Тёмная Вестница

Глава 7, новости о родословной

Пятница, 4 сентября, Грань Эль

Солнце уже поднялось достаточно для того, чтобы можно было читать без лампы, когда раздался звон колокольчика на входной двери и голос швейцара. Я встала, поправляя форму и пряча под стойку книгу, и улыбнулась сначала вежливо, потом с восторгом – ко мне шла моя любимая тётя Айну. Она остановилась перед стойкой, поздоровалась и попросила одноместный номер и меня. Я взяла ключ и пошла будить напарницу – я всегда охраняла её сон во время ночных смен, а она в благодарность отпускала меня пораньше, если у меня была первая пара. В остальные дни она разрешала себя будить только ради форс-мажоров, я сказала ей, что сейчас самый он и есть.

Швейцар донёс тётин чемодан до номера, получил свои чаевые и оставил нас, а тётя вздохнула и достала из сумки артефакт-щит, подавляющий магическое подслушивание, и ещё один без магии, подавляющий технологическое, наконец перестала изображать официальное лицо и улыбнулась:

– Ты в порядке, дорогая?

Я пожала плечами, потом неуверенно кивнула, тётя улыбнулась и шёпотом сказала:

– Я примчалась, как только получила письмо, хорошо, что у вас уже открыли станцию «Джи-Порта», это очень облегчает жизнь. Расскажи мне всё с самого начала, с того момента, как мы расстались.

Я включила чайник и стала рассказывать, доставая чашки. Получилось на удивление сжато – красные бумажки, лошадиные головы, раздвоение реальности, потом только странно сильное самообладание, больше никаких симптомов.

– Окружающие не стали удивительно откровенны и честны? – подняла бровь тётя, я задумалась и кивнула:

– Может быть. А что?

– Тогда у тебя полный комплект, дорогая.

Я подняла брови ещё выше, тётя стала доставать из сумки документы на гербовой бумаге и раскладывать на столе. Я наблюдала молча, она выглядела очень серьёзно, но говорила мягко и сочувственно:

– Семья всегда надеется, что это не коснётся детей, но это всегда касается. И хорошо, что ты написала мне первой, потому что я тебя понимаю лучше всех, я такая же.

Повисла тишина, я ждала непонятно чего, тётя поставила чашку и положила ладони на стол, посмотрела на меня и сказала:

– В нашей семье есть кровь демонов, малыш. Её очень мало, но такова её природа, она не может проявиться чуть-чуть, она либо проявляется, либо нет. У твоей матери она не проявилась, а у нас с тобой – да. Внешне этого не видно, – я опустила глаза, которыми уже начала невольно изучать её, как будто никогда до этого не видела, тётя усмехнулась: – Не переживай, ты не изменишься сильнее, чем уже изменилась. Моя матушка была последней в роду, у кого проявились внешние изменения – она любит оттеночные очки не просто так, они нужны ей для того, чтобы скрывать иризацию радужной оболочки. Даже в ней крови демона очень мало, а у тебя и подавно крохи, но, тем не менее, они на тебя влияют, и это надо учитывать.

Она смотрела на меня, ожидая реакции, я молча ждала продолжения, она указала мне глазами на чай, я взяла чашку и продолжила ждать, вопросительно посмотрела на документы. Тётя взяла самый толстый листок, защищённый от воды, пыли и огня специальной магией:

– Это лицензия опекуна, моя, я озаботилась заранее, потому что знала, что рано или поздно она пригодится. Она даёт мне право защищать тебя в суде, если ты используешь демонскую силу без разрешения властей или не в целях спасения жизни. Но это не понадобится, не волнуйся – нашим демоническим предком был Тёмный Вестник, у них такая специфика силы, что её в принципе нельзя использовать, у её источника отрицательное значение.

Я смотрела на неё со всё возрастающим недоумением, она улыбнулась и достала блокнот, нарисовала линию на десять клеток и стала рисовать растущие из неё столбики:

