Тень наставника

ГЛАВА XVI: ЗЛОБА ДОМОВОГО

Перед Волославом и Екатериной распахнулась дверь поместья. По сложившемуся мнению Екатерины, это означало, что либо Платон проявляет вежливость, либо обрадован гостю. Гостям старый домовой радовался всегда. Отчасти женщина была права, ведь всего год назад они с Волославом безвылазно сидели в поместье. За тридцать лет их лица друг другу стали казаться противными рожами. Ещё бы, каждый день сидеть и смотреть друг на друга. Изредка приезжали Танюша с Константином. Особенно они зачастили, когда богатырь вышел на пенсию. Всего год назад Платон был стар и считал, что не пристойно ему старому пню обнадёживать влюбившуюся в него домовиху. У Волослава на любовном фронте был вакуум. За тысячу прожитых лет он будто утратил вкус к жизни. Краски жизни тускнели с каждым годом. Много раз он задумывался о выборе Кощея. «Почему бы и не поспать?» – думал Волослав, но Платон всё время его отговаривал.

– Вот помру, тогда и спи скок влезет, – кряхтел старый домовой.

Аргумент был приемлемый. Не гоже бросать старого домового в одиночестве. Жизнью пахнуло, когда Волослав увидел Кирилла. Мальчик задавал правильные вопросы, делал интересные наблюдения, как в своё время Иван. Кто бы мог подумать, что четырнадцатилетний школьник сын его любимого ученика. Именно что любимого. Не единственного, но ставшего ему сыном. За сотни лет Волослав не встретил никого подобного. Были находчивые, были сильные, умелые, даже богатыри, но они стали лишь соратниками или никем не стали. Волослав лично обучал Федора с нуля, присутствовал при визите теней. Фёдор стал добрым другом. Но наследника Волослав в богатыре не видел. Не видел ни в ком. Только в юном князе. А спустя сотни лет в его сыне. Даал, например, всё настаивал, что это судьба и скептицизм ученика не разделял.

Также стремление жить подстегнули вернувшиеся Даал и Тихон. Отец и брат, давно ушедшие из жизни воина. Обрести погибшего брата, спустя столько лет было сказочной перспективой, но это случилось. Столько нужно сказать, столько нужно показать.

Впервые за долгое время Волослав почувствовал, что жив, что у него семья. Отец, брат, бессменный друг и сын. Столько забытых ощущений. Для полной картины не хватало только влюбиться. Омрачала всё новая угроза, нависшая над миром. Волослав даже не представлял, что это. Лишь нутром чувствовал, что грядёт нечто глобальное.

Итак, Платон распахнул дверь. Нет настроение у него было поганое, как выяснилось. Он сидел на окне и грустно наблюдал как Танюша копошится в шкафу. Полина сидела за столом и что-то читала в смартфоне.

– Обалдеть! – воскликнула девушка. – Марго в розыске.

– Что? – вздрогнула домовая. Она обернулась и случайно столкнула пачку гречки.

– Сильно в розыске? – поинтересовался вошедший Волослав.

Он подошёл к девушке и взял из её рук телефон. Он пробежал глазами новостной паблик и вернул устройство. Платон сидел не подвижно. Он не удивился новости о Марго. Так и сидел, уставившись на упавшую пачку гречки. Он видел, как она падает. Сопровождал её взглядом весь полёт и не оторвал взгляд, услышав, что его подруга в розыске.

– Что там? – поинтересовалась Екатерина. Её взгляд ловко обогнул плечо Волослава и устремился в телефон дочери. Она прочитала новость и воскликнула:

– Там ни где не написано, что это твоя Марго. Какое вообще она может иметь к взрыву в Стамбуле?

– Мам, ну на фото посмотри.

– Там лица не видно.

– Но одежда её. А рядом бугай этот – Гердон.

Екатерина посмотрела на Волослава, который кому-то звонил:

– Вы живы?

– Живы, – буркнула в трубку Марго, – а задание провалено. Покупатель не показался. Были только...

Ведьма затруднилась объяснить.

– Было что-то новое? – сообразил Волослав.

– Да. Представь телесную проекцию.

– Что?

