заботит ее — так это то, что она подозревает своего парня в связи с его начальницей и хочет им отомстить. Вернее, не им, а ей. Она хочет любым способом извести Марию и совершенно не думает о том, как это будет.

— Убийство. Ты понимаешь? — озвучила, наконец, Настя то, о чем думала, глядя на подругу.

— Ты сама понимаешь, что замышляешь убийство?

— Ты не правильно на это смотришь. Я бы называла это справедливостью.

— Справедливостью?

— Убить человека, по-твоему, справедливо?

— Не убить, а проучить.

— Ты считаешь хорошей наукой то, что человек умрёт, причём не самой лучшей смертью? Знаешь что? Я уже жалею, что рассказала тебе обо всем. Думаю, тебе следует забыть и прямо сейчас покинуть мой дом. Пойдём, я провожу тебя до двери.

Настя встала на ноги и тут же снова осела на стул. Голова у девушки резко закружилась, был ли всему виной вызванный пережитыми событиями стресс или подействовал горячительный напиток, не важно. Главное то, что выпроводить подругу она не могла, и Пилар, видя состояние девушки, тут же пришла ей на помощь. Осторожно придерживая подругу за талию, девушка проводила Настю в гостиную и помогла устроиться на диване, укрыв ее пледом.

Сама села рядом на краешек дивана и, гладя ее по руке, ласково сказала:

— Вот видишь, до чего ты себя довела, тебе нужно отдохнуть, а ещё лучше всего поспать. Если хочешь, я останусь с тобой.

— Нет, спасибо. Ты иди, я посплю, не нужно меня сторожить.

— Как знаешь, — тут же согласилась Пилар, но уходить не торопилась.

Она сидела и гладила подругу по руке, пока дыхание той не выровнялось и стало спокойным. Убедившись в том, что Настя уснула, Пилар осторожно встала и на цыпочках направилась к выходу, не забыв при этом прихватив лежащий на столе фотоаппарат.

Настя дёрнулась во сне как от удара или укола. Резко открыла глаза, не понимая где находится, так как ещё не совсем проснулась.

Сколько она проспала, Настя не знала, но то, как резко она проснулась, растревожило ее. Что-то было не так, и в душе росла и ширилась дыра как предчувствие того, что должно произойти что-то страшное. Ее взгляд упал на стол, на котором она оставила фотоаппарат, но увидела там только молоток, которым собиралась разломать проклятую вещь. В сердце тонкой струйкой вполз страх.

Пилар забрала его, ну конечно. Кто же ещё? Она так была поглощена своей идеей мести, что не могла уйти с пустыми руками, поэтому дождалась, когда Настя уснёт, и украла камеру. Настя не знала, сколько прошло времени с того момента, когда ушла подруга, и между тем как она проснулась, гадать бесполезно. Остаётся надеяться на то, что немного, и Пилар не смогла уйти далеко. В том, что девушка идёт пешком, она была уверена, так как помнила, что к ней подруга приехала на такси, сказав, что свою машину отдала на диагностику и временно безлошадная. В том, что она поехала домой с ворованной вещью на транспорте, Настя сильно сомневалась.

Если рассуждать логически, Пилар была одержима своей идеей фикс, но далеко не дура. Она не станет тратить драгоценное время на поездку домой через весь город, в то время как ее соперница живёт всего в квартале от дома Насти. Конечно же, Пилар направится именно туда. Почему пешком? Ну, во-первых она не станет рисковать, зная, как притягательно действует фотоаппарат на людей. А что если он вдруг изберёт таксиста своим новым хозяином и заставит Пилар забыть о нем и оставить в такси, а во-вторых, как уже было сказано, Мария живёт в квартале от дома Насти. Стоит ли тратить сумасшедшие деньги на такси, когда можно дойти своим ходом — всего-то лишь достаточно пересечь мост. Подойти к нужному дому, вызвать хозяйку квартиры через домофон, а когда она спустится, сделать пару снимков, и после этого со спокойной совестью и чувством выполненного долга уйти восвояси и дожидаться результата.

Настя в мгновение ока оказалась на ногах, выскочила в прихожую и, натянув на себя первую попавшуюся куртку, звеня ключами от машины, выскочила во двор.

Подруги во дворе она, конечно же, не увидела, да и откуда ей было взяться, Пилар давно уже шла к своей намеченной цели, и Насте оставалось только одно — молить всевышнего о том, чтобы она не опоздала. Выехав со двора, Настя на всякий случай повертела головой, оглядываясь по сторонам, и вырулила на дорогу.

Ей повезло: предположения, которые она выстроила, оправдались, девушка очень скоро увидела свою подругу, пересекающую Благовещенский мост, и возликовала в душе, возблагодарив всевышние силы. Настя что есть силы нажала на педаль газа. Заезжая на мост и обгоняя машины, она нарушала правила дорожного движения, но вряд ли это ее сейчас волновало. Единственной задачей, которую она преследовала, было как можно быстрее добраться до подруги и отобрать у неё злополучную камеру. Пилар будто кожей почувствовала надвигающуюся на неё опасность. Она резко обернулась и увидела петляющую по дороге машину подруги. Скривив в злобе рот, она грязно выругалась и ускорила шаг.

Но как быстро она ни шла, понимала, что не сможет обогнать стремительно догоняющую ее машину подруги. Настя тем временем вырвалась вперёд, не обращая внимание на недовольные гудки проезжающих машин, припарковалась прямо на дороге у обочины и заглушила мотор. Резко толкнув от себя водительскую дверцу, девушка как чёртик из табакерки выскочила из машины и чуть не угодила под колеса встречного авто. Она понимала, что вот так бросая машин, создаст затор на дороге и вызовет ещё больший шквал недовольства водителей, но не могла упустить подругу и ехать, ожидая, когда та пересечёт мост. К тому же она прекрасно понимала, что Пилар вполне может прийти в голову вскинуть руку в жесте голосования и поймать попутку.

Она вполне сможет уехать, оставив подругу с носом, и вот тогда уже Насте не удастся в потоке развернуть собственную машину и кинуться за ней в погоню. Переступив через бордюр, отделяющий проезжую часть от пешеходной, Настя окликнула подругу и, не получив ответа, резко дёрнула ее за рукав, разворачивая к себе лицом. Настя не ошиблась: Пилар держала фотоаппарат в руках. И зло зашипела на подругу, когда та вцепилась в ремешок, прикреплённый к камере.

— Отдай! — потребовала Настя и потянула ремешок на себя.

— Ни за что! — прорычала Пилар и тоже потянула фотоаппарат на себя.

— Ты что, совсем ненормальная?

Настя, тоже усилив напор, потянула на себя злополучную камеру.

— Сама ты дура, — отозвалась Пилар.

— Ты что, не понимаешь? Она отобрала у меня Дадо и должна ответить за это!

— Ты сама себя слышишь? — Настя ослабила хватку.

Она отказывалась верить в то, что ее подруга настолько спятила, что готова убить человека только потому, что приревновала своего парня.

Пилар почувствовала, что хватка ослабла и что есть силы, рванула ремешок на себя. Тот ожёг руки Насти, девушка, вскрикнув от боли, разжала пальцы. Ремешок выскользнул, и камера полностью оказалась в руках Пилар, вот только Настя не собиралась сдаваться и тут же ухватилась за пластик повисшей на ремешке камеры.

Пилар снова злобно зарычала и потянула на себя ремешок, в то время как Настя, стараясь удержать сам фотоаппарат, тянула на себя.

— Пусти!

Пилар ещё раз дёрнула, вкладывая в это жест всю свою силу, Настя неловко оступилась, отпуская камеру. Пилар, не ожидая такого поворота, отступила на шаг. Взмахнув руками и запутавшись в собственных ногах, она оступилась и чуть не упала. Благо рядом были перила моста, на которые она и наткнулась бедром. Камера, сделав кульбит, описала в воздухе дугу и полетела в сторону, Пилар в этот момент была похожа на метателя ядра. Она развернулась и увлекаемая в сторону по инерции фотоаппаратом перегнулась через перила и чуть не упала в Неву.

Хорошо, что у неё была отменная реакция и прекрасный инстинкт самосохранения. Который не позволил ей пойти по траектории вниз за фотоаппаратом. Пальцы рук разжались, отпуская ремешок камеры, и тут же вцепились в перила моста, удерживая тело. Камера, кувыркнувшись несколько раз в воздухе, поймала солнечный блик на линзу, Прощально моргнув, она упала в воду с глухим «плюх!».

Пилар проводила безвозвратно утерянную вещь прощальным взглядом, а потом, развернувшись, со всей своей злобой обрушилась на подругу:

— Это ты во всем виновата! — кричала она, наступая на Настю.

— Это все из-за тебя! Зачем ты только приехала сюда⁈ Она больно ударила сжатыми в кулак руками девушку в грудь, так что Настя покачнулась от неожиданности и отступила на пару шагов назад.

— Пилар, ты что? Перестань. Ты ведёшь себя как сумасшедшая.

— Убирайся! — Пилар снова сжала кулаки и погрозила Насте. — Пошла прочь! Ты мне больше не подруга! Убирайся, вон! Она ещё раз с силой толкнула девушку.

Настя поняла, что разговаривать, когда подруга в таком состоянии, просто бесполезно и решила ретироваться. Тем более, что вокруг них уже начали собираться зеваки, которые переходили мост и стали случайными свидетелями разборки девушек. И так же со стороны дороги к ним спешили рассерженные водители, которым мешала брошенная на дороге машина Насти.

Девушка не стала ждать пока кому-то из них придёт в голову вызвать эвакуатор или ГАИ. Она, бросив прощальный взгляд на гневное лицо подруги, развернулась и поспешила к своей машине, а Пилар так и осталась стоять, глядя в ей спину ненавидящим взглядом.

Как она могла так поступить с ней? Счастье было так близко, а она все испортила, теперь Пилар снова придётся изобретать способ как избавиться от соперницы, часами сидеть в интернете и искать, искать, искать. Видимо, призрак, которого она изначально вызвала, чтобы извести Марию, не исполнил своих обязательств. Столько времени прошло, а результата ноль.

Так ещё и с Дадо поругалась. Столько времени прошло, а он так и не предпринял попытки с ней сблизиться. Ну что ж, тогда придётся унизиться до того, чтобы самой к нему пойти и попросить прощения, иначе она его действительно потеряет, а эта старуха тут же приберёт к рукам, в этом Пилар не сомневалась.

Значит надо разработать план как помириться с Дадо и чтобы он снова не выставил ее за дверь.

* * *

Не знаю, что произошло, но после разговора с Дадо я подумала о том, что он прав: я веду себя действительно как студентка при виде мыши, заброшенной в раздевалку однокурсниками-хулиганами. Какой смысл паниковать и прятаться?

«Мы взрослые люди, и все можем решить», — говорил он, и да, он прав.

Конечно, меня сильно беспокоило то, что он сказал мне утром, но нам не обязательно обсуждать это прямо сейчас.

То, что между нами была всего лишь вспышка страсти просто благодаря стечению обстоятельств, и, что уж греха таить, всплеска гормонов. Врать о том, что нас тянет друг к другу магнитом бесполезно и глупо. Мы позволили себе немного расслабиться, но это вовсе не означает то, что подобное может повториться, потому что все зависит только от нас, и теперь, однажды согрешив, мы сможем избежать подобных ситуаций и не допустить повторения.

Это абсолютно не должно мешать работе, мы взрослые люди, и проблемы надо решать по-взрослому. Поэтому я приняла решение больше не прятаться и не игнорить Дадо, а ещё лучше запланировать ближайшую поездку. Я и так слишком сильно расслабилась, и если не мониторить рынок, то я рискую уйти в минус, а этого я допустить ни как не могла и так слишком много времени потеряно.

Поэтому я набрала номер Дадо и пригласила его приехать в офис поработать. Надо чтобы он разобрал и привёл в порядок кое-какие бумаги для поездки, но это, скорее всего, будет завтра. Сегодня он просто не успеет, после обеда в офисе делать нечего — слишком людно, слишком шумно, да и мне хотелось лично его увидеть и проинструктировать в кое-каких вопросах.

А сделать это я смогу только после сегодняшней встречи с Ириной. Это моя подруга, которая сейчас метила на место уехавшей жить за границу Ольги.

Ну, как метила? Не прямо так откровенно, мы давно с ней дружили и общались. Правда, встречались крайне редко, скорее всего, это я ее выдвинула сейчас в фаворитки. После отъезда Ольги я стала слишком сентиментальной и вполне понятно, что мне понадобился кто-то рядом, чтобы лечить меня от депрессии и выслушивать мои жалобы. Хотя это я так прибедняюсь — лить слезы и распускать сопли я перед Ольгой не собиралась, видимо, мне просто иногда надо с кем-то пить кофе в кафе у Мадам Кьяро. Ну и что греха таить, где ещё как не у Иришки я могу постричься и покрасить волосы так, чтобы мне их не сожгли и не испортили? Хороший парикмахер сейчас, знаете, на вес золота.

Вот, пожалуй, и все корыстные причины моей дружбы с Иришкой. А ещё она очень хороший собеседник и легка на подъем, потому что живёт по девизу «Я за любой кипиш, кроме голодовки», а ещё у неё есть немаловажное и ценное качество: она умеет держать язык за зубами. Ну, вот, пожалуй, на этом действительно все.

Встретиться мы с ней сговорились по поводу и просьбе Ольги, как видите, я не забывала про данное ей обещание помочь продвигать заграничный товар подруги на родине. Один из бывших мужей Иришки владел текстильной фабрикой, и она обещала меня с ним познакомить. Я должна была посмотреть на ткани и фурнитуру, которую производит его предприятие и отослать образцы Ольге для оценки и возможной дальнейшей закупки.

Впечатление от фабрики у меня сложилось самое положительное — чистенько, опрятно, несмотря на то, что кругом стоят чаны с краской и растворителями и повсюду сложены в рулоны штабеля готовой продукция. Впрочем, такое же благоприятное впечатление произвел на меня и ее владелец — маленький, круглолицый, улыбчивый. Аркадий Карпович, так он мне представился, пожал мою ладонь, от чего я невольно улыбнулась. Рукопожатие было тёплым, но немного чудным — мои пальцы утонули в розовой пухлой ладони, было ощущение, что я сжала кусок сдобного пирога, только что вынутого из печи.

Аркадий Карпович церемонно раскланялся, так же пожимая ладонь своей бывшей жены. Наговорил ей кучу комплиментов, а потом провёл нас по залам, горделиво поведав о том, с чего он начал свой бизнес. Он рассказал нам подробную и, как ему казалось, захватывающую историю. Видимо, это уже у него стало ритуалом и визитной карточкой в одном лице — знакомить своих клиентов и посетителей фабрики с тем, как он когда-то в девяностые начинал свой бизнес. Собственноручно крася джинсы в железном чане, на обычной газовой плите в подвале, дрожа от наезда рэкетиров и органов власти, давал взятки и снова дрожал, но выстоял, и вот теперь он владеет целой фабрикой.

Я внимательно и с интересом его слушала, в то время как его бывшая жена откровенно зевала и скучала, плетясь за нами и брезгливо поглядывая за тем, чтобы не вымазать свои новые за сто пятьдесят тысяч туфли в краске. И тут мы вошли в цех, где эти самые краски смешивают, если честно, запах там стоял кошмарный.

Я от силы смогла выдержать минут двадцать, и это несмотря на то, что нам предложили надеть специальные маски. Там не только плохо пахло, но было жарко и душно. Самая настоящая душегубка, как только там работают и не дохнут люди?

Выбежав на улицу, я сорвала с лица маску и, вдохнув свежий воздух, вдруг схватилась за перила крыльца, на котором стояла. Желудок скрутила судорога, и меня вырвало прямо на петунии, которые росли в вазоне возле крыльца.

А потом закружилась голова, и я бы точно свалилась с лестницы, не подоспей ко мне в тот момент Иришка. Она мягко подхватила меня под руку и, удерживая второй рукой за талию, отвела в сторонку, где были расположены скамеечки возле фонтанчика во дворе фабрики.

Ее бывший муж, сильно распереживавшись, вызвал неотложку и, извиняясь каждые пять минут, за причинённые неудобства, помог усадить меня в карету скорой помощи, куда влезла и Иришка. Так как отказывалась садиться за руль своего авто, ссылаясь на пережитое ею нервное потрясение и делая акцент на том, что вполне возможно, ей тоже понадобится неотложка после таких событий.

Так что она на всякий случай лучше со мной поедет, чтобы, так сказать, не гонять машину дважды по одному и тому же адресу. Понимая, что спорить с ней себе дороже, медики подчинились и забрали нас обоих.

В клинике осмотрели нас с Иришкой, после чего ее выдворили из смотровой, предложив подождать в холле, так как она вполне здорова — давление и сахар у неё в норме, так что медицинская помощь ей явно не требуется. В то время как меня просили задержаться для более детального разговора.

Я немного напряглась, потому что чувствовала себя вполне нормально и списала приступ рвоты и головокружение, как реакцию на токсины, которые были в цеху и вызвали временное отравление организма. Но милый доктор, очень похожий внешне на Филиппа Филипповича Преображенского из фильма «Собачье сердце», усевшийся за стол и сложив на нем перед собой руки как примерный ученик, сообщил мне новость, которая буквально повергла меня в шок.

Сняв с носа очки, он протёр их носовым платком, водрузил их снова на нос, а потом осведомился у меня.

— Вы знаете о том, что беременны?

— Что? Я не совсем поняла значение слов, которые только что услышала. — В смысле?

— Да безо всякого смысла. Вы беременны, — повторил свою новость доктор.

— Как это возможно? От кого? — продолжила я задавать дурацкие вопросы.

Доктор смутился, кашлянул в кулак, а затем ответил:

— Ну, милочка, такие вещи, знаете ли, случаются между мужчиной и женщиной, вы в школе про тычинки и пестики ничего не слышали? А вот от кого — это вам лучше знать от кого, тут я вам не помощник.

Он нахмурил брови, встал из-за стола и, заложив руки за спину, посмотрел на меня с самым серьезным видом.

— Простите, доктор.

Я покраснела, понимая, что покашливание доктора и назидательный тон можно расценивать как неодобрение по поводу того, что люди ведут беспорядочную половую жизнь и зачастую не понимают, что от этого не только бывают дети, но и не знают, собственно, кто отец этих самых детей.

— Простите, — ещё раз повторила я, пытаясь оправдаться.

— Я просто немного удивилась. Знаете, доктор, просто для меня это полная неожиданность.

— Я понимаю, — нахмурился доктор и снова извлёк из кармана платок, чтобы протереть и без того уже чистые стекла очков.

Уж не знаю зачем, но мне захотелось оправдаться перед этим доктором и вернуть в его глазах своё честное имя. Мне не хотелось, чтобы он смотрел на меня как на гулящую женщину. Не знаю уж почему, но мне было важно мнение этого постороннего человека.

— Понимаете, у меня много лет, слишком долго никого не было. Вот почему я так удивилась, — принялась объяснять я. После произнесённых слов морщины на лице и сдвинутые брови доктора немного расправились. Ему понравилась моя откровенность и желание объяснить, что он ошибся на мой счёт, и я не веду разгульный образ жизни как большинство его пациенток.

— Ну ладно, милочка, — потеплевшим голосом откликнулся он на мои откровения.

— Что вы намерены делать с тем, что только что узнали?

— Как что? Я буду рожать.

— Это похвально, а отец ребёнка? Ему вы сообщите?

— Скорее да, чем нет, — уклончиво ответила я.

— Ну, тогда не смею вас задерживать, настоятельно рекомендую не позднее, чем в двенадцать недель рекомендую вам появиться в клинике, в которой вы, собственно говоря, прикреплены, и встать на учёт.

Он протянул мне исписанный мелким почерком листок.

— А это мои личные рекомендации, так сказать напутственное слово для вас. От всей души желаю удачи.

С этими словами он выпроводил меня из смотровой и плотно закрыл за мной дверь.

— Ну что? Что тебе этот старый хрыч сказал? — подлетев ко мне, Иришка буквально засыпала меня вопросами.

— Надеюсь, этот старый извращенец не приставал к тебе? Ты что такая бледная-то? Что он тебе сказал?

— Знаешь, я беременна.

— Да ладно! — Иришка вытаращилась на меня как глубоководный краб.

— Вот тебе и ладно.

— А от кого? Хотя нет, не отвечай, сама знаю.

— Откуда? Теперь была моя очередь уставиться на неё крабом.

— Ты что думаешь, я ничего не вижу и не понимаю? В твоём окружение есть только один более-менее подходящий на эту должность мужчина, и это ни кто иной, как Дадо. Вот только скажи, что я не права, и я сожру свои подошвы прямо у тебя на глазах. Вот только одного я не понимаю, когда вы успели?

— Знаешь, я бы конечно с огромным удовольствием посмотрела, как ты ешь подошвы, но, увы, мне не суждено лицезреть подобное, так как ты права.

— Ура! — заверещала Иришка, запрыгав она, захлопала в ладоши.

Почему-то я ее восторга не разделяла, но, черт возьми, приятно, что хоть кто-то радуется этому так искренне.

У меня от этой новости прилива радости не возникло, возможно потому, что новость для меня была шоковой, и я просто не могла до конца прочувствовать и осознать гордость и радость от подобного положения.

Интересно, Дадо тоже запрыгает и захлопает в ладоши как Иришка? Что-то я в этом очень сильно сомневаюсь, скорее всего у него, как и у меня, будет глубокий шок. При условии, конечно, что он об этом вообще когда-то узнает. Как я сказала доктору с некоторой оговоркой — скорее да, чем нет, но…

— Все хватит, давай отложим все это на потом. Сейчас я хочу поехать домой и принять ванну, у меня завтра очень трудный день.

— Встреча с поставщиками?

— Нет, надо дать кое-какие распоряжения. Дадо завтра приедет в офис, надо скорректировать некоторые моменты перед поездкой.

— А ты ему скажешь?

— Не думаю.

— Почему?

— Пока считаю, не стоит. Надо сначала решить рабочие проблемы, а там уже видно будет. Понимаешь, все это как-то не вовремя.

— Знаешь, в мире постоянно твориться какая-то хрень, так что как ты говоришь, это самое вовремя может никогда и не наступит.

— Возможно, что ты права. — откликнулась я.

— Можно я к тебе завтра на работу тоже заеду? — тут же круто поменяв тему разговора спросила Иришка.

— А можно подумать, если я скажу нет, то ты меня послушаешь, — фыркнула я.

— Правильно понимаешь, — расплылась в улыбке Иришка и принялась набирать номер такси, чтобы вызвать нам машину.

— А теперь давай-ка поедем ко мне, и я накормлю тебя чем-нибудь вкусненьким — от переживаний и эмоций, которые ты сегодня получила, думаю, я должна восстановить твои потраченные во время переживаний калории.

— Да, в благодарность за то, что я с тобой вожусь, ты как минимум мне обязана устроить шикарный банкет, — ухмыльнулась Ирина, махая рукой подъезжающему к обочине такси.

Шикарный банкет я в ее честь не устроила, но в холодильнике нашла что-то съедобное, чтобы накормить эту привереду. Сидя на кухне и болтая босыми ступнями в воздухе, Иришка напрочь отказывалась надевать тапочки, предпочитая как дома, так и в гостях, ходить только босиком по полу. Как она говорила, таким образом она сливается с природой. Я, если честно, не совсем понимала, как можно слиться с природой, шлёпая босиком по ламинату, но каверзных вопросов ей по этому поводу не задавала — если нравится, пусть ходит, я не против, тем более что пол у меня чистый.

Иришка засиделась у меня допоздна, ну, во-первых не так часто мы с ней встречались, а во-вторых, дома ее никто не ждал, поэтому могла себе позволить не торопиться. Она даже хотела остаться у меня на ночёвку, чтобы потом не ехать через весь город в мой офис. Но я стала упорно ее отговаривать. Сначала я сослалась на головную боль и усталость. Потом на то, что хочу побыть в одиночестве, чтобы как следует подумать и осмыслить то, что я сегодня узнала. Мне надо было принять решение — говорить Дадо о своём серьёзном положении или стоит повременить. Иришка, конечно же, будет меня все время отвлекать и дёргать, и я так и не приму решение. На этом аргументе моя подруга сдалась. Видимо, ей очень хотелось поприсутствовать при том, как я сообщу радостное известие новоиспечённому папаше, и она, вызвав такси, уехала, а я осталась одна, но подумать и поразмыслить мне так и не дали.

Хотите поверить в жизнь после смерти? В свет в конце тоннеля…? Я, если честно, не горю желанием, но почему-то именно ко мне привязался призрак женщины в чёрном. Как в наказание за моё маловерие и неверие. Если бы ее появление, вернее, исчезновение зависело именно от того, что верю я или нет, то я бы искренне поверила в ее существование, хотя…

Я и так верю, а как иначе? Разве можно не верить в то, что ты не только видишь, но и осязаешь. На бред воспалённого мозга это уже трудно списать, особенно когда в темноте к тебе не только тянутся, но и касаются твоего тела руки непонятного существа.

В два часа ночи я услышала сильный стук. Кто-то барабанил по дверной коробке с той стороны двери с такой силой, что если бы это было по-настоящему, то от двери остались бы только щепки! У меня от страха мороз побежал по коже. Минут десять я слушала этот стук, подтягивая колени к подбородку и, вжималась в спинку кровати, будто хотела слиться, или даже просочиться сквозь неё. Но потом что-то во мне как будто щелкнуло. Как я уже говорила, все беременные немного сумасшедшие и подвержены всплескам эмоций, вот и у меня случился всплеск, и место страху уступила агрессия.

Такое зло меня взяло! Как будто давно умершая тётка пытается выгнать меня из нашей квартиры.

Как она вообще смеет приходить сюда и пугать меня?

Я сорвала с себя покрывало, вскочила на ноги и широкими шагами направилась к двери. Резко рванула ее на себя и, выглянув наружу, что есть силы заорала в пустоту:

— Убирайся к черту!

И тут к моему горлу потянулись прозрачные руки и, схватив меня, начали душить, я обомлела, вернее, оцепенела, не в силах пошевелиться. Я видела перед собой приведение в чёрном, но в этот раз у женщины совершенно не было лица. Чёрный непроницаемый провал там, где должна быть голова. Вокруг нас тоже что-то начало происходить, из щелей на косяке двери и с потолка тоненькими струйками стал сыпаться чёрный песок. Несмотря на то, что мне стало не хватать воздуха и перед глазами уже поплыли черные точки, я все же сумела разглядеть, как в комнате стали появляться жуткие существа, отчетливо видела, как они прячутся в углах и за шторами.

Не знаю, были ли это призраки или ещё что-то, но я до сих пор помню все в мельчайших подробностях.

И тут вдруг позади женщины-призрака я увидела странную фигуру, стоящую в коридоре. Человек в балахоне стоял, скрестив руки на груди, а лицо было закрыто капюшоном до самого подбородка. Я прямо оцепенела от ужаса настолько, насколько это было возможно в моем положении — ведь меня до сих пор душила эта страшная женщина. Я даже закричать не могла. Потом этот человек, или вернее сказать существо, вытянул руку в моем направлении и исчез…

Я потеряла сознание, а когда пришла в себя, ничего уже не было. Понятно, что я в ту ночь больше не смогла заснуть, включила свет везде, где только можно. Похоже, что ночные происшествия обрастают новыми явлениями, и теперь, помимо женщины в чёрном, мне будут являться мужик в балахоне и какие-то другие существа, и если и дальше так пойдёт, то я начну задумываться о том, чтобы продать квартиру.

* * *

Ириша, как и обещала, прилетела в офис ни свет ни заря. Усевшись на стул, она, не стесняясь, принялась рассматривать Дадо так, что мне стало немного неловко. Но одёрнуть ее, когда вокруг нас полно сотрудников я не решилась, это могло привлечь нежелательное внимание, а мне сплетни на рабочем месте про то, что хозяйка положила на кого-то глаз, не нужны.

— О Боже, какой мужчина! — зашептала мне в ухо Ирина, нагибаясь, хотя нужды особой в этом не было — нас все видели, но никто не слышал.

Когда я ставила стеклянную перегородку между комнатой переговоров и остальным офисом, его рабочей частью для менеджеров, то считала это важным, нужным и весьма полезным приобретением.

Но теперь, когда мы с Ириной сидели за столом и смотрели на работающих сотрудников, я стала сомневаться, что все это так замечательно. Честное слово, как в аквариуме. Хорошо, что дверь моего кабинета я не додумалась модернизировать и оставила себе личное пространство, куда я могу уйти, она так и осталась деревянной. Мой кабинет был единственным убежищем, где я могла спокойно спрятаться от назойливых глаз.

Но сейчас мы находились в переговорной, и Ирина буквально пожирала глазами Дадо, сидящего за своим столом, что бывало крайне редко. Ведь он считался выездным сотрудником, помогал мне в поездках, а в офисе появлялся иногда, разве что я просила подготовить бумаги или отчёт перед поездкой. Сегодня как раз был такой случай, и надо же было мне вчера проболтаться ей, что я вызвала его для работы с бумагами. Иришка притащилась в офис именно из-за него.

Должна сделать отступление и рассказать немного о моей подруге, почему она с утра, как все нормальные люди, не находилась на своём рабочем месте и позволяла себе слоняться по городу, когда и где ей вздумается. И при этом ещё могла позволить себе покупать дорогие вещи, например, такие как туфли за баснословную сумму.

Иришка Кравцова, миловидная блондинка двадцати пяти лет. Сей довольно-таки юный возраст никак не помешал ей трижды побывать замужем, надо сказать, что выходила замуж она всегда по любви и исключительно за состоятельных мужчин. И тут уже даже не отвечу на вопрос, какая любовь перевешивала больше — любовь к самому мужчине, или к его деньгам.

Она сама, видимо, не могла до конца ответить себе на подобный вопрос. Может именно поэтому браки Ирины держались недолго — спустя каких-то пару лет Ириша разводилась с очередным мужем, которого разлюбила, получала неплохие отступные и отправилась в свободное плавание искать новую любовь.

