Точка бифуркации

Часть 1

— Ваше величество…

— Что такое? — Сай поднял голову, сидя на троне. В эти дни он старался не находиться в своем кабинете. Слишком много в нем напоминало о том дне, о том последнем дне, когда они все еще были вместе. Когда они отмечали День Рождения Кальвина. И это было невыносимо для Сая.

У подножья трона стоял Мизар Фон Грассе. Он бросил на ступени какую–то вещь. Это оказалось окровавленной повязкой.

— Что это? — фиолетовые, с золотыми искорками глаза короля сузились. Он ощутил холод предчувствия.

— Пленник бежал.

— Кальвин сбежал из Академии? — уточнил Сай, и голос его был ровен.

— А также Гвен Кларио. Утром их не обнаружили в своих камерах. Они были надежно заперты, но пленники исчезли.

— Кальвин… пропал… — повторил Сай, словно эхо.

— Похоже, им кто–то помог, — кивнул Мизар. — Они не могли бы выбраться сами, не в таком состоянии. Решетки были специально укреплены магией. Кроме того…

— Какая разница…

— Да? — Мизар выглядел удивленным. В этот миг король засмеялся. Он смеялся заливистым смехом, что привело его советника в замешательство. Отсмеявшись, он закрыл лицо ладонью.

— Какая разница, — повторил он, — помог ли им кто–то или нет. Я опоздал. Я так и не смог сделать то единственное, что могло спасти его от судьбы, что его ждет. Я оказался настолько слаб, что… — слова короля оборвались, и золотая молния вспыхнула меж его пальцев, принявшая форму сияющего золотого меча. Едва он был направлен на повязку, как та исчезла, сожженная в ослепительном пламени. Свет заставил Мизара отшатнуться. Отступив на шаг, он прикрыл глаза рукой.

— Ваше величество… — прошептал он. Хотя для Мизара увиденнное не было неожиданностью. Ведь он был одним из тех немногих, кому было известно о том, что находилось внутри тела короля Астала.

— Лантис Кларио — где он? — спросил Сай.

— С вашего позволения, я найду его, — поспешно ответил Мизар. — Пригласить его сюда?

— Нет, просто проверь, где он. Я хочу знать, как далеко были протянуты эти нити.

— Может мне стоит убить его? — спросил Мизар.

— Это лишнее, сейчас меня не интересует этот человек.

— Если ваше величество позволит, я уже позаботился о мерах преследования. За беглецами посланы двадцать пять хорошо подготовленных отрядов. С каждым из них отправлен один из Детей Хаоса. Мой король? — Мизар заметил, что Сай не слушает его.

— …

Но все же он продолжил:

— Если я отправлюсь за ними сейчас, мы еще успеем схватить их до того, как они пересекут границу Астала.

— Делай, что считаешь нужным. Хотя это не входит в твои обязанности.

— Я делаю это ради вас. И мои обязанности здесь не при чем. Но когда я найду их, в случае сопротивления, ничего, если кто–то из них погибнет?

— Кальвин Рейвен не должен умереть.

— Ваше величество слишком мягкосердечны. Если он вновь по собственной воле покинул Астал, он, как и Гвен Кларио, отныне считаются предателями. Если они направились на Север, а я в этом уверен, они государственные преступники. Им известно слишком много.

— Кальвин не умрет, и не думаю, что тебе удастся их остановить.

Глаза Мизара потемнели.

— Почему вы так уверены?

— Потому что Кальвин не убежал…

— Какова причина вашей уверенности?

— Наверное, потому что он все еще хочет защитить то, что дорого ему, — расстроено произнес Сай.

— Да, и что же это, что заставило его пойти на такой шаг? — насмешливо спросил Мизар. Но Сай не обратил на это внимания.

— Он хочет все решить сам. Снова хочет все взять на себя, чтобы оградить меня от моего… брата, — Сай закусил губу.

— Брат вашего величества? Но… — брови Мизара взлетели верх.

— Ты не понимаешь, но тебе это знать не обязательно. Чтобы ты ни делал, ты не сможешь ни убить его, ни остановить. Потому что это не то, с чем ты способен справиться. И даже не то, с чем могу справиться я.

— И все же… я попытаюсь, — Мизар отвесил глубокий поклон. — Как я уже говорил, я сделаю все, чтобы ваше величество достигли всего, чего добиваетесь. С Кальвином Рейвеном или без, но вы единственный, кто способен достигнуть Вершины Древа. Но… — в этот момент Мизар заметил, как по щекам короля стекают тонкие золотые ручейки. Они казались живыми и создавали сложный узор на коже. Золотые… слезы или же кровь? Но Сай поспешно стер их. — Вашему величеству следует отдохнуть, ваше здоровье…

— Ступай, это тебя не касается, — довольно резко ответил Сай.

— Но все же, похоже, тело вашего величества сейчас слабее, чем раньше. Если бы я мог что–то сделать…

— Ничего… — мягче добавил Сай, понимая, что ведет себя глупо. Этот человек замечал все. — Обычное дело. Скоро мне станет лучше.

— Как вашему величеству будет угодно, — с этими словами Мизар развернулся на каблуках и покинул тронный зал.

Обычное дело да? — Сай поднял голову, глядя на то, как льется свет через витражные окна. На самом деле, в том, что произошло только что, не было ничего обычного. Не могло быть ничего нормального и естественного в том, как он своими руками уродовал свое тело и душу. Пока он был еще слишком слаб, чтобы вместить в себя еще одного Слепого Бога, и он всего лишь связал с собой часть Лавкрита. Но и это привело к таким последствиям. Как никогда раньше король понимал, что если он в скором времени не отыщет защиту от слабости собственного сердца, он не сможет продолжить этот путь. А если не продолжит его, никогда не сможет помочь Кальвину.

'Не суметь удержать то, что находилось в твоих руках — ты слаб. А значит, снова будешь стоять над телами своего лучшего друга и брата. Ты это переживешь?'

— Замолчи! — Сай зажал уши. Но прятаться было бесполезно, так как этот голос принадлежал ему самому. После Дня Рождения голос Эсфирь исчез, словно потеряв к нему интерес. Конечно, это было естественно, если Кальвин решил отправиться на Север. Так какой путь ты изберешь, Кальвин? Я не позволю тебе приблизиться к тому чудовищу, что обитает в Приоре. Тогда я сам, своими руками… лучше я сам уничтожу тебя, прежде, чем ты превратишься в то, для чего был создан… — О чем я думаю!!? — выкрикнул Сай, вскочив с трона. — Это же Кальвин! Как я могу… как я смогу…

Часть 2

— Почему, почему, ПОЧЕМУ?!!! — Кальвину хотелось вопить от отчаяния и безнадежности. — А, Гвен, а я ведь только что вспомнил… — Кальвин резко остановился. Петляющая впереди него девушка также замерла.

— Что еще?

— Я вспомнил, что мы так и не позавтракали сегодня… ой!

— Да, верно, и если кто–то не поторопится выбраться из города до заката, он останется и без ужина! — Гвен никогда не церемонилась с ним. Вот и сейчас один из ее чудесных расписных вееров, едва не снес ему голову.

— Понял, понял, госпожа, но мои ноги — они совсем лишились сил. Сколько можно бегать от одних ворот к другим, если и так ясно, что все они охраняются, — простонал он. Но, совершенно игнорируя его жалобы, девушка вновь бросилась бежать. Такое ощущение, что усталость и голод ее совсем не берут. Сам же Кальвин после того, как они проснулись в библиотеке, так ни разу даже не присел. Хорошо, что в тот час там не оказалось ни Вельки, ни мастера Нельфа. Либо они их просто не заметили. Но это было и к лучшему, учитывая, в кого теперь превратились Кальвин с Гвен. Беглые преступники! Да, вот до чего дошло. И все это только благодаря…

— Ага, наглый эксплуататор решил загонять нас до смерти, изматывая беганьем по городу. Но я ему так просто не дамся. Я собираюсь выбраться из этого города и живой! — Гвен точно читала его мысли. Хотя это могло быть недалеко от истины. Та другая Гвен, которая звала себя Эвенкой, была полна сюрпризов и гораздо опаснее этой. Лучше бы ему не провоцировать ее появление.

Но все же, как хочется есть. С собой они совершенно не догадались взять провизии. При этом Гвен — это было выше всякого понимания — умудрилась стащить немного денег из комнаты мастера Нельфа.

'На дорожные расходы', — невозмутимо пояснила она. И Кальвин сразу сник. Спорить бесполезно. Потом придется возвращаться долг. Потом? — подняв взгляд к небесам, Кальвин взмолился. И когда они смогут вернуться? Сейчас все было хуже, чем плохо, просто отвратительно. Сай, наверное, злится. Но ничего не поделать. Тот тип по имени Люсьен, просто вытряхнул его из камеры, словно пух из подушки. И еще те странные видения… А, не думать, не думать! — приказал он себе. — Сейчас главное не упустить из виду Гвен. Но тут…

'В ожидании искр огня…!' — несколько голосов позади них прокричали это одновременно. И в следующий миг дорогу перед беглецами перегородила взвившаяся стена пламени. Черт, их нашли! Оглянувшись, вынужденный остановиться Кальвин убедился — их было пятеро. Значит, один из тех отрядов, которые прочесывали город в поисках их двоих. Вот настырные типы. Им с Гвен уже пару раз приходилось менять маршрут и три раза отбиваться от чересчур надоедливых солдат, у которых был приказ схватить их. Но ведь прошло так мало времени с тех пор, как они выбрались из последней переделки. Кальвин чувствовал, что еще немного, и от голода он будет неспособен прочесть даже самое простое заклинание.

— Вы двое настолько наглые, что даже не пытаетесь скрыть свои лица? Преступники, остановитесь и сдавайтесь, по приказу его величества Валентайна я арестовываю вас! — эта высокопарная речь принадлежала мужчине позади него, скорее всего бывшему капитаном этого отряда. На сей раз они не церемонились. Сначала их пытались остановить с помощью простого оружия. А теперь уже используют такие опасные заклинания.

— Эй, я думал, вам приказано взять нас живыми, — отозвался Кальвин.

— Не смей разговаривать. Беглому преступнику не давали права голоса! — капитан поднял руку. — 'В поисках защиты…' — он прочел заклинание, а затем: — Связать его!

— Я же хотел просто поговорить, — с досадой Кальвин вынужден был в свою очередь призвать заклинание. Промедли он, и будет связан по рукам и ногам и глазом моргнуть не успеет. — 'В ожидании весеннего дождя я вглядываюсь в небо…' — когда он дочитал заклинание, так быстро, как только смог, заклинание капитана достигло его и Гвен. Участок улицы превратился в сплошную водяную стену. Это лишь остановит их, и немного дезориентирует. Конечно, можно было бы дополнить заклинание и превратить струи в ледяные иглы, но Кальвин не хотел использовать сильную магию, чтобы не повредить этим глупцам. Вся вина этих людей была в том, что им отдали приказ поймать их. Кальвин убедился, что свет огня погас. Хорошо, значит, путь свободен. Но…

— Чего ты нянчишься с ними, как с младенцами, если оставишь им способность двигаться, наша задача не упростится!

— Гвен, не надо… — начал, было, Кальвин, но было уже поздно.

— Взмахнув веерами, девушка прочитала: 'В ожидании глубин океана я падаю в бездну…' — Это было ТО заклинание. Как обычно она не считала нужным сдерживаться — его собственные струи дождя были в тот же миг сметены валом воды, высотой с дома на улице. А вместе с ними солдаты, огонь и случайные прохожие, осмеливающиеся заглянуть на эту улочку, и все, что оказалось на пути, было унесено вниз по улице. — Берегись, — голос Гвен был убийственно равнодушен. Кальвин еще стоял с протянутой рукой, а она уже исчезла за следующим поворотом… Вот ведь, ну почему я должен проходить через все это?! Как же хочется просто лечь с книгой в руках… Да я бы все отдал даже за то, чтобы просто перебирать бумаги в кабинете у Сая…

Но удача недолго оставалась на их стороне. Спустя час или полтора крики солдат доносились с обеих сторон, впереди и позади них. Гвен уже подняла свои веера.

— Стой, это бесполезно! Ну как долго мы будем прятаться от них? За весь день мы ничуть не приблизиться к городским воротам. Нужно воспользоваться подземными ходами, — почти умоляюще просил Кальвин. На самом деле, возможно, исход схватки даже с двумя отрядами был бы в их пользу, ведь даже самые бывалые солдаты не проходили через те тренировки, которым их учили каждый день в отряде Лилии. Но Кальвин понимал, что крови на этот раз избежать не удастся.

— Трус, — уничижительно бросила девушка, с презрением глядя на него. — Хорошо, тогда я буду сражаться одна.

— Не стоило… — Кальвин подавил тяжелый вздох, понимая, что выбора у них не остается. И тут…

— Братец Кальвин?

Кальвину показалось, что голос доносился прямо из–под земли у его ног. В удивлении он опустил взгляд и…

— Скорее! Сюда, сюда! — на глазах удивленного Кальвина и Гвен крышка одного из люков в плитах мостовой приподнялась, и он узнал ухмыляющееся лицо Тенио. Крики стражи за спиной стали ближе. Их медленно, но планомерно окружали в течение уже трех часов. К каким бы воротам Виеры они не направлялись, везде их ждало одно и то же. Но вот кого Кальвин не ожидал увидеть в качестве их помощника, так это Тенио.

— Что ты здесь делаешь? Хочешь превратиться в такого же преступника, как и мы? — Кальвин взъерошил волосы Тенио, прыгая вслед за ним в узкий лаз.

— Не приставай к ребенку, — сердито напомнила ему Гвен.

— Да я не…

Но Тенио прервал его.

— Ты не преступник, братец Кальвин. Это какая–то ошибка, и я собираюсь это доказать. Король был введен в заблуждение, и я собираюсь рассказать ему всю правду! — жарко выпалил мальчишка.

— Даже не думай, — голос Кальвина стал серьезным. Они пробирались вперед вслед за мерцающим огоньком лампады в руке Тенио. Он не рисковал пользоваться магией, не только из–за того, что все еще чувствовал легкую слабость после экзекуций этого Фон Грассе. Наверняка те, кто были посланы за ними в погоню, имели при себе определитель магии. Столкнуться с вооруженным до зубов отрядом в узком подземном лазе — хуже не придумаешь. — Ты здесь не при чем, к тому же, кто будет защищать Вельку? — напомнил он Тенио.

— Я не трус и не собираюсь попасться так просто. Вначале я помогу вам и еще… у меня подготовлен небольшой сюрприз тем, кто может задержать вас у ворот. Лазы охраняются, я проверял.

— Так ты… — Кальвин резко остановился так, что шедшая позади него Гвен ткнулась в его спину.

— Ничего, все в порядке, я договорился с одним парнем, что живет в новом квартале. У него есть весьма ценные штуки, называемые фейерверками. Сегодня пораньше я заложил их вокруг ворот, на дороге, что ведет к Аркли. Как только подойдем к лазу, я подожгу фитиль. Посмотрим, какое будет представление.

— Фейерверки? — Кальвин задумался. — Никогда о таких не слышал.

— Неуч, — изрекла Гвен, ткнув его в спину. — Ты даже этого не знаешь? Это цветные огни, которые используют для празднеств. На Севере их всегда поджигают в праздники Нового Года. В Астале они тоже есть, но это лишь жалкие подделки, по сравнению с нашими. Хороший план, пацаненок, — похвалила Гвен, — так мы сможем устроить неразбериху. Ну хоть для чего–то эти пришлые оказались пригодными. Это их плата за то, что устроили из–за них с цветочным рынком.

— Ты все еще помнишь об этом? — Кальвин потер спину.

— Разумеется, не думал же ты, что я так просто смирюсь с этим?

— Мы на месте, — приподняв крышку люка у достопамятного куста шиповника, Тенио выскользнул наружу. Взгляд его был устремлен вверх, туда, где на стене несли караул стражники. Издалека слышались звенящие колокольчики очередного наряда. — Сюда, сюда, — наконец Тенио поманил их. — Все тихо. Но сейчас… — взгляд мальчишки стал нахальным и злым. — Станет очень громко!

И прежде, чем Кальвин успел заткнуть уши, Тенио чиркнул кремнем возле стены, там, где была аккуратно сложена кучка хвороста. В следующий миг Кальвину показалось, что мир бросился на него, или рядом с ним рухнула гора. Он ослеп и оглох на долгих несколько минут. Фейерверки Тенио устроили настоящий ад. Когда, наконец, пыль улеглась, колокольчики стражи стихли. Зато на том месте, где должны были находиться городские ворота, теперь высилась груда развалин. Несколько секунд Кальвин глазел на это чудо, а затем Гвен рванула его за рукав.

— Вперед! Или ты хочешь подождать, пока здесь не соберутся все заинтересованные лица? Ты отлично подходишь под описание одного преступника, которого ищет вся столица.

— Тенио, а как же ты? — Кальвин остановился, оглянувшись. Но мальчишка лишь взмахнул им рукой уже из люка.

— Я не могу, — его лицо потемнело, — я не уйду без детей. А куда вы направляетесь?

— Понятия не имею, но сначала доберемся до Калафины, а там посмотрим, — Кальвин пожал плечами. — Не думаю, что мы встретимся с Йоном.

— Ничего. Я сам свяжусь с ним и скажу, что теперь ты с нами.

— Эй, я ничего не… — Кальвин понял, что говорит с пустым местом. Нахальный мальчишка уже скрывался за кустом. Черт… действительно, неразбериха уже стихла.

Часть 3

— Лантис… — тишина, едва слышимое дыхание. — Лантис Кларио, я хочу тебя видеть! — Сай выкрикнул эти слова в темноту. Особняк Кларио теперь был погружен даже в еще большую тьму, чем ночь, окутывающая город. Ни слуг, ни огней, не было слышно даже шорохов. Сад замер в ожидании ветерка. Дождя не было в эту ночь, и луна светила так ярко. И все же она не могла разогнать тени внутри этого дома. Особняк Кларио стал похожим на призрачное кладбище. Сай замер, прислушиваясь к эху собственного голоса, и пробормотал заклинание, вызывающее свет. Он не стал прибегать к силе Зоара, Даркнуара или Лавкрита. С некоторых пор он опасался обращаться к ним. Он уже почти не ожидал услышать ответ, но в это время прозвучал голос:

— Снова пришел без приглашения? Что привело тебя в такой час? Хочешь убить меня? — наконец, фиолетовый сумрак в дальнем углу приемного зала сгустился, превратившись в некое подобие фигуры человека.

— Даже не можешь приобрести нормальную форму? — заметил Сай. Сколько же энергии ты потратил на такое безрассудство, — он покачал головой.

— Значит, тебе уже известно, что они убежали, — уточнил Лантис, сделав шаг вперед.

— Мне известно это, — Сай протянул руку, точно пытаясь коснуться призрачной фигуры. Но его пальцы схватили только пустоту. — Как ты собираешься объяснить свой поступок?

Но Лантис покачал головой.

— Не считаю нужным что–то объяснять тебе. Разве я не сказал об этом еще в прошлый раз? — он подошел еще ближе, так что теперь Сай мог видеть его намного четче.

— О, и ты думаешь, что после всего можешь просто продолжить играть, как ни в чем не бывало?

— Думаю, что могу. Ты знал, я ничем не обязан тебе. В конце концов ты получил, что хотел — часть Лавкрита. Его знаний будет достаточно для тех целей, что ты наметил, но силой его я могу распоряжаться как хочу. А хочу я уберечь свою сестру от той судьбы, что ее ждет.

— Неужели это то, чего не было даже в твоих расчетах? Ты всегда действуешь лишь исходя из своих соображений.

— Да, верно и тебе в них отводится значимое место, — улыбнулся Лантис.

— Хорошо, ты пытался защищать свою сестру, — ответил Сай. — Но я не могу позволить тебе поступать с Кальвином, как тебе заблагорассудится.

Лантис развел руками.

— Но это не моих рук дело. Поэтому я не препятствовал ничему. Но кажется, ты потерпел поражение. В конце ты ведь так и не смог ни убить его, ни извлечь оружие, что вложили в него в Хаосе. Ты проиграл, признай это.

— Я… я еще не проиграл, — Сай упрямо сжал кулаки, с вызовом глядя на хранителя королевских секретов.

— Несмотря на то, что у тебя уже есть Зоар, Даркнуар и часть Лавкрита, ты проиграл, просто признай это. Ты не смог удержать или уберечь Кальвина Рейвена от судьбы, которая его ждет.

— Ты сказал, что не причастен к побегу Кальвина. Тебе известно кто ему помог?

— Верно, еще один призрак. Призрак из моего прошлого. Люсьен Энн.

— Энн? — глаза Сая расширились.

— Знакомая фамилия, не так ли? Стоило убить его, прежде чем он стал недосягаем для меня.

— Кто он такой?

— Хммм, — на сей раз молчание Лантиса длилось довольно долго. — На самом деле мне это и самому до конца не известно. Я встретился с ним, когда был еще ребенком, но и тогда он выглядел точно так же, как и сейчас. Полагаю одна его часть была отцом Криса Энн и его сестры Алии, а о другой мне известно лишь то, что он являлся самым лучшим исследователем Приоры в области Древа. Какое–то время он тайно путешествовал по соседним странам в поисках крупиц знания, что были необходимы ему. Так мы и встретились. Тогда я попал в одну неприятную историю, что привело к расколу в нашем доме. Он помог мне и Гвен бежать из страны, и ему известно о моем контракте с Соном.

— Вот как? Он опасный человек, — Сай задумчиво склонил голову.

— Да, и сейчас справиться с ним будет намного сложнее.

— Чего он добивается, ты знаешь?

— Целей Люсьена Энн не может понять ни один человек. Но полагаю, это как–то связано с рождением самого Кальвина.

— Рождение? Что ты имеешь в виду? — Сай сделал порывистое движение.

— Дети Хаоса. Хотя он никогда не признавал этого, но все же Кальвин так или иначе принадлежит к обоим мирам. Все, что мне известно — его мать была из Хаоса, а с его отцом все не так просто. По моим сведениям они с Люсьеном Энн были родственниками.

— Невозможно!

— Невозможность чего–то не делает это менее реальным. Но на твоем месте я бы сделал все, чтобы не допустить усиления его влияния на твоего друга. Я чувствую, что он отправился на Север, и это не просто пустое бегство. У него есть цель. Цель, которую ему указал Люсьен Энн. Он ведет его, пусть пока Рейвен и не осознает этого.

И чем дальше он будет продвигаться туда, тем больше вероятность, что оружие Хаоса начнет пробуждаться. Процесс активации запущен, и его уже не остановить. Что ты намерен предпринять?

— …

— Ты неуверен? Даже сейчас ты все еще колеблешься? Скажи, неужели ты все еще хочешь вернуть его, после того, как показал ему такого себя?

— Не надо… — Сай опустил голову.

— Не надо что? Ты не хочешь признаваться даже самому себе, что предал его в самой ужасной форме и подверг его ненужным мучениям. А в конце своими руками направил меч Зоара ему в грудь. И после этого ты все еще хочешь вернуть его? Будь он обычным человеком, он бы бежал на край света.

— Не нужно больше…

— А что? Разве я сказал хотя бы слово того, что не соответствует правде? — Лантис легко усмехнулся, но в этом смехе звучала жалость. — Мне действительно жаль тебя, но твоя слабость в том, что ты все еще цепляешься за ту древнюю дружбу между пленником с небес и Демоном Цветов. Но сейчас ты не тот, кем был раньше. Тебе ни за что не успеть завершить Бифуркатора до того, как Кальвин Рейвен вспомнит свое прошлое. И когда он вспомнит, как, думаешь, он поступит? Активируется ли программа, заложенная в него еще до рождения, или возобладает память о тех недолгих днях, проведенных с тобой? Но какой бы путь он ни выбрал, это будет двойной проигрыш для тебя. Особенного такого тебя, который все еще колеблется. Но ты должен решить, ненавидишь ли ты Фрактала так же сильно, как желаешь спасти Кальвина Рейвена? В этом–то и находится источник мучений. Ты не можешь выбрать. Странно, будто тот блок, что был наложен на тебя в Приоре, все еще действует, — Лантис задумчиво приложил палец к губам. — Все просто. То, что от тебя требуется — выбрать точку Бифуркации и направиться по одной из ветвей. Но сейчас ты на развилке. Ты стал пленником собственных сомнений. И это непростительный для тебя грех. Если так пойдет и дальше, ты просто разрушить себя сомнениями. Так ты не сможешь никого спасти или уничтожить… Ты вообще нечего не сумеешь. А если ты окажешься настолько слаб, чтобы управлять даже этой страной, то мне придется… — Сай вздрогнул, когда конец сияющего фиолетового посоха приподнял его подбородок. — Ваше величество, что с твоей жаждой? Все еще держишься? Хотя в глазах я вижу совсем другое. Но как я сказал раньше, я не могу отдать тебе Сона. Пока не могу. Пока не буду уверен, что ты двигаешься по единственно верному пути. Мой осколок мозаики я отдам тебе последним. И если ты окажешься недостаточно сильным, чтобы выдержать их все, то я просто разобью этот калейдоскоп. Не бойся, ты даже ничего не заметишь, просто обратишься в пыль Древа. И тогда мне придется начинать все сначала.

— Я… — рука Сая легла на посох, отодвинув его в сторону, — я выдержу, и я соберу все осколки мозаики, чего бы это ни стоило. Я успею это сделать, прежде чем Кальвин погрузится в тот мир отчаяния, что выбрали для него в Хаосе. Хотя я все еще не понимаю до конца, но я сделаю это ради Кальвина.

— Интересно, и как ты собираешься это сделать? Как бы ты не пытался, эта 'бабочка' будет проворнее тебя.

— Бабочек ловят сачком. Я придумаю для него подходящий сачок до того, как он найдет цветок Кальвина.

— Подходящее сравнение, — усмехнулся Лантис. Посох исчез из его рук, которые он вложил в рукава. — Ну что ж, если у тебя все, я бы хотел побыть один. И… — тело Лантиса пошло волнами, — тебе следует поторопиться, если эта оболочка исчезнет до того, как ты соберешь все осколки мозаики, ты потеряешь Сон, и тогда все твои усилия не будут стоить ничего.

— Я успею, не волнуйся, я успею, — повторил Сай. — Что ж, зайду к тебе попить чаю как–нибудь.

— Буду ждать с нетерпением. Но прошу, не делай необдуманных вещей без моего ведома.

— Обещаю, больше никаких непродуманных поступков, — согласно кивнул Сай.

… — Обещаю, — Сай повторил фразу, сказанную им как обещание. Но сможет ли он сдержать его? Хотя Фон Грассе был отдан приказ вернуть Кальвина и Эвенку, но на самом деле он сомневался, что это будет возможным. Как он сможет вернуть Кальвина, если сам все еще колебался? На самом деле, признайся себе, ты ничего не можешь удержать этими руками, по локоть в крови. В крови тех несчастных детей, которых Мизар фон Грассе держал в Академии. А ведь он обещал тому человеку, Йону, и он обещал Тенио, что сумеет найти способ помочь им. Вместо этого он просто ищет еще большую силу для осуществления своих целей…

Часть 4

'Каких целей? Чего ты хочешь добиться? Как сможешь вести людей за собой, если не сумел удержать рядом даже друзей?'

Сай лежал на кровати в собственной комнате. Поднявшись, он подошел к окну. По–прежнему не зажигая света, Сай открыл один из томов подшитых документов, лежащих на секретере. Они должны были быть подписаны еще вечером. Тома, аккуратно прошитые Велькой. Она так старалась. На миг при мысли о девушке сердце Сая потеплело. Но останется ли она рядом с ним, если узнает о той тьме, которой на самом деле окружен ее король?

Но в чем Сай был уверен — сейчас как никогда, ему был необходим совет. Он, наконец, принял свое поражение. А потому, отвернувшись от окна, Сай взглянул на часы — три часа ночи. Время еще было. Король прилег на кровать, закрыв рукой глаза. Усилием воли, что с каждым разом становилось все легче, он перенес себя на ветви Древа.

— А, наконец признал свою неспособность решить что–то самостоятельно?

— Вы плохо выглядите, ваше величество, разрешите мне обследовать вас…

Сай прислонился к стволу Древа, возносящегося вверх и продолжающегося вниз на немыслимое расстояние. А затем поднял взгляд, чтобы увидеть тех, кому принадлежали эти слова. Две фигуры — одна сияющая талым изумрудом, а вторая покрытая серебром звездной ночи в белоснежном аду — Даркнуар и Лавкрит — они оба были здесь. Лавкрит сидел на корточках, положив руки на колени. Его изумрудные глаза были наполнены жадностью и желанием. Аура Слепого Безумного Бога Уничтожения была полна ненависти. Он сидел, подогнув под себя одну ногу, а другую свесив с ветви, немного выше Сая. Его ненависть была необъяснимой с нормальной точки зрения, но эти двое никогда не претендовали на то, чтобы быть нормальными, даже среди Слепых Богов.

— Тише, вы двое умолкните, — третий голос тотчас же заставил притихнуть обоих, когда на ветви рядом с Саем появилась еще одна фигура. Фигура, сияющая расплавленным золотом — Зоар, Слепой Бог Правосудия. Все же он тоже был здесь. Как и ожидалось, они все были здесь. Больше это место никогда не будет тихим.

Обратившись к Саю, Зоар произнес:

— Ты пришел за советом? Я ожидал тебя.

— Я запутался, — наконец признался Сай. — Действительно запутался.

— Ты должен лучше следить за своим здоровьем. Наше присутствие убивает твое тело, оно слишком слабо, — снова заметил Лавкрит, уставившись на Сая своим немигающим взглядом, полным предвкушения.

— В чем ты запутался? — уточнил Зоар. Положив ладонь на плечо Сая, он присел рядом, полностью игнорируя Лавкрита.

— Я потерялся в собственной памяти.

— Это нормально, для тебя это нормально, — кивнул Зоар. — Но мы не может выбирать за тебя верный путь. Теперь мы только поддерживающая для тебя сила. Сила твоей движущей энергии, Бифуркатор.

— Я не Бифуркатор, прекрати назвать меня этим именем, — Сай скривился, ощутив во рту горький привкус.

— Но ты ведь уже решил, что станешь им? Какая разница, раньше или позднее. Что за глупые сомнения! — Даркнуар резко взмахнул рукой. Повинуясь его жесту, одна из ветвей разлетелась в щепки. Сай сжал левое запястье, ощутив резкую боль.

— Держи себя в руках, — Зоар лишь слегка повернул голову в сторону брата. Тот вскинул подбородок с надменным выражением на лице.

— Кальвин, Кальвин Рейвен, — наконец Сай нашел в себе силы дать ответ на первоначальный вопрос Зоара.

— Снова этот мальчишка… почему ты все время думаешь только о нем!? — взвился Лавкрит. — Ты должен заботиться о себе. Твое тело…

Больше не повторяясь, Зоар взмахнул рукой, и Лавкрит свалился с ветви.

— Нечестно!! — заорал он, из последних сил цепляясь за тонкую ветвь, двумя ярусами ниже. — Почему только я не могу использовать свою силу?! По какому праву мое тело разделили на две части? Почему мою силу оставили той девчонке, я хочу принадлежать только ему! — палец Лавкрита нацелился на Сая, но тот отвернулся.

— Я могу лишь — мы можем лишь помогать тебе своей энергией. Но решать ты будешь сам. Это невозможно высказать словами, сила Бифуркатора связана с твоей душой. Кальвин Рейвен… ты все еще называешь его так, но его имя — Микалика, Демон Цветов. Все твои проблемы из–за этого противоречия. Ты боишься того, что твой друг повторит судьбу Микалики? Что ты будешь стоять над мертвыми телами своего друга и брата? Опасаешься, что из–за твоих действий все может стать лишь хуже, боишься ошибиться. Но это невозможно, как говорил тебе тот из нас, кто связан с Соном.

— Возможно, ты прав. Должно быть, ты прав, — Сай опустил голову, вдохнув и выдохнув странный, вязкий воздух, окутывающий это место.

— И что с того, что я прав? Ты должен двигаться вперед. Точка бифуркации не может вечно оставаться недвижимой. Это способно разрушить все Древо.

— Я знаю. Я знаю, но не могу, — Сай вскинул голову. — Но я не могу убить Кальвина, не могу и извлечь из него Сердце Хаоса.

— Ты не способен. Это верно. Но, — ладони Зоара развернули лицо Сая к себе, заставив их взгляды встретиться, — думаешь, Фракталу ведомы твои сомнения? Он уже решил, что заберет себе Сердце Хаоса, едва он проснется. Для этого ему даже не обязательно держать твоего друга в плену. Дождется нужного момента, а до этого осталось недолго, а потом использует это оружие как пожелает. И не обязательно, что эта сила будет направлена против Хаоса или даже тебя.

— Что ты… имеешь в виду? — сбивчиво спросил Сай.

— Время, проведенное в срединной части Древа, то есть в мире людей, изменило даже Фрактала, и теперь у него появилась собственная воля. Его обещание, что он поставит тебя на колени перед Аттрактором и доставит ему Сердце Хаоса, может оказаться или не оказаться такой же ложью, как и его нынешний облик. Видишь, в отличие от тебя, ему не нужно выбирать, он лишь пользуется тем выбором, что уже был сделан. Бифуркатор должен следовать одновременно с Фракталом. Тот, кто создает выбор и тот, кто формирует конечную структуру. Если один из вас остановится, это разрушит весь порядок.

— Но что мне делать? Что я могу?

— Сделай уже первый шаг! Это же естественно, — произнес Даркнуар. Его серебристые глаза были похожи на бездонные колодцы. — Ты должен предупредить действия Фрактала. Быть на шаг впереди него — вот суть стратегии, — Даркнуар сжал пальцы в кулак. — Если хочешь спасти этого слабака, Микалику. Мое мнение — Фрактала нужно было убить сразу, еще тогда. Для чего Бифуркатор сохранил его душу?

— Замолчи.

— Я не стану молчать. Ведь я прав? Зоар, ты согласен со мной? — с Даркнуар с вызовом посмотрел на своего брата.

— Зоар, — начал, было Сай.

— На этот раз я склонен согласиться с Даркнуаром, — нехотя кивнул Слепой Бог Правосудия. — Даже если бы ценой стало то, что мир людей не стал таким, какой он есть. Но Аттрактор тут же создал бы альтернативу Фракталу. Однако это имело бы смысл, до того, как узы дружбы связали Бифуркатора и Демона Цветов. После этого свобода выбора Бифуркатором была утеряна, и он не мог действовать, оперируя всеми переменными. Некоторые разветвления после этого стали недоступными ему, — Зоар поднял руку, указывая на одну из ветвей над своей головой. На глазах Сая, часть ее тут же засохла и рассыпалась в пыль. Он пояснил: — Она существовала еще миг назад, а теперь ее больше нет. И необязательно, что она являлась неверной. Дружба с Демоном Цветов… Сай, знал ли ты, что ее не было в планах Древа?

— ЧТО?! — глаза короля распахнулись. Он не мог поверить в то, что услышал. — Как это возможно?

— Все точки бифуркации и все дальнейшее развитие Древа исходило из одного простого факта, что Бифуркатор последует приказу Аттрактора и уничтожит то единственное оружие, что могло повредить самому Древу. Сердце Хаоса было создано демонами в своей ревности и желании доказать свою силу Аттрактору. Но эта встреча с Демоном Цветов стала неучтенным фактом, который заставил измениться весь ход роста и развития Древа.

— Я не понимаю всех этих терминов, — уклончиво ответил Сай. — Что это значит? — Сай ощутил холод, разливающийся в груди от этих слов Зоара.

— Если ты продолжишь делать неверный выбор, Древо попросту погибнет. Ты не можешь ни предать Микалику, ни убить его, ни тешить себя наивной дружбой, ни убить Фрактала. Не один из этих вариантов ты уже не можешь осуществить. Есть другой.

— Другой? Что ты имеешь в виду?

— Единственно подлинный вариант среди множества копий.

— Копии? — Сай нахмурился, потерпев голову. — Значит все мои сомнения тоже копии? Хахахаха! — Сай внезапно рассмеялся, поняв, каким дураком он был.

— Тебе уже настолько плохо? Дай мне осмотреть тебя, — Лавкрит, уже взобравшийся на ветвь, подошел к Саю и положил свою ладонь ему на сердце. Он не сопротивлялся, позволив Слепому Богу Науки делать все, что тот пожелает, ощущая, как сущность Лавкрита проникает в его тело и душу. Неприятно, но он не счел нужным сопротивляться.

— Что смешного я сказал? — пока это продолжалось, поинтересовался Зоар.

— Нет, просто я понял, где ошибся. Спасибо, Зоар.

— О, ты наконец решился на что–то? — поинтересовался Слепой Безумный Бог.

— Пока нет. Пока нет, — повторил Сай. Смех замер на его губах.

Лавкрит отстранился от него, что–то бормоча себе под нос. Казалось, он целиком погрузился в свои расчеты.

— Ваше величество, позволь дать тебе совет, — оттолкнувшись от своей ветви, Даркнуар так же легко приземлился перед Саем на одно колено. — Ты слишком мягок. Ты слишком много задумываешься над тем, как посмотрят на твои поступки другие, слишком много сомневаешься, боишься, испачкать свои руки. Мне противно это слышать! — а дальше все произошло в один момент. Ни Зоар, ни Лавкрит, ни сам Сай не успели среагировать. А черная секира в руке Даркнуара была приставлена в груди Сая. — Начни действовать первым, наконец. Собираешься спасти своего друга? Тогда используй любые средства для этого. Не останавливайся ни перед чем. Смети все преграды, но найди путь. Ведь ты ненавидишь Приору, верно? Ненавидишь Фрактала? Ну так смети их со своего пути. У тебя есть эта сила и право.

— Предлагаешь мне начать войну? — понял Сай.

— Именно, и что с того? Уничтожишь то, что мешает тебе.

— Даркнуар, ты переходишь границы, — Зоар положил ладонь на секиру брата, и та стекла на ветки Древа оплавленным золотом. Глаза Даркнуара зло блеснули.

— И все же, ты послушаешь меня, когда поймешь, что это единственный выбор. Ты ведь уже думал об этом? Мне известно это. В тайне от всех ты отправил того человека, Рэя Нордиса, кажется, в Риокию. Ты думал об этом! — с этими словами Даркнуар рассмеялся. Взмахнув рукой на прощание, он растаял, растворившись в золотом тумане.

— Я сделал, что мог. Но ты должен больше беречь себя, — сказал Лавкрит и последовал вслед за Даркнуаром.

— Мне больше нечего сказать. Закон не противоречит ни одному из своих путей. Единственное, от чего я хочу предостеречь тебя, — произнес Зоар, когда они остались одни, — помни о том, что под корнями Древа есть третья сила, которой небезразлично, какой путь ты выберешь. И они тоже заинтересованы в Сердце Хаоса. — С этими словами и Зоар исчез.

Откинув голову, Сай ощущал, как по стволу Древа течет сок. Разглядвая переплетение ветвей над собой, он размышлял: где–то среди них должен быть ответ, который он искал. Обязан быть. Иначе невозможно. Глаза Сая закрылись. Хотя это тяжело… как же тяжело. Но все же, я буду жить и двигаться вперед ради будущего для тебя, Кальвин.

Часть 5

— Чудно, твои волосы, Кальвин… Эй подожди, что ты делаешь? А ну отдай это мне!

Отвернувшись от окна, Гвен застала Кальвина стоящим перед зеркалом с ножницами в руках. Он уже занес их, чтобы срезать первую прядь.

— Хочу избавиться от этих волос. Они только мешают мне, я чуть не помер, пока мы бежали почти всю дорогу до Калафины.

— Не позволю! — Гвен решительно выхватила ножницы из пальцев Кальвина. — Это отличная маскировка для тебя. И я не допущу, чтобы ты разрушил все мои планы. Да… и я не вижу твоей одежды, — глаза девушки потемнели. Она принялась прыгать по комнате, заглядывая в каждый угол. И даже под кровать. — Где она? Признавайся! Ты ведь не выкинул ту чудесную шаль, что была на тебе? — с этими словами Гвен наставила палец в грудь Кальвина.

— Слушай, я ни за что не надену эту одежду. В ней страшно жарко, и к тому же она постоянно душит меня! А от одного воспоминания о том, как она мне досталась, мне становится нехорошо, — Кальвин обхватил себя руками. Сейчас на нем были простые куртка и брюки, которые он позаимствовал у хозяина гостиницы — одной из самых дешевых в Калафине. Час назад они с Гвен таки добрались до этой деревушки, претендующей на гордое звание городка. Улицы в этот вечерний час уже были безлюдны. В отличие от столицы, жители здесь предпочитали ложиться с закатом. Несмотря на их осторожность, парочка, появившаяся в скромной гостинице на окраине городка, вызвала некоторый интерес у ее постояльцев и хозяина. Но монеты, брошенные Гвен на стойку перед владельцем, тотчас же погасили большую его часть. Это явно были не те скромные деньги, которые она украла в библиотеке. Оказалось, Гвен успела скопить кое–что за время их странствий. Эти самые сбережения, в количестве двухсот монет, девушка бережно хранила под кроватью в библиотеке. Ну кто бы мог подумать, все это время Кальвин спал на золоте.

— Говори, куда ты спрятал ее? — наконец, признав поражение, Гвен уперла руки в бока. — Надеюсь, ты оказался не настолько глуп, чтобы выменять ту чудную одежду на эти обноски, что сейчас на тебе? Да в них ты похож на беглого преступника еще больше. Хочешь и меня утянуть за собой?!

— Не… Нет, Гвен. Я вовсе не хотел ничего такого, ну если ты настаиваешь, я покажу ее тебе, — со вздохом мученика Кальвин побрел к окну и, отворив его, протянул руку, чтобы достать небольшой мешочек, в котором висели на улице его старые одежды. Синяя шаль и неопределенного переливчатого цвета балахон. А также сандалии. — Ну кто в здравом уме наденет такое на себя и отправится странствовать по свету?!

— Сейчас раздевайся, — скомандовала его неумолимая напарница.

— ЧТО? Эй, эй погоди ка, ну… ты хотя бы… можешь хотя бы отвернуться?

— Я сказала, раздевайся. И не думай, что я выйду из комнаты, чтобы ты попросту сжег ее. Пока ты не наденешь на себя хотя бы шаль, я не выпущу тебя из комнаты.

Это был ультиматум.

— Гвен! — взмолился Кальвин совсем в отчаянии, — но так я буду похож на девушку!

— Ничего. С твоими волосами ты и так на нее похож. Но, как я сказала, так даже лучше. Те, кто ищет нас, все эти ищейки, посланные дворцом — им будет труднее узнать тебя.

— А ты сама? — Кальвин решил выдать свой самый весомый аргумент. — Ты–то и не думаешь переодеваться! Почему ты думаешь, что им не известно, как ты выглядишь?

— Хм. Об этом я уже позаботилась, — девушка заговорщически улыбнулась и, выглянув в коридор, затащила внутрь мешок, То, что она вынула из него, настолько потрясло Кальвина, что он временно лишился дара речи.

— Это… но это же платье, Гвен. Уффф, — на лице Кальвина появилась широкая улыбка, когда это самое платье было со злость брошено ему в лицо.

— Платье? И что с того? Хочешь сказать, что я не умею носить платья? Разве оно так плохо? Скажешь хоть слово, и я заставлю тебя съесть собственные волосы! — гнев девушки был неподдельным. Поэтому Кальвин поспешил сгладить ситуацию.

— Просто раньше я никогда не видел тебя, носящей платье. О, кстати, оно совсем не похоже на те платья, что носит Велька.

— Это платье с моей родины, Сон. И оно намного удобнее тех, какие любят на Юге.

