То, что скрывается в темных переулках. III часть

1

Прошла неделя после того, как мы дали показания в ОСЭ, когда нас с Юлом снова туда пригласили.

Моему разочарованию тогда не было предела. Меня, Демьяна и Ника посадили в один общий кабинет. Юлия и Константин сели перед нами со страшно серьезными лицами.

– По требованиям центрального отдела, – начинает твердым, почти металлическим голосом говорить мужчина.

– Вы втроем обязаны забыть о происшедшем в Черном Лотосе, – говорила дальше девушка.

– И не распространять вам известную информацию о преступном клане, – заканчивает мужчина.

В этот момент в кабинет открылась деревянная резная красная дверь, и в нее вошел этгем достаточно зрелого возраста. Ему было около шестидесяти лет. Костюм в отличие от его коллег был черным, а из кармашка выглядывал белый сложенный платок. Он был полноценным оборотнем, поэтому изучал мир двумя черными озерами и излучал неприятный запах псины, пусть пытался заглушить его огромным количеством туалетной воды. На его макушке была небольшая лысина.

– Господин Николай Зеркалов, госпожа Хлоя Вэйд и господин Демьян Уайт, – голос мужчины оказался хриплым, – меня зовут Дориан Дартс.

Я поняла, что здесь он самый главный, и этгемы только пешки в его руках. В этот же момент я заметила поднявшихся с мест Юлия и Константина, это доказывает, что я права.

– Здравствуйте, – выдавила я из себя ответ господину Дартсу.

– Дело "Черный лотос" закрыто, – он проигнорировал меня, – знаю, вам сказали, но я, – он прошел мимо нас и присел через стул от Демьяна, – хочу вас предупредить – за распространение информации об этом происшествии и о возможности причастности к этому определенных существ вам всем будет грозит уголовная ответственность.

Внутри меня все сжалось.

Это угроза, угроза чистой воды и намек, что они будут следить за нами, за каждым нашим словом, и я знаю, кто вызывает у них больший интерес. Тот, с кого все началось, и это я. Именно поэтому господин Дартс смотрел мне прямо в глаза. Я не уводила свой – пусть знает, что я не боюсь.

Нас отпустили, и по дороге домой я все рассказывала Юлу.

Глава объяснил, что Феликс О'Мара не последнее существо в городе, поэтому парой купюр он купил этгемов. Его невеста Гелла Хард дочь местного прокурора, поэтому все действия юной оборотня могли оставаться безнаказанными.

Дело "Черного лотоса" было закрыто.

Гром, как и обещал увез меня, Яста и Ли к своей маме.

Ник и Ория временно снова не вместе.

***

Я стояла на мосту. Входило солнце. Прошло достаточно времени, и я не боялась его лучей. Свет вынырнул из-за горизонта, и яркая вспышка озарила все вокруг. Небо не было привычного цвета для рассвета. Оно было холодное, голубое и казалось прозрачным, как и тонкий слой льда реки Холода.

Как жаль, что я одна в такой момент. Ранний рассвет, и Яст еще спит.

Гром и Ли прятались под мостом. Бедняжки, им ведь так не ощутить всю красоту рассвета.

Я пошевелилась, так как тело устало стоять в одном положении, и ноги стало неприятно «колоть». Дунул ледяной ветер, и по моей спине пробежались мурашки.

Было очень холодно, и я решила вернуться в дом. До него было недалеко, но я все ровно решила сократить путь.

Мост был длинный, высокий. Мимо меня пролетали машины.

Я сошла с моста через шестнадцать минут, солнце к тому времени уже полностью показалось над горизонтом. Я шла по неширокой улице всего с двумя полосами движения. Солнце играло со стеклами в окнах домов, что стояли вдоль улицы. Это были аккуратненькие частные домики с оградкой и гномиками в саду. Это место казалось сказочным и радужным.

Я сошла с улицы и, протиснувшись между домами, точнее между двумя заборчиками, оказалась на входе в местный лесок. Конечно, я осталась в целости и сохранности, но забор не хотел так просто меня пропускать и оставил дырку в куртке, из которой моментально выглянул синтепон.

Это была новая куртка.

Я прошла между деревьями. В отличие от района города, где я живу, здесь растут ели. Я же привыкла к обыкновенным лиственным деревьям: березы, тополя, клены, дубы, рябины.

