Тайны подземелья

Глава 14

Не знаю, влияет ли на то сам обвал, но все здешние жители были совами со стажем. Карина и Рейк могли проспать до обеда, чего уж говорить об опасности быть пойманной перед рассветом. Наталья вообще редко покидала свою комнату, а Дэн предпочитал проводить время на улице. Нередко его можно было застать спящим на диване на веранде или матраце на крыше. Кто знает, может у него и в лесу полный набор для походов был припрятан.

Тем не менее, когда я ранним утром пробиралась к главному входу в Обвал Чертей, никого не встретила по пути. Пока я спускалась по лестнице и шаркала руками во мраке, нарушаемом редкими лучиками солнца, успела задаться вопросом — почему никто не попытался открыть ворота с той стороны и выпустить мятежников на волю? Я не сомневалась, что у каждого из них найдётся кто-то, кто готов помочь. Даже если у некоторых личностей был очень скверный характер…

То ли вопрос был слишком очевидным, чтобы найти на него ответ, то ли мой сонный мозг пытался отвлечь меня от мыслей о встрече с кем-то из семьи… — наверное, люди просто-напросто не знали, где находится Обвал Чертей. Мало того что нужно петлять по лабиринту из сплошных скал, я уверена — Аггнийцы всюду понакладывали скрывающие печати.

К моему великому, но уже такому обыденному сожалению, каменистый проход, который напрямую вёл к воротам, по-прежнему был кромешно тёмным. В нос сразу ударил металлический запах крови, солью оседающий на язык. Пальцы коснулись влажных, покрытых мхом стен, и я начала осторожно идти вперёд. Про сорняки, растущие прямо из стен, я не забыла. Поэтому чересчур высоко поднимала ноги, что со стороны явно смотрелось странно и смешно.

Наконец, мои пальцы коснулись обжигающего Аггнийского железа. Я словно могла прощупать белые линии, как россыпи молний, расползающиеся на чёрном металле.

Я постаралась прислушаться к звукам снаружи и даже прислонилась ухом к воротам, неприятно морщась от холода. Было тихо. И как мне понять, что они, кто бы то ни были, уже на месте? Ворота в обвал ведь открываются только снаружи. Не будь здесь так темно, можно было бы отыскать Аггнийскую печать. Их, как правило, трудно не заметить.

Не придумав ничего лучше, я пару раз постучала кулаком в ворота. Гулкий звук эхом пронёсся по проходу и быстро смолк. Я поднесла руку ко рту, чтобы согреть её своим дыхание. Кожа опять покрылась мурашками, заставляя меня содрогнуться, когда я постучала ещё раз. Ничего не произошло.

Я раздосадовано чертыхнулась и подавила желанием нацелиться носком ботинка в какой-нибудь сорняк. Ёщё десять минут мой кулак уже гораздо настойчивее затарабанил в ворота.

Спустя долгие секунды, в течении которых я собралась уйти прочь, ворота со скрежетом начали открываться. Я поднесла ладонь к глазам, щурясь от яркого солнца. Сначала видела только чёрные силуэты. Пять, если быть точнее.

Я хотела переступить на другую сторону и скрыться в заманчивом теньке под каменным выступом, но была остановлена крепкой хваткой изуродованной руки. По телу пронеслась дрожь отвращения, и я резко, даже слишком, отступила обратно во тьму…

— Ну же, давай! Возьми эту печать и поставь её себе сама! — надрывно закричал Гризон своим хриплым голосом и больно схватил мою руку, кладя её на штамп с пятиугольником на конце, из каждого угла которого тянулись линии к точке в центре. — Если ты этого не сделаешь, то я смогу убедить тою матушку, что тебя нужно оставить здесь на больший срок. Ставь!..

Я ровно секунду смотрела на сильно изуродованное лицо мужчины, шрамы которого затронули почти весь череп. Гризон не изменился. Мне не нужно было много времени, чтобы вспомнить каждую деталь его внешности. Она была не сильно примечательной. У него почти не осталось верхней губы, а левая часть лица была настолько искалечена, что даже слегка ввалилась. Глаза оставались всё такими же безжизненными, которые оживали только когда до его скрюченных ушей доносились крики боли и мольбы. Его глаза были синие, но мне они часто казались больше фиолетовыми. Несмотря на их холод и равнодушее, они выделялись на бледном обожённом лице, словно первые распустившиеся бутоны в саду.

Также не поменялась и его улыбка. Я сделала ещё один шаг назад, окончательно скрывая себя, когда он оскалил свои ровные, но в некоторых местах сколотые зубы. Как и всегда, это подобие улыбки никак не затрагивало его глаза. Это выглядело, словно резину отчаяно тянули в разные стороны.

