Тайна надгробия

В отдалении громыхнул отголосок летней ночной грозы. Дождь уже только слегка накрапывал. Недавним ливнем прибило всю пыль к земле, вымыло дома, листву деревьев, траву и дороги, и разноцветные огни и витрины казино ярко засияли в свежем воздухе, играя отражениями на мокром асфальте.

Парадная дверь казино вдруг распахнулась. Швейцар с выправкой отставного военного бесцеремонно подтолкнул наружу молодую парочку и перекрыл собой вход.

— Все вы тут… в Москве, жулики! — в ответ пьяно заорал на него рослый парень в явно непривычном для него дорогом светлом костюме, по виду студент выпускного курса. Он рывком сорвал с шеи галстук, швырнул в невозмутимого швейцара и плюнул на дверь. — Ты, сучка, привела меня сюда… подзуживала делать ставки, — тише и с горечью обратился он к очень красивой стройной брюнетке, которая придерживала его и увлекала к широкой улице, к ряду тёмных иномарок, некоторые из которых частью были скрыты придорожными деревьями и кустарниками. Он вырвался, оттолкнул её. — Куда меня ещё тащишь?

Однако девица вновь ловко прильнула к нему и с обещанием жаркой ласки проворковала на ухо.

— Ко мне. Не пожалеешь.

Парень не стал возражать, и не обратил внимания, - за левым рядом машин, за деревьями заурчал двигатель, затем оттуда плавно вывернул и выехал чёрный автомобиль. Когда этот грузный, чем-то напоминающий катафалк «БМВ» подъехал и приостановился напротив, парень вдруг насторожился, стал трезветь. Задние дверцы раскрылись, - не давая ему опомниться, изнутри выскочили двое в плащах и прикрывающих лица шляпах, грубо отстранили девицу. Парень напрасно рванулся, его вскрик о помощи оборвался струёй какой-то жидкости, направленной в лицо из баллончика с распылителем.

Пока безвольного парня вталкивали на заднее сидение, девица осмотрелась, поправила на плече сумочку, вынула из неё брелок и сделала несколько шагов к иномарке, которая голубым цветом отражала свет казино. Сигнализация пискнула, и она вернула брелок в сумочку. Устроившись за рулём усыпанной бусинками искрящих дождевых капель машины, она включила зажигание и с мерным ускорением направила её следом за «БМВ», чтобы у перекрёстка отстать, свернуть в другую сторону.

А чёрная «БМВ» от перекрёстка рванулась вперёд, помчалась на север. Сначала по Садовому кольцу, затем Ленинградским шоссе. Ночь отступала, когда за Химками автомобиль пересёк лес и остановился на безлюдном мосту. Вокруг была мёртвая тишина. Не подающего признаков жизни парня выволокли из салона, перевалили через ограждение, и несколько мгновений спустя речной всплеск нарушил на мгновение созерцательность ночи. Безмолвно сделав дело, мрачные типы скрылись в автомобиле, и он живо уехал. Тишина на мосту воцарилась вновь. Но теперь как будто сосредоточилась от желания понять, с чем связано это мрачное происшествие, которому она стала невольным свидетелем.

Тело же парня с обращённым вниз лицом медленно повлекло течением прочь от опор моста. Любопытная рыбёшка всплыла к его голове, клюнула у виска с раскрытым глазом и опять скрылась в водной мути.

1.

Звонок в дверь, короткий и раздражительно резкий, каким бывает внезапное карканье вороны, прорвался в сон и оборвал ужасающий полёт в бездонную пропасть. Влад никого не ждал, в тумане напуганного падением в бездну сознания чертыхнулся и услышал, - получилось невнятное хрюканье в подушку. Звонок нетерпеливо затрезвонил второй раз, тут же третий. Скинув простынь, Влад сел в постели и открыл глаза, уставился на белого, с рыжими разводами кота: тот беспечно свернулся в ногах, - и на привычный холостяцкий беспорядок просторной и просто обставленной комнаты: спальни и гостиной одновременно. Окно было в тени дома; серая тень замерла в спальне, укрывая комнату от солнечного утра. Сердце колотилось, но он с трудом пересилил желание опять лечь, завернуться простыней. Всё же заставил себя опустить ноги, ступнями ощутить прохладу дерева паркетного пола. Тапочки надевать он не стал, босиком прошёлся в широкую прихожую, ещё погружённую в тихий и тёплый полумрак. Отпер дверь, приоткрыл на себя и, как недовольный сурок из своей норы, выглянул за боковой край на лестничную площадку. Напротив него бледно освещалась со стороны бокового пролёта ничем не примечательная и полнеющая женщина. Средних лет, среднего роста и средней привлекательности она была озабочена собственными проблемами и спросила, как если бы из-за него вынуждена была лишаться всей личной жизни:

— Агентство «Лично в руки». Вы Орлов?

— Да, — отозвался он спросонья, но уже приходя в себя.

— Вам заказное сообщение. Распишитесь.

Он послушно взял предложенную шариковую ручку и расписался в прижатой к косяку тетради, после чего получил от женщины свёрнутую вдвое бумагу. Потеряв к нему всякий интерес, женщина не стала дожидаться вызванного кем-то наверху лифта, заспешила вниз по лестнице. Он закрыл дверь и постарался сосредоточиться. Последний раз он так же расписывался за телеграмму года три назад, и тогда пришлось ехать на другой конец Москвы, в Красногорск, по случаю рождения племянника. На этот раз сообщение было опять от младшего брата.

“Прилетаю Иркутска 23 августа. Везу тебе ценный груз. Встреть обязательно в семнадцать Домодедово.

Игорь”

Брат сообщил время, когда прилетает, и не упомянул главное, номер рейса. Такая небрежность омрачила настроение и провернула шестерёнки вялых мыслей. А вдруг самолёт задержат непредвиденные обстоятельства? Вместо того чтобы позвонить в справочную службу и узнать текущие сведения о конкретном рейсе, ему, Владу, придётся теперь забивать голову опасениями, как бы не пришлось куковать на вокзале в многочасовом ожидании задержки прибытия всегда беспечного паршивца. И ещё это указание приехать на такси. Зачем?

— Бестолочь! — недовольно морщась, пробормотал Влад.

Он признался себе, что почти выспался и ложиться больше не имело смысла, и просмотрел написанное внимательней. Внезапным побуждением слегка хлопнул себя по лбу и проснулся окончательно. Причём здесь Иркутск? Его брат с женой и обоими детьми должен был проводить отпуск в деревне, в Ивановской области. Какой леший понёс его в Восточную Сибирь? Кот мягко ступил в прихожую, зевнул, потянулся и, оживляясь, замурчал, засеменил рядом с Владом на кухню, где первым делом сунулся усатой мордой в своё блюдце. Оно оказалось пустым, и кот издал грудной вопросительный звук, после чего внимательно проследил за открываемой дверцей холодильника, за доставаемой для него сырой килькой. Обнюхав её в блюдце, кот принялся за еду, а Влад взял телефонную трубку с верха холодильника, присел на табурет за обеденный стол и на мгновение остановил взор на прикреплённой скотчем к стене цветной фотографии из журнала. Снятый с боку и сверху красивый многоярусный дом вытянулся на берегу голубого пруда, теснимый к нему зелёным парком с ровными песчаными дорожками и асфальтовыми подъездами. Глядя на этот новый дом, Влад набрал последовательность цифр номера в квартире брата. Гудки вызова раз за разом словно говорили, что готовы отрабатывать, сколько понадобится, но не видят в том никакой пользы, — всё равно никто не ответит. Он, наконец, признал их правоту и отложил трубку. Затем позвонил на мобильник брата, но тот оказался выключённым. Получить разъяснение, что же собственно Игорь делал в Иркутске, больше было негде. Возможно, это могли сказать на его новой работе. Но Влад не знал, не помнил, в какой именно банк устроился братец и чем он там занимался.

Выбора не осталось. Надо было принять сообщение за факт, из-за которого теперь придётся утрясать свои дела с учётом неизбежной поездки в аэропорт к указанному в сообщении часу. Не позволяя себе тратить время попусту, он сделал зарядку, несколько раз присел с гантелями на вытянутых руках, затем позавтракал наскоро сваренной овсяной кашей и засел за компьютер. До полудня успел завершить вёрстку газеты и распечатать её составными частями на струйном цветном принтере. Качество получилось вполне приемлемым. Склеив части, он скинул вёрстку на диск и позвонил московскому советнику мэра бедного поволжского городка. Договориться о перенесении условленной встречи с вечера на три часа дня не составило труда. Приличная, в меру разбавленная аналитическими выкладками и хвалебными статьями о деловых и нравственных качествах бескрылого ангела в облике мордатого владельца автобазы, газета была нужна мэру для начала очередной своей выборной кампании. Тот обязательно хотел остаться в кресле хозяина городка. Бодрый сорокалетний мужчина, он в любой момент мог прилететь по делам или позвонить, и его столичный деляга советник был заинтересован получить распечатку газеты и диск на руки, как ту синицу, которая лучше журавля в небе, чтобы было с чем в любой момент отчитаться за получаемые от заказчика деньги.

После лёгкого душа Влад наспех прожевал и проглотил бутерброды с ветчиной, частью которых поделился с котом; стоя выпил крепкого остывшего чая и быстро оделся в светло-коричневый летний костюм. Не обременяя себя дипломатом, он прихватил лишь ту полиэтиленовую сумку, в какую уместился весь склеенный материал, после чего отбыл из своей однокомнатной квартиры на третьем этаже давно обжитого блочного дома, вспомнив на лестнице, что так и не убрал постель, оставил её на диван-кровати.

День был тёплым. Облако занавесом отплывало в сторону и торжественно, будто показывая главное действующее лицо поприща, освобождало сияющий круг летнего солнца. Настроение у Влада невольно приподнялось. Даже поездка в аэропорт стала представляться чем-то, вроде развлекательной нагрузки к основным делам, навязанной в дополнение к встрече с советником мэра. Обойдя бытовки, за ними ограждение большой стройплощадки и неуклюжий у края котлована жёлтый экскаватор, похожий на безобразного жирафа, за чудовищные грехи наказанного перевоплощением в металле, он мимо школы вышел к заполненной беспокойным стадом машин улице, а там к входу в подземку. В наследство от отца, офицера-десантника, он получил только набор полезных и не очень привычек: в частности, тяготился всякими опозданиями: а метро позволяло рассчитывать свои планы с точностью до пяти, в худшем случае, до десяти минут.

На место встречи он приехал немного раньше, чем договаривались. Выйдя наружу станции подземки у беспокойного и шумного из-за потока машин проспекта Мира, он неспешно отошёл от выхода, от проходящих туда и сюда людей и встал у киоска. Так ему было удобно посматривать вдоль и дороги, и широкого тротуара. Отвлёкся он лишь на издания, выложенные и выставленные в киоске, и купил журнал со сверкающим «Пежо» на обложке.

Советник поволжского мэра жил неподалёку, но вышел из переулка с десятиминутным опозданием. Шагал он широко и неторопливо, мелькал и появлялся в просветах между прохожими, а большая залысина на голове, словно речной маяк, поплавком колыхалась над волнами чужих голов. Он ещё издали заметил Влада, но ничем не выдал, что направляется именно к нему. Тонкая шелковистая куртка поверх белой рубашки подчёркивала, что он худощав и высок. А с его приближением за стёклами очков в тонкой золотой оправе различались внимательные и глубоко посаженные возле носа с горбинкой глаза. В этот раз он как никогда прежде напоминал озабоченного стервятника.

— Привет, — сказал он голосом, каких тысячи. Перехватив чёрный кожаный дипломат в левую руку, он мягко пожал сухую ладонь Влада. — Пошли, там сядем. — И он жестом указал пройти дальше по проспекту.

У ближайшего переулка они свернули и через три десятка шагов оказались у пивного ларька. Ларёк окружали ухоженная, отделяемая раскрашенной оградкой площадка и несколько тентов, которые напоминали грибные шляпы и укрывали круглые столы с лёгкими белыми стульями, в большинстве не занятыми, теснящимися к столешницам, как поклонницы к кумирам своих грёз. Оба купили по бутылке лёгкого светлого пива и уселись за свободный стол. Склеенная вроде оригинал-макета газета советнику понравилась, он сделал лишь пару замечаний, на которые можно было не обращать внимание.

— Хорошо. Я её забираю, — объявил он, уложил распечатку в сумку, подразумевая, что вернёт сумку в другой раз, а диск с вёрсткой сунул в отдел дипломата. Из него же вынул перехваченные резинкой сторублёвые бумажки, выложил перед Владом. Делая глоток из бутылки, он следил, как тот проверил сумму и убрал во внутренний карман пиджака. После чего небрежно полюбопытствовал: — Так сколько, говоришь, у тебя авторов?

Владу такой вопрос не понравился. Он не скрывал этого.

— Я же говорил, шесть. — Он отвёл глаза к застучавшему в стороне трамваю. — А что? Налоговая полиция на хвосте?

На самом деле он писал около половины материалов, выступая за четверых авторов под разными псевдонимами.

— Ну ладно. Не моё это дело, — согласился его работодатель. — Следующую газету надо сделать недели через три. Я подготовлю сам, что надо поместить о его жене и детях. — Он наклонился к Владу, совершенно меняясь в поведении. — Слушай, — сказал он с просьбой в голосе. — А тот деятель в Думе, который нас свёл... Он что, тебе и других заказчиков подыскивает?

Влад ответил уклончиво, растягивая ничего не значащие слова:

— Россия большая. Не единственного ж градоначальника избирают.

— Ещё и всяких депутатов, — не то согласился с замечанием, не то намекнул московский советник поволжского мэра.

Влад нехотя кивнул, признал его правоту.

— Конечно.

— Так имей в виду. Я готов собрать команду по выборам.

— Поздно.

— Что поздно? — советник выпрямил спину.

Владу не хотелось портить с ним отношений, и он мягче разъяснил:

— Таких команд уже, как свор бездомных собак у мясной помойки.

Сравнение получилось не очень складным, но по существу верным. Советнику желающего остаться хозяином городка мэра оно не понравилось, однако он не стал настаивать на своём предложении.

— Ладно, — сказал он прохладно. — Но если что... Имей в виду, лучше держаться вместе. Не за горами кампания по думским выборам... Можно хорошо заработать. Только сам понимаешь, — ногтём большого пальца левой руки он почесал кончик носа, — уже надо искать, кого доить. — И он тронул бутылку Влада своей бутылкой. — Будем!

— Будем, — согласился Влад.

2.

В подземке было прохладно. Он похвалил себя, что поехал в метро. Экономились и деньги, и время. Время и так поджимало. По пути он перелистал купленный журнал с описанием неизвестных ему иномарок, успел прочитать некоторые статьи, чтоб иметь представление о новинках автомобилестроения. Когда с шумным торможением электропоезд выехал из тоннеля к станции «Домодедовская», он оторвался от чтения, за отсутствием какой-либо сумки, свернул автомобильный журнал в трубку и сжал в левой руке.

Выйдя из первого вагона, быстро поднялся наверх, у остановок маршрутных автобусов сразу же поймал жёлтое такси.

— До аэропорта, — сказал он и без возражений согласился на запрошенную курносым молодым водителем плату, которая была явно завышенной.

Когда выехали за МКАД, курносый водитель по его просьбе охотно надавил педаль газа. Они помчалась на предельно возможной скорости, медленно настигая и обгоняя другие машины. Поля, рощи, посёлки быстро показывались впереди и исчезали сзади, ничем не привлекая и никуда не заманивая. При появлении впереди главного здания домодедовского аэропорта, Влад глянул на часы в панели такси. Он таки успевал к пяти.

Ряды машин теснились на широкой площади возле здания и на первый взгляд, казалось, пробраться между ними не под силу даже волшебнику. Но таксист умудрился вырулить на освобождённое место у бордюра и ловко остановился между другими «тачками», как будто мягко уткнулся в невидимую стену. Влад расплатился и выбрался наружу. Со стороны лётного поля разносился неровный, в разных сочетаниях гул и свист, как если бы там шла непрерывная репетиция оркестра из самолётных двигателей. Он бегло осмотрел людей у всех парадных дверей главного здания. Брата среди выходящих или стоящих там не было. Чтобы узнать, прибыл ли рейс из Иркутска, он направился к ближайшему входу в просторный зал, который просматривался за большими стеклами…

— Вы Орлов?

От уверенного, что получит утвердительный ответ, вопроса, произнесённого за спиной ровным бесцветным голосом, Влад чуть вздрогнул и живо обернулся. Его скорым шагом нагнал молодой человек лет двадцати восьми. Нагнавший показался ровесником младшего брата, но возраст — единственное, что у них было общего. Среднего роста он был в синих джинсах, голубой рубашке и в чёрной кожаной куртке, которая ладно сидела на широких бойцовских плечах. Светлые волосы ершились из-за короткой стрижки, округляли лицо, подчёркивали явную склонность к решительным поступкам. В правой руке он держал дипломат цвета куртки, и возникало ощущение, отобрать дипломат можно, только оглушив его, а это представлялось очень непростым делом. С таким собеседником лучше не проявлять раздражение и договариваться. Всё это Влад оценил в мгновение ока и насторожился.

— Вы кто? — отозвался он. — Приятель моего брата?

— Да, — ответ был кратким, и незнакомец быстро огляделся, спокойно и проницательно одновременно. После чего протянул дипломат. — Он просил отдать лично вам.

Представляться незнакомец и не думал. И его что-то отвлекало, взгляд серых глаз бегло скользил по сторонам, выискивал, на чём следует задержать внимание. Обеспокоенный Влад вдруг сообразил, что был им узнан как-то уж сразу. Он колебался, предчувствуя какой-то подвох, потом неуверенно перехватил ручку дипломата, тёплую от чужой ладони, но не потную. Дипломат оказался в меру увесистым, его содержимое не болталось, не хлюпало, не вызывало нехороших догадок и подозрений. А внешне, за исключением вправленного в правом углу золотистого креста, размером не больше полтинника, ничем примечательным он не выделялся. И всё же, что-то было в этом не то и не так, и не понравилось Владу.

— А где сам Игорь? — спросил он с приступом смутной тревоги за легкомысленного брата.

Коротко стриженый незнакомец ничуть не смутился, взор его опять быстро вернулся к лицу Влада.

— Игорь?.. Он прилетел раньше… Предыдущим рейсом. Не смог предупредить вас и просил обязательно передать дипломат из рук в руки.

Объяснение было правдоподобным. Однако не настолько, чтобы прогнать все тени неприятных сомнений.

— Вы что ж, в банке вместе работаете?

— Пойдёмте к моей машине, — предложил незнакомец, не возражая против предположения о месте работы и деловым видом пресекая возможные расспросы. — Я подвезу.

Влад невольно подчинился тому, как это было сказано. Они направились вдоль главного здания. Незнакомец шёл, как если бы прикрывал собой парадные двери и стекла огромного зала, за которыми, напоминая стаи рыб в аквариуме, перемещались туда и сюда прибывающие и улетающие пассажиры. Возле болотного цвета “Ауди” он приостановился. Пискнула отключаемая сигнализация, и он распахнул дверцу водителя. И тут Влад заметил, - курчавый узколицый кавказец, который стоял у крайней в том же ряду чёрной “БМВ”, нагло уставился на него, после чего залез пятернёй в боковой карман бархатного темно-синего пиджака, быстро достал фотографию и сверил свои впечатления. Затем выдернул антенну у карманного передатчика и что-то резко тявкнул. Ведущий Влада незнакомец глянул в ту же сторону, и поведение его резко изменилось.

— Садитесь же!.. — отрывисто, как приказ, прозвучал его голос, сухой и с нотками стали. — Если жизнь дорога.

Влад скорее догадался, чем понял, что надо подчиниться, а выяснять причины и разбираться лучше потом. Чертыхнулся про себя и нырнул в салон на переднее сидение. Едва он захлопнул дверцу, иномарка рванулась с места, проскользнула между “жигулями” и серым микроавтобусом. Новым рывком в наращивании скорости Влада прижало к спинке мягкого сидения. Он увидал троих кавказцев, которые выскочили из здания аэропорта к худому сообщнику, тот показал рукой на "Ауди", и все вместе они бросились к чёрной “БМВ”, пропали из виду за другими автомобилями и притормаживающим автобусом. С отменной ловкостью коротко стриженый знакомый брата выворачивал то влево, то вправо, обогнал ещё больше десятка машин. Наконец их иномарка очутилась на открытой и прямой, как стрела, дороге, понеслась прочь от Домодедово.

Влад снова обернулся к заднему окну. Чёрная “БМВ” открыто, словно акула в привычной стихии, вырвалась из косяка встречных автомобилей. Она явно гналась за ними и… постепенно нагоняла. Влада подмывало сделать замечание коротко стриженому водителю, - преследователи уже приближаются, но тот невозмутимо посматривал в зеркальце заднего обзора, будто вёл некую игру и намеренно подпускал их ближе и ближе. Вскоре стало возможным различить знаки автомобильного номера «БМВ», и из правого бокового окна, как червь наружу, вылезла чёрноволосая и смуглолицая голова и вытянула руку с пистолетом. Ствол пистолета задёргался, послышались хлопки выстрелов. “Ауди” с визгом шин вильнула из стороны в сторону, и только одна пуля цокнула внизу её задника.

Преследователи вели себя нагло, не отвлекались на встречные машины, которые изредка появлялись на горизонте, быстро сближались и проносились мимо. Затяжным рывком "БМВ" нагнала преследуемых и стала заворачивать для обгона. Влад отчётливо видел в её салоне все боевые приготовления. Стреляющий получил от сообщника короткий автомат, а другой кавказец на заднем сидении тоже опустил стекло и высунул ствол короткого ружья.