Действительно, на самом деле, если посмотреть со стороны, это платье и в самом деле должно было вполне подойти девушке. Выполненное из плотного желтого шелка, расшитое синими птичками и побегами вьющихся растений, с высоким воротником под горло и рядом жемчужных пуговиц, спускающихся до самого подола. Платье было узким и обтягивающим, обрисовывающим все изгибы фигуры. Длиной чуть ниже колена, с рукавами, заканчивающимися широкими раструбами, скрывающими кисти рук. От пестроты этого наряда рябило в глазах. А вместе с синими сапожками с загнутыми кверху носами, девушка превратилась в некую экзотическую птицу.

— Потрясающе, оно очень пойдет тебе, — Кальвин аккуратно передал наряд все еще взъерошенной девушке. — Да, — вдруг вспомнил он, — ты упомянула Сон. Хочешь навестить свою родину?

— Родину? С чего ты взял?

— Ну ты же сказала, что такие носят…

— Только если у тебя были такие планы. Кстати, так какие у тебя планы?

— Планы? — этот вопрос, так долго откладываемый ими, все же поставил Кальвина в тупик. Планы… планы… сейчас, когда было произнесено это слово, Кальвин впервые осознал всю сложность их положения.

— Кто знает? — протянул он, вновь с тоской связывая свои волосы в хвост. Кальвин уставился в стену, слушая, как за его спиной девушка начала переодеваться. — Полагаю, мы не можем вернуться назад.

— Угу, — донесся приглушенный ответ.

— И, думаю, не имеет смысла пытаться что–то объяснить всем тем отрядам, что были посланы за нами.

— Угу.

— И еще мы не можем никого подвергать опасности, пытаясь связаться с Велькой или Тенио.

— Ага…

— Но вот что касается тебя… — Кальвин замялся.

— …?

— Гвен, я тут подумал, что все это, ну я имею в виду все то, что произошло в Академии между мной и Саем, я ведь так и не рассказывал тебе, хотя ты и не спрашивала, — Кальвин перевел дух, закинув руки за голову, — ну все это ведь не касается тебя. Ты оказалась там именно потому, что находилась рядом со мной. Ты здесь не при чем, и теперь чем дольше ты остаешься со мной, тем больше проблем на себя навлечешь. Я вовсе не хочу… — шорох одежды за его спиной прекратился, и Кальвин гадал, что за этим последует, — мешать твоей жизни, ведь теперь я даже не знаю, куда отправиться…. Черт, что я говорю! Да я и сам теперь ни в чем не уверен. Я ведь так тебе и не рассказал всего. Да и как такое расскажешь. Э… Гвен? — Кальвин обернулся к дверям, услышав, как за его спиной они резко хлопнули. Несколько секунд он чутко прислушивался, а затем… Дверь распахнули ногой, да с такой силой, что та грохнулась о косяк. С потолка посыпалась штукатурка, а дальше… в лицо Кальвина было выплеснуто целое ведро воды, ледяной, жутко холодной. Это действо сопровождалось криком: 'Ты идиоооот!' И следом полетело и само ведро, попавшее ему по голове. Наверняка после этого останется здоровенная шишка. Не дав ему передышки: 'Себялюбивый дурак, неблагодарная свинья…'

— Эй, что ты… что ты… прекрати… — каждым своим криком девушка, ставшая похожей на разъяренную тигрицу, крайне расстроенную к тому же, сопровождала удары кулачками, куда только могла дотянуться. Однако на сей раз она не воспользовалась своими веерами.

— Неблагодарный, — наконец закончила она, тяжело дыша. И с чувством выполненного долга отбросила ведро. — Ну вот, теперь мне полегчало, — девушка улыбнулась, пригладив прическу, и села, сложив руки на коленях напротив Кальвина. — Если мы закончили с глупостями, почему бы тебе не поведать обо всем по порядку? Я думала, что раз мы столько времени вместе, то я заслужила право попытаться хотя бы понять, что за проблемы у тебя, моего слуги. Но мы прошли уже полстраны. Я терпеливо ждала, пока ты, наконец, откроешь рот. Но оказывается, ты уже все решил. Не так ли? Отправить меня домой, с гордым видом заявив, что 'это не твои проблемы'. Не этого я ждала. Хотя нет, почему то именно от тебя я такого и ожидала. Чего–то в этом роде. В этом вы с Саем так похожи.

— Неправда!

— А, так, наконец, ты все же решился. Ну что ж, я внимательно слушаю, — с ангельской улыбкой, поставив ножку на перевернутое ведро, Гвен удобно устроилась на жестком стуле и приготовилась слушать.

— Гвен, знаешь, наверное, я должен быть благодарен тебе.

Ножка Гвен вдавила дно ведра так, что–то прогнулось. Но выражение ее лица не изменилось. Кальвин сглотнул.

— Ты не спрашивала меня ни о чем после того, что случилось в Приоре, и потом тоже, после того, как мы проснулись в библиотеке. По правде сказать, я и сам понятия не имею, что произошло.

— Хорошо, неплохое начало, — похвалила Гвен. 'Явно издевается', — подумал Кальвин.

— Все началось… Как же это началось? Ладно, начнем с того времени, когда я оказался в Приоре. Тот странный человек, которого ты тоже встретила, Люсьен, освободил меня от тех цепей. Еще я видел Криса… да, наверное, он не был одним из моих видений. Должно быть, у него были свои причины так поступить со мной. Но я сам виноват, — Кальвин рассмеялся. — Все же я сам вызвался отправиться на Север. Я только думал, что этим помогу Саю, этому глупцу. Как ты и сказала, он все взваливает на себя. Тогда я был уверен, что поступил правильно. Но все, что произошло на Севере, было весьма странным. Те видения — были ли они действительно реальными? — Кальвин приложил палец к губам, наморщив лоб. — Даа, — протянул он, — похож, е я даже не могу залатать прорехи в собственной памяти. — Кальвин словно загипнотизированный смотрел на то, как нога Гвен постукивает по вмятому днищу ведерка. — А потом ты нашла меня, и на мне была эта необычная шаль. Похоже, эта одежда и мои волосы как–то связаны с теми видениями. Но я понятия не имею как, да и не хочу в этом разбираться… — Ножка девушки начала стучать сильнее. Кальвин решил поторопиться. — А потом мы вернулись в Астал, и все было просто здорово. Тот День Рождения. Проклятие, может я наговорил Саю чего–то лишнего? А после Велька прибежала в библиотеку с раненым Тенио, и я узнал, что в Академии держат Детей Хаоса. Нам нужна была твоя помощь, но ты как обычно пропала. Потом мне пришлось бежать за тобой через полгорода. Не знал, что ты умеешь так быстро бегать.

Ножка Гвен начала выбивать дробь.

— Я не стану говорить, что это мое дело. Думаю, у тебя есть право на свои тайны. И та другая 'ты'… как бы это сказать, — Кальвин замялся, — нет я не имею в виду ничего такого, но если ты когда–то захочешь мне обо всем рассказать, думаю, я буду не против, пока это… эта шутка не причиняет тебе вреда.

Что–то щелкнуло. Пальцы Гвен, до того вертевшие гребень, сломали один из зубцов. Он поспешно отвел взгляд.

— Так о чем это я? Ах да, да, а потом все пошло как–то спутанно. Этот Мизар Фон Грассе, не хочется верить в это, но, похоже, он работает на Сая. Он довольно серьезный противник и обладает силой, чем–то похожей на силу Детей Хаоса. А потом я оказался в камере, и все бы ничего, я вовсе не против, ведь я на самом деле лентяй. Все, о чем я мечтаю — прочесть как можно больше книг. А потом Сай занес надо мной меч, нет, глупости, ну не мог он в самом деле меня…

Кальвин вздрогнул, вскочив на ноги, когда ведро опрокинулось на бок, выбитое ногой Гвен.

— Дальше мне не интересно, итак все ясно, — изрекла она.

— Но я еще не сказал тебе самого главного.

— Уверена, все остальное полная чушь, как и все, что ты говорил до этого.

— Но Сай, он же…

— Не желаю ничего слышать. Из того, что я хотела бы знать, ты не произнес ни слова. Первое: куда ты направляешься? Второе: что ты собираешься делать дальше? И третье: когда мы отправляемся? Это все.

— Гвен, — умоляющим жестом Кальвин протянул к ней руку.

— Это все, — Гвен топнула ножкой, все так же улыбаясь. И от этой улыбки Кальвину стало нехорошо. — Ты ничего не поняла, — расстроено произнес он.

— Я знаю все, что мне нужно. Мелочи оставим на потом.

Мелочи? И это мелочи? Да как объяснить этой глупой девчонке, что у него в голове странный парень, похожий на него как две капли воды, хочет от него чего–то вроде разрушения мира? Или что этот Фон Грассе пытался извлечь и него это 'что–то'? А может, как Сай, окруженный золотой аурой, направил на него золотой меч и пытался его убить, а потом едва не расплакался и просил у него прощения? Как это все объяснить Гвен, когда она не желала его слушать? Более того, сама она отказывалась говорить о своих тайнах. Помнила ли она все то, что произошло в подземельях Академии Наук? Кальвин искренне надеялся, что нет. И теперь, когда он был поставлен в положение беглого преступника, эта дурочка хочет следовать за ним, не задумываясь о последствиях. Но как ей сказать об этом? Когда она не желала даже слушать. Стоит ему лишь заикнуться об этом, и она просто набросится на него с кулаками и изобьет до полусмерти, но все равно пойдет за ним.

— Хорошо, — Гвен улыбнулась своей ангельской улыбкой и, подойдя к дверям, сказала:

— Ну все, с меня хватит, крыс я не терплю, — с этими словами рука ее с силой распахнула дверь. Выбросив руку в коридор, она что–то схватила. Это что–то издало сдавленный звук, будто едва не было задушено. И следом это 'что–то', вернее, 'кого–то', она затащила в комнату, толкнув перед ошеломленным Кальвином. Этим кем–то оказался…

— Ты… ты? — глядя на щуплого человечка перед собой, Кальвин силился вспомнить, где он уже видел его?

— Неважно, от всех этих встрясок у меня разыгрался аппетит, — Гвен зевнула, при этом веер ее был направлен на желтолицего человека. И странно, но его одежда была чем–то похожа на ту, какую присмотрела себе сама Гвен. — Я чувствую запах Ким си, — заявила девушка, бросив взгляд на лямки мешка, который висел за плечами мужчины. — Слушай, — она обратилась к нервно дернувшемуся мужчине, — сейчас без глупостей спускаемся вниз, и содержимое твоего мешка я конфискую в качестве компенсации. А пока я ем, у тебя будет время объяснить, что ты здесь делаешь и зачем следил за нами.

На глазах ошеломленного Кальвина Гвен вытолкнула мужчину в коридор, напомнив.

— И веди себя тихо, иначе, — веер был проворно убран за спину девушки, она улыбнулась, как будто ничего и не было.

— Да, — покорно вздохнул мужчина, с уважением покосившись на веера.

Спустившись вниз, Кальвин обнаружил, что народу в зале порядком прибавилось. Хотя большая часть из них явно не была постояльцами гостиницы. Похоже, они предпочитали использовать главную залу гостиницы в качестве места встреч или таверны. Найдя свободный столик, Гвен уселась за него, предварительно убедившись, что ее пленник сидит так, чтобы исключить любую возможность сбежать.

— Ты? Но ты же… — в это время Кальвин усиленно думал, как же зовут этого человека.

— Лиисан, — казалось, мужчина обиделся, когда Кальвин забыл его имя.

— Ах да, та несъедобная еда! — мигом вспомнил он. При одном воспоминании о том, что он съел тогда, в Виере, на лотке странного торговца, Кальвина передернуло. — Но что ты тут делаешь?

— Да, в твоих интересах отвечать поскорее. Мне тоже очень интересно, — вставила девушка. — Ты следовал за нами с самого въезда в эту деревню, — торговец вздрогнул, скосив взгляд на то, как веер Гвен был приставлен к его спине. При этом глаза Кальвина округлились. Одновременно девушка спокойно поедала конфискованные из мешка торговца странные шарики коричневого цвета, от которых распространялся сильный пряный запах и хотелось чихать.

— Но вы были моими первыми клиентами, и я подумал, что могу оказать вам ответную услугу.

— Неубедительно, — веер сильнее врезался в спину торговца.

— Гвен, подожди, не пугай людей, — Кальвин примирительно поднял руки и обратился к мужчине. — Ну, Гвен крайне нетерпелива, так, что лучше бы тебе придумать что–то поскорее, прежде чем она доест все твои запасы.

— Ахх, — торговец подавил тяжелый вздох, — я скажу, но прежде не мог бы ты сказать своей подруге убрать от меня эту шутку? — лицо мужчины было покрыто мелкими капельками пота.

— Хмм — у тебя есть пять минут, — разрешила Гвен. Видимо, именно этого времени ей хватит, чтобы доесть до конца все съестное.

— Уфф, — избавившись от угрозы со спины, торговец вздохнул с немалым облегчением. — Ну, — заговорщическим жестом он призвал их к вниманию и, оглянувшись на остальных посетителей в зале таверны, сказал: — Как вы знаете, я очень благодарен вам за то, что вы первыми оценили мою еду. В последние дни дела в столице шли неважно, но дело не в этом. Но мы вовсе не хотели торговать в Виере и отнимать рабочие места у ваших жителей. Это все начала Приора. И когда мы вынуждены были бежать в Вальц, поначалу мы были очень благодарны Асталу за то, что он сумел защитить нас. Думаю, многие поддержат меня и разделяют мою точку зрения, что Астал видит в нас такой же источник прибытка, как и Приора прежде. Еще несколько десятилетий назад мы, Срединные страны, были сами по себе. Тогда не было ни Конфедерации, ни нарастающей мощи Астала, и нас все устраивало. Я представляю здесь наше объединение.

— Э… что–то я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, — Кальвин действительно ничего не понимал, глядя, как Гвен уписывает явно несъедобные на вид лакомства.

— Наше объединение представляет собой все Срединные страны, всех тех, кому не нужно, чтобы нами управлял кто–то извне. 'Союз за независимость срединных государств' — так звучит наше название. Аш, Таара, Картикея и другие — все Срединные страны, оказавшиеся между жерновами двух великих держав, хотят одного — чтобы нам дали жить спокойно, чтобы мы никому ничего не были должны. Сначала Приора пришла к нам и объявила нас частью Конфедерации. И все было ничего, пока они не начали топтать наши земли и убивать наших людей. А теперь… как я уже сказал, я ничего имею против короля Астала, но разве он не собирается сделать то же самое — включить нас в состав государства и сделать нас протекторатом, вроде Вальца? Да, это дает нам защиту и спокойствие, но как страны мы просто исчезнем.

— Да, нелегко же вам… — рассеяно протянул Кальвин.

— Ты вообще не слушал, что я говорил?! — казалось, Лисан разозлился, хотя такое было трудно себе представить, глядя на это добродушное с хитринкой лицо.

— Да нет, я слушал, просто, ты же видишь, мы пытаемся всеми силами избежать внимания со стороны власти. Все, что нам нужно — ах черт, как же все надоело, — Кальвин хлопнул себя по лбу, — нам нужно убраться из страны, только и всего.

— Просто избежать неприятностей? Но вы не сможете прятаться вечно, — Лиисан развел руками. — Риокия, Ксанада или Вальц — куда бы вы ни пошли, вам не спрятаться.

— Слушай, — Кальвин присвистнул, — и откуда ты все это знаешь?

— Пока это тайна, но мне сказали помочь вам двоим, — Лиисан понизил голос. — Если хотите спрятаться, вам нужно бежать не в Риокию или южные страны, вам нужно пробираться на Север.

— Ну я вообще не понимаю, почему мы должны куда–то бежать… — слова Кальвина оборвались, когда один из вееров Гвен заткнул ему рот.

— Продолжай, — кивнула девушка, принимаясь за очередную порцию конфискованной еды.

— Но так просто вам не покинуть пределы Астала. Я видел отряды, что были посланы за вами. Они настроены весьма решительно. Я как–то поинтересовался, и мне ответили, что дело государственных преступников по имени Гвен Кларио и Кальвин Рейвен является главным приоритетом всех мобильных сил охраны порядка в Астале. Не знаю, что вы натворили, да это и не мое дело, но у вас двоих большие проблемы, — торговец закивал с важным видом.

— Так я и знал, все это дело слишком утомительно, — простонал Кальвин. — Может, нам лучше спрятаться в библиотеке? Я бы мог работать ночью, помогая старому…

Второй удар веера заставил Кальвина рухнуть лицом на стол.

— Вот что помешает говорить глупости. Все в порядке, это частное дело, — последние слова Гвен были адресованы хозяину гостиницы, который начал проявлять к их столику повышенный интерес. — Говоришь, у нас большие проблемы? Что ты имел в виду? Ведь не только то, что нам будет нелегко покинуть пределы Астала?

— Вы наверно ничего не знаете, — кивнул Лиисан, — но день назад король Валентайн объявил набор в интернациональную армию Астала. Он предложил всем, кто прибыл из других стран, и даже простым гражданам вашей страны вступить в новую армию. И такие же указания были отданы командующему всей армией генералу Кольбейну. И еще, похоже, что–то готовится в отношении Риокии и Ксанады. Точнее мне не известно. Ведь я всего лишь мелкая сошка, и у меня нет таких конфиденциальных сведений. Как бы не получилось, что, покинув пределы Астала, вы попадете в новую ловушку. Вот почему я настоятельно советую вам обоим поторопиться и направиться прямиком в Срединные страны.

— Интересно, каким образом, если большую часть времени нам придется прятаться по кустам, пропуская очередные отряды, посланные за нами… — пробормотал Кальвин, но Гвен продолжила:

— Интересные сведения, они могут быть нам полезны. Спасибо.

'Спасибо?' Кальвин, должно быть, ослышался, но Гвен и правда произнесла это слово. Значит ли это, что она принимает ситуацию настолько серьезно? Отчего–то в этот момент, даже услышав такую ужасную новость, сам Кальвин ощущал легкую сонливость и равнодушие. Как будто он предполагал нечто подобное. Или нет, словно он знал, что это точно произойдет. Нечто настолько ужасное, настолько жестокое и пугающее, как то, что его лучший друг, его друг с ранимой и теплой душой, который ненавидел причинять боль другим, решит объявить всеобщую мобилизацию.

Война? Разве он не дал клятву, что, пока он на троне, никаких войн больше не будет? Отчего–то именно этот факт пугал больше всего. Что заставило этого мягкосердечного, чрезвычайно доверчивого и слишком доброго короля, в чем–то наивного и по–детски непосредственного, отдать такой ужасный приказ? Казалось, что все, что он услышал, было каким–то странным, исковерканным сном, в который не хотелось верить, зная, что по пробуждению он все равно останется сном. Но слова Лиисана не были сном. И если они оказались правдой или даже частью правды, хотя бы сотой долей правды, Кальвин действительно растерялся, по–настоящему растерялся. Он не знал, что сказать, оказавшись перед лицом этого факта, этого простого факта.

Война? Но с кем? Против кого? Сай, глупый, ну зачем тебе это? Разве не достаточно было просто жить в этой прекрасной стране, что ты создал? Ты, кто приютил у себя всех этих несчастных, бежавших от тех же ужасов войны, ты, кто приказал открыть Академию Наук, ты возродивший страну из руин после последней войны с Риокией, ты, который не спал ночами и падал без сознания от усталости… Неужели все это ты решил перечеркнуть одним росчерком пера, для чего? Для чего ты делаешь все это, Сай?! — вот, что хотелось крикнуть Кальвину в этот миг в лицо друга. Но его лучший друг теперь оказался в десятках милях к югу, недосягаемый и неприступный. И отчего–то Кальвин осознавал всю важность одного неоспоримого и ужасающего факта — вернуться, даже если он захочет, прямо сейчас, он не сможет.

Он не сможет даже приблизиться к королю Астала. Их разделяли всего лишь несколько десятков километров и городские стены. Но сейчас это расстояние выглядело непреодолимым. Почему, ну почему в тот раз, в тот последний раз, когда они говорили в подземелье, он не задал один–единственный вопрос? 'Что случилось, Сай?' Или: 'Могу я помочь тебе?' А может: 'Что за проблемы у тебя?' Хотя бы задать эти простые вопросы. И быть может, тогда все изменилось. 'Да нет, кого я обманываю?' — думал Кальвин. В тот миг он разговаривал не с Саем. И хотя тот некто выглядел как его лучший друг, он им не являлся. У его друга не было светящихся золотом глаз, он бы никогда не направил меч в его грудь. Хотя… 'Сай, кого я обманываю? Все это время, пока мы с Гвен странствовали по твоему приказу в поисках Предметов залога и заклинаний, ты жил собственной жизнью и ты делал собственный выбор ежедневно. Я даже представить не могу, кому или чему тебе приходилось противостоять. Какое у меня право судить тебя? Но знаешь, Сай… если ты столкнулся с чем–то, что оказалось сильнее тебя и теперь попал в неприятности, думаю, как твой друг, я все еще обязан помочь тебе. Хотя пока и не знаю как. Пусть сейчас я не могу вернуться и попросить рассказать обо всем, что тревожит тебя, но обещаю, что больше не стану убегать. Даже если сейчас я отступлю, обещаю, что вернусь, как только смогу. Но, Сай… есть одна вещь, которую я не могу сделать для тебя — позволить, чтобы ты убил меня, прежде, чем я смогу помочь тебе'.

— Не спать! — крик Гвен вывел Кальвина из раздумий. Лиисан заморгал, глядя на него. Кажется, для него их отношения все еще оставались загадкой. — Решено, мы отправляемся немедленно.

— Что? Это еще почему? Но я думал, что мы хотя бы в эту ночь сможем поспать спокойно, как люди… — Кальвин попытался протестовать.

— Я ослышалась, и слуга отказывается повиноваться мне? Помни, я уже трижды спасала твою жизнь, и теперь твой долг вырос до трех жизней.

— Три жизни?! — глаза Кальвин округлились. — Да кто же проживет так долго?

Челюсть Лиисана отвисла.

— Я сыта и теперь могу пройти полночи, до тех пор, пока не найду подходящий привал. Твое дело, раз не ел — значит, не голоден, — девушка поднялась из–за стола.

— Эй! Да ты сама все съела, к тому же, ты одна можешь есть эту несъедобную пищу. Прости, Лиисан, но это правда, — смутился Кальвин.

— Ничего–ничего, — замахал руками торговец. — Действительно, лишь жители Срединных стран могут по достоинству оценить эту кухню. Итак, раз вы все решили, я дам вам пропуск и пароль, а также карту — все, чтобы вы смогли как можно безопаснее и быстрее достигнуть нашего штаба.

— Да, забыл спросить, — Кальвин понял, что сопротивление бесполезно. — Как зовут вашего командира? Ну, должен же кто–то быть у вас лидером.

— Ах да, есть. Наш командир — он великолепен. Хотя он и не происходит из Срединных стран, но мы доверили ему наши жизни и честь наших стран. Его зовут Ренальдо. Хотя он еще не прибыл в наш штаб, но он согласился принять этот пост, — Лиисан выглядел чрезвычайно гордым этим. Но, увидев одинаковое выражение на обескураженных лицах Кальвина и Гвен, осекся. — Что такое?

— Э… мы не ослышались, Ренальдо, ты сказал?

Часть 1

(Вальц. Ставка армии Астала)

— Чертов Сай, чертов король, этот проклятый мальчишка! — Клайм Кольбейн со злостью отбросил в сторону свою папку, с которой он только что закончил обход лагеря. Наткнувшись взглядом на стул, генерал армии Астала с силой пнул и его, так, что тот, жалобно скрипнув, сложился пополам. — Что это? Как это понимать?! — Клайм потряс бумагой перед лицом Рэя Нордиса. Капитан только что вернулся из столицы и привез эти бумаги. Планы, схемы, указания, но главное — мобилизация.

— Какая мобилизация?! — Клайм понимал, что уже просто орет, но ничего не мог поделать с собой. Однако на непроницаемом лице капитана не отражалось ничего. И это еще больше выводило из себя. Не найдя в обозримой близости ничего, что можно было пнуть или бросить, генерал, тяжело вздохнув, облокотился о стол и поднял взгляд на капитана. — Это ведь не шутка, а?

— Никаких шуток, генерал. Раз ты успокоился, давай поговорим, — предложил Рэй Нордис. — Мне нужен отряд в количестве не меньше двух тысяч, из них… — тут даже невозмутимый капитан замялся, — из них примерно пятая часть должна быть не из Астала.

— Это не смешно, — мрачно улыбнулся Клайм.

— Мне тоже, но таков приказ — Сай Валентайн намерен сформировать интернациональную армию, и в какой–то мере я с ним согласен. Скажи мне, как долго ты будешь удерживать здесь весь этот сброд? Гражданские и женщины уже прибыли в Астал, где им было предоставлено политическое убежище. Но сколько еще у тебя осталось? Три тысячи, пять или десять? Я видел лагерь. Он растянулся на много километров. Если не избавишься от части, они будут сдерживать тебя, когда потребуется мобильность.

— Мобильность? Сай хочет начать войну? Но против кого, во имя Древа? Что с ним произошло?

— Ты знаешь, приказы короля не обсуждаются.

— Рэй, послушай, — Клайм сделал глубокий вздох, — мне это известно, но мне не нравится, что мы узнаем последними о таких важных решениях. Обыкновенно в таких случаях проводится чрезвычайное совещание или военный совет в расширенном составе.

— И все же мы должны подчиниться. Я уверен, что Сай Валентайн обязательно объяснит свои приказы позднее. Я могу извинить его величество срочностью дела. Просто прими на веру, что ему известно то, что не знаешь ты. И пока он не говорит это тебе лишь потому, что не хочет, чтобы сведения просочились в ряды наших солдат. Наверняка, дело достаточно серьезное, настолько, что нам не нужна лишняя паника в той части нового ополчения, которую ты тренировал все это время.

— Да какое там ополчение — все это просто сброд. Мне повезло, что я нашел хотя бы талантливых командиров. Иначе мне бы с ними не справиться. Ах да, верно… почему бы не задействовать их? — неожиданно вспомнил Клайм.

— О ком ты говоришь?

— Ты, верно, не присутствовал при нашей первой встрече с беженцами. Сейчас я познакомлю тебя с этой парой, они единственные, кто способен держать в руках весь этот разношерстный народ.

Оставив капитана в легком недоумении, Клайм подошел к выходу из палатки. Выглянув из нее, он взглядом подозвал своего адъютанта. В этот момент он снова вспомнил недобрым словом Мизара Фон Грассе. Этот его починенный был адъютантом только на бумаге, постоянно пропадая в столице в качестве советника Сая. Ну конечно, эта должность была, видите ли, слишком низкой для 'его превосходительства'. Клайм скривился, но факт оставался фактом. Теперь, после того, как все прямые наследники перед этим человеком были убиты либо исчезли с горизонта, фактически он становился законным следующим главой Ксанады. Однако, похоже, это его не интересовало. В это время страна осталась на грани развала. Хотя какое дело было Клайму до Ксанады? Что действительно волновало его, так этот приказ Сая.

— Пошлите за Оли Миа, я хочу поговорить с ним и… — Клайм подавил глубокий огорченный вздох, — и за его господином тоже пошлите. — 'Господином' был тот самый усатый черноволосый выскочка–дворянчик, которому Клайм преподал хороший урок при въезде в лагерь. Звали Сан Рэн. Однако, как выяснилось впоследствии, несмотря на свой склочный и высокомерный характер, он был превосходным руководителем.

Несколько минут спустя двое появились на пороге. На первый взгляд было сложно найти двух столь непохожих друг на друга людей. Первого звали Оли Миа, в и прошлой жизни, еще до того, как Приора разорила его родную деревню в Аше, он был фермером. Коренастый, широкоплечий и смуглокожий, с волосами, завитыми мелкими кудряшками, что было характерно для многих в Срединных странах. Самым примечательным был его нос — крючковатый и с горбинкой. Он был выходцем из простого сословия, но Клайм сразу оценил его удивительные навыки собрать вокруг себя людей и заставить их делать то, что ему нужно. Одет он был в те же широкие, сужающиеся книзу черные шаровары и красную безрукавку. Но теперь на плечи была накинута рубашка, которую он носил на манер плаща.

Второй мужчина вошел, подчеркнуто не глядя на Оли Миа, будто того и не существовало рядом. Смоляные завитые волосы, собранные в низкий хвост, спускались ниже плеч. Усы — предмет его особой гордости — торчали двумя стрелками вверх. Надменный подбородок и не менее надменный взгляд. Должно быть, он по–прежнему считал, что служит у Клайма лишь из одолжения. Одежда его, свободная, золотисто–желтого цвета, была перевязана широким черным кожаным поясом с затейливой оплеткой. На нем висел свитый кольцами хлыст, который тот не стеснялся пускать в ход при первой же возможности. Сай Рэн был родом из Таары, но по иронии судьбы в Аше он являлся наместником правителя и был господином деревни Оли Миа. Вот и сейчас он словно все еще не мог забыть и понять, что его деревни, ровно как и правителя, больше не существовало. Он продолжал держать себя как надменный юнец, иногда перегибая палку. Так что Клайму приходилось постоянно быть начеку, чтобы тот не выкинул какой–то фокус, настроив против себя его людей.

Но у этих двоих было одно общее, что объединяло их. Как и Оли Миа, так и Сан Рэн — оба держали в железных рукавицах всех пришлых из Срединных стран. Оли Миа снизу. А Сан Рэн среди знати. Они очень помогали Клайму, хотя ему и не хотелось признавать, но они стали фактически незаменимыми.

Поднеся надушенный платок к носу, словно в палатке плохо пахло, Сан Рэн спросил:

— Зачем ты вызвал нас? У меня куча дел. Если хочешь, чтобы я держал в узде всю эту свору, у меня нет времени отвлекаться по первому твоему зову.

— Молчи и слушай, — рявкнул Клайм, на всякий случай указав пальцем место рядом с собой. Иначе с этим человеком говорить было нельзя. — Оли, ты тоже. Я не вызвал бы вас просто так. Мне известно, какая ситуация в лагере, я и так наложил на вас множество обязанностей. Да тяжело, но вы же знаете, что иначе нельзя.

— Что–то произошло, командир? — спросил Оли Миа.

— Да, хмм, — Клайм неловко прочистил горло и подошел к походному шкафчику. Достав из него два бокала, он налил в них вина из стоящей тут же бутылки и протянул их обоим подчиненным. — Хотел спросить, нашли ли вы себе надежных помощников за это время? Лучше бы, чтобы у каждого из вас было хотя бы еще по двое доверенных людей.

Краем глаза Клайм видел, как Рэй Нордис отошел в угол палатки и прислонился к стенке, опустив голову. Дело было деликатное, Клайм не мог отдавать приказы напрямую этим двоим. Ведь они не были подданными Астала, и его подчиненными фактически тоже. Ситуация была скользкая, а он никогда не был силен в дипломатии.

— У меня есть пара толковых парней, я уже объяснил им что к чему, — ответил Оли Миа. Но его прервал Сан Рэн:

— Я не собираюсь отдавать вам своих людей, если ты это имеешь в виду. Я не подданный Астала. И не давал присягу.

— Знаю, знаю, — Клайм старался держать себя в руках, но это стоило огромных трудов. С этим человеком было трудно иметь дело. — Вы проделали хорошую работу. Вы оба, — подчеркнул Клайм. — И ты прав, Сан Рэн, я не имею права отдавать вам приказы, но я хотел бы сделать предложение.

— Предложение? Командир, не темни, говори прямо. Я не привык к обинякам, — Оли Миа поставил едва ли наполовину выпитый бокал на стол, а Сан Рэн напротив залпом осушил свой.

— Сегодня Рэй привез приказ о создании интернациональной армии. Полагаю, это может быть возможно лишь в одном единственном случае — добровольности. У вас больше не осталось родины, куда бы вы могли вернуться, также нет домов и земель. Все, что у вас есть — ваша гордость и память о ваших странах. 'Черт, Сай, у тебя бы получилось намного лучше. Я не мастер говорить', — про себя выругался Клайм.

— И? — Сан Рэн вскинул подбородок.

— Черт, почему я обязан объяснять все это?! — не выдержал Клайм. Схватив со стола приказ Сая, он ткнул его под нос Сан Рэна, так что тот отшатнулся. — Вы, черт возьми, находитесь на территории, подконтрольной Асталу, и, черт возьми, я не король, чтобы решить, я бы ни за что не пошел на такой шаг, но наш король решил все сам, и мне приходится лишь подчиняться! И я… — Клайм, зажмурившись, согнулся пополам, отвесив глубокий поклон, — я прошу вас выделить мне две тысячи человек и троих командиров, чтобы они могли завтра же отправиться с капитаном Нордисом в Риокию!

Долгое молчание заставило Клайма выпрямиться и взглянуть, в чем дело. Он и сам не знал, какой реакции ожидал: криков, споров, чего угодно, но лишь не такой картины, что предстала его глазам.

Рэй Нордис, качающий головой, о чем–то размышляющий Оли Миа и подкручивающий усы, недовольный Сан Рэн. Но последний молчал. Молчал!

— Что скажете? — спросил, наконец, Клайм.

— И что мы будем с этого иметь? — задал вопрос Сан Рэн, отчего–то предварительно переглянувшись, кто бы мог подумать, с Оли Миа, хотя до этого подчеркнуто не замечал его присутствия.

— Так вы согласны? — Клайм улыбался словно идиот, кроя себя на чем свет стоит, но он готов был на все, лишь бы они согласись. Ведь в подчинении этих двоих, пусть и неофициально, была огромная сила, состоящая из нескольких тысяч человек!

— Это зависит от условий, — все также покручивая ус ответил Сан Рэн. — Если речь идет о наемной армии, то все дело в цене, если мы сойдемся и если… мой уважаемый напарник сумеет убедить своих людей — то мы могли бы обсудить детали сегодня вечером.

Сделав глубокий вздох, Клайм вновь почувствовал, что встал на твердую почву.

— Полное денежное довольствие для всех двух тысяч, офицеры, кроме того, будут обеспечены лошадьми. Я могу выделить пять людей из моей армии, владеющих лечебной магией. Кроме того, я дам вам с собой бумаги, которые позволят получать деньги из казначейства Риокии, согласно мирному договору между ней и нашей страной. Что скажете? По–моему это лучше, чем просто стоять здесь в ожидании неизвестности.

Оли Миа со вздохом склонил голову, приложив ладонь к сердцу:

— Не поймите нас неправильно, командир, моя жена и дети уже нашли работу в Астале, все благодаря вашему королю Валентайну. Но большинство из моих товарищей все еще пребывают в неопределенности. Не думаю, что я предложу им хороший выход, сказав, что завтра им предстоит отправиться в неизвестность, бросив свои семьи здесь.

— Я не прошу семейных записываться в добровольцы, я прекрасно понимаю, что лишь человек, у которого спокойно сердце, может выполнять свою работу с холодной головой.

— А король Валентайн объясняет свои решения? Какова цель этих маневров? — Сан Рэн оказался не таким дураком. Да о чем Клайм говорит, он никогда не был таким глупцом, каким казался. Любой здравомыслящий человек задастся тем же вопросом. Правда же состояла в том, что у самого Клайма не было ответа на этот вопрос.

— Пока у меня нет дальнейших инструкций. Приказ был в том, чтобы занять позицию недалеко от столицы Риокии. Но одно я обещаю вам — люди не будут брошены на произвол судьбы.

— Какие гарантии ты предлагаешь нам? Откуда нам знать, что все эти ваши действия по устройству беженцев, по созданию интернациональной армии, по обучению наших людей не часть еще одного грандиозного плана, похожего на тот, что был у Приоры? Чем ты можешь доказать, что это не так? Кто нам даст гарантию, что там для наших людей будет более безопасно, чем здесь? Кто… — договорить Сан Рэн не успел, потому, что Клайм, заметив, что происходит раньше, толкнул того в сторону, так, что тюрбан, украшавший его голову, слетел с нее. Сам Клайм жестом, натренированным за годы практики, сложил пальцы, уже заканчивая читать заклинание: 'В поисках защиты я вручаю себя в объятия Древа, пусть его ветви укроют меня и укажут верный путь к вершине!'. Мигом позже с десяток дротиков, выпущенных снаружи, разбились на щепки о невидимый купол, который Клайм создал над всеми присутствующими в палатке. Рэй Нордис уже выскочил наружу, но через минуту вернулся.

— Они ушли. Не чувствую угрозы, — доложил он.

— ЧТО…что происходит!? — Сан Рэн прижал к груди свой тюрбан. Взгляд его все еще бегал в поисках невидимого врага.

— Нападение? — задал более резонный вопрос Оли Миа, глядя на то, как Сан Рэн пытается собрать все свое растерянное достоинство.

— Не делайте вид, что вы не знаете о настроениях, царящих среди людей. Кое–кто принимает всерьез твою версию о намерениях Астала и воспринимает ее как руководство к действию, — сказал Клайм.

— Это невозможно. Никто из моих людей не осмелился бы нападать на это место. Тем более, что мы находимся внутри! — воскликнул Сан Рэн.

— Напротив, — подал голос Рэй Нордис, — это как раз отличный способ показать, что и среди них есть недовольные сложившимся положением вещей.

— Ты прав, — скривился Клайм, — я не стал говорить тебе, но в последнее время в стане наших гостей растет недовольство. Кто–то мутит воду, считая, что раз Приора отступила, не плохо бы и вернуться назад. Мне неизвестно, как много их, но думаю достаточно, чтобы попытаться диктовать здесь свою волю.

— Недовольные среди моих людей? Невозможно, — покачал головой Сан Рэн.

— Я слышал разговоры… — нехотя начал Оли Миа. Сан Рэн воззрился на него, как на предателя. Но тот продолжил: — Люди волнуются от неизвестности. Страх прошел, и многие, особенно в стане дворян, подумывают о том, чтобы собрать людей и организовать возвращение. В основном среди них те, у кого нет семьи.

— Хочешь сказать, что среди твоего сброда нет смутьянов? Эти дротики — оружие простолюдинов! — Сан Рэн со злостью пнул щепки.

Клайм вздохнул и взял себя в руки:

— Успокойся, я не собираюсь никого обвинять. Все, кто находился в этой палатке, были возможными мишенями. И такие случаи участились в последние дни. Именно поэтому мне нужна ваша помощь. Отберите тех, кто оказался у вас случайно. Тех, кто рвется домой. Удерживать таких — себе дороже. Солдат, который думает о том, как бы сбежать домой — бесполезен и опасен. Я не стану препятствовать их возвращению. Оли Миа, ты сказал, что слышал о чем–то, что может быть полезно?

— Да, слухи ходят по нашему лагерю, о тех, кто называет себя… как же это, — мужчина сжал виски, — а да, они называли себя 'независимыми'. Это просто обозначение или название, я не могу точно сказать. Но думаю, мои люди смогут найти главных.

— Я тоже… — вдруг поспешно вставил Сан Рэн, словно не желая уступать первенство в их паре простому фермеру, — я тоже поговорю с дворянами… с офицерами, то есть. Я лично, — выпрямившись, Сан Рэн с достоинством нацепил свой тюрбан, — прослежу за тем, чтобы эти слабовольные трусы были выдворены из лагеря. Если они так хотят возвратиться в свои руины — это их личное дело.

Клайм кивнул.

— Рассчитываю на вас, и также даю вам день, чтобы решить насчет моего предложения.

— Конечно, командир, мы подумаем, — кивнул Оли Миа. Сан Рэн отвесил деревянный знак почтения, и удалился еще раз, по пути покосившись на щепки, разбросанные по полу.

— Ну, что скажешь? Я полностью провалился? — устало спросил Клайм, после того, как они с Рэем остались наедине.

— По–моему, ты неплохо справился, — кивнул капитан. — И даже это нападение сработало нам на руку. Теперь они подумают дважды, прежде чем отказаться.

— Думаешь, они откажутся?

— Они согласятся, я уверен, — покачал головой Рэй Нордис. — У них нет иного выхода. Интернациональна армия, — проницательные глаза капитана задумчиво сузились. — Что его величество задумал? Я слышал, в Риокии будет ждать посланник Сая с секретными указаниями. Надеюсь, это не приведет к очередной войне.

— Сай не поступил бы так глупо, — Клайм склонил голову. Да, Сай никогда не сделал бы чего–то настолько бесполезного, как нападение на столицу. К тому же у Рэя был пропуск в виде мирного договора с этой страной. Но власть там переходила из рук в руки после смерти старого короля. И теперь трусливый старший принц Мортимер готов был просить помощи с любой стороны, лишь бы усидеть на троне.

— Рэй, — вдруг спросил Клайм, увидев странное выражение на лице друга, — ты ведь ничего от меня не скрываешь?

С миг их взгляды скрещивались, но потом Рэй слабо улыбнулся.

— Ну что ты, если бы было что–то кроме этого, ты бы узнал первым.

Но сомнение осталось. Сомнение, что Клайм что–то пропустил, что он не узнал нечто важное. Приказ о мобилизации не давал покоя командующему армией Астала в Вальце.

Часть 2

(Виера. Кабинет короля)

'Кальвин, я…' — рука Сая вывела только эти два слова и застыла. Он не знал. Он действительно не знал, что писать дальше…

'Кальвин, уже наступила весна. Ты чувствуешь? Но ты так и не увидишь, как распускаются листья на деревьях в саду дворца. Ты не увидишь их, потому, что тебя больше здесь нет. Потому, что я сам приказал тебе не приближаться ко мне. Хотя я не сказал этого, но все равно своими руками я сломал все. Но я надеюсь… Кальвин, что те места, где ты находишься сейчас, так же красивы, как и Виера в эти дни начала весны…'

Сай обвел взглядом стены своего кабинета. Как бы он ни желал этого, он больше не мог убегать от своих обязанностей. И снова вынужден был вернуться сюда, в этот кабинет. Все дни были заполнены бесконечными встречами, заседаниями, инспекционными поездками, совещаниями. Поездки. Работа, подписи, и вновь совещания…

'Если бы ты был здесь, то наверное кричал бы, что это все тебе надоело и что я наглый эксплуататор… Сколь много я бы отдал, чтобы еще раз услышать это крик. А Эвенка метала бы в тебя свои веера, говоря, что ты слишком шумишь…'

Но Сай отчетливо понимал, что вся эта работа, которой он завалил себя, перемежающаяся лишь коротким четырехчасовым сном, была лишь иллюзией. Иллюзией, что ничего не изменилось, что даже если он потерял двух своих самых незаменимых помощников, ничего не изменилось… 'Ложь, Ложь, Ложь! Мне хочется кричать, что все это лишь фарс, кому я лгу, кроме самого себя. Мне не хватает вас обоих… Но после того, как я предал вас обоих, и прежде всего тебя, Кальвин самым ужасным образом, как я могу мечтать о таком? И теперь я должен просто выполнять свои обязанности как король? Чушь!..'

Резные настенные часы с птичками, своим щебетом обозначая каждый час, показали половину шестого вечера. Закат в это время года начинался позднее, чем зимой.

'Ты видишь, Кальвин, дни стали длиннее, и я могу работать допоздна, не зажигая света. Но работа — лишь способ скрыться от реальности. Знаешь… я начал бояться ночи. Ведь когда наступает ночь, сон не приходит ко мне, вместо этого я снова и снова нахожусь в том месте. Древо… Мне кажется, что оно стало моим крестом…'

Обед, оставленный на столе Даной Торн, был наполовину съеден, но Сай уже не помнил даже его вкуса.

'Скажи мне, Кальвин, как давно пища перестала казаться мне вкусной? Когда я потерял сам вкус к жизни?'

Обстановка кабинета обычно была располагающей к долгой работе. Все в этом кабинете было знакомым и близким сердцу короля. Ничего не изменялось, несмотря на то, что сам кабинет периодически разрушался.

