Тёмное наследие

- Муж, проснись. В дом кто-то проник.

Наррос попытался проснуться, продолжая думать, что по-прежнему видит повторяющийся кошмар, который мешал ему спать ночами. Он заморгал, почувствовал тепло подруги рядом и беспокойство океанических течений.

- Кто?

Клисс покачала головой. Её каштановые волосы клубились вокруг голых плеч. Сверкающие глаза были широко распахнуты в страхе. Её плавниковый хвост опасливо согнулся, обвившись вокруг хвоста Нарроса.

Заворочавшись на груде мха и водорослей, из которых они сложили постель, Наррос прошептал быструю молитву Эадро, Кормильцу, владыке Солнечных Теней. Он взял трезубец, стоящий рядом с кроватью, и принялся грести свободной рукой. Перепонки между пальцами оттолкнулись от воды и подняли его со мха. Затем он заработал хвостом и поплыл к двери. Он позволил трезубцу с яркими и острыми зубцами вести себя. Благодаря нарушениям в окружающих течениях он почувствовал, как Клисс скользит рядом.

Поселение русалов располагалось на рифе Лаакоса, названного в честь русала, который открыл его в Сверкающем море в сорока милях к востоку от Калимпорта. Почти каждый день поверхность океана над рифом пересекали корабли, но они очень редко вступали в контакт. Русалы ценили свою частную жизнь и не питали интереса к обитателям поверхности.

Большинство моряков сторонились рифа, но иногда самые любопытные спускались на глубину в поисках золота и сокровищ, которые по слухам скрывало море.

Наррос снова ощутил странное волнение в медленных течениях, заполняющих его жилище, и попытался представить, где оно может быть. Они жили здесь много лет, и он различал времена года и дня по течениям, которые пронизывали его дом. В ночной тишине чувства Нарроса расширились, пока не стало казаться, что море превратилось в его часть. Но это ощущение пропало, когда в воде вокруг него началась активность.

В нём было шесть футов длины, от головы до хвостовых плавников. Ракушка на лбу удерживала его тёмно-каштановые волосы, не позволяя им падать на глаза, а густая вьющаяся борода опускалась на грудь. Он был широким и плотным. Его фигура бугрилась от мышц, полученных за восемьдесят лет сражений со временем и волнами. Старые шрамы от острых плавников и ракушек покрывали его руки, и чешуя на нижней половине его тела была блестящей и серебристо-серой.

- Дети, - слова Клисс тихо потекли ему на ухо – так, как обычно делали русалы, когда не хотели, чтобы их речь разнеслась далеко.

- Нет, - ответил он, сохраняя собственный голос тихим, как касание усиков осторожной рыбы. Зонн и Митер уже не были детьми, но его подруга принимала это с трудом. В глазах сообщества мерфолков оба мальчика были взрослыми мужчинами. Комнаты его сыновей располагались над их спальней – Наррос вырезал их внутри рифа собственными руками и расширял по мере того, как сыновья росли. Течения указывали, что движение происходит в нижних помещениях дома.

- Ты должен позвать на помощь, - сказала Клисс. Одной рукой на схватилась за его руку, и её ногти глубоко вонзились в кожу.

- Нет, - Наррос покрепче сжал трезубец. – Это наш дом, Клисс. Я не позволю в него вторгаться. Движение исходит из храма. Этого я тоже не могу позволить.

Она посмотрела на него, и на мгновение русалу показалось, что она будет спорить дальше. Он этого не хотел, потому что не хотел медлить дальше и не хотел обижать её.

Клисс была стройной, полногрудой, с широкими бёдрами, и единственной её одеждой был браслет, который он подарил ей, когда они обручились, и ожерелья из ракушек и коралла, которые она сделала сама.

Клисс неохотно отпустила его руку и поцеловала в щёку.

- Будь осторожен.

Он улыбнулся ей с большей уверенностью, чем ощущал, затем выскользнул за дверь. Его хвост заработал, чтобы он мог пересечь главную комнату в доме. В ней было тридцать квадратных футов, слишком много по стандартам большинства русалов, но он был старшим жрецом поселения и часто принимал большие группы гостей.

Храм располагался к западу от его жилища, соединяясь с ним коротким коридором. Круглые окна, вырезанные в поверхности рифа, впускали внутрь бледный свет луны, проникавший с поверхности. Естественное зрение Нарроса позволяло видеть в более широком спектре, чем у жителей поверхности, и он мог отчётливо разглядеть внутренности помещения. Когда на поверхность океана лился солнечный свет, цвета различались лучше. В этот ночной час предметы и окружение были практически бесцветными, окрашенными в чёрно-белые и серые тона.

Каменные стены были гладкими, сточенными теслом и зубилом. Он посвятил обустройству дома огромную часть своей жизни. Картины, собранные Клисс из ракушек, сделанные из отполированного камня, коралла и песка, демонстрировали портреты родных и любимые места, которые они посещали. Её шедевром было изображение двух её сыновей в детском возрасте. Она сумела передать круглые лица Зонна и Митера, рука старшего тянулась к яркой сине-зелёной рыбе-ангелу. Клисс годами трудилась, чтобы сделать всё как надо, используя только разноцветные раковины нужных цветов. Русалы, которые проводили лишь половину жизни в красках дня, любили всё яркое.

Наррос проплыл по узкому проходу, соединявшему дом с храмом. Холодный страх коснулся его сердца, когда он задумался, что могло потребоваться нарушителю. Он усерднее заработал плавниками, сжимая обеими руками трезубец, надеясь, что ему не придётся проливать кровь, чтобы защитить то, что было поручено хранить его храму. Предмет и так таил в себе обещание смерти, предсказанной ещё несколько поколений назад.

Храм был освещён лучше, чем его дом. Вырезанные в крыше проёмы пропускали больше света. Его взгляд обшарил помост и барельеф с изображением Эадро на противоположной стене. Барельеф возвышался на двадцать футов, заставляя владыку Солнечных Теней казаться великаном. Позади него в отдалении плавали рускалы, а фон украшали раковины. В каналах вдоль стен рос живой лишайник, который слабо светился синим – это был один из немногих цветов, доступных в это время ночи и помогавший прогонять тени. Другие растения источали запахи, которые гарантировали, что в помещение не заплывёт рыба.

Он заметил три фигуры, работающие у основания барельефа Эадро, разбирая кладку, которая скрывала предмет, отданный храму на сохранение несколько тысяч лет назад. Это были русалы, и он знал, что они входили в сообщество, за которое он отвечал.

- Нет! – взревел он.

Они одновременно развернулись, уставившись на него со смесью страха и ненависти. Один из них держал ломик обитателей поверхности, и на хрупком железе уже виднелись следы оранжевой ржавчины, которая в синем свете лишайника казалась тёмно-фиолетовой. Все нарушители были молоды. Слишком молоды, понял он, чтобы решиться на такое самостоятельно. Один из них потянулся за арбалетом из акульих костей, висевшем у него на плече.

Наррос поплыл вперёд, гнев и презрение сожгли холодный страх, который он испытывал. Потом он почувствовал, как течение толкает его сзади – не естественное явление, а сила, созданная кем-то или чем-то, движущимся через воду. Он забился, пытаясь повернуть.