Это походило на бандитскую разборку, и Влада охватило смятение. Он мысленно проклинал брата за ледяной холодок страха внутри себя и одновременно переживал за него, несомненно, втянутого в своём банке в какие-то грязные делишки. Он не сразу обратил внимание на стремительно летящего по дороге за ними одинокого мотоциклиста. Одет тот был под цвет мотоцикла, во всё чёрное, а голову скрывал угольно-чёрный шлем с дымчатым стеклом, опущенным, вроде рыцарского забрала. В салоне “БМВ” завертели головами, они тоже увидели приближение мотоциклиста, однако это не изменило их намерений расправиться с преследуемыми беглецами. Мотоциклист был или их сообщником или они намеревались разобраться с ним позже. Влад непроизвольно пригнулся, а коротко стриженый резко прибавил скорость и переместился на встречную полосу, не позволяя бандитам прицелиться. Автоматная очередь дополнила шум гонки невнятным тарахтением, словно прострекотала недовольная чем-то сорока, однако все пули пролетели мимо. Преследователи отстали, в течение нескольких секунд перенаправили, высунули стволы в левые окна, и их «бумер» опять предпринял рывок, как если бы из двигателя выжимали всё, на что тот был способен. Неожиданно для Влада мотоцикл тоже рванулся вперёд. Он устремился в просвет между обеими иномарками и небрежно, будто случайно, вклинился между ними. Влад заметил, как мотоциклист правой рукой выудил что-то из кармана своей кожанки, вырвал большим пальцем кольцо и закинул круглый предмет через открытое боковое окно “БМВ” в ноги водителю. В следующее мгновение он уже сбросил, резко уменьшил скорость и отстал, разом потеряв интерес к смертельной погоне.

Даже в салоне Владу был слышен визг шин “БМВ” по сухому асфальту. При резком торможении машину преследователей завернуло, она проскочила перед встречным трейлером и вылетела с асфальта на тонкую осину. Тяжёлым ударом носа легко сломала дерево, подмяла под брюхо крону, и в этот миг её разорвало изнутри взрывом гранаты. Хвост огня метнулся к дороге, чтобы жадно лизнуть задний бок фургона трейлера. На фургоне нечему было загореться, — трейлер миновал пламя, и оно вновь набросилось на то, что ещё минуту назад было источником смертельной опасности для Влада и коротко стриженого, а теперь оставалось позади грудой искорёженного горящего месива. Чёрный мотоциклист между тем нагнал их, но к облегчению Влада пронёсся рядом и стал постепенно удаляться, пока не пропал из виду за неторопливо выехавшим на дорогу сельским комбайном.

3.

Влад только после этого ощутил, что весь покрылся холодным потом, а, спина, казалось, прилипла к рубашке, пиджаку и сидению. Но по внешнему виду его соседа за рулём нельзя было сказать, что тот пережил необычное, из ряда вон выходящее событие. С той же невозмутимой сосредоточенностью он следил за дорогой, подгоняемый желанием поскорее отдалиться от места происшествия, домчаться до её конца и раствориться в лабиринтах начала огромного города. Влад мысленно приписывал ему именно эти намерения, потому что у него-то самого было как раз такое желание. Он нащупал не вполне послушными пальцами носовой платок в кармане брюк, вытянул его и стёр пот с лица, с бровей над глазами.

— Кто были эти кавказцы?

Коротко стриженый водитель молча глянул в его лицо через лобовое зеркальце.

— Что им от меня нужно? — потребовал Влад ответа жёстче, с удовлетворением отмечая, что начинает узнавать собственный голос.

С таким же успехом он мог расспрашивать мумию фараона о нравах Древнего Египта. Вспомнив о дипломате, Влад решительно устроил его на коленях, но сразу убедился, что замки кодовые.

— Три, пять, пять, — произнёс коротко стриженый, будто обращался к дороге, а не к спутнику. Он ясно давал понять, что выполняет чьи-то распоряжения и только.

Влад набрал сказанные ему цифры. Замок тихо щёлкнул. Он приоткрыл верх и уставился на то, что увидел. Внутри дипломата оказались две пачки американских долларов, в каждой одна к одной липли сотенные банкноты; слева от них, к дну был прикреплён кожаный чехол с короткоствольным пистолетом неизвестной ему марки, светлым, с коричневой пластиной на рукояти; а из углового кармашка торчали четыре наполненные патронами обоймы. Он глянул на пистолет, затем вновь на деньги. Всего в пачках было тысяч двадцать.

— Не может быть, — глухо выговорил Влад и потёр ладонью под горлом. Повернул голову к водителю, спросил неуверенно: — Что с братом?! Влез в незаконные дела?

— Это не его дипломат, — невозмутимо возразил коротко стриженый. — Ваш. — И спокойно пояснил: — Ваше оружие и ваши деньги на расходы.

Если бы Владу объявили, что началась мировая война, это изумило бы его меньше, чем услышанное. Он не поверил своим ушам.

— Бред собачий, — ничто иное не приходило на ум. Он разглядывал содержимое дипломата и пытался сообразить, что всё это значило. Через минуту опять перевёл подозрительный, изучающий взгляд на соседа за рулём и рассудительней спросил: — Послушайте... Кто вы, чёрт возьми? Чего от меня хотите?

Невозмутимый молодой человек достал из кармана куртки пискнувший сотовый телефон, скользнул глазами по цветному экрану. На экране было короткое слово, но Влад не успел разобрать, какое. Сунув телефон обратно в карман, его спутник прибавил скорость.

— Придёт время, узнаете.

Ответ был ясный и туманный одновременно.

— А если не захочу участвовать в ваших играх? — проговорил Влад с вызовом.

Коротко стриженый посмотрел на него, впервые после того, как они отъехали от аэропорта. В голубых холодных глазах появилось любопытство новичка лаборанта к подопытному кролику.

— Вы что, не поняли? На вас охотятся. Мы помогаем вам спастись. Шанс небольшой. Но есть.

Влад опешил. Он терялся в догадках.

— С чего вдруг такой альтруизм? — пробормотал он в растерянности. Ему показалось, сидящий за рулём не понял, что означало последнее слово, и он спросил: — Почему мне надо спасаться?

— Пока не знаем. Вам лучше довериться, пока займёмся выяснением причин.

— О, дьявол! — Влад закрыл дипломат, упёрся локтем в его крышку и правой рукой взъерошил причёсанные волосы. — Кто-то хочет убедить, я свихнулся. Но зачем?

Вопрос этот, как и ряд других, повис в тёплом воздухе салона, затем выветрился через приоткрытое окно наружу. Влад уставился на дорогу, но и она ничем не помогала найти ключ к разгадке происходивших вокруг него опасных событий.

— Как тебя зовут? — сказал он вполголоса. Они как раз приближались к проезду под мостом кольцевой дороги. — Хоть на это можешь ответить?

— Меня? — переспросил коротко стриженый водитель. — Можно звать Стасом.

— А ещё. Как ещё можно? Петром? Борисом?

Саркастическая насмешка отскочила от странного незнакомца, как от стенки горох.

— Нет. Называйте лучше Стасом.

— Ну что ж. Имя неплохое, — согласился Влад и качнул головой. Он невольно привыкал к необратимости хода событий, приспосабливался к обстоятельствам, в каких оказался. — Так ты знаком с моим братцем?

— Нет. Это предлог. Я даже не знаю, кто он и где.

— А кто знает?

— Я не главный.

— А кто главный?

— Он тебе скажет, когда сочтёт нужным.

Больше им говорить было не о чем. Стас повернул машину на правое ответвление от большой дороги. Оно плавно увело их к высоким строениям нового спального микрорайона. Вскоре стал виден оставленный возле обочины чёрный мотоцикл. От опушки потрёпанных строителями остатков леса, словно рыцарь, который дал обет до срока не снимать шлема, а лишь иногда приподнимать забрало, неторопливо вышел и зашагал по траве тот самый мужчина в чёрной одежде, который избавил их от преследователей. Он перешагнул через строительный мусор на щебёнку у дороги и застыл, наблюдая, как Стас притормозил и едва не боднул иномаркой зад его мотоцикла.

Не произнеся ни слова, заглушив двигатель машины, Стас уверенно покинул салон, прикрыл дверцу и спокойно отошёл к тому мотоциклисту, явно хорошему знакомому. Влад хотел последовать его примеру, но когда ступил на землю, ему ясно дали понять, он не рассматривался в качестве участника разговора. Мужчина в чёрном глянул в его сторону, пристально, изучая, однако с холодной отчуждённостью, и Влад замер у капота. Он слегка удивился, что лицо под шлемом было закрыто чёрной тканью, не маской даже, а плотно обтягивающей личиной с прорезями для глаз и открытым подбородком. Глаза за прорезями казались серо-карими. Будто закалённые и остуженные в ледяной воде клинки, они зорко следили за ним, не выпускали из виду. С неприязнью он мысленно обозвал мужчину личиноголовым. Он обратился в слух, и ему удавалось услышать первую часть того, что они обсуждали.

— Хорошая работа, — уважительно сказал Стас вместо приветствия.

— То были пешки, — глухо проговорил личиноголовый, неожиданно для Влада используя шахматное сравнение. — Теперь надо ожидать слонов. С ними будет сложней. — И озабочено спросил, как будто разговор шёл про обычную работу: — Они успели запомнить и сообщить твои знаки? — Он глазами указал на передний бампер с прикреплённым автомобильным номером.

— Если нет, мы имеем дело с кретинами.

— Нельзя, чтоб тебя потеряли.

— Они не потеряли, — Стас ответил с уверенностью, которая требовала упомянуть о доказательствах. — За нами хвост.

— Где? — невольно пробормотал Влад и огляделся.

Он ничего подозрительного не обнаружил, а когда повернулся к собеседникам, личиноголовый смотрел на него с откровенной насмешкой, как если бы поймал за непристойным поступком.

— Где? — спросил личиноголовый, повышая голос, но, казалось, чтобы Стас предложил объяснение для третьего сообщника. — Только не надо показывать, что их заметили.

Последняя фраза тоже предназначалась для Влада. Стас без возражений подыграл личиноголовому.

— Они съехали к гаражам, — сказал он громче. — Там виден нос синего "форда".

Влад скосил глаза к гаражам, которые остались метрах в двухстах позади, и точно, на подъездной дорожке к многоэтажному дому заметил выступающий из-за крайнего гаража нос "форда". Между тем оба собеседника, не сговариваясь, отошли на несколько шагов подальше от мотоцикла. Теперь Владу слышалось только невнятное обсуждение чего-то важного для обоих, а отдельные слова, какие улавливал, не выстраивались в предложения, не имели целостного смысла, как редкие уцелевшие куски янтарных украшений ничего не говорят о самой Янтарной комнате. Нахохлившись, зарыв руки в карманы, он догадывался, что они говорили, в том числе, и о нём, и даже не желая знать его мнения на этот счёт, и мрачнел от неопределённых подозрений. Но в то же время в нём зашевелился червь любопытства. Разбуженное любопытство засасывало в трясину вопросов без однозначных ответов, заставляло смиряться с таким своим зависимым от чужых целей положением.

Они обговаривали свои дела неполных пару минут, после чего личиноголовый опустил дымчатое стекло шлема, оседлал мотоцикл и покатил прочь, в город. Стас же быстро вернулся. Однако застыл у приоткрытой дверцы, обождал, пока Влад хмуро посмотрел на порхание бабочек у куста колючек, не спеша уселся в машину. После чего тоже сел за руль и провернул ключ зажигания. Молча подавая пример, он при ускоряющемся движении машины застегнул ремень безопасности.

— Куда едем? — сухо поинтересовался Влад, наблюдая в боковое зеркальце заднего обзора, как синий "форд" задним ходом выехал на дорогу, развернулся и, будто сам по себе, последовал за ними.

Ответ Стаса был кратким и исчерпывающим:

— Вам домой возвращаться опасно. Отвезу на надёжную квартиру.

4.

Облака над западным краем земли как будто обгорели от зарева вселенского пожара. Невидимое больше светило опаляло их бока багряно-красными отсветами, отчего казалось, оно сближалось с землёй и было уже рядом, сразу за горизонтом. Это усиливало настроение тревожного ожидания близкой опасности, она чудилась Владу неотвратимой из-за упорного молчания озабоченного "хвостом" Стаса. Тот намеренно заблудился в улицах жилых кварталов с бессчётными рядами высоких домов. Синий "форд" отстал и исчез, но его сменил зелёный "шевроле", который неотвязно тащился за ними, как муж, выслеживающий неверную жену, непременно желающий узнать место её встречи со своим любовником. Так продолжалось больше часа. Наконец они проехали вдоль короткого бульвара и мимо частью скрытой широкими деревьями школы выехали к только что построенной блочной многоэтажке. Помещения нижнего яруса, будто выложенного из грубо обработанных серых камней, уже приспосабливались под магазинчики, учреждения по ремонту квартир, под фотоателье. Стены жилых ярусов были облицованы блестящей светлой плиткой. В некоторых окнах тех стен горел свет, но дом ещё только обживался, квартиры в нём ещё продавались, на что указывал жёлтый плакат, подвешенный между обращёнными к бульвару застеклёнными балконами.

Стас постепенно уменьшил скорость до пешеходной, на завороте к правому крылу этого дома объехал другую иномарку и узкой дорогой проехал до крайнего подъезда, где остановился. Из ящичка для перчаток он вынул короткоствольный пистолет и, пряча его сзади под куртку, сказал, как предупредил о необходимости быть настороже:

— Выходим.

Влад не знал, что ему делать с дипломатом. Вспомнив, что оставленные в салоне подобные вещи привлекают внимание и часто становятся причиной варварского ограбления машин, всё же решил прихватить с собой. Его спутник включил противоугонную сигнализацию и бросил взгляд на бульвар. "Хвоста" там не виделось. Парадная дверь входа внутрь тёмного подъезда была заперта кодовым электромагнитным замком, но Стас знал код. Боковой лестницей они поднялись на второй этаж, вошли в бледно освещённый единственной лампой дневного света проход к дверям четырёх квартир. Стас подошёл ко второй слева, прислонился к ней ухом, затем отомкнул ключом сложный замок. Он пихнул ногой стальную, на заказ сделанную дверь и настороженно переступил через порог, будто опасался западни молодой, но уже опытный волк. С пистолетом в руке просмотрев стенные шкафы, уборную и ванную, кухню и комнату, он наконец спрятал оружие. После чего пропустил в необжитую прихожую Влада и толчком плеча захлопнул входную дверь.

Квартира обставлялась по-мужски небрежно, без излишеств. Основную мебель свободно разместили в единственной жилой комнате с узорчатыми голубыми обоями. У окна с выходом на балкон к углу приткнули бежевого цвета диван-кровать, а стену напротив скрывала простенькая коричневая стенка, узкий шкаф которой был приоткрыт, в нём на полках разложили стопку постельного белья, полотенце, внизу сложенное одеяло. С потолка свисала белая люстра на одну лампу. Обустройством комната могла удовлетворить разве что приезжих в мегаполис на короткий срок мужчин, у которых были причины не останавливаться в гостиницах. Влад подошёл к окну и глянул в сумеречный внутренний двор. Захламлённое строительным мусором пространство вместе с новостройкой замыкали две безлюдные четырёхэтажные хрущёвки, кое-где с разбитыми окнами. Судя по бытовкам строителей, хрущёвки ожидал снос, а на их месте предполагалось начать закладку основания под какую-то постройку.

Нарочитое звяканье ключей за спиной заставило Влада обернуться. Стас отстегнул от брелка ключ от входного замка и положил на книжную полку стенки.

— Еда на кухне, — предупредил он, оправляя перед куртки. И понизил голос: — Я бы не советовал выходить отсюда до моего возвращенья.

— Уходишь? — не мог скрыть удивления Влад. Недовольный беспокойством в голосе, подавив его, он сдержанней поинтересовался: — Когда вернёшься?

Вместо ответа Стас направился к выходу. Уже у двери приостановился, небрежно заметил:

— Утром заеду. До того времени никого не впускайте. — Затем, уже с многозначительной серьёзностью повторил это предупреждение, как личную просьбу: — Кем бы ни назывались, до утра не впускайте. Даже если услышите мой голос.

Исполнив все возложенные на него обязанности, он, казалось, потерял к Владу какой-либо интерес и, выйдя в проход, тщательно запер нового жильца, толчком плеча удостоверился, что стальная дверь надёжно перекрыла и вход и выход. Когда его шаги удалились, Влад ощутил себя пойманной в клетке глупой птицей. Он схватил ключ с полки стенки, быстро приблизился к входной двери и проверил замок. Смазанный замок отпирался без усилий, и он вздохнул с облегчением. Постояв у двери, подумав, провернул ключ раз, другой, пока не замкнул язычки до упора, и нарочно оставил его торчащим в скважине, чтобы снаружи никто по своей охоте не смог зайти в квартиру. Обезопасившись с этой стороны, он решил главную задачу, и голод стал настойчиво вытеснять из головы все остальные тревоги, как второстепенные и не столь важные.

На кухне он убедился, Стас не соврал. Хозяева квартиры холодильником пока не обзавелись. Однако на простом кухонном столе бока нового электрического чайника касалась такая же новая двухлитровая кастрюля, а из неё торчала пластиковая бутылка с подсолнечным маслом. Рядом с двумя большими кружками лежали килограммовый пакет с овсяными хлопьями "Геркулес", килограммовые пачки соли и сахара и жестяная пёстрая банка с пакетиками индийского чая. На стуле в сумке одноразового использования с изображением универсама оказались батоны, один с печёночным паштетом, другой с копчёным сыром, по буханке чёрного и белого хлеба и несколько бананов. Покупки были сделаны со знакомой Владу небрежностью холостого мужчины, он бы и сам позаботился о госте не лучше. Это обстоятельство возвратило его в обыденный мир привычных забот и представлений и, как ни странно, окончательно развеяло недоверие к обоим сообщникам, молодому Стасу и тому странному мотоциклисту. Он налил в электрический чайник воду из крана и включил автоматический нагрев.

Ко времени, когда вода закипела, он сделал бутерброды с паштетом, с сыром. Опустив в жёлтую кружку пакетик чая, залил её крутым парящим кипятком. Сначала ел быстро, был голоден, потом стал растягивать удовольствие от еды и чаепития, потому что больше нечем было заняться.

Он насытился, когда во дворе стало заметно темнеть. Без оконных занавесей становилось не по себе, будто он был в открытом для обозрения аквариуме. Мысли упорно возвращались к предположению, неизвестные бандиты, которые охотились на него, возможно уже знают, в каком он доме, и всматриваются в окна из мрака заброшенных помещений тех, предназначенных на снос четырёхэтажек. Выключив свет на кухне, он не стал зажигать его в комнате, куда вернулся. Достал из стенки подушку, снял только туфли и завалился на диван. В таком положении его снаружи не могли бы увидеть даже в хороший бинокль. Это успокаивало. Темнота в помещении сгущалась, постепенно размывала потолок и люстру. После сытного ужина мысли стали ленивыми, и все попытки разобраться в том, что произошло за день, ни к чему не приводили. Не было ни одной зацепки, которая огоньком в туннеле потянула бы за собой логическую цепь последовательных выводов. Незаметно для себя он задремал и уснул.

5.

Разбудили его гулкие удары о входную дверь. Он не сразу сообразил, что стальную дверь взламывали, и первым спросонья побуждением было пойти и открыть её. В мгновение ока, как при освещении вспышкой молнии погружённых в ночную мглу окрестностей, он вспомнил события дня, рывком оторвал голову от подушки, рванулся и едва не свалился на пол. Дверной замок с вставленным ключом заскрежетал, будто предупредил, что сможет удерживать неприятеля считанные минуты, а то и меньше. Он живо отыскал туфли, вдруг подумал о пистолете, в ту же секунду схватил дипломат, но код замков вылетел из головы. Лихорадочно прикидывая, что делать, он неосознанно вцепился в ручку дипломата и уставился в дверцу выхода на накрытый лунной тенью дома балкон. Волна тревожного возбуждения и внезапного желания действовать подхватила его, заставила порывисто открыть дверцу и вынесла к ночной прохладе, к чёрным очертаниям строений и бледному сиянию звёзд. Не раздумывая, он бросил дипломат вниз, перевалился за ограждение балкона и спрыгнул. Приземлился он удачно, на подёрнутую травой взрыхлённую землю и сразу кинулся к дипломату, чтобы подхватить его и бежать, куда глаза глядят.

— Стой! — грубо и резко приказал кто-то сзади.

Влад будто уткнулся в невидимую стену и с холодком в глубине сердца подчинился.

— Повернись!.. — распорядился тот же голос. — Медленно!

С дипломатом в руке Влад переступил с ноги на ногу, неуклюже развернулся. И у стены, под нижним чёрным прямоугольником трёхстворчатого окна увидел широкого в кости мужчину средних лет, даже в темноте курчавого и смуглолицего. И внешне похожий на разбойника тот держал его на прицеле короткоствольного пистолета, - Влад различил смертоносный глазок дула, направленного ему прямо в грудь. Мурашки пробежали у него по спине от предчувствия, что при любом подозрительном движении ночной разбойник выстрелит без промедления и без колебаний. Потом возможно и разберётся, что принял его за другого, но для него, Влада, будет уже всё равно. Осталось надеяться, разбойник разглядит, кто перед ним, и убедится в своём заблуждении раньше, чем нажмёт на курок.

Однако этой надежде суждено было расколоться, как упавшей на пол фарфоровой вазе.

— А ходят слухи, тебя нельзя остановить и убить! — с удовлетворением медведя, который залез в улей с мёдом, проговорил целящий, осторожно подступая ближе и ближе. Он отогнул край плаща, отцепил от пояса наручники и бросил в ноги Владу. — Надень-ка на лапы.

— Кому?

Влад задал глупый вопрос без умысла, почти бездумно, потому что его отвлекло крошечное пятно красного света, которое резво скользнуло по стене дома. Разбойник стоял к той части дома спиной и не мог заметить, что пятно замедлило скольжение, запрыгнуло на его затылок и замерло в курчавых волосах, как светляк.

— Даю тебе три секунды, надеть их! — рыкнул он Владу, выразительно указав пистолетом на наручники. — Раз, два...

Хлопок выстрела со стороны четырёхэтажки небрежно прервал его отсчёт. Череп на затылке, где было красное пятно лазерного прицела, хрустнул, как спелый арбуз, и Влад на какое-то мгновение опередил судорожный ответный выстрел пистолета. Он ринулся влево, а пуля ударила по вскинутому для равновесия дипломату, встряхнула край, словно намеревалась вырвать его из руки и унести прочь. Она переоценила свои возможности, ей этого сделать не удалось. Пистолет с огненными вспышками пальнул ещё и ещё раз, но уже взбивая землю перед заваливающимся на живот разбойником. Влад присел, укрыл грудь дипломатом, не в силах понять, что происходит. Широко раскрытыми глазами живо осмотрелся по сторонам в поисках красного пятна. Оно исчезло, и он не знал, где был источник опасности. Голову раздирал вихрь вопросов — почему стреляли?.. в его ль защиту?.. будет ли он следующей жертвой?..

