Тайные пружины истории: Масонство в его прошлом и настоящем

О масонстве — братстве «вольных каменщиков», якобы ведущих свое происхождение от средневековых мастеров строительного искусства, — существуют два мнения, трудно совместимые друг с другом: одни считают его безобидным клубом, неким благотворительным обществом; для других оно — вредная секта не без еврейского влияния, виновник всех бед на свете. Третья, пожалуй, наиболее многочисленная часть современников, не знает о масонстве вообще ничего.

Большинство энциклопедий на всех языках склоняются к первому мнению. Историки, как правило, делают вид, будто явление под названием масонство им неизвестно. Что же касается второго из упомянутых мнений, то весьма обширная литература этого направления слывет реакционной, и ссылаться на нее считается в хорошем обществе неприличным.

До революции наши властители умов по причинам, которые прояснятся в дальнейшем, склонялись к варианту «безобидного клуба». В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона в статье «Франкмасонство» говорилось, что оно «задается целью нравственно облагораживать людей и объединять их на началах братской любви, равенства, взаимопомощи и верности». Точно так же и немецкий Брокгауз наших дней отмечает, что «каждый масон обязуется стре­миться к правде, человеколюбию, самокритике и терпимости», что все они всегда верили в Бога и были «обязаны подчиняться вла­стям и законам своей страны», что движение это давно распространено во всем мире, но «тайным» оно отнюдь не является. «Энциклопедия Британика», называя масонство «скорее искусством, чем орденом», поясняет, что, имея скрытые ритуалы, оно является «об­ществом с тайнами, но не тайным обществом».

Однако многие были об этом благонамеренном клубе иного мне­ния. Выступая перед избирателями (20.9.1876), британский премьер Дизраэли заявил: «Правительства нашего века имеют дело не с одними только другими правительствами, но и с тайными обще­ствами, которые по сей день в состоянии аннулировать любые соглашения. Они имеют повсюду своих агентов, без колебаний при­бегающих к убийствам и способных, если им это нужно, вызвать массовую резню». Современник Дизраэли, глава католической церкви в Англии, кардинал Маннинг, выразился не менее ясно (1.10.1877): «Ходом происходящих событий управляют не импера­торы, короли или иные правители. Есть нечто, стоящее над ними и позади них, и оно покажет свое лицо в тот момент, когда армии всей Европы окажутся втянутыми в громадную войну. Революция, тайно действующая в подполье, сочтет этот момент подходящим, чтобы выйти наружу».

Сказанные за 40 лет до первой мировой войны, эти слова и сегодня представляются заслуживающими внимания.

Главы католической церкви, от папы Климента XII в 1738 году до Льва XIII в 1902 году, охарактеризовали масонство в 17 буллах и энцикликах как богоборческую секту, действующую с целью под­рыва религии, уничтожения христианства и разложения государствен­ного и общественного порядка во всем мире:

«Эта секта является сатанинской, проповедуя учение, повторяющее грехопадение Люцифера...» (булла «In eminenti» папы Климен­та XII от 28.4.1738).

Люцифер — ангел, отпавший от Бога и борющийся с ним, вопло­щение зла, он же сатана, дьявол и т. д. Просвещенный современ­ник возразит: все это сказки для малых детей, кто же верит в черта? Боссюз (1624—1704), один из самых блестящих христианских мыслителей и публицистов Франции, сказал как-то: «Самым ловким трюком дьявола было убедить нас в том, что его не существует».

ТАЙНА ХРАМОВНИКОВ

С начала своего существования христианство столкнулось с ожесточенным сопротивлением иудаизма. Первыми попытками его унич­тожения — как всегда, чужими руками — были доносы римским властям на опасных еретиков, якобы не признающих власти цезаря и пьющих (в обряде причастия) человеческую кровь. Несмотря сна­чала на сотни, а затем многие тысячи распятых, сожженных и рас­терзанных зверями на потеху цирковой толпы, уничтожить новую веру не удалось (...)

Ислам, укрепившись к VIII веку на североафриканском побережье, атаковал христианскую Европу. Еврейский шпионаж сыграл решаю­щую роль при первом вторжении в Испанию в 711 году, и мавры смогли завоевать громадную территорию. Заняв город, они пору­чили управление евреям, и смогли двигаться в полном составе дальше, не оставляя гарнизонов. Восьмисотлетнее арабское иго в Испании фактически было еврейским; недаром еврейские историки по сей день называют эпоху Сефарад — еврейское название Испа­нии — «золотым веком» своей нации.

Лишь в новом тысячелетии окрепшая Европа смогла начать контр­наступление. Разгар борьбы креста с полумесяцем приходится на XI—ХШ века — эпоху необычайного религиозного подъема в Запад­ной Европе, нашедшего выражение в семи крестовых походах для отвоевания Святой Земли и Г роба Господня. К тому времени Ближ­ний Восток был завоеван сельджуками — варварским племенем тюркского происхождения, выходцами из Туркестана, вероятно иудаизированными в хазарском царстве и затем принявшим ислам; Европа знала их под собирательным именем «сарацинов».

Силы противников были примерно равны: мусульмане настолько же превосходили крестоносцев числом, насколько уступали им в военном искусстве. Главной их слабостью было неумение сражаться в пешем строю. Когда орда полуголых всадников без седел и стремян, вооруженная кривыми саблями и ятаганами, разбивалась о стену закованных в латы рыцарей и расстреливалась в упор лучниками и арбалетчиками, уцелевшие разлетались на все четыре стороны. За рыцарями шла пехота в кольчугах и шлемах, выдер­живавших не один сабельный удар, умевшая закрепляться на местности. Через три года после начала первого крестового похода был штурмом взят Иерусалим (1099). При приближении кре­стоносцев евреи, с разрешения мусульманских властей, вырезали всех христиан вместе с патриархом. По взятии города их согнали в синагогу и сожгли вместе с ней; это не забывает упомянуть ни один еврейский историк, предпочитая не распространяться о при­чинах погрома.

Перспектива завоевания Северной Африки и Ближнего Востока христианами ставила под угрозу все до тех пор достигнутое, и «князья изгнания» (еврейское правительство) заседавшие в Кор­дове, приступили к диверсии в тылу крестоносцев. Вовсе не слу­чайно период религиозного подъема в христианской Европе (XI— XIII вв.) совпадает с расцветом антихристианских ересей. Все эти катары, вальденсы, альбигойцы носили «жидовствующий» характер и возникли на юге Франции и севере Испании, где еврейство се­лилось в большом числе, занимая, благодаря своей сплоченности, деньгам и попустительству светских властей, господствующее положение. Еврейские историки не только признают, но даже подчеркивают решающее влияние евреев в южнофранцузских ересях (Louis Israel Newman, «Jewish Influence in Christian Reform Movement*, Columbia University Press, 1925, p. 131—299). «Второй фронт» в Европе оттянул немалые силы с Востока: против альбигойцев пришлось посылать крестовый поход. После разгрома ереси граф Раймонд Тулузский и 13 баронов, обнажен­ные до пояса, каялись в грехах на эшафоте, обещая исправить свою вину (12.6.1209); одним из обязательств было уволить всех евреев и не допускать их впредь к делам управления.

Диверсия в тылу сопровождалась ударом в самое сердце христианского контрнаступления — разложением рыцарского ордена тамплиеров, или «храмовников». Этот орден был основан в 1119 году девятью французскими рыцарями, как первая в военной истории служба тыла, снабжения и санитарного обеспечения на отдаленном театре войны. Вступавшие в орден приносили обет целомудрия, послушания и бессребреничества. Король Бодуэн Иеру­салимский отвел им место возле церкви Гроба Господня на тер­ритории бывшего Соломонова храма, разрушенного римлянами в 70 году по Р.Х., — отсюда происходило латинское название ордена: Pauperes Commilitiones Christi Jemplique Salomoniet (Нищие Христовы Соратники Соломонова Храма). На печати ор­дена были изображены два рыцаря верхом на одном коне: соб­ственная лошадь превышала то, что дозволялось иметь тамплиерам.

Для снабжения и обслуживания крестоносцев и паломников орден должен был заняться торговыми операциями, неизбежно столкнувшись с евреями. Выступать в чужой стране их конкурен­тами было делом безнадежным, нужно было с ними сотрудни­чать. Помощь с этой стороны не давалась даром, и это стало началом конца ордена. Через евреев «храмовники» вошли в связь с загадочной сектой «ассасинов», в руководстве которых некото­рые историки видят остатки потомков евреев, ушедших в под­полье после разгрома Иудеи римлянами. Эта секта воевала и с мусульманами, и с крестоносцами, ее агенты были повсюду, поли­тические цели — неясны, а методы действия — убийства, на ко­торые посылали одурманенную гашишем молодежь. «Ассасин» происходит от «гашишин», по-французски uisbssb до сего дня означает просто «убийца». От них тамплиеры переняли характер­ную с тех пор для всех тайных обществ систему степеней посвя­щения, причем цели, открываемые высшим из них, имели мало общего с тем, что сообщалось низшим.

Сотрудничество с евреями — не только на Востоке, но и во всей Европе — приносило ожидаемые плоды: в кратчайший срок «нищий» орден превратился в богатейший банкирский дом. Во Франции у него было до двух тысяч комендатур, ему принад­лежали более 9000 укрепленных замков и не менее 2 миллионов гектаров земельных владений; в Париже ордену принадлежало без малого полгорода. Даже папы и короли были у него в долгу. Когда Людовик IX Святой попал в 1250 году в плен к сарацинам, за него заломили чудовищный по тем временам выкуп в 25 003 ливров золотом; ни одно государство тогдашней Европы не могло собрать такой суммы в нужный срок. Королевский сенешаль обра­тился к казначею «храмовников» — даже не в их парижском центре, замке Тампль, а в Аккре, на другом конце света: для виду поторговавшись, казначей выложил требуемую сумму наличными (Louis , Charpentier, «Les Mysteres templiers», Paris, 1967).

На поле брани деятельность ордена была менее благотворной. В 1148 году Дамаск был потерян из-за измены тамплиеров; укрыв­шийся у них египетский христианский принц был выдан врагам за 60 000 золотых; в 1166 году двенадцать «храмовников» были пове­шены за сдачу сарацинам крепости на Иордане. В 1187 году сул­тан Саладин смог взять Иерусалим; в поражении была немалая вина ордена. Учитывая его тесное сотрудничество с еврейством в Европе, где он располагал постоянно мобилизованной армией в 30 ООО рыцарей, сосредоточив у себя несметные богатства, трудно сказать, во что вылилась бы в дальнейшем деятельность этого государства в государстве, если бы, как это часто бывает, боль­шое дело не сорвалось на мелочи.