Из теней на Нарроса бросился юноша. Жрец-русал замешкался, сдерживая инстинктивную реакцию поднять навстречу трезубец.

Он узнал трезубец из коралла в руках юного русала, потом почувствовал скользящий удар рукоятью по челюсти сбоку. Мир вокруг окрасился в ещё более глубокие оттенки индиго, и Наррос рухнул в него, как пьяный.

Наррос проснулся с головной болью, распухшей челюстью и остатками горького кошмара, ползающими где-то в глубинах разума. Он почувствовал под собой грубую поверхность каменного пола и понял, что пролежал без сознания не так уж и долго.

На него полными беспокойства глазами смотрела Клисс. Позади неё стояли Зонн и Митер с трезубцами в руках. Оба сына были сложены как отец, но окрас получили от матери. Зонн, старший, носил волосы заплетёнными в косу, а Митер подрезал их, оставляя около дюйма длины, как поступали многие молодые воины. Они только достигли того возраста, когда начинала расти борода, и на нижней части лиц у обоих виднелось лишь лёгкое затемнение.

- Оно пропало? – спросил Наррос прерывающимся голосом.

- Да, - ответила Клисс. – Это был Берущий?

- Нет, - ответил Наррос, загребая руками и поднимаясь вверх. Упоминание о Берущем породило свежую волну страха. Не Берущий, хвала Эадро. Когда Берущий придёт, за ним останется след из разрушений.

Наррос расправил хвост, выпрямляясь во весь рост. От усилия у него загудела голова. Ниточки свернувшейся крови тянувшиеся из его раненой челюсти, кружились вокруг лица.

- Ты не видела их?

Клисс покачала головой.

- Когда ты ушёл, я отправилась будить сыновей.

- Мы пришли сразу же, - сказал Зонн. Из двоих братьев он всегда более ответственно относился к своим обязанностям.

- Ты знаешь, кто это сделал? – спросил Митер с потемневшим от гнева лицом. Горячий нрав всегда создавал ему сложности.

- Да, - Наррос дотронулся до челюсти и обнаружил, что опухоль остаётся чувствительной даже к лёгкому прикосновению. Он не думал, что челюсть сломана, но она могла треснуть. Как жрец Эадро, он мог прочесть исцеляющее заклинание и избавить себя от травм и от боли. Но он выжидал, зная, что дары от его бога могут потребоваться, если он получит более серьёзные раны этой ночью.

Предмет, который забрали воры, нельзя было потерять. На кону стояло слишком многое.

Он оглядел храм, радуясь, что всё остальное, кажется, уцелело. Он не сам принял на себя роль жреца; скорее, призвание само забрало его, заставив нести свою службу вопреки желаниям отца, который хотел, чтобы он стал членом ополчения, оборонявшего город. Он основал здесь храм и принял священный долг стеречь предмет, который только что украли.

- Кто это был? – потребовал Митер. – Нападение на тебя не сойдёт им с рук, отец. Даже если они совершили ошибку, проявив неуважение к твоей должности, им придётся уважать кровь моей крови.

- В подходящий момент и только по моему приказу.

Наррос поплыл к барельефу Эадро. Он потянулся к каменному прямоугольнику, который скрывал тайник. Лишайники испускали достаточно света, чтобы он хорошо разглядел пустую полость.

Кошмар проскользнул в его разум, как угорь, скользящий через ил. Каллос, жрец, который обучал его обычаям владыки Солнчных Теней, избрал его, чтобы защищать предмет, вселив в него страх того, что может случиться, если предмет пропадёт из-под его опеки. Их единственной защитой была скрытность.

Теперь предмет пропал.

- Отец, - тихо заговорил Зонн. – Что нам делать?

Наррос прогнал гнев, который внутри него сражался со страхом. Страх был более реальным, более длительным. Собственный гнев он мог контролировать, даже гнев Митера, но не последствия потери этого предмета.

- Позови Харрика, - приказал Наррос. – Пускай встретится с нами на общем собрании.

Наррос ждал в зале общего собрания. Построенный небольшой армией ремесленников зал напоминал спиральную раковину морского ежа. Эта часть рифа была образована огненным кораллом, поверхность которого была пронизана фиолетово-красными и ярко-розовыми нитями. Работа обнажала полосы от раковин полипов, собравшихся здесь и бросивших свои дома. Наррос знал, как выглядит зал, по своим предыдущим визитам, но сейчас, в блеклой ночи, лишённый цвета, он превратился в большую и тёмную пещеру.

Более семидесяти футов в длину и почти столько же в высоту, зал собрания служил местом, где мужчины-русалы могли собраться для решения вопросов, касающихся будущего их города. Вырезанные в стенах эллиптического строения скамьи позволяли им рассесться и принять участие в любом обсуждении. Четверо врат, вырезанных в стенах наверху, повторяли вершины компаса.

Харрик прибыл первым, как и ожидал Наррос. Вождь русалов был почти семи футов высотой. Он был стройным, усеянным тугими мускулами, превращавшими его в набор углов. Его голова была квадратной, широкой у глаз и сужающейся к узкому, острому подбородку. По личным предпочтениям он брил бороду, но оставлял усы такого же медного цвета, как и другие его волосы. Он нёс трезубец из акульей кости и арбалет на спине.

Его сопровождал Зонн.

Спускаясь от ворот, Харрик взмахнул хвостом и оказался на одном уровне с Нарросом. Его лицо было встревоженным.

- Зонн тебе рассказал? – тихо спросил Наррос. Его голос пронёсся через зал собрания.

- Да, - от острого взгляда Харрика не укрылась опухшая челюсть Нарроса. – Ещё он рассказал мне, что ты знаешь, кто это сделал.

Наррос кивнул.

- Я хорошо их разглядел.

- Где Митер?

- Дома. С матерью.

Младший сын Нарроса не обрадовался такому приказу, но Наррос был твёрд. Если кто-то вернётся к нему в дом, Наррос знал, что Митер без колебаний разделается с нарушителями.

- Ты сказал ему, кто это был?

- Нет.

Харрик посветлел.

- Тогда скажи мне.

- Вессид, - ответил Наррос. – Он – тот, кто меня ударил. С ним было трое друзей. Их имена мне тоже известны.

- Ты уверен?

- Клянусь глазами Эадро.

Харрик поморщился, сжав губы в тугую линию.

- Будут неприятности.

- Они уже начались, - сказал ему Наррос. – Каждую минуту, пока диадема Берущего находится во внешнем мире, растёт риск пробудить гнев Берущего. Худших неприятностей и быть не может.

Власть Харрика, как вождя их сообщества, позволила привести Ревека в зал собрания меньше, чем за пятнадцать минут. Нарросу показалось, что старик просто сидел дома, спокойно ожидая, пока не узнает, что произошло.

Ревек был одним из самых преуспевающих рыбьих фермеров в сообществе. Кроме того, он был одним из немногих, кто вёл регулярную торговлю с обитателями поверхности в Калимпорте, несмотря на попытки некоторых из них схватить русалов для волшебных экспериментов и удовлетворения примитивных страстей. Ревек нанимал юных русалов, чтобы обыскивать утраченные в море корабли и доставлять подводные деликатесы на поверхность. В его волосах и бороде сверкало серебро, а на лице виднелись нездоровые прожилки. Он носил свободную жёлтую рясу, показывая свою связь с поверхностным миром.