Дикий шум послышался в покинутой им квартире. И без буйного воображения представилась взломанная дверь и нескольких бегущих по помещениям головорезов. Влад растерялся. Не видел, где можно скрыться до их появления на балконе, а убегать к ближайшему углу мрачной заброшенной четырёхэтажки, значит, не успеть пробежать и половины расстояния, оказаться на виду, как на ладони. Но выбора не было, и он в отчаянии запоздало кинулся туда, куда его погнала надежда, с каждым отдающимся в ушах стуком сердца ожидая пальбы и спереди и за спиной.

Сильный взрыв позади оказался неожиданнее стрельбы. Оглушённый и совершенно растерянный он упал на траву и втоптанную в землю россыпь гравия и неосознанно оглянулся. Окна квартиры, из которой он бежал, на глазах посыпались, разлетались мелкими осколками, выпуская наружу огненный вихрь. Как зачарованный буйством пламени, которое пожирало в квартире головорезов, один из которых вывалился к балкону и с огнём на плаще заметался у ограждения, он не замечал, что творилось вокруг. Не увидел и того, как в первом ярусе ближайшей хрущёвки, мгновение опершись о перекошенную раму, из черного зева оконного проёма легко спрыгнул мужчина с чёрной личиной на голове и, удерживая в левой руке короткоствольное ружьё с отключённым лазерным прицелом, быстрой перебежкой бесшумно очутился рядом.

— Вставай! — негромкий и властный приказ над головой прозвучал для Влада неожиданно и заставил вздрогнуть.

Сначала он уткнулся взглядом на чёрные ботинки и заправленные в них тонкие, но очень плотные штаны, затем сильная рука схватила его за шиворот и помогла живо подняться на ноги. Личиноголовый не дал ему ни секунды, чтобы прийти в себя от пережитых впечатлений, подтолкнул в спину и подал личный пример, вырвался на шаг вперёд, побежал к застылым очертаниям легковых машин сбоку дома.

— Это... — задыхаясь на бегу, выговорил Влад, — граната?

Они подбежали к мотоциклу с висящим на руле шлемом. Личиноголовый впихнул ружьё в чёрный кожаный чехол, закрепил чехол за спиной и перекинул ногу через седло. Влад уселся сзади, у живота неудобно пристроил дипломат.

— Это граната? — упрямо, как будто от этого зависела вера в собственный рассудок, повторил он дрожащим от напряжения и частого дыхания голосом. — Не видел... кто её бросил.

— Радиоуправляемая взрывчатка, — наконец сдержанно отозвался личиноголовый и надел шлем.

— Где...? Где она была? Я не видел?.. — растерянно пробормотал Влад.

Личиноголовый опять посчитал нужным ответить:

— В диван-кровати и в люстре.

Влада передёрнуло, когда он сообразил, - спал на взрывчатке. Все остальные переживания как-то сразу потускнели, отпустили его чувства и мысли.

Мотоцикл затарахтел и сорвался с места, пешеходной дорожкой, подъездной улочкой устремился прочь, скрываясь между давно обжитыми строениями. Вскоре они вылетели к перекрёстку через сверкающий вывесками и разнообразными витринами проспект Профсоюзов, за ним опять нырнули в тени густых шапок деревьев безлюдных улиц и переулков. Совершая многочисленные повороты и объезды, они упорно направлялись в сторону тёмных шпилей зданий университета. Когда скорость увеличивалась, их обветривало ночной прохладой, и за время поездки к Владу постепенно возвращалось здравомыслие. Он невольно сравнил себя с личиноголовым. Почти одного роста, да и телосложением не отличались. А вот сопоставление жизненной силы и волевой целеустремлённости было намного не в его пользу. Зачем же он так нужен этому человеку и его сообщнику Стасу и в какую ещё передрягу они хотят его втянуть? Спрашивать бесполезно, это он понял. Надо было до всего додумывать самому; может оказаться, от этого зависит его жизнь.

6.

Личиноголовый хорошо знал, куда ехал, он даже не глянул на угловой указатель с названием улицы, когда сворачивал и остановил мотоцикл у почты сбоку магазина, оба фасадных входа которого были закрыты железными дверями. Кроны старых деревьев со всех сторон нависали над крышей недавно обновлённого магазин. Будто защищали яркие витрины от высоких жилых строений округи, которые глазницами сотен окон всматривались в залы за большими стёклами, где всё таинственно освещалось лишёнными жизненных красок потолочными лампами.

Сняв шлем, как на рог, повесив его на руль, личиноголовый молча встал с седла, высвободил ногу и осмотрелся.

— Надо позвонить, — предупредил он Влада, после чего направился к козырьку с таксофоном.

Под козырьком было темно, и номер он набрал по памяти. О чём он говорил, разобрать Владу не удавалось, - не снимая перчатки, личиноголовый раковиной ладони прикрыл рот и микрофон от посторонних звуков. Разговор продолжался недолго и, судя по всему, был предельно деловым.

Возвращаясь к мотоциклу, личиноголовый движением руки высвободил скрытые рукавом кожанки часы, нажал кнопку подсветки и показал циферблат Владу.

— Почти четверть одиннадцатого, — сказал он глухим голосом, в котором нельзя было угадать подлинных чувств. — Я вызвал такси на одиннадцать… вряд ли приедет раньше. Подъедет к тому дому, — он рукой указал на серый торец обжитого блочного строения. — Ты сейчас пойдёшь туда, во втором подъезде поднимешься на четвёртый этаж. Позвонишь в квартиру сорок шесть. Тебе откроет девушка. Красивая девушка, — резким замечанием он как бы отметал попытки любых возражений. — Отвезёшь её в ночной танцевальный клуб, — и он протянул карточку-визитку, с единственной, витиеватой надписью названия клуба. — Ей надо развлечься.

Не шевельнув и пальцем, Влад продолжал сидеть на заднем сидении и лихорадочно соображал, что за подвох ему устраивают на этот раз. На прямой вопрос ответа не получишь, это он видел по проявлениям нетерпения личиноголового. Но хотелось заставить считаться с собой и выяснить хоть что-нибудь.

— Застреленный тобой был "слоном"? — растягивая слова, спросил он с откровенно показываемым намерением воспользоваться случаем, когда нужен личиноголовому.

Тот вроде не сразу догадался, что Влад перешёл на его же шахматные сравнения, которые использовались накануне вечером в придорожном разговоре со Стасом. Потом хмыкнул и качнул головой в подтвержденье.

— Слоном, — согласился он. И напомнил: — Я спасал тебя.

— Ладно. Оставим в стороне вопрос, почему вообще понадобилось меня спасать, — Влад удивился своему спокойствию. — А теперь? Теперь должны появиться "кони"?

Личиноголовый будто впервые увидел в нем что-то, достойное любопытства.

— Думаю, так и будет, — сказал он вполголоса, разглядывая его с серьёзным вниманием.

— И чем же они опаснее "слонов"? — поинтересовался Влад и слез с седла на асфальт дорожки.

— Они? — переспросил личиноголовый, подавляя в себе нетерпение. — А как конь убирает противника с доски? Избегая лобовых нападений.

Обезоруженный такой откровенностью, Влад сунул руку в левый карман пиджака, нащупал носовой платок, но не стал его вытаскивать.

— И девушка имеет к этому отношение?

Личиноголовый ответил не сразу, но и не затягивал ответ.

— Нет, — сказал он кратко. И посчитал нужным добавить: — Она хорошая девушка.

— Поэтому её, как меня, вроде пешки втягивают в непонятную смертельную опасность. Не так ли?

На мгновение Влад испугался собеседника. Он не успел дёрнуться в сторону и сбросить со своего плеча его цепкие, как когти ястреба, пальцы; они сжались, и он скрипнул зубами от пронзительной боли. Пальцы медленно разжались, как только он смирился, что не может вырваться.

— Послушай, — голос личиноголового стал холодным и сухим. — Всё гораздо серьёзней, чем ты способен представить. Нет времени объяснять. Да сомневаюсь, поверишь. Мы вынуждены идти на такие меры. — При последнем слове он слегка встряхнул Влада. После чего отпустил и вновь невозмутимо сказал: — Не заставляй её ждать. — И сунул ему в нагрудный карман пиджака карточку с названием клуба. — Иди!

Потирая онемелое плечо, Влад непослушной рукой подхватил дипломат с сидения, шагнул к указанному дому. Но через шаг приостановился.

— Что с моим братом? — сказал он, ясно показывая решимость не двинуться с места, пока не получит ответ.

— С кем? — Личиноголовый, казалось, удивился. — А-а, с ним, — вспомнил он, как о чём-то случайном. — С ним всё в порядке. — Влад продолжал стоять, и он пояснил: — Нужен был повод вызвать тебя в аэропорт. Что ещё?

— Твой напарник сказал — главный знает о моём брате. Значит, ты "главный"?

Не дав ему возможность ответить, Влад зашагал к торцу жилого строения.

Обойдя кустарник возле угла дома, он ещё с дорожки увидал, - остеклённая дверь второго подъезда немного приоткрыта. Сбоку двери оказался кодовый замок, но будто нарочно отключенный. Личиноголовый знал об этом, иначе сказал бы, как действовать для преодоления такого препятствия. Влад настороженно зашёл внутрь подъезда, освещаемого тусклым отсветом единственной лампы, которую скрывал угол опорной стены. Лампа горела там, где в подобных домах был лифт. Тень стены погружала подход к лестнице в мрачный полумрак, и, напрягая слух, нигде не слыша подозрительных звуков, Влад на всякий случай тихо набрал цифры на замках дипломата, распахнул его и из чехла вынул пистолет. Отец когда-то учил его владеть самым разным оружием. Он проверил обойму, затем, как на его глазах делал Стас, спрятал пистолет сзади под ремень и оправил пиджак. Затем ступил на короткую лестницу, которая вела к площадке первого яруса. Там не было ни души. Немного успокоенный этим он лифтом поднялся на четвёртый этаж. Двери по обе стороны от выхода из лифта были обиты коричневым дерматином. Он бесшумно, вслушиваясь в тишину, потоптал площадку, глянул на верхний лестничный пролёт и затем на ведущий вниз, где был откидной ковш мусоропровода, потом только, как охотник у засады людоедов, мягко подступил к двери с медными цифрами "46".

Кнопка звонка цвета слоновой кости мягко уступила нажатию указательным пальцем, и за дверью раздалось приглушённое "блям-блям". Пока он раздумывал, нажать ли кнопку повторно, с той стороны послышались лёгкие шаги. Они остановились, кто-то посмотрел в глазок, — точка света в нём исчезла, — и со щелчком замка дверь очень уж доверчиво раскрылась внутрь прихожей, которая освещалась из другого помещения. Свет косо падал только на заднюю часть вешалки. Обрамлённое прямыми, ниспадающими до плеч волосами лицо высокой девушки за порогом было затемнённым, и сначала взгляд Влада скользнул к угадываемым под коротким халатом очертаниям стройного и гибкого тела с холмиками высокой груди.

— У меня как раз перегорела лампочка, — воскликнула девушка живым, приятным голосом. — Пока соберусь, пожалуйста, замените на новую. Ах, да! Мы же договорились, перешли на ты.

Она отступила, доверчиво приглашая войти. От растерянности Влад шагнул в прихожую, и девушка сама закрыла дверь, обдав его запахом нежных духов и обмахнув щеку шелковистыми каштановыми волосами. Она его явно принимала за кого-то другого с похожей внешностью. И тут Влад сообразил, именно на этом строился расчёт личиноголового.

— Разуйся! — Она присела на корточки у вешалки, из глубины тумбы с обувью вытащила мужские тапочки, которые были среди женских туфель и босоножек случайными белыми воронами в чужом гнезде. Было видно, этими тапочками пользовались лишь гости.

Одежда в прихожей тоже подсказывала, здесь жили две женщины. Синий плащ в углу вешалки мог быть только плащом зрелой матроны, и часть обуви никак нельзя было представить на ногах этой девушки. Влад чувствовал себя дурак дураком. Он не был готов к такому повороту событий и клял себя, что не догадался спросить её имя у личиноголового. Не узнал и то, под каким именем должен с ней общаться.

Хорошо, ей пока было не до разговоров. Она вышла на кухню. Там подвигала ящиком стола и быстро вернулась в прихожую с мягкой табуреткой в руках, поставила её под закреплённым на потолке одноламповым светильником. Затем из кармана халата выложила на табуретку новую лампочку.

— А я переоденусь, — сказала она, прошла через гостиную и закрылась, по всей видимости, в спальне.

Лампочку Влад заменил быстро. Щёлкнув выключателем, убедился, светильник загорелся, и уже с надеждой обнаружить сведения об этой девушке, тихо вошёл в просторную гостиную с тёплыми обоями и мебелью в серо-вишнёвых тонах. Пока она переодевалась в спальне, первым делом просмотрел открытые для обзора полки в резной стенке. На самой верхней пестрели глянцевыми обложками дорогие альбомы разных художников и каталоги крупнейших выставочных музеев мира. Среди альбомов могли оказаться подарочные, и он наугад снял крайний слева. Альбом работ Веласкеса оказался неподписанным, и он достал следующий, толстый путеводитель по Русскому музею. Из путеводителя вывалилась цветная фотография, с вращением в воздухе упала на мягкий ковёр, обратной, исписанной стороной кверху. Влад подобрал фотографию, воровато прочитал все четыре написанные второпях большими буквами строчки.

" Мамочка!!! Это мы с Сашей. Он любит меня. Я люблю его. Целую, твоя Рита."

Бумага была хорошей, с водяными знаками фирмы "Ксерокс". Он перевернул её, глянул на моментальный снимок. Греческие вывески на старых зданиях пронизанной солнцем улочки перемежались с английскими, а высокий русоволосый парень студенческого возраста в белой майке и синих джинсах остановился на углу, небрежно обнимал так же одетую счастливо весёлую девушку, очевидно, сокурсницу. Влад живо вложил фотографию между глянцевыми страницами и вернул путеводитель на место. Впустившая его в квартиру девушка была заметно взрослей и женственней изображенной на снимке, но там была несомненно она и снималась не так давно, года два-три назад. Теперь он знал, как её зовут, и у него отлегло от сердца. Лучше уж десять раз забыть собственное имя, чем имя девушки, если не хочешь попасть в неприятное положение живого угря на сковороде.

— У тебя есть девушка? — послышалось из спальни.

Влад на мгновенье растерялся.

— Девушка? Нет… — И с внезапным чувством облегчения признался: — Давно нет.

Она появилась из спальни, в которой Влад успел заметить атласный пуф напротив зеркала и край тахты, и прикрыла дверь. Если её намерением было произвести впечатление на гостя, то она добилась несомненного успеха. В полумраке слабо освещённой прихожей Влад не в полной мере оценил, как она ему понравилась. Теперь же, в ярком свете в гостиной зелёные глаза изумрудного оттенка искрились желанием шаловливо рассмеяться, оживили смуглое лицо с ямочками в углах упругих, красиво очерченных губ, по бокам прикрытое расчёсанными рядами шелковистых волос, которые переливались при движениях головы. Халат заменили бежевая узорчатая блузка с кремовым галстуком и коричневая вечерняя юбка ниже колен, которая открывала любопытным взорам подвижные лёгкие ноги.

— Ну что? — Она упёрла руки в бёдра, вскинула голову и кокетливо выставила правую ногу на носок тёмно-коричневой туфли с кожаной пряжкой. — В этом я нравлюсь больше, чем в униформе стюардессы?

Влад сухо кашлянул и мотнул головой.

— Определённо! — пробормотал он, руками обрисовывая очертания её фигуры. – И в целом, и по частям.

Девушка прикрыла рот ладонью и прыснула со смеху. Затем лицо вдруг напряглось, на нём отразилась тень болезненного воспоминания.

— Ты что подумал? — сквозь затихающий, становящийся вымученным смех выговорила она. — Я легкомысленная дура? — И не желая знать ответа, принялась объяснять: — Можешь не верить, но я впервые так развеселилась с конца апреля. — Затем, дёрнув плечом, она гордо продолжила холодным, чуть злым голосом: — Меня бросил парень, женился на другой. Я поэтому стала стюардессой. Чтобы улетать и быть подальше... Вот так!

Влад отвёл глаза к ковру и изогнутой ножке круглого стола. Он не хотел выдать личной заинтересованности в том, что услышал. Но сделал твёрдый вывод:

— Твой парень совершенный, полный кретин.

— Бывший… Он ушёл к деньгам, — она оборвала этим резким объяснением больную для неё тему, зябко поёжилась и стала серьёзной, даже слишком серьёзной. — Я просто предупредила. А то подумаешь ещё... Второй раз встречаемся, а я уже веду себя, как... гулящая девка, готовая наброситься на любого мужика.

— Я не об этом подумал. — Влад сделал неопределённый жест рукой и признался: — Выйди ты замуж, мы б не познакомились. Кажется, я доволен, что вы расстались.

— Да? — будто слушая его краем уха, она указала пальцем с розовым лаком на ногте в сторону дипломата, оставленного у ножки кресла, которое спинкой отгибало занавесь у окна. — Ты всегда ходишь на свиданья с дырявым дипломатом? Что в нём такого ценного? Его можно открыть?

С того места, откуда она смотрела, вмятина от пули, действительно, могла показаться круглой пробоиной. Влад не стал возражать, положил дипломат на стол и раскрыл. Девушка уставилась на деньги, на запасные обоймы к пистолету.

— Твои? — удивилась она и глянула на него так, словно хотела разглядеть заново, как следует. — Зачем..?

Влад хотел соврать, но пожал плечами.

— Не знаю, — поддался он внезапному желанию довериться этой девушке. — Я попал в странную историю. — Она слушала с явным вниманием, что вдохновляло его продолжить: — Можно сказать, меня подхватило горным потоком, а я не в силах выбраться… и не знаю, что делать...

Он вдруг смолк и отвёл взгляд. В готовом вырваться объяснении будет невольное признание, он не тот, за кого ею принимается. Опасение напугать и оттолкнуть девушку вернуло его на землю, к тому, ради чего он был послал личиноголовым.

— Это связано с другой женщиной? — ни то спросила, ни то объявила Рита.

— Нет, — он мотнул головой. — Это не связано с другой женщиной.

— Скажи ты «Да», никуда бы с тобой не пошла. — Она прикусила нижнюю губу, и порозовевшие щёки тронула виноватая улыбка. — Думаешь, какая ж я стерва?

Влад забрал из одной пачки денег сто долларов, убрал их во внутренний карман пиджака, где были полученные за вёрстку газеты рубли. После чего закрыл дипломат.

— Тебе не повезло с парнем. Но не все же мужики такие, как он.

Рита привычным жестом поправила волосы с правой щеки за ухо.

— Я не хотела тебя обидеть, — сказала она просто. — Ты не знаешь... Иногда вечером страшно оставаться одной.

Это признание тронуло Влада.

— Ты не обидела. — И он свернул беседу в другое русло, не такое опасное подводными рифами неожиданных откровений. — А где твоя мать?

— На даче. С её младшей сестрой, моей тётей. — Рита включила музыкальный центр на полке стенки, выбрала с боковой полки компакт-диск и вставила в гнездо. Оживляясь от музыкального ритма, она повернулась. — Мне уже хочется танцевать.

Влад мысленно искал удобный предлог для расспросов о своём двойнике. Чаепитие могло создать подходящий настрой.

— А я не откажусь от чая, крепкого, если можно, — сказал он, повышая голос, чтобы быть услышанным.

Однако едва Рита вышла на кухню, у подъезда раздался приглушённый звуковой сигнал подъезжающего автомобиля. Влад глянул на настенные часы. Ещё не было одиннадцати, а личиноголовый сказал, такси будет не раньше. В прихожей зазвонил настенный телефон. Но Рита включила громкую связь другой трубки на кухне. Водитель такси говорил по сотовому. Он как будто заставлял себя быть непривычно вежливым, заученно объяснил, ему надо к жене в больницу, и он приехал немного раньше, просит не задерживать его.

7.

Жёлтое такси ждало их напротив подъезда. Оба устроились на задних сидениях, и Влад сказал широкоплечему водителю в чёрной кепке, куда ехать. Такси сразу сорвалось с места и миновало отделение почты сбоку магазина, но сколько Влад не всматривался, облика мотоцикла и личиноголового нигде не обнаруживал. Наконец, когда выехали на широкую ночную улицу и свернули возле остановки автобуса, он заметил светляк единственной фары, который продвигался много позади такси. Светляк пропадал за домами и появлялся снова, но не приближался, будто хитрая и опытная легавая не теряла след зверя, но и не хотела вспугнуть его раньше времени.

Влад наклонился к девушке, к запаху приятных духов, отметив про себя, что тёмно-коричневая куртка из тонкой кожи ей к лицу, впрочем, как и всё остальное.

— Скажи. Я не очень отличаюсь от... Ну, от того, каким был, когда знакомился?

Трудно было решить, восприняла она вопрос серьёзно или только сделала вид, что не удивилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Голос, например. Поведение.

— Я сразу поняла, ты притворялся. У тебя забавно получалось изображать крутого мужчину с простуженным горлом. А что?

— Так. Ничего. Ничего существенного, — заверил он, испытывая внезапное желание обнять девушку. — У тебя очень красивая шея.

— Правда? — отстраняясь, она с благодарной улыбкой поправила причёску.

— Зачем мне врать? — Он глянул назад и убедился, что светляк фары повернул следом. — И что? Я сразу внушил доверие? Ну… Ты же согласилась так поздно отправиться развлечься.

— В самолёте ты в этом не сомневался, — возразила она насмешливо. — Что за странные расспросы?

Ему хотелось разузнать у девушки именно о том, как неизвестный двойник вёл себя в самолёте. Мысленно выискивая правдоподобное и убедительное объяснение для продолжения разговора в таком направлении, он скользнул взглядом вперёд и вдруг понял, свернули они ни к центру.

— Эй? — повышая голос, обратился он в спину водителю. — Мы правильно едем?

Рита тоже посмотрела в окна.

— Надо в обратную сторону, — сказала она водителю, словно он невольно ошибся.