— Лироти, милая, подай, пожалуйста, тортигум, — прохрипел Гризон и протянул руку к женщине с боку. Своих глаз он с меня так и не свёл.

Лироти — верный страж Гризона — вложила средних размеров штемпель в крепкую мужскую руку. Я бегло прошлась по ней взглядом…

— Пожалуйста, дай мне воды, Лироти, — взмолилась я уже в который раз.

Женщина стояла спиной к моей камере, на достаточном расстоянии, чтобы я не смогла до неё дотянуться. Лироти никак не отреагировала на мою просьбу.

— Я же не прошу меня выпустить! Просто дай мне воды!..

Она тоже не изменилась. Такое же безучастное лицо, однако очень красивое. Несмотря на то что Лироти следовала правилам клана Аггин — не отращивала волосы и носила форму блёклого серого цвета — она была очень привлекательной женщиной. У неё от природы были пухлые щёки, но из-за плохого питания у Аггнийцев скулы её заострились и щёки слегка провалились. У Лироти был прямой, слегка вздёрнутый нос и кошачьи глаза, которые даже бесстрастное лицо делали хитрым.

Гризон с силой упёр тёмно-коричневый штемпель в землю прямо перед проходом. Замысловатый узор на его конце пустил паутины мелких трещин, а под ногами прошла едва ощутимая вирбация. Тортигум — одна из печатей запрета. У Аггнийцев для каждой печати было название. Все и не упомнишь. Эта, судя по всему, запрещала мне выйти из обвала.

— Здраствуй, София, — раздался надменный голос Ивана.

Мой страший брат стоял поодаль всех, в самом конце этой группы. Гризон стоял справа от меня (ближе всех), а Лироти и, как я позже заметила, Руслан — на противоположной стороне. Перед Иваном в трёх шагах был Роман, которому больше нравилось рассмартивать букашек на камнях, чем вслушиваться в разговор.

— Что, наша мать не почтит меня своим присутствием? — с нескрываемой иронией спросила я.

— У неё есть дела поважнее, — Иван придирчиво оглядел меня с ног до головы и отдёрнул свой камзол. — Пока что с тобой вынужден возиться я.

— Не поверишь, братец, но меня твоё общество тоже не радует, — я окинула взглядом его аккуратно уложенные длинные блондинистые волосы (прям как у Василисы) и вспомнила про свои тёмные кудри, наверняка разметавшиеся в разные стороны. — Давай ближе к делу.

— Тебе бы следить за языком, маленький Вестник, — с ленцой отозвался Гризон, опираясь на камень. — Над муной мне нечасто доводилось работать…

— Ну, ну, незачем плакать, — с издёвкой просипел Гризон и положил мне на спину ещё один раскалённый уголь. — Я сказал, закрой рот!

Его рука больно оттянула меня назад за волосы, заставляя выгнуть спину. Я невольно вскрикнула, когда один из углей сполз ниже, плавя кожу…

— Наверное, легко говорить, когда Вестник смерти обезоружен вашим железом, — с такой же интонацией произнесла я. — Не хочешь проверить, что произойдёт, если я использую свой дар? Тогда одной печати безмолвия будет недостаточно.

Я фантомно ощутила прилив той хладнокровной уверенности. Тело словно сковало лёгкой судорогой, когда пришло осознание, что сейчас мне дар не призвать.

Гризон лишь презрительно усмехнулся, но воздержался от лишних слов. Сколько бы ненависти я на него не выливала и презрения не показывала, одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы внутри меня сковал ужас.

Бровь Ивана заинтересованно взлетела вверх, а сам брат указал на меня подбородком.

— Вижу, тебе тут весело. Как уживаешься с другими мятежниками?

— Разница не особо велика, — я поджала в улыбке губы и серьёзно посмотрела на брата. — Давай не ходить вокруг да около. Что вам надо?

Иван тяжко вздохнул и расправил широкие плечи. Он отличался от остальных Лирайцев лишь крепким и слегка крупноватыми телосложением. Однако, это не мешало ему быть аристократом до мозга костей. Всегда идеально убранные волосы, одежда без единой складки и этот взгляд. В точности, как у неё. Они вообще были сильно похожи с матерью. И внешностью, и характером.

— Ты всегда отличалась плохими манерами. Ничего удивительного, что мама не захотела сюда идти. Я ведь предлагал. Хотел, чтобы она посмотрела на тебя и поняла, что ты там, где тебе и место, — проговорил Иван и сделал шаг ко мне.

Я не подала виду, что его слова меня как-то задели. Какой бы ни была моя обида на мать, за то через что она позволила мне пройти, меня до сих пор задевало такое отношение. Внимания этой женщины я искала с самого детства. Сначала его недостаток можно было объяснить тем, что через два года после моего рождения появился Михаил — второй наследник клана. Но когда выяснялось, что я Вестник смерти, надежда была утеряна.

