Темный Падший

Эль Джаспер

Темный Падший

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜ http://Wfbooks.ru

Оригинальное название: Black Fallen

Автор: Эль Джаспер / Elle Jasper

Серии: Хроники Темных Чернил #4 / Dark Ink Chronicles #4

Перевод: maryiv1205

Редактор: maryiv1205

Часть 1: ПОЛУМЕСЯЦ

Я увидел ангела в мраморе и вырезал его, пока не освободил.

— Микеланджело

Чувство полной и бесповоротной катастрофы поселилось в глубине моего сознания. Надеюсь, что эти новые члены команды смогут помочь изменить ситуацию к лучшему. Что-то должно измениться.

— Габриэль

Эдинбург, Шотландия

Старый город

Конец октября

Кровь. Господи Иисусе, здесь так много всего этого. Везде. Тела. Человеческие тела. Скрюченные, искореженные, с зазубренными костями, торчащими из-под разорванной одежды, безжизненно лежащие на булыжной мостовой. На фоне зданий. Их было так много. Желудок сжимается, и я отворачиваюсь. Я дышу, осторожно прокладывая себе путь. Здесь холодно. Ветрено. Теперь улицы опустели. Куда делись кровь и тела? Я здесь не одна. Я чувствую чье-то присутствие.

Оно позади меня. Прячется в тени. Так быстро, что я не могу сказать, бежит ли оно, летит или карабкается по стенам.

На самом деле это не имеет значения. В любом случае, за мной следят.

И это один из Темных Падших.

Спеша по тротуару, я проскальзываю в узкий переулок и прижимаюсь спиной к старым камням. Тусклый уличный фонарь нависает надо мной, и длинные зазубренные тени тянутся ко мне. Я прислушиваюсь. Воздух внезапно меняется, и в следующую секунду я перепрыгиваю через переулок к противоположной стене. Я карабкаюсь и через несколько секунд оказываюсь на крыше. Я приседаю, вцепившись пальцами в выступ, и вглядываюсь в кромешную тьму внизу. Ожидаю.

Я знаю, что он придет за мной.

Я хочу, чтобы он это сделал.

Присев на корточки, я нащупываю рукоять своего серебряного клинка, который спрятан сзади у меня в джинсах, и крепко сжимаю ее. Я обшариваю взглядом переулок, улицу и тени внизу, затем поднимаю глаза, чтобы рассмотреть зубчатые крыши. Он здесь. Прячется. Скрывается. Адреналин захлестывает меня, и я делаю глубокий вдох…

Я лежу на спине, откатываюсь в сторону, затем поднимаюсь и приседаю в нескольких футах от выступа.

Там никого нет. Мой клинок обнажен, тело напряжено. Готово.

— Ты быстрая, — шепчет голос позади меня.

Я резко разворачиваюсь и взмахиваю клинком.

Фигура отшатывается, затем мрачно смеется.

— Почти слишком быстрая, но не совсем.

Внезапно он оказывается передо мной, и сильные пальцы хватают меня за горло. Меня отрывает от земли, когда он идет к выступу. Я пытаюсь ударить его ножом, лягнуть, обхватить ногами, но я парализована. Не могу даже закричать. Тени падают на его лицо, размывая черты. Я могу только смотреть.

— Ты бессильна, моя юная полукровка, — говорит он. У него низкий голос, а акцент… старый. — Ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить меня. — Он раскачивает меня над выступом. Только воздух отделяет меня от булыжной мостовой в тридцати футах подо мной. Он использует против меня какую-то хрень, воздействие силой мысли, и это выводит меня из себя. Я не отрываю от него взгляда.

— О. У тебя сильная воля, не так ли? — спрашивает он. Я слышу смех в его голосе, и он снова трясет меня. Он просто играет со мной, забавляется. — Со мной сила тебя ни к чему не приведет, — предупреждает он и встряхивает меня еще раз. — Видишь, теперь ты всего лишь слабая смертная? Все эти силы, которые ты приобрела? Ушли. Было бы лучше, если бы ты присоединилась к нам. — Он склоняет голову набок. — Ты бы согласилась?

Я пытаюсь ответить, но у меня перехватывает горло.

Он смеется.

— О. Прости меня, — говорит он и ослабляет хватку. — Так, что это было?

— Иди на хер, — говорю я хриплым шепотом.

В тот же миг он разжимает свою хватку на моем горле, и я стремительно падаю, булыжники тянутся ко мне, его смех эхом отражается от каменных стен, а лежащие на булыжниках изувеченные тела начинают выкрикивать мое имя…

— Райли?

— Что? — Я подскакиваю, распахивая глаза.

— Ты спала, — произносит знакомый скрипучий голос. — С тобой все в порядке?

Я поворачиваю голову и смотрю. Это Эли. Меня охватывает облегчение.

— Да, я в порядке.

Голубые глаза Эли сужаются. Он пригвождает меня к месту.

— Врушка.

Я улыбаюсь.

— Это всего лишь сон, здоровяк. Ничего страшного. Честно.

Эли чуть улыбается.

— У тебя необычные сны, Рая.

Он прав. Я чертовски уверена, что нет.

— Мне только что приснилось, как Темный Падший надрал мне задницу.

Эли вздыхает и закрывает глаза. От него волнами исходит разочарование.

— Райли, — начинает он и смотрит на меня.

— Знаю, знаю, — заканчиваю я. — Клянусь, я дам тебе знать, если случится что-нибудь странное.

В его синевато-голубом взгляде недоверие. Я, правда, тоже его не виню.

— Мы почти на месте. Максимум пятнадцать минут.

Я слегка наклоняюсь вперед и смотрю мимо Эли на Джейка Андорру. Моего нового босса.

Он ухмыляется.

— Обещаю.

«Ровер» движется вперед, и я непроизвольно сжимаю рукой кожаный ремешок, висящий над дверцей, в который я вцепилась мертвой хваткой с тех пор, как машина выехала со стоянки в аэропорту. Наш водитель Питер — пожилой мужчина с копной седых волос, прикрытых твидовой кепкой. Питер явно не в своем уме, и у него нет обновленных водительских прав. Возможно, у него их никогда и не было. Питер жмет на газ и обгоняет более медлительного водителя. Мы все падаем вперед. У меня внутри все переворачивается.

— Ох. Извините за это, — небрежно говорит Питер с сильным шотландским акцентом.

Джейк хихикает.

— Не обращай на него внимания, — говорит Эли и наклоняется ближе. Он касается губами моего уха, и я совсем не удивлена, что это вызывает у меня дрожь. — Ему нравится выводить тебя из себя.

Я сердито смотрю на Джейка, который пожимает плечами.

— Это правда, — признает он.

Я отворачиваюсь и игнорирую его. Эли прав. Джейк — тот еще нахал. Горячий, как черт, но все равно придурок.

— Спасибо, — говорит Джейк.

Я бросаю на него еще один свирепый взгляд. Телепаты — отстой. И я окружена ими, включая моего бессмертного босса-друида и великолепного вампира, сидящего рядом со мной.

Глядя в окно, я вижу свое призрачное отражение в стекле. Я поправляю длинную челку. Пурпурные пряди, которые я всегда носила в волосах, исчезли навсегда. Теперь мои волосы уложены разными слоями, образуя сплошные черные как смоль локоны. Джейк посоветовал мне привлекать к себе поменьше внимания. Это почти заставляет меня громко смеяться, даже сейчас. Будто чернильных ангельских крыльев, вытатуированных в уголке моего левого глаза, и огромного дракона, выгравированного у меня на спине и на обеих руках, недостаточно для привлечения внимания. Впрочем, я согласилась пока не выделять основные моменты. Кроме того, за такой работой нужно было следить. И татуировки, казалось, соответствовали моему образу жизни в Саванне, когда я была мастером татуажа и владельцем «Татумании». В те времена, когда жизнь была легкой и незамысловатой. Жирные гамбургеры «Кристал» и горячие, тающие на глазах пончики с кремом «Криспи Крим». Чик-о-стикс и кока-кола. Вареный арахис. Крабы и устрицы.

Так просто больше никогда не будет.

Несколько месяцев назад Джейк Андорра завербовал меня в элитную оперативную группу, известную как ВЦНЯ, или Всемирный Центр Необъяснимых Явлений. До этого я была истребителем всего потустороннего и опасного… пока сама не стала и тем, и другим. Теперь все изменилось.

Я изучаю очертания Эдинбурга, проступающие сквозь серую дымку. Тяжелый, солоноватый запах океана — запах, который мне очень хорошо знаком — просачивается сквозь щели в машине и проникает в ноздри, когда он доносится с Северного моря. Немного знакомый, чтобы я не скучала по дому, по своему младшему брату Сету, или по моим названным бабушке Эстель и дедушке Причеру. Или по моей лучшей подруге Никс. Но это мое первое задание в ВЦНЯ, и я должна выложиться по полной.

Мы находимся в непрерывном потоке машин, пока наша колонна из четырех автомобилей движется по шоссе М8 в сторону Эдинбурга. Мы приземлились в Глазго и встретились с человеком по имени Дариус, который теперь следует за нашим вездеходом смерти, пилотируемым безумным Питером, на другом автомобиле. Хотя Дариус уже однажды помог спасти мою жизнь, я не очень хорошо его знаю. Он древний бессмертный пиктский воин, и я имею в виду, древний, как во времена Мерлина. Из того, что рассказал мне Джейк, Дариус — источник силы. Разумом и телом. Но это все, что я знаю. За Дариусом стоят два других члена элитной команды ВЦНЯ: Джинджер Слейтер и Люциан Маклауд. Единственные оборотни, которых я когда-либо встречала. Как и о Дариусе, мне предстоит еще многое узнать о них.

В последней машине находятся два человека — или вампира, если быть точным — из дома, которые также были завербованы в оперативную группу Шотландии. Один из них, Ной Майлз. Лучший друг Эли и главный страж Чарльстона, Южная Каролина. Настоящий плохой мальчик-вамп, который переступает все границы дозволенного. Добродушный и полный южного очарования, это почти как смотреть волшебное шоу, когда он превращается в полноценного боевого вампира. В этом есть своя прелесть. По крайней мере, для меня. И он спасал мою задницу больше раз, чем я могу сосчитать.

А еще есть Викториан Аркос. Наша история настолько сложна, что могла бы занять целую книгу. Даже когда я думаю о вампире-стригое, который укусил меня, чья ДНК течет по моим венам, мне приходится отводить взгляд от Эли. Он пристально смотрит на меня, и я могу сказать, что он знает, о чем я думаю.

Я дую на окно, и стекло запотевает от моего на удивление все еще теплого дыхания. Снаружи прохладно, все вокруг каменно-серое. Поскольку я обладаю способностью остро слышать происходящее за много миль отсюда, мне приходится прилагать дополнительные усилия, чтобы отключиться от всего и сконцентрироваться только на своих мыслях. О том, кто я и что я такое. О том, что со мной стало.

Меня укусил не один вампир, а целых четыре. Три из этих укусов были сделаны смертельно опасными, могущественными вампирами-стригоями. Один был сделан Эли, просто потому, что он хотел, чтобы по моему телу прошел обычный вампирский яд. Трое из них были любезно предоставлены Аркосами, включая того, кто сейчас едет с нами по улицам Эдинбурга. Это создает напряженность в отношениях между всеми нами, и это делает меня… особенной. Я унаследовала частичку каждой из их необычных черт. Я не совсем стригой, но сейчас во мне осталось очень мало человеческого. Но после того сна, который я только что видела, кто, черт возьми, знает, насколько я могу быть полезна здесь. Что, если Падшие способны лишить меня всех моих способностей стригоев? Я даже думать об этом сейчас не могу. Мне нужно сосредоточиться. Биться. Остаться в живых.

Эли переплетает свои пальцы с моими и сжимает мою руку. Он так хорошо меня знает; он пытается отвлечь меня от мыслей, которые, как он знает, беспокоят меня.

Элигий Дюпре. Смертельно опасный хищник. Жестокий вампир. Невероятно преданный. И теперь он — мой жених. Мой чувствительный, горячий, обалденный жених-вампир. Мы через многое прошли вместе. Он спас жизнь не только мне, но и моему брату. Я обязана ему всем, и нет ничего, чего бы я не сделала для него. Сейчас я почти вполне респектабельная женщина. Кто бы мог подумать, что я, Райли По, бывшая участница банды, хулиганистая панк-девчонка, могу получить диплом искусствоведа, открыть собственную тату-мастерскую и быть помолвленной? Как вам такая идея? Мы еще не назначили дату, но я почти уверена, что у нас даже не будет времени подумать об этом, пока все не закончится здесь, в Шотландии.

Я выглядываю наружу, чтобы проверить, как мы едем, и вижу, что мы уже гораздо ближе к городу. Высокие темные шпили и древняя каменная архитектура проступают сквозь туман, а над Старым городом возвышается грозный Эдинбургский замок в своем мрачном, зловещем великолепии. Я погуглила город, чтобы ознакомиться с ним, и признаю: это чертовски круто. Даже знание того, что здесь обитает зло, и с чем мы столкнемся, уничтожая это зло, не удерживает меня от желания увидеть все своими глазами. Шотландская история кажется интересной, и это место просто пропитано ею. Так говорит Джейк.

Питер съезжает с шоссе М8, и через несколько минут мы уже петляем по узким улочкам Эдинбурга. Я любуюсь старинной архитектурой, людьми. Все это выглядит так обычно, как в любом европейском городе средневекового происхождения, который я видела в книгах. Все построено из темного, состаренного камня, и легко представить себе лошадей, повозки и людей прошлых времен, которые бродят по улицам и выбрасывают ведра с мочой из окон. Если бы я не знала, что в тени скрывается зло, то никогда бы не догадалась, что оно здесь.

Но оно здесь. Пока что оно дремлет, но только на поверхности. И они ждут нас. Темные Падшие. И после этого короткого сна я чувствую, что они знают меня. Мне лучше хорошенько следить за своей задницей.

Питер делает такой поворот, что, я уверена, «Ровер» встает на два колеса, и я снова сжимаю рукой ремень безопасности. Джейк хихикает с переднего сиденья. Я слежу взглядом за машинами, приближающимися к нам, когда мы едем по противоположной стороне дороги, за печально известными черными такси, которые снуют по мощеным улицам и проносятся мимо нас. Мой мозг еще не готов это принять. Просто странно находиться на другой стороне дороги. И все же у меня есть безумное желание попробовать и самой прокатиться. Может быть, позже. После того, как мы разберемся с делами.