В 1305 году в Арагоне некий Эстье де Флуаран ожидал казни за какое-то преступление. Сидел он вместе с другим смертником, бывшим тамплиером. Оба исповедались друг перед другом. Ры­царь рассказал, о чем знал и в чем участвовал сам в бытность в ордене: отречение от Христа и осквернение распятия при приеме новых членов, педерастия и сатанизм в виде поклонения отврати­тельной голове полукозла, получеловека, по имени Бафомет. Флуаран, запомнив эти сведения, сумел добраться до короля Якова II Арагонского, который освободил его от наказания, наградил и отправил в Париж, к королю Франции. Филипп IV Красивый, располагая аналогичными данными из других источников, отправил в различные комендатуры храмовников 12 молодых дворян, прика­зав вступить в орден и докладывать ему обо всем виденном и слышанном. Сведения Флуарана подтвердились, и король разослал губернаторам запечатанные пакеты с приказом вскрыть их в определенный день и действовать согласно указаниям. Ранним утром 13 сентября 1307 года во всей Франции были арестованы около 3000 высших чинов ордена. Следствие продолжалось почти 7 лет, закончившись разгромом ордена и казнью его руководи­телей.

Любопытно, что до наших дней «заинтересованные круги» утверждают, что, уничтожив орден, король присвоил его богат­ства, признания же арестованных были добыты под пытками. И то, и другое — сказка. Казна тамплиеров бесследно исчезла, а следовательно, король не мог ею воспользоваться. Что же ка­сается пыток, то инквизиция применяла ее, чтобы заставить при­знаться уже изобличенных преступников: по каноническому праву, осуждение не могло состояться без признания вины. Это относи­лось не только к тамплиерам, но и к процессам «марранов» (лжехристиан, втайне исповедовавших иудаизм), к бесчисленным в средние века делам по обвинению в ритуальных убийствах хри­стианских детей. Все материалы процесса тамплиеров сохранились, и недостатка в признаниях нет: многие рыцари были явно рады очистить совесть от греха. Гроссмейстер ордена Жак де Моле под давлением улик без всякой пытки признал и отречение от Христа и надругательство над распятием, а после нескольких дней запи­рательства признал и педерастию, к которой принуждали рыцар­скую молодежь; циничным «оправданием» было, что обет целомудрия распространялся лишь на отношения с женщинами. Капел­лан ордена, шотландец Джон де Стоке показал, что однажды гроссмейстер спросил его, что изображает распятие; в ответ на слова, что это Христос, отдавший жизнь на кресте для спасения человечества, он услышал: «Ты говоришь неправду, это —- сын подозрительной женщины и ложный пророк, казненный за то, что он выдавал себя за сына Божия». Это дословно повторяет то, что говорится о Христе в Талмуде.

Руководству тамплиеров грозило пожизненное заключение, и 18 марта 1314 года Жак де Моле и три «визитатора» ордена долж­ны были публично покаяться в грехах. Неожиданно все четверо отказались от своих показаний, назвав обвинения против ордена ложными. Этим они осуждали себя на казнь, как вновь впавшие в ересь. Без закулисного давления их поведение представляется тем более необъяснимым, что ничем помочь ордену они уже не могли: за два года до окончания процесса он был предан ана­феме и запрещен папской буллой. Историки видят разгадку в существовании внутри ордена второй, скрытой иерархии, стоявшей над его официальными представителями. Вечером того же дня все четверо были сожжены. С высоты костра Жак де Моле про­клял папу и короля, обещав первому смерть в течение сорока дней, второму — в том же году. Пала Климент V умер на 37-й день в мучениях, явно от яда; смерть короля последовала в но­ябре от паралича, то ли от падения с лошади, то ли также от отравления. Мучительной смертью заплатил и руководивший след­ствием королевский канцлер Гильом де Ногаре; казначей и со­правитель Агерран де Мариньи был в следующем году оклеветан и кончил жизнь на виселице. С сошкой помельче расправились проще; Флуарана зарезали, двух других повесили. Серия неожи­данных смертей всех причастных к процессу, разумеется, не случайна. Медицины в ту эпоху не существовало, знахарство же было монополией евреев, учившихся ему у арабов. Списки евреев, состоявших лейб-медиками при великих мира сего, заняли бы целую книгу, жизнь пациентов была в их руках, тем более что никаких возможностей доказать преступление, при отсутствии судебной медицины и криминалистики, не было. История располагает по этому поводу любопытным документом несколько более позднего времени: в ответ на жалобы Арльских (Южная Франция) евреев на притеснения иудейский «князь изгнания» (переехавший к тому времени из Кордовы в Константинополь) писал в циркулярном по­слании еврейским общинам Европы: «...Что же касается покушений на вашу жизнь, то делайте ваших детей врачами и аптекарями, чтобы они могли лишать жизни христиан». Это не совсем обычное толкование профессии врача датировано 21-м числом еврейского месяца Кислев (ноябрь—декабрь) 1489 года и подписано инициа­лами «князя евреев в Константинополе». (Copin-AlbancelH, «La Conjuration juive contre le monde chretien», Paris, 1909, p. 362).

Исчезновение казны тамплиеров показывает, что скрытое руко­водство ордена было предупреждено и смогло вовремя принять меры. Если бы казну просто спрятали, она рано или поздно нашлась бы; ее исчезновение свидетельствует о наличии разветвленного финансового аппарата, способного скрыть у себя любые суммы. Такой аппарат имелся в ту эпоху лишь у еврейства. Помимо казны, не смогли найти, несмотря на усиленные поиски, также и голову «Бафомета», о существовании которой рассказали десятки аресто­ванных. Известно, что эта ранняя «святыня» масонства находится в настоящее время в тайном храме масонского «Верховного Совета Мира», в городе Чарльстоне (штат Южная Каролина, США) вместе с черепом и пеплом Жака де Моле.

Закончим тамплиерскую эпопею на том, что племянник Жака де Моле Жан де Лонгви возглавил ушедший в подполье орден, по­клявшись отомстить монархии и папству. Тайные гроссмейстеры ордена известны по именам вплоть до XVIII века, когда эта орга­низация растворилась в масонстве, в его современной форме. Историку трудно пройти мимо бросающегося в глаза факта: бле­стящая до тех пор во всех отношениях история Франции сменяется столетием войн, внутренних раздоров и разорения. Все три сына Филиппа Красивого не процарствовали в общей сложности более 14 лет; в 1328 году создавшая Францию династия Капетингов прекратила свое существование. Англия заявила права на французский престол, в ходе Столетней войны враг занял Париж, один из коро­лей Франции (новой династии Валуа) умер пленником в Лондоне. Цвет французского рыцарства погиб в сражениях под Креси (1346), Пуатье (1356) и Азенкуром (1415), страна была разорена междоусобными войнами герцогов, мятежами купцов и ремесленников в Париже, крестьянскими восстаниями («жакерии»).

Понадобилось чудо, чтобы спасти Францию. Меч в слабой руке неграмотной крестьянской девушки воскресил рыцарский дух нации, вернул престол королю и изгнал чужеземцев из страны. Через 24 года после подвига Жанны д'Арк под Орлеаном (1429), несмотря на предательство и ее смерть на костре в Руане (1431), страна вновь была объединена под французской короной.

ЗА КУЛИСАМИ РЕФОРМАЦИИ

Следующим испытанием христианской Европы стала эпоха духовного и политического раскола, вошедшего в историю под именем Реформации. Она связывается, главным образом, с именем августинского монаха и богослова из Саксонии, Мартина Лютера, однако он был далеко не единственным «реформатором» и даже не самым главным; за ним и рядом с ним стояли и действовали более значительные силы и люди, в руках которых он был лишь марионеткой. Все реформаторские, направленные якобы на «улучшение» христианской церкви, ереси были «жидовствующими», то есть превозносили иудейский Ветхий Завет в ущерб христиан­скому Евангелию, обращались к еврейскому духовному наследию (Талмуду, Каббале), доходили до пропаганды еврейских законов и собранных в Талмуде, подчас поражающих варварской бессмыс­ленностью, правил еврейского общежития; для всех «реформато­ров» характерно также тесное общение с еврейством. Цитирован­ный нами Ньюмен видит в Реформации прямое продолжение «жидовствующих» ересей катаров, вальденсов и альбигойцев: «Импульс мятежа был пересажен в другие Страны»; «Те силы, что достигли своего апогея в протестантской реформации XV и XVI веков, были приведены в движение в XI, XII и XIII столе­тиях, проложив путь великим ересям внутри христианства, разде­лившим единую до того церковь на враждующие лагеря». Автор не скрывает, что это были за «силы» (с. 435): «Реформаторы поддерживали личные связи с еврейскими деятелями и еврейскими общинами в своих странах; еврейские организации активно и от­крыто участвовали в возникновении и распространении движения». Такими свидетельствами полна вся книга Ньюмена, еврейский ав­тор видит в духовном расколе Европы похвальное «достижение» и рад воздать должное евреям за участие в нем.

Роль аппарата связи и пропаганды играло тайное общество «розенкрейцеров», непосредственных предшественников масонства. Лютер состоял в нем и, не принадлежа ко дворянству, сочинил себе герб с розой и крестом на рыцарском щите — символы розенкрейцерства. В книге «Зогар» еврейской Каббалы (иудаистская философия, в отличие от талмудистской практики) читаем, что Роза — символ еврейства; роза на кресте или крест, состав­ленный из роз, — символ еврейского господства над христиан­ством. В тени действовали более опасные лица. Ближайший друг и советник Лютера, Меланхтон, прилагал ревностные усилия к иудаизации христианской веры и видел идеал не в Христе, а в Моисее (Ньюмен, с. 617). Его подпись стоит под т. н. «Кельнской хартией» 1535 года, которую можно считать первым документом современного масонства. Из этой «хартии» явствует, что самое позднее с начала XIV века (разгром тамплиеров имел место в 1314 году!) в Европе активно действовала разветвленная подполь­ная организация с мистической доктриной, сочетавшей вавилонское манихейство (ересь III века о «сосуществовании» добра и зла, Бога и сатаны) с еврейской Каббалой. Целью организации было разложение христианской религии и основанной на ней государственности, с установлением «универсальной» религии, объединяю­щей все верования, от язычества до люциферианства (культ са­таны). Не лишено интереса, что эта «хартия» хранилась в еврей­ской «матери-ложе» в Амстердаме, основанной, как указывается в том же документе, в 1519 году.

