Темнокожий мальчик в поисках счастья

ЭХО «АВРОРЫ» ЗА ГИНДУКУШЕМ

Прошло почти два месяца, как Мухтар бежал из Лахора.

Трудными были дороги Пенджаба. Растрескавшиеся пятки кровоточили, ноги и руки были искусаны комарами и москитами, и Мухтар исцарапал себя до крови. Рубашка, подаренная Радхой, пропитанная потом и выгоревшая на солнце, с трудом держалась на его исхудалых плечах. А купить новую было не на что. Тех случайных анн, которые ему удавалось заработать пением, хватало лишь на кусок хлеба.

Сколько раз в придорожных чайханах звучал его чистый, детский голос. Посетители охотно слушали скорбные, хватающие за душу песни мальчика и часто угощали его чаем с лепешками, а если еще и сам чайханщик был человеком с добрым сердцем, то на долю Мухтара перепадала и тарелка супа с куском баранины.

Стояли последние дни мая тысяча девятьсот восемнадцатого года. И вот на исходе одного из майских дней, истомленный голодом, жаждой и зноем, Мухтар подошел наконец к шлагбауму, близ которого стоял дорожный указатель с английской надписью: «Мултан».

Он прочел надпись, огляделся по сторонам и еще раз медленно, по слогам, повторил название города. Неужели это правда? Вот эти черные худые ноги довели его до Мултана? А там и Карачи!..

Опасливо обойдя дежурившего у шлагбаума полицейского, не обратившего, впрочем, на маленького оборванца никакого внимания, Мухтар ступил на окраинную улицу Мултана. Жалкие лачуги и землянки тесно лепились друг к другу. У порога сидели и лежали похожие скорее на скелеты, чем на живых людей, старики и старухи. Кривоногие ребятишки со вздутыми животами копошились в пыли. Чем дальше углублялся Мухтар в город, тем шире становились улицы, выше дома, тем больше попадалось ему навстречу нищих, просящих подаяние. Голодный, измученный Мухтар сейчас ничем не отличался от этих людей. Поневоле пришли на память слова доброй Фахран: «Рано тебе еще убегать. Жизнь на улице страшнее, чем ты думаешь!»

Понуро опустив голову, едва переставляя ноги, Мухтар упорно шел вперед. Облизывая высохшие от жажды губы, он остановился возле ярко расписанной тележки с прохладительными напитками. Продавец готовил свой напиток тут же, на глазах у покупателей: он ловко отжимал валиками стебли сахарного тростника, мешал стекавший в стакан сок с ледяной водой, затем выжимал туда из лимона несколько капель сока и добавлял щепотку соды. Покупатели, толпившиеся у тележки, с удовольствием поглощали ароматную шипучую влагу, лениво отмахиваясь от бесчисленных мух. Вдруг люди почтительно расступились. К тележке подошел хами — странствующий «святой». Продавец наполнил стакан и подал его хами. Тот отпил половину и, встретившись взглядом с Мухтаром, неожиданно протянул ему недопитый стакан:

— На, пей и молись за хозяина!

Мухтар нерешительно взял стакан и с жадностью опорожнил его.

Какая-то хорошо одетая женщина протянула хами несколько мелких монет. Тот с безразличным видом подбросил их на ладони, сунул деньги в руку опешившему Мухтару и не торопясь пошел своей дорогой.

На деньги, что дал ему хами, Мухтар купил лепешку из отрубей и, немного утолив голод, пошел дальше, надеясь до наступления ночи добраться до вокзала.

Вокзал неожиданно открылся перед ним за поворотом дороги. У входа в станционное здание толпилось множество людей, таких же оборванных и нищих, как и те, что встречались ему на улицах Мултана. Все они ехали куда-то в поисках работы и хлеба.

В первую минуту Мухтар растерялся. Многоголосый гомон, громкие возгласы нищенствующих монахов, плач детей оглушили его. Но вот внимание мальчика привлекла очень знакомая мелодия. Протискавшись сквозь толпу, он увидел бродячего музыканта, игравшего на ситаре — трехструнном индийском музыкальном инструменте. Пальцы музыканта мягко скользили по струнам, извлекая из ситары нежные, печальные звуки. Эту песню Мухтар не раз слышал в приюте, ее пели маленькие индусы. Неожиданно для себя мальчик начал вполголоса подпевать музыканту. Тот поднял на мальчика удивленный взгляд. Мухтар смутился и замолчал, но музыкант одобрительно кивнул ему, и Мухтар запел громче. Звонкий и чистый голос маленького араба, такой неожиданный в этом беспорядочном уличном шуме, привлек слушателей. К йогам музыканта стали падать монеты. Воодушевленный неожиданным успехом, музыкант играл еще и еще, умоляюще поглядывая на Мухтара.

Когда музыкант подсчитал деньги, оказалось, что они собрали около трех рупии. Он протянул Мухтару его долю и предложил:

— Давай будем работать вместе, я — играть, а ты — петь. У тебя хороший голос, я научу тебя многим песням!

— Нет, устаз[15], я должен ехать в Карачи!

— В Карачи! — рассмеялся музыкант. — Да знаешь ли ты, несмышленыш, что Карачи на краю нашей земли, у самого моря! Туда даже птицы с трудом долетают. А нищих там не меньше, чем здесь. Без денег ты погибнешь в пути. Сперва заработай немного, а там видно будет. Ну как, по рукам?

Мухтар согласился. Он пел у вокзала, на базарных площадях, у дверей ресторанов, у ворот богатых домов. И каждый вечер музыкант честно отсчитывал Мухтару его долю. Прошел месяц, и у Мухтара скопилось около сорока рупий.

— Вот видишь, — говорил ему музыкант. — И тебе хорошо, и я теперь сыт, да и матери помогаю.

Однажды они пели прямо на перроне. На путях стоял поезд, отходивший в Карачи.

Улучив момент, Мухтар обратился к слушавшему их проводнику:

— Дядя, возьмите меня до Карачи.

— А за проезд ты тоже будешь платить песнями? — усмехнулся проводник.