Хотя Нарроса никогда не приглашали в дом Ревека, он слышал, что там хранилось целое собрание мебели и предметов, полученных на поверхности. Ревек занимал самые высокие шпили рифа, превратив их в коллекцию башенок, свидетельствующих о богатстве и его собственном отношении к оному.

Ревека сопровождали четыре вооружённых русала – часть свиты, без которой он в последнее время не обходился.

К его чести, Харрик не обратил на них внимания, сосредоточившись на Ревеке.

Толстый русал спустился на равный уровень с Нарросом, сам сосредоточившись на шамане. Его глаза блестели.

- Когда Харрик настоял, чтобы меня подняли в такой поздний час, - начал он неприятным голосом, - я был раздражён. Моя частная жизнь принадлежит мне, и я ценю личное время. Но потом, когда я узнал, что Харрик пришёл по твоему приказу, я абсолютно разъярился. По какому праву ты посылаешь за мной вот так?

Сила его слов, питаемая гневом, разошлась по лицу Нарроса серией небольших волн.

- Ты шпионил за храмом, Ревек, узнавал тщательно охраняемые тайны, которые доверил монахам сам Эадро.

Лицо Ревека покраснело.

- Твои верования поставили под угрозу это сообщество. Ты ничего с этим не сделала.

- Ты нарушил святость храма.

- Я слышал слухи, подробности от тех, кто работал рядом с предыдущими шаманами. Я не собирался сидеть и ждать, пока мы все находимся в опасности. Я не такой фаталист, как ты.

- Я делаю так по велению моего бога.

- А я пытаюсь спасти всех нас, несмотря на твою готовность поставить всех нас под угрозу. Твоё поведение будет рассмотрено, и от тебя потребуют ответа.

- Да, - резко ответил Наррос. – А также отчёта.

- Ты пытаешься мне угрожать? – несмотря на то, что Ревек по-прежнему испытывал гнев, его как будто позабавила эта идея.

- Я даю тебе обещание, - заявил Наррос. – Ты отправил Вессида в храм…

Ревек оглянулся на Харрика.

- Ты собираешься позволить ему оболгать моего сына? Обвинить его в том, чего он никогда не совершал?

Харрик ответил на взгляд мужчины собственным.

- Наррос опознал твоего сына. Будет расследование. Я узнаю правду.

- Тьфу! – Ревек вскинул руки, выпустив перепонки между пальцами, чтобы захватить течение. – Не знаю, зачем я вообще сюда явился.

- Потому что знаешь, что рисковал этой ночью своим сыном, - сказал Наррос громким голосом, который использовал, чтобы привлечь слушателей в храм. – И ты хотел увидеть, в какой степени этот риск затронет и тебя.

Ревек остановился, дрейфуя в трёх футах выше Нарроса, так что шаману приходилось смотреть на него вверх.

- Не угрожай моему сыну, или я позабочусь, чтобы тебя похоронили.

- Угроза не моя, - ответил Наррос. – Ты оправил Вессида туда, в храм Эадро, и ожидаешь, что наш бог не осуществит возмездие?

Часть огня в глазах Ревека погасла.

- Диадема не была талисманом Эадро. На самом деле эта диадема воплощает зло, которому Эадро противостоит. Зло, которому должны противостоять шаманы, - чётко произнёс Наррос. - Эту диадему передали в наш храм, чтобы защитить от Берущего. Русалы-шаманы знают об этом.

- И ты ревниво хранил это знание, - обвинил Ревек. – Кроме меня, никто в этой деревне даже не знал о её существовании.

- Так и должно было быть, - сказал Наррос. – Диадема Берущего – угроза, которая становится тем больше, чем больше людей о ней знают. Его легенда продолжает жить, но до тех пор, пока этот предмет остаётся скрыт, никто не будет его искать. А когда он вернётся, то не сможет легко забрать эти предметы, чтобы увеличить собственную силу. Ты поставил всё это под угрозу!

- Берущий – лживый миф, - заявил Ревек, - переплетённый с истинной религией нашего народа.

- Ты богохульствуешь, Ревек! – Наррос поднял руку, удерживая жестом Зонна. Он знал, что сын будет защищать отца, как сам Эадро. Течение толкнуло шамана в спину, дав ему знать, что старший сын уже пришёл в движение. Четверо вооружённых русалов позади и вокруг Ревека приняли защитную стойку.

Только Харрик совсем не пошевелился, продолжая дрейфовать со сложенными на груди руками.

- Я говорю правду, - ответил Ревек. – Любой, кто изучал слова и заповеди Эадро знает, что локата принизили нашего бога, настаивая на том, что мы его присвоили.

Наррос знал, что это правда. Религия локата многое заимствовала из верования русалов.

- У них тоже есть предмет, который нужно беречь от Берущего? – требовательно спросил Ревек.

- Я не знаю.

- Эта диадема – зло, - заявил толстяк. – Мрак вокруг неё практически осязаем. Без неё нам будет лучше. Твои собственные учения говорят, что диадему нельзя уничтожить и нельзя спрятать от Берущего. По твоему собственному признанию, ты лишь отдаляешь неизбежное. Если он действительно очнётся ото сна, эта диадема навлечёт его на нас.

- Как и сказано в пророчествах, - сказал Наррос. Его собственные убеждения за годы ослабели, и он размышлял над тем, чтобы забрать диадему подальше от рифа и бросить в одну из расщелин или пропастей, которые усеивали морское дно. Боязнь того, что о диадеме узнают на поверхности, где полно было любопытных людей, постоянно разыскивающих новые заклинания, чтобы добавить к своему арсеналу, помешала ему так поступить. Его послушание богу было сильнее страха. Эадро приказал скрывать диадему, а угроза любопытных обитателей поверхности оставалась слишком велика.

- Проклятье, это неприемлемо! – рявкнул Ревек. – Это учение говорит, что наш народ, наша деревня будут уничтожены, когда Берущий явится за этой диадемой. Даже если мы попытаемся сражаться против Берущего, пророчества говорят, что наши силы будут сметены, как будто они – ничто.

Наррос знал, что это правда.

- Такова наша роль в открытых нам хитросплетениях судьбы, Ревек. Но нас учат, что наш народ уцелеет, когда Берущий будет уничтожен.

Сам шаман считал, что две этих пророчества, уничтожение и выживание его народа, позволили ему оставаться достаточно сильным, чтобы хранить у себя в храме самую пугающую вещь, что он когда-либо видел.

Наррос знал, что история Берущего переплелась со всеми религиями в морях Торила. В некоторых его звали Обманщиком, но каждая религия называла его выжидающим злом. Может быть, когда-то он был кем-то важным для Амберли, морской Королевы-Суки. Пользуясь её милостью, Берущий получил власть над морями. Затем он предал Амберли, и она отомстила. Она сделала его слишком могущественным, чтобы в то время его можно было уничтожить, но она заперла его во сне где-то в глубинах, ожидая того дня, когда он снова проснётся.

- Но что, если Берущего не уничтожат? – спросил Ревек.

- Уничтожат, - заявил Наррос. Однако кроме веры ничто не подкрепляло его заявление. В своих изысканиях он находил лишь намёки, но никаких твёрдых обещаний. Эадро передал своим последователям ответственность, которую поручили ему, и сказал, что зло поднимется и падёт.

