Территория тьмы 3

Территория тьмы 3

Второй номер белой команды, казак по имени Владимир поднимался следом за первым номером по лестнице, зажав в руке автоматический пистолет Стечкина. Он дошел почти до второго этажа, когда первый номер вдруг прыгнул вперед, послышался какой-то грохот, что-то разбилось. Владимир в два прыжка поднялся на второй этаж, в этот момент гулко грохнул выстрел! Казак резко повернулся налево, вскидывая тяжелый Стечкин, увидел руку с ТТ, бешеные глаза молодого боевика, готового выстрелить вновь и плавно, как на учениях нажал спуск.

Как ни странно, Павла спас сам Хамзат Ахметханов – в момент выстрела он ударил казака правым локтем и почти сбросил с себя – пуля, направленная в центр спины лишь чиркнула казака по боку, проделав глубокую кровоточащую борозду на боку, задев ребро. Но все это было не смертельно – озверев от вспышки боли Павел ударил Хамзата локтем в горло – амир захрипел и обмяк.

– Сильно?

Владимир бросился к Павлу

– Да ни хрена, мать твою! – выматерился, поднимаясь с пола Павел. Хотя рана болела зверски, перевязываться времени не было – нашумели!

Ругаясь про себя, Павел перебросил Мини-Узи своему второму номеру – Владимиру. Владимир быстро разложил приклад, прижал пистолет-пулемет к плечу. Готов. Сам он в свою очередь отдал свой АПС номеру три в группе – теперь у него было два АПС, с которых можно было стрелять с обеих рук, по-македонски. Сам Павел перебросил из-за спины ПКМ, прижал приклад к боку локтем левой руки, правой взялся за сложенные сошки пулемета. Вовремя! – в глубине коридора появился еще не совсем проснувшийся боевик, в одних трусах, но с зажатым в руках автоматом АКМС. Он тупо уставился на стоящих незнакомых моджахедов, пытаясь осмыслить суть происходящего. Сделать ему это не удалось – оглушительно загрохотал пулемет, пули, каждая пятая из которых была трассирующая, ударили боевика, отбрасывая его на пол. Снова где то хлопнула дверь, и группа казаков устремилась вперед, поливая все встречающиеся на пути двери шквальным пулеметным огнем.

Чеченская республика Ичкерия

Харсеной, дом Ахметханова

Красная команда

20 июля 1999 года

Атаман со своими бойцами тихо крался по коридору первого этажа, выискивая пятую цель (четырех боевиков до этого они убрали тихо и незаметно из бесшумного оружия). Вдруг наверху что-то упало, послышалась возня, которую прервали два выстрела. Атаману они показались оглушительными

– Белые – доклад! – рявкнул Атаман в тактический переговорник – рацию Моторола с гарнитурой hands-free, которая была у каждого бойца.

– Красному – один трехсотый. Легко. Справляемся.

– Принял!

Атаман проговорил это, а руки уже привычно легли на пулемет.

– Вперед!

Группа продвинулась на несколько шагов, перед поворотом Серков выхватил из снаряжения РГД-5, выдернул чеку, отпустил рычаг, досчитал до двух и бросил за угол. Не зря – в замкнутом пространстве оглушительно грохнул взрыв гранаты, из-за угла раздался чей-то сдавленный крик. Атаман бросился вперед.

На полу большой комнаты, по-видимому, столовой у стены лежал изрешеченный осколками моджахед. Из одежды на нем было только нижнее белье, но зато в руках, как у любого уважающего себя джигита был автомат АКМ. Серко привычно шагнул в сторону, второй номер сделал два шага вперед, наклонился и поднял трофейный автомат убитого. В этот момент совсем рядом с атаманом противно визгнула пуля, врезаясь в стену – стреляли откуда-то спереди. Озверев, атаман навел туда пулемет Калашникова и нажал спуск. Рядом загрохотал АКМ.

Моджахед Ширвани Кямалов проснулся от выстрела, прозвучал он где-то на втором этаже. Выскочив из кровати, Кямалов прокрался в коридор, прижался к стене, передернул затвор автомата. В этот момент в соседней комнате гулко грохнул взрыв. Выглянув из-за угла, Ширвани увидел чужих моджахедов и одного из своих, лежащих на полу. Ширвани выстрелил и тут же обратно спрятался за угол стены. В этот момент, что-то хлестко два раза ударило его чуть выше поясницы, и он упал на пол, истекая кровью.

Несмотря на длину, которая выходит боком при штурме помещений и страшный грохот, от которого вполне реально оглохнуть, пулемет Калашникова при штурме помещений – великолепное оружие! Бронебойные пули с трехсот метров пробивают чугунный люк колодца. Что говорить про внутренние стены дома, по которым казаки вели огонь практически в упор – иногда пули пробивали даже по две стены. В подозрительные комнаты бросали гранаты. За заложников не боялись – чеченцы всегда держат их в подвале. Проснувшиеся от взрывов, автоматного и пулеметного огня боевики гибли один за другим, сопротивление практически никто оказать не мог.

Красный два привычно пнул ногой очередную дверь, та поддалась, и он направил в комнату ствол Мини-Узи, готовый в любую секунду разразиться шквалом огня. В небольшой комнатке было темно и тихо, у стены была небольшая кровать, на которой сидел … ребенок. Пацан лет десяти. Красный два опустил ствол автомата, в этот момент сзади грохнул выстрел – Стечкин! Казак резко повернулся – третий номер все еще держал комнату под прицелом.

– Ты охренел…

Третий внезапно бросился в сторону

– Ложись, мать твою!!!

Красный два обернулся – по полу катилось что-то вроде гусиного яйца. Предмет был защитного цвета. Казак отработанным движением упал назад, на спину, тяжело ударился об пол, в этот момент в комнате грохнуло, визгнули осколки, повалил черный дым…

Твою мать…

Чеченская республика Ичкерия

Харсеной, дом Ахметханова

20 июля 1999 года

– Красный! Первый этаж чист. Потери – один трехсотый! (одного из казаков красной команды достала отрикошетившая от стены пуля, она была уже на излете и застряла неглубоко под кожей, но болела и жгла изрядно)

– Белый! Второй этаж захвачен! Один трехсотый!

