Тизер 2

Глава 12. В деле

— Не ожидал! — Рудный похлопывает по плечу. — Это было охренительно четко!

Горстка выживших собирается в центре зала, чтобы вблизи посмотреть на рейд-босса. Бросают презрительные взгляды, после чего кочуют к долгожданному сундуку.

— Наш четвертый успешный данж! — Рудный запрыгивает на трон, на усталом лице светится скромная улыбка. — Не обошлось без приключений, но мы справились! Сахар, открывай!

Громоздкая крышка со скрипом откидывается. Наружу показываются предметы: кинжалы, ножи, нагрудники, ювелирка, мешочек со звенящими монетами, лук…

Глядя на матовое древко черного цвета и ярко-красную тетиву, становится стыдно держать в руках свою корягу. Идеальные изгибы, однородность материала и чертовски подходящий размер… Боюсь даже представить, на кого я был похож, вожделенно глядя на цифровое чудо разработчиков. К счастью, именно этот взгляд заметил Рудный:

— Отдай, Мирону! Он заслужил!

…. ……

Казалось бы, изогнутая палка и плетеный шнурок! Ну чем они могут отличаться друг от друга? А — нет! Новый лук блещет превосходством, словно крутая иномарка перед автопромом. Первый выстрел я сделал еще в зале данжа и сразу понял, что больше не хочу выпускать это оружие из рук.

Начальная скорость увеличилась в двое, стрелу не колбасит и не сносит. Благодаря врезанной металлической полке, целиться стало еще проще. Весит в полтора раза меньше, почти не ощущается на спине, а чувствовать в ладони материал рукояти, напоминающий углеводородное покрытие — бесценно.

Я радовался, как ребенок, стильному и супер-качественному итему, но впереди меня ждало еще кое-что…

Новое оружие требовало пристрелки. Решил не откладывать в долгий ящик, по дороге в лагерь продырявил три сосны, четвертой мишенью стал торчащий на опушке пень. Заложив погрешность на силу притяжения, отпустил снаряд в стометровый полет. Стрела пролетела по невысокой дуге и на одну треть влезла в срубленный торец. Удовлетворенный выстрелом я размышлял: сходить за стрелой или же бросить и не размениваться по мелочам… Как вдруг из сруба показался огонь.

Шипящее пламя рвалось наружу, будто из подожженной петарды. Горение продлилось не больше двух секунд. Огонь сменился тоненькой струйкой серого дыма, а затем прозвучал глухой взрыв. Неведомая хрень расколола деревья, раскидав по поляне щепки.

…. ……

— Ну что, разобрался с игрушкой? — Погранец входит в шалаш.

— Вроде, да, — встаю с кровати. — Сахар помог.

— Ну и как работает?

— Каждый пятый выстрел делает разрывным, — отвечаю, сдерживая переполняющие эмоции. — Несколько заряженных подряд сделать нельзя, а вот чтобы пропустить разрывной, достаточно взять стрелу другим хватом. Продуманно! Правда стрелы одноразовые…

— Повезло тебе! Если бы Рудный знал, какую пуху дарит, сто раз подумал бы, — разведчик улыбается. — А может и нет! Так-то ты данж затащил, да и стреляешь получше, чем наши аборигены.

— Спасибо.

— Не случайно я тебя нашел, — выжидает двухсекундную паузу и поворачивается к выходу. — Скоро начнется празднование! Рудный кое-что объявит.

На улице гремит посуда, брякают приборы. Появляется час, который можно провести в горизонтальном положении. Достаю на две трети прочитанную книгу.

…. ……

Часть 5. Карма

По вертикальной стене замка скользит силуэт в сером балахоне. Преодолевает неприступную каменную кладку также легко, как будто ползет по лестнице. Цепкие пальцы хватаются за почти неразличимые выступы. Человек поднимается к бойнице, из которой мерцает свет свечи. Заглядывает внутрь.

Ночное спокойствие нарушают лишь треск сверчков и вздохи сонных охранников на верхнем балконе. Ловкач бесшумно запрыгивает внутрь, слышится какая-то возня. Спустя секунду глухой хлопок возобновляет привычную тишину.