— У меня есть деньги. Я дам вам десять рупий. Мне очень нужно в Карачи, там у меня брат работает!

— Мухтар, ты с ума сошел, оставь эти глупые мысли, будем работать, как раньше! — отговаривал музыкант.

Но проводника, видимо, привлекли обещанные ему десять рупий, и он подмигнул Мухтару:

— Вали быстрей в тамбур, а то поезд сейчас отойдет!

Мухтар быстро наклонился к своему товарищу, поцеловал его и вскочил на подножку. Послышался звонок. Проводник поднялся на ступеньки вагона. Рявкнул паровоз, и поезд тронулся.

Мухтар съежился в углу тамбура, зажатый со всех сторон пассажирами. Вагон раскачивался и скрипел. Было невообразимо душно. Но Мухтар ничего этого не чувствовал. Он ехал в Карачи!

Пылкое воображение мальчика рисовало ему картины одну радужнее другой. Вот кто-то сажает его на пароход, ведет в свою каюту, дарит ему книги и везет на родину. А там он встречает доброго учителя Хашима-эфенди. И вот Мухтар у него в доме. «Мухтар, тебе не нужно ни о чем заботиться, ты должен только учиться», — говорит Хашим-эфенди. «Нет, — отвечает ему Мухтар. — Я не хочу быть вам в тягость. Я буду работать и учиться по вечерам, много учиться…»

Незаметно миновали сутки. У Мухтара от неподвижности затекли ноги, но он не решался выйти на остановках. Ему все казалось, что поезд уйдет в Карачи без него.

— Выйди на свежий воздух, прогуляйся по перрону, — уговаривал его проводник. — Точно к месту прирос!

— Ничего, дядя, я посижу, — неизменно отвечал Мухтар. — А скоро мы приедем?

— Скоро, сынок, скоро!

Поезд миновал станцию Котри. За окнами вагона мелькали телеграфные столбы. С грохотом проносились встречные поезда, и каждый раз Мухтар вздрагивал от неожиданности. Замелькали сигнальные дорожные огни. Вдали уже проступали очертания предместий, высоко к небу вздымались фабричные трубы, а где-то за ними угадывался необозримый простор моря.

Встреча с большим городом всегда волнующа. И когда проводник дважды нараспев объявил: «Карачи! Карачи!» — у Мухтара перехватило дыхание. Поезд медленно вполз под своды вокзала, где только начали зажигаться огни. Первыми оставляли вагоны пассажиры, ехавшие в тамбуре. Мухтар горячо поблагодарил проводника.

— Желаю удачи. Береги себя, мальчик! — напутствовал его тот.

Карачи встретил Мухтара морем разноцветных огней, движением и сутолокой, которые всегда придают улицам праздничный вид. Мухтар уже привык бродить по незнакомым городам, и он растворился в толпе пешеходов. Но вот первые минуты радостного оживления прошли, и вскоре мальчик почувствовал усталость. Что же делать дальше? Идти сейчас в порт не имело смысла. Нужно где-то заночевать. Но где? Мухтар невольно остановился и огляделся вокруг. Взгляд его упал на двор, ярко освещенный газовыми лампами. Да ведь это мечеть! А в доме аллаха разрешается спать всем бездомным путникам. Таков обычай. И Мухтар решительно вошел в ворота. Здесь никто не обратил внимания на маленького оборвыша, он мало чем отличался от окружающих. Но когда, совершив у бассейна традиционное омовение ног, Мухтар прошел в здание мечети, какие-то солидные бородачи, заметив его, стали шептаться. Очевидно, черный лохматый паренек с острыми живыми глазами не внушал им доверия. Потом к Мухтару подошел старик:

— Ты зачем сюда пришел? Если молиться — так молись и ступай себе с богом во двор. А милостыню здесь не подают.

— Саиб, я не попрошайка, — вспыхнул Мухтар, — я путник и гость аллаха.

Богомольцы переглянулись.

— Путник? А откуда же ты идешь? — уже мягче спросил старик.

— Из Лахора… — И Мухтар сказал, что он ходжа и возвращается домой в Багдад.

Судьба мальчика заинтересовала сторожа.

— Значит, ты родился в Багдаде, — повторил старик, — был в Мокке, целовал черные камни Каабы, выполнил завет покойного отца и стал ходжа? Попал в Лахор, а сейчас хочешь возвратиться в свой Багдад?

— Да, все это правда! — воскликнул Мухтар. — Позвольте мне провести ночь здесь, в доме аллаха.

— Хорошо, пройди вон туда и посиди там. — Старик указал Мухтару на темный уголок в глубине мечети.

Время шло. Приходили правоверные и, свершив молитвы, уходили. Наконец мечеть опустела. Утомленный мальчик задремал, привалившись к стене, когда к нему подошел сторож.

От прикосновения его руки Мухтар вздрогнул.

— Не пугайся, это я, — старик наклонился над ним. — На вот, поешь немного! — и он поставил перед Мухтаром миску с гороховой похлебкой. — Ешь, ешь, ходжа, а я запру мечеть и уйду. Ты спи, утром я разбужу тебя. Только не открывай никому дверей. Понял?

Мухтар кивнул головой. Старик, еще раз повторив «ешь, ходжа», удалился. Мухтар молниеносно управился с едой и через несколько минут уже крепко спал.

Проснувшись на рассвете, он увидел, что дверь мечети уже отворена. Старик собирался подметать двор. Пожелав ему доброго утра, Мухтар сказал: «Позвольте я помогу вам!» И, не дожидаясь ответа, схватил лейку, наполнил ее водой из бассейна и полил двор. Потом взялся за метлу. Старин смотрел на трудолюбивого мальчика и одобрительно кивал головой.

— Куда же ты сейчас собираешься идти? — спросил он Мухтара, когда тот, закончив уборку, подошел к нему попрощаться.

— В порт, — ответил Мухтар. — Может быть, кто-нибудь возьмет меня на родину.