– Фаза два! Пулеметчик на крышу! Двое – к окнам! Держать периметр дома! Двое – со мной, в подвал!

Чеченская республика Ичкерия

Харсеной

дом Ахметханова, подвал

20 июля 1999 года

– Отец Александр! Проснитесь! …

Накануне Сашка и Отец Александр говорили долго, почти до глубокой ночи. Сначала подросток боялся незнакомого человека, к тому же у него были насчет отца Александра очень даже серьезные подозрения – он понимал английский язык и слышал, что и каким тоном отец Александр сказал второму заложнику, которого привели вместе с ним. Но постепенно они разговорились, и Сашка поведал священнику очень многое, наверно даже слишком…

– Что?

Отец Александр проснулся мгновенно. Наверху, приглушенная толстым бетонным полом явно грохотала жестокая перестрелка.

– Это за нами – сказал священник – вот видишь, а ты говорил, что Бог не помогает хорошим людям. Скоро мы выйдем отсюда. Верь и все будет хорошо …

Примерно через десять минут кто-то сильно стукнул в дверь и крикнул

– Отойти от двери!

– Папка – Ленка рванулась к двери, Сашка едва успел поймать ее, прижал к стене, отодвинулся подальше от входа в подвал.

У двери раздался гулкий хлопок, часть двери вместе с замком вывалилась наружу. Отчетливо запахло химией. Наконец дверь распахнулась, в дверном проеме стоял чумазый, весь перепачканный, обросший черной бородой, в грязном НАТОвском камуфляже, с ваххабитской повязкой на голове, с намертво зажатым в руках тяжелым пулеметом – но свой, родной по крови, русский человек. Сашка почувствовал это спинным мозгом.

– Целы … – как-то растерянно произнес человек…

Чеченская республика Ичкерия

Харсеной, дом Ахметханова

Второй этаж

20 июля 1999 года

Доложив о потерях, Павел с пулеметом бросился к окнам, выходящим на улицу, через коридор дома. Замер – ранение напомнило о себе. На ощупь вытащил специальный перевязочный пакет, достал что-то типа большого пластыря с бактерицидным слоем посередине и клейким по краям, задрал куртку, рванул пропитанную кровью тельняшку. Рана уже почти не кровоточила, но весь бок тельняшки был мокрым от крови. Сцепив зубы, приложил перевязочный пакет к ране, рану обожгло, перед глазами поплыли цветные круги. Терпи, казак, атаманом будешь! Подхватив пулемет, казак пробежал несколько метров, прижался к стене, осторожно выглянул в окно. Вовремя – боевики уже были в метрах от забора, почему то не стреляли. Где пост на крыше – неужели снайпер снял?! Павел прицелился из пулемета прямо через стекло, тут что то мелькнуло прямо перед окном, упало на землю, перед самым забором оглушительно грохнул взрыв. Казак едва успел спрятаться за стену – налетела ударная волна, с серебристым звоном посыпалось стекло. Павел снова выглянул – подходившие к дому боевики желали на земле, разбросанные взрывом Ф-1, которого они не ожидали – тут, отвечая на мысленный вопрос Павла, на крыше оглушительно зарокотал ДШК, сметая моджахедов вдали – жив, курилка… Первый номер белой штурмовой группы улыбнулся и, положив ствол пулемета на окно, принялся искать цели…

Чеченская республика Ичкерия

Харсеной, дом Ахметханова

Крыша дома

20 июля 1999 года

Пятый (в жизни его звали Сергей – прошел сначала Приднестровье, потом воевал в Боснии и Герцеговине, был охотником на мусульманских снайперов), поднявшись на крышу и столкнув вниз труп любителя анаши – Мусы Гадаева, принялся осматривать хозяйство. Весьма и весьма неплохо. На крыше была построена будка, листы брони на ее постройку нарезали из подбитых БТР-ов, лежали мешки с песком в два слоя. С двух сторон помимо брони Пятый был защищен еще и скальным монолитом, крыша будка тоже была бронирована. На две стороны света были проделаны пять бойниц, у двух из них стояло оружие – хорошо смазанные и ухоженные крупнокалиберный пулемет ДШК и гранатомет АГС-17. Плюс трофейный автомат "на всякий пожарный" позаимствованный у предыдущего стража это крепости. У стен виднелись ящики с боезапасом. Конечно не Брестская крепость, но если учесть, что к дому вела только одна дорога, да и та простреливалась на всю ее длину, один человек в этой будке вполне мог держать оборону. К тому же есть великолепная снайперская винтовка "Рекорд", гранаты. Не пропадем. Но горя хватим!

Приникнув к винтовке, Сергей принялся привычно осматривать окрестности, пытаясь определить, не вышли ли абреки на охоту.

Выстрелы Сергей услышал сразу, первые два выстрела грохнули почти под ногами, хотя и крыша дома почти заглушила их, Сергей дернулся. Сразу после этого загремели намного более громкие автоматные и пулеметные очереди. Похоже, понеслась. И тут Сергей решил рискнуть – он сел на те же ящики, на которых до этого сидел Гадаев, нахлобучил на голову черный берет с зеленой повязкой и, картинно, как будто ничего не происходило, закурил…

– Слышь, Иса, что вообще творится?

– А хрен его знает. Пошли, взглянем…

Двое воинов Аллаха зевая вышли из домов, один на ходу застегивал на себе камуфляжную куртку, другой уже облачился в спортивный костюм "Адидас". Из оружия у обоих были только два автомата АКМ с двумя магазинами, связанными синей изолентой. Все еще ничего не понимая, моджахеды вышли из переулка на основную улицу села, там уже стояли трое.

– Вах, что такое?

– Пошли туда…

Группа моджахедов зашагала по направлению к дому эмира

– Обширялись там что ли?

Один из моджахедов остановился, приложил к лицу козырьком ладонь

– Э, Ваха а кто это на крыше сидит? Не наш вроде? Или наш?

– Не видно ни хрена, пошли поближе подойдем…

Моджахеды подошли к двери дома, подергали за ручку, постучали – закрыто…

– Э, брат…

Человек на крыше повернул к ним свое бородатое лицо…

– Что у вас там творится?

