Тетушка Агата

Дорис Питкин Бак «Тетушка Агата» Doris Pitkin Buck «Aunt Agatha» (1952)

Это оказалась совсем не та персона, которую он так надеялся увидеть той ночью. Но поскольку молодой мужчина наслаждался прежними видами и звуками, так как все это быстро забывается по ту сторону могилы, все же он бегло скользнул взглядом по женщине, сидящей в той самой комнате, что была так хорошо знакома ему. Она не выглядела старой. Однако глаза ее, из-под седеющих волос, потеряли былой блеск, и старили ее на порядок. Женщина не сводила с него глаз, веки не дрожали.

«Значит, она восприняла его так, — предположил он, — будто он являлся причудливым фрагментом мебели в ее комнате: как вероятней всего приняла бы так даже более диковинную картину, сплошь состоящую из кубов и окружностей, что висела здесь — ну разве это не тусклая акварель?»

«Так это тетя его жены — Агата», — сообразил он.

Нахлынули воспоминания.

— Никогда бы не подумал, что ты так изменишь эту комнату. Поскольку в моем понимании, тетушка Агата, ты всегда была, как бы это сказать, зациклена на своем образе жизни; и это…

Обратив взор на восхитительную ракушку, которая находилась на асимметричном столе, он пожал плечами. Затем слегка вздохнул и произнес:

— Должно быть занятно, ощущать сейчас себя живым.

— Ну, некоторые так и считают.

— Впрочем, я вернулся не за этим, — поспешил он объяснить, — и не для того, чтобы пообщаться с тобой. Я пришел увидеть Конни. — Он еще раз оглядел комнату. — Сдается мне, что именно Конни подтолкнула тебя к таким переменам обстановки. Жизнь всегда переполняла ее, и всегда у нее была готовность поменять все что угодно.

— Да… все что угодно, — с горечью в голосе, тихо ответила она.

Молодой человек, не обратив на это особого внимания, с настойчивостью спросил:

— Конни… моя жена… она все так же и живет с тобой, как когда-то мы вдвоем, ну, когда я был живой?

Он смотрел на статную женщину, на ее безучастном лице — нет даже намека для подсказки; потухшие черные глаза, ястребиный нос, резкие уголки рта. Но в них не было разгадки. Эти черты лица несли только одно мнение о Вселенной и обо всем, что в ней находилось. Они сообщали… я устала от тебя… и больше ничего.

Молодой мужчина, посмотрев в это непостижимое лицо, закричал:

— Сегодня вечером Конни думала обо мне… думала усердно и напряженно. Допускаю, что определенно так и было. И ей удалось вернуть меня сюда. Мне всегда было известно, что она смогла бы это сделать. Мне необходимо увидеть Конни.

— Ты преследуешь ее? — спросила ровным голосом женщина.

Молодой человек, непроизвольно рванувшись к ней, требовательно спросил:

— Да кто ты такая, чтобы судить Конни? Ты старая, степенная женщина… не живее меня! Разве ты не знаешь, что Конни создала свои собственные законы? Только этим она и могла жить. Возможно сегодня вечером она будет смеяться надо мной, смеяться более злорадно и ожесточённо, чем в ту ночь, когда она убила меня.

Видимо даже сейчас, вместе с Робертом, она будет издеваться надо мной. Я до сих пор слышу, как она говорит о значимости Роберта для нее. Но мне нет до этого дела. Я вернулся к Конни, не для того, чтобы преследовать ее… просто кто-то такой же яркий, как Конни, притягивает людей, потому что…

Ладонью она попыталась приглушить его, но он не умолкал:

— Тетушка Агата, помоги мне. Земля для меня чужая. Я не знаю какой год сейчас, также ничего не ведаю о вещах, которые случились после того, как меня отравили. И где сейчас Роберт? И… и Конни?

Внезапно его губы скривились:

— Конни! Констанца! Почему никто не называл ее Констанца?

Убиенный передвигался туда-сюда, своей беззвучной поступью, но глаза его светились возбуждением, и он продолжал:

— Моя жена — Кармен. Вот как они должны были называть ее. Вероятно, мне следовало подраться с такой женщиной, чтобы выбить из нее цыганку.

Внезапно, глаза женщины средних лет, стали склочными. Он ощутил ее завистливый взгляд.

— Как же ты молод! — пробормотала она.

— Ну… ты всегда так говорила. Раньше мы с Конни смеялись над этим.

Уголки его глаз потрескались. Какое дело для пожилых тетушек, которые таковыми и являлись, по какую сторону могилы он находился.

Затем он посерьезнел и спросил:

— Поведай мне, тетушка Агата, они… они наказали ее?

— А мог бы кто-нибудь наказать твою дикую Кармен, кроме самой Кармен?

— Не задавай мне вопросов. Мой срок здесь… я знаю, будет недолгим, хотя я почти уже забыл, как странно работает время. Полагаю, что я мог бы увидеть Конни прямо сейчас.

Встав, женщина произнесла:

— Уходи! Уходи прочь! Я заставлю тебя уйти.

Если бы она закричала, своим низким голосом, так бы ошеломительно не получилось.

— Убери свою проклятую молодость из моего дома!

Он изумленно уставился на нее. Больше она его не видела; он был уверен в этом.

Женщина сонливо потерла глаза, вполуха прислушиваясь к раздраженному рычанию мужчины из спальни.

Подождала, пока он спросит:

— Конни, ты вообще-то спать собираешься?

И перед тем как зевнуть, она ответила:

— Да-да, Роберт, буду через минуту.

Перевод — Геннадий Куртовз