– Телесную проекцию. Как будто сам человек далеко, и он отбросил временную тень. Только тень телесная.

Екатерина увидела, как взгляд Волослава задумчиво потупился. Впервые она видела его таким озадаченным. Даже открыв сундук и узнав вещи своего давно пропавшего ученика, воин так не хмурил лоб. Почему-то именно в этот момент он показался ей ослепительно красив. Именно так, по её мнению, должен выглядеть мужчина, после чего осеклась. Она уже видела такой взгляд. Видела у отца и бывшего мужа. Наверное, все мужчины так выглядят, когда сталкиваются с трудно решаемой задачей.

– Я понял. Возвращайся в поместье.

– Хорошо.

– Эвакуировать вас?

– Да, если не трудно.

– Не трудно, – сказал Волослав и отключился.

Он направился к двери набирая номер телефона.

Уже за дверью послышалось:

– Алло, да это я. Запрашиваю эвакуацию из Стамбула.

– Ох! – Танюша выдохнула. – Как же ты меня напугала. Я уже думала с нашими ребятами что-то случилось. Фу...

Танюша посмотрела вниз на упавшую пачку гречки.

– Я уберу буркнул Платон, так и не оторвавший от пачки взгляд.

Домовая кивнула и обратилась к сестре Кирилла:

– Полечка, отнеси меня на улицу подышать.

– Можно окно открыть, – буркнул Платон.

– Нет, я хочу на улицу, – стояла на своём домовая. Нет, она не капризничала, а именно стояла на своём.

Платон не стал спорить, лишь тяжело вздохнул. Полина послушно взяла домовиху и вышла.

– Могу я спросить? – обратилась к домовому Екатерина.

– Спрашивай, – вздохнул Платон.

– Ты чего такой надутый? Разве ты не должен быть рад?

Платон поднял глаза.

– Ты не похож на эгоиста. Тут что-то другое.

– Другое, – грустно кивнул Платон.

– Что-то серьёзное?

Платон кивнул.

– Достаточно серьёзное, чтобы ты вёл себя как последняя скотина?

Уж что-что, а провоцировать Екатерина умела. Она была уверена, что под шерстью Платон покраснел. Он возмущённо подскочил и рявкнул:

– Не тебе меня осуждать, младенец!

Екатерина дрогнула. Уж кем-кем, а младенцем она себя не считала. Но для Платона это было именно так. Он почти на тысячу лет старше.

– Ну, вот. Я же говорю как скот!

Платон надулся. Шерсть недовольно пошла волной. Екатерине показалось, что стены дрогнули. Выглядело это жутко.

– В чём дело, Платон?

– Тебе не понять.

Екатерина решила применить иную тактику, женскую. Такие качели раскачают любого грубияна.

– Ну я же видела, какой ты заботливый. Как ты её любишь. Ну разве ты не рад стать отцом?

Платон не смягчился, он был по-прежнему надут как огромный воздушный шар. Только с шерстью. Домовой спрыгнул с подоконника. И принялся убирать упавшую гречку.

– Знаешь ли ты природу домовых? – злобно спросил Платон.

– Нет, – честно ответила женщина.

– Ну так я тебе расскажу.

Прозвучало это не менее злобно. Однако сейчас в голосе Платона мельком прозвучала безысходность. За много лет работы с людьми она слышала такие интонации сотни раз. Это насторожило женщину.

– Домовые, дорогая моя, не люди. Да, мы имеем физическое воплощение. Это, кстати, бывает не часто. Далеко не все домовые имели возможность материализоваться. Изначально, мы лишь духи, сформированные, живущими в доме людьми. Мы их, условно скажем, отражение. Мне в своё время повезло. Танюшка жила у людей верующих и добрых, поэтому ей тоже повезло.

– Так, – кивнула Екатерина.

– И как ты поняла, далеко не все домовые способны размножаться. А те, что могут, ничего путного не рожают.

– Поясни.

– Рождаются кикиморы всякие, да химеры. Как правило, даже не разумные. Редко-редко может родиться суккуб.

– Ты поэтому злишься?

– Нет! – отрезал Платон уже спокойнее. – Понимаешь, тело домового не велико, мы живём благодаря магии. Она наш источник. И чтобы сформировать плод уходит вся магия, формирующая тело.