'Кальвин, должно быть ты считаешь меня ужасным человеком? Так и есть. Поэтому, Кальвин, хотя больше всего на свете я желаю увидеть тебя вновь, не возвращайся… Я дам тебе совет — убегай как можно дальше от меня. От такого меня… Потому, что я не знаю, что сделаю с тобой, если ты вернешься. Я больше не уверен в себе, я больше не могу доверять самому себе…'

Сай выдохнул, отложив перо в сторону, и закрыл дневник…

Он начал вести его после возвращения из Приоры. Была там и предыдущая запись, после того, как он узнал, что Кальвин исчез из камеры в Академии Наук. Сама Академия теперь стала куда более странным местом. В лабораториях для изучения магии теперь велись тайные исследования, уполномоченные его собственной рукой.

Взглянув на свою ладонь, он в отвращении и горечи зажмурился, отведя взгляд. И все же пора вернуться к работе. Он не имел права дольше предаваться сентиментальным воспоминаниям. Ведь у него были обязанности как короля этой страны. Несмотря на то, что он потерял так много, он был должен намного больше. И все его подданные, и беженцы из других стран — они не виноваты в том, что король Астала так слаб. Поэтому, Сай должен работать.

Стопка бумаг справа от него доказывала это каждый день и каждый час. Вот поэтому он не мог остановиться. Потому, что если он остановится, кроме него эти обязанности будет некому выполнять. Тенио куда–то запропастился, а Велька — как он мог требовать от нее больше, чем она уже делала? Рэй Нордис должен был уже доставить в Вальц тот приказ. Но еще оставались нерешенные дела с Риокией. Ту смуту, что происходила в ней, пора было остановить. И еще была Ксанада. Но и для этого у Сая уже был план. 'Ты отвратителен', — кривая усмешка появилась на губах Сая, — 'какое у тебя право решать судьбы других стран?' Но Зоар бы сказал, что это единственный путь.

Сай автоматически просматривал документы и делал пометки, не замечая времени, стараясь полностью сосредоточиться на работе. В этот момент в кабинете раздался голос.

— Ваше величество, вы вызвали так внезапно, я как раз напал на след этих преступников…

Жестом Сай прервал слова вошедшего в кабинет Мизара Фон Грассе, не поднимая глаз от документов, которые просматривал. Одновременно он делал пометки на полях о том, что следовало вставить или убрать из документа. Позднее Велька исправит это, и итоговый документ будет полностью готов. Это был налоговый отчет, который, как обычно, несли сначала на одобрение королю, а затем уже в него вносились коррективы, согласно имеющимся коэффициентам и данным сбора налогов за этот отчетный период. Обычно этой работой занимался министр финансов, но теперь Саю пришлось взять ее на себя. И это помимо обязанностей и министра внутренних дел. Нелегко, но куда труднее было сосредоточиться на простой повседневной работе, на своих прямых обязанностях, после всего, что произошло. Теперь еще этот человек начинает с ним спорить. Ведь именно он был ответственен за то, что у него не было министра внутренних дел. Хотя… 'кого ты обманываешь, ведь это было фактически твоим указанием. Трус, ты отказываешься признавать даже собственные поступки?' — так думал Сай. Но продолжал спокойно выводить пометки на документе. Ни одна черточка на его лице не дрогнула, несмотря на то, что происходило в его душе.

— Оставь их в покое, — произнес Сай.

— Что вы подразумеваете под этим, мой король? Кальвин Рейвен и Гвен Кларио — самые опасные люди во всем государстве. Им нельзя позволить оставаться на свободе. Кроме того, ваше величество сами приказали мне найти их.

— Я сказал, оставь их, — голос короля не повысился ни на йоту, а ровное выражение лица не изменилось. — Ими займутся другие. У тебя же есть более важная миссия. Я хочу, чтобы ты вернулся в Ксанаду и заявил свои права на ее трон.

Лицо его советника исказилось — само по себе удивительное зрелище, при том, что Саю не было нужды смотреть на него, чтобы понять это. С некоторых пор такие вещи стали естественными для короля Астала, так, что он фактически не замечал их. Как и усталость, как и резь в глаза, как и боль в левой руке, как и боль в груди. Но причиной такого состояния не было переутомление, как было приказано считать всем во дворце. Сай дал указания своим врачам и Эрфорду Даменси, держать в тайне истинное состояние своего здоровья, особенно это касалось Даны Торн. Причиной его недомогания было то, что внутри него вынуждены были сосуществовать три Слепых Безумных Бога. И даже то, что Лавкрит присутствовал лишь наполовину, не делало боль слабее. Ничуть. И только эта боль могла время от времени заглушать другую его боль, когда он думал о Кальвине и Эвенке.

— Вы хотите, чтобы я оставил вас? — этот человек был слишком проницательным и всегда говорил то, что скрывалось в глубине.

— Я лишь хочу использовать все, что могу. И сейчас нам необходима эта сила, какую представляет второе по величине государство на Юге.

— Как вы хотите распорядиться этой силой, ваше величество? — Мизар испытующе взглянул на Сая.

— Мне нужна армия, я хочу собрать армию, которой не сможет противостоять Север.

— Вы хотите создать армию, чтобы поглотить Север?

— Я этого не сказал.

— Но вы это подразумевали, это естественно, — прищурившись, Мизар чуть склонил голову на бок. Пальцы его скользили по волосам, как всегда, когда он что–то обдумывал. — Это месть?

— Я хочу, чтобы Север больше никогда не осмелился вторгнуться на Юг, я хочу, чтобы он замолчал навсегда, — голос Сая был ровен и спокоен, но заметив, что его рука дрожит, он поспешил поставить перо обратно в чернильницу, чтобы не испортить документ, над которым работал.

— Все–таки это месть, вы все еще не можете простить Приоре того, что этот Кальвин Рейвен был им нужен? — Мизар чуть повысил голос, подавшись вперед.

— Я сказал нет, это никак не связано с Кальвином! — рука Сая хлопнула по поверхности стола, от чего даже этот человек слегка вздрогнул. Взгляд его темных глаз стал еще сумрачнее.

— Как желаете, это не связано с Кальвином Рейвеном. И все же… вам нужна сила, которой бы не было равных на континенте. А значит, сила, которая больше не позволит кому–то еще вмешаться в ваши планы, относительно Кальвина Рейвена. Что ж, я вынужден повиноваться вам, я немедленно отправлюсь в Ксанаду и положу ее армию к вашему трону. Все, как пожелает мой король…

— Ты все еще сомневаешься, — заметил Сай.

— О нет, но некоторые вещи лучше не говорить вслух. Мой король, вы не желаете слышать о Кальвина Рейвене, и я не стану говорить о нем. Все равно, мои люди рано или поздно схватят его. Никто не сможет избежать всех ловушек, которые я расставил. А значит, это лишь вопрос времени. И если потребуется, позднее я лично отправлюсь за ним.

— Я запрещаю тебе вмешиваться в это, — голос короля был холоден, словно лед. — Твое сомнение мне не нравится мне, — Сай ощутил, как внутри него поднимается золотая волна. Его собственный гнев на этого человека смешивался с чувствами Зоара, и где–то еще глубже нарастала ярость Даркнуара.

Хотя это было скорее спонтанное решение, изначально он не думал о таком. Но почему для этого он выбрал именно этого человека?

— Идем, я хочу показать тебе одно место.

— Куда вы хотите меня отвести?

— Дай мне руку, — вздохнув, попросил Сай, протягивая свою ладонь Мизару Фон Грассе.

— …

— Дай мне руку, я хочу показать тебе причину моего сегодняшнего состояния и причину всех моих сомнений. Надеюсь, твои сомнения также будут уничтожены, если ты увидишь то, что вижу я. То, что я вижу каждый день.

Лишь миг казалось, что тот колебался. А затем пальцы его и короля соприкоснулись. Сцена закружилась, кабинет короля начал таять, затапливаемый золотым светом, слепящим, яростным светом. Мизар прикрыл глаза. Усилием воли, которое с каждым разом становилось все легче и легче, Сай перенес их обоих на ветви Древа.

Часть 3

— А у нас гости, кто ты такой, дорогуша? — рука в изумрудном рукаве обхватила талию Мизара и притянула его к стволу, из–за которого выглянуло хитрое лицо Лавкрита.

— Кого ты к нам привел, Сай? — подбородок Мизара был приподнят концом черной секиры, и он встретился взглядом с парой горящих яростным огнем глаз Даркнуара.

— Тихо, все отпустите его. Если он привел сюда этого человека, значит, это его решение и так надо. Не нам обсуждать его, — появившись последним, Зоар развел в разные стороны двух Слепых Богов. Некоторое время он рассматривал Мизара, а затем, словно потеряв к нему интерес, обратился к королю. — Ты слишком часто приходишь сюда, это место не делает тебя сильнее, оно лишь может дать забвение. Но тебе необходим отдых, твое тело не выдержит без сна.

— Все равно мне снятся одни кошмары, — отмахнулся Сай. — Вы все — я пришел сюда не просто так. На самом деле, мне снова необходима ваша помощь.

— Ваше величество…

Сай взглянул на своего советника, на лице которого было напряженное выражение.

— Это место… — Фон Грассе взглянул вниз, — там ведь корни Древа, верно? И там же находится Хаос?

— Ты много знаешь об этом, признаюсь, я удивлен твоей реакцией, — улыбнулся Сай, присаживаясь на ветку. Свесив одну ногу, он откинул голову, вглядываясь в переплетение ветвей над головой. — Ты уже бывал здесь раньше?

— Это вряд ли, — Мизар оторвался от разглядывания бездны и повернулся к Саю. — Должно быть, это то, что подсказывает часть моей крови.

— Ты привел сюда демона? Опрометчивый поступок, — заметил Лавкрит.

— Демон? — Сай словно впервые увидел Мизара. — Это правда? На самом деле… — Сай приложил палец к губам, — я ведь никогда не спрашивал тебя о твоем происхождении.

— Это действительно правда, точнее ее часть, — взгляд Мизара наблюдал за плавающими в бездне золотистыми и серебряными лентами тумана. Теперь к ним примешивались еще и бардовые ленты. Самого Сая заинтересовало такое изменение. Если следовать логике, что само это место зависело от сознания присутствующих здесь, то эти бардовые ленты были вызваны появлением Мизара Фон Грассе.

Мизар продолжил:

— Моя мать принадлежала к правящему дому Хаоса, а отец был простым человеком. Моя мать умерла, раскрыв тайну моей силы. С тех пор я искал достойное применение для нее, а потом встретил ваше величество.

— Полу–демон? — переспросил Зоар. — Для чего ты привел его к нам?

— Я и сам не уверен, для чего, — Сай пожал плечами, ответив на замечание Зоара.

— Тебе так одиноко? Микалика не дает тебе покоя?

— Я не думаю о Кальвине! — порывисто воскликнул Сай, взмахнув рукой. Он не хотел, чтобы Боги рассуждали о Кальвине при Мизаре.

— Обманывать себя ты всегда умел, — на лице Дакрнуара появилась кривая усмешка.

— Я пришел сюда не для этого, — Сай приказал себе успокоиться. — Этот человек, — Сай указал на Мизара, — я собираюсь сделать его своим посланником на континенте. Я хочу доверить ему сбор остальных осколков.

— О, он так силен? — Даркнуар пристально оглядел Мизара, на лице которого не появилось никакого нового выражения. Наверное, этот человек встретил бы и собственную смерть с таким лицом. — Я хочу испытать его…

— Нет, остановись! — но прежде, чем Сай успел что–то предпринять, Секира вновь появилась в руке Даркнуара. Не размахиваясь, он метнул ее в сторону Мизара.

- 'Структура, рассеять!' — Саю показалось, что Мизар просто выставил ладонь между собой и оружием. И больше ничего, но на глазах не менее ошеломленного, чем Сай, Даркнуара, черное лезвие просто исчезло, стекло черными ручейками на ветви Древа. Там, где они падали на его кору, она исчезала. Взгляд Сая нашел Мизара. Его лицо исказилось, словно от боли, он прислонился к стволу Древа. Выходит, все же, и для него это стоило больших усилий.

— А, как я и думал, твоя сила в чем–то похожа на мою, — произнес Даркнуар. — Но человеческое тело, как и у нашего Сая, приносит некоторые ограничения. Что ж, пожалуй, он сможет.

— Верно, сможет, но лечить я его не буду, — упрямо заметил Лавкрит.

— Я чувствую, он не предаст тебя, — кивнул Зоар. — Хотя он будет действовать в каких–то своих интересах, но он не предаст тебя. Все–таки удивительно, как привязанность к Бифуркатору была пронесена через память крови поколений демонов.

— Моя преданность его величеству принадлежит только мне, — Мизар впервые легко улыбнулся. Но улыбка его была холодна, как лед. — А вы… не слишком ли много себе позволяете? — эти слова Мизара относились к Слепым Богам, рассматривающим его словно некую диковинку. — Вы всего лишь осколки, у вас нет права голоса, поэтому, лучше бы вам замолчать.

— Фон Грассе, достаточно, я не смогу остановить их, если что–то произойдет.

Мизар вздрогнул, и повернулся к королю.

— Прошу меня простить, я забыл свое место, — он опустился на колено, несмотря на то, что ветвь была достаточно тонкой.

— Значит, ты все же решился. Этот человек будет полезен, думаю да, он сможет собрать остальные осколки. Если ты хотел моего совета, ты получил его, — кивнул Зоар.

— Собирать части мозаики? Но что с приказом вашего величества, который вы дали мне прежде? — уточнил Мизар.

— Это часть его. Укрепи власть, собери армию, и… потом, я слышал, у тебя есть невеста?

Лицо Мизара неуловимо дрогнуло, словно он вспомнил о чем–то неприятном.

— Да, ее имя Адель. Но какое отношение это имеет…

— Зоар, что ты видишь? — спросил Сай.

— Эта девушка находится в соседней стране. То, что я могу видеть — она действительно не предаст его, и сделает все, о чем он попросит. Весьма странные отношения, — произнес Слепой Бог Правосудия.

— Ваше величество, — начал было Мизар. — Не думаю, что это принесет пользу.

— Она будет полезна. Зоару я могу довериться. Если он так сказал, значит так и есть. Мы должны оставить позади собственные чувства и двигаться вперед. Поэтому я прошу тебя, не приказываю, только прошу помочь мне с этим делом. Поэтому я и привел тебя сюда. Зоар, ты можешь показать их всех, все те осколки, что еще остались? Мизар должен знать, как они выглядят, чтобы найти их все, — хотя сам Сай сказал это, внутри он содрогнулся, теперь пути назад не будет. Каждый следующий найденный им Слепой Бог — он заключит с ним контракт, с каждым из них. Как бы тяжело это ни было.

— Приготовься, это может быть неприятно, — произнес Зоар, обращаясь к напрягшемуся Мизару. — Вы двое, помогите мне, — приказал он Даркнуару и Лавкриту. Оба нехотя подчинились. Подойдя к своему брату, те положили ладони на его плечи. Миг, и их тела растаяли, втянувшись в Зоара. Сай наблюдал за этой сценой с некоторым интересом. Он не знал, что последует дальше. В его голове образы остальных Слепых Богов были словно воспоминания о недавнем сне, скорее отдаленные ассоциации, чем реальные личности, Но должно быть сейчас, уже каждый из них был связан с определенным человеком, и это осложняло задачу Мизара. И все же, кого еще он мог попросить об этом?

Часть 4

— Ааах, у меня такое чувство, словно мы вернулись домой, — потянувшись и вытянув ладони к голубеющему лазурью весеннему небу, Кальвин с наслаждением втянул в себя свежий воздух. Лес справа и извилистая речушка слева. Природа Риокии как всегда была великолепна, как и настроение Кальвина.

— Угу, — поддакнула Гвен. На удивление, сегодня она не ворчала и не жаловалась на его медлительность и даже ни разу не запустила в него своим веером. Как будто, едва она вступила в пределы этого государства, что–то ее полностью изменило. Хотя, конечно, девушка становилась все возбужденнее в предвкушении того, как посетит Гильдию. Она не переставала щебетать об этом всю дорогу. Пограничный пункт Риокии на всякий случай Кальвин с Гвен решили обойти еще утром. Несмотря на то, что это был уже не Астал, и Зона Промежутка закончилась, все же нельзя было забывать о том, что теперь обе страны были связаны условиями мирного договора, а это значило, что даже здесь им нельзя полностью расслабляться.

Хотя, странное дело, за всю дорогу от Калафины и до этого леса, за все те пять дней, что они потратили на неторопливую дорогу пешим шагом, им не встретилось ни одного патруля. Неужели, — Кальвин потрогал свои длинные волосы, связанные в хвост, — это помогло? Ну теперь–то наверное их можно будет остричь, как только они доберутся до дома Ренье. Он тут же сбросит и эти странные одежды, которые Гвен наотрез запрещала ему снимать, особенно эту шаль, которая теперь, когда весеннее солнце начинало припекать по настоящему, становилась слишком теплой. Кальвин чуть приспустил шаль на плечах и с завистью посмотрел на бодро шагающую рядом с ним девушку. Уж она–то явно не испытывала никаких проблем в своем шелковом платье.

— Чему ты усмехаешься? — заметив его взгляд, Гвен смутилась и сердито посмотрела на напарника.

— Да так, думаю, как же тебе идет этот наряд.

— За… заткнись, — проворчала она, отвернувшись. Но Кальвин–то уловил расцветшие на ее щеках пятна. Ей явно было приятно услышать комплимент. — Вот мы и пришли. За поворотом дороги будет дом Ренье, вперед, наперегонки! — девушка подозрительно резво бросилась бежать. Обернувшись, с сияющим видом, она крикнула ему: — Если не догонишь, я расскажу Розетте и Ренье, какой ты извращенец!

— Эй! — Кальвин протянул руку, — я не извращенец, неужели нельзя сделать простой комплимент?!

— Ты уже опоздал! — рассмеявшись, девушка уже была на половине пути к повороту.

'С нее станется', — подумал, Кальвин, заставив свои ноги двигаться быстрее.

— Я уже почти догнал тебя, но эти одежды путаются под ногами! — прокричал Кальвин, — так что не считается! — Кальвин тоже свернул за поворот и… Слова замерли у него на губах вместе со смехом. Некоторое время они с Гвен молча смотрели вперед, туда, где в двух десятках метрах на лужайке, стоял особняк их друга, точнее… то, что теперь от него осталось.

— Почему… — только и смог произнести Кальвин.

— Пойду, посмотрю… — девушка решительно кивнула и двинулась вперед. Запах гари здесь был еще слишком силен. — Совсем недавно, — задумчиво произнесла она, останавливаясь в двух метрах от обгоревшего крыльца. Наступать на него явно было опасно.

— Неужели у них случился пожар? Но лес не обгорел, только дом, — Кальвин поднял валявшийся на земле под его ногами прямоугольный предмет. Должно быть, раньше это была картина. На чудом уцелевшем холсте, лишь тронутом пламенем, в отличие от рамы, была изображена женщин лет сорока, строгая и величавая. Странно, что они не подобрали эту вещь, она похожа на Розетту. Быть может, ее мать?

— Это не пожар, — заявила Гвен. Наклонившись, она что–то искала у фундамента дома. Проведя пальцем по плитам, она изучала его.

— Не пожар? О чем ты? Дом выгорел дотла. Остались лишь несущие стены, да пара балок, над которыми зиял провал крыши. И еще фундамент с подвалом.

— Пожар случается без намерения, а этот дом был подожжен.

— Подожжен?! Но кем? Кому понадобилось это делать? Что–то столь ужасное? Ведь Розетта и Ренье — самые безобидные и добрые люди, которых я когда–либо встречал.

— Как раз это, похоже, и смущало кого–то. Дом подожгли снаружи, обложив хворостом и облив чем–то горючим. Огонь мгновенно охватил весь фасад, они заблокировали выход и одновременно начали заколачивать окна, и еще… Это произошло ночью, когда они спали.

— Ночью? Это–то ты как определила? — Кальвин не уставал поражаться навыкам девушки.

— Сажа … рассыпчатая, значит, шел дождь, все последние две недели в Риокии шел дождь, а два последних дня светит солнце. А дождь в Риокии, — девушка порывисто поднялась, отряхнув свой наряд, и, разбежавшись, легко запрыгнула на крыльцо, — дождь идет в это время года лишь по ночам.

— Ты будто родилась здесь, — Кальвин покачал головой, намереваясь повторить трюк девушки. В ответ он получил странный взгляд, от которого споткнулся и чуть не пролетел мимо крыльца. Упасть в подпол не входило в его планы.

Расстроенный, Кальвин оглядывал некогда уютный дом. Все выгорело почти дотла. Мебель, личные вещи, потолочные балки, куски штукатурки — все превратилось в непонятную кучу. Но не было похоже, что пожар пытались тушить. Казалось, дому просто дали догореть. Но где же Ренье и Розетта? Что с ними произошло?

— Думаю, — Гвен закончила обследование, и повернулась к Кальвину, уперев руку в бок, — они успели покинуть дом.

— Это–то ты откуда знаешь?

— Чувствую, они живы, — девушка приложила руку к груди, на лицо ее на миг набежало облачко. Кальвину не понравилось это ее выражение лица. — И думаю, сейчас мы узнаем остальное… — оборвав фразу, Гвен стремительным жестом метнула свое оружие за одну из стен. Хотя Кальвину показалось, что оттуда совсем недавно доносился какой–то шорох. Не дожидаясь, Гвен прыгнула в ту сторону, и тотчас же оттуда раздался протестующий визг, а затем звуки какого–то барахтанья. Через минуту девушка вышла из–за стены, толкая перед собой ребенка, одетого в зеленый плащ с глубоким капюшоном. Рука Гвен сдернула капюшон, и…

— Ты?! — Кальвин не смог сдержать удивленный возглас. — Руи?

Это действительно была она. Гневно и одновременно растеряно Руи смотрела на него долгим пронизывающим взглядом. Хотя в этом вымазанном сажей вперемешку со слезами лице трудно было узнать симпатичную мордашку девочки.

— Чудо… вище, — наконец, казалось, он узнала его. Губы Руи задрожали, а затем, вырвавшись из рук Гвен, к полному ошеломлению Кальвина, обхватила его за талию. От неожиданности, он сел на пол, не зная, что делать в такой ситуации. — Чудовище! Я думала… я думала, что ты придешь, но не верила. Я думала, твоя аура только иллюзия, но я пришла сюда, потому, что, потому, что… кто еще поможет моей маме?! — вскинув заплаканное лицо, наконец, выпалила она.

— Ты видела мою ауру?

— Ну конечно же, она из Детей Хаоса, и такое вполне возможно, — Гвен сунула веер за спину, разгадывая эту сцену.

— Ну–ну, успокойся, — Кальвин подавил вздох, и погладил девочку по голове. — Давай сейчас ты слезешь с меня и все спокойно расскажешь, — осторожно предложил он. Всхлипы затихли. Это показалось Кальвину хорошим знаком. — Хорошо, сейчас я досчитаю до трех, ты вытрешь слезы и все расскажешь по порядку, а то я ничего не понимаю.

— Угу, — девочка отстранилась, натянув капюшон, и кивнула.

— Вот и хорошо, — Кальвин с облегчением выдохнул и сел на полу, скрестив ноги. — Итак, ты знаешь, что здесь случилось, и кто это сделал?

— Уум, — Руи помотала головой. — Я много не знаю, только то, что рассказали мне мама и дядя Ренье с Розеттой.

— Ренье и Розетта? Так они живы?! — воскликнул Кальвин. Переглянувшись с Гвен, он кивнул ей, та также выглядела довольной.

— Да, я знаю, где они, и я отведу вас туда, но сначала… — девочка задрожала, ее кулачки сжались. — Но сначала вы поможете мне спасти мою маму! — выпалила она.

— Спасти твою маму? — Кальвин воскресил в памяти образ властной, чересчур эмоциональной женщины с короткими волосами, главы Гильдии. Трудно было представить, что могло произойти с такой сильной личностью.

— Она попала в беду и сейчас находится глубоко под землей в лаборатории. Я сумела выбраться оттуда, мама разрешила мне придти сюда, чтобы встретить вас. Но мама и другие… — они все заперты там, мама… мама ни за что не выйдет, потому что она не отдаст свои книги и записи этим варварам! — в отчаянии выкрикнула девушка, так, что у Кальвина зазвенело в ушах.

— Эти варвары? Э…

— Она имела в виду людей с Севера, из Приоры. Это Инквизиция, тупица, — едко заметила Гвен, заставив Кальвина смутиться.

— Да откуда мне–то знать… — пробормотал он.

— Хорошо, хорошо, мы постараемся разобраться с этим в первую очередь, но сначала мы должны знать, что происходит. Не могла бы ты объяснить нам? — Кальвин доверительно развел руками, пытаясь заручиться поддержкой Гвен. Но девушка явно снова была чем–то недовольна в нем.

Некоторое время девочка недоверчиво переводила взгляд с Кальвина на Гвен и обратно, словно пытаясь проверить правдивость всего сказанного, но потом кивнула.

— Наш король умер, его убили, а Мортимер, его старший сын, занял престол, но Сейм был против этого. Они призвали на помощь Приору, а Мортимер попросил помощи у королевства Астал, потом дядя Ренье и Розетта бежали из дома, который ночью подожгли опасные люди, посланные доктором Греймсом. Дядя Ренье и Розетта спрятались в лесу, а там кто–то с ними связался, кто–то из стран на Севере, чтобы заключить союз… что? — Руи заморгала, увидев, что Кальвин поднял ладонь. — Я сказала что–то не то? — наивно переспросила она.

— Нет, нет, просто… это все слишком как–то внезапно, что ли. Я ничего не понял. Нет, ты отлично все рассказала, просто прелестно — кратко и по существу. Но, кажется, слишком кратко. Мы с Гвен только что прибыли в твою страну, и для нас все эти события вроде как выпали из поля зрения.

— Я говорю правду, я видела все это во сне!

— Она не лжет, — Гвен как всегда говорила только то, в чем не сомневалась.

— Да я не имел в виду ничего такого. Наверное, нам стоит поговорить об этом с самим Ренье. Ты говоришь, что можешь отвести нас к нему?

— Сначала моя мама! — кажется, последние силы Руи иссякли, потраченные на этот крик. Она пошатнулась и упала бы, если бы Гвен не обхватила ее за плечи, улыбнувшись ей как младшей сестренке.

— Ты, наверное, устала, но ты должна показать мне вход в Гильдию, тот тайный, которым ты вышла оттуда. Иначе мы не сможем помочь твоей маме.

— А действительно, — кивнул Кальвин, — чем быстрее мы справимся с этим, тем скорее попадем к Ренье.

— Кроме тебя, — палец Гвен был наставлен на Кальвина. — Ты остаешься здесь.

— Что… это еще почему? Ты собираешься отправиться в одиночку в такое место? Да мы ни черта не знаем, во что сейчас превратился город, и… — тут Кальвину пришла на ум гениальная мысль, — я ведь твой слуга, а потому должен сопровождать тебя повсюду.

— Именно потому, что ты мой слуга, как ты сам заметил, ты прежде всего обязан повиноваться моим приказам. А я приказываю тебе остаться здесь, и не смей больше спорить со мной. Я знаю Гильдию как свои пять пальцев, а ты в прошлый раз сумел заблудиться там. Как думаешь, кому из нас больше удастся? А что касается тебя, — Гвен обвела рукой пространство вокруг себя. — Это место слишком заметное. Что если кто–то решит навестить его, так ты быстренько схватишь его и вытрясешь из него информацию. Ну, что скажешь? — улыбнулась девушка.

Она улыбнулась!

— Конечно, как скажешь, — протестовать и кричать на нее было так же бесполезно, как на камень. К тому же, при Руи этого делать не хотелось совершенно.

— Чудовище, ты не пойдешь с нами? — наивно спросила девочка.

— Нет, кто–то ведь должен охранять наш тыл на всякий случай… — жалкая попытка сохранить лицо.

Часть 4

Когда ладонь облаченного в золотые одеяния существа протянулась к нему, Мизар напрягся, но затем подумал, что это может быть интересно. Что произойдет, если он вступит в контакт с такой силой? Его король — Сай Валентайн. А исходя из всего того, что он сегодня видел, эти трое находились в подчинении у его величества. Пусть и странном, своевольном, и даже несмотря на покровительственный тон Зоара, все они, несомненно, каким–то образом принадлежали Саю Валентайну. И что бы именно с ним не собирался сделать тот, кого назвали Зоар, несомненно, это было согласно воле его короля. Холодная улыбка скользнула по губам Мизара. А значит он обязан принять это, чего бы это ни стоило, несмотря на то, что эффект был непредсказуемым. Поэтому Мизар произнес:

— Делай то, что нужно, если это поможет моему королю.

Последним, что увидел Мизар, было озабоченное и обеспокоенное чем–то лицо его короля. Голова Мизара запрокинулась, а глаза закатились, когда ладонь Зоара, так, будто это был призрак, проникла в его голову.

Некоторое время он продолжал сопротивляться этому влиянию, просто из интереса, как долго он сможет продержаться. Но силы оказались неравными. Он понимал, что этой силе он все еще не может противостоять. И в этот миг Мизар подумал, что такую силу просто нельзя отдавать ни в чьи руки, особенно тех, кто сможет предать. Если она не принадлежит Саю Валентайну, тогда она должна храниться в нем самом, до тех пор, пока его королю она не потребуется. С этим решением он отдался течению, больше похожему на бурный стремительный поток, грозящий поглотить его, не оставляя ничего прежнего. Могло ли это золотое море и быть знанием Зоара, Слепого Бога, заключившего договор с его королем?

Перед ним мелькали лица и названия, плелись нити паутины, указывая пути, которыми он должен следовать. Креонт и девушка с короткими рыжими волосами. Ее имя было Алия Энн. Она умерла, а потом воскресла благодаря этому контракту. Она находилась где–то далеко на Севере. Затем пришел образ его брата. Черные шелковые волосы, водопадами спадающие на укрытые кожаным плащом плечи. Ненависть пришла сама собой и отхлынула так же внезапно. Ненависть не поможет ему получить назад то, что должно принадлежать его королю. Значит, у Грейслейна был контракт с Талионом? Когда он убил Франциза, этот негодяй просто заключил новый контракт. Его нити тоже терялись где–то в Приоре. И еще дальше, на северо–востоке, находилась женщина в маске лисы, одетая в развевающиеся бело–красные одежды. И, наконец, последние двое. Мизар хорошо знал их. Лантис Кларио и его сестра Гвен. Их он оставит напоследок. Сейчас девушка находилась в Риокии, но ее образ постоянно ускользал. Разумеется, если у нее был контракт с Лавкритом, покровительствующим Риокии. Ее трудно было найти, если она того не желала. А что касается Лантиса Кларио… в конце концов он отыщет способ избавиться от этого опасного человека. Того, что сам Мизар прочел в Дневнике Демона Цветов, даже если учесть, что он был неполным, было достаточно для размышления на эту тему.

— Не отвлекайся, — Мизар завертел головой в поисках источника голоса. В нескольких метрах от себя он увидел Зоара. Два золотых крыла раскрылись за его спиной. Так же, как и Мизар, он парил в этой пустоте. Несмотря на то, что мысли Мизара были заняты совсем другим, он не мог не заметить, насколько прекрасны были эти крылья. Зоар напомнил: — Ты слишком много размышляешь. Слуга и его господин очень похожи.

Глаза Мизара потемнели. Зоар отзывался о его величестве, как о ком–то незначительном, безо всякого почтения. Если так, насколько вообще можно было доверять самому контракту между ними? Сам же Мизар не доверял ни на йоту словам Слепого Безумного Бога. Он размышлял: они слишком опасны, если его величество соберет внутри себя такую силу… Если бы Мизар мог забрать их вместо его короля, он бы не колеблясь поступил так. Но пока он не видел способа.

— Запоминай внимательно, — голос Зоара выдернул его из раздумий. В этот момент необычный витой узор с правой стороны лица Бога вспыхнул с новой силой. Мизар вынужден был заслониться рукой, и в этот миг видения, словно голодные звери ринулись, проникая внутрь его сердца, внутрь его сознания. Стремясь поглотить и смешаться с его собственными воспоминаниями. Должно быть, в какой–то момент Мизар все же закричал, но он не запомнил этого. Как и предупреждал Зоар, это было неприятно. Если его величество переживал то же самое, тем более, Мизар обязан избавить его от таких страданий. Если бы он только смог забрать себе эту безумную силу, так, чтобы его король смог пользоваться ей, когда пожелает. Этого было бы достаточно. И когда боль, терзавшая его голову, стала почти невыносимой, а его тело охватил золотой огонь, Мизар позволил себе улыбку… Да, он так и сделает, осуществит задуманное. И тогда он сможет стать незаменимым для его короля.

Часть 5

— Где они? Какое неуважение, как смеет какой–то жалкий принц, непризнанный к тому же на троне, игнорировать нас? — возмущенный голос его спутника отвлек Рэя Нордиса от разглядывания лесной полосы справа. Он опустил арбалет, из которого пытался прицелиться, чтобы сбить фазана на обед. Эти возмущения ему приходилось слушать с тех пор, как они покинули лагерь и попрощались с Клаймом. Тем более утомительно, что его спутником был Сан Рэн, дворянин из Таары.

— Если тебя все так раздражает, зачем ты вызвался в этот поход? Кажется, ты был категорически против того, чтобы покидать ставку? — спросил Рэй, натягивая поводья своей лошади и в упор посмотрев на человека в желтом шелковом тюрбане на голове. Этот человек был просто не создан для таких походов — изнеженный до невозможности, крикливый и ворчливый сверх меры. Он вечно кичился своим дворянским происхождением, постоянно вспоминая, какие прекрасные сады у него были в Тааре. И в то же время, как капитан понимал со всей очевидностью, от него не так–то просто избавиться. Они с Клаймом были немало удивлены, когда в тот вечер, после совещания, Сан Рэн сам пришел и сообщил, что он принял решение. И что он лично будет сопровождать отряд Интернациональной армии Астала в Риокию. Хотя, не далее чем несколько часов назад этот же самый человек кричал, что не отдаст ни одного своего человека. Более того, следом за ним в палатке появился Оли Миа, тот, кого Сан Рэн игнорировал, словно грязь под ногами. Оли Миа сообщил, что они приняли это решение вместе, и оно не подлежит обсуждению. Таким образом, Рэй и оказался в одно упряжке с этим ненадежным человеком.

— Не мог бы ты вести себя тише, ты распугал мне всю дичь, — спокойный тон и взгляд холодных, серых глаз капитана всегда действовали отрезвляюще на самых отъявленных смутьянов. Но Сан Рэн лишь заморгал и осклабился.

— Я понял. Но, капитан, как вы собираетесь расплачиваться с моими людьми? — Сан Рэн махнул рукой туда, где за его спиной шли две колонны в составе армии Рэя Нордиса, состоящие из солдат — беженцев срединных стран, — если у вас нет денег даже на то, чтобы купить себе на обед птицу?

— Это не птица, это дичь. К тому же охота — мое увлечение, — ответил Рэй Нордис. Все–таки, от этого человека никакого толка. Хотя Клайм утверждал, что он увидел в нем что–то, и Сан Рэн лишь кажется избалованным дворянским сынком. И тот покажет свои навыки опытного военачальника, когда потребуется. Сам капитан в этом сомневался, но него не было выбора — ни у него, ни у Клайма сейчас не оставалось выбора, кроме как следовать приказам Сая. А его первостепенной задачей было прибыть в район столицы и встретиться с принцем Мортимером, претендентом на престол этой страны. Но также, втайне от остальных, у Рэя было еще одно указание, о котором знали лишь он и Клайм Кольбейн. И это указание тоже исходило от короля, хотя в такое трудно было поверить — установить местонахождение второго наследного принца Ренальдо, найти и нейтрализовать его. Под понятием 'нейтрализовать' могло подразумеваться все, начиная от простого пленения и заканчивая убийством. Сай Валентайн, пацифист, король, создавший новую эпоху мира в Астале, отдал такой приказ. И здесь не оставалось сомнений. Хотя после акта агрессии Приоры ситуация могла кардинально измениться. На плечах короля лежит огромное бремя. И этот приказ на самом деле был направлен всего лишь на укрепление безопасности страны. Коалиция — вот, что он означал. Фактически — установление гегемонии Астала на всем юге континента. Не так уж непонятно и вполне объяснимо — любая страна обязана в первую очередь заботиться о безопасности своих жителей, и самый верный способ добиться этого — исключить даже возможность нападения на нее. Предупредить — лучше, чем исправлять. И принц Мортимер не мог не понимать, если он не совсем дурак, какой будет плата за его положение на троне. Хотя, исходя из того, что Рэй Нордис успел узнать об этом человеке, его главной чертой было властолюбие. И в этом свете слухи о том, что к кончине старого короля был причастен кто–то из королевской семьи, могли быть не так уж далеки от правды. Но и конечно…

…Сан Рэн открыл рот, чтобы начать долгое препирательство, чем он занимался в течение всей дороги, но Рэй поднял руку, призывая к тишине. Командиры, следовавшие за ним, отдали знак своим подразделениям к полной остановке.

— Что такое? — Сан Рэн загарцевал на лошади.

— Тишина, я сказал, — повторил Рэй Нордис, — от тебя слишком много шума. Там, впереди. Разве ты не видишь? — капитан кивнул на лесную дорогу перед ними. Теперь и Сан Рэн увидел, что она была перегорожена в ста метрах от них. На ее середине были навалены ветки, образовавшие своеобразный шлагбаум. В следующий миг с той стороны сверкнула быстрая вспышка, затем еще одна и на отряд обрушился град стрел. Стрелы с зеленым оперением, принадлежащие риокийским солдатам.

— Черт, — Сан Рэн выкрикнул проклятие, пытаясь заставить свою лошадь повиноваться, но бедное животное взбесилось — одна из стрел попала ей в ногу. — Черт, они что не видят наше знамя!? Да как они смеют!

Этот человек — капитану захотелось его вырубить. Он создавал ненужную панику. Ничего не поделаешь, похоже, произошла ошибка. Рэй поднял свое излюбленное оружие и, наложив болт на тетиву, одновременно прошептал слова заклинания 'В поисках удачи…'. В следующий миг атака прекратилась. Под действием заклинания траектория болта изменилась, превратившись в множественный зигзаг. Казалось, что одновременно в сторону заграждения устремилась сотня стрел. За его спиной Сан Рэн уже скомандовал своим людям натянуть луки.

— Отставить! Прекратить суету, я сказал! — капитан был вынужден прикрикнуть на своего не в меру деятельного спутника. — Все уже кончено. — И действительно, из–за баррикады в воздух поднялся и заколыхался зеленый с черным флаг Риокии. И, наконец, под этим флагом выехал небольшой отряд из десяти человек. Трое офицеров, еще ординарец. Остальные — солдаты и еще один. Судя по надменному выражению лица, не уступающему Сан Рэну, этот человек, неопределенного возраста, был никем иным, как принцем Мортимером. Об этом говорила и кричащая роскошь его одеяния, совершенно не уместная в это военное время. Дабы подчеркнуть свой титул и положение, он носил нечто вроде диадемы с изумрудом. Камень был такой величины, что любой бы на его месте опасался, что его прикончат бандиты.

Подъехав к группе Рэя Нордиса и Сан Рэна, принц не спешился. Некоторое время он сидел, подбоченись, разглядывая их. А затем его взгляд задержался на штандарте с изображенным на нем деревом.

— Прошу прощения за грубый прием. Мои люди обознались, — этот человек, как заметил Рэй, имел странную привычку говорить сквозь зубы, поглаживая свою бородку. — Мое имя — Мортимер Риокийский. Как король этой страны, я приветствую вас. Посланники Астала, я милостиво принимаю вашу помощь.

Но прежде, чем Рэй успел ответить на такое заявление, Сан Рэн вступил в разговор. Он уже успел поменять своего раненного коня.

— Полагаю, говорить от лица всей Риокии, еще рано. Но с нашей помощью вы сможете надеть корону на голову, ваше высочество, — он особенно выделил последние слова.

Капитану хотелось схватиться за голову. Язык Сан Рэна был его врагом. Но вместо этого он лишь положил ладонь на локоть своего спутника, отведя его назад. Капитан произнес:

— Я и мои люди находятся здесь по соглашению, как части мирного договора между нашими странами. Я — Рэй Нордис, командующий этой части интернациональной армии. А этот человек — мой адъютант и офицер из Таары, Сан Рэн. 'А теперь самое главное', — подумал капитан. Это следовало сказать с самого начала, иначе потом могло возникнуть непонимание. — Я не стану отдавать своих людей как разменную монету ваших политических играх с Сеймом. Единственная цель нашего прибытия в Риокию — элемент сдерживания. Вместе с вашими силами мы войдет в столицу, и вы сядете на трон, если сможете. Но на этом все.

— Понятно, — лицо Мортимера все еще было бледным. И хотя наверняка он оскорблен словами Сан Рэна, но не подал вида. Именно потому, что все сказанное было правдой от первого до последнего слова. И принц был не в том положении, чтобы портить отношения с Асталом. Тем более, если так ведут себя его люди при виде любой опасности — все эти баррикады. Они могли означать лишь одно — силы принца и Сейма были неравными. Скорее всего, парламент крепко держал город, и Мортимер со всеми своими амбициями вынужден был стоять за его пределами, в ожидании чуда.

— Но прежде, чем мы отправимся в ваш лагерь, — капитан достал из седельной сумки лист бумаги. — Ваше высочество, ознакомьтесь с этим дополнением к соглашению, во избежание недоразумений в будущем.

Когда Мортимер пробежал текст глазами, его губы искривились.

— Это немыслимо! — воскликнул он, размахивая листом, — я никогда не приму таких условий! Просить о таком — немыслимая наглость.

— О, так вас это не устраивает? — на сей раз капитан не стал останавливать Сан Рэна, с презрением смотревшего на принца. В этой ситуации Сан Рэн с его сарказмом был именно то, что нужно. — Тогда мы немедленно покинем страну, — продолжил тот, — вы нуждаетесь в нашей помощи больше, чем мы в вас. — С этими словами он натянул поводья своего коня, словно готовясь развернуться. И понадобилось на удивление мало времени, чтобы прозвучало ожидаемое:

— Нет, постойте! Я… извиняюсь и принимаю ваши условия.

Рэй Нордис прямо слышал, как принц скрежещет зубами. Но исход этого сражения уже был предрешен. И на этот раз Сай все предвидел верно.

Часть 6

Сидеть одному — ужасная скука, и Кальвин с тоской подумал о том, что всего в нескольких километрах к югу расположена пограничная тюрьма Риокии, в которой есть одна уютная камера с кучей оставшихся там книг. Хотя, наверное, их уже вернули в библиотеку. Однако, кажется, сейчас в тюрьму проникнуть было легче, чем в королевскую библиотеку Риокии. Кальвин сидел на одном из чудом уцелевших стульев, и рассеянно катал уголек носком сапога. Уголек остановился, но звук, который издавали эти сгоревшие кусочки дерева, не исчез, а значит… Его производил кто–то другой. Кальвин насчитал по крайней мере троих… а потому… Вскочив на ноги, он подрубил ножку стула и пнул его, так, что тот превратился в мощное метательное оружие. Как раз, когда первый из незваных гостей появился на пороге, он получил хороший удар в лицо. Судя по звуку его нос, а может и рука, были если не сломаны, то вывихнуты. Однако, несмотря на жалкий вопль первого из гостей, двое других не растерялись. Плащи с капюшонами были темного, почти черного цвета — практичная и удобная одежда, и маски на лицах. Где же он видел их?

— Скорее, читай заклинание, нам не нужны неприятности, — когда в руках одного их оставшихся разбойников появилось уже знакомое Кальвину прозрачное блюдце, он понял, что это были явно не простые мародеры и любители легкой наживы. Этот голос державшего блюдце человека… ну конечно, как же он мог забыть.

— А, это ты, — протянул Кальвин.

— Вот мы и встретились, парень. Знаешь, что нам пришлось пережить потом? Этому проклятому принцу Мортимеру ничего, а вот все удары достались нам. — Открыв лицо, мужчина с презрением сплюнул, упомянув имя Мортимера.