- В любом случае, - сказал Ревек, - в этих пророчествах сказано, что он нападёт на нашу деревню и убьёт почти весь наш народ.

Наррос знал, что это правда, и вспомнил ярость и страх, которые испытывал, когда ему впервые об этом сказали Его собственная реакция была почти такой же, как у Ревека. Пророчества, которыми он обладал, говорили, что большая часть морей Торила изменит свою форму после второго пришествия Берущего. В конце концов его убедили, что эти потери необходимо принять ради того, чтобы навсегда разделаться со злом.

- Такова цена, которую требует Эадро.

- Почему?

- Я не пытаюсь гадать, почему Эадро требует определённых поступков, - ответил Наррос. – Я просто учу заповедям, которые он передал нам. Я храню диадему в храме, выполняя отданный мне приказ, в надежде, что его никогда не найдут.

- Но что мы получим, укрывая от него диадему? Кроме возможности быть уничтоженными?

Наррос подождал, потом ответил в тишине, наступившей следом за вопросом Ревека.

- Время, - тихо сказал он. – Мы получим время, чтобы события могли произойти в нужном порядке, чтобы в мире появились способы уничтожить Берущего. Если мы позволим браслету снова выйти на свет, Берущий может проснуться раньше, чем будет готова его противоположность. Весь известный нам мир может быть утрачен.

- Вместо этого поселения? – спросил Ревек. – Я готов пойти на такой риск. И другие тоже должны быть готовы рисковать.

Наррос встретился с ним взглядом.

- Ты не представляешь, что ты наделал.

- Я прекрасно знаю, что я наделал, - сказал Ревек. – Я спас деревню вопреки твоим попыткам принести её в жертву.

- Нет, - сказал Наррос. – Может быть, ты обрёк её.

- Каким образом?

- Позволив миру снова узнать о диадеме. Пока она был укрыта и спрятана он Берущего, оставался – и, может быть, ещё будет – шанс, что этого не произойдёт.

Ревек промолчал.

- Скажи мне, где сейчас Вессид, - потребовал Наррос.

Ответ Ревека был неохотным – он отвечал вынужденно, покорившись гневному взгляду Харрика.

- Он ушёл, чтобы выбросить то, с помощью чего ты обрёк нас на гибель.

Собравшись с мыслями, Наррос сказал:

- Ты решил поверить, что Берущий – это миф, пропаганда локата. Но ты всё равно боишься его.

- Диадема навлекает беды независимо от своей истинной природы, - сказал Ревек. – Ничего хорошего от неё не жди.

- Этот страх настоящий, - сказал Наррос, - потому что угроза настоящая. И ты об этом знаешь. Глубоко внутри, ты знаешь, что она настоящая.

Именно этот страх, глубокий и резонирующий, как песни китов, убедил его принять диадему на хранение, когда у него это попросили.

Какое-то время Ревек молчал, жуя нижнюю губу и не встречаясь взглядом с шаманом.

- Ты боишься этого, Наррос? Ты боишься пророчества?

- Каждый день, - честно ответил Наррос. Честно ответить про диадему ему было так же легко, как признаться в любви к своей спутнице.

- Тогда почему бы от неё не избавиться?

- Потому что это не так просто.

- Но Эадро…

- Эадро, - сказал Наррос, - заключил собственные договора в этом отношении. Я задавал все те вопросы и выдвигал все те требования, о которых ты сейчас думаешь. Всё что осталось – это советы Эадро. Исполнить их можем только мы. Скажи мне, где Вессид. Отправься со мной.

- Нет, - хрипло ответил Ревек. Наррос посмотрел на него.

- Тогда пускай это будет на твоей совести, Ревек.

Он снял подвеску с шеи – набор из серой гальки в форме спирали, символ Эадро. Он произнёс слово, которое передал ему Каллос. Амулет поднялся с его открытой ладони и поплыл к северным воротам на вершине зала собраний.

Глаза Ревека широко раскрылись, когда он всё понял.

- Они связаны, - сказал Наррос. – Я найду браслет и я найду Вессида. Если отправишься со мной, то может быть сможешь предотвратить кровопролитие.

- Любая пролившаяся кровь будет на твоих руках, - сказал Ревек.

Повернувшись к Харрику, Наррос сказал:

- Время работает против нас.

- Я соберу отряд, - предложил Харрик.

- Вы не можете так поступить, - запротестовал Ревек.

В мгновение ока вождь снял с плеча арбалет. Снаряд из рыбьей кости уже лежал на месте. Чешуйчатые плавнички ясно виднелись на его древке. Охранники Ревека неуверенно заёрзали, не ожидав такого поворота событий.

- Не надо, - мягко приказал Харрик. – Если вы шевельнётесь, я всажу этот болт Ревеку в живот.

- Ты выходишь за рамки своих полномочий, - предупредил Ревек, но голос у него дрожал. – Будь уверен, что я…

- Умрёшь болезненной смертью, - пообещал ему Харрик, - стоит тебе только сделать неверное движение или сказать неправильное слово.

Наррос не удивился, что Харрик его поддерживает. Вождю русалов было известно про договор относительно браслета – как и каждому вождю с тех самых пор, когда его отдали на сохранение шаманам.

- Оставайся здесь, Ревек, - предупредил Харрик. – Если я увижу тебя за пределами города, я забуду о формальных обвинениях, которые собирался выдвинуть против тебя, и разберусь с тобой самостоятельно.

Вождь русалов махнул Нарросу.

Шаман ударил хвостом, направляясь к северным вратам. Зонн следовал за ним.

- Не троньте моего сына! – крикнул Ревек. – Не тронь моего сына, Наррос, иначе я до конца своих дней буду тебя преследовать.

Наррос ничего не ответил, сосредоточившись на задаче, которая ждала впереди. Он боялся угрозы Берущего больше, чем любого возмездия, которое мог пообещать ему Ревек.

Наррос заметил тень кога в воде над головой. Свет наступающего утра уже тронул небо розовым и золотым. Цвета глубоко проникали в океан, касаясь всего, что содержалось в его сумеречных глубинах. Казалось, что вместе с рассветом возникает новый, яркий мир. Он застыл, взмахами хвоста удерживая себя примерно в семидесяти футах внизу. Они уже часами плыли, следуя за ожерельем.

Позади него возник Харрик с трезубцем в руке.

- Вессид и его спутники там?

Наррос кивнул. В его вытянутой руке по-прежнему плыла спиральное ожерелье. Когда он сжал вокруг него пальцы, то почувствовал, как ожерелье настойчиво тянет в сторону корабля.

- Вместо того, чтобы просто спрятать диадему, - сказал он, - Ревек решил её продать.

- Даже защищая, по его словам, деревню, - сказал Харрик, изучая корабль над ними, - Ревек найдёт способ извлечь выгоду.

Он посмотрел на шамана.

- Может быть, диадема будет в большей безопасности на суше.

- Нет, - ответил Наррос. – Обитатели поверхности станут прощупывать её своей магией и могут найти способ разрушить чары, удерживающие Берущего во сне. Они не боятся пророчеств так, как мы. Их этому не научили.

