Терпеть тебя не могу

Глава 14

Алиса.

Воскресенье — единственный день в лагере, когда нет абсолютно никаких занятий. День, когда каждый мог заниматься тем, чем хочет. Кто-то повторял домашку, кто-то читал, а кто-то просто весь день валялся в постели. Я, с разрешения Ларисы Романовны, провела три часа в спортивном корпусе и, наконец, подарила телу долгожданную тренировку. Немного размялась, потянулась и словила настоящий кайф. Я скучала по танцам, как никогда. Каждая клеточка в движении вновь оживала и, наполняясь кислородом, благодарила меня за предоставленное удовольствие.

Бесконечные прыжки, повороты, вращения. Музыка уносила все выше, а ноги все реже соприкасались с полом. Было полное ощущение полета, я не танцевала, а парила где-то в воздухе, преодолев гравитацию.

И только когда силы окончательно меня покинули, а пульс вымолил остановиться, я села на пол и тяжело задышала, встретив приятную усталость с довольной улыбкой.

А потом был душ. Вечерний просмотр фильма, который крутили в развлекательном корпусе для всех желающих. И только на ужине я поняла, что сегодня весь день не видела Артёма.

Где он?

Обвела взглядом столовую в поисках знакомой фигуры, которая обычно меня преследовала, но не нашла. За столом не проронила ни слова и совсем не слушала рассказы подруги, потому что зачем-то продолжала гулять глазами по залу.

Может он решил объявить забастовку?

А мне не все ли равно?

Или уехал?

«Так даже лучше!» — подумала я и с какой-то неестественной злостью начала накалывать овощи на вилку. Куда-то пропал весь аппетит, я даже перестала чувствовать вкус еды, которая попадала мне в рот, ощутив какое-то слабое потрескивание в груди с разрастанием легкой паники.

Это странное состояние не отпускало меня весь оставшийся день. Я впервые хотела сама нарваться на встречу, чтобы избавиться от этого непонимания. Или найти любое доказательство своим предположениям, чтобы убедиться, что мне больше ничего не угрожает. Что его в этом лагере больше нет. Именно поэтому провела весь вечер не в комнате, а в холле, играя с отрядом в какие-то дурацки настольные игры. Веселилась, смеялась, но то и дело косилась в сторону мужского крыла. А он так и не появился. Уехал!

Ну это же просто прекрасно!

Было бы. Если бы он не снился мне потом всю ночь, где мы вновь оказались с ним в одном изолированном от всех классе. И проснулась ровно в тот момент, когда его губы все-таки прижались к моим и вышибли из лёгких весь воздух. Задыхаясь, я вскочила в кровати и пальцами провела по губам. Теперь их кололо и жгло, а меня всю трясло под одеялом, как осиновый лист на ветру.

Утром я всеми силами заставила себя избавиться от этих мыслей, а когда начался первый урок, совсем выбросила образ этого мажора из головы, переключив мозг на нужную мне сейчас химию.

Но только ненадолго. Потому что где-то в середине урока раздался стук в дверь, прервав речь учителя, и на пороге возник Шолохов!

Сердце подпрыгнуло к горлу, а в голову ударил адреналин, заставив кровь гнать по венам с бешеной скоростью.

Я не ожидала. Я уже мысленно с ним попрощалась.

И сначала мне показалось, что я уже сошла с ума, потому что увидеть его в учебном корпусе итак было невозможно, а теперь и вовсе напоминало галлюцинации, но, видимо, массовые.

Потому что удивился весь отряд. И Лариса Романовна замерла у доски, в неверии приподняв чёрную бровь. Пристально посмотрела на парня и, чуть склонив голову, шутя схватилась за сердце:

— Вот это явление народу! Если честно, я уже и не надеялась увидеть тебя на уроках, Артём. Ты к нам надолго или как?

Артём не ответил, только коротко и сухо поздоровался с преподавателем и стащил с плеча сумку, пробежавшись по рядам цепким взглядом.

Я вся сжалась и опустила голову в тетрадь, глупо надеясь на то, что у меня получится остаться незаметной. И когда он нашёл меня за третьей партой первого ряда, я это сразу почувствовала. Его взгляд словно прошёл сквозь меня, заставив напряжённое тело застыть и налиться свинцом.