Вдоль улицы тянутся витрины торговых лавок, у большинства из которых над входами висят причудливые раскрашенные вывески. Пекарня. Да! У меня урчит в животе при мысли о том, что лежит на витринах. А еще здесь есть магазин чипсов, где подают вкусные блюда в кляре, жареную рыбу и картофель фри. В поле зрения появляется рынок на углу. Проезжая мимо витрин одного магазина за другим, я гадаю, есть ли среди них то место, о котором упоминал Джейк: ресторан с мороженым навынос. «У Виттории». Это место в моем списке мест, которые нужно найти в первую очередь.

Джейк сообщил нам, что Габриэль, еще один член ВЦНЯ и бессмертный пикт, похожий на Дариуса, встретит нас и познакомит со Старым и Новым городом Эдинбургом. Габриэль является контактным лицом ВЦНЯ в Эдинбурге и работал здесь еще до того, как организация была создана. Он знает улицы вдоль и поперек. Надеюсь, я не потеряюсь. В Саванне легко. Это совсем небольшой город, и по городским площадям легко ориентироваться. Думаю, это будет немного сложнее. Впрочем, я готова. Мне нравится бросать вызов.

Питер сворачивает на мощеную дорогу с односторонним движением и втискивает «Ровер» под каменную арку со старинной табличкой, на которой написано «СТАРЫЙ ТОЛБУТ УИНД». Мне хочется закрыть глаза, так близко «Ровер» к краям арки. Вместо этого я бросаю взгляд назад, на другие машины ВЦНЯ.

— Тесновато, да? — говорит старина Питер с кудахчущим смехом.

Я встречаю его сверкающий взгляд в зеркале заднего вида.

— Ты едва успел проскочить, — отвечаю я.

Питер и Джейк хихикают. Эли качает головой и улыбается мне.

Через арку, мощеная дорожка ведет в небольшой старинный дворик, выложенный кирпичом, по обе стороны которого располагаются открытые кованые ворота. Пройдя через ворота, дорожка огибает каменный фонтан. Я осматриваю окрестности. За фонтаном находится старинное каменное здание в форме полумесяца, высотой в три этажа, с окнами, выложенными плиткой. К красным двойным дверям ведут несколько ступенек.

— Раньше здесь была школа, — говорит Джейк, поворачиваясь на сиденье ко мне лицом. У него странный акцент. Не такой современный, как у Питера, а более старый. — Габриэль владел ею очень давно. Во всяком случае, с тех пор, как она закрылась. — Он поворачивается. — Теперь это действующая штаб-квартира ВЦНЯ в Шотландии.

Питер останавливает «Ровер» и паркует его на стоянке, я открываю дверцу и выхожу. Опускается легкий туман, и по двору пронизывает ветер, резкий и бодрящий, и пощипывает мои щеки. Я больше не мерзну, но от такой погоды пробирает до костей. Засунув руки поглубже в карманы своего черного плаща длиной до щиколоток, который, по крайней мере, сохраняет мою одежду сухой, я прохожу мимо фонтана и изучаю его. Это поражает меня. Я не могу удержаться и останавливаюсь поглазеть. В центре изображен покинутый ангел, крылья которого безвольно свисают за спиной, а руки подняты и сложены чашечкой у рта, будто он кричит что-то во всю силу своих легких. Струи воды стекают с его ладоней и попадают в пруд фонтана. По какой-то причине от вида статуи у меня мурашки бегут по коже. Над головой кричат вороны, и, когда я поднимаю взгляд, черный рой перелетает с одной стороны полумесяца на другую, словно птицы летят стаей. Я замечаю, что единственный звук, который слышу, кроме шума воды, падающей с ангела, — это хлопанье крыльев ворон на ветру. Они звучат как резкий шепот. Чертовски странно.

И тут я чувствую это. Мой взгляд мечется по сторонам. Ищет. Жаждет.

— Ты чувствуешь это, да? — спрашивает Джейк, стоя рядом со мной.

Я встречаюсь взглядом с его тревожными зелеными глазами.

— Зло, — говорю я. Оно такое тяжелое. Мое тело словно окутано влажным, горячим одеялом. Хотя город и не выглядит таковым, в воздухе определенно чувствуется его присутствие.

— Чистое зло, насквозь, — говорит он.

Наши взгляды встречаются, и между нами мгновенно возникает взаимопонимание.

— К счастью для нас, — говорит он, — мы стоим у окна.

Звук хлопающих автомобильных дверей заглушает мой следующий вопрос (у какого окна?), и возвращает мое внимание к ближайшему окружению. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как другие члены ВЦНЯ вылезают из своих машин. Дариус стоит ближе всех и направляется ко мне широкими, целеустремленными шагами. Он высокий и мускулистый, с темно-каштановыми волосами, зачесанными назад на затылке. Под темными очками скрывается пара волнующих янтарных глаз. Он останавливается в шаге от меня.

— Райли, — говорит он, слегка кивая мне. — Готова начать?

Дариуса окружает атмосфера, которая отдает, я не знаю… мистическим безумием.

— Надеюсь, что смогу помочь.

Его губы расплываются в улыбке, обнажая ямочку на правой щеке и ровные белые зубы. Эта улыбка удивительно преображает его. По-настоящему красивый. Потрясающе красивый.

— Обязательно.

Эли внезапно оказывается рядом со мной. Я довольно высокая для женщины, но Эли возвышается надо мной. Он просто крупный парень. Он не прикасается ко мне. Он просто стоит. Словно защищая. Могу заверить, мы все еще работаем над этим. В прошлом Эли проявлял излишнюю заботу, и за это я ему бесконечно благодарна. Но он знает, что я люблю постоять за себя.

— Дариус, — признается Эли. Я сдерживаюсь, чтобы не ткнуть его локтем в живот.

Дариус кивает.

— Дюпре.

В этот момент двустворчатые, выкрашенные в красный цвет двери в центре Полумесяца распахиваются, и из них выходят Габриэль и Сидни Маспет. Сидни первой начинает спускаться по ступенькам, направляясь ко мне.

— Райли. Эли, — говорит она, улыбаясь, и хватает меня за руки. — Я так рада, что вы приехали. Я боялась, что ты передумаешь.

— Ни за что, — отвечаю я. Сидни ниже меня ростом, миниатюрная блондинка и крепкая, как гвоздь. Тем не менее, она двигается с особой грацией, которая выдает ее некогда благородный образ жизни. В другой жизни она была учительницей начальной школы в Каролине. Затем Сидни сбросила личину Стальной Магнолии и теперь сражается с монстрами. Кроме ее сверхъестественной способности читать на мертвом языке, у нее нет выдающихся способностей к силе. Но Габриэль обучил ее, и она может сражаться как банши. Она по-прежнему грациозна, как всегда. И она бессмертна. Думаю, в этом есть свои плюсы и минусы. Даже одетая в черные брюки-карго, ботинки и плотный черный свитер с высоким воротом, с волосами, собранными в хвост, Сидни двигается так, словно парит, едва касаясь ногами земли. Даже движения ее рук элегантны. С таким же успехом она могла бы надеть балетную пачку.

— Вижу, ты пережила вождение Питера, — замечает Сидни.

— Едва-едва, — отвечаю я. — Он хуже, чем, ну, я.

Сидни смеется, и Габриэль стоит рядом с ней

— Мисс По, — кивает он, затем встречается взглядом с Эли. — Дюпре. — Он протягивает руку.

Эли крепко пожимает ее.

— Габриэль.

У Габриэля, как и у Дариуса, нет фамилии. Он одного роста с Эли и такой же крепкий. У него длинные прямые черные волосы, которые он стягивает на затылке серебряной заколкой. У него глаза странного ртутного цвета, от которых можно застыть на месте. Я не шучу, он буквально заставляет тебя застыть на месте. У него выразительное лицо. В общем, он чертовски сексуален.

Его взгляд почти такой же глубокий, как у Эли.

Меня бьют по руке. Даже не оборачиваясь, я знаю, что это Ной.

Он наклоняется ко мне.

— Ты чувствуешь это? — спрашивает он. Ной отрастил коричневые дреды и собирает их сзади в густой, неприрученный хвост. Безумные серебристые глаза, очень похожие на глаза Габриэля, смотрят на меня сверху вниз.

— Черт возьми, да, я чувствую это, — отвечаю я и понимаю, что он имеет в виду то же зловещее зло, окутавшее город, которое я заметила ранее.

— Давайте все зайдем внутрь, — говорит Джейк, кивая в сторону красных дверей. — Мы сможем получше познакомиться друг с другом, — говорит он, глядя прямо на меня, — и с тем, что находится снаружи. — Бросив быстрый взгляд на небо, он взбегает по ступенькам. Интересно, о чем он думает. С Джейком никогда не знаешь наверняка.

Мы все с любопытством смотрим друг на друга, затем достаем свои сумки из багажников и направляемся к зданию-Полумесяцу, которое на данный момент станет нашим новым домом. Штаб-квартира ВЦНЯ.

Серебряные лезвия в моей спортивной сумке вместе с совершенно особыми зельями, приготовленными Причером и Эстель, моими бабушкой и дедушкой, заменяющими корневых врачей, ложатся мне на плечи такой же тяжестью, как и тяжесть смерти, которая, как я чувствую, висит в воздухе вокруг.

* * *

Внутри Полумесяца старинно, темно и прохладно, несмотря на потрескивающий в камине огонь. В воздухе пахнет обугленным деревом и затхлой землей. Тусклый желтый свет льется из нескольких потускневших бра, встроенных в каменные стены. Они отбрасывают тусклое свечение на дощатый пол, и я замечаю, что моя тень странно растягивается, когда я двигаюсь. Будто руки и ноги в два раза длиннее, а голова искривлена. Странно.

В фойе пусто. На одной из стен прихожей висит ряд старых железных крючков, не выше уровня бедер. Крючки для верхней одежды, вероятно, для детей, которые когда-то ходили здесь в школу. Я не знаю. В этом есть что-то жутковатое.

— Можете разместить свои вещи, где пожелаете, на втором этаже, — говорит Габриэль, обводя всех нас взглядом. — Здесь несколько комнат на выбор. Третий этаж в основном предназначен для тренировок. Встретимся в библиотеке для брифинга через пятнадцать минут, — говорит он, затем кивает Джейку. — Андорра?

Они оба выходят из комнаты.

Сидни делает шаг вперед. Ее длинные светлые волосы, собранные в конский хвост, доходят до середины спины, а темная одежда почти сливается с тенями.

— Хорошо, ребята. Сюда, — говорит она, поднимаясь по широким деревянным ступеням.

Рука Эли лежит у меня на пояснице, когда мы следуем за Сидни. Его большое тело, хотя и не теплое, уютно прижимается к моему. Ной, Дариус, Викториан, Джинджер и Люциан следуют за нами. Дерево скрипит и постанывает под нашими ногами, когда мы поднимаемся на второй этаж. Сидни останавливается всего в нескольких футах от лестничной площадки.

— Эти апартаменты предназначались для учителей школы «Полумесяца» для непослушных детей», — говорит она, поднимая свои изогнутые светлые брови. — Две общие ванные комнаты: одна для мальчиков, другая для девочек, — говорит она, указывая на середину длинного коридора. — И большой бельевой шкаф в конце. — Она также указывает в том направлении. — Ладно, я вас не трогаю. Встретимся в библиотеке через пятнадцать минут. — Сидни спускается по ступенькам и скрывается в темноте.

— Вы двое, — говорит Ной, глядя на нас с Эли. — Ради всех нас, займите комнату в самом конце.

Я ухмыляюсь и проталкиваюсь мимо него.

— Никаких возражений. — Ной качает головой, когда я прохожу мимо.

Эли все еще держит меня за руку, и мы идем по длинному коридору к последней комнате. В коридоре, как и во всем «Полумесяце», темно, а прямо посередине тянется длинная полоса выцветшего зеленого ковра. Стены из мореного дерева, такого темного, что кажутся черными. На стене выстроились в ряд несколько старых фотографий в овальных рамках. Женщины с каменными лицами, их волосы собраны на затылке в тугие пучки, а мужчины смотрят на них с таким же каменным выражением лица. Ни одной улыбки. Все по-деловому. Клянусь, это выглядит так, словно они прямо из фильма ужасов.

Джинджер и Люциан занимают первую квартиру в противоположном конце коридора от нас. Вик живет через холл от них, Ной — на одну дверь дальше. Дариус — рядом с нами.

Я бросаю свою сумку на пол и быстро осматриваю нашу комнату. Вот это сюрприз, сюрприз — темно. Я пробираюсь сквозь слабый свет, проникающий через окно, чтобы включить лампу, стоящую на старом письменном столе в углу. Комната погружена в приглушенный светлый полумрак, в ней есть камин, двуспальная кровать с тяжелыми зелеными занавесками, прикроватные тумбочки по обе стороны кровати, на каждой из которых по лампе, и высокий шкаф в углу. В изножье кровати стоит деревянный сундук. Я подхожу к окну и выглядываю наружу. Вокруг серо и уныло, и мое внимание привлекает обезумевший ангел в центре фонтана. Я смотрю на его лицо, высеченное из камня и потрескавшееся от времени. Его глаза плотно закрыты, а руки прижаты ко рту.

Внезапно черты его лица расплываются, искажаются, и я моргаю. Когда я перевожу взгляд на его лицо, он смотрит прямо на меня. По мне пробегает волна адреналина.

— Готова? — говорит Эли, касаясь губами моей шеи.

Я снова моргаю, и лицо ангела принимает прежнее каменное выражение.

Какого черта?

— Рай? — спрашивает Эли, затем разворачивает меня и смотрит на меня сверху вниз. — Что не так? — В его лазурных глазах мгновенно вспыхивает беспокойство. Мышцы на скулах вздрагивают. Как я уже говорила, он может быть чрезмерно заботливым.

Я улыбаюсь.

— Ничего. Наверное, просто привыкаю к этому жуткому месту. — Это не ложь. — Пойдем, пока Джейк не наделал глупостей.

Эли смотрит на меня еще несколько секунд, взвешивая мои слова и решая, верит он мне или нет. Вероятно, он не верит, и на то есть веские причины. Я не уверена, что сама себе верю в этот момент.

— Ладно, По. Пошли.

Знакомое чувство наполняет меня, когда мы выходим из комнаты и отступаем в тень коридора. Это чувство становится неотъемлемой частью моей повседневной жизни. Думаю, мне нужно просто привыкнуть к нему.

Страх.

Часть 2: КОМАНДА

Я верю, что человек, заблудившийся в лабиринтах собственного разума, может вообразить, что он кто угодно.

— Доктор Ллойд, «Человек-волк», 1941

Это место уже гложет меня изнутри. В тот момент, когда я вышла на воздух, зло просочилось сквозь, казалось бы, невинные камни и туман Эдинбурга. Не знаю точно, с чем мы столкнемся, но знаю, что по сравнению с этим убийство вампиров в Саванне будет выглядеть как игра с куклами Барби. Темные Падшие? Они плохие. Очень, очень плохие.