На данный момент она была совершенно свободна, являлась владелицей салона красоты, приносящего ей неплохой доход, и именно поэтому имела свободные деньги и свободный график, и повторюсь, была абсолютно свободна в плане отношений, то есть прибывала в активном поиске.

Не думаю, что ее бешеный интерес, проявленный к Дадо, был чем-то серьезным — так, пустое ни к чему не ведущее развлечение, скорее, это просто охота на кабана как в питомнике. Куда приезжают так называемые охотники, где выпускают якобы выросшее в дикой природе животное и умерщвляют его как будто на охоте.

А на самом деле, все это фикция и ленивое время-провождение, чтобы после сфотографироваться с тушкой убитого животного. Все понарошку и не взаправду, если не считать, дохлое и ни в чем не повинное животное, которое поймали и убили ради развлечения. Убивать Дадо Ирина, конечно, не станет, да и играть как кошка с мышью тоже. Все так и останется на уровне слов и созерцания и рассуждений на тему «как это могло бы быть».

Красивый мужчина, красивое тело, не лишён интеллекта, но, к сожалению, не богат. А это серьёзный изъян в глазах Иришки. Смысл увлекаться им всерьёз! У Дадо не было тугого кошелька, поэтому даже лёгкую интрижку заводить с ним для Иришки не имело смысла. Она просто любовалась этим самцом на расстоянии, это как в том анекдоте про язвенника, который не может есть разносолы, но в меню ему ведь заглядывать не возбраняется.

— Он действительно классный, — уверила меня Иришка.

— Что, слюнки потекли? — подковырнула я, хмурясь. Подобные разговоры приводили меня в плохое расположение духа.

— О, да! Ты только посмотри на него. Господь в его плане был щедр и очень постарался. К такому красавцу женщины в очереди стоят, чтобы забеременеть, — откровенно выдала Иришка.

— Ира, ты вообще в своём уме?

— А что, разве нет?

Она похлопала меня ладонью по животу, но я тут же скинула ее руку, надеясь, что никто не видел этого жеста.

— Только не вздумай проделать ещё раз что-то подобное, — зашипела я на неё.

— А он что, ещё не в курсе?

— Конечно, нет.

— Почему?

— Потому, — отрезала я.

— Тогда понятно. Как ты и говорила, сначала работа, потом…

— Слушай, почему мы с тобой торчим тут? — попыталась я уйти от щекотливой темы, меняя суть разговора. Я бы предпочла посидеть в моем кабинете.

— Ну — у — у, — надувая губки, плаксиво произнесла Ириша. — Я так редко у тебя бываю, и мне так нравится это твоё нововведение, — она указала на стеклянную стену, разделяющую переговорную и помещение со стоящими столами сотрудников.

— Жаль, что у себя в салоне я не могу себе такое позволить. Мне так нравится смотреть, как этот красавчик сидит с серьезным и очень сексуальным видом над этими бумажками.

— Ты только за этим ко мне пришла, чтобы полюбоваться Дадо?

— Ну, и это тоже. А ты что, ревнуешь?

— Абсолютно нет. Ладно, хватит болтать, пойдём лучше пообедаем, от твоих заговоров у меня жутко разгорелся аппетит, это, наверное, на нервной почве.

— А я думаю, что нет. Скорее всего, это потому, что ты немного того. — Иришка подмигнула и, было, протянула руку, но я тут же ее отвела, разгадав ее манёвр.

— Пошли, поедим, — кивнула, соглашаясь, Иришка. Вот на что она всегда соглашалась без лишних разговоров и рассуждений — это на предложение поесть. Единственное удовольствие, в котором Ирина себе никогда не отказывала и не ограничивалась, и которое не портило фигуру, не зависимо от того, сколько бы она ни съела. Я если честно, завидовала ее метаболизму, впрочем, как и любая женщина, которой приходиться сражаться за килограммы.

— Но, чур, ты угощаешь?

— Конечно, имея свой ресторан, я думаю, что могу себе позволить угостить тебя чашечкой хорошего кофе, — очаровательно улыбнулась я.

— И только-то? Да вы леди — скряга. — Иришка сделала вид, что ужасно расстроилась, но уже через три минуты мы вышли, смеясь, из переговорной и направились в обеденный зал.

Мы ещё сидели с Иришкой в зале, когда к нашему столику подошёл Дадо, чтобы отчитаться передо мной о проделанной работе. Наспех перелистав папку с бумагами, я кивнула и отпустила его домой, так сказать, до дальнейших распоряжений.

Ирина, конечно же, не удержалась от пары скабрёзных шуточек по поводу его фигуры и того, как ее можно использовать, когда Дадо шёл к выходу из ресторана, я же решила промолчать и не мешала ей высказаться. Во-первых, кроме меня, ее никто не слышал, во-вторых, чем быстрее скажет, тем быстрее замолчит.

Конечно, это просто ничего незначащие слова, и меня это не должно ни волновать, ни задевать. Хотя Ирина, говоря все это, конечно же, преследовала какую-то цель, но все ее шпильки прошли мимо меня.

День выдался жуткий, я была вымотана настолько, что единственным моим желанием было приехать домой, сунуть голову под подушку и не вылезать оттуда до скончания времен.

* * *

Вы когда-нибудь сталкивались с настоящей страстью? Желали когда-нибудь безумно, безрассудно, безоглядно? Вот я да…

Может именно поэтому я то неслась сломя голову, врываясь в дом к Дадо, как ненормальная, игнорируя все приличия и предосторожности, то, наоборот, уходила в глухую оборону и всячески избегала с ним встреч. Тут опять можно сослаться на гормональный всплеск и списать мои странные поступки на беременность, но это всего лишь отговорки. Потому что была беременна я совсем недавно, а с ума от него сходила уже приличное время. Все было на самом деле гораздо серьёзнее и глубже. Когда он был у меня на глазах, то мне казалось, что он мне совсем не нужен, и я смогу спокойно обойтись без его тела и общения с ним. Но стоило пробыть несколько дней в изоляции от него, как мой мозг начинал рисовать мне всевозможные сцены — от наивно — романтических до жёсткого и ненасытного секса. И я реально начинала сходить с ума от желания не только прикоснуться к нему, а просто даже услышать голос и посмотреть, как он улыбается.

Не знаю, можно ли сказать о том, что я влюбилась в Дадо. Если честно положа руку на сердце, я не могла ответить на подобный вопрос. Даже, несмотря на то, что носила под сердцем его ребёнка. Звучит безумно, но это именно так. Ребёнок не был запланированным, а как это сейчас принято называть в современном обществе, плодом случайной связь. Понимаю, что звучит легкомысленно и безответственно, но именно так все и было. А вот ребёнка я уже любила — тут у меня вопросов не возникало. Несмотря на то, что он был крошечный, не больше ладошки, я уже любила его всем сердцем и хотела родить. А вот с его биологическим отцом все обстояло сложнее. Я не знаю, как назвать моё чувство к Дадо. Наверное, это, скорее всего, было чувство всепоглощающей страсти. Я хотела его так, как не хотела ни одного мужчину в своей жизни.

При виде этого красавца в моей голове рождались тысячи самых бесстыдных фантазий, но хотела ли я видеть его рядом с собой как постоянного спутника жизни, не знаю. Может именно поэтому я все время уходила от ответа, когда он пытался выяснить, что я к нему чувствую на самом деле.

Этот месяц выдался напряжённым, настоящий кошмар. Надо было в срочном порядке привести в порядок бумаги и подготовить отчёты, рук буквально не хватало, и я была вынуждена попросить Дадо подменить в офисе сотрудника, который ушёл в отпуск. Вот теперь мне предстояло работать, зная, что он сидит в соседнем кабинете. От подобной мысли я никак не могла толком сконцентрироваться на работе.

Когда Дадо проходил в мой кабинет, чтобы занести мне бумаги на проверку или на подпись, то, за ним всегда оставался тонкий, еле уловимый шлейф приятного аромата. Я уже говорила о том, что он не пользовался парфюмом, и запах его кожи был естественный, чистый, свежий, сексуальный. Я буквально умирала от этого запаха…. И одному Богу известно. Хотя нет, Всевышний точно не имеет отношения к тем мыслям, что рождались в моей голове, скорее, это были происки рогатого правителя подземного мира. В первую неделю, ежедневного появления Дадо в офисе, я вообще не могла вымолвить ни слова, все буквально валилось из моих рук, и я не могла сосредоточиться даже на самых простых вещах.

Должна отметить, что Дадо был очень коммуникабельным и умел находить подход к любому человеку. А то, что касалось женского пола, так и подавно. Он вёл себя как герой Мела Гибсона из фильма «Чего хотят женщины». Казалось, что он мог залезть в голову к каждой работающей в моем офисе девушке или женщине, несмотря на возраст. Он знал, что нужно той или иной сотруднице и чего она хочет в данный момент. Меня это доводило до белого каления. Он все замечал, подмечал, хвалил так, что это не выглядело грубой лестью или подхалимажем и помогал им по работе в ущерб собственному времени. Надо ли говорить, что это приносило свои плоды? Женская половина коллектива была в восторге, и все это было настолько мило и естественно, что женщины таяли от его слов как сливочное масло на сковороде.

Он подмечал все тонкости и всегда приходил на помощь сотрудницам, но не в открытую. Зная, как я не люблю, что кто-то за кого-то делал работу, он просто подсаживался к одной из девиц, которая битый час сидела за столом и никак не могла свести вместе все цифры. Громко во всеуслышание обращался к ней, в невинной беседе обсуждая погоду, или просто якобы болтая для поддержания разговора.

— Ларисонька, вы сменили причёску⁈ — Он белозубо улыбался белобрысой девице, работающей у меня менеджером. И та тут же вздрагивала, поднимая на него ресницы, и краснела и млела от счастья и благодарности.

— Да вы, я вижу, не только причёску сменили, но и пришли в обновке. У вас очень красивая юбка и вам она очень идёт. Продолжайте в том же духе, — говорил Дадо, а сам тем временем быстрым размашистым почерком что-то писал на листочке, лежащем перед девицей. Ради его похвалы мои сотрудницы готовы были работать день и ночь, без перерыва на обед. Я была уверена, что в него влюблены буквально все, даже чопорная, с советским воспитанием, стальным характером и правильными устоями в отношениях, с синюшными волосами и хриплым голосом Агрипина Михайловна, которой до пенсии оставался всего лишь год работы.

Она всегда ходила с плотно поджатыми губами и недовольным выражением на лице и оттаивала, только стоило Дадо приблизиться и предложить старухе выпить с ним в перерыве чашечку кофе по причине того, что ему нужно с ней посоветоваться об очень личных вещах. Очаровывал моих сотрудниц Дадо не ради выгоды или с целью разбить их сердца для своей копилки, или выгоды, нет, просто он вёл себя естественно, он на самом деле был таким милым, именно это и подкупало. Не буду врать, что я не понимала девушек и то, как легко они поддавались очарованию, очень даже понимала, так как сама ощущала на себе подобное воздействие, и не один раз. Его талант и умение ладить и очаровывать людей часто выручали меня в поездках.

Все в офисе были без ума от Дадо, за исключением меня. Другой такой кислой мины как у директрисы, за последний месяц вы бы нигде не встретили. Я раздражалась буквально от всего, что он делал, и зачастую не могла объяснить причину этого раздражения. Как сыч угрюмо отсиживалась в своём кабинете и пыталась сделать вид, что ушла в работу с головой. Меня раздражало буквально все, но даже со мной случались вспышки миролюбия, и происходило это именно благодаря Дадо, именно ему удавалось пробиться сквозь эту стену колючести и недовольства, которую я упорно выстраивала.

Конец недели был напряжённым, и я вернулась с ланча не в духе, впрочем, как и всегда. Прошла мимо столиков сотрудниц, задержалась перед столом Дадо, жёстко бросив ему, не глядя в глаза:

— Дадо, я бы очень хотела увидеть ваш отчёт до конца рабочего дня. Надеюсь, что вы успеете к озвученному сроку.

— Конечно. — Дадо улыбнулся одной из своих самых обольстительных улыбок.

А я, дробно стуча каблучками, направилась сначала в переговорную, отгороженную от остального офиса стеклянной стеной, а оттуда уже в свой кабинет.

Усевшись в кресло, я стала бесцельно передвигать предметы, лежащие на поверхности моего стола. Потом встала, подошла к окну, выглянула на улицу, упираясь ладонями в подоконник. Сосредоточиться и собрать мысли никак не получалось. И причина была в том, что, пройдя в паре сантиметров от Дадо, я снова ощутила это чудный запах его тела. Вот не знаю, что мне с этим делать, хоть респиратор надевай, в самом деле. Заниматься бумагами я просто не могла, в моей голове роились образы, как картинки или нарезки из фильмов, на которых я сейчас целовала его. Нежно, страстно, целовала каждый сантиметр его тела и просто не могла выбить эти образы из своего сознания. Похоже, что я влипла в него, как муха влипает в засахаренное варенье. И тут мои фантазии прервал голос Дадо, который вошёл в кабинет, но я этого даже не заметила — настолько была поглощена внутренним созерцанием картинок, что крутило моё воображение.

— Мария, — Дадо позволял себе обращаться ко мне наты и просто по имени, когда вокруг не было сотрудников.

Я ничего не имела против.

— Я принёс отчёт, как ты и просила.

Отвернувшись от окна, я повернулась и тут же натолкнулась на его пристальный, почти раздевающий взгляд. Я вздрогнула. На секунду мне показалось, что он будто прочёл на моем лице то, о чем я только что подумала.

— Спасибо, — отрывисто поблагодарила я, опуская глаза в пол.

Дадо подошёл к столу, положил на него папку, но уходить не торопился, все так же пристально изучая меня. Я не видела его глаз, но буквально кожей ощущала этот цепкий взгляд. Чтобы изобразить хоть какую-то деятельность, я подошла к столу, взяла с него папку Дадо, раскрыв, перелистала, шелестя страницами с таким серьезным видом, чтобы стало понятно, что я внимательно изучаю отчёт. Видимо, это уже профессиональное — несмотря на то, что я всего лишь делала вид, что изучаю, а на самом деле всего лишь пробегала страницы взглядом. От меня не укрылась допущенная им ошибка.

— Дадо, посмотри сюда, пожалуйста. Я положила папку на стол, ведя пальцем по странице и утыкая его в то, что мне не понравилось. — Думаю, что тебе нужно это исправить. Я села в кресло, не убирая пальца со страницы.

Дадо послушно подошёл, немного подался вперёд, склоняясь над столом и почти касаясь бедром моего тела. Посмотрел на указанную мной ошибку.

— Странно, как я это пропустил, — отозвался Дадо.

Меня тут же накрыло волной. Я пыталась сосредоточиться на том, что он мне говорит, он повернулся и посмотрел мне в глаза; его лицо было совсем близко, так что у меня перехватило дыхание. Мне пришла просто шальная, безумная мысль — выкинуть отчёт к чёртовой матери и просто заняться с ним сексом прямо на этом столе. Это желание было настолько безумным, что я даже испугалась. Я резко вскочила на ноги — так, что чуть не перевернула кресло. Дадо удивлённо посмотрел на меня, не понимая, чем вызвана подобная реакция. Но объяснять ему я ничего не хотела, просто отошла к окну и, не поворачиваясь, сказала:

— Иди и исправь свои ошибки. Надеюсь, теперь ты будешь более внимательным, и помни: мне нужны эти бумаги к концу дня.

— Хорошо, — сухо ответил Дадо, взял папку и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Как только он ушёл, я тут же принялась лёгкими похлопываниями бить себя по щекам, будто делая массаж и спрашивая саму себя:

— Что ты, черт возьми, творишь? Возьми себя в руки.

Больше из кабинета до самого вечера я не выходила, слонялась и маялась дурью, выжидая, когда сотрудники разойдутся в конце рабочего дня. Просто взять и уйти, пользуясь тем, что я начальник и сама себе хозяйка, мне почему-то не пришло в голову. И только когда стрелка часов подползла к половине шестого, я взяла с вешалки плащ, перекинула через согнутый сгиб локтя, погасила свет и вышла из кабинета.

Тут меня ждало неожиданное открытие: Дадо сидел за своим рабочим столом и совсем не торопился уходить, хотя рабочий день для него уже полчаса назад был завершен.

— Дадо? — удивлённо спросила я.

— А? Привет.

Дадо поднял лицо, отвлекаясь от бумаг, которые горкой высились на его рабочем столе, похоже, он решил не только доделать свой отчёт, но и сделать работу за всех сотрудников офиса.

— Почему ты ещё здесь? Уже поздно, да и рабочий день кончился.

— Да? Хм. Заработался, прости, я сейчас соберусь. Дадо провёл рукой по волосам, взлохмачивая их, а потом аккуратно отодвинул листы на край стола.

— Я все сделал, как ты просила.

— Вижу. И не только своё, видимо, — поджав губы, добавила я, глядя на стопку бумаг.

— Нет, это девчонки, я просто взял на себя смелость все пересмотреть и убедиться, что ничего не упущено. Как ты помнишь, днём я уже сделал ошибку. Поэтому решил перестраховаться и посмотреть все остальные отчёты.

— Да? — смилостивилась я.

Вот хитрец, умеет выставить все в выгодном свете, и задобрить подозрительную и злую начальницу, хотя не думаю, что он врёт мне. Скорее всего, именно все так и есть, как он говорит.

Все, что касалось работы, Дадо делал на сто процентов хорошо и ответственно, так что у меня нет смысла ему не верить.

— Может тебя домой подвезти? — предложила я, даже не задумываясь о том, что говорю и что предлагаю.

— Да, спасибо, — тут же откликнулся он.

Мы ехали молча, разговаривать о работе, или на отвлечённые темы мне совершенно не хотелось, да и не было смысла — до дома Дадо было не так уж и далеко. Мы подъехали к его подъезду, он вышел и, обойдя машину, открыл водительскую дверь, протягивая мне галантно руку.

— Это ещё зачем? — удивилась я.

— А ты разве не зайдёшь? — Дадо выгнул бровь, улыбаясь как чеширский кот.

— А надо?

— Ну, мне бы хотелось быть благодарным, и в ответ на твою любезность подвезти напоить тебя чаем.

— Хм, — я сделала вид, что всерьёз обдумываю его предложение.

Дадо смотрел на меня в упор и ждал ответа. Я заметила в его глазах хищный блеск и поняла, что дальше тянуть нет смысла. Если я сегодня в кабинете шарахнулась от него как полоумная, то тут не стоит вести себя как дура и отказываться от того, о чем думала весь день. Дадо будто почувствовал. Понял внутренним чутьём, о чем я сейчас думаю, он подался вперёд, склоняясь ко мне. — Хватит играть в кошки-мышки, — сказал он, и прежде чем я успела что-то ему ответить, губами впился в мои губы горячим и долгим поцелуем. Его руки блуждали по моему телу, тем не менее, он сохранял определённую дистанцию. Оторвавшись от него, я перевела дыхание, ошеломлённая тем, как он ловко мной манипулирует, и попыталась что-то возразить, протестуя, но он прижал указательный палец к моим губам и потянул меня из машины. И мы снова стали целоваться.

Мы целовались в лифте, стоя на лестничной клетке перед дверью квартиры, когда я пыталась открыть дверь и упорно не могла попасть ключом в замочную скважину. Это было реально похоже на сумасшествие, но я ничего не могла с собой поделать. До спальни мы с Дадо так и не добрались, занялись любовью прямо на полу в гостиной. Кто-то назовёт меня развратной и бесхарактерной, а ещё беспринципной и, возможно, будет прав.

Я спала с чужим молодым человеком, зная, что у него есть невеста. Более того, я забеременела от него, но мне было наплевать на чужое мнение.

Думаю, что немногим дано понять, что происходит с мозгом, когда у тебя в голове не остаётся мыслей, кроме желания обладать этим телом. Я реально сошла с ума, и то, что Дадо ежедневно торчал в офисе, не оставляло мне никаких шансов для того, чтобы мыслить реально и трезво. На сотню моих «нет» было достаточно одного его «да». Но, несмотря на все уговоры Иришки и советы Ольги наплевать на все и окунуться в омут с головой в эти чувства, я медлила и сомневалась.

Не знаю почему, хотя нет. Думаю, что одну из причин я все же знаю. Все-таки его статус жениха Пилар существовал, и я, видимо, подсознательно хотела, чтобы он расстался с ней по собственному желанию, а не потому что я имела неосторожность влюбиться и тяну его к себе.

Оставшись у Дадо на всю ночь, я не опасалась того, что может нагрянуть Пилар. После того, как мы закончили заниматься любовью и вместе направились в душ, он рассказал мне о том как они поссорились, и она швырнула в него чашкой, а он выставил ее за дверь. Не буду врать о том, что меня это не радовало — лёгкий приступ злорадства согрел душу. Но я тут же почему-то устыдилась этого.

Нехорошо вот так радоваться, я ее, конечно, не люблю, но если вспомнить нашу с ней первую встречу, то положа руку на сердце, я могу сказать, что обманула ее тогда. Я же уверила ее в том, что мне Дадо нужен только в качестве работника и сопровождающего в поездках, и что вышло на деле? Спустя пару лет я лежу в его квартире, в его постели. И кто я после этого? Додумать и ответить на свой вопрос, посыпать голову пеплом и обругать себя последними словами я не успела, так как уснула.

Я открыла глаза, в комнате было темно и тихо. Утро медленно и лениво вплывало в комнату. Я долго не могла отойти от сна, не могла вспомнить, что мне снилось, но чувство тревоги и какой-то тяжести на душе не отпускало. Дадо мирно сопел рядом, я откинула прядь волос с его лба, поцеловала лёгким прикосновением в нос и пошла на кухню. Не спеша приготовила завтрак. Вернулась в спальню, поставив поднос с едой на маленький столик, села на краешек постели рядом с Дадо. Мне не хотелось его будить, таким трогательным и беззащитным он был в момент сна, что у меня сердце сжалось от нахлынувшего тепла и нежности.

И тут он проснулся сам, открыв глаза, улыбнулся. Мы были вместе, и, наверное, впервые за долгое знакомство, меня не тяготило его присутствие, как это обычно бывало после секса с ним. Не знаю почему, но раньше я старалась избавиться от него, выставив за дверь, если он был у меня, или уйти самой как можно быстрее, если мы занимались этим у него дома. И тут Дадо взял и все испортил. Он прямо в постели допил принесённый мной кофе и сказал, накрывая мою ладонь своей рукой.

— С каждым разом мне всё труднее и труднее отпускать тебя. Мне так хочется, чтобы ты осталась здесь навсегда.

Я вздрогнула от его слов и попыталась высвободить руку, а потом, глядя ему прямо в глаза, спросила:

— А как же Пилар? Она все ещё твоя девушка.

— Она ушла.

— И что? Завтра она снова вернется, и ты ее впустишь, Дадо, сколько можно? Ты встречаешься с ней и спишь со мной. И это тебя нисколько не смущает.

— А тебя?

— Мы сейчас не обо мне говорим, а о том, что ты только что сказал.

— А что я сказал?

— Мне дословно повторить?

— Нет, я помню.

— Отлично. Вот тебе и ответ.

Я поджала губы, и на этот раз все же вытащила ладонь из-под его руки.

— Я тоже помню.

— Ты хочешь, чтобы я ее бросил?

— А ты? — вернула я ему вопрос. — Чего хочешь ты?

Я встала с постели, и отошла к окну, обнимая себя за плечи.

— Я не хочу на тебя давить. И, если честно, мне не нравится этот разговор, потому что я сама не могу ответить на этот вопрос, — стоя к нему спиной, сказала я.

— Какой?

— Чего хочу я.

— А, ну тогда понятно. Я нужен тебе как партнёр, защитник, компаньон, чтобы лететь в другой город по делам, как секс-тренажёр, когда у тебя случается бешенство гормонов, но как мужчина, который рядом, и нечто большее, я тебя, видимо, не устраиваю.

— Я не знаю, Дадо, не мучай меня.

У меня не было сил, чтобы повернуться и посмотреть на него, наверное, я и, правда, трусиха.

'Господи, — подумала я и закрыла глаза. — Кто придумал то, что я должна куда-то идти, спешить, жить вот так и искать причину всему происходящему. А как все начиналось, зачем я вообще потащила его в гости к Ольге? Лучше бы мы летали с ним в деловые поездки, традиционно ночевали в разных номерах, и все было бы прекрасно, но нет, мы переспали, и с этого начались мои неприятности. Я сама усложнила себе жизнь. Дадо сейчас сказал очень серьёзные вещи, и мне так страшно верить…

Я открыла глаза и мысленно произнесла то же самое, но не сказала вслух.

— Прости. Но мне лучше уйти.

Дадо промолчал и так же молча он встал с постели, а потом в полной тишине наблюдал, как я собираюсь. Закрыл за мной дверь он тоже молча.

* * *

— Привет. Можно войти?

Пилар замерла на пороге с виноватым видом. Дадо без слов отошёл в сторону, впуская ее в квартиру. Пилар вошла, всем своим видом демонстрируя раскаяние.

— Угостишь чаем? — спросила она, разуваясь в прихожей.

— Конечно. Только что вскипел, проходи на кухню, — предложил Дадо.

Вид покорной и вежливой Пилар казался ему непривычным, и он решил понаблюдать и выяснить какую игру она затеяла.

Ведь не просто так она пришла и тщательно играет в скромницу, явно у неё для этого есть причины. Все равно Пилар долго не выдержит, и кривляние ей быстро надоест, натура возьмёт своё, и она снова станет понукать и командовать, впрочем, как и всегда. Дадо было интересно, зачем она пришла — после последней ссоры прошёл почти месяц, и девушка никак не давала о себе знать. Ему казалось, что между ними все разорвано окончательно, и он ее уже точно не увидит, но, как выяснилось, ошибся.

Пилар не только набралась смелости, чтобы прийти, но и изображала полное раскаяние. Это напрягало Дадо, но он предпочёл промолчать, ведь в эту игру вполне можно играть вдвоём. И даже забавно посмотреть, кто сдастся быстрее. Он неспешно прошёл на кухню, заварил две чашки чая, и одну из них поставил перед Пилар.

Та благодарно приняла ее как очень ценный груз из его рук и тут же потупила взгляд.

— Я хотела извиниться за то, что так себя вела, — тихо произнесла Пилар, склоняя лицо над чашкой.

— Извинения приняты, — сухо ответил Дадо, стоя у окна; садиться за стол напротив Пилар ему не хотелось.

Чем дальше, тем страшнее. Вдруг у неё снова возникнет идея швырнуть в него чашку или окатить кипятком в приступе новой вспышки гнева. Конечно, сейчас она выглядит смирной и раскаявшейся, но чем черт не шутит. Кто знает, что именно может послужить отправной точкой, какой его жест или слово снова заставят ее взорваться?

— Знаешь, я по тебе очень соскучилась.

— Да? — Дадо удивлённо выгнул бровь. Происходящее казалось ему какой-то странной пьесой, похожей на те, что актёры разыгрывают, втягивая в действие зрителей, спускаясь к ним в зал или, наоборот, вытаскивая кого-то на сцену.

— А что в этом странного? Пилар подняла голову и посмотрела на Дадо, но вызова или злости в этом взгляде не было, напротив, доброта и мягкость, не свойственная ее характеру, снова поразила Дадо.

— Нет, ничего, просто странно от тебя это слышать.

— Да? Ничего странного, ведь я же люблю тебя, — ласково сказала Пилар, и на щеках у неё расцвели пунцовые розы стыда.

У Дадо буквально отвисла челюсть. Этого он уж точно не ожидал увидеть, да и услышать тоже. Когда она последний раз говорила ему о том, что любит вот так запросто и нежно, да ещё и смущалась при этом? Разве что когда они только начали встречаться.

— Скажи, а ты себя нормально чувствуешь? Ничего не болит? — уточнил Дадо.

И даже, несмотря на этот провокационный вопрос, от которого прежняя Пилар явно бы потеряла душевное равновесие и разгневалась, новая Пилар отреагировала совершенно спокойно, и не только не разозлилась и не обиделась, но довольно-таки ровным голосом, будто ее это ни капли не задело, сказала:

— Нет, все в порядке, а почему ты спрашиваешь?

— Да так, не обращай внимание.

— Ну ладно, мне пора. — Пилар поставила на стол пустую чашку и встала из-за стола. — Проводи меня, пожалуйста.

— Уже уходишь? — удивлению Дадо не было придела. — Я думал, ты останешься.

— Меня никто не приглашал. Да и приходила я затем, чтобы попросить прощения, не более того. Не хочу, чтобы ты на меня держал зло, — объяснила Пилар и опустила ресницы, снова принимая вид стыдливой скромницы. Сказав все это, она вышла в прихожую и стала одеваться.

Дадо в третий раз отметил про себя, что она явно переигрывает, и этот образ совершенно не привычен, вот только зачем она это делает, он так и не смог понять — не в чашке чая же дело.

Она явно приходила к нему с какой-то конкретной целью, но он пока не смог разгадать ее хитрый замысел, но подумать об этом он не успел — ожил мобильный, и он тут же нажал кнопку, чтобы ответить, даже не посмотрев на дисплей. Узнав голос, он изменился в лице: ну вот, наверное, как раз та соломинка, что сломает спину верблюда. Это и заставит Пилар раскрыться и выйти из себя.

Она всегда бурно реагировала на то, когда ему звонила начальница и тщательно вслушивалась в разговор, стараясь не пропустить ни одного слова. А то и влезала в разговор, обозначая своё присутствие, и давая понять, что очень недовольна.

Накрыв ладонью микрофон, Дадо шепнул одевающейся Пилар:

— Одну минуту, это по работе.

Пилар отреагировала вполне адекватно и совершенно в несвойственной ей манере, впрочем, как и ожидал Дадо; она реагировала сегодня так буквально на все, чем сильно озадачивала и удивляла. Пилар застегнула плащ на все пуговицы и показала, что закрывает рот на замок.