— Ну что же, на свете немало добрых людей… Я слышал, что теперь часто отходят пароходы к вашим берегам. Но в порту сейчас забастовка… — Он вышел с Мухтаром за ворота мечети и, показав дорогу, торопливо прибавил: — Вот что, в порту есть человек, который может тебе помочь… Его зовут саиб Мирза. Он вожак докеров. С ним считается даже портовое начальство. Мирза сильный человек. Ты обратись к нему, он поможет тебе. А иначе пропадешь, мой мальчик.

Мухтар несколько раз повторил про себя имя докера.

— Ну иди! Да поможет тебе аллах!

Низко поклонившись гостеприимному сторожу мечети, мальчик отправился в район Кемари, где находился порт.

Несмотря на ранний час, на улице Баендер-роуд, ведущей в порт, царило оживление. В клетках, висевших перед лавками, распевали птицы. Десятки велосипедистов мчались по улице, обгоняя рикш и верблюдов, которые лениво шагали, позванивая колокольчиками, словно не замечая шума и сутолоки. Человек с бурдюком на спине поливал мостовую и тротуары, ему помогали мальчики с вениками. Солнце уже взошло, и от мокрого асфальта поднимался прозрачный пар.

Чем ближе к порту, тем все чаще встречались люди в морской форме. Возле огромной башни «Мэри Везер Тауэр» внимание его привлекли трое мальчишек-газетчиков, примерно такого же возраста, как он. С большими охапками утренних газет под мышкой они пробежали мимо, выкрикивая во весь голос: «Восстание против Ленина в России! Чешские войска не признают большевиков! Голод в Москве!»

Мухтар не верил своим ушам.

— Эй, вы, — закричал Мухтар и бросился за газетчиками. — Погодите!

Один из мальчишек замедлил шаг.

— Ну-ка, дай газету! — сказал Мухтар, подходя к нему.

Он развернул газету и стал искать то место, где сообщалось о событиях в России.

— Ты что, в своем уме?! — закричал продавец. — Здесь не читальня… Плати деньги, тогда и читай!

Мухтар зло посмотрел на него:

— Чего врешь, что в Москве голод! Зачем обманываешь людей? В Москве Ленин! Где написано, что в России не признают Ленина?

Продавец поднял на Мухтара удивленные глаза.

— А читать ты умеешь? — спросил Мухтар.

— Конечно, нет! — ответил газетчик.

— Чего же тогда врешь?

Газетчик зло ткнул пальцем в первую страницу, где был помещен портрет пожилого человека с бородой.

— Прочти, что здесь написано.

Мухтар прочел под портретом: «Ленин». Он задрожал от волнения, торопливо достав монету, растерянно протянул ее мальчишке:

— На, приятель, не обижайся, я пошутил…

Опешивший газетчик взглянул на монету. Она была на три анны больше стоимости газеты. «Вот чудак, — подумал он. — Англичане на чем свет стоит ругают Ленина, а этот только увидел его портрет — и уже газету покупает!»

— Э, парень, возьми сдачу!.. — крикнул он вслед Мухтару.

— Возьми себе, за эту газету Мне не жаль и рупии…

Когда Мухтар добрался до набережной, его поразила мертвая тишина, царившая в порту. Ни гудков, ни скрипа лебедок, ни ругани грузчиков. Множество больших и малых судов неподвижно стояли у причалов, глядя на мальчика застывшими глазами иллюминаторов. «Забастовка», — вспомнил Мухтар слова сторожа мечети и с удивлением подумал: «Вот странный народ, им дают заработать на хлеб, а они еще чем-то недовольны».

Мальчик стоял в растерянности. Куда же идти? Поначалу Мухтару казалось, что стоит ему сделать несколько шагов, как он сразу встретит арабских моряков из Басры. Но нет, все это были чужие, незнакомые люди. Тогда он подошел к человеку в одежде арабского купца:

— Саиб, скажите, пожалуйста, вы не из Басры?

— Нет. А зачем тебе надо знать, откуда я? — недружелюбно ответил незнакомец.

— Я… Мне надо добраться до Басры, — запинаясь пояснил Мухтар.

— Тогда иди в Восточный порт! — и, показав рукой влево, человек быстро зашагал дальше.

Долго пришлось Мухтару блуждать в лабиринтах различных сооружений, прежде чем он добрался до причалов Восточного порта.

С моря дул легкий ветерок. Вода тихо плескалась о берег. Десятки яликов плавно качались на волнах; чуть дальше стояли на приколе парусные и рыбачьи лодки. Мухтар сел на землю и долго с грустью глядел на необъятный водный простор, на темно-голубое небо. Удастся ли ему снова пересечь этот океан и добраться до Багдада? Раскрыв только что купленную газету, Мухтар долго глядел на портрет Ленина. Потом прочел сообщение Британского телеграфного агентства о том, что в Поволжье чешские военнопленные подняли мятеж, что Россия не признает правительства, возглавляемого Лениным, что в Москве голод косит тысячи людей. «Неужели все это правда? — с тоской думал Мухтар. — Не может быть, чтобы у Ленина люди умирали с голоду, как умирают здесь, в Индии. Ведь Ленин добрый, он жалеет бедных и ненавидит богатых. Нет, не может этого быть!»

Успокоенный этой мыслью, Мухтар пошел бродить по пристани. Но у кого бы он ни спрашивал, какие пароходы идут в Басру, все отвечали одно и то же: «Какая там Басра, сейчас забастовка!»

В полном отчаянии Мухтар наткнулся недалеко от пакгауза на мужчину лет сорока с длинными черными усами. На нем была затрепанная чалма и рваная матросская тельняшка.

— Кого ищешь, сынок? — спросил он Мухтара.

— Грузчика Мирзу, мне сказали, что он здесь работает…

— Работает? Никто из грузчиков не работает! — сердито перебил незнакомец и, прищурившись, подозрительно спросил: — А зачем тебе понадобился грузчик Мирза? Уж не твои ли пароходы стоят у причалов неразгруженными? — довольный собственным остроумием, он расхохотался.

Мухтар, пропустив мимо ушей его шутку, доверчиво рассказал, почему ему нужен Мирза. Незнакомец огорченно покачал головой, подумав про себя: «Сам аллах послал мне такого простачка!»