Мартин Лютер обо всем этом, по-видимому, не имел понятия, питая иллюзии насчет обращения евреев в «улучшенное» им хри­стианство. Само еврейство было иного мнения: «...Евреи видели в Реформации знак скорого прихода их Мессии». Неудивительно, что «в эпоху Реформации евреи с большим интересом относились к протестантской литературе» и «распространяли труды Лютера вплоть до Палестины», в то время как «амстердамские марраны распространяли писания Лютера в Испании, дабы сломить господ­ство католичества» (Ньюмен, с. 628—629). Просветление нашло и на Лютера, хотя с опозданием: «В годы 1523—1536 ему посте­пенно стало ясно, что его мечта об обращении евреев была об­речена на неудачу; к своему ужасу он узнал, что вместо приня­тия христианства евреи переводят христиан в свою веру, особенно с помощью движения «субботников» в Моравии» (с. 620). Его ил­люзии окончательно развеялись, когда в Виттенберг, где он был ректором университета, приехали три еврея — Шмарья, Шломо и Лев (фамилий у евреев тогда не было) — и, «высказав удовлетво­рение тем, что христиане теперь столь усиленно питаются еврей­ской мудростью, выразили надежду, что в результате Реформации все христиане перейдут в иудаизм»;. Лютер был огорошен; начав с трактата «О том, что Иисус Христос был рожден евреем» (1523), он кончил трактатом «О евреях и их лжи». 11546), в котором требовал, если евреи сами не сожгут Талмуд, сжечь их вместе с их книгами.

Однако трубить отбой уже было поздно. Реформация развязала новое столетие ересей, мятежей, войн и революций, в котором христиане уничтожали друг друга, на потеху общему врагу. Нидер­ландская революция (1630) была ударом по ненавистной евреям Испании; Тридцатилетняя война (1618—1648) залила Европу кровью, обошедшись одной Германии, по одним данным, в 2/$, по другим, в 9/ю ее населения. Не успела на континенте закончиться резня между протестантами и католиками, как в А Англии разразилась давно подготовлявшаяся революция, в которой как идейные пред­посылки, так и источники финансирования выявились с полной ясностью. Ветхозаветная идеология вдохновляла не одного только вождя революции, Оливера Кромвеля, и современного ему поэта Мильтона, в эпосе которого «Потерянный Рай» сатана (Люцифер) выглядит гораздо более убедительным, чем Господь Бог, но и все бесчисленные секты, на которые немедленно раскололся проте­стантизм. Кроме идеологии, однако, любой революции нужны деньги: их дал Кромвелю главный раввин Амстердама Манассия бен-Израиль; ответной услугой должно было быть возвращение евреев в Англию, откуда их изгнали еще в 1290 году. Переписка с Кромвелем хранилась в одной из голландских синагог (в Мюль-гейме) и была опубликована в 1921 году. Указания из Голландии, датированные 16 июня 1647 года, предписывают убийство короля Карла I Стюарта — к тому времени уже пленника кромвелевской солдатни, — поскольку при короле евреи в Англию допущены не будут. Казнь Карла I (1649), возвращение евреев в Англию (1656) и «Славная революция» (1683), заменившая католическую династию Стюартов голландско-масонской кликой принцев Оранских, превра­тили Англию в опорный пункт международного капитала, государ­ство, действующее якобы в национальных, в действительности же в интернациональных, еврейских интересах. Как резонно замечает современный английский исследователь Дуглас Рид («Спор о Сио­не»), «ответ на вопрос, кто победил в борьбе Кромвеля со Стюар­тами, гласит: евреи».

Само собой разумеется, что и последний акт английской драмы, через 30 лет после смерти Кромвеля, был оплачен из того же кармана. Для экспедиции в Англию Вильгельма HI Оранского гааг­ский еврей Исаак Лопес Суассо, потомок испанских «марранов», выложил громадную по тем временам сумму в два миллиона крон (Cecil Roth «А History of the Marranos», Philadelphia, 1932, c. 306). Немалая часть этих денег оказалась у Джона Черчилля, командую­щего армией короля Якова II Стюарта, посланной навстречу гол­ландцам: вместо того, чтобы атаковать противника, будущий гер­цог Марльборо перешел на его сторону. В биографии своего предка Уинстон Черчилль предпочитает на этом эпизоде не за­держиваться.

Превращение Англии в центр международного масонства на базе еврейского капитала создало условия для осуществления давно задуманной мести Испании за изгнание евреев в 1492 году. Хотя во всей Европе не было страны, из которой бы это племя не изгонялось по нескольку раз за последнее тысячелетие, однако в Испании, как мы уже отмечали, еврейское господство было со­вершенно исключительным, а его потеря особо чувствительной. В течение 800 лет еврейство фактически владело загнанной в под­полье христианской страной, мусульманские завоеватели которой передали ему управление и, главное, распоряжение налогообло­жением. Однако и в той половине Пиренейского полуострова, который мавры покорить так и не смогли, еврейство создало себе привилегированное положение, прибегнув к трюку, неизвестному до тех пор в мировой истории: переходу для виду в чужую веру с целью завладеть управлением страной, что Талмуд не только разрешает, но и рекомендует, если это идет на пользу еврейству. Цитированный выше профессор истории в Оксфорде Сесиль Рот пишет: «К концу XIV столетия в Испании для евреев создалось совершенно новое положение. Наряду с теми евреями, которые открыто исповедовали иудаизм, существовало громадное число выкрестов, насчитывавших несколько сот тысяч... Большинство из них... остались евреями, какими они были всегда. Внешне они жили как христиане. Своих детей они носили для крещения в церковь, но, вернувшись домой, спешили смыть следы этой церемонии... Они основывали общества с внешне христианскими целями и под покровительством католических святых, ко лишь как прикрытие ля своих ритуалов... Социальное и экономическое преуспевание онвертитов и их потомков было феноменальным. Юстиция, адми-истрация, армия, университеты, даже сама церковь были навод­нены недавними новообращенными, более или менее сомнитель­ной искренности. Они без малого полностью господствовали над Испанией. Самые богатые породнились с высшей аристократией. В течение немногих поколений в Арагоне не осталось почти ни одной аристократической фамилии, начиная с королевского дома, которая не была бы запятнана еврейской кровью. Почти все важ­ные должности при дворе были заняты выкрестами или их детьми. Таково же было положение и в Кастилии» (с. 19—21).

Как это всегда бывало в их истории, евреи перегнули палку. Инквизиция была создана в первую очередь для борьбы с мар­ранизмом, разросшимся до размеров национальной катастрофы. Народ ненавидел марранов хуже чумы. Кастилия, Леон и Арагон стояли накануне всенародного погрома, при котором не поздоро­вилось бы ни дворянству, ни королевской власти. Не приходится удивляться, что гром-таки грянул: «30 марта 1492 г., в отвоеванной у мавров Альгамбре, испанская королевская чета (Фердинанд и Изабелла Католические. — П. Л.) декретировала изгнание всех евреев из всех своих владений — величайшую еврейскую катастрофу в средневековой Европе» (р. 52).

Перебравшись со всеми своими капиталами за пределы Пиренейского полуострова (из Португалии их изгнали в 1496 году), главным образом в Голландию, и поголовно вернувшись к своей истинной вере, бывшие марраны повели против Испании ожесто­ченную войну в мировом масштабе. Современный испанский историк (Хулио Каро Бароха) свидетельствует: «Они оказывались всюду, где испанской мировой империи могла грозить опасность. При дворе (английской королевы) Елизаветы; в окружении коро­левы-матери (Екатерины Медичи) во Франции; в Антверпене — главном штабе восставших (против Испании) Нидерландов; у вели­кого султана на Босфоре. Они действовали дальновидно и без колебаний, и так скрыто, что историки долго не могли обнаружить врагов Испании, не нащупав тесных связей между всеми этими лейб-медиками, банкирами, военными поставщиками, судовладельцами в столицах и портовых городах всего мира, не заметив сети высокого напряжения, растянувшейся на тысячи миль, связывав­шей всех и заряженной непримиримой ненавистью к Испании и инквизиции. Ставшие в наше время известными, необозримые материалы государственных архивов не оставляют сомнений в ак­тивном участии бывших выкрестов в уничтожении испанского мирового могущества. Неправда, что Испания «обеднела», Ж изгнав евреев, как это любят теперь утверждать, - в XVI и XVII веках ее одолела детально рассчитанная, хладнокровная тактика сгоравших жаждой мести марранов» (Juolio Саго Baroja, «Los judios en la Espana modernа у contempo rаnеа», «Hochland», 1964, № 4).

Антмислансяий поход закончился в XIX веке латиноамериканскими революциями, из которых ни одна не была, как пишется в учебниках истории вплоть до наших дней, «восстанием народ­ных масс против иноземного владычества». Это были всего лишь мятежи креолов-рабовладельцев против церкви и короны, мешавших им эксплуатировать индейцев и африканских рабов. Все без исключения герои этих революций, именами которых названы го­рода и страны — Боливар, Сан-Мартин, Сантандер, Миранда, Идаль­го, Итурбиде и др., — были масонами, деньги шли из Лондона. Государственные гербы латиноамериканских республик, народные массы которых с тех пор не вылезают из нищеты, потрясающей распущенности нравов, коррупции «верхов», генеральских путчей, войн и революций, полны масонских эмблем с непременной пяти­конечной звездой — масонской пентаграммой, преддверием к ис­полнению судеб человечества под шестиконечной звездой Давида.

