Тело в формалине

Глава 1

– Миса, как закончишь драять пол, возьмёшь тряпку и протрёшь пыль с прилавков.

– Да, мистер Харрисон, будет сделано.

Достал дед старый. Я у него работаю за гроши, а он со мной как с псиной обращается! Наглец какой! Он мне вообще спасибо должен сказать за то что я у него работаю за столь крохотную плату. А я-то знаю что достойна большего. Я достойна выступать на бродвее и покорять сердца миллионов зрителей. Они будут как толпа зомби глазеть на меня, а я позволю им это, ведь буду неотразима…

– Мистер Харрисон, здравствуйте!

– Оо, Хьюи, здравствуй, здравствуй, дорогой. Зачем пожаловал?

О нет! Это Хьюи… нельзя что бы он меня здесь увидел. Миса, нельзя допустить что бы парень, за которым ты бегаешь со второго класса увидел тебя сгорбленную на полу с тряпкой в руках. Это… это же абсолютно не дамский, не пристойный вид.

Я резко подорвалась. Да настолько резко что даже тряпку из рук не выбросила. Так и встала в полный рост прислонив грязную тряпку к одежде.

– Да вот, матушка делает свой фирменный суп с креветками. Всё есть, а соль и картошка закончились. Не найдётся у вас?

– О, Хьюи, для твоей мамочки всё что угодно! Она делает лучший суп во всем Бостоне. Для такой поварихи как она есть всё!

Так, он просто зашёл в лавку к сэру Харрисону взять соль и картошку. Надеюсь он меня даже не заметит. Так же как и всё это время не замечал…

– О, здравствуй, Миса. Как поживаешь?

Оо, он со мной заговорил. Почему именно сейчас? Так, главное сейчас какую-то глупость не ляпнуть.

– Я нормально, ты сам как?

– Ну, как всегда, замечательно. Я так понимаю ты здесь работаешь?

– Кто, я? Ну типо. Типо да. Точнее нет. Возможно… а что?

– Да так, я просто спросил.

– Это так, временная работа. Я здесь на долго не задержусь.

Вот стоило же старику Харрисону влезть в нашу непринужденную беседу.

– Судя по твоим навыкам делать целых ничего, Миса, ты здесь на всю грёбаную жизнь, – сказал Харрисон.

Какой наглец. Оскорбил меня при самом красивом парне Бостона. Подонок! Но конечно же я этого в слух не сказала. Так, подумала про себя.

– Ладно, спасибо мистер Харрисон. Ещё увидимся.

– Конечно, Хьюи. Пускай твоя матушка зовёт меня в гости на свой суп!

Почему этот старый пентюх с ним такой вежливый, а со мной говорит так, словно я ему душу продала? Старый лысый пень!

В конце рабочего дня, отдраяв всё что только можно я снова возвращаюсь в свою небольшую квартиру на окраине города. Я настолько заговорилась о работе, что совершенно не представилась. Меня зовут Миса. Ну это вы уже поняли от старой корги, на которую я работаю. Мне идёт шестнадцатый год, я не особо высокая, немного даже сутулая зеленоглазая девушка с длинными карими прямыми волосами, которые из-за их структуры нужно каждое утро расчёсываться, а иначе я рискую проснутся с, как я сама это называю, "одуванчиком" на голове. Я моголодая и энергичная, но не в плане учебы. В школе мне не нравится ни один предмет кроме литературы, а некоторые, к примеру математику и физику я терпеть просто не могу. У меня гуманитарный склад ума, во всяком случае я сама так решила. Живу с отцом одна, мать умерла еще лет 6 назад от чахотки. Тяжело было смотреть на её мучения, но ещё тяжелее было смериться с её смертью и жить дальше без неё. Но прошло время, а со временем всё забывается и я уже могу спокойно об этом говорить. Отец после её смерти совсем вплал в отчаяние, но поняв что он должен сейчас тратить все свои силы на заботу обо мне он взял себя в руки и стал ещё усерднее работать в их с друзьями мясной лавке. Родственников у нас было не много, поэтому какой-то крупкой финансовой помощи со стороны мы не ждали. Да и отдать меня было не кому даже на время.