Змеиный шип в спинках передних сидений показался необъяснимым, пока две аэрозольные струи не прыснули им в лица. Девушка испуганно откинулась и тихо ахнула. Влад же сделал попытку защититься раскрытыми ладонями, надавил ими на источник струи. Но было поздно, расслабляющая вялость неудержимой волной распространялась по телу и захлестнула голову, а руки сами собой безвольно опустились к ногам. Однако сознание он не терял. Просто видел и слышал всё с притуплёнными чувствами, а мысли разбрелись, как овцы без пастуха в горах, то теряясь за кряжами, то появляясь порознь и в разных местах. Время перестало иметь всякое значение, и он бессмысленно наблюдал, как водитель прижал к лицу прозрачный респиратор и опустил боковое окно, в которое ворвался холодный сквозняк. Почти безучастно, долго он приходил к выводу, что с девушкой творилось то же самое: поворот головы позволял слева видеть её бледное лицо, подол и колени, и они стали какими-то безвольными, словно безжизненными. Между тем многоквартирные дома и бетонные заборы по бокам шоссе сменились деревьями парка, и водитель затормозил у развилки рядом с перемигиванием красных и белых огней, которые оказались задними сигнальными огнями чёрной "БМВ". Как призрак, безликий мужчина в лёгком длинном плаще и шляпе вышел из чёрного автомобиля, широкими уверенными шагами приблизился к такси. Он без объяснений раскрыл дверцу, подхватил Риту, унёс и усадил в ту машину. После чего "БМВ" сразу покатила прочь боковой дорогой.

Таксист убрал респиратор с лица на боковое сиденье и опять поехал вперёд прежним направлением. Но он что-то заметил, стал беспокойно поглядывать на зеркальце заднего обзора. Скорость возрастала, деревья замелькали и слились в кажущиеся сплошными мрачные стены. Машина вдруг начала сближаться с одной такой стеной, её швырнуло из стороны в сторону, и беспомощного Влада встряхнуло, словно куклу. Его ничуть не удивило и не обеспокоило, что они вылетели с дороги и врезались в заросли кустов, переломили ударом несколько берёзок и с замедлением скорости напоролись на ствол старой липы. От резкой остановки лоб стукнулся о спинку переднего сидения, затем тело оттолкнуло назад, и он вяло отметил, что нос такси задрался к верхушкам леса, плавно накренился влево и застыл в неестественном положении.

Будто сквозь толстые наушники донёсся скрипучий лязг распахиваемой дверцы. Она поддалась не сразу, затем чьи-то сильные руки вытащили его из салона наружу, оттащили и положили на спину. В виду ночного и местами звёздного неба над ним склонился облик мужчины в угольно-чёрном шлеме. Стекло забрала шлема было приподнято, но личина оставалась на лице, похожая на кожу гориллы. Сначала мужчина сделал ему укол и с помощью искусственного дыхания заставил дышать глубоко, заглатывать в лёгкие прохладный свежий воздух. Затем хлёсткие удары по щекам, как бы изгоняли из головы и тела злого духа. Влад стал приходить в себя. Наконец, смог поднять руку, защищаясь от жёстких и становящихся болезненными ударов. Они прекратились.

— Дыши глубже, — резко распорядился личиноголовый.

Влад покорно последовал этому совету, медленно перевалился на левое плечо и подавил тошноту. Но тошнота опять нахлынула, его вырвало. Под ним была трава, и он погладил щетину стеблей, испытывая слабое удовольствие от возвращения чувствительности к правой ладони. Когда удалось повернуть голову на невнятный голос, рваные лохмотья заднего колеса разбитой машины помогли ему вполне осмысленно сообразить, что личиноголовый нагнал такси и не смог заставить водителя остановиться, выстрелил в это колёсо, из-за чего такси сорвалось в обочину. На лбу заныла ссадина. Он потрогал её, и на пальце остался тёмный след пятна крови. Ты, приятель, везунчик и дёшево отделался, как будто внушил ему мысль некто бестелесный и безымянный. Влад уже вполне осмысленно убедился в этом, когда догадался, что водителю пришлось гораздо хуже и что тот потерял сознание. Личиноголовый, словно куклу, отволок водителя от искореженной машины к корявому вязу и рывком прислонил спиной к тёмному стволу. Одного хлёсткого удара по щеке было достаточно, чтобы водитель затряс головой и резко её вскинул, зло уставился на того, кто посмел так с ним обращаться. Влад ждал его матерной ругани, но расслышал знакомый глуховатый голос личиноголового, который, приседая на корточки, повторил тихий, властный вопрос.

— Куда её повезли?

— Да пошёл ты! — сипло огрызнулся водитель нетвёрдым голосом мужчины лет тридцати и вдруг рванулся правой рукой к кобуре под свободной курткой.

Влад слегка вздрогнул от неожиданного хлопка пистолета с глушителем. Водитель сглотнул стон, вместо кобуры схватился за бедро и даже в темноте заметно побелел.

— Так куда её повезли?

Личиноголовый приставил дуло удлинённого глушителем пистолета к другому бедру допрашиваемого.

— Доберусь до тебя сволочь! — сквозь стиснутые зубы прорычал водитель, и дёрнулся от второго хлопка. Вместе со стоном на лице его проступили капли пота.

Дуло пистолета неторопливо переместилась к его левому предплечью.

— Ладно, — раздался срывающийся в хрип сиплый голос.

Что он прошептал, Влад не расслышал. Поднимаясь на нетвёрдые ноги, Влад мысленно определил для себя личиноголового, как способного на всё ради какой-то непонятной высшей цели, которая оправдывала любые средства, даже такой допрос. Он понял наконец — тот был из какого-то иного мира.

Личиноголовый выдернул из кобуры под курткой водителя короткоствольный пистолет, встал и посоветовал:

— Разорви рубашку, перевяжись.

Не обращая внимания на злобное ответное мычание, отбросил чужой пистолет в кусты у перевёрнутой машины, свой же спрятал под кожанку. Он вернулся к Владу и, минуя его, кратко распорядился:

— Пошли!

— У него сотовый… телефон, — с усилием выговорил слова, предупредил Влад.

— Я проверил, — тихо отозвался личиноголовый. — Разбился в машине.

Они вышли на дорогу, уселись на мотоцикл. Двигатель заурчал утробно, разбуженным сторожевым псом, и мотоцикл, словно по собственной охоте, развернулся по всей ширине дорожной полосы и, быстро набирая скорость, понёсся с ними в обратную сторону.

8.

К полуночи городская жизнь разделилась на два мира. В спальных районах воцарялись усталые сон и безмолвие, там даже дорожные светильники как будто погружались в дремоту. А вот ближе к центру столицы отдельные места становились похожими на тайные сборища нечистой силы, на шабаши во всевозможных строениях, которые снаружи фасадов ярко освещались разноцветными огнями. Уже при приближении к ним пробуждались смутные чувства и волнения, неизъяснимое любопытство неудержимо влекло заглянуть туда хоть на минуту.

Проехав мимо одного из таких мест вблизи Садового Кольца, личиноголовый через квартал от него завернул в тихий короткий переулок. Потом свернул вправо и другим тёмным переулком с уменьшением скорости подкатил к арочному въезду сбоку здания конца девятнадцатого века. За въездом просматривались дворик и мусорные баки, которые придавали тесно окружающим строениям вид брюха окаменелого чудища. Он вырулил сначала в этот въезд, затем объехал баки и повернул в следующий двор со сквером, с песочной площадкой для детей, с качелями и вырезанным из дерева бородатым стариком. Укоризненная тишина заставила личиноголового быстро утихомирить мотоцикл, по инерции подкатить внутрь серой тени от пятиярусного старого здания. Здание было с чёрными окнами, с поднятой к уровню второго яруса строительной люлькой и облеплялось лесами, очевидно, подготавливалось к основательной перестройке.

— Оружие есть? — оперся ногами в землю и выпрямился в седле личиноголовый. Говорил он вполголоса, словно заговорщик. Он отпустил руль, но не проявил намерения снять шлем.

Влад колебался секунду. Затем нащупал за спиной у пояса рукоять пистолета. Высвободил пистолет и отдал через плечо сообщнику, отметив про себя, что винтовки с лазерным прицелом при нём уже не оказалось. Личиноголовый спрятал пистолет под куртку и подробно разъяснил его задачу:

— Обойдёшь сейчас квартал и зайдёшь в ночной клуб "Лабиринт Минотавра". Ты видел, где проехали мимо основного входа. В самом помещении сразу же привлеки внимание охраны и свидетелей. Лучше, если свидетелей будет много. Когда к тебе подойдут и предложат отойти для переговоров о девушке, требуй сначала увидеться с ней. Вопросы есть?

Влад потрогал ссадину на лбу. Она зудела, но больше не кровоточила.

— Один, — сказал он тихо. — Почему она уверена, знакома со мной? Кто-то из твоих сообщников похож на меня?

Ему показалось, личиноголовый под шлемом поморщился такому вопросу, как заданному не вовремя и не по существу дела.

— Да — ответ прозвучал так, будто откровенность должна была помочь быстрее покончить с лишними разговорами.

— Откуда ты её знаешь?

— Сейчас некогда, в другой раз, — в голосе личиноголового прозвучало нетерпение.

Влад сделал вид, что не заметил недовольства собеседника, и невозмутимо спросил о том, что ему надо было выяснить:

— Она тебя знает?

— Н-нет. — Личиноголовый твёрдо подавил неуверенное начало ответа, как самка намерение детёныша высунуться из гнезда. — Всё?

— Не очень-то верится, — признался Влад. — Ладно. Спишем это на мою мнительность. Последний вопрос. Ты ведь знал, такси будет ловушкой и мы не попадём в танцклуб, в который ты нас направил.

Личиноголовый едва сдержался от резкого замечания.

— Она уже попала в этот клуб, — возразил он, оборачиваясь к нему головой и обтягиваемыми курткой мускулистыми плечами.

— Благодаря твоим врагам.

— Они и её враги. И твои тоже. Но ты этого не хочешь понять. Я терплю твою глупость, я обязан ... — он оборвал себя на полуслове. — Поторопись, её станут допрашивать.

Влад на секунду опешил, он и не думал об этом.

— Почему будут допрашивать? — спросил он обеспокоено. У него исчезла прежняя уверенность в необходимости сейчас же, не сходя с места, расставить все точки над i.

— Если решат, она заодно с нами...

Влад не мог не признать, что поведение тех, кто похищали его и девушку, доказывало, они не станут церемониться со своей пленницей.

— Я сделаю, что ты сказал. Но только ради этой девушки... — Он слез с нагретого ягодицами седла и не сдержал укоризненного вывода: — Не следовало её втягивать.

Ни слова больше не говоря, он направился к арке, под которой они минуту назад проехали во двор. Он вышел в переулок, узкой пешеходной дорожкой быстро дошёл до угла здания и ещё ускорил шаг, направляясь к Садовому Кольцу кратчайшим, как ему представлялось, путём. Наконец справа увидел сияние огней нужного ему ночного заведения. Прежде бывать в нём не доводилось, и пока он приближался к входу, оно поглотило двух подброшенных на иномарке длинноногих и крашенных блондинок с короткими юбками, по виду красивых, но вульгарных и глуповатых, чем-то напоминающих исхудалых от блудливости кошек.

Заплатив за вход, он подавил волнение и прошёл через небольшой вестибюль, с одной стороны которого пустела раздевалка, а с другой — он видел себя идущим в ряде вправленных в стены тёмных зеркал. Его губы непроизвольно скривила усмешка от собственного вида, растрёпанного, как у взявшей след гончей. Укорачивая и замедляя шаги, он отряхнулся и одёрнул верхнюю одежду, ладонью пригладил волосы и расправил плечи.

Напоминая зев пещеры, арочный проход увлекал в полумрак. Наряженный в одеяния древнегреческого воина белолицый парень со спортивным телосложением пропустил Влада к подобию лабиринта, из которого доносились звуки ритмичной музыки и плясок, тянуло парами выпивки, запахами пота, дезодорантов, одеколонов и духов, сигаретного дыма. С каждым поворотом связь с тем, что оставалось позади, словно ослабевала, а звуки и запахи усиливались, и, наконец, Влад очутился в нескольких шагах от нитей лазерного занавеса, за которым различался просторный каменный зал. Воздух там пронизывался пульсирующими световыми бликами и сотрясался волнами жёстких ритмов. Разноцветные лучи распарывали и тут же сшивали полумрак, намеренно привлекая взгляд к полукруглой сцене, где за спиной подвижного и кажущегося взмыленным жеребцом смуглого певца две почти обнажённые девицы и мужчина с широким торсом, в блестящих чёрных штанах и с мордой быка на голове вытворяли что-то вроде танца живота. В углублениях боковых стен полумрак укрывал столы и сидящих, оттуда к толпе танцующих присоединялись, а из толпы туда исчезали молодые люди.

Собственное любопытство оказалось для Влада менее продолжительным, чем ожидал. Намеренно раздавая неуклюжие толчки и извинения, которые должны были запомниться и в случае чего обеспечить свидетелей его появлению в этом месте, он пробрался мимо танцующих к углу зала, где была неприметная приоткрытая дверь служебного выхода. Остановился он рядом с двумя рослыми, и видом похожими на вышибал парнями охраны. Один на мгновение задержал холодный голубоглазый взор на его лице, отвернулся к уху напарника и о чём-то предупредил. После чего, словно на то не было особой причины, неспешно отступил в сторону и повернулся спиной к Владу, поднёс к губам микрофон переговорного устройства. Напарник его тем временем стал явно уделять новому гостю ночного заведения предпочтительное внимание.

Влада ждали. Не прошло и минуты, как из служебного бокового прохода к ним вышел крупный и широкоплечий представитель профессии, которая угадывалась с первого взгляда. Среднего возраста телохранитель, на восточном татарском лице которого выделялся рваный шрам внизу подбородка уставился немигающим взором, пронзал им Влада, не замечая, не желая замечать никого другого. Поступь его была тяжёлой, вышагивал он вразвалку, и свободные штаны и пиджак не позволяли сказать точно, полнел он или скрывал выпуклые мышцы груди и живота. Он встал с широко расставленными ногами в трёх шагах напротив, и у Влада по спине пробежал неприятный холодок. Чтобы подавить неприятный страх, Влад сам перешёл в словесное наступление.

— Мне нужна девушка, — повышая голос из-за музыкального шума и надрывного пения исполнителя, сказал он с твёрдостью, какой в себе никак не ожидал.

Телохранитель, по-видимому, заранее приготовился к чему-то подобному.

— Пошли, — так же громко проговорил он, не спуская с него глаз, оценивая каждое его движение. Не глянув на охранников порядка, он обратился к обоим. — Один пойдёт с нами.

— Нет! — решительно возразил голубоглазый, и словно неуверенный, что его верно поняли, движением головы подтвердил отказ подчиняться. — Нам дали чёткие указания. Помогаем только информацией. У вас свой хозяин, у нас свой.

Телохранителю это не понравилось, тревога оживила его чёрные зрачки.

— Надо его обыскать, — снизошёл он до объяснений с охранниками.

Влад не стал ждать, о чём они договорятся. Настороженно, как кобру, он обошёл бугая-телохранителя и весь собрался в комок нервов, направился к проходу, откуда тот появился. Напряжённым слухом он уловил, за ним последовали двое.

— Стой! — сказал телохранитель, когда они вошли в безлюдный коридор с укреплёнными у потолка камерами слежения.

Под присмотром камер голубоглазый подтянулся и сторожевым псом в стойке во все глаза пронаблюдал, как Влад был обыскан медвежьими лапами телохранителя. И сразу оставил их, на ходу поправил свой широкий поясной ремень.

Влад направился в противоположную сторону, а в нескольких шагах за ним гулко затопал телохранитель. В коридоре не встречалось ни души, и ни звука не слышалось за плотно закрытыми дверями. В конце длинного коридора была запертая, обитая железом дверь чёрного входа, но телохранитель подал голос, когда Влад приблизился к единственному боковому проходу.

— Сюда, — сказал он с оттенком приказа, а когда Влад приостановился, обернулся, показал рукой в этот проход.

В узком проходе господствовал полумрак, различался тупик с массивной жёлтой дверью, а над дверью в сторону коридора пристально вглядывался глазок камеры. Вдруг позади, в танцевальном зале раздался приглушённый музыкальным шумом возглас: "Пожар!!!" Возглас тут же подхватили другие голоса: "Пожар!!! Горим!!!" Музыку перебили шум и гвалт, истошный визг и дикий свист, и она нестройно сорвалась с ритма и оборвалась.

— Стой! — прорычал телохранитель, проявляя обеспокоенность и неуклюже отступая спиной к недавно окрашенной стене, чтобы видеть Влада в проходе и весь коридор одновременно.

Встревоженный от мысли о пожаре Влад развернулся, и он выхватил крупный хромированный пистолет, большим пальцем снял с предохранителя. С замиранием сердца Влад второй раз за ночь увидел нацеленный в живот глазок смертоносного дула. Однако спросил почти дружелюбно:

— Где девушка?

— Если это твои дружки, — в ответ зло предупредил телохранитель, — девки живой не увидишь.

Из зала в коридор повалил дым, за ним показалась толпа напуганных и толкающихся молодых людей. Она следовала за мужчиной с противогазом на лице, одетым в свободный комбинезон болотного цвета.

— Там запасной выход! — искажённым противогазом выкриком и жестом руки мужчина направил толпу к концу коридора.

Охваченная паническими настроениями толпа смела бы любого, кто оказался на её пути, и телохранитель следом за Владом быстро отступил в боковой проход. Ему ничего не оставалось, как подталкивать Влада стволом пистолета, таким образом поторапливать к двери в тупике. Они были уже возле неё, когда позади них мужчина в комбинезоне закрыл собою почти весь проход. Правой рукой он, словно регулировщик на перекрёстке, махал в сторону запасного выхода, не позволяя никому в орущей толпе свернуть от указываемой цели. Выход очевидно открыли, потому что толпа устремлялась туда, не изменяя своего напора и движения.

Камера над дверью в тупике плавно наклонилась, глазок объектива уставился во Влада и телохранителя. Щёлкнул электромагнитный замок, и дверь приоткрылась. И тут же послышался лёгкий хлопок; телохранитель издал булькающий звук внезапной боли, клацнул зубами, и Влад перестал чувствовать спиной давление пистолетного дула. По наитию увернувшись, вжавшись в угол, Влад увидал, как к ним ринулся мужчина в комбинезоне, срывая противогаз, под которым открылась шерстяная личина, вновь выстрелил из пистолета с глушителем. Телохранитель взвыл от нового пулевого ранения, на этот раз в ногу, и начал заваливаться на косяк, обхватывая левой окровавленной ладонью разбитый первой пулей локоть правой руки, безвольной, не способной больше удержать оружие. Личиноголовый с прыжка, ударом тела втолкнул его лицом между косяком и дверью, не позволив бывшим за нею закрыться. Она раскрылась от падения увальня телохранителя, и смуглый узколицый кавказец, который сидел за письменным столом у противоположной стены кабинета, не успел вскочить и вскинуть короткоствольный автомат — с чуть слышным хлопком в руке личиноголового белая рубашка у него на животе как бы слегка вспорхнула и стала окрашиваться кровью. В миг переступив через растянувшегося на пороге телохранителя, личиноголовый сунул весь ствол с глушителем за край двери и дважды нажал на курок. За дверью послышались злобный сип, прерывистый стон от мучительной боли и шорох оседающего по стене тела.

Влад следом за вооружённым сообщником, не помня как, очутился в кабинете с высоким чёрным сейфом в углу и сразу же увидел Риту, привязанную к стулу возле задёрнутого плотными занавесями небольшого окна. Личиноголовый отдёрнул занавесь, зачем-то пальнул в окно и, казалось, не удивился, что оно пуленепробиваемое. На письменном столе был только распахнутый докторский чемоданчик. В нём крепились к гнёздам несколько одноразовых шприцов в запаянных пакетах и ампулы с препаратами, одна уже надколотая, а её содержимое заполняло приготовленный для использования шприц. Всё говорило, что допрос задержали до того, как телохранитель приведёт Влада, и что помощь девушке подоспела вовремя. Личиноголовый распорол острым, словно новая бритва, коротким ножом верёвки на ножках стула, высвободил ноги Риты. Затем осторожно разрезал клейкую ленту на запястьях сведённых за спинку железного стула рук и со знанием дела, мягким рывком отлепил кусок широкого лейкопластыря, который закрывал ей рот.

— Скорей! — вполголоса распорядился он, пресекая возможные жалобы и объяснения девушки, и властно обратился к Владу: — Помоги ей!

Влад и без распоряжений готов был делать для неё всё, что мог. У Риты затекли ноги, ей действительно нужна была поддержка, чтобы встать и двигаться. Она ничего не понимала, но как вышколенная стюардесса без вопросов оперлась на Влада и неуверенными шагами пошла за личиноголовым вон из этого помещения. Они живо преодолели проход до коридора и влились в хвост толпы, которая в умопомрачении ничего не замечала и жаждала только скорее покинуть ночной клуб. На улице настроение толпы быстро менялось, паника отступала перед нервным оживлением, истеричным обсуждением происшествия. До них никому не было дела, и они отделились от толпы, от сборища зевак и, ускоряя шаги, вышли к узкой подъездной дороге и безжизненному особняку, в глазницах окон которого будто застыла неприязнь благовоспитанности к соседнему притону. За особняком начинался сквер, который пришлось обежать, чтобы попасть к густой тени под козырьком спуска в подвал. Там застыл в ожидании чёрный мотоцикл.

— Отвезу её, вернусь за тобой, — оседлав его, заговорщически тихо сказал личиноголовый. — Жди через дорогу.

И он коротким взмахом руки показал Владу направо, подразумевая дорогу за большим старым домом. Затем глухо обратился к девушке:

— Садись и крепче держись. За меня.

Вдруг в порыве благодарности она обняла Влада за шею и поцеловала горячими и упругими губами. Он попытался обхватить её, но девушка ловко вывернулась и уселась на заднее сидение неожиданно громко заворчавшего мотоцикла, вцепилась в комбинезон личиноголового. Влажный след от тёплой слезы остался на щеке Влада, но он не воспользовался платком, пока мотоцикл не выехал под арку.

9.

