То, что делает меня

Глава 7

В понедельник в школе Тифон с Зоей общались так, словно ничего не произошло. Будто они и не ссорились вовсе. Про Ярова никто не вспоминал, и в последующие несколько дней, вплоть до похода на ТЭЦ, после которого события закрутились с такой скоростью, что я едва успевал отсчитывать дни, все вошло в обычный жизненный ритм: домашка, контроши, уроки, тушеная капуста и Дятел под боком. Ничего необычного, за одним лишь исключением: после боулинга Трифонов, Криворотов и Миронова неожиданно приняли меня.

Помню, в детстве я смотрел такой старинный мультик – «Замок лгунов». Там был мальчик, который не слушался маму и все время обманывал. Однажды он встретил странного человека в высокой голубой шляпе, и тот отвез его в замок, где жили мальчишки-обманщики. Они показывали мальчику разные красивые вещи, оказывавшиеся потом ненастоящими: мороженое из мыла, надутый диван, который лопался, когда на него садились, нарисованные двери, даже сам замок был обычной палаткой. Из-за этого обмана мальчик вечно попадал в глупое положение, а те ребята угорали до слез, радуясь, что им удалось так хорошо его обмануть.

Так вот, каждый день, затаив дыхание, я ждал противного глумливого смеха за спиной. Но прошла почти неделя, и никто не засмеялся.

На ТЭЦ мы отправились в субботу, когда стемнело. Впятером. Потому что ищущая острых ощущений Нина уговорила Зою взять ее с собой.

В большинстве дворов, через которые мы шли, было темно и довольно безлюдно. И чем дальше мы удалялись от метро и основных автомобильных дорог, тем мрачнее становились виды. Глухомань глухоманью. Жутковатый район. Ветхие пятиэтажки с балконами, грозящими вот-вот рухнуть вниз от наваленного на них старья, длинные ряды гаражей, глухие заборы промзоны с колючей проволокой наверху.

А еще по мере нашего приближения к ТЭЦ повсюду нарастал низкий равномерный гул, тревожный и угнетающий. Словно огромную турбину запустили. Такой звук бывает в серьезных психологических триллерах для создания атмосферы.

Один бы я никогда в эти места не сунулся. Но ребятам, похоже, было не привыкать, и Зоя почти всю дорогу весело болтала с Трифоновым о модных бородах, от которых ее бросает в дрожь, и татуировках, которые ей нравятся. Леха переписывался на ходу, а Нина курила одну за одной и помалкивала.

Мы перешли узкий проезд и уперлись в серую бетонную стену. Даже в темноте было видно, какая она грязная и старая. За припаркованным на тротуаре зеленым микроавтобусом, лихо расписанным в стиле стрит-арта, в который врезался не следящий за дорогой Леха, обнаружилась большая дыра в заборе, пробитая примерно на уровне колен.

Осторожно, один за другим, мы пролезли через дыру и выбрались на прилегающую к ТЭЦ территорию. Гул многократно усилился. Слева тускло мерцали беловатые фонари. Тифон пояснил, что там сидят охранники и время от времени делают обход территории.

Оказалось, чтобы попасть на заброшку, нужно было еще перелезть сетку, поэтому мы, пригнувшись, прошли вдоль нее и остановились позади высокого прямоугольного здания из стекол и бетонных блоков. Тифон велел нам с Лехой лезть, а сам остался подсаживать девчонок. Но Зоя от его помощи отказалась и, вцепившись длинными пальцами в крупные ячейки сетки, с ловкостью кошки перепрыгнула на другую сторону.

Нина же нарочно обождала, пока он поднимет ее и передаст Лехе, который без особой нежности перетащил девчонку, словно тяжелый тюк. Нина недовольно фыркнула, что он не Криворотов, а Криворуков, Леха ответил, что в следующий раз она полезет сама, и они громким шепотом принялись обзывать друг друга. Но где-то в отдалении залаяли собаки, и им пришлось замолчать.

Быстро перемахнув следом за нами сетку, Тифон по-деловому направился к зданию. Дошел до маленького крылечка с узкими ступеньками, ведущими к двум металлическим проржавевшим дверям, подергал за ручку сначала одну, потом вторую. Вторая открылась.

Настораживаясь от малейшего скрипа, мы просочились внутрь, и первые пару минут толкались на одном месте, тесно прижавшись друг к другу и пытаясь привыкнуть к темноте. Но потом зажгли фонарики на телефонах, и стало значительно веселее.