ЛОЖИ ВЫХОДЯТ ИЗ ПОДПОЛЬЯ

К XVIII веку антихристианский заговор в Европе мог считать свои позиции в достаточной степени укрепленными. После того как Испания сошла со сцены в качестве великой державы, про­тивником и очередным объектом мировой диверсии оставалась Франция, сумевшая под укрепившейся королевской властью преодолеть религиозный раскол и выйти на первое место, как вели­кая держава и культурный центр Европы. Однако Реформация и эпохи «Возрождения» и «Просвещения» подорвали авторитет церкви и заложили в умах сомнения в необходимости религиозного обоснования светской власти. Заодно и сама церковь, умело подталкиваемая, чтобы быть «в ногу с веком», сделала все необ­ходимое для собственной дискредитации; роскошь и безрелигиоз-ность «верхов», скептицизм и формализм салонных аббатов созда­вали духовную проласть между властью и народом, неизвестную в средние века. Явись сейчас Жанна д'Арк — ее не приняли бы в Версале.

Эпицентром всех потрясений и генеральным штабом мировой диверсии продолжала оставаться Англия. 24 июня 1717 года, собравшись в трактире «У гуся и вертела», четыре масонских ложи объединились в Большую Ложу Англии; значение этого события — исключительно в том, что веками действовавшая в подполье мафия нашла теперь возможным выйти на поверхность. Все энцик­лопедии мира делают вид, будто бы эта дата — день рождения современного масонства. То, что это не более, чем дезинформа­ция, явствует хотя бы из того, что царь Петр I, например, был посвящен в масоны за 20 лет до того, в том же Лондоне, во вре­мя своего посещения Англии в 1698 году; «крестным отцом» его был гроссмейстер британского масонства, сэр Христофор Рен. Вернувшись в Россию, Петр «реформировал» Русскую Православ­ную Церковь на чисто протестантский лад, превратив Ее в орудие светской власти и упразднив византийскую традицию «симфонии» — сотрудничества и совместной ответственности за народ и государство Царя и Патриарха, власти земной и власти небесной. Ом же основал первую русскую масонскую ложу, - собиравшуюся в Сухаревой башне для «всешутейших и всепьянейших соборов» — темное пятно в облике великого реформатора и лишнее свиде­тельство антицерковном направленности масонства в России, впро­чем, кал и во всех странах.

С поразительной быстротой — свидетельствующей о наличии двух предпосылок: денег и опытной агентуры — масонские ложи посвящен в масоны за 20 лет до того, в том же Лондоне, во вре­мя своего посещения Англии в 1698 году; «крестным отцом» его был гроссмейстер британского масонства, сэр Христофор Реи. Вернувшись в Россию, Петр «реформировал» Русскую Православ­ную Церковь на чисто протестантский лад, превратив Ее в орудие светской власти и упразднив византийскую традицию «симфо­нии» — сотрудничества и совместной ответственности за народ и государство Царя и Патриарха, власти земной и власти небесной. Он же основал первую русскую масонскую пому, собиравшуюся в Сухаревой башне для «всешутейших и есепьяиейших соборов» — темное пятно в облике великого реформатора и лишнее свиде­тельство антицерковной направленности масонства в России* впро­чем, как и во всех странах.

С поразительной быстротой - свидетельствующей о наличии с денег и опытной агентуры — масонские ложи распространились по всей Европе, продолжая оставаться в прямом подчинении «матери-ложи» в Англии. Помимо военного и политического шпионажа, главной их задачей была пропаганда «терпи­мости», «свободы мнений», «плюрализма», сводившихся, в конеч­ном счете, к отказу от принципов, правды и истины, открывая, под флагом «терпимости», дорогу любой лжи и ереси. Как видим, все это не потеряло актуальности и по сей день, ясно показывая, что наступление на остатки европейско-христианской нравственно­сти, культуры и государственности ведется оттуда же, что и 200 лет темное пятно в облике великого реформаторе и лишнее свиде­тельство антицерковной направленности масонства в России, впрочем, как и во всех странах.

Во Франции, павшей первой жертвой революции нового типа — социального переворота, — число масонских лож превышало 700, а их членов насчитывалось десятки тысяч, в большинстве, разу­меется, глупцов, не знавших, кому и чему они служат. Настоящее руководство осуществлял вне Франции «орден внутри ордена» (рецепт, зарекомендовавший себя со времен тамплиеров), извест­ный под названием «ордена Иллюминатов», созданный в Баварии неким Адамом Вейсгауптом. Программой «иллюминатов» было полное уничтожение Церкви и религии, семьи и нравственности, собственности и государства — как видим, лозунги, не чуждые также и нашей эпохе.

На международных масонских конгрессах в Вильгельмсбаде и Франкфурте, в 1782 и 1786 годах (делегатом от России был граф Строганов) разрабатывался план революции и убийства не только французской королевской четы, но и шведского короля Густава III, убежденного противника как масонства, так и революционной де­магогии. Людовик XVI и Мария-Антуанетта погибли на эшафоте, шведский король был застрелен на придворном балу масоном графом Анкастремом, а когда революции стала грозить опасность со стороны австрийского императора (брата Марии-Антуанетты), был устранен и он: дама в маске на дворцовом балу угостила его конфетой, от которой он в ту же ночь скончался.

Что касается самих революционных событий, то монбланы лжи, которая громоздится по этому поводу, способны вызвать голово­кружение. Но постараемся сохранить присутствие духа. В штурме Бастилии, 200-летнюю годовщину которого с такой помпой празд­новало недавно правительство Миттерана, из восьмисоттысячного населения тогдашнего Парижа участвовали всего около 800 чело­век, которым платили по 12 франков в день, перевозя их из од­ного конца города в другой. Никакого штурма, разумеется, не было: когда был спущен подъемный мост, толпа ворвалась в кре­пость, перебив четырех офицеров и большинство солдат-инвали­дов, чьи головы затем носились по Парижу на пиках. Освобож­денных «Жертв тирании» было ровно семь человек: четыре фаль­шивомонетчика, двое опасно сумасшедших и некий граф де Солаж, посаженный по ходатайству собственной семьи за участие в «отвратительных преступлениях». Через неделю после «штурма» маркиз Лафайет, герой двух революций (американской и фран­цузской) и, разумеется, масон, с некоторым удивлением заметил: «Невидимая рука управляет народом. Чем ближе рассматриваешь актеров и оружие этой катастрофы, тем больше находишь во всем этом скрытого и тайного. Похоже, что чем дальше, тем будет хуже». Маркиз не ошибся, и скоро стало действительно много хуже. Сменивший его Робеспьер тоже с удивлением сказал сво­ему другу, якобинцу Амару, совершенно то же самое: «Похоже, что какая-то скрытая рука толкает нас далеко за пределы того, что мы хотим делать. Каждый день Комитет. Общественного Спа­сения делает именно то, что он накануне решал не делать. Есть какая-то клика, действующая на его погибель, и невозможно рас­познать, кто ею управляет». Выступая в якобинском клубе, тот же Робеспьер с завидной откровенностью заявил: «Весь французский народ против нас. Наша единственная опора —- парижане». На что его коллега Дефие возразил: «Не будьте так уверены. Если бы можно было устроить тайное голосование, — от нас и в Париже не осталось бы и следа».

Современники говорили об английском золоте, управлявшем событиями, а премьер-министр Вильям Питт назвал сумму в 24 миллиона фунтов стерлингов, истраченных им «на революцию во Франции». Лорд Мансфилд, выступая в палате, сказал, что «деньги, затраченные на разжигание революции во Франции, были хорошим помещением капитала». При анализе сложных по своему характеру событий, часто бывает полезно вспомнить одно из правил римского судопроизводства при установлении виновных: cui bono — то есть кому данное преступление могло пойти на поль­зу. Размышляя о причинах революции, известный французский автор, еврей Бернар Лазар, написавший одну из лучших в миро­вой литературе книг об антисемитизме, должен был признать: «Легко понять, что после всех потрясений, вызванных революцией, люди склонны были возлагать ответственность за разрушение старого строя на евреев. Когда по окончании бури они огляды­вались вокруг, то больше всего их удивляло положение еврейства. Вчера еврей был никем, не имел ни прав, ни власти — сегодня он блистал в первом ряду. Он не только был богат, но мог быть избирателем и управлять страной. Именно он выгадал от проис­шедших социальных изменений, похоже, что и трон был опроки­нут, и европейские войны были развязаны единственно для того, чтобы еврей получил гражданские права, и даже декларация прав человека выглядела всего лишь как декларация прав евреев. Если евреи до такой степени выгадали от резолюции, если она принесла им такие вь^оды, то значит они ее и-подготовили, или, выражаясь точнее, способствовали ей всеми своими силами» (Bernard Lazare «L'Antisemitisme», Paris, 1969,. p. 118—119).

Конечно, Лазар пишет всего лишь, что «люди так думали», од­нако, странным образом, у него не находится аргументов, чтобы опровергнуть столь «реакционный» образ мыслей. Можно ли счи­тать такое умолчание знаком согласия? Лазар писал свою книгу за 25 лет до русской революции; думается, что если бы он до­жил до нее (умер он в 1903 году, в возрасте 38 лет), ему при­шлось бы быть осторожнее в своих суждениях. Его книга и без того — вплоть до последнего переиздания очень консервативным издательством в 1969 году — считалась бесследно исчезнувшей с книжного рынка.

ТАЙНЫЕ ПРУЖИНЫ ИСТОРИИ*

(МАСОНСТВО В ЕГО ПРОШЛОМ И НАСТОЯЩЕМ)

Руководящая роль масонства во французской революции была I современникам достаточно ясна. Когда после 20-летней общеевро­пейской войны и поражения наследника революции, Наполеона, во Франции были восстановлены Бурбоны, подпольная диверсия развернулась с новой силой. Последний король бурбонской ди­настии, Карл X, был свергнут масонской революцией 1830 года, и на трон был посажен масон Луи-Филипп Орлеанский, сын зна­менитого Филиппа «Эгалитэ», гроссмейстера французского масон­ства и цареубийцы, голосовавшего в революционном Конвенте за смерть своего кузена, короля Людовика XVI, что, впрочем, не помешало и ему, сделав свое дело, умереть на эшафоте. Когда, как мавр у Шекспира, и Луи-Филипп «сделал свое дело», убрали и его — также с помощью масонского переворота в Париже в 1846 году; французский народ имел ко всем этим потрясениям столь же мало отношения, как и русский народ к переворотам в 1917 году\в Петрограде.