Из бойницы показывается голова. Капюшон прикрывает покрытое шрамами лицо и выбритые полоски на висках. Шорн оттопыривает большой палец и скрывается внутри.

Каждый член гильдии преследователей знает на что способен этот парень. Скорость гепарда, маскировка хамелеона, реакция мангуста и ювелирное владение любым оружием делают его вершителем судеб.

За спиной они называют Шорна лихорадкой. Под покровом ночи парень может вырезать целый город, не разбудив ни одного ребенка. Вот и сейчас он, будто призрак, перемещается от стены к стене, от комнаты к комнате, от коридора к коридору и режет, режет, режет…

Самые искусные рыцари и паладины королевства, что посвятили свою жизнь военному ремеслу, не продержатся и пяти секунд против пары закругленных кинжалов.

…. ……

“Тук! Тук! Тук!” — костяшка указательного пальца бьется в деревянную дверь.

— Кто там? — в грубом голосе слышится волнение.

— Это Альфред!

— Что надо?! Ночь на дворе!

— У меня срочное послание для принца!

Гремят щеколды, о замочную скважину бьется ключ. Дверь отворяется.

— Что за…!?

Перед охранником стоит посыльный Альфред, раскачивается из стороны в сторону с закрытыми глазами.

— Ты что, спишь?

— Меня Шорн попросил зайти…

— Шорн?

— Да, Шорн! Тот, кто пришел уничтожить наш город!

— Что за херню ты несешь?! Проснись!

Охранник тянет к Альфреду руку, а из тени противоположной стены отделяется силуэт в балахоне.

— Черт! Ты кто такой, мать твою!?

— Меня зовут Шорн, — на лицо падает льющийся из комнаты свет. — И я пришел, чтобы уничтожить ваш город!

Скорее всего охранник еще не осознал, что ему осталось жить меньше секунды, но даже если бы и понял, то какой бы быстрой не была его рука, повлиять на результат она уже не сможет. Вытаскивает нож, но прежде чем что-то сделать, ощущает, как холодный металл вскрывает грудную клетку. Шорн проткнул охранника вместе со спящим Альфредом.

Меч также быстро покидает теплую плоть, разбойник вваливается в комнату. Всего один взгляд понадобился для того, чтобы оценить обстановку. Четверка королевского караула уже приготовилась к бою. Тело мертвого охранника впитывает две стрелы своих же товарищей. Рука разбойника выхватывает трофейный нож, отправляет лезвие в глаз одному из лучников.

Второй бросок никто даже не заметил, вооруженный луком сползает на пол, нащупывая черный дротик в шее. Шорн отпускает охранника с вскрытой грудной клеткой, подзывает королевский легион сразиться на мечах.

Отполированные до блеска мечи рассекают воздух. Рыцари вкладывают силу и скорость в атакующие комбинации, бьют одновременно с разных сторон.

Разбойник предпочитает уклоняться, вместо того чтобы звенеть сталью. Предугадывая каждый шаг своих оппонентов, играет с королевской гвардией, будто с детьми. В какой-то миг игра перестает быть интересной, два хлестких взмаха укладывают на пол бойцов с перерезанными глотками.

Отворяется дверь в спальню. Двадцатилетний паренек в белой пижаме вжался в изголовье кровати, трясущиеся руки держат арбалет.

— Положи! — Шорн тычет в пол указательным пальцем.

“Шиц!” — спусковой крючок опускает арбалетный болт.

Сгибаются колени, ступни разворачиваются вправо, кулак левой руки перемещается к груди со скоростью выстрела лягушачьего языка…

Из глаз текут слезы, дрожат губы, принц вздрагивает в такт каждому шагу приближающегося разбойника. Между пальцами балансирует пойманная стрела.

— Где ключ?

…. ……

Двигаясь по зачищенным коридорам, Шорн разглядывал проделанную работу. Три, четыре… семь-восемь… шестнадцать… На вряд ли кто-нибудь подумает, что тут прошелся всего один человек, десятки мертвых тел скорее наводят на мысли о состоявшемся штурме города.

Шорн вспомнил, как раньше считал своих жертв, запоминал их имена… Количество дошло до сотни, когда юный разбойник бросил это дело. Уже после тридцатого перерезанного горла жертвы перестали приходить к нему во снах, а человеческие жизни стали не ценнее, чем сорванное яблоко. Отпирая городские ворота, он прикидывал, сколько же их набралось сейчас? Тысячи две? Три?