— Значит, вот по какой причине в лагере выпало такое количество осадков за одну ночь? — продолжила химичка нести ерунду, приближаясь к журналу. — Может, тогда и у доски нам ответишь, Артём?

— Не думаю, что это хорошая идея.

Услышала его голос, но так и не подняла головы, боясь столкнуться с ним взглядом. Не хотела, чтобы он видел мою на него реакцию. А скрыть мне ее сейчас вряд ли бы удалось.

— Почему же?

— Дворников жалко, Лариса Романовна, — произнёс с напряженными нотками и зашагал по классу тяжелыми шагами.

И с каждым этим шагом, мое глупое сердце все больнее и больнее долбило по рёбрам.

Это все из-за сна. Все из-за этого дурацкого сна.

Мне показалось, что он даже остановился возле меня на какую-то секунду и прошёл дальше, но я сделала вид, что этого не заметила. Я вообще на него не глядела, бессмысленно черкая ручкой в тетради и вырисовывая формулу в сотый раз. Жирным шрифтом. А когда за спиной скрипнул стул, и я поняла, что Шолохов дислоцировался прямо за мной. В тетради образовалась дырка. Прямо на месте формулы. Глубиной в несколько листов.

— Алиис, — шепнула подруга, толкнув меня плечом, а когда я повернула к ней голову, она метнула подбородком в сторону.

Проследовав по нужной траектории, я наткнулась на терпеливый взгляд преподавателя и вся подобралась.

— Леденцова, я к тебе обращаюсь! — строго воскликнула, а потом кивнула на доску. — Прошу! Расскажи, что ты знаешь об окислительно-восстановительных свойствах неметаллов?

Я медленно поднялась со стула и… Ничего не смогла сказать. Я знала эту тему. Мало того, в моей тетради были готовые формулы по домашнему заданию, но вместо того, чтобы сейчас ответить на вопрос, я сдавленно произнесла:

— Извините, Лариса Романовна, я не готова.

— Плохо, Алиса! Я буду вынуждена поставить тебе два.

«Плевать!» — подумала, но вслух не произнесла, только стыдливо опустила глаза и с разрешения учителя села на место, чтобы через несколько минут вздрогнуть и затаить дыхание, услышав за спиной его голос с легкой хрипотцой:

— Ты даже не знаешь, что ты со мной творишь, Милка!

Растрянно бросила взгляд на Катю, но она, в отличие от меня, сосредоточенно списывала с доски формулы и даже не замечала этого напряжения в воздухе, от которого у меня между лопаток заметались мурашки. Или это от внезапного прикосновения.

Сначала его пальцы запутались в моих волосах, убранных в высокий хвост, а потом, едва касаясь, скользнули вверх по спине, застыв у основания шеи. Так осторожно и так медленно прошлись по позвонкам, обжигая кожу, что у меня оборвалось дыхание. А потом я пришла в себя. Одним движением закинула волосы на плечо и со скрежетом отодвинула от него свой стул, почти врезаясь грудью в парту.

Вот так! Нечего меня лапать!

Тишина! Было слышно только слабый скрип маркера по доске, а потом последовал тяжёлый вздох за спиной, и я напрягалась. Чуть ли не вскрикнула, когда Артём резко зацепил край моего стула и с силой дернул его на себя. Так, что я оказалась почти в лежачем положении, головой на его парте.

— Зачем ты меня обманула? — его голос пробрал до костей, потому что его дыхание и губы коснулись самого верхнего кончика уха. — Ты пообещала, и я тебя ждал. Ждал до последнего, а потом долго злился.

— Расстроился, что в копилку не упала ещё одна «галочка»? — вопрос удалось произнести так ровно, с чистым безразличием, как и хотелось. И у меня, кажется, получилось сбить его с толку, потому что он вдруг замолчал, потом отпустил стул, и я с грохотом вернулась в исходное положение.

— Так! Что там у вас происходит? — разозлилась учительница, оторвавшись от доски, и метко навела прицел через очки в нашу сторону.

— Это у меня мозг взорвался, Лариса Романовна, — послышался справа голос Бойцова, и весь класс разразился смехом.

Только я не смеялась, усаживаясь поудобнее на стуле и пытаясь хоть как-то включиться в тему урока, которая прошла сегодня мимо меня.