– Это вектор твоей силы. Это твои стихии – свет, жизнь, земля, они дают тебе силу. А вот это – демоническая, она забирает, – этот столбик она начертила не вверх, как все остальные, а вниз. Соединила плавной кривой все вершины, поставила точку на оси координат: – Среднее значение получается практически на нуле, поэтому тебе кажется, что у тебя маленький резерв. Пусть все продолжают так думать – когда тебя недооценивают, это удобно. Но если у тебя уже был практикум с использованием чужой силы, то ты уже знаешь, что можешь справиться с очень большим количеством, надеюсь, ты никогда в жизни не узнаешь, насколько большим. В древности Тёмные Вестники получали силу, впитывая чужие отрицательные эмоции, в основном, страх. И естественно, сами они от негативного влияния этих эмоций защищены – так эволюционно сложилось, кто был не защищён, тот отсеялся естественным отбором. А остальные жили за счёт того, что наводили ужас на энергетически положительных, потому их и называли Тёмными Вестниками – если они куда-то приезжали, то обязательно с угрозами или проверками. Высшие иерархи знали об этой особенности Тёмных Вестников, поэтому использовали их для ведения расследований и карательных операций. Особенно полезна в расследованиях была способность заставлять свидетелей выдавать известные им сведения, так что это тоже стало критерием отбора. У демонов-иерархов традиционно было много детей, так что отбор вёлся постоянно, и естественный, и осознанный, выживали только самые лучшие. И сейчас все их достижения проснулись в тебе. Ощущаешь?

– Да.

Теперь многое стало понятнее, это должно было бы меня испугать, но было не страшно, где-то даже забавно. Я сделала глоток чая, тётя тоже взяла свою чашку и продолжила перекладывать документы:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Это наше с тобой соглашение об опекунстве, прочитай внимательно и подпиши. Оно даёт тебе право ни с кем не говорить о твоей демонской силе без моего личного присутствия, не участвовать в любых событиях, в которых ты не захочешь участвовать, пропускать учёбу без объяснения причин, и ещё множество приятных и удобных вещей.

Я быстро пробежала глазами две страницы по-настоящему выгодных условий, которые давали мне права, а тёте – обязанности, и ничего взамен, достала ручку и подписала. Тётя заполнила со своей стороны, удовлетворённо кивнула и взяла следующий лист бумаги, постучала по нему ногтем:

– Это моё тебе разрешение временно прекратить посещение Академии, на неопределённый срок. Надеюсь, оно тебе никогда не понадобится, но если вдруг, дату поставишь сама.

Я кивнула и взяла лист, она взяла следующий:

– Это твоя временная прописка в моём доме на Грани Ма, сейчас он сдаётся в аренду, но если у тебя возникнет необходимость, ты можешь пойти с паспортом и этой бумагой к консулу Грани Ма в Верхнем Городе, и он будет обязан тебя туда депортировать. Там такие законы, что даже если ты совершила самое страшное преступление во вселенной, ты можешь просто не открыть полиции дверь, и они не будут иметь права войти. В случае любых проблем с законом, отправляйся туда и пиши мне или матери, семья о тебе позаботится. А это твой отказ от претензий на моё имущество – прости, мой муж настоял. Это формальность, – она придвинула мне два документа, один обнадёживающий, другой отрезвляющий, я прочитала оба, «временная» прописка мне давалась на сто лет. Я всё подписала.

– Спасибо.

– Дальше, – тётя пошла к чемодану, открыла его и стала доставать книги, выкладывая на стол и представляя их мне: – Это история и антропология Мира демонов, закладки я оставила в нужных местах, но можешь прочитать всё, я тебя знаю.

Я улыбнулась, она достала следующую книгу:

– Это учебник по контролю тёмной сущности, тебе эти знания не пригодятся, но для общего развития, знать надо.

Я благодарно кивнула, она достала следующую книгу и постучала ногтем по изображению крылатого чудовища на обложке:

– Это один из наших прародителей, Тёмный Вестник, автор сам наполовину он самый, так что знает, о чём пишет. Книга полухудожественная, в ней много ненужных подробностей и отступлений, но зато и много полезного о наших умениях. Но не удивляйся, если не найдёшь в себе и половины того, что здесь описано – все мы разные, у меня совпадает примерно треть.

Я смотрела на обложку, тётя доставала из чемодана кожаную папку, внутри которой лежала самодельная старинная книга, положила её передо мной и накрыла ладонью, как что-то очень важное и родное:

– И вот это я тебе тоже дам. Это дневник моей матушки, копия с копии, я переписала его для тебя вручную, она мне в своё время сделала копию со своего. Свой не отдам, я его до сих пор иногда перечитываю, хотя уже на память знаю. Иногда просто бывают моменты, когда очень нужно понимать, что ты не одна такая, и что с тем же самым уже сталкивалась другая женщина, и её реакции были совсем не такими глянцевыми, как считает абстрактное общество. Общество ошибается, всегда, потому что все мы разные и наши реакции тоже разные, никто не обязан соответствовать чужим представлениям о том, что он обязан чувствовать в определённых ситуациях. Прочитаешь, появятся вопросы – пиши, я приеду. Или звони, у вас скоро будет телефонная связь, мой номер есть в памяти твоего телефона. Вопросы?