— Райли По

В отличие от унылой прихожей и апартаментов на втором этаже, библиотека Габриэля выглядит по-настоящему стильно. Огромная комната с полками красного дерева от стены до стены, уставленными томами книг. Колоссальный камин занимает почти всю стену. А перед потрескивающим камином — длинный темный кожаный диван, двухместное кресло и несколько стульев. Над головой свисает люстра из переплетенных оленьих рогов. Несколько настольных и торшерных ламп с бордовыми, зелеными и кремовыми абажурами викторианской эпохи дополняют мягкий свет камина. Когда мы все входим, я замечаю Джейка и Габриэля у камина, их темноволосые головы соприкасаются, они увлечены разговором. Они одновременно поднимают глаза и делают шаг вперед.

— Садитесь, — говорит Джейк, кивая на кресла перед камином.

Все устраиваются. Ной плюхается на диван рядом со мной, а Эли — по другую сторону от меня. Дариус садится на стул, Викториан — на другой. Джинджер и Люциан устраиваются на диванчике для двоих. Сидни уже расположилась в мягком кожаном кресле, ближайшем к камину. Я обращаю внимание на своих спутников. Мне по-прежнему интересно знать, что на самом деле существует в нашем мире. Я называю их иными существами, за неимением лучшего термина. И они существа с чувствами. СО страстью. С отношениями. Но они также и вампиры. Оборотни. Бессмертные. И еще есть я… кем бы я, черт возьми, ни была. Думаю, я отношусь к странной промежуточной категории. Пока не уверена, нравится мне это или нет, но ничего не поделаешь. Что есть, то есть.

— Как вы все знаете, мы здесь для того, чтобы разобраться с Темными Падшими, — говорит Джейк. Я перевожу взгляд на Эли. Мы оба думаем об одном и том же: этот парень не теряет времени даром. Джейк скрещивает руки на груди и окидывает нас тяжелым взглядом. — Темные Падшие — это ангелы, поглощенные самой темной магией. Они одержимы, могущественны и их совершенно невозможно обнаружить. У них нет совести. Они передвигаются среди людей как одни из них, и только другой Падший может сразу их распознать. Они из древнего царства святого и нечестивого, если вы верите в такие вещи. И они не остановятся, пока не получат желаемого.

— Отлично, — говорит Ной, потирая руки. — Я люблю сложные задачи.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Он отвечает мне таким же взглядом.

— Что? — спрашивает он. — Люблю.

— Что ж, Майлз, возможно, ты скоро передумаешь, — продолжает Джейк. — Неважно, насколько ты силен, всегда найдется кто-то, кто сильнее тебя. — Он смотрит прямо на Эли. — Для вампиров это Темные Падшие.

— Зачем они здесь? — спрашивает Джинджер.

— И чего они хотят? — добавляет Люциан.

— Дариус расскажет вам об их истории, — просит Джейк. — Он более осведомлен в этом вопросе.

Дариус продолжает рассказ.

— Много веков назад мы с братьями были вынуждены уничтожить другую секту друидов, называемую кельтами. Они украли древний магический фолиант под названием «Сейагх», содержащий самые мощные из злых заклинаний. Опасен не только для них самих, но и для человечества. Это отравило их разум, и они начали использовать его для своей личной выгоды. Ради денег. Богатства. Похоти. Силы. Только позже мы поняли, что они украли его у Темных Падших. О могуществе Сейагха ходили легенды. Его нужно было уничтожить. — Он делает глубокий вдох. — Мы и не подозревали, что кельты спрятали его так тщательно, что даже мы не смогли его найти. Эта чертова штука замаскирована магией. Найти ее было почти невыполнимой задачей. До сих пор.

— Так почему же здесь и почему сейчас? Почему Падшие вдруг объявились с его поисками в Эдинбурге?

Дариус встречает мой вопросительный взгляд пристальными янтарными глазами.

— Это прекрасный пример того, что сказал Джейк ранее, — торжественно произносит он. — Всегда есть люди, которые сильнее вас. Кельты, хотя и не были более могущественными, были хитрыми. И решительными. — Он потирает подбородок рукой. — Они использовали магию Сейагха, чтобы скрыть его от Падших, но были настолько убеждены, что смогут преодолеть свою смерть и вернуть книгу, что проложили запутанный путь, полный загадок и подсказок, к местонахождению Сейагха. Мои братья и я знали тогда, что Сейагх нуждается в защите, чтобы другие не смогли найти его. Мы назначили нашу собственную линию крови этими защитниками. Пожертвовали мирной вечностью, чтобы охранять книгу и быть уверенными, что она никогда, ни за что не попадет в чужие руки. — Он вздыхает и бросает взгляд на Сидни Маспет. — Затем мы назначили архивариуса — того, кто спустя столетия после исчезновения книги останется единственным, кто сможет читать на древнем языке. Это была Сидни, и она — единственный архивариус в мире. Как только Сейагх будет найден, ее задача — прочитать одно древнее заклинание, которое уничтожит саму книгу.

Я смотрю на Сидни, которая просто смотрит на меня в ответ. Итак, ее судьба была решена за столетия до ее рождения. Черт. Может быть, и все наши.

— А Темные Падшие? — спрашивает Эли, стоящий рядом со мной.

— Называй это… пророчеством. Они способны познавать вещи высшей силы. Они создали Сейагх. Заклинания, заключенные в нем, дали им власть на Земле. Он был украден у них. Они знают о его возможностях. Но они не смогли снять заклинания, скрывающие книгу. — Он снова бросает взгляд на Сидни. — Но они были прекрасно осведомлены о том, когда Сейагх появится снова: с появлением Архивариуса.

— Значит, теперь они просто… ждут? — спрашивает Викториан.

Дариус качает головой.

— Не совсем. Несмотря на то, что они могущественны, у них есть слабость. Чтобы сохранить свой человеческий облик, они должны обрести души, которые восполнят их нечестивую форму. — Он смотрит на меня. — Без них Падшие распадутся в одночасье. Им не суждено существовать на этом плане.

У меня кружится голова. Так много всего нужно понять и запомнить. Так много всего нужно узнать о других существах. Так много правил. И вообще, кто придумывает все эти правила?

— Зависит от того, во что ты веришь, — отвечает Джейк на мои мысли. — Что касается Рая и Ада, я уверен, ты знаешь, кто устанавливает эти правила.

— И как Падшим удается заставить добровольных участников просто отдать свои души? — спрашивает Ной. Он наклоняется вперед, положив мускулистые руки на колени. — У них есть контроль сознания?

— Да, — отвечает Дариус. — Но им приходится использовать средство, чтобы заманить своих жертв.

— И какое средство? — спрашивает Люциан.

— Джоди, — отвечает Дариус. Взгляд его янтарных глаз скользит по команде. — Джоди — демоноподобные существа, созданные Падшими. Вымышленные существа, взятые прямо со страниц самого Сейагха. Они созданы для того, чтобы казаться людьми, но это совсем не так. Они…

— Отвратительны, — отвечаю я.

Все взгляды обращаются ко мне.

Эли скользит рукой по моему колену и переплетает свои пальцы с моими. Он сжимает их.

— Райли уже однажды видела видение глазами Сидни, — поясняет он.

— Это может быть ошеломляюще, — говорит Джейк, словно читая мои мысли. Затем он многозначительно смотрит на меня. — Но я бы не выбрал ни тебя, ни других, если бы вы не были способны понять. Что касается душ… Джоди забирают сердце жертвы. Буквально. Относят его прямо Падшим.

— Черт, — говорю я и снова повторяю это про себя. Черт. — Это жестоко.

— Да. Так и есть.

Я встречаюсь взглядом с Джейком.

— Я справлюсь с этим.

Его глаза улыбаются.

— Знаю.

— Единственный способ убить Джоди или Темного Падшего — это обезглавить их, — объявляет Габриэль.

Я издаю громкий стон.

Комнату наполняют смешки.

— Не волнуйся, — добавляет Габриэль. — Часть вашего обучения будет посвящена владению палашом.

— А что еще входит в обучение? — взволнованно спрашивает Ной.

— Как это скрыть, — заканчивает Сидни. — Это не так просто, как вы могли бы подумать.

— Вернемся к книге, — продолжает Дариус. — Чтобы найти Сейагх и победить его навсегда, необходимо найти три древние реликвии. Перед тем, как кельты были убиты, мы… вытянули из них кое-какую информацию. Не всю, но достаточно.

Я содрогаюсь при мысли о том, каким было это извлечение. Пытка. Кельты, должно быть, были крепкими орешками.

Дариус слегка кивает мне, подтверждая мое предположение.

— Каждая информация зашифрована стихом, который, если объединить все три, укажет на физическое местонахождение темного фолианта. Как только фолиант будет найден, только Сидни — и Темный Падший — смогут прочесть заклинания. Есть только один способ уничтожить Сейагх.

— Итак, по сути, это гонка за тем, кто получит книгу первым, — говорит Викториан. — Почему бы нам просто не убить Падшего?

— Пока существует Сейагх, человечество в опасности. Он должен быть уничтожен, как и Падшие, — говорит Габриэль. — К сожалению, нам придется заманивать их, а они хотят заполучить мисс Маспет почти так же сильно, как и Сейагх.

Джейк скрещивает руки на груди.

— Мы стали больше, чем просто истребителями потусторонних существ. — Он окидывает нас всех исподтишка взглядом. — Мы должны сохранить жизнь как можно большему количеству невинных людей. И у мисс По есть определенные… способности, которыми больше никто не обладает.

— Да, — говорит Ной. — Например, она может драться как дьявол? И она чертовски злая?

Я хватаю мышцу бедра Ноя через джинсы и щипаю. Сильно.

Его лицо на самом деле краснеет.

— Теперь у нее действительно есть контроль над разумом, — говорит Эли. Его голос низкий, с оттенком беспокойства. — Дай-ка я угадаю. Ее собираются использовать как приманку. — Он бросает на меня взгляд сверху вниз. — К сожалению, она будет более чем готова к этому.

Джейк потирает подбородок.

— Ее навыки, да, они, безусловно, пригодятся. Ее контроль над разумом также является важным фактором. У нас есть одно небольшое преимущество, — продолжает он. — Какое бы заклинание они ни использовали для создания Джоди, оно их истощает. Падшим требуется три-четыре дня подряд, чтобы восстановиться. Мы знаем, что это так, поскольку две последние партии «побежденных Джоди» Габриэлем и Сидни, не восстанавливались до тех пор, пока не прошло соответствующее количество времени.

Сидни кивает.

— Это заклинание истощает Темных Падших, так что оно, должно быть, довольно мощное.

— Правда, — продолжает Джейк. — У Падших есть имена. — Он смотрит на меня. — Кантор. Дану. И самый младший, Афиос. Двое из них были осуждены на некоторое время. Но мы очень мало знаем о младшем из них, Афиосе.

Мне интересно, кто из троих появился в моем сне раньше.

— Итак, как нам их найти? — спрашивает Джинджер. — Их невозможно обнаружить, верно?

Джейк, Габриэль и Дариус переглядываются, затем переводят взгляды на меня.

— И тут вступает в игру мисс По, — говорит Габриэль.

— Мы должны внедриться в их круг, — продолжает Джейк. — Их может быть трудно обнаружить и выделить из толпы, — говорит он. — Поначалу, но потом мы сможем.

— Их желания и манеры предсказуемы, — утверждает Дариус. — Они мало чем отличаются от других падших ангелов. Они жаждут власти. Секса. Они шикарны. И им нравятся… броские вещи. К тому же, есть шанс, что Райли действительно сможет их услышать, если сосредоточится, поскольку у нее замечательный слух и обоняние, которые намного превосходят даже ее вампиров-покровителей.

Я бросаю взгляд на Ноя.

— Это правда. Я круче.

Ной улыбается.

— И они не любят пачкать руки, — поясняет Джейк. — Это одна из причин, по которой они создали Джоди. — Он смотрит на меня. — Чтобы приносить им души.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю его сквозь зубы.

— Можно ли обнаружить Джоди?

Дариус кивает.

— Да. У них необычные зрачки. Они вертикальные.

Я смотрю в ответ.

— Значит, мы должны быть достаточно близко, чтобы увидеть их зрачки, прежде чем выводить их на улицу?

— Нет, — говорит Сидни. — Они не выносят дневного света. И у них есть особый запах, который может уловить только другое существо. Они воняют до самых врат Рая.

У меня голова идет кругом от всего, что было сказано. Так много нужно знать, так много нужно понять.

— Уничтожать новеньких гораздо проще, — говорю я себе под нос. Всего несколько месяцев назад мои отношения с паранормальными явлениями расширились до убийства новоявленных вампиров. Я могу сказать, что это будет намного сложнее.

— Вот почему мы начнем тренироваться прямо сейчас, — говорит Джейк. — Вы разделитесь на группы. Дариус, Габриэль и я научим вас обращаться с палашами. Позже нас посетит пара специалистов. Эти двое весьма искусны в обращении с мечом. Вы оцените их мастерство.

Ной, стоящий рядом со мной, потирает руки в предвкушении.

— Я люблю мечи.

— Ну что ж, — говорю я, вставая. У меня внутри все сжимается от предвкушения. — Тогда давайте приступим к делу.

— Позвольте мне подчеркнуть одну вещь. Насколько нам известно, Падшие нашли способ сократить время регенерации. Я не доверяю ни их «окну», ни им самим, — добавляет Джейк. — Безопаснее предположить, что сейчас они окрепли и создают больше Джоди.

— Что означает новые убийства невинных, — говорю я.

— К сожалению, да. Сидни и Габриэль только что избавились от последнего из них два дня назад. Но их быстро и трудно обнаружить, особенно после того, как они недавно появились. Возможно, если нас будет больше, мы сможем сократить число невинных жертв. Мы потратим все свободное время, которое у нас сейчас есть, на то, чтобы познакомить вас с Эдинбургом и его улочками Фишбон, а также отточить ваши навыки. Сначала мы сделаем перерыв, чтобы перекусить, — говорит Джейк, затем оглядывает группу. — Для тех, кто любит поесть, на кухне есть все необходимое, а прямо за воротами «Полумесяца» на Кэнонгейт, через дорогу, есть закусочная. Фиш-энд-чипс от Бени. Отличное блюдо на вынос. А также множество других заведений на Миле. Для тех, кто предпочитает выпить, — говорит он с ухмылкой, — ваше будет в красном холодильнике. Любезно предоставлено Причером. Здесь месячный запас. Давай встретимся наверху через тридцать минут. И если будете выходить, будьте осторожны.