Ели доставали до небес. Своими острыми верхушками они кололи небо. То было глубоким, высоким и прозрачным. Я впервые была в таком лесу, и он казался мне волшебным. Снег под ногами хрустел, и он был в некоторых местах засыпан иголками. Воздух было приятно вдыхать, он пах смолой и холодом. Ели не такие тонкие, как березы, они были с широкими стволами. Пушистые размашистые ветви свисали с высоты моего роста и выше. Я шла, наслаждаясь тишиной и покоем. Этот лес казался пустым. Зная, что меня никто не услышит и не увидит, я кружила между деревьями, удивляясь сверхъестественности этого леса. Я и не заметила, как начала напевать слова песни be like that группы 3 doors down. В этот момент я поняла, что не хватает запаха кожуры мандаринов и пахло бы Громом. Удивительно, его родные места пахнут также, как и его вампирская кровь.

Я дошла до припева. К тому моменту меня захлебнули эмоции и, подпрыгивая, я помчалась по лесу. Мне всегда нравилось то, как я пою. На бегу петь было тяжелее, поэтому вскоре я остановилась и, прижавшись к стволу ели, осела на снег.

Иногда так классно оставаться одной, когда можно расслабиться, петь и наслаждаться красотой окружающей природы. И не бояться, что в любой момент может оказаться рядом какой-нибудь критик, что сразу же поспешит оценить мое пение как отвратительное.

Такое бывало, стоило запеть мне в классе при всех, сразу же появлялся умник, который моментально высказывал свое мнение, что мне лучше не петь. Я не обижалась и не принимала близко к сердцу, так как кому действительно не стоит петь, так это самому критику, потому что кроме как критиковать других он ничего не умеет. А я же ходила на вокал со второго класса до седьмого. И у меня есть и слух, и голос. В отличие от некоторых.

Песня закончилась, и я поднялась со снега.

Пятая точка замерла.

Засунув руки в карманы, я решила выйти из леса, ведь судя по направлению, я должна была оказаться возле дома Громовой Ларисы Петровны. Я прошла между деревьями, но моим глазам открылся совершенно другой обзор. Домами и не пахло. Я стояла на небольшом выступе, внизу которого плескалась река Холод. В дали виднелось ее устье, и как она впадает в океан.

Я тяжело вздохнула, очередной раз, понимая, что приключения любят мою пятую точку. Да что уж там! Я каждый раз нахожу проблемы на свою жопу.

Я развернулась на каблуках и стала вглядываться в лес, пытаясь понять, откуда я пришла.

Чертовы 3 doors down! Все из-за них!

В этот же момент я вспомнила про свой телефон. Я вернулась обратно на выступ, и достала средство сотовой связи из кармана куртки. В этот же момент я глянула на плещущуюся воду реки. Мое внимание привлекли две фигуры, они были далеко от меня, но узнать их мне помог ветер. Он ударил в меня со стороны реки, и я ощутила уже знакомый запах. Феликс и Гелла шли вдоль реки, взявшись за руки. Оба выглядели уставшими и замученными. Гелла что-то пыталась объяснить своему жениху, тот усердно качал головой, словно не хотел ее слушать. Они остановились, Гелла обняла его, и наши взгляды встретились.

Я не стала убегать, я смотрела на них сверху и ощущала странную силу.

Что у них случилось, что они такие печальные?

Я обратила свое внимание снова на телефон, словно Геллы и Феликса не существует, краем глаза все ровно наблюдая за ними. Гелла отпустила Феликса, и тот глянул на меня через плечо. Ветер дул мне в лицо, они не чувствовали моего запаха, а, следовательно, не догадывались кто я. Расстояние между нами было слишком большое, чтобы они смогли разглядеть меня. Поэтому двоя просто смотрели на меня.

Я видела, что Гелла что-то говорит Феликсу.

Сила Юла во мне уже почти растворилась, но я могла, если постараюсь, услышать их.

Я листала меню телефона, только чтобы они сочли, что я чем-то занята и не обращаю на них внимания, но при этом всю силу заставила прилить к ушам. Она не казалась тяжелой и непослушной, которую мне бы пришлось, как огромный камень перекатывать к ушам, но силы Юла почти покинули меня, и я становилась слабой, как и все вампиры половинки.

– Интересно, что это за девчонка? И что она тут забыла? – спросила Гелла. Мне было сложно разобрать слова, мешал шум реки, но помогал ветер, что доносил до моих ушей звуки голоса девушки.

– Интересно, человек ли она? – проигнорировал интерес своей невесты Феликс. – Эта часть реки принадлежит оборотням! Она не умеет читать указатели!?

Я рефлекторно глянула через плечо в лес. Какие указатели!?

Я вернула взгляд обратно к телефону, надеясь, что мое поведение не выдало меня с головой. В конце концов, подслушивать не красиво.

– Навряд ли она сумасшедшая человеческая девочка, они боятся сюда заходить, – судя по колебанию звука, Гелла покачала головой.

– Все ровно, тебе-то не знать, я не люблю гостей, – ответил Феликс.