Человек на крыше недоуменно пожал плечами. Перестрелка уже слышна не была.

– Э, брат, скажи там по рации, пусть кто-то выйдет двери нам откроет.

Человек встал с ящика, потянулся и, поворачиваясь, вдруг резко бросил что то за спину. Воины аллаха тупо уставились на летящий к ним предмет…

– Аллах!!! – успел выкрикнуть кто-то …

Летящий предмет лопнул ослепительной вспышкой взрыва…

Чеченская республика Ичкерия

Харсеной, дом Ахметханова

20 июля 1999 года

- Твою мать, вперед!

– Да куда вперед, там вся улица насквозь простреливается!

– Вперед, сын свиньи, а то прямо тут ляжешь!

– Су-у-ука-а-а!!!!

Бах! Бах! Бах! Улица лопнула черными фонтанами разрывов – АГС! Завизжали осколки, где-то лопнуло, осыпаясь с каким-то странным не то шелестом, не то звоном стекло.

– Ахмет где?

– У Аллаха!!! Его ДШК накрыл, он пытался с крыши их достать! Винтовка там же лежит, не подойти!

Сука… Снайпера нет.

Ближайший сподвижник Ахметханова, начальник его штаба, полковник Марат Аздиев судорожно пытался прогнать остатки сна и осмыслить что происходит. Когда началась стрельба, одна из первых пуль тяжелого пулемета влетела к нему в окно, ударив в стену и пробив ее насквозь. Марат полетел на пол со стула, опрокинув на себя все, что стояло на столе. Из дома он выбирался ползком, страшно матерясь и одевшись кое-как. Сверху от дома эмира, по селу бил один крупнокалиберный и как минимум два единых пулемета. Марат полз как под обстрелом федеральных войск, дувалы давали хоть какую-то защиту, но ДШК пробивал и их. Впереди, на улице лежали трупы моджахедов, Аздиев насчитал три, хотя, скорее всего их было намного больше. На углу, под обстрелом лежало несколько моджахедов, тоже одетых и вооруженных как попало. На улицу, на верную смерть не решался выйти никто.

– Связь мне!

Кто-то из лежащих моджахедов протянул рацию, Аздиев судорожно, по памяти настроился на волну эмира.

– Тигр, тигр, ответь! Тигр, что происходит?!

В ответ из рации послышалось арабское ругательство (Аздиев не раз слышал подобные на сборищах ваххабитов, где присутствовали гости с Ближнего Востока), потом кто то на скверном русском произнес

– Кто командир, э …

– Я, полковник Аздиев, что вообще происходит?!

– Значит так, полковник. Я из шариатской безопасности. Сейчас выходишь один без оружия, идешь к дому. Там тебе и объяснят что происходит.

Делать было нечего… Марат Аздиев поднялся и направился к воротам дома эмира …

– Слушай сюда, Хамзат! Сейчас подойдут твои, скажешь, что уезжаешь с нами! Мы – из шариатской безопасности, везем тебя к президенту в Грозный, разбираться. Нехер было американцев красть!

– Стреляй, ш-ш-шакал!

Никитин усмехнулся. За время перестрелки он уже успел пройти краем села и теперь тоже находился во дворе дома. Перед ним, в наручниках стоял эмир Хамзат Ахметханов. Никитин тонко улыбнулся…

– Вах, чего захотел… Нет, в рай ты не попадешь, я ваши обычаи знаю… Когда человек умирает, душа через горло выходит из тела и летит, чтобы предстать перед очи Аллаха… Поэтому я тебя … повешу! Сдохнешь страшной, позорной для любого мусульманина смертью и в рай уж точно не попадешь. Душа твоя через горло выйти не сможет – придется ей другой путь искать… Как думаешь, увидев твою душу, перемазанную говном, что сделает Аллах? Скорее всего, плюнет и отвернется, эфенди! А чтоб тебе спокойно на том свете не было, я тебе в пасть кусок свиного сала засуну, у меня есть. Так и будешь в земле лежать. Если согласишься – вытащу тебя на нашу территорию, пойдешь под суд. По конституции смертной казни у нас нет, получишь лет двадцать… Что, договорились, эфенди?

Хамзат молча смотрел себе под ноги.

– Ну, смотри сам. Ля илляха илля Лляху инна лиль маути ля сакяратин… (Нет бога кроме Аллаха, воистину смерти предшествуют беды… – последние слова пророка Магомета перед смертью и начало заупокойной молитвы в исламе – прим автора )

– Будь, по-твоему, гяур! – выдавил Хамзат Ахметханов, не поднимая головы…

– Пошли!

Марат Аздиев подошел прямо к двери дома, и с той и с другой стороны больше не стреляли. Постучал. Сразу же открылась калитка, мощная рука в камуфляже втянула Аздиева внутрь, во двор. Марат прижался к стене, судорожно огляделся. Перед ним стояли два моджахеда, еще двое судя по всему были на крыше около тяжелого оружия. Стекла дома эмира все были выбиты. Рядом с одним из моджахедов стоял эмир Хамзат Ахметханов, его руки были демонстративно скованы спереди наручниками.

– Ты кто? – спросил один из моджахедов по-русски, но с сильным арабским акцентом

Надо сказать, что хотя все моджахеды и наемники ненавидели Русню (именно так моджахеды и воины Аллаха называют Россию. Русских называют "русисты" – прим автора ), при межнациональном общении использовался только русский язык. Если моджахеды разных национальностей говорили на родном языке одного из них, второй тем самым автоматически признавал превосходство своего собеседника, говоря на его языке. Ни для одного воина Аллаха такое унижение было неприемлемо – поэтому использовался нейтральный язык – русский, использование которого не оскорбляло ни одного из собеседников. Русский язык знали большинство моджахедов и так им было проще общаться. Кроме того, ни в одном из национальных языков не было столько видов матерных ругательств и оскорблений, сколько в русском языке…

– Я начальник штаба эмира Ахметханова, полковник Аздиев. Кто вы?