Он перебежал пустынную улицу и укрылся в плотной тени серого углового строения. Тишина казалась неуверенной, робкой, как бывает в большом городе после полуночи. Он прислушался, стараясь уловить беспокойную суматоху в той стороне, где был танцевальный клуб, но напрасно. Как если бы в клубе не произошло ничего необычного, просто совершилась очередная внутренняя разборка в бизнесе, возник непредвиденный мусор, не предназначенный для выноса из избы. То ли пожар быстро потушили, то ли его… и не было. Смотреть вокруг было не на что, и взор невольно привлёк свод неба, несуразно обрезанный крышами домов и зданий. Звёзд было мало, но самоцветом ярко сияла Венера. По улице стало приближаться гудение легковых автомобилей. Высвечивая Влада огнями, мимо проехала тёмная иномарка. За ней, будто на поводу, с такой же скоростью проследовала белая «нива».

Минуты ползли медленно, сонливо. Мысли возвращались к тому, что недавно пережил в клубе и что ещё волновало кровь.

— Зачем мне было привлекать внимание свидетелей? — под нос пробормотал Влад и поёжился. — Надо не забыть спросить у личиноголового.

Но он сам догадался. Чтобы у похитителей девушки не возникло искушения расправиться с ним сразу же, при первой возможности… И пожар оказался каким-то несерьёзным. То ли его быстро потушили, то ли пожара… и не было. Может, дымовые шашки?...

За домами послышался стрёкот двигателя мотоцикла. Стрёкот перемещался улочками, дворами, временно отдалялся и вновь приближался, словно ищейка в поиске недавно потерянного следа. Наконец в просвете между двумя зданиями, в переулке на другой стороне улицы полыхнуло направленным светом, оттуда выкатил чёрный мотоцикл, и Влад узнал чёрный облик того, кто сидел за рулём. Выйдя из тени, он махнул рукой, привлекая внимание, и быстро зашагал навстречу слепящему круглому глазу. Мотоциклист подкатил ближе и, не прерывая тарахтения двигателя, подождал, пока он устроится сзади, после чего без промедления рванулся вперёд, в направлении Садового Кольца.

— Как с Ритой? — крикнул Влад сбоку шлема, наклоняясь ближе к правому уху мотоциклиста.

Тот на большой скорости выехал на Кольцо, оторвал руку от руля и показал вверх большим пальцем в кожаной перчатке, мол, всё в порядке. Такой жест показался Владу слишком уж кратким объяснением, но он не стал настаивать и отвлекать личиноголового. Случайно оглянувшись на широкую дорогу, он вдруг заметил среди разбросанных по ней подвижных пар огней автомобилей одинокий пучок света другого мотоцикла. Другой мотоцикл был метрах в двухстах, потом начал раз за разом целеустремлёнными рывками скрадывать расстояние, постепенно приближаться.

— За нами не гонятся?! — опять крикнул Влад в спрятанное за шлемом ухо.

Личиноголовый скользнул взором по зеркальцу заднего обзора и резко прибавил скорость. В ушах Влада засвистело, встречный прохладный воздух прорывался к лицу, дерзко перемешал волосы на голове. Однако второй мотоциклист не позволил им оторваться, доказав своими действиями, что действительно их преследует. У него было преимущество одного седока, и он использовал это преимущество, настойчиво продолжал нагонять. Личиноголовый решил изменить правила игры и затормозил, нырнул с просторной дороги в боковую, стиснутую домами улицу. С неё свернул в переулок и выскочил на мало освещённую улочку. Он будто заяц петлял между всевозможными домами и строениями. Но сбить преследователя со следа никак не удавалось. Трижды он заскакивал в сквозные дворы и глушил двигатель. Притаившись в ночи, оба сообщника напряжённо вслушивались в растерянные метания того, кто их преследовал, пока тот тоже не выключал свой мотоцикл. Терпение у преследователя было завидное, и, едва личиноголовый заводил двигатель, он на слух определял их местонахождение и вскоре опять оказывался на хвосте, выхватывал их светом фары.

Улочками, переулками, дворами, улицами они непрерывно вели с преследователем эту странную игру и, наконец, с ходу очутились на площади в виду Киевского вокзала. С возрастающей скоростью минуя вокзал, они на кратчайшем пути к безжизненной набережной выскочили к подъездам гостиницы "Славянская". Яркое освещение от светильников подъездного пандуса упало на шлем седока перед Владом, и в зеркальце на руле Влад различил за просвеченным стеклом напряжённый от сосредоточенности овал незнакомого лица. Оно было без личины, и это было лицо молодого белобрысого человека. Цвет глаз определить было трудно, однако они казались светлее, чем у личиноголового.

От неожиданности Влад растерялся. Затем разом припомнил, что преследователь тоже был в чёрной кожанке и в шлеме. Глянул назад, на мелькнувшего в полосе света гостиницы другого мотоциклиста, по одеянию похожего на того, с кем он пытался скрыться, и подозрение стало нарастать, как катящийся с горы снежный ком, быстро превращаясь в уверенность. Остатки сомнений предприняли слабую попытку сопротивляться и потребовали убедительных доказательств, что он обманут коварным самозванцем. Лихорадочно прикидывая, что делать, он воспользовался первым, что пришло в голову. Большим пальцем, как пистолетом, ткнул в спину перед собой и грубо, как в американском кино, потребовал:

— Тормози или угощу свинцом твою чёртову задницу!

— Эй?! Ты что?.. спятил? — гулко огрызнулся под шлемом высокий голос.

Голос был тоже незнакомым. Клочья последних сомнений вмиг сорвались и развеялись свистящим воздухом.

— На счёт три — стреляю! — рявкнул Влад. — Раз, два...

Самозванец нехотя провернул рукоять газа, и напряжённая дрожь мотоцикла стала постепенно ослабевать. Скорость заметно падала, и преследователь быстро настигал их, ярче и ярче освещая вблизи края дороги. Справа жилые дома сталинской эпохи сменились высокими железобетонными заборами предприятий. Неожиданно для Влада притихший самозванец привстал, в долю секунды перекинул левую ногу через сидение и отпрыгнул над пешеходной дорожкой к тени деревьев, одновременно подтолкнув руль к повороту в противоположную сторону. От его толчка мотоцикл понесло наискось дороги, и Влад неосознанным побуждением потянулся к рулевым рогам, наклонился, но дотянулся лишь до их ближайших изгибов. Он уже ничего не мог сделать и изменить, с обречённостью летящего в пропасть отмечал только, что мгновения, как резина, растянулись в его сознании. В холодном поту от ужаса он наблюдал, как переднее колесо налетело на бордюр, выпрыгнуло на дорожку возле осветительного столба и врезалось в чугунный узор ограды набережной, будто намеревалось прободать в ней большую дыру. Колесу это не удалось, и задняя часть мотоцикла взбрыкнула и подпрыгнула кверху. Выброшенный с сидения Влад сам себе показался беспомощным птенцом. В свободном полёте нелепо переворачиваясь через голову, он вдруг увидал в отсветах разных огней, что под старым деревом за дорогой самозванец привстал с травы на колено, выхватил из кармана расстёгнутой куртки пистолет и тут же выстрелил в бензобак своего мотоцикла. Взрывом бензина мотоцикл, казалось, разорвало на куски. Пламя вмиг жадно поглотило весь корпус, едва не дотянулось до ноги Влада, и горячая волна тугим воздухом ударила по всему телу, швырнула его ещё дальше, как пушинку пронесла над рекой с десяток метров.

Оглушённый и почти ослеплённый он шлёпнулся животом о мутную гладь с тусклыми блёсками, неосознанно успевая накрыть лицо обеими руками. Холодная вода поглотила его всего и разом. Сначала как будто многочисленными щупальцами голодной твари она пролезла через ткани одежды, повсюду коснулась тела, затем в считанные секунды промочила его насквозь, освежая чувства и голову. Бестолково и отчаянно заработав руками и ногами, он вынырнул на поверхность и стал приходить в себя, удивляясь, что ещё жив. Пламя вперемешку с чадом жадно глодало искорёженные остатки мотоцикла и повреждённый участок ограды набережной, красными отсветами удовлетворённо играло на воде, на ряби, которая кругами расходилась от места, где он барахтался. Успокаиваясь и одновременно переживая дикую радость от только что пережитых ощущений, он неспешно поплыл в сторону ближайшей гранитной набережной. Течением его плавно смещало от места пожара. Он высматривал, где можно выбраться на слишком крутую набережную, когда некто до неузнаваемости изменённый отсветами пляски кроваво-красного пламени, слегка прихрамывая на левую ногу, выбежал к ограде. То оказался самозванец. Держа шлем в левой руке, самозванец навскидку прицелился из короткого пистолета.

— О, дьявол! — фыркнул Влад в грязную воду и поднырнул под рябь.

С замиранием сердца от мучительного ожидания телесной боли он услышал звонкий шлепок пули, которая впилась в реку возле его плеча; тут же прозвучал и второй, но почему-то значительно дальше. Когда нехватка воздуха в лёгких заставила его опять вынырнуть и глянуть на набережную, личиноголовый ударом ноги выбил пистолет из руки самозванца и с разворота задел пяткой неприкрытый живот противника. Тут же выхватив у того шлем, с короткого размаха стукнул тыльной частью по затылку. Самозванец завалился на чугунное ограждение, сполз на асфальт дорожки и больше не шевелился. Личиноголовый глянул в обе стороны дороги, затем сверху ограждения наклонился к подплывающему Владу.

— Живей! — негромко прозвучал над рекой его лишённый волнения голос, отчётливый, несмотря на гул и треск горящего остова искорёженного мотоцикла. Затем последовало краткое и необязательное пояснение: — Сейчас понаедут!

Он не сказал, кто именно, но и так было понятно, что дорожные патрули. Гранитная стена вогнутым ложем сдерживала мрачную реки, протянулась вверх и вниз по течению, и вылезти по ней без посторонней помощи было нельзя. Личиноголовый перевалился за ограду, соскользнул вдоль крутого наклона, подошвами десантных ботинок почти коснулся воды.

— Хватайся и лезь по мне!

Его распоряжение прояснило Владу, для чего он это сделал.

Кое-как цепляясь за ботинки, затем за тонкие и очень прочные штаны, он подтянулся и схватился за карман скользкой куртки. Куртка из толстой кожи выдержала, и, вылезая к плечам и шее личиноголового, он мокрым слизнем оставлял на одежде сообщника потёки воды и влагу. Подленькое желание воспользоваться случаем и сорвать личину вдруг нахлынуло на Влада, однако он сдержался. Гордость загнала соблазн туда, где содержались помыслы, которые были неприятны даже в воспоминаниях. Упершись коленями в узловатые мышцы плеч, он поднялся к верху ограждения и перелез к дорожке. Личиноголовый с проворством обезьяны подтянулся на руках и следом перепрыгнул туда же, очутился рядом с Владом прежде, чем тот выпрямился. Не медля, он перебежками направиться к оставленному у осветительного столба мотоциклу, быстро завёл его и подкатил к Владу, которого на каждом шагу подводили ноги и шатало, словно запойного пьяницу.

Вскоре мотоцикл лихо уносил их вдоль набережной. Слева за рекой выделились и остались позади очертания Новодевичьего монастыря, а справа, вплоть до перекинутого к другому берегу железнодорожного моста потянулись тёмные, безжизненные и какие-то запущенные стены заводских корпусов и административных зданий. Проскочив под мостом и проехав за развилкой в сторону от реки, личиноголовый у жилых кварталов свернул в тёмные переплетения узких подъездных дорог и проулков. Густые деревья, казалось, давным-давно оплели и пленили невзрачные и невысокие кирпичные дома. Но он рулевым пятном света уверенно рассекал просветы, отыскал за деревьями вытоптанную в траве пешую тропу, и мимо железных сеток, —ограды спортивных построек и поля для гольфа, — выехал к кварталам из серых блочных строений, окружённых редкой и малопривлекательной растительностью. Там они понеслись широкой прямой улицей, и рассекаемый скорым движением воздух, будто неистовый злобный ветер, пронизывал мокрую одежду Влада. Ему не удавалось согреться, отчего зубы намеревались пуститься в дикий пляс и отстукивать чечётку, как только он разожмёт челюсти. Но он их не разжимал столько, сколько оказалось нужным.

10.

По-видимому, личиноголовый хотел, чтобы он запутался в представлениях о месте, куда тот его завез. И добился в этом успеха. При всех стараниях Влад не мог представить, где они очутились. Одно было несомненным, это городские окраины. Наконец они подъехали к удалённым от жилых домов железобетонным заборам, за которыми недавно построили большие, крытые жестяными листами складские помещения, ничем не отличимые от множества других перевалочных хранилищ всевозможных товаров. Снаружи ворот, у которых они приостановились, не было ни вывесок, ни указателей, кому эти склады принадлежали или кем брались в наём. Поджарый охранник в тёмной униформе молча, с ночной ленью приоткрыл ворота и впустил их на ограждённый земельный участок, где они проехали к крайнему строению. Здесь личиноголовый заглушил двигатель мотоцикла, и потревоженная тишина опять погрузилась в сонливое безразличие к происходящему. Сопровождаемый Владом, который подчинился царящему вокруг настроению безмолвного созерцания, он вошёл через незапертую дверь внутрь мрака строения и почти впотьмах уверенно повёл спутника проходами между грузовыми контейнерами к противоположной стене, туда, где светились окна конторки.

В обоих помещениях конторки никого не оказалось, но ещё не развеялся слабый запах мужского пота. Первое использовалось, как столовая. В ней были вплотную расставлены кухонный стол, две лавки, стул, тихо ворчал поцарапанный холодильник, и на электрической плите с выключенными конфорками в глаза бросалась не единожды обгоравшая стальная кастрюля. Личиноголовый небрежным толчком открыл узкую дверцу во второе помещение. Там стеснились зажатый между двумя мягкими стульями рабочий письменный стол и примыкающий к ним сбоку тускло зеленый, какого-то лягушачьего цвета старый диван, со смятой подушкой и свернутым вокруг простыни одеялом, а за старым бельевым шкафом в трёх шагах напротив дивана выступал ещё и угол сложенной пёстрой раскладушки.

Личиноголовый первым делом распахнул широкую створку шкафа, выбрал тельняшку и свободную камуфляжную одежду, затем десантные ботинки с тёплыми носками и передал всё Владу.

— Переоденься, — сказал он просто и вышел в столовую. — Сейчас горячий кофе сделаю.

Чувствуя, что в помещении начинает согреваться, Влад расцепил зубы и с предательской дрожью в голосе наконец-то спросил о девушке:

— Что с Ритой?

Вместо ответа он услышал шум воды, заливаемой из крана в чайник, и уже хотел повторить вопрос, когда личиноголовый посчитал нужным отозваться.

— Посадил в машину и отправил в гостиницу.

Влад сразу вспомнил такси, на котором их похитили.

— С ней ничего не случится?  спросил он, не скрывая обеспокоенности.

— Нет. — Личиноголовый опять появился в дверях и протянул чёрную полиэтиленовую сумку.  Для твоей… сырой одежды,  сказал он. И снизошёл до разъяснений: — Я предупредил водителя, записал номерные знаки. Потому опоздал вернуться за тобой.

Влад представил себя на месте водителя, которого он предупреждал, не снимая своей личины и записывая данные, и успокоился за девушку. Тельняшка с длинными рукавами, камуфляжная форма не были новыми и хранили лёгкий запах стирки в ароматизированном порошке. Когда Влад надел их, они оказались великоваты, однако не настолько, чтобы доставлять неудобства, и ничего подворачивать не возникло необходимости. Затянув штаны своим вытянутым из мокрых брюк ремнём, он вспомнил про деньги в кармане пиджака. Банкноты промокли, и он разложил их по отдельности на всём письменном столе. Он так ни одной не воспользовался, чтобы доставить развлечение Рите, и запоздало огорчился за упущенную возможность сблизиться с девушкой, которая ему понравилась. Неизвестно, что она надумает за эту ночь, и захочет ли знаться с вольным или невольным виновником того, что с ней случилось.

Завязанные шнуровкой ботинки держались на плотных, с примесью шерсти носках вполне сносно. Чтобы удостовериться в этом, он опробовал их при коротких шагах между шкафом и диваном. Потом уложил свою одежду в чёрную сумку, а с сумкой в руке вернулся на кухню. Личиноголовый вскользь глянул на его камуфляжное одеяние, ничего не сказал и продолжил, вроде старателя на прииске, что-то выбирать в большой хозяйственной сумке. Выложил на стол пакет с пряниками килограмма на два, колбасу, сыр, белый хлеб и баночку индийского быстрорастворимого кофе. После чего оставил сумку в покое, из холодильника вынул пачку масла. Влад подумал, что он собирается пить кофе вместе с ним и снимет-таки личину. Но он достал из навесной кухонной полки только одну кружку.

— Сам, не будешь? — гостем усаживаясь на лавку, спросил Влад.

Личиноголовый чуть мотнул головой.

— Нет.

Включив электрический чайник на столе, он намеревался выйти в склад. Однако Влад упёрся ладонью в край столешницы и привстал, чем обратил на себя его внимание, в котором засквозила лёгкая досада.

— Ты ведь привёз меня сюда не из любви к ближнему, — сказал Влад вполголоса. — Я тебе нужен… Хочу поставить в известность. Больше не участвую в ваших делишках, как удобный болванчик.

— Чего ж ты хочешь. Денег?

В вопросе личиноголового проскользнула насмешка. Намеренно не замечая её, Влад холодно повысил голос.

— Я хочу знать, что происходит и в каком виде меня используют.

Личиноголовый сощурился, осмотрел его с ног до головы, потом медленно закрыл приоткрытую дверь конторки, будто их кто-то мог слышать, хотя Влад не замечал за окнами ни малейшего признака близкого присутствия другого человека.

— Так, — проговорил он под нос. — Я подозревал, разговор начнётся здесь. — И он резче приказал: — Сядь! — Когда Влад невольно подчинился, он продолжил: — Я же предупреждал, ты не сможешь в это поверить.

Влад сухо сглотнул и тише предложил:

— Попробуй объяснить так, чтобы я поверил.

— Ты этого точно хочешь прямо сейчас? Или всё ж отложим?

— Отложим до чего? — Кривая усмешка исказила лицо Влада. — До того, как меня прикончат, и не надо будет тратить время на разговоры? Нет уж. Если меня втянули, я хочу знать, почему и зачем. И знать сейчас.

На личиноголового, казалось, столь определённо высказанное требование произвело некоторое впечатление. Во всяком случае, он опустился на лавку по другую сторону стола, на котором закипел и отключился чайник. Владу тоже пришлось сесть на прежнее место.

— Кипяток остынет, — подбородком указал на чайник личиноголовый.

— Пускай, — сказал Влад. — Я слушаю.

— Ладно. Тогда приготовься непредвзято судить об одной древней и одновременно самой, что ни на есть, современной истории.

— Я слушаю, — повторил Влад.

Личиноголовый приподнял взор к потолку, затем вновь опустил на собеседника, уставился на него холодным взглядом.

— Ты знаешь, быть может…, Погребение Чингиз-хана сопровождалось особо жестокими и странными обрядами. — Он смолк, изучая разглядывал лицо Влада, давая ему время привыкнуть к неожиданному повороту разговора. Потом невозмутимо продолжил с таким выражением, которое давало понять, де, мне всё равно, веришь ты иль нет, сам напросился. — Много дней погребальную процессию кочевников сопровождало отборное войско. Его личная охрана. Ни к кому войско не проявляло жалости, всё живое вырезало на своём пути. Само погребение совершилось тайно, в безводной и безлюдной степи. Знали о нём немногие, а все следы были тщательно уничтожены. Одному из самых верных хану племён монголов поручили охранять от чужаков огромную территорию, на которой предположительно скрыто место погребения. И племя охраняло её почти семь веков. — Он говорил ровно, без запинок, словно учитель о любимой теме. — С того времени на всех завоёванных жестоким Воителем землях оглашалось предупреждение. Кто нарушит покой ханского погребения, снова вызовет в мире ужасные по кровопролитию и разрушениям войны. Сравнимые с войнами самого Чингиз-Хана.

Он опять умолк, явно желая прояснить для себя, как собеседник воспринял эту историю.

— Пока я слышу о делах и легендах давно минувших дней, — сказал Влад без тени усмешки, выказывая нетерпение услышать объяснение событиям последних суток.

Личиноголовый кивнул, соглашаясь. Но не собирался как-то сбиваться с заранее обдуманного порядка рассказа.

— Уже в то время появились два объяснения причинам необычной таинственности захоронения. Захоронили, понятно, не просто великого Завоевателя. А Чингиз-хана, могущество и деяния которого были сродни дьявольским. Одни утверждали, целью было запутать или отпугнуть грабителей богатых погребений. Но было и другое предположение. Ходили упорные слухи, могилу накрыли очень тяжёлой золотой плитой. Изготовленная с особой таинственностью, она была испещрена странными магическими знаками и оправлена драгоценными камнями, обладающими колдовской силой, чтобы закрыть выход злым духам из самой преисподней. Вес плиты по некоторым оценкам достигал многих тонн.

Влада, как вспышкой молнии в мглистую ночь, пронзила догадка.

— Чёрт! — тихо воскликнул он. — Ты хочешь сказать?.. Из-за этой плиты?..

Он не договорил, уставился в личиноголового с немым вопросом в широко открытых глазах.

— Да.

Влад присвистнул и рукой взъерошил свои волосы. Но тут же у него возникло подозрение, что собеседник подсовывает байку.

— Ладно. Пусть так. А причём здесь ты и я?

— Недавно обновляли буддистский монастырь, за Байкалом. Случайно был обнаружен замурованный в каменном основании сосуд двенадцатого века. Внутри сосуда из толстого золота оказался свиток. Свиток неплохо сохранился, хотя написан стихами, очевидно, современником погребения. В стихах отражены или собственные впечатления, или слова другого очевидца о месте захоронения. А в строках разбросаны намёки указаний, где оно находится. Намёки убедительные, угадываются по местности. Ты можешь задать вопрос. Откуда нам известно о содержании? От старого монаха, который смог прочитать свиток. Но он не знал, куда тот вдруг исчез.

— И у кого сейчас… этот свиток? — Влад не смог сдержать оживления. — Кто-то решил им воспользоваться?

— Точно.

— Кто?

Личиноголовый выдержал паузу и назвал одного из самых одиозных столичных олигархов, связанного и с игровым бизнесом.