Русское правительство пыталось организовать сопротивление про­искам международной мафии. Император Александр I сам был в молодости завербован в масоны и вынужден был стать свидете­лем-убийства его отца масонскими заговорщиками (1801), опла­ченными британским послом Витвортом. По инициативе царя был заключен Священный Союз, однако обструкция Англии заведомо обрекла это предприятие на провал. Смерть Александра I, через 3 года после запрещения им масонства в 1822 году, до сих пор остается загадкой: когда в 1932 году в поисках драгоценностей были вскрыты царские саркофаги в соборе Петропавловской кре­пости, гроб Александра оказался пустым.

Вступление на престол его брата ознаменовалось заговором де­кабристов, масонские значки и эмблемы до сих пор хранятся в Музее Революции. Солдат вывели на Сенатскую площадь под ло­зунгом «За Константина и Конституцию»; великий князь Константин потерял, по русским законам, права на престол из-за своего морганатического брака, о чем обманутые гвардейцы, разумеется, не знали; слово «конституция» они слышали впервые, и им сказали, что это — жена Константина. Николай I правил твердой рукой 30 лет подряд. Россия была единственной страной в Европе — кроме, разумеется, Англии, — которую обошли потрясения 1848 года, вспыхнувшие одновременно в Испании, Португалии, Италии, Фран­ции, всех германских государствах, Австрии и Венгрии. При от­сутствии в то время международных средств связи, транспорта и информации, подобная синхронизация событий в разных концах континента сама по себе достаточное доказательство наличия цент­рального руководства. Хорошо осведомленный современник, бу­дущий британский премьер Дизраэли, писал в 1846 году за 2 года до начала событий: «Эта мощная революция, подготовляемая в на­стоящее время в Германии, развивается полностью под руковод­ством евреев».

В то время во главе британской политики стоял лорд Пальмер-стон —.одна из наиболее зловещих фигур на масонской сцене. «Патриарх европейского масонства» поставил английской политике две ближайших цели: объединение Италии под масонской Савойской династией королей Сардинии и объединение Германии под масонской династией прусских Гогенцоллернов. После этого можно было перейти к главной задаче века: разрушению вышедшего из совместной борьбы против Наполеона военно-династического сою­за России, Австрии и Германии (Пруссии). Надо было натравить немцев на русских, или наоборот: только это открывало путь к окончательной ликвидации христианско-европейского обществен­ного порядка путем новой общеевропейской войны. Объединение Италии означало уничтожение папского государства и бурбонских династий в Неаполе, Сицилии й Парме, как и захват габсбургских владений на севере Италии. Главной фигурой на авансцене этих махинаций был один из ведущих масонов Европы, граф Кавур — фактический правитель Сардинии; за кулисами действовал Джузеп-пе Мадзинй, «Суверенный Исполнительный Директор» мирового масонства.

Мотором объединения Германии, означавшего вытеснение из нее габсбургской Австрии, был Бисмарк. О его принадлежности к ма­сонству в Германии до сих пор хранится строжайшее молчание; она явствует из его связей с итальянскими «карбонариями» и видна из главных факторов его политики, не имевших ничего общего с интересами германского народа: унижения Австрии, похода про­тив католической церкви в наполовину католической Германии, т. н. «культуркампф», и разрыв с Россией на Берлинском конгрес­се в 1878 году. Секрет прост: за кулисами стоял ближайший совет­ник Бисмарка, еврейский банкир Блейхредер, сделавший из своего клиента богатейшего магната Германии. Если Мадзини был номером вторым в мировом масонстве (с центром в Риме), то Блейхредер был номером третьим, нося титул «Всемирного Административно* го Директора» (с центром в Берлине). Номером первым в триум­вирате всемирной масонской мафии был американец Альберт Пайк, «Великий Мастер Ордена и Суверенный Первосвященник Всемирного Франкмасонства». Пайк до сих пор называется в ма­сонской литературе антиподом римского папы, «антипапой» или «черным папой»; последнее название имеет прямое отношение к его открытому сатанизму-люциферианству или палладизму. Его Центр был в ложе уже упоминавшегося нами «Верховного Совета Мири» в Чарльстоне, где хранится голова «Бафомета». В письме на имя Мадзини от 15 августа 1871 года Альберт Пайк писал, что для полного торжества масонства понадобятся три мировых вой­ны; в третьей из них будет уничтожен мусульманский мир, после чего «мы спровоцируем гигантское социальное потрясение, ужасы которого покажут всем гибельность безверия. Революционное меньшинство будет уничтожено, а разочаровавшееся в христиан­стве большинство, стремясь к идеалу, но не зная, где он, получит от нас истинный свет учения Люцифера, которое сможет, наконец, открыто выйти на поверхность. Затем мы одновременно уничтожим й христианство, и атеизм».

История разрыва между Россией и обоими германскими государ­ствами центральной Европы — одна из наиболее загадочных стра­ниц европейской политики, и, несомненно, крупнейший успех меж­дународной мафии. То, что с русской стороны не было сделано ничего, что могло бы помешать продолжению «союза трех импе­раторов», так же ясно, как и то, что измена этому союзу ни с ка­кой стороны не могла быть в интересах Австрии или Германии. В 1849 году, выполняя свои союзнические обязательства, император Николай I разгромил масонскую революцию в Венгрии, спасши тем 19-летнему Францу-Иосифу трон и жизнь. Местью за это пора­жение международной мафии была коалиция трех масонов — Пальмерстона, Наполеона III и Кавура, — вторгшихся в Крым вме­сте с турками, использовавшимися, за полной военной непригод­ностью, как носильщики. Князь Шварценберг сказал знаменитую фразу: «Мы удивим Европу нашей неблагодарностью», и Австрия выставила в Галиции стотысячное войско, заставив Россию держать на австрийской границе столько же солдат, которых так не хва­тало в Севастополе.

Россия испытала первое в её новейшей истории тяжелое пора­жение и унижение. Что было причиной этого удара в спину России с австрийской стороны? Мы этого не знаем до сих пор. Престарелые фельдмаршалы, граф Радецкий и князь Виндишгрец, на коленях умоляли молодого императора не порывать с Россией; своему премьер-министру, графу Буолю, Франц-Иосиф сказал то­гда же: «Во - всей Вене только два человека не на стороне Рос­сии — вы и я». Двадцать лет спустя, понеся большие потери в вой­не с Турцией, русская армия стояла в виду Константинополя, в Сан-Стефано был заключен выгодный России мир. Собрался евро­пейский конгресс, в котором, собственно, не было никакой нужды. Бисмарк, выступавший якобы как «честный маклер», в сговоре с Ямзпаэли. ненавидевшим Россию, добился, чтобы плоды русской победы достались Австрии, в войне вообще не участвовавшей. Чтобы не провоцировать европейский конфликт, России пришлось от Сан-Стефаноюго договора отказаться. Но была ли опасность этого конфликта действительно столь велика? На известной карти­не Антона фон Вернера, изображающей конгресс в Берлине, на переднем плане увешанный орденами русский посол, граф Шува­лов, обменивается с Бисмарком рукопожатием, известным как ма­сонское. Был ли у Бисмарка и Дизраэли тайный агент в русской делегации?..

Под конец своей карьеры князь Бисмарк сообразил, куда его политика завела Германию, да и не ее одну. Возможно, он внял наконец увещеваниям своего кайзера, Вильгельма I, всегда бывше­го другом России и еще на смертном одре завещавшего своему внуку, будущему Вильгельму II: «Крепче держись за Россию!» В 1887 году статс-секретарь граф Бисмарк, сын канцлера, и русский посол, тот же граф Шувалов, подписали договор, вошедший в ис­торию как «перестраховочный», признававший сферу русского влияния на Балканах и права России на проливы. Однако уже было наломано слишком многo дров. Когда же трехлетний срок этого договора истек и новым император. Вильгельм II, не счел нуж­ным его возобновить, окончательно став на сторону Австрии, России не оставалось иного, как заключить оборонительную конвен­цию с Францией; другими словами, против воли и всей своей исторической традиции, связать свою судьбу с англо-французским лагерем. Враги Европы могли считать свое дело выигранным, и фронты первой, по расчетам Альберта Пайка, мировой войны обо­значились достаточно ясно. Бывший (до 1914 г.) германский посол в Лондоне князь Лихновский писал через 10 лет после войны: «Ест бы мы пошли с Россией, вместо Австрии, — Европе были бы обеспечены тысяча лет прочного мира».

ПЛЕНЕНИЕ РОССИИ

Прочный мир — это как раз то, что менее всего входило в планы поджигателей войн и революций. О причинах и виновниках первой мировой войны споры идут до сих пор, -— как, впрочем, и второй — и мы не намерены увеличивать число спорящих. Позволим себе лишь отметить, что, в отличие от миллионов ни­чего не подозревавших современников, некоторые (хотя и очень немногие) видели будущее довольно ясно.

В 1903 году некий Макс Нордау (он же Зюдфельд), правая рука ведущего сиониста Герц л я, делал в Париже доклад в узком ев­рейском нругуг в котором он высказался за принятие английского предложения превратить Уганду в еврейскую колонию в Африке. Многие евреи были против, видя в этом отказ от Палестины; Нор­дау пояснил: надо брать, что дают, поскольку Палестина пока в чужих руках (Турция), и для овладения ею нужна мировая война. «Герцль знает, — сказал Нордау, — что мы стоим перед страш­ным мировым столкновением», после которого «будет, созвано нечто подобное мировому конгрессу, и тогда могущественная Англия продолжит дело, которое она начала своим великодушным предложением Уганды». «Все это, — продолжал Нордау, щ как бы ступени лестницы, по которой мы будем взбираться все выше: Герцль, сионистский конгресс, английское предложение ^Уганды, будущая мировая война, мирная конференция и, наконец, свободная еврейская Палестина». Генри Форд, цитируя это любопытное сообщение еврейской газеты «American Jewich News» (19.9.1919), отмечал, что так хорошо знать будущее могли лишь те, кто при­нимал непосредственное участие в его подготовке.

Даже среди неевреев были люди, тоже знавшие немало. Лидер эсеров Виктор, Чернов (Цукерман) присутствовал в январе 1914 го­да на докладе Пилсудского в Париже,, в зале Географического общества. Глава польских социалистов говорил о политической яинии своей партии на случай войны, которую считал предрешен­ной. Чернов пишет («Новый журнал», кн. XXVIII, Нью-Йорк, 1952): «Пилсудский уверенно предрекал в близком будущем австро-рус­скую войну из-за Балкан. За Австрией будет стоять Германия.