Я не ответила Ивану. Просто продолжала стоять в темноте, которая начинала рассеиваться под взошедшим солнцем. На Аггнийцев я не обращала никакого внимания. По крайне мере, старалась так делать, но против воли следила за каждым движением Гризона боковым зрением. На Руслана я тоже старалась не смотреть. Боялась, что скажу слишком много своим взглядом.

Старший брат не спешил говорить, и мы погрузились в ненавистную мне тишину. Я могла слышать щебетание птиц, завывание ветра и даже шуршание листьев от его порывов в обвале. С каждой секундой звон в голове только усиливался, а поток мыслей закладывал уши. Зачем я здесь? Почему Иван молчит? Вдруг они узнали, что я могу покидать Обвал Чертей?

До того как отголоски паники отразились на моём лице, я всё же перевела взгляд на Руслана и подавила вздох облегчения. Несмотря на все мои опасения, в его серых глазах я увидела немую поддержку, хотя лицо стража оставалось всё таким же сосредоточенным. Интересно, услышал ли он моё ускоренное сердцебиение?

— Ты должна узнать кое-что, — наконец заговорил Иван и смерил меня насмешливым взглядом. — Прискорбно, что ты — единственный источник, который у нас сейчас имеется.

— Должна? — переспросила я. — Я ничего вам не должна. Может, стоит быть повежливее?

— Ты забываешь своё место, — сквозь зубы процедил Иван и сделал два широких шага вперёд. — Ты хоть представляешь, что сотворила с нашим кланом? Из-за твоей жалости к себе и неспособностью мириться с положением дел, ты совершила необдуманный поступок. Готов поспорить, ты не раз раздумывала, правильно сделала или нет, — последние слова брат будто выплюнул мне в лицо.

Внутри всё свернулось тошнотворным комком от злости и несправедливости, но я лишь крепче сжала кулаки за спиной, раздирая кожу на ладонях.

— Если желаешь загладить свою вину и хоть немного приблизиться к искуплению, то ты обязана помочь, — закончил он.

— И что от меня требуется? — машинально вырвалось у меня, и я с досадой услышала как дрогнул голос в начале.

— В Обвале Чертей проживает Миб, Наталья Фарафонтьева, — продолжил Иван и снова отдёрнул края камзола, словно приходя в себя. — Вызнай у неё, где находится семейство Нахамчиковых.

— Зачем? — я недоумённо нахмурила брови.

Иван бросил на меня ледяной взгляд и тут же отвёл его обратно, будто даже это вызывало у него отвращение. Его серо-голубые глаза слегка сощурились, а голова наклонилась вбок. Раздумывал. Сейчас брат как никогда прежде походил на нашу мать. У них у обоих была утончённая и плавная внешность, которая создавала иллюзию покорности. Но её всегда перекрывала невидимая броня из высокомерного взгляда и языка тела, которым они отлично управляли.

— Тебе это знать ни к чему. От тебя требуется лишь узнать, где они, — ровно проговорил брат.

— Братец, это, — я провела рукой вокруг себя. — Обвал Чертей. Здесь нет ни статусов, ни положения. Поэтому, если я просто подойду к Наталье и скажу, что мне нужно семейство Нахачиков, то с большей вероятностью ты меня больше не увидишь, — я замолкла и быстро добавила: — Живой, по крайней мере.

— Во-первых, Нахамчиковы, — поправил меня Иван. — А во-вторых, не могу сказать, что меня не прельщает такой исход событий, — добавил он с лёгкой улыбкой. — Это семейство когда-то изготовило один механизм.

— Они осквернили лачугу Безголосых, заблудшие овцы, — небрежно и с ненавистью пробормотал Гризон.

— Тем не менее, — с нажимом продолжил Иван, глянув на Аггнийца. — Нам нужен этот механизм. А Наталья Фарафонтьева, как мы осмеливаемся полагать, знает, где их можно найти.

— И почему этим должна заниматься я? У нашей матери достаточно подопечных, — на этих словах я глянула на Гризона и Лироти. — Зайдите в обвал и сами узнайте. Насколько мне известно, для Василисы такое не в новинку.

В голове я сразу начала прикидывать, как поступить дальше. Для начала, нужно больше узнать про это семейство и их механизм. Возможно, стоит рассказать самой Наталье об этом разговоре.

— Для начала, если ты сделаешь так, как велела мама, то она подумает над твоим освобождением, — Иван мимолётно поджал губы.