Ключ размыкает навесной замок, Шорн открывает засов. Между воротин появляется щель, впускает ветер, что несет с собой огонь, смерть и кровь. Убийцы и преступники из гильдии преследователей проникают в город.

За спиной раздаются крики женщин и звон оружия, Шорна снова посещает эта предательская мысль: “Правильно ли он все делает? Стоит ли золото такого количества жертв? Заслуживают ли они этого?”

— Шорн! — подбегает запыхавшийся разбойник. — Мы прикончили тех ублюдков с Красного холма!

— Кого?!

— Ну, паладина и его команду. Помнишь? Козлы возомнили, что смогут защитить караваны, с которых мы берем дань!

— А…

— Гнали их восемь миль, пока крысеныши не спрятали в деревне рядом с Когонским озером! Пошли проверять каждый дом, но на это уходило слишком много времени, тогда Хромой приказал окружить деревню и дал добро колдуну…

— Ага…

— Чернорукий минут пятнадцать рисовал что-то на земле, бубнел свою магическую болтовню и даже руку себе разрезал… Короче! Я в жизни такого не видел. С неба пошел огненный град, деревушка сгорела минут за десять. Местных немного жаль… но зато будут знать, как прятать всяких уродов!

— Где, ты сказал, она находится?! — глаза Шорна округлились.

— У Когонского озера. Там еще мельница недалеко…

— Кто-нибудь выжил?!

— Не-е-ет, — машет рукой. — Горели, как факелы! Вонь, наверное, до сих пор стоит!

Глаза застелила пелена. Шорн схватился за голову, чувствуя головокружение. Внутренности протестовали против услышанного, а мозг отказывался верить… ведь он родился и вырос в той деревушке… там живут его родители…

…. ……

Выползаю из шалаша. Казалось бы, такая значимая гулянка! Прошли крутейший данж! А где ломящиеся от еды столы? Бочонки с вином и хмельным пенным? Даже вечеринка в честь моего вступления была круче этой…

— Сегодня никакого алкоголя! — Рудный тянется к запеченной кроличьей ножке. — Завтра мы идем на Питер!

Судя по растянувшейся улыбке, лишь для Погранца это не стало шокирующей новостью. Парни из клана оторопели:

— Как завтра?!

— В смысле на Питер?!

— Ты шутишь?!

— Сегодняшний данж показал, что мы готовы! — уверенный голос задушил волну возмущения. — Ждать больше нельзя. Наши люди в стенах города сказали, что от Гуся наконец-то повеяло идеями о укреплении клана. Придурок боится нападения Якуша, а значит, их военная мощь будет расти с каждым днем. Лучшего времени у нас уже не будет.

— Наконец-то, — Сахар потирает руки.

— Обормот скастует для каждого выход в реал, — продолжает Рудный. — Кому нужно, сходите домой, решите неотложные проблемы. Выступаем завтра в пять часов утра, сбор — в четыре!

Накатила волна мандража. Голову заполнили сомнения о том, что я недостаточно попрактиковался с новым луком. Реал может и подождать, когда намечается ТАКОЕ…

— Ты куда?! — ловит за руку Погранец.

— Мне надо потренироваться еще! — вырываюсь. — Новый лук…

— Погоди! — намертво фиксирует второй рукой. — Ты не забыл, что мы выходим раньше остальных? Времени остается не так много. Давай обсудим план, а потом ты уже делай со своим луком, что хочешь.

…. ……

Откидываю крышку капсулы, выползаю. С треском в костях приходит осознание того, что почти трое суток провел в Тизере.

Опа! Кто-то был в гараже! На столе стоит на три четверти опустошенная бутылка водки, на газете валяются крошки черного хлеба.

Ставлю на зарядку сдохший телефон, набираю Димону — “Абонент временно недоступен”. Та-а-а-ак, погнали в ВК — “Был в сети два дня назад”. Угу… а сообщение от кого?

Полина Мотыль: “Мирон, ты когда последний раз с Димой разговаривал? Может найдешь для друга немного времени?!”.

Я: “Слушай, Полина! Чего ты лезешь?! Мальчики сами разберутся!”