— Точно, вы тогда работали на этого глупого принца. Но, похоже, сейчас вы на другой стороне? — Кальвин усмехнулся, удивляясь собственному спокойствию. Несмотря на то, что этот парень был явно глуп, простой наемник, но блюдце он не опустил ни на сантиметр. А помня его действие, Кальвину оставалось мало шансов использовать хотя бы какое–то заклинание, чтобы о нем не стало известно заранее. Он понятия не имел, знакомы ли эти ребята с сильной магией, но проверять это не хотелось.

— Интересно, тот парень… откуда–то из Приоры… как же его? Как же… — Кальвин постучал по губам, пытаясь потянуть время.

— Господин Райден скоро будет здесь. Из той малявки, которая могла видеть ауры, он вытянул много полезных сведений, прежде, чем убить. Ему пришлось задержаться, так как он разбирается с одной наглой девчонкой. Она просто обезумела из–за убийства этого Дитя Хаоса. Верно это так, раз она продолжает сражаться даже с такими ранами. — Тип мерзко усмехнулся, когда заметил выражение лица Кальвина. — А, кажется, ты понимаешь, о ком идет речь?

'Неужели он говорит о Гвен и Руи? Но как же это произошло?!' — мысль о том, что все сказанное — правда, жаркой волной ударило в голову Кальвина.

— Верно, малявка своими россказнями заставила вас разделиться, что очень нам на руку. А потому, ты и пальцем не двинешь, если не хочешь, чтобы твоя девка осталась без пальцев или головы. Она такой же еретик, как и ты, но в отношении нее не было указания свыше о том, чтобы оставить ее в живых. А вот ты нужен господину Райдену спокойным и кротким, как овечка.

Кулаки Кальвина сжались, когда он пережил миг беспомощности. Что если это правда? Ему не стоит сопротивляться и просто позволить этим парням завершить начатое в прошлый раз? Но на этот раз тот человек, Мизар Фон Грассе, не придет спасти его. Теперь они по разные стороны. Черт, и почему всегда все поворачивается вот так? Кальвин опустил голову, стоя в расслабленной, спокойной позе.

— А, наконец, решил сдаться, пацан? Верное решение, но только без глупостей, ты ведь понимаешь, что мы можем видеть в этом Предмете залога каждое твое движение и каждую мысль, — главарь захихикал, приложив блюдце к щеке. — Свяжите его той веревкой, что дал нам господин Райден… — был отдан приказ.

С отстраненностью Кальвин взглянул на моток розоватой веревки, которую снял с пояса убийца. От нее веяло чем–то странным. Должно быть, на нее наложено какое–то заклинание линейной магии. Если Руи умерла… Если Гвен тяжело ранена…

— Хахаха! — неожиданно Кальвин рассмеялся.

— Э, что с тобой? — главарь насторожился, вцепившись в блюдце.

— Девочка умерла, а Гвен попала в плен? Что за чушь! — воскликнул Кальвин, ощущая, как глубоко внутри него начинает шевелиться нечто… нечто очень и очень голодное, но что сейчас он не желал сдерживать. — Она не такая слабая, чтобы проиграть какому–то инквизитору. Уверен, сейчас она уже спасла Руи и возвращается сюда. Так, что вам, ребята лучше оставить свои штучки, и убраться подобру–поздорову, пока вы еще можете ходить. Гвен очень зла, когда ей мешают.

— Он… он блефует, — в это время первый из нападавших сумел подняться, держась за висевшую, как плеть, руку. Наверно, Кальвин все же перестарался со стулом и сломал ее.

— Разумеется, потому, что встреча с Гвен будет для вас избавлением… если… — голова Кальвина опустилась на грудь, так, что его глаза полностью скрылись под волосами… Обгорелые доски пола пред его глазами начали расплываться, сменяясь яркой россыпью цветов. 'Ааах', — подумал он, — 'снова это место. Как же это надоело'. Голос из глубины того озерца вновь звал его… Голос, принадлежащий его точному отражению.

'…Они всего лишь жалкие создания, хочешь избавиться от них? В их существовании нет никакого смысла. Если ты желаешь, я могу полностью стереть даже воспоминание о них в этом мире. Давай!' — с этими словами руки Кальвина, склонившегося над гладью воды, схватили тонкие пыльцы. Они принадлежали человеку с кроткими и печальными черными–черными глазами, плечи которого укрывала такая же синяя шаль, как и у него. — 'Позволь мне сделать это, позволь…'

'Нет, стой, стой, погоди!!!' — закричал Кальвин. Он понял, что его пытаются утянуть в эту воду. Эти тонкие пальцы оказались на удивление сильными. В конце концов, проиграв схватку, не сумев удержать равновесие, он свалился в озерцо. Вода мгновенно захлестнула его нос и рот. Кальвин понял, что тонет.

'…просто предоставь все мне', — голос продолжал убеждать его, — 'самому сильному оружию. Я хочу испытать его, ты ведь не против?' — голос растаял, растворившись в грустном смехе.

'Стой!' — закричал Кальвин, поняв, что имелось в виду. ' Я не позволю тебе, не смей убивать!!!' — но было уже слишком поздно.

А вот что происходило на самом деле. На глазах мужчин, их жертва неожиданно замолкла, опустив голову, а затем вдруг начала вздрагивать и смеяться ненормальным смехом. Потом она подняла голову, и на троих мужчин уставились глаза, наполненные грустным безумием. Губы его приоткрылись. Правая рука приподнялась, совершая хватательное движение, словно лениво и неторопливо встряхивая что–то.

— Что…что приходит?! — дикие крики убийц наполнили своды сгоревшего дома, когда пол под их ногами превратился в вязкое болото, засасывающее их. Но самое жуткое состояло в том, что воды в нем не было. Вместо этого сами их тела растворялись сантиметр за сантиметром, без следа, без следа…

— Исчезните, я не хочу знать о вас!!! — закричал монстр, и последним, что видели убийцы в своей жизни, было наполненное тоской лицо чудовища в человеческом обличье, закрытое ладонью. Словно он сам боялся того, что сказал. Когда все закончилось, на полу осталась лишь горстка золы.

— Потрясающе, оно работает, но еще не в полную силу. — Он рассматривал свои ладони. — Мне нужно больше… больше… больше, чтобы помочь Ему.

— Увааах! — из последних сил Кальвин вынырнул на поверхность. Отплевываясь и тяжело дыша он, шатаясь, стоял на коленях. Воды не было, хотя Кальвин чувствовал себя так, будто едва не утонул. Но одежда была сухой. — Фуф, — наконец, выдохнул он, а потом поднял голову. И понял, его волосы были распущены… — Проклятие! — Кальвин поспешно закрутил их в хвост. — Он что, пытался убить меня? Это оружие… — Кальвин взглянул на свои расставленные пальцы, а затем на пустое место на полу, а затем снова на пальцы… — этот… оно находилось внутри меня. Но о каком 'оружии' он говорил? — Однако единственное, в чем он был уверен — от убийц не осталось ни следа…

— Что здесь произошло? Почему ты в таком виде? Снова спал и свалился со стула? — раздался спокойный и недовольный голос.

Сфокусировав взгляд, Кальвин осознал, что видит перед собой Гвен. Гвен, не раненную, не истерзанную, обычную сердитую Гвен… — Эй, Кальвин, ты словно призрака увидел, — нахмурилась девушка.

— Гвен, с тобой все в порядке, — утвердительно произнес он.

— Разумеется, со мной все в порядке. Маму Руи мы уже освободили, как и остальных, кто находился там. Но Гильдия… эти негодяи! — кулак Гвен сжался, она с ненавистью посмотрела в пространство, пообещав кому–то, — они заплатят за то, что сделали с ней.

— Ты не ранена… Ты не ранена и с тобой все в порядке, — рассеянно повторил Кальвин.

— А вот и мама, — в комнату вбежала Руи, тяня за руку главу Гильдии. Статная женщина, которую помнил Кальвин, выглядела усталой.

— Гвен, Руи! — не сдерживаясь, он подбежал и обнял девочку и подругу, прижав их к себе.

— Чу… довище? — от неожиданности Руи даже позабыла о том, что нужно вырваться.

— Это еще что такое? Позволяешь себе такое при людях? — с невероятным облегчением Кальвин ощутил, как на его голову опустился один из вееров Гвен, и в конце отпустил обоих.

— А, тот самый интересный молодой напарник нашего профессора Гвен, — Ризель кивнула ему в знак приветствия.

— Да, простите, я просто… — Кальвин задумчиво приложил палец к подбородку. Но как же это возможно? Тем негодяям не было причин лгать. И когда они сказали, что схватили Руи, и Гвен тяжело ранена, он ни на минуту не сомневался в их словах. Эти люди из Инквизиции способны и не на такое, вспоминая о тех двоих Сати и Кайо, или том поединке между Фон Грассе и человеком по имени Райден. И хотя он продолжал смеяться, в глубине души у него тогда сжалось.

Когда Руи с Ризель вышли, Кальвин не удержался и спросил:

— Скажи, тебе не встречался тип по имени Райден?

— Райден? Не помню никого с таким именем, почему ты спрашиваешь? Слушай, ты совсем странный с тех пор, как мы вернулись, — заносчивое выражение лица Гвен сменилось озабоченностью. — Что–то произошло, пока нас не было?

— Да нет, ничего, — Кальвин отвел взгляд, — я думал, что с тобой и Руи случилось несчастье.

— Твое Предвидение? Я не знала, что оно может действовать таким образом.

— Нет, все в порядке, раз с вами все хорошо. Просто оставим это. — Кальвин зевнул. — Все это глупости. Я просто уснул.

— Бездельник, — с презрением бросила девушка, отвернувшись. Но озабоченное выражение не исчезло из ее глаз.

А действительно, что же произошло? Когда он тонул, это вовсе не было похоже на видение, как и то, что те трое убийц просто исчезли. И самое главное, хотя он видел всех троих своими собственными глазами и они сказали правду, ни Гвен, ни Руи, ни наверняка Ризель ни о чем не помнили. Что если сказанные тогда слова его второго 'я' правда? И тем самым, исчезнув, эти трое убийц каким–то невероятным образом просто вырезали всю причинно–следственную цепочку из мира. И все, связанное с ними, просто рассыпалось. Не было нападения на Гвен, не было убийства Руи, и что–то изменилось, хотя и не полностью. Гильдия все же была разрушена, и город по–прежнему находился в руках Сейма и их помощников из Приоры. Но все же… — нет, если так думать, то голова способна расколоться. Кальвин потер лоб, отмахиваясь от своих воспоминаний. Сейчас самое главное — поскорее добраться до Ренье и узнать все по порядку. А дальше… дальше придется решать, последовать ли совету Лиисана и отправиться в Срединные страны или что–то еще.

Часть 1

— Ты проиграл, — рука, облаченная в расшитый цветами и птичками рукав, медленно поднялась, и из нее выпорхнули три легких, изящных тени. Замелькали быстрые крылышки, замерцала пыльца на хрупких усиках, и тронный зал дворца Приоры огласил пронзительный крик. Это крик находился за гранью человеческого слуха, за пределами того, что могли уловить самые изощренные чувства, но, тем не менее, он заставил изогнуться тело стоящего на коленях человека.

Этот человек был красив некоей мрачной красотой Длинные, темные шелковистые волосы с оттенком глубокой синевы, той, что окрашивает небо перед грозой. Смуглая кожа лица, холодные глаза цвета полуночи, волевой подбородок. Плечи человека, облаченные в кожаный плащ, согнулись и задрожали. В этот момент глаза Грейслейна Ауслейза и правителя Приоры Эсфирь Вендиго, встретились. Но ни одна из двух пар глаз не принадлежала человеку. Миг, и блеснувшая под сводами зала молния осветила их лица, обрисовав раскрывшиеся за спиной Эсфирь радужные крылья. В тоже время синяя аура разлилась вокруг тела Грейслейна. И в следующее мгновение он выбросил вперед руку с зажатым в ней скипетром. Тонкая синяя линия пронзила пространство тронного зала, устремляясь к сидящему в расслабленной позе человеку на софе. Но еще до того, как удар настиг его, крылья Эсфирь сомкнулись и расправились, отражая то, что пришло, и следом формируя нечеткий образ колеблющейся фрактальной структуры, напоминающей калейдоскоп. Окружив Грейслейна, калейдоскоп рассыпался на множество сегментов. Каждый стал осколком, пронзившим его ладони, его ступни, его шею, его грудь…

Задыхаясь, Грейслейн выронил скипетр, пытаясь вытащить осколки из своей шеи, но те превратились в потоки расплавленного, разноцветного стекла, и стекали по его одежде и коже. В воздухе запахло спекшейся кровью. Настоящая кислота…

— Бесполезно, ты пытаешься, ты снова пытаешься противостоять мне, хотя знаешь, что это бесполезно, — голос человека на софе, превратившегося в нечто совершенно чуждое человечеству, был насмешливым и слегка играющим. Со скрытым интересом он наблюдал за мучениями Грейслейна. Синие крылья Слепого Бога за его спиной, наконец, поддались воздействию калейдоскопа, превратившись в то же стекло и сейчас осыпались на плиты пола мелкой хрустальной пылью. — Ты не умеешь признавать свое поражение? — с интересом спросил Эсфирь.

— Я… не… я не хочу убивать своего брата, — выдохнул Грейслейн.

— А, так вот в чем дело, а я уже подумал, что ты решил бросить мне вызов. Все–таки эти чувства мешают тебе. Но прошу, объясни мне, что может быть общего между тобой и этим полудемоном? Ведь он просто грязная тварь, которая даже не приходится тебе родственником по крови, — голос Эсфирь стал поразительно равнодушным.

— И все же, он мой брат, он тот, кто действительно был мне дорог.

— Но разве сейчас он служит не королю Саю? — брови Эсфирь вопросительно изогнулись. — А ты служишь мне. Ну почему так трудно признать тот факт, что я приказал тебе убить его? Или ты не слушал? Ну, так я могу повторить громче, — с этими словами комнату наполнил новый пронзительный звук, и три разноцветных тени набросились на Грейслейна, полностью скрыв за мельканием крыльев его фигуру.

Тонкие пальцы Эсфирь щелкнули, разноцветная пыльца осыпалась на пол в том месте, где только что порхали бабочки, оставив вздрагивающую на полу фигуру. Одежда, тело, волосы — все было запорошено разноцветной пыльцой. Словно кислота, она прожигала все новые и новые раны на его теле, но Эсфирь знал, что и это не преподало должный урок этому человеку. Все–таки, управлять аватаром брата Бифуркатора было также сложно, как и пытаться вырастить новое Древо.

— Ну, теперь ты услышал, чего я хотел добиться от тебя? — Эсфирь подался вперед. — Знаешь, я дам тебе второй шанс. Ты ведь не хочешь остаться в таком виде навсегда? Если сейчас я заберу Талиона, ты останешься жить в таком виде, и эти раны будут медленно убивать тебя. Час за часом, день за днем, ты будешь превращаться в нечто неприятное. Но потом, все же, умрешь, наверное. И тогда ты уже никогда не сможешь убить своего брата. Но если ты все же захочешь убить его еще раз, я могу дать тебе второй шанс. Просто попроси меня, ну же, я хочу услышать всего несколько слов, можешь шепотом. Я понимаю, сейчас тебе трудно даже думать, — палец Эсфирь скользнул по губам при виде Грейслейна, скорчившегося на полу.

— Я…

— Не слышу? — Эсфирь поднес ладонь к уху.

— Я… хочу получить второй шанс…

— Неужели? — казалось, в голосе Эсфирь послышалось разочарование, — на самом деле, я думал, ты выберешь смерть. Но ты же понимаешь, что третьего шанса не будет, ведь три — число неустойчивости, оно далеко от порядка. Если ты скажешь 'да' сейчас, тебе придется последовать моему приказу и убить это существо прежде. Мне нужна Ксанада, а ты как раз удачно подходишь по происхождению для того, чтобы стать ее королем, — Эсфирь хихикнул, — хотел бы я взглянуть на это — два принца, оспаривающие корону. Знаешь, как раз недавно твоему брату был отдан точно такой же приказ моим любимым братом, и сейчас он уже направляется в эту страну с той же целью. А потому, если хочешь убить его, ты должен поторопиться. Ты ведь просто хочешь убить его? Верно? Не сделаешь какой–то глупости, вроде того, чтобы помочь ему? Или убить себя? О, видишь, я читаю все мысли по твоему лицу! — звонкий смех Эсфирь разнесся под сводами тронного зала. — Ну что ж, хотелось бы посмотреть на это поближе, но я не могу… — на миг лицо Эсфирь стало печальным, — не могу покинуть этот дворец, к сожалению, — ладонь его легла на грудь, — это тело скоро потеряет свои функции.

— Отдай мне, отдай ее мне, твою силу! — крик, больше похожий на стон, исторгся из горла Грейслейна Ауслейза.

— О нет, нет и нет! — поднявшись с софы, Эсфирь вскинул руки, широкие рукава его одежды стали похожими на крылья. Он закружился вокруг Грейслейна. — Потому, что я не могу доверять тебе. К тому же, у меня есть лучший кандидат на эту роль, но это пока секрет. — Замерев на полуобороте, Эсфирь опустил руки, оглянувшись через плечо на Грейслейна. — Жалкое зрелище, — произнес он. — Смотри, как страдает твое тело. И все из–за слабостей человека, что внутри тебя. Ты пытаешься противостоять даже силе Слепого Бога. Поразительно, никогда не думал, что твои и его амбиции окажутся равными. Вот поэтому я даю тебе второй шанс, на этот раз не разочаруй меня и покончи с этим маленьким демоненком, с твоей прекрасной фарфоровой куклой, иначе… он отберет у тебя Талиона, и тогда смерть покается тебе избавлением. — С этими словами рука Эсфирь выпросталась из рукава, и, слегка тряхнув ладонью над головой Грейслейна, он осыпал на него последние крупинки пыльцы. На этот раз они не были радужными. Они казались мертвенно бесцветными, но, коснувшись тела Грейслейна, на миг окутали его блеклым туманом, пахнущим чем–то сладким. И когда последняя капля стекла с его тела, Грейслейн пошатываясь, поднялся. Его ладонь медленно коснулась груди. Несмотря на то, что его тело больше не испытывало адской боли, его душа рыдала в агонии. Он произнес:

— Как прикажете… мой господин, — эти слова терзали гораздо сильнее любой боли.

— Да, как я прикажу. Все будет так, как угодно мне и отцу…

Грейслейн отвел взгляд, не желая смотреть на то, что смеялось, кружась по тронному залу. И сейчас это было еще меньше похоже на человека, которым, впрочем, уже давно не являлся и он сам.

Часть 2

— Мой король, вы слишком… жестоки, — придержав коня, Мизар спешился, убедившись, что отъехал на достаточное расстояние от Виеры. Он оглянулся назад, туда, где остались башенки и стены дворца, туда, где остался его возлюбленный господин. Вспоминая то, что произошло сегодня. Те приказы и те знания, что были насильно втиснуты в его голову. Вспоминая о моментах, что он пережил, Мизар плотнее повязал сине–белый шарф вокруг шеи. Он вспомнил о том, как он пришел в себя в кабинете короля.

…Приподнявшись на руках, Мизар скривился, ощущая слабость во всем теле. Едва он попытался подняться, как ощутил дурноту. Он обнаружил, что лежит на полу, совершенно обнаженный. Должно быть, его одежда сгорела в том пламени. Но… Рука его коснулась ленточки, что связывала его волосы — она осталась на месте. Лента, заговоренная его матерью. Поискав взглядом и не найдя ничего подходящего, чтобы прикрыть себя, Мизар поднял голову. Глаза его скрылись за полуприкрытыми веками. Его король был там. Сай Валентайн сидел за письменным столом и смотрел на него. Он смотрел на него. И хотя в этих фиолетовых глазах не отражалось никаких чувств, Мизар и не требовал этого. Улыбнувшись, он прикрыл свои плечи рукой.

— Вот, одень это, — рукой короля ему был брошен плащ, собственный плащ его величества. Мизар набросил его на плечи, и обернул вокруг тела, словно саван.

— Я прошел тест? — спросил он.

— Да, — король посмотрел на него свысока, — ты неплохо справился. — Теперь ты знаешь все, что необходимо, ступай, — голос короля был холоден и ровен.

— Благодарю за этот плащ. Я верну его вам, как только доберусь до своих апартаментов.

— Не стоит, оставь себе. Это знак моего доверия. Теперь, когда ты видел все, ты будешь разделять мои взгляды и мысли беспрекословно.

— Да.

— Теперь ты — моя пешка и я буду использовать тебя как пожелаю.

— Да.

— Ты хотел погрузиться в это до конца, и ты получил, что желал?

— Да, это именно то… чего я хотел, — Мизар отвел взгляд. Глаза короля, фиолетовые с плавающими в их глубинах золотыми искорками, убивали его. — Я буду вашей пешкой, — Мизар неловко поклонился, так как в этот момент комнату вокруг снова повело.

— Это пройдет.

— …

— Я сказал, тошнота — это скоро пройдет. Она всего лишь отзвук, эхо, ведь внутри тебя нет монстра, который бы каждую минуту, каждый час уничтожал твое тело и душу.

— Если бы я мог я бы принял всю эту боль, что терзает вас на себя, — тихо ответил Мизар.

Казалось, Сай удивился, услышав эти слова.

— Ты не можешь, никто не сможет выдерживать эту боль. Поэтому тебе незачем беспокоиться обо мне. Выполняй то, что я приказываю тебе, этого будет достаточно. А сейчас иди, незачем кому–то видеть моего советника в таком виде. Это вызовет ненужные вопросы. — Мизар вздрогнул, увидев выражение лица короля — сосредоточенное, оттаянное и жесткое. — Ты ведь понимаешь, что даже я не выйду сухим из воды, если станет известно о том, что я заключил сделку с Безумным Богом.

Часть 3

Быстрая тень легко перебегала, прячась то в одной, то в другой нише. Сейчас по Торквемаде нельзя было передвигаться любому, у кого были знаки отличия выше, чем ранг купца. Сердце Охары сжалось. 'Мизар, смотри, во что превратился город'. Кутаясь в охристого цвета плащ, она прошла мимо грабивших какую–то лавку оборванного вида людей, мимо двух парней, цепляющихся к девушке. Лента в ее волосах указывала, что она была прислужницей в трактире. Не оборачиваясь, она скользнула мимо стаи людей сомнительного происхождения, которые разносили вдребезги карету какого–то дворянина. Но, даже видя, что происходит в ее родном городе, она была бессильна что–то изменить. 'Мизар, видишь, ты отсутствуешь, и вот во что превратился город без власти, город, в котором этикет и манеры всегда ставились на первое место. Где ты Мизар? Даже если ты ненавидишь меня, даже если тебе безразличен и этот город, и эта страна, ты нужен ей. Сейчас ты единственный, кто способен что–то изменить, ведь у тебя есть это право, повелевать всеми ими. Но, наверное, ты даже не помнишь о нас. Ты служишь господину, что стал для тебя дороже даже собственной невесты….'

Преодолев бегом последние десятки метров до их временного убежища, Охара скинула плащ и привались спиной к дверям башни. Отдышавшись, она открыла дверь, прошла к очагу и не смогла сдержать улыбки. Котелок был полон ароматного рагу, дети ждали ее возвращения, но как долго она сможет в этом хаосе скрывать их происхождение? Эта башня все еще служила домом Гильдии, но самой Гильдии воров уже не существовало.

— Охара, мы все приготовили!

— С возвращением, сестренка Охара, — стайка детей высыпала из–за занавеси, которая разделяла круглую площадку башни на жилую и кухонную часть. Но сегодня ночью они будут вынуждены покинуть это место. В конце концов, и та часть Гильдии, что еще осталась после ухода Тенио и остальных, будет потеряна. Сможет ли она найти человека по имени Йон, о котором однажды написал ей в том единственном письме Тенио? Она не знала, но сейчас оставаться в Торквемаде было опасно даже для нее, тем более, что она была второй претенденткой на престол.

'Мизар, мы больше не можем ждать тебя. А сама я не обладаю никакой властью. Возможно, Ксанада перестанет существовать как монархия. А может, потеряет свою самостоятельность в качестве государства, но я не могу ничего сделать. Ничего', — думала она.

— Сестренка Охара, вот здесь, взгляни сюда! — самый маленький из детей, светловолосый и веснушчатый мальчишка, подбежал к ней, размахивая сложенным свитком.

— Тише, Рика, что ты делаешь? Забыл, что я говорила тебе о ТОМ человеке? Нельзя резко говорить Охаре о нем… — прошипела, удержав его за руку, старшая из девочек с двумя черными косами — Мариша.

— Что это? — устало спросила Охара. Она присела на стул, расправив юбки, которые она теперь была вынуждена носить, и которые ненавидела.

— Письмо, — пискнул уже порядком напуганный Рика.

— Письмо? От кого же? — Охара протянула руку и взяла из руки мальчика свиток. Но едва взглянув на печать, скрепляющую свиток, глаза ее расширились. Она вскрикнула: — Это от него?!

— Видишь, что я тебе говорила, лучше уйдем, — Мариша потянула за собой Рику и подгоняя других детей. Но Охара не обратила на них внимания. Неужели, неужели ее молитвы были услышаны, и он действительно мыслил в одном с ней ключе? Невероятно и все же… Дрожащей рукой она сорвала печать, и принялась читать письмо. Всего две строчки содержались в нем. Две строчки: 'Я возвращаюсь. Мизар Фон Грассе Рейгн. 'Рейгн' И именно это слово заставило Охару зажать рот ладонью. Непрошенные слезы скрытой радости выступили у нее на глазах.

Часть 4

— Э… госпожа Ризель? — Кальвин улучил момент, когда поблизости не было Гвен или Руи, и он мог подойти к главе Гильдии Риокии.

— А, юный ассистент нашего профессора, — мелкие светлые кудряшки качнулись, когда Ризель склонила голову. Как заметил Кальвин, она была несколько выше его ростом. Ее элегантный наряд был чересчур экстравагантным для такого времени. Впрочем, ее совершенно не смущало, что подол ее длинного платья волочится по пыли лесной дороги. Весна уже вовсю диктовала свои права в королевском заповеднике. Солнечный свет лился сквозь молодую зеленую листву на деревьях, прыгали по ветвям прыткие белки, пару раз Кальвин замечал вдалеке стайку оленей. Он вспомнил тот первый день, когда они встретили в этом лесу Ренье. Тогда они с Гвен приняли его за простого молодого егеря. С тех пор многое изменилось, слишком многое.

— О вчерашнем дне… Я хотел спросить вас о том, что произошло вчера, — наконец, Кальвин решился задать мучавший его вопрос.

Ризель бросила на него косой взгляд, бегло оглядев его фигуру. Кальвин поежился. Конечно, он странно выглядел. Но с этим ничего не поделать. Его волосы, хотя и были собраны в хвост, но все равно свисали ниже поясницы. А шаль на его плечах, цвета глубин моря, еще меньше подходила для похода. Но, как с ужасом понимал Кальвин, он уже как–то свыкся со своим новым образом, тем более, что каждый раз, как он встречался с тем странным парнем, в точности похожим на него, его волосы снова отрастали. Хорошо, что еще тот странный балахон он все же вымолил у Гвен спрятать в своей сумке.

— Вчера ты, признаюсь, удивил меня. Мало того, что изменился — не думала, что волосы у людей могут расти так быстро — хотя тебе идет, — при этих словах Ризель, звучавших как сомнительный комплимент, Кальвин скривился. Женщина добавила: — Но когда мы вошли, ты выглядел так, словно призраков увидел.

— Я… Гвен мне ничего не рассказывала, а ваша дочь как видит меня, так пугается. Мне больше некого спросить о том, что все же произошло вчера.

— Что именно ты бы хотел узнать? — казалось, прошла вечность, пока Ризель все же поправила свои очки и обратила свой взор на идущего рядом с ней юношу.

— Не было ли чего–то странного во вчерашних событиях? Ваши ощущения, замечания, явления — все что угодно.

— Странный вопрос, уже само то, что наша Гильдия, оплот драгоценного знания, была захвачена этими неотесанными людьми из Сейма, да еще по наущению королевского доктора, само по себе выше всякого нормального течения событий. Но мы оказались заложниками ситуации, хотя я позаботилась о том, чтобы переправить все лабораторные комплексы и все ценное с особым торговым караваном в Таару.

— В Таару? Но когда вы успели? — Кальвин выглядел потрясенным.

— Простая предусмотрительность, ну и Руи очень помогла мне.

— Руи? Ах да, я совсем забыл о ее способности, — Кальвин приложил ладонь к голове.

— Да, моя Руи особенная, кажется, ее называют Дитя Хаоса, но я знала, на что шла, когда нашла ее отца.

— ЧТО? — Кальвин едва не споткнулся, — вы действительно заранее желали такой судьбы своему ребенку?!

— Это был просто эксперимент, но я люблю свою дочь, и всегда буду любить. Она ничем не отличается от обычных детей.

— Но судьба всех детей… — Кальвин ин отвел взгляд.

— Я знаю, но не верю в эти слухи. Руи абсолютно нормальный, здоровый ребенок. У неё не бывало даже серьезной простуды. Я не верю, что высшие силы, что следят за ростом Древа, могу оказаться настолько жестокими, что отнимут жизнь из простой прихоти. — В голосе Ризель зазвучала стальная решимость. — И я буду бороться за нее до конца. О…

— Что такое? — Кальвин заметил, что взгляд Ризель был устремлен в пространство.

— Я кое- что вспомнила, о том, про что ты спрашивал. Только сейчас. Странно, действительно.

— И что же это? — сердце Кальвина похолодело.

— У меня такое чувство, что недавно с Руи случилось что–то плохое, — взгляд Ризель повернулся в сторону, где весело прыгая, словно самый обычный ребенок, Руи собирала в лесной траве первоцветы. Кроме Гвен и Ризель с дочерью, их отряд насчитывал еще двадцать пять человек, членов Гильдии. — Наверное, память играет странные шутки, или это просто волнения последних дней, но мне кажется… — Ризель, эта сильная, уверенная в себе женщина, внезапно замолчала. — Нет, неважно. Это же не так, ведь она здесь и совершенно здорова. Не могло быть такого, что я видела ее умирающей, будто кто–то ее долго мучил, а я сама, — рука Ризель скользнула к груди, но затем решительно опустилась. Она помотала головой. — Это был всего лишь сон, все очень нечетко. И даже сейчас, когда я говорю с тобой, я забываю о нем все больше. Гильдия сгорела, разрушена до основания, все наши люди… убиты. А твоя подруга пытается спасти нас, но тщетно. А потом появляется тот самый человек в охристом пальто с капюшоном. Он назвался… как же… Рай… Рей… — не могу вспомнить. Он поднимает руку с таким странным блюдцем, Руи кричит и я…

— Это все сон. Действительно, наверное, вы просто устали, — Кальвин положил ладонь на плечо женщины. Отняв руку ото лба, она посмотрела на него странным взглядом.

— Откуда ты знаешь? Почему у меня такое чувство, что я забыла о чем–то важном? Я много работала над структурой и функцией головного мозга, и знаю достаточно о подобных вещах. Но не думала, что такое возможно. Будто мои мысли…

— Мама, мам, смотри, какой цветок! — Руи отвлекла Ризель. Подбежав к ней, она показала ей хрупкий стебелек с качающимся на нем желтым колокольчиком. Ризель слабо улыбнулась Кальвину и позволила дочери увлечь себя.

Кальвин поправил свою шаль, чуть приспустив ее на плечах.

— Вот ведь… — пробормотал он. Если все, сказанное его двойником, правда, и когда те трое убийц исчезли, что–то в прошлом тоже изменилось. Как будто… — Кальвин провел цепочку размышлений дальше — как будто целая нить прошлого была вырвана с корнем. Проклятье, будто она никогда и не существовала! Тот человек в капюшоне, о котором говорила Ризель, несомненно — Райден. Но когда исчезли те убийцы, те, кто были с ними связаны, начали действовать по–другому. Насколько же далеко способны простираться эти изменения? Как же много он изменил? Нет — Кальвин взглянул на свои руки. И вновь вспомнил перекошенные от ужаса лица трех человек, которые пришли за ним. И хотя они сами были убийцами… Нет, нет, я не убивал их, это не я…

— Эй, Кальвин?

Видения рассыпались, когда Гвен, подойдя, положила ладонь ему на плечо.

— Что случилось? Спишь с открытыми глазами, тот в точь, как Сай. Гляди мы уже почти пришли! — она указала пальцем в глубь леса. Кальвин заморгал.

— Я не вижу, ничего, кроме лесной дорожки, — признался он.

— С тобой все в порядке, это не галлюцинации от недостатка сна. Ну, раз так, — сочувственный тон Гвен растаял еще до того, как Кальвин успел поверить в такое невероятное событие, — слушай мою команду! Наперегонки до лагеря принца Ренальдо марш! Если не догонишь меня, заставлю заплести все твои волосы в мелкие косички с лентами! — задорно крикнула чертовка и унеслась вперед.

— Черт… — мрачно пробормотал Кальвин. — Погоди же!

Но это была Гвен. Ну почему едва она выясняет, что ему ничего не грозит, тотчас же принимается издеваться над ним?! С неохотой Кальвин заставил свои ноги подчиниться и бежать, так быстро, как только можно.

Часть 5

— Аах, — среди дыма и пламени они пробирались по искривленным улочкам столицы. Иного пути нет, да? По–другому им не выбраться, да? Город окружен, да? А это лучше?! — хотелось закричать Кальвину, Но когда он услышал детский крик, он вынужден был остановиться. Было решено: 'Прорываемся, кто отстал — мы не можем ждать'.

Но я не могу так! — Кальвин помотал головой и бросился назад, Это была Руи, ну конечно. Споткнувшись, она, по–видимому, повредила ногу. Кальвин цокнул языком, подбежав к девочке. При всех ее силах, она была просто слабым ребенком.

— Кальвин, скорее, я не могу долго сдерживать этих назойливых типов! — крик Гвен, сражавшейся сразу с пятью противниками, до зубов вооруженными заклинаниями и холодным оружием, заставил Кальвина поторопиться. Оторвав лоскут от своей рубашки, он туго перевязал лодыжку девочки, которую та растянула. Руи, всхлипывала, отчаянно пытаясь не заплакать.

— Ну–ну, ты же большая девочка, значит, должна терпеть. И где же твоя мама запропастилась? — в отчаянии Кальвин оглянулся по сторонам. Ну не нести же ему ребенка на своих плечах?!

— Чудо…вище, — прохныкала Руи, — нога болит, очень…

— А, черт, — скривился Кальвин, — хуже не придумаешь.

Вокруг них солдаты Сейма, сражающиеся с солдатами самопровозглашенного короля. И те, и другие отличались лишь по цвету шапочек на головах. Светло–зеленые у Сейма и темно–зеленые у принца. Но и те, и другие были… 'Идиоты! Во что вы превращаете город, к чему эти бессмысленные убийства?!' — хотелось закричать Кальвину, но вместо этого…

— Кальвин, с тобой все в порядке? — Ренье склонился к нему, тронув его за плечо. Тотчас же за ним подоспели двое его верных телохранителей. Оба молодые парни, которые, однако, скорее защищали больше его жену Розетту, чем его самого. Розетта в таком хаосе ухитрялась отлично справляться с поводьями своей лошади, при этом держа на руках корзинку, накрытую голубоватым шелковым одеялом — там находились их драгоценные близнецы.

— Со мной все в порядке? Это вряд ли, Руи подвернула ногу. И почему мы должны были идти через весь город? — спросил Кальвин.

— Ты ведь знаешь, — на лице Ренье появилось извинявшееся выражение, — какая–то неизвестная нам армия, заключившая союз с Морти, взяла город в кольцо, и теперь мы оказались в самом пекле. Я не мог такого предвидеть, но они решились и на наступление именно в этом месте.

И как дошло до этого? Почему все обернулось так? Но разве Кальвин не предупреждал Ренье? Нет, наверное, он был недостаточно убедительным. В тот момент…

Часть 6

…спустя три часа после той сумасшедшей пробежки наперегонки по заповеднику они уже весело болтали в палатке командующего Ренальдо Риокийского, как теперь величали Ренье. Трудно было поверить в то, что за какие–то несколько месяцев человек способен настолько измениться. Вместо простоватого егеря, все мысли которого были лишь о защите от браконьеров королевского заповедника, теперь перед Гвен и Кальвином предстал все тот же Ренье. Но напряженная складка теперь пролегла посредине его лба, там, где начиналась переносица. Именно такая складка проявлялась и у Сая, когда он был чем–то очень озабочен. Должно быть, это был особенный знак, который появлялся у людей, на которых внезапно свалилась власть и огромный груз ответственности.

Лагерь Ренальдо — это было, конечно, громко сказано. 'Армия' принца Ренальдо составляла от силы с три тысячи человек, в основном юношей. И Кальвин не заметил ни одного старше тридцати — и всего лишь горстка офицеров, да и те, кто еще недавно закончил обучение и от силы раз побывал в боевых учениях. Их тех, кто помнил компанию при Аркли, не было никого, кроме самого Ренье. В то время как, с удивлением узнал Кальвин, он был адъютантом при генералиссимусе Риокии, вместе с первым принцем Мортимером. Но, несмотря на нехватку боевого опыта и вооружения, все эти три тысячи человек обладали какими–никакими знаниями в области боевой магии, и недостатка в провизии у них явно не было.

— Это все жители окрестных селений — они ненавидят Мортимера и Сейм, которые выкачивают последние крохи на свои армии из и так пострадавших от холодной зимы хозяйств, — так пояснила Розетта. Войдя в палатку, она с гордостью продемонстрировала двойняшек — мальчика и девочку.

— Все как ты и предсказывала, дорогая, — она чмокнула в щеку зардевшуюся Гвен.

— Да ладно вам, я ничего такого не сделала, — сбивчиво проговорила она.

Гвен, Кальвин, Ренье, Ризель с Руи и Розетта с малышами сейчас находились в 'генеральном штабе' — так называлась эта палатка, которая была разделена на две части — жилую и для совещаний.

- 'Людям нужна иерархия и поддержка боевого духа, а главное, им нужна цель. Они должны видеть, что государство не развалилось, и что оно продолжает жить здесь', — при виде так рассуждающего Ренье даже Гвен открыла рот. Действительно, власть меняет человека, хорошо, если не в худшую сторону.

Над палаткой развевался не флаг Риокии в виде шишки на изумрудном фоне, а нежно–лазоревый росток ели, который был собственным гербом принца Ренье, под которым теперь собирались все эти отчаянные люди. Среди солдат Кальвин заметил не менее трети женщин — как оказалось, Розетта лично занимались их обучением, Она оказалась неплохим стрелком из лука, что доказала, устроив импровизированное соревнование после небольшого отдыха.

Казалось, они не удивились, увидев вышедший на широкую поляну отряд во главе с Кальвином и Гвен. А Руи подбежала и прыгнула на руки Ренье, закружившего ее.

— Я все сделала правильно, как ты и сказал. Дядя Ренье, я привела их, скажи мне спасибо.

— Спасибо, моя милая, ты молодец, — Ренье похвалил ее, поставив на землю.

— Кальвин! Сколько лет, сколько зим, — подойдя к нему, Ренье пожал руку, и кивнул Гвен. Но куда более глубокого поклона удостоилась Ризель. — Приветствую Главу Гильдии от имени королевства Риокии.

— Мы захватили с собой все, что смогли. Но главное — это все мои люди, — улыбаясь, Ризель указала на людей в изумрудных мантиях за своей спиной. — А тем невеждам ничего не достанется.

Ренье кивнул:

— Я рассчитываю на то, что вы окажете нам посильную помощь, но простите, что не можем предоставить вам более комфортные условия, — он развел руками. — Сегодня последний день нашего пребывания здесь. Мы ждали только вас. На рассвете мы выдвигается в Срединные страны.

— Эй, подожди… — когда Кальвин поднял этот вопрос в первый раз, еще на поляне, Ренье лишь покачал головой, шепнув: 'Поговорим потом, я еще хочу услышать вашу историю. Не думаю, что это праздная поездка'.

И теперь, когда они оказались в относительно спокойной обстановке, Кальвин спросил вновь.

— Кальвин… ты же видишь, что мы не можем остаться здесь. Со дня на день нас найдут. Если это произойдет, мы не сможем принять бой даже с третей частью армии Мортимера или Сейма. А просто сидеть и ждать, пока это не произойдет — бессмысленно. Поэтому мне нужны союзники.

— И ты хочешь найти их в Срединных странах… — Кальвин почесал голову. — Но я слышал, что все они присоединились к так называемой интернациональной армии Астала. Командует ей Клайм Кольбейн. Я хорошо знаю его. Он умеет объединять людей вокруг себя. Не знаю, что ты задумал, но лучше откажись от этой идеи сейчас, чем когда придешь на место.

— Я не могу, Кальвин, — Ренье наклонился вперед, пристально посмотрев на него. Складка на его лбу стала явственнее. Розетта, разливавшая чай, на миг остановилась и покачала головой, будто в знак осуждения, но ничего не сказала. — Я не собираюсь бросать страну в таком состоянии, раздираемую, словно фигуры на шахматной доске между моим братом и Сеймом. Риокия не игрушка, и я не могу видеть, как страдают ее жители.

— Тататта.

Кальвин посмотрел в сторону, где Ризель играла с малышами, показывая им необычной формы вещицу, собранную из множества круглых стеклышек, напоминающую странную погремушку. Гвен и Руи играли в веревочку. У Кальвина возникло такое ощущение, что он говорит с камнем, и что это дело уже давно решенное. Почему у него было нехорошее предчувствие относительно всего этого предприятия? Хотя, Лиисан…

— Лиисан говорил с вами? — Ренье сменил тему, — он встречался с вами?

— Да, он был очень убедительным. Тоже сказал, чтобы мы шли в Срединные страны. Признаюсь, я думал скорее о Риокии, но, похоже, здесь дела далеки от спокойствия.

— Кальвин, я знаю, ты силен в магии, я не прошу тебя рассказать мне все о магии Астала, но ты нужен мне. Ты и Гвен — вы оба. Ведь теперь, когда тебя ничто не держит в Астале, почему бы вам не присоединиться ко мне? Я мог бы сделать вас своими командирами.

— Дело не в этом, на самом деле, у меня остались незавершенные дела, но… — Кальвин понял, что понятия не имеет, как объяснить Ренье его причины, по которым он не желал удаляться от Астала. На первый взгляд, правда состояла в том, что он и Гвен объявлены опасными преступниками. Любой здравомыслящий человек бежал бы как можно дальше от источника своих бед. Но если он просто забудет обо всем, что было, он просто бросит Сая, в таком состоянии — это будет куда хуже, чем предательство. Но о том, чтобы вернуться сейчас, не могло быть и речи. Пока он еще не разобрался во всем, пока он не разобрался в себе, пока не узнал больше о том человеке, его точной копии, что пытался управлять им… пока не найдет достаточно убедительного аргумента, чтобы вернуться.

— Ну, так ты согласен? — с надеждой спросил Ренье.

— Я… — Кальвин оглянулся по сторонам, вздохнул. — Пока, кажется, нам больше некуда идти, мы отправимся с тобой.

— Благодарю тебя, Кальвин, — потянувшись, Ренье порывисто и просто обнял Кальвина. Неужели это действительно так много значило для него?

Не стоило так благодарить меня. Ведь я все равно оказался бесполезен.

Часть 7

— Черт, черт! — Кальвин подхватил Руи, закинув ее себе за спину, и произнес: — 'В ожидании холодного рассвета'! — он выпустил заклинание прямо в сторону сражающихся Гвен и нападавших.

Гвен не нужно было предупреждать закрывать глаза. Она отлично знала действие этого заклинания, в отличие от солдат Риокии.

— Оставь их, бежим, так мы никогда не выберемся из города! — крикнул он девушке.