– Я командир полка особого назначения президентской гвардии, полковник шариатской безопасности Али-Хасан Салех! – ответил Никитин, сунув под нос Аздиеву раскрытое удостоверение с зеленым флагом Ичкерии

Понятно, арабский наемник… В Ичкерии их было много, многие служили в президентской гвардии, поскольку большинство чеченцев предпочитали заниматься бандитизмом, а не служить Ичкерии

– Майор шариатской безопасности Магомет Дзугаев! – коротко представился второй, явно чеченец, державший эмира Ахметханова

Аздиев испугался. Судя по всему, произошел какой-то непонятный инцидент, и они стреляли в бойцов президентской гвардии. Дело могло закончиться шариатским судом…

– Что… Что происходит?

Никитин зло уставился на полковника Аздиева

– Это я у тебя хочу спросить, что происходит. Президент республики Ичкерия Аслан Масхадов подписал ордер на арест братьев Ахметхановых! Они обвиняются в похищении иностранных граждан, чью безопасность гарантировал сам президент и убийстве бойцов президентской гвардии!

Аздиев испугался еще больше – о последнем рейде, о том, что из него привезли двух иностранцев, прекрасно знало все село. Но о том, что было нападение на бойцов президентской гвардии, никто не знал – Хамзат сохранил это в тайне. Теперь получалось, что они совершили преступление, по законам шариата караемое смертью. О, Аллах, помоги, во что опять вляпались!

Никитин тем временем продолжил.

– Согласно решению Верховного шариатского суда Ичкерии – Никитин сунул под нос Аздиева еще одну бумагу на ичкерийском бланке с зеленым флагом и волком – эмир Хамзат Ахметханов должен быть арестован и доставлен в Джохар Галлы где и должен содержаться до того, как предстать перед шариатским судом! А твои люди открыли по нам огонь и мешают выполнить решение Президента Ичкерии и Верховного шариатского Суда!

Марат Аздиев на это не знал что ответить – когда он выполз из дома, перестрелка грохотала вовсю. А те, кто ее начал теперь лежали перед забором, посеченные осколками гранаты.

Аздиев поднял глаза на арестованного эмира – тот помолчал, потом глухим голосом сказал

– Иди Марат, все правильно…

Никитин заговорил снова:

– Сейчас мы берем Урал (в суматохе Аздиев даже не подумал задать вопрос – а на чем приехали в село бойцы президентской гвардии?), грузим туда Ахметханова и уезжаем в Шатой, а оттуда в Грозный. Там Верховный шариатский суд выслушает показания Ахметханова и решит, кто и в какой степени виновен в его преступлениях (Марат Аздиев при этих словах побледнел). Иди и скажи своим – пусть возвращаются по домам!

Полковник Аздиев выскочил со двора.

Чеченская республика Ичкерия

Харсеной

двор дома Ахметханова

20 июля 1999 года

Сергей завел Урал, подъехал прямо к входу. Первыми в кузов посадили освобожденных заложников – Сашу Никитина, Лену Серкову и двух иностранцев. Затем на заложников навалили несколько бронежилетов, чтобы прикрыть их от возможных пуль.

Атаман Серков подошел к Никитину

– Салех – эфенди, что еще грузить? Мы в доме арсенал нашли, там всего полно…

Казаки прошли в дом, зашли в арсенал, огляделись…

– Поедем километров десять, дальше бросаем машину с тяжелым оружием, уходим в горы на точку эвакуации. Но тяжелое оружие на этот путь нужно – тот же Аздиев может подлянку кинуть или еще кто. Поэтому берите – Никитин огляделся – три вьюка Шмелей, РПГ и к нему гранат десять, АГС и ДШК с боекомплектом. Возьми также СВД – оружие полезное, мы его с собой возьмем. Из дома возьмем спутниковый телефон – вещь хорошая, пригодится. Вытаскивайте все броники, которые есть, положим их в кузов и завесим стекла кабины. Патроны берите по максимуму, иностранцев тоже нагрузите по возможности, мало ли что в дороге случится, а до дома нам немного осталось …

– Папа…

Казаки обернулись – на пороге стоял Сашка. Все-таки отпустили казаки засранца …

– Па, а можно и мне …

Никитин задумался …

– Па … ты ведь меня учил … Пожалуйста …

– Вообще то нельзя … Черт с тобой, выбирай …

Сашка Никитин бросился к лежащему на полках оружию…

Когда через несколько минут Сашка появился на крыльце дома его было не узнать. Раб Ахметхановых Сашка Никитин за несколько минут чудесным образом превратился в девятого бойца разведывательно-диверсионной группы и третьего в группе снайпера – Александра Мироновича Никитина. Из оружия Александр Миронович выбрал десантную снайперскую винтовку СВД-С с удобным складным прикладом (из Тигра его учил стрелять отец и это оружие Сашка знал хорошо), в качестве второго оружия на бедре висел тяжелый Стечкин. Рваная разорванная футболка скрылась под набитым патронами тактическим жилетом, который был немного велик. Казаки поощрительно засмеялись, атаман хлопнул Александра Мироновича по плечу

– Казак, казак… Садись в кузов и будь настороже, казак.

Чеченская республика Ичкерия

Дорога на Шатой

20 июля 1999 года

Тяжелый Урал медленно выехал из дома Ахметханова. В кабине, завешенной с боков бронежилетами были трое – "полковник шариатской безопасности Салех", "майор Шариатской безопасности Дзугаев" и еще один боевик – пятый, в миру казак по имени Сергей, который был за рулем. Каждый держал на коленях готовый к бою АКМС – ехать неудобно, вести машину – тем более, но безопасность – превыше всего. В кузове, накрытые горой бронежилетов лежали заложники, дальше лежало тяжелое оружие и ящики с патронами, на нем как попало примостились остальные казаки. Двое казаков с готовыми к бою пулеметами Калашникова сидели у самого заднего борта, готовые в любую минуты выскочить из машины и открыть огонь.

Мрачными взглядами машину провожали моджахеды. Было видно, что многие дома в селе посечены пулями и осколками, на дороге то тут, то там лежали трупы в камуфляже. Что-то горело и тяжелый, черный дым стелился по селу, лез в нос, заставлял слезиться глаза. Тем не менее, поднять оружие ни один воин Аллаха не осмеливался – связываться с наемниками из особого полка шариатской безопасности было себе дороже. Урал выехал из села и начал медленно пробираться по горной дороге по направлению к Шатою.