Нет, поверхность определённо была последним местом, куда стоило отправить диадему.

- Мы не сможем забрать её без применения силы.

- Я знаю. Да поможет нам Эадро.

- Ты узнал корабль? – спросил Харрик.

Наррос покачал головой, слишком уставший даже для того, чтобы вызывать в памяти очертания судна.

- Это «Странник».

Шаман немедленно узнал это имя. «Странник» пользовался дурной славой среди русалов. Корабль под командованием капитана Кенсона был известен пиратством и кровопролитием. По заказу некоторых волшебников из окрестностей Калимпорта, исповедующих тёмные искусства, Кенсон ловил юных русалов и русалок для жестоких и смертельных экспериментов. Некоторых капитан ловил в сети и отправлял в пиршественные залы прибрежных городов, использующие добычу для приготовления экзотических блюд.

За все те годы, что он провёл на рифе, Наррос никогда не видел Кенсона, но шаман долго убеждал никогда не вести дел с этим человеком свой собственный народ и тех, кто жил ближе к портовым городам и желал слушать. В результате его стараний дела Кенсона пошли на спад.

- Почему Ревек решил заключить сделку с Кенсоном? – спросил Наррос.

- Потому что у того было больше всего золота, - ответил Харрик. – Это единственное, что может привлечь Ревека.

Наррос кивнул, зная, что это правда.

- Он уверен, что найдёт покупателя на диадему. Того, кто разбирается в волшебных вещах. Мы не можем позволить ему уйти.

Харрик взмахнул трезубцем, призывая сорок воинов-русалов из водорослей на морском дне. Здесь, на глубине менее сотни футов, дно представляло собой массу перепутанных зарослей, камней и раковин. Русалы быстро устремились к поверхности, приготовив оружие.

Наррос плыл с ними: арбалет в руках, колчан стрел из рыбьей кости висит на груди. Зонн и Митер рассекали воду. Зонн был спокоен, а на лице его младшего брата виднелась свирепая радость.

Вессид и его спутники плавали на поверхности рядом с торговым судном. Сейчас их было десять, но Наррос узнал юношу по пряди огненных волос и декоративной боевой портупее, украшенной драгоценными камнями.

Группа Вессида заметила приближавшихся русалов менее чем в тридцати футах от корабля. Они рассеялись и достали оружие.

Наррос увидел, как Митер бросился прямиком на Вессида, мгновенно перейдя в наступление. Вессид был крупные, старше и смог дождаться приближения Митера.

Страх тронул сердца шамана, когда тот понял, что сейчас увидит гибель или тяжёлое ранение младшего сына. Выждав до последней минуты, Вессид ткнул трезубцем в лицо Митера. Изогнутые зубцы алмазами сверкнули в утреннем свете, отражающемся в воде.

Митер блокировал собственным трезубцем, запутав оружие. Затем он развернулся, приближаясь к противнику, используя свой инерцию и повиснув на древке трезубца. Он хлестнул хвостом по лицу Вессида. Звук удара разбежался по воде. С лица Вессида потекла кровь там, где его рассекли плавники Митера.

Вессид напрягся, пытаясь вырваться, но Митер насел на него, атакуя с целеустремлённой жестокостью акул. Он оттолкнул трезубцы, схватив Вессида одной рукой и доставая кинжал второй. Вессид пытался защититься, потянувшись за собственным кинжалом. Митер ударил его в лицо, затем снова заработал плавниками, нырнув под левую руку Вессида и зайдя ему в тыл. Он схватил Вессида в замок, обхватив его под мышкой и заведя руку за шею.

Кинжал Митера скользнул под подбородок Вессида, прижавшись к горлу.

- Нет! – крикнул Наррос, подплывая ближе. – Не убивай его.

На мгновение ему показалось, что даже его приказ не удержит руку Митера. Но клинок не стал нырять в кожу Вессида.

Наррос устремился вперёд и встретился взглядом с юношей.

- Где диадема?

- Забери тебя Амберли, - выругался Вессид. Он забился в хватке Митера.

Не колеблясь, Митер позволил клинку рассечь кожу – не так сильно, чтобы причинить серьёзный вред, но достаточно, чтобы напомнить Вессиду о такой возможности.

Наррос повторил вопрос.

- Мы отдали её капитану корабля, - ответил Вессид. – Пускай жители поверхности навлекут на себя гнев Берущего. Если он вообще существует. Мой отец…

- Твой отец дурак, - сказал Наррос. Он посмотрел на младшего сына. – Отпусти его. Харрик разберётся с ним позже. Он всего лишь вор. Настоящая угроза ждёт наверху.

Когда Вессида отпустили, он гневно взмахнул хвостом, но не стал уплывать. По его лицу было понятно, что юношу уязвило, что его считают вором, а не героем, как наверняка обещал отец.

Наррос не обратил на него внимания, направляясь к поверхности. Никто из товарищей Вессида не стал сражаться. Зато стала сражаться команда кога, реагируя на угрозу новоприбывших.

Матросы быстро выстроились вдоль перил. К счастью, лишь у немногих были луки. Меньше дюжины стрел ударили в воду, быстро теряя скорость. Кто-то закричал, приказывая поднять паруса – его голос заглушила глубина. За несколько мгновений паруса были подняты и стали наполняться восточным ветром.

Наррос всплыл рядом с Харриком, который завертел над головой крюк-кошку. Вождь русалов бросил крюк и забросил его на корабль. Он натянул верёвку, зацепив крюк за перила.

Матрос бросился к верёвке, занося топор, чтобы её обрубить.

Наррос поднял арбалет и выстрелил в моряка. Болт попал мужчине в бок, развернув его и отшвырнув на палубу.

- Они не должны уйти, - сказал шаман, перезаряжая арбалет.

- Не уйдут, - пообещал Харрик, крепко ухватившись за верёвку. – Мы захватим корабль прежде, чем он сможет скрыться.

На перилах появились другие крюки. Некоторые из натянувшихся верёвок обрезали, но выстрелы из арбалетов заставили моряков залечь за укрытиями. Наррос знал, что матросы знакомы с тактикой русалов – зацепить корабль крюками и проделать дыру в днище, чтобы затопить судно. Их единственной надеждой было скрыться, прежде чем корабль зацепит достаточное число крюков.

Ког набирал скорость, уходя в направлении ветра на белопенных волнах. Сейчас были подняты почти все паруса, и судно тащило за собой зацепивших его русалов.

Наррос поплыл за Харриком, ухватился за верёвку и добавил свою силу к усилиям вождя.

- Хватайтесь! – приказал Харрик.

Другие русалы немедленно устремились к верёвкам и повисли на них. Ког сразу же осел в воде.

- Должно быть, у них большой груз в трюме, - сказал Харрик, - раз корабль так тяжело сидит.

Наррос посмотрел на корабль, находившийся всего в тридцати футах. Моряки с луками подбежали к перилам и прицелились.

- Ныряйте! – заревел Харрик и последовал собственному совету.

Наррос устремился за вождём русалов под воду. Стрелы рассекли волны. В двадцати футах под водой стрелы утратили скорость и безвредно проплыли мимо. По приказу Харрика русалы снова налегли на верёвки, глубже утягивая ког в океан. Достаточное число русалов осталось на поверхности, чтобы защитить верёвки при помощи своих арбалетов.