Бесит! Я, конечно, понимаю, что чутка подвис в виртуале, но не наркотики же принимаю! И не в казино бабки просаживаю! Жены нету, чтобы налево ходить! Детей не бью… Вот разберемся с Питером, подзаработаю деньжат, тогда и поговорим. А сейчас нет у меня времени на эту хрень…

…. ……

— Выспался? — Погранец забивает табаком ноздри.

— Тут или там? — показываю себе под ноги, а потом куда-то за спину.

— Да хоть где?!

— Ага…

— Ну, погнали!

Ступая по мокрой траве, идем к Питеру. Макушка оранжевого диска выползает из-за горизонта, просыпаются птицы. Наша задача — проверить обстановку и зачистить подход для основной группы.

— Стремно?

— Есть немного.

— Да-а-а, — Погранец освобождает ноздри, принюхивается. — Если не прокатит, то точно уходить придется, Гусь жизни не даст.

— А что…

— Тс-с! — разведчик прижимается к земле, кивает перед собой. — Уже близко.

Процессию из трех распоясанных засранцев сложно назвать патрулем. Каждый держит в зубах по сигарете, по кругу ходит двухлитровая бутылка красного. Двое носят лоховские кожаные доспехи, тот, что посредине, повесил на плечи стальной нагрудник, но ввиду халатного отношения, даже не удосужился затянуть шлейки.

Решаю не разбазаривать стрелы на это подобие патрульных. Расходимся в стороны, окружаем, будто охотящиеся за оленями львы.

Замираю, вжавшись спиной в дерево, что стоит на маршруте патруля, Погранца не вижу, но это не значит, что его нет…

Болтающие о судьбе клана питерцы оставляют меня за спинами. Пора действовать! Пробиваю ногой между лопатками тому, что присосался к бутылке, патрульный валится на землю, выпятив грудь. Падение сопровождается эффектным выбросом винища. Фиксирую левой рукой плечо старшего, кинжал очерчивает смертельную линию над кадыком. Появившийся из ниоткуда Погранец уже опускает на землю посиневшего третьего, прячет в карман удавку. Пинок между лопаток оказался почти критическим, парень качается по земле, обхватив себя руками. Пока я рассуждал, как добить беззащитного, Погранец без угрызений совести использовал удавку второй раз.

Лутаем. Погранец даже ювелирку не берет, говорит, что если все прокатит, то вечером хоть ванную с этим барахлом принимай. Делим две хилки, идем дальше.

Со стороны нашего подхода стена города удаляется от леса всего на сотню метров — ужасное расположение. При хорошей конспирации недруг нападет совершенно неожиданно, окажется у стены без единой потери.

— Жди! — шепчет из-за спины Погранец. — Я дам команду нашим, а потом полезешь!

— Куда полезу?!

…. ……

Впиваюсь пальцами в камни, будто вместо кистей, использую механические манипуляторы. Путь по вертикальной стене ведет к ближайшей смотровой башне.

Хромая дисциплина службы снова играет нам на руку. На четыре смотровые вышки насчитываю лишь три лучника. Стоят в полный рост, проверяют территорию перед башней и наличие патрульных на соседних вышках.

Сквозь одну из бойниц наблюдаю за лучником у дальней башни, его не видит Погранец, но следит за тем, что стоит справа. План заключается в том, чтобы убить центрального, пока двое остальных будут проверять территорию у стены.

Болтаюсь у кромки. Правой рукой, будто вершитель судеб в Колизее, показываю Погранцу, то большой палец вверх, то вниз, в зависимости от того, куда смотрит дальний лучник. Разведчик одновременно отслеживает своего парня, выискивает коридор для броска.

ШИЦ! Метательный нож забивается в грудь по рукоятку, лучника бросает на землю, будто от выстрела дробью в упор.

Ладони врезаются в парапет, ботинки впиваются в опорные камни. Одним рывком взлетаю на смотровую площадку, повторяю незамысловатую позу лучника.

Тот, что стоит на дальней башне, бросает короткий взгляд, возвращается к наблюдению за территорией. Спустя секунду мозг осознает несоответствие, лучник снова поворачивается в мою сторону. Слишком поздно — снаряд преодолел уже три четверти. Погрузившись в стрелу, заглядываю в так ничего и не сообразившие глаза.