Махнула рукой в жесте «ничего страшного, разговаривай, я подожду». Сложив руки, она стала терпеливо и молча ждать окончания разговора, никак не выказывая интереса и желания услышать то, о чем говорит ему женщина на другом конце провода. После того как Дадо нажал кнопку отбоя, Пилар приветливо улыбнулась и протянула руку, чтобы пожать на прощание ладонь Дадо.

— Я рада, что ты меня простил, — она сжала его руку. — Пойду, и если вдруг понадоблюсь, ты звони не стесняйся. Сказала она и вышла из квартиры.

Дадо замер на пороге, наблюдая за тем, как она подходит к лифту и нажимает кнопку вызова.

Когда створки раскрылись, Пилар вошла внутрь и, повернувшись к Дадо лицом, произнесла то, что буквально заставило мужчину онеметь:

— Люблю тебя.

— Что? — Дадо не поверил своим ушам.

— Люблю тебя, — мягко напомнила она, а затем добавила — Но не хочу на тебя давить, и если вдруг случиться так, что ты захочешь снова меня видеть, то позвони, я приеду в любое время дня и ночи.

Створки лифта сомкнулись, увозя Пилар вниз, а Дадо так и остался стоять на пороге своей квартиры, будто оглушённый пыльным мешком.

* * *

День выдался жуткий, я была вымотана настолько, что единственным моим желанием было приехать домой, сунуть голову под подушку и исчезуть для всего мира на века.

Но когда я стояла в пробке на мосту и занималась тем, что тыкала на кнопки магнитолы, ища подходящую радиоволну, в голову мне пришла совсем другая мысль. А почему бы мне не снять стресс и напряжение дня при помощи хорошего расслабляющего массажа, плавно переходящего в секс? Подозреваю, что подобная мысль мне пришла из-за всплеска гормонов. Думаю, что я теперь часто буду подвержена спонтанным эмоциям и необдуманным решениям. Говорят же, что все беременные немного того…

То апельсинчиков хочется, то селёдки в шоколаде, то секса.

Выехав с моста, я круто изменила направление и вместо того, чтобы ехать домой, направилась на квартиру к Дадо. Зря я это сделала, так как, видимо, он не забыл нашего последнего разговора и того, как он нечаянно обмолвился, что хочет быть со мной рядом и того, что я ему сказала в ответ. Видимо, он тогда сильно обиделся на то, что я его только использую. И может это так же послужило толчком для их примирения с Пилар.

В общем, как бы там ни было, но Дадо нашёл способ мне отомстить и сделал это он очень виртуозно.

Я постучала в дверь, Дадо открыл ее и ничуть не удивился, впуская меня.

— Привет, — сухо сказала я, входя и снимая на ходу пиджак, который бросила на кресло в комнате.

Дадо продолжал стоять в коридоре у закрытой входной двери. Я не торопилась оборачиваться, хотя кожей чувствовала, что его взгляд устремлён где-то между моих лопаток.

Не знаю, почему я стояла к нему спиной, наверное, мне было проще сейчас не видеть его лица. Обведя глазами комнату, я, наконец, зацепилась за маленький столик, на котором стоял поднос с графином и стаканами, подошла, привычным жестом высунула стеклянную пробку и налила немного вина в бокал. Отпила, по-прежнему стоя к нему спиной, и сказала:

— Завтра я улетаю в Рим. Я выдержала паузу, а затем жёстко добавила — Без тебя.

— Хм, да? — Дадо пожал плечами, будто его это нисколько не волновало. — Не стоило сообщать мне об этом лично, могла бы просто прислать смс, — спокойным и ровным голосом добавил он.

Я резко обернулась, не понимая шутит он, или говорит серьёзно, чтобы мне это понять, нужно было увидеть его глаза. Дадо, наконец-то, отошёл от входной двери. Вошёл в комнату, тихо обошёл столик и теперь стоял перед креслом, от которого я отошла, когда налила себе выпить.

Он стоял, положив на спинку кресла ладони, и смотрел на меня с совершенно непроницаемым лицом. Я не могла понять или прочитать то, что он сейчас испытывает, и это жутко раздражало, а я и так была слишком взвинчена ещё задолго до того как переступила порог его квартиры. Поэтому взрыв эмоций мог произойти от любого его даже невинного слова. Подумав о том, что я, все же, зря сюда приехала, и мне тут не рады, я приняла решение уйти.

— Ладно, — фыркнула я, поставила недопитый стакан, сделала два шага по направлению к креслу, вытянула руку; движения были ломанными и резкими, схватив пиджак, направилась к двери, думая о том, что мысль приехать сюда была бредовой.

— Зачем пришла? — спросил Дадо, будто не видел, что я собираюсь уходить.

— Могу уйти, — бросила я, выходя в коридор и берясь за ручку двери.

Дадо каким-то совершенно непонятным образом (я даже не успела сообразить и понять, как он это сделал, настолько быстро все произошло) оказался возле меня и, положив ладонь на закрытую дверь, с усмешкой в голосе прошептал мне в затылок:

— Да? Уйдёшь? И даже не получишь то, зачем пришла?

Он развернул меня так, что теперь я оказалась прижатой вплотную к двери, а он стоял передо мной, разведя руки и упираясь ладонями в косяки. Стоял и смотрел в упор, а расстояние между нами сократилось вдвое, благодаря тому, что он согнул руки в локтях. Я чувствовала его дыхание, аромат кожи, присущий только ему. Видела лицо в паре сантиметров от моего, так что черты начали расплываться, а я тупеть от этой манящей близости. Дадо наклонился к моему уху, по моему телу пробежала дрожь, и он не мог этого не заметить, так как прекрасно знал, что я чувствую, и поэтому продолжил свою игру.

Дадо заговорил тихо, медленно, будто мурлыча:

— Ты пришла именно за этим, и поездка тут не при чем. Это всего лишь дурацкий предлог, чтобы получить меня. Ты настолько хотела меня, что даже наплевала на приличия и не испугалась того, что я могу быть не один. Что бы ты сказала, если бы столкнулась тут нос к носу с Пилар?

Я дёрнулась от его слов как ужаленная, потому что его слова попали в цель, он тонко все просчитал и сумел разгадать мои мысли. И то, что он говорил правду, и так легко просчитал меня, да ещё и дразнил при этом, выставляя меня похотливой дрянью, ещё больше злило.

Захотелось оттолкнуть его, обозвать, наорать, сказать, что он не прав, бросить в лицо что-то гадкое и обидное и, наконец, уйти, хлопнув дверью, но я не могла, просто не могла.

Сейчас я была похожа на кролика, загипнотизированного удавом, и Дадо это понимал, поэтому продолжил издеваться:

— Ты бессовестна настолько, что переступила через свою гордость и приехала, хотя знала, что может быть по-другому, и ты ничего не получишь. Но все равно приехала. Не придумала ничего лучше, как выдумать эту глупую историю про поездку, и все ради того, чтобы проникнуть в мой дом.

— Это не так!

Я разозлилась настолько, что готова была залепить ему пощёчину, разбить в кровь это наглое и самоуверенное лицо.

Толкнув его в грудь, я попыталась освободиться. Но не зря же говорят, что ярость лишает человека сил, я сейчас была слаба настолько, что не смогла бы сдвинуть и пушинку, не говоря уже об этом хорошо сложенном парне.

— Все так, именно так, — интимно зашептал мне на ухо Дадо, а потом вдруг отстранился и вполне ровным, даже деловым голосом заявил — Ты не получишь сегодня ничего. Понятно?

Он отодвинулся и убрал руки и стоял теперь передо мной спокойный и невозмутимый, в то время как я не понимала, что именно произошло, и чувствовала себя как оглушённый в яме крот. Я даже не нашла что сразу ответить этому наглецу, настолько была поражена его словами и поведением.

— Уходи, — отрывисто бросил Дадо.

Я зло встряхнула, а потом натянула на себя пиджак, отвернулась и стала дёргать за ручку закрытой двери, не понимая, почему она не открывается. Когда, наконец, я сообразила, что для начала нужно отпереть замок, и стала поворачивать ключ в замочной скважине, Дадо сказал:

— Сначала узнай меня как следует, а потом приходи. Я не просто тело, вот что для начала ты должна понять.

Перестав сражаться с замком, я резко обернулась, сверля его глазами:

— Узнать тебя? — Буря чувств снова накатила, захлёстывая новой волной, я выбирала между тем, чтобы залепить ему пощёчину и продолжить разборку и тем, чтобы послать все к черту и гордо уйти.

— Ты получишь это. — Дадо показал двумя указательными пальцами на свой голый торс. — Но только после того, как научишься приходить ко мне как к человеку, а не к тому, кто доставляет тебе удовольствие.

И тут он бесцеремонно вытолкал меня за дверь, не дав мне и слова сказать в оправдание или защиту.

Я стояла перед закрытой дверью в полном шоке от произошедшего.

«Он выкинул тебя за дверь! — орало уязвлённое самолюбие. — Выкинул как старый, ненужный башмак, да ещё и обвинил в том, что ты как нимфоманка таскаешься к нему за сексом».

Кошмар! Уму непостижимо! Как этот пацан смел бросить мне в лицо подобные слова?

К самолюбию присоединилась опомнившаяся гордость, и даже где-то на задворках сознания топтался запоздавший стыд.

Я злилась, да, но не только на него, но и на себя, что сама довела до этого, надо было сразу уйти, а ещё лучше вообще не приходить. Ведь все, что он сказал, по сути, было правдой.

Он чувствовал своё превосходство, поэтому и вытолкал меня за дверь, устанавливая правила.

Ну и ладно, черт с ним! Наплевать! Я еду в Рим, а он пусть катиться ко всем чертям. Больше я к нему не подойду никогда. Завтра же распоряжусь, чтобы рассчитали его. И когда вернусь из поездки, то духу его в моем офисе уже не будет.

Пора уже заняться собой, и начну я с того что приму к сведению совет, который мне дала много лет назад одна из сокурсниц в институте.

Это произошло, когда я безответно влюбилась в одного красавца с параллельного потока. Тогда Рита отвела меня в сторонку и сказала:

— Пользуйся грудью, а не сердцем.

Вот именно, настало время забыть про сердце и вспомнить, что у меня есть грудь.

К черту сердце, к черту Дадо. Я еду в Рим.

Такое ощущение, что наши ссоры в скором времени сведут отношения на нет. Уж лишком часто мы ссоримся и не понимаем друг друга, да и времени от ссоры до примирения приходит достаточно много. Я уже стала думать о том, может мне уже и не нужны эти отношения — слишком много эмоций и душевных переживаний они доставляют.

Конечно, все любовные отношения в той или иной степени переживают подобное, без ссор и обид притирка вряд ли произойдёт, но в нашем случае их слишком много, слишком много женщин, которые не дают мне жить, хотя бы эта чокнутая Пилар. Эта девушка буквально не даёт мне прохода со своей ревностью и непонятными истериками, которые периодически устраивает, названивая мне по телефону.

И вторая моя роковая дама — призрак, она конечно не имеет отношения к Дадо напрямую, но появилась она в моей жизни почти одновременно с Пилар. Я уже начинаю воспринимать этот призрак как наказание за то, что увела у неё Дадо. Вполне возможно, что этот призрак прицепился ко мне именно по этой причине. Могу предположить, что эта женщина в прошлом, при ее жизни, была кем-то обманута как невеста, и на этой почве покончила с собой.

И теперь она в своей новой, загробной жизни, находит таких, как я, и мстит. Если это так, и мои предположения верны, то это ещё одна причина, чтобы мне расстаться с Дадо. Легко любить друг друга, когда невзгоды и трудности обходят вас стороной. Однако в реальной жизни отношения каждой пары хоть раз, но проходят проверку на прочность. Видимо, и с нами произошло тоже самое, хотя мы с Дадо, по сути, не были парой, как это принято понимать.

* * *

Римские каникулы накрылись медным тазом. Я была на полпути к аэропорту, когда ожил дисплей мобильного, разрываясь трелью и настойчиво требуя, чтобы я взяла телефон.

— Алло.

— Мария Ланская?

— Да, это я.

— Скажите, вы знаете Дадо Нафаловича Арабова? И ещё ответьте, кем вы ему приходитесь?

— Да, знаю его, а что случилось?

Я не на шутку встревожилась. Мерзкий тревожный холодок предчувствия, что произошло что-то нехорошее, тонкой ледяной струйкой вполз в сердце.

Если тебе звонят, называют фамилию твоего любимого человека сухим механическим голосом и обращаются к тебе тоже по фамилии, при этом разговаривают по-деловому, то ничего хорошего от этого ждать не приходится. Это явный признак того, что что-то случилось и человек на том конце провода — не праздный любопытствующий, а какое-то официальное или уполномоченное лицо. Разнервничавшись, я предпочла свернуть на обочину и припарковаться, чтобы, не дай бог, не врезаться в одну из машин. Или не сбить кого-то на дороге по рассеянности.

— Что случилось? — повторила я свой вопрос после того как заглушила двигатель.

— В списке контактов данного человека мы нашли два указанных номера, по которым следует обращаться в случае экстренных ситуаций, один из них ваш, по второму мы не можем дозвониться, — сухо пояснил голос.

— Кем вы приходитесь гражданину Дадо?

— Гражданину?

Господи.… У меня упало сердце. Эта формулировка точно ничего хорошего не предвещает.

— С ним все в порядке⁈ — буквально заорала я в трубку.

— Кем вы приходитесь гражданину Дадо? — лишённый эмоций голос повторил свой вопрос.

— Я его невеста, с ним все хорошо?

Брякнула я первое, что пришло в голову. Я готова была разрыдаться от чёрствости и сухости, с которой меня пытал звонивший.

— Гражданин Дадо попал в дорожно-транспортное происшествие, сейчас он находится в больнице в операционном блоке, он в очень тяжёлом состоянии, я уполномочен найти и предупредить о случившемся его близких. Вы как невеста и указанный экстренный контакт подходите.

— Скажите, я могу его видеть?

— На все вопросы вы сможете получить ответы, подъехав в больницу, вся информация у лечащего врача, я на данный момент не владею какой либо информацией. Запишите, пожалуйста, адрес клиники и перечень документов, которые могут понадобиться. Если вы имеете возможность, то привезите их с собой.

Я дрожащими пальцами открыла бардачок, достала блокнот с ручкой и торопливо записала все, что мне продиктовал механический голос.

Положив трубку, я ещё минут пять сидела, вцепившись руками в руль, приказывая себе не реветь. Дадо попал в аварию, теперь он в больнице, и тем, что я сейчас упаду в банальную истерику, ему не поможешь, да и мне тоже.

Нужно взять себя в руки, ехать в больницу и на месте смотреть и выяснять что и как. Я завела мотор и поехала по указанному адресу, но даже предположить не могла, какой неприятный сюрприз ждёт меня там.

В фойе больницы уже сидела Пилар. Возможно, что это ее номер был вторым в списке экстренных. Иначе как ещё объяснить тут ее присутствие?

Увидев меня, Пилар тоже не ощутила особой радости, и, гневно стуча каблучками, направилась ко мне в твёрдом намерении разъяснить ситуацию, и, судя по ее решимости и выражению на лице, вышвырнуть меня за дверь.

— А ты что тут делаешь? — набросилась она на меня.

— Мне позвонили из клиники, так как в телефоне у Дадо мой контакт обозначен как жена, — не моргнув глазом, соврала я. — Даже сама не знаю, почему так сказала, может это просто защитная реакция на агрессию Пилар, и я тут же пошла в наступление, забрасывая ее вопросами. — Ты сама тут как очутилась? Давно ты тут? Что сказал врач? Ты его видела?

— Не твоё дело, — злобно прошипела Пилар.

— Учти, что если он очнётся, то тебя к нему не пустят, может в телефоне он и записал тебя женой, но тут у тебя это не пойдёт. Врачам нужны документы.

— Ты в таком же положении, как и я. Если что, по документам ты ему тоже, как и я, никто, — сухо бросила я, поджимая губы и отходя от неё в сторону.

— А вот это мы сейчас посмотрим, — хищно оскалилась Пилар, и я поняла, что у неё припрятан туз в рукаве. Но сейчас для меня это не было столь важно. Мы с ней можем до одури ненавидеть друг друга, но на данный момент, по крайней мере, я лично готова терпеть ее присутствие.

Сейчас важно то, что Дадо в операционной, и я не могу уйти, пока хоть что-то не прояснится.

Ну, или появится хоть какая- то информация о его состоянии. Мы ждали не один час, прежде чем вышел лечащий врач, чтобы поговорить с нами. Увидев его, Пилар вскочила как ужаленная в причинное место пчелой и со всех ног бросилась к нему, может, именно поэтому, говоря, он больше обращался к ней, чем ко мне.

Я не обиделась и не возмутилась, ведь и это сейчас тоже было не важно, я слушала каждое слово сказанное эскулапом, чтобы хоть как-то понять и вникнуть в медицинские термины, которые он использовал для объяснения ситуации.

Думаю, что суть я ухватила — Дадо был действительно в плохом состоянии, но после проведённой операции врачи ставили акцент на том, что молодой организм должен справиться, и он быстро придёт в себя. Сейчас он переведён в реанимационное отделение и введён в состояние лечебной комы.

Состояние Дадо ещё не совсем стабилизировалось, поэтому к нему ни меня, ни Пилар не пустили. Нам было предложено поехать домой, прийти в себя, поесть и так далее. Сидя в фойе, мы все равно ему пока ничем не поможем.

Что правда, то правда, но ни я, ни Пилар не приняли данную рекомендацию. Мы обе, не сговариваясь, решили остаться. Не знаю, какие причины отказа были у Пилар, но я, если честно признаться, просто боялась, что попросту не доеду до дома. Настолько сейчас у меня был нарушен эмоциональный фон. Беременные слишком восприимчивы и подвержены всякого рода фантазиям. Я не стала исключением, моё воображение уже сумело обыграть данную фантазию, благо для этого было несколько часов ожидания в больничном фойе.

И моё воображение успело выдать несколько вариантов на выбор дальнейшего развития ситуации, ни один из этих вариантов не заканчивался, к сожалению, хепи-эндом. А после разговора с доктором и его туманных прогнозов была просто уверена в том, что как только приеду домой, то мне тут же позвонят из клиники и скажут, что состояние Дадо ухудшилось. Естественно, что я тут же сорвусь с места и понесусь обратно в клинику, как сумасшедшая, и будет огромным чудом, если не врежусь в кого-то.

Или, нет, не разобьюсь сама по дороге, но то, что не успею доехать вовремя это факт, и то, что Дадо не дождётся меня и просто умрёт, тоже факт. Почему он должен обязательно умереть, я не знала, но была уверена, что именно так все и будет. В этом был убежден мой гормональный всплеск, посылающий подобного рода мысли в голову.

Поэтому я сидела как приклеенная и ждала. К тому же я понимала, что у меня, в отличие от Пилар, действительно есть шанс попасть к Дадо, если вдруг что-то пойдёт не так. Если не дай бог то, о чем я даже и думать не хочу и боюсь, произойдёт, у меня хотя бы будет шанс проститься. Попросить прощение и сообщить ему о том, что он станет папой. Я смогу сказать врачам, что я жена, просто мы пока ещё не расписаны, но я беременна от него, и тогда меня к нему уж точно пропустят. Конечно, очень не хотелось этим пользоваться, и уж тем более раскрывать подобную информацию перед Пилар, но если по-другому не получится, то придётся раскрыть карты. Хотя я надеялась, что все обойдётся, и Дадо пойдёт на поправку, а моя тайна останется при мне.

* * *

Ещё несколько изматывающих часов неизвестности мы сидели и ждали. Идти в больничный кафетерий Пилар не захотела, она заказала себе доставку обеда и устроилась прямо в фойе, разложив все это на железной скамье.

Я не стала любоваться на то, как она ест. Особого голода я не испытывала, но решила выпить чашечку кофе и хоть как-то подкрепить силы.

Отказываться от похода в кафетерий, в отличие от Пилар, я не стала, да и к тому же я не пропущу, когда кто-то выйдет с новостями из реанимационного блока. Стеклянная стена между кафе и фойе давала хороший обзор.

Я не успела сделать и двух глотков, как появился лечащий врач Дадо. Вытирая губы салфеткой, я бросила на стол скомканный бумажный шарик и поспешила туда, где врач разговаривал с Пилар. До меня донеслись обрывки фразы о том, что Дадо стало значительно хуже, вскрылись какие-то новые травмы, и его снова готовят к операции. Врач стал уверять нас в том, что они будут делать все возможное, чтобы спасти его жизнь. Но судя по тому, как ухудшается его самочувствие, сказал он, нам не стоит обольщаться и все, что мы сейчас можем сделать, это молиться и ждать.

Услышав все это, я медленно осела на железную скамью. Закрыв лицо руками, я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, склоняя голову как можно ниже, говорят, что это помогает не потерять сознание. Пилар, в отличие от меня, была более сдержана, когда слушала доктора, но стоило ему скрыться за дверью, как она обрушилась на меня словно цунами.

Она схватила меня за плечи, и резко поставила на ноги, тряся как тряпичную куклу и крича, что есть силы мне в лицо:

— Это ты виновата во всем! — орала она, не обращая внимания на окружающих и проходящих мимо людей, которые шарахнулись в разные стороны от звука ее голоса. — Все это из-за тебя!

— Я ничего не делала— попыталась оправдаться я и оторвать от себя ее цепкие пальцы.

— Ты нет, а я да!

Пилар будто помешалась и теперь кричала то, о чем в нормальном своём состоянии никогда бы не сказала, тем более мне. В приступе гнева и отчаяния она выкрикивала то, о чем я никогда не должна была узнать.

— Это ты виновата, если бы ты не появилась в нашей жизни, то ничего бы этого не было! Как же я тебя ненавижу!

Пилар оттолкнула меня, и я шлёпнулась на холодный металл скамьи. Глядя на то, как она запускает себе в волосы пальцы, сдавливая голову и продолжая изливать откровения.

От услышанного у меня буквально зашевелились на голове волосы. Если бы я сейчас своими ушами не слышала того, в чем Пилар сама сейчас признавалась, то не поверила бы в то, что такое возможно, и сочла бы это просто злой шуткой.

— Я навела на тебя порчу, ты понимаешь это? Ты, курица! Порчу на смерть, чтобы ты навсегда исчезла из нашей жизни.

У меня будто в голове щёлкнула и зажглась лампочка. Несмотря на то, что я была сильно удивлена и напугана поведением Пилар, соображать я не перестала, и делать логические выводы тоже не разучилась. Передо мной тут же возник образ женщины в чёрном, кричащей безмолвным криком мне в лицо. Ну конечно, как же я сразу не догадалась, а ещё хвастаюсь, говоря о том, что у меня аналитический склад ума. Пилар права — я действительно курица, даже и близко не подумала о том, о чем она мне сейчас говорит. Это же так очевидно. Призрак появился именно в тот момент, когда мы с Дадо сблизились, но…

Как я могла понять, или подумать, или догадаться о том, что Пилар прибегнет к колдовству, это же так глупо, так нелепо и…

«Так очевидно», — закончило за меня фразу моё внутреннее я.

— Но я не понимаю, что случилось. Перед самой аварией я видела женщину-призрака прямо перед машиной. Понимаешь ты? — продолжала в бешенстве сыпать откровениями Пилар. — Она спровоцировала аварию, тот самый призрак, которого я вызвала.

Пилар схватила себя за лицо и потянула щеки ладонями вниз, от чего стала похожа на спятившую ведьму.

— И теперь Дадо лежит там и умирает. А виновата во всем ты! Ты! — закончила кричать она, но продолжила тыкать в меня указательным пальцем в обвиняющем жесте.

Сосредоточившись, на том, что только что услышала, я откинула эмоции и ненужные обвинения, выкрикиваемые Пилар, и попыталась выстроить логическую цепочку из той и информации, что у меня есть сейчас.

Пазл сошёлся, и все то, чему я не могла найти объяснение многие годы, то, что происходило в последнее время в моей жизни, наконец, после слов Пилар нашло логическое объяснение. Теперь все встало на свои места. Стало понятно, с чьей подачи, и каким образом появился призрак женщины в чёрном в моем доме.

Но вот только не ясно, почему он вдруг перекинулся на Дадо, если, как утверждает Пилар, порча на смерть была сделана конкретно на меня. Значит, призрачная женщина должна охотиться только за мной и появляться только там, где нахожусь я. Судя по происходящим событиям, до последнего момента именно так и было, но…

В машине рядом с Дадо меня и близко не было, и так, внимание! Вопрос знатокам, по какой причине призрак сменил жертву и напал на Дадо? Именно это как раз сейчас и следует выяснить.

«Время пошло», — сказал крупье и запустил волчок со скачущей внутри смешной лошадкой.

Пилар тем временем снова продолжила кричать и выплёвывать в мой адрес все новые и новые обвинения, но я ее уже больше не слушала. Похоже, что пока она не выговориться, поток откровений и обвинений не иссякнет, она не успокоиться, а мне следует запастись терпением и выудить из этой кучи информации, которую я только что получила, то, что будет полезным и что может помочь и спасти Дадо жизнь. Пилар тем временем продолжала выкрикивать все новые подробности, которые я не хотела слышать, но все же слушала в пол уха, чтобы не пропустить что-то важное.

Итак, что мы имеем? О чем говорила Пилар? Они ехали в машине, когда Дадо резко затормозил, она закричала, а он стал выкручивать руль, чтобы выровнять машину. Потом Дадо за секунду до столкновения сказал ей, что перед машиной выскочила какая-то женщина в чёрном. Пилар стала вертеть головой, чтобы понять, кого они сбили, ведь именно об этом она подумала, когда услышала про женщину. Но тут она увидела ее, ту тётку с кладбища, что разговаривала с ней, Пилар, когда она проводила ритуал на кладбище.

«Просто замечательно», — внутренне хмыкнула я, это же надо было додуматься до такого! Браво, Пилар, браво.

Итак, что там дальше? Я снова напрягла память. Ах, да, женщина, по словам Пилар, стояла прямо посередине дороги, машины проезжали, не задевая ее, она стояла и указывала пальцем прямо на них с Дадо, а машину тем временем заносило и вертело так, будто они катились по разлитому на дороге подсолнечному маслу. Они врезались в столб, тут же набежали люди, стали помогать. В итоге на Пилар не было ни одной царапины, а Дадо сильно пострадал.

Думай, думай, думай, что тут не так? Я напрягла все свои силы, чтобы найти причину и попутно ещё одна деталька пазла встала на место, а именно мой первоначальный вопрос: как Пилар раньше меня оказалась в клинике? Теперь понято, каким образом Пилар так быстро узнала об аварии. Она не является вторым номером в записной книжке у Дадо, по которому нужно звонить в экстренной ситуации. Ее никто не вызванивал и не приглашал, она просто была с ним в тот момент в машине, вот и все.

Ладно, это в сторону, сейчас это не важно. Все, что произошло, понятно и приемлемо, но вот как быть с тем, что она тут наговорила? Какие-то проклятья, магия, ворожба. Если сделать отступление и поверить, что она, в самом деле, провела ритуал на смерть, то почему призрак, преследующий меня, напал на Дадо? Где логика?

Думай, думай, думай. Во все это сложно поверить, но факты говорят, являются упрямо вещью. Тогда что у нас по факту?

Итак, ещё раз по полочкам. На них напал призрак, Пилар утверждает, что узнала в нем женщину с кладбища, так как сама ее и вызвала, чтобы убить меня.

Вот только призрак напал на Дадо средь бела дня, почему? Не знаю! Это не понятно.

Можно предположить, что причина в том, что рядом была, Пилар, она заказчик, но призраки не нападают на тех, кому служат, они скованные ритуалом и обязательствами. И что мы имеем в сухом остатке?

Ясно только одно — то, что все мы трое связаны между собой, и вполне возможно, что призрак может навредить кому-то из нас, все мы для него в равном положении, и это значит только одно: надо срочно нейтрализовать призрак.

Господи, о чем я сейчас думаю? Я это серьёзно? Призраки, порча…

Мракобесие какое-то.

А что, если, правда? Я же не пасхального зайца видела в своей квартире, да и Дадо не по причине разлитого «Аннушкой» подсолнечного масла оказался в реанимации. Все хватит, к черту логику, надо подумать, как все это исправить. Собрав в кулак все свои силы, я встала и, схватив Пилар за запястье, притянула к себе.

— Для начала заткнись и перестань голосить, ты привлекаешь слишком много внимания— ледяным тоном сказала я.

Пилар осеклась на полувсхлипе и посмотрела на меня, а затем и, правда, закрыла рот, готовая слушать.

— Теперь выкладывай, что и как ты делала, по порядку, там, на кладбище и рассказывай в деталях, ничего не пропускай. Поняла?

— Какого черта! — снова взвилась Пилар и попыталась вырвать руку.

— Только так мы сможем спасти Дадо. — Я попыталась вложить в эту фрау всю силу убеждения, на которую была способна, и это подействовало.

Пилар села рядом со мной на скамью и принялась рассказывать. Я слушала очень внимательно, вдумчиво, надеясь на то, что смогу найти проблему. В юности я увлекалась эзотерикой, впрочем, как и многие в то время. Ритуалы, магия, обряды было интересно изучать, но не с целью все это на ком-то опробовать, нет, конечно, так, баловство. Вы же сами, наверное, когда- то в детстве верили в пиковую даму, и в то, что если мылом начертить на зеркале лесенку и вызвать гномика, то он обязательно появится.

«По сути это те же самые обряды, только для взрослого населения», — думала я и ничего серьёзного в этом не видела.

Но вот что, как, и с чем смешивать, или как правильно наложить проклятие? Помнила порядок и способ действия, может именно потому я так быстро нашла ошибку, которую допустила Пилар.

Как я поняла из ее сбивчивого рассказа, первую часть по наведению порчи на смерть она провела правильно: вызвала тётку в чёрном, найдя могилу с таким же, как у меня именем, а вот когда делала вторую часть обряда на остуду, то накосячила и зарыла фотографию Дадо в ту же могилу. А ей надо было искать мужчину с таким именем, как у Дадо, и туда закапывать его фото. Понимала ли она, что делает что-то неправильно? Думаю, нет, видимо, просто плохо прочла текст, или недопоняла и сделала так, как сделала. Может тот, кто выставил обряд на сайт, не акцентировал внимание на таких деталях, как разные имена и могилы, просто дал общую информацию, а Пилар додумала сама.

