Тайна города Теней

Тайна города Теней (стихотворная сказка)

Есть мрачный город за рекой,

непроходимою скалой

растут вокруг него деревья,

а перед ними – сто болот:

незваным путникам облава.

Да! Чужакам не будут рады

в городе Теней,

где неприступность стен высоких

скрывает от людей секреты:

кто в той обители правитель?

Кто в хмуром замке покровитель?

И даже солнечные лучи

не могут подобрать ключи,

обходят стороной пугливо,

оставляя путь для тьмы.

В том городе всегда темно,

там королева ночь царюет

и сумерками украшает вереницу улиц,

над замком кидая россыпь хмурых туч.

И нет людей там – лишь стая

кровожадных чудищ:

для них неведомы порывы

благородства и любви.

Они – лишь слуги тьмы,

а в ней они – бесправные солдаты ночи.

Не по пути с людьми им,

они не знают жалости

и прыгают от радости,

когда в капканы их

людей заносит скверный случай.

Соседство с городом таким

не в радость людям:

как только солнце исчезает

за полосою горизонта,

все горожане прячутся

в своих домах за множеством дверей

и сотнею замков.

И ставни хлопают, как выстрел, окно в цепях!

Попробуй-ка, открой!

И каждый дом – как добровольная тюрьма,

покуда солнца луч не бросит россыпь золота

на каменные стены.

Как только сумерки заходят

в город на постой, все улицы пустеют,

лишь слышен лай собак и уханье совы…

Но кто это? Какой смельчак

среди мертвецкой тишины

ступает робко по дороге,

все дальше удаляясь от родных ворот?

Луна отодвинула одну из туч

и бросила на смельчака свой луч.

И что же видим мы?

Средь улиц пустынных

лик девушки мерцает, словно призрак,

а рядом с ней ступает верный пес,

такой же неприметный и безмолвный:

спешат они к реке, – там лодка у причала.

Среди холодных темных вод

мелькает ее серый плащ

и руки тонкие лозой обвили весла.

Не справиться с теченьем ей:

заветный берег мелькает впереди,

но на него не так легко взойти.

И выбившись из сил,

девица тяжело вздыхает,

но весла из рук не выпускает.

А верный пес отчаянно бурчит

и так легко своей хозяйке

сдаваться не велит.

Мария (так путницу зовут),

собравшись с духом,

с рекой вступает в последний бой

и… побеждает.

Ступив на долгожданный берег,

кидает взор на страшный лес,

который впереди раскинул грозно сети

своих колючих цепких лап.

Спят мирно вороны на одичалых жутких буках,

в их ветках дремлют вековые мертвецы.

Пропащая душа! О, скольких лес сгубил!

Ни одного чужака в свой мрачный храм

не пропустил!

Но девушка, откинув плащ,

змеей пролезла через плети,

что как узилища сплелись

в клубок непроходимых дебрей.

И ветки колдовских дубов,

раскинув невод, начали улов.

А дерзкий ядовитый плющ,

подкрался с заболоченных холмов

и накинул на босы ноги

сотни оков.

Но верный пес разгрыз капкан

и плющ поверженный,

отполз к своим болотам,

завывая, как шакал.

Но вот, к Марии зловеще тянется

дурман-трава – отрада дьявола.

Цветы луны вонзились когтями в платье,

но напрасны их труды, –

и здесь избавилась от пут

девица упрямством богатырским.

И, наконец, окончен путь,

коварный лес остался позади,

а впереди, в свете луны – город Теней,

где приют дикарей,

глядит неласково на непрошенных гостей.

Мария уныло руки к сердцу прижимает,

но отважным шагом ступает на голое плато,

раскинувшееся у высоких каменных стен.

Она глядит на башню сторожевую:

там темно, не видно никого,

и осторожно дальше путь свой держит –

к мосту, что перекинут через глубокое ущелье.

Шмыгнув, как мышь к стене,

Мария видит чудо:

волшебные цветы сияют при луне,

как жемчуг на воде.

Над ними, словно феи,

порхают ночные мотыльки.

«Не врут легенды!» – тихо восклицая,

Мария из кармана достает мешок

и бережно срывает первый цветок.

Собрав букет, она тихонько пятиться назад

и псу велит: «Пора домой, дружок!».

Но пес учуял шорохи за крепостной стеной

и нервно зарычал, – опасности сигнал.

«Стой! Иначе застрелю!» – послышалось вблизи.

Из замка вырвалась толпа огромных дикарей

и чудища из городских легенд,

которыми пугали всех детей,

чтобы не бродили дальше своих полей,

воскресли наяву.

Мария, охнув, хотела броситься с моста,

на дне ущелья найти последний свой приют,

но чья-то крепкая рука, схватив ее за плечи,

помешала замыслу сполна.

Девицу тут же окружили,

противным смехом оглушили.

Она, откинув гордо голову назад,

вгляделась в чудищ:

все, как есть, убийцы,

их темные недобрые лица,

как приговор любому,

кто попадется на пути им.