Чеченская республика Ичкерия

Харсеной

20 июля 1999 года полдень

– Из шариатской безопасности?

– Точно, человек двадцать! Эмиром у них наемник какой-то, имя сказал Салих…

Эмир Ханпаша Дуташев из банды генерала Исрапилова недоверчиво смотрел на Аздиева и других моджахедов. Ситуация была крайне мутной. Сам Дуташев уже второй день шел со своим джамаатом по горам, преследуя группу неуловимых русских спецназовцев, до этого полностью уничтоживших усиленный джамаат эмира Вахи Дадаева. По информации, полученной Дуташевым, спецназовцы выдвигались в район аула Харсеной. Группа Дуташева заняла позиции в одном из ущелий и дожидалась спецназовцев почти целый день, но никто так и не прошел. Утром, проведшие бессонную ночь на камнях в засаде моджахеды услышали вдали звуки боя, эмир приказал ускоренным маршем выдвигаться на помощь. Но пока уставшие моджахеды шли к Харсеною, русские уже успели уйти из села, прихватив с собой старшего Ахметханова, заложников и кучу оружия. Все машины на территории дома оказались выведенными из строя, никого живого в доме Ахметханова не осталось. Сами моджахеды тоже мало что видели – они просто лежали под шквальным огнем. Единственный кто разговаривал с незнакомцами – полковник Аздиев сказал эмиру Дуташеву такое, от чего у него едва не зашевелились волосы на бороде – получалось, что Хамзат Ахметханов был взят в плен не бойцами русской диверсионной группы, а наемниками – арабами из полка Шариатской безопасности, причем по личному указанию президента Ичкерии Масхадова. Сам Дуташев принять решение в такой ситуации не мог и поэтому приказал установить из расстрелянного дома Ахметхановых связь со своим командиром бригадным генералом Хункар-Пашой Исрапиловым. Связисты возились долго потом, когда связь установили, генерала Исрапилова на месте не оказалось и его пошли искать. Тем самым судьба подарила отряду Никитина еще больше часа форы. Наконец связь с трудом, но удалось установить

– Волк вызывает Терек! Волк вызывает Терек!

– На связи!

– Эмир, я в доме Ахметханова, в Харсеное. Здесь странное творится…

– Говори!

– Русских тут не было, никто их не видел. След мы потеряли, в засаду никто не пришел…

– Дальше!

– В Харсеное только что наемники из полка шариатской безопасности арестовали Хамзата Ахметханова, убили Дауда и много кого еще. Сказали, что везут его в Шатой, что Хамзат взял на дороге того, кого брать было нельзя, что убил людей из президентской гвардии, что Хамзата за это будут судить шариатским судом …

Генерал Исрапилов задумался. Конечно, можно предположить, что русские замаскировались под арабов…

– Ты уверен, что это были не русские?

– Здесь их видел только один человек! Он утверждает, что все они моджахеды, один из тех с кем он разговаривал явно араб, назвался полковником Салехом а другой – чеченец! Сам эмир Хамзат сказал ему, что все правильно, и он поедет с ними в Джохар Галлу!

Ситуация становилась все хуже и хуже. Ни для кого не было большим секретом, что в Ичкерии отношения полевых командиров боевиков с законно избранным президентом Ичкерии Масхадовым и отношения полевых командиров между собой были не просто плохими – ужасными! Исрапилов вспомнил, как в прошлом месяце Басаев и Гелаев не поделили доходы от наркоторговли – бой шел два дня, а количество убитых в том бою перевалило за сотню. И этот случай не был из ряда вон выходящим – некоторые эмиры обстреливали друг друга из гаубиц. Что же касается Масхадова, то про него шутили, что его охраны хватает только на то, чтобы не быть похищенным на дороге. Подчиняться президенту Ичкерии каждый эмир был готов лишь в одном случае – если этим президентом будет он сам.

Исрапилов вспомнил заседание правительства Ичкерии два месяца тому назад, вспомнил, что рядом с Масхадовым тогда демонстративно уселся эмир среди всех арабских наемников – Хаттаб! И никто даже не посмел ему возразить. Арабских наемников, несмотря на то, что войны не было, становилось в республике все больше и больше и вели они себя все наглее и наглее. А что если…

А что если информация о группе русского спецназа исходит от Масхадова и за всем этим стоят Масхадов и Хаттаб? Ведь тогда … все сходится! Никакой группы спецназа не было – Дадаев просто поверил арабским наемникам и был уничтожен! И странная неуловимость группы спецназа тоже объяснима – ведь идет не спецназ, а группа из полка шариатской безопасности со всеми оформленными документами, никто и не думает их останавливать! А Масхадов и Хаттаб просто сговорились – силами арабов – наемников уничтожить лучшие джамааты ичкерийских полевых командиров и взять власть на местах, а если где-то что-то сорвется – свалить все на русских! А потом захватить единоличную власть в Ичкерии и ни с кем ей не делиться. Ах, суки!!!

Исрапилов схватил трубку

– Терек – Волку!

– На связи!

– Бери всех кого сможешь! Иди за группой этого Салеха! Возьми живым хотя бы одного из них, лучше всего того же Салеха, приведи его мне! Я сейчас тебе еще один джамаат в помощь отправлю. Нет, два! Только найди этих свиней!

– Понял тебя, Терек!

Эмир Дуташев ушел из эфира. Генерал Исрапилов поднял трубу, начал набирать номер телефона, потом положил трубку на место. Позвал своего племянника Магу.

– Слушай сюда, Мага! Обзвони всех соседей, скажи, пусть бросают все и выходят на помощь Дуташеву, дай им его рацию, о встрече и опознании сами договорятся. Усиль охрану дома! И еще. Если сюда подъедут арабские наемники или кто-то из шариатской безопасности – стрелять без предупреждения! Это предатели!

– Понял!

Чеченская республика Ичкерия

Дорога на Шатой

20 июля 1999 года

За то время, пока эмир Ханпаша Дуташев пытался дозвониться до бригадного генерала Исрапилова, группа Никитина успела доехать на Урале до места обвала, похоронившего под собой почти весь личный джамаат Басаева. Плюсом было то, что в этом месте можно было забраться наверх и уйти на точку эвакуации.