Призрак женщины, пугавший меня не один год, набрал силу, питаясь моим страхом, а потом как следствие переключился на Дадо, чтобы довести все до логического конца и пошёл туда, куда его и прикрепили в конечном итоге. Пилар к порче на мою смерть конечным итогом поставила Дадо. Вот дура! Сама натворила дел, а потом виноватых ищет, меня во всем обвинила.

Хотя тут я ей могу только спасибо сказать. Хорошо, что она все выболтала, теперь хоть ясно, что с этим делать. Вот только в отличие от Пилар, я не стану заниматься самодеятельностью, а лучше поищу специалиста в этой области, способного помочь. В больнице мне больше не было смысла оставаться, там и Пилар спокойно (или не спокойно посидит), а вот мне нужно действовать. И начала я с того, что поехала домой и стала просматривать газеты и сайты с соответствующими объявлениями.

* * *

— Что стоишь? Проходи.

На пороге квартиры вопреки всем моим ожиданиям и представлениям о том, как должна выглядеть настоящая ворожея, стояла женщина. Ведьма — существо мистическое, так, по крайней мере, принято думать и верить в это. Конечно, ведьма — не обязательно отрицательный персонаж, многие верят, что она может колдовать во имя добра и жизни. Но вот в чем почти всегда, единодушно общественное мнение, так это в том, как должна выглядеть эта самая ведьма. Пожилая женщина, чаще старуха, высокая, тонкая, худая, костлявая, несколько сгорбленная, растрёпанные или выбившиеся из-под платка волосы. С сердитым выражением глаза, жёлтые или серые, а сам взгляд косой из-под насупленных бровей. Вопреки всем моим ожиданиям, на пороге квартиры стояла женщина средних лет обычно внешности. Я даже засомневалась в том, что пришла куда надо.

— Не веришь мне? Будто читая мои мысли, спросила хозяйка.

— Оно и понятно, — она улыбнулась и продолжила, беря меня за руку.

— Тогда давай так. Меня зовут Лада. А ты беременна, срок пока небольшой, отец твоего ребёнка сейчас в реанимации, и все это из-за того, что одна любящая его дама решила сжить тебя со свету, но неумело провела ритуал. Теперь войдёшь?

Я тут же переступила порог квартиры, радуясь тому, что вот так сразу нашла нужного мне человека, просто по одному звонку, и буквально в своём собственном дворе. Это выяснилось после того, как она назначила мне встречу и назвала адрес. Мы с ней жили, как выяснилось, по соседству, странно, что мы раньше не встречались и не пересекались. Обычно соседи знают друг друга, особенно когда много лет живут бок о бок.

Я рассматривала Ладу, думая о том, что вот уж и правда говорят, внешность обманчива, ведь я рассчитывала встретить старуху среди кучи хлама и странных вещей, с обязательно жирным черным котом. А тут милая женщина в уютной квартире угощает меня липовым чаем со свежей сдобой. Более чем странно.

Хорошо, что мне не пришлось пересказывать Ладе все, что я услышала от Пилар. Она сама все выяснила, лишь прикоснувшись к моей ладони.

— Значит так, дела твои не так уж и плохи, — сообщила мне колдунья.

— Все, что натворила та девушка, можно исправить и нейтрализовать. Вот только тебе самой ритуал проводить не стоит. Беременным не очень рекомендуется посещать кладбище, а уж тем более с целью колдовства. Мало ли какая дрянь потом прицепится. Поэтому я все сделаю сама.

А ты спокойно иди домой и ни о чем не беспокойся. Все будет хорошо, поверь мне. И даже больше, чем просто хорошо. Обещаю, что впредь эта женщина не сможет причинить тебе вред.

Я поставлю защиту на любого рода магию, и если она снова возьмётся за старое, то навредит только себе, и все, что она сделает, будет перенаправлено на неё.

Я в великом спокойствии и воодушевлении встала из-за стола. Не верить Ладе у меня причин не было. Достав из сумочки кошелёк, я протянула ворожее деньги.

— Перестань, не надо. — Лада ребром ладони отодвинула протянутые купюры.

— Но как я могу вас отблагодарить?

— Роди второго сына, этого будет достаточно, — ответила ворожея.

— Второго? — рассмеялась я. — Мне бы первого выносить, а про второго я и загадывать пока не хочу. Так что это ещё не скоро будет.

— Это будет скорее, чем ты думаешь, — загадочно ответила Лада и выпроводила меня из квартиры.

Я не стала в тот момент задумываться над ее словами. Мне было достаточно того, что все вернётся на круги своя. Что вызванный Пилар призрак женщины исчезнет и перестанет беспокоить меня, того, что Дадо выйдет из больницы, и все наладится.

Но для того, чтобы все наладилось, мне все же предстоит кое-что сделать самой, думаю, что мне следует поговорить с Дадо и расставить все точки над «i». Думаю, что мы с ним достаточно поиграли в любовь, и теперь нам стоит расстаться.

Да, именно так, после того, что натворила Пилар, я не могу подвергать опасности себя и малыша. Откуда я знаю, что ещё придёт в голову этой безумной женщине?

В больницу я больше не ездила, предпочитая общаться с лечащим врачом Дадо по телефону и получая таким образом всю интересующую меня информацию. Естественно, заранее договорившись, что самому Дадо о том, что я справляюсь о его состоянии, врач не скажет. А за его пациентом пусть любимая девушка присматривает, не зря же она безвылазно торчит возле его больничной койки. Моё там присутствие явно будет излишним.

Все, что могла я для него сделала, главное, что он идёт на поправку, ну а если возникнут вопросы, почему я ни разу его не навестила, думаю, Пилар найдёт слова, чтобы это объяснить. Красноречия и желчи у неё для этого вполне хватит.

Моя жизнь вошла в привычное русло, и я снова окунулась в работу и выкинула из головы эту сладкую парочку.

* * *

Хлопнула дверь кабинета слишком сильно, а я очень не люблю громкие звуки.

Все мои подчинённые хорошо об этом знают и поэтому, входя, прикрывают ее, придерживая, но тот, кто вошёл в кабинет сейчас, или не знал моего отношения к громким звукам, или, наоборот, знал слишком хорошо и сделал это специально, чтобы привлечь моё внимание именно таким способом.

Я подняла голову, чтобы сделать замечание и осеклась: уж кого-кого, а Дадо увидеть здесь я ожидала меньше всего.

— Не думала, что тебя так быстро выпишут из больницы.

— Может, поздороваешься? — Дадо раскинул руки для объятий и широко улыбнулся.

Чтобы показать ему, что мне все равно на то, что он пришёл весь такой красивый, и уж никоим образом старалась не выдать ему себя в том, что я по нему все-таки ужасно соскучилась.

Я закрыла блокнот, в котором делала пометки на неделю вперёд, встала, обошла стол, встав перед ним, опустила ладони на гладкую, деревянную поверхность, упёрлась в столешницу ягодицами.

— Привет, — сухо бросила я.

— И это все? — улыбка Дадо стала шире, а тон сделался игривым.

Он будто и не помнил, что вышвырнул меня из своей квартиры, вдоволь поиздевавшись, что я его заочно уволила, хотя документ об этом так и не подписала. Рука не поднялась, ведь он попал в аварию с Пилар, а потом чудесным образом исцелился в рекордно короткие сроки. И вообще много всего после этого успело произойти, а ещё к этому можно добавить, что мы не виделись с ним долгих три месяца.

Он абсолютно не думает о том, что, возможно, я уже за это время успела замуж выйти, или ещё что-то подобное в том же духе замутить — он об этом как видно совершенно не думал.

Да и вообще, какое право он имеет вот так врываться в мой кабинет, да ещё и вести себя так нагло? Я уже готова была высказать ему это в лицо, но он сбил меня и спутал мои мысли, подойдя вплотную. Я ощутила аромат его кожи, его неповторимый, исключительный, присущий только ему одному запах кожи, который сводил меня с ума.

Я уже говорила ранее, что Дадо никогда не пользовался всевозможными одеколонами, дезодорантами и духами, как это делают многие мужчины, но запах от него шел просто сводящй с ума, по крайней мере на меня лично это действовало именно так. Дадо протянул руки, и я была обескуражена тем, что он, схватив за ткань блузки, резко рванул ее, разводя две половинки, соединяющиеся на груди, в разные стороны так, что отлетели пуговицы.

— Ты что делаешь? — уставилась я на него, даже не подумав о том, что следует прикрыться или хотя бы дать пощёчину этому наглецу который, не смущаясь, по-хозяйски, будто имеет на это право, провёл указательным пальцем от шеи до ложбинки между грудей.

— Ты в прошлый раз сказал мне, что прежде, чем получить доступ к твоему телу, я должна буду тебя узнать. Что с того момента изменилось? — спросила я с вызовом, но пока произносила все эту тираду, вдруг сама начала спешно раздеваться, будто испугалась, что он, услышав подобное напоминание, и в самом деле передумает.

Конечно, я могла раздеться молча и не произносить то, что может его спровоцировать. Он может улыбнуться своей обворожительной и дерзкой улыбкой, раздразнить меня как в прошлый раз, а потом развернуться и уйти.

Я это понимала, но обида за прошлый раз взяла верх, и хотелось вернуть ему ту дерзость и взять над ним реванш. Таким уж был мой характер, иногда я просто не умею сцепить зубы и промолчать.

— Говорил, но какое это имеет значение сейчас?

Дадо стянул с себя футболку через голову и отбросил ее в сторону. Я стянула трусики и тоже отшвырнула их в сторону, но вдруг, будто что-то вспомнив, посмотрела на дверь кабинета. Дадо, проследив за моим взглядом, хищно ухмыльнулся, говоря:

— Не переживай, я закрыл ее на замок.

В ответ я обвила руками его шею, прижалась к нему всем телом, утыкаясь носом в ключицу и вдыхая запах его кожи. Как же мне его не хватало, думала, я сама не понимала, насколько увязла в нем, пока не потеряла из вида на целых три месяца, и сейчас, когда ощутила его руки на своём теле, поняла, что безумно хотела его все это время.

— Ты предусмотрителен.

— Конечно.

Дадо закрыл мне рот поцелуем, я ответила, но насытившись, оторвавшись от него, запрокинула голову, и шумно выдохнула. Дадо провёл языком по моей шее и спросил:

— Но ты не думаешь, что нас могут услышать?

— Да, могут. Но это только в том случае, если ты заставишь меня кричать, — хихикнула я.

— Говорят, что любовные дела лучше всего всегда держать в тайне и не рассказывать о них другим, — выдыхая, добавила я и потянулась к нему.

— Чушь полная, мне нравится, когда ты кричишь, — откликнулся Дадо.

— Тут я с тобой, пожалуй, соглашусь, — ответила я, впиваясь губами в его губы.

Вот так мы как будто бы снова помирились, и Дадо попутно восстановил положение в моей фирме в качестве работника. Ну, я же его так и не уволила, хоть и грозила, да и замену за все то время, что он провёл в больнице, ему так и не нашла. А Пилар… А что Пилар? Я предпочитала избегать разговоров об этой девушке.

Несмотря на то, что за окном была поздняя осень, день, вернее вечер, выдался на удивление тёплым.

Мне даже пришлось открыть балконную дверь, чтобы проветрить спальню. Сейчас моё душевное состояние приходило в норму, ведь меня больше никто не пугал по ночам призрачными явлениями. С Дадо отношения тоже более или менее наладились, но о том, чтобы их разорвать, я по-прежнему думала и просто ждала подходящего момента. Этот любовный треугольник меня тяготил, Дадо не предпринимал попыток, чтобы все расставить по местам, а я не хотела на него давить, Мы с Пилар вели холодную войну, перетягивая его как канат между собой, но время шло, а все оставалось по-прежнему.

Положение любовницы мне казалось унизительным, но я почему-то не могла одним махом разорвать этот порочный круг, убеждая себя в том, что нельзя же выставить человека за порог так сразу. Он совсем недавно выписался из больницы, и я его жалела. Но думаю, что это были всего лишь отговорки, я просто хотела его до безумия, и он был нужен мне, как ни странно это звучит, нужен не только как любовник, а как нечто большее.

Растянувшись на огромной двухметровой кровати, я заложила руки за голову и закрыла глаза. Сама не заметила, как провалилась в сон, а проснулась я уже в полной темноте.

Шторка, прикрывающая окно, лениво колыхалась. Я пошевелилась, думая о том, что следует встать и закрыть балконную дверь. И тут я вдруг поняла, что нахожусь в постели не одна. Рядом со мной лежало ещё чьё-то тело, и этот кто-то был явно чужой. Подобная мысль тут же вызвала во мне приступ панического страха, так же, как в то время, когда являлся призрак женщины в чёрном.

Но страх прошёл так же внезапно, как нахлынул, на меня напало новое чувство. Сексуальное желание, которое я еле сдерживала, и тут я увидела того, кто был рядом со мной в постели. Это не чужак — я узнала лицо Дадо, который склонился надо мной и совершенно успокоилась. Он поцеловал меня, и я ответила, все остальное было как в полудрёме, я даже сейчас вспоминая и анализируя ситуацию, не могу понять до конца, было ли так на самом деле, или это просто слишком реалистичный сон мне приснился. Склоняюсь я, конечно же, ко второму варианту, а иначе как объяснить то, что, занимаясь любовью с Дадо, я видела лицо ещё двух человек, правильнее будет сказать, лица трёх мужчин. Они менялись, выступая из темноты, и, видоизменялись, сменяя друг друга.

Сначала я видела Дадо, а потом тёмную пыльную субстанцию серого цвета с провалами вместо глаз и острыми пылевыми зубами, которая постепенно переходила в лицо седовласого с крючковатым носом и красными глазами старика. Лица мелькали и чередовались во время всего процесса, сменяя друг друга, как тасующаяся колода, а потом я снова уснула.

Во второй раз я проснулась, когда уже было совсем светло. Я села на постели, осмотрелась, но никакого присутствия посторонних в своей спальне не обнаружила. Значит, все мне попросту привиделось. Всего лишь странный сон, не более того. Тряхнув головой, я сунула ноги в тапки и пошла в душ.

* * *

Сидя за кухонным столиком, я потягивала из чашки крепкий горячий кофе и думала о том, как же все-таки странно мы с Дадо ведём себя по отношению друг к другу: то плюём на всех и вся, то, наоборот, ходим друг вокруг друга на цепочках, будто повсюду расставлены банки с нитроглицерином. Он ни один раз затевал разговор о глубоких и высоких чувствах ко мне, но при этом почему-то не нашёл времени для того, чтобы развязаться с Пилар. Их отношения, кстати говоря, тоже были довольно странными — сколько раз они расставались за последнее время? Наверное, столько же, сколько и мы. И что в конечном итоге?

Пилар снова его невеста. Причём об этом было объявлено официально, а я, кто я? Ну, если по статусу, то начальница, а если неофициально, то женщина, к которой он периодически заезжает, чтобы «прочистить трубы». Простите за грубое выражение, но как ещё это можно назвать? Голова идёт кругом от всего этого.

Я вздохнула и поставила в сторону пустую чашку, на работу я сегодня не поеду. Посижу дома перед телевизором или почитаю книжку. Надо немного прийти в себя и отдохнуть от всех и вся. Но отдохнуть мне так и не дали. Не прошло и часа, как позвонил Дадо.

— Алло.

— Привет. Ты дома?

— А что случилось?

— Ничего особенного, но нам надо поговорить.

— Хорошо, приезжай.

Я осмотрела комнату, вообще-то, если честно приглашать Дадо в квартиру — не самая лучшая идея. Во-первых не убрано, не бардак, конечно, но пара разбросанных вещей, все же, присутствует. Во-вторых, разговора у нас, скорее всего, не получится, это уже как рефлекс, выработанный у собаки Павлова. Как только Дадо попадает ко мне в квартиру, мы плавно перемещаемся в спальню. Если у него и, правда, серьёзное дело, то нужно его решать и обсуждать в каком-то другом месте и желательно там, где много людей.

Может, мне стоит подождать его на улице перед домом, в машине, например? Я все равно собиралась вечером поехать в супермаркет за продуктами, ничего страшного, если сделаю это пораньше, чем планировала. Думаю, это хорошая идея, мы вполне можем обсудить то, что он хочет мне сказать, а потом разъедемся каждый по своим делам.

И в квартиру его приглашать совсем не придётся, достаточно сказать, что я уезжаю по делам.

Когда Дадо подъехал к дому, я вышла из своей машины окликнула его и махнула рукой, подзывая. Он выгнул бровь, удивлённый тем, что я дожидаюсь его в машине, а не дома, но ничего по этому поводу не сказал и не спросил, когда подошёл.

— Зачем звал? — спросила я с самым серьезным видом. Выражение на лице Дадо, кстати сказать, тоже было не радостным, а очень даже озабоченным.

— Я не знаю, как тебе это сказать, чтобы не обидеть, — начал он издалека.

— Говори как есть, а там видно будет.

— Нам с тобой нужно расстаться, — выпалил он на одном дыхании.

Если честно, то я даже рот открыла от удивления — сколько времени я готовила и обыгрывала эту фразу, а он взял и украл ее у меня. Вот подлец.

— Ты серьёзно?

— Прости, я тебя очень люблю, но так надо, — произнес Дадо и отвёл взгляд.

— Так любишь, что хочешь меня бросить? Это что-то новенькое.

— Прости, но я не могу. — Дадо по-прежнему не смотрел на меня и добавил:

— Я действительно люблю тебя.

Я ухмыльнулась, а затем разозлилась — то, что он сказал, звучало как насмешка.

— Знаешь, это звучит как бред, — тщательно подбирая слова, чтобы не оскорбить его, заявила я.

Я вглядывалась в его серьёзное лицо, будто хотела пробиться под кожу и увидеть его мысли.

Пыталась понять, что именно он хочет до меня донести таким странным признанием. Звучало все действительно бредово, учитывая, что мы произносим одни и те же слова по кругу, друг за другом.

— Ты что, бросаешь меня, потому что любишь?

— Да. — Дадо опустил голову.

— Стоп, стоп. Возможно я тупая, но до меня действительно не доходит. Ты бросаешь меня, но при этом безумно любишь? Я все правильно поняла? — уточнила я.

— Да, — снова подтвердил Дадо и ещё ниже опустил голову.

— О, Господи! Кто-то из нас точно сошёл с ума. Я развела руки в стороны, не зная, что к этому добавить, и тут Дадо все-таки нашёл в себе силы и, посмотрев мне прямо в глаза, произнес:

— Прости, но Пилар беременна.

— Наконец-то… — начала, было, говорить я, и тут же осеклась, смысл сказанного резанул мозг осознанием.

— Что?

— Пилар беременна от меня, — убийственно озвучил Дадо.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать или возразить, или возмутиться. Ну, чтобы хоть как-то выразить то, что чувствую, но, так и не найдя слов, закрыла рот.

— Понимаешь, все изменилось, я просто не могу ее сейчас бросить. Прости, я должен быть с ней. — Дадо выглядел очень виноватым. У ребёнка должен быть отец.

— И давно ты об этом узнал? — беря себя в руки, как можно безразличнее спросила я.

— Недавно, — нехотя ответил Дадо.

— До того, как мы с тобой резвились, как кролики?

— Зачем ты так?

— Прости, ты прав, — извинилась я.

— Продолжай, я тебя перебила, так, когда ты узнал?

— Пилар мне вчера сообщила, она сказала, что не хотела говорить. Хотела делать аборт, но после того, как я попал в больницу, она подумала тогда, что я умру, и решила оставить ребёнка. А потом аборт было поздно делать.

— Ну и какого черта она до сих пор молчала? — разозлилась я, готовая прямо сейчас вывалить ему свою тайну. Вот интересно, что он будет делать, когда узнает, что я тоже беременна? Стоять, как осел между двух охапок сена и выбирать, какая из них для него будет посочнее?

— Пилар не хотела на меня давить, она знает, как я отношусь к детям и не желала, чтобы я женился на ней по залёту.

— Ах, вот оно что! Умный ход, — скривилась я. — Тогда зачем сказала?

— Я сегодня хотел порвать с ней, а она расплакалась, не выдержала и все рассказала.

— Умница, — я похлопала в ладоши, изображая аплодисменты.

— Не хотела, но при этом все равно шантажирует тебя.

— Зачем ты так? — Дадо был явно подавлен.

— А как? Мне нужно обрадоваться? Пожелать тебе счастья? Скажи мне Дадо, что я должна сделать? Может в крестные к вам напроситься? Ты только скажи.

— Я не знаю, — Дадо пожал плечами. — Я думал, ты поймёшь.

— Если так, то иди. Я понимаю и отпускаю, — отрывисто бросила я.

— Я люблю тебя.

— Тебе не кажется, что в данный момент это звучит, не совсем уместно? — скривилась я.

— Ты просто не хочешь меня понять.

— Отчего же! — разозлилась я, вспыхивая как зажжённая спичка. — Я очень хорошо тебя понимаю: ты любишь меня и не любишь ее, но при этом спишь с нами обеими. А потом ты бросаешь меня, ту, которую, как ты говоришь, любишь. Ради ребёнка той, которую не любишь. Как видишь, я все понимаю.

— Но она беременна, я теперь за неё отвечаю, пойми, я хочу поступить правильно, — разгорячился Дадо.

Больше его слушать я просто не могла, чувствовала себя актрисой в бразильском сериале с точно такими же страстями и запутанным сюжетом. Если я сейчас не уйду, то просто свихнусь от всего этого, или ещё хуже того, проболтаюсь. Я, в отличие от Пилар, не собираюсь добывать себе и удерживать мужчину при помощи ребёнка.

Все, хватит, он пришел, чтобы расстаться, что ж, скатертью дорога. Пусть катится и берет на себя ответственность. А я как-нибудь сама справлюсь.

— Отлично! Удачи тебе! Я с силой рванула дверцу машины, плюхнулась на водительское сидение.

Дадо не предпринял попыток остановить меня, да и какой смысл? Что ещё он может мне сказать? По-моему, все уже предельно ясно и оговорено.

— Желаю вам счастья, — захлопнув дверцу, я завела мотор и рванула с места, а Дадо остался стоять на дороге и смотрел в след уезжающей машине.

Меня душили слезы и злость не только на Дадо, а вообще на мужчин. Как так можно? Жить с одной, но при этом любить другую? Спать с ними обеими и врать, врать, постоянно врать.

Она, значит, беременна, и он готов взять на себя ответственность за неё, а как быть со мной? Как насчёт ответственности в отношении меня?

Я открыла бардачок, достала серый листочек со штампом, справку из гинекологии, которую возила с собой, но так и не решилась показать Дадо. Зло скомкав листок, я выбросила его в окно, кому он теперь нужен? Я имею в виду листок, а не ребёнок.

То, что я не успела ничего сказать Дадо, ровным счётом не имеет никакого значения в отношении моей беременности. Это мой ребёнок, теперь только мой, и я рожу его, даже если небо упадёт на землю и вода вскипит в морях и выплеснется на сушу. Меня ничто не остановит — ни цунами, ни торнадо, ни даже апокалипсис. Дадо к моему ребёнку теперь не имеет отношения. Он взял на себя ответственность за Пилар, а за меня, выходит, отвечать некому, что ж, пусть так.

Может это и лучше — я хотела бросить его, а в итоге он бросил меня. Грустно и очень обидно.

«Ну что ж, видимо, я сама виновата, что так все затянула, а впрочем, так даже лучше», — подумала я. Но тут моё внутреннее «я» вдруг взбунтовалось, «я» не хотело, чтобы вот так все закончилось.

'Нужно ему позвонить", — коварно подсказало оно, и я как зомби набрала номер Дадо. Уж не знаю, что на меня нашло, но в тот момент я реально была готова с ним объясниться, но провидение внесло свои коррективы, и вместо его нежного голоса я услышала голос оператора, который сообщил, что абонент не отвечает, или временно недоступен.

Не помню, как вернулась домой, как поднялась обратно в квартиру, знаю, что было уже поздно. Где я была и что делала, в памяти не отложилось, помню лишь как бесцельно бродила по набережной и паркам, но совершенно не помнила как долго — из-за пережитого стресса. Нужно было срочно прилечь и немного успокоиться.

Я прилегла на диван и не заметила, как уснула, разбудил меня телефонный звонок. Я взглянула на часы — был час ночи. Ещё не до конца проснувшись, я подняла трубку. Но вместо живого голоса на том конце провода отчётливо услышала странное дыхание, которое, как мне показалось, узнала или, вернее, предположила, что он может принадлежать только женщине в чёрном. Я нажав отбой, отшвырнула от себя телефон как можно дальше, но это не помогло — страх овладел моим разумом, я подумала, что призрак снова пришёл.

Увидеть женщину в чёрном не к добру, и от неё невозможно избавиться. Так считают многие люди. Теперь и я об этом подумала и готова была поверить — до того испугалась происходящего. Но здравый смысл все же взял верх над страхом, во-первых в комнате так никто и не появился, как это бывало раньше. Свет не погас и температура воздуха не понизилась. И я вспомнила то, что мне обещала Лада. Не доверять ей у меня не было причин, она же вывела из комы Дадо. И она обещала мне, что призрак никогда больше меня не побеспокоит, и так оно и было, даже сейчас — женщина не появилась, просто дурацкий звонок, и не факт, что это именно призрак. Я, взяв себя в руки, слезла с постели, встав на четвереньки, стала слепо шарить по полу. Идея включить свет и не ползать в темноте меня почему-то не посетила, но усилия увенчались успехом. Я нашла свой телефон, включила дисплей и нашла в памяти последний номер, с которого был сделан звонок. Набирать номер со своего мобильного я не стала, решила действовать хитрее.

Я набрала номер со стационарного телефона и стала слушать. После нескольких гудков трубку взяли, и я услышала отчётливый женский голос, который без ошибки узнала. Это была Пилар, я ничего не сказав, нажала отбой. Конечно, можно было накричать на ее, наговорить кучу гадостей. Но какой в этом смысл? Она просто ненормальная, именно только такой женщине придёт в голову звонить в час ночи и изображать привидение. И зачем ей это? Чего она хочет добиться? Она же выиграла, Дадо теперь на веки вечные будет к ней привязан. Тогда что означает этот ночной звонок, зачем она звонит и дышит в трубку, пугая меня? Какой смысл?

Вопросов куча, но искать ответы на них у Пилар я точно не стану. Утром я лучше позвоню Дадо и попрошу приструнить его психованую подружку. Но моим планам не суждено было сбыться, Дадо я не позвонила — замоталась настолько, что просто забыла. А потом позвонила Иришка и потребовала, чтобы я никакие планы не строила на завтра. Она попросила меня приехать завтра с утра в торговый центр, чтобы помочь ей выбрать платье. Вроде как ей улыбнулось счастье — она встретила того единственного и неповторимого и снова скоропалительно выходит замуж. И я просто обязана помочь ей в выборе такого ответственного наряда, как свадебное платье. Я согласилась, поскольку на сегодняшний вечер планов у меня тоже, кроме как выпить чашку липового чая и посмотреть сериал, не было. Я устроилась на диване и укрыла ноги пледом.

* * *

По квартире разлилась трель, кто-то настойчиво терзал кнопку моего звонка.

Я нехотя скинула с ног плед и, сунув ноги в тапочки, шаркая, пошла к выходу.

Если честно, после того как Дадо меня бросил, я потеряла интерес к жизни. Моя энергия иссякла, и я занималась тем, что целыми днями лежала на диване, поедала мороженое и бесцельно переключала каналы.

Иришка несколько раз звонила и порывалась, чтобы приехать ко мне, но я проявляла завидное упорство и стойкость, убеждая ее в том, что это совершенно излишне. Ей надо готовиться к свадьбе, а не сидеть рядом со мной, утирая мне сопли. Звонок в дверь навёл меня на мысль, что, несмотря на все мои доводы, Ирина не послушала и все равно приехала.

Я повернула ключ в замке и широким жестом распахнула дверь, готовая впустить и выслушать кучу советов о том, что мне не стоит запираться, что нужно беречь себя и заботиться о том, чтобы нормально выносить ребёнка, а это значит прочь хандра, здравствуй, куриный бульон и пешие прогулки в сопровождении Ирины. Но на моё удивление Ирины на пороге моей квартиры не оказалось. Там стоял Дадо.

— Привет, — тихо сказал он. — Можно войти?

— Конечно, — откликнулась я и посторонилась, освобождая проход. — Ты за вещами?

— В смысле? — не понял Дадо, проходя в квартиру и запирая дверь на ключ.

— Ну, ты пришёл забрать вещи, которые когда-то оставил по ошибке или специально купил за то время, что бывал тут, твои вещи? — подробно объяснила я то, что имела в виду, как не очень умному подростку разжёвывая ему смысл сказанного.

— А у тебя есть такие вещи? — он деланно выгнул бровь, будто был удивлён.

— Хватит кривляться, — отрезала я, чтобы шутить шутки у меня совершенно не было настроения.

— Ты сейчас надел мужские тапки в коридоре. Как ты думаешь, кому они принадлежат? — поинтересовалась я, входя в гостиную.

— Это мои тапки и знаешь, здесь они и останутся, — ответил Дадо, идя следом за мной.

— Что? С чего это? — я резко остановилась, и он по инерции врезался мне в спину. — Что ты сказал?

Я развернулась и посмотрела на него с возмущённым видом, готовая сорваться и выставить его за дверь.

— Ты немедленно соберёшь свои вещи и уберёшься отсюда, — заявила я, вставая в позу и скрещивая руки на груди.

— И не подумаю, — спокойным и ровным тоном ответил Дадо, что ещё больше разозлило меня.

— Да, что ты о себе возомнил? — начала, было, возмущаться я.