– Ты хочешь сказать Танюша скоро...

– Нет. Не умрёт. Дом ведь цел. Она лишится тела. И далеко не факт, что когда-нибудь обретёт его снова.

Екатерина грубо выругалась. Грубей, чем Платон привык слышать от воспитанной женщины.

– Так, что? Скот ли я по-твоему? Или просто люблю свою женщину и не готов её отпустить, – поинтересовался Платон.

– Скот! – кивнула Екатерина.

Платон понял, что он что-то упустил. Что-то простое. Что-то женское.

– И почему же?

– Она сейчас живёт и знает, что скоро лишится тела. Что почти умрёт, а её мужчина даже не может её поддержать. Сам подумай, она ведь понимает, что ей недолго осталось, а ты вместо поддержки, сидишь и дуешься.

Платон обалдел от такого выстрела в лоб. Он ведь и правда старый дурак, совсем не подумал, что чувствует его Танюша.

Платон поморщился и заявил:

– Называть меня скотом оскорбление для благородных животных.

– Да не переживай ты так, – в комнату вошёл Волослав. – Без тела она пробудет недолго. Я что-нибудь придумаю, обещаю.

– Ну что ты придумаешь? – запричитал Платон. – Её дом и так усилен всеми возможными рунами и заговорами. Против природы не попрёшь.

– Попрём, вместе, – Волослав улыбнулся – ты ведь уже чувствуешь магию ребёнка?

Платон осёкся. Он с подозрением посмотрел на друга.

– Ты не мог почувствовать раньше меня!

– Там суккуб, – заявил Волослав, наливая себе чай.

– Ты не ошибаешься? Может это от Полины пахнуло?

Домовой так забавно это сказал, что Волослав не выдержал и рассмеялся. А Екатерина спросила:

– Да, всё забываю спросить, почему вы считаете мою дочь каким-то суккубом?

– У неё черты свойственные для суккуба.

– Что это значит? Это хорошо или плохо?

– Кому как. Кто-то мечтает, чтобы у них родился суккуб, – задумчиво протянул Платон. Его пристальный взгляд был направлен в окно, где показалась Полина, держащая в руках Танюшу.

– Почему?

– Потому, что суккубы разумны. Физически здоровы и от людей физиологически не отличаются. Этот ребёнок будет жить полноценной жизнью. Счастье для нечисти, решившей обзавестись потомством, – Платон перевёл взгляд на Волослава. – Ты уверен?

– Когда я ошибался?

– Ха, загибай пальцы... – воскликнул Платон.

– Ну хватит тебе.

– Боишься пальцев не хватит?

– Так стойте! Почему у меня и у Вани родился суккуб? Мы ведь люди. Это из-за того, что он колдун?

– Любовь, – буркнул Платон.

– Да, вы любили друг друга, – кивнул Волослав протянув Екатерине чай. Екатерина приняла и почувствовала приятный запах каких-то трав.

– Спасибо. Значит Кирилл тоже суккуб?

– Нет, – хором ответили Платон и Волослав.

– Кирилл просто человек. Видимо на тот момент любовь прошла.

Женщина поморщилась.

– Так ваш Ваня был колдун, – заинтересовался Платон. Такие вещи он не пропускал мимо ушей.

– Это был Ваня. Наш Ваня, – сказал Волослав взглядом ища на полке печенье.

– Расскажи, как ты сегодня умер, – прыснула женщина.

Платон заметно оживился, услышав, что именно они нашли на чердаке.

– Так-так-так-так-тааак, значит Ваня. Наверное, поэтому Кирилл оказался так талантлив? Вот почему он так быстро смог зачерпнуть магию.

– Есть странность.

Платон уставился на Волослава.

– Чтобы Кириллу родиться с таким потенциалом, который он имеет, Ваня все эти восемьсот лет должен был практиковать. Следовательно...

– Следовательно, он всё это время жил и здравствовал! – продолжил Платон. – Но почему он не вышел на нас?

– Хороший вопрос, – кивнул Волослав подойдя к окну. В его руках была чашка чая.

– Мы найдём его! Найдём и спросим! – твёрдо отрезал Платон.

Волослав кивнул.