- Нумо, - позвал Харрик. – Митер!

Митер и ещё один молодой русал оглянулись на вождя.

- Атакуйте дно корабля, - приказал Харрик. – Покажите им, на что мы способны.

Оба молодых воина отпустили верёвки и устремились к днищу кога. Они достали трезубцы и принялись бить ими в прочное дерево. В воде появились щепки. Требовалось время, чтобы пробить дыру и затопить трюм, но его должны были обеспечить русалы, тянувшие за верёвки.

- Может быть, теперь ты сможешь убедить их отдать браслет, пока мы не потопили корабль? – спросил Харрик, повернувшись к Нарросу. – Я не хочу обзаводиться новыми врагами, если можно обойтись без этого.

- Я попытаюсь.

Наррос потянулся к кошелю из рыбьей кожи. В нём содержались предметы, необходимые ему для заклинаний, которые Эадро даровал ему через молитвы. Он нашёл там магнит и крепко стиснул его в руке.

Спиральная подвеска указывала ему примерное направление браслета, а заклинание, которое он использовал сейчас, должно было точно показать, где браслет расположен. Он произнёс молитву, сосредоточившись на магните в руках, и почувствовал, как сила наполняет его. Другой рукой он держался за верёвку. Затем он мысленно создал образ браслета, пока тот не стал безупречным – насколько получилось у шамана после всех этих долгих лет.

Чувства как будто покинули его тело, хотя он чувствовал руку, что сжимала верёвку. Обычно заклинание направляло его в сторону искомого предмета, но связь с браслетом была такой сильной, а его нужда – столь велика, что он получил отчётливое видение браслета в запертом ящике в небольшой каюте с раскладным столом, на котором были разложены навигационные карты. Там была только одна, хоть и небольшая, койка, и Наррос предположил, что каюта принадлежит капитану.

Он открыл глаза, чувствуя себя истощённым и зная, что заклинание потребовало больше сил, чем обычно, но такова была воля Эадро, и он её принимал. Он выпустил верёвку и хлопнул Харрика по плечу. Затем он поплыл вверх быстрыми, сильными взмахами хвоста.

Когда он показался на поверхности, в него выстрелили два лучника. Он легко избежал стрел. Лучники не подходили близко, потому что русалы, тянущие за верёвки, заставляли палубу шататься и бороться с волнами.

Наррос погрузился до подбородка, затем крикнул, перекрывая звук ветра и волн, бьющихся о корпус судна. Теперь он видел имя корабля, написанное на носу: «Странник».

- Дайте мне поговорить с капитаном.

Мужчина в зелёных штанах и чёрной рубахе поднял руку. Лучники оставили стрелы на тетиве, но не выстрелили снова.

- Я капитан Кенсон, - закричал в ответ мужчина. – А ты ещё кто такой?

- Меня зовут Наррос, - ответил шаман. На поверхности ему было сложнее разговаривать, приходилось силой выталкивать воздух через трахею, чтобы речь была достаточно громкой. Воздух был не такой щедрой средой как вода, и требовал больших усилий для крика.

- Я знаю тебя, - лицо Кенсона помрачнело. – Ты стоил мне большой доли торговли в этих водах, говорящий с богами.

- Мне жаль, что я не стоил тебе всей, - ответил Наррос.

- Прикажи своим людям отпустить мой корабль, иначе их смерть будет на твоих руках.

- Сегодня ты уже второй из тех, кто мне это говорит, - гневно ответил Нарос. Кенсон не просто представлял здесь угрозу диадемы; мужчина также представлял потерю детей-русалов из их поселения. – Я пришёл этим утром, готовый взять на себя такую ответственность, потому что это предотвратит ещё больше смертей. Я не отступлюсь. Капитан Кенсон.

Чёрные волосы капитана ерошил ветер. Суровый взгляд его карих глаз не отрывался от шамана.

- Ты совершаешь ошибку.

- Никаких ошибок, - крикнул в ответ Наррос. – Чувствуешь дрожь твоего корабля? Прямо сейчас воины работают над тем, чтобы пробить твой трюм и потопить судно.

Кенсон сделал знак одному из матросов. Тот бросился в трюм.

- Ты заключил скверную сделку, - продолжал Наррос. – Этот браслет не для тебя. Верни его, и мы отпустим тебя живым.

И только в этом случае, знал шаман, потому что он не хотел рисковать, что диадема потеряется в коварных течениях, которые иногда протекали через эту область.

Матрос вернулся и быстро посовещался с капитаном.

Кенсон взглянул на Нарроса с ещё большей ненавистью. Его глаза пылали. Он выкрикнул приказы своим людям. Те быстро бросились к верёвкам.

Русалы выстрелили в них, но та самая качка, которая мешала стрелам моряков легко находить цели, точно так же помешала русалам.

Наррос поднял спиральное ожерелье себя на шее и взмолился, призывая необходимую силу. Он указал на корабль.

Невесомая дымка сорвалась с его руки и беспокойно забурлила на палубе «Страннника», сгустившись в центре, рядом с каютой капитана, которую Наррос недавно видел в видении. Матросы отскочили, увидев, как туман сгустился в виверну.

Тридцатипятифутовая виверна была очень похожа на дракона – со свирепой головой четырёх футов в длину и полной острых клыков пастью. Плотная коричневая шкура покрывала её от когтей задних ног и длинного хвоста до самой макушки. Коричневый цвет сменялся мышино-серыми крыльями, которые вырастали из её передних лап и достигали размаха в пятьдесят футов.

Моряки попытались рассредоточиться, но несколько из них упали на палубу без сознания. Лучники принялись стрелять, но стрелы проходили через чудовище насквозь.

Виверна была иллюзией, созданной заклинанием Нарроса, не способной на настоящий физический контакт, но прикосновение к ней вызвало паралич. Зверь постоянно двигался, оставаясь рядом с браслетом, чтобы защищать его, как и наколдовал Наррос. Трюк был в том, чтобы убедить капитана, что чудовище в его полной власти.

- Стой! – Наррос плавал в воде, подняв руки, как будто управлял виверной. Иллюзия не пошевелилась, следуя его замыслу стоять и защищать диадему.

Моряки отступили на нос корабля, убегая от создания.

- Ну так что, капитан? – спросил Наррос. – Верните диадему, и я позволю вашему кораблю уйти.

«Странник» почти намертво остановился в воде, несмотря на надутые паруса. Кенсон посмотрел на своих людей, укрывшихся на палубе.

- Ну ладно, проклятое отродье моря. Отзови свою адскую тварь, и я достану диадему.

Наррос помешкал, зная, что если прервёт заклинание, то не сможет сразу же его вернуть. Однако обитатели поверхности боялись того, что он может сделать. Большинство людей боялись любой магии, а кроме того, оставалась угроза пробить трюм снизу. Приняв решение, он развеял заклинание.

Виверна превратилась в густой туман, который сдуло ветром за бушприт. Туман развеялся.

Кенсон отступил от перил и через мгновение возвратился.

- Они забрали моё золото, - сказал он, сжимая диадему в руках.

Наррос увидел в его позе коварство. Кенсон был человеком, привыкшим отдавать приказы, а не получать их.