Я схватился за Лехину джинсовку, сзади пристроилась Нина. И так, цепочкой, как в сказке про золотого гуся, мы медленно двинулись по коридору, вскоре оказавшись в каком-то очень большом помещении. Свет фонариков выхватил из темноты огромные металлические ящики, а за ними – точно свернувшегося кольцами гигантского змея – замысловатую конструкцию из водопроводных труб. Потом начинались лесенки, вентили, серебристые воздуховоды, поблескивающие в падающих на них лучах.

– Здесь такой запах, как у отсыревшего мармелада, – прошептала мне на ухо Нина. – Кисло-сладкий.

– Тошнотой так воняет, – подсказал Леха.

Все сразу начали принюхиваться. Нина была права, запах стоял странный и неприятный. Наверное, то было сочетание разных запахов: плесени, ржавчины, хлорки, как будто даже мокрой бумаги.

И тут в глубине прилегающего к залу коридора мы различили тусклое электрическое свечение.

– Тормозните здесь, – скомандовал Тифон, – проверю, что там. И вырубите фонари.

Медленно обойдя трубы, он пошел к коридору.

– Ничего не видно, – пожаловалась Зоя.

– Темнота – друг молодежи! – Леха тут же стиснул ее в объятиях и прижал к стене.

– Криворотов! – взвизгнула она. – Перестань! Охрана услышит.

– А я тихо, – отозвался Леха. – Это ты шумишь.

Зоя стала отбиваться, и завязалась слепая возня. От нервного напряжения всем хотелось сходить с ума.

Трифонов вернулся и сообщил, что это просто аварийная подсветка, и в коридорах охранников нет. Немного расслабившись, мы пошли за ним и вскоре попали в просторный холл с множеством приоткрытых дверей.

– Кто-то обещал, что будет страшно, – недовольно сказала Нина. – Но, кроме грязи, вони и Криворотова, тут ничего пугающего.

– Если я обещал, значит, будет.

Тифон крепко схватил ее за руку и потянул обратно в темноту, дальше по коридору. Мы отправились за ними.

Наверху запустение и затхлость чувствовались сильнее, чем на первом этаже, где, казалось, все находится в почти рабочем состоянии. Стены во многих местах были расписаны граффити, в нескольких помещениях мы наткнулись на выбитые стекла и использованные шприцы. Металлическое покрытие пола вибрировало под нашими ногами.

Наконец мы попали в застекленную мелкими квадратными окошечками просторную залу. После коридорного мрака от белого света наружных фонарей в ней было почти светло. Кругом завалы железяк и хлама, но по центру доступный проход. Мы немного огляделись, сделали пару шагов и вдруг одновременно остолбенели.

В блеклом свете среди темных перекрестий металлических балок у потолка на длинной толстой веревке безвольно болталось человеческое тело.

Зоя ахнула и схватила меня за руку. Но не успел я и сам сделать глубокий вдох, как Леха громко, по-женски истошно завизжал и бросился назад в коридор.

– Идиот, что ли? – Трифонов зло поймал его за шкирку и тряхнул. – Забыл про охрану?

– Забыл, – выпучив глаза, усердно закивал Леха. – Все забыл. Напрочь. Стремно-то как!

– Это человек? – неуверенно спросила Зоя.

– Иди убедись, – кивнул в сторону повешенного Тифон.

– Теперь понятно, чем так воняет, – довольно равнодушно, а может, просто делая вид, что ей безразлично, чтобы перед Трифоновым выпендриться, сказала Нина.

Мне стало не по себе. Особенно после того, как она напомнила про запах. Я его тоже почувствовал – тошнотворный, сладковатый, гораздо более острый, нежели прежде.

– Ну что? – усмехнулся Трифонов. – Кто тут смелый?

– Не я, – выпалил Леха. – Ненавижу такое. Я лучше в коридоре покурю, чтобы запах забить.

Мироновы осторожно, но довольно решительно двинулись вперед. Я за ними. Медленно, не в силах оторвать взгляд от мрачного силуэта.

Он висел к нам спиной, совсем худой, в черном капюшоне, с какими-то чересчур прямыми ногами и руками. А голова, наоборот, была круглая и очень большая. Совсем непропорциональная телу.

Зоя остановилась метрах в двух и принялась разглядывать повешенного, а Нина нагнулась, подняла что-то с пола и кинула в него.

Повешенный закачался и стал медленно поворачиваться к нам той стороной, где у него лицо. Выглядело это ужасно, и лишь понимание того, что позади стоит Тифон, удерживало меня от позорного бегства. А когда тело все-таки докрутилось, нашим глазам предстало белое безносое лицо с большими черными глазницами и нарисованным широким ртом.