День, в который Германия вступится открыто за Австрию, будет кануном того дня, когда Франции придется вмешаться на стороне России» Британия не сможет оставить Францию на произвол судь­бы. Если же соединенных- сил Франции и Англии будет недоста­точно, они вовлекут в войну на своей стороне и Америку». Поли­тическая линия польских социалистов, заявил Пилсудский, по сло­вам Чернова, ясна: сначала действовать вместе с Австрией и Германией для разгрома России. Когда Россия выйдет из войны, поляки перейдут на сторону западных союзников и будут способ­ствовать разгрому Центральных держав. Вскоре после того Чер­нова посетил польский социалист Иодко с целью сговориться с русскими революционерами о совместной тактике. Чернов задал вопрос: «Значит, ваши слова о перемене (австро-германской) ори­ентации (после поражения России) на французскую — заранее предусмотренный маневр?» На что последовал ответ: «Святая ис­тина: и для Парижа и Лондона это не является тайной. Первая фаза войны —- мы с немцами против русских. Вторая и заключи­тельная фаза — мы с англо-французами против немцев».

Картина ясна: мировая война давно была подготовлена, ее целью было уничтожение трех европейских монархий, стоявших на пути мирового заговора, которые удалось поссорить друг с другом. Любопытно, что речь шла даже не об одной лишь мести России за еврейское неравноправие; в Германии и Австрии евреи давно уже были равноправны, но это не спасало эти страны от той же участи, что была уготована России. Враги России просчи­тались лишь в оценке силы России и прочности ее государствен­ного и общественного строя: уничтожить ее немецкими руками не удалось. Не будучи подготовленной к войне, она, спасши Францию от поражения в 1914 году, несла тяжелые потери в 1915 году, но не утратила ни боеспособности армии, ни порядка в тылу при полностью обеспеченном снабжении армии и населения всем не­обходимым. Мало того, Россия смогла остановить врага, перево­оружить свою армию, перейти в контрнаступление и подготовиться к решающему наступлению, которое должно было закончиться полной союзной победой в 1917 году. Поражения и отступление кончились, как только государь принял на себя верховное командование в августе 1915 года. В 1916 г. Брусиловский прорыв унич­тожил почти всю австрийскую армию на русском фронте (полтора миллиона потерь, полмиллиона пленных; русские потери 700 000); он же спас Италию от поражения, позволил французам удержать­ся под Верденом, привел к вступлению Румынии в войну на сто­роне союзников. Кавказский фронт (ген. Юденич) завоевал всю бывшую Великую Армению, открыв путь к Средиземному морю. Черчилль писал в своем пятитомном труде «Мировой кризис»: «Мало эпизодов Великой войны производят большее впечатление, чем возрождение, перевооружение и новое гигантское усилие России в 1916 г. Это было последним, славнейшим подвигом Царя и русского народа для достижения победы, перед тем как оба они поверглись в пропасть развала и ужаса. К лету 1916 года Россия — полтора года назад почти невооруженная, пережившая в 1915 г. непрерывную серию тягчайших поражений, — сумела выставить полностью организованными, вооруженными и снабжен­ными 60 армейских корпусов против тридцати пяти, с которыми она начала войну».

Роль России на фронтах войны была столь решающей, что Анг­лии пришлось признать ее права по окончании военных действий на Константинополь и проливы. Это означало, что после союзной победы положение России, как великой державы, было бы на­столько укрепленным, что ни о какой диверсии против нее не могло бы в дальнейшем быть и речи. Международная мафия удвоила усилия, чтобы не допустить триумфа ненавистного «само­державия». На уничтожение России работали одновременно три силы: военные противники (Германия), «нейтралы» (США) и «союз­ники» (Англия); Дуглас Рид («Спор о Сионе») справедливо заме­чает, что координация действий столь разнородных факторов не могла происходить без наличия централизованного руководства, управлявшего мировыми событиями.

В Германии масон граф Брокдорф-Ранцау (посол в Копенгагене) наладил связь масона и еврейского миллионера из Одессы Израи­ля Гельфанда (он же Александр Парвус) с правительством кай­зера; 29 декабря 1915 года Парвус выдал расписку на получение первого миллиона золотых рублей «на организацию революции в России». Финансирование осуществлялось еврейским банком Макса Варбурга в Гамбурге.

В США, в феврале 1916 года, на совещании ведущих еврейских банкиров — Яков Шифф (директор банка Кун, Леб и К° в Нью-Йорке), его зять и компаньон Феликс Варбург (родной брат гамбургского), Отто Кан, Мортимер Шифф (сын Якова), Жером Ха-науэр, Гуггенхейм и М. Брейтунг — были распределены задачи и расходы по организации переворота в России. В том же феврале 1916 года в еврейском районе Нью-Йорка была созвана конференция 62, почти исключительно еврейских, агентов, из которых 50 были «ветеранами» революции 1905 года (также финансировавшейся Шиффом через тех же Парвуса и Троцкого). Еврейская агентура должна была быть переправлена в Россию в ходе американских поставок вооружений и снаряжения и действовать в контакте со всеми революционными партиями, от кадет до эсеров и большевиков На вопрос о финансировании было разъясне­но, что деньги дает Шифф.

В Англии организатором диверсии против союзника был один из влиятельнейших масонов, уполномоченный лондонского банка Ротшильда лорд Мильнер, член Военного кабинета в правительстве Ллойд-Джорджа. Его агентами в России были посол сэр Джордж Бьюкенен и русский министр иностранных дел, масон Сазонов. Связь с русскими заговорщиками осуществляли служащий посоль­ства Бернард Пейрс и корреспондент «Таймса» Гарольд Вильяме, женатый на русской Ариадне Тырковой (масонка и член ЦК кадетской партии). Оба англичанина принимали участие во всех съездах и собраниях оппозиции, включая самые секретные. В ^нек­рологе по Сазонову в 1928 году Пейрс писал об отношениях между министром и послом: «Оба встречались практически ежедневно, и не было английского посла, более осведомленного о всех фазах и деталях русской внутренней политики». Государь знал об этом, но долгое время терпел, не желая обидеть своего двоюродного брата, короля Георга V. Увольнение Сазонова в июле 1916 года подстегнуло активность заговорщиков. Усилия всех вра­гов России не только были тщательно скоординированы, но даже расходы на совместное предприятие были распределены поровну. Затраты Германии на подготовку революции (затем на поддержку партии большевиков вплоть до ноября 1918 года) в архиве Вильгельмштрассе были подсчитаны с немецкой аккуратностью: 40 480 997 марок и 25 пфеннигов золотом, что составляло 10 миллионов долларов. Яков Шифф, по собственному признанию, «вложил» в русскую революцию в общей сложности 20 миллионов долларов, из них половину на «генеральную репетицию» в 1905 году; таким образом, его вклад в 1917 году составил также 10 миллионов долларов. Лорд Мильнер затратил на ту же операцию 21 миллион золотых рублей, то есть на круг те же 10 миллионов долларов. Координация, как видим, была проработана во всех деталях.

На фоне этой активности в мировом масштабе возня русских марионеток заговора, как и их имена, представляются второсте­пенными. Роль масонства в подготовке февральского переворота детально освещена русскими историками С П. Мельгуновым («На путях к дворцовому перевороту», Париж, 1939) и профессо­ром Лондонского университета Г, Катковым («Russia, 1917», New York, 1967), подробные персональные данные сообщает Н. Бербе­рова («Люди и ложи», Нью-Йорк, 1986). С 1912 года действовал «Верховный Совет Народов России», контролировавшийся масон­ским Конвентом, секретарями которого были Керенский, Тере­щенко и Некрасов. Роли в подготовлявшемся перевороте были заранее расписаны. Известный в эмиграции писатель, масон М- А. Алданов (Ландау) писал в 1919 году, что состав будущего Временного правительства был решен на собрании у князя Г. Е. Львова в номере гостиницы «Франция» в Петрограде в 1916 году.

В заговор были вовлечены руководящие военные: в организо­ванную Гучковым «военную ложу» входили начальник штаба Вер­ховного главнокомандующего, генерал Алексеев, генералы Крымов, Брусилов, Рузский, Гурко, Половцев и др. Приказ об отправке в Петроград фронтовых частей на отдых выполнен не был, и сто­лица была переполнена бездельничавшими запасными, для обуче­ния которых не хватало офицеров. Для поддержания порядка город с полуторамиллионным населением располагал всего лишь 3500 полицейских.

В феврале 1917 года в центральной России ударили морозы до —43 °г имели место перебои на транспорте в связи с выходом из строя более 1200 паровозов — не без участия саботажников из числа агентов Парвуса. Его же агенты распустили в столице слухи, что скоро не будет хлеба, в результате чего хозяйки стали заку­пать, вместо обычных 2—3 фунтов хлеба в день, по 5—10 фунтов; создались действительные перебои и очереди. О настоящих труд­ностях не мдгло быть речи, ибо страна была завалена зерном и всеми остальными продуктами: запасы муки в Петрограде состав­ляли на 23 февраля 8000 тонн, при дневной потребности в 600 тонн. Были спровоцированы забастовки, для которых не было никаких причин — только в России было возможно такое во время вой­ны — и неработавших было нетрудно собрать на демонстрации под лозунгами, сначала «Хлеба!», а затем «Долой самодержавие!». Главе французской военной миссии в Петрограде генералу Жанену докладывали, что известные по именам английские агенты, «кото­рыми в то время кишел Петроград», платили запасным Павлов­ского полка на Миллионной улице по 25 рублей, чтобы они выхо­дили из казарм и не подчинялись офицерам («Le Monde Slave*, Paris, 1927, Febr.). В организации беспорядков в столице участвовала агентура в провинции: из Ростова-на-Дону 26 февраля было отправлено около 300 солдат-отпускников, которых «евреи и студенты» ловили на улицах, уговаривая ехать «бороться за свободу печати». На Ростовском вокзале им выдали каждому по 50 рублей, их встречая Гучков. После того, как их отвезли в Думу, им выдали еще по 50 рублей. Несколько дней подряд они ездили на грузовиках по городу, стреляя в воздух, поскольку «бороться» было не с кем (А. Нечволодов, «Ь'Етрегеиг Nicolas II et les Juifs», Paris, 1924).