– Построиться!

Отряд быстро построился. Теперь, не считая командира их было уже не семь, а восемь – крайним в строю стоял Сашка Никитин с винтовкой и никто ничего по этому поводу не сказал. Мирон Григорьевич оглядел свое войско и заговорил.

– Казаки! Пока нам несказанно везет – мы выполнили задачу, не потеряв ни одного человека. Ни одного! Я горжусь тем, что мы сделали! Теперь надо приложить последнее усилие – дойти до границы, где нас заберет вертолет. Осталось идти всего ничего – каких-то несколько десятков километров. Готовы?

– Так точно!

– Тогда пять минут на сборы и уходим! Боевики будут здесь очень скоро, времени у нас немного. Поскольку все лишнее мы бросили в селе – оружие и боеприпасы берем по максимуму! Кто сколько сможет нести. Остальное минируем. Вперед!

Чеченская республика Ичкерия

Дорога на Шатой

20 июля 1999 года

Двадцать минут спустя

– Э, смотрите!

Группа боевиков, в которую входил как джамаат Дуташева, так и остатки разгромленного воинства Ахметханова остановилась. Дороги дальше не было – взору боевиков предстал огромный завал на дороге и стоящий перед ним Урал. Вокруг никого не было.

– Аздиев!

Сзади к эмиру подошел Аздиев.

– Бери пять человек из своего джамаата и проверь грузовик.

Полковник Аздиев и еще пять боевиков, развернув автоматы в сторону горного масстива осторожно шли по направлению к грузовику. По ним никто не стрелял. Подойдя к кабине Аздиев заглянул через окно – никого…

– В кабине пусто!

Один из боевиков, Зелимхан уцепился за задний борт кузова и запрыгнул внутрь.

– Щас посмотрим, что в кузове …

– Не смей! – истошно крикнул Аздиев, но было уже поздно – Зелимхан ногой задел натянутую в кузове струну.

Урал исчез в одно мгновение, в считанные доли секунды, на его месте вспух огромный огненный шар. Пламя слизнуло шестерых боевиков, ударная волна покатилась дальше, к основному отряду

– Ложи-и-и-сь!

Боевики попадали на землю как куклы, налетевшая волна воздуха пахнула жаром, некоторых даже на секунду оторвала от земли.

– Шакалы!!! – заорал Дуташев, поднимаясь с земли – за ними!

Чеченская республика Ичкерия

Район деревни Циндой

Старая боевая башня

21 июля 1999 года

Удача изменила группе капитана Никитина на самом последнем отрезке пути. Отряды, поднятые по тревоге местными полевыми командирами, засекли их в районе деревни Циндой – оторваться от преследования, при наличии заложников казаки не смогли. Единственное, что удалось сделать в этой ситуации – занять большую, стоящую на отшибе и занимающую господствующее положение над местностью старинную боевую башню и занять там оборону. Оружия и патронов пока хватало – но башню окружили сразу несколько джамаатов. Оставалось только сражаться. Но ситуация для моджахедов складывалась плохо. У казаков было пять снайперских винтовок, в том числе дальнобойный Рекорд, прихваченный "на всякий случай" атаманом Серковым "Винторез", бесшумный "Вепрь", сашкина СВД-С и еще одна СВД, прихваченная казаками в доме Ахметханова. Кроме того, у казаков были два единых пулемета, из которых они почти не стреляли – берегли патроны, несколько винтовок "Сайга", на дистанции до трехсот метров не уступающих снайперкам и много другого оружия. Первый массированный натиск моджахедов отбили со сравнительно небольшими потерями – двое трехсотых. Моджахедов же перед башней лежало не меньше тридцати, еще нескольких ваххабиты сумели оттащить в тыл. Сложенную из камней боевую башню высотой с четырехэтажный дом не брал ни пулемет, ни гранатомет. Сейчас была небольшая передышка, ваххабиты накапливали силы для нового штурма, заложники набивали патронами израсходованные магазины, казаки пользовались тихой минуткой, чтобы отдохнуть, а Мирон Григорьевич Никитин пытался выйти по спутниковому телефону на связь с вертолетчиками.

– Тюльпан, я Странник! Тюльпан ответь Страннику! Прием!

После бесплодных попыток связь установить все же удалось

– Тюльпан, я зажат огнем, со мной заложники, двое иностранцев. Находимся в районе деревни Циндой чуть севернее, квадрат двадцать один – девятнадцать, ориентир – старая боевая башня, мы сейчас в ней! Прошу эвакуации!

– Жди, Странник, помощь будет… Пока больше сказать ничего не могу… Связь через полчаса…

– Мать их! – Никитин бросил трубку.

– Что? – казаки глядели на него.

– Решают, суки. Это же независимое государство, так их мать… Если не прилетят, отбиваемся до ночи, а ночью пытаемся прорваться тихо – как повезет, казаки…

– Эмир, он приехал…

Эмир Ханпаша Дуташев обернулся – позади него стоял невысокий человек, обросший бородой, казалось, по самые глаза в странном, видимо самодельном камуфляже. В руках у человека была винтовка, похожая на охотничью, с мощным оптически прицелом и почти полностью обмотанную разными лохматыми тряпками камуфляжного цвета. Все полевые командиры знали этого человека только по его позывному – Пророк, имени же его не знал никто. В первую чеченскую он был одним из самых опытных снайперов у чеченцев и даже был удостоен высшего звания страны – "Герой Ичкерии". Личность эта была легендарная.

– Что думаете, эфенди? – почтительно обратился к нему Дуташев.

Пророк внимательно осмотрел прилегающую к башне местность, пробормотал

– Плохо… Но с помощью Аллаха… Я сейчас пойду… Через три часа начинайте штурм, выманите их – я к тому времени буду вон у тех камней. Они вынуждены будут отстреливаться – я их и уберу. Одного за другим. Иншалла! (в точном переводе и в этом контексте – если так будет угодно Аллаху. Однако это слово в арабском может иметь много значений и очень схоже с русским "авось" или "дай Бог". Например: "машина вот-вот сломается, но иншалла доедем". Вообще, эта фигура речи в арабском очень универсальна и выражает всегда надежду на лучшее – прим автора )

– Иншалла! – повторил эмир Дуташев

Ставропольский край

Буйнакский район

Район дислокации 58 армии

21 июля 1999 года

Начальник разведки вертолетного полка пятьдесят восьмой армии майор Дмитрий Поповцев, без стука открыв дверь, вошел в кабинет командира полка. Полковник Потапов недовольно поднял глаза от газеты

– Чего тебе?