– И что ты предлагаешь? – голос Геллы уплыл вдаль, и мне пришлось напрячь слух еще сильнее, так что даже телефон пропал перед глазами, видимо она шепнула.

– Убивать сейчас кого-либо опасно, этгемы сказали, что чья-либо смерть сейчас может привлечь больший интерес. А там от раскопок не откупишься.

Я довольно фыркнула, отключив свой удивительно чуткий слух.

Значит, я могу сейчас вести себя, как сочтет нужным моя бесстрашная пятая точка. Опасность ей все ровно не угрожает.

Я все же набрала телефон своего брата и друга. Хотелось выбрать из леса, и я замерзла.

– Слушаю, Хлоя, – раздался голос Грома.

– Я в лесу потерялась, – виновно произнесла я, понимая, сколько неудобств приношу.

– И где ты сейчас?

– Стою на краю леса, там, где невысокий выступ, а под ним хлещется река Холод, что принадлежит оборотням, – ответила я.

– Ну и молодец! – выдохнул Гром, в голосе я услышала иронию. – Ладно, уходи с того места обратно в лес и говори, что видишь.

Я так и сделала.

– Ели, Гром, – ответила я, – вокруг сплошной ели.

– Рядом где-нибудь есть тоненькая молоденькая ель? – Гром.

– Нет, – ответила я.

– А ель с отрубленными нижними ветвями?

– Есть, – ответила я, увидев рядом с собой перерубленную беднягу.

– Она справа или слева?

– Справа, – ответила я.

– Тогда иди влево по краю леса, скажи, как увидишь тоненькую молодую ель, – сказал Гром, и я сдвинулась с места.

Я шла так минут десять, все время отвечая Грому, что до этой юной ели я еще не дошла.

– О! Гром, я возле нее! – вдруг неожиданно сказала я в трубку, что даже Гром от неожиданности вскрикнул.

– Вот зря ты меня и Ли не дождалась, не терялась бы в лесах, – выдохнул парень, – ладно, от этой ели иди теперь вглубь леса. Поняла? Ровно по этой линии вглубь леса!

– Поняла, – ответила я, и направилась в заданном направлении.

Я шла так минут пять, как вдруг передо мной появилась, возможно, самая старая ель в этом лесу. Она была выше всех, ее ствол был как восемь меня шириной.

– Гром, – выдохнула я, – я возле самой огромной ели.

– Можешь поставить галочку у себя в списке путешественницы, сейчас ты стоишь у самой старой и большой ели в мире. Теперь надеюсь, ты больше в этот лес не полезешь.

– Ну, надейся, – я пожала плечами, и Гром устало выдохнул.

– Ладно, теперь от этой ели иди налево до упора из леса.

Я не стала отключаться, и направилась из леса. Вскоре между деревьями стали появляться просвет. Я ускорилась и оказалась на заднем дворе дома госпожи Громовой.

Там меня ждал Гром под козырьком черного выхода. Увидев меня, он убрал телефон от уха в карман черных джинс.

– Привет, – я улыбнулась, оказавшись рядом с ним.

– Что ж тебя в лес потянуло? – устало спросил Гром.

– Он меня привлек, – я пожала плечами.

– Не ходи туда больше, – попросил Гром.

– А откуда ты так хорошо знаешь лес? – вдруг меня осенило.

– Я обошел его вдоль и поперек и не один раз, когда был ребенком и жил с мамой, – ответил он.

– Хлоюшка, – раздалось из дома, – ты не голодна? У меня есть оладушки!

– Иди, отвлеки ее, пожалуйста, – попросил Гром.

– А что так? – я слегка прищурилась.

– Ну не курить же мне у мамы на глазах!? Ругать начнет, – ответил Гром.

– Ну ладно, – я прошла в дом.

Внутри меня ждала Лариса Петровна. Это была женщина лет пятидесяти немного ниже меня. Ее каштановые волосы были коротко подстрижены и заворачивались крупными кудрями. Она достаточно ярко красилась, но это не казалось вызывающе. Свои карие глаза она подводила голубым карандашом для глаз, а губы красила бордовой помадой. Щеки (она считала их недостаточно румяными) она обильно красила розовым. В одежде она была проста: брюки, юбки (чаще всего темных цветов) и блузки (светлые, почти прозрачные).

– Доброе утро, Лариса Петровна, – поздоровалась я.

– Доброе, худышка. Пойдем со мной на кухню, что ты хочешь поесть?

– Все что угодно, все, что можно съесть, – ответила я, и женщина, широко улыбнувшись, повела меня на кухню.

На кухне она моментально стала заставлять стол человеческими вкусностями. Это были и оладья, блины, множество салатов из овощей, котлеты, вареный картофель с укропом и два супа (гороховый и грибной). Я сразу поняла, что хочу поесть. Мне не хватало только светлого пива.