— Надеюсь, — спросил он, — не думаешь, я лгу, у кого теперь документ?

Влад нахмурился, пожал плечами.

— Они все мерзавцы… Душу продадут за воровскую добычу.

Такой ответ личиноголового удовлетворил, и он не скрывал этого.

— На реставрации работал иркутский студент. Он нашёл сосуд. Вскрыл. Золотую находку спрятал, возможно, намеревался продать. А свиток, который был внутри, показал старому монаху. Тот прочитал ему написанное. Так исчезли и студент и свиток. Нам стало известно, он прилетел сюда. Оказался упорным парнем. Добрался до этого олигарха и продал документ.

Он замолчал и ждал очевидного вопроса.

— А вы откуда узнали? — сказал Влад.

— Сначала от монаха. Потом выяснили, куда студент направился, с кем хотел встретиться. Купить одни сведения, сопоставить их с другими и сделать выводы не так уж и сложно.

— Почему вы решили, он продал документ?

— Он утонул. Купался в водохранилище и утонул. Такова официальная версия. Накануне швырял деньгами в очень дорогом ресторане с валютными проститутками и здорово проигрался на рулетке в казино.

— Его что... убили?

— Почему бы и нет?

Он высказал предположение так естественно и невозмутимо, что Влад зябко поёжился.

— Но это не значит, что документ кого-то заинтересовал и продан именно упомянутому тобой олигарху, — упрямо возразил он.

— Люди, которые охотились сегодня за тобой, его люди. Причина у него на такую охоту только одна. Он не хочет, чтобы кто-то помешал ему добраться до места погребения хана.

Влад разом припомнил события последних часов, и его невольно передёрнуло от этих воспоминаний.

— Но я-то причём?

— Ты похож на нашего курьера.

Объяснение казалось убедительным. Разбросанные звенья стали постепенно сцепляться в участки цепочки взаимозависимых причин и следствий. Влад рассеянно проследил, как личиноголовый глянул на офицерские наручные часы, встал с лавки и снова включил чайник.

— Разговорился с тобой, — сказал он, шагнув к двери. — А мне надо успеть приготовиться к основной работе.

— Странная история, — в спину ему неуверенно произнёс Влад.

Отозвался личиноголовый за порогом, не оборачиваясь:

— Другой у меня нет.

Он пошёл от конторки к воротам склада, и Влад пересел на его место, чтобы видеть за окнами, в густом полумраке строения, что он будет делать. Шумно сдвинув запорный поперечный засов, но не раскрыв ворота, личиноголовый исчез за контейнерами и не показывался.

Вода в чайнике вновь зашумела, из носика вырвался и на глазах густел белесый пар. С наморщенным лбом переваривая то, что услышал, Влад сыпанул ложечкой кофейный порошок в кружку, залил кипятком. Приятный запах пара из кружки отвлёк его. Он потянулся к ней и, смакуя этот дразнящий запах, медленно вдохнул пар всей грудью, только теперь почувствовав, как ему необходимо выпить горячего. Что-то в последней части разговора с личиноголовым не состыковывалось, но ему не удавалось сообразить, что именно. Он отмахнулся от назойливых мыслей и принялся за еду, вслушиваясь в происходящее на складе.

За первым рядом контейнеров загудел автопогрузчик. Как неповоротливый хозяйственный жук, он устроил там деловитую возню, принялся двигать контейнеры и вдруг затих. Потом донёслись мягкий лязг замка, скрип петли открываемой стенки контейнера. Затем автопогрузчик опять заработал и, судя по меняющемуся звуку, приподнял груз и покатил. Как с добычей в уродливых сильных лапах, он выехал с удерживаемым широким тёмным ящиком на слабый просвет и направился прямо к утрамбованной колее, которая вела к навесным воротам. Личиноголовый остановил автопогрузчик, однако не покидал его. Он вёл себя, как настороженная собака при охраняемой вещи, сидел, ждал, намереваясь быть в таком положении, столько понадобится. Ждать пришлось недолго. За воротами послышалось гудение приближающегося автомобиля, в щель у земли устремился свет подфарников. Из остановленного напротив ворот автомобиля кто-то спрыгнул на землю, быстро пересёк свет, и от сильного наружного толчка и нажатия подвешенный на роликах воротный щит без скрипа тяжело двинулся вдоль жестяной стены, распахивая проход в нутро склада для серой "ГАЗели" с тёмным фургоном.

Свет подфарников отключили. "ГАЗель" без суеты развернулась во дворе, задом медленно въехала на склад и в полумраке размеренно прокатила до лап автопогрузчика. Молодой крепкий мужчина отпустил открытый им воротный щит, длинными шагами и перебежками догнал её, быстро открыл створки фургона. Автопогрузчик без промедления ожил, приподнял груз повыше и пропихнул его в машину. Затем освободил лапы от ящика и скоро заторопился отъехать за контейнеры, будто прятался там от насмешек за своё уродство, где и притих, как бы затаился в укрытии.

Влад неотрывно высматривал личиноголового, но тот появился у порога конторки бесшумно и неожиданно.

— Заканчивай! — не терпящим возражений, напряжённым, как натянутая струна, голосом распорядился он, мимоходом направляясь в другое помещение.

Он обошёл второе помещение, что-то забрал в ящике письменного стола, задвинул ящик и выключил там свет. Выйдя на кухню, он, будто карты, небрежно скинул возле кружке перед встающим с лавки Владом его деньги, — стодолларовую банкноту и наспех собранные сторублёвки. Они успели немного просохнуть, и Влад засунул их в нагрудный карман своей куртки. Личиноголовый между тем наспех убрал со стола недоеденные продукты, одни распихал в большой сумке, другие сунул в холодильник, сполоснул кружку в умывальнике и уже при выключенном освещении покинул тёмную конторку. Плотно закрытая им дверь мягко шаркнула о косяк, защёлкнулась язычком замка, и он упругим шагом направился к машине. Он влезал внутрь фургона, когда Влад догнал его, чтобы забраться следом. В фургоне были только зеленый ящик и свёрнутый походный спальный мешок.

— Садись на ящик, — пригласил личиноголовый, разворачивая мешок у бортовой стенки.

Сам он опустился на мешок, заметно расслабился и прилёг на спину. Худощавый молодой человек вынырнул из полумрака у створок. Пока он закрывал разом обе, как будто торопился захлопнуть ловушку с наконец-то заманенными воришками, Влад различил лицо Стаса. Стас запер фургон засовом, после чего машина загудела и двинулась вперёд. Выехав со склада во двор, она как бы нехотя приостановилась. Слышно было, как наскоро закрывался и запирался воротный щит. Потом захлопнулась дверца справа от водителя, и "ГАЗель" медленно поехала по двору, выехала на дорогу и быстро набрала хорошую скорость.

В фургоне царила непроглядная тьма. Как Влад ни напрягал зрение, ничего не видел.

— Послушай, — обратился он вполголоса в темноту перед собой. — Не могу понять, почему такая охота на курьера? Ну, того, который похож на меня? Что он вёз?

Однако от мешка на полу раздалось глубокое ровное дыхание. То ли личиноголовый не желал с ним разговаривать, то ли и вправду заснул.

11.

Они ехали сносными дорогами. Влад откинулся к стенке фургона, и без встрясок машины спина не елозила, а сидеть на широком и тяжёлом ящике было вполне удобно. Дважды сворачивали. После широкого первого поворота скорость ещё возросла, стали часто попадаться встречные автомобили, они приближались с нарастающим ровным гудением и шелестом колёсных шин, чтобы опасливо прошмыгнуть сбоку и начать затихать в удалении. Ему казалось, поздней ночью такое движение возможно только на МКАД. Перед вторым поворотом «Газель» притормозила, и вскоре кольцевая автодорога осталась позади: машины теперь встречались гораздо реже. Прошло минут двадцать. Вдруг у пола вспыхнула подсветка наручных часов.

— Думал, ты спишь, — тихо сказал Влад, не скрывая отчуждённости к происходящему, увлекающему к неизвестности помимо его воли.

— Надо было расслабиться, продумать детали предстоящей работы, — спокойно отозвался личиноголовый.

Влад отложил сумку с ещё сырой, чуть пахнущей рекой одеждой, подвинулся ближе к голосу. Наклонился и без вводной болтовни поделился тем, что вызывало у него вопросы.

— Ладно. Ты не хочешь отвечать, кто этот похожий на меня курьер и почему меня вызвали телеграммой в аэропорт. Даже если ты мне сейчас расскажешь, я уже не поверю сказанному или поверю наполовину. Ты член какой-то организации, значит, обязан скрывать от меня ваши оперативные дела. Но я пытаюсь разобраться… И не могу связать концы с концами. Чего ж вы хотите?

— Я объяснял, — поскучнев, сказал личиноголовый, как будто смирялся с жужжанием назойливой мухи. — Мы не должны позволить, чтобы было потревожено захоронение.

— Я так и не понял, чего вы хотите, — жёстче настаивал Влад. — Вы втянули меня в свою игру и держите за глупую марионетку. Вы действуете здесь, — он ткнул указательным пальцем вниз и нечаянно стукнул по ящику, — в этом городе способами, мягко говоря, на грани военных. А ты хочешь меня уверить, это из-за захороненной где-то в монгольских степях золотой плиты.

Судя по звукам, личиноголовый в кромешной темноте поднялся с мешка, свернул его, затем сел рядом с Владом на ящик.

— Что ты знаешь о параллельных мирах? — сказал он вдруг с тихой серьёзностью.

Влад скорее почувствовал, чем понял, что с ним наконец-то заговорили откровенно, может быть, слишком откровенно, вызывающе откровенно. И растерялся.

— Ну... — пробормотал он. Затем признался: — Ты придаёшь этому особый смысл… Не хочу выглядеть глупо… Если честно? Это слишком умозрительная гипотеза.

— А если они есть? И соприкасаются с нашим миром в некоторых точках земли?

Влад опешил.

— Ты хочешь сказать... то место и есть такая точка? — проговорил он неуверенно, как студент, только на экзамене услышавший о теме, по которой должен ответить.

— Вот именно.

Машина стала затормаживать, потом осторожно съехала с дороги, её встряхнуло, заболтало, и Влад умолк, стараясь понять, конец ли это пути. Однако «Газель» не остановилась, выровнялась и поехала по грунтовой колее. Скорость прибавлялась, но стала заметно меньшей, чем была на асфальтовом покрытии.

— Что ты можешь этому возразить? — спросил личиноголовый, когда стало возможным вернуться к разговору. Влад не находил, что сказать, и он продолжил: — А если такие миры существуют? Соприкасаются с нашим и оказываются источниками выплеска энергии своего собственного порядка, который мы воспринимаем, как демонический хаос, как выход из преисподней сонма злых духов.

Говорилось об этом с такой спокойной убеждённостью, начитанностью, что Владу почудилось, он слушает в кромешной тьме нездоровый бред, который передавался, как вирусная болезнь, заражал и его, залезал в мозги, нагло расталкивал привычные представления и устраивался в его голове так, как этому бреду было удобней. Он начал догадываться, как сходят с ума. Он мотнул головой, пытаясь вытряхнуть из головы пробуждаемую смутную веру в рассказ личиноголового.

— И что? — выговорил он громче и с натянутой ухмылкой. — Чингиз-хан представитель этого параллельного мира хаоса?

— Почему нет? — тихо возразил личиноголовый, возвращая его к доверительному настроению тайны исповеди. — Посмотри на вещи не предвзято. Ближние сообщники хана постаралось окружить необычной, исключительной таинственностью место погребения того, кто был олицетворением их законного права на власть. Почему? Им выгодней было создать величественный мавзолей, средоточие поклонения неслыханному после Александра Македонского Завоевателю. Разве не возникает подозрение, даже они трепетали перед ним, воспринимали его представителем чуждого мира? А если золотая многотонная плита с какими-то знаками, которые мы воспринимаем за магические, за сделанные безвестными магами и шаманами, закрыла точку соприкосновения миров. Готовы ли мы сейчас, в наши тревожные, неустойчивые и опасные ядерным оружием времена справиться с периодическим выплеском хаоса, если она будет выкопана из данного места и украдена?

Влад сухо сглотнул и не узнал собственного глухого голоса.

— И ты в это веришь?

— Вопрос не о вере. О вероятности такого события. Даже нынешняя, со всеми её знаниями наука не в состоянии такую вероятность отвергнуть. Пусть есть всего один шанс на миллиард, на миллиард миллиардов за то, что подобное может произойти. И уже оправдана любая борьба против тех, кто намерен разрыть погребение. Ведь предупреждение было о чудовищной по разрушительной силе войне, которая охватит весь мир.

Владу больше нечего было возразить. Возражения оказались смяты и рассеяны, как разбитое наголову войско. Нужно было время, чтобы собрать новые. Но стоило ли их собирать?

— Хорошо, — сказал он нетвёрдым голосом, и каждое слово давалось ему, как беспробудному пьянице. — Я с вами.

— Я был в этом уверен, — отозвался личиноголовый почти шопотом..

Они замолчали, но по разным причинам, и молчание продлилось, пока машина не остановилась.

12.

Слабо лязгнул засов, и створки фургона открылись. После темноты внутри фургона, ночь снаружи показалась светлой, как в ясное полнолуние. Позади отчётливо тянулась просёлочная дорога с оседающим облаком белесой пыли, справа от неё насторожилась стена леса с курчавыми шапками деревьев, а слева вальяжно раскинулось просторное поле, которое продолжалось за покатым холмом, словно за горбом спящего великана. От поля распространялся дурманящий запах свежескошенного разнотравья. Влад спрыгнул на землю и в двух десятках шагов впереди и слева от "ГАЗели" сразу увидел то, что во времена завоеваний монголов показалось бы огромной металлической стрекозой. От неожиданности он замер, однако перестал удивляться таким поворотам событий. На первый взгляд небольшой вертолёт был заброшенным. Приглядевшись, он различил за стеклом шевеление, там, будто спросонья, закопошился мужчина, надевал на голову лётный шлем, затем клацнула отодвигаемая вбок дверца.

Щелчки стальных замковых задвижек на ящике внутри фургона отвлекли Влада от осмотра вертолёта. Не включая фонаря, личиноголовый раскрыл крышку ящика и на ощупь, словно он и в темноте прекрасно знал, что и как было упаковано, сначала достал из него, передал Стасу чёрный капроновый мешок с необременительным грузом. Потом вытянул и осторожнее опустил на пол кузова длинную сумку. Расстегнул молнию, убедился, что в ней были стрелковое оружие и запасные рожки с патронами, что-то ещё под ними, после чего застегнул сумку, завязал её ручки концом мотка капроновой верёвки. Спрыгнув на дорогу, эту сумку он подхватил сам и за понёсшим мешок Стасом зашагал прямо к вертолёту. Влад безмолвным сообщником волей-неволей последовал за ними и последним забрался в брюхо винтокрылой машины.

"ГАЗель" с потушенными огнями, будто скромно признав ограниченность своих способностей, осталась у кромки леса, а среднего роста жилистый водитель закрыл её фургон и вернулся в кабину. Едва он включил зажигание, и «ГАЗель» покатила по дороге между лесом и полем, как пробудился и загудел, задрожал вертолёт. Его лопасти быстро раскрутились до свиста. Боязливо оторвавшись от травы, он в воздухе обрёл уверенность и, точно взлетающий самолёт, с постепенным набором высоты скоро понёсся над полем. До конца поля он успел подняться выше леса, и полетел над верхушками и кронами деревьев. Стараясь держаться подальше от огней жилья, он нёс своих пассажиров над безлюдными лесными пространствами, воровато облетая холмы и провалы в лощины, дороги и луга, проеденные речками просветы. Летели без бортовых огней и подсветок, но лётчик ни разу не сбился с известного ему пути.

Четверть часа спустя Влад вдруг с удивлением отметил странное поведение личиноголового и Стаса — они стали расстёгивать одежду. Личиноголовый громко крикнул ему на ухо:

— Раздевайся! — И пояснил без тени шутки в голосе: — Если не хочешь опять насквозь промокнуть.

Не понимая, для чего это нужно, Влад нехотя подчинился их примеру. Они разделись до гола, свернули одежду и запихнули вместе с обувью в чёрный мешок. Владу пришлось торопиться, чтобы поспеть за ними. Он ожидал, что наконец-то личиноголовый при нём снимет маску, но тот и не подумал этого сделать, как будто личина давно приросла к его лицу и не доставляла неудобств. Единственное, что личиноголовый не стал скрывать от него, наколку над левым соском  образуемый восьмью лучами свастический крест. Она могла иметь определённый смысл, а могла и ничего не значить. И личиноголовый, и Стас оказались мускулистыми и поджарыми, как живущие охотой хищники. Всегда занимаясь то одним, то другим видом спорта, Влад не считал себя слабаком, но рядом с ними невольно испытывал неловкость от своего тела. Им же, казалось, не было до него никакого дела, оба озабоченно всматривались туда, куда летел вертолёт. Прямо впереди звёздное небо отразило зеркальное охвостье глади озера, которое мелькнуло и пропало за холмом. Личиноголовый протянул лётчику шарообразный предмет и, сквозь гул, очень громко предупредил, указывая на холм:

— Когда зависнешь над залысиной, включишь, бросишь на склон.

За весь полёт ни разу не вымолвив ни слова, лётчик в ответ промолчал и положил взятый шар в ноги. Озеро вновь стало открываться перед взорами, значительно ближе, всей ширью, скрывая изгиб хвоста за дальним мыском. Вертолёт пролетел над ним к противоположному берегу, там снизился почти до макушек недовольно зашелестевших сосен и замедлил скорость до черепашьей. Личиноголовый вытолкнул вон тяжёлую сумку с завязанными верёвкой ручками, пропуская скользящую верёвку в кулаках, живо, но одновременно и осторожно спустил её до земли и небрежно выбросил остаток верёвочного мотка. Стас между тем зажёг в мешке электрический фонарик, затянул узел, сбросил излучающий слабое сияние мешок туда же. Сразу за этим вертолёт накренило в развороте, он выровнялся и, опять увеличивая скорость, направился над озером к холму.

Первым выпрыгнул наружу Стас. За ним следом оттолкнулся рукой от дверцы и пропал внизу личиноголовый. Никто не предлагал Владу делать то же самое, как будто окончательный выбор оставили на его усмотрение. Через пару секунд раздался всплеск, с ним смешался другой.

— Дьявол! — ругнулся Влад и ринулся в тугой напор вихря терзаемого лопастями над головой воздуха.

Сбитое дыхание не позволило ему закричать, когда он заметил чуть в стороне под стремительно приближающейся водной поверхностью какое-то тёмное шарообразное тело. Пронзив воду ногами, он с шумом в ушах погрузился в толщу тьмы, быстро вынырнул и, холодея от ужаса, увидел, что это "нечто" в нескольких метрах от него медленно высунуло в ночной воздух прямой ус и застыло. Со всех сил он шумно рванулся прочь и готов был издать вопль призыва о немедленной помощи, но вдруг над растревоженной прыжками волнистой поверхностью расслышал отрывистый, властный приказ личиноголового:

— Молчать!

Влад посмотрел на голову в чёрной личине, тоже похожую на часть поднимающегося из подводной бездны чудища, затем оглянулся на "нечто".

— Вон там... — Он поперхнулся, указал пальцем на ус, который остался на том же месте.

— Вижу, — сказал личиноголовый тихо. — Оно тебя не тронет.

Его спокойствие понемногу передалось и Владу. Он осмотрелся и лишь теперь отметил про себя, что озеро повсюду обступал высокий лес, а Стас без плесков скорым брасом подплывает к тому берегу, где были сброшены мешок и сумка. Личиноголовый поплыл туда же, за ним пристроился и Влад. Когда он оглянулся ещё раз, ус медленно погружался и стал малозаметным, как будто его обладатель мог готовиться к нападению. Не доверяясь невозмутимости личиноголового, Влад с браса перешёл на кроль и догнал его. На берег они выбрались одновременно. Вертолёт, словно жужжащий огромный жук, опустился на залысину у верха холма по ту сторону озера, помедлив, взлетел, а по склону странным извилистым путём задвигался к низу мелькающий тусклый свет. Светящийся шар приостанавливался, скрывался за стволами и появлялся снова. Наконец пропал и больше не показывался.

— Пошли! — вполголоса позвал личиноголовый.

Можно было подумать, он всю прежнюю жизнь провёл в лесу, двигался бесшумно и не останавливался. За стволами замелькало слабое, накрытое плотной тканью свечение, и он направлялся к нему, как к маяку. При их приближении оно мигнуло и погасло. Оказалось, это Стас выключил в найденном по свечению мешке с одеждой и обувью походный светильник. Их молодой сообщник уже надел трусы, а пока они выуживали из мешка и выбирали свои вещи, сноровисто оделся.

— Ты уверен, твой источник не соврал, мы их выманили в город? — спросил он личиноголового негромко, но без опасения быть услышанным чужими ушами.

— На все сто уверен лишь в неизбежности смерти, — отозвался личиноголовый. — Он знает. Обманул, жить ему — дни.

Такого ответа Стасу оказалось достаточно, чтобы погрузиться в сосредоточенное молчание. Он вытряхнул из мешка единственный пуленепробиваемый жилет, тут же надел его и скрылся за деревьями. Вскоре послышался свист ночной птицы. Личиноголовый сделал рукой знак Владу следовать за собой и бесшумно зашагал к источнику этого свиста. Когда они вышли к Стасу, тот уже собрал в моток длинную верёвку с привязанной к ней сумкой, которая была рядом с толстым стволом высокой сосны. Отпоров ножом верёвку от ручек сумки, Стас расстегнул молнию, которая прошуршала, словно недовольная змея в траве, и стал вынимать автоматическое стрелковое оружие, пистолеты. Оттягивая затворы, убеждаясь, что всё работает, он взял короткоствольный автомат с лазерным прицелом, длинноствольный пистолет с глушителем, прицепил к куртке несколько гранат. Остальное содержимое оставил личиноголовому и Владу.

13.