Но договорить не успела. Он обнял меня за талию и с силой привлёк к себе. Я опомниться не успела, как он прижался губами к моим губам. Я попыталась его оттолкнуть, но силы были не равны, к тому же я действительно за все то время, что не видела его, соскучилась и ощутила как мне без него плохо. Стоило его потерять, чтобы понять это. Когда он меня отпустил, все, что я смогла, так это задать ему вопрос:

— Да что ты себе позволяешь?

— Я целую любимую женщину.

— Да? А как же Пилар? Ты вроде как жениться хотел. Что, передумал брать ответственность?

— Нет. Не передумал, я признаю ребёнка Пилар, но на ней я не женюсь. И больше того, жить с ней я тоже не буду.

— Ты думаешь, что это делает тебе честь? Ты бросаешь ребёнка.

— Я не бросаю ребёнка, он будет обеспечен всем необходимым. Я буду с ним гулять, играть и делать все, что от меня требуется. Но жить я буду с любимой женщиной. Я так решил.

— Что?

— То, что ты можешь сколько угодно кричать и топать ногами, но я переезжаю к тебе. Прямо завтра перевезу вещи, и слушать тебя не буду.

— Уверен?

— Абсолютно. Ты любишь меня и не надо врать, что это не так. Мы столько бед с тобой наворотили.

— Ты наворотил, — сделала я поправку.

— Хорошо, ты права. Я наворотил, — согласился Дадо и добавил — Я больше не хочу жить во лжи и поступать неправильно, поэтому я переезжаю к тебе и точка. Есть возражения?

— Нет.

— Вот и прекрасно, а теперь пойди и разогрей мне ужин, я сильно проголодался.

— Слушаюсь, мой господин, — откликнулась я и пошла на кухню.

Утром ни свет, ни заря позвонила Ирина и спросила довольно-таки бодрым голосом, сколько ещё я собираюсь спать и не забыла ли я о том, что должна помочь ей с нарядом невесты. Я сказала, что да, все помню и как только приму душ, наберу ее, чтобы условиться о встрече.

— Не перезванивай, — откликнулась Ирина, давай лучше подъезжай через час в торговый центр, она называла адрес и отключилась.

Я поцеловала ещё спящего Дадо в щеку и пошла в душ.

* * *

Я вошла в торговый центр и осмотрелась, Иришки нигде не было. Ну конечно, это так похоже на Иришку — назначить встречу и самой же на неё опоздать. Я достала мобильный и набрала номер подруги.

— Привет. Ты где?

— Привет, а ты где? Я уже час как тебя жду.

— Правда? Я в торговом центре, стою внизу, но тебя не вижу.

— Я в салоне готового платья, как мы с тобой и договаривались.

— Замечательно. И где этот салон?

— На третьем этаже. Как поднимешься по лестнице сразу направо, — проинструктировала меня подруга.

— Отлично. Сейчас поднимусь.

Нажав кнопку отбоя, я тоскливо посмотрела на уходящую вверх широкую главную лестницу, это же просто Эверест какой-то. Ну, разве нельзя было поставить эскалатор, все — таки бизнес-центр, а не бутик какой-то. Да и лифты были расположены крайне неудобно. Далеко от лестницы, спрятаны в углах огромного зала. Если на лифте подняться и выйти на нужном этаже, то придётся блуждать по стеклянным проходам, прежде чем найдёшь нужный тебе магазин. В данном центре я бывала крайне редко и не знала, что и где находится, поэтому рисковать не стала. Так что идея поехать на лифте отпала сам собой, и я подошла к лестнице. Не успела я, и четверти ступенек одолеть, как услышала за спиной голос.

— Эй, постой!

Услышав этот голос и узнав его, я обернулась, подумав о том, что появление Пилар тут ничего хорошего мне не сулит. Не собираясь останавливаться для прилюдных разборок, ведь именно это и затеяла Пилар (а иначе зачем ещё она увязалась за мной), я ускорила шаг.

Пилар не отставала от меня, настырно преследуя, она что-то громко говорила и жестикулировала, стараясь привлечь внимание окружающих. Она попыталась даже ухватить меня за рукав, но, каким-то чудом разгадав ее манёвр, я ловко увернулась и ее рука поймала лишь воздух. Все-таки ей удалось со мной поговорить, на глазах у всех устроив сцену. Это произошло, когда, ускорившись, Пилар перепрыгнула пару ступеней и поднялась немного выше меня и перегородила мне путь. Я остановилась и спросила:

— Что тебе нужно?

— Ты что, реально думаешь, что можешь увести у меня Дадо?

Пилар рассмеялась визгливо и мерзко, от чего у меня возникло желание посоветовать ей обратиться к психиатру, какая-то не очень здоровая динамика в ее поведении пугала — самое время полежать в клинике.

— Ты себя в зеркало видела? Старая баба, гоняющаяся за молодым телом.

Она раскинула руки и обернулась, будто призывала всех, кто шёл вместе с нами по лестнице, поучаствовать в хохме, но, к ее сожалению, никто не откликнулся, все спешили по своим делам, не обращая на нас никакого внимания.

Пилар готова была оскорблять и унижать меня, даже если это будет театр одного актёра. Зрители, конечно, были ей нужны, но не столь важны, так как она упивалась и наслаждалась теми гадостями, что говорила мне.

Ей нравилось высмеивать мой возраст, мою внешность и то, что я не отвечаю ей, стремясь как можно быстрее уйти. Похоже, она воспринимала моё бегство как поражение, и ей доставляло наслаждение гнать меня вверх так же, как собаки на охоте травят и гонят лису. Я ничего ей не ответила, обошла ее фигуру и снова пошла вверх по ступенькам, проклинала того, кто придумал строить такие длинные лестницы в торговых центрах. Пилар тут же поспешила следом, выкрикивая гадости. В какой-то момент я, все же, не выдержала и бросила через плечо:

— Может, мы у него спросим? Что думает по этому поводу сам Дадо?

И тут же обругала себя в душе за проявленную слабость. Пилар ещё сильнее обозлилась.

— Ты старая и мерзкая, он тебя не любит, он любит меня. И хочет быть со мной, — ответила мне так, будто выплюнула эти слова Пилар.

— Да? Именно поэтому ты и бежишь за мной и кричишь, потому что он хочет быть с тобой, — снова не удержалась я. И снова в душе выругала себя, что позволяю ей втянуть себя в эту перепалку. — Думаю, что все гораздо проще: ты меня просто боишься.

— Я боюсь? Да ты спятила! — Пилар неестественно громко расхохоталась, а затем резко оборвала смех. — Ты просто чокнутая старуха, если так думаешь.

— Пилар, прошу тебя, уйди.

Я обрадовалась тому, что лестница наконец-то закончилась, и теперь я смогу скрыться от неё в любом из магазинчиков, радушно распахнувших свои двери нам навстречу. Она резко схватила меня за запястье и дёрнула на себя.

— Стой, стерва, я с тобой еще не закончила, — зло прошипела Пилар.

Я дёрнулась, старясь высвободиться и отцепить от своей руки эти тонкие, холодные пальцы. Пилар вдруг разжала ладонь, отступила на шаг назад и…

Взмахнув в воздухе руками, она упала, скатившись по ступенькам вниз. Я, вскрикнув от ужаса, кинулась вниз по лестнице и буквально в три прыжка оказалась у подножия лестницы, удивительно как я сама при этом не оступилась и не улетела вниз. Я понимала, что лестница не такая уж большая для того, чтобы она могла переломать себе все кости. Но так же прекрасно помнила истории и о том, что люди становятся калеками, иногда упав с высоты собственного роста, да и для того чтобы умереть, хитрости много тоже не нужно, всего-то достаточно удариться виском о ступеньку. Я склонилась над корчащейся и стонущей на полу Пилар. На помощь тут же поспешили оказавшиеся рядом люди. Кто-то достал мобильный и принялся вызывать скорую. Несколько человек, оттеснив меня, стали помогать Пилар подняться.

Высокая, худощавая блондинка говорила ей что-то успокаивающее, когда придерживая за талию одной рукой, медленно вела ее к ряду скамеек, стоящих вдоль стены.

И тут я с ужасом увидела, как на белоснежной юбке Пилар распускается как роза, кроваво-красный бутон. Мои глаза расширились от ужаса, ведь я поняла, что это может быть только кровь. И я сразу же догадалась, откуда она могла взяться. От осознания того, что я только что натворила, я испытала жуткий стресс, мои ноги подогнулись, и, так как рядом не было ничего, за что бы я могла удержаться, я просто опустилась на каменную ступеньку.

— Прости, я этого не хотела, — прошептала я.

Но, никто не услышал и не отреагировал на мои слова. Все столпились вокруг Пилар, а я сидела в одиночестве на холодных ступеньках, пока в здание не вошли два медика с чемоданчиком и бодро направились ко мне. Понятно, что они получили вызов и не знали в лицо пострадавшую, и пошли туда, где им, как показалось, сидит их потенциальная пациентка — разве здоровый человек будет сидеть на лестнице, опустив голову?

Я сказала им пару слов и махнула рукой в сторону толпы, где на скамейке довольно-таки громко стонала и корчилась Пилар. Я нашла в себе силы, чтобы встать и пойти за бригадой скорой помощи, медики уже задавали вопросы и что-то записывали, заполняя бумаги. Очевидцы происшествия разводили руками, что-то говорили, указывали на пострадавшую, отрицая знакомство с ней, и вот тогда я вяла на себя функцию сопровождающего, так как чувствовала себя виноватой, ну ещё и потому что, кроме меня, никто не знал Пилар. Представившись ее знакомой, я, рассказала им все, что произошло, а также сообщила данные Пилар, которые она сама почему-то отказывалась называть врачам, объясняя это частичной потерей памяти и дезориентаций.

Ей верили, учитывая, сколько ступенек она пролетела, и могла удариться головой. Я поехала вместе с ней в больницу в машине скорой помощи, а по пути набрала номер Дадо и, опуская подробности, сообщила, что нас с Пилар везут в клинику, и было бы неплохо, если бы он сам как можно быстрее туда подъехал.

Дадо разволновался и обрушил на меня шквал вопросов, но я, прервав его, ещё раз попросила приехать и захватить с собой документы Пилар — все какие он сможет найти, они ведь теперь вроде бы вместе живут, так что ему стоит поискать по шкафам.

Назвав адрес больницы, я сбросила звонок. Пусть приезжает и все сам выясняет на месте. Объяснять ему ситуацию по телефону у меня не было ни сил, ни желания.

Иришка, так и не дождавшись меня (и это понятно — сколько можно потратить времени на то, чтобы подняться по лестнице?) принялась обрывать телефон. Я сбивчиво пересказала ей то, что произошло. Надо отдать должное подруге, Иришка не стала всхлипывать и причитать по этому поводу, выяснила адрес больницы, в которую нас с Пилар увезли. Коротко бросив в трубку ' Жди, я скоро', она отключилась.

Я сидела и ждала в приёмном покое, обнимая себя за плечи, раскачиваясь из стороны в сторону, тихо плакала и ругала в душе последними словами. В таком виде меня и застал Дадо.

Если честно, тогда я мало что понимала и уже не вспомню сейчас, чего ждала от этой встречи.

Он вошёл взъерошенный, растерянно осмотрелся, ища того, кто бы мог ему помочь, и, увидев знакомое лицо, тут же бросился ко мне. Я так сильно плакала, что в тот момент и двух слов связать не могла. Слава богу, что вышла медсестра и, увидев Дадо, тут же принялась его расспрашивать, кем он приходится пострадавшей девушке. Взяла привезённые им документы и, попросив нас подождать, она скрылась за стеклянной дверцей.

Ждать пришлось довольно долго. Я успела успокоиться и взять себя в руки и более-менее объяснила Дадо то, что произошло в торговом центре. Он слушал меня, не перебивая, с каменным лицом. Я пыталась объяснить, что все это случайность, нелепое сочетание обстоятельств, что я не специально, что, если бы она не увязалась за мной и не хватала за руки, то и ничего бы и не было. Оправдывала ли я себя, наверное, да, но не перед Дадо, а скорее перед самой собой, потому что хотела верить, что я и в самом деле не виновата, но почему-то чувствовала себя именно виновной во всем случившемся.

Дадо попытался успокоить меня и поддержал в том, что это просто несчастный случай. Он поверил в мой рассказ, зная, то, что я совершенно не умею врать и не стану выгораживать себя, если намерено причинила вред Пилар.

Если бы я тогда знала, какими глазами он посмотрит на все это, после того как его обработает Пилар, то предпочла бы промолчать и уйти, не дожидаясь врача. Вышел доктор, но почему-то не стал говорить нам о состоянии пациентки. Вместо этого он поочерёдно пригласил нас навестить пострадавшую, сказал, что она хочет с нами поговорить, но по отдельности. Я опустила глаза и сказала Дадо:

— Иди первый. Если честно, идти, даже после него, я не хотела.

Встречаться с Пилар после произошедшего, зачем? Чтобы услышать обвинения в свой адрес? Я и без ее упрёков успела, пока ждала, сгрызть себя, так зачем усиливать эффект? Что изменится оттого, что она скажет: «Ты виновата», а я скажу: «Прости». Что это изменит или исправит? Да и зачем я ей сейчас, куда лучше, если с ней поговорит Дадо и найдёт нужные слова, чтобы успокоить. Может быть, это была трусость смой стороны, но тогда я считала, что так будет правильнее, и присутствие Дадо для Пилар важнее, чем мои извинения.

— Хорошо, ты права, — согласился Дадо, сжав мою ладонь и поцеловав в щеку.

— Подожди меня здесь, — попросил он и пошёл следом за доктором, который, проведя его за стеклянную дверь, повёл по длинному коридору в палату, где лежала Пилар.

Я дождалась Дадо, как и обещала, но лучше бы я этого не делала. Это было ошибкой с моей стороны, так как мне следовало приготовиться к худшему и подумать о том, что Пилар сделает все, чтобы меня очернить.

Когда Дадо вышел из палаты, его лицо, вернее выражение появившееся на нем, ничего хорошего мне не сулили.

— Ты убила моего ребёнка, ты специально толкнула ее с лестницы, — сказал он, хватая меня за запястье, рывком ставя на ноги так, что наши носы почти соприкоснулись. Его глаза пылали ненавистью, а скулы свело от напряжения.

— Я, я, я, — пролепетав, замолчала я шокированная его обвинениями.

Дадо отшвырнул меня как тряпичную куклу, и я больно ударилась спиной о стену, но даже не почувствовала боли — так была поражена тем что он мне говорил. А Дадо сыпал словами как из рога изобилия.

— Ты специально это сделала, она мне все рассказала. Какая же ты лживая тварь. Пилар сказала, что просто хотела с тобой поговорить, но ты швырнула ее с лестницы и сказала, что будешь рада, если этот ублюдок умрёт.

И вот, он умер. Она сказала, что ты ей угрожала. Ты схватила ее за руку и потащила наверх. Она просто хотела высвободиться, и тогда ты ее толкнула. Это правда? Отвечай мне, это права⁉

Дадо снова схватил меня, но на этот раз уже за плечи и стал трясти, выбивая признание.

— Это неправда, — залепетала, я поражённая тем, что слушала, но по лицу Дадо поняла, что он ни капли мне не верит. После того, как он увидел Пилар в слезах и соплях на больничной койке, когда услышал из ее бледных уст душещипательную ложь о том, что я готова убить нерождённого ребёнка лишь бы заполучить себе чужого мужчину.

Раз он поверил во все это, то что ещё я могу добавить? Как оправдаться? Дадо сам подтвердил все мои опасения на тот счёт, что я могу говорить много, долго и правдиво, но это не будет иметь смысла — он все равно меня не услышит, даже если я закричу в голос о своей невиновности.

— Молчи! Я знаю, что это правда! Ответь мне только одно — как ты могла? Это же ребёнок! Мой ребёнок! И после того, как ты убила частичку меня, ты будешь утверждать, что любишь? Как такое возможно?

— Я… — это все, что вырвалось из моего горла, а потом я плотно закрыла рот с чётким и твёрдым намерением молчать, в подтверждение своим чувствам я выставила перед лицом раскрытую ладонь. Дадо расценил и истолковал этот жест на свой лад.

— Все правильно, ты все сказала. Но я ещё не закончил. Я хочу, чтобы ты запомнила одно: не смей, слышишь? Не смей больше появляться в моей жизни. Ты для меня умерла.

Выплюнув мне в лицо эти жестокие и горькие слова, он резко развернулся и, больше ни разу не взглянув и не обернувшись, ушёл. А я так и осталась стоять возле белой больничной стены, ощущая лопатками идущий от кафеля холод и острые иглы от разлетевшейся в осколки моей жизни, разрезающие душу на части. Хорошо, что в этот момент в больничное фойе вошла Ирина, потому что я, если честно, не знаю, как смогла бы самостоятельно добраться домой.

Голова разрывалась от мыслей и информации, а сердце от горя и боли. Я никак не могла собраться с мыслями и понять, что мне теперь делать? Как жить с мыслью о том, что я сломала и отобрала, пусть и не нарочно, чью-то маленькую, так и не начавшуюся жизнь? Да, я ненавидела Пилар не меньше, чем она меня, но зла ее ребёнку я не желала.

Я хотела, чтобы Дадо был со мной, и он этого хотел, но вот что из этого получилось, надо было смириться и оставить все как есть. Он же хотел на ней жениться, тогда когда у нас с ним ничего ещё не было, зачем я влезла в их отношения?

Потом он снова решил на ней жениться во второй раз, и порвал со мной, пусть из-за ребёнка, которого она ждал, да, потом он передумал и вернулся ко мне, но от ребёнка не отказывался, в этом вся проблема.

Мне нужно было уйти и не мешать. Нужно было выгнать его, когда он пришёл и сказал, что будет жить со мной, но признает ребёнка Пилар, и будет им помогать. Мне нужно было подумать о том, что Пилар свихнулась и не оставит нас в покое. И что теперь?

Теперь я стала убийцей, потеряла любимого и оставила собственного ребёнка без отца.

Мне не стоит забывать о том, что Пилар потеряла ребёнка, а я нет. Но сказать ему об этом я уже не смогу, это будет сейчас выглядеть, как издёвка как насмешка, ещё один повод для Пилар взять вверх надо мной. Она запросто скажет, что именно поэтому я и убила ее ребёнка, чтобы расчистить себе поляну и родить своего.

Тогда Дадо будет потерян для меня окончательно.

* * *

Моим спасением от сумасшествия и чувства вины был приезд Ольги из Испании, она будто почувствовала, что нужна мне. Если честно, то я даже не рассчитывала, что она способна бросить все и вот так, сорвавшись с места, прилететь. Хотя нет, не так, То, что она на это способна, я знала, но вот теперь она была замужней женщиной и бросить мужа ради того, чтобы лететь в чужую страну только потому что тебе нехорошо на душе и подозреваешь, что у подруги неприятности. Не понимаю, как ее испанский мачо отпустил по столь странному поводу?

— Может тебе поговорить с ним нормально? — Ольга сидела за столом, подперев кулаком щеку.

— Ты думаешь, я не пробовала? Я звонила ему, писала смс, закидывала сообщения в вацап, снимала сторисы и выкладывала в инсту, но он не реагирует совершенно. И это правильно, ведь я так перед ним виновата.

— Может, ему просто нужно время?

— Может быть.

— Думаю, вы помиритесь. — Ольга похлопала меня по руке.

— Когда? — спросила я.

— Не знаю.

— Ну, вот и я не знаю.

— Хочешь, я с ним сама поговорю? От твоего имени.

— Хочу, а ты, правда, можешь?

— Ну, раз уж я все равно здесь, считай, что не зря я пролетела через всю страну.

— Ты, правда, с ним поговоришь?

— Конечно.

Ольга сдержала слово и буквально на следующий день поехала по адресу, который я ей старательно нацарапала на листке. Не знаю почему, но я тогда действительно верила, что у неё все поучится, и Дадо поймёт, что я ни в чем не виновата, но уже к обеду все мои хрустальные мечты и надежды разбились о реалии жизни. Дадо принял и терпеливо выслушал Ольгу, но не более того, и уже через полчаса после разговора с ним она набрала мой номер.

— Алло, привет.

— Привет.

— Я поговорила с ним.

— И что?

— Ничего.

— Спасибо.

— Не за что, но знаешь? Я не понимаю его. Честно, не понимаю.

— О чем ты?

— Я вижу, что он тебя все ещё любит. Тогда откуда такое упрямство?

— Упрямство в чем?

— Он сказал, что думает уехать в другой город.

— Зачем?

— Не знаю.

— Ольчик, все равно спасибо.

— Так я же ничего не сделала.

— Ты хотя бы попыталась.

— Да, я попыталась, но результата ноль.

— И на том спасибо, — устало ответила я, рассеяно гладя себя по животу. У меня этот жест в последнее время стал входить в привычку.

— Не за что — откликнулась Ольга.

— Слушай, а ты не очень обидишься, если я улечу через недельку? Просто мой рвал и метал, когда я к тебе собралась, и думаю, что он до конца не верит в то, что я улетела именно к тебе, — фыркнула подруга и стала доставать из кармана настойчиво дребезжащий телефон.

— Ну вот, я же говорила, — ещё раз фыркнула она, показывая мне дисплей, на котором вырисовывался чёткий значок того, что это входящий видео звонок.

— Включай уже не томи его, — рассмеялась, я глядя на то, как Ольга забавно высовывает изо рта язык и косит глаза к носу, изображая сумасшествие.

Затем мы обе устроились перед аппаратом, натягивая улыбки и почти в один голос радостно закричали, махая руками появившемуся на экране сосредоточенно упрямому лицу ревнивого испанца.

— Hola! — крикнули мы в унисон и дружно рассмеялись. А в ответ услышали торопливую речь:

— Hola, querida.Y hola señorita Miria.Me alegro de verte en buen estado de salud.

* * *

Дадо стоял, заложив руки в карманы, и смотрел в окно. В голове роились наседая одна на другую мысли. Он вел с собой внутренний диалог как-бы со стороны рассуждая и стораясь понять призошедшее. Прошло несколько месяцев с того момента, как он и Пилар потеряли ребёнка, а он расстался с Марией и вычеркнул ее из своей жизни. Как получилось так, что жизнь рухнула в один момент? Женщина, которую он любил, оказалась подлой и расчётливой, да ещё и способной на убийство. Наверное, он был прав, когда хотел бросить Марию и сойтись с Пилар, пусть и ради ребёнка. Это не важно, теперь не важно, потому что ребёнка больше нет. Мария настолько беспринципная, что, несмотря на то, что он ей сказал, она подсылает к нему свою подругу. Ольга хороший человек, и ничего плохого ему не сделала, но зачем она попросила о встрече? Зачем пыталась обелить в его глазах подругу? Наверное, ему и, правда, лучше уехать, как он и сказал Ольге.

Из раздумий его вывел телефонный звонок, он посмотрел на дисплей, но номер был неизвестным.

— Алло?

— Могу я услышать Дадо? Мужской голос дрогнул на том конце мембраны, кашлянул, прочищая горло и замолчал, ожидая ответа. Дадо напрягся, каким-то странным было поведение звонившего, он будто чего-то боялся или волновался.

— Да, это я, — твёрдо ответил Дадо.

— А вы, простите, кто, и откуда у вас мой номер телефона?

— Меня зовут Игорь. Вы, наверное, меня не помните, столько времени прошло, — зачастил звонивший.

— Кто вы? — как можно жёстче повторил свой вопрос Дадо. Происходящее ему нравилось все меньше и меньше.

— Я Игорь, лечащий врач вашей девушки.

— Не знал, что Пилар больна, что случилось?

— Ничего не случилось, — звонящий издал противный смешок и продолжил.

— Я хочу вас предупредить о том, что она вам врёт.

— Да? — Дадо напрягся.

— И в чем простите это выражается? Она мне ни о каких болезнях не говорила. Насколько знаю, у неё отменное здоровье, если не считать того, что недавно она потеряла ребёнка. Так что тут вы ошиблись, она вполне здорова.

— Разве? — ещё один мерзкий смешок.

— Позвольте напомнить вам о том, как она потеряла ребёнка.

Дадо напрягся, сжимая в руке телефон. Он совершенно не хотел никаких напоминаний или воспоминаний и, тем более, обсуждать это происшествие с посторонним незнакомым человеком, хотя тот и представился лечащим врачом.

— Помните об этом? — спросил голос и добавил.

— Хочу вам сказать, что никакой беременности никогда не было. Она вас обманула, а я ей в этом помог, — заявил Игорь.

— Зачем вы мне сейчас это говорите? — чеканя каждое слово, спросил Дадо, он верил, и в то же время не верил в то, что только что услышал.

— Потому что она должна была мне заплатить деньги, она обещала мне заплатить, если я подтвержу вам то, что у неё случился выкидыш, но не заплатила. А когда я ей позвонил и напомнил про долг, просто послала меня подальше.

— И вы решили ей отомстить?

— Да. Денег я теперь, конечно, не получу, но и она не получит то, что хочет, — ещё один мерзкий смешок и гудки отбоя в трубке.

— Прекрасно, — ни к кому, не обращаясь, сказал Дадо. Первой реакцией было желание набрать номер Пилар и потребовать ответа, но Дадо сдержался. Это не телефонный разговор. Она запросто может сказать, что это чья-то дурацкая шутка и, возможно, даже сможет убедить его в этом. Лучше поехать к ней домой и задать вопрос, глядя ей прямо в глаза. Вот тогда что бы она ни ответила, Дадо сам поймёт, говорит ли она правду или лжёт.

Дадо стоял решительный и невозмутимый как скала, глядя на девушку, сидящую на постели и скрестившую ноги по- турецки. Он пришёл в ее дом, чтобы расставить все точки над i. Потому что известие, которое свалилось на его голову, просто не помещалось в этой самой голове.

Как девушка, которая совсем недавно лежала бледная на больничной койке и плакала от того, что потеряла ребёнка, сейчас сидит перед ним с невозмутимым видом и снова лжёт. Он видел это по тому, как она побледнела, когда он задал вопрос. Пилар, конечно, быстро взяла себя в руки и теперь сидела не испытывая угрызений совести, и даже не просила прощения. Не смущается, наоборот, похоже, что полностью уверена в своей правоте и верит в то, что сумеет выкрутиться благодаря своему хладнокровию.

— Я потеряла ребёнка, у меня, был выкидыш, — ровно и чётко произнесла она.

— Пилар, как ты такое можешь говорить?

— А что ты хотел услышать? Ты думал, что я вот так просто отдам тебя этой мерзавке?

— Ты солгала мне. И ты это знаешь. Я вижу это по твоим глазам.

— Хорошо, я солгала, — покорно согласилась девушка таким тоном, будто говорила о самых простых и обыденных вещах.

— Ты солгала мне.

— И что? Это нужно было для дела. Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя.

— Ты соврала, что беременна, а потом подстроила, что потеряла ребёнка и теперь продолжаешь врать.

— Откуда ты узнал?

— Не важно.

— И все же.

— Ты сама себя обхитрила. Доктор, которому ты обещала заплатить за ложь в больнице, позвонил мне. Дадо устало вздохнул. — Он сказал, что так и не дождался от тебя обещанных денег.

— Вот критин. — Пилар зло стукнула кулаком по раскрытой ладони.

— Тебя только это беспокоит? Какая же ты мерзкая.

— Дадо, пойми, это все ради нас. — Пилар попыталась обвить шею мужчины руками, но он отстранился.

— Давай все забудем и начнём сначала, я рожу тебе ребёнка по-настоящему.

— Нет спасибо, у тебя был шанс, но ты его упустила.

— Ты бросаешь меня, да?

— Да.

— Уходишь к ней?

— Нет.

— Ты лжёшь.

— Нет, не лгу. Ты сама заешь прекрасно, что я не могу вернуться к ней. Слишком много времени прошло, к тому же у неё теперь другой мужчина.

— Это точно, насколько я слышала, она ждёт от него ребёнка, — злобно рассмеялась Пилар. — Видимо, пока ты ходил вокруг да около, она успела наставить тебе рога.

— Она не наставляла, ты сама прекрасно это знаешь, что это я ее бросил ради тебя и несуществующего ребёнка.

— Ну, она недолго горевала и быстро нашла тебе замену. Похоже, что Пилар нравилось говорить гадости Дадо, таким образом она избавлялась от боли, которую причиняли ей. — Так тебе и надо, а может, ты решишь усыновить ее ублюдка?

— Я не хочу это обсуждать, — сухо бросил Дадо, поджимая губы.

— Тем более с тобой.

— Тогда убирайся! — Пилар выставила указательный палец, тыча им в дверь. — Вон, вон, вон!!!

Она затопала ногами, мотая головой.

Дадо взял куртку, перекинул через сгиб локтя и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. За его спиной щёлкнул замок, отделяя его от прошлой жизни, в которой не было ничего кроме лжи.

После того как за Дадо закрылась дверь, лицо Пилар исказилось в злобе, и она, вскочив на ноги, принялась мерять комнату шагами и швырять об стены все, что попадалось ей под руку. Пока не устала и не выбилась из сил. Но гнев ее так и не иссяк, наоборот, усилился и сконцентрировался на той, кто была всему причиной, а именно, этой мерзавке, к которой, по ее мнению, теперь должен был вернуться Дадо.

— Я покажу ей, она ещё узнает!

Пилар снова сидела перед светящимся монитором и что-то быстро забивала в поисковике.

Дадо может говорить все, что угодно и верить тоже во все, что угодно, но ее трудно обмануть.

Пилар, конечно, слышала о том, что после того, как Дадо бросил Марию, она нашла себе какого-то мужика, но вот что странно— никто его так и не видел.

Вернее, никто не видел их вместе, этот мифический мужчина был на слуху, но не более того. Когда Дадо был рядом с ней, Пилар не задумывалась о том, чтобы выяснить, на самом деле у Марии новые отношения или нет. А вот сейчас она была более чем уверена, что все это ложь, которую придумала и распространила сама Мария, вот только зачем она это сделала? Пилар сердцем чувствовала, что ребёнок, которого носит Мария, принадлежит Дадо, но не понятно, почему она, имея такой козырь на руках, не отобрала его у Пилар? Ей стоило только заикнуться, и он побежал бы за ней следом, повизгивая от радости, но вместо этого она берет и придумывает себе несуществующего бой-френда.