— Ага, бежим. Но я не вижу нашего декана! — Гвен завертела головой, нахмурившись. Ренье указывал путь своим людям, прикрывая Розетту — словно две путеводные звезды они скакали через пылающую столицу. Сколько осталось от их армии, никто не знает, но Кальвин видел, что, несмотря на то, что изначально это было сражение двух сил, очень скоро люди Ренье стали мишенью и тех и других сторон, без разбору вырезающих друг друга. Бессмысленно! Гвен прорубала им дорогу, а Кальвин с Руи на плечах бежал за ней. И тут…

— Эй, ты кто такой? Ты из армии Сейма?! — прозвучал грубый мужской голос. Чертыхнулись, Кальвин начал разворачиваться, но внезапно сильный удар выбил почву у него из–под ног. Руи свалилась с него, и мячиком покатилась по мостовой.

— Руи!

Обернувшись, Кальвин увидел закованного в броню солдата.

— Э… я просто мирный житель мой дом сгорел и сейчас я и моя сестренка спасаемся в поисках убежища, я не принадлежу ни какой из сторон…

— Что–то мне кажется знакомым твое лицо, и эта девочка… Хммм, — солдат явно колебался, поигрывая мечом. 'Гвен', — взмолился Кальвин. Хотя он мог запросто справиться с ним, только вот Руи… Любое из заклинаний, которое он может воспроизвести, непременно настигнет и ее. Черт, что же делать?

— Что здесь происходит? — неожиданно третий голос вклинился в разговор.

Глаза Кальвина становились все шире и шире, когда он увидел говоривших. За спиной первого солдата появились двое человек в малиновой униформе. Малиновая форма и эти знаки отличия. Солдаты Астала!

— Эй, кто тут у нас? Да я его знаю! — воскликнул один из появившихся солдат. — Это лицо было на том листе, где объявлена награда в тысячу монет тому, кто сможет дать хоть какие–то сведения о беглом государственном преступнике по фамилии Рейвен.

— Вы знаете его? — спросил непонимающий солдат Риокии.

— Да, нам несказанно повезло, да, Картер? — спросил первый солдат своего напарника, толкнув его в бок.

— Вознаграждение наше, если сможем его скрутить, только я слышал, что он крайне опасен.

— Ага, вы даже не представляете насколько… — кривая усмешка появилась на лице Кальвина. Хорошо, что Руи не видит его таким.

— Кальвин, поторопись, их здесь как тараканов! Если задержишься, основные силы, придут сюда с минуты на минуту!

— Хм… — Кальвин видел, как Гвен, словно вихрь, сражается веерами и заклинаниями, полностью перегородив улицу основными силам, двигающимся вверх по ней. 'Хорошо, что Ренье и Розетта смогут выиграть время', — подумал он. Бросив взгляд на Руи: 'Хорошо, что ты без сознания… так ты не увидишь такого меня. Иначе ты действительно посчитаешь меня чудовищем… Ведь я… ведь я вынужден сражаться против собственных товарищей'.

— Простите, ребята, но, кажется, ваша мечта о вознаграждении так и окажется неосуществленной, — Кальвин поднялся, отряхивая одежду.

— Эй, что на нем надето? Это женская шаль? И волосы… На картинке не были такими длинными. Может это не он? — солдаты Астала с сомнением переглянулись.

— Нет, это точно он… Ступай, мы тут разберемся, — приказал тот, кого назвали Картер, детине с мечом. — Это дело касается только Астала. — И, обратившись к своему товарищу, добавил: — Не расслабляйся, этот его вид — лишь подделка. Только я вот слышал, что он крайне опасен.

'Думай быстрее', — приказал себе Кальвин. — 'Они из Астала, значит, будут использовать магию Астала. Если они считают меня опасным преступником, это будет, по крайней мере, вторая ступень, Но в таком случае, все зависит от того, что им приказали — доставить меня живым или почти мертвым. Что Сай приказал'. На самом деле, Кальвин больше не понимал, о чем именно думает его друг. Но лучше считать, что его приказали доставить, во что бы то ни стало. А значит…

'… ты ведь не хочешь этого делать?'

Кальвин застыл. Этот голос! 'Снова ты? Отстань, мне сейчас не до тебя', — мысленно отмахнулся он.

'Да, неужели я плохо помог тебе в прошлый раз?' — казалось, голос внутри его головы был чем–то обижен.

'Ты помог, но это слишком опасно. Я не собираюсь больше прибегать к этому, никогда'.

'Хехе', — голос хихикнул, — 'неужели сможешь? Ты не сможешь, ведь в твоей природе сводить все к хаотическому набору и из этого прекрасного смешения создавать новый порядок'.

'О чем ты… что ты несешь?'

'Смотри, сейчас начнется, они используют третью ступень магии. Эти люди действительно боятся тебя. Не покажешь ли ты им свою силу? Разве ты не хочешь уничтожить их, как и тех убийц?'

'Нет', — Кальвин отмахнулся от навязчивого видения, — 'я не собираюсь убивать своих соплеменников. Все, чего я хочу — безопасно выбраться из города и спасти Руи'.

'Ты не сможешь, тебе придется прибегнуть к этому. То, что ты так не любишь — 'Предвидение'. Только это. Ну же, я не собираюсь мешать тебе, я просто… посмотрю отсюда, из твоих глаз, как у тебя получится'.

'Ты не врешь? Не будешь вмешиваться? Чего ты хочешь?' — подозрительно спросил Кальвин.

'Я всего лишь хочу, чтобы мне не мешали и не связывали меня', — ответил голос. И на миг Кальвину показалось, что он видит человека с длинными черными волосами в синей шали, сидящего на берегу иссиня–прозрачного пруда и касающегося пальцами глади воды. — 'Да, всего лишь хочу того же, чего и ты — чтобы нас не поймали. Я не дам поймать тебя никому, так и знай, я буду защищать тебя, нас. Лишь одному человеку можно поймать нас, лишь одному. Но он еще далеко, так далеко, что я почти не вижу его'.

'Хорошо, делай, что хочешь, но не пытайся втянуть меня ни во что такое', — предупредил Кальвин, сам не уверенный с чем именно разговаривает. Но одно он понял точно — этому типу, который выглядит в точности, как и он, доверять нельзя. Особенно, если он каждый раз появляется в его воспоминаниях. Эти обрывочные видения начались с тех пор, как он был распят на том колесе, перевитом побегами цветов, и теперь приходили и уходили, как и когда им вздумается. Кальвин старался не замечать их, но эти типы из Приоры что–то явно сделали с ним, и Кальвину не очень хотелось знать, что именно. Ясно было одно — они не успели довести свое дело до конца, когда тот человек или призрак по имени Люсьен Энн, спас его.

Убедившись, что этот двойник его не побеспокоит, Кальвин обратился к Предвидению. 'Созерцая глаз бури…' — так вот, это что. А они действительно считают его настолько опасным. Но кто из них начнет первым? Тот, чьего имени Кальвин не знал или Картер? Да, первый… В разуме солдата уже сложилась будущая структура, а его пальцы уже приняли нужное положение. Отлично — едва он начнет произносить это, Кальвин подыграет ему. Как и тогда в случае с 'Маской', это должно быть легко, так он отведет опасность от Руи и Гвен. Последняя все еще сражалась где–то рядом. К тому же, то, что он задумал, не причинит особого вреда его соотечественнику.

- 'Созерцая глаз бури, я вглядываюсь в небо…' — солдат Астала начал читать заклинание. Сделав глубокий вздох, Кальвин произнес: 'Созерцая глаз бури я…' Но в этот миг третий голос вмешался в их хор… Это был Картер. Кальвин не мог слышать того, что он произносил, но он отлично видел, как над головами обоих солдат небо начинает принимать иной оттенок. А это значило… Нет, только не это.

— Дураки! — закричал Кальвин, опуская руки, но это уже не имело никакого значения.

Солдаты, видимо, были хорошо обученными, потому как не проявили никакой реакции на его крик, приготовившись с гарантией уложить его удвоенным заклинанием. Все так, как их учили в отряде Лилии. Все правильно, совсем как по учебнику. Но совсем не то, что хотел сделать Кальвин и совсем не то, что было допустимо. А то, что получилось…

Только теперь, когда они дочитали заклинания до конца, усмешки начали сползать с их лиц. Они уставились на небо. Структура удвоенного мощнейшего заклинания заставила небо разделиться на две половины. Одна из них была малиновой с сизым оттенком. Во второй уже формировалась нечто, чему не было места в учебниках, и даже чему не было места в этом мире. То, что никак не связано с итогом заклинаний. Оно было вызвано самим соединением трех заклинаний: два — число порядка, три — число хаоса. А когда Кальвин добавил еще и реверс в заклинание, эта структура утратила черты хаоса или порядка, превратившись в нечто поистине чудовищное и отвратительное. Оно в считанные мгновения потушило пылающие вокруг здания, издавая низкий глухой гул.

— Что это такое, что за… — начал было Картер. Кальвин зажмурился, когда первая молния, сорвавшись с неба, оставила ошарашенного Картера таращиться на выжженное место, которое только что занимал его товарищ.

— Это… это ты… это ты сделал! — очнувшись, заорал он. — Ты чудовище, ты ответишь…

Кальвина оглушило, отбросив ударной волной наэлектризованного воздуха, когда слова Картера прервались. Третьим, несомненно, будет он сам, или цель близко от него… Руи! — внезапно вспомнил Кальвин. Девочка, все также беспомощно разметавшись, лежала на земле. А над головами Кальвина и Руи небо прогнулось, словно под невероятной тяжестью, оттуда начало просачиваться нечто, покрытое сетью молний… Кальвин вспомнил, где уже видел подобное. Это небо было так похоже на то, что он видел в том мире, где не было ничего, кроме цветов и воды.

— На что ты заставил меня пойти?! — Кальвин обращался к невидимому двойнику.

Послышался легкий вздох.

'Я был всего лишь наблюдателем, это все ты… ты не понимаешь, с чем обращаешься и вот результат…' — шепот растаял, оставив Кальвина одного. Покрытая молниями капля упала вниз. Черт, черт тебя подери! Да сделай же что–нибудь! Десять шагов до Руи. Всего десять шагов, но так далеко. Кальвин со всей очевидность понимал, что не успеет, и даже если успеет, то станет мишенью на месте Руи. Но он не колебался ни миг, прыгнув вперед. Но уже в прыжке заметил изумрудную тень, метнувшуюся мимо него. Ризель! Схватив девочку, решительная женщина бросила ее ему:

— Позаботься о ней, я понимаю, что не могу сделать этого сама… — улыбнулась она. Девочка упала на руки Кальвина, и они покатились по покрытой пеплом земле… За его спиной что–то ухнуло, и ударная волна третья и последняя по числу тех, кто осмелился призвать эту силу, накрыла землю.

— Я слышала голос мамы… — глаза Руи приоткрылись, она повернула голову.

'Нет, не смотри!' — Кальвин поспешно отвернул девочку к себе. 'Чудовищно, почему все закончилось вот так?'

Это оцепенение разорвал голос Гвен.

— Что ты делаешь с девочкой? — руки девушки вырвали у него Руи, вновь потерявшую сознание. — Хочешь, чтобы она поверила в смерть матери ради нее в такой момент? Идем скорее!

Но Кальвин не двинулся с места.

— Что с тобой? Я сказала, идем! Кальвин!!

'Это первое…' — голос вернулся, заглушив собой слова его напарницы.

' Что первое?'

- 'Первое изменение. То, что выбрал ты. Я убил тех, кто пришел за тобой тогда, и сейчас вернулся отклик. Все уплачено, согласно уравнению. Ничего лишнего'.

— Так это ты… это все ты, такова твоя плата?! — закричал Кальвин, вскакивая на ноги. Гвен отшатнулась, прижима к себе девочку.

— Иди… — вдруг произнес Кальвин.

— О чем ты? Я не собираюсь разделяться с тобой, нам нужно выбраться из города, как можно скорее и мы сделаем это вместе…

— Я сказал, иди Гвен. Бери Руи и выбирайся из столицы. У меня еще есть одно дело… — голова Кальвина обернулась к той части города, над которой вырос защитный купол. Кто–то прочел вариацию коллективного заклинания ' В поисках защиты…' — отстраненно подумал он.

— Как знаешь, но я и шагу не сделаю от столицы, пока не дождусь тебя, делай, как знаешь, но не смей погибнуть. Иначе я приду за тобой и…

— Иди уже, — голос Кальвина сорвался. Девушка посмотрела на него встревоженным взглядом, но подхватив Руи, бросила через плечо:

— Встретимся согласно плану в условленном месте.

— Иди, — повторил Кальвин и, когда силуэт Гвен растаял в дыму от погашенного пламени, спросил:

— Те убийцы сказали, что пострадали двое: Руи и Гвен… Если такова плата за Руи, тогда что же с Гвен?

'Я не знаю, даже я не знаю, как действует этот принцип. Хотя те, кто меня создавал, думали о том, чтобы это было самое мощное оружие, способное вмешиваться во все структуры порядка. Но даже мне не известны все принципы его действия. И отклик приходит не всегда. Возможно, плата потребуется, а возможно и нет. Она будет большая или малая, в конце концов, твоя подруга была только ранена, а не убита. Но я могу предположить, что этот молодой принц может быть следующим'.

— Понятно, — отмахнулся Кальвин. Не дослушав голос, он бросился бежать. 'Ренье, он точно говорил о Ренье', — думал он. Но он все еще мог успеть вмешаться до тех пор, как это произойдет. Никто, ни один из них не должен пострадать из–за его беспечности. Он действительно играл с тем, чего не понимал. И вина, как бы он ни лгал себе, лежала именно на нем, а не на обладателе голоса. Все же, в конце концов, он сам, своим руками…

Часть 6

— Согласно летописи благородных домов, род Сталль ведет свое начало от благородного Ромни Фон Съерра, который приходился отцом основателю первой династии принцев северных территорий и…

— Ваш род худосочный, более того, известно и доказано в ходе исследований, что летопись являлась позднейшей копией, переделанной в угоду дома Сталль. Существующий оригинал указывает, что род Фон Берсфорт восходит своими корнями к пятьсот тридцатому году. И трое его потомков становились регентами при малолетних правителях Ксанады…

— Дом Берсфорда, как вы смеете даже претендовать на этот титул, когда ваши руки были замараны предательством?! Исторические архивы можно сжечь, но мы, дом Росфорт, ведем свои независимые хроники, и всем хорошо известно, как двести лет назад вы, в ходе 'Войны Древесных листьев' продали свои армии объединенному союзу Аша и Таары, этим жалким прихлебателям Приоры.

— Это оскорбление! Немыслимо, вы слышали? Это прямой вызов. Я, Гермент фон Берсфорд, открыто заявляю, что моему роду было нанесено оскорбление!

— Верно, дом Росфорт просто выскочки! У вас нет даже права находиться в этом зале. Еще ваш прадед был простым купцом, даже ваши бело–синие полосы линялые!

— Стража, стража! Взять фон Росфорта, он предатель и изменник! Не далее, как вчера, он готовил покушение на мою жизнь, когда я проезжал в экипаже около Башни ветров. А известно, что сам Франциз фон Грассе считал меня доверенным лицом. В разговоре с глазу на глаз бывший король упоминал, что хотел, чтобы я получил большую долю в его личных делах.

— Франциз Фон Грассе даже не оставил завещания. Однако, в последних указаниях предыдущего короля, четко указывалась особая заслуга рода Тремендельсов в обеспечении безопасности и стабильности обычаев в нашей стране. Этикет и правила — единственное, что еще удерживает государство от окончательного распада.

— Но, господин…

Своды главного зала королевского дворца, выполненные из черного, лакированного дерева и расписанные позолотой, сотрясались от криков. Весь цвет Ксанады и те, кто считал себя таковым, собрали здесь, заседая вот уже вторые сутки. Ситуация была неординарной, ситуация была сверхординарной, ситуация была катастрофической! Вот уже больше месяца, как у Ксанады не было главы. После того, как Франциз Фон Грассе Рейгн, предыдущий король, правивший так недолго, внезапно исчез из своей спальни, все в стране пошло кувырком. Ксанада, и раньше не славившаяся своей политической стабильностью, погрузилась в хаос. Сотни мелких родов, родов покрупнее, и тех, кто считал себя потомками предыдущих поколений королей; те, у кого была такое право, и те, кто приобрел его путем траты немыслимых сумм денег в разоренной стране. Среди них заключались союзы, которые так же быстро расторгались, писались тонны писем. Дело дошло даже до подкупа убийц, посланных по их души другими знатными семьями. Это было то, что жители Ксанады умели лучше всего.

Теперь, когда было официально заявлено, что прежняя династия Фон Рейгн прекратила свое существование, наступил исторический момент смены курса. И каждый из собравшихся в этом зале, душном, мрачноватом, тяжеловесном, словно давящем на присутствующих, считал себя достойным того, чтобы взойти по ступенькам к трону, который оставался пустым. Словно недосягаемый пьедестал, он оставался едва ли не единственным свободным местом в этой зале. Вокруг него образовалось почтительное пространство в несколько метров. Никто в нарушение строжайших правил, регламентирующих устои государства, не имел права взойти на него без того, чтобы это право было одобрено половиной из собравшихся здесь. Но в сложившейся обстановке, никто не мог гарантировать, что едва он заявит о своем праве напрямую, он не получит кинжал в спину. Это было излюбленное средство устранения конкурентов среди благородных родов Ксанады. Однако…

— Слушайте все, я говорю от имени благородного лорда Кенисберга.

Начавшийся гвалт стих, словно по волшебству, когда в дальнем конце длинного стола поднялся лысоватый человечек. Этого человека звали Мейстер. И он являлся поверенным в делах лорда Кенисберга, канцлера королевства. Приосанившись и оправив свои расшитые кружевами рукава, человечек пригладил лысину и указал на человека, сидевшего по правую руку от него. Высокий, выше среднего, статный какой–то врожденной благородной красотой, этот седовласый, безупречно одетый мужчина лет шестидесяти не проронил до этого ни слова, просто слушая дебаты. Серебристая парча его камзола выгодно оттенялась золотой цепью с замочком, висевшей на шее — знаком занимаемой должности. Небольшая бородка и полоска усов, как и пенсне в его правом глазу, были законченным образом царедворца, пережившего два поколения королей Ксанады. И хотя он до сих пор не заявил о своих правах, он был тем, кто имел больше прав, чем остальные.

— Благородный Лорд Кенисберг — вы все знаете, какое положение он занимал при трех предыдущих королях, — заявил Мейстер. Он продолжал говорить от имени своего господина. Согласно правилам, это допускалось лишь для особ королевской крови или правящего дома. И то, что никто до сих пор не возразил ни слова, значило очень многое. Правда состояла в том, что этого человека уважали и боялись в равной степени. — Мой господин проявил себя как мудрый государственный деятель, — продолжал Мейстер. — Кто из вас может сказать, что на его репутации есть хотя бы одно пятнышко?

— …

— Кто посмеет сказать, что его род не находится в многочисленных кровных связях с большинством предыдущих правящих династий Ксанады?

— …

И снова молчание — этого было достаточно. Всего лишь эти слова, сказанные в нужное время и в нужном месте.

— Благодарю вас, — наконец, сам лорд Кенисберг поднялся, он трижды поклонился всем присутствующим и сказал: — И я признателен вам за то, что собрались здесь. За эти два дня я выслушал немало, как и вы все. Но так и не пришел к единому мнению. Я уверен, что все собравшиеся в этом зале, несомненно, очень важны для королевства. И все вы из благородных семей. Я считаю, что все вы окажете королевству посильную помощь, и ваши заслуги будут оценены по достоинству. — Канцлер сделал паузу, склонив голову, и легкая улыбка появилась на его губах. Внезапно он выбросил палец с нанизанным на него массивным золотым перстнем в сторону трона: — Это стало тем предметом, который разодрал нашу страну на части. Разве это достойно? Разве так подобает себя вести благородным семьям? За два дня вы оказались неспособными придти к единому мнению? Или вы боитесь? — Канцлер обвел пристальным взглядом притихших спорщиков. — Или вы просто горстка крикунов, которым важно лишь поднять свой рейтинг на этих дебатах? А возможно, это страх перед ответственностью? Страна на пороге краха, казна пуста, и мы со всех сторон окружены врагами. Астал на Юге готовится затянуть петлю на нашей шее. Кроме того — Срединные страны, темное болото Вальца, брожение в Риокии и таинственная угроза с Севера, из Приоры — наша страна лишь маленький островок в этом бушующем мире. И что мы делаем? Кричим и препираемся, словно торговки на базаре? Король — не символ, и даже не титул. Король — это тот, вокруг кого сплачивается государство. Но кто не побоится сказать: 'Я достоин и хочу занять этот пост. Мне будет доверять народ и знать, и я в силах защищать нашу страну' — никто из вас? — требовательно спросил Канцлер, обведя ястребиным взором собравшихся. — Тогда я скажу — я готов принять на себя эту ответственность сегодня, сейчас, и я спрашиваю вас в первый и последний раз: кто–то еще из вас готов прямо сейчас взойти и сесть на этот трон? Никто? Тогда… я сделаю это.

В мертвой тишине, под взглядами знати, лорд Кенисберг молча прошел и, на миг остановившись, преклонил колено перед троном, словно отдавая дань предыдущим его владельцам. А затем, развернувшись, сверкнув победоносным взглядом жестких глаз, и опустился на него. Он произнес:

— С этим я подтверждаю окончание старой династии Фон Рейгн и объявляю начало новой эры Кенисберг.

— Ваше… ваше… ваше величество… — вначале нестройные, а затем все более явственно слышались голоса поддержки. Вначале среди высшей знати, а после среди наиболее амбициозных средних и низших ее слоев. Зал пришел в движение, все хотели первыми подойти к трону и засвидетельствовать свое согласие. Удивительно, как быстро они меняли свое мнение. У трона образовалась давка. Отталкивая друг друга, благородные лорды и леди старались, чтобы их запомнили как первых, кто принял нового короля. И в этот момент:

— Как это печально… — тихий голос вначале не был услышан среди нарастающего гула. Но этот голос породил куда большую бурю, когда внезапно шум перед троном стих. Передние ряды замолчали, а ними и те, кто остался позади. Теперь глаза всех присутствующих были устремлены на нечто невероятное, немыслимое: в груди сидевшего на троне самопровозглашенного короля, расползалось ярко алое пятно, вокруг небольшого, изящного кинжала, пронизавшего его сердце.

— Печально.

На сей раз голос был слышан куда явственнее. Все головы, словно по команде, повернулись в сторону входа в тронный зал. Там стояла одинокая фигура, закутанная в длинный темно–синий плащ с глубоким капюшоном, полностью скрывавшим лицо человека. Рука, облаченная в черный рукав шелковой блузы, метнувшая кинжал, опустилась.

— Он… убил короля… он, это его рука, я видел! — схватившись за голову, закричал Мейстер, и трясущееся рукой указал на фигуру, закутанную в плащ, — убить его! Это приказ!

Толпа, только что пережившая такое потрясение, среагировала самым естественным образом — толпе всегда нужен тот, кто будет ей управлять, а эта толпа ничем не отличалась от тех, что толчется на базарной площади у главных ворот. В следующий миг раздался звон множества мечей и более того, под сводами зала вспыхнули конструкции зарождающихся заклинаний…

— Печально, — повторил человек, поднимая руку, с пальцем, вытянутым в сторону устремившихся к нему людей. — Половина из вас так и не увидит следующего короля, — закончил он и… Вряд ли даже те, кто находился уже в двух метрах от него, целясь остриями мечей точно в его грудь, слышали слова, произнесенные им: — 'Структуры… рассеять!'

Зал неожиданно оказался наполовину пуст, ровно наполовину уменьшилось число тех, кто в нем присутствовал. И те, кто находились в другой половине, вдруг что–то осознали… Когда десятки людей просто исчезают перед вашими глазами, рассыпаясь на сверкающую пыль, всего лишь под направленным вытянутым пальцем, стоило подумать о том, а так ли уж они хотят мстить тому, кто убил только что коронованного короля. После этого фигура опустила руку и застыла, словно не желая продолжать начатое. Ее молчание и неподвижность заставило оставшуюся половину осмелеть. Первым вызвался говорить Мейстер:

— Тты… — голос его, однако, был сбивчивым. — Кто ты такой? Как ты посмел совершить подобное злодеяние? Это нарушает все мыслимые и немыслимые моральные нормы и нормы этикета, ты ведь понимаешь, что тебе не уйти живым из этого дворца и даже зала. Поэтому, лучше… просто сдавайся. И тебе обеспечат суд по заслугам.

— Суд по заслугам? — капюшон был порывисто откинут. — Ты будешь судить меня, царедворец? — лукавая улыбка появилась на обычно лишенном эмоций тонком лице.

— Один из Фон Грассе. Пппризрак… Ты… — рука Мейстера дрожала, указывая на Мизара, продолжавшего сохранять неподвижность, будто поощряя схватить себя без сопротивления.

— Призрак? Верно, и все же я говорю. Ты спрашиваешь меня о моем праве? Я отвечу тебе. Я убил их потому, что они нарушили основной закон этой страны — смертью карается оскорбление, нанесенное трону или главе династии. А то, что произошло в этом зале, незадолго до этого, было оскорблением, нанесенным мне лично.

— Нно, как же… известно, что никого из прежней династии не осталось в живых, — Мейстер и с ним добрая половина оставшихся дворян выглядели так, будто вот–вот с воем убегут из залы. Но… — Мизар щелкнул пальцами, и по его знаку хорошо обученные стражи снаружи захлопнули двери.

— Теперь это место является поворотным пунктом, — произнес Мизар.

— Поворотным пунктом… но, чего? — голос Мейстера, этого опытного царедворца, дрогнул, хотя он и пытался держаться.

— Ваших судеб, — пояснил Мизар. — Отныне я заявляю, что эта страна будет продолжать жить под символом правящей династии Рейгн. Я беру себе это право и этот титул. И согласно этому праву я могу сделать с вами, что пожелаю. Вы все были свидетелями, вы все направили на меня оружие — одного этого будет достаточно, чтобы о вас больше не вспоминали в Ксанаде. Но если вы… — Мизар сделал подчеркнутую паузу, легко улыбнувшись, — примете правильное решение, я, пожалуй, закрою глаза на то, что здесь произошло.

— …

Молчание длилось намного меньше, чем перед тем, как Кенисберг объявил себя новым королем Ксанады.

— Да здравствует… его величество… — нестройный хор голосов превратился в громогласный ор. Каждый считал, по–видимому, что чем громче он крикнет, тем больше вероятность, что он останется в живых. Все помнили слишком хорошо о том, что в семье Фон Грассе обитал монстр. Опасный, жестокий — чудовище в человеческом облике. Но все же он принадлежал к правящему роду, и сейчас становился, согласно незыблемым правилам Ксанады, единственным и главным претендентом на престол.

— Ваше величество… — Мейстер, по–видимому, уже совершенно забывший о том, что он только что превозносил своего господина–лорда, первым преклонил колено и сделал жест рукой. — Не соблаговолите ли вы взойти на этот трон… — он указал в сторону нелепого и неудобного сооружения, на котором все еще сидело мертвое тело неудавшегося короля…

— Эта вещь абсолютно бесполезна, — губы Мизара исказились, он взмахнул рукой: 'Структура, рассеять'! Мне это не нужно.

Он коснулся синей ленточки на своих волосах. Склонив голову на бок, некоторое время он рассматривал притихшую знать. Хотя сердце его затопило отвращение, он сумел справиться с этим чувством, подумав: 'Мой король, вы заставляете меня быть жестоким по отношению к этой стране, но я смету с лица континента даже ее название, если таково будет ваше желание…'

— Ты, — Мизар кивнул на Мейстера. Мужчина примечательно вздрогнул, побледнев.

— Я? Но я…

— С этого момента ты назначаешься моим канцлером. Ты, ты и ты, — Мизар наугад выбрал троих мужчин и, подумав, добавил к ним еще одну женщину. Все четверо из самой низшей прослойки знати. Те, кто даже мечтать не мог о том, что они получат: — Вы назначаетесь министром финансов, министром внутренних дел, а также экономики и хозяйства. Пост военного министра я упраздняю. Я сам определю дальнейший ход внешней политики этой страны. Мейстер, подойди, — Мизар отдал приказ бывшему царедворцу, ошеломленному не меньше тех, кто был избран вместе с ним. — С этого дня эта страна объявляется протекторатом Астала, таким образом, переходя под его защиту. Любое внешнее вмешательство в дела нашей страны будет считаться внутренними делом Астала и рассматриваться как военное вторжение. Кроме того, я отменяю титул короля Ксанады и объявляю себя протектором с правом передачи этого права члену своей семьи. Те, кого не устраивают эти условия, могут считать себя свободными от подданства этой стране, и обязаны покинуть ее пределы в течение двадцати четырех часов…

— …

После наступившей оглашающей тишины:

— Может быть, господин канцлер озвучит мои слова? — попросил Мизар,

— Но… — Мейстер выглядел так, будто сейчас он желал оказаться за тысячу километров от этого зала. Но, встретившись взглядом с Мизаром, опустил голову. Выступив вперед, он повторил и так услышанные всеми слова, но таков был порядок, установленный в этой стране. Мизар не собирался нарушать правила этикета — это было то единственное, что он не станет менять в этой стране.

Когда Мейстер замолк, Мизар произнес:

— Прежде чем решить, подумайте о тех, кто не вернется домой сегодня. Почему вы оказались более удачливы? Должно быть, не потому, что вы более глупы. Но… вы должны понимать, прежде чем принять или не принять мои условия — за судьбу тех, кто не согласится, я как протектор Ксанады, не несу никакой ответственности. Если с ними что–то случится по дороге из страны, это дело не будет касаться правосудия этой страны. Выбирайте, вы со мной или против меня. Что стоит ваше положение и ваша жизнь по сравнению с потерей части независимости страны? В это время — это единственный шанс на выживание для всех вас. А выживание является первейшим инстинктом для всех животных, и человек здесь не исключение, — глаза Мизара приобрели тот глубочайший оттенок синевы, который, бывает на небе в поздние пасмурные сумерки. — Если вы согласны, просто поднимите руки. Я не требую ползания по земле на коленях, это не в моих правилах.

Тотчас же лес рук взвился над людьми — они решили невероятно быстро. Отличительной особенностью жителей этой страны было умение приспосабливаться к любым обстоятельствам, если это выгодно лично им. Их изощренные в интригах умы быстро поняли, что выгоднее остаться в живых, а не быть выброшенными за борт истории.

Мизар удовлетворенно кивнул.

— На этом все, можете быть свободными, кроме тех, кого я назначил на их посты. Позднее я встречусь со всеми вами, а пока можете осмотреть свои кабинеты. Уверен, господин Мейстер покажет их вам. А пока… Не покажешь ли мне могилу Франциза… — обратился он к Мейстеру, так чтобы их не слышали посторонние.

— Могилу, но… вам должно быть известно, сир, что тело предыдущего короля, вашего брата, так и не нашли, поэтому мы… да простите нас, приняли единственное решение.

Мизар поднял руку.

— Избавь меня от объяснений. Согласно этикету, даже в случае пропажи тела, если вы решили, что установлена смерть, ему обязаны были подготовить могилу как члену королевской династии, пусть она и пуста. Я хочу, чтобы ты показал мне ее, это все. Тебе незачем понимать мои мотивы.

— Ддда, как прикажете, я немедленно отведу вас к ней… — поспешно понял Мейстер.

(Некоторое время спустя. Сад дворца Торквемады)

— …Франциз, ты всегда был дураком и так же глупо окончил свою жизнь. Теперь у тебя даже нет могилы. Я думал, что если смогу удовлетворить твое тщеславие, ты станешь подходящим королем для этой страны, но, кажется, я ошибся. Ты связался с тем, что, в конце концов, поглотило тебя. А потом и стало оружием, которое уничтожило тебя. И теперь это оружие у моего последнего брата… — Мизар Фон Грассе Рейгн стоял на коленях у выполненной из светло–золотистого камня надгробной плиты. Место, где покоились все члены королевской династии, не было склепом, напротив это место было полно света и ветра — целый сад, окруженный высокой каменной стеной, представлял собой усыпальницу. Здесь были могилы всех королей династии, правящих Ксанадой на протяжении веков. Начиная от совсем потемневших, массивных грубых строений, похожих на купола, у самого входа в сад, и закачивая легкими изящными памятниками к ее концу. Этот сад был расположен в одном из внутренних дворов дворца, и лишь у немногих был доступ в эту тайную часть его. Теперь этот ключ был и у Мизара. Но сегодня рано утром он послал записку той, кому он был намерен передать его. И сейчас Мизар был рад, что тогда оставил ее в живых. Она еще послужит его целям. Легкий скрип гальки отвлек Мизара.

— А, решилась все–таки, — он полуобернулся на звук шагов. — Я думал, ты уже где–нибудь в Вальце, или хотя бы в Риокии, Адель…

Часть 1

— Прошу прощения, я не ослышался? — Лантис Кларио неторопливо размешал в изящной чашечке два кубика сахара и отложил ложечку, расписанную эмалью, на блюдце. Он взглянул на короля, стоящего на пороге его комнаты. Теперь, после того, как особняк Кларио был практически полностью разрушен в странном инциденте, на некоторое время Лантис вынужден был переселиться во дворец. Здесь для него, как 'Хранителя королевских секретов', была всегда приготовлена комната. Впрочем, его сестра тоже обладала таким правом. Но теперь комнаты Эвенки будут пустыми еще долго. Лантис занял свои апартаменты со всей роскошью и комфортом, к которым привык, обставив две свои комнаты в излюбленном стиле Сон.

В данный момент хозяин этих комнат, составлявших предмет зависти для многих во дворце, сидел за низким столиком. Колени его покоились на одной из шелковых подушек, разбросанных по комнате тут и там, и неторопливо пил чай. Сам этот процесс, такой обычный на Юге, стал для народов этой страны одной из самых удивительных церемоний.

— Позволь уточнить, — повторил он, приподняв одну бровь, — ты хочешь, чтобы я тренировал тебя в использовании оружия Слепых Богов?

— Да, я хочу… нет, так не пойдет, — Сай сжал кулаки и мысленно приказал себе успокоиться. Он твердо взглянул в наполненные какой–то древней мудростью глаза брата Эвенки. Эвенки, которую он сам, своей собственной рукой, приказал схватить вместе с Кальвином как государственных преступников. И теперь он пришел просить об одолжении ее родного брата. — Это не приказ, — поправил он. — Я пойму, если ты откажешь, но мне больше некого просить об этом.

— О, — Лантис взял в руки чашку — высокую, узкую и толстостенную, выполненную из превосходного фарфора, покрытую черной эмалью снаружи и расписанную внутри. Повертев ее в руках, он уточнил: — Так это просьба? Странно, я думал, ты больше не нуждаешься в помощи такого, как я. Я уже думал о том, как проведу свои последние дни в ожидании того часа, когда ты потребуешь Сона себе.

— Прости, — голос Сая дрогнул, он отвел глаза в сторону, — я поступил с тобой несправедливо. Должно быть, теперь ты ненавидишь меня за то, как я обошелся с Эвенкой.

— Моя сестра? — казалось, Лантиса удивила такая постановка вопроса. Он в изумлении взглянул на своего короля, что было само по себе редкостью. — Почему ты извиняешься за то, что моя сестра оказалась настолько неосторожной, что сбежала из страны? Я лишь освободил ее и поступил так, потому что она принадлежит к моей семье, той немногочисленной ее части, что у меня еще осталась. Но дальше она была вольна действовать сама. На самом деле, — Лантис склонил голову, задумчиво подперев подбородок, и уставился в пространство невидящим взглядом, — я не понимаю ее поступка. Я бы предпочел, чтобы она осталась здесь, рядом с тобой. Она не могла не понимать, что теперь ее силы будут вытекать из этого треснутого сосуда, каким теперь стала ее душа. И я не смогу помочь ей — она выбрала его.

— Ты говоришь о Кальвине? — спросил Сай.

— Да, теперь она рядом с ним, а ты и я можем лишь тянуться рукой к недосягаемой цели. Хочу спросить: ты считаешь, что проиграл? Считаешь себя слабым, потому что не способен удержать Рейвена, и поэтому тебе нужны эти новые силы?

— Нет, причина не в этом. Я больше… — Саю было трудно выговорить эти слова, — не хочу гнаться за Кальвином. Если ему суждено убежать, пусть будет так. Если же он попадется в капкан, расставленный Мизаром Фон Грассе, значит такова его судьба.

— Жестоко. Ты сам не веришь в то, что говоришь, — Лантис покачал головой.

— И все же это так, мне нужна сила, для того, чтобы выжить.

— Чтобы выжить?

Сай кивнул:

— Два Слепых Безумных Бога и половина души третьего — три эти силы уже поставили существование моего тела на грань уничтожения. Но я собираюсь собрать их всех, хотя понимаю, что могу умереть еще до того. А значит, я обязан стать сильнее. Поэтому, я прошу тебя, научи меня справляться с этой болью. Я знаю, что сила Богов состоит не только в знании. Меч Зоара можно использовать как оружие, и секиру Даркнуара, и иглу Лавкрита. Или даже твой посох. Если я овладею этим оружием, если я сделаю их естественной частью себя, тогда, я надеюсь, я смогу прожить достаточно долго, чтобы завершить начатое.

— Ты слишком легко говоришь о смерти. Неужели твое отчаяние зашло уже так далеко? Это плохо, — на лице Лантиса появилось озабоченное выражение. — Но вот, что я скажу, — неторопливо Лантис налил себе еще чая из стоящего рядом с ним чайничка. Он пригубил светло–золотистую жидкость. — Я не буду учить тебя, если это лишь способ прожить как можно дольше. Я сделал тебя королем не для того, чтобы ты жил каждый день, как последний. Не забывай, для чего ты стал королем этой страны. Ты, — палец Лантиса указывал точно в грудь короля, — пытаешься изменить порядок вещей, какого не было с тех пор, как сражались Демон Цветов с Фракталом. После того, как они уничтожили друг друга, Бифуркатора поглотило отчаяние глубже самой смерти. И чтобы излить это отчаяние, он разделил свое тело на части. Несколько их были брошены обратно в Хаос, другие остались в Срединной части Древа, которая с тех пор обрела такое название. Так появились Семь Слепых Богов, которые тогда еще не получили прозвища 'Безумных', и Срединная часть Древа наполнилась жизнью. Из голого ствола выросло множество ветвей, сам его облик изменился до неузнаваемости. Но пережив эту катастрофу тогда, не значит, что мир выдержит это еще один раз. Поэтому я предупреждаю тебя об осторожности.

— Значит, ты не поможешь мне? — со вздохом Сай повернулся, словно собираясь уйти.

— Напротив, разве я сказал, что не стану учить тебя? Просто это будет не так легко, как ты, возможно, себе представлял. С другой стороны, это не так невозможно, как могло бы показаться.

На губах Сая появилась усталая улыбка.

— Я не думал, что это может быть легко.

— Тогда начнем прямо сейчас.

А дальше все произошло слишком быстро. Несмотря на то, что все чувства Сая были обострены слиянием со Слепыми Богами, скорость, с которой действовал Лантис Кларио, была намного выше того, что мог вообразить обыкновенный человек. Чашка чая, которую он до этого мирно держал в руках, внезапно полетела в его сторону. Не зная, нападение это или просто попытка его отвлечь, Сай действовал инстинктивно. Отклонившись в сторону, он мысленно выхватил меч Зоара, и через несколько секунд две половинки чашки упали, разбившись о пол.

— Плохо, — прокомментировал Лантис. Взглянув на него, Сай понял, что тот даже не сдвинулся с места, а перед ним на столике вновь стоит наполненная чашка. — Ты напоминаешь мне муравья, который пытается закинуть скалу на вершину муравейника. Использовать меч Зоара для того, чтобы разрубить чашку — нонсенс.

— Я не понимаю, — честно признался Сай.

— Давай попробуем еще раз, — кивнул Лантис, и в следующий миг новая чашка полетела в его сторону.

Что он должен сделать? Чего Лантис хочет от него? Не использовать меч? Что, если просто отклониться в сторону и дать чашке упасть? На этот раз Сай решил позволить мечу исчезнуть. Прикрыв глаза, и мысленно наблюдая за полетом чашки, он сделал один единственный шаг в сторону, ровно на пару сантиметров.

— Неплохо, — одобрил Лантис. — А теперь я хочу, чтобы ты разбил чашку, не отступая в сторону и не пользуясь мечом или заклинанием.

— Разбить… но как?

— Я подскажу тебе — ты должен пожелать, чтобы чашка разбилась.

— Пожелать…

— Слишком медленно, — при этих словах чашка полетела в сторону Сая вновь, причем на этот раз с куда большей скоростью. Несмотря на то, что Сай использовал все свои чувства, он потратил эти доли секунды на то, чтобы отгадать загадку, заданную Лантисом. У него не осталось времени на любое физическое действие, на любое движение. Но если просто приказать чашке разбиться…

В этот момент ему вспомнилась разбитая посуда и перевернутый стол в тот неудавшийся День Рождения Кальвина. Сразу после этого много чего произошло. Он потерял сознание, а потом было нападение людей, контролируемых Грейслейном Ауслейзом. Его спальня снова оказалась наполовину разрушенной. И тогда он забыл об этом. У него не было времени, чтобы понять, почему на месте упавшего столика и рассыпанных фруктов появился поднос с тремя бокалами для вина. Целыми и пустыми. Возможно, этот было его неосознанное желание. Ведь ни Мизар Фон Грассе, ни Клайм — ни один из них не заметил произошедшего.

Значит, просто пожелать, чтобы чашка разбилась? Но тогда он может просто превратить чашку во что–то еще… Что–то, что не противоречит логике этого мира, что–то, что могло бы быть чашкой. Золотое свечение возникло вокруг тела Сая, оно стало интенсивнее. В тот миг, когда чашка едва не коснулась его носа, она была поглощена им. Хотя в реальности эта чашка разбилась. Разбитые осколки превратились в бабочек, испуганно вспорхнувших в стороны от Сая.

— Почему?

Ошеломленный своим выбором, Сай некоторое время смотрел на то, как хрупкое создание с черно–красными крыльями, порхает над его головой, а затем… эти крылья разлетись в пыль.

— Это не то, о чем я думал, но ты неплохо справился, — Лантис Кларио опустил посох, которым уничтожил бабочку.

— Я использовал меч как–то по–другому? Или это была иная сила?

— Ты спрашиваешь меня о том, что сделал сам? Забавно, — Лантис усмехнулся в рукав. — Но не расслабляйся, обучение еще даже не началось. Это была лишь моя попытка заставить тебя посмотреть в верном направлении. И если ты не понял даже того, что сделал, тебе придется нелегко. Начнем!

Саю показалось, что посох в руке Лантиса разделился на десяток своих копий, но он был готов к такому повороту событий, поэтому приказал золотому мечу разделиться на те же десять клинков и встретить удары посохов. Но, несмотря на то, что золотые мечи с легкостью разрубили их, рассеченные части вновь срастались, словно живые, и из них прорастали ветви. Те в свою очередь делились на другие ветви, все быстрее и быстрее. Так что в конце золотые мечи уже не могли справиться с ними и…

— Гхааа, — Сай зажмурился, когда эти искривленные ветки пронзили его тело, пригвоздив к стене комнаты. Это была уже не та комната, откуда они начали. Каким–то образом, они вновь оказались в старом доме семьи Кларио.

— Хах, — дыхание тяжело вырывалось из груди Сая.

— Ты уже устал, но ведь ты не умираешь. Поему такие легкие раны полностью лишают тебя способности двигаться и думать?

С трудом подняв голову, Сай взглянул на хозяина дома, стоящего в нескольких метрах от него. В руке его был зажат посох, мягко светившийся нежным фиолетовым светом.

— Я… продолжу битву, — выдохнул Сай. Он не думал о боли, не думал о струях крови, вытекающих из множества ран, причиненных ветвями. Хотя они рассыпались в фиолетовую пыль, едва он выдернул их из своего тела, боль и кровь никуда не делись. И на сей раз это была красная кровь. Обычная человеческая кровь, без всяких примесей. И она не была иллюзией, в отличие от ветвей.