Нина непроизвольно вздрогнула, а Зоя, резко отпрянув назад, до боли вцепилась мне руку. Чему я был только рад, потому что сам не знал, за кого схватиться.

– Боже! – едва слышно прошептала она. – Так это же просто чучело!

– Крантец! – с чувством произнесла Нина.

Тифон довольно хмыкнул.

– Чего смеешься? – бросила ему Зоя. – Это было жестоко, у меня аж ноги подкашиваются.

Она выпустила мою руку и облокотилась об одну из наставленных металлических стоек, какими обычно загораживают проходы в метро.

Вернулся Леха. Нина насмешливо покосилась на него.

– Что, Криворотов, штаны просушил?

– Ой, Миронова, про этого повешенного вся округа знает. Уже больше полугода тут висит. Жориком зовут. Сам не видел, но сразу догадался, куда вас Тифон повел.

– Я только не пойму, почему все-таки воняет, – Зоя покрутилась в разные стороны, будто надеясь отыскать источник вони. Из-за этого стойка под ней накренилась, Зоя пошатнулась и, не удержавшись, со страшным грохотом рухнула внутрь огражденного угла с кучей непонятного хлама.

Мы бросились к ней. Там, в темноте среди тряпья, трудно было разглядеть саму Зою. Но потом она выругалась и задергала ногами.

Криворотов и Нина громко заржали.

Нырнув в темноту, Трифонов стал помогать, но тут вдруг Зоя как завопит: пронзительно и дико, громче и истошнее Лехи. А затем с такой силой вцепилась Тифону в шею, что он вместе с ней завалился вперед. Зоя завизжала еще громче, а Леха и Нина закатились еще больше.

Но я не смеялся, потому что отчетливо услышал в ее голосе ужас. Сунулся к ним, но у Зои то ли от падения, то ли от стресса случился нервный припадок.

– А-а-а! Волосы! Рука! Живот! Трифонов! Боже! Мои волосы!

– Не ори на ухо, – прохрипел Тифон. – И не лягайся.

Но Зоя продолжала дергать ногами, отчего я никак не мог ухватить ее, и в следующую секунду диким голосом взвыл уже Трифонов.

Все это походило на сущее безумие.

Наконец Леха помог выбраться Тифону, а я поднял брыкающуюся Зою.

Тифон остался сидеть на корточках, глотая воздух и не в силах разогнуться, а Зоя, всхлипывая, помчалась к выходу.

– Что происходит? – бесстрастность Нининого голоса поразила меня.

– Там, – прохрипел Трифонов, тыча пальцем в сторону кучи. – В натуре трупешник. Реальный.

Мы с Лехой метнулись в угол. Леха зажег фонарик и посветил. Дрожащий луч бестолково скакал среди вороха тряпок, но потом вдруг поймал нечто голубовато-белое, похожее на человеческую кожу, и мы совершенно четко увидели согнутую человеческую кисть с одеревеневшими пальцами, безжизненную и посиневшую.

– Е-мое, – прошептал Леха. – Жесть.

Нина стояла сзади меня, глядя из-за плеча, крепко прижавшись и нервно дыша. Судя по всему, и ее наконец пробрало.

Луч медленно пополз вдоль руки, по локтю, плечу, дошел до шеи, и через пару секунд нашим глазам предстало лицо мертвеца. Такое же синюшно-белое, как и рука.

Меня передернуло. Разглядывать подробнее не хотелось.

– Ладно, уходим, – Тифон поднялся.

Зоя, уткнувшись лицом в ладони и всхлипывая, сидела у стены в коридоре.

– Ну ты что? Подумаешь. Ну, мертвяк. Чего такого? – Тифон присел рядом, ласково обнял ее голову и попытался погладить, но она испуганно отстранилась.

– Осторожно. Ты и так мне чуть все волосы не выдрал.

– А ты меня чуть без наследства не оставила. Какого черта так ногами дергала?

– Да потому, что я прямо на нем лежала!

– Убитый? – поинтересовалась Нина.

– Иди и сама проверь. Я вообще ничего не видела, кроме куртки Трифонова. Только чувствовала, как он прикасается ко мне, и чуть сознание не потеряла, думая про это.

– Ого, – присвистнул Леха, – какие подробности.

– Да замучил ты уже со своими пошлостями. Этот покойник. Его рука к моему лицу прижималась.