Пилар понимала, что после разрыва с Дадо, после того как раскрылся ее обман, и Дадо ее бросил, пройдёт совсем немного времени, и он не выдержит и пойдёт к Марии. И там все выяснится — про ребёнка и какое отношение к нему имеет сам Дадо. Тогда они сойдутся и будут счастливы, вот только допустить этого Пилар никак не могла.

Хорошо, пусть так, Дадо ее бросил, но и к Марии он не вернётся, Пилар все сделает для этого.

В голове у неё созрел новый план по устранению соперницы и ее выродка.

Нужный сайт был найдёт, зелье куплено. Пилар сложила руки на животе, довольно улыбаясь. Ну что ж, после того, как ей доставят заказ, она с удовольствием прогуляется до одного знакомого домика и напросится в гости к Марии под благовидным предлогом — помириться. Пилар была уверена, в том, что эта дурочка согласится, и не только впустит ее в дом, но и предложит выпить чая, и вот тогда у Пилар будет реальный шанс добавить зелье в чашку этой мерзавки.

* * *

Такси безуспешно кружило по дворам уже двадцать минут, Пилар, поджав губы, смотрела на спину водителя. Она не понимала, почему он не может найти нужный ей дом, ведь у него же стоит навигатор. Серые пыльные тротуары, редкие пятна зеленеющей травы на газонах, типовые фасады домов, говорящие о всеобщей безликости пейзажа. Наконец, машина остановилась на углу между двумя кирпичными строениями, девушка вздохнула с облегчением, сунула водителю деньги и, не дожидаясь сдачи, вылезла из машины, хлопнув дверцей. Автомобиль тут же уехал, а Пилар замерла, стоя теперь на углу пересекающихся улиц, и спешно ища в смартфоне дом с номером, который ей был нужен. Вместе с водителем они не смогли найти этот адрес, что было странно — район вроде бы не такой уж и новый.

Старая застройка, но ничего, она не отступит. Проходя вперёд, Пилар решила поспрашивать местных. В таких дворах всегда есть скамейки, на которых проводят время старожилы, обсуждая и переваривая новости обо всем на свете. Но ей не повезло — улица и прилегающий к ней двор оказались безлюдными, стояли скамейки у каждого подъезда, но именно здесь как назло было пусто. Пилар рассеяно посмотрела на часы: время подходило к восьми, скоро начнёт темнеть. Девушке не очень хотелось возвращаться домой в потёмках. Она, конечно, может снова вызвать такси, но тогда это нарушит ее планы. Вернуться домой Пилар планировала на общественном транспорте, так, на всякий случай, мало ли что. Ведь после того, что она задумала, могла подняться нешуточная волна, и соответствующим органам не составит труда найти информацию и сопоставить то, что какая-то девушка дважды вызывала машину на один и тот же адрес — сначала чтобы приехать, а потом уехать, с него же. И есть вероятность того, что кто-то из водителей обладает хорошей памятью и вполне сможет ее описать. Пилар не нужны были проблемы.

Впереди показалась фигура грузной женщины с большими наполненными доверху авоськами. Пилар, не долго думая, направилась прямо к ней.

— Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, как пройти к дому номер шестьдесят четыре, — вежливо спросила она.

Женщина остановилась и немного недоверчиво посмотрела на девушку.

— А чего ищешь-то? — ответила женщина вопросом на вопрос.

— Да так, — уклончиво ответила Пилар, а потом добавила — Я по объявлению приехала, котят посмотреть. Их вроде как в добрые руки пристраивают.

— Ясно. Так вот дом-то, — женщина показала в сторону подъезда, перед которым они обе стояли. Пилар поблагодарила прохожую и сделала вид, что идёт к дому. Но уже через два шага остановилась. И принялась искать в сумочке очень нужную ей вещь. Женщина улыбнулась девушке и поспешила дальше по своим делам.

Пилар, так ничего не достав из сумки, подошла к дому и замерла в нерешительности перед железной дверью в подъезд. Долго раздумывала над тем, чтобы нажать на домофоне цифры нужной квартиры.

И вот когда ее пальцы потянулись вверх, за спиной раздался мерзкий, скрипучий голос:

— Тебе помочь, детка?

Пилар вздрогнула от неожиданности, резко обернулась и увидела стоящую у неё за спиной старуху, внешностью, ну просто один в один похожую на диснеевскую ведьму из Белоснежки.

— Нет, спасибо. — Пилар инстинктивно отодвинулась от старухи.

— Ты кого-то ищешь? Могу помочь, — продолжила сверлить глазами и задавать вопросы старуха.

Она изучающе уперлась в Пилар взглядом. От этого девушка почувствовала себя будто в ледяной пустыне. Холод волной окатил её с головы до ног. И дыхание секунду назад ещё ровное стало частым и отрывистым. Но Пилар было не привыкать прятать свои эмоции от незнакомых людей. Собрав волю в кулак, она ещё раз поблагодарила старуху и отступила на два шага назад.

Бабуля ей явно не нравилась, и вовсе не из-за странной внешности, а потому что чувствовала буквально, как от бабки прет какой-то негативной энергией. Пилар показалось, что она ее не только ощущает кожей, но даже видит глазами — сгусток черной колеблющейся как дымок массы буквально облепил с ног до головы тело старухи.

Пилар, не раздумывая, обошла надоедливую бабку и пошла прочь со двора, не оглядываясь.

В спину ей полетел каркающий голос старухи:

— В том, что ты задумала, очень хорошо помогает белладонна. Не всегда можно определить, от чего умер человек.

Старуха закашлялась, подавившись хриплым смехом гиены, и, похоже, то, что она только что сообщила Пилар, казалось ей очень забавным.

У Пилар волосы встали дыбом на загривке от голоса, смеха, а главное сути того, что сказала бабка. Это были не просто напутственные слова — старуха каким-то образом залезла в голову Пилар и узнала, что за склянка лежит у девушки в сумочке, как и о том, что девушка пришла травить соперницу.

Несмотря на услышанное, Пилар не замедлила шаг и не обернулась.

Она отошла на безопасное расстояние и только тогда остановилась, огляделась. А потом, порывшись в сумочке, вытащила на свет божий пузырёк с отравой. Посмотрела на него в ненависти несколько минут. Сжала ладонь до хруста в пальцах, не боясь того, что стекло треснет и жидкость не только разольётся, но и поранит битым стеклом кожу. Закрыв глаза, Пилар сделала несколько глубоких вдохов- выдохов, а потом, расслабив руку, отшвырнула в кусты как можно дальше склянку с ядом и пошла прочь.

Да, старуха каким-то образом узнала, что Пилар не случайно в тот день оказалась возле подъезда, но выяснять, откуда у неё такая информация, девушка не горела желанием.

В какой-то степени она даже была благодарная этой загадочной бабуле, спугнувшей ее перед дверью и помешавшей осуществить задуманное. Вполне возможно, что бабка, таким образом, спасла ее от тюрьмы.

Ведь тогда, после скандала с Дадо, Пилар задумала подобную глупость. Именно глупость, поскольку в порыве эмоций она жаждала быстрого результата и не подумала, что за это может быть реальное наказание.

Если эта мерзавка сдохнет, будет вскрытие и следствие по делу об убийстве. Вполне понятно, что будут отрабатываться все версии и круг знакомых. Конечно же, сотрудникам следственной группы не составит труда выйти на Пилар и выяснить то, какие тёрки были в своё время между ними, а их вражда — есть ни что иное, как прямой мотив для убийства. Очень хорошо, что старуха ее вспугнула, очень хорошо.

Но что там она орала ей в след? Белладонна? Надо будет посмотреть в интернете, может бабка права, и ей следует двигаться в этом направлении, чтобы осуществить задуманное.

Пилар удивилась, насколько близко была от того, чтобы лишить соперницу жизни, но вот угрызений совести по этому поводу не испытывала, только сожаление от того, что могла вот так глупо попасться. Поэтому, приведя мысли в порядок и немного остыв, Пилар принялась разрабатывать новый план. И для этого она решила снова обратиться к магии, конечно, в прошлый раз у неё не получилось, но на этот раз она будет очень внимательной, чтобы все сработало как надо.

Пилар переплела пальцы в замок, выгнула их, разминая, а затем застучала клавишами.

Идея на этот раз была просто замечательной: она проведёт обряд, вытравит из Марии ребёнка, и все это будет выглядеть как обычный выкидыш, и понятно, что Пилар тут будет совершенно не причём.

* * *

В последнее время я редко выходила из дома одна, очень мучали отеки в ногах и постоянно накатывающая тошнота. Токсикоз, скажу я вам, не самое приятное, что может быть при беременности. Я с завистью слушала рассказы мамочек в школе молодых мам, куда записалась по совету моего гинеколога. У многих девушек, приходивших на занятия, не было ни одного намека на недомогание, даже у тех, что были на последних сроках. Несмотря на огромный живот, они порхали как бабочки, щебетали как птички, и ели как слоники, и чувствовали себя преотлично, в то время как меня буквально выворачивало от посторонних запахов, тяжести в ногах, и болях в спине и пояснице. Мне, вообще, иногда казалось, что все сопутствующие неприятные симптомы выпали разом на мою долю.

Сидеть безвылазно дома всю беременность я, конечно же, не могла себе позволить и иногда, все же, выбиралась, чтобы подышать свежим воздухом не только на балкон.

В основном, моя прогулка была ограничена походом в ближайший супермаркет, который находился в трёх минутах ходьбы от моего дома.

В это утро меня на удивление не тошнило, и вот чудо, даже захотелось съесть мороженого, поэтому я, не теряя ни минуты оделась, и пошла в магазин купить не только мороженое, но и заодно прикупить продуктов на ближайшие два дня. Благо, сейчас много я не покупала, так что пакет не будет тяжёлым.

Подходя к кассе, я вдруг согнулась пополам от невыносимой боли в животе, выронив корзину с продуктами, которые рассыпались по полу. Живот пронзала боль так, будто кто-то тыкал в него спицей или гвоздём. А потом я вдруг почувствовала, что две невидимые руки взяли живот с двух сторон и с силой сжали, от нового приступа боли я вскрикнула и схватилась за железный поручень, чтобы не упасть. Боль нарастала сильными пульсирующими тычками, мифические руки не исчезли, наоборот, появилось ощущение, что это чьи-то ладони, и возникло чувство, будто чьи-то пальцы впиваются в плоть.

Они сжимали и крутили живот так, как кондитер мнёт тесто для приготовления пирога. Я от боли потеряла сознание и пришла в себя только в машине скорой помощи.

Но сознание моё в тот момент было нечётким, будто я смотрела сквозь голубую дымку или цветное стекло, из которого выплывало лицо фельдшера. А самым нереальным стало то, что прямо над его плечом появилась в воздухе, приоткрытая дверь. Зыбкая, колеблющаяся как пар над кастрюлей, но вполне реальная. А в проёме двери я увидела Пилар, вот это действительно было странно.

Понимаю, если бы я увидела, например, Дадо, или Ольгу, или Иришку — я их люблю и думаю о них, но Пилар… как я могла увидеть в полубреду женщину, которая меня так ненавидела?

Да ещё в какой-то там двери.

Но факт оставался фактом, Пилар висела в проёме, смотрела прямо на меня и делала какие-то пасы руками. Они, эти руки, очень походили на те, что мяли мой живот в супермаркете.

Пилар развела ладони широко в стороны, будто собиралась громко хлопнуть в ладоши, я напряглась, понимая, что этот жест мне ничего хорошего не сулит, и все происходящее — не совсем сон. В тот момент, когда ладони Пилар оказались на опасном расстоянии друг против друга, картинка стала рваться, и я не услышала и не увидела хлопка. Дверь исчезла вместе с Пилар, а мир приобрёл нормальные реальные краски. Я посмотрела на фельдшера вполне осмысленно, и она, ласково улыбнувшись мне, сказала:

— Ну, вот вы и пришли в себя.

Уж не знаю, кто этому был рад больше— я или врач.

* * *

Пилар развела в стороны руки, чтобы хлопнуть в ладоши и закончить обряд, она видела лежащую на носилках в машине мерзавку. Видела то, как та смотрит на неё с болью и страхом, так как догадалась, что сейчас может произойти.

Пилар представила, как та будет лежать в облаке боли и стекающей по ногам крови. Как будет умолять, чтобы ей спасли ребёнка, но чуда не произойдёт, эмбрион выйдет и шлёпнется на грязный пол кареты скорой помощи, чтобы умереть там. Все будет кончено навсегда после того, как Пилар хлопнет в ладоши. Пилар так сосредоточилась на хлопке, что пропустила накатившую волну жара. Тело девушки конвульсивно дёрнулось, не справляясь с нахлынувшим на неё мощным потоком энергии, у Пилар перехватило дыхание. И она упала в обморок ровно в тот момент, когда сводила руки, так и не сумев довести ритуал до конца.

У Пилар просто не хватило сил, она снова не справилась.

Когда сознание вернулось, Пилар поняла, что полностью истощена, и продолжить ритуал она точно не сможет, разве что ценой собственной жизни. Но об этом не могло быть и речи. Поэтому она решила больше не экспериментировать и отложить месть до лучших времён. Отступать, конечно, было не в характере Пилар, но и вредить себе она тоже не собиралась. И она так же твёрдо верила в то, что все равно найдёт способ расправиться с Марией, просто ей для этого понадобится немного больше времени, чем она рассчитывала ранее, но это не страшно.

Сотрудники в магазине не поддались панике и оперативно вызвали бригаду скорой помощи. Я им была благодарна и подумала о том, что надо будет обязательно вернуться туда и выяснить имя милой девушки, которая держала меня за руку и успокаивала, пока мы ждали приезда скорой, и на руках которой я отключилась.

Обязательно надо будет ее отблагодарить.

В больнице меня осмотрели, сказали, что опасность миновала, но желательно пару дней провести под наблюдением врачей.

После обеда меня ждал сюрприз, пришёл Дадо. Интересно кто ему проболтался? Неужели Иришка?

— Зачем ты пришёл?

— Я узнал правду. Пилар обманула меня, она все подстроила специально, это была провокация, и ребёнка вообще никогда не было.

— Но как? Я же собственными глазами видела у неё кровь на юбке.

— Это была краска, она заранее все приготовила, и эта встреча в торговом центре не была случайной, думаю, что она за тобой следила. Наговорила гадостей, разозлила, чтобы ты ее толкнула.

— Я не толкала.

— Хорошо, ты не толкала, она сама упала, а затем вылила красную жидкость себе на юбку из пузырька, все хитро и просто. Так она рассчитывала нас поссорить.

— Знаешь, у неё хорошо получилось. Ты вышвырнул меня из своей жизни как котёнка и даже слова не дал сказать, чтобы объясниться.

— Прости, я был дураком.

— Нет, ты не дурак. Ты мужчина, всего лишь мужчина, которого дёргали за ниточки как марионетку, зная твои слабости. Женщина всегда знает, как заставить мужчину плясать под ее дудку. Вот только не понимаю одного — как она могла? Я села на кровати, провела ладонями по лицу, будто разгладила кожу. Тряхнула головой, словно хотела выкинуть из неё мысли, которые никак не могла уложить.

— Как так можно? Я ежедневно корила себя, просила прощения у всевышнего за убийство ребёнка, которого никогда и не было. Объясни, как можно быть настолько циничной и лгать о таком?

— Она просто хотела вернуть меня.

— Это не оправдание! — крикнула я и стукнула сжатым кулаком по раскрытой ладони. — Выдумать убийство ребёнка, чтобы вернуть себе мужчину — это жестоко. А ты так спокойно находишь ей оправдание.

— Я ее не оправдываю, я возмущён не меньше твоего.

— Поэтому ты пришёл?

— Нет.

— Тогда зачем?

— Я люблю тебя.

— Любишь настолько, что совсем недавно сказал, что я для тебя умерла?

— Это были эмоции.

— Да? А где гарантия, что ты снова не выгонишь меня как собаку, когда Пилар придумает очередную басню?

— Прости, я был дураком, но теперь я никого не буду слушать. Кроме тебя. Мир? — Дадо выгнул крючком мизинец и улыбнулся, я сделала тоже самое в ответ, мы сцепились мизинцами и потрясли ими в воздухе.

— Должен сказать, что у тебя было странное лицо, когда я вошёл. Ты смотрела на меня, будто привидение увидела.

— Ну, не совсем приведение, просто этот пакет с апельсинами у тебя в руках, я все гадала, зачем ты пришёл, даже грешным делом предположила, что ты хочешь меня отравить. — Я невесело улыбнулась.

— Как ты могла такое подумать?

— А что я должна была подумать? Зачем ты приходишь и приносишь мне еду после того, как выгнал из своей жизни?

— Чтобы поддержать тебя.

— Да? А я вот смотрела, думала, может, ты все ещё злишься и ждёшь случая, чтобы задеть, или побольнее обидеть меня.

— Ты зря так думаешь, я давно тебя простил, понимаешь?

— Я-то понимаю, но понимаешь ли ты? Прощать человека за то, что он ничего не сделал, более чем странно.

— Конечно. Иди ко мне. Дадо протянул руки, и я, очутившись в его объятиях, прижалась к телу, слушая биение сердца и думая о том, как же это хорошо, когда тебя вот так обнимают. И самое замечательное то, что делает это любимый тобой мужчина.

Да. Любимый, тут я не ошиблась, теперь я точно знала, что люблю его. Как видите, для этого мне понадобилось не так уж и много времени.

* * *

Съезжаться с Дадо я не торопилась, если честно я долго помнила тот сон или то, что мне пригрезилось в карете скорой помощи. То как Пилар разводит и сводит вместе руки, чтобы хлопнуть в ладоши и вытравить из меня ребёнка. Не знаю почему. Но я была уверена, что это было не видение и не сон. После истории с призраком, которого она на меня натравила, я могла и готова была поверить во все самое невероятное. И то, что я увидела, к сожалению, наводило меня на мысль, что эта девушка не успокоилась и не отстанет, пока не убьёт меня или моего ребёнка. Поэтому я попросила Дадо не афишировать наши отношения и приезжать ко мне только поздно вечером. Мы играли с ним в шпионов и конспирировались, как могли.

Другого выхода я пока что не видела. К тому же, несмотря на то, что он знал про моё интересное положение, а его сейчас действительно трудно было не заметить — живот походил на огромный арбуз. Говорить о том, что это ребёнок Дадо, я не спешила. Он был уверен в том, что это от какого-то случайного парня, в объятиях которого я решила утешиться после того, как мы с ним расстались, и разуверять его в этом я не торопилась. Почему? Странный вопрос. Сама не знаю почему.

С утра я встала какой-то уж очень недовольной и разбитой. К обеду немного расходилась, но это, видимо, потому что привычный ритм и ежедневные хлопоты по хозяйству настраивают организм в нужное русло и успокаивают своей размеренностью.

В районе второго часа я решила передохнуть, для этого села в кресло. Вытягивая ноги и устраивая на объёмистом животе книгу, которую хотела почитать.

Когда я устраивалась, поясницу прострелила боль, будто кто-то вогнал в бок железный раскалённый прут. Я дёрнулась, выгибаясь от боли, сползла с кресла. Стоя на четвереньках, сдула с лица волосы и, собрав силы, вцепилась в подлокотник, чтобы попытаться встать на ноги. Сделать это было очень непросто, и к тому же я с ужасом обнаружила, что по внутренней стороне бедра течет какая-то жидкость. Это придало мне скорости, и я встала, умоляя всех, кого только могла, когда я посмотрю, то пусть увижу любую жидкость. Например, это может быть моча или околоплодные воды, что вполне подойдёт, но, пожалуйста, не кровь, только не кровь.

Меня услышали где-то там наверху, жидкость не была красной, это, в самом деле, отошли воды. Отлично, теперь мне нужно собрать в сумку самое необходимое, прихватить папку с документами, вызвать скорую и терпеливо ждать.

Сумку с вещами я собрала относительно быстро. Вернее, доложила несколько вещей к уже собранному, поскольку я, начиная с шестого месяца, собирала и разбирала сумку, которую планировала взять в роддом. Что-то доставала и убирала, что-то добавляла. Своеобразное развлечение. Неотложку я вызвала и, переодевшись, стала ждать.

Но тут все пошло как-то не так, может это продолжение неудачно начавшегося дня, а может просто сегодня, вообще, был не мой день. То, что стало происходить, не поддавалось логическому объяснению и тому, чему меня учили на уроках в школе молодых мам.

Учитывая, что между тем как отойдут воды и тем как начнутся первые схватки, должно пройти как минимум несколько часов. Я чётко это запомнила и то, что рожаю я впервые, добавляло ещё плюс как минимум час сверху. Процесс по этой причине может затянуться, и даже учитывая, что скорая будет ехать очень медленно и долго, то все равно я при любом раскладе должна успеть попасть в роддом вовремя.

Но, как я уже сказала, что-то пошло не так — моё родильное время, а именно схватки и следующие за ними потуги наступили слишком быстро и пугающе неожиданно. Вполне понятно, но испугалась я жутко.

Одна в квартире, без посторонней помощи рожающая женщина, причем, эта женщина я — кого угодно напугает подобное обстоятельство.

Бригады скорой помощи на горизонте не ощущалось, а схватки у меня уже перешли в активную фазу с частотой в четыре минуты. И это вполне означает, что роды я буду, возможно, принимать у себя сама. Подобная мысль, несмотря на боль схваток, меня испугала до чёртиков;я прекрасно понимала, что сама вряд ли справлюсь. Поэтому схватив телефон, я набрала экстренную службу.

Скучающий голос принял мой вызов и с ледяным спокойствием переключил меня на службу моего района. Там, в свою очередь, меня перевели на оператора скорой, который терпеливо выслушал мою сбивчивую речь о том, что я уже вызвала бригаду, но ее все нет, хотя прошло уже более получаса. Милая девушка на том конце провода предложила мне, прежде всего, успокоиться и понять, что, если мои ощущения не ложны, то остановить процесс вряд ли удастся. Что тут скажешь? Успокоила, так успокоила. Хотя она тут же добавила, что если бригада не приедет вовремя, то она на все время родов станет моим лучшим другом.

Так что прежде всего, мне следует успокоиться и пошагово описывать все свои ощущения. Лучше всего положить телефон так, чтобы случайно, не уронить и не отключить, и так же она предложила мне поставить его на громкую связь, а потом исполнять все то, что она мне будет говорить.

Что я могу сказать? Мы справились.

К тому моменту, когда все же прибыла бригада, я успела родить и даже перевязала пуповину, ну не молодец ли я? Вернее, мы — если бы не эта девушка, я бы точно не справилась. Надо будет выяснить ее имя и подарить огромный букет роз и бутылку хорошего вина, она, действительно, в тот момент стала мне лучшим другом.

Но странности на этом не прекратились. После того, как я укутала ребёнка и положила в кроватку, у меня почему-то поплыло сознание. Чувствовала я себя как в тумане, мысли путались, а голова кружилась, словно я накурилась, или напилась абсента.

В дверь позвонили прибывшие медики, и я по стенке добралась до двери, чтобы впустить их в квартиру. Они, войдя, быстро оценили ситуации, но я вдруг вцепилась в рукав одной из приехавших женщин и стала убеждать ее в том, что со мной что-то не так.

Я говорила, что во мне ещё что-то есть, и оно жутко мне мешает, может это послед, или что еще там остаётся после родов?

Женщины переглянулись между собой, они не могли не увидеть моё расстроенное и не совсем адекватное состояние и, скорее всего, списали это на стресс и какой-нибудь послеродовой синдром. Но я сдаваться не собиралась, как клещ висела на рукаве девушки и требовала, чтобы она проверила, и лично убедилась в том, что внутри меня ничего не осталось лишнего. Понимая, что уговоры и утешительные слова на меня не действуют, женщина сдалась и согласилась пойти и посмотреть на то, что мне мешает, она при этом ведь ничего не теряла.

И пока первая женщина осматривала новорожденного грудничка, вторая прошла за мной к развороченной и грязной после родов постели. Скинув запачканное одеяло на пол, она предложила мне лечь, я подчинилась. Она ощупала живот и нахмурилась, а у меня от ее прикосновения пробежала дрожь, по телу и пошёл спазм, как при потугах, я напрягла мышцы и что-то резко вытолкнула из себя. Глаза медички поползли на лоб — такого она явно не ожидала.

Но она быстро взяла себя в руки и подняла то, что выскользнуло из меня. Я успела увидеть, прежде чем она повернулась ко мне спиной, что это маленькое тельце ребёнка, но вот только лица у него совершенно не было.

Он не кричал, и это понятно — у него же не было рта, и глаз, и носа, и всего того, что должно быть лицом. Как оказалось позднее, лицо у него было, женщина быстрым шагом направилась к первому медику, которая успела осмотреть рождённого мной ранее младенца, а потом они совместными усилиями сняли с лица второго ребёнка плёнку и провели реанимационные действия, очищая его рот и нос от слизи. Через пару секунд мы все услышали его пронзительный крик. Похожий больше на звук циркулярной пилы, чем на человеческий голос.

А я, видимо, в какой-то момент, все же, потеряла сознание, так как пришла в себя уже не в своей квартире, а в палате в окружении точно таких же, как я рожениц. Которые, увидев, как я открыла глаза, тут же притихли, прекратив оживлённый заговор. Одна из них встала и быстро вышла, вернулась она не одна, а в сопровождении медсестры, которая, заговаривая со мной, нацепила фальшивую улыбку.

Она уверила меня в том, что с близнецами, которых я родила все хорошо, что моё здоровье тоже не вызывает опасения. Очень скоро ко мне подойдёт доктор, с которым я смогу обсудить все возникшие у меня вопросы.

Я слушала ее в пол-уха, так как пыталась собрать в голове те обрывки воспоминаний, которые мелькали в памяти. Некоторые моменты были настолько не реальны, что я их смело могла отнести к ложной памяти, говорят, при стрессе такое тоже бывает.

Меня поздравили с рождением близнецов, но как такое может быть? Я помнила, что родила ребёнка дома, сама, с помощью инструктора, консультировавшего меня по телефону. Тогда откуда появился второй младенец? Мне его явно подкинули, а как тогда иначе объяснить его появление? Но это полный бред.

Я, конечно, слышала истории о том, что у некоторых женщин воруют в роддоме детей и говорят, что родился мёртвый ребёнок, а потом отдают его бездетным, хорошо заплатившим родителям. Но чтобы кому-то подбрасывали ребёнка — такого я ни разу не слышала.

Хорошо, если предположить, что второй малыш тоже мой, и я его родила, то почему я ничего не помню? И самый главный вопрос, почему ни один врач за все девять месяцев не сказал мне, что я ношу двойню? Каким образом трижды сделанное разными врачами УЗИ на разных месяцах беременности ни разу не показало наличие второго ребёнка?

Как можно было видеть одного и не видеть второго? Куча вопросов, и ни одного логического ответа. Медсестра обещала, что придёт доктор и ответит мне на все вопросы, вот только очень сомневалась, что он сможет объяснить, каким образом моя одноплодная беременность превратилась в двойню аккуратно перед родами.

Говорить о том, что я не рада такому подарку судьбы, я не стану — двое малышей — это просто замечательно, но как все же это объяснить?

Из роддома Дадо меня не встречал. Я позвонила ему за несколько дней до выписки и попросила этого не делать. Почему? Очень хороший вопрос. А потому что очень боялась за жизнь своих детей. Я уже столько раз говорила о том, что Пилар безумна, что набила оскомину вам этой фразой. Но простите, как ещё можно назвать женщину, которая маниакально вас преследует, и с этим практически ничего нельзя сделать?

А случилось следующее. Пилар (уж не знаю, каким образом ей это удалось — то ли она использовала какие-то связи отца, то ли воспользовалась его деньгами, чтобы подкупить ко-го-то из медперсонала), но как бы там ни было, ей удалось пробраться в родильное отделение. Сейчас во всех роддомах детки сразу после рождения находятся с мамами, но это в том случае, если женщине не делали операцию, или имел место какой-то другой медицинский случай с осложнением у самих младенцев. Всех крох, не достигших веса двух килограммов, помещают в закрытые кувезы, где для них создаются оптимальные условия, напоминающие те, в которых они находились внутриутробно. Вот и моих малышей поместили туда же.

Я, конечно же, каждый день, вернее несколько раз в день, ходила навещать их. И в одно из таких посещений я чуть не сошла с ума. Войдя в палату, где стояли кувезы с младенцами, я увидела странную медсестру, склонившуюся над одним из кувезов. Поздоровавшись, я подошла поближе и замерла с широко раскрытыми глазами. Девица достала из кармана огромный шприц с иглой, в котором была какая-то жидкость и, повернувшись ко мне, сняла с лица защитную маску. Я узнала в ней Пилар. Та, глядя на меня, мерзко улыбнулась, демонстрируя шприц в своей руке. А затем прижала указательный палец другой руки к своим губам, приказывая мне молчать. Я послушно кивнула, и она снова склонилась над кувезом, стала бормотать, не громко так, но очень отчётливо:

— Какие славные и милые детки, не правда ли? Говорила она, будто ни к кому конкретно не обращалась, и была в помещении совершенно одна.

— Было бы очень обидно, если бы с ними что-то случилось. Она постучала кончиком иглы об кувез, и из моего горла вырвался тихий стон.

— Не надо, — умоляюще просипела я.

— Да? — Пилар резко выпрямилась и указала иглой шприца в мою сторону.

— Да? — повторила она.

— Пожалуйста, не трогай их, — снова попросила я, протягивая к ней в мольбе руки. — Я сделаю все, что ты хочешь.

Пилар стала качать шприцем в своей руке, как маятником, переводя иглу с меня на кувез и обратно и, делая вид, будто что-то серьёзно обдумывает.

— Ну, хорошо, — вдруг на удивление миролюбивым голосом сказала она.

— Я уйду и не трону твоих ублюдков, но только с одним условием. Ты немедленно позвонишь Дадо и скажешь ему, что между вами все кончено.