— Я не дам тебе времени отдыхать, — с этими словами Лантис ринулся в атаку. Точнее, он сам даже не сдвинулся с места, но его посох был словно естественным продолжением его существа.

'Что я должен делать? Что делать? Думай, думай'! — мысленно приказал себе Сай. Что, если попытаться использовать секиру Даркнуара, но вложив в нее образ меча? Сай потянулся, протянул руку внутрь себя так далеко, как только смог, пока не коснулся того места, где в серебристой тьме висела в пустоте секира. Его пальцы сомкнулись на рукояти. 'Вложить', — приказал он. Когда образ золотого меча наложился на образ секиры, его руку пронзила дрожь. Колебания были настолько сильны, что он едва мог удержать оружие в руках. Но взамен на этот раз лишь часть ветвей вонзилась в его тело и вновь…

— Хаа, — кровь полилась вновь, когда Сай второй раз был пригвожден к стене.

— Неплохо, но я не это имел в виду, — голос Лантиса где–то впереди него двоился эхом в его ушах. Сай предпочитал не думать о том, сколько крови уже потерял, когда ветви, превратившиеся в посох, были извлечены из его тела. — Ты должен понять, как тебе противостоять одному моему посоху до того, как ты потеряешь слишком много крови. Ты ведь понимаешь, что кровь на сей раз настоящая, как и мои удары. А вот ты так до сих пор не нанес мне ни единого удара.

— Но дело… ведь не в сражении… Я просто должен научиться пользоваться оружием, не используя его в качестве оружия.

— Уже ближе, — казалось, слова Сая оставили Лантиса удовлетворенным. — Но следующий удар может оказаться последним для тебя. Не пытайся использовать иглу Лавкрита таким образом. Сочетание двух видов оружия не делает стабильнее твое сознание, не пытайся отделить себя от оружия, не пытайся отделить себя от силы Слепых Богов. И даже не мечтай собрать Бифуркатора, когда ты так слаб.

— Я… я сделаю это, я выдержу! — гнев затопил Сая. Он не собирался проигрывать, ни отступать, ни потерять себя. И не позволить Лантису нанести еще один удар, потому что он действительно потерял слишком много крови и ощущал, как с каждой каплей падает температура его тела. Каплей? Но сила Лавкрита, Слепого Бога Медицины и Науки находилась внутри него, половина ее. 'Излечи', — он отдал мысленный приказ.

'Из тебя вытекло слишком много крови', — на самом деле Сай удивился, услышав, что Лавкрит решил заговорить с ним напрямую. — 'Я не могу полностью восстановить твои силы, спроси у Зоара, он хочет что–то тебе подсказать. Ненавижу Сона, он слишком много знает…' — в голосе Лавкрита звучала злость.

Посох Лантиса размазался в полете, но так и не достиг Сая. Время остановилось, когда между посохом и королем выросла фигура Слепого Бога Правосудия. Он с сочувствием взглянул на Сая.

'Тебе приходится нелегко. Наверное, мне следовало дать эти знания тебе с самого начала', — произнес Зоар.

'Чего еще я не знаю…?'

'Что то, как мы выглядим — всего лишь иллюзия, как и оружие, которое ты используешь. Мы — только принципы, которыми пользуется Бифуркатор для движения вперед к вершине Древа. Я — оцениваю легитимность, Даркнуар отсекает ненужные ветви, а Лавкрит залечивает раны Древа'.

'Значит, вот, как это действует', — Сай разглядывал свою ладонь, покрытую потеками крови. — 'А что делает Сон?'

'Он охватывает всю структуру. Тебе будет нелегко справиться с ним. Даже с силами нас троих'.

'Значит, это невозможно?' — расстроено спросил Сай.

'Ты можешь попробовать, если будешь использовать нас не как оружие, а как принципы'.

'Лантис пользуется Соном таким же образом?'

'На самом деле', — туманно произнес Зоар, превращаясь в золотой меч в руке Сая, — 'я никогда в точности не знал, что на уме у нашего умного брата'.

'Что ж, благодаря тебе я понял основы' — Сай позволил себе легкую улыбку… Едва Зоар и Лавкрит исчезли, битва продолжилась ровно с того места, на котором прервалась.

— Не расслабляйся! — голос Лантиса прозвучал откуда–то позади вихря, образованного десятками, нет, сотнями посохов, которые все одновременно устремились к Саю. — Усложним задачу. Ты не можешь трезво думать в такой простой обстановке. Переход, фаза ноль! — выкрикнул Лантис и… Сай обнаружил себя и Лантиса на ветвях Древа. Невозможно! — он думал, что лишь он один способен переноситься сюда. И этот миг удивления едва не стоил ему смертельного удара. Один из посохов, первым достигший его, поразил его в грудь, сбрасывая с ветви. Он успел увидеть усмехающегося Лантиса, сидящего на одной из них. В его руке, вместо посоха была чашка. Он слегка наклонил ее… — Посмотрим, как ты справишься с этим. Если не сможешь, упадешь к корням Древа, я не буду искать тебя, — равнодушно произнес он.

То, что выплеснулось на Сая, отчаянно цепляющегося за тонкую ветвь, было похоже на фиолетовую жидкость. Но по пути она изменилась, приняв форму фиолетового полотна, покрытого тонким узором. То, в свою очередь, закрутилось в неистовом вихре, а затем превратилось в спираль. Спирали стали двумя змеями, несущимися навстречу Саю. Но почему змеи? Нет, это должно быть иллюзия, та сила, о которой говорил Зоар. То, что Сон объединяет в себе принципы и следит за общим ходом вещей. Вот она — философия. И самому Саю никогда не достигнуть таких высот, пока Сон, то есть Лантис, сам не отдаст ему эту силу.

Сай, обладающий тремя Слепыми Богами, и Лантис, владеющий одним. Но его хранитель секретов знал и мог гораздо больше, чем Сай мог себе вообразить. Его проблема, как и сказал Лантис, заключалась в том, что он зачастую не понимал, что и как использует. Но если положиться на слова Зоара, как они есть, то, что сила Слепых Богов не в их облике и не в их оружии, а в их принципе. Принципе, составляющем лишь одну из частей мозаики, которую он хотел собрать. Значит, он должен понять ее, обязан понять ее до конца или проиграть. Эти змеи… значит, эти змеи всего лишь принцип. Две змеи — одна восходящая, другая нисходящая, переплетающиеся спиралями. Это… это… что же это? — Сай ощутил, как слабеют его руки, но подтянуться уже не было сил. Как и сказал Лавкрит, он потерял слишком много крови. А значит, действовать он мог лишь своим собственным разумом.

На этот раз Древо было и отражением мыслей Лантиса, как прежде оно было отражением его собственных. Сай понимал, что должен сделать нечто неожиданное и непредсказуемое… Принцип… Восходящий и нисходящий… Вода поступает к вершине дерева из корней, а свет питает его крону и дает жизнь всему дереву. Это Древо, хотя и не было обычным, но жило таким же образом. А значит, это его внутренняя структура, его принцип. И Сай мог просто приказать этому принципу стать невидимым, ведь он принимал его на веру, и не сомневался в нем. 'Разбить чашку, просто пожелав этого'. Вот, что это значит! Фиолетовые глаза Сая сузились. Это могло стать возможным с помощью силы Лавкрита… Залечивать раны — значит скрывать то, что внутри иллюзии.

— Скрыть! — выкрикнул Сай слова, которые сами пришли ему на ум. Он выбросил руку вперед, словно выпуская нечто невидимое. Змея зашипели. То, что казалось змеями, было оплетено против их воли вокруг ствола Древа и стало лишь еще двумя изгибами коры на нем. Подтянувшись на руках, Сай сел на ветку Древа и взглянул вверх, туда, где остался Лантис.

— О, ты понял принцип, — казалось, улыбка Лантиса таила в себе что–то еще, но он сказал только это.

— Я смог разбить чашку, пожелав этого, — Сай улыбнулся в ответ. Золотой ветерок трепал его распущенные волосы, бросая их в лицо, покрытое потекам крови.

— Но… — легко оттолкнувшись, Лантис спрыгнул, приземлившись на ветку рядом с Саем. — Ты забыл о самом главном. Бифуркатор не может разрушать. Ты не выбираешь путь развития Древа, но ты двигаешься к чему–то новому. Не делай себя подобным Демону Цветов.

— Что… — Сай еще не до конца осознал, что происходит.

— Ты забыл склеить чашку обратно! Попался! — победоносно воскликнул Лантис. Сай успел ощутить убийственное намерение мигом раньше, но не успел предпринять ничего, когда две фиолетовые змеи со сверкающей чешуей выскользнули из ствола и обвились вокруг его тела. Одна охватила шею. Задыхаясь, Сай вцепился в нее рукой.

— Если я прикажу, ты останешься здесь навсегда, как часть Древа, а потому подумай, прежде чем сделать что–то. Ты понял работу принципов Бифуркатора, это хорошо. Но ты не видишь, куда идешь. Слепой Бифуркатор — уничтожение для Древа.

— Я не Бифуркатор… — прохрипел Сай. Но Лантис продолжил, словно не слыша его.

— …даю тебе три минуты. Если не поймешь, как 'склеить чашку', я убью тебя.

— Но разве я сам не просил тебя научить меня? — Сай отчаянно пытался вдохнуть хотя бы глоток воздуха.

— Да, но ты не усвоил самый главный урок, раз все еще оперируешь вероятностями. Но это удел демонов Хаоса, у тебя должен быть один, — Лантис привел на корточки рядом с задыхающимся королем и сочувственно посмотрел на него, — только один путь, который ты должен увидеть и пройти. Ты не можешь колебаться, не можешь сомневаться. Даже если думаешь, что умрешь, ты не можешь отступить. Потому что отступишь ты — и отступает все Древо, сомневаешься ты — и ветви Древа вянут. Ты ведь не хочешь уничтожить всех нас, а, Сай Валентайн? Подумай об этом, пока пытаешься найти способ. Я буду ждать тебя в комнате. Если не вернешься через три минуты, я объявлю, что король умер. — Улыбка Лантиса была последним, что он видел.

'Проклятый монстр', — выругался Сай про себя. Он сказал все то же, что Зоар раньше. 'Но я не Бифуркатор, не называйте меня так. Поэтому не стоит ожидать от меня так много…'

Часть 2

— Что это такое? — Сан Рэн натянул поводья, резко остановив своего коня. Рэй Нордис вглядывался в расцветшее над городом зарево. Молнии, небо, здания — все превратилось в единый удушающий вихрь. Поднялось в воздух, а затем осыпалось смертоносным дождем на покалеченный огнем город.

— Не знаю, — покачал головой капитан. — Я не слишком силен в магии, но это точно не магия Астала или Риокии. Сомневаюсь, что это принадлежит и Северу. В любом случае, поспешим, наша цель — дворец.

То, как легко они вошли в город, оставило глубокие сомнения в душе капитана. Слишком легко. Если это было все, что могла выставить армия Сейма… Но где же их союзники, неужели они их бросили, едва увидев приближение сил Астала? Нет, инквизиция ни за что не оставила бы то, что считала принадлежащим себе. Принц Мортимер подробно описал так называемых союзников Сейма. Это было то, чего опасался капитан.

— Мой город, мой дорогой город, проклятые северяне! Они поплатятся за это!

Рэй Нордис бросил беглый взгляд на ехавшего по правую руку от него принца Мортимера Риокийского. Но в этот момент кое–что отвлекло внимание капитана. Из боковой улицы перед ними выехал отряд всадников. Охристые, подбитые мехом накидки и волосы всех оттенков от золотого до медного. Не оставалось сомнений. Капитан среагировал мгновенно.

— Всем построить защитный щит, приготовить заклинание третьего уровня! — Рэй Нордис отдал четкий приказ. Несомненно, это была Инквизиция. Ехавший первым всадник повернул к ним голову и, подняв руку, откинул капюшон. На капитана Нордиса взглянула пара жестких глаз. Человек произнес:

— Солдаты Астала, нам незачем сражаться друг с другом. Час назад мы разорвали наш договор с этой страной и покидаем столицу, а вместе с ней Риокию. Просто позвольте нам разойтись мирно, сделайте одолжение. Считайте, что мы — просто призраки, — холодная улыбка появилась на губах инквизитора.

— Отставить, — после некоторого колебания Рэй опустил руку. Странно, крайне странно. — Как ваше имя? — обратился он к человеку.

— Обычно я не называю свое имя еретикам вроде тебя, но твои глаза говорят о том, что ты кое–чего стоишь. А потому, запомни его — Райден, Правая Длань Синода Приоры. Когда я буду подписывать приговор о твоем отлучении, я вспомню о том, что ты оказал мне эту услугу.

— Я еще не принял окончательного решения относительно вас. Ведь вас всего десять человек, — подсчитал капитан.

— И что с того? — как–то небрежно отозвался Райден. Этот человек был просто образцом высокомерия. Хотя Рэй ощутил, как капелька холодного пота стекает по его спине. Эти люди были смертельно опасными, даже в таком количестве. И расслабляться нельзя было ни на секунду. — Думаете, сможете остановить или задержать нас?

— Мне просто интересны ваши мотивы. Это все ваших рук дело? Этот пожар и тот взрыв? — требовательно спросил капитан.

— Ах, мы и сами хотели бы это знать. Тот вихрь — это последнее, с чем нам нужно разобраться в этом городе. Как только мы найдем причину его, мы тотчас же покинем столицу. Я обещаю вам. И потом можете наслаждаться вашим мнимым комфортом и безопасностью, играя в игры царедворцев. Изначально причина этого вихря была единственной, по которой мы прибыли в эту страну еретиков.

— Значит, вы просто так предали своих союзников?

— Союзников? — голова Райдена дернулась, словно от удара. — Союзники — еретики? Ты верно шутишь? Это лишь вопрос времени, когда все вы окажетесь преданы Божественному суду. На вас наложат епитимью, а те, кто слишком глубоко погряз в своих грехах, навсегда будут лишены возможности возрождения.

— Ты знаешь, кто я такой? — принц Мортимер выехал вперед. Подбоченись, он смотрел на Райдена едва ли не с большим презрением, чем тот на него.

Долгое молчание закончилось:

— Впервые вижу. Разве я могу знать имя каждого еретика Юга? — тон Райдена был оскорбительнее его слов. Ярость исказила лицо принца:

— Ты и твоя шайка разорили мою страну, подбили Сейм на измену, а затем вы предали и его. Как коронованный сюзерен этой страны, я объявлю тебя государственным преступником и выношу этот приговор здесь и сейчас. Умрите, отродья Севера! Внимание всем, приготовить магическую атаку, — скомандовал он своим людям, прежде, чем Рэй Нордис успел открыть рот.

— Проклятье, еще один на мою голову! — прорычал капитан. Обыкновенно он был спокоен, и его трудно было вывести из себя. Но когда он увидел, что и Сан Рэн также вынул свое оружие и готов пустить его в ход — это было последней каплей. Однако, казалось, несмотря на явственную угрозу в виде скомпилированного магического построения второго уровня, соответствующее вероятно 'В ожидании искр огня', это не произвело никакого впечатления на Райдена и его молчаливую свиту. Рэй Нордис лишь успел заметить, что в руке Райдена появилось вытащенное из рукава полупрозрачное блюдце. Все стало ясно.

— Остановитесь, глупцы, это ловушка! — закричал он. Даже если предвидение всех возможных действий противника и не было основной функцией этого устройства, это было самое худшее, что можно было представить, особенно когда противник начал действовать столь недвусмысленно. Но было уже поздно. Держа блюдце в одной руке, Райден поднял вторую высоко в воздух.

Под действием заклинания со стороны Мортимера проулок превратился в огненный ад. Огонь, падающий с неба, градом катился по мостовой, но лишь лошади инквизиции немного взволновались. И вот, когда до них оставались считанные метры, рука Райдена опустилась. Стройный хор голосов выкрикнул одну единственную фразу: 'Длань создателя. Факториал!'

Хотя Рэй Нордис не знал этого заклинания, это было нечто выдающееся. В следующий миг струи огненного дождя вдруг изменили свое направление и начали падать вверх. Изменение силы тяготения? А затем… это было еще не все, капитан ощутил, как нечто оглушающей волной движется в их сторону по узкой улице со все возрастающей скоростью.

— Назад, укрепите заклинание защиты, сделайте хотя бы это, идиоты! — капитан ненавидел сам себя, именно потому, что он оказался настолько плохим командиром, что не сумел удержать своих же людей от столь бессмысленных действий. Он не видел ни Мортимера, ни Сан Рэна. Это было бесполезно. То, что нужно было сделать прямо сейчас — защитить своих людей. Щит, установленный солдатами Мортимера, разлетелся на куски, в то время как тот, что был создан его людьми, прогнулся и дал трещину. И, хотя это была столь маленькая трещинка, сквозь нее ударил настоящий ураган, будто сам воздух превратился в живое оружие, бывшее тверже камня. Людей и коней раскидало словно щепки, а затем с неба… Последствие заклинания огня, вызванное людьми Мортимера, теперь изменило направление, и готово было обрушиться на них самих.

— Как прискорбно, — послышался голос Райдена, — кажется, на этот раз Длань Вершины Древа настигнет некоторых из вас. Мне даже не придется ничего делать. Но мы еще увидимся, а пока у меня осталось куда более важное дело в этом городе, — взмахнув на прощание рукой, Райден отдал знак своим людям, и колонна унеслась по проулку.

— Командир, ты ведь знаком с магией? Сплети заклинание защиты, еще одно.

Капитан совсем не ожидал увидеть среди охваченных паникой солдат Сан Рэна. В его руке был свисающий кольцами хлыст, который тот раскручивал петлю за петлей. Рэй Нордис сразу понял, что тот задумал.

— Поговорим позже, — бросил он и начал читать заклинание, так быстро, как только мог. Отдельные искорки уже долетали до них, прожигая насквозь униформу. У них было лишь несколько секунд, чтобы спасти большую часть людей. Рэй Нордис дочитал заклинание до конца, как раз в тот момент, когда хлыст, раскрученный опытной рукой Сан Рэна, образовал над его головой гудящий вихрь, и капитан направил свое заклинание точно в его центр. Тотчас же расщепленное заклинание образовало над улицей защитный купол, который и принял на себя большую часть удара рикошетного огня. Хлыст был вырван из руки Сан Рэна, сгорев в пламени. И хотя щит также был уничтожен, но лишь несколько искорок достигло земли.

Капитан помог подняться оглушенному Сан Рану, у которого сочилась кровь со лба, и оглядел разрушенный боевой порядок. Потери были не столь велики, но то, что это произошло в таких условиях — всего лишь десяток инквизиторов против целой небольшой армии. Но чаша весов склонилась на сей раз на сторону Севера. Все оттого, что он не справился с ролью командира.

— Послушай, я был не прав… признаю… — начал, было, Сан Рэн.

— Я сказал, поговорим позднее, лучше помоги подняться его высочеству, — Рэй Нордис кивнул в сторону лежащего с выпученными глазами принца, на которого совершенно не обращали внимания даже его приближенные. — У нас еще тоже остались незаконченные дела. Теперь, когда мне все ясно — нам нужно как можно скорее попасть во дворец. Несмотря ни на что, у нас есть соглашение, которое я не могу нарушить, даже из–за этого глупого 'высочества'. А пока…

'Говоря об источнике того странного урагана, кого имел в виду Райден?'

Часть 3

— Почему я должна убегать, ведь это моя страна! — упрямая, как и всегда, высокомерная до невозможности, перед ним стояла Адель. Но она ненавидела это имя, и Мизар каждый раз не упускал такой возможности подразнить ее самолюбие. Однако его удивило отсутствие ее обычных вызывающих нарядов. На сей раз на ней было обыкновенное платье, в меру обтягивающее. Но глаза Мизара остановились на бело–синей заколке из морской раковины, которой были собраны на затылке ее роскошные черные волосы. Однако, несмотря на резкий тон, ее глаза так и пожирали Мизара. Она явно ждала этой встречи. Вот, чего Мизар никогда не мог понять, так это ее отношения к тому давнему соглашению между их семьями. Соглашение, которое теперь не обязывало ни одну из сторон, потому что этих сторон больше не осталось.

— Я думал, ты выбросила, наконец, эту безумную идею из своей головы. И надеялся, что наш прошлый разговор был достаточно убедительным для тебя. Но, кажется, я ошибся, — Мизар поднялся, полностью развернувшись к Охаре.

— Почему я должна отказаться от того, что принадлежит мне по праву? Ты все еще являешься моим женихом. Пусть этому нет никаких письменных свидетельств, но устный договор обретает форму закона, если он связан с таким институтом, как семья.

— Избавь меня от лекций по этикету, — отмахнулся Мизар. — Ты получила мое письмо?

— В котором было лишь две строчки. О том, что ты возвращаешься, и что ты ждешь меня в этой усыпальнице сегодня. Уж не хочешь ли ты оставить меня здесь, как последнее доказательство того, что наша семья окончательно уничтожена? — тело Охары напряглось.

— Я вызвал тебя, потому что ты так желала быть мне полезной, и вот у тебя появился такой шанс. Я хочу, чтобы ты помогла мне в одном деле.

— Помогла…тебе? Я слышала, пока добиралась сюда, о тех невероятных событиях, что произошли во дворце. Об этом шепчутся по всем углам. И если у всех них такой загнанный взгляд, то ты наверняка заставил их бояться до смерти. Почему тебе так нравится запугивать людей?

— Людей? Они звери, которые готовы были перегрызть друг другу глотки за право сесть на нелепое сооружение, что зовется троном Ксанады. Я просто загнал их в клетку и посадил на поводки. Все, что люди умеют делать лучше всего, особенно такие, как они — лаять, если им прикажут, и выполнять команды, когда хозяин говорит 'фас'.

— Люди для тебя всего лишь животные? — на миг в глазах Охары проскользнула боль, но она взяла себя в руки. — И все же, у меня нет выхода, чтобы защитить тех детей, которые мне верят, и чтобы защитить тебя, я не могу оставаться в стороне, когда страна в таком положении. Поэтому, Мизар, назови свои условия.

— Условия? А ты смелая. Что, если таким условием будет твоя смерть?

— Ты не убьешь меня, потому, что ты не монстр. Ведь ты сам сказал, что у тебя есть тот, кого ты хочешь защитить, пусть этим кем–то никогда не буду я. Но если ты способен на такие чувства, значит, ты не бездушное чудовище.

— Ах, — Мизар провел пальцами по волосам, — ты никогда не изменишься, Адель.

— Это не мое имя. Зови меня Охара.

— Я буду называть тебя твоим настоящим именем, потому что это твое имя, — на губах Мизара появилась нехорошая улыбка. — А мое предложение, тебе будет таким: если хочешь быть мне полезной, ты станешь протектором Ксанады от моего имени.

Глаза Охары, пронзительные и отчаянные расширись, ладони сжались и вновь расслабились. 'А она умеет держать себя в руках, когда захочет', — про себя отметил Мизар.

— Неужели ты все–таки решился принять пост короля?! До меня дошли слухи, что ты Франциза…

— И ты им веришь? — лицо Мизара исказилось. — Отвечай, кому ты веришь? Мне или эти шавкам? Откуда тебе знать, что там произошло? Ты была там? Ты не знаешь ничего и судишь об этом, будто тебе известны все тайны этого мира! — Охара отшатнулась, прикрывая ладонью губы. Она никогда раньше не видела Мизара таким. Равнодушным, холодным, насмехающимся, смертоносным, но никогда выведенным из себя.

— Прости, я не хотела… это были просто слухи. Если ты знаешь что–то, тогда скажи мне. Если ты хочешь, чтобы я была полезной тебе, у меня должна быть информация.

— Тебя это не должно волновать, это… — лицо Мизара вновь стало обычным. — Но если тебе интересно, Франциз умер от руки моего брата Грейслейна.

— Грейс? Но почему…

— Тебя это не касается, главное, сейчас, в эту минуту, я говорю с тобой, не как тот, кого ты представляла в своих глупых мечтах, а как твой король, и я имею право отдавать тебе приказы.

— Ты хочешь отдать мне приказ? Я думала, это будет предложение… Что ж, — Охара разочарованно вздохнула. — Хорошо, я тоже умею быть честной и откровенной. Я не знаю, какие причины толкают тебя отказаться от этого права. Ты хочешь покинуть страну, и для этого может быть лишь одна причина — ты вновь намерен следовать за тем, кто так захватил твои мысли, за королем Астала, — Охара подняла руку, прерывая возможные возражения Мизара, хотя глаза его опасно блеснули. — Если я соглашусь… Если я стану протектором вместо тебя, если я продам эту страну Асталу — что ж, пусть будет так. Но у меня тоже есть одно условие, которое ты должен выполнить, — Охара замолчала, судя по ее виду, готовая ко всему.

— Ты пытаешься торговаться, очень интересно, — кивнул Мизар.

— Это не торг, это необходимое условие. То, без чего весь твой план пойдет прахом. Пусть ты внушаешь им страх, пусть ты не признаешь эту страну — они простят тебе все, поскольку ты принадлежишь этой стране по праву вхождения в семью Фон Грассе. У меня же нет такого права, и чтобы получить его, я должна войти в семью Фон Грассе Рейгн в соответствии с Законом и правилами этикета. Иными словами, — Охара набрала полную грудь воздуха, — стать не невестой, а законной супругой, что скажешь?

Пауза затянулась. Но, наконец:

— Ты все–таки нашла эту лазейку, бесчестная интриганка, — белоснежные зубы Мизара блеснули в крайне опасной улыбке. — А что, если я откажусь?

— У тебя уже нет пути назад, ты просто выигрываешь время, согласись и этим ты решишь большую часть своих проблем, — Охара развела руками. — Это так просто, назвать меня своей супругой, более того, что это ни к чему не будет обязывать тебя. Я не собираюсь претендовать на место в твоем сердце.

— Нет…

— Если так, у меня не остается иного выхода… — рука Охары молниеносно скользнула за спину и обратно, и Мизар уставился на кинжал, который она держала между ним и собой.

— Этом мы уже проходили, ты ничуть не изменилась, Адель, и я не потерплю подобных глупостей. Думаешь, может ставить мне условия? — а дальше все произошло очень быстро. Мизар метнулся вперед смазанной тенью, скрутив запястья Охары и развернув ее к себе спиной. Он притянул ее голову так, чтобы видеть ее лицо. Кинжал был выкручен из ее цепких пальцев. — Кажется, это все же больше чем то, на что ты могла рассчитывать даже в самых своих дерзких мечтах.

Но в этот момент:

— Какая сцена. Вы прямо как влюбленная парочка, не думал, Мизар, что твои вкусы так изменились. Ты пробуждаешь во мне ревность.

От этого голоса оба вздрогнули. Тот, кто появился, был обладателем длинных, черных волос, против обыкновения собранных в свободный хвост. Несмотря на теплую погоду, этот человек никогда не расставался со своими кожаными курткой, брюками и плащом, в черно–красной гамме. Перчатки на его руках полностью скрывали длинные, тонкие, но при этом сильные пальцы. Несмотря на то, что его лицо скрывала простая черная маска, никого из присутствующих нельзя было ей обмануть.

— Почему–то я ожидал, что это произойдет, — Мизар позволил запястьям девушки освободиться, отстраняясь от Охары. Жгучие глаза девушки прожигали фигуру в маске.

— Грейс, ты здесь, но почему? Неужели ты и Мизар… Это правда, что ты причастен к убийству Франциза? — Охара ступила на шаг вперед, вглядываясь в лицо Грейслейна.

Да, это были те далекие времена, когда она в последний раз видела этого человека. Тогда он был просто братом того, за кого она однажды должна была выйти замуж. Многие сторонились этого человека из–за его мрачного характера, но Охара уважала этого молчаливого юношу, так похожего на ее жениха, хотя они не приходились друг другу кровными родственниками.

— Это правда, Адель, жестокая правда, — Грейслейн кивнул. — Я предал Ксанаду и предал Мизара и сейчас пришел сюда не для любезного разговора. Я уже не тот, каким ты знала меня.

— Охара, ступай, здесь тебе больше нечего делать, — приказал Мизар.

— Я не уйду, — упрямо возразила она. — Что с вами произошло? Разве ты и Грейс не были самыми близкими друзьями? Вы и сейчас остаетесь братьями.

— Я сказал, уходи, это не твое дело, — резко бросил Мизар.

— Ты так волнуешься за свою невесту, я думал, она тебе безразлична. Ведь она только мешает тебе следовать за королем Астала, — мрачно заметил Грейслейн. — Признаюсь, я действительно не ожидал увидеть здесь вас двоих. Но, — Грейслейн сделал паузу, — что это был за фарс, Мизар? Я был удивлен, хотя и предсказуемо, узнав, что ты устроил во дворце. Несомненно, это лишь еще один приказ твоего короля. Ты ловко расправился с половиной оппозиционеров, воспользовавшись лазейкой и их страхом перед этикетом. А вторая половина слишком хорошо знакома с твоими методами, чтобы противостоять тебе. Ксанада — и не королевство? Протекторат Астала. Не думал, что тебе столько удастся, хотя…

— Для чего ты здесь? Что тебе понадобилось в столице? — его прервал ровный голос Мизара. — Какие приказы ты получил? Я думал, ты, наконец, умрешь после нашей последней встречи.

Грейслейн развел руками:

— Как видишь, для меня еще не пришло время умирать, поэтому я вернулся. Ведь у меня еще остались незаконченные дела здесь. К примеру, я намеревался сделать то же, что и ты, но опоздал. Я был среди тех оставшихся в живых в тронном зале. Странно, что ты не заметил меня. Удивлен? — Грейслейн глухо рассмеялся. — Мне было довольно просто скрывать свое присутствие среди остальных.

— Ты видишь, что уже упустил свой шанс, поэтому почему бы тебе просто не сдаться и не признать, что твое существование больше не имеет смысла? После того, как ты предал все, что возможно было предать. Знаешь, — Мизар коснулся синей ленточки, вплетенной в его волосы, склонив голову в озадаченной манере, — почему бы тебе просто не вернуть то, что ты украл у моего короля, и не окончить свою жизнь здесь и сейчас, как подобает дворянину Ксанады? Тогда, быть может, ты избежишь куда худшей участи. — Палец Мизара накрутил прядь волос. — Мне стоит лишь отдать приказ, и тебя растерзает эта толпа, что сейчас слоняется в коридорах дворца. Им нужен лишь повод. Я могу с легкость приказать им 'фас', и они станут опаснее диких псов.

— Мизар, что ты такое говоришь?! Опомнись это же твой брат! — Охара сжала руки в жесте отчаяния.

— Замолчи, Адель, он предатель и должен умереть как предатель. Я больше не считаю его своим братом. Назад… 'Структура, рассеять'! — Мизар выбросил правую руку в сторону Грейслейна, одновременно отталкивая Охару.

— Я думал, ты понял еще в прошлый раз, что такие вещи на меня не действуют, — отступив на полшага назад, Грейслейн вытянул руку вверх, и словно из воздуха в его руке появился отливающий глубокой синевой скипетр. Теперь Мизар знал, что это было — не просто оружие, не просто артефакт, а сам принцип, которым действует одна из сил мироздания — осколок мозаики пол названием Талион, сила управлять процессами и явлениями закона. Этим скипетром Грейслейн лениво, словно играючи, отразил ту волну хаоса, что создал Мизар. В этот момент у него и появилась одна мысль, всего лишь догадка, которую он собирался воплотить в жизнь. Но пока он не знал, что за цену ему придется уплатить. Возможно, она окажется слишком высока.

— Послушай, если бы я желал убить тебя, это было бы слишком просто, — произнес Грейслейн. Скипетр поднялся и опустился по высокой дуге. — И сейчас я покажу тебе часть того, что ты можешь испытать.

То, что вернулось к Мизару вместе с ударной волной, было силой той же природы, какую он видел в действии в прошлый раз, когда они встречались. Но на этот раз в ней было и нечто новое. Изменить саму суть внутри него — сила Талиона была способной давать волю к действительно подготовленному изменению. Грейслейну достаточно было просто пожелать, чтобы это изменение произошло. Убить он его не мог. Но… в следующий миг Мизар вынужден был бросить все свои силы лишь на защиту. То, что ударило его, было не энергией, не магией. Это был принцип, вгрызавшийся в его тело, то, что разъедало его, словно ржавчина. И эта сила желала лишь одного — извлечь из него самую суть того, чем он являлся, извлечь из него силу деструкции Хаоса. Мизар не смог сдержать стон, когда нечто проникло в его грудь. Но он продолжил сражаться, потому что знал, что этой силе невозможно было противопоставить ничего, кроме таких же принципов.

- 'Структура, инверсия', — приказал он. И 'клещи' начали обратное движение, лишь на миг на лице Грейслейна появилось выражение удивления, а затем он вновь послал 'оружие' вперед.

Когда из тебя вырывают то, что является частью твоей души — слишком неприятное ощущение. Почти на грани возможного. Но Мизар давно научился быть нечувствительным к боли. Еще немного, он должен сопротивляться еще немного. А пока… — мысленно Мизар отстранился от этого здесь и сейчас, и приказал своему сознанию отступить назад во времени, туда, где Сай Валентайн объяснял ему сущность каждого из Слепых Богов. Тогда его величество дал ему знания, необходимые для того, чтобы отыскать все недостающие части. Но в то время Мизар сумел незаметно провести собственное исследование. Принцип против принципа, да? И главный среди них был тот, что все части мозаики так или иначе были подконтрольны главной из них — Зоару. Слепой Бог Правосудия — закон, что определят легитимность дальнейшего хода истории. Правомерность действий. То, что Мизар задумал, было сложно. Это был не род магии, и не часть его силы. Он вынужден был импровизировать в условиях, когда его тело готово было умереть. Но все же… Способ был крайне ненадежный, но Мизар обязан был проверить его. Принцип отражения.

Соткав в уме как можно более четкий образ одного–единственного момента, он, вложив в него часть своих самых сильных эмоций, создал единый чистый кристалл воли. Воли, что двигала им, воли Сая Валентайна, принцип Зоара. И когда этот кристалл стал почти ощутимым, он послал его, словно щит, навстречу клещам Талиона.

— Грх… — с криком Грейслейн отшатнулся, схватившись за горло. Так вот, какой частью тела управлял Талион — голос. Воля правителя. Клещи тотчас же разжались. — Что это? — спросил он. — Ясно, это воля Зоара. Пытаешься сделать меня нарушителем запрета, еретиком, нарушившим главное правило? Не выйдет, — с этими словами Грейслейн отер струйку крови, бегущую из уголка рта. — Мизар! Я все равно избавлю тебя от этого проклятия. Чего бы мне это ни стоило, я так решил! — с криком Грейслейн взмахнул хлыстом, своим излюбленным оружием. Ударив им о рукоять скипетра, он соединил их воедино, хотя это заставило его пошатнуться. — Я наделяю это оружие волей извлечь из тебя проклятие, что убивает тебя, выполнять! — закричал он.

Словно зачарованный, Мизар смотрел на несущееся к нему 'нечто' — ни скипетр, ни хлыст — ожившая птица с оперением из синих молний. Оно…

— Остановитесь, вы оба! — легкая светлая тень мелькнула между Мизаром и несущимся к нему принципом. Некоторое время пошатываясь, фигура Охары стояла на ногах, а затем начала медленно оседать на землю. Клюв 'птицы' пронзил ее грудь. — Вы двое… — она оглянулась на Мизара, затем перевела взгляд а Грейслейна, — никогда не научитесь ничему. Вы же браться, что бы ни случилось… не должны убивать друг друга, это… неправильно…

— Адель! — в последний момент Мизар подхватил тело девушки, опуская его на землю. — Вот дура, зачем ты влезла под удар! Я не просил тебя об этом!!

Часть 4

— Гвен, Ренье, Розетта?! — задыхаясь и кашляя от дыма, окутавшего столицу — особенно нечем было дышать в узких проулках — Кальвин совершенно потерял направление, в котором двигался. Ну не могли же они уйти так далеко? Он бежал так быстро, как только мог. Едва он разделался с теми двумя, как сразу бросился в погоню. Прошло ведь от силы полчаса. Этот дым, откуда он? Такое чувство, будто полыхает вся столица. Или… глаза Кальвина сузились. Дым не шел сплошной пеленой, как ему вначале показалось. И, хотя на первый взгляд он был однородным, но на боковых улочках шли отдельные стычки между кем и кем непонятно, а значит, там люди вполне могли различать друг друга. Кальвину же едва удавалось различить что–то на расстоянии вытянутой руки от себя. Единственная улица, по которой он и двигался, была полностью заполнена дымом.

Слабый ветерок дул с севера в лицо Кальвина. И все же его глаза слезились так, что готовы были закрыться вовсе. А бежать, постоянно вдыхая эту гарь, было верным способом загонять себя до смерти. Он не мог свернуть… пробегая мимо одного из проулков, Кальвин уже было понадеялся свернуть туда, но там как раз завязалось сражение. А сразу за сражающимися, всего в десяти шагах, воздух казался… абсолютно чистым! У Кальвина начало зарождаться неприятное ощущение, что его ведут, целенаправленно не давая сбиться с курса. Но кому это могло понадобиться? И все же, если там впереди находились его друзья, у него не было иного выхода, кроме, как продолжать бежать. Он не позволит случиться еще одной трагедии. Но с каждым шагом бег давался все труднее. Кальвину пришлось оторвать полу своей одежды и плотно завязать, намоченный в какой–то лужице импровизированный платок вокруг носа и рта. Но это не слишком помогло.

Неожиданно впереди себя Кальвин услышал крик. Кричала женщина, и Кальвину был известен этот голос. Боль, отчаяние, но вместе с тем ярость звучали в нем. И сразу после этого Кальвин будто вынырнул из воды. Дым и гарь закончились, словно их и не было, и перед глазами Кальвина предстала странная картина.

Он оказался на широкой площади, со всех сторон окруженной домами. Почти всю ее накрывал полупрозрачный купол не ниже самих домов, и столь же широкий, как и сама площадь. А у ее границы мужчина, одетый в обыкновенную охристо–красную накидку инквизиции, скрутил руки Розетты за спиной. Его напарник держал на руках двух детей. Несомненно, это были близнецы Ренье и Розетты. Розетта вырывалась из захвата с такой силой, что инквизитор едва удерживал ее. Ему явно пришлось применить еще какое–то заклинание, так, что ее движения постепенно становились все более вялыми. Кальвин перевел взгляд на прозрачный купол. Там он не увидел, ни Гвен, ни Руи, но вместо них…

— Добро пожаловать на наш скромный праздник, Кальвин Рейвен, — под сводом купола ему улыбался демонической улыбкой Райден. Его рука сжимала горло Ренье, стоящего перед ним на коленях. Он, в отличие от своей жены, не выказывал никаких признаков сопротивления. Жесткий взгляд Райдена был устремлен точно на Кальвина, как если бы он с самого начала ждал только его. — А я уже думал, что мне придется искать тебя самому, но ты оказался так предсказуем. Все, что мне нужно было сделать — направить тебя по нужной улице вслед за своими глупыми друзьями–еретиками.

— Ренье…Розетта… Что все это значит?! — обыкновенно спокойные черты лица Кальвина исказились от гнева. Его затопила злость на Райдена, на всю эту ужасную ситуацию, но больше всего на самого себя.

— У меня нет никакого желания причинять ненужную боль этим несчастным еретикам, — лениво произнес Райден. — Все едино их ждет суд Аттрактора, как и всех остальных на проклятом Юге. Но это было моей дополнительной гарантией, что ты примешь правильное решение. Я знал, что ты в этом городе, в это время и с этими людьми. У нас есть такие Предметы Залога, можешь верить мне на слово, — Райден обвел рукой город за пределами купола, — но то, что ты показал — это было целое представление. Тот вихрь является доказательством…

— Я, кажется, задал тебе вопрос. Что здесь происходит?! — Кальвин прервал его слова, сделав шаг вперед. Похоже, остальные инквизиторы, стоящие по периметру купола и поддерживающие его защиту, не пытались остановить его. А значит, это, скорее всего, тоже было частью плана.

— Ну что ж, ты вправе знать. Честно признаюсь, когда я видел тебя в прошлый раз, — Райден вскинул подбородок, посмотрев в сторону. Пальцы его по–прежнему не позволяли Ренье сделать лишний вздох. — Я не был особенно впечатлен твоими способностями, что бы ни говорил его императорское величество. Но после того, как ты побывал в Приоре, ты получил некий подарок, который позволил тебе раскрыть кое–что из твоего потенциала. И сейчас… мне был отдан четкий приказ: 'Если великий еретик, Кальвин Рейвен проявит признаки оружия Хаоса, немедленно вернуть его'.

— Что за чушь ты несешь?! Ты просто жестокий ублюдок, если у тебя были какие–то дела ко мне… — Кальвин вздохнул. Он ненавидел себя такого. Где–то в глубине его сознания время слышался шепот, призывавший его сбросить цепи и вырваться на свободу. И неизвестно, чего следовало бояться больше: того, что происходило внутри или снаружи.

Меж тем Райден продолжал, как если бы не слышал ничего.

— Ты ведь не думал, что получил эту возможность пробудить себя самостоятельно? Это был подарок от императора, и сейчас пришла пора вернуть долг. Пора возвращаться.

— Ты совсем спятил? Кто добровольно пойдет с таким маньяком, как ты? Или ты настолько труслив, что берешь в заложники людей для осуществления своих целей? Просто отпусти остальных, они здесь не при чем.

Но Райден покачал головой. Пальцы его теребили серьгу в ухе.

— А ты хитрец, каков хитрец. Просто отпустить их, чтобы это превратилось в бессмысленное сражение против твоего Предвидения? Так мы ничего не достигнем. Нет, мне нужна сто–, двести–, тысячепроцентная уверенность, что ты отправишься с нами, и отправишься добровольно. А потому, чтобы придать тебе решимости, я собираюсь сделать это.

И, прежде, чем Кальвин успел понять, что тот задумал, пальцы его правой руки высвободили шею Ренье. Райден сложил свою ладонь наподобие клинка, и этот клинок инквизитор направил прямо в лицо Ренье. Кальвин не увидел, что произошло, так как фигура Райдена на миг заслонила собой тело Ренье, а потом… раздался крик Ренье, полный мучительной боли. А то, что Райден протянул в сторону Кальвина на своей ладони было… Он ощутил дурноту, когда понял, что это был глаз… глаз Ренье, который эта бездушная тварь вырвала из глазницы принца.

— Прекрати…

— Да?

— Я сказал прекрати издеваться над моими друзьями, — Кальвин зажмурился. — Если так действует инквизиция, то чем вы лучше нас, кого вы зовете еретиками? Неужели такова воля Аттрактора, создавшего этот мир?

— Да, именно такова его воля, — пальцы Райдена продолжали теребить серьгу в ухе. Казалось, он просто наслаждался всей этой ситуацией. — Мы просто проводники его воли и воли его сына. А он приказывает нам уничтожить то, что может грозить ему, его порядку. А ты — самая главная и прямая угроза, — палец Райдена точно кинжал был наставлен в грудь Кальвина.

— Как, каким образом он может быть для вас угрозой?! Вы просто бездушные чудовища. Прикрываетесь именем Бога, а сами действуете так, что даже демонам в Хаосе станет стыдно! — Розетта вскинула голову, с вызовом глядя на Райдена. Она перестала вырываться и держалась теперь так, будто тех рук, что ее удерживали, просто не существовало.

— Так, похоже, вы сговорились, — палец Райдена постучал по губам, — все женщины одинаковы, как бы ни храбрились. Для вас нет ничего важнее собственных детей. Даже если на тебя не произвело впечатления то, что сделали с твоим мужем, может тогда этот аргумент будет убедительнее. Вы двое, — Райден отдал приказ тем, кто держал двух детей, — принесите их сюда. — И, вновь обернувшись к насторожившейся Розетте, произнес: — Не бойся, я не пойду против этого правила. Я не убью их. Вместо этого, что скажешь, если я заберу их с собой и отдам на воспитание семье инквизиторов? Они вырастут и назовут тебя еретиком.