— Никакой Мирза не поможет тебе! — Он помолчал в раздумье. — Вот что, паренек, я постараюсь что-нибудь для тебя сделать. У тебя есть деньги? — и поспешно добавил: — Я договорюсь с матросами, чтобы они взяли тебя в Басру…

«На свете немало добрых людей», — вспомнил Мухтар слова сторожа мечети.

— Да, я могу заплатить за проезд, у меня есть пять рупий.

Незнакомец сдвинул брови, точно напрягая память, задумался, покусывая кончик длинного уса.

— Ладно, давай сюда деньги, я что-нибудь придумаю для тебя… — сказал он, как показалось простосердечному Мухтару, доброжелательно. — Ведь у нас одна вера.

— Спасибо вам за ваше доброе сердце! — радостно воскликнул Мухтар и протянул незнакомцу весь свой «капитал».

Незнакомец хотел сказать, что этого мало, но, увидев, что кисет пуст, махнул рукой с таким видом, будто оказывает Мухтару дружескую услугу.

— Так и быть, во имя аллаха и его пророка, добрый путь тебе! Иди вон туда, — он показал на бараки рабочих, — сядь там и жди меня, я скоро вернусь.

Мухтар благодарным взглядом проводил незнакомца и пошел к баракам. Здесь же ютились убогие рыбачьи домики, сложенные из бамбуковых жердей. Прошел час, другой — незнакомец все не возвращался. Люди, проходившие мимо, не обращали на мальчика внимания.

Наступил недолгий южный вечер. Поняв, что его обманули, Мухтар поднял к небу глаза и со слезами в голосе прошептал:

— Аллах, где же твоя правда? Если в этом злодеянии была твоя воля, так кто же мне поможет теперь?

Вскоре стало совсем темно, но мальчик не решился войти в барак.

В это время года в Карачи сухо и жарко, но случается, что неожиданно набегают черные тучи, гонимые ветрами с Аравийского моря, и обрушивают на землю ливень такой силы, что тропические дожди кажутся в сравнении с ним ласковым дождичком…

Так случилось и в эту ночь. Мухтар терпеливо стоял, плотно прижавшись к стене барака, в надежде хоть как-нибудь укрыться от дождя. Но ливень все не прекращался. Мальчик продрог и стучал зубами.

— Ты что в такую непогоду болтаешься здесь? — вдруг услышал Мухтар совсем рядом строгий голос. — Ну-ка, пойдем скорее в барак!

Мухтар обернулся. Перед ним стоял молодой плечистый парень в закатанных до колен белых штанах. Голова его была повязана белым платком. Точь-в-точь как у багдадских грузчиков. Положив руку на плечо мальчика, парень смотрел на него, ожидая ответа.

— Меня обманул один грузчик… — наконец выдавил из себя мальчик. — Он взял у меня все деньги и обещал отправить на родину, а сам так и не пришел.

— Что там, Бахтиар? — послышался чей-то голос из глубины барака.

— Да вот тут парня какой-то мерзавец обманул. Взял деньги и был таков.

— Веди его сюда! — донесся тот же голос.

Бахтиар подтолкнул Мухтара.

Они вошли в барак. На нарах, тянувшихся вдоль стен, лежали и сидели люди с изможденными лицами. Незнакомец подвел Мухтара к плотному коренастому человеку, сидевшему в углу возле небольшого черного сундука. Перед ним на коврике лежала стопка книг и тетрадок и стояла чернильница с воткнутой в нее деревянной ручкой.

— Так кто тебя ограбил, сынок? — участливо спросил незнакомец.

Мухтар молчал, теряясь под его испытующим взглядом.

— Кто же это был? Скажи нашему Мирзе, — подбадривая Мухтара, сказал Бахтиар.

— У него были черные усы, — ответил Мухтар.

— Черные усы, говоришь? — удивленно переспросил Мирза и переглянулся с Бахтиаром. — Бедняга доверился вору! Таких «благодетелей» в Карачи немало. И много ты дал ему?

— Пять рупий.

Мирза, видя, как дрожит мальчик в мокрой рубашке, повернулся к Бахтиару:

— Достань-ка из моего сундучка сорочку, а то он еще заболеет…

— Мне очень нужен саиб Мирза, — робко промолвил Мухтар и опустил голову. В его позе было такое отчаяние, что Мирза прекратил расспросы и заботливо усадил Мухтара рядом с собой.

— Так тебе нужен саиб Мирза? — повторил он и с улыбкой обратился к Бахтиару: — Поищи ему что-нибудь поесть.

Тот прошел в глубь барака и вскоре вернулся с чашкой чая, забеленного молоком. Поставил ее перед Мухтаром, положил кусок лепешки.

— Налей и мне чашечку, — попросил Бахтиара Мирза. — Ешь, ешь, — кивнул он Мухтару, — поговорим потом. Считай, что ты нашел Мирзу.

Мухтар поперхнулся лепешкой.

— О аллах! Так вы и есть саиб Мирза?

— Он самый, — улыбнулся рабочий.

Мухтар быстро допил чай.

— Вот и хорошо, — сказал Мирза. — А теперь рассказывай все по порядку: кто ты, как очутился возле нашего барака и кто тебя послал ко мне?

Мухтар растерянно оглянулся на грузчиков, внимательно слушавших разговор. Мирза перехватил его взгляд.

— Не бойся, это свои люди! Они, как и я, друзья бедняков. Рассказывай. Сейчас у нас есть время слушать даже самые длинные сказки, не так ли? — и он подмигнул товарищам.

Мухтар поднял глаза. Его окружали добрые, приветливые люди, и на душе мальчика стало легко и покойно.

Саиб Мирза и окружившие мальчика докеры с большим волнением слушали его рассказ. Когда Мухтар рассказал о драке с Диком — сыном бывшей его хозяйки, Бахтиар в восхищении даже хлопнул себя ладонью по колену.

Все вокруг громко засмеялись. Видимо, грузчикам пришлось по душе, как этот маленький, но пылкий араб постоял за себя.

— Ты не помнишь, о чем говорилось в той листовке, которую ты подобрал в Золотом храме?