— Да, — тут же согласилась я, подтверждая свои слова кивком.

— Нет, ты не поняла. — Пилар продолжила игру со шприцем.

— Я хочу, чтобы вбила в его голову мысль о том, что все действительно кончено. Понимаешь ты это? Мне не нужно, чтобы ты пообещала, а потом, выписавшись, вернулась домой, и вы снова сошлись. Никаких «долго и счастливо» для вас, ты это понимаешь?

— Но как я это сделаю?

— Не знаю, твои проблемы, шевели мозгами. — Пилар опасно нацелила иглу в сторону кувеза.

— Иначе я завтра приду сюда, и меня ничто не остановит. Ты уж поверь. А заодно запомни: если хоть слово про сегодняшний разговор скажешь, то я точно прибью твоих паршивцев. Это понятно?

Я снова кивнула. Пилар не следовало даже и говорить об этом, потому что я была настолько напугана и верила в то, что она способна на все, что уж точно не стала бы рассказывать кому-либо об этом происшествии.

— Ты сейчас вернёшься в палату, позвонишь Дадо и сделаешь так, как я сказала, и тогда твои паршивцы останутся живы.

— Хорошо.

Дважды меня просить не пришлось: я, как и велела Пилар, вернулась в палату и набрала номер, но не Дадо, а Андрея, моего хорошего знакомого, который в далёкой юности ухаживал за мной, но в серьёзные отношения это так и не вылилось. Потом он ушёл в армию, а по приходу из неё благополучно женился на очень милой девушке, но добрых отношений мы с ним не утратили. Я иногда ловила на себе его взгляд и понимала, то у него от прежних чувств что-то ко мне осталось, но будучи порядочным человеком и семьянином, он никогда не позволил бы себе ухаживать за мной. Мы общались, редко, но пересекались, потому что слишком частые встречи могли вызвать ревность его жены, которой обязательно донесли бы добрые люди о том, что ее мужа часто видят в обществе симпатичной молодой леди. И обращалась я к нему крайне редко, только когда действительно появлялись серьёзные проблемы, и Андрей никогда мне не отказывал и всегда приходил на помощь. Вот и сейчас я вспомнила именно о нем. Кто ещё сможет помочь мне в столь щекотливом деле?

— Алло.

— Андрей, привет. Не мог бы ты ко мне приехать?

— Могу, а где ты?

— В роддоме.

— Звучит заманчиво. Я стал папой?

— Нет, ты не понял, все очень серьёзно. Не мог бы ты приехать— нам надо поговорить, по телефону сказать не могу.

— Хорошо. Называй адрес.

Андрей прибыл довольно-таки быстро и, внимательно выслушав меня, пообещал помочь, ни на что другое я, конечно же, и не рассчитывала. Мой верный рыцарь снова готов был подставить мне своё плечо.

После того как мы все тщательно обговорили с Андреем, я набрала номер Дадо и сказала то, что мне велела Пилар. А именно то, что между нами все кончено, и я не хочу его видеть. Надо ли говорить, что Дадо возмутился и списал все на послеродовую депрессию. Он, перебив меня, сказал, что немедленно приедет, и мы на месте все решим, после чего положил трубку.

— Ну что ж, твой выход, — грустно улыбнулась я и потрепала Андрея по плечу.

— Все будет хорошо, — пообещал он и сжал мою ладонь.

Мы расположились с ним в фойе родильного отделения, куда разрешено было выходить роженицам, чтобы встретиться с близкими. Дадо ворвался в фойе в тот момент, когда мы сидели с Андреем бок о бок на стульях и мирно ворковали. Дадо, увидев возле меня мужчину, поменялся в лице.

— Здравствуй, Дадо, — поздоровалась я.

— Здравствуй, — эхом откликнулся он, не глядя на меня, а сверля взглядом незнакомого ему мужчину.

— Познакомься, это Андрей, — сказала я все тем же сухим тоном.

— Очень приятно.

Андрей встал и сделал пару шагов по направлению к Дадо, он улыбнулся и протянул ему руку для рукопожатия, но Дадо полностью проигнорировал это жест, продолжая сверлить Андрея взглядом.

— Зря ты приехал, — снова сказала я.

— Но раз уж все в сборе, позволь ещё раз представить тебе моего молодого человека. Это Андрей, отец моих детей. И я хочу, чтобы ты знал: мы с ним померились, и я приняла решение вернуться к нему. Я не думала, что мы с ним помиримся, поэтому и завела с тобой роман. Детям нужен отец, и я думала, что ты сможешь им его заменить. А теперь Андрей вернулся, и мы будем жить вместе, после выписки мы подадим заявление в загс. Поэтому между тобой и мной все кончено. Дадо побелел, как полотно. Теперь он перевёл взгляд с Андрея на меня.

— Какая же ты лицемерная дрянь! — зло выкрикнул он и стукнул кулаком в стену.

— Дрянь, дрянь, дрянь! — ещё раз выкрикнул он, сопровождая каждое слово новым ударом.

— Счастья вам, — бросил он и вышел за дверь.

Я опустилась на стул, закрывая руками лицо, и разрыдалась. Андрея сел рядом и обнял меня за плечи, не говоря ни слова. Вот так мы и сидели до тех пор, пока поток моих слез не иссяк.

* * *

Выписали меня относительно быстро, я бы даже сказала спешно, учитывая с каким весом родились детки. Но врач уверил меня в том, что опасности нет, за то время, что они провели в кувезе, они окрепли, и набрать остальной нужный вес мы вполне сможем дома под наблюдением патронажного врача. Я не знала, как мне одной справляться с близнецами и не придумала ничего лучше, как нанять помощницу. Из агентства мне прислали очень милую женщину, которая попросила называть ее не иначе, как фрау Марта.

Как назвать мальчишек, я тоже долго раздумывать не стала. Того, что родился первым, назвала в честь его отца — Дадо, а второго тоже в его честь Эдом. Это, по сути, тоже самое имя, просто на другом языке. Если с именами проблем не возникло, то о том, чтобы сообщить Дадо, что он дважды стал отцом, я на какой-то момент задумалась реально.

Мы, конечно, долго не виделись, и тогда я просто очень боялась мести чокнутой Пилар, поэтому и выдумала эту историю. Сейчас, возможно, ситуация изменилась и наверное, мне уже бояться нечего. Я все думала, но никак не могла принять решение как мне следует поступить.

* * *

Жизнь шла своим чередом. Дадо я больше не видела, но до меня дошёл слух, что он снова сошёлся с Пилар. Если честно, меня это задело, но нарушать данное ей в роддоме слово — расстаться с Дадо, я не собиралась. Потому что на всю оставшуюся жизнь была напугана этой девушкой и понимала, что ждать от неё можно все, что угодно. Поэтому даже мысли не допускала о том, чтобы когда-то снова сойтись с Дадо. Хотя, если честно, в душе я очень надеялась на то, что однажды случится чудо — он узнает правду и захочет увидеть своих малышей.

Но ситуация изменилась, жизнь внесла свои коррективы, и я полностью отказалась от перспективы когда-либо, даже через много-много лет познакомить Дадо с его детьми. Вся причина была в Эде. Одном из рождённых мной малышей. Сказать о том, что он был немного необычным, это не сказать ничего.

Мне очень повезло в том, что женщина, которую я наняла по уходу за детьми, оказалась неболтливой и чётко мыслящей, и самое главное, ее совершенно не пугал Эд.

Похоже, что ее вообще трудно было напугать или чем-то вывести из равновесия. Странности, происходящие в детской, так никогда и не покинули пределы моего дома. Как я уже сказала, эта неболтливая женщина была очень сдержана в эмоциях.

Немолодая, сухопарая австриячка с короткими волосами и цепким, колючим взглядом, с ровной спиной и старомодными платьями в пол темных однотонных цветов, сшитых на один манер, со стоячим воротничком. Как я уже сказала, называть себя она просила не иначе, как фрау Мартой. Мне показалось это вполне уместным, и я сразу же согласилась.

Но если быть до конца честной, первое впечатление, когда она только пришла в мой дом, было весьма странным. Это ее пристрастие к старомодному крою одежды — шляпка в форме таблетки с вуалью и пузатый с потёртыми боками саквояж, очень похожий на те, что носили с собой в прошлом веке доктора. Я все же пригласила ее в дом, звонить в агентство и требовать новую няню у меня не было ни сил, ни желания. Мы поговорили, и за чашкой чая я поняла, какая это интересная женщина, и как мне повезло, что прислали именно ее.

Я с каждым днём просто не могла не нарадоваться на фрау Марту— она не только помогала мне с детьми, но и хлопотала по хозяйству. Помогала мне с готовкой, стиркой и уборкой, и иногда закупала продукты.

А самое главное то, что фрау Марта не убежала из моей квартиры с округлившимися глазами и искажённым буквой «о» ртом. И не разнесла по всему двору слухи о том, что в моей семье живёт монстр. Когда начались странности, она осталась, более того, вела себя так, будто ничего сверхъестественного не произошло — так, лёгкие отклонения, не более того, в чем именно она меня уверяла и поддерживала.

В какой-то момент я снова решила, что у меня психическое расстройство и следует обратиться к специалисту. Фрау Марта убедила меня в том, что я вполне нормальна, и врач мне не нужен.

Это было после случая, когда она вошла в детскую и застала вот какую картину.

Я стояла как соляной столб прямо перед кроватками, глядя широкими от ужаса глазами на то, что творится в одной из колыбелек. Белоснежное одеяло, которым укрывали Эда, было сплошь усыпано мёртвыми пауками, похожими на тарантула. Эд мирно спал, не обращая ровно никакого внимания на тот ужас, что творился в его кроватке. Он сжимал в пухлом кулачке тело паука как погремушку и тихо сопел.

Войдя в детскую, фрау Марта быстро сориентировалась, и, взяв меня за плечи, вывела из комнаты. Затем принесла спящего Дадо и его кроватку, которая совсем не пострадала от нашествия пауков в мою спальню.

А потом уже принесла мне свежезаваренный чай, щедро сдобренный коньяком, и, пока я пила, выдала вполне сносную версию того, что произошло в детской.

После этого случая был ещё один, только на этот раз кроватка Эда была полна трупиками крыс.

Мы с фрау Мартой решили, что теперь она будет ночевать в комнате вместе с Эдом. Если честно, то у меня камень с души упал после того, как мы разделили детей.

Мне, на самом деле, было очень сложно с Эдом. Грудь он не брал, отказался в самый первый день, чему я была рада, но вот кормить его с бутылочки тоже оказалось для меня проблемой. Внешне он, конечно, выглядел, как и все остальные младенцы, но когда я его брала на руки, в свои три месяца он смотрел на меня, чётко фокусируя взгляд, так, будто все видел и понимал, уверенности в этом мне придавала ещё и радужка его глаз. Светло-серая, почти белёсая, как глаза оборотня, или древнего вампира. Я очень хотела относиться к нему с любовью, как к первому ребёнку, но Эд будто сам не пускал меня в своё пространство. Он никогда не плакал, когда был голоден, не улыбался рефлекторной младенческой улыбкой, спал тихо, не шевелясь, как камень. Не проявлял интереса, когда его брали на руки или, укачивая, пели песни.

Казалось, единственное, что ему нравиться — это лежать в полном одиночестве в темноте.

От ночника пришлось избавиться, Эд фыркал и пыхтел, как только его включали. А ещё со временем я поняла, что он значительно опережает в развитии любого ребёнка.

В три месяца он не только спокойно сам держал головку, как и все, а уже садился как шестимесячный. К пяти месяцам не только хватал лежащие рядом предметы, но спокойно вставал на ножки и шёл, держась за опору к тому предмету, что его привлекал. Он никогда не выкидывал игрушки или надоевшие вещи, как это делают другие младенцы; он все аккуратно возвращал на место и раскладывал со знанием дела.

Несмотря на быстрое физическое развитие, он совсем не говорил, не гулил, не издавал другие смешные звуки, присущие младенцам, и так же не произносил взрослые слова, чего я, учитывая быстрое развитие, от него ожидала. Эд только фыркал и пыхтел, как паровоз, если ему что-то не нравилось, или, наоборот, нравилось.

Но, несмотря на все эти странности развития, казалось, что никто, кроме меня и фрау Марты, их попросту не замечает. После того, как нас выписали с роддома и к нам была прикреплена патронажная сестра, которая должна навещать младенцев и следить за их развитием, а потом и педиатр, который приходил и охотно умилялся, и гулил с Дадо, когда тот строил ему рожицы, или пускал пузыри. С Эдом такого не было — врачи скользили по нему взглядом и тут же забывали, возвращаясь к старшему карапузу. Меня это даже какое-то время, как мать, обижало. Я гордилась своим умным ребёнком и, возможно, что даже где-то хотела похвастать его достижениями, но со временем и это сошло на нет.

Эд был нелюдимый, и это всех устраивало. Когда ему исполнилось два года, я застала его в своём рабочем кабинете, по совместительству являвшимся ещё и библиотекой. Эд стоял возле полок с книгами и водил пальцем по корешкам там, где мог достать. С таким видом, будто умел читать и что-то целенаправленно искал. Когда я вошла, он даже не обернулся — так был увлечён своим делом.

— Ты что-то ищешь? Я уже привыкла разговаривать с ним как со взрослым.

Эд обернулся, внимательно посмотрел на меня своим пронзительным взглядом, а затем развёл руки в стороны, показывая, что, видимо, не нашёл ничего для себя.

— Ладно, иди сюда, — позвала я его и включила ноутбук. Усадив за стол, я показала ему, как пользоваться поисковой строкой, когда нужно найти что-то нужное. Впервые я увидела проявление эмоций, глаза Эда заблестели, как два драгоценных камешка. С этого дня мой младший сын буквально оккупировал мой кабинет и приватизировал в личное пользование ноутбук. Целыми днями он проводил за компьютером и что-то читал.

Про Дадо-старшего и Пилар все это время я ничего не слышала, и это радовало. Я, если честно, даже не стремилась что-то узнавать и выяснять, у меня своих проблем хватало выше крыши.

* * *

Я жила тихо, почти уединённо, изредка встречалась с подругами, занималась бизнесом и растила своих малышей.

Когда детям исполнилось три года, фрау Марта вдруг предложила мне съездить с ними на отдых. Я сказала, что это, конечно, было бы очень даже неплохо, но, к сожалению, я не могу. Посторонним людям не всегда полезно общение с Эдом.

— А я и не предлагаю вам ехать с ними на местные курорты или, наоборот, заграничные, где все равно полно русских туристов. Вы вполне можете поехать к моей двоюродной сестре. Она живёт в долине Гребае, это в Черногории. Недалеко от скал Проклятие. Там очень уютно, а главное, мало народа, места полудикие. Так что вам не придётся беспокоиться о том, что кто-то косо на вас посмотрит.

— Вы думаете, это будет удобно? Я имею ввиду, ваша сестра не будет против?

— Конечно, нет, она с удовольствием вас примет, как родных и даже лучше, — уверила меня фрау Марта.

Не доверять ее словам у меня и мысли не возникло, за столько лет, что она прожила с нами, она не подвела, и ни разу не дала повода усомниться в ее словах.

— Думаю, что и вам, и детям это будет полезно, я сегодня же позвоню Живке и договорюсь.

— Спасибо, фрау Марта, вы как всегда меня выручаете и оберегаете, не знают, что бы я без вас делала.

* * *

Мне кажется, что в последнее время, описывая свою жизнь, я все чаще других произношу слово «странно». Похоже, что это теперь моё любимое слово. Билеты забронировала фрау Марта, она же мне помогла собрать нам багаж и вместе с нами отправилась на такси в аэропорт, чтобы собственноручно посадить на самолёт.

А вот теперь то самое’странно'. Когда мы ехали в такси, то на одном из перекрёстков, я увидела стоящего на светофоре Дадо-старшего. Он готовился переходить дорогу по зебре.

В этом, конечно, ничего странного не было — человек стоит и ожидает зелёный знак светофора, так же, как и многие другие. Мы доехали до перекрёстка в тот момент, когда для нашего автомобиля загорелся запретительный красный, и мы остановились прямо перед зеброй.

Дадо сделал первый шаг, и тут его взгляд упал на машину и сидящих в ней людей, то есть нас.

От неожиданности он замер с занесённой для шага ногой, а потом вернулся на тротуар, чтобы не мешать тем, кто торопился перейти улицу и теснил его.

И тут малыш Дадо, сидя у меня на коленях, вдруг прижал свою ладошку к стеклу и сказал громко и отчётливо, обращаясь к стоящему на тротуаре, как гипсовое изваяние, Дадо:

— Привет.

На светофоре загорелся зелёный, наша машина тронулась, а старший Дадо остался стоять на месте и смотреть нам в след. А маленький Дадо, тем временем играя ладошками, вдруг громко завопил на всю машину:

— Папа, папа, папа!

Меня чуть кондрашка в тот момент не хватила. Почему именно папа? Откуда он выудил это слово, которое в нашем доме применить не к кому. Он его совсем не знал, а тут вдруг произнёс чётко и в тему. Я посмотрела на сидящую рядом фрау Марту, которая держала на коленях Эда.

Но та лишь посмотрела на меня таким же невозмутимым и спокойным взглядом, как и у ее воспитанника. Будто абсолютно ничего не произошло, и я зря волнуюсь. А, правда, может и зря, это всего лишь совпадение, не более того.

Мы добрались до аэропорта без каких-либо происшествий и странных встреч, а когда я села в самолёт, то и думать забыла о Дадо-старшем, напрочь выбросила все из головы.

* * *

Живка встретила нас доброжелательно, как и обещала фрау Марта. Внешне она была похожа на свою двоюродную сестру, фамильное сходство по матери присутствовало, но, все же доминировали, характерные черты ее отца. Видимо, южная кровь была сильнее и перебивала.

— Проходите в дом, — пригласила нас Живка и с порога взяла у меня с рук Эда.

Надо сказать, что как только мы стали подниматься лесной тропой, Эд тут же попросился на руки и не слезал с них до самого дома. Хорошо, хоть Дадо шёл послушно рядом и не капризничал — двоих я бы точно недонесла на руках.

Я похвалила себя за то, что догадалась в аэропорту договориться и оплатить доставку багажа на дом, не представляю, как бы я тащила в горы все эти чемоданы, да ещё и с двумя детьми.

— Надеюсь, перелёт вас не слишком утомил?

— Нет, я даже умудрилась поспать, — ответила я, осматривая комнату, в которую только что вошла.

Внутри дома стены были выкрашены в светлые тона, поэтому, несмотря на маленькие окна, в помещении было очень светло. Высокие стулья с подушечками, полочки с баночками, корзинки, бочки — все это мило радовало глаз. Старинные лампы, рыболовная сетка, и эта волшебная печь, как из сказки с заслонкой, похожая на маленькую дверцу.

Как я поняла со слов хозяйки, первый этаж предназначен для хозяйственных помещений и кухни с очагом, на втором находится гостиная и комнаты отдыха, а на третьем — спальни. Тепло от очага распространяется по всему дому и надолго сохраняется благодаря очень толстым стенам. Кухню, в которую нас позвала хозяйка, украшали овощи и фрукты, разложенные в вазы и плетёные корзины. В центре стоял большой стол.

— Живу я очень скромно, но надеюсь, что вам понравится, — сказала Живка.

— Если вы, конечно, не против, какое-то время отдохнуть от благ цивилизации, — она опустила Эда с рук на пол, и он тут же принялся шнырять по дому и трогать предметы с таким видом, будто все тут знал.

Дадо, в отличие от брата осторожничал, и все рассматривал с опаской и удивлением, стараясь лишний раз ничего не трогать.

Когда вечером мы уложили детей спать, Живка приготовила нам горячий шоколад и пригласила меня посидеть на террасе перед домом.

— Ты знаешь, что твой младший необычный ребёнок?

— Учитывая, каким он растёт и как себя ведёт, то да, он не вполне обычный, — ответила я, отпивая вкусный густой напиток.

— Тебя это не пугает?

— Честно?

Я вздохнула, глядя на догорающий закат, и отпила из чашки, раздумывая как ответить на вопрос, вспоминая о том, как впервые увидела пауков и дохлых крыс в колыбели у сына. И то, как он порой странно смотрел на меня.

— Думаю, что когда это случилось в первый раз, то я сильно испугалась, но потом со временем я, видимо, привыкла, да и ваша сестра мне очень помогла. Все эти годы она была рядом и сильно поддерживала.

— Понятно, — кивнула Живка.

— А предположения, почему он у вас таким родился есть?

— Я много раз об этом думала, и, конечно, всякое лезло в голову, но логического объяснения я, если честно, до сих пор не нашла.

— Значит, вы приехали куда надо. — Живка отставила в сторону пустую чашку.

— Марта не просто так отправила вас ко мне. Сегодня вы получите все ответы и узнаете все то, что должны знать, — пообещала она.

— Помните тот случай, когда чуть не погиб отец вашего ребёнка и из-за кого это произошло?

— Отлично помню. Бывшая подружка, моего бывшего парня, — коротко ответила я.

— Дальше можешь не продолжать, — отмахнулась Живка.

— Я все это знаю и смею уверить, что гораздо лучше и больше тебя, так что наберись терпения и слушай. Пересказывать то, что ты и так знаешь и помнишь, не стану. Расскажу то, чего ты не знала и что произошло после того, как ты ушла от Лады, а она, пообещав тебе помочь, провела ритуал.

— Но как это может быть связанно с моим сыном?

— Помнишь, что она у тебя взяла в качестве оплаты за услугу?

— Ничего, она отказалась от денег и вообще ничего не взяла.

— И все же вспомни, что она сказала?

Я напрягла память. Да, Лада говорила что-то странное про рождение ребёнка, вернее попросила меня родить второго, я тогда помню ещё пошутила по этому поводу.

— Роди второго ребёнка, этого будет достаточно. Так она сказала.

— Все правильно, вот тебе и разгадка. Эд — не твой ребёнок.

— Как это?

— Лада, как и обещала тебе, провела ритуал и сняла заклятье на смерть со всех вас троих, то есть тебя, твоего мужчины и ребёнка, которого ты тогда носила. Но такие вещи просто так не убрать. Их или переносят на другого человека и приносят его в уплату, или заключают новую сделку на чью-то жизнь. Ладе тогда повезло, она встретила одного колдуна на кладбище, он как раз искал себе вместилище. Он был очень стар, и жить ему осталось мало, поэтому ему нужно было найти кого-то, чтобы продолжить род. Лада заключила с ним сделку, чтобы не пришлось убивать Пилар. Сохранить всем жизни и отменить заклятие на смерть. А сделка заключалась в том, что ты подаришь новую жизнь. В общем, инкуб перенёс в твоё тело сперму этого колдуна, таким образом, в твоём теле и появился Эд.

— Ладно, хорошо, допустим это правда, — согласилась я. — Вот только что мне теперь со всем этим делать?

— Как я уже сказала, моя сестра не случайно направила тебя сюда, Эд подрос и входит в определённую стадию своего возраста, скоро он совсем окрепнет и стает таким же великим колдуном, как и его отец. Вот только ты с этим точно уже не сможешь справиться. Все, что могла, ты уже сделала, теперь он должен пойти своей дорогой.

— Он же такой маленький! — вырвалось у меня.

— Внешне да, но по возрасту нет. Пойми, чем дольше он будет с тобой, тем хуже именно для тебя. Колдуны не имеют привязанности и семейных ценностей, они никого не любят, им никто не нужен, поэтому он в скором времени может стать для вас опасен, когда начнёт входить в силу.

— Тогда что мне делать?

— Оставь его у меня, я выращу его как надо. Обучу тому, что сама знаю, а потом отпущу, вернее, он сам уйдёт, когда придёт его время.

— Вы понимаете, о чем говорите? Как я могу оставить ребёнка? Я, конечно, вам верю, и не потому что вы все так хорошо рассказали и объяснили. Я сама всегда чувствовала, вернее, в глубине душе понимала и знала, что, скорее всего, именно так все и будет. Эд никогда не проявлял ко мне нежных чувств, да и я к нему, если честно, тоже — ощущение, что эти чувства будто заморожены. Но как я объясню, куда я дела ребёнка? Я его сейчас оформила в детский сад, вы что думаете, никто не спросит, почему Дадо ходит в сад, а Эд нет?

— А ты никогда не замечала, как окружающие реагируют на Эда? Сколько людей, встретив тебя с детьми, будут способны назвать количество этих самых детей? Сколько людей видели и запомнили Эда?

— Я не знаю, хотя да, тут вы правы — многие скользят по нему взглядом и будто, в самом деле, не видят. Бывали случаи когда не понимали, о каком втором ребёнке я говорю, будто видели только Дадо.

— Вот именно, потому что колдуны умеют прятаться, ты же до самых родов не знала, что носишь двойню. Скажу больше, Эд уже умеет перекраивать реальность, и поверь мне, он тоже знает, зачем вы сюда приехали. Тебя никто и никогда не спросит о твоём втором ребёнке. Уверяю, что после того как ты улетишь, твоя память претерпит сильные изменения. Ты ничего о нем не будешь помнить, а Эд получит возможность стать тем, кем должен.

— Пойдём, я тебе покажу.

Живка встала и пошла по тропинке, что вела от дома в чащу леса.

Я послушно пошла за ней следом.

Шли мы недолго и очень скоро дошли до странной калитки с облупившейся краской, которая была встроена в железный, грубо сделанный забор. Перед оградой лежала жухлая трава и никакого намёка на то, что кто-то пользовался этим проходом в последние несколько месяцев. Живка подошла к этой калитке, я последовала за ней. Трава пружинила под ногами, как болотные кочки. Как-то в далёком детстве я с мамой ходила в лес — собирали бруснику на болоте, и ощущения были очень похожими. Кроны деревьев над нами сцепились, переплетая ветви так, что, несмотря на светлое время суток, здесь уже царили сумерки. Пахнуло прелой листвой и чем- то ещё, чего я никак не могла понять, но запах был не противным, а, наоборот, казался знакомым и тоже, как и трава под ногами, вызывал ассоциации из детства.

Впереди я увидела небольшой частный дом. Он совершенно не был похож на дом, в котором жила сама Живка. Потемневший от времени сруб сливался с окружающими его толстыми стволами деревьев. Но я, все же, сумела рассмотреть два окна спереди с покосившимися ставнями, небольшое крылечко с приступом сбоку и маленькое чердачное оконце под крышей. Живка тем временем поднялась на крыльцо и открыла большим железным ключом, почерневшим от ржавчины, навесной замок.

— Проходи в дом, — позвала она меня.

— Может, там ты все и поймёшь.

Я вошла и осмотрелась. Все в этом месте дышало древностью, не стариной магической, а именно очень старыми вещами, которые в наше время можно встретить лишь в богом забытых деревеньках.

Внутреннее убранство дома не соответствовало его наружному облику. Если снаружи он мне показался заколдованным и где-то даже зловещим, то внутри типичная рухлядь. Все стены были оклеены обычными газетами, так как раньше, в советские время, делали люди, когда готовили стены для поклейки обоев. В прихожей справа стояла вешалка для одежды, почти пустая. Через дверной проем гостиной комнаты просматривалось примерно такое же нехитрое убранство.

Круглый, массивный стол посередине комнаты, ближе к окну стоял буфет.

Сквозь прозрачные двери буфета было видно нехитрую утварь. Белые фаянсовые чашки, гранёные стаканы, алюминиевые ложки и вилки. Стояло старое выцветшее кресло с накинутым на него наискосок клетчатым пледом, изрядно поеденным молью.

Все выглядело именно так, как и должно быть в ветшающем деревенском доме, в котором осталась нехитрое хозяйство, доживающее свой век.

Если честно, я не могла понять, зачем Живка притащила меня в эту хибару. Что именно она хотела мне тут показать и чем удивить?

Ответ на этот вопрос я получила довольно-таки быстро. Живка подошла к стене и толкнула. Я сначала удивилась— зачем она толкает в стену, а потом удивилась уже себе самой: и как это я могла не увидеть дверь в стене? Она же была явной. Мы с Живкой вошли в дверь и оказались ещё в одной комнате, но на этот раз все было совершенно по-другому. Это был дом. Но на этот раз не безликий, а живой. Он будто был наполнен силой. Комфортный, уютный, все вещи, которые я в нем видела, несли в себе отпечаток заботливой руки, казалось, что я знаю хозяина этого дома. Мы с Живкой перешагнули порог и оказались внутри, и я думала, что это мы смотрим на дом. А на самом деле я внутренним чутьём вдруг отчётливо поняла, что это дом смотрит на нас. И в отличие от первой комнаты, в которой мы были, эта комната мне очень понравилась — ее атмосфера, обстановка, даже воздух тут казался совершенно другим. Мне показалось, что такого чудесного дома я в своей жизни никогда ещё не встречала.

— Теперь понимаешь? Живка подмигнула мне, и я знала, о чем именно она говорит. Это был дом Эда, я чётко ощутила это каждой частичкой своей души и успокоилась. Поэтому больше не стала задавать Живке никаких вопросов.

Мы вернулись в дом к Живке, и я пошла спать, а утром мы с Дадо улетели домой.

* * *

Я тряхнула головой, выплывая из дымки сна, увидев улыбающееся лицо бортпроводницы, которая поправила мне плед и, указав на Дадо, сидящего рядом сказала:

— Какой славный у вас малыш и совсем не капризный.

Я вернула девушке улыбку и спросила:

— Скоро мы прилетим?

— Мы уже прилетели, поэтому я и подошла к вам, чтобы разбудить, самолёт как раз идёт на посадку.

— Спасибо.

Мы вышли из самолёта и направились в зал, где проходила выдача багажа. Дадо в своём матросском костюмчике выглядел так умилительно, что пока мы дошли до вертящейся платформы, выплёвывающей вещи пассажиров, он успел собрать кучу умилительных взглядов и улыбок. Но вот чего я действительно не ожидала, так это того, что нас будут встречать, учитывая, что о своём прилёте я никому не сообщала. Перед багажной стойкой стоял Дадо, которого я, конечно же, не звала, и видеть хотела в самую последнюю очередь.