Поворачиваюсь к последнему. Караульный опускается на колени, держась за кровоточащее горло, Погранец показывает фигуру “Ок” из большого и указательного пальцев. Из леса выходят Партизаны Рудного…

Вместе с Погранцом отправляем на респ троих, что спят на посту у центральных ворот. Отодвигаю щеколду, впускаю союзников. Штурм Питера начинается!

Горстка запакованных и хорошо подготовленных бойцов перетекает в центр города, разбредается по улицам заранее оговоренными группами.

Жилища членов Питерского клана раскиданы по всему городу, но мы знаем как минимум три казармы, где ютятся основные силы врага. Туда и идут группы Рудного. Я присоединяюсь к пати Сахара.

…. ……

Танк проламывает торсом дверь, заваливаемся внутрь…

— ТРЕВОГА!!! — крик, переходящий в писк, бьет по ушам.

По чистой случайности в казарме оказались бодрствующие. Четверо соклановцев играли в покер, потягивая коктейли. Троих убили почти мгновенно, а четвертый все же успел поднять в казарме панику. Спустя минуту город погрузился в воинственные кличи и звон металла.

Несмотря на поднятый шум, мы довольно просто сметаем сонных парней в нижнем белье. Знатно разошелся Сахар. Силовым ударом уводит лезвие противника в сторону, бьет ногой в грудь. Питерский отлетает будто надувная кукла, вываливается на улицу, вместе с выбитой оконной рамой. С разворотом в триста шестьдесят градусов ломает пополам меч стоящего позади, загоняя лезвие в район грудной клетки через шею. Хлесткий пинок сбрасывает застрявшую на оружии тушу, валит еще двух соклановцев. Сахар снова заносит меч…

ХЭ-Э-Э! Нагрудник одного из наших пробивает стрела, Питерский, пользуясь шансом, сносит парню голову — первый погибший. Уворачиваясь от фонтана брызжущей крови, выслеживаю стрелка.

ХЫ-ЫК! Еще один соклановец машет мечом и разворачивается по инерции, забивая на сражение. Между закатившимися глазами вижу еще одну стрелу. Да, где же ты сук…!?

Ах вот! Укрылся за стеллажом со шмотками! Только наконечник стрелы торчит. Натягиваю тетиву. За миг до выстрела пересекаемся взглядами… Бля! Лучник выпускает снаряд первым. Чудом ухожу от хэдшота, спрятавшись за нашего бездействующего танка. Моя очередь! Отпускаю! Стрела пролетает между полками стеллажа и рикошетит от стены, отламывая кусок штукатурки — увернулся козел.

Сахар сносит уже шестую или седьмую голову, использует способность усиления урона. След от меча оставляет в воздухе фиолетовый дымок, будто от трассирующих снарядов. Любой контакт с лезвием сопровождается выбросом ослепляющего и обжигающего фейерверка.

В казарме остаются пять питерских милишников и укрепившийся, будто в бункере, лучник. Мы потеряли троих. Помимо Сахара, мечами машут еще двое партизан, хилер занят починкой раздробленной ноги одного из них.

— АУЧ! — выкрикивает стоящий передо мной танк.

Из подмышечной области, как раз там, где проржавел доспех, торчит стрела. Вот же меткий ублюдок! Пора действовать, иначе полягут все… Выхожу из-за живого щита, двигаюсь к правой стене, перекрестным шагом.

Крики, лязганье металла и вспышки, усиливающие урон, отходят на второй план. Настраиваю фокус на голову вражеского снайпера, остальные объекты превращаются в размытую серую пелену. СТОП! Ноги врезаются в деревянный пол, будто дернул ручник, стрела пролетает в десяти сантиметрах, предугадывая мое движение на ход. СПУСК!

Голову слегка откидывает назад, на землю падает сначала стрела, затем лук. Лучник опирается о стеллаж, чтобы сохранить равновесие, из дырки во лбу показывается дым… Такое только в фильмах ужасов увидишь! Голову разорвало на кусочки, разбросав по казарме.