В Обвал Чертей ведут два входа и один выход. Чтобы утихомирить одного мятежника, перед тем как вывести, нужно минимум два стража, один из которых должен быть Аггнийцем. При этом, кто-то должен поддерживать печать запрета снаружи, как то сейчас делает Гризон. Его покрытая ожогами правая рука сжимала штамп от которого шёл едва заметный дым.

Есть определённый вид печатей, которые требуются в постоянной подпитке. К примеру, некоторые печати запрета, как эта. Штемпель из Аггнийского железа нагревается после нанесения печати, и Аггниец вынужден поддерживать её своим даром, чтобы действие не спадало. Некоторые изготавливали специальные рукоятки, которые оставляли не такие сильные ожоги. Но в клане Аггин это считалось слабостью. Большинство терпели жар штампов голыми руками без защиты, показывая свою преданность Аггнийским традициям. Например, у Мики вся левая ладонь была покрыта защитной перчаткой, чтобы не занести инфекцию в вечно свежую рану. Амика же применяла лечебные травы и рукоять, поэтому на её ладони были лишь бледные, едва заметные шрамы.

Я снова обвела их всех взглядом. Лироти — в Аггнийской форме стража с мечами за спиной. Руслан — со своими кинжалами и Роман — с двумя арбалетами, один из которых принадлежал моему брату. Даже несмотря на то что он носил дорогого покрова камзол, я обратила внимания на мозоли на его пальцах и непривычный бледноватый цвет лица. Гризон же производил впечатление немощного старика и предпочитал пережидать всё в сторонке. На пытки такая скромность не распространялась.

— У вас нет людей, — больше утверждала, чем спрашивала я. — Совет Истребителей лишил вас статуса, и многие не поддержали вашу сторону. Иначе вы бы сами зашли в обвал, но из верных шавок у вас остались только эти двое, — я поочерёдно указала головой на Гризона и Лироти.

Краем глаза я заметила слабую одобрительную улыбку Руслана и с трудом сдержала свою.

Вот почему они напали на костёр. Моя мать восстанавливает свою армию. Нетрудно догадаться, как повело себя большинство Аггнийцев, Друмов и Лирайцев, когда был выбор остаться верными Совету Истребителей или клану, теряющему свою власть. Тем более что мою мать и её детей пощадили только из-за положения высшей семьи. Наверняка, Окольники и Райцы вовсю ведут разбирательства.

Иван промолчал, что дало мне гораздо больше ответов.

— Кто эти Намичковы? — потребовала я.

— Нахамчиковы… — начал было Иван, но был прерван.

— Как уже выразился старший наследник, — заговорил Роман беспристрастным тоном. — Семейство Нахамчиковых было приговорено к смертной казни за сооружение противозаконного оружия. Однако, семейство скрылось от правосудия. Они были выходцами клана Мибар, но с раннего детства воспитывались в Аггин, что и поспособствовало созданию того механизма.

— И что же этот механизм делает? — поинтересовалась я.

— Он усиливает дар любого человека. Точных подробностей мы и сами не знаем, — пояснил страж. — После задержания Миба Натальи мы обнаружили письма шестилетней давности с печатью семейства Нахамчиковых.

— Что было в этих письмах?

— Довольно! — рявкнул Иван, и я подавила желание усмехнуться. — Роман уже и так достаточно наговорил, и у тебя теперь достаточно информации.

— Да, но я так и не поняла, зачем мне это делать? — я слегка покачала головой. — Какая мне от этого польза? Выйти на свободу и снова находиться под этими печатями? Лицезреть твоё самодовольное лицо каждый день и снова стать постоянным гостем в мотеле под названием Аггин?

— Маленький Вестник, тебе там всегда рады, — прохрипел Гризон и довольно оскалился, когда от его ладони донеслось шипение.

Я не стала скрывать всей той ненависти и отвращения во взгляде, направленного на Агнийца. До носа донёсся запах жжённой кожи…

Я сжала зубы на куске искусственной кожи, когда металлический расскалённый штемпель прижался к моей левой ступне. Агония разнеслась по всему телу, а пальцы на ногах свело судорогой. Я вцепилась в железные подлокотники, кроша ногти. Влажные пряди волос липли ко лбу. Одна из них заполнила солью мой рот, когда сползла от моего очередного дёрганья. Болезненные жжение и липкость остались там, куда недавно вжималась печать запрета…

— Тогда, может тебя убедит тот факт, что после нашей временной отставки Полумесяцы усилили свою хватку, — спокойно, но со злобой проговорил брат. — Они ведут переговоры с кланом Околь и Отмеченными из Войглорда. Их влияние растёт, а в свете недавних событий они похитили Михаила. Все наши связи с Советом Истребителей обрублены на время разбирательства. А наш младший брат в руках этих беспринципных подонков.