Когда я смотрю на Дариуса, Джейка и Габриэля, у меня возникает ощущение, что тренировки с тремя бессмертными древними кельтами будут немного отличаться от рукопашного боя с семьей Дюпре.

Часть 3: ДЕНЬ МАСТЕРСТВА

В Лондоне есть человек, который кричит, когда звонят церковные колокола.

— Г. Ф. Лавкрафт, «Потомок»

Я уже вижу, как с Райли формируется сестринство, и рада этому. Благодарна. Я чувствовала себя такой одинокой во всем этом, как единственная женщина, брошенная в мир злобных хаотичных мужчин. Ну, Дариус и Габриэль далеки от зла, но вы понимаете, к чему я клоню. Приятно, что в команде есть еще одна женщина. Джинджер тоже, хотя она относительно новичок в команде. Я не уверена, что они полностью осознают, что надвигается — черная буря зла, которая обрушится на Эдинбург. Но они поймут. И я могу сказать, что нам всем было бы лучше, если бы Райли была в нашей команде.

— Сидни Маспет

Ресторан «У Бене», вероятно, является одним из самых любимых заведений в Эдинбурге. В маленьком ресторанчике на вынос как раз достаточно места, чтобы зайти внутрь, восхититься выбором блюд (за исключением хаггиса — нет, спасибо), сделать заказ и либо выйти на улицу, либо прижаться к стене и ждать. Ребята за стойкой очень дружелюбны и расторопны. Они лишь мельком взглянули на мои чернильные крылышки, а затем продолжили свою веселую беседу с акцентом. Мне это нравится, и это заставляет меня думать, что Эдинбург такой же разнообразный, как и любой другой город; даже ребята из «Бене» не удивляются появлению девушки с татуировкой черных крыльев на лице. Я еще не заходила в другие закусочные, но, может быть, в «Манбене» есть большие куски пикши, обжаренные в кляре, и гора чипсов, политых солодовым уксусом и каким-нибудь странным, но вкусным коричневым соусом? Давайте просто скажем, что ненасытный аппетит, который теперь является частью моей генетической предрасположенности от Франкенштейна, пересилил себя. Я ела как чертов боров. И я это чувствую. Мне почти хочется расстегнуть две верхние пуговицы на джинсах.

Это было так вкусно.

Мы готовимся начать тренировки с мечами, и я не хочу, чтобы меня проткнули, потому что я не могу дышать от избытка еды «Бене». Я оставляю Эли, который беседует с Джейком о планировке Эдинбурга, на кухне и спешу через гостиную, где Люциан и Джинджер разговаривают с Викторианом, и поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Добежав трусцой до конца коридора, я проскальзываю в нашу с Эли комнату, подхожу к спортивной сумке, лежащей на полу, куда я бросила ее ранее, бросаю ее на кровать и начинаю рыться в ней. Я нахожу резинку для волос и завязываю их сзади в конский хвост. Затем пара черных брюк из лайкры. Я снимаю ботинки, расстегиваю джинсы и стягиваю их с бедер. Бросаю их в кучу, натягиваю лайкру и роюсь в сумке в поисках рубашки. Найдя черную майку, я подхватываю подол свитера и натягиваю его через голову.

— Сколько времени ушло на то, чтобы нарисовать этого дракона у тебя на спине?

Я не подпрыгиваю от неожиданности, не оборачиваюсь и не прикрываюсь. Моя скромность улетучилась много лет назад.

— Я слышала, как ты хрустел костяшками пальцев, когда выходил из своей комнаты, Ной Майлз, — говорю я, натягиваю майку через голову и оборачиваюсь. — Ты же не думаешь, что сможешь подкрасться ко мне незаметно. Правда, брат?

— Может быть, но я не понимаю, как ты можешь к кому-то подкрадываться, женщина. Я слышу, как у тебя в животе плещется рыба с картошкой фри, — говорит Ной. Он стоит, прислонившись к дверному косяку комнаты, скрестив руки на груди и ухмыляясь. Одетый в черные спортивные штаны и простую белую футболку, он выглядит примерно так же, как любой парень в спортзале. Ну, за исключением его необыкновенной привлекательности. Даже болезненной привлекательности.

Он улыбается.

— Итак. Как долго?

Я игнорирую тот факт, что он читает мои мысли в любое удобное для него время.

— Это заняло несколько сеансов, может быть, по четыре-пять часов на каждый, — отвечаю я. — Сначала наносится контур, а затем, когда все заживет, может быть, через три-четыре недели, добавляется цвет.

— Скучаешь по этому? — добавляет Ной. Он подходит, поднимает мою обнаженную руку и изучает замысловатый хвост дракона, извивающийся от плеча до кончиков пальцев.

— Да, — говорю я. — А что, хочешь такого же? — Я улыбаюсь ему.

Ной склоняет голову над моим предплечьем.

— Может быть, — говорит он, опускает мою руку и смотрит на меня. — Тебе придется прикрываться, пока мы здесь, — говорит он. — Ты ведь это знаешь, да?

Достав из сумки черные кроссовки «Найк», я надеваю их.

— Что ты имеешь в виду?

— Как говорит Андорра, тебе нужно привлекать к себе как можно меньше внимания, — говорит Ной. — Это не Саванна, детка. Твои тату выделяются. Привлекают нежелательное внимание, с которым тебе не хотелось бы иметь дело. Местные жители. — Костяшками пальцев он задел крылышки у моего глаза. — И, да, я знаю, ты можешь за себя постоять.

Он тоже. Мне это нравится в Ное. Он прикроет меня, если понадобится, но мне это действительно понадобится, прежде чем он бросится меня прикрывать. Он уважает мои способности. Мне это нравится в трехсотлетнем вампире. С дредами. И, возможно, он прав. Хотя ребята из «Бене» одобряют мой боди-арт, я определенно не хочу выделяться.

— И не забудь о моих очаровательных серебристых глазах, — добавляет он, хлопая длинными ресницами. Проникая в мои мысли. Снова.

— Ты смешон, Ной, — говорю я и не могу удержаться от улыбки. Он такой странный ребенок. И все же… видеть, как он меняется, как у него выходят клыки, и как он дерется? Потрясающе красиво. Я знаю, что это звучит немного нездорово, и, наверное, так оно и есть. Я хлопаю его по руке. — Пошли.

Мы с Ноем вместе выходим из комнаты и направляемся по коридору.

— Это место немного жутковатое. Тебе не кажется? — говорит он, когда мы подходим к ступенькам. — Есть что-то, я не знаю, странное в идее о маленьких непослушных школьниках, и это меня пугает.

Я качаю головой, пока мы взбегаем по ступенькам на третий этаж.

— Да, согласна. Маленькие бледнокожие дети викторианской эпохи, одетые в черные платья, чулки и ботиночки на пуговицах, выглядят определенно жутковато, — говорю я.

— Шныряют по углам, разговаривают приглушенным шепотом и просто ведут себя… странно, — добавляет Ной. — Дети, — говорит он с содроганием.

Мы оба хихикаем, когда достигаем площадки третьего этажа. В середине коридора мы видим открытые темные двойные двери. Мы проходим внутрь, и Джейк, стоящий рядом, одаривает меня ухмылкой.

— У вас есть основания подозревать, что дети, которых когда-то здесь содержали, были жуткими, — говорит он. — Они были, — он поглаживает подбородок, — можно сказать, необычными.

— Необычными? — спрашиваю я. Остальные в комнате — Джинджер, Люциан, Викториан, Ной и Эли — поворачиваются, чтобы послушать.

— Да, — продолжает он. — Все они обладали исключительными способностями. Левитация. Чтение мыслей. Перемещение в пространстве. И это лишь некоторые из них. Однако, к сожалению, их семьи и общественность Эдинбурга сочли их сумасшедшими, — говорит он и смотрит на меня. — Безумными.

— Мы остановились в старом детском доме для умалишенных викторианской эпохи? — спрашивает Ной. Он смотрит на меня. — Я так и знал.

— Комната, в которой ты живешь, Ной, когда-то принадлежала профессору Галлахеру, — говорит Джейк.

Ной кивает.

— И что?

— Его нашли мертвым, прижавшимся к стене возле твоей кровати, — добавляет Джейк. — На его обветренном лице застыло выражение ужаса, а одна рука была поднята в знак защиты.

— А другая рука? — подталкивает Ной, явно наслаждаясь рассказом Джейка.

Джейк прищуривается.

— Сжимала четки.

Ной кивает.

— Я сам вызывал у людей подобную реакцию раз или два, Андорра. — Он смотрит на меня и подмигивает. — До того, как я стал стражем, дорогая.

Я просто искоса смотрю на него.

— Хм.

— Профессор был буквально напуган до смерти, — продолжает Джейк. — Один из его учеников. — Он улыбается. — Малышка Лили Джонсон.

— О, Лили, — говорит Габриэль, входя в додзе. На нем черные штаны для занятий боевыми искусствами и туника, подпоясанная черным поясом. Мужчина огромен… едва ли не больше Эли. А длинные прямые черные волосы собраны на затылке и свисают по спине. Впечатляет, если не сказать больше.

— Так как же Лили? — спрашивает Ной.

Габриэль почти улыбается.

— Давай просто скажем, что если ты встретишь ее, не смотри ей в глаза.

Я смотрю на Габриэля, и он приподнимает бровь. Я не могу понять, шутит он или нет. В этот момент я поверю во что угодно. Причудливая маленькая викторианская Лили, отсутствие зрительного контакта. Кроме того. Кто-то, кто носит имя Маленькая Лили Джонсон? Жуть.

Сейчас мы все собрались в додзе. Это большая комната, размером по меньшей мере с четыре спальни, с окнами во всю стену, выходящими во внутренний двор. Снаружи серо, уныло и безрадостно. Кажется, здесь холодно. К счастью, я не чувствую температуру так, как раньше, поэтому мне редко бывает жарко или холодно. Пол покрыт темно-серым мягким ковриком, почти таким же, как в додзе Дюпре. Вдоль одной из стен стоит деревянная стойка с множеством мечей. Большие. Острые.

Серебряные.

— Мы разобьемся на группы, — говорит Джейк. Он смотрит на Габриэля, затем на Дариуса, который только что вошел в додзе. — Но прежде чем мы начнем с клинков, — он окидывает нас всех оценивающим взглядом, — посмотрим, какими еще навыками мы все обладаем.

— Хочешь, чтобы мы продемонстрировали свои трюки? — с сарказмом спрашивает Викториан.

— Мы все собираемся показать свои фокусы, — отвечает Джейк. — По два за раз. Давайте начнем с… — Он изучает каждого из нас. — С волков.

Не говоря ни слова, все мы, кроме Габриэля, прижимаемся к стене, а Люциан и Джинджер выходят на середину комнаты. Люциан смотрит на Габриэля. — Человек или волк? — спрашивает он.

Я нахожу это очень интересным.

— По очереди, — инструктирует Габриэль, его лицо ничего не выражает. В руках у него пара длинных деревянных тренировочных палок, наверное, фута четыре в длину. Он бросает одну Джинджер, и она е ловит. — Сначала мисс Слейтер. Человек.

Джинджер, одетая в темно-синие тренировочные штаны с двойными белыми полосками по бокам и серую футболку с V-образным вырезом, крепче сжимает палку и направляется к Габриэлю. Ее лицо напряжено, и она очень сосредоточена. Ее внимание сосредоточено исключительно на Габриэле. Глаза застыли на его лице. Без колебаний она подходит к нему.

Рост Джинджер Слейтер — пять футов и три дюйма (160 см). В мокрой одежде она весит около 115 фунтов (52,16 кг). Она похожа на фарфоровую куклу: у нее такие милые черты лица, на коже нет ни единого пятнышка. Даже голос у нее мягкий. Уверенный и в то же время мягкий. Она напоминает мне сладкоречивую женщину-полицейского из старой комедии «Полицейская академия». С виду такая… невинная. Возможно, даже слабая. Легко уступает, особенно большому мужчине — или другому большому существу, без сомнения. Габриэль — это и то, и другое, и он возвышается над ней более чем на фут (30 см), и Бог знает на сколько превосходит ее весом.

Она двигается молниеносно.

Это оказывается одним из многих ее преимуществ.

Не выказывая страха и с выражением решимости на лице, Джинджер бьет Габриэля первой. Их тренировочные палки сталкиваются с повторяющимся, отдающимся эхом стуком, когда они принимают позы нападения и защиты. Я внимательно изучаю движения Габриэля, внимательно за всем наблюдаю. Мне трудно решить, то ли он старается не дать Джинджер ударить его палкой по голове, то ли просто играет с ней. Как обычно, выражение его лица стоическое и каменное.

Выражение лица Джинджер… злое. Я не могу подобрать для этого другого определения. Она выглядит чертовски злой. Но даже злючка не сможет отбиться от бессмертного ростом в шесть футов три дюйма (190,5 см) и весом в двести с лишним фунтов (более 90 кг), который набросится на тебя и швырнет о стену. Я продолжаю наблюдать за ней. Джинджер крепко сжимает руками палку, и маленькие мускулы на ее бицепсах напрягаются с каждым ударом, который она наносит Габриэлю. Она также отражает каждый его удар. Я бросаю взгляд на Люциана, и на его губах появляется довольная улыбка. Он смотрит на меня и гордо кивает.

— Волк, — просто говорит Габриэль.

Мой взгляд прикован к Джинджер, потому что, несмотря на все те необычные вещи, которые я наблюдала с вампирами за последние несколько месяцев, мне не терпится увидеть еще одно существо. Теперь мой разум логически принимает такие вещи, как вампиры, оборотни, бессмертные, люди со способностями. Я знаю, они существуют. И все же какая-то болезненная часть меня хочет сначала увидеть это в действии. Хочет увидеть. У меня внутри все сжимается от предвкушения.

Боевая палка выпадает из рук Джинджер. Это происходит еще до того, как он падает на мат. Ее человеческий облик расплывается, движения меняются, как дуновение ветерка, пробивающегося сквозь марлевую занавеску, и она опускается на четвереньки. Когда мое зрение фокусируется, она оказывается рыжеватой волчицей. Она бросается на Габриэля, прижав лапы к груди, широко раскрыв челюсти и сомкнув их на его горле, и в считанные секунды прижимает его к мату.

— Черт, — говорит Ной с явным восхищением в голосе. — Это отвратительно, друзья мои.

— Oui (фр. «Да»), — соглашается Эли. Всякий раз, когда он переходит на французский, я знаю, что он увлечен тем, на чем сосредоточен. Наши взгляды встречаются, и он улыбается мне. Я улыбаюсь в ответ. Джинджер станет незаменимым помощником для команды.

Выражение лица Габриэля остается на удивление непроницаемым.