– Бомжара какой-нибудь, – сказал Тифон. – Или наркоша. Вечно они мрут в таких местах.

– Наверное, нужно полицию вызвать? – предложил я.

– Проникновение на охраняемый объект – пятнадцать суток, ну или штраф, – со знанием дела сообщил Криворотов. – Точняк, проблемы будут.

Обратно шли очень тихо, никто не разговаривал, только Зоя время от времени всхлипывала. Просочившись на улицу, мы вывалились в освежающий сентябрьский вечер, и я чуть не опьянел от чистого, невонючего воздуха.

Мы осторожно двинулись в сторону сетки и успели пройти совсем немного, когда из-за угла показалась группка азиатов в серой спецодежде охранников. Увидев нас, они остановились, мы, не раздумывая, рванули вперед, охранники – за нами.

Уж что-что, а бегал я замечательно, спасибо шести годам футбола. Долетел до сетки первый. В спину с разбега впечатался Леха. Он обернулся и, увидев, что девчонок вот-вот поймают, помчался наперерез охранникам. Тифон свернул за ним. Охранники немного растерялись, но потом действительно кинулись за парнями.

Зоя сама перемахнула сетку. Я подсадил Нину.

– Что делать? Что делать? – Зоя металась вдоль сетки из стороны в сторону.

– Я колготки порвала, – траурным голосом сообщила Нина.

И тут я принял решение, глупое, наверное, совершенно невзрослое, но в тот момент показавшееся единственным, – стараясь держаться в тени, двинулся вдоль сетки на голоса. Собаки совсем остервенели и захлебывались лаем.

Охранников было пятеро. Четверо молодых азиатов и один возрастной, почти все с палками. Один из молодых сбил Леху с ног и сел на него верхом, остальные в нерешительности остановились неподалеку. Напротив них стоял запыхавшийся и очень злой Трифонов с огромным куском трубы в руке.

– Нарушитель! – закричал возрастной мужичок на ломаном русском. – Полиция звонить.

– Звони куда хочешь, – заорал ему в ответ Тифон, – но пусть твой урод с моего друга слезет.

– Нельзя. Нарушитель.

– Тогда, блин, вам хана, – размахивающий трубой Тифон выглядел нереально стремно, и я бы на месте охранников еще сто раз подумал, прежде чем с ним связываться.

Они тоже это видели, поэтому замешкались.

Леха же, дико извиваясь на земле, изо всех сил пытался спихнуть с себя здоровяка килограммов в сто.

А возрастной, наверное, их главный, как запрограммированный, повторял:

– Нарушитель, нарушитель.

У меня не было никаких сомнений, что если начнется серьезная драка, то парням капец. Азиаты молодые и здоровые, и пускай Тифон сколько угодно герой, ему всего семнадцать.

И тут не знаю, где у меня переклинило, потому что неожиданно для самого себя я выскочил как полудурок на свет и заорал:

– Эй! Мы школьники! Мы дети! Мы ничего не брали!

Показал пустые руки и вывернул карманы.

– Дети? – явно притормаживая, переспросил возрастной.

– Да! Да! – я тоже распсиховался.

Охранники странно переглянулись, бросили друг другу по паре фраз, а потом тот, который сидел на Лехе, поднялся и отпустил его.

Возрастной, нахмурившись, погрозил нам пальцем, а затем неожиданно направился к шлагбауму и открыл калитку. Но перед тем, как мы вышли, отобрал у Тифона трубу и снова погрозил.

Девчонки стояли неподалеку, возле дороги. Как только они заметили нас, Зоя с громкими криками радостно налетела на каждого по очереди и повисла у Тифона на шее.

– Все нормально? – спросила Нина.

– Все зашибись, – Леха попытался оттереть грязь с джинсов. – Мы их сделали.

– Как сделали? – Нина взяла меня за локоть и заглянула в лицо, проверяя, нет ли синяков.

– Да уж, Никитос, – Тифон широко и очень весело улыбался, – не ожидал от тебя. Дети, блин.

Леха заржал конем. Мы были еще на нерве и вели себя как пьяные.

Я отмахнулся, самому было смешно и немного неловко.

– У меня бывает в критических ситуациях.

– Да нет, нормально все. Это Криворотов козел, потому что телефон вечно теряет, а ты прикольно придумал. Спасибо, что вернулся, – Тифон подставил ладонь.

Я отбил ему по руке и, поддавшись дружескому порыву, обнял Зою за плечо. Мне хотелось обнять их всех, но это было бы глупо, поэтому я ограничился только ею, и она не возражала.