– Товарищ полковник! Странник вышел на связь, он зажат в Чечне, с ним заложники. Просит помощи

– Какой еще Странник?

– Никитин, товарищ полковник. Он сейчас в Чечне.

– И что ты предлагаешь?

– Поднимаем два головастика (Ми-8 – прим автора ), четыре крокодила (Ми-24 – прим автора)…

– Ты что, майор, охренел совсем?! Какие головастики, какие крокодилы?! Ты как будешь отчитываться за этот полет – Никитин не военный, задания у него нет… Погон хочешь лишиться?

– Зато честь останется с нами! – тихо, но твердо проговорил Поповцев.

– Что-о-о! Ты охренел, майор, так со мной разговаривать?! Вон отсюда!!! И никаких вертушек даже не пытайся поднять!!!

– Я напишу рапорт…

– Пиши!!! Что хочешь пиши!!! Ручку дать?!!! Вон!!! – окончательно вышел из себя полковник Потапов

Чеченская республика Ичкерия

Район деревни Циндой

Старая боевая башня

21 июля 1999 года

Боевики снова шли на штурм, башня сотрясалась от взрывов гранат, все было в пыли, остро пахло порохом… Стены пока держались, но сколько они еще выдержат сказать не мог никто. Сейчас, после первого неудачного штурма боевики стали намного осторожнее и приближались ползком и короткими перебежками. Казаки отбивались, но держать оборону становилось все труднее.

Примерно в трехстах метрах от башни груда валунов и камней вдруг шевельнулась. Пророк полз на эту позицию осторожно, понимая, что в башне есть и опытные снайперы, от которых можно в любой момент получить пулю даже находясь в километре от них. Поэтому он готовился очень тщательно – его помощники превратили его накидку с помощью креплений из рыболовной лески и клея в тяжеленную, но очень эффективную маскировку – вблизи Пророка можно было спутать с грудой глины и камней. Наконец, заняв намеченную позицию Пророк затаился под накидкой как хищная барракуда в норе. Примерно через полчаса со стороны башни послышались выстрелы – моджахеды снова шли на штурм. Пророк медленно водил оптически прицелом по стенам башни, выискивая первую жертву. Есть – в одной из бойниц как будто мелькнула мимолетная искра. Пророк прицелился в эту бойницу и замер, палец лежал на спусковом крючке, сердце почти замерло. Наконец, примерно через две минуты Пророк увидел в прицеле часть головы, покрытую черной банданой – ждать дальше смысла не было, и он нажал на спуск. Винтовка привычно толкнула в плечо и он, казалось, даже увидел, как пуля поразила неверного. Пророк сразу перевел прицел на другую бойницу, нашел там неверного, прицелился – и в следующую секунду тяжелая пуля снайперской винтовки Драгунова пробила накидку и со свирепой силой ударила Пророка в бок, отнимая его жизнь. Пророк увидел перед глазами ослепительно яркую вспышку и его путь джихада против неверных на этом закончился.

Набивать патронами магазины Сашке чертовски надоело. Ведь он умеет стрелять – отец учил! А казаки посадили его с заложниками набивать магазины. Скукотища. Сашка скосил глаза – казаки были заняты боем, никто на него не смотрел. Сашка потянулся к своей СВД-С, разложил приклад, примкнул снаряженный магазин, ползком скользнул к бойнице.

– Саша – испуганный шепот Лены…

Сашка обернулся и свирепым взглядом впился в нее, всем своим видом приказывая молчать. Еще не хватало, чтобы из-за нее отняли винтовку…

Сашка залег у бойницы, внимательно, как учил отец, разглядывая местность в оптический прицел. Интересного ничего не было, ближайший моджахед полз почти в километре отсюда и быстрее ползти явно не стремился. Он уже хотел попробовать прицелиться в дальнего моджахеда, как что-то привлекло его внимание, что-то буквально на миг мелькнуло в поле бокового зрения.

Что?

Камень?

Нет!

Блик солнца?

Нет!

Гильза?

Нет!

И тут Сашка понял. Лежащий метрах в трехстах пригорок из глинистой почвы и камней

Пошевелился!

Сашка приник к оптическому прицелу, внимательно рассматривая подозрительный пригорок. Земля как земля, камни как камни. На земле лежит откуда-то взявшаяся ветка…

Ветка!

Внимательно присмотревшись Сашка вдруг понял что перед ним не гора камней и не ветка. Перед ним замаскированная позиция снайпера. А толстая сучковатая ветка – ни что иное как обмотанный тряпками ствол винтовки. Внезапно ствол пошевелился и вдруг дернулся – снайпер выстрелил! Сомнений уже не оставалось – Александр аккуратно нацелил "галочку" угольника на подозрительную кучу камней и глины и плавно выжал спуск.

Пророк учился стрелять очень давно – снайперы морской пехоты США учили его своему смертоносному искусству в середине восьмидесятых, в лагере под Пешаваром. Начал работать Пророк в восемьдесят шестом в Хосте, где и записал на свой счет тридцать семь советских солдат. Когда шурави ушли из его страны Пророк сталкивался с ними еще много раз – он воевал и в Нагорном Карабахе и в бывшей Югославии и в Чечне. Чечня стала пиком его карьеры – звезду Героя Ичкерии ему вручил лично Дудаев незадолго до своей смерти. Пророк никогда не промахивался – и последним своим выстрелом он как всегда поразил неверного насмерть. Это был второй снайпер группы по имени Сергей. Для Пророка он был двести девяносто седьмым неверным убитым на пути джихада. И последним – пуля русского мальчишки навсегда прервала его кровавый путь. Записать за свой счет трехсотую пораженную цель, ему было не суждено.