— Ну как же! — воскликнул Мухтар. — Я запомнил все до единого слова! — И он громко отчеканил текст обращения патриотов Индии, доставившего столько хлопот миссис Шолтон.

Для Мирзы и его товарищей в рассказе Мухтара не было ничего нового. Они были хорошо осведомлены о событиях, происходящих в России. Вся пролетарская Индия ликовала, что в Петрограде народ взял власть в свои руки и премьером России волей рабочих и крестьян избран Владимир Ленин. Мирзе важно было сейчас, чтобы из уст этого скитальца рабочие узнали о начале новой эры… Эры социальных потрясений. Но каково же было изумление Мирзы, когда Мухтар из кармана мокрой рубашки осторожно, дрожащими руками вытащил газету с портретом Ленина.

— Мирза-саиб, скажите, пожалуйста, это правда, что здесь напечатано? — Мухтар волновался, протягивая Мирзе газету.

— Да, сынок, правда, — сказал докер и, заметив, как помрачнело лицо мальчика, добавил: — Разрубленную змею как ни собирай, все равно издохнет. Так и буржуазия. Рабочие России и всего мира любят Ленина и поддерживают его правительство.

— Я тоже люблю Ленина, — сказал Мухтар. — И я хотел бы попасть в Россию.

Это наивное признание глубоко тронуло Мирзу. Он хотел спросить, за что Мухтар любит Ленина, но вместо этого протянул ему другую газету:

— Вот, возьми и почитай. — И показал ему на заголовок: «Правда о России и Ленине».

Мальчик жадно схватил газету и начал читать. «Тиран свергнут, земля помещиков отдается крестьянам, а фабрики и заводы — рабочим, чтобы в каждой семье рабочего или крестьянина дети были бы сыты, одеты, обуты и могли учиться», — это место Мухтар перечитал дважды. Он узнал, что революцией в России руководит партия большевиков, во главе ее и стоит вождь трудящихся Ленин, что брата его — Александра — русский царь повесил, а сам Ленин провел долгие годы в ссылке и вынужден был скрываться от царской полиции. «И вот теперь, — читал дальше Мухтар, — когда в России победила пролетарская революция, мировая буржуазия хочет задушить первое в мире молодое рабоче-крестьянское государство». Статья заканчивалась призывом к трудящимся всей земли выступить в защиту революционной России.

Мухтар был потрясен. Правда, он многого не понял, и с языка его готовы были сорваться десятки вопросов, но около саиба Мирзы уже собрались в тесный кружок несколько человек и по тому, как серьезны были их лица, Мухтар понял, что они говорят о чем-то чрезвычайно важном. До него доносились обрывки фраз: «забастовочный комитет»… «демонстрация». Часто упоминалось слово «полиция». Мальчик не осмелился прервать разговор и вернулся мысленно к тому, о чем прочитал в газете.

Россия!.. Он ничего не знал об этой стране. На память ему приходили только странные названия городов и рек из учебника географии, который он изучал в приюте миссис Шолтон. Но там о России было всего полстранички. Больше всего мысли его занимал Ленин.

— Саиб Мирза, — тронул Мухтар грузчика за плечо, — а может быть, Ленин и есть тот самый пророк Мехти, которого ждут правоверные? Ведь народ так слушается его.

— Нет, сын мой, Ленин не магометанин, он не бог и не пророк его, но он знает путь к счастью. Мы еще поговорим о нем. А теперь пора спать.

Рано утром Мухтар был разбужен громкими голосами. Вокруг стола, за которым сидел Мирза со своими товарищами, собрались обитатели барака и о чем-то шумно спорили. Большой самовар уже кипел. Горячий пар струей поднимался вверх и рассеивался под самым потолком.

Мальчик быстро снял рубашку Мирзы, надел свою и, улучив момент, подошел к Мирзе.

— Джанаб[16], спасибо вам, — сказал он, возвращая Мирзе рубашку.

— И далеко ты собрался?

— Может быть, встречу того обманщика на улице.

— Вот негодяй, нашел кого грабить! — крепко выругался Бахтиар.

— Ладно, успокойся, — обратился к нему Мирза, — лучше угости нашего приятеля чаем с лепешками. А ты садись и жди меня, я скоро вернусь, и мы вместе подумаем, как тебе помочь, — сказал он мальчику.

Бахтиар принес большую чашку с чаем и поставил ее перед Мухтаром.

— А о деньгах не беспокойся, — подбодрил он мальчика, — мы тебе соберем на дорогу. Мы ведь не такие, как этот проходимец.

— Нет, нет! — запротестовал Мухтар. — Денег мне не надо! Я сам их заработаю.

— Ишь ты, на вид цыпленок, а работы не боишься. Это хорошо, — заметил одни из грузчиков. — А что ты умеешь делать?

— Все! — решительно сказал Мухтар. — Ткать бязь, обрабатывать огороды, писать письма… Могу даже песни петь…

— Да ну, — зашумели грузчики. — А ну-ка, спой.

Мухтар не заставил себя упрашивать. Отхлебнув немного сладкого чая, он запел:

— Вот, оказывается, ты какой! — удивился Бахтиар. — Мы тебя теперь так скоро не отпустим!

Сидевший рядом с ним грузчик расстелил перед Мухтаром платок и положил на него кусок хлеба.

— Поешь, небось голоден.

Как ни хотелось Мухтару есть, он отказался. Ведь грузчик отдавал ему свой последний кусок.

— Шукриа[17], я не хочу есть, — ответил он и смущенно отвел глаза в сторону, чтобы не поддаться искушению.

— Брось ломаться, — строго сказал грузчик. — Нам еду не приносят из дворцовой кухни. Что имеем, то и предлагаем.

— Когда желудок пуст, и песня не звучит, — засмеялся Бахтиар и поставил перед Мухтаром глиняную миску с вареной чечевицей. Он взял тремя пальцами горсточку густой чечевичной каши из миски и, положив в рот, аппетитно причмокнул губами.