Я смотрела на бумаги и стопку книг, думая о том, что благодаря этой глупой наследственности получила такое сокровище, как разговор с тётей Айну, это уже настолько много, что я должна быть благодарна тому древнему демону, который каким-то образом вклинился в блестящую родословную моих эльфийских предков. Тётя – женщина занятая, она уедет, как только мы договорим, нельзя тратить её время на то, что я могу прочитать в книгах. И я спросила:

– Как ты познакомилась со своим мужем?

Она подняла брови и тихо рассмеялась:

– Ого, интересный вопрос. Его выбрала моя мама, и пригласила к нам на банкет в честь завершения очередного папиного проекта. Она тогда постоянно искала для меня мужчин, и приглашала каждый раз десяток-другой, перед балом приносила мне их досье, чтобы я знала, с кем предстоит иметь дело.

– Сколько тебе было?

– Около трёхсот. Она начала намного раньше, как только я закончила аспирантуру, ей не нравилось, что я сижу дома без дела и совсем не играю на арфе, я не любила музыку, не моё это. Она считала, что я кисну дома. Я решила поехать волонтёрствовать, чтобы не мозолить ей глаза, моя группа строила дома для беженцев, целые города с инфраструктурой, для молодых архитекторов это хорошая практика – практически с нуля строится временное жильё, ошибки не так страшны – всё равно город рассчитан лет на тридцать-пятьдесят максимум, потом его демонтируют. Ну и генеральный план, можно не подстраиваться под требования управления архитектуры сохранить какие-то исторические объекты, всё с нуля, в чистом поле, очень интересно. Я проработала там год с небольшим, и потом у меня открылась тёмная сущность.

– Из-за чего?

– Я не хочу об этом говорить, ничего приятного. Я написала об этом маме, она приехала и забрала меня. Какое-то время я жила у них с отцом и лечилась, много читала и изучала свои способности. Потом решила, что достаточно окрепла, чтобы вернуться в проект, а приехав, увидела многие вещи, которые до этого не замечала – там очень много воровали, по документам проходили одни материалы, а по факту строили из других, и из-за этого могло произойти... страшное. От мелких поломок до глобального обрушения. И я – анонимно, разумеется, – стукнула об этом куда следует. Проект приостановили, устроили большое расследование, полетели головы, я вернулась домой к маме с чистой совестью. Она меня чуть не убила, – тётя рассмеялась так заразительно, как будто это было весёлым приключением, хитро посмотрела на меня, – но мне понравилось. Очень бодрило. И позволяло размять ум, что при нашей тепличной жизни бесценно. Когда мама заметила, что я ищу себе новые приключения на нашей родной Грани, она пришла в ужас и стала искать мне мужа ещё активнее, надеясь избавить свой родной город от угрозы в виде моего энтузиазма. И однажды, на одном из балов, я встретила своего мужа.

– Он тебе сразу понравился?

Тётя перестала улыбаться, задумалась, как будто ответить на такой простой вопрос было очень сложно. Сказала с лёгкой улыбкой:

– Он красивый мужчина, ты же видела. Умный, обходительный. Но, ты же понимаешь – его выбирала мама, а они тогда были достаточно богаты и известны, чтобы собирать у себя сливки не только нашей Грани, но и всех сопредельных Миров, там полный дом был гораздо более ярких мужчин, он на их фоне не выглядел чем-то выдающимся.

– Так понравился или нет?

– Скорее, нет. Но я ему, видимо, да – он начал часто появляться в тех же местах, где бывала я, заводить разговоры, очень настойчиво, дарить маме подарки, инвестировать в папин бизнес, он нас как будто окружил и понемногу дожимал. Не то чтобы я была сильно против, – тётя кокетливо поправила волосы, я улыбнулась:

– Он делал предложение тебе или бабушке?