Услышав выстрел, Мирон Григорьевич оторвался от своего Рекорда, сбежал на второй этаж башни. У бойницы лежал его сын, прильнув к окуляру оптического прицела. Капитан Никитин сначала хотел отобрать винтовку и дать пацану хорошего леща, но потом бессильно махнул рукой и пошел обратно на свою позицию.

Чеченская республика Ичкерия

Район деревни Циндой

расстояние примерно 1 км . ст старой боевой башни

21 июля 1999 года

– Перегруппироваться! Через полчаса пойдем на новый штурм! Ты наступаешь слева вон оттуда!

– Да пошел ты! У меня уже человек двадцать там лежат! Своих гони на штурм!

– Пошел, свинья! – Ханпаша Дуташев выхватил пистолет.

В этот момент раздался какой-то звук, похожий на то, как палка с силой ударяет по куску мяса. Обернувшись, боевики с ужасом увидели, как их командир эмир Дуташев медленно оседает, цепляясь рукой за дверцу джипа. Из горла у него, пульсируя, толчками бил ярко-красная кровь. Бесстрашные моджахеды попадали с ног, стараясь как можно плотнее прижаться к земле.

– Нет, я туда своих не поведу… Пусть минометы привезут, тогда пойду… А сейчас хрен…

Чеченская республика Ичкерия

Район деревни Циндой

Старая боевая башня

21 июля 1999 года

– Тюльпан, я Странник! Тюльпан ответь Страннику! Прием!

Нет связи. Капитан Никитин бросил трубку на аппарат и вдруг услышал со спины

– А можно я попробую?

Никитин резко обернулся. Позади него стоял один из заложников, невысокий, невзрачный человек… Капитан хотел выматериться от души, сорвав злость, но тут атаман Серков положил руку ему на плечо.

– Пусть… Хуже все равно не будет.

Никитин протянул трубку, подвинул дипломат с аппаратурой. Отец Александр протянул руку, пальцы быстро забегали по клавиатуре, набирая длинный номер. Ответили на том конце почти сразу. Священник тихим голосом бросил в трубку несколько фраз на каком-то языке, который не понял ни один из окружающих. Выслушал ответ. Нажал на "завершение связи" и подвинул кейс с аппаратурой к Никитину.

– Что?

– Через час! – твердо сказал "священник", в его глазах мелькнуло что-то непонятное. Потом он как-то сгорбился и отправился на свое место – набивать магазины.

Ставропольский край

Буйнакский район

Район дислокации 58 армии

21 июля 1999 года

- Майор Поповцев, к командиру полка!

Дмитрий Поповцев бросил трубку на рычаг, мысленно выматерился, поставил число и дату на рапорте об увольнении, твердым шагом направился к полковнику. Вошел без стука, бросил рапорт на стол. Потапов поднял его и не читая разорвал и бросил в корзину. Затем поднял глаза на Поповцева – тот с изумлением увидел на лице командира полка … страх!

– Немедленно поднимай машины в воздух! Двадцать минут на все про все и доложить! Звонил ответственный дежурный из Генерального Штаба – дело на контроле!

Полковник Потапов не договорил – майор Поповцев бросился бегом из его кабинета.

Чеченская республика Ичкерия

Район деревни Циндой

Старая боевая башня

21 июля 1999 года

Шквальный огонь все усиливался – боевики били с дальнего расстояния из всех видов оружия, опасаясь подходить близко. Башня трещала и раскачивалась как лодка в жестокий шторм. Внезапно в привычный грохот боя вплелась новая нота – приближающийся издалека свист вертолетных винтов.

Вертолеты!

Первыми шла четверка "Крокодилов" – Ми-24. На двух из них были установлены по четыре гондолы – две с автоматическими авиационными гранатометами АГС-17 и две – с тремя многоствольными скорострельными пулеметами в каждой. Вторые вертолеты несли по четыре блока неуправляемых реактивных снарядов – НУРСов. Огневой мощи такой четверки вертолетов вполне хватало, чтобы стереть с лица земли целое село. Над долиной вертолеты развернулись, выстраиваясь в боевой порядок и заходя для атаки.

– Шайтан – успел выкрикнуть кто-то из боевиков

Вертолеты вихрем пронеслись над позициями боевиков, окружающая башню земля вдруг вздыбилась черно-красными фонтанами разрывов осколочных гранат и неуправляемых реактивных снарядов. Атакующие башню боевики исчезли в пламени взрывов… А к башне, разбрасывая горящие шары тепловых ловушек рванулся пятый вертолет – транспортный Ми-8. "Головастик"…

Ставропольский край

Курский район станица Волховская

Десять дней спустя.

– В бога веруешь?

– Верую.

– Добро Водку пьёшь?

– А… можно?

Казачий сход грохнул хохотом, смеялись все, от старых до малых. Громче всех смеялся сам атаман Серков, смеялся буквально до слез.

– Отвечай по обычаю, – давясь смехом, промолвил атаман

– Пью!

– Перекрестись

Сашка широко перекрестился

– Отче Наш знаешь?

– Отче наш, иже еси на небеси, да святится царствие твое, да придет царствие твое, да будет воля твоя яко на земли …

Серков прервал:

– Будет… Значит так. Быть тебе, Александр Миронов Никитин, казаком станицы Волховской ставропольского казачьего войска.

Опустившись на колено, Сашка поцеловал станичный стяг. Встал. Оглянулся на застывших жителей станицы – в первых рядах стояли отец и Лена. Его Лена. Ленка восхищенно, с каким-то светом в глазах смотрела на Сашку. Что еще надо для счастья?

Сашка так и не понял, куда делся отец Александр. Когда вертолеты приземлились на базе, там стояло уже несколько машин, многие с номерами администрации района и края. Их сразу окружили какие – то люди и он даже не понял, когда отец Александр и второй заложник прошли к машинам. Поговорить с ним хотелось бы…

В ноябре, когда у Сашки Никитина был день рождения, почтовая служба быстрой доставки UPS доставила огромную коробку. Сашка открыл ее – в коробке был горный велосипед BMW с карбоновой рамой, о котором он всегда мечтал. Об этой мечте он поведал отцу Александру, той ночью в темном чеченском подвале. Адресом отправки была указана Москва. Сашка написал по этому адресу длинное письмо – через месяц пришло сообщение – такого адреса нет, и никогда не существовало.

Конец.