— Молодец, — говорит он, глядя Джинджер-волчице прямо в глаза. Она склоняет свою растрепанную голову и отступает от него. Поворачивая голову к Люциану, он улыбается и кивает в сторону двери. Джинджер срывается с места рысью.

— Куда она направляется? — спрашивает Ной.

Люциан бросает взгляд на Ноя.

— Видишь ту кучу одежды на коврике?

Мы все опускаем глаза. Черт. Даже я этого не заметила. Конечно же, там лежат кроссовки «Найк», темно-синие тренировочные штаны и футболка Джинджер. Вместе с лифчиком и трусиками.

Люциан улыбается.

— Она скромница. — Он подходит и собирает одежду. — Я сейчас вернусь. — Он выбегает из додзе.

Габриэль уже встал и осматривает комнату.

— У этих двоих большое преимущество, — говорит он, и его взгляд останавливается на Джейке. — Она могла бы оторвать мне голову своими челюстями.

Джейк смотрит на Габриэля и улыбается.

— Знаю.

Мысленно я гадаю, почему, если у них так много вампирской и волчьей силы, ВЦНЯ нуждается в моей помощи. Вампиры могут читать мысли, как и бессмертные. Все они могут сражаться как безумные бойцы, а волки могут откусывать головы. Зачем я им нужна?

— Потому что, — говорит Дариус, читая мои мысли и пронзая меня острым взглядом. — Ты больше, чем просто воинственный человек, Райли. Твой контроль над разумом сам по себе является вызовом, от которого любому другому существу будет трудно защититься.

— Как и от Викториана, — говорю я, глядя на Вика.

— Не в твоей степени, — добавляет Эли. — Мы все видели, что ты сделала с его братом, Валерианом. Не забывай об этом.

Я бросаю взгляд на Джейка. Ои сжимает точеные челюсти, когда отвечает мне взглядом.

— Мы это видели, — отвечает он. — Это бесценно.

О, великолепно. Мои способности к ментальному принуждению делают меня ценным товаром в мире иных существ. Фантастически. Всегда знала, что я на что-то гожусь.

По крайней мере, пять смешков наполняют зал. Чертовы телепаты.

«Не говори глупостей. Ты во многом хороша для меня, будущая миссис Дюпре».

Я бросаю взгляд на Эли, который просто смотрит на меня. Одна темная бровь приподнимается.

Я борюсь с улыбкой и качаю головой.

В этот момент Джинджер и Люциан возвращаются в зал, и спарринг продолжается.

Вскоре я вижу, что Габриэль на самом деле немного сдерживался по отношению к Джинджер. Я так и знала. Хотя думаю, что она, вероятно, могла бы лишить его головы, если бы они не были в одной команде. Но когда Габриэль и Люциан устраивают спарринг, он становится немного напряженнее. Они сражаются в человеческом обличье всего несколько мгновений — достаточно долго, чтобы мы все увидели, что Люциан не только может постоять за себя, но и прикрывать наши спины. Затем он превращается в волка, и, черт возьми, это… захватывающее зрелище. Черный, как ночь, он бросается прямо на Габриэля, и Габриэль швыряет его через весь зал. Через весь зал. У меня отвисает челюсть. Буквально. Я чувствую, как Эли нежно прижимает палец к моему подбородку, заставляя меня закрыть рот.

Ной и Дариус спорят. Дариус, без рубашки и с кубиками пресса, за которые можно выручить пенни, поражает меня почти так же, как Ной. Оба занимаются боевыми искусствами, оба одинаково сильны. Только Ной умеет прыгать. Необычайно высоко. Двигается быстро, как молния. Есть что-то чрезвычайно сексуальное в мужчине, который может ударить так высоко, что его ноги почти раздваиваются, как ножницы.

Ной улыбается мне. Дариус бьет его. Наотмашь. На спину, на коврик.

Затем Викториан и Джейк вступают в схватку. Оба вампиры, и оба превосходные бойцы. Джейк, однако, намного старше Вика, и его опыт показывает это. Они перебрасывают друг друга через зал и подпрыгивают высоко к потолочным балкам. И, несмотря на внешность Викториана — он почти болезненно красив, в изысканном аристократическом стиле — он может превратиться в жуткого вампира. И в его бескровном теле нет ни единой косточки, которая боялась бы чего-либо или кого-либо. Впрочем, они не превращаются, а предпочитают рукопашный бой. И то, и другое, мягко говоря, довольно интригующе.

Сидни и Габриэль выходят на площадку в центре, и Габриэль не проявляет к Сид милосердия. Я имею в виду, никакого. Он безжалостно нападает на нее, и Сидни, не дрогнув и не уклоняясь ни разу, атакует в ответ. Она, как и Джинджер, миниатюрная блондинка, и хотя выглядит не так невинно, как Джинджер, двигается с определенной грацией, за которой довольно интересно наблюдать. Ей не хватает той мягкости, которая все еще есть у Джинджер. Как и мне. Сид грубовата по натуре, но в то же время воспитана. Элегантна.

И она может надрать задницу какому-нибудь бессмертному, если я когда-нибудь это увижу.

Габриэль хватает Сидни, поворачивая ее спиной к себе, и душит ее за шею. Клянусь, я моргаю, а когда сосредотачиваюсь, то вижу, как здоровенный Габриэль перелетает через узкие плечики Сидни. Габриэль приземляется на мат с такой силой, что я чувствую, как пол содрогается у меня под ногами.

На лице Сидни, когда она смотрит на своего наставника сверху вниз, написано самодовольство. Гордость. Серьезное достижение.

Совершенно бесценно.

Следующие — Эли и Дариус. Я буду абсолютно необъективна, если скажу, что Элигий Дюпре — воплощение красоты, когда он в пылу битвы. Ну, может, и нет. Он самый сексуальный из ныне живущих, и в этом я уверена на все сто процентов. Но когда он дерется, то превращается в машину. И он просто ужасен. Он и Дариус — отличные противники, и они проводят несколько мгновений в спарринге, прежде чем нанести удар одному из них. Я слежу глазами за движениями Эли, наблюдаю, как напрягаются его мышцы, когда он двигается, и как только я сосредотачиваюсь на его лице, теряюсь. Такая яростная напряженность, непоколебимая решимость. Он делает что-то вроде… Я не знаю, рычащего лица. Оскаленные зубы, нахмуренные брови. Он выглядит злобным.

— Райли, — говорит Джейк, останавливая Эли и Дариуса. Лидер ВЦНЯ улыбается мне, и это не самая приятная, приветливая, дружелюбная улыбка. Скорее, это чувство… предвкушения. — Ты со мной, девочка.

Эли проходит мимо меня, наклоняется и целует меня в щеку, одновременно шлепая по заднице.

— Иди и возьми их, Нео, — шепчет он.

Я ухмыляюсь.

— Лестью ты добьешься всего, — отвечаю я. Без сомнения, он имеет в виду мои боевые навыки, подобные матричным. Должна признать, мои новые способности дают свободу. Забавно думать, что я сменила кожаные сапоги с шипами, чулки в сеточку и клетчатую мини-юбку на лайкру и кроссовки «Найк». Но это не так.

Эли улыбается, и я продолжаю идти к центру ковра. Джейк ждет. Он одет в футболку и черные тренировочные штаны и босиком. Его длинные черные волосы зачесаны назад. Он изучает меня взглядом своих зеленых глаз, пока я двигаюсь. Следит за каждым моим шагом. Я изучаю все, что связано с Джейком; оцениваю его как соперника в кратчайшие сроки. Я, так сказать, составляю его профиль. Я сосредоточена исключительно на Джейке. Я отгораживаюсь от всего, от всех, кто находится в комнате, и направляю все свои мысли и чувства только на него. Комната расплывается. Только Джейк предстает передо мной кристально чистым. Все, что он делает, вольно или невольно, усиливается. Он моргает, и я слышу, как ресницы касаются его щеки. Тело Джейка расслабляется. Мышцы на его челюсти напрягаются. Его ноздри раздуваются, когда я подхожу ближе. Голова слегка опускается. Пальцы сгибаются. Затем он слегка наклоняется ко мне и застывает.

В тот момент, когда он делает выпад, я прыгаю вверх и перемахиваю через него, приземляясь на корточки позади него. Джейк резко оборачивается и встречается со мной взглядом.

— Мило, — говорит он тихо, ровно. — Очень мило…

Я бросаюсь к нему, обвиваю ногами его шею, и мы падаем на мат еще до того, как он заканчивает фразу. Мы оба с глухим стуком ударяемся друг о друга. Джейк зажат в моих ногах.

Эли присвистывает. Я знаю, что это Эли, потому что, ну, знаю, как он свистит. Я даже не смотрю в его сторону, потому что, несмотря на мою маленькую победу над Джейком, я не доверяю ему ни на секунду.

Меньше чем за секунду я оказываюсь на спине. Джейк оседлал меня, мои руки подняты над головой. Все происходит так быстро. Комната качается; у меня перед глазами все расплывается, когда я смотрю ему в лицо. Улыбка появляется на губах Джейка, и я понимаю, что он точно знает, что делает. Мой новый дар. Тот, который я пока не могу полностью контролировать.

Я — Джейк…

Ночь очень темная, и луна, похожая на ноготь большого пальца, отбрасывает на нее безвкусный румянец. Тени неуклюже вытягиваются вдоль пустынной дороги. На улице чертовски холодно, а суровые вересковые пустоши — не преграда для суровых горных ветров. Его лошадь переступает с ноги на ногу, борясь с порывами ветра, возможно, ей не терпится добраться до хорошего сарая, полного сена. Даже сквозь толстую грубую шерсть бриджей и плотное пальто холод проникает глубоко, сквозь каждый слой крови, проникает до костей. Он не может вспомнить, когда в последний раз ему было тепло. Скорее всего, именно тогда он в последний раз лежал рядом со своей женой. На ум приходит образ Элизабет, ее длинные волосы цвета полуночи, ниспадающие на кожу, такую чистую и белую, что она почти светится. Ее глаза, большие и зеленые, полны любви к нему и их троим детям. Именно этот образ заставляет его двигаться вперед. Сохраняет ему достаточно тепла.

Он недалеко от дома — может быть, в лиге, сразу за следующим холмом. Джейк подгоняет скакуна, и они набирают скорость. И тут он видит красно-оранжевое облако, мерцающее вдали. Далеко-далеко, в направлении его дома. При следующем порыве ветра едкий запах дыма достигает его ноздрей. Внутри у него все замирает, а сердце учащенно бьется. У них нет соседей. Боже. Это должно быть их дом.

Джейк упирается коленями в бока лошади и мчится по вересковой пустоши. Страх сжимает его внутренности. Они все ближе, ближе, они приближаются, и только когда до дома остается не более двадцати минут, он падает с лошади.

Только тогда он слышит их.

Они повсюду. Они наверху.

Ошеломленный лишь на мгновение, Джейк с трудом поднимается на ноги. Его сердце бешено колотится о ребра, и в этот момент до его слуха доносятся крики. Это… мужчины — всего пятеро — они стоят вокруг него, кружа. Он вырывается и пытается пробежать мимо них, к своей семье, к своему горящему дому. Один хватает его за плечо и резко швыряет на землю. Воздух со свистом вырывается из его легких. Он лежал на спине, когда тот, кто его отшвырнул, подошел к нему и поставил ногу в ботинке ему на грудь. Молодой, ростом меньше Джейка, с самой бледной кожей, он пристально смотрел на него.

— Они уже мертвы, — резко говорит он.

— Нет! — Джейк с трудом выдавливает из себя эти слова. Он пытается убрать ногу со своей груди, но не может сдвинуть ее с места.

Мужчина смеется.

— Не нужно геройствовать. Это не сработает ни для тебя, — он бросает взгляд в сторону дома Джейка, — ни для них.

Джейк рычит.

— Ты убил их! — кричит он во все горло. Он все еще не может пошевелиться. Горе и гнев душат его слова. — Почему? — Он мечется, пытаясь оторвать ногу мужчины. — Я должен вытащить их! — кричит Джейк.

— О да, — говорит другой, в тени. — Он будет отличным дополнением.

— Да, — соглашается еще один. — Сам по себе его размер делает его достойным.

Внезапно мужчины исчезают, за исключением того, кто прижимает его к земле, и ночной воздух наполняется какофонией хлопающих крыльев. Джейк не может понять, ветер это, или они летят. Они не могут летать. Они просто люди…

— О, добрый человек, мы гораздо, гораздо больше, чем просто люди, — говорит тот, кто держит его в плену. — Как и ты.

Застыв на месте возле ноги мужчины, Джейк с ненавистью смотрит в его бесстрастные темные глаза. Он никак не может знать, кто такой Джейк. Никто не знает. Даже его любимая жена. Столетия назад Джейк поклялся хранить тайну. Остальные были убиты. Он единственный, кто остался.

— Я тебя убью, — говорит Джейк устрашающе спокойно.

Одной тонкой рукой молодой человек наклоняется, хватает Джейка за горло, убирает ногу и отрывает его от земли.

— Я знаю, кто ты такой, — говорит он спокойно. — Потому что это я убил твоих братьев. Ты бессмертен. — На его лице медленно расплывается улыбка. — И теперь ты станешь одним из нас.

Джейк не успевает и глазом моргнуть, как мужчина преображается. Он больше не человек. Острые зубы выпадают из десен, превращаясь в длинные заостренные осколки; губы растягиваются в преувеличенной гримасе. Челюсть вытягивается. А глаза теперь цвета мерло. Джейк знает, кто он такой. Его собратья давным-давно охотились на них.

Вампиры.

Все сильнее мужчина сжимал шею Джейка, Джейк хватал ртом воздух. Его конечности парализованы, и он не может даже ударить, чтобы защититься. И в следующее мгновение этот монстр разорвал рубашку Джейка и обнажил его грудь. Он вонзает свои острые клыки прямо в сердце Джейка. Острая боль пронзает тело, и чернота начинает душить его. Джейк позволяет этому случиться.

Последнее, что слышит Джейк, — это их голоса. Их смех. Но не понимает, о чем они говорят. В памяти всплывают крики его детей и жены. Они мертвы. Он знает, что больше никогда их не увидит. Боль, гораздо более сильная, чем физическая, которую испытывает его тело, берет верх. Заполняет его рот, глаза, душу едкой тьмой. А потом он больше ничего не помнит…

— Райли?

Мое затуманенное зрение проясняется, и я смотрю в современное лицо Джейка Андорры. Теперь я понимаю его немного лучше. Мои руки подняты над головой, придавленные его необычайной силой. Он улыбается, гордый тем, что так ловко меня прижал. Сделал меня беспомощной.

Так он думает.

Я буду с ним помягче. Вроде я имею в виду, он говорит, что знает, на что я способна, но при этом не выказывает страха. Даже насмехается надо мной с этой глупой ухмылкой. Бросает мне вызов своим блеском в глазах.