Мухтар последовал его примеру. Он делал это осторожно, чтобы не уронить ни одного зернышка. Но не успел он попробовать кашу, как жгучий перец обжег ему язык и губы. Из глаз хлынули слезы.

Весь барак заходил от хохота.

— Что у вас там? — крикнул Мирза, входя в барак. — Вы мне мальчика не обижайте!

— Нет, мунши[18] никто его не обижает, просто он испугался перца… — ответил со смехом Бахтиар и, обняв за плечи смеющегося Мухтара, тихо сказал: — Хороший человек Мирза-саиб! Золотой человек! Он — наш главный советчик. Не будь таких, как Мирза, судовладельцы, купцы, полицейские согнули бы нашего брата в бараний рог. А Мирза с товарищами объединил всех грузчиков в союз. Он и грамоте нас обучает. Он наш лучший друг.

Мухтар внимательно слушал Бахтиара. Как хорошо, что сторож сказал ему о Мирзе-саибе.

Этот задушевный разговор был прерван неожиданным появлением незнакомого мужчины.

— Где мунши Мирза? — спросил взволнованно вошедший.

— Я здесь, Файз, что случилось? — раздался голос Мирзы.

Файз бросился к нему.

— Мунши, арестовали трех членов забастовочного комитета… Видимо, придут за вами… Что делать?

— Прежде всего успокоиться и не устраивать паники, — сказал Мирза и направился к выходу. — Я скоро вернусь.

Грузчики окружили Файза.

— Расскажи толком, что произошло? Когда их забрали? Откуда ты все это узнал?

— Ко мне приходили жены арестованных, — хмуро ответил Файз. Он был недоволен собой: проявить малодушие в такой ответственный момент, и перед кем — перед людьми, чьим вожаком он является, — это не дело. Да, далеко еще ему до Мирзы.

Мирза вернулся через полчаса. Он был сильно озабочен.

— Трое наших арестованы, — подтвердил он. — На сегодня назначена демонстрация. Готовьте факелы и красные флаги. Мы покажем этим белым господам, что такое настоящая забастовка.

Мухтар слушал с волнением. Как интересно — демонстрация, факелы, красные флаги! Почему красные, а не зеленые?.. Он схватил Бахтиара за руку и тихо шепнул ему на ухо:

— Я хочу помогать, я быстро смастерю факелы… В Багдаде на свадьбах я часто их делал…

Бахтиар ничего не ответил, погруженный в свои мысли. Молчали все присутствующие.

— А надо ли идти на такой шаг? — нарушил тишину один из грузчиков. — Ведь прольется кровь; не лучше ли всем собраться в мечети и не выходить оттуда до тех пор, пока не выпустят из тюрьмы арестованных?

— Да, мунши Мирза, лучше без факелов и шествия… — поддержал кто-то грузчика.

— То, что предлагает Дин-Али, нам не подходит, — решительно возразил он. — Хорошо, Дин-Али, мы с тобой мусульмане и пойдем в мечеть. Допустим, с нами пойдут еще две-три сотни людей. А как же остальные? Я знаю, ты скажешь: пусть те тоже пойдут в свои храмы, не так ли?

— Именно так! — воскликнул Дин-Али.

Мирза тяжело вздохнул. Он знал, что Дин-Али не из трусов, но придерживается философии непротивления злу.

— Вот и получится, — продолжал Мирза, — что одни рабочие будут сидеть в мечетях, другие — в храмах, вместо того чтобы объединиться и заставить хозяев удовлетворить наши требования, а полицию — отступить. Нет, так не годится. Мы должны брать пример с русских рабочих. Если бы они сидели в своих храмах, то никогда бы не добились свободы.

— У них Ленин! — раздался чей-то голос.

— Ленин — учитель не только русских, но и наш, — возразил Мирза, — такой человек принадлежит всем.

«Как же помочь Мирзе-саибу?» — подумал Мухтар, и неожиданно для себя воскликнул:

— Слушайте, я вам сейчас спою одну песню!

Никто не прерывал Мухтара. Голос его проникал в душу.

— Вот и все, — закончил Мухтар и умолк.

— Вы люди зрелые, за спинами многих десятки лет горькой жизни, но вы только вникните в песню этого измученного мальчика, — горячо сказал Мирза.

— Мунши Мирза прав, — поддержал его Азиз. — Нам нужны просторы площадей. Только силой мы можем добиться того, чего господа никогда не уступят добровольно.

Барак загудел. Раздались взволнованные голоса:

— Мунши Мирза… Мы с вами… Освободим силой наших товарищей!

— Правильно! Надо положить конец насилию!

— В порт! В порт!

Мирза поднял руку и крикнул:

— Только без анархии! Что вы станете делать в порту? Поджигать море или пароходы? Подождите, к вам присоединятся железнодорожники, ремесленники, рабочие Карачи… Вся Индия охвачена забастовками. Будьте спокойны — сегодня же мы заставим выпустить арестованных. Только прошу каждого соблюдать строжайший порядок…

Мирза прошел в глубь барака и позвал Мухтара.

Обрадованный мальчик быстро подбежал к нему.

— Значит, «клетка теснее, чем кольца змеи»… — повторил Мирза и ласково погладил Мухтара по голове. — Да, твоя песня была очень кстати. В благодарность за нее я помогу тебе добраться до родины.

Мухтар поднял глаза на Мирзу.

«На родину? Нет! Только в Россию! К Ленину», — подумал он, но ничего не сказал.

Мирза написал несколько записок.

— Дахр!

Молодой парень бросился к нему.

— Отнесешь на товарную станцию. Там у водокачки будет тебя ждать человек с зеленым платком в руке. Передашь ему. Скажи — от меня. Понял?

Парень кивнул головой.

— Смотри будь осторожен!

— Все будет в порядке, мунши, не беспокойтесь.

— В добрый путь!

Дахр понесся вихрем.

— Азиз!

— Есть!

Дав ему вторую записку, Мирза тихо сказал:

— Пойдешь к кожевенному заводу, к мастеру Лале-баба. Если встретишь старого волка — Тома, ничего не говори ему.

— Хорошо, саиб.

— Тогда беги!