– Сначала мне, я отказала. Я вообще не стремилась к браку, и сказала ему об этом прямо. Он пошёл к родителям, получил у них благословение, но попросил мне об этом не говорить. А мне предложил работу, по специальности, у него были проекты и в области строительства тоже. Но на работе у меня не заладилось – там все знали, что он за мной ухаживает, из-за этого меня в любом направлении встречало как минимум предубеждённое отношение, как максимум – дикая ненависть, злость, зависть и желание подставить. Но мои тёмные умения оказались в этих вопросах настолько полезны и приятны, что я в ответ на каждую нападку выкапывала какие-нибудь грязные делишки нападающих, в этом было столько кайфа, не передать. А после анонимного письма куда следует...

– Мужу? – шёпотом уточнила я, тётя захихикала:

– Да. Тогда он им ещё не был, но умудрялся находить время, чтобы как минимум обедать со мной, а иногда и ужинать, мы много говорили о работе и о сотрудниках, иногда ходили вместе по театрам, сплетники считали, что мы любовники. В общем, через время он предложил мне заканчивать страдать ерундой и заняться любимым делом официально, и сделал меня инспектором по архитектуре и строительству, я набрала себе команду и поехала в турне по объектам. Очень весело было, как в книгах, каждый день приключения, всякие расследования, меня даже пытались убить однажды, не смогли. Мне постоянно дают взятки, иногда такие космические, что просто ах. Я всегда беру, имею право – я не государственный служащий, а сотрудник холдинга. Беру их взятки, каждую документирую, не штрафую, но в отчётах пишу всегда чистую правду, для того и существую. А муж уже сам решает, что с этой информацией делать, ему виднее. Меня все боятся, я это обожаю, – она потирала ладони, как маленькая девочка, мне жутко нравилось на неё смотреть, это давало надежду, что быть счастливой можно, даже если ты немного демон или сильно замужем.

– Вы же недавно поженились?

– Двадцать лет назад, двадцать три в этом году будет. Он очень убедительно попросил, – она изобразила игривые брови, я захихикала, потом перестала улыбаться и спросила шёпотом:

– И вы... делили постель?

– Да, конечно.

Она замолчала, я продолжала на неё смотреть, она немного смутилась и вздохнула:

– Что ты хочешь узнать? Поверь, там ничего интересного.

Я помрачнела, видимо, слишком очевидно, потому что тётя сразу же замахала руками:

– Нет, ты не подумай, что я ему одолжение делаю, это приятно. Не так, конечно, как пишут в книгах, особенно в человеческих и всяких дешёвеньких с Вершин, в мягком переплёте. Да, я тоже читаю одноразовые книги, – она сделала хитренькие глазки, мы рассмеялись, она перестала улыбаться и пожала плечами: – У меня такого не было. Все эти «по её венам растеклась расплавленная лава, а между её ног разверзлась Ниагара» – нет, со мной такого не было, пока ещё, по крайней мере. Если случится, я тебе скажу. Но пока – нет, у меня всё без «вселенной, разорвавшейся на миллиард сверкающих звёзд». Но в целом приятно, рекомендую, если что, – она так забавно хихикала и строила глазки, как будто проблемы вообще никакой нет, мне хотелось ей верить, но своим внутренним чутьём, которое я научилась наконец-то осознавать, я ощущала её страх в глубине души. То ли за меня, то ли из-за того, что она боялась что-то упустить, или наоборот, сболтнуть лишнего. Она как будто заметила и перестала улыбаться, я уточнила:

– И... никаких проблем?

Тётя вздохнула и закатила глаза:

– Конечно, проблемы были, где их нет? Везде свои сложности и свои трудности. Но, как и везде, они преодолимы, если у вас хорошие доверительные отношения и вы не стесняетесь это обсуждать. У нас очень доверительные, почти на профессиональном уровне, и проблемы он умеет решать божественно, как в работе, так и в постели. От мужчины зависит очень многое, малыш. Мне с моим повезло, я считаю, он молодец.

– Понятно. Спасибо.

Вопросы у меня кончились, а поговорить ещё хотелось, но я не считала себя вправе задерживать тётю ради болтовни, и тихонько поглядывала на книги. Она помолчала и тихо спросила:

– У тебя кто-то появился?

– Вроде того.