Председатель Государственной думы Родзянко, камергер и бывший кавалергард, метивший в первые президенты Российской республики, слал в Ставку панические сообщения, требуя «ответственного министерства», как единственного средства «обуздать революцию». Император выехал из Ставки в Петроград, чтобы лично навести порядок. В его отсутствие Родзянко убеждал (по прямому проводу) Алексеева, что «ответственного министерства уже недостаточно» и что необходимо убедить Государя отречься от престола «для спасения династии». Не имея на то ни права, ни распоряжения, Алексеев телеграфировал командующим фронтами, прося поддержать его в ходатайстве об отречении, без чего «революция» якобы поставит под угрозу победу на фронте. Подчиняясь начштаверху, большинство (сами участники заговора, генералы) «коленопреклоненно» умоляли Императора «принести жертву для обеспечения победы России». Царский поезд был задержан в дороге и направлен во Псков, где участник заговора, коман­ующий Северным фронтом Рузский передал Царю полученные от Алексеева «просьбы» командующих. Преданный своими ближайшими сотрудниками Император сам составил акт отречения; в своем дневнике он записал: «Кругом измена, трусость и обман».

При рассмотрении этих отдаленных, но все еще столь живых для нас событий, создается впечатление, что с отречением Государя государственная жизнь России потеряла смысл. Только что стоявшая в полном порядке, прекрасно снабженная и вооруженная, готовая в ближайшие недели перейти в гигантское наступление армия в считанные дни превратилась в бунтующую толпу, с которой продолжать войну стало невозможным. Все разваливалось на глазах, а в столице шла мышиная возня бездарных политиканов, годившихся бывшим царским министрам разве лишь в лакеи. Разумеется, все 11 министров первого состава Временного правительства были масоны; что Милюков им якобы не был — сказка или привычный в этой области камуфляж. Титулованные болтуны быстро сошли со сцены, дав место человеку темного происхождения, предназначенному в могильщики России. О Керенском известно лишь, что его усыновил симбирский масон, давший ему свою фамилию; в эмиграции его считали Ароном Кирбисом, сыном еврейки, на которой женился его приемный отец. По другим данным, дата рождения Ал. Керенского — 22 апреля 1881-го — совпадает с днем родов террористки Геси Гельфман, участвовавшей в убийстве Александра II, которую беременность спасла от виселицы. Якобы именно ее ребенка, родившегося в тюремной больнице (мать умерла от родов), масонская ложа предложила усыновить симбирскому директору гимназии*. Керенский был масоном высокого посвящения (32-й степени) с масонско-еврейским титулом «Рыцаря Кадош»; только этим степеням, считают, открываются истинные цели масонства — в действительности же, в лучшем случае, их небольшая часть. Даже самые высокие степени, будь то 33-я в «шотландском» или «красном» масонстве, или 90-я и 97-я в еврейском масонстве «Мизраим» (к которому принадлежал Троцкий), — все они лишь орудия силы, стоящей над масонством и использующей его там, где она не хочет или не может выступать сама. Керенский, которому в эмиграции никогда не пришлось зарабатывать хлеб грузчиком или шофером такси, как бывшим офицером блестящих петербургских полков, оправдал доверие хозяев, до самой своей смерти не раскрыв секретов мирового заговора; его «Мемуары», как исторический источник, не представляют интереса.

* Сообщение профессора русской истории Мюнхенского универ­ситета Ф. А. Стейуна (I960), масона, близкого друга Керенского в эмиграции. В 1917 году он был назначен Керенским комиссаром Временного правительства в одну из армий Западного фронта,

В 1917 году, поначалу на вторых ролях (министр юстиции), будущий «главноуговаривающий», оттеснив удивленного, не не протестовавшего Милюкова, сумел убедить Великого Князя Михаила Александровича, что и ему нужно отречься от переданного ему Государем престола, — разумеется, также «для блага России»* Дальнейшее известно: быстро вылезши в премьеры и главко­верхи, этот истеричный болтун, демагог и неврастеник за полгода уничтожил армию, государственную власть, суд и полицию, обес­ценил русские деньги, развалил экономику и расчистил путь окончательной цели мировой мафии - уничтожению русского государства, русского образованного класса, русской Церкви и русской культуры; через 15 лет к этому списку черных дел прибавилось уничтожение русского крестьянства.

«Ни к одной нации судьба не была столь жестокой, как к России. Ее корабль пошел ко дну на виду у гавани. Фактически буря уже прошла, все жертвы были принесены, все усилия увенчались успехом. Долгие отступления кончились; снарядный голод был преодолен; вооружение широко вливалось в армию; более многочисленные, лучше вооруженные армии охраняли громадный фронт; казармы были переполнены крепкими людьми. Алексеев вел армию, Колчак командовал флотом. Не требовалось больше ничего трудного: стоять в боевой готовности; давить на растянутые герман­ские пинии; удерживать ослабевшие силы врага на своем фронте; другими словами, только выдержать — вот все, что стояло между Россией и плодами общей победы. Империя выставила для кам­пании 1917 года значительно большую и лучше вооруженную ар­мию, чем та, с которой она начала войну. К марту 1917 года Царь был на троне; Россия и ее народ стояли крепко, фронт был надежен и победа обеспечена. Царь падает, сраженный ударом. Вмешивается темная рука, сначала в перчатке глупости. Без Царя, на виду у победы, Россия падает наземь, как древле ирод, заживо съеденная червями». Что можно добавить к этим словам Черчилля? Царя убрали, ибо он якобы мешал победе, а «изменники» в его окружении собирались заключить с немцами сепаратный мир (Милюков, 1.11.1916: «Глупость или измена?!»). Немедленно после отречения шестьдесят армейских корпусов стали небоеспособными, а через год в Брест-Литовске немцам отдали пол-России.

Когда в начале 20-х годов разгорелась дискуссия вокруг «Протокола сионских мудрецов», Генри Форд, опубликовавший большое количество материалов по еврейскому вопросу, писал, что наилучшим доказательством их подлинности явилось то, что происходило в России после 1917 года, и цитировал «протокол» № 7: «Для демонстрации нашего господства над народами христианской Европы мы покажем на одном из них наше могущество методами террора».

«ЕВРЕЙСКОЕ ГЕСТАПО» В МОСКВЕ

Современное положение мирового масонства характеризуется его проникновением во все без исключения области политиче­ской, экономической й культурной жизни Запада. Русская револю­ция действительно открыла новую эру в истории человечества, только не в том смысле, как это нам вдалбливали еще недавно. После выхода России из первой мировой войны — не победитель­ницей, а побежденной, разоренной, голодной и залитой кровью — всеобщая бойня продолжалась на год дольше и обошлась в лиш­ний миллион жизней. Однако жуткий пример России отрезвил да­же самых «передовых», и последовавшие в 1918 году революции в Германии и Австрии обошлись, по крайней мере, без взаимной резни.

С тех пор повсюду безраздельно царит «демократия», подавив­шая все попытки от нее отделаться (в Италии, Германии, Испании и Португалии), хотя и не без помощи новой мировой бойни. Из­лишне упоминать, что народ при .этом столь же мало принимает участие в управлении собой, как и в эпоху «короля-солнца». Еще древние греки знали, что демократия — самый худший вид прав­ления, неизбежно переходящий в «охлократию», то есть господство толпы, хаос и анархию, из которой выход только в диктатуре. Если на современном Западе господствует сравнительный порядок, то лишь потому, что никакого «народоправства» там не существует. Западными «демократиями» управляют олигархии, то есть клики, отличающиеся от олигархий древности только тем, что нынешних господ никто не знает и не видит. Все политические партии запад­ных стран дирижируются «братьями-каменщиками»; внимательный наблюдатель видит это по масонским знакам, которыми полити­ческие лидеры дают опознать себя посвященным во время своих выступлений. Другими словами, совершенно безразлично, какая партия в США, Англии, Франции или Германии получит большин­ство на выборах; глубокомысленные комментарии на эту тему в печати были бы напрасной тратой бумаги, если бы они не слу­жили созданию иллюзии у «кухарок», будто они тоже «управляют государством». Все роли распределены заранее, все решения давно приняты за кулисами, а «бурные прения» в парламентах призваны лишь подкармливать те же иллюзии. Если же паче чая­ния объявится где-то партия, которую не удается впрячь в масонскую телегу, — как- это, например, сейчас имеет место во Франции с «Национальным фронтом» Ле Пена или в Германии с пар­ией «Республиканцев», — ее немедленно объявляют «экстремистской», «праворадикальной», если не прямо «фашистской», и среди напуганных обывателей находятся не более 4—10 процентов избирателей, не боящихся голосовать за «черносотенцев». За последние годы растет число ратующих за установление тех же порядков и в нашей стране — одних по недомыслию, а многих уже и по заданию. В отличие от стран Запада, которым, на наш взгляд, из «демократического» болота уже не выбраться, у нас еще есть время подумать, стоит ли в него залезать. При отсутствии держащей вожжи в руках олигархии наша демократия неизбежно выльется в «войну всех против всех» и закончится либо интервенцией и разделом страны, либо новой диктатурой. Не говоря уже о том, что в наших условиях — национальная грызня, полный идейный разброд, развал и разруха во всех областях — никакого, даже чисто внешнего порядка, и мафия установить не сможет; мы сумеем лишь повторить печальный опыт керенщины

Проникновение международного масонства к нам уже началось, прежде всего по еврейской линии. С декабря 1988 года в Москве действует ложа чисто еврейского «Независимого Ордена Б'най Брит» (Сыны Завета). Еврейский ежемесячник в Париже, «L'Arche», сообщал в майском номере 1989 г., что 23—29 декабря 1988 г. в Москве гостила делегация французского «Б'най Брита» (Б. Б.) в составе 21 человека (I) во главе с «президентом» Марком Аро­ном. Первая ложа Б. Б. была организована сразу же во время этого визита, и к маю 1989 года в ней состояло 63 члена. К тому же времени были учреждены еще две ложи Б. Б., в Вильне и Риге, — как видим, пункты, ставшие с тех пор весьма «невралги­ческими». Вполне своевременно поэтому познакомить наших чита­телей с этими «сынами завета» поближе.