– Я буду только картофель, – я пододвинула к себе тарелку.

– Кушай, а потом, может, еще что-нибудь захочешь, – Лариса Петровна погладила меня по голове, – как хорошо, что у моего сына будет такая хорошая сестра.

– Сестра? – я подняла на нее глаза.

– Да, Деня уже сказал мне, что входит в ваш клан, – улыбнулась Лариса Петровна, а потом чуть прищурилась и стала говорить тише, – а с этой японкой он уже давно вместе?

– Да, – я слегка рассеянно кивнула, пытаясь понять, к чему она клонит, – а что?

– Да ничего-ничего, ты кушай, – Лариса Петровна снова заулыбалась.

– Она Вам не нравится? – тихо спросила я, и женщина перестала улыбаться.

– Честно говоря, рядом с ним я представляла другую девушку, славянской внешности, скорее даже блондинку, чем с такой вызывающей красной копной волос, – женщина задумчиво глянула на меня и медленно пожала плечами, – хотела, чтобы его девушка была искренней и настоящей. А эта Ли кажется мне… такой вычурной.

Я молча пожала плечами.

Я не знала, что можно было бы сказать.

– Доброе утро, – на кухне появился Яст.

Я подавилась картошкой.

– Доброе, – Лариса Петровна улыбнулась парню, – ты, наверное, голоден?

– Да, я б съел слона. Наверное, так влияет чистый воздух окраины, – Яст кивнул.

Парень стоял в брюках чинос с голым торсом. Он светло улыбался и казался идеальным. Красивым. С замечательным телом, от которого было сложно увести взгляд. Его лицо озаряла светлая улыбка, глаза горели. Я медленно перевела взгляд на себя.

М-да…

Моя порванная куртка осталась висеть на гвоздике возле черного входа. На меня были затертые старые багги и рубашка-поло темно-зеленного цвета. Волосы еще со вчерашнего вечера были убраны в непонятно что, и ясное дело, это непонятно что успело истрепаться. Выглядела на его фоне я не ахти.

Яст сел рядом со мной. Привычным образом он пододвинул меня к себе, резко дернув за край табуретки, на которой я сидела.

– Доброе утро, самая красивая девушка на свете, – он ласково чмокнул меня в нос.

Я не смогла сдержать улыбку. Ну конечно, как такому очаровательному парню сопротивляться!?

– Доброе утро, самый замечательный мужчина на свете! – я пододвинулась к нему, совершенно забыв про картошку, и поцеловала в губы.

Краем зрения я увидела, что наше поведение заставило улыбнуться и саму Ларису Петровну. Она, передвигаясь тихо на пальцах, не заметно скрылась с кухни.

– Скорее бы ты начала спать ночью. Мне одиноко без тебя в постели, – рука Яст соскользнула вниз по моей спине.

– Я прекрасно тебя понимаю, – тихо произнесла я, проведя кончиком носа по губам Яста.

Как же мне нравится быть так близко к нему!

Прикасаться к нему!

Чувствовать запах его кожи, такой манящий и приятный!

– Я люблю тебя, – тихо произнес Яст.

– А я тебя просто обожаю, – так же тихо и с улыбкой произнесла я.

Глаза защипало. Ну вот, очередной раз, когда он так нежен со мной.

Я опустила взгляд вниз, он не должен видеть, что мои глаза стали блестеть. От слез.

Я быстро проморгалась и, как ни в чем не бывало, снова подняла на него взгляд. Яст ничего не заметил, или сделал вид, что не заметил.

– Чем ты можешь меня угостить? – спросил Яст, окидывая взглядом стол.

– Ешь все, что хочешь, – ответила я, слегка пожав плечами.

Мы с Ястом принялись за еду. Я ела свою картошку, он все понемногу. Мы разговаривали, изредка одаривая друг друга поцелуями или нежными прикосновениями. Он мог погладить меня по спине, по руке, прикоснуться к моей щеке. Все его прикосновения были нежными и приятными. Я широко улыбалась, радуясь тому, что сейчас он рядом со мной.

– Вообще-то это мои багги, – заметил Яст, когда мы поднялись со своих мест.

– Нет, – я покачала головой, – твои я давно-давно по случайности порвала, и ты их выбросил.

– Давно-давно? – аккуратно спросил Яст.

– Да, когда мы еще были брат и сестра, – ответила я.

Яст тихо хмыкнул, улыбнувшись воспоминаниям. Я вспомнила, что он аж на два года меня младше. Моя улыбка исчезла.

– Но сейчас ты мне не сестра! И рядом с тобой я чувствую себя старше! – Яст подхватил меня на руки.

Я улыбнулась и потянулась поцеловать Яста.