Она молчала и ждала продолжения, я не спешила. Подняла глаза и поняла по её лицу, что она знает о ситуации в нашей семье, и может быть, даже о том, чего от меня хочет мама. Она опустила глаза, тихо сказала таким тоном, как будто признаётся в ужасных вещах:

– Я не должна тебе этого говорить, и надеюсь, ты сделаешь вид, что я никогда ничего подобного не говорила, но я скажу. Мы не в каменном веке живём. Проблемы твоих родителей – не твои проблемы, ты невинное дитя, и не обязана возлагать свою жизнь и свободу на алтарь благополучия семьи. Твой отец – взрослый мужчина, он планомерно и бестолково сводил свой бизнес в могилу, и начал задолго до твоего рождения, он не бизнесмен, это его отец был бизнесменом, а он просто унаследовал богатство и потихоньку его спускал. Запомни на будущее – деньги сами по себе ничего не стоят. Если дураку дать мешок золота, то через неделю у него будет полмешка, а через месяц у него не будет ничего, всё его золото осядет в карманах окружающих его умных. Я не расстроюсь, если он спустит остаток денег на очередной бестолковый проект, а потом повесится с горя. Это ужасные слова, но пусть я буду ужасной, ради всего святого, кто-то должен это сказать вслух. Это его проблема, не твоя. Твоя мать станет свободной и вернётся в семью, в любом случае. Останется он живым и нищим, и ему придётся переехать в дом моих родителей, или его жизнь закончится – не важно, итог будет один. И это случится очень скоро, даю ему год, максимум три. Просто продержись это время, не спеши замуж, не спеши связывать себя обещаниями или кардинально менять свою жизнь. Всё наладится.

– Меня исключат из Академии в конце семестра, – тихо сказала я, тётя решительно мотнула головой:

– Справишься. Не даст отец денег – найдёшь сама. Заработаешь, кредит возьмёшь, я не знаю. Не упирайся в один вариант. Я бы тебе заняла, но твоя матушка мои счета ещё весной опустошила до донышка всех овердрафтов, а у мужа я просить не пойду – он принципиально в долг не даёт, тем более, людям, они никогда не возвращают. Малыш, ты поняла меня? – она заглянула мне в глаза, я кивнула. – Не пори горячку, у тебя впереди очень долгая жизнь, не проведи её с кем-то недостойным. У тебя всё получится, я уверена, ты удивительно сильная и умная для своего возраста, ты справишься. Я бы поспорила на что угодно, но из тех, кто тебя знает, мне никто не станет возражать.

Я невольно рассмеялась, тётя улыбнулась и стала собирать чемодан, положила передо мной книги, допила чай и встала:

– Ладно, читай, осознавай, расскажешь больше, когда захочешь. Недавно «Джи-Транс» пустил новые комфортные поезда сюда, так что я смогу добраться к тебе за три дня с любой сопредельной Грани, а если что-то срочное, то и на «Джи-Порт» раскошелюсь. Так что, если что – зови.

– Спасибо.

– Да, кстати, – она достала кошелёк, перебрала карточки и протянула мне несколько визиток: – Это доктор мозгоправ, если понадобится совет по чувствам и ощущениям, сходи к нему, у меня там бесконечный кредит. Вот это доктор общей практики, если что угодно будет болеть, иди к нему, он направит дальше. Может прописать успокоительные и снотворные, если вдруг. А это доктор... хм, скажем так, постельных дел. – Я подняла брови, тётя захихикала, глядя в мои круглые глаза, прищурила один глаз и шепнула: – Дай угадаю, матушка не вела с тобой бесед на тему «откуда берутся дети, и как сделать так, чтобы их не было, пока ты не уверена, что точно их хочешь»? Не вела, ещё бы. Этот доктор всё знает, если запланируешь постельные дела – иди к нему, так и скажи – «планирую, проведите для меня первичный инструктаж». Отличный доктор, честно. Но, опять же, на всякий случай – не ожидай, что там тебя ждёт что-то из книжных фантазий, с этим вообще лучше не спешить, потому что разочарование неизбежно. Постель хороша для сна, чуть менее хороша для чтения под конфеты, ещё менее хороша для постельных дел. Если тебе с мужчиной неудобно или неприятно на одной кровати спать, читать и есть, лучше не иди дальше, будет ещё хуже.

Я начала смеяться, то ли от нервного стресса, то ли от сюрреалистичности нарисованной тётей картины – мои мама и папа, едят в постели, да конечно.

«А вот с Аланом я бы перекусила под одеялом.»

От этой мысли сперва бросило в жар, потом я вспомнила, на какой ноте мы расстались вчера вечером, и помрачнела. Тётя оставила на столе визитки, собралась и сказала её выселять, мы спустились вниз, я записала в план уборку номера и проводила тётю до дверей, надеясь когда-нибудь стать хотя бы наполовину такой же уверенной, сильной и счастливой, как она.

***