Высокие и дерзкие,

с кровавым взглядом

безжалостных лукавых глаз.

Они воткнут кинжал в любого

и кровью жертвы окропят

своё безумное лицо, –

так говорят легенды.

«Но где же их клыки и безобразные горбы?» –

Мария с удивлением рассматривает

жителей ночной страны.

В легендах в этом городе – уродцы,

но, оказалось, – это люди, хоть и дикари.

А верный пес готов загрызть любого,

кто прикоснется к ней:

вперед, к толпе он храбро выступал

и грозно на всех рычал.

«Ко мне, дружок! Молчи, родной!» –

Мария просит.

И пес послушно отступает

и голову к ее ногам кладет.

«Ведите ее в замок!» – скомандовал один

и сразу понеслась: под руки подхватив,

ее ведут они в свою обитель,

да о мешке не забывают, –

с собой осторожно забирают.

И держат путь в ворота через башню,

где стражи, словно вороны

высматривают чужаков

на подступах к своим владеньям.

А стены крепости – высоки и толсты,

за ними – просторный двор,

усеянный домами, конюшнями,

складами и казармами.

Везде – ночной народ,

шумит и топчется на площадях,

кидая на Марию любопытства взоры.

Пройдя с солдатами дворы,

девица предстает пред замком,

который ввысь раскинул каменные этажи

почти, что до луны.

К нему ведет сосновая аллея,

в колючих мрачных ветках

филины воркуют и шепчутся о ней.

А перед замком озеро синеет,

в нем водяные лилии нашли приют,

и у воды пестреют Мирабилиса цветы,

как сотни желтых факелов,

горят они в ночи.

А пряный запах Маттиолы,

что притаилась у основанья троп,

как эликсир из чуда

разливает аромат повсюду.

Но вот, окончен путь,

и замок, как нерушимая скала

ей неохотно отворяет двери.

И вот, она в гостиной, в которой

не было гостей уж сотню лет:

под сводами из балок

сияет в лунном свете просторный зал,

украшенный колоннами и арками.

На каменном полу – ковры,

на грубой темной мебели, –

овечьи шкуры.

В огромных окнах стекол нет:

ночным ветрам всегда здесь рады.

И звезды блики серебра кидают на стены,

где гобелены. На них вышита луна, –

их божество и мать родная,

заступница в веках,

а на картинах, – лошади резвятся на лугах,

в неоновых мирах.

В камине каменном дрова не зажжены, –

для красоты они, ведь дети ночи

не бояться холода и тьмы

и видят в темноте они не хуже сов.

На стенах – бронзовые канделябры,

в них свечи, что в эту ночь

лишь для нее зажгли.

И сам правитель Лисагор

предстал пред ней во всей красе своей:

он восседает на высоком черном троне,

а на плече его сидит дозорная сова.

На нем нет злата и каменьев,

лишь скромная охотничья ливрея

и кожаные сапоги.

Высок и статен Лисагор,

с копной чернеющих, как смоль волос,

с холодным и недружелюбным взглядом

раскосых карих глаз.

Не так рисуют люди правителя обители,

где чудищ полчища пируют с тьмой ночной.

Мария вздрогнула: да это же он!

Это же он не дал на дно ущелья улететь

и сумел мертвой хваткой в капкан

своего города запереть.

«Что ты забыла здесь? –

спросил он громогласно, нахмурив бровь. –

Что ищешь ты у стен моих?

Погибель ли мою?

И кто прислал тебя?

Какой подлец решил

свести со мною счеты?

И что в мешке? Отрава для меня?

Иль лезвия клинок?

Тащи его сюда и извлеки то зло,

что для меня таила!».

Мария, подхватив мешок,

сняла веревку и россыпью цветов

усеяла ковер пред троном.

Правитель с удивлением взирает,

но Мария тут же поясняет:

«Цветы для матери. Она больна

и лекари не в силах ей помочь,

лишь напророчили:

недуг ее сведет в могилу.

Но сок цветов волшебных,

что здесь, у неприступных стен растут,

способны излечить ее:

так говорят легенды».

«Ты веришь им?» –

спросил правитель, усмехнувшись.

Вздохнув печально, девушка призналась:

«Когда надежды нет, пытливый ум

окольными путями отыщет способ

испробовать что-то еще

и вера в чудо побеждает слабость духа».

«Никто еще не добирался до наших стен,

тем более девчонка! – в негодовании Лисагор.

– Как удалось тебе пройти сквозь смерти лес,

сумев сразить преграды, которых там не счесть?».

Мария плечи пожимает

и с неуверенностью заявляет:

«Любовь к родному человеку

способна побороть любое испытанье

и все препятствия свести к нулю».

« И даже волшебства оковы бессильны

перед смелостью твоей!» –

промолвил задумчиво правитель.

«Что делать с ней?» –

послышалось в толпе его солдат.

Угрюмый и холодный взгляд

сменился на их лицах теплотой.

Лисагор склоняет голову на грудь

и в думы погружает разум.