Мой взгляд останавливается на Джейке, и я концентрируюсь на том, чего хочу от его тела. Я говорю Джейку, что делать. Мысленно. Как и прежде, все вокруг нас погружается в тишину. Все затуманивается. В фокусе только Джейк. Я пристально смотрю, сосредотачиваюсь, нацеливаясь на его разум. Я словно в темном извилистом туннеле. Он в одном конце. Я в другом.

«Яйца сжимаются, будто в тисках. Дыхание перехватывает. Глаза расширяются. Боль берет верх, пока я не скажу «стоп»».

Джейк отпускает меня и хватается за промежность. У него перехватывает дыхание, и он издает тихий писк. Его глаза расширяются, и он скатывается с меня. Стонет от боли. Сжимается.

Я наслаждаюсь этим зрелищем всего секунду или две.

«Боль, стоп».

Мгновенное облегчение разглаживает морщины на лице Джейка. Его тело расслабляется. В его глазах читается пристальное любопытство и восхищение.

— Это, — говорит он, приподнимаясь и поворачиваясь ко мне лицом, — было впечатляюще. Грязновато, но впечатляюще.

«Опустись на колени и замри». Это адресовано Ною, который подобрался сзади, готовый схватить меня. У него ничего не получается. Ной мгновенно падает на колени позади меня. Застывает на месте.

«Скажи мне, что я — богиня».

— Ты богиня, — невольно произносит Ной.

Зал наполняется смешками.

«И скажи: «Я такой зануда»».

— Я такой зануда, — говорит он.

Теперь додзе наполняется всеобщим смехом. Я прикрываю рот рукой, стараясь говорить серьезно. Довольно тяжело, когда вампир с многовековой историей стоит на коленях и называет себя занудой.

«Встань».

Ной качает головой и встает. Только тогда я замечаю, что все остальные смотрят на меня широко раскрытыми глазами. Ной обнимает меня за плечи.

— Довольно глупый трюк, детка, — говорит он с ухмылкой. Он легонько бьет меня кулаком по челюсти. — Рад, что ты на нашей стороне.

Я не могу сдержать улыбку. Это отвратительный трюк. Спасибо, Джулиан Аркос. Честно.

Я замечаю, что Габриэль прижимает сотовый к уху. Он что-то тихо говорит, затем кладет телефон в карман.

— Де Барре и Конвик близко, — говорит он Джейку. — Мы готовы к бою на мечах?

— Да, — отвечает Джейк, и, пока остальные разговаривают группами, Джейк кивает мне в сторону дальней стены. — На пару слов?

Я чувствую на себе пристальный взгляд Эли и смотрю на него. Он стоит рядом с Ноем. Я улыбаюсь и иду навстречу Джейку. Я уже знаю, чего он хочет.

Джейк выглядит смущенным. Скрестив руки на груди, он наклоняет голову ко мне. Зеленые глаза — глаза, которые, как я теперь знаю, повидали на своем веку больше, чем нужно, — изучают меня. Интенсивно.

— Что ты видела? — спрашивает он. Джейк наклоняется ко мне и почти прижимается, такой он большой.

Не колеблясь, я встречаюсь с ним взглядом.

— Ту ночь, когда тебя похитили, — отвечаю я. — На тебя напали несколько вампиров. Сначала ты не понял, кто они такие, потому что они напали на тебя сверху. — Его лицо искажается болью, когда в голове проносятся воспоминания. — Они убили твою семью, — тихо говорю я и кладу руку ему на предплечье. — Они обратили тебя той ночью. Мне жаль, Джейк. Я знаю, каково это — потерять того, кого любишь. Я не могу представить, что могу потерять троих сразу.

В его бездонных глазах мелькает тень уязвимости. В них промелькнуло что-то из его прошлого, и я это вижу. Я снова чувствую его боль, чувствую любовь, которую он все еще испытывает к своей жене и детям. Прошло так много лет, но за эти мгновения он переживает это так, словно это произошло только что. Его взгляд смягчается, когда он смотрит на меня. Не проходит и дня, чтобы я не думала о них. Время, однако, ослабило боль.

Я прищуриваюсь. «Лжец».

Улыбка тронула губы Джейка. «В некотором роде».

— Они здесь, — прерывает его Габриэль.

Джейк кивает Габриэлю.

— Кто здесь? — спрашиваю я, переводя взгляд с одного на другого.

Джейк встречает мой вопросительный взгляд.

— Два самых свирепых и смертоносных воина, — говорит он с усмешкой, — двенадцатого и тринадцатого веков. — Он хлопает меня по спине, и я наклоняюсь вперед. — Ваши новые наставники.

Мое внимание привлекает ворчливый голос снаружи, и я напрягаю острый слух, чтобы уловить его. Акцент… странный. Английский с небольшой примесью французского, к тому же старый. Древний.

— Андорра! Где тебя черти носят, чувак? Черт возьми, от этого поместья несет чем-то леденящим и злым. Тебе так не кажется, Конвик? Конвик, где ты? Черт.

Я бросаю взгляд на Джейка, чья медленная улыбка заставляет меня задуматься, не в большей ли я беде, чем мне кажется на первый взгляд.

«О, безусловно».

Я борюсь с желанием стукнуть Джейка по затылку и с нетерпением жду, когда в додзе раздастся гулкий незнакомый голос.

Часть 4: ДРУГИЕ СУЩЕСТВА

Было что-то устрашающее в мысли об одиноком смертном, стоящем у открытого окна и вызывающем из мрака за окном духов загробного мира.

— Сэр Артур Конан Дойл, «Выбор призрака».

Мне становится немного легче от осознания того, что степень — или, по крайней мере, большая часть — способностей Райли, скорее всего, обеспечит ее безопасность. Я знал, что сделал правильный выбор, пригласив ее присоединиться к команде. Она бесценна. Падшими будет нелегко манипулировать, так что, надеюсь, ее способность внушать станет полной неожиданностью для ублюдков. В противном случае нам всем придется несладко.

— Джейк Андорра

В ту самую секунду, когда я подумала, что додзе не может стать еще более переполненным огромными, древними, наполненными тестостероном другими существами, я поняла, что ошибалась. В додзе появляется мужчина.

С важным видом. Будто он здесь хозяин.

Одно только его массивное тело почти загораживает вход.

— Андорра! — кричит мужчина.

Джейк смеется и направляется к нему.

— Де Барре, дурак, я здесь. — Он подходит, хватает здоровяка за плечи и встряхивает. — Рад тебя видеть, приятель.

— Да, я тоже, — отвечает Де Барре, обнимая Джейка за плечи в ответ.

Что это за имя такое — Де Барре? Уверена, что скоро узнаю.

— Где Конвик? — спрашивает Джейк.

— Без сомнения, мы свернули не туда, — отвечает Де Барре. Он оглядывается по сторонам. — Это место. Мне снятся кошмары, когда я просто стою здесь. В этом есть что-то тревожное.

Пока что у нас есть кое-что общее.

Джейк смеется.

— У Полумесяца есть свое особое… очарование. И это забавно слышать от тебя, мой старый друг. — Он поворачивается и смотрит на меня. — Давай, парень, познакомься со своими новыми учениками.

Я наблюдаю, как двое крупных мужчин пересекают зал, прижимаясь к стене, и направляются ко мне. Даже я, окруженная необычайно красивыми существами, должна признать, что он не только массивный, но и красивый парень.

И, очевидно, старый как мир. Джейк упоминал о двенадцатом и тринадцатом веках. Я понимаю, глядя на этого парня. В нем всего 6 футов 6 дюймов (190 см). По крайней мере. Он выше Джейка, Габриэля и Эли. Мускулистый. Широкоплечий. Его темные волнистые волосы до плеч, частично зачесаны назад на затылке. При ходьбе он впивается в меня пронзительным взглядом. Скорее, расхаживает с важным видом. В нем определенно есть что-то особенное. Определенно, что-то привлекательное.

На другом конце зала Эли чуть ли не рычит. Я стараюсь не рассмеяться. Я бросаю на него притворно строгий взгляд и поворачиваюсь, чтобы встретиться взглядом со своим наставником.

— Тристан де Барре, это наш новый и самый человечный член ВЦНЯ, мисс Райли По, — представляет Джейк и смотрит на меня. Он приподнимает темную бровь.

Прежде чем я успеваю начать вступление, Тристан де Барре хватает меня за руку и опускает на нее голову. Его глаза поразительного сапфирового оттенка останавливаются на моих.

— Рад, леди, — говорит он, затем касается губами моей ладони.

Это происходит слишком быстро.

Мне действительно нужно научиться управлять этим даром.

Комната кружится, наклоняется, и я чувствую, что теряю гравитацию, когда удушающая чернота поглощает меня. Я понимаю, что происходит, в ту же секунду, как это начинается.

Я — это он. Тристан. Я усиленно сосредотачиваюсь, и на этот раз у меня получается наблюдать, как будто я смотрю в окно. На дворе давно минувший век, это уж точно. Пахнущее мускусом, сырое подземелье. Холодно, а Тристан прикован к стене.

Дальше все происходит в ускоренной перемотке. Человек, которому Тристан доверяет. Убийство. Проклятие, которое длится века. Тристан и его рыцари — духи.

— Леди? Что-то не так?

Сильные руки трясут меня за плечи. Не слишком нежно. Я чувствую это, но продолжаю наблюдать.

— Леди?

Я моргаю и сосредотачиваюсь на лице Тристана, которое находится всего в нескольких дюймах от моего. Он держит меня в своих объятиях. Он моргает.

— Почему тебе плохо? — спрашивает он. Сапфировые глаза сужаются. — Андорра ставит перед тобой слишком большие задачи?

Тристан говорит самыми странными выражениями, но я, кажется, понимаю большую часть того, что он говорит. Я бросаю быстрый взгляд на Джейка Андорру, который стоит рядом, затем снова смотрю на Тристана.

— Да. Так и есть.

На лице Тристана медленно расплывается сексуальная улыбка.

— Вы напоминаете мне мою очаровательную жену, мисс По. Вы, колонисты, довольно дерзкие. — Он проводит пальцем по крылышкам, нарисованным у меня на щеке. — Хотя у вас есть еще несколько неестественных черт. — Он ставит меня на ноги и смотрит на меня сверху вниз. — У нее крапинки, — он проводит пальцем по переносице. — Вот здесь. Сейчас, потом. Что ты увидела, когда я дотронулся до тебя?

Остальные стоят позади меня, ожидая моего ответа.

— Тебя зовут Драконий Ястреб, — отвечаю я, встречая его пытливый взгляд. Я рассказываю ему обо всем, чему только что стала свидетелем. — Твой приемный отец убил тебя и твоих рыцарей. Не уверена, в каком веке, но знаю, что это было чертовски давно. — Я наклоняю голову набок. — Итак… как ты здесь сейчас? — Я тычу его пальцем в грудь. — Ты кажешься вполне реальным, но все вы были призраками на протяжении веков. Ты тоже бессмертен? Я не знаю, в каком году это было, но, — я опускаю взгляд на его толстые бедра, обтянутые черной экипировкой для боевых искусств, — ты выглядел так, словно на тебе были колготки под всеми этими стальными цепями.

Неотразимый голубой взгляд Тристана прикован к моему. Он изучает меня мгновение, прежде чем запрокинуть голову и рассмеяться.

Я смотрю на Джейка.

— Черт меня побери, но ты остроумная девчонка, — говорит Тристан. — Да. Мой приемный отец убил меня и моих людей. Это было в четырнадцатом веке. После этого мы ходили по земле как духи. Призраки были прокляты почти семьсот лет. Не так давно в моей жизни появилась моя невеста и спасла меня. — Его голубые глаза сияют. — Спасла нас всех.

Девушка?

— Думаю, нам всем нужно многое наверстать, — говорю я. — Откуда у тебя такой акцент? Кроме четырнадцатого века? — Я улыбаюсь.

— А, — говорит Тристан, кивая. — Тебе нравится мой англо-французско-нормандский акцент. Как и моей невесте Андреа.

Я одобрительно киваю.

— Когда мы поужинаем, я тебе все расскажу, — обещает Тристан. Он оглядывается по сторонам. — В этом зале есть существа, которые все еще едят пищу, да? Смертную пищу?

— Райли определенно ест, — говорит Ной. Он подходит и протягивает руку Тристану, и они обмениваются рукопожатием. — Ной Майлз. Я много слышал о тебе от Андорры.

— А я — о тебе, — отвечает Тристан. — Я слышал, у тебя есть прекрасный «Камаро» шестьдесят девятого года выпуска, который ты восстановил в одиночку.

В глазах Ноя появляется блеск, который я замечала как у других существ, так и у мужчин. Это… блеск из-за автомобиля. Глубокая, странная любовь к железу, стали и всему остальному, что связано с четырьмя шинами.

— Так и есть, — говорит Ной. — Гладко и изысканно.

Видите?

Пока Джейк водит Тристана по комнате, я прислоняюсь спиной к стене, скрещиваю ноги в лодыжках и наблюдаю. Это своего рода сюрреалистичная сцена. Я нахожусь в старом поместье, которое когда-то было школой для странных детей с необъяснимыми способностями, и тренируюсь под руководством средневекового рыцаря, который был убит столетия назад, но получил еще один шанс стать смертным. Я являюсь частью команды Уничтожения, состоящие из вампиров, бессмертных друидов и оборотней. Мы находимся в старом Эдинбурге, где три мерзких падших ангела могут создавать чудовищ, похожих на людей, чтобы похищать невинные души для своих эгоистичных целей.

И еще есть я. Наверное, самая… нормальная из всех.

За исключением Питера. Старого сумасшедшего водителя.

Серьезно, даже когда я росла с моими приемными бабушкой и дедушкой-галлами и их верованиями в колдовство и врачевание корней, я никогда не подозревала, что такие иные существа существуют на том же уровне, что и смертные. Если посмотреть на них всех сейчас — Тристана, Джейка, Дариуса, Габриэля, Эли, Ноя, Викториана, Люциана, Джинджер и Сидни — они кажутся обычными, хотя и красивыми, обычными людьми. Кожа. Плоть. Мускулы. Кости. Кровь.

Ну, некоторые без крови.

Все это действительно сногсшибательно.

Несмотря на высокие окна, расположенные вдоль стены додзе, и без того унылая серость снаружи теперь становится еще темнее, тени начинают удлиняться, и помещение приобретает отчетливо жутковатый оттенок. Это почти как если бы я смотрела на старую черно-белую пленку или на одну из немых картин 1920-х годов. Сюрреалистично. Это, пожалуй, единственное подходящее слово. Я почти чувствую себя перемещенной, будто на самом деле я не здесь, а скорее смотрю вниз через дыру и вижу все, что происходит. Странно.