Еврейский масонский орден «Б'най Брит» был создан в октябре 1843 года в Нью-Йорке двенадцатью немецкими евреями-иммигрантами. В свое время особо «передовые» масоны критиковали некоторые французские и почти все прусские ложи, не принимавшие евреев, и к середине прошлого века таких лож уже не оста­лось; однако, когда вдруг образовалось масонство, в которое вход неевреям был запрещен, это почему-то не вызвало нигде никаких нареканий. За истекшие полтораста лет эта организация разрослась до всемирных масштабов и насчитывает сейчас полмиллиона членов в 42 странах, включая СССР. Английский историк еврей Поль Гудмэн не без некоторой гордости назвал «Б'най Брит» «величайшей организованной силой современности». Фактически — это своего рода сверхмасонство, масонство над масонством, или «орден в ордене» - что в нашем изложении встречалось уже ранее. Французская организация Б. Б. играет в мировой масонской кон1­пирации особо активную роль. Число лож Б. Б. во Франции — 42, первая была учреждена в 1932 году эмигрантом из России, быв­шим петербургским адвокатом и членом Государственной думы (от кадет) Слиозбергом. Он же до революции был главой под­польного «Б'най Брита» в России, в организацию входили лишь самые доверенные, в том числе Керенский. В целях обычного камуфляжа «сыны завета» утверждают, что они-де вовсе не ма­соны, то же они утверждали и в Москве, вероятно, чтобы не пу­гать москвичей. Однако в публикуемом в Париже и Баден-Бадене «Европейском масонском календаре» они значатся как «братская» организация. «Сыны завета» называют друг друга «братьями», со­бираются в «ложах» и имеют различные степени посвящения, пе­реплюнув их числом (991) всех остальных масонов. Если уж они не масоны, то, спрашивается, кто же они?

В США «Б'най Брит» уже в прошлом веке забрал в свои руки все еврейские дела, создав удобную ширму для действий скрытого еврейского руководства. С 1880-х годов Б. Б. организовал массовую эмиграцию русских и польских евреев в Америку, подготовляя для еврейства очередную «землю обетованную». В 1905 году, когда Витте заключал в Портсмуте (США) мир с Японией, к нему явилась делегация Б. Б. во главе с уже известным нам Шифером и потребовала равноправия для русских евреев. Витте, сам женатый на еврейке, сказал, что это было бы чревато опасностями для самих евреев и что в этом вопросе нужна большая осторожность. Взбешенный Шифф заявил, что в таком случае в России будет сделана революция, которая и даст евреям то, что им нужно. Война против России началась немед­ленно; когда не .удалось сломить ее ни с помощью японцев, ни путем «генеральной репетиции», «Б'най Брит» заставил в 1911 году президента Тафта расторгнуть торговый договор с Россией, дей­ствовавший с 1832 года.

В 1913 году Б. Б. решил создать собственную боевую организацию для активных действий против всех и вся, осмеливающихся мешать еврейскому засилью. «Антидиффамационная Лига» (АДЛ) уже после первой мировой войны разрослась в гигантскую организацию шантажа и террора. В 1933 году еврейский писатель Бернард Браун мог с удовлетворением констатировать, что «с помощью АДЛ мы смогли заткнуть рот всей нееврейской печати... Ни одна газета в Америке не рискнет упомянуть еврейского происхождения ни одной неблаговидной личности». АДЛ осуществляет тотальную цензуру во всем мире не только современной, но. и классической литературы и театра, а также и кино. Из школьных и университетских библиотек Англии и Америки изъяты «Кентер-берийские рассказы» Чосера (1343—1400), в которых говорится о ритуальных убийствах христианских детей; «Венецианский купец» — из-за малосимпатичного образа Шейлока —- давно уже не ставится ни на одной сцене; «Оливер Твист» изъят из детских библиотек: в нем еврейский жулик Фейгин посылает мальчиков воровать. В общественных местах во всей Америке запрещено вывешивать распятие, а в школах запрещены утренние молитвы: это оскорб­ляет религиозные чувства евреев.

Однако АДЛ занимается и более серьезными делами. В Калифорнии 4 июля 1984 года были взорваны и сожжены помещения «Института исторического обозрения» (Institute of Historical Re­view), который уже лет 15 назад объявил премию в 50 000 долларов каждому, кто докажет перед независимым судом, что в нацистских концлагерях были газовые камеры для массовых убийств заключенных. Странно, но желающих заработать столь приличную сумму до сих пор не нашлось, однако, как видим, нашлись другие методы дискуссии. Вся Америка знает, разумеется, откуда был нанесен удар, однако виновных до сих пор найти не удалось. АДЛ в Америке называют «еврейским гестапо», относя на ее счет длинный ряд политических убийств: Паттона (1945), сенатора Хью Лонга (1934) и других жертв еврейского террора. Есть все основания связать «убийство века» — смерть президента Кеннеди в ноябре 1963 года — с его требованием (в начале того же года), чтобы Израиль прекратил строительство собственного атомного реактора. В случае отказа президент пригрозил прекратить финансовую помощь Израилю, не только государственную, но и частную. Этим были поставлены под удар, как это ясно сейчас, подготовка еврейского «блицкрига» 1967 года и превращение Израиля в единственную на Ближнем Востоке атомную державу. После убийства Кеннеди ни один президент США не посмел и заикнуться на эту тему. Начиная с 70-х годов Израиль располагает ядерным арсеналом, способным в несколько секунд стереть с лица земли весь окружающий ого арабский мир. Официальную версию «одинокого убийцы» президента, за которым якобы никто не стоял, 80 процентов американцев, согласно произведенному опросу, считают заведомым враньем.

Мы являемся, таким образом, свидетелями того, как в громадной, цивилизованной стране, не устающей похваляться демократией и законностью, нелегально действует привилегированное расовое меньшинство, в своих интересах навязывающее стране ее внешнюю и внутреннюю политику, забравшее в руки экономику, полностью контролирующее общественное мнение и безнаказанно подавляющее попытки противодействовать его засилью. Главным орудием этого меньшинства является сеть масонских организаций, с помощью которых оно подбирает себе из оглупленного «либеральными» лозунгами большинства послушных исполнителей, связанных масонской клятвой, то есть обязательством беспрекословно повиноваться любым указаниям, не спрашивая, от кого они исходят; за свое послушание обманутые обманщики награждаются преуспеванием в общественной и экономической деятельности.

Если эта рожденная многовековым опытом система масонства распространится и у нас, то результатом будет духовное порабощение, какого страна не испытывала, пожалуй, и при Сталине. Кроме того, неизвестно, какую судьбу международная мафия намерена уготовить нашему государству. Российская империя строилась тысячу лет и фактически не переставала существовать до наших дней, независимо от вывески на фасаде и внутреннего содержания: есть историко-биологические факторы, которые никакая революция не в состоянии полностью исключить. Она еще имеет возможность, отбросив ненужную и совершенно чуждую народу идеологию (навязанную в свое время все той же мафией), возродиться на благо проживающих в ее границах больших и малых племен. Вряд ли, однако, эта перспектива соответствует ланам мирового масонства, для которого наша страна пока что остается единственным, не подчиненным ему государственным образованием. В западной печати можно ежедневно читать предсказания близкого конца «последней колониальной империи мира», хотя ни к одной провинции или республике у нас ни до, ни осле 1917 года понятие «колоний» неприложимо. Разделаться и с Россией, в ходе организованной той же мафией всемирной «деколонизации», несомненно, кое-кому представляется весьма заманчивым.

Мы находимся в настоящее время в совершенно исключительном положении. Власть у нас новая, однако формы ее старые, то ли по необходимости, то ли по привычному российскому тугодумию. Содержания, духовно-политического наполнения нынешняя власть не имеет. Старое содержание испарилось с быстротой, удивившей весь мир; каким должно быть новое — не знает как будто никто. «Природа не терпит пустоты», и наполнение вакуума неизбежно. Оно возможно лишь в двух вариантах: национально-историческом (независимо от формы правления), или же либерально-масонско-«демократическом» — третьего нам судьбой не дано. Если мафия сумеет навязать нам второй вариант, она победит в мировом масштабе, и она это знает. Наша победа по первому варианту была бы началом ее конца — и это она тоже знает.

Делается поэтому все, чтобы первого варианта не допустить. «Б'най Брит» сидит в Москве не для содействия еврейской эмиграции; для этого он вовсе не нужен, от «рефиозников» мы рады отделаться сами, скатертью дорога. Его задача поважнее: создать сеть масонской мафии по западному образцу и с ее помощью запрячь нас в свою телегу. Для этого нужен, прежде всего, подходящий человеческий материал («кадры решают все»). Нужны люди, готовые на все в обмен на внешние атрибуты власти и ма­териальное благополучие. У мафии большой опыт эксплуатации человеческих слабостей, найдутся подходящие «кадры» и у нас. Не забудем, что к услугам мафии будет все: мировое «общественное мнение», международное политическое и экономическое давление, деньги в любом количестве, оружие, пули и яд. Чтобы не допустить первого варианта, она не остановится ни перед «дворцовым переворотом», ни перед убийством, ни перед третьей мировой войной. Нашей стране и ее руководству предстоят трудные годы, однако победа мафии по второму варианту лишила бы дальнейшее существование не принадлежащего к избранному племени человечества всякого смысла. Так что игра стоит свеч!

Нашей общей задачей должно стать недопущение в страну тех сил, о которых заведомо известно, что они будут сознательно и целеустремленно работать на «второй вариант», а тем, кто уже действует, объявить бойкот. Если прозеваем, если ложи из Москвы, Вильны и Риги расползутся «по всей Руси великой» — будет поздно. Последние сообщения с фронта международной подпольной войны против России заставляют задуматься. Одна из немногих американских газет, не купленных евреями («Spotling», 23.7.1990), сообщила, что «Антидиффамационная Лига» открыла свое отделение в Москве. Задачей этого филиала «еврейского гестапо» объявлено «наблюдение за антисемитизмом в СССР и за деятельностью организаций типа «Памяти»* Организатором операции называется глава крупнейшей еврейской зерноторговой фирмы «Арчер-Дани-эльс Мидленд», некий мистер Андреас. Сионисты прочат его, как отмечает газета, в преемники (скончавшемуся недавно) небезызвестному Арманду Хаммеру. Комментарии, надо думать, излишни.

В связи с вышесказанным представляется, что в числе прочих перестраивающихся институций могли бы переосмыслить свою деятельность и наши органы власти. До сих пор они часто гоня­лись за ведьмами. Теперь они могут заняться действительно полез­ным делом и послужить народу, обратив свое внимание на его действительных, а не воображаемых врагов. От того, как они смогут справиться с этой задачей, зависит очень многое.