Увидев нас, он отрывисто махнул ладонью в воздухе в приветственном жесте. Я подошла и, делая вид, что его не знаю, стянула с платформы чемодан. Ловко его выхватив и вытянув ручку, Дадо поставил его у своих ног. Потом сунул мне в руки букет.

— Привет, — сказал он.

— Ты что тут делаешь? — стараясь не привлекать внимание окружающих, зашипела на него я.

— Вас встречаю.

— Как ты узнал, что мы прилетаем?

— Ты же знаешь, для меня это не проблема.

— Ну да, конечно, — поджала я губы, вспоминая то, как впервые познакомилась с Дадо, и каким образом он потом раздобыл мой номер телефона.

— Итак, зачем ты здесь?

— Я встречаю любимую женщину и собственного сына, — он подмигнул Дадо-младшему, тот расплылся в ответной улыбке.

— Тебе не надо было этого делать, ты вообще зря пришёл, — я приобняла маленького Дадо за плечо и прижала к своему боку.

— Я не твоя женщина, и это не твой ребёнок. Я отобрала у него чемодан и, гремя колёсиками, направилась к стоянке, чтобы нанять такси. Дадо-старший шёл следом как привязанный, а потом стоял рядом и смотрел на то, как водитель убирает багаж, и мы с ребёнком садимся в машину.

— Зачем ты мне солгала? — спросил он, придерживая дверцу, когда я устраивалась на сидении.

Я на секунду замерла, глядя на него в упор снизу вверх, было не совсем удобно так разговаривать, да и отвечать я, если честно, не горела желанием, поэтому я потянула на себя дверцу со словами:

— Прощай, Дадо.

Такси тронулось, но я так и не смогла отвернуться от заднего окна, сидела и смотрела на то, как удаляется одинокая фигура Дадо, стоящего на парковке.

Ну почему он такой упрямый? Почему возникает в моей жизни в самые неожиданные моменты? И что на этот раз сулит эта встреча, во что выльется?

* * *

И вот снова всплывает это любимое и набившее уже вам оскомину слово «странно».

Странно, но я даже не удивилась тому, что Дадо подал на меня в суд. Отказываться от экспертизы ДНК, назначенной судом, я не стала — процесс это бы все равно не затянуло и не свернуло дело, да и если бы отказалась, все равно решение было бы в пользу Дадо. Смысл городить огород, когда результат будет один и тот же. Так что палки в колеса я не совала, спокойно позволила Дадо доказать его отцовство. Он, конечно же, подал ещё один иск и добился того, чтобы установить график общения с сыном, чему я тоже не препятствовала — закон в этом случае снова на стороне Дадо, так что смысл ерепениться? Единственное, что я на данный момент смогла выторговать, так это то, что встречи отца и сына, пока Дадо ещё очень маленький, будут проходить исключительно на моей территории и в моем присутствии.

Должна сказать, что Дадо-старший поразил меня своим напором и энтузиазмом, с которым он стал исполнять свои отцовские обязанности. И я если честно, стала ловить себя на мысли, что каждый раз, когда мой сын обнимает его за шею и прощается, то у меня сжимается сердце от его слов.

— А ты снова придёшь? Ты меня больше не оставишь? — спрашивал он, заглядывая ему в глаза, а Дадо-старший обнимал его, целовал в макушку и говорил:

— Нет, конечно, теперь мы с тобой будем вместе навсегда.

Мне от этих слов становилось стыдно, я каждый раз мучилась вопросом о том, а правильно ли я поступила? Правильно ли я отняла у собственного сына отца настолько лет? Дадо не видел, как он пошёл, не слышал его первое слово, да и вообще долгое время думал, что это не его ребёнок. Конечно, у меня тогда была причина, и очень веская: если бы Дадо вовремя разобрался с Пилар, то может, ничего бы этого и не было. Так что в этой ситуации и упущенном времени не только моя вина. Если бы Дадо потрудился навести порядок в своей жизни и изначально разобраться с этой девицей, то многих проблем могло бы вовсе и не быть. Теперь мы навёрстываем упущенное время, но чувство тревоги нет-нет, да и накатит на меня, хотя внешне все вроде бы спокойно и не предвещает никакой беды.

* * *

Трель дверного звонка вывела меня из задумчивости, я посмотрела на циферблат часов, висящих на стене, и выгнула бровь.

— Два часа ночи, однако, не поздно ли для гостей? — пробубнила я, отложив в сторону книгу, которую читала, и направилась к двери. Даже не посмотрев в глазок, я повернула ключ в замочной скважине.

На пороге стоял Дадо, букета в руках или бутылки с вином у него не было, из чего я сделала вывод, что пришёл он по делу. Я отошла в сторону, впуская его в квартиру. Дадо вошёл, закрывая за собой дверь и поворачивая ключ в замке, он раньше так всегда делал, когда приезжал ко мне. Глядя на это сейчас, я улыбнулась — старая привычка меня рассмешила и согрела. Все было так, как и много лет назад.

— Проходи на кухню, — предложила я и, не дожидаясь, когда он разденется, сама туда пошла, так же, как делала это давным-давно, когда встречала на своём пороге Дадо.

Дадо тем временем переобулся в домашние тапки, к слову сказать, принадлежащие ему. Не знаю почему, но я за столько лет так и не избавилась от его вещей, когда выставила его из своей жизни и квартиры.

По всему моему дому было полно старых вещей, которые он случайно забыл или когда-то купил сам. Когда он ушёл, все это так и осталось на своих местах. Не знаю почему, я их не выбросила. Может, я это просто воспринимала их как часть интерьера, а может мне просто нравилось находиться среди этих вещей. Как бы там ни было, думаю, Дадо тоже отметил это, когда пришёл ко мне домой в первый раз после длительного перерыва. Что он об этом думал, я не знаю — он ничего не сказал и не спросил по этому поводу.

— Есть будешь? — спросила я, когда Дадо сел за стол.

— В такое-то время?

— Тогда чай или кофе, — предложила я, отходя и становясь спиной к окну.

— А есть что-то покрепче?

— Есть. Бургундское DRC RomanéeConti тебя устроит?

— Это, которое 1934 года?

— Да.

— Впечатлён. Откуда оно у тебя?

— Приобрела по случаю, ты же знаешь, я люблю все необычное.

Я подошла к буфету, открыла дверцу достала два бокала и бутылку вина, поставила все это перед Дадо, а затем снова отошла на безопасное расстояние к подоконнику.

— Ты вообще по делу пришёл? — спросила я, когда Дадо разлил вино по бокалам и подошёл ко мне, чтобы вручить мой.

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил он, а потом добавил:

— Знаешь, я соскучился.

— Ну, понятно, а я-то думаю, чего это ты в два часа ночи заявился? Теперь ясно: чтобы сказать мне, что соскучился, очень весомая причина. До утра подождать нельзя было?

— Мне просто стало так тоскливо одному.

— Да?

— Да.

— Может тебе собаку завести? Тогда и скучать не придётся. Или девушку, это даже лучше собаки будет.

— Зачем ты так?

— Ну, насколько помню, проблемы с одиночеством ты всегда решал именно таким манером.

— С того времени много изменилось, считай, что я повзрослел.

— Даже так? — я иронично выгнула бровь. — Верится с трудом.

— Можешь не верить, но я уже давно живу один. С того момента, как ты меня бросила.

— Никогда не поздно все исправить, надеюсь, что ты очень скоро поймёшь, что устал быть один и заведёшь очередную подружку.

— Я уже устал.

— Мило, вот я же говорю, что пора снова на охоту.

— Я больше не охочусь.

— Зря.

Дадо поставил свой бокал на стол, подошёл ко мне, взял за подбородок и, глядя в глаза сказал:

— Ну почему ты такая упрямая? Нам же так хорошо было вместе, и сейчас тоже неплохо, ты сама это видишь, и к тому же у нас ребёнок. Мои чувства к тебе не изменились, да и твои тоже, может, хватит играть в эти игры? Давай попробуем начать все сначала.

— Ради ребёнка? — спросила я.

— Нет, ради нас. Мы вполне можем стать нормальной семьёй.

— Я боюсь.

— Чего?

— Вдруг вернётся твоя чокнутая подружка?

— Не стоит об этом думать, мы с ней давно расстались.

— Да? А она в курсе?

— Конечно. И я уверен, что она давно уже и думать забыла и о тебе, и обо мне.

— Хорошо, давай попробуем.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. Два года спустя…

Выйду в чисто поле,

где гуляет Сила тёмная,

Сила могучая, войско сатанинское.

Попрошу я Силу Тёмную

Достать пламя с котлов адовых,

Пламя жгучее, негасимое.

И как жжёт-то пламя в аду

души грешников,

Так и жгло бы оно сердце раба (имя)

По мне, полюбовной девице (имя).

«Приворот на восковую куклу»

Я так привыкла жить размеренной и спокойной семейной жизнью, окружённая вниманием и заботой двух самых любимых мной мужчин, как вдруг набежали тучи, заставившие меня снова нервничать и вспомнить все то, что меня мучило. Я буквально в одночасье лишилась сна, покоя и аппетита.

Совершенно случайно мы с Дадо встретили Пилар на выходе из супермаркета. Такого ужаса, как тогда, я ещё никогда в жизни не испытывала.

Пилар выходила из супермаркета, держа перед собой в руках гору из коробок, поэтому лица ее не было видно, а мы как раз подошли к автоматически разъезжающимся створкам двери. Получилось так, что Пилар сдвинула коробки на выгнутых руках в сторону, чтобы выяснить, куда ей идти дальше, и, увидев нас, она буквально поменялась в лице.

И было от чего — счастливое семейство во всей красе. Дадо, довольный жизнью и весь такой красивый и пригожий, я, висящая у него на сгибе локтя, и ребёнок — точная копия своего отца.

Если честно, у меня все внутри похолодело от того бешеного взгляда, которым нас наградила Пилар.

— Вы! — злобно взвизгнула Пилар, испепеляя нас взглядом, потом она обошла нас и быстрым нервным шагом направилась к парковке, а мы замерли перед дверью и смотрели ей в след, по лицу Дадо было видно, что это все его тоже очень задело и расстроило.

А потом Пилар вдруг, не дойдя пары шагов до своей машины, резко остановилась и швырнула прочь от себя купленные вещи, задрав лицо к нему и раскинув в стороны руки, она как-то вся изогнулась, как сломанная в нескольких местах палка, и громко пронзительно завизжала. Из оцепенения нас вывел вопрос маленького Дадо.

— Тёте плохо? — спросил он, и мы тут же, засуетившись, потащили его внутрь магазина, объясняя, что ничего страшного не произошло, просто некоторые взрослые ведут себя странно. Мы уже не видели того, как Пилар села в машину и вырулила на шоссе.

Целую неделю после этого случая я провела дома, не высовывая носа. Запрещая Дадо-старшему выходить даже на пять минут, не говоря о том, чтобы водить маленького Дадо в детский сад.

Мне всюду мерещилась Пилар, готовая выскочить из-за угла, как чёртик из табакерки.

Но что странно: мои опасения не подтвердились, ни через неделю, ни через месяц, ни даже спустя полгода. Пилар так и не объявилась никаким образом, не проявила себя, и даже ни разу не позвонила по телефону. Вот что было действительно странно.

Наша жизнь снова вернулась в нормальное привычное русло, чему я была несказанно рада.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. P. S

Пришёл на мёртвый порог,

стою у мёртвых.

Покойного раба (Имя) поминаю,

помощи прошу,

душеньку его выкликаю.

Как тебе покойник своей воли не имать,

из могилы не встать,

по свету белу не гулять,

так и рабу (Имя),

не в земле лежащему,

а по земле ходящему

своей воли не имать,

от рабы Божьей (Имя)

всё на веру принимать,

не перечить ей, не роптать.

Во всём ему (Имя) подчиниться,

на колена опуститься.

Саваном смертным волю раба (Имя) покрываю,

навек воли его лишаю.

«Саван рабства»

Кое о чем мы так никогда не узнали, за что я искренне благодарна помиловавшей нас судьбе. Незнание бывает благом.

* * *

Пилар зло расшвыряла покупки и села в машину, в голове пульсировала лишь одна мысль:

«Все, что я делала, было напрасным, они вместе, они счастливы».

Из глаз девушки брызнули злые слезы, Пилар никак не могла сосредоточиться на дороге и не обратила внимание, подъезжая к перекрёстку, на загоревшийся красный свет. Она выехала на зебру в тот момент, когда дорогу переходила какая-то старуха и чуть не сшибла ее.

Пилар резко ударила по тормозам, старуха, отреагировав на визг тормозов, повернулась, остановилась перед капотом и посмотрела на Пилар.

Почему-то ее лицо в тот момент, несмотря на пелену слез, показалось очень знакомым.

Пилар выскочила из машины, чтобы оттащить мерзкую бабку обратно на тротуар, но вдруг вспомнила, откуда она ее знает. Ну, конечно, эта та самая старуха, соседка Марии, которая спугнула ее возле подъезда, когда Пилар пришла травить соперницу.

«А бабуля, похоже, и, правда, ведьма не только внешне, но и, по сути», — подумала Пилар, держа бабулю под локоток. Может и сейчас она совсем не случайно чуть не опала под ее колеса, может это знак или подарок судьбы за все те страдания, что перенесла Пилар.

Вместо того, чтобы вернуть бабку на тротуар, Пилар ласково предложила ей сесть в машину и пообещала, что отвезёт ее домой. Старуха не отказалась и дала усадить себя на пассажирское сидение.

Когда загорелся зелёный свет, и машина тронулась, Пилар спросила:

— Простите, а вы меня не помните?

— Помню, — коротко и сухо ответила старуха, глядя в окно.

— Вы уверены? — Пилар не совсем поняла по ее реакции, старуха действительно ее помнила, или просто ответила так, чтобы девушка от неё отвязалась.

— Ты та, что приходила травить мою соседку, но потом почему-то сбежала, — пояснила бабка, не поворачивая лицо к девушке.

— Точно, — кивнула Пилар.

— А вы мне тогда ещё что-то посоветовали, помните?

— Помню. И даже знаю о том, что ты не просто приняла совет к сведению, но и воспользовалась, правда, немного иначе, но тут ведь главное результат, так?

Старуха резко отвернула голову от окна и удавилась на Пилар, а потом, сверля взглядом, добавила:

— Но проблема в том, что у тебя опять ничего не вышло.

— Это правда.

Пилар стукнула раскрытыми ладонями по рулю с двух сторон, не задумываясь о том, что запросто может потерять управление.

— У меня никак не выходит наказать эту мерзавку, а она отняла у меня все.

— Могу помочь, — буднично предложила старуха. — Но это, конечно, не бесплатно.

— Что вы за это хотите? — напряглась Пилар, понимая, что цена может оказаться для неё неподъёмной, не в плане денег, конечно, но всякое бывает. Части тела, например, бывает, просят в качестве жертвоприношения духам, мизинец отрезать или убить кого, хотя, это, в принципе, тоже годный вариант, если все сработает, то почему нет? Пилар чувствовала, что готова согласиться, даже на самые кровавые или абсурдные предложения.

— За услуги ты подаришь мне вот эту вещицу, — старуха указала крючковатым пальцем на висящий на шее у Пилар крестик.

— Нет, я не могу. Пиар инстинктивно накрыла крестик ладонью.

— Это подарок прабабушки и вообще, это семейная реликвия, — добавила она, будто последнее обстоятельство как-то могло изменить мнение и решение старухи.

— Ну как хочешь, — как можно безразличнее ответила бабка и снова вернулась к своему скучному занятию, а именно продолжила изучать бегущий за окном пейзаж.

— Хорошо, — вдруг твёрдо вымолвила Пилар, видимо взвесив все за и против она решила для себя, что крестик не так и важен, если ее желание осуществится. Конечно, придётся объясняться с родными и выдать вполне разумную версию о том, куда она дела фамильную ценность. Но она вполне убедительно может соврать, что, например, на неё напали, ограбили, можно даже красочно расписать сам момент нападения, тогда родители расчувствуются и будут благодарны тому, что она осталась жива, а про крестик благополучно забудут. Пилар решительно сняла через голову цепочку и протянула качающийся как маятник из стороны в сторону крест старухе.

— Что я должна делать? — спросила она твёрдым голосом, и стало понятно, что она готова буквально на все.

— Не торопись, — бабуля отодвинула подношение ребром ладони.

— Приходи завтра ближе к полуночи в парк, Тисовая аллея. Знаешь, где это?

— Конечно, знаю.

— Вот и отлично, тогда не заблудишься и смотри не опаздывай, — продолжала наставлять старуха.

— А сейчас высади меня, вон тут, на перекрёстке.

Говорят же, что ненужно доверять ведьме, какие бы блага она ни обещала, но Пилар даже не подумала об этом, так как была одержима идеей наказать соперницу. В жизни бывает много ситуаций, когда человек с радость готов утратить здравый смысл.

* * *

Пилар подъехала к назначенному старухой месту, заглушила мотор, посмотрела в окно.

«Ни одной живой души, прямо как на кладбище», — пронеслась мысль в ее голове. Но она тут же ее отогнала, не стоит сосредотачиваться на негативном. Да, пустынно, да, деревья зловеще выглядят, да, нет людей, но это даже и к лучшему — чем меньше свидетелей, тем лучше.

Встреча в парке в середине ночи почему-то не казалась Пилар такой уж и страшной, разве что странной. Она не боялась того, что старуха ее обманет или, например, приведёт с собой ещё кого-то — с целью грабежа.

Если уж говорить совсем честно, Пилар сейчас вообще ничего не боялась. Ее сердце будто обвила и сжимала кольцами ядовитая змея, которая вонзила в него зубы и впрыскивает яд медленными пульсирующими толчками. Она будто онемела от этой мерзкой картины счастливого семейства, которая постоянно вставала у неё перед глазами. Она уже не могла думать ни о чем другом, как о том, чтобы сжить со свету эту мерзкую тварь, отобравшую у неё мужчину, родившую ему ребёнка. Ребёнка, которого должна была родить ему Пилар, а не эта мерзкая престарелая девица!

Пилар вошла в парк и пошла по аллее, сжимая в кулаке крестик, который принесла в качестве оплаты. Из тени деревьев ей навстречу выплыла закутанная во все чёрное старуха, чем ещё больше стала похожа на ведьму из Белоснежки, только яблока в ее руке не хватало для завершения образа.

— Иди сюда, — поманила она Пилар пальцем.

Пилар послушно подошла и увидала, что старуха держит в руках какой-то предмет, не яблоко, конечно, а всего лишь тёмного дерева квадратную коробку или шкатулку без рисунка. Которую бабка тут же сунула в руки Пилар со словами.

— Сейчас мы вызовем демона, вернее, это сделаешь ты, и разговаривать с ним тоже будешь сама.

Ты можешь попросить у него все, что захочешь. Только смотри не прогадай — в этот раз я помогать тебе не буду, только наблюдать, чтобы все шло правильно. Так что проси хорошо и от души, а главное, взвешивай каждое сказанное тобой слово. А когда сделка будет закреплена, то уходи, не ищи меня. Просто уходи и не оглядывайся. Таковы правила, ты все поняла?

— А это зачем? — Пилар покосилась на коробку, которую ей дала старуха.

— Положи внутрь что-то своё.

Пилар раскрыла ладонь, показывая крестик.

— Нет, — старуха отрицательно мотнула головой и алчно скребла крестик с ладони девушки.

— Это моя плата, а в коробку тебе надо положить что-то своё, личное, не замаранное чужой энергетикой.

Пилар быстро сорвала с запястья золотой браслетик и открыла коробочку, содержимое которой ее удивило и озадачило. Шесть серебряных монет, какая-то косточка животного, чётки, кусочек гранитного камня, какой-то мешочек, шерстяная нитка тёмного цвета и маленькое фото Пилар.

— Откуда у вас моя фотография, — спросила она старуху.

— Стащила у тебя водительские права, — поясняя похвасталась старуха.

— Вы порезали мои права, чтобы взять фотографию? — ошалело уставилась на неё Пилар.

— А разве это сейчас так важно? — спросила бабка, невинно пожимая плечами, но при том хищно скалясь. — Ты же хотела результат, или уже передумала?

— Нет, не передумала, — поспешно ответила Пилар, положила браслет в коробку и захлопнула крышку.

— А теперь ты зароешь эту коробку на перекрёстке и будешь ждать, когда явится демон. Назови ему своё желание и внимательно слушай условия оплаты, торгуйся, чтобы получить выгоду по максимуму для себя — демоны лгуны и известные скряги. А потом, как я уже сказала, уходи, не оборачиваясь.

Пилар кивнула в знак того, что все поняла как надо. Старуха тоже поддержала ее кивком, а потом стала пятиться и скрылась в тени деревьев, растворяясь в темноте. Оставшись одна, Пилар проделала все в точности так, как учила ее старуха.

Ее ожидания оправдались довольно быстро. Как только она закопала коробку и выпрямилась, то ңос к носу столкнулась с мужчиной, как две капли воды похожего на Джонни Деппа. Это было до того неожиданно, что Пилар потеряла дар речи. Демон улыбнулся, прекрасно понимая, чем вызвано такое поведение девушки.

— Что, хорош? — спросил он развязно.

— А я, знаешь ли, люблю эффектные появления и превращения, красивое тело, правда? — он провёл руками, сверху вниз показывая на себя и ожидая подтверждения своих слов.

— Неплохо, — кивнула пришедшая в себя Пилар.

— Ладно, любезности в сторону, говори, зачем звала?

— Я хочу, чтобы мёртвый призрак женщины, которого я вызывала заклятием на смерть, снова вернулся и мучил, сводя с ума Марию. Я хочу, чтобы она являлась ей ежедневно, пока не доведёт до безумия и не утащит ее в могилу и чтобы никто не мог нейтрализовать это заклятие.

— Ты уверена в этом?

— Абсолютно.

— Ты знаешь мою цену?

— Нет.

— Твоя душа.

— Хорошо, я готова.

— И ещё, — добавил демон, прекрасно зная, что Пилар полностью в его руках и теперь согласится ҫо всем, что он предложит.

— У тебя значительно сократится жизнь, понимаешь? После того, как мы ударим по рукам. Ты должна знать, что я дам тебе всего лишь десять лет. А потом я приду за твоей душой. Ну как? По-прежнему согласна?

— Я согласна, — твёрдо ответила Пилар.

— Тогда по рукам, — демон протянул ладонь, лишённую линий для рукопожатия. Пилар тоже протянула свою, и как только руки встретились, он с силой рванул на себя, притягивая, прижимая к себе всем телом девушку и впиваясь губами в ее рот, а потом вдруг исчез, растворился так, будто его никогда и не было. Пилар, помня наказ старухи, резко развернулась и пошла прочь из парка. Как только девушка исчезла из вида, и ее шаги стихли, демон, похожий на Джонни Деппа, вынырнул из темноты и негромко позвал:

— Ты здесь, старая матерь?

От стволов деревьев отделилась незаметная глазу тень и вышла на зов, обнаруживая себя.

— Ты все видела и слышала? — спросил ее демон, старуха, молча, кивнула, глядя на него в упор, будто ждала ещё чего-то.

— Я выполнил все твои условия, и теперь тебе ничего не должен.

Старуха снова подтвердила его слова кивком, не отводя взгляда от его лица.

— Тогда ты знаешь, что будет дальше.

— А ты знаешь, что тебе нужно делать, — прервала молчание старуха. Она махнула рукой, показывая, что разговор окончен и, обойдя демона, медленно пошла прочь так же, как это сделала Пилар некоторое время назад.

— Ты мне теперь ничего не должен. Твой долг погашен, — не оборачиваясь, сказала она.

— Ты ничего не забыла, старая матерь? — крикнул ей в спину демон.

Старуха обернулась, улыбнулась тонкой, как лунный серп улыбкой, достала что-то из кармана и бросила в сторону демона. Золотой диск, сверкнув бликом, дугой пролетел по воздуху и приземлился на ладонь демона. Тот с довольным видом накрыл его ладонью сверху. Старуха тем временем громко и чётко, безо всякого скрипа и дребезжания в голосе произнесла:

— Уплочено.

Демон тут же исчез, а старуха снова пошла по аллее, вот только с ее фигурой вдруг стало что-то происходить. Сначала исчезла и распрямилась спина, затем исчезла шаркающая походка, разгладились морщины на руках и лице, волосы изменили цвет и густоту, и вот уже через несколько шагов от старой ведьмы не осталось и следа. Из парка вышла симпатичная, молодая женщина, в которой без труда можно было узнать нашу старую знакомую колдунью, по имени Лада. Достав из кармана горсть золотых момент, она бросила их, не глядя через плечо, и снова твёрдо и громко произнесла:

— Уплочено.

Монеты упали на землю, тускло поблёскивая на чёрной земле, в свете падающей на них светом луны жёлтыми кругляшами.

* * *

Пилар проснулась от жуткого холода и страха. Потянулась к выключателю ночника, стоящего на прикроватной тумбе, но, сколько бы она ни нажимала на кнопку, свет не загорался. Пилар увидела, как к ее постели подошла женщина в чёрном. Если бы в комнате находилась Мария, то она сразу узнала бы ее. Это был именно тот призрак, который трудами Пилар был вызван, чтобы свести в могилу Марию. Но почему эта женщина оказалась тут, в спальне Пилар, разве она не заключила сделку с демоном перекрёстка, чтобы воскресить призрак и снова направить его к Марии?

— Помнишь меня? — спросил призрак, сжимая пальцами спинку кровати.

— Кто ты? — еле выдавила Пилар.

— Не узнаешь? Странно, а ведь это ты позвала меня.

— Я не звала тебя. Уходи.

— Я не могу уйти, — зловеще откликнулся призрак и медленно поплыл по воздуху к изголовью, где сидела дрожащая от страха Пилар. Девушка, видя, что к ней приближается та страшная женщина, зажмурилась и принялась сбивчиво бормотать слова молитвы. На удивление, это помогло, когда Пилар открыла глаза, женщины рядом не было.

Спустя ещё два дня призрак явился вновь, и на этот раз ничего не помогало в том, чтобы его прогнать — ни молитвы, ни слезы, ни угрозы.

Женщина, намотав на своё запястье и удерживая сжатые в кулаке волосы Пилар, потащила ее к двери. При этом рассказывая упирающейся и плачущей девушке о том, что все это сказки, когда говорят, что призраки не чувствуют боли. Им так же больно, как и живым, и она с огромным удовольствием поделится с Пилар этой болью — даст ей почувствовать то, что чувствует сама. Чтобы девушка поняла, как ей трудно и больно приходить на этот вызов, и может, когда Пилар на собственной шкуре испытает, каково это, то больше не станет заниматься подобного рода магией, да и магией вообще.

По прошествии нескольких дней, вернее, ночей с истошными воплями, вознёй и звуками борьбы, доносящимися из квартиры Пилар, соседи вызвали полицию. Наряд прибыл незамедлительно, но на звонки, стук, а та же просьбы открыть дверь никто не отреагировал. Тогда было принято решение вскрыть квартиру, за чем и был вызван слесарь из жилконторы.

Войдя в квартиру вместе с понятыми и любопытным слесарем, полицейские обнаружили хозяйку квартиры, сидящую в углу с перепутанными как воронье гнездо волосами, в разорванной ночной сорочке и совершенно невменяемом состоянии. На вопросы девушка не отвечала, а если кто-то пытался к ней приблизиться, начинала шипеть и огрызаться, потом плакать, и постепенно плач переходил в смех и тихое бормотание. Полицейские поняли, что своими силами они помочь девушке не в состоянии, и было принято решение: тут не обойтись без медиков и незамедлительно вызвали бригаду скорой помощи. Приехавшие фельдшера, в свою очередь, предложили отвезти девушку в психиатрическую лечебницу — пусть с ней специалисты занимаются и выясняют, что тут произошло.

Но и там, к сожалению, Пилар не удалось скрыться от навязчивого призрака. На следующую же ночь после того, как Пилар поместили в палату, явилась женщина в чёрном. Пилар, увидев ее, тоненько заскулила и вжалась в узкую больничную кровать. Переворачиваясь и утыкаясь лицом в подушку, она накрыла руками голову и закричала, но ее никто не услышал — ткань подушки надёжно глушила голос девушки.

— Уходи! Я не хочу! Я больше не могу! Оставь меня!

— Я не могу, — женщина положила ладонь на голову девушки и стала медленно водить по волосам, будто гладила, успокаивая и объясняя что-то капризному ребёнку.

— Ты сама заключила сделку, ты сама этого хотела, теперь мы застряли тут с тобой обе.

Она перестала гладить и сгребла волосы в кулак, а потом резко дёрнула, приподнимая голову Пилар, наклонилась, заглядывая в лицо девушки.

— Сколько лет жизни тебе дал демон перекрёстка? — спросила она и сама ответила на свой вопрос. — Десять лет. Ну, вот мы с тобой и повязаны этим сроком. Мы проведём с тобой тут ровно десять долгих лет, а потом я буду свободна, — сказала женщина и рассмеялась. А Пилар закусила до крови губы и тоненько завыла.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. P. P. S

Есть мёртвый град,

В нем мёртвые лежат.

Нет в тех домах дверей,

Но имеют они сторожей:

Один сторож их усыпляет,

Второй вставать не разрешает,

Третий из города не выпускает.

Господь забрал душу,

Земля взяла тело,

А церковь взяла поминальное дело.

«заговор от покойника»

Наши ненасытные желания рождают демонов, которыми мы управляем. Они растут и крепнут день ото дня, и в какой-то момент получается так, что мы становимся их рабами. И теперь не мы, а они нами управляют. Мы делаем все, чтобы попасть в ловушку и лишиться того, что является чистым и светлым в нашем теле, мы играем и, в конечном счёте, проигрываем и расплачиваемся душой. Жизнь сама по себе ни добро, ни зло. Она — вместилище добра и зла, и наполняется тем, что вы приносите в эту самую жизнь своими поступками. Древние говорили: «Бойся своих желаний, они могут исполниться. Поэтому я желаю вам всем сердцем: будьте осмотрительны в том, чего вы желаете».