— Гримм. Как мило, что ты нашел дорогу сюда и присоединился к нам, — говорит Тристан, заставляя меня посмотреть на дверной проем.

И все становится еще более странным.

И вот этот парень стоит у входа. Я сразу же ощущаю в нем что-то другое, не похожее на то, что он из далекого века. Что-то неземное. Не то чтобы совсем… другой, но нет… да. Другой. Святой? Определенно неземной. С темными, волнистыми каштановыми волосами, распущенными по плечам, он не такой большой и громоздкий, как Тристан. Поджарый. Сильный. Широкоплечий. Он также носит черную экипировку для боевых искусств и черную куртку. Его зовут Гримм? Серьезно?

— Да, но меня задержал Питер, — отвечает он, переводит взгляд на Габриэля. — Габриэль, это довольно… уникальное место.

Габриэль слегка кивает. Он даже почти улыбается.

— Так и есть.

Я изучаю Гримма. У него тоже своеобразный акцент. Старый. Средневековый, как у Тристана, но какой-то другой. Мне уже не терпится услышать его историю.

Или посмотреть на нее.

Джейк представляет его команде.

— Гаван Конвик из Замка Гримм, и давний лучший друг де Барре, — говорит он. — Конвик, команда.

Гаван Конвик, которого, по-видимому, также зовут Гримм, оглядывает всех нас, и его взгляд останавливается на мне. Нетрудно проследить за его взглядом, когда он рассматривает мои чернильные крылья. Он слегка кивает в знак признательности.

Почему у меня такое чувство, что я была предметом обсуждения между этими парнями?

«Потому что так и есть, дорогая», — говорит Джейк у меня в голове. «Ты в некотором роде аномалия, мисс По. Привыкай к этому».

Я фыркаю, не могу сдержаться. Клянусь Богом, я ничего не могу с собой поделать. Я здесь аномалия? Серьезно?

Все взгляды обратились ко мне.

Джейк подавил улыбку.

— Хорошо, — наконец произносит он. — Почему бы нам не разбиться на группы? — Он показывает пальцем. — Эли, ты с Конвиком. Майлз, ты с Габриэлем. Люциан, ты со мной. Джинджер, вы с Сидни будете с Дариусом. — Джейк пристально смотрит на меня. — Райли, ты будешь с де Барре. В конце концов, мы все поменяемся партнерами, чтобы получить представление о различных техниках, используемых в спарринге. А пока, — он окидывает всех нас испытующим взглядом, — давайте посмотрим, что у вас есть. Майлз, Маклауд, поможете мне с этим ковриком. Да?

Мы все сходим с мата и прижимаемся к стене, а Джейк с ребятами сворачивают мат и отодвигают его в дальний конец зала. Под ним старый деревянный пол. Я замечаю, что через каждые пару футов в дереве есть четыре углубления. Когда я поднимаю взгляд, Джейк улыбается мне.

— Парты. Для детей.

Боже, это меня пугает.

Джейк смеется.

— Мисс По?

Я поворачиваюсь и смотрю вверх — очень высоко. Тристан стоит там и ждет.

— Готова? — спрашивает он.

— Всегда, — отвечаю я.

Мы вместе пересекаем додзе. Я ловлю взгляд Эли, он улыбается мне и поворачивается, чтобы поговорить с Гаваном. Должна сказать, мне очень нужно немного времени с Эли. И скоро.

«Рад это слышать, По. А теперь будь внимательна, чтобы тебя не порезали ножиком, ладно?»

Я улыбаюсь про себя и замечаю, что Тристан пристально смотрит на меня, пока мы идем.

— У тебя интересное изображение на лице, мисс По, — говорит он. — Это что-то значит?

Я смеюсь.

— Да, — отвечаю я. — Это значит, что я была пьяна, когда делала его, — отвечаю я. — Честно говоря, я даже не помню, как делала татуировку. Я была… молода. Глупа.

Тристан пристально смотрит на меня несколько секунд.

— Да, ну, мы все когда-то были такими. — Его глаза искренни. — Теперь это что-то значит, да?

Я обдумываю его слова.

— Да, думаю, так оно и есть. — Этот здоровяк, кажется, немного более проницателен, чем я думала.

Звук стали, скользящей по металлу, привлекает мое внимание, и я бросаю взгляд на стойку с клинками как раз в тот момент, когда Эли достает меч. Черт, какой он большой. Только тогда я замечаю Гавана, который уже снял куртку. Черные пышные рукава его туники для занятий боевыми искусствами доходят ему только до локтей. Вдоль каждой руки, вплоть до пальцев, проходит ряд черных, как смоль, отметин. Я слишком далеко, чтобы разглядеть их в деталях, но они меня заинтриговали.

— Попробуй этот размер, — говорит Тристан, и я обращаю свое внимание на меч, который он протягивает мне. — Возьми рукоять вот так, — говорит он, и я делаю, как он говорит. — Почувствуй тяжесть в своих руках. Убедитесь, что она распределена от рукояти до кончика меча.

Держа его прямо перед собой, я измеряю вес. Меч не слишком тяжелый, и мышцы напрягаются, когда я им управляю.

— На ощупь все в порядке.

— Просто нормально, или это больше похоже на продолжение твоей руки? — спрашивает Тристан.

Я поднимаю и опускаю руку, а затем улыбаюсь.

— Хорошо, да, я чувствую вес от плеча до кончиков пальцев.

— Да, тогда это хороший знак, — отвечает он, достает свой меч из больших черных кожаных ножен. Рукоять украшена сапфиром.

— Красивый, — говорю я, разглядывая его, поднимаю взгляд на Тристана. — Большой.

Он поднимает его раз или два.

— Да, но при моем росте мне не помешала бы заноза, вроде той, что есть у тебя. Не так ли? — Он ухмыляется.

— Заноза? — переспрашиваю я, прикасаюсь своим лезвием к его. — Разговоры ничего не стоят, здоровяк. Научи меня, и я покажу тебе, что я могу сделать с занозой. Покажи мне, что к чему.

Тристан кивает.

— Очень хорошо. Положи свой клинок обратно на стойку.

Я моргаю.

— Что ты сказал?

— Ты должна увидеть дуэль двух настоящих фехтовальщиков, прежде чем проходить ускоренный курс самостоятельно, — говорит Джейк.

Конвик делает шаг вперед. Оба мужчины раздеваются до трусов. У меня глаза чуть не вылезают из орбит.

На груди Гавана, на обеих руках, от плеча к плечу и вниз по позвоночнику нанесены замысловатые чернильные знаки. На вид старые.

«Действительно, очень старые. Это пиктские символы», мысленно сообщает Джейк. «Каждый из них обозначает количество людей, погибших в бою».

Ну, черт возьми. Я даже не знаю, что еще сказать по этому поводу.

Тристан и Гаван достают мечи и выходят в центр додзе. Я вместе с командой подхожу к краям, чтобы наблюдать. Рядом со мной Люциан и Эли. Каждый фехтовальщик принимает позу — спина прямая, ноги расставлены и напряжены — и ударяет по клинку противника своим клинком.

Затем начинаются взмахи и рубящие движения.

В додзе раздается звон стали о сталь, и я почти закрываю уши от этого звука. Мышцы на руках обоих мужчин напрягаются, изгибаются и двигаются, когда они размахиваются, сталкиваются и атакуют друг друга. Они выглядят так, словно в буквальном смысле хотят оторвать друг другу головы. Смотреть на это удивительно. Волосы у них прилипают к голове, пот стекает по бицепсам и рукам. Каждый из них яростно рычит, размахиваясь и делая выпад, и сталь сталкивается со сталью с такой яростью, что у меня внутри все переворачивается. Движением, таким быстрым, что я почти не успеваю за ним уследить, Тристан целится Гавану в плечо и ранит его. Гаван, почти так же быстро, бьет Тристана по подбородку. У обоих течет кровь.

В комнате, полной вампиров.

Иииии.

Мой взгляд немедленно переключается на вампира, которому я меньше всего доверяю контролировать себя во время спонтанного кровопускания: Викториан Аркос.

На его губах появляется медленная усмешка. Одна темная бровь приподнимается.

Лязг стали возвращает мое внимание к Тристану и Гавану. Я изучаю их походку, их движения и не могу не отметить, насколько грациозными могут быть такие крупные мужчины. Я знаю, что являюсь свидетелем применения древнего боевого искусства, которое на самом деле было создано в древние времена.

От этого просто захватывает дух.

Наконец, два воина оказываются прижатыми друг к другу, лицом к лицу, их клинки прижаты друг к другу. Они оба тяжело дышат, но не так неровно, как я ожидала после всего этого боя. Затем свободной рукой Тристан бьет Гавана по голове.

В. Голову.

Гаван издает нечто, что может быть только набором странных, неразборчивых средневековых проклятий, отводит назад рукоять своего меча и бьет Тристана в челюсть.

Черт бы вас побрал.

— Стоп! — кричит Джейк и вмешивается, вероятно, как раз перед тем, как эти двое собираются броситься на пол и бороться или просто выбить друг из друга все дерьмо. — Хватит. Как всегда, Дредмур в отличной форме. Гримм, у тебя все еще получается. Просто удивительно.

Тристан вытирает лоб предплечьем.

— Боюсь, теперь все не так просто, как было раньше, — говорит он. — Несмотря на то, что у меня интересное прошлое, сейчас я на сто процентов смертный. — Он трясет прядью волос. — Клянусь, вчера утром я заметил седину.

— Знаешь, я могу изменить это для тебя, — говорит Джейк, ухмыляясь. — Если хочешь.

Тристан хмурится.

— Держи свои клыки подальше от меня, Андорра. Я живу дольше, чем ты, мой мальчик, и с нетерпением жду возможности состариться со своей невестой.

Мне приятно слышать это от Тристана.

В течение следующих нескольких часов мы остаемся в наших первоначальных парах и отрабатываем стойку, движения и выпады. Это гораздо сложнее, чем прыгнуть, взобраться на спину новорожденного и вонзить кинжал ему в сердце. Конечно, спарринг, вероятно, не будет таким уж необходимым.

Нам нужно всего лишь отрубить им головы. Вот так.

У нас не так много времени для тренировок. И нам все еще нужно освоиться в старом Эдинбурге, чтобы мы могли по-настоящему охотиться на них.

— Черт возьми. Может, поужинаем сейчас? — Тристан ревет на весь зал. — Клянусь, у меня в глотке пусто. Андорра!

Джейк смеется.

— Да. Только для тебя, Дредмур.

Тристан удовлетворенно кивает.

— Ценю.

— У тебя интересные рисунки, — раздается голос сзади.

Я поворачиваюсь и вижу, что Гаван стоит рядом, его проницательные карие глаза изучают мои обнаженные, покрытые татуировками руки. Я пожимаю плечами и улыбаюсь, затем наклоняю к нему голову.

— У тебя тоже очень выразительные руки, — говорю я, подхожу поближе, вглядываясь в черные метки, выполненные в мельчайших деталях. — Джейк сказал мне, что они означают смерть в бою, — говорю я. — Но что это такое?

— Когда-то это были знаки доблести, — отвечает Гаван. — Теперь они всего лишь напоминания о том времени, которое я предпочел бы вычеркнуть из своего прошлого.

— Все так плохо, да? — спрашиваю я и смотрю на особенно привлекательный знак. — Не прими за неуважение, Гаван, но эти символы прекрасны. — Я легонько касаюсь пальцем одного из них на его плече.

И это все, что нужно.

Это простое, едва заметное прикосновение подушечки моего пальца к его плечу.

Это происходит в третий раз с тех пор, как я приехала в Шотландию. Меня захлестывает волна тошноты, и головокружение заставляет меня кружиться, переворачиваться с ног на голову, и тени окутывают меня, пока я не погружаюсь во тьму.

Теперь я — Гаван. Сейчас время крестовых походов. Я жертвую своей жизнью ради маленького сына врага. Мне дарована земная жизнь в качестве ангела-хранителя. Жизнь мелькает в кадрах, все быстрее и быстрее, вплоть до настоящего времени… До Элли.

— Райли?

Голос Эли вырывает меня из темного тумана. Его рука на моей спине. Его тело совсем близко. Я вижу его лицо, которое вопросительно смотрит на меня в ответ. Гаван стоит рядом с ним, его глубокий взгляд сверлит меня.

— Ты только что говорила, какой интересной была эта отметина, — говорит Гаван. — Странно, что ты заметила ее первой. Это была моя первая отметина.

Я смотрю на Гавана. Я перевожу взгляд на Эли. Остальная команда тусуется, просто разговаривает. Все почти на тех же местах, что и в тот момент, когда я потеряла контроль и оказалась в прошлом Гавана.

Неужели все произошло так быстро? Всего несколько секунд?

По крайней мере, на этот раз я не ударилась об пол.

— Эти символы — потрясающее произведение искусства, — говорю я Гавану.

— Это действительно было прекрасное мастерство, — отвечает он, затем изучает меня. — Андорра рассказал Дредмуру и мне о твоих способностях. Ты таким образом заглянула в мое прошлое? Только что?

Я киваю.

— Да. — Я наклоняю голову, вспоминая все, что я видела. — Девушка. Элли? Она была мертва?

Легкая улыбка появляется на губах Гавана.

— Теперь она — моя жена, но, да, она была скорее… чем-то средним, как мы говорим. Не совсем мертвой. И не совсем живой. — Он смотрит на меня. — Я расскажу тебе все об этом достаточно скоро.

Теперь, когда я знаю прошлое Гавана, или, по крайней мере, небольшую его часть, я нахожу его более чем любопытным. Есть в нем еще кое-что, что меня поражает. Он больше, чем просто бывший военачальник и грозный крестоносец двенадцатого века, размахивающий мечом. Он больше, чем просто воин, который когда-то гордился тем, скольких людей убил. В нем есть что-то, что не было полностью раскрыто мне в видении, и что-то дразнит меня на краю сознания.

Я просто не могу понять, что именно.

Может, мне стоит начать носить длинные перчатки? Кажется, я не могу даже коснуться чьей-то кожи, не вмешавшись в часть их жизни. По крайней мере, мне нужно научиться контролировать себя.

— Давайте-ка приведем себя в порядок и встретимся внизу через полчаса, — говорит Джейк. Он направляется к двери. — Дредмур, Гримм, — зовет он, — сюда.

Кивнув, Гаван следует за Джейком и Тристаном из додзе. Эли целует меня в макушку.

— Нам следует поторопиться, — говорит он. — Я даже отсюда слышу, как урчит у тебя в животе.

Я переплетаю свои пальцы с пальцами Эли, и мы направляемся к выходу. Меня охватывает возбуждение при мысли о том, что я буду ориентироваться на улицах старого Эдинбурга, в катакомбах, в узких переулках.