- Ты знал, с кем имеешь дело, - сказал шаман. – Адресуй свои претензии ему. Я был с тобой честен, насколько мог – и намного более щедр, чем ты заслуживаешь.

Без единого слова Кенсон подбросил диадему высоко в воздух.

Наррос поймал её в кулак и рассмотрел, убеждаясь, что диадема не получил повреждений. Из-за свойственной предмету магии он сомневался, что такое возможно. Диадема оставалась целой на протяжении тысяч лет.

Диадема была очень тонкой работы. Вырезанная из цельного чёрного сапфира, она была украшена несколькими фигурами акул, по-змеиному переплетающихся вдоль обода.

Наррос немного успокоился, получив диадему обратно, но в то же время испытал знакомое чувство ужаса, сжимающегося вокруг сердца ледяным кулаком. Он нырнул в воду и сказал Харрику, который приказал русалам отпустить верёвки.

Снова поднявшись на поверхность, Наррос смотрел, как «Странник» уплывает за горизонт. Какая-то часть его желала просто отдать диадему обратно и надеяться, что проклятие минует его деревню, но Эадро не соглашался на такое с Его стороны сделки.

Прежде всего остального Наррос верил в свою веру. Он построил на ней всю свою жизнь – а может быть, и свою смерть.

Берущий пришёл в ночи, и Наррос проснулся от своего кошмара, чувствуя чудовищное присутствие чего-то тёмного, бесшумно скользящего к их рифу. Оно не сумело замаскироваться от его усиленных жреческих чувств. А может быть, Берущий хотел, чтобы он знал. Шаман вытянул руки, перепонки между пальцами ухватились за воду и сорвали его с постели из мха.

Он ударил хвостом и подплыл к окну, выходящему на юг, инстинктивно зная, что нападение пришло отсюда.

Даже в темноте он увидел чёрный треугольник, поднимающийся из глубин, ведущих к рифу. На мгновение фигура показалась маленькой, почти незначительной. Не считая страха, заполнявшего Нарроса. Он потряс его, приковал его руки к подоконнику, заставил застыть на месте. С растущим ужасом он смотрел, как треугольник увеличивается. Время как будто замедлилось, но он измерял его в ударах сердца, зная, что каждый свинцовый толчок был очень быстрым, несмотря на то, каким тяжёлым казался.

Он оттолкнулся от окна, увидев в темноте снаружи, что Берущий разросся и почти заполнил горизонт. Он заколыхался, а затем его часть коснулась зданий рифа ниже по склону. Коралл разбился, вибрации эхом пробежали по воде, обрушив на Нарроса каскад волн.

Треск ломающегося рифа разбудил Клисс. Наррос подплыл к постели с трезубцем в одной руке, удерживая руку Клисс второй.

- В чём дело? – спросила она.

Наррос не мог ответить – страх был слишком силен. Он поплыл к храму, зная, что Берущего влечёт туда. Он переплёл пальцы с Клисс, увлекая её за собой.

Из своих комнат появились Зонн и Митер, подплыли к нему.

- В чём дело, отец? – спросил Митер.

- Берущий, - объявил Наррос. Ничем иным это быть не могло. Их дом трясся от вибраций ломающегося рифа, смешивающихся с криками раненых и умирающих. Их были дюжины. Он повернулся к Зонну.

- Отведи мать в безопасность.

- Куда? – спросил Зонн, взяв мать за руку.

- За город, - ответил Наррос. – У Берущего нет причин отправляться куда-то ещё.

- Муж… - начала Клисс.

- Иди, - хрипло сказал ей Наррос. – Я присоединюсь, когда смогу.

- Но ты не сможешь сохранить диадему, - сказала ему она. – Ты ведь знаешь.

- И не могу позволить ему получить её без боя, - ответил Наррос. Он чувствовал себя пойманным между страхом и чувством долга. – Пожалуйста. Иди.

Зонн осторожно потянул её за руку, и она ушла вместе с ним.

Напуганный и немного оглушённый, Наррос проплыл по тоннелю, ведущему в храм. Коридор захватывал мучительные крики раненых, отражая эхо их отчаяния и страха. У Нарроса гудела голова, отчасти – от головной боли после нескольких бессонных ночей, полных кошмаров, отчасти – от боли в челюсти, которая до сих пор его преследовала, и всё это усилялось чувством беспомощности, бурлящим в нём, как циклон. Рядом плыл Митер, мрачный и злой.

- Митер, - сказал Наррос. – Пожалуйста, отправляйся с братом и матерью.

- И оставить тебя встречать Берущего в одиночку? – Митер покачал головой. – Я так не могу.

- А я не могу смотреть, как ты умираешь, сын.

Митер смело ухмыльнулся.

- Тогда давай позаботимся, чтобы никто из нас не умер.

Зная, что с сыном спорить бесполезно, Наррос вплыл в главный храм, а потом – к воротам, ведущим в океан. Он посмотрел на юг и увидел большую тень, которая приближалась, проступая в тёмной воде. Она была черна, как уголь, и расходилась во все стороны в форме алмаза.

Берущий врезался в другой участок рифа, оставляя за собой след из разрушений. Куски и обломки коралла медленно разлетались в воде, отброшенные на сотни ярдов от резкого столкновения. Океан заволокло илом, словно туманом.

Наррос подплыл к тайнику с диадемой. Он достал её из ящика и принялся молиться со всей своей верой и отчаянием. Затем он прикрыл диадему руками, закрыв её поверхность, насколько смог. Он смотрел, как действует заклинание, смотрел, как диадема исчезает из вида. Он надеялся, что этого хватит, чтобы спрятать её от Берущего. Не выпуская диадему, шаман повернулся к надвигающемуся ужасу.

Тень Берущего была такой огромной, что Наррос не мог различить, с какой скоростью он приближается. Берущий снова ударил в риф, за несколько секунд уничтожив то, на создание чего у природы и русалов ушли сотни лет. Взрыв коралла устремился к Нарросу и Митеру, осколки ударили в стены храма с глубоким, басовитым стуком.

Наррос знал, что трезубец в его руках будет бесполезен против Берущего – как и его заклинания. Очень давно Эадро рассказал об этом первому жрецу. Его попытка спрятать диадему потерпела поражение.

Шаман воззвал к своему богу, когда обрушились участки рифа поблизости. Потом Берущий врезался в храм. Берущий испустил пары, окутав ими Нарроса. Наррос знал, что храм разваливается под ним, знал, что серьёзно пострадал, а потом – уже не знал ничего.

Всё поселение рифа лежало в руинах.

Разбитый коралл усеивал пологий склон мелкими обломками и кусками размером с комнату. Разрушение едва можно было разглядеть через грязные облака ила, поднятые со дна массовыми захоронениями. Даже после многих часов собирания мёртвых в воде по-прежнему плавали тела – жертвы для морских падальщиков, которые уже собрались вокруг.

Нарроса сильно обожгло пламя Берущего. Его тело было покрыто ожогами и почерневшей кожей. Он мог лишь лежать на ложе из мха, которое сделала для него Клисс, пока она старалась помочь тем, кому ещё можно было помочь. Митер погиб. Шаман проснулся рядом с телом сына, удивляясь тому, что выжил сам.

Он знал, что выживет. Согласно пророчеству, оставалась ещё одна задача, которую мог выполнить только он.