Отец скорее всего ещё не вернулся. У них в мясной лавке сейчас полно работы, завезли довольно много мяса из Франции. Когда они его продадут у нас появятся хоть какие-то деньги. Возможно найдётся даже на ремонт крыши. Устала уже спать под двумя одеялами. Подходя к своему дому я, услышала трёп наших соседок миссис Норрис и миссис Ловетт. Ненавижу их. Однажды я нечаянно подслушала как они назвали меня девушкой лёгкого поведения просто за мой внешний вид. Видите ли им не понравилось моё "декольте". С тех пор проходя мимо них нередко слышу как они снова кого-то оскорбляют всеми известными им матерными словами.

– Здравствуй, Миса, – сказала миссис Ловетт.

– И вам не хворать, Ловетт.

Конечно после моих слов сразу поплыли разговорчики о моём воспитании. Ух как же хочется закрыть их грязные пасти парой тёплых снов. Но я всё-таки девушка приличная, сдержусь. Да ещё не дай Бог обижу этих двух мымр. Всю оставшуюся жизнь проклинать будут. Вот я и дома. Все тот же скрипучий старый пол, не менявшийся еще со времен первых поселенцев, сопровождает меня раздражающим скрипом до верхнего этажа, где располагается моя трухлявая коморка, которую по какой-то причине папа называет комнатой. С трудом отперев старую деревянную дверь на полностью проржавевших замках и увалившись на койку с дырявым матрасом я начала фантазировать о прекрасной жизни своего собственного будущего с любимым молодым человеком, шикарным домом в самом центре Бостона, о верном псе, имя которому всё ещё не придумано и трёх прекрасных детках-вундеркиндах, которые уже в раннем возрасте будут учить 3 языка, играть на фортепиано, ходить на творчиские кружки и соревноваться с гранд-мастерами в шахматах. Но это все будет потом, лет через 10, а сейчас мне стоит ложиться спать ведь завтра меня ждёт очередной рутинный день моей жизни в моей ненавистной школе, которую папочка оплачивает чуть ли не из последних имеющихся у него средств.

Новый школьный день ничем радовать не стал. Прогуливаясь по школьным коридорам между уроками я всё чаще стала обращать внимание на целующихся по углам или даже вдоль самих же стен парней и девушек. Естественно любая среднестатистическая девушка моего возраста мечтает о парне несколькими годами старше её самой. Найдя первого попавшегося кто проявит к ней хоть невеликое внимание она немедля запрыгнет сначала на его плечи, а после- и к нему в постель, стараясь оправдать каждый свой всплеск феромонов чувством страстной любви, пускай даже только с её стороны.

Я же не хотела такой участи, но при каждом взгляде в их сторону меня окутывала некая зависть и страх что я упускаю столь важный период своей жизни. Во мне просыпается истинное желание любви, но только лишь к одному единому парню. К Хьюи. Это единственный человек с которым я без сомнения готова провести каждую минуту своей жизни, смотря только на него и ни на кого более. Хьюи высокий парень с ярко-зелёными глазами с необыкновенно чарующей (во всяком случае меня так точно) улыбкой котора своим сиянением способна как кошачьи глаза сверкать в полном мраке. А голос… какой чарующий у него в меру нежный но в тот же момент и довольно грубый голос. Как по мне это золотая середина, некий баланс между природной мужской брутальностью и некой джентльменской ухоженностью. А его вкусы в одежде! Не многие парни мира способны сочетать не особо дорогие элементы одежды так искусно что бы по итогу это казалось изначально задуманной концепцией какого-то итальянского элитного модельера. Что бы даже старые панталоны в сочетании с кофтой своего старшего могли придавать внешний шарм объекту, их носящему.

Уже после стольких мыслей об этом молодом человеке сама мысль о том что он предпочел такой не дурной девушке (это я сейчас про себя) с неплохими внешними данными и искренним чувством любви какую-то разукрашенную шлёндру с поистине кукольной внешностью, убранной в столь же дорогие сколько и безвкусные одеяния с пестрящими, абсолютно бесполезными аксессуарами вдоль обеих рученок. Ёе писклявый фальшивый голосок способен только раздражать. Как вообще в нем можно было найти хоть что-нибудь вообще привлекательного. Но больше бесят лишь её псевдо-аристократические замашки с постоянной заменой простолюдинских слов на эти самые "не соизволите ли вы…" или "не будьте так любезны…" сказаные мерзким бесящим, писклявым как у полевой мыши, голосом.