Они разобрали оружие. Владу достался только короткоствольный пистолет, тот самый, который несколько часов назад был отобран у него личиноголовым. Стас без видимого усилия подхватил сумку,  она стала заметно легче,  и они втроём двинулись в обход дуги обрыва ближней оконечности сонного озера. Первым легко продвигался личиноголовый, настороженный, похожий на вышедшего на охоту тигра. За ним, озираясь и вслушиваясь в темноту леса, ступал Влад. Он невольно оборачивался, когда хотел убедиться, что Стас идёт следом. Оба таинственных сообщника не торопились, и он без труда не отставал, вместе с ними завернул за оконечность, а вскоре заметил в просветах меж деревьев исхоженную тропу в подножии холма. Все приостановились, когда от склона, от того места, где прокатился и исчез из виду сброшенный из вертолёта светящий шар, донёсся приглушённый расстоянием злобных лай собак.

— Клюнули, — произнёс Стас, не скрывая удовлетворения. — Там ищут.

Личиноголовый показал ему на тропу.

— На снимке спутника она ведёт к воротам дачного поместья. В полукилометре отсюда перекрой её.

Стас опустил сумку в густой кустарник дикой малины и, сторонясь тропы, бесшумной тенью растворился за деревьями.

— Тебе придётся выполнить опасную задачу, — обратился личиноголовый к Владу, внимательно просматривая в бинокль прибрежный низ склона.

— Наконец-то, — высказался Влад с издёвкой, чтобы скрыть нервную дрожь волнения. — А то заскучал от безопасных забав с погонями и стрельбой.

Ему показалось, личиноголовый не просто пропустил мимо ушей это замечание, а вовсе не слышал его, поглощённый своими непонятными заботами.

— Видишь дуб? — Средним пальцем правой руки личиноголовый указал на большое, старое дерево, широкий ствол которого накренился под тяжестью лохматой шапки густых ветвей и листьев, оно выделялось лунным светом, который струился через прореху в рваных облаках. Не сомневаясь в ответе, он продолжил: — Спустишься к озеру. Чтобы сбить со следа ищеек, пройдёшь в воде десяток шагов и выберешься на тропу. По ней пробежишь к дубу, залезешь в крону. Оттуда трижды мигнёшь фонариком поперёк склона, так, чтобы заметили в месте собачьего лая.

И он отжал внизу куртки пружинный разъём кольца, отцепил фонарик, который был не толще большого пальца, протянул Владу. После чего вынул из кармана полиэтиленовый пакет, опустил в него свой пистолет с глушителем, снял с предохранителя и завязал открытый край пакета не пропускающим воздух узлом.

— Иди же! — сказал он нетерпеливо. — Скучать не придётся, не сомневайся.

Влад проглотил вопрос, стрелять ли ему, и решил действовать по обстоятельствам. Покинув тени деревьев, он спустился к кромке озера. Стараясь не шлёпать и не набрать воды в десантные ботинки, прошёл по прибрежному дну до куста, ветви которого концами длинной листвы касались глади водной поверхности, перешагнул на густую траву и, приминая мягкое разнотравье, в два шага оказался на тропе. Лай на склоне растворила ночная тишина. В этом не было ничего хорошего. Отсутствие хотя бы тявканья вызывало тревогу от неизвестности, где же теперь собаки. Подстёгиваемый этой тревогой, он побежал вдоль берега к крепкому старому дубу, ещё на бегу жадно пожирая глазами накрытый тенью и изрытый морщинами толстый ствол в поисках подходящих для лазанья прочных ветвей и сучьев. С неожиданной для себя сноровкой забрался наверх и очутился среди переплетения корявых и царапающих веток, обвешанных крошечными желудями. Укрытый слоями листвы, он почувствовал себя уверенней, успокоил волнение и вспомнил про фонарик. Как ему было сказано, просигналил вдоль склона и весь обратился в слух.

Сначала одна тень поджарой собаки появилась из зарослей в десятке шагов от дуба, за ней другая. Первая собака почти ткнула носом тропу, учуяла свежий след и взяла его беззвучно, как матёрый зверь. Оба добермана спустились к воде, там разочарованно провернулись, что-то унюхали и ринулись к дубу. Несколькими прыжками они оказались у дерева, злобно вскинули морды и с утробным рычанием оскалили клыки, обещая в мгновение ока растерзать пойманного в ловушку человека, если он попытается спуститься на землю. Отвлечённый собаками, Влад не заметил приближения их хозяев. Он вздрогнул, услышав за ближайшей липой холодное, как зимний порыв ветра, и произнесённое вполголоса предупреждение:

— Брось оружие на землю. И не пытайся дать знак своим. Ты понял?

Угроза наказания смертью за неповиновение была почти осязаемой. Влад колебался, но он был обложен, как олень охотниками, и даже не знал, сколько было тех, кто держал его на прицеле. Отбросив пистолет к собакам, он через силу выговорил:

— Больше оружия у меня нет.

— Брось фонарь! — распорядился тот же голос зрелого мужчины, для которого отдавать приказы стало привычкой.

Когда Владом было выполнено и это требование, мужчина обратился уже ни к нему.

— Двое остаются в укрытиях, не спускают с него глаз. При подозрительных действиях стрелять на поражение.

От старой липы отделилась часть ствола и превратилась в безликого здоровяка, ростом не меньше метра девяноста. Он удерживал Влада на прицеле крупнокалиберного пистолета и с пальцем на курке настороженно приблизился к псам, которые стали рычать с ещё большей злобой. Остановившись возле них, он всмотрелся в облитую лунным светом крону, рассмотрел Влада и тихонько присвистнул.

— Неужели Хранитель!? — словно не веря своим глубоко посаженым глазам, проговорил он с разочарованием охотника, которому слишком легко удалось поймать самого опасного зверя.

Свободной рукой он расстегнул нагрудный карман защитного цвета куртки, вынул фотографию и одним глазом сравнил с лицом Влада. Зрение у него было отменное, так как сравнение его удовлетворило. Убирая снимок в карман, он не мог скрыть удивления:

— Как же ты… за дёшево попался? А?

Влад ему не ответил. Во-первых, не понимал вопроса и причины удивления, а, во-вторых, видел то, что происходило за спиной здоровяка. Из озера ночным кошмаром показалась макушка головы в личине, и она стала медленно подниматься. Личиноголовый выпустил изо рта соломинку, привставая напротив берега, вскинул руку с длинноствольным пистолетом в пакете. Вдруг резко и с шумными всплесками распрямился и прежде, чем здоровяк под дубом развернулся, дважды почти беззвучно выстрелил ему в ноги. Мгновением раньше Влада подтолкнуло к действию первобытное наитие: он рванулся за толстые ветви, которые закрыли его от леса. Это оказалось спасеньем, за лесными деревьями вспыхнуло направленное в его сторону пламя, — со стрёкотом короткой автоматной очереди над головой подрезало ветки и кору, они трухой посыпались ему в волосы и за шиворот. Чтобы вновь прицелиться, стреляющему пришлось отступить от укрытия, стать видимым. Влад слишком живо пригнулся к толстой части ствола, подошва скользнула на коре, и он не удержался. Падая среди ветвей добычей к остервенелым псам, он судорожно провернулся, ухватился за нижнюю и повис, болтаясь, раскачиваясь спиной к озеру. Безрассудное отчаяние сдавило грудь, не давало ему вдохнуть, — он очутился между молотом и наковальней. Снизу доберманы вцепились ему в ботинки и своим весом тащили к себе на растерзание, а со стороны леса вот-вот последует автоматная очередь… Шум в ушах помешал ему услышать скорострельные хлопки пистолета с глушителем. Но его удивило, вопреки ожиданию, автоматная очередь так и не началась, один пёс отцепился, а второй продолжал удерживать ботинок, но уже безвольно, словно потеряв желание продолжать надоевшую игру. Как сквозь вату он, наконец, расслышал, со стороны озера раздались шлепки от ног выходящего из воды человека, и голос личиноголового потребовал немедленно подчиниться распоряжению:

— Лучше не пытайся, полковник. Прострелю голову!

Влад стряхнул с ноги собаку, освободился от лишнего веса, после чего задышал свободней. Он перехватил ветку так, чтобы развернуться и видеть происходящее. Называть полковником личиноголовый мог лишь того, кто недавно считал Влада своим пленником, а теперь завалился на спину и нехотя откинул оружие к тропе. Теперь уже полковник признавал себя пойманным в ловушку, из которой не было выхода. Тёмное кровавое пятно расползалось у него на штанине повыше колена, но он лишь раз скрипнул зубами из-за боли в сквозной ране. Влад отпустил ветку, приземлился у неподвижного хвоста пса, который лежал у выступающих из земли заскорузлых корней и не выказывал признаков жизни.

— Там ещё кто-то, — живо укрываясь за ствол дуба, он предупреждающе указал на мрак лесных зарослей. Однако личиноголовый не выказал беспокойства, стоял на месте, водяные струи, капли сочились и стекали с его одежды. Влад тише и уже не так уверенно объяснил, имея в виду полковника: — Этот туда отдавал приказы.

— Он блефовал. — Личиноголовый высвободил свой пистолет из разорванного выстрелами пакета. — Людей у него здесь больше нет. Он их отправил в город, на ту суматоху, что мы там подняли.

Влад разом припомнил, через что прошёл за предыдущую часть ночи, и опустил руку.

— Так значит, для этого мы... подняли суматоху?

Ответ на вопрос был кратким и без тени смущения.

— Да.

— Они что, ищут нас там?

— Вот именно.

— И... Риту?

Личиноголовый переступил к сухому месту.

— И её тоже, — сказал он, понижая голос, однако твёрдо, с убеждённостью, что так было надо.

Полковник не возражал, как будто разговор его не касался никоим образом и он, наконец-то, смог заняться более важным делом. Стиснув зубы, с широкими от напряжения скулами он коротким ножом распорол штанину, потом откинул нож к пистолету и отстегнул от ремня личную кожаную аптечку. После обезболивающего укола, сам принялся туго обвязывать бинтом плотную ватную накладку, которую наложил на пулевую рану.

— Они через полчаса вернутся, — сказал он, не то с угрозой, не то с предупреждением.

Личиноголовый скользнул по его лицу пронзительным взором и подобрал отброшенное пленником оружие.

— И через час не успеют, — вполголоса, скорее себе, чем ему, возразил он.

Однако подтянулся, оправил мокрую одежду и, обращаясь к Владу, жёстко, исключая возражения, распорядился:

— Оставайся с ним. Будь настороже.

Влад схватил его за сырой рукав.

— Этот что, ладья? — спросил он, кивнув на полковника.

Личиноголовый хмыкнул и подтвердил.

— Ладья.

— А ты идёшь в гости к ферзю?

— К ферзю…

Лёгким рывком высвободив рукав, он скоро направился по тропе обратно к огибающей настороженное озеро дуге обрывистого мыска. Он скрылся за первыми деревьями, и ни приглушённые расстоянием шорохи, ни мелькания тени не выдавали его местонахождения, как будто он был лесным духом и растаял там в воздухе.

14.

— Можно глянуть на фото? — Влад присел и показал рукой на левый нагрудный карман куртки полковника.

Тот не возражал. Неспешно расстегнул пуговицу кармана, снова вынул моментальный снимок и протянул перед собой. Влад наклонился, чтобы взять снимок, и внезапно был железной хваткой схвачен за кисть, рывком опрокинут на колени; в долю секунды жёсткие пальцы больно рванули за волосы, откидывая голову назад, а другая ладонь сжала его горло, казалось, разрывая кадык на куски. Бороться было невозможно, бесполезно, и он замер. Но в нём словно рухнула темница, которая запирала главную его сущность. Дух как бы по собственной воле отделился от тела и увидел своё тело со стороны. Оно оказалось всего лишь смертной оболочкой для бессмертного "Я". "Я" не чувствовало животного страха смерти, было только сожаление о слишком раннем расставании с телом. Это прозрение доставило ему удовлетворение, возможно последнее в жизни.

— Что тебе сломать? Горло или шею? — с насмешливой грубостью полюбопытствовал здоровяк полковник.

Он ждал ответа.

— Какой в этом смысл? — внятно просипел Влад.

Хватка горла и волос ослабла, сильные руки отпустили его и оттолкнули.

— Смысл? Смысла нет. Надо было убедиться, ты не хранитель, — холодно возразил полковник и оправил куртку. Всем видом он показывал, что интерес к обсуждению происшествия для него исчерпан, оно осталось в прошлом. — Как тебя угораздило влезть в это дело?

Вместо ответа Влад подобрал с травы упавший моментальный снимок. Глаза привыкли к рассеянному лунному освещению, и он уставился в изображение. Если бы ни тёмная клетчатая рубашка, какой у него никогда не было, он бы решил: надо как следует напрячь память, вспомнить, где же его засняли. Сходство было очень большим. Только всматриваясь в снимок, в чертах лица угадывались чужие скрытность характера и решительность, да губы были по-особому сжаты в тонкую линию, свидетельствуя о завидной воле.

— Кто это? — сухо сглотнул Влад.

Полковник с помощью рук переместился к дубу, чтобы опереться спиной о широкий ствол дерева.

— Не знаешь? — удивление его было неподдельным. Он начал проявлять больше внимания к собеседнику. — Хранитель.

— Что это значит?

— Член тайного братства.

— Какого братства? — на этот раз удивился Влад.

— Об этом мало что известно, — полковник неотрывно следил, как он слушает, и говорил только то, чем, по своим соображениям, посчитал нужным поделиться. — Оно возникло в девятнадцатом веке, когда русские начали осваивать Азию.

— А фотография откуда?

— Кто-то прислал нам на сайт. Предупредил о прибытии хранителя с заданием не допустить... — Он задумался, морщины обозначились на его лбу, пористом и обрамлённом короткими и пепельно-коричневыми волосами. — Они ж знали о тебе! — негромко воскликнул он. — Конечно, знали! Заранее выискивали похожего и обнаружили тебя. Подставили нам, как подсадную утку. Нарочно предупредили. — Он вырвал снимок у Влада и заново всмотрелся. — От этого, — он коснулся снимка ногтём среднего пальца, — веет опасностью. А ты лишь случайный двойник. Вот оно что... И я попался на удочку.

Влад поймал себя на мысли, что с этим очевидно бывшим полковником спецслужб, а теперь наёмным руководителем охраны влиятельного олигарха, они со стороны выглядят старыми знакомыми, объединёнными почвой общего интереса раскрыть некую важную для каждого тайну. Исчерпав вопросы, оба замолчали. Влад присел рядом, тоже откинулся к шершавой и неровной поверхности дуба, вслушиваясь, пытаясь отгадать, что происходит там, куда ушли его малопонятные сообщники. В ночном безветрии лес вокруг настороженно притих, как будто присматривался, что будет дальше, чем его ещё станут тревожить. Озеро же наоборот, словно заждалось своих зрителей и обещало: вот я вас удивлю, подождите немного, не разбегайтесь! Но никто не собирался разбегаться. Влад поёжился, вспоминая ус, который появился над озёрной поверхностью, когда он с вертолёта прыгал в воду, и ни на что не похожего шарообразного обладателя уса. Казалось, отныне о Лох-Несском чудовище можно забыть, как о вполне безобидном создании в сравнении с тем, что видел он.

Время тянулось медленно, ночь не хотела спешить к своему окончанию. Они сидели, молчали, ждали, и дождались, наконец. Личиноголовый и Стас объявились внезапно и так же бесшумно, как прежде исчезли. Полковник мрачнел, о чём-то догадываясь по их спокойному поведению. Стас опустил большую чёрную сумку на мелкие цветы в траве, под паутину тени от листвы дуба. Сразу же расстегнув молнию, достал из сумки похожую на собранный детский зонтик спутниковую антенну. Когда он раскрыл антенну, получилась лёгкая тарелка из отливающей серебром искусственной ткани; её он установил на открытом участке берега и состыковал с ней небольшой корпус приёмника и передатчика. Личиноголовый между тем выловил в недрах той же сумки и распахнул чётный переносной компьютер. Экран включённого компьютера распалился светящейся зеленью жидких кристаллов, и личиноголовый присоединил к компьютеру конец длинного тонкого шнура, протянутого от передатчика и приёмника спутниковой тарелки.

Глянув на часы с подсветкой, он глухо сообщил Стасу:

— Осталось чуть больше минуты.

И поднял бинокль к глазам, уставился на озёрную гладь.

Влад смотрел туда же. Вдруг мурашки поползли у него по коже. Ему почудилось, в том самом месте, где в прошлый раз появлялся ус шарообразного чудовища, этот ус вновь проткнул зеркальную плёнку и настороженно высунулся наружу. Напрягая зрение, он уже не сомневался, видел медленный подъём уса. Когда тот стал полуметровым, личиноголовый быстро отложил бинокль, набрал на клавиатуре длинную команду. На экране компьютера появилось упрощённое изображение газового патрона, его носик вспыхнул, и сразу же началось увеличение в размерах образа большой воздушной подушки. Озеро вокруг уса слабо заиграло рябью, погнало круги волн, и тёмный шар размером с ведро вырвался из него и закачался на водной поверхности. После второй набранной на клавиатуре немедленной команды, шар стал распадаться на пять лепестков, которые образовали на воде подобие устойчивой платформы, а изнутри подводной части выползла небольшая ракета. Она расправила боковые оперения и два крыла и, откликаясь на заданное цифровым кодом распоряжение о запуске, сразу зашипела, опалила нутро сигарообразного металлического чрева под водой. Взлетев метра на четыре, она провернулась носом к окоёму и унеслась прочь, чтобы, мелькая хвостом пламени над лесом, скоро пропасть из виду.

Влад быстро перевёл взгляд на компьютерный экран перед личиноголовым. На нём камерой ракеты отслеживалось направление полёта; в центре визуальной картинки было перекрестие, и ракета двигалась над мелькающими деревьями с рысканием цели. За деревьями проступили очертания большого каменного особняка со стрельчатыми башенками, они стремительно приближались, затем перекрестие сместилось на одно из верхних окон, и через секунду ракета пронзила средину оконного проёма. Какая-то мешанина образов внутренних помещений, дорогой мебели, настенных картин и спальни мелькнула и оказалась сметённой всполохом помех.

В той стороне, куда улетела ракета, полыхнула зарница. Размытый расстоянием хлопок донёсся оттуда и лениво поглотился тишиной ночи.

— Вот и всё! — личиноголовый обернулся к полковнику, который наклонился вперёд, насколько позволяла раненая нога, и жадно пожирал глазами платформу на воде.

Казалось, такое поведение беспомощного противника позабавило личиноголового. Он ткнул боковую клавишу, и платформу снизу вытолкнуло из воды жирным оранжево-красным пламенем, растерзало несильным взрывом. Её осколки разлетелись во все стороны, они со шлепками плюхались на поверхности озера, напоминая резвящуюся на кормлении стаю рыб. Наконец всё утихомирилось, водные морщины разгладились, вскоре не осталось и намёка на пребывание в глубинах озера чужеродной возмутительницы его мирного покоя.

— Позавчера ночью пролетал вертолёт, — вымолвил полковник, обращаясь к личиноголовому. — Эту вещицу с него сбросили?!

Личиноголовый пропустил его слова мимо ушей, отключил компьютер, повыдёргивал соединительные шнуры.

— Почему её никто не заметил? — настаивал раненый. — Всплывала ночью?

— Каждые полчаса, с полуночи до четырёх утра, — подтвердил его догадку личиноголовый, как если бы это больше не имело значения. — На полторы минуты… и возвращалась на дно.

Он и Стас живо собрали оборудование, сложили всё в сумку. Влад поднялся, неуверенно шагнул к ним, но его помощь была не нужна. Прерывистое стрекотание послышалось вдали за холмом, и по поведению сообщников он догадался, это своеобразный знак уходить.

— Полковник, — опустив ладонь на кобуру с пистолетом, остановился у дуба личиноголовый. — Вы убедились, молодой человек и девушка оказался случайными, невольными соучастниками нашей работы. Даю выбор. Поможете другим забыть о них. Забываю о вас.

Волнение шевельнулось и затаилось в глубинах души Влада. При нём шёл торг, который имел к нему самое прямое отношение. Раненому, неудобно сидящему у морщинистого ствола векового дерева, предлагалась жизнь в обмен на их жизни, его и Риты.

— Уже забыл, — невозмутимо согласился раненый. — Полагаю, забудут и другие. Пока он или она по глупости не напомнят о себе сами.

Личиноголовый убрал ладонь с рукояти пистолета, из сумки вынул другой, с длинным и широким стволом, положил его на землю в десятке шагов от дуба.

— В ракетнице два патрона, — предупредил он. — Воспользуйтесь ими, когда вертолёт заберёт нас, удалится за холм.

Сказав последние слова недавно опасному противнику, он отвернулся. Стрекотание приближалось, уже отчётливо вертолётное. Он, за ним Влад, а последним Стас, заспешили в лесные заросли склона. Пробираясь кверху, никто больше не заботился о том, чтобы оставаться не услышанным и не замеченным. Их сопровождали шуршание травы, листьев, иногда треск веток под ногами.

15.

Тот же самый вертолёт завис у макушки хребта с похожим на проплешину небольшим участком низких кустарников, окруженных смешанными деревьями с густыми кронами. Один за другим они прорвались через плотный, треплющий одежду поток воздуха, с ходу забрались по сброшенной верёвочной лестнице в его брюхо. Личиноголовый и Стас торопились уложиться в известное лишь им расписание, и вертолёт тут же поднялся над склоном, будто оторвался из волнуемых работой винтов лап окружающих деревьев, взмыл над ними, перепрыгнул за вершину холма, чтобы поспешить туда, откуда прилетел. Позади вспыхнул красноватый свет. Сигнальная ракета вяло описала дугу, высветила дремлющие окрестности и стала опускаться над озером. Зеркальная озёрная гладь в мельхиоровой оправе блеснула отражением зарницы и пропала из виду. Из любопытства Влад хотел глянуть на растерзанный недавним взрывом особняк олигарха, но было поздно, всё скрылось за холмом.

Пока летели обратно, никто не произносил ни слова. Среди рваных облаков, которые тщетно пытались скрыть высокое небо, мерцали как тусклые, так и яркие звёзды, иногда они показывались целыми созвездиями. Луна притаилась в стороне за облачной пеленой и изредка напоминала о себе желтоватым сиянием; она казалась хозяйкой окружающего мира, которая утомилась от ночных дел и, недовольная гулом рукотворной птицы, время от времени выглядывала за кружевную занавеску. Когда она освещала землю, Влад узнавал некоторые дороги и речки, луга, их он видел при перелёте к озеру. Потом он заметил, что лётчик совершает плавный дуговой поворот, и виды внизу больше ничего не напоминали. Личиноголовый наклонился к лётчику, что-то объяснил ему. Он явно руководил посадкой в нужном ему, определённом месте широкого поля, к которому они вылетели и с лёта стали опускаться у края сосновой рощи.