Полуослепший от боли, Наррос наблюдал за работой, испытывая отчаяние от того, как медленно она продвигается. Мертвых было намного больше, чем живых. Он решил, что в живых осталось около семидесяти его сородичей, но даже такая оценка могла быть чересчур оптимистичной.

Из затуманенной илом воды к нему выплыла Клисс. Новости, которые она принесла, уже читались на её лице. Она молча обхватила голову Нарроса и прижала к себе. В её глазах блеснули слёзы, стёртые нежным прикосновением океана.

- Зонн? – спросил он. После того, как Зонн сопроводил мать в безопасное место, он вернулся, надеясь присоединиться к отцу и брату в их битве.

- Они нашли его, - тихо сказала она. – Мы потеряли обоих сыновей, Наррос.

Она заплакала. Её тело тряслось от рыданий.

Он обнял её рукой, не обращая внимания на боль, от которой едва не потерял сознание, и попытался утешить, как мог.

- Что ж, говорящий с богами, смотри сам, какое разрушение ты навлёк!

Наррос поднял взгляд, увидев перед собой Ревека и Вессида. Они оба пережили нападение – как и остальная семья торговца.

- Я этого не делал, - ответил шаман.

- Ты мог избавиться от проклятой диадемы.

- Всё пошло неправильно, - сказал Наррос. – Мы должны были прятать диадему как можно дольше, держать её вдали от остального мира, пока не исчезнет сама память о Берущем.

Ревек проклял его, обзывая каждым ругательством, известным ему благодаря познаниям в языках.

- Довольно! – из илистых глубин к ним выплыл Харрик. Хотя одна из его рук висела на перевязи, а на теле виднелись ушибы и царапины, сомневаться в его силах не приходилось.

- Уходи, Ревек, и помоги тем, кто в этом нуждается. Лучше прояви щедрость, предлагая помощь, а не назначая виноватых.

Вессид двинулся вперёд.

- Сделай это, мальчик, - пообещал Харрик, - и твой отец будет носить камни для твоей могилы, как делают это для других.

- Мы ещё не закончили, - сказал Ревек, оттащив сына. Они поплыли прочь.

- Спасибо, - сказал Наррос.

Харрик кивнул.

- Вижу, Клисс нашла тебя.

- Да.

- Сожалею о твоей потере, друг мой.

Даже после долгих лет опыта у Нарроса не было слов, чтобы описать то, что он чувствует.

- Они всех похоронят, - сказал вождь через несколько минут. – Может быть, не сегодня и не завтра, но достаточно скоро. И они хотят знать, что делать. Риф уже не отстроить заново. Что мне им сказать?

- Мы больше не будем здесь жить, - ответил Наррос. – Есть только одно место, куда мы можем пойти.

- Куда?

- Глубоководье, - немедленно ответил Наррос.

Харрик недоверчиво уставился на него.

- Пророчества говорят, что Берущий сначала нападёт на обитателей поверхности, - продолжал Наррос, - на город, который они больше всего любят, центр их знания, тот, что лучше всего воплощает всё то, что делает их таким сильным и гордым народом…

- Это долгий путь, - прокомментировал Харрик.

- Да, - Наррос посмотрел на сцену бойни, оставшуюся на месте поселения – на месте его мира. – Но они готовы его пройти ради возможности отомстить, которая принадлежит им по праву.

Харрик замолчал на какое-то время, потом тихо спросил:

- Там Берущего победят?

- Нет, - ответил Наррос, жалея, что его об этом спросили. Он мог ответить другу только правду. – Глубоководье падёт первым под натиском гнева Берущего и злобного войска, которое он соберёт.

- Тогда зачем нам туда отправляться? – спросил Харрик.

- Должна воплотиться ещё одна часть пророчеств, - сказал Наррос. – В Глубоководье я найду Ткача Историй, человеческого барда, что споёт песню, которая объединит тех, кто живёт наверху, и тех, кто живёт внизу, в этой войне, пытающейся поглотить наши миры.

Он повернулся и посмотрел на вождя.

- Таков мой долг, дружище, отправить его по этому пути, подтолкнуть его к тому, кто спасёт нас от Берущего.

20 чесса, 1355, год Арфы

В последний день похорон Наррос уже достаточно окреп, чтобы провести общую церемонию. Русалы скорбно дрейфовали в морских глубинах, кто-то по одиночке, а кто-то держась друг за друга, получая силу и отдавая её. Груды камней и куски коралла от рифа, разбросанные по морскому дну, прикрывая могилы, казались мрачными, отталкивающими.

Шаман знал, что многие из выживших винят его за гибель и разрушения. Ревек продолжал клеймить его предателем, осуществляя свою личную месть. Наррос смотрел в глаза других, чувствуя их печаль и гнев. Его собственное чувство утраты было таким сильным, что сложно было поддерживать сосредоточенность.

Вокруг него затихли последние слова Ритуала Прощания. Он окинул взглядом собравшихся русалов и взял Клисс за руку. Она нежно пожала его ладонь.

- Друзья мои, - сказал Наррос. – Моя семья.

Его голос сломался, и он заставил себя найти силы, чтобы продолжать.

- Мы многое потеряли, но наши жертвы, наша боль, не останутся незамеченными. Эадро, Кормилец, владыка Солнечных Теней, доверил нам это бремя, и чтобы нести его, он сделает нас сильнее.

- Гордыня и ложь, говорящий с богами! – крикнул из толпы Ревек. – Ты обрёк этих людей, лишил их дома, богатства, семьи и друзей!

- Тогда Эадро покарает меня, - ответил Наррос.

- Он уже покарал! – крикнул Ревек. – Ты потерял обоих сыновей!

Русалы вокруг торговца расплылись в стороны, больше не желая, чтобы их сочли союзниками.

Наррос решил, что это символ надежды, и сказал им, что надеется найти в Глубоководье.

- По крайней мере, они дадут нам дом, - закончил он. – И когда Берущий восстанет снова – а он восстанет – я найду способ помочь в битве с ним. Мы можем всё возродить. Таков наш путь; так было всегда. Мы всегда преодолевали всё, что приносил нам океан. Иногда нам приходилось плыть против его течения, а иногда – вместе с ним. Я выбрал следовать за Эадро.

Они все ушли этим вечером. Наррос знал, что некоторые сделали это потому, что поверили его словам, а другие – потому, что идти было больше некуда. Харрик повёл своих воинов, полагаясь на их преданность, чтобы повлиять на остальных.

У обездоленных семей почти не было пожитков. Почти ничего не осталось, а они знали, что путь будет слишком трудным, чтобы тащить с собой лишний груз.

Наррос взял только три вещи: картину Клисс с их сыновьями, которая чудесным образом пережила разрушение города-рифа, изумрудный браслет, который носил Зонн, и свою жажду мести.

Картину он планировал повесить в доме, который будет у них в Глубоководье. Над изумрудным браслетом он будет молиться, наделив его магией и превратив в дар для Ткача Историй, позволяющий путешествовать под водой. Гнев он использует, чтобы жить, вопреки тяжёлому путешествию и своим ранам.

Он плыл в Глубоководье, зная, что тёмные течения, питающие Берущего, скоро тоже приведут его туда. Наррос будет ждать.

Спонсор перевода VyachyNOS