Отправив посланцев в разные концы города, Мирза посмотрел на часы. Они показывали 13.20. Это время прибытия пассажирского поезда из Бомбея.

Мирза подозвал к себе Бахтиара и несколько товарищей. Все вышли на улицу, и Мухтару было видно через окно, как Мирза, жестикулируя, что-то говорил им.

«Конечно, они меня не возьмут вечером на демонстрацию, — грустно размышлял мальчик, — но зато я помогу им сделать факелы».

Мирза вернулся в барак, а Бахтиар с товарищами куда-то ушли. Но не прошло и получаса, как Бахтиар вернулся и тихо шепнул Мирзе:

— Приехал!.. Идет!..

Они переглянулись и с улыбкой посмотрели на Мухтара:

— Ну, малыш, скоро в дорогу!

Сегодня в бараке было особенно шумно. Это даже нравилось мальчику. Люди то и дело уходили куда-то и возвращались с дубинками и свертками в руках. А сам Мирза все делал какие-то пометки в маленькой тетради, то и дело выглядывая на улицу. Чувствовалось, что он кого-то ждал. Наконец, отложив тетрадь в сторону, он весело крикнул:

— Давайте споем нашу рабочую песню! — И первым запел:

Песню тут же подхватили десятки голосов, и вот она уже звучит под сводами барака грозным призывом к борьбе. Мухтар повторял про себя каждую фразу, чтобы хорошенько запомнить. Вдруг песня оборвалась. В барак вошел высокий человек в тюрбане, с густой бородой и длинными усами. На нем были узкие белые штаны, как у Мирзы, поверх белой сорочки небрежно переброшена белая материя. Мухтар подумал, что это какой-то важный чиновник или хозяин большого предприятия. Мальчик оробел.

Вошедший на секунду задержался у порога и с улыбкой посмотрел на присутствующих, как бы приветствуя их. И тут — о ужас! — Мухтар заметил, что он остановил свой взгляд на нем. Сердце мальчика сжалось: «Боже, неужели это из Лахора от миссис Шолтон?!»

Внезапно воцарившаяся тишина еще больше насторожила беглеца. Незнакомец шагнул к нему, и Мухтар, побледнев, в ужасе закрыл глаза. Бежать было поздно.

— Как ты, братец, попал сюда?

Мухтар попятился. Мирза заметил растерянность мальчика и улыбнулся.

— Ай-яй-яй!.. — с досадой сказал незнакомец. — Маленький ходжа, да ты же на моем пароходе ехал в Мекку. Ну как, понравилось тебе в доме аллаха?

Мухтар испуганно посмотрел не незнакомца и, радостно закричав: «Капитан?!», бросился в слезах к ногам Ахмеда.

— Да ты что, друг мой? Это что за фокусы! — сердито сказал моряк, поднимая Мухтара. — Вот уж не ожидал, что мужчина распустит нюни. Ну, хватит… будет…

Мирза подошел к ним.

— Его обманул один мерзавец, — сказал он, обращаясь к другу.

Ахмед ласково похлопал мальчика по плечу.

— Вот что, дорогой, я пробуду в Карачи долго, мы еще успеем с тобой поговорить. А пока расстанемся. — И, повернувшись к Мирзе, спросил: — Давно он у вас живет?

— Да со вчерашней ночи.

— Только-то… — удивился Ахмед и, обращаясь к грузчикам, добавил: — Ребята, он мне как брат, не давайте его в обиду!..

— Нет, нет… И пальцем тронуть не дадим!

— Ну и хорошо!

И Мирза с Ахмедом тут же ушли.

У Мухтара от радости сердце готово было выскочить из груди. Неужели это тот самый добрый моряк, с которым он ехал год назад в Джидду? Теперь уж мальчик уверовал в то, что обязательно попадет в Россию. Капитан — благородный человек, он непременно поможет.

Шли часы. Капитан и Мирза не возвращались. Мухтар начал волноваться. Чтобы убить время, он брался то за метлу, то за кувшин, бежал к колонке за водой или рассказывал грузчикам сказки, которые слышал еще в Багдаде.

Но вот алый диск солнца начал опускаться в море. Многим казалось, что его огненный цвет предвещает жестокие, кровавые события.

Мирза пришел один. Он даже не взглянул на Мухтара.

Мальчик забеспокоился:

«Где же капитан? Почему он не пришел?»

Но Мирза, не обращая внимания на Мухтара, стал выяснять, кто собрался в порту.

— Здесь железнодорожники, кожевники, ткачи и рабочие рисоочистительного завода…

Да, народу было уже более двух тысяч человек. Они собрались сюда, чтобы двинуться к центру — на улицу Баендер-роуд, к главному полицейскому участку города, в городское управление.

— Придут еще… И по дороге присоединится народ, — сказал Мирза. Он посмотрел на часы. — Скоро двинемся!

Сгущалась тьма. А люди все шли в порт. Как маленькие ручейки, сливаясь, образуют бурную реку, так и толпы людей слились в могучий людской поток. Движение на набережной застопорилось, остановились машины, сотни рикш, фаэтоны, велосипедисты.

Рабочие выстраивались в колонны по четыре человека в ряд. Впереди стояли Мирза и незнакомые Мухтару люди. Двое демонстрантов держали огромное белое полотно, на котором красными буквами было написано: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», дальше виднелся плакат: «Руки прочь от красной России! Английские колонизаторы, вон из Индии!» Чья-то рука подняла огромный портрет Ленина с надписью: «Ленин — друг угнетенных!» А на одном полотнище был нарисован мускулистый кулак рабочего с разорванной цепью.

Наконец колонна бастующих тронулась. Мухтар пристроился рядом с Бахтиаром. Вскоре рабочие вышли на самый оживленный проспект города — Баендер-роуд.

— Зажгите факелы! — раздался чей-то голос в переднем ряду.

Сотни голосов подхватили: «Факелы! Факелы!», «Зажгите факелы!»

Яркое пламя факелов осветило ночную улицу. Отблески пламени ложились на взволнованные лица демонстрантов. Мухтар ликовал. Это было гораздо торжественней, чем праздник Дивали в Золотом храме.