Едва вертолёт коснулся всеми колёсами низкой травы, Влада подтолкнули в спину, и все трое горохом посыпались наружу. Винтокрылая стрекоза без секунды промедления сорвалась с места, понёслась дальше, отдаляясь так, будто ожидала погони самого дьявола.

— Где «Газель»? — спросил Стаса личиноголовый.

Тот поправил оружие.

— Финита ля комедия!

Влад никак не ожидал услышать от Стаса подобный негромкий ответ. Будто ему открылся совсем другой человек. Этот человек вдруг вскинул автомат, вмиг снял с предохранителя и направил на личиноголового.

— Замри! — предупредил он с угрозой в голосе его, но одновременно и Влада.

В ту же секунду свет двух пар фар вырвался из—за первых рядов сосен, ослепил глаза, и пятеро головорезов с коротким автоматическим оружием выбежали, охватили их полукругом. Зарычали двигатели, свет фар дрогнул, стал перемещаться, и два чёрных «бумера» выехали из леса. Левый остановился, а второй осторожно приблизился, заглох в нескольких шагах от них. Задняя дверца второго «БМВ» раскрылась, показалась нога в сверкающей чёрной туфле, придавила траву, — наконец из салона появился весь хозяин головорезов. Чернявый, горбоносый, в дорогом костюме, он держал правую руку за спиной и первым делом обратился к Стасу.

— Это стоило дорого! Но стоило!

— Прости, — Стас пожал плечами для холодно молчащего личиноголового. – Давно хочу в южную страну, к морю и удовольствиям.

— Ты их получишь, — подтвердил олигарх, которого Влад уже считал погребённым в загородном особняке.

— Сволочь! — прорвало Влада ненавистью к предателю. – Сволочь! – громче повторил он Стасу.

— Это не предательство, — олигарх показал, что в правой руке у него был короткий пистолет. — Удачная сделка. — Он направил дуло пистолета Владу в живот, пристально уставился в его лицо. – Так вот двойник Хранителя?

Вопрос был к Стасу, к которому он и повернул голову.

— А где сам Хранитель?

Стас автоматом указал на личиноголового.

— Он знает.

— Он не из разговорчивых, — скривился в ухмылке олигарх. — Ничего. Сыворотка правды заставит… запоёт соловьём. Взять их!... — грубо распорядился он, махнув рукой с пистолетом телохранителям головорезам.

Порядок телохранителей распался, один отстал… и в следующие мгновения Владу показалось, растерялись все. Внезапно в разных местах поблизости зашипело, с нарастающим свистом из травы взметнулись к звёздному небу сигнальные огни, заряды фейерверка, которые взрывались, разгорались с клубами дыма, разбрасывали огни, а те рождали повсюду всевозможные подвижные тени.

Тени заметались и возле Влада. Краем глаза он заметил, что личиноголовый в прыжке упал на землю, сорвал коврик травы, выхватил под ним крупнокалиберное оружие, из которого сразу вырвалось пламя автоматической стрельбы в направлении машины олигарха. Стрелял и Стас, и тот телохранитель, который отстал от своих. Другие головорезы кричали, падали, а машину олигарха затрясло от разрывных ударов, — лопались шины, разлетелось лобовое стекло, за которым задёргался в конвульсиях тёмный водитель.

Олигарх в панике пальнул по сторонам раз, другой, и бессознательным побуждением Влад бросился к нему, перехватил кисть с пистолетом. Ожесточённая борьба была недолгой. Олигарх вдруг ослабел, прекратил сопротивляться, хватаясь за Влада, стал сползать к траве. Влад не сразу начал приходить в себя, осознавать, что произошло, — стрельба затихла, но из уха олигарха потекла тёмная, вязкая кровь.

— Ты цел? — тряхнул его за плечо Стас.

Покачиваясь на неуверенных ногах, ничего не понимая, Влад вскинул голову, уставился на того, кого уже считал предателем, и перевёл взор на личиноголового и головореза, которые без враждебных намерений подходили к ним.

— Да, цел, — пробормотал он, удивляясь, что Стас товарищески сказал личиноголовому:

— Ему бедро зацепило.

Только после этого он ощутил болезненное жжение, посмотрел на левое бедро, на дырку в штанине, на растущее вокруг неё сырое пятно.

Вдали между лесом и полем показались огни машины, они направлялись в их сторону.

— Я сказал, пусть держится подальше, — объяснил Стас личиноголовому насчёт машины и поддел носком ботинка ногу бездвижного олигарха. — Опасливый был, гад.

После чего расстегнул на поясе аптечку.

— Надо сделать укол и перевязать, — сказал он Владу.

Но тот сначала хотел услышать ответ на свой вопрос.

— Как это?... — слабым взмахом руки Влад показал на последние мигающие и падающие огоньки фейерверка.

Личиноголовый пальцем тронул кнопку на наручных часах.

— Радиоуправляемые заряды.

.

16.

Личиноголовый последним с быстрого шага нырнул с поля в тень сосен. Он приблизился сзади к фургону "ГАЗели", которая остановилась рядом с развороченным «бумером», со слабым лязгом засова отпер и распахнул обе створки. Забравшись в фургон и раскрыв грязно-зелёный ящик, он уложил в него сумку, оружие, пуленепробиваемый жилет Стаса. Влад с перевязанной ногой, после укола не чувствуя боли, тоже залез внутрь, но его помощь вновь не требовалась, и он вдруг с огорчением почувствовал себя лишним. Когда деревянная крышка ящика была захлопнута, стянута защёлками, а они уселись сверху, Стас запер их. Слышно было, как он поднялся в кабину, где уже сидели водитель и телохранитель, а после хлопка дверцы, машина пробудилась от спячки. Недовольно заработал двигатель, и "ГАЗель" покатила. Сначала её встряхивало на колдобинах, а по крыше шуршали и царапали низкие ветви. Затем просёлочная дорога стала ровнее, лучше, а шуршание прерывалось и, в конце концов, прекратилось.

— Теперь всё? — подчёркнуто бодро спросил Влад в кромешную темноту.

И услышал чуть усталый ответ личиноголового.

— Теперь всё.

— Я больше не нужен?

— Нет.

Влад распрямил спину и шумно вздохнул полной грудью. Вздох получился натянутым, вопреки ожиданию радости или облегчения он не испытывал. В темноте стало копиться напряжение.

— Не думал, что выживешь, — неожиданно признался личиноголовый. — Удивил меня.

От такого признания напряжение исчезло, и у Влада зачесался кончик носа. Пока он пощипывал нос до исчезновения щекотки, сообразил, шансов избежать его гибели было мало, — её даже могли использовать, временно обмануть противников, де, Хранитель мёртв, заставить тех потерять бдительность. В определённом смысле, он усложнил решение задачи всем, кто её разрабатывал и в ней участвовал.

— Отец с детства заставлял не теряться, бороться за выживание, — поставил он в известность невидимого собеседника.

— Где это было? — поддерживая разговор, спросил личиноголовый.

— На Кавказе.

— Он что, там, а ты и брат здесь?

— Он там, а я с братом здесь, — согласился Влад.  Только не надо дурковать, будто не знали об этом.

Личиноголовый промолчал, и он поинтересовался тем, что было для него на данный момент самым важным:

— Так я помог?

— Помог.

Машина стала притормаживать, выехала на твёрдый грунт и покатила по асфальту. Она бодро набирала скорость, как если бы заждалась возможности показать, на что способна.

— Раз так… — понижая голос, попросил он о доверии. — Колчак, к примеру, или барон Унгерн тоже были в вашем братстве?

Вопрос остался без ответа. Личиноголовый отмалчивался, не подтверждал, но и не отрицал.

— Правильно, — кивнул головой, согласился Влад с его молчанием. — Серьёзная организация должна окружать себя тайнами.

Желание продолжать такой разговор без разговора пропало, рассосалось в воздухе, потом, казалось, выветрилось наружу и разлетелось в разных направлениях. Стали чаще проноситься встречные автомобили, Влад считал их, досчитал до тридцати и бросил это занятие. Потом "ГАЗель" притормозила, свернула. Вскоре съехала на обочину и остановилась.

Как невольников, выпустив из тьмы фургона личиноголового и за ним прихватившего под мышку полиэтиленовую сумку с одеждой Влада, Стас лично запер створки, яснее слов давая понять, что совместная поездка закончена. Позади "ГАЗели" виднелась кольцевая дорога, за ней из леса выступал тёмный куб большого административного здания. А впереди начинались ряды высоких строений нового микрорайона. Среди бусинок чёрных стеклянных глазниц ещё не обжитых домов уже светились и зажигались отдельные крошечные окна. В подоле холмистой возвышенности, рядом с крайними жилыми строениями раскинулась платная стоянка для машин, огороженная металлической сеткой и несколькими столбами с горящими лампами дневного света. Столб с источником света нависал и над игрушечной будкой сторожа, тускло освещая её боковую стену из красного кирпича и перекрытый въезд на стоянку. Сотни всевозможных автомобилей теснились на ней, словно запуганное голодными волками стадо разномастных овец. Не произнеся ни слова, Стас направился вдоль дороги в ту сторону.

— Он за иномаркой… Оставил на ночь, — давая понять, что стоянку использовали единственный раз и под вымышленным именем, пояснил Владу личиноголовый. — Отвезёт, куда скажешь.

Влад слушал без внимания. Наконец решился.

— Если я помог, — твёрдо посмотрел он в глаза тому, с кем теперь предстояло расстаться, — выполни просьбу… единственную.

— Какую?

— Сними, — он рукой показал на личину. — Мне надо увидеть лицо. — И торопливо объяснился. — Вспоминать события ночи, которую не забыть…мучиться, гадая, кто ж был под маской... При случайных встречах с внешне похожими мужиками, невольно думать, не ты ль? Чёрт! От такого свихнёшься!

Последние слова он произнёс неуверенно, сознавая, что желает слишком многого. Личиноголовый колебался несколько секунд. Потом медленно, будто подавлял сомнения и привычки, стянул личину сзади, от затылка, и провёл ладонью по щетине русых волос, словно личина и ему надоела. Влад подозревал, — увидит своего двойника, но всё равно растерялся, как если бы очутился перед объёмным голографическим зеркалом.

— Чёрт! — выдохнул он. — Родители что… потеряли моего брата близнеца? — Он мотнул головой, заспешил высказаться. — Говорю глупость. Но ты должен понять… Ещё не привык...

Его двойник сделал шаг к кабине "ГАЗели".

— Надо уезжать. Ты же дождись Стаса.

Влад цепко схватил его за руку, остановил.

— Так не пойдёт! Дай мне прийти в себя. Мы ещё увидимся?

Двойник слегка повёл головой из стороны в сторону, пояснил:

— Вряд ли.

— Вдруг ещё понадоблюсь? Я готов... помочь.

Вместо ответа тень улыбки скользнула по тонким губам двойника. Влад примирительно поднял руку.

— Ладно. Понимаю, — он запнулся от смятения мыслей. — Скажи. То, что ты мне рассказал про параллельный мир и прочую муть… Что? Правда? Или лапша на уши?

Двойник посмотрел на него, будто решал, стоит ли. Потом наклонился к его уху и сказал ни то насмешливо, ни то всерьёз:

— В половине шестого, загляни в электронную почту.

— Знаешь мой адрес? — уже не удивился Влад.

Двойник без ответа шагнул к кабине, но вспомнил что-то ещё.

— Да… На чём писать, есть?

Влад торопливо обшарил карманы, но нашёл лишь бумажные деньги. Протянул их. Двойник взял все, прищурился, затем подавил какое-то своё личное сожаление, вынул изнутри кожанки шариковую ручку, бегло записал по краю верхней сторублёвой банкноты номер телефона.

— Позвони Рите, — его голос предательски дрогнул.

Влад как будто задел провод с электрическим напряжением; отвёл взгляд в сторону кольцевой дороги и буркнул:

— Позвони сам.

Двойник впихнул свернутые пополам деньги ему в нагрудный карман и зашагал к кабине. Легко поднялся на сидение рядом с невидимыми водителем и телохранителем мёртвого олигарха, мягко захлопнул дверцу, и "ГАЗель" чихнула, быстро набирая скорость, покатила к микрорайону. Пять минут спустя её и след простыл.

17.

Пока Стас вёз его домой, Влад раз за разом устало прокручивал в голове весь разговор с двойником. Это поглощало едва ли ни всё его внимание. Да и Стас замкнулся, словно заперся в своих мыслях. Никто не пытался завязать узлы ни к чему не обязывающей попутной беседы. Было около пяти часов утра. Обитатели спальных районов уже пробуждались, тяжело и неохотно, как будто задаваясь вопросом, для чего, с какой целью они это делают в такую, ещё ночную рань. Попадались редкие прохожие, они торопились, сутулые и какие-то виноватые или вызывающе жуликоватые, похожие на торговцев. По пути встречались одинокие легковушки, - мчались навстречу и проносились мимо, словно неверные мужья спешили успеть показаться жёнам, получить законную трёпку и уже потом отправиться на работу,

Стас повернул с большой дороги на пустынную улицу, на перекрёстке свернул к подъездной дороге между новыми и старыми жилыми строениями. Он подкатил к указанному Владом подъезду высокого дома, который теснил приземистые кирпичные пятиэтажки. И здесь Влад подумал, больше они, наверно, не встретятся.

- По номерам машин, не найду вас? – задал он вопрос, ответ на который был известен.

- Сегодня закончатся доверенности, - невозмутимо отозвался Стас.

- И оформлено на несуществующих лиц.

Стас промолчал.

- Ладно, - сказал Влад, открывая дверцу, и выбрался наружу. – Прощай.

Тот, кто назвался Стасом, вместо слов кивнул, подождал, пока дверца будет захлопнута.

Озноб от крайней усталости, ранения и предутренней прохлады заставил Влада под тихий гул удаляющейся иномарки нырнуть в подсвеченное тусклой лампочкой нутро своего дома. Но на первой же ступеньке лестницы он покачнулся от внезапной неуверенности в ногах и схватился за перила. Дальше поднимался, словно на плечах нёс тяжёлый груз всех событий этой ночи. Раздражаясь необходимостью доставать ключи из кармана сырого пиджака в полиэтиленовой сумке, он их всё же достал, на последних остатках сил отомкнул дверь и, как медведь в берлогу, ввалился в настороженную таким его поведением тёплую прихожую.

Бросив сумку с одеждой в угол прихожей, он добрался до кресла и, как подкошенный, рухнул в мягкое, удобное сиденье. Притихшая темнота сонно хранила квартиру именно такой, какой она была оставлена им накануне. Но для него с того времени как будто протекла целая вечность. Глядя на кота, который безмятежно спал поверх смятой постели, он заставил себя расслабиться. Веки сами собой закрылись, и сразу же голова муторно закружилась, так что пришлось опять раскрыть их и уставиться в стену под потолком. Минут десять спустя усталость набивалась в подруги уже не так навязчиво, он пошевелился, вяло расшнуровал десантные ботинки, спихнул один за другим с ног и отбросил к порогу комнаты. С упором о подлокотники кресла встал, перебрался за рабочий стол у окна. Первым делом включил компьютер, потом на листке среди наваленного на столе бумажного хлама огрызком карандаша записал, когда ждать электронного письма, освобождая жаждущую отдыха память от заботы постоянно прокручивать это в мозговых извилинах.

Ещё было время заняться чем-нибудь другим, и он прошёл в ванную комнату. Хотел вставить пробку, чтобы в ванную набиралась горячая вода. Но, глядя на шумный парящий водопад, который вырвался на свободу из смесителя, переключил его на душ и разделся, залез под тугие водные струи.

После горячего душа стало заметно легче дышать и двигаться. Большой пластырь на ране бедра, казалось, не промок, и он не стал заморачиваться перевязками, надел чистое свежее бельё, футболку, хлопчатобумажные штаны и вновь засел за монитор. С тревожным волнением ожидания чего-то необычного, постарался отвлечься поисками новостей в интернете, но ни одна не вызывала любопытства, ничем не задевала.

На часах компьютера наступила половина шестого. Сомнения, а не обманул ли двойник, готовы были перерасти в настроение тягостного разочарования, когда замигало сообщение о полученной почте. В кратком вводном сообщении предлагалось скачать файл на свой компьютер. Что Влад и поспешил сделать.

При открытии скачанного файла экран заговорщически подмигнул, на нём появилось и ожило изображение бескрайней степи. Палящее солнце было за кадром, но угадывалось, оно в зените. Нельзя было сказать, где юг и север, восток и запад; не виделось ни одной приметы, по которой удалось бы определить нахождение этого места. В правом нижнем углу появились и в строго размеренном порядке стали сменять одна другую последовательные секунды обратного отсчёта. С окончанием отсчёта замигал красный ноль, и внезапный, ограниченный участком взрыв посреди степи взметнул и рассыпал в воздухе иссушенную почву. Не успела она осесть, как начало твориться необъяснимое. Неистовый вихрь вырвался из воронки и закружил землю. Ни на что не похожий иссиня чёрный, гнетущий мрак появился под вихрем и стал быстро разрастаться в размерах, напоминая чудовищного монстра, выползающего наружу из глубин преисподней. Влад не в силах был оторваться от этого зрелища. Оно было слишком реальным, чтобы сомневаться в достоверности происходящего. Тревога сжала его сердце от неизвестности, чем это закончится. Неудержимо выползающий из круглой воронки мрак поглощал, казалось, пожирал ослепительный солнечный свет. Но словно не смог его переварить, и солнце чуть заметно зеркально отразилось внутри ямы. После мгновений борьбы солнечное сияние в яме начало усиливаться и множеством золотистых, рубиновых, изумрудных отражаемых лучей, как иглами прорвало гриб мрака снизу, постепенно разрывая его на куски и испепеляя, пока не уничтожило без остатка. Вихрь стал нехотя стихать, земля из него быстро оседала на прежнее место и, наконец, степь приобрела тот же вид, что был до взрыва.

Изображение на экране монитора испещрялось полосами, задребезжало. Влад решил, это качество самой записи, однако на экране засветилось предупреждение. "Запущено разрушение структуры информации". Он дёрнулся к клавиатуре, лихорадочным тыканьем кнопок пытаясь остановить уничтожение файла, и делал это, пока предупреждение не сменилось другим. "Информация разрушена. Восстановление невозможно". После чего экран вычистился и стал чёрным.

Поспешно войдя в "Интернет", он живо открыл письмо, чтобы вновь скачать видеофайл. Но напрасно. Он не сразу отвлёкся на сообщение о новом письме, неохотно открыл его. Однако оно всё прояснило. В нём сообщалось об удалении помещённого на хранение файла, того самого, что он получил и уже просмотрел. Когда до него дошло, что повторить, опять воспроизвести ту же самую запись в степи не удастся, он откинулся на спинке крутящегося стула и бездумно уставился в окно. Оно выходило на север, на соседние кирпичные пятиэтажки. Бледная серость, предвестница рассвета стала просачиваться к небу со стороны востока. Постепенно успокаиваясь, он выключил компьютер. Мир привычных взглядов и представлений оказался непрочным, как надутый шар, который можно повредить одним уколом иглы. А если бы мрак из гробницы освободился не в солнечный день, а ночью или в пасмурную погоду?

На ватных ногах, как пьяный, он поднялся со стула, доплёлся до разложенного дивана и завалился в постель лицом в подушку. Голова отупела в изнеможении от пережитых впечатлений и слегка кружилась, пока он проваливался в сон, в это последнее, которое у него осталось, убежище прежних иллюзий.

18.

Солнце светило с послеобеденной щедростью, когда он проснулся от мурлыканья и прикосновения когтистой лапы к подбородку. Кот всем видом и поведением показывал, как проголодался, и он поднялся, чтобы накормить животное, насыпал в блюдце на кухне мясные кусочки из пакета «Вискас». Тело ныло, было вялым, словно всю ночь черти ада гоняли его за дровами для печей с отъявленными грешниками. Он сходил в туалет, где больно задел мизинцем ноги дверной косяк, и после этого возвращаться к постели не стал, опять зашёл на кухню.

Крепкий растворимый кофе не помог проветрить голову, пустячные мыслишки спотыкались, бродили в мозговых извилинах, неприкаянные, как после дикой оргии. Нечего было и думать о работе над статьёй, она показалась скучной и ненужной. Желание позвонить, вначале слабое и неуверенное, затем всё более определённое и неотвязное заставило наконец его вернуться к постели, возле которой валялась снятая дома чужая одежда — тельняшка, защитного цвета куртка и такие же брюки.

Из кармана куртки он вынул сложенные пополам деньги. Но интересовала его только сторублёвая банкнота с наспех записанным мужской рукой телефоном. Постояв и взъерошив на затылке волосы, он решился. Взял телефонный аппарат и опустился в кресло, набрал номер и переключился на громкую связь. Глупая ухмылка расползалась по его лицу, когда после второго гудка с другой части города прозвучал на всю комнату оживлённый голос девушки.

— Алло! Ал-ло-о!?

Она явно ждала чьего-то звонка.

— Это Влад, — он сглотнул, почесал нос.

— Я узнала... — сообщила она с облегчением и повеселела. — Твой друг сказал, чтоб я закрылась в гостинице и не выходила, пока ты не позвонишь.

Влад отключил громкую связь, поднял к уху, поправил трубку, чтобы улучшить слышимость.

— Он назвался другом?

— Кажется, да.

— Ты его не узнала?

— Как я могла узнать, если он не снимал с головы эту чёрную штуку? — легко удивилась она. — А я с ним встречалась?

Влад не был на все сто уверен в её искренности, но от этого влечение к ней только возросло.

— Не знаю, — соврал он. — Просто спросил.

Она вдруг сменила выражение голоса и потребовала ответа на вопрос, который тревожил её любопытство.

— Что им от нас было нужно?

— Им? От нас? — Он не сразу понял, о ком шла речь. — А-а, похитителям. Совсем ерунду. Они не хотели, чтобы мы спасли мир, — сказал он с натянутой шутливостью и вздохнул свободно. — Можно, подъеду за тобой?

Она живо отозвалась:

— И поскорей. Мне здесь надоело.

15 авг. 1998г.