Розетта закусила губу, а затем ее умоляющий взгляд обратился к Кальвину. Она молча покачала головой. 'Ну что за женщина, что за упрямая женщина', — с досадой подумал Кальвин. Неужели и Гвен станет такой упрямой, если опасность будет грозить ему? Кальвин подавил тяжкий вздох, затем посмотрел на горстку инквизиторов, потом перевел взгляд на Розетту, на детей которых держал на руках самоуверенно улыбающийся Райден, на стонущего Ренье, на купол, а в конце поднял взгляд к небу и подумал: 'Ну почему все так сложно? Это все ты виноват, Сай…' — в этот миг на губах Кальвина появилась легкая, понимающая улыбка. От друзей так много хлопот. Но он уже все решил, верно? Гвен, надеюсь, она не будет скучать, хотя, нет. Гвен будет метать гром и молнии. Однако, все обойдется, если она не будет знать, что произошло. Никто не узнает и никто не вспомнит, если он воспользуется помощью того странного другого 'Я'. Но это в последний раз, — пообещал себе Кальвин и позвал: 'Эй?'.

Ответ пришел незамедлительно:

'А я думал, ты бросил меня и забыл. Кстати, это была вторая жертва'.

— Жертва? Ты говоришь о Ренье? А, я понял, что помощи от тебя не дождешься бесплатно.

'Мне ничего не нужно', — в голосе появилась обида.

— Да–да, это я уже слышал. Но на этот раз тебе не удастся все так провернуть. Ты больше не будешь делать жертвами моих друзей. На этот раз, я все возьму на себя. Я хочу… — Кальвин сделал паузу, перед тем, как продолжить, — чтобы ты изменил все для меня одного.

'Что ты имеешь виду?' — озадаченно спросил другой.

— Сейчас я сделаю одну глупость, должно быть, все так и посчитают. Но после этого ты устроишь так, чтобы все забыли о том, что здесь произошло.

'Я совсем не понимаю, о чем ты думаешь, хотя ты это я', — признался голос.

— Верно, ты — это я. Это я уже понял, не хочется признавать это. Но, кажется, те типы в Приоре что–то сотворили с моей головой, так что теперь мне слышатся голоса и видения.

'Хехеех', — до Кальвина донесся легкий смешок. Картина перед его глазами начала таять, заменяясь другой, — 'ты так легко уходишь в свои мечты, но почему так трудно признать, что ты — часть меня'.

— Нет, это ты часть меня! — выкрикнул Кальвин. — Прекрати! — он заслонился ладонью, скорее инстинктивно. Когда другой плеснул ему в лицо водой из небольшого круглого озерца идеальной формы, возле которого он сидел на коленях.

'Что прекратить? Ты никогда не называешь меня по имени, хотя я предпочел бы, чтобы это имя произносил Он. Но даже если это будешь ты, мне этого достаточно, ведь ты видел его?'

— Сейчас не время для пустой болтовни, — отмахнулся Кальвин.

'Скажи, ты видел его? Ответь мне или я не стану помогать тебе', — лицо его второго 'Я' стало серьезным, так было всегда, когда он говорил о 'Нем'.

— Он? — переспросил Кальвин.

'Не пытайся обмануть меня, ты знаешь Его, как и я. Но для тебя он просто друг, которого ты бросил, сбежав из страны. Но я никогда бы так не поступил. Лучше умереть ради друга, если это поможет Ему. Я с радостью сделаю это снова, и еще тысячу раз, не задумываясь!' — палец другого был наставлен в грудь Кальвина. Вздохнув, он произнес его имя.

— Микалика…

'Нет, совсем не то. Я хочу слышать Его голос', — Микалика обхватил себя руками. Его голова опустилась, так, что длинные волосы полностью скрыли его лицо. — 'Если бы… если бы я только знал, что это повторится вновь', — Микалика поднял лицо и на его щеках Кальвин заметил слезы. Глаза его были устремлены в бесконечное, испещренное молниями небо, но в них отражалось совсем другое. Лицо Сая отражалось в них. Хотя, нет, оно было лишь похоже на его лицо, но были и отличия. Одет он в доспехи, какие Сай никогда не носил. Да и в самом деле, какая может быть связь между знакомым какого–то монстра тысячелетней давности, и Саем Валентайном, его бестолковым другом? Этим королем Астала, вытащившим страну из мрака бесконечных войн и разрухи? Нет, определенно никакой, просто совпадение. Каким наверняка было совпадение, что и этот Микалика выглядит в точности как он сам. Да и что толку волноваться о таких мелочах, если есть куда более важные дела, которые нужно сделать прямо сейчас. Поэтому Кальвин напомнил:

— Послушай, мы отвлеклись о темы. Я понимаю, что этот 'Он', кто бы он ни был, так много значит для тебя. Но сейчас есть гораздо более важные дела, которые мы можем сделать, если…

'Ты просто предал его, бросил его, ты понимаешь, что оставил его одного, наедине со всем этим? Ты снова бросил его в той золотой клетке!' — при этих словах Кальвин, еще ничего не успев осознать, был повален на спину дотянувшимся до него Микаликой. Пальцы того сомкнулись на его шее. — 'Если я просто убью твою душу, я смогу захватить это тело и вернуться к Нему. Да, возможно, еще не поздно, и я успею предотвратить ту катастрофу, пока тот, другой не добрался до Него. Я не позволю никому прикоснуться к Нему, потому, что, потому, что… он только мой друг!!!!' — глаза Микалики, ставшие полностью безумными, наполнились вихрями, сотканным из молний. Эти глаза оказались прямо напротив лица Кальвина.

— Прекрати, что ты делаешь?! Ах, надоел! — с этими словами Кальвин тоже схватил Микалику за горло, и они покатились прямо к водной глади, отчаянно сражаясь друг с другом. Странно и страшно одновременно было сражаться с точной копией самого себя. На миг они зависли над краем, а затем оба полетели в воду. Но Кальвин решил не сдаваться. — Давай спасем их! Если ты спасешь их, я обещаю, что помогу и тебе, давай сделаем это вместе, проклятье! — Кальвин сумел извернуться и толкнул Микалику вниз. Так они и тонули в этой воде, что не была водой. А мимо них кружились осколки каких–то картин, — городов, зданий, лиц людей, и совершенно причудливые и гротескные предметы. Стоило приглядеться к ним, как те тут же рассыпались. Это…

'Это Хаос в своем чистом виде, просто материал, который я использовал в качестве игрушек, когда меня держали в той огромной клетке, полной цветов. Я всегда был для них только оружием, которое они растили, чтобы торговаться с Вершиной Древа. Как и Он, когда упал туда. Тогда Он стал таким же Предметом Залога, всего лишь вещью, которую можно выгодно использовать. И хотя я знал, что он пришел, чтобы уничтожить меня, все равно, он был тем, кто первым назвал мое имя, и первым, кто заговорил со мной не как с оружием, а как с живым. И поэтому я хотел что–то сделать для него взамен. Только хотел защитить его. Не понимаю, почему они никогда не оставят нас в покое? Почему? Почему?!'

— Ты… — внезапно Кальвин понял, что именно чувствовало это одинокое существо. Что–то в его словах показалось ему знакомым, разве не это же ощущал и он по отношению к Саю? Хотя, если для Микалики 'Он' был всем, чуть ли не целым миром, то у Кальвина были и Гвен, и Руи, и Ренье и Розетта и еще множество других, которых он желал защитить. — Послушай, — продолжил он, — я обещаю, что помогу тебе защитить 'Его', потому, что я тоже этого хочу. Ты слышишь меня? Я тоже этого хочу! — закричал Кальвин, и глаза Микалики, обрамленные извивающимся облаком волос, обрели какое–то новое выражение.

'Ты поможешь мне? Но зачем тогда ты предал Его?' — тихо спросил он.

— Я не предавал Сая.

'Его имя — Бифуркатор'.

— Да–да, — поспешно поправил Кальвин, — пусть будет так, как хочешь. Но я не предавал его. Если бы я не убежал из страны, то, возможно, был бы уже мертв, и тогда я бы ничем не смог помочь ему. Я не предавал Сая, я просто отступил. Чтобы найти тот способ, как помочь ему. Но моих сил сейчас недостаточно даже, чтобы спасти тех людей, которые мне дороги, и если ты не поможешь мне сейчас, я не смогу помочь Саю — все связано.

'Дорогие тебе люди? Кто может быть дороже Его?' — подозрение снова проснулось в этих бездонных, темных, наполненных безмолвной печалью глазах. Кальвину стало даже жаль этого несчастного, единственной целью в жизни которого было стать полезным таинственному 'Ему', кого он назвал 'Бифуркатор' и кто был так невероятно похож на Сая.

— Ты знаешь их, — пояснил Кальвин. — Они значат для меня не меньше, чем Сай, и я не могу выбрать между ними. Но Сай сейчас далеко, а те, кто нуждается в нашей помощи, страдают рядом, — Кальвин улыбнулся, продолжая падать в водную бездну. — Ты не такой, каким хочешь казаться, я верю, тебе не безразлична судьба других. Ведь ты не монстр, ты не демон, просто тебе одиноко. Но если поможешь мне, я обещаю, я тоже стану твоим другом и буду помогать тебе, так же как и Саю.

— Ты можешь?

— Угу, — Кальвин кивнул со всей возможной убедительностью.

— Хорошо, если обещаешь, я помогу тебе. Но не вздумай обмануть меня. Если попытаешься, я просто разрушу твою душу, — глаза Микалики вновь приобрели легкий оттенок безумия.

— Тогда, вот о чем я хочу попросить тебя, — начал Кальвин. — Я понятия не имею, можешь ли ты это. Но давай попробуем, — с этими словами он протянул руку Демону Цветов. Их пальцы соединились.

Часть 5

На площади окруженной полыхающими зданиями, Кальвин открыл глаза. Он приложил ладонь к голове. Ничего не изменилось. Он вообще не был уверен, что это сработало, а не было лишь бредом в его голове.

— Я думал, ты решил заснуть прямо здесь, — голос Райдена донесся с той стороны купола. — Итак, что ты выбираешь? Идешь со мной добровольно или я поступаю с твоими друзьями–еретиками так, как тебе не понравится.

— Нет, — на губах Кальвина заиграла дьявольская улыбка, — я сделаю кое–что получше. Сражусь с твоими псами, а потом доберусь до тебя и освобожу моих друзей.

— Хахаха! — звонкий смех Райдена разнесся по площади. — Ты совершено спятил. Разучился считать? Ты не используешь свое Предвидение, потому что с этим Предметом Залога оно бесполезно. И такой есть у каждого из моих людей. А с обычной магией тебе не стоит даже и пытаться, чему бы тебя не учили в Отряде Лилии, это тебе не поможет.

— Прости, но, наверное, я действительно круглый идиот. Я все же попытаюсь, но у меня есть одно условие. Тебе ведь нужен я?

— Именно, — Райден склонил голову. — И что с того?

— Ты отпустишь всех моих друзей, и покинешь этот город навсегда, если я выйду победителем из этой схватки. Также я обещаю, что отправлюсь с тобой.

— Странное условие. Обычно бывает наоборот. Ты ничего не напутал?

— Нет–нет, все верно, — Кальвин помахал руками.

— Кальвин, что за глупости ты говоришь? Ты же видишь, что эти люди сделали с Ренальдо! У них нет ни чести, ни гордости. Ты не можешь всерьез заключать такие… — это была Розетта.

— Все в порядке, — Кальвин ободряюще улыбнулся ей. — Я выиграю, вот увидишь, и ты, и двойняшки, и Ренье — вы будете свободны.

— Но…

— Я готов, давай начнем, — Кальвин пригнулся, словно готовый броситься в битву.

— Как пожелаешь, но ты лишь оттянешь время для неизбежного, — пренебрежительно хмыкнув, Райден поднял руку, отдавая приказ своим людям. Без малого с десяток, исключая тех, кто теперь держал Розетту и нескольких оставшихся людей из их отряда. Две ладони скрестились над головой Райдена, отдавая этим сигнал к начавшейся битве.

Кальвин раньше никогда не видел в действии других инквизиторов, кроме самого Райдена, и той парочки Сати и Кайо. Но, исходя из их методов, они действовали без разбора и жестко. Но главное — все они сражались парами. И в этом было их преимущество и слабость одновременно, которой и собирался воспользоваться Кальвин. Десять человек, а значит пять пар. И все они стоят на пути между ним и куполом. 'Пока не вмешивайся, я скажу, когда будет можно', — мысленно попросил он Микалику.

'Как скажешь, но будь готов', — тихий голос демона шепнул ему из глубин его сознания, словно легкий шорох перышка. Это не было неприятно, просто странно.

Итак, все эти пять пар — всего лишь противники на поле битвы. Все, что ему нужно — вспомнить то, как они сражались в Отряде Лилии. Они всего лишь противники, которых нужно уничтожить, но по возможности не убить. Пять пар. И один в каждой из них держит в руке Предмет Залога, в котором видно все, что бы Кальвин ни задумал в плане магии. А значит, тому было абсолютно безразлично, какой уровень или способ будет использован. А второй… второй из пары был тем, кто нападает, но Кальвину не было нужды ввязываться в бессмысленное сражение заклинаний. Все что от него требовалось — как можно быстрее пройти эту полосу препятствий и достигнуть купола. А потому…

Три, два, один… вперед — приказал себе Кальвин. Со всей возможной скоростью он бросился бежать, и почти сразу же вынужден был пригнуться. Но, даже падая, он ухитрился–таки перекатиться еще на два метра вперед. 'Они ждут, что я буду петлять как заяц, но никто не ожидает, что я пойду прямо по центру. И все же…'

'Длань Создателя, факториал!' — первая пара сделала свой ход, и в тот момент, когда Кальвин сделал кувырок, оглушающая волна едва не задела его. Нужно быть настороже. Не отвечать по возможности, оставить как можно больше противников позади себя…

'Пришествие Деи, Факторион!' — прозвучало следом.

'А они действуют по нарастающей', — Кальвин благоразумно упал на землю, еще до того, как та вдруг стала шаткой и трясущейся. Землетрясение заставило расколоться плиты мостовой. В одну из таких расщелин он едва не съехал.

А теперь Кальвин сделал рывок вперед, так, чтобы траектория его движения пролегала как можно ближе к нападающим. Так они не смогут вызвать достаточно мощные заклинания, чтобы не повредить своим же товарищам. Еще пять метров. Отлично! Какая разница, что они видят все его движения. Как не старайся, Предметы Залога не могут показать, о чем он думает, и почему не спешит использовать магию.

'Глас Древа, факториал', 'Око Деи, факторион…'

А вот это уже опаснее — вторая и третья пара произнесли заклинания одновременно. Но они никак не ожидали того, что произойдет в следующий миг.

— Извини! — Кальвин, прыгнув вперед, вырвал Предмет Залога из пальцев одного из инквизиторов. — Попробуем это, — и направил его на точно такой же в руках его товарища из другой пары. Режущий звук на миг оглушил его. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что ощутили оба инквизитора, когда одновременно получили отдачу от своих же заклинаний. По правде говоря, это была только догадка, Кальвин и не рассчитывал, что эти 'блюдца' можно использовать так. Предметы Залога просто разлетелись на осколки. А теперь…

Но в этот миг Кальвин ощутил, как что–то обвилось вокруг его ноги, и он ничком рухнул на землю. Ах черт, они ведь могли воспользоваться и обыкновенным оружием! Опустив взгляд, Кальвин заметил, что его левую ногу чуть ниже икры охватывает кольцо свитого хлыста, тянущегося из руки инквизитора из первой пары. С неохотой Кальвин поднял ладони:

- 'Созерцая бушующее пламя…', — Кальвин ухитрился извернуться и использовать хлыст как проводник своего заклинания. Ответом ему был неприятный крик, когда собственное оружие инквизитора обратилось в жалящего огненного змея. И вдогонку:

- 'В ожидании холодного рассвета'! — всю эту часть площади накрыло ослепляющее покрывало света, а впереди… Последние две пары, должно быть, были самыми умными, потому как решили не действовать разобщено. Кивнув друг другу, они начали читать заклинание, которое Кальвин раньше не слышал. Но то, как оно звучало, уже не понравилось ему: 'Отражение Симметрии, факторион', — оба воспользовались заклинанием высшего уровня. И одновременно двое их напарников из каждой пары бросились к нему. В их руках была натянутая сеть. Они, что собрались поймать его, как кролика? Не выйдет!

'Эй, слушай, это не то, что ты видишь? Куда ты смотришь, они позади тебя', — этот голос, тихий, спокойный голос, наполненный печалью, принадлежал Микалике. Ну конечно, теперь, когда он сказал… — 'Эти слова способны оказывать воздействие на твои органы чувств, ты видишь не то, что на самом деле, просто оглянись и убей их всех…'

Так вот оно что, 'Отражение симметрии' — заклинание, способное полностью менять видимое. А значит, ему нужно только обернуться. Хотя, нет, лучше сделать вид, что он поддался на их уловку. Но стоять спиной к противнику — хуже не придумаешь. Однако, теперь чтобы ошарашить противника, будет достаточно одного ослепляющего заклинания или чего–то вроде этого. Кальвин уже так и собрался поступить. Но внезапно обнаружил, что его руки и ноги были полностью обездвижены цепями. Цепи, перевитые побегами растений с шипами… Те цветы?! — глаза Кальвин распахнулись при том воспоминании.

— Ты ведь не думал, что все будет так просто? Эти цепи могут быть применены только к Детям Хаоса, — спокойно пояснил Райден, будто заставлял заучивать урок нерадивого школьника. — То, что ты каким–то образом узнал, что атака будет сзади — похвально, но это не сработало. Теперь ты не можешь двинуть и пальцем, чтобы не испытать боль на гране выносимого. Кстати, эти лозы были выведены путем скрещивания и селекции с теми образцами, что растут в Промежутке. Ну, как тебе? — с этими словами Райден отдал знак кому–то за пределами видимости Кальвина, и в следующий миг сильнейшая боль наискось пересекла его спину, как будто по ней стегнули раскаленными железным прутом. — Эти лозы, — продолжал пояснять Райден, — воздействуют на саму твою связь с кровью демонов. Будь ты человеком, то не испытал ничего подобного.

Закусив губу, Кальвин некоторое время просто боролся с болью, что грозила лишить его сознания. Но вслед за вторым ударом пришла вторая волна боли. Мир погрузился во тьму, но сама эта боль не позволяла надолго оставаться в беспамятстве. Каким–то образом, Кальвин заставил себя поднять голову и улыбнуться.

— И это ты называешь болью? Что–то слабоватые у тебя методы для великого инквизитора… — Кальвин закашлялся. И тут…

— Как вы смеете, как вы посмели… — губы Кальвина открылись сами собой, хотя он не желал того.

'Микалика, прекрати'! — закричал Кальвин. Но его тело уже не принадлежало ему.

— Как вы смеете? Как вы посмели причинить боль тому, кто связан со мной?!

В следующий миг цепи порвались, так, словно были сделаны из бумажных звеньев. Выбросив руку, Микалика указал в сторону инквизиторов, с которыми только что сражался Кальвин.

— За это вы лишаетесь права на существование. Не желаю видеть вас, — тихий и спокойный голос Микалики нес в себе страшный смысл. И, хотя Кальвин пытался воспротивиться, его некому было услышать. Под ногами беспомощных инквизиторов разверзлись небольшие озера воды цвета индиго. Словно жадные и хищные звери, царапая и притягивая к себе, они засосали отчаянно кричащих людей. А затем тело Кальвина развернулось, и он уставился на Райдена, выглядевшего скорее озадаченным, чем испуганным.

— Не знаю, как ты это сделал, и что это за фокус… но этот купол тебе не пробить, он создан при помощи 'Смерти Создателя…' Тебе не разрушить его.

— Ты в этом так уверен? — улыбка на губах Микалики превратилась в оскал. Подойдя вплотную к куполу, он положил ладонь на его сферу. Сфера замерцала, замерцала, замерцала… по ней потекли цвета, превратившиеся в цветы. И в следующий миг купол треснул, рассыпавшись на хрустальные осколки. Райден отшатнулся, но рука Микалики сомкнулась на запястье инквизитора. — Меняю фактор Ренье на фактор Райдена, — произнес он. Раздался крик, когда кровь внезапно захлестала из левой глазницы инквизитора, упавшего на колени. В то же время, ошеломленный Ренье в неверии ощупывал свой совершенно целый глаз. Подхватив падающих из рук Райдена детей, Микалика осторожно передал их отцу и слегка оттолкнул его назад. — Береги их и тех, кто тебе дорог. Этого хотел Кальвин.

Ренье нахмурился, прижимая близняшек к груди.

— Кальвин? Нет, ты не Кальвин, но все равно…

— Не благодари меня. Я сделал это не ради тебя. Скажи спасибо своему другу за то, что он заботится о тебе. Все равно ты обо всем забудешь через несколько секунд… Стираю фактор Кальвина Рейвена из этого здесь и сейчас! — с этими словами Микалика схватил Райдена за руку. Цвета окружающего заменились 'Цветами', словно мозаика. Каждый цветок занял одну из ее деталей, пока, наконец, весь мир не исчез.

Кальвин рухнул на колени. Боль в спине никуда не исчезла.

— Ч… что? — он ошеломленно захлопал глазами. Контраст был слишком силен. Он обнаружил себя на поле, полном невероятно ярких цветов. Небо было такого же нереально яркого оттенка. Равнина до горизонта изрезана небольшими холмками, поросшими травой и цветами, между которыми плескались небольшие озерца. Это место… Услышав стон возле себя, Кальвин опустил взгляд. Рядом с ним сжимая свою пустую глазницу, стоял на коленях Райден. Второй его глаз яростно прожигал Кальвина. Так значит, Микалике удалось, как бы это ни произошло.

Часть 1

— Ваше величество! — от громогласного крика, который произвела Дана Торн, вздрогнули все присутствующие за столом министры, с которыми Сай проводил внеплановое совещание. Ему необходимо было выбить новые финансовые поступления. Содержание интернациональной армии требовало огромных расходов, и сейчас Сай обязан был доказать всю необходимость увеличения финансирования этим людям. Как обычно жарко возражали маркиз Салавей, и граф Эридиа. Но, к неудовольствию Сая, на сей раз к ним присоединились даже Кластин Ринг Винкс и Эрфорд Даменси. Но Сай рассчитывал избежать хотя бы еще одной проблемы, не пригласив на совещание Дану Торн. Но, судя по всему, предпринятые им меры предосторожности оказались тщетными. Должно быть, Велька проболталась. С ужасом Сай смотрел, как на него надвигается эта внушительная женщина. Ее совершенно не смущало ни присутствие остальных министров, ни то, что речь сейчас явно не шла о том, о чем она собралась говорить с королем. А речь шла о давнем…

Сай поморщился, поднимаясь из–за стола и подумывая о возможных путях отхода.

— На этом все, совещание закончено, я рассчитываю на то, что вы обдумаете все как следует, — сбивчиво проворил король, заставив открыть рты от удивления не одного министра. Видеть короля загнанным в угол — явление не столь уж частое.

— Нет, не окончено, осталась нерешенной еще одна проблема, — голос госпожи главной горничной прямо–таки звенел в маленьком пространстве его кабинета. Миг ужаса парализовал короля. Что если она решила обсуждать с ним 'ТУ' проблему при всех?! Это ведь дело не…

— Это дело государственной важности, и я не позволю вам прокинуть этот кабинет, пока вы не объявите, наконец, свое решение по этому поводу. Я больше не намерена ждать! — палец министра Хозяйства уперся в грудь короля, который буквально вжался в окно.

— Хорошо, хорошо, — Сай улыбнулся лучезарной улыбкой, — я выслушаю вас прямо сейчас, но, — глаза короля свернули непреклонным огоньком, — это дело будет решаться без свидетелей.

— Отлично, но все равно вам придется объявить об этом не далее как сегодня вечером. Я прослежу за этим. — И, развернувшись к остальным: — Ну что встали? Это дело пока вас не касается. Кыш–кыш, — надо было видеть это поразительное зрелище, как статная женщина, словно кур на дворе, выгоняла слишком заинтересовавшихся министров. Однако, никого не удивляла эта манера ее поведения. Ей одной было позволено говорить с королем в таком тоне.

— Неужели никого? — на всякий случай Дана Торн выглянула в коридор после того, как прошла минута с того момента, как последний из министров покинул комнату. — Никто не подслушивает, впрочем, это не важно… — она перевела дух, и уперла руки в бока. — Ваше величество, вы убегали от меня уже пять раз, но на этот раз я не дам вам уйти от ответа, — взгляд мудрой женщины буравил побледневшего, но старавшегося сохранить лицо короля. Сай постепенно двигался вдоль стенки, стараясь не делать резких движений.

— Эээ, ответа?

— Не прикидывайтесь дурачком, это вам не идет, ваше величество, — госпоже Торн удалось вложить в это слово поровну презрения и материнского укора. — Вам уже двадцать один, и скоро будет двадцать два. Страна страдает.

— Не понимаю, о чем вы…

— Не понимаете? Государство в ужасе от того, что у нее до сих пор нет уверенности в завтрашнем дне. Потому, что у нашей многострадальной страны до сих пор нет королевы. Да ладно королевы… — сама себя оборвала Дана Торн, — у нее до сих пор нет наследника!!! — Сай зажмурился, когда ее крик резанул по ушам. И так все его чувства были обостренными до предела сосуществованием с тремя Слепыми Богами внутри него, так еще и это.

— Ну, в самом деле, дорогая госпожа Торн, я думаю для этого еще слишком рано. Мне ВСЕГО двадцать один, — Сай попытался выделить эту цифру. — Кроме того, сейчас у страны нелегкие времена. Как я могу попросить кого–то выйти за меня, когда в Астале такой беспорядок? Более того, со дня на день, вероятно, начнется военная компания против Приоры. Разве я могу сейчас оставить молодую жену одну? Что если…

— Во именно, 'что если'! Что, если с вами что–то случится, что тогда станет со страной? Я не хочу снова видеть то, что творилось в промежуток времени до и во время правления вашего отца, предыдущего короля. Стране нужен крепкий тыл, и вы не переубедите меня в обратном.

— Нет, королева сейчас — совершенно исключено! Время…

— Я не прошу вас выбрать себе королеву немедленно, но хотя бы заведите себя постоянную метрессу. Люди должны видеть, что ваше величество думает об этом, по крайней мере, что с вашим здоровьем все в порядке.

— Люди что–то говорят? — Сай насторожился, он уже почти добрался до нужного ему места под картиной на стене, справа от окна. Но слова Даны Торн заставили его замереть.

— В том–то и дело, ваше здоровье, естественно, является предметом особо пристального внимания со стороны не только знати, но и простых граждан. Ходят слухи, что у страны до сих пор нет даже любовницы короля и какого–никакого отпрыска из–за проблем со здоровьем вашего величества.

— Ах, вот в чем дело, ну тогда вы можете успокоить их, ведь королевский врач каждый день осматривает меня перед сном, так что из–за этого нечего волноваться.

— Не волноваться? Я начинаю подозревать и что и вы, и этот прохвост Эрфорд Даменси что–то скрываете от всех нас. Иначе, почему нормальный здоровый молодой мужчина… — Дана Торн начала вновь медленно надвигаться на Сая, распластавшегося по стене, — не ведет себя так как подобает в его возрасте. Королевские дела, несомненно, важны, но разве я не предупреждала вас, что переутомление слишком опасно для вашего здоровья? И если вы думаете, что у меня нет информаторов кроме умнички Вельки, то вы глубоко ошибаетесь. Хотя, если бы не она, я бы так и не узнала об этом вашем тайном совещании. И это уже третье за сегодня, а еще вся эта гора бумаг на вашем столе. Вы ведь не думали, что сделаете все эти дела сегодня? — Дана Торн гневно указала на аккуратные стопки бумаг на столе Сая. — Нет, на этот раз, вы не покинете эту комнату, пока не выберете одну их тех девушек, что я подобрала для вас. Вы останетесь здесь, и через пять минут я приведу их к вам, и вы при мне выберете одну из них в качестве вашей постоянной метрессы.

— Что…Что???!!! — Сай закашлялся, ощущая, как щеки его жарко запылали. Нет, это дольше не может продолжаться. Чем глубже он завязает во все это, тем больше проблем потом будет. Если так пойдет и дальше, то в конце концов может открыться истинная причина, по которой у него не было не только королевы, но сколь–нибудь заметной любовницы. А причина была…

В этот момент Сай занял нужное место под картиной с изображением лесного ручейка, пробивающего себе путь через каменистое русло, спускаясь с гор. Прекрасная картина…

— Госпожа Торн, я обязательно последую вашим советам, ведь вы намного более опытны в этих вопросах, чем я… — при этих словах глаза Даны Торн подозрительно сузились. Она не могла понять, в чем причина внезапной перемены настроения короля. — Я обязательно воспользуюсь вашими рекомендациями в отношении девушек. И обещаю, что в самое ближайшее время объявлю о своих намерениях более серьезно. Но, видите ли… — рука короля нащупала за спиной незаметную трещинку в стене. Она и должна была привести в действие весь механизм. — Я хотел бы это сделать без свидетелей и я совершенно не могу ничего выбрать в такой нервной обстановке, — Сай повысил голос, и, послав уже все понявшей Дане Торн воздушный поцелуй, позволил себе упасть назад. Стена за его спиной вдруг стала прозрачной и податливой. Механизм активировало снятие защитного заклинания с этой части стены. Эту систему Сай недавно установил сам, на всякий случай. Именно на такой случай. Никто, кроме него не знал, куда ведет этот тайный ход. А вел он, как оказывается, прямиком в покои Хранителя королевских секретов Лантиса Кларио. Последнее, что видел Сай, было разъяренное и одновременно расстроенное лицо его главной горничной, которая что–то кричала ему вслед. А затем вновь восстановленная целостность стены и пространства оставила его один на один с обитателем этой комнаты.

— Ну, и что все это значит? — поднявшись с кресла, Лантис Кларио отложил в сторону книгу, которую читал, и взглянул на своего непрошенного гостя.

— Спасен, — улыбнулся Сай, и поднялся с колен, отряхнув свою одежду и поправив волосы. — Это становится настоящей проблемой.

— Попробую угадать, госпожа Торн снова подняла вопрос твоей женитьбы и рождения наследника.

— Откуда ты… — глаза Сая расширились, но потом он вновь прикрыл их. — От тебя ничто не скроется. Да, — он рассеянно потер лоб, и на его лице появилось немного грустное выражение. — Если так продолжится, могут возникнуть большие проблемы.

— И ты каждый раз будешь вот так прятаться в моей комнате? — взгляд Лантиса стал недовольным. — Или ты хочешь, чтобы я помог тебе найти выход из этой ситуации?

— Это ведь невозможно, а? — улыбка Сая стала отстраненной. Лантис кивнул.

— Тебе придется справиться с этим, или ты жалеешь?

'Жалею ли я? — подумал Сай. О том, что внутри него, раздирая его душу на части и уродуя его человеческое тело, обитали три сущности, которым было чуждо все человеческое? Бедная Дана Торн, ну как он мог объяснить, что причиной его нежелания вести нормальную жизнь молодого человека было то, что, скорее всего… он уже не был способен вести ее.

— Я ни о чем не жалею, — улыбка Сая стала демонической, но на лице Лантиса что–то дрогнуло. Подойдя к королю, он положил ладонь ему на плечо и склонился к нему. Сай отвел взгляд, все еще продолжая улыбаться, словно безумец, ведь в глазах Лантиса он прочел сочувствие. Он, кто, как и сам Сай не был больше целиком человеком, сочувствовал ему.

— Ты не должен так говорить. Тебе есть о чем жалеть, если ты не будешь сожалеть или разучишься чувствовать, тогда мир будет погружен в куда больший Хаос, чем если бы он достался Фракталу. Сожалею, но скорее всего, ты больше никогда не сможешь иметь детей.

— Я знаю… — Сай резко сбросил руку Лантиса. — Знаю, — уже тише повторил он. Да, эти Слепые Боги полностью изменили его изнутри, таким образом, его тело осталось человеческим лишь снаружи. Всего лишь фальшивая оболочка, призванная служить маской, дурачащий всех его подданных. — Но что мне делать? Долг короля — завести наследника.

— Об этом я позабочусь, когда придет время, — слова и тон Лантиса заставили Сая вздохнуть. Он так и смог заставить себя встретиться взглядом с хранителем королевских секретов.

— Каким образом? Ведь я не смогу передать ему свою кровь? Бессмысленно брать ребенка со стороны, да и какая женщина согласится считать своим дитя неизвестного происхождения.

— Просто смирись, что здесь ты ничего не можешь изменить. Но когда придет время, у тебя появится наследник. Но насчет женщин… — Лантис задумался, — а эта идея не так уж и плоха. Ты должен завести себе постоянную метрессу.

— И ты тоже, — расстроено произнес король.

— Такова обязанность короля. Ты не можешь позволить зародиться ненужным сплетням. Наследник не появляется вот так из ничего. Ты обязан сделать первый шаг.

— Лантис, это не смешно, у меня нет на это времени, — резко ответил Сай. Подойдя к дверям и приоткрывая их, он проверил, нет ли поблизости Даны Торн, и испустил вздох облегчения.

— У короля должно хватать времени на все, — Лантис был непреклонен. — Сейчас ты способен на большее, чем простой человек, но незачем вызывать ненужные подозрения у тех, кто верен тебе. Просто делай то, что должен, — Хранитель королевских секретов впервые улыбнулся и вновь опустился в кресло, раскрыв книгу.

— Неужели мне никак не разобраться с этой проблемой иначе? — с досадой спросил Сай.

— Иначе? — бровь герцога Кларио приподнялась. Прикрыв один глаз, он смотрел на короля. — Для тебя больше нет простых и понятных решений, потому что эти решения теперь ты будешь принимать сам. И чем больше ты соберешь осколков, тем сильнее твоя воля будет влиять даже на малейшие события этого мира. Так что, я хочу предупредить тебя, будь острожен в своих желаниях и мечтах. Иногда они могут обернуться против тебя. А что касается продолжения рода… — от улыбки, которая заиграла на губах Лантиса, Саю сделалось дурно, — есть только один способ передать твою кровь, но он тебе не подойдет.

— Тебе нравится пугать людей, не так ли? — Сай полностью развернулся к Лантису. Его фиолетовые глаза прожигали хранителя королевских секретов.

— Ну что ты, я лишь говорю то, что знаю сам. У меня нет твоего титула, и мне не нужно заботиться о продолжении династии, для этого хватает и моих многочисленных родственников в Соне. Жаль, конечно, что у тебя не появилось детей до того, как ты заключил контракт с Зоаром, тогда бы такой проблемы не встало вообще.

— Да откуда мне было знать, что такая проблема вообще может возникнуть? Ни ты, ни Зоар ни о чем не предупреждали меня, я был просто марионеткой в ваших руках!

Бровь Лантиса изогнулась сильнее, это была единственная реакция на крик короля.

— Не предупреждали?

— Не переигрывай мои слова! — Сай наставил палец в грудь Лантиса, — если тебе было столько известно, неужели нельзя было подождать с этим, пока все не решилось естественным образом. Я… — Агх… — Сай захлебнулся, когда в мгновение ока, фигура Лантиса исчезла из кресла и в следующий миг появилась около него. Пальцы его железной хваткой сомкнулись на горле короля так, что еще немного, и он мог бы запросто сломать ему шейные позвонки.

— Я не потерплю твоих жалоб, после того, как я потратил на тебя столько времени. И не дам тебе отступить ни на полшага назад. Не тогда, когда ты уже начал собирать Бифуркатора. Разве я не говорил — сомневаешься ты, и сомневается весь мир. Отступаешь ты, и отступает весь мир, — оказывается, судя по дрожащему от легкого гнева голосу Лантиса, даже этого человека могло что–то вывести из себя. И этим чем–то было простое упрямство его подопечного. Хотя на вид они были практически одного возраста, Лантис едва ли на несколько лет был старше его, но это точно были отношения учителя и нерадивого ученика, совсем как они. И сейчас он просто выговаривал ученику, не выучившему такой простой урок. — Если ты готов так легко сдаться, из–за простой формальности, может, просто согласишься, и я убью тебя здесь и сейчас. Разве я не говорил, что еще не поздно, и мы просто поменяем основную фигуру в игре? — Лантис приблизил свои губы к уху Сая, пустым взглядом уставившегося в пространство. Он не мог издать ни звука, зрение его затуманивалось от недостатка кислорода.

'… ты пришел чтобы убить меня?…' — этот наивный вопрошающий взгляд на прекрасном лице, обрамленном длинными темными волосами… — Нет. Я не могу сдаться так просто. Если я погибну, то это принесет облегчение лишь мне одному, но что тогда будет с Кальвином? Неужели ему придется повторить судьбу Микалики? Кто такой будет Кальвин для следующего короля, если его назначит Лантис? И новый правитель не назовет Кальвина своим другом. Для него он будет лишь тенью из прошлого Бифуркатора. И он ни за что не станет бороться за него до конца. В конце концов мир не изменится, если Кальвин умрет, а будет безжалостно двигаться вперед. Ведь это то, что нужно Лантису, только и всего.

Собрав остатки сил, Сай прикрыл глаза… и тотчас окружающее погрузилось в золотой туман, в котором теперь примешивались ленты изумрудного и черного — двое других Слепых Богов предпочитали не вмешиваться, всякий раз наблюдая издали, из глубин его тела и разума. Но теперь, когда Сай понимал предназначение этих принципов лучше, он не спешил пользоваться этим оружием просто так. Пока еще у него было достаточно собственных сил. А потому… Сай изо всех сил оттолкнул от себя удивленного Лантиса.

— А так ты передумал? — спросил тот.

— У меня никогда не было таких сомнений. Я с самого начала желал лишь одного — спасти Кальвина от повторения судьбы Микалики, а после следовать тем путем, что я выберу. Пусть потом я стану тем, кого ты хочешь видеть во мне. Но до тех пор, пока Кальвин в опасности, я останусь человеком, я не лишусь человеческих чувств, как ты того желаешь, я не просто бесчувственная кукла.

— О, твой взгляд… — ладонь Лантиса легла на щеку Сая, он ощутил, как дрожит от перенапряжения. — Мне он нравится, он идет тебе. Знаешь, если хочешь, я могу открыть тебе тот способ, если ты все еще хочешь узнать его, раз для тебя так важны именно человеческие чувства и отношения. Хотя… тот вариант с приемным ребенком, что я предлагал изначально, был бы намного проще.

— Говори, я хочу знать, Лантис Кларио, — Сай вскинул голову, пальцы Лантиса продолжали гладить щеку короля, а в его глазах появилось отвратительное алчное выражение, как будто он желал проглотить его.

— Ты может иметь потомство… но лишь с тем, в ком уже есть один из Слепых Богов, иными словами, с аватаром. Это относится как к мужчинам, так и к женщинам, не важно. Лишь твое желание имеет значение. Тебе стоит просто попросить, и даже я…

— Прекрати! — Сай вновь оттолкнул Лантиса, ощутив дурноту. О чем только думает и говорит этот человек?!

— Я так и думал, что тебе этот способ не подойдет тебе, — в голосе Лантиса сквозило легкое разочарование, — но, похоже ты не понял меня до конца. Речь не идет о физическом контакте, здесь важен сам принцип. Однако в процессе рождения ребенка один их аватаров обязан будет пожертвовать своей жизнью ради него. Родится совершенно здоровый, нормальный ребенок, но с одной особенностью — Слепой Бог будет жить в нем с самого рождения.

— Отвратительно, — Сай прикрыл рот ладонью, помотав головой.

— Ну вот, кажется, мы решили эту проблему, — казалось, голос Лантиса был одновременно разочарованным и довольным. Но Сай поспешил добавить:

— Я… я постараюсь решить эту проблему другим способом. Пока это возможно, я буду оттягивать этот момент как можно дальше. А насчет приемного ребенка поговорим позже. — Все еще ощущая легкую дурноту, Сай как можно проворнее поспешил выскользнуть за дверь. За своей спиной он услышал легкий смех Лантиса. Проклятому монстру это кажется сменным. О чем он только думал! — при воспоминании о плотоядно алчном выражении глаз Хранителя секретов, король содрогнулся. Неужели это единственный способ? Даже думать о подобном невозможно было без отвращения.

Часть 2

— Знаешь, почему я убил ее?

— …

— Знаешь, почему я убил нашего брата Франциза?

— …

— Я скажу — я убил их всех, чтобы обезопасить тебя. — Грейслейн Ауслейз безо всякого выражения смотрел на то, как медленно растекается темно–бардовая лужица по плитам, под спиной Адель. Глаза ее были закрыты, но грудь все еще вздымалась. Но медленно, все медленнее, губы ее что–то шептали, но Мизар не мог расслышать ни слова.

— Если бы я не убил Франциза, то это пришлось бы сделать тебе, и тогда ты получил бы эту силу, что находится внутри меня, а я не мог этого допустить.

— …

— Если бы я не убил Адель, то ты был бы мертв, и этого я не мог допустить.

— …

— Мизар, посмотри на меня. Взгляни на мое лицо, я прошу тебя, — голос Грейслейна стал почти умоляющим.

Мизар осторожно положил бесчувственное тело девушки на землю и поднялся. Когда его взгляд встретился с глазами брата, в них также не было ничего, точнее в них не отражалось ничего, что могло отражаться в глазах человека. Это были глаза демона. Чистая, иссиня–чистая ненависть плавилась в них, что по контрасту с лишенным эмоций лицом казалось страшной маской.

— Мне все равно, — произнес он. — Все равно, — повторил Мизар.

— Тебе не может быть все равно, иначе бы твое прекрасное лицо не стало бы таким. Ты ненавидишь меня, и это впервые, даже в прошлый раз я не видел такого выражения на твоем лице. Мне нравится это выражение, потому что наконец–то ты перестал быть просто куклой.

— Мне все равно, кого ты убил и по какой причине, — повторил Мизар, — если бы ты не сделал этого, я сделал бы это после. Ты просто облегчил мне задачу. — Поднеся ладонь к глазам, он некоторое время рассматривал кровь на своих пальцах. — Кажется, я действительно перестарался. Но… на то, чтобы убить еще одно бесполезное существо, у меня хватит сил.

Грейслейн покачал головой.

— Не тебе предстоит лишить меня жизни.

— Я уже решил, — улыбнулся Мизар, — слишком поздно.

— Ты не сможешь, разве ты еще не понял? Ты не убьешь собственного брата, только не ты.

— Да, вот незадача, — пожал плечами Мизар, хотя ощущал как холодеет его собственное тело. 'Да, должно быть, предел того, что я могу уже близко', — подумал он.

Мизар взглянул в лицо Грейслейна, и ему показалось, что на этот раз оно было бледнее обычного.

— Да, верно, — признался он, — я не могу убить тебя с помощью магии, даже если бы мог, сейчас моих сил не хватит для этого. Однако я сделаю кое–что, что я могу, — пальцы Мизара скользнули в манжету рукава и обратно с невероятной скоростью. Серебряная молния метнулась по направлению к Грейслейну, но он и не думал отклониться. С легким удивлением он смотрел на десять сантиметров стали, торчащей в его груди. Темные цвета одежды скрывали расползающееся пятно крови.

— Ты понял, верно? — спросил Грейслейн, и дыхание его впервые сбилось.

— Это было бы логично, раз я не могу проникнуть через защиту Слепого Бога внутри тебя, я просто могу уничтожить твое тело человека. Я не ненавижу тебя. То, что ты видишь в моих глазах, не имеет к тебе никакого отношения. Я ненавижу эту сущность внутри тебя, — Мизар сделал шаг вперед, затем другой. Приблизившись к Грейслейну, он слегка толкнул того в грудь, так, что он упал на колено. — Ненавижу за то, что она все еще не принадлежит моему королю. Я слышал одну интересную вещь. Когда владелец Слепого Бога, его аватар умирает, в этот момент он может передать его другому. А потому, — Мизар поднял ногу и, толкнув брата на спину, поставил каблук сапожка ему на грудь. На губах Грейслейна появилась кривая улыбка. — Отдай его мне.