— Бахтиар! Дайте мне флаг! — попросил Мухтар.

— Ты еще маленький, — оборвал его рабочий.

Сколько же друзей у Мирзы? Тысяча, две или пять? Они заполнили всю улицу. Неужели им не удастся освободить своих братьев?

Кто-то затянул старинный гимн патриотов:

Гимн подхватили сотни голосов.

— Братья! Родина на помощь нас зовет!

— Мусульмане, сикхи и индусы, вперед под знамена свободы!

У центральной биржи труда к демонстрантам присоединились сотни безработных. Они громко кричали:

— Дайте нам работу! Дайте нам хлеба!..

— У нас дети… они умирают с голоду!

Докеры дошли до управления порта.

— Управляющего!.. Пусть немедленно выйдет управляющий! Освободите членов забастовочного комитета! — кричали они.

Все ставни в управлении были опущены, перед домом — ни души. Неожиданно появившийся откуда-то капитан Ахмед поднялся на крыльцо и громко обратился к народу:

— Братья мои по классу, люди, которые разучились смеяться, я привез вам привет и слова любви и восхищения от ваших бомбейских братьев-портовиков!..

— Бомбей!.. Бомбей!.. Да здравствует Бомбей! — загудела толпа. — Да здравствует храбрый Бомбей!

— Так вот, — продолжал Ахмед, — на смену тяжкой долгой зимней ночи приходит утро. Отзвуки грозной революции, свершенной руками русских рабочих и крестьян, из Петрограда донесшиеся к нам в Индустан, приводят в трепет тех, чьим языком всегда был свист стека, вой пули и рев пушек. Долгой, очень долгой была эта ночь для рабов с черной и белой кожей. Но революция в стране, где живет Ленин, дала нам право заявить всем рабовладельцам: рабству мы объявляем беспощадный бой!

— Бой! Бой!.. — забурлила толпа.

— Долой Керзона! Свобода! Независимость!

— Долой войну и богачей! Мир всем народам!

— Верните индийских солдат из России!

— Русские и индийские рабочие — братья!

— Братья! Братья!

— Да здравствует Россия!

— Да здравствует Ленин!

Вдруг с тротуара послышался чей-то злой голос:

— Надо мирным путем добиваться хлеба, а не криками…

Ему ответили:

— А ты думаешь, что лиса, утащившая курицу, по доброй воле отдаст ее?

— Клянемся: умрем, но спасем Индию… сделаем ее жизнь лучезарной!..

Народ загудел.

— Спасем Индию! Спасем!

— Долой Чемберленов!

Вдруг застрекотал пулемет. В первое мгновение люди растерялись. Послышались вопли, но Мирза смело бросился вперед.

— Постоим за себя, братья!

— Постоим!.. Постоим!.. Раздавим гадину! — откликнулись демонстранты.

Они мигом вооружились камнями, палками, железными прутьями и смело кинулись к полицейским, не ожидавшим отпора. Те стали отступать. Теперь к пулеметной трескотне примешивалась беспорядочная стрельба из карабинов и револьверов. Полиция стреляла в освещенную факелами толпу.

Вдруг раздался голос Мухтара:

— Да здравствует революция! Долой инглизов!.. — И он бросился вперед, крича: — Смерть, смерть им!

Бахтиар бросился за мальчиком.

— Вернись, куда ты! — гневно закричал он.

Но Мухтар, размахивая горящим факелом, в полном самозабвении продолжал выкрикивать:

— Да здравствует Ленин! Да здравствует мунши Мирза!..

Стремясь спасти мальчика, Бахтиар бежал за ним. Пальба усилилась. Крики людей тонули в пулеметной трескотне и свисте пуль.

Кто-то из рабочих смело вырвался вперед, крича:

— Да здравствует свобода!.. Англичане, вон из Индии!.. — Крик его оборвала пуля, и он упал замертво, ударившись головой о камни тротуара. Мухтар остановился. Он смотрел на убитого широко открытыми глазами, в которых застыл ужас.

— Мухтар, сейчас же вернись в барак! — настиг его Бахтиар.

— Я не уйду!.. — упрямо повторял Мухтар. — Я буду с вами… Мы победим их… победим…

Вдруг он почувствовал сильный удар в грудь, и земля под его ногами заколебалась.

— Мама! — дико закричал мальчик и рухнул на мостовую.

Бахтиар бросился к нему.

— Мухтар, дружочек, что с тобой? — Он приподнял мальчика за плечи и тотчас почувствовал, как по руке потекло что-то липкое и теплое… Не мешкая, он взял Мухтара на руки и стал выбираться из толпы.

— Скорее вынеси его отсюда! — услышал он голос Мирзы. — Там за углом, у кафе Хартона, дежурят наши коляски… Поезжай прямо в больницу Пореша.

Небольшая больница, в которую привезли Мухтара, принадлежала индийскому хирургу профессору Порешу и его жене мадам Жаннет. Здесь на излечении всегда находилось не более 25–30 человек. Да и брал профессор Пореш не каждого. Для аристократов и городской бедноты двери его больницы были закрыты. Профессор объяснял это тем, что первых он презирает за реакционность, а вторые могут его разорить.

Койки здесь пустовали редко: прекрасная постановка дела, хороший подбор специалистов, сравнительно доступная плата за курс лечения сделали больницу весьма популярной.

Когда Мухтара привезли, профессора не было, и их приняла Жаннет Пореш. Она была уроженкой Парижа. Вместе с мужем окончила парижский медицинский колледж. В больнице она заведовала терапевтическим отделением, вела все хозяйственные дела и, будучи по специальности акушеркой, принимала роды.

— Госпожа, прошу вас, — умолял Бахтиар, — возьмите мальчика во имя вашей святой Марии и сына ее Иисуса, вы спасете ему жизнь. Он араб, и мы не хотим, чтобы он умер вдали от родины.

По условиям больницы вся стоимость лечения бралась вперед. Мадам Жаннет строго посмотрела на Бахтиара:

— А кто оплатит лечение?

— Мы!..

— Кто это «мы»?

— Союз грузчиков!