Двое наших уложили еще троих питерских. Сахар сражается против последней пары, и один из них — не так прост. Меч, светящийся желтым, составляет здоровую конкуренцию фиолетовому. Командир группы мечников проседает по выносливости, каждый удар питерца отбрасывает Сахара на два-три шага. Партизаны бросаются на помощь.

Выискиваю щель, чтобы срезать предпоследнего… СПУСК! На секунду показалось, что промазал. Стрела пролетела сквозь мужика с топором и воткнулась в деревянный стенд в самом конце казармы. Лишь спустя две секунды боец опускает руки и падает лицом вниз. Из сквозной дырки в горле вытекает кровь.

Сразу три меча обрушиваются на последнего питерца. Полуголый мужик с забитым иероглифами торсом орет и неистово отбивается. Похоже, что даже блокируя удары, он наносит нашим парням больше урона, чем они ему. Мечи отлетают, будто резиновые молотки от бетона, раскрасневшиеся лица корчатся от прилагаемых усилий.

Вожу наконечник стрелы между шатающимися головами и мельтешащими мечами. Питерский улавливает момент и контратакует. БУМ! Парня сдувает… Оружие улетает в одну сторону, щит — в другую, шлем — в третью. Неконтролируемый человеческий снаряд сносит целый ряд кроватей под хруст деревянных ножек. Появляется зазор для выстрела… ХЫДЫЖ!

Что за херня?! Стрела вошла на десять сантиметров в лоб. Питерский самурай потряс головой и принялся рубится с удвоенной яростью. Торчащая из башки палочка совершенно его не смущает.

Колошматит командира группы, будто боксерскую грушу. Меч загорается красным, теперь удары сопровождаются чем-то наподобие взрывной волны. Сахар полностью закрывается в обороне и медленно отпускает. Питерский наносит удары, сумасшедшей силы, второго нашего мечника отбрасывает даже без физического контакта. Парень просто стоит за спиной Сахара, а затем отлетает, как воланчик на ветру, когда Сахар отражает выпад.

СПУСК! Второй хэдшот все же сбивает темп неугомонному, но даже не смотря на вытекающий левый глаз, питерский возобновляет атаку. Заряжаю еще одну… Враг неожиданно останавливается, поднимает меч вертикально вверх. Вокруг лезвия от рукояти к острию по спирали бежит огонек, будто фитиль горит. Выкрикивая недвусмысленное “ушлепки долбанные!”, опускает меч к полу.

Из острия вырывается поток пламени, в течение двух секунд скапливается у ног Сахара… БУМ! Как будто осколочная граната взорвалась. Лидера группы отшвырнуло метров на пять к боковой стене, из рук выпал меч, но парень устоял на ногах. Тело второго мечника разлетелось в нескольких направлениях, даже крикнуть не успел. Хилер стоял у самого выхода, его лишь безболезненно прибило к стенке.

Я пережил ударную волну только потому, что стоял, укрывшись за танком. Двухсоткилограммового железного человека взрыв посадил на задницу. На броне, толщиной в сантиметр, осталась солидная вмятина, будто от баскетбольного мяча на пляжном песке.

Питерский выдохся. Царапая острием пол, закидывает меч на плечо, кровоточащие раны окрасили лицо в красный. Очухиваюсь от микроконтузии, тянусь за стрелой. Сахар осматривается по сторонам в поисках меча, зубы от злости грызут нижнюю губу.

— Ну все, сука! Ты меня достал!

Вытягивает перед собой сжатые кулаки. Руки раздуваются, будто воздушные шарики. Рвутся крепления наручей, трещит металл, свободные рукава рубашки становятся ребристыми от рвущихся на свободу мышц, Сахар напоминает краба с непропорционально огромными клешнями.

Питерский залазит в карман, наружу показывается пилюля с зеленым ободком…

— Ну уж нет!

Засаживаю стрелу в солнечное сплетение за миг до того, как Сахар сомкнул руки на его шее. Питерский перестал дышать, но для убедительности или же просто из-за выплеска эмоций, Сахар оторвал мужику обе руки…

У противоположной стены казармы распахивается дверь. Сквозь мерцающее пространство в помещение входит запакованный мечник. Затем еще один… И еще… Появляется пара лучников…

— Пожалуй, нужно отойти! — сдувшиеся руки Сахара подбирают меч. — Уходим, парни!