И как можно скорее найду Падших.

Я бы хотела продолжить и вернуться к нормальной жизни.

Я бросаю взгляд на Эли. Он приподнимает бровь.

Возможно, это произойдет не скоро.

Часть 5: ГОРОД МЕРТВЫХ

Настало колдовское время ночи,

Когда кладбище открывает зев,

И самый ад дыханием своим мир заражает.

— Уильям Шекспир, Трагедия о Гамлете, принце Датском

Ого, эта девушка, безусловно, самая интригующая в тусовке неудачников Андорры. Райли По. Клянусь, она даст фору Падшим. Мне хочется остаться и присоединиться к команде, хотя я знаю, что моя невеста Андреа, без сомнения, надрала бы мне уши за это.

— Тристан де Барре, из крепости Дредмур

— О, черт. Иди. Я догоню внизу, ребята, — говорю я Эли, как только мы начинаем выходить из нашей комнаты. Ной стоит в дверях и ждет.

— Что не так? Забыла сумочку?

Идиот знает, что я не ношу с собой сумочку. Не то чтобы с сумочками что-то не так, просто в них нет места. Только не тогда, когда я таскаю с собой меч.

Наша задача на сегодня: спрятать меч, маневрируя по узким улочкам Эдинбурга.

— Где твоя сумочка? — парирую я Ною. Он улыбается и пожимает плечами.

Эли целует меня в нос.

— Тогда увидимся внизу.

Мне нравится, как его голубые глаза приобретают темный блеск, когда он смотрит на меня.

— Кажется, меня сейчас вырвет, — говорит Ной, затем поворачивается и уходит.

Эли присоединяется к нему. Забавно, насколько нормальными могут быть вампиры.

Я возвращаюсь в нашу комнату. Вбежав внутрь, я подхожу к спортивной сумке — я ее еще даже не распаковала — и нахожу потайные кожаные ножны с серебряным кинжалом. На мне облегающая черная рубашка Under Armour с длинными рукавами, плотно прилегающая к телу. Я застегиваю тонкие кожаные ремешки кобуры — тоньше, чем бретельки бюстгальтеров Victoria's Secret, — надеваю ее на плечи и на талию и засовываю кинжал в ножны. Я хватаю черный, до щиколоток, промасленный брезентовый плащ, который полностью скроет ножны, кинжал и шпагу, и поворачиваюсь, чтобы уйти.

«Я заметил тебя в тот момент, когда ты ступила на землю Эдинбурга. И я заинтригован окончательно и бесповоротно».

Адреналин захлестывает меня, и я резко оборачиваюсь. Осматриваю комнату. Вокруг никого нет. Конечно, нет. Голос только что прозвучал у меня в голове.

«Так кто же это, черт возьми, такой?»

«Да, со временем мы встретимся. И я с нетерпением жду этого, Райли По. Это многое меняет, знаешь ли. То, что ты здесь. Это меняет… все.»

— Кто ты? — спрашиваю я вслух. — Не стесняйся. Назови свое имя.

«Ах, если бы я только мог. Мы скоро встретимся. Тогда ты будешь знать не только мое имя. А пока…»

Я знаю, что голос пропал. Я больше не чувствую его присутствия в своем сознании. Я понятия не имею, откуда он взялся, но знаю, что это не кто-то из команды. Это еще один вампир, скрывающийся в городе? Еще одно иное существо? Один из Падших? Голос почти знакомый. Почти, но не совсем. Все, что я знаю, это то, что он оставляет во мне трепет.

Едва переступив порог, я резко останавливаюсь. Меня охватывает чувство страха. Я оглядываюсь, вглядываюсь в полумрак комнаты и не вижу там ничего, кроме длинных, тянущихся теней и мебели. В тот момент, когда я оборачиваюсь, она уже там. Ее не было и секунды до этого. По другую сторону порога стоит молодая девушка. Черные волосы. Черное платье. Черные чулки. Черные туфли. У нее бледная кожа, а большие темные глаза пристально смотрят на меня.

На мгновение или два я парализована. Я даже не могу говорить. Несмотря на то, что меня каждый день окружают другие существа, здесь я чувствую себя по-другому.

С широко открытым ртом, искаженным, словно в беззвучном, сдавленном крике, незнакомая маленькая девочка бросается прямо на меня. Сквозь меня.

Мое тело дергается, и я задыхаюсь. Меня обдает ледяным холодом. Не прохладный сквозняк на коже, а леденящий холод внутри. Будто он проникает сквозь кожу, замораживает кровь и пробирает до костей. Я дрожу и оборачиваюсь.

Она ушла. В моей комнате остались только жуткие тени. Я несколько раз моргаю.

— Что-то не так? — говорит Викториан у меня за спиной.

Я поворачиваюсь к нему. Я даже не заметила, как он подошел ко мне.

— Мне кажется, — говорю я, оглядываясь по сторонам. — Клянусь, мне кажется, я только что видела призрака, — говорю я. — Это оно или это место просто действует мне на нервы. От этого жуткого старого дома у меня просто мурашки по коже. Давай уберемся отсюда к чертовой матери. — Я выхожу и закрываю за собой дверь.

— Что такое тайный агент? — спрашивает он.

Бросив на него насмешливый взгляд, я качаю головой.

— Ничего, Вик.

— Хочу знать, вдруг у меня у самого они есть, — настаивает он.

Я не могу удержаться от смеха. Мы поднимаемся по ступенькам, и я сбегаю вниз, Вик рядом со мной.

— Знаешь, — объясняю я. — Такое ощущение, что у тебя мурашки по коже. Волосы на шее встают дыбом? Мурашки по коже? — По отсутствующему выражению лица Викториана я могу сказать, что он никогда не испытывал такого чувства.

— Наверное, потому, что обычно причиной этого чувства являюсь я, — говорит Вик.

Я закатываю глаза. Вероятно, он прав.

У подножия лестницы собираются остальные. Всего нас двенадцать, одетых в различные оттенки черного и серого, мы похожи на похоронную процессию. Я обращаю свое внимание на Джейка.

— Мы разобьемся на три группы и пойдем разными путями, — говорит Джейк, а затем объясняет. — Я думаю, что такая большая группа, как наша, идущая вместе, привлечет нежелательное внимание.

— Сэр, — говорит Питер, выходя из гостиной. — Возможно, вы захотите это увидеть. — Он качает головой. — Ужасно.

Джейк, Габриэль и Дариус направляются в гостиную, и мы все следуем за ними. Я смотрю на Эли, который лишь пожимает плечами. Большую часть стены занимает большой телевизор с плоским экраном, отключенный звук.

— Сделай погромче, Питер, — просит Джейк.

Питер выключает звук телевизора, и в тот же миг комнату оглашает вой сирен. На экране появляется многоквартирный дом и репортер, стоящий на тротуаре перед входом. Огни пожарной и полицейской машин высвечивают его лицо.

— Кажется, больше ничего не сгорело, кроме жертвы, — говорит репортер и указывает на здание позади себя. — Имя жертвы не разглашается до тех пор, пока не будут должным образом уведомлены ближайшие родственники, но, как сообщается, больше ничего не обуглилось, кроме тела. — Он смотрит в камеру. — Самовозгорание человека? Что еще могло стать причиной такого зверства? — Репортер отворачивается. — Это ужасно. Я уверен, что власти скоро получат ответы.

— Узнаю это здание. Оно находится в многоквартирном доме недалеко от Собора Святого Эгидия. Пойдем, проверим, — говорит Джейк.

— Почему? — спрашиваю я. — Как думаешь, что это?

— Не могу сказать, — отвечает Джейк. — На данный момент мы ничего не упускаем из виду. Это мог быть просто наркоман, который подожег себя, надышавшись не тем аэрозолем.

Я понимаю. Наркоманы творят безумные вещи.

— Планировка старого Эдинбурга очень проста, — говорит Габриэль, поворачиваясь к нам лицом. Обводя взглядом команду. — Представьте себе Королевскую милю в виде рыбьей кости. В верхней части хребта находится замок. В самом конце — дворец Холирудхаус и шотландский парламент, — он наклоняет голову, — чуть дальше по дороге. А все крошечные рыбные ребрышки — это плотно прилегающие друг к другу уголки между ними. Как вы, наверное, заметили, подъезжая к Полумесяцу, мы находимся на одной из таких улиц. Мы доберемся до равнин, если выйдем на Кэнонгейт и повернем направо. Я возглавлю группу. Джейк и Дариус возглавят две другие группы. Мы можем собраться все вместе и осмотреть место происшествия. Есть вопросы?

У меня их нет, но, по-моему, это самое большее, что я слышала от Габриэля. Когда-либо.

— Верно. Пошли, — говорит Джейк, направляясь к выходу. Только тогда я замечаю мечи и ножны, прислоненные к стене. Три из них заметно меньше остальных. Шикарные клинки. — Каждый из вас берет по клинку, пристегивает ножны и тренируется прятаться, передвигаясь по городу. — Джейк говорит с лукавой усмешкой. — Это будет не так просто, как ты думаешь. И, да, — он смотрит на меня, — те, что поменьше, для дам.

Через несколько минут мы все готовы. Мы разбиваемся на группы, и я остаюсь с Джейком, Тристаном и Эли. Как только я переступаю порог, чувствую это. Единственное, чем я могу описать это ощущение, — будто горячий, влажный саван смерти накрыл мое лицо и душит меня. Я чувствую это повсюду. Я устремляю взгляд в темные уголки, на участки, освещенные встроенными светильниками в здании, в любой укромный уголок, где может что-то скрываться, но я ничего не вижу. Мне все равно, что Темные Падшие, возможно, все еще выздоравливают, надеюсь, до сих пор. Их присутствие витает в воздухе, как густой туман. Мне это не нравится. Ни капельки.

Эли рукой скользит под мое пальто и обхватывает меня за талию. Я поднимаю на него взгляд и вижу в его глазах полное понимание. Я прижимаюсь к нему, чувствую щекой его твердую грудь, и это успокаивает меня. Я знаю, звучит довольно по-девчачьи. Наверное, любовь делает такое с людьми.

Эли сжимает меня в объятиях и целует в макушку.

«Ты выглядишь очаровательно с этим мечом на боку. Меня это заводит.»

Я тычу его локтем в ребра.

«Что тебя не заводит?»

Улыбка Эли становится хищной.

«Мне это нравится.»

За пределами Полумесяца уже стемнело. Воздух свеж, и журчание фонтана эхом отражается от старинных каменных стен вокруг нас. Высокая лампа на краю Полумесяца освещает внутренний двор, заставляя тени ползти и растягиваться вокруг ангела в фонтане. Черт, это жутковатая статуя. Вид выветрившегося камня с его обветшалыми сколами и потускневшим цветом не дает мне покоя. Я не уверена, что это за ощущение, будто меня окутали саваном смерти, но я знаю, что выясню это раньше, чем позже.

Звуки уличного движения доносятся совсем рядом. Я напрягаю слух, чтобы расслышать городской шум, гул тысяч людей, разговаривающих одновременно. Я прислушиваюсь и различаю разговоры на улице, недалеко от Полумесяца. Мимо проходят люди. Молодые люди направляются в паб «Ниддрис». Мне придется поработать над расшифровкой шотландского акцента, потому что он довольно сильный. Трудно разобрать.

— Пошли, — говорит Джейк, и мы все направляемся к воротам Полумесяца. Дариус первым берет свою группу и направляется к Кэнонгейт. Проходит минута, и Габриэль уходит со своей группой. Они также поворачивают направо на Кэнонгейт, но переходят на противоположную сторону улицы. В конце концов все они растворяются в толпе, которая здесь немного поредела. Дальше по Королевской миле оживленное движение. Очень оживленно.

— Если мы разойдемся, просто помни, что Королевская миля, Хай-стрит и Кэнонгейт находятся на одной линии, — говорит Джейк. — А Полумесяц находится ближе всего к хвосту рыбьей кости. Если что-нибудь случится — что-нибудь сверхъестественное, — тебе лучше всего отправиться прямиком в Собор Святого Эгидия. Если только не хочешь устроить скандал на Хай-стрит. Выбор за тобой.

Я киваю и поправляю вес меча, пристегнутого к бедру.

— Как, черт возьми, мы вообще сможем справиться с этой штукой?

Тристан, чье лицо скрыто в полумраке, улыбается.

— Иди первой, леди. Привыкай к тому, что на тебе сталь. Со временем почувствуешь, что она стала частью твоего тела.

Я смотрю на него.

— Женщины не думают о своем теле так, как мужчины, Дредмур, — отвечаю я, снова перекладываю лезвие, и губы Тристана дергаются. — Но я попытаюсь.

Питер выходит из-за угла Полумесяца и бодрой походкой приближается ко мне. Все еще в клетчатой кепке гольфиста.

— Мне закрыть за вами ворота? — спрашивает он Джейка.

— Да, Питер, — говорит Джейк. — И всегда держи мобильный при себе, — говорит он пожилому мужчине. — На всякий случай.

На случай чего?

— Будет сделано, мастер Джейк, — говорит старина Питер.

Сейчас мы на Кэнонгейт, идем по двое по тротуару. Мы с Эли неторопливо следуем за Джейком и Тристаном. Сразу за Толбут-Уинд находится таверна «Толбут». Возможно, я загляну туда на обратном пути. Мы проходим мимо нескольких витрин — галереи Карсона Кларка, магазина антикварных карт, где выставлено несколько классных гравюр в рамках. Магазин виски, несколько кафе, мастерская по изготовлению килтов, магазин шерсти. Часть меня всерьез мечтает о том, чтобы я была обычным туристом, бродящим по магазинам и набивающим рот вкусной едой. Покупающим открытки.

Этого не произойдет. Только не в этой поездке.

Чем дальше мы поднимаемся по Королевской миле, тем плотнее на тротуаре становится людей. Я ловлю на себе несколько любопытных взглядов на чернила на моей щеке, но по большей части ничего неприятного. Клинок, пристегнутый к боку, подпрыгивает при каждом шаге, и я засовываю руку в карман плаща, чтобы удержать меч на бедре. С ним уже становится легче двигаться. Удивительно.

Я замечаю всех, кто меня окружает. Я слышу, как они перешептываются, ведут праздную болтовню в пабах, как стучат посудой о тарелки, когда едят. Смех. Обычные вещи. Мы идем сквозь ночь, и свет уличных фонарей падает на нас. Тени удлиняются по мере того, как мы идем.

— Смотри, — говорит Эли и показывает пальцем.

На вершине скалистого холма, словно высеченный из самой скалы, находится Эдинбургский замок. Он освещен и сияет, как маяк, над старым городом.