Терпеть тебя не могу

Глава 37

— Я… Я просто… Я только хотела посмотреть, какой у меня получился ответ в последней задаче, — сбивчиво произнесла, пока он медленными, нерасторопными шагами двигался в мою сторону.

— И для этого тебе понадобилась моя тетрадь и старая контрольная по физике? — выгнул одну бровь, глазами указав на мои руки, в которых я смяла его работу.

— Не твоё дело! — резко ответила, не желая оправдываться, и отвернулась к столу, пытаясь сложить все тетради обратно в ровную стопку.

Его появление в этом кабинете оказалось для меня слишком неожиданным, поэтому руки затряслись, как у запойного алкоголика, а мозг совсем размяк, не в силах даже сообразить, как справиться с этой простейшей задачей. Тетради то и дело соскальзывали друг с друга и выбивались из общей кучи, а я, как маленький ребёнок с нарушением моторики, не могла выстроить из них стопку.

— А по-моему, как раз мое, — раздался тихий вкрадчивый голос у самого уха, и я замерла.

По всему телу прошёлся мороз, оставляя за собой мелкие мурашки, а потом мне словно перекрыли кислород, когда я кожей почувствовала рядом его тепло. Он ещё не успел до меня дотронуться, просто стоял рядом, но воздух между нами уже стал практически осязаемый, превратившись в густое, тёплое облако.

Его пальцы медленно дотянулись до моей руки, осторожно прошлись по коже мягким касанием и в тот момент, пока я пыталась справиться с внезапным ступором, ловко вытянул из стопки нужную тетрадь, по» счастливой» случайности оказавшейся сверху.

— И что же здесь можно найти интересного? — загадочно усмехнулся и не успел даже перевернуть страницы, как из них выпала главная улика.

Я напряглась, он тоже перестал быть уверенным. Сначала метнул взгляд на маленькую открытку, а потом сделал вид, будто первый раз ее видит.

— И зачем ты это спрятала в моей тетради? — натянуто улыбнулся и поднял карточку с запиской со стола, прочитав про себя своё же послание. — Хм, интересно, что это значит?

— Перестань делать вид, что ты к этому не причастен.

— К чему? — поднял на меня взгляд, продолжив изображать изумление.

Прямо скажу, у него это хорошо получалось, и на какой-то миг я даже засомневалась. Может это мое обострённое внимание в его сторону сыграло такую злую шутку, что я выдала желаемое за действительное.

— Цветы… Это же ты?

— Не понимаю, о чем ты? — хмыкнул, избежав зрительного контакта, а я воспользовалась моментом и с большим удовольствием как следует рассмотрела его профиль, не спеша отвечать на вопрос.

— Это ты писал эту записку. И контрольную за меня написал тоже ты. Я проверила, это твой почерк.

После моих слов повисла тишина, невыносимо долгая и мучительная. Я ждала от него один единственный ответ, чтобы успокоить внутри себя болезненное смятение, чтобы найти последнее доказательство того, что я ему не безразлична.

Но если это так, тогда зачем он обжимался и целовался у меня на глазах с другими?

И тут в свои права вступила ревность. Злая, разрушительная, не дающая право совершить ошибку, запирающая все чувства на амбарный замок.

Я ему не признаюсь! Не признаюсь ни в чем, пока до конца не пойму его истинную цель.

Сколько бы не было совершено красивых поступков, есть то, что может испортить целую картину. Это как камень соли, упавший в удавшийся борщ. Возможно, это и вышло случайно, но суп уже оказался пересолен.

Он долго раздумывал над своим ответом, стоял напротив, отвернувшись к окну и играл желваками, пока я неотрывно пялилась на его загорелые скулы.

Как же хотелось прикоснуться к ним губами, ощутить на себе его руки и вдохнуть полной грудью этот головокружительный аромат парфюма, но разум требовал осторожности.

— Ты пришла сюда, чтобы в этом убедиться? Для тебя это правда так важно? — склонив голову на бок, спросил и внимательным взглядом уперся в мои глаза.

Это какая-то магия. Химия. Гипноз. Меня всю трясло от одного только взгляда, но признаться в этом я не могла. Поэтому опустила ресницы и с лживой уверенностью ответила:

— Нет!

— Окей! — как-то тоскливо усмехнулся. — Надеюсь хотя бы на то, что теперь, когда ты знаешь, что это сделал я, ты не выкинешь этот букет в мусорку?

— Именно так и сделаю! — нагло соврала, пытаясь этим ответом отомстить ему за всех тех девушек, что он обнимал у меня на глазах,

И почему в такие моменты я веду себя, как полная дура?

— Тогда я принесу ещё, — сделал шаг ближе, продолжив таранить меня настойчивым взглядом.

— В этом корпусе достаточно мусорных вёдер.

— Когда-нибудь они закончатся.

— Зачем? — остановила, когда уже он подошёл слишком близко. Настолько, что мои пугливо вскинутые ладони уперлись в его горячую грудь, в которой так бешено заходилось сердце. — Зачем ты все это делаешь? Для чего все эти поступки? Хватит играть с моими чувствии, я устала! Устала быть обманутой дурочкой, на которой пытаются высечь яркую галочку!

— Да потому что ты мне нравишься, черт возьми! — перебил с громким отчаянием, сам не ожидая от себя этого запала. Я заметила эту растерянность в его глазах, в его взгляде, который внезапно схлестнулся с моим в тяжелой схватке. — Я места себе не нахожу. Нравишься так, что я ни есть, ни спать не могу! Не могу просто закрыть глаза, потому что там постоянно ты. Ты живешь во мне. В моих мыслях. В моей голове. И мне надоело притворяться, что у меня все хорошо. Мне хреново! Чертовски хреново и больно каждый день наблюдать, как я тебе безразличен!

Я обмерла. Сердце отдавалось уже где-то в пятках, а мысли… Мысли предательски меня покинули. Его слова, как взрыв, как пожарище, в котором мне стало трудно дышать и миллионы слов и признаний моих, взаимных, застряли где-то в груди, скопившись огромным комом, который было просто невозможно вытолкнуть.

— Прости! — он отступил, выдохнув с горькой обречённостью, резко провёл руками по голове, взъерошив волосы и двинулся к выходу. — Забудь. Я не должен был…

— Дурак! — крикнула последним голосом, остановив его в дверях. — Ты не можешь… Не можешь сейчас взять и уйти!

Он замер, но не обернулся. Даже сквозь ткань толстовки было видно, как напряглись его мышцы. Рука влетела в косяк и сжалась в кулак, скребя пальцами по дереву.

— Почему?

Мои глаза наполнили слёзы, пульс сорвался, а голос затопило безумное волнение, но я не могла не сказать. Потому что не хотела, не могла сейчас его отпустить.

— Потому что ты мне не безразличен!