Мои высказывания были направлены в сторону объекта немыслиммного обожания Хьюи- его девушки Селены. Селена это ходячий кусок отполированного фарфора мешающий мне быть вместе с моим Хьюи. Наглая, бесящая вертихвостка, вечно носящая с собой книги итальянских писателей эпохи Ренессанса, тем самым создавая иллюзию своей начитанности сумела завладеть расположением моего… не совсем моего молодого человека. Да как она посмела?!

Выходя со школы и направляясь домой я снова увидела как эта барышня, можно сказать, запрыгивает на него. Какая стыдоба! И разве девушке в её возрасте имеет место так вести себя с парнем да еще и на людях? Благо Селена учится не в нашей школе, иначе я бы можно сказать с ума сошла наблюдая такую картмну каждый день. Выйдя со школы и пройдя мимо них меня вновь посетило то самое чувство ревности и застрявшего во рту кома из личных грёз и переживаний. Ненавижу это чувство. Оно словно пожирает тебя изнутри и растекается по всему телу как капля масла упавшая на поверхность воды и занявшая всю её площадь. Это чувство подобно небольшой мимолётной душевной смерти сопровождающуюся длинной прелюдией из нескончаемых мучений.

Придя домой я застала переносящего довольно массивные вещи папу. Он уже был человеком в годах с бородой и потому было странно наблюдать его переносящего какие-то тяжести. Подойдя ближе я увидела что это были деревянные сундуки, каждый из которых был приблизительно 30 дюймов в ширину и 15 в высоту. В сундуках раздавались звуки ударяющегося друг о друга стекла, словно с како-то жидкостью в середине.

– Пап, привет. Я уже пришла со школы.

– Здравствуй, Миса,– сказал отец, заваливая на правое плече с повозки очередной сундучок.

– Что это ты делаешь? Что в этих ящичках?

Нехотя он объяснил мне что в них находится.

– Это формалин. Мы используем его у себя в мясной лавке на производстве. Однако из-за новоприбывших поставок свинины из Франции на складах больше не осталось места и мы с мужиками решили временно хранить по небольшой партии формалина у себя.

– Может мне стоит помочь…

Не досказав фразу до конца я взвалила на себя сундук с формалином. Внешне он казался не таким тяжелым, каким вышел по итогу.

– Нет, ты что, с ума сошла? Не смей носить такие тяжести. В добавок жидкость хранится в стеклянных баночках. Уронишь его и мы потеряем 12 литров формалина.

Сказав это отец тут же забрал с моего плеча сундук. И слава Богу, сама бы я вряд ли донесла его до нужного места.

– Иди лучше уроки делай, нечего тебе тяжести носить.

Разговор о формалине немного переключил моё внимание с произошедшего. Мы на уроках естествознания проходили свойства формалина как жидкости. До сих пор не знаю зачем мне вся эта информация, я не планирую в жизни быть мясником или нечто подобное. Да и вообще единственное о чем я думаю находясь в школе это о том сто бы как можно быстрее прийти домой и лечь в, пускай даже настолько неудобную, кровать. Я считаю что такой талантливой и способной девушке как я нечего просиживать в школе изучая законы физики или какие-то тангенсы в арифметике. Вся эта тригоново… тримоговометрия не для меня, как-нибудь в жизни и без этого обойдусь.

Уже ближе к вечеру отец попросил меня сводить на рынок, купить недостающие в доме соль и базилик. Одев первое, что попало под руку я вышла из дома. Идя по дороге в сторону рынка среди деревьев и прохожих в дали я снова увидела Селену. Господи, эта девушка еще долго будет в моей жизни. Я надеялась что пройду мимо неё и она не обратит на меня внимания. Одета она была как всегда хоро… вычурно а вот на мне было старое пальто на 2 размера больше меня. Вот не стоило мне буквально одевать первое что попало под руку. Но надежды остаться незамеченной не оправдались.

– Здравствуй. Ты наверное Миса, да? Мне Хьюи про тебя рассказывал. Говорил, вы с ним неплохо общаетесь,– сказала Селена когда я проходила мимо неё, опустив взгляд в низ.