— Мизар, твой ход мыслей… так легко предсказать, потому, что он совершенен, как для человека, так и для демона. Он пугающий, пугающе прямолинеен. Нет преград для этого твоего взгляда, который мне так нравится. Но на этот раз ты совершил ошибку,

— Ошибку? — каблук Мизара сильнее вдавился в грудь Грейслейна.

Струйка крови выплеснулась из уголка губ его брата.

— Да, ошибку, которую я заставил тебя совершить. Потому, что того, чего ты желаешь, уже нет у меня.

— Что ты хочешь сказать? — взгляд Мизара замерцал и вновь стал нормальным. Наклонившись, он приблизил свое лицо к лицу брата. И в этот миг рука Грейслейна схватила и притянула к себе его шею.

— Я уже отдал ее.

Наотмашь Мизар ударил по щеке брата. Но Грейслейн улыбался, глядя в искаженное лицо брата.

— Я рад, что могу смотреть на тебя как человек, — улыбка не сошла с губ Грейслейна. Он приподнялся на руках, хотя было видно, что это доставляет ему невероятную боль. — Если ты захочешь получить эту силу, тебе придется убить ту, кого ты хочешь назначить протектором Ксанады.

Медленно–медленно, словно в неверии Мизар оглянулся на распростертое на плитах тело Адель. Ее грудь вздымалась неуверенно, но она была жива. Почему? Потому что…

— Да, все верно, когда я послал удар скипетра Талиона, вместе с ним я вложил и его сущность,

— Ты… знал, что она поступит так?

— Был уверен на девяносто пять процентов. Она действительно так любит тебя, я завидую, — Грейслейн вновь закашлялся, — черт, как же больно. — В этот миг его пальцы сомкнулись на рукояти оружия, он зажмурился, с силой выдернув его из раны и отбросив в сторону. — Тебе нужен протектор, и тебе необходима та, на кого ты мог бы положиться, как на самого себя. Тебе не найти лучшей помощницы. Таким образом, ты будешь освобожден, как она и говорила. Поторопись в Приору. Сестра Криса Энн — если ты не опоздаешь, скоро она будет в недосягаемости для тебя.

— Зачем ты говоришь мне все это? — Мизар вновь повернулся к Грейслейну и впервые взглянул на брата по–другому.

— Разве я не говорил, что сделаю все, чтобы мой младший брат был счастлив? Сейчас на этом моя игра здесь закончена. Я сделал все, что мог, жалею лишь, что… так и не смог избавить тебя от твоего собственного проклятия. Но если я попытаюсь это сделать в таком состоянии, то точно умру. А так, — Грейслейн поднялся. Пошатнувшись, он бы упал, если бы не оперся об одно из надгробий. — У меня еще осталось одно незаконченное дело. Не волнуйся… такое выражение лица тебе не идет, — Грейслейн кивнул Мизару. Тот в неверии помотал головой.

— Снова… ты снова говоришь это! Лжец!

— Если бы я мог лгать, но только не тебе. Прощай, если я выживу… если смогу… я и дальше буду помогать тебе. Но теперь, как простой человек, ведь ты навсегда останешься моим любимым младшим братом. — С этими словами. Грейслейн развернулся и быстро скрылся между могил, прежде, чем Мизар успел извлечь другой кинжал для броска, но… его рука опустилась, сжавшись и разжавшись.

— А пусть его, — пробормотал он. — Не понимаю… наверное, я никогда не понимал тебя, до конца. Но, — Мизар вновь повернулся к лежащей на земле Адель. Кожа ее опять приобрела розовый оттенок. Она возвращалась к жизни. — Разве демону нужно понимать поступки людей?

Часть 3

Одиночество… Каково это? Ужасная тоска? Пустота? Тишина. И ничего. То, что пугает, то, что заставляет сходить с ума. Человек умирает, секунда за секундой, теряя самого себя в этой пустоте, в этой бездне. Люди страдают от одиночества, но Сай ощущал умиротворение. Потому, что в тишине он получал хотя бы подобие, видимость уединения. Лежа на кровати, прикрыв лоб рукой, он смотрел в потолок. На нем был шелковый, лазоревого цвета халат.

Тишина… Все визиты, все приемы, вся бумажная работа на сегодня уже была закончена. Дана Торн больше не появлялась и даже Лантис не желал преподать ему еще один урок, как Сай ни просил.

'Не сегодня. Твоему телу необходим отдых, иначе оно просто не выдержит', — вот были его точные слова, после чего Лантис захлопнул дверь перед носом короля.

Без сна. Сегодня ночью ему снова будет не уснуть. Когда тишина становилась слишком глубокой, он мог слышать мысли Слепых Богов внутри себя. А стоило закрыть глаза, там снова были лишь одни цветы. Но и они исчезали в конце. И перед его глазами вновь появлялась невыносимая картина. На опаленных молниями цветах, он видел распростертые тела двух людей. Золотая клетка, в которую он был заключен, исчезла, но слишком поздно. Микалика продолжал поддерживать ее до самого конца, до тех пор, пока мог сражаться с его братом. Все чаще Сай ловил себя на мысли, что он называл ТО существо с Севера своим братом. И от этого ему становилось еще страшнее. Но одиночество и тогда и сейчас было одинаковым. Как и тогда, когда он стоял над телами двух самых близких ему людей, одного из которых он ненавидел всем сердцем, а другого… чувства которые он испытывал ко второму, не имели названия.

Внезапно что–то отвлекло короля, выведя его из состояния легкого забытья. Он резко приподнялся на кровати. Холодный ночной ветерок, проникая сквозь приоткрытое окно, шевелил его волосы. Но разве он не закрывал окно? Подойдя к нему, Сай глубоко вдохнул свежий воздух и с сожалением прикрыл створки. Но рука его замерла на шнурке, закрывающем штору. На своей спине он ощутил прикосновение двух острых зубцов.

— Не двигайся, — произнес приглушенный голос. — Ни с места, — повторил он. — А теперь медленно повернись. Я хочу, чтобы ты видел, с кем говоришь.

Сай подчинился и понял, почему ему показался знакомым этот голос. Яростные дикие глаза хищного зверька сверкали поверх замотанного темным шарфом лица. Быстрым жестом маскировка была сброшена.

— Узнаешь меня, король?

— Тенио, давно не виделись, — просто произнес Сай, совершенно не обращая внимания на то, что одно из лезвий ножей было тотчас же приставлено к его шее, а другое к боку.

— Я быстр, так что не пытайся вызвать стражу. Если ты понял, просто кивни и без глупостей.

Сай выполнил и это требование, бросив быстрый взгляд на дверь. Она была защищена от подслушивания, но он позабыл восстановить защиту от проникновения, так как Дана Торн могла нанести неожиданный визит и проверить, спит ли он или все еще занят работой.

— Стены для меня никогда не были помехой, в Ксанаде я взбирался на самые высокие башни за пару минут, — в голосе Тенио слышалась обычная детская гордость.

— Да, верю тебе, — кивнул Сай.

— Но не на этот раз, сегодня я воспользовался силой Хаоса, слияние структур, помнишь? — требовательно спросил мальчишка. — Я могу пройти сквозь дверь или стену, это мое умение как одного из Детей Хаоса, помнишь?

— Да, я помню, — вновь повторил Сай.

— Конечно, помнишь, — Тенио отчего–то разозлился. — Это умение очень ценное.

— Ну и зачем ты пришел ко мне? Когда ты внезапно исчез, я беспокоился, да и Велька тоже.

— Замолчи! Ты ведь понимаешь, почему. И не смей разговаривать со мной как с ребенком! — воскликнул Тенио.

Сай покачал головой и легко улыбнулся.

— Я не считаю тебя ребенком. Ты очень помог мне с делами и работал не хуже любого из моих министров.

— Я сказал, замолчи! Я пришел сюда не для этого. Ты ведь знаешь, зачем? Отвечай, знаешь, да? — лезвия ножей сильнее вдавились в его кожу.

— …

— Отвечай, король. И не смей смотреть на меня свысока, на всех нас! Мы не игрушки и не предмет для твоих экспериментов…

Голос Тенио оборвался, когда ладонь Сая легла на его голову.

— Что… что ты делаешь?

— Ты пришел из–за своих товарищей?

Тенио заморгал, но затем почти тотчас же подозрение вернулось в его глаза.

— Да, я пришел сюда, чтобы заставить тебя освободить их всех. Всех Детей Хаоса, которых твой ручной монстр держит в лабораториях в Академии Наук.

— Мой монстр? — Сай удивился.

— Его имя Мизар Фон Грассе. И он настоящий монстр. Ты держишь таких людей возле себя и сам становишься проклятым королем.

— Фон Грассе действительно пугает, — улыбнулся король. — Значит, вот для чего ты пришел, я догадывался об этом. — 'Непоколебимый, яростный, решительный и отчаянный. Он просто ребенок, который не видит иного выхода. Ребенок на грани отчаяния, желающий показать, что с ним стоит считаться', — подумал Сай, и печаль сжала его сердце.

Молчание длилось долго. Тенио скривился, потеряв терпение.

— Ну, отвечай, король, каков будет твой ответ? Ты освободишь их всех и немедленно или я… — Тенио отвел было взгляд, но затем вновь вернул его. — Если ты не ответишь сейчас, я сделаю это.

— И что ты сделаешь? — поинтересовался Сай.

— Я… — Тенио зажмурился, — я убью тебя, король! Я пойду даже на это. Ведь тебе не понять. Никому из вас не понять, что за страхи терзают наши сердца от самого рождения, в каком отчаянии мы живем ежедневно, но даже так нас не могут оставить в покое, потому что вам всем нужна эта сила, наша проклятая сила Хаоса. Почему вы просто не оставите нас в покое? Ведь мы не виноваты, что родились такими. Мы никогда не просили о том, чтобы родиться лишь наполовину людьми! — Тенио задрожал, дрогнули его руки сжимающие оружие, а затем прямо на глазах Сая, оружие плавно перетекло в руку, слившись с ней. 'Это умение — часть его', — Сай склонил голову, отступив на шаг. Сев на кровать, он сложил руки на коленях. Подняв взгляд, король мягко посмотрел на стоящего перед ним мальчишку.

— Я… — произнес он, — я не стану противостоять тебе. Можешь делать, что хочешь. Я не буду сражаться с тобой, что бы ты ни говорил. Сейчас передо мной просто ребенок, потерявший опору под ногами.

— Замолчи… — прошептал Тенио.

— Ты запутался, ты хочешь спасти своих товарищей, ты поступаешь так, потому что тебе больно за их судьбы, потому что тебе больно за свою судьбу. Потому что вы — товарищи по несчастью. Но я — король этой страны, и я поступаю по–иному. У меня тоже есть свои причины, у меня есть свои обязанности, и эти дети… я не могу отпустить их. Потому что этой стране нужна их сила. Ты просто ребенок, и тебе не понять, что нужно государству, что король обязан использовать любую возможность.

— Замолчи…

— Нет, я не буду молчать, я скажу это, как говорил уже не раз. Эти дети — я сделаю все, чтобы защитить их. Я не позволю умереть ни одному из них. Если я воспользуюсь их силой на благо этой страны, взамен я обещаю найти способ спасти их. Я, — король вскинул голову, приложив ладонь к груди, — я обещаю тебе, что найду способ спасти их всех до того, как кому–то из них исполнится шестнадцать. Я обещаю тебе, как король этой страны, верь мне, Тенио!

Руки–кинжалы Тенио дрогнули и опустились.

— Ты… ты сможешь? Ты действительно это сделаешь? А как же Кальвин? Ты тоже хотел спасти его? Ведь он тоже… — голос Тенио задрожал, вся его решимость куда–то исчезла. Но…

— Поэтому ты и держал Кальвина в тюрьме? — новый голос вмешался в их разговор. Сай и Тенио оглянулись на легкую фигуру, одетую во все белое, легко спрыгнувшую с подоконника.

— Ты…

— Братец Йон? — неуверенно проронил Тенио. — Что ты здесь делаешь?

— Что я здесь делаю? Вытаскиваю таких глупцов, как ты, из ловушек, расставленных этим опасным человеком, — Йон кивнул в сторону Сая. — Хотя, наверное, его больше нельзя так назвать. Своими сладкими речами он убаюкает твою бдительность, а его сияющие глаза способны затуманить любой разум. Эти глаза не могут принадлежать человеку. Он куда больший монстр, чем Дети Хаоса.

— Но, братец Йон. Король дал слово, что сделает это. Что он спасет всех.

— И ты поверил ему? Ты поддался этим глазам! — внезапно закричал Йон. — Беспечный ребенок! Разве я не сказал тебе не вмешиваться в это дело в одиночку?! Он больше не тот король, которого ты знал. Он монстр, опасный, готовый использовать все, что попадет к нему в руки. Это его натура — сметать все на своем пути, чтобы двигаться вперед и вверх. И ты сейчас просто помеха! Тенио!

— О… — глаза мальчишки, испуганные и непонимающие, закатились, когда ладонь Йона нанесла резкий удар по его шее. Мальчишка безвольно распластался на полу.

И, обернувшись к Саю, до того сидевшему, опустив голову:

— Вот мы и снова встретились, — произнес Йон. — Я помню ту услугу, что ты нам оказал, король Сай Валентайн, но я не могу пожертвовать своими людьми.

— А я не могу отпустить их, сейчас не могу, — ответил Сай.

— Я знал это, — взгляд Йона потемнел, — знал это с самого начала. И знал, что Кальвину нельзя быть с тобой рядом. Но он, словно доверчивый дурак, верил тебе до самого конца и поплатился за это. Хотя ты и отправил за ним своих ищеек, я не позволю тебе забрать его. Он отправится со мной, он с самого начала принадлежал нам, и отныне он будет с теми, кто его понимает. — Йон поднес сложенные вместе указательный и средний палец к губам.

— Собираешься убить меня? — поинтересовался Сай.

— Как я уже сказал, я не ты, и помню об услугах, оказанных раньше. Ты спас мне жизнь и жизнь моих детей. Все, что я хочу — лишь чтобы ты не мешал мне, пока я не выведу всех детей в безопасное место. Только и всего.

— О, думаешь, сможешь задержать меня? — Сай поднялся, оправив одежды.

— Мне подсказали один способ, я попробую его использовать, — мрачно усмехнулся Йон.

— Что ж, тогда и я не стану сдерживаться. Здесь нас никто не услышит, ведь на эту дверь наложено специальное заклинание.

— Ты не вызовешь стражу? А у тебя еще осталась капля чести, король Сай Валентайн. Но все равно, я не буду оглядываться на твой титул и положение, ведь ты — не мой король, у меня есть цель.

— У меня тоже, — проронил Сай. — У меня тоже она есть, я хочу спасти Кальвина.

Йон заколебался:

— И поэтому ты хотел убить его?

Сай задрожал, вновь немая сцена в темнице встала перед его глазами. Он, направивший острие скомпонованного оружия Слепых Богов в грудь своего лучшего друга. Тогда он действительно крайне близко подошел к тому, чтобы убить Кальвина. И если бы ему удалось тогда, все сейчас было бы уже кончено. Остались бы лишь он и Фрактал. Тогда все стало бы намного проще. Нет, неправда — Сай замотал головой.

— Пытаешься отрицать свои собственные поступки? Не выйдет, даже демоны Хаоса имеют больше гордости, чем ты, монстр, возжелавший запретного.

Сай пристально взглянул на этого человека, говорившего так просто о вещах, недоступных простым смертным и даже знати. Как много он знает и откуда? Этот человек был слишком опасен, чтобы отпускать его, к тому же, если такой, как он, доберется до Кальвина раньше него, что тогда?

— Я не допущу этого, — произнес Сай. Впервые в его глазах вспыхнуло пламя решимости. — Я не позволю тебе встретиться с Кальвином и завести его в свои тенета или использовать для каких–то своих целей.

— Это не тебе решать, а самому Кальвину. Он пойдет со мной по собственной воле, потому что с самого начала он был одним из нас, Детей Хаоса. Пришло время вернуться туда, откуда мы пришли.

'Разрушение, принцип, проявление', — мысленно приказал Сай. И, повинуясь его воле, в его руке появилась черная секира. Ее цвет был настолько темным, что казался отсутствием всякого цвета, как будто ее чернота поглощала все цвета.

— Решил использовать против меня оружие Слепого Бога? Ты настолько боишься меня? — спросил Йон.

— Я боюсь твоих действий, того, что ты задумал для Кальвина. Ты… ты не такой, каким был в прошлый раз, и еще у тебя появилась цель. Тебе известно то, что не было известно в прошлую нашу встречу. Кто стоит за тобой? — Сай направил секиру в грудь Йона, который и не думал защищаться.

— Интересно, почему я обязан тебе отвечать? Не думаю. Так оставайся же в неведении относительно того, кто указал мне и моим детям путь, что мы так долго искали… — Йон отнял пальцы от губ и сделал ими взмах, словно отсекая что–то.

— Агрх… — Сай схватился за свое правое плечо, точнее то, единственное, что осталось от его руки. И тотчас же мир померк перед глазами, когда боль почти за гранью разумного пронзила и левую руку.

— Обмен! — выкрикнул Йон, и одновременно обе его руки поменяли свое местоположение. Правая рука встала на левое плечо и наоборот. Но боль никуда не исчезла. Мир закружился, мир повело в сторону, Сай опустился на колени возле кровати.

— Принцип, вложить, — прошептал он. И Секира вновь появилась в его левой руке. Если бы это было обычное оружие, он уже не мог бы держать его, ведь все нервные окончания противились такому насилию. Нетвердой рукой он поднял оружие и сквозь дрожащий мир направил ее на… не на Йона, а на место чуть повыше его головы. — Рассечение и новое начало… — прошептал он.

— Жалкое зрелище, мне не хочется причинять тебе ненужную боль, я знаю…

— Мне нужно новое начало, — повторил Сай. Наконец Йон тоже уловил нечто за своей спиной. На его лице на миг появилось выражение страха, он проворно отскочил в сторону. В том месте, где он только что стоял, образовалось замкнутое пространство. Хотя Йон не мог видеть ничего — вертикальная щель, похожая на глаз, открывалась за его спиной. Она вела, как надеялся Сай, на одну из нереализованных линий бифуркации. Разница в структуре пространства и времени, неумолимо должна увлечь за собой все живое в радиусе этой комнаты. Лицо Йона исказила маска ужаса, когда его начало затягивать в мертвую тишину, лишенную даже самого значения слова 'звук'.

— Отсечение и обмен! — закричал он. — Обмен, обмен!!!

И то же, что ранее с руками, теперь произошло с его ногами. Сай попытался приподняться, но понял, что теряет контроль над пространственной щелью. Если он продолжит удерживать ее открытой, она станет нестабильной и вырвется в этот мир, и тогда последствий будет не избежать. Он не имел права так рисковать, а потому вынужден был отпустить ее. 'Лавкрит, помоги…' — попросил он.

Отпустив силу Даркнуара, все едино в таком состоянии он не смог бы нормально контролировать ее, Сай позволил другому принципу восстановить свое тело. Увидев, как на его глазах раны на конечностях короля затягиваются, Йон тряхнул головой, и оглянулся назад.

— Все–таки ты не человек. Это было опасно, но он ничего не говорил об этом. Еще бы чуть–чуть и все было бы кончено. Видимо, так мы ничего не добьемся. Мне придется воспользоваться этим. — Руки Йона скользнули в карманы одежды и извлекли из них несколько тонких золотистого цвета прутиков длиной с две ладони каждая. Они были тонкими, словно спицы. — Посмотрим, он сказал, что если ты настолько слился с этими сущностям, это лишь усилит эффект.

В следующий миг послышался предупреждающий крик Зоара в голове у Сая: 'Будь осторожен это опасно для тебя!' Но было слишком поздно. Размахнувшись, Йон бросил эти спицы по направлению к королю. Все, что мог Сай — загородиться руками от того, что пугало даже Зоара.

- 'В поисках защиты!..' — Сай вложил все свои силы на поддержание щита, вызванного заклинанием, однако, словно будучи стеклянным, он разлетелся на осколки. Спицы упали вокруг него, вонзившись в плиты пола.

Они издавали гулкий звон, о которого Сай закричал, зажав уши, звон на гране выносимого. Что…это?

'Это та самая опасность, я предупредил тебя слишком поздно', — произнес Зоар. — 'Прости, я ничего не могу сделать с этим. Они догадались, как помешать нам…'

Сай понимал, что слышать голос Зоара в этом мире — плохой знак, раз он доносится к нему с самих ветвей Древа.

— Что? — на глазах Сая, отступившего на шаг, прутья начали расти, перевиваясь и перевиваясь в сложную конструкцию. Когда они достигли уровня его головы, то начали клониться друг к другу. И когда они соединились в точке над его головой, Сай понял, что это такое. Клетка… его заперли в золотую клетку. Коснувшись одного из прутьев, он тотчас же с шипением отдернул обожженную руку.

— Я предупреждал, она настоящая, так что не стоит и пытаться, — Йон выпрямился и с удовлетворенным выражением лица разглядывал Сая, держащегося за обожженную ладонь. — Хотя в этом месте она не столь сильна, но на некоторое время сможет задержать тебя. Достаточное для того, чтобы нам безопасно завершить начатое.

— Даже так, она не может быть настоящей, это просто ловкий трюк. Я не позволю тебе уйти из города, не тогда, когда я не выяснил твоих намерений относительно Кальвина.

— Этого тебе не узнать. Но неужели ты действительно думаешь, что Кальвин предпочтет вернуться к тебе, а не пойти со мной, после всего, что ты сделал с ним?

— Откуда ты… — Сай вцепился в прутья решетки, несмотря на боль, пронзившую его ладони, он держался за прутья, пока у него не начала кружиться голова. Наконец он убрал руки, тяжело дыша.

— Это не имеет значения, — ответил Йон. — А сейчас…

Но в этот момент:

— Ваше величество, время ужинать. Вы совсем забыли о еде, я специально сбегала на кухню и велела разогреть для вас… — в это самое время дверца спальни короля приоткрылась и в нее впорхнула сияющая Велька с подносом, прикрытым салфеткой. Она пробежала несколько шагов, прежде, чем осознала то, что предстало ее глазам.

— Я тут… простите… — вот и все, что она смогла сказать. — Ваше величество? — глаза Вельки становились все шире и шире, когда она переводила взгляд с Сая, стоящего в золотой клетке, на Йона и, наконец… — Ой! Тенио!

Этого не могло быть, этого просто не должно было произойти. Но… как и следовало ожидать, несмотря на отчаянный крик короля: 'Нет! Стой, не подходи к нему!', она бросилась к распростертой на полу фигурке мальчишки.

Побормотав что–то, Йон шагнул к девушке. Лишь тогда она в неверии медленно подняла голову, заметив над собой тень. Ее глаза были пустыми:

— Тенио… почему? — она замолкла, зажав рот ладонью, и слабо вскрикнула, когда кинжал был приставлен к ее горлу, а Йон прижал ее к себе локтем, развернув к Саю.

— Твой секретарь? Она так предана тебе? Но, должно быть, ей не известно о твоей подлинной сущности.

— Ваше… величество? — повторила Велька, и слезы покатились по ее щекам, из–под острия кинжала показалась капелька крови.

— Отпусти ее, она здесь не при чем.

— Да, не при чем, но… все–таки в тебе остались еще какие–то чувства, и они послужат мне в этом деле, Пожалуй, стоит взять ее заложники, — холодно улыбнулся Йон. — А сейчас 'Я меняю местами день и ночь', — произнес он. — Спи, — приказал Йон, отнимая нож и Велька, слабо взмахнув руками, распласталась на полу.

— Что ты сделал с ней?! — в голосе Сая сквозила боль.

— Сделал? Ничего. Она просто спит, как видишь. Но теперь с помощью этой капли крови, — он помахал кинжалом, — я связан с ее сознанием. Она останется здесь, а я уйду вместе с Тенио. — С этими словами Йон подхватил тело мальчишки и перекинул его через плечо. — С ее помощью я буду чувствовать все, что происходит в этой комнате. Не советую тебе покидать ее в ближайшее время, даже если ты освободишься. Иначе эта ранка на шее немедленно убьет ее. Я могу это, не сомневайся, — предупредил Йон.

— Я учту это, — Сай прожигал взглядом фигуру Йона. Он отступил вглубь клетки.

— Сейчас ты вовсе не кажешься таким опасным, но это лишь маска, верно? Как и та, что ты носишь, чтобы обманывать людей. Нечто неестественное, то, что ты сотворил со своим телом, — на лице Йона действительно отразилось отвращение. — С ее помощью ты обманываешь даже своих друзей, а потом предаешь их, одного за другим, прикрываясь сладкой ложью об их спасении. Но, всем в Хаосе известно, что хотя тот, кого называли Бифуркатором, является по праву его королем, но никогда его предательство не будет забыто. Никогда, слышишь? — с этими словами, Йон гневно отвернулся от Сая, с Тенио на плече вспрыгнул на подоконник, и исчез за окном.

'Предательство… предательство… предательство… падший бывший король Хаоса…' — Сай поднял свои обожженные ладони, развернув их к себе. — Но я ничего не помню об этом. Это мое наказание, да, Кальвин? Я на самом деле предал тебя? Нет, я никогда бы такого не сделал. Ни я, ни Зоар. Все, что я хотел — спасти твою жизнь… и ради этого я… даже против Аттрактора, — прошептал король, и на губах его появилась какая–то безнадежная улыбка. — На этот раз я не буду просто наблюдателем, на этот раз я не допущу повторения трагедии, что положила начало этому миру.

— Выглядишь ужасно…

— А ты не слишком торопился, — Сай поднял взгляд на Лантиса, появившегося в комнате. Заметив выражение лица Сая, тот порывисто шагнул к клетке. Но остановился, отдернув руку.

— Она настоящая, должно быть, поэтому я не сразу распознал что произошло.

— Ты становишься бесполезным,

— Этот взгляд, — Лантис покачал головой, вновь поднимая руки и медленно проводя ими вдоль прутьев клетки.

— Эти твари из Хаоса, они что–то задумали против Кальвина, я не позволю им использовать его! — выкрикнул Сай.

Взгляд Лантиса потемнел.

— Твари из Хаоса? Дети Хаоса? Я понял, значит, они пробрались и сюда.

Лантис развел руки в стороны, и между ними появился сияющий фиолетовым посох, который он направил перпендикулярно к прутьям решетки.

— Не нужно, я сделаю это сам, — глаза короля сверкнули недобрым огнем. Пронзительные, прожигающие — казалось, они могли видеть все и за пределами дворцовых стен. И этими глазами Сай смотрел сейчас на своего хранителя секретов. — Иди…

— Ты уверен? — Лантис с сомнением осмотрел на короля в клетке, а затем нашел взглядом лежащую а полу фигурку Вельки. — На нее наложено интересное заклинание. Я мог бы… — но верно прочитав отчаянное выражение глаз короля, он покачал головой, вложив ладони в широкие рукава. — А ты упрям. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Найди их…

— И?

— И останови.

— Убить? — бровь Лантиса приподнялась?

— Просто останови, — ладонь Сая резанула воздух и сжалась в кулак. — Он не должен приблизиться к Кальвину, ни на шаг. Я не позволю этому произойти.

— Как прикажешь, — с этими словами Лантис приложил ладонь ко лбу, слегка кивнув — такой был знак подчинения в Соне. После этого он покинул комнату. Сай больше не ощущал его присутствия. Но едва он исчез, Сай зарыл лицо руками. Снова… они возвращались снова. Чтобы он ни отдал, только бы не видеть эти решетки. Но Сай не мог этому противиться. Воспоминания… воспоминания… его сознание медленно, капля за каплей поглощалось ими, как бы он ни желал обратного. И начало этих воспоминаний лежало в протянутой к нему руке. Руке Демона Цветов — странного создания, случайно встреченного им в Хаосе. Он был послан туда с одной единственной миссией, но эта миссия уже завершилось провалом, когда он впервые встретил Микалику, и с этим уже ничего нельзя было поделать. В тот день…

'…В ту ночь дождь все продолжался. И в ту ночь после долгого перерыва Микалика пришел вновь. Как обычно он подошел к клетке и долго рассматривал Бифуркатора, изучавшего его в ответ. А затем он вынул свой дневник и улыбнулся.

— Мне нужно больше материала для моих наблюдений. Поэтому нам нужно сменить обстановку. 'Структура… реверс… Не существуй…' — произнес Микалика, и невидимый защитный механизм, удерживающий клетку цельной, распался, не подняв тревоги. — Они ни о чем не узнают, ну же иди скорее, у меня такой чудесный план, — от удовольствия глаза Микалики были почти закрыты, а на губах блуждала заговорщическая улыбка. Склонившись и сложив руки за спиной, он наблюдал за каждым его движением так, точно это было нечто крайне важное и невероятно интригующее.

— Ты уверен? — он поднялся и осторожно проверил, действительно ли прутья отсутствуют на той части клетки, где образовалось подобие выхода.

— Да–да, не бойся, выходи, скорее. Идем гулять, я так много хочу показать тебе! — демон едва ли не пританцовывал от восторга.

Шагнув за пределы клетки, в которой Бифуркатор провел так много времени, он посмотрел на Микалику, затем перевел взгляд на свою ладонь. Если он сейчас призовет свое оружие, 'Семь принципов', как называлось оно, сможет ли он убить этого демона? И если сможет, то как найдет Сердце Хаоса? Ведь до сих пор этот Микалика так и не сказал ему ничего о его цели. Убить или не убивать? Если же он оставит его в живых…

— Что случилось? — Микалика подошел ближе. Он протянул руку, словно хотел коснуться его наплечного доспеха, а потом отдернул руку. — Они настоящие? Словно стеклянные. А твое оружие… Хмм, — Микалика сжал пальцами подбородок и нахмурился, — очень сложное. Хотя по большей части оно собрано из элементов порядка, но я вижу в них и элементы Хаоса, — Микалика даже склонился вперед, как будто действительно мог видеть скрытое в руке Бифуркатора оружие.

Он оттолкнул демона.

— Ты не можешь видеть его! Ты не способен видеть его, я даже не приказывал ему активировать ни один из принципов…

Сжав ушибленную руку, Микалика жалобно смотрел на него.

— Даже если ты не показываешь его, оно же никуда не исчезло. Разве я не говорил? — что–то во взгляде Микалики изменилось. — Я вижу и знаю все, что происходит в пределах этого пространства цветов. Ведь это моя собственная тюрьма. За то время, что пробыл здесь, я узнал про нее все. Я подключил свои чувства к каждому цветку, каждой капле воды. Мне нужно было как–то проводить время, пока меня не тестировали и не изучали.

— Ты был объектом эксперимента? — удивился он.

— Да, это было неприятно, узнать, что я был просто создан, а не рожден. Хотя я и не помню этого, но мне так сказали. Мне говорили, что я единственный в своем роде, и что мое существование очень важно. Но я смог прочесть их мысли — меня боялись и ненавидели за то, чем я стал. Похоже, они сами считали, что перестарались со мной, и теперь они боятся выпускать меня, так как не могу научиться контролировать процессы, что происходят внутри меня. Но я увидел их впервые за долгое время, когда они бросили тебя в эту клетку. Это было так внезапно, что даже не верилось. Я думал, они пришли за мной, но, кажется, они больше не интересуются мной. У моего создания была какая–то цель, я все еще верю в это, но, похоже, пока она не нужна им, и я просто живу здесь. Но вот что интересно, зачем им нужен ты? Может быть, они хотят сделать из тебя оружие?

— Оружие? Что ты имеешь в виду?

— Чтобы бросить вызов Вершине Древа, естественно. Они только об этом и говорили. Хотя, я думал, что я… — тут Микалика замолк, а затем радостно подпрыгнул и схватил что–то двумя ладонями. То, что там находилось, не было видно Бифуркатору, так как Микалика наклонился над ними. Длинные волосы скрывали его лицо. — Хочешь посмотреть? — спросил Микалика, и голос его был наполнен восторгом.

— На что?

— На создателя цветов?

— Создателя?

— На своих крыльях они переносят краску для цветов, сочетая в себе различные гаммы и палитры. Они комбинируют их в бесконечное множество. Я сам придумал их, но еще ни разу не видел, — несмотря на то, что ему было совсем не интересно, Бифуркатор все–таки склонился над ладонями демона, которые он держал сложенными вместе. — Осторожно, не спугни ее, — предупредил Микалика, приоткрыв ладони. Там, внутри них Бифуркатор увидел нежное создание с трепещущими крылышками. Разноцветная пестрая бабочка… — Красивая? Ну же, скажи, она красивая? — допытывался Микалика.

— А ты сам не можешь решить?

— Мне не с чем сравнить. Сравни ее с чем–нибудь и скажи, ты ведь видел намного больше меня. Наверняка, на Вершине Древа есть гораздо более красивые вещи.

— Ну, она красива, но, по сравнению с тобой, она менее красива, — лишь только после того, как Бифуркатор произнес эти слова, он понял, как же странно они звучат в его устах. Но Микалика…

— Правда? Правда, она красива? — рассмеявшись, он хлопнул в ладоши и тотчас же вместо одной бабочки в небо, наполненное молниями, унеслась целая стайка разноцветных созданий. Их крылья отражались в каплях воды, превращая небо над их головами в радужный калейдоскоп. — Дождь… — вдруг Микалика стал серьезным. — Он мне надоел, прекратим его, пожалуй. 'Структура, новая вариация'! — весело воскликнул Микалика, и на глазах ошеломленного Бифуркатора вода вдруг остановила свое падание. Капельки вращались вокруг своей оси, а затем небо и земля словно поменялись местами — они начали падать верх. — Так лучше. Идем, идем! Я покажу тебе весь мой мир, — пальцы Микалики схватили запястье Бифуркатора, и он позволил увлечь себя вперед. Он не сопротивлялся. Почему? Ведь он может запросто убить этого демона, прежде чем тот даже повернет голову. Несмотря на слова демона, Бифуркатор не верил, что он способен видеть и чувствовать все на этом поле цветов. Он не должен позволить случиться тому, чтобы он полностью забыл о цели своей миссии'…

Часть 4

Не успевал, Йон чувствовал каждой частичкой своей души, что не успевает выбраться из этого города. Куда бы он ни шел, в какую бы сторону ни повернул, ощущение, что за ним следят, не проходило. Нет, даже не так, за ним не следили, его преследовали, планомерно отрезая путь к спасению. Валентайн — неужели он нарушил слово? Невозможно, значит, это кто–то другой. Но кто? В конце концов, на этот раз Йон потерпел полное поражение, впервые за долгое время. Он так и не смог спасти детей. Тот, кто преследовал его, едва ли отпустит их живыми — сила убийственная и одновременно невероятно, ошеломительно проницательная, теперь искала его. Никогда раньше Йон не встречал никого подобного. В конце концов Йон остановился в одном из переулков, понимая, что идти вперед бессмысленно. Обернувшись, он встретился глазами с молодым светловолосым человеком. Аккуратно подстриженные волосы обрамляли тонкий овал его лица. Светлые глаза были неуловимого оттенка, едва ли не полностью скрываясь под веками. А такой одежды не встретишь нигде, южнее Приоры. У него не было оружия, однако, такому как он оружие было не нужно. Один из них, Детей Хаоса? Нет, это невозможно, от него исходила та же аура, что и от короля. Неужели… Когда Йон повернулся, человек заговорил:

— Прошу прощения, но я не мог позволить такому беззаконию произойти в этом городе. Сбежать, словно вор и убийца, прячась, тайком. Ты доставил мне немало хлопот, прежде, чем я догадался что именно мне следует искать, маленький полудемон.

— Ты такое же чудовище, как и он, и тебя послал король Валентайн, верно? — Йон мрачно посмотрел на человека.

— Даже если бы он послал меня, прежде всего это моя обязанность — знать о любом препятствии, что встает на пути наших планов.

— Значит, все–таки он. Но, разве он не знает, что я могу с легкостью убить ту девчонку?

— Это меня не касается, все, что мне нужно — вернуть то, что было украдено. Этот мальчишка на твоем плече принадлежит моему королю и этой стране. К тому же, ты опасен, я не позволю тебе покинуть пределы этого города, без твердой уверенности, что ты не перечеркнешь все планы его величества.

'Вот проклятье, с Тенио я не смогу действовать свободно', — Йон оглянулся в поисках пути к спасению. Если бы он только успел достигнуть Зоны Промежутка, тогда бы смог двигаться свободно. Но здесь, в этом городе, казалось, даже стены имели глаза. А этот человек перед ним, выглядел крайне опасным. Куда опаснее, чем король Астала. И даже со всей своей силой, он сомневался, что сможет долго противостоять ему.

— Кроме этого, из моей комнаты было украдено нечто крайне важное, намного более ценное, чем этот мальчишка, верни мне это, — глаза человека со светлыми волосами взглянули прямо в сердце Йона, заставив того вздрогнуть.

— А, ты говоришь об этом, верно? — он достал из кармана небольшое блюдце из прозрачного стекла дымчато–фиолетового цвета. В нем плескалась вода, но наклонив его, Йон знал, что из него не вытечет и капли. Таков был этот Предмет Залога, в котором содержалось высшее заклинание государства Сон.

— Именно, верни его, прошу тебя, это очень важная вещь. Ей не следует попадать за пределы этого города, не говоря о стране.

— Мне это известно, — Йон знал, что блефует, но ему необходимо было тянуть время. Тот человек — он обещал придти на помощь, если понадобится. Но чего он ждет?

— Кажется, переговоры зашли в тупик. Тогда мне придется… — человек развел руки в стороны. Между ними повисла сверкающая фиолетовая паутинка. Всего лишь паутинка, но дома и улицу вокруг них внезапно повело в стороны. Йон ощутил легкое головокружение, как будто где–то внутри него что–то надломилось. Ноша на плече стала почти невыносимой. Он поднял палец, сражаться, нужно сражаться в любом случае. И в этот миг…

— Пусть идет, правда? Это всего лишь дети, ты ведь не опустишься до убийства детей, а, мой мальчик?

Впереди Йона внезапно появился силуэт мужчины, стоящего к нему спиной. Но он с легкостью его узнал. Тот самый человек, что говорил о помощи, тот человек со светло–золотистыми с легкой рыжинкой волосами. Он предложил ему помощь, когда внезапно появился на пути у него, идущего в Астал. Он назвался Люсьеном Энн и сказал, что у него есть дело в столице, и попросил пойти вместе. А затем, внезапно предостерег его, и предложил свою помощь. Тогда Йон не обратил внимания на его слова. Но сейчас, казалось, что он просто появился из воздуха, потому что Йон пропустил момент, когда он подошел. Оглянувшись, мужчина произнес с легкой улыбкой.

— Все хорошо, я же сказал, что помогу, если возникнут трудности. А пока иди, все будет в порядке, да? А я разберусь с этим, — Люсьен помахал небольшой чашей. Йон взглянул в свою руку, она была пуста. И когда он…? Да, эта чаша и была той странной просьбой, поступившей от этого человека, в обмен на гипотетическую помощь, о которой он говорил. Этот человек признал, что сам не может войти во дворец.

Йон перевел растерянный взгляд на человека со светлыми волосами и отступил на шаг, все еще не уверенный. Глаза того сузились, он явно знал Люсьена. Но откуда?

— Я не позволю, — начал было человек, но Люсьен покачал пальцем, прицокнув, и вновь обратился к Йону:

— Давай, не теряй времени, я встречусь с тобой позже и все расскажу.

Йон отступил на шаг, затем еще на один и, не оглядываясь, побежал прочь.

Некоторое время двое продолжали разглядывать друг друга, будто могли общаться без слов, точно слова не были нужны этим двоим, настолько удивительным людям.

— Я… — рука Лантиса приподнялась по направлению к чаше, что была в руке Люсьена, но тот немедленно спрятал ее в карман.

— Ах, брось, — отмахнулся Люсьен, — ты умрешь, и тогда что будет с тем ребенком, Гвен? Кто останется с ней, когда она и так поражена изнутри? Как ты, ее старший брат, мог допустить, чтобы это произошло? Я думал, что из всей семьи ты был наиболее здравомыслящим. Когда я помог тебе заключить силу Сона, то я надеялся, что ты будешь защищать свою сестру даже ценой собственной жизни. Но теперь ты сам оказался тем, кто отдал приказ найти ее, ведь она сопровождает Кальвина Рейвена. Что, если ее настигнет тот человек, что послан его величеством за ним? Как думаешь, что она будет делать? Защищать его или же Слепых Богов и Бифуркатора? Ответ очевиден, ведь она никогда не была до конца подконтрольна силе осколка мозаики, в отличие от тебя. Ведь у нее два имени и две души. Одна из них та, что она взяла у своей матери. Она ведь и твоя мать тоже.

— Не думаю, что хочу слышать свою родословную от вас, Люсьен Энн, учитель.

— Сегодня обращаешься ко мне на 'вы'? В прошлый раз это был куда менее вежливый прием. Да¸ ты был хорошим мальчиком, и я возлагал на тебя большие надежды, но теперь ты разочаровал меня. А потому, пусть он просто покинет территорию Астала, да?

— Я не могу ослушаться приказа моего короля, — на губах Лантиса заиграла тонкая улыбка.

— Да ладно тебе, он всего лишь фигура на шахматной доске для тебя, ты просто использовал бедного мальчика для своих целей, — Люсьен пожал плечами.

— Он подходит для этой роли превосходно, совершенно.

— И потом он очень удачно являлся другом Кальвина. Нет–нет, — Люсьен пригрозил пальцем, — ты никогда не делаешь ничего просто так. Все твои ходы продуманы наперед, и это тоже было частью твоего плана. Ты хочешь совершить это, верно, это святотатство? Вновь хочешь подключить этот мир к принципу Бифуркатора?

— Вы, слишком проницательны, как и всегда, учитель, — глаза Лантиса почти полностью скрылись под веками. Все его тело было напряжено до предела, а чувства обострены. Вокруг его фигуры явственно ощущалась убийственная аура. Он действительно опасался этого человека, которого уважительно называл учителем. И он был единственным человеком, к которому Лантис Кларио мог обращаться на 'вы'.

Этот человек, светло–золотистые с рыжеватыми прядями короткие волосы. Как и всегда они были уложены волосок к волоску. Зеленые глаза с золотыми искорками таили в себе прозорливость и легкую насмешку. Одет он был в простой бардового оттенка камзол, меховой воротник которого скалывала фибула из малахита. На вид ему нельзя было дать больше тридцати, но он выглядел точно так же, когда Лантису было десять лет, а Гвен всего пять. А самое главное… он был мертв. Ведь Лантис своими глазами видел, как он умер. Умер, спасая их с Гвен.

— Вы правы, учитель, я пока не могу позволить себе умереть. А сейчас, прошу, отдайте мне эту вещь, — Лантис протянул руку.

— Конечно, конечно, — закивал Люсьен, — обязательно, но чуть погодя. Я хочу убедиться, что малышам больше ничего не угрожает. Ведь им еще нужно успеть встретить Кальвина у края Зоны Промежутка.

— Что вы задумали? Кому вы служите? Чьи интересы представляете? — Лантис задал категоричные вопросы.

— Не пойми меня неправильно, ты мне очень симпатичен, Лантис, всегда был, но видишь ли… как бы это сказать, — Люсьен усталым жестом потер лоб, — та женщина — я не могу отказать в ее просьбе.

— Та женщина? — приподнял бровь Лантис.

— Да, ТА женщина. По странному стечению обстоятельств, она также является аватаром одного из Слепых Богов и единственная, кто может свободно им распоряжаться.

— Ишары, верно?

— Да–да, и кто как не ты, являющийся аватаром Бога философии, знаешь имена всех носителей, как и принципы, которыми управляют Слепые Боги.

— Вот как? В таком случае, ситуация меняется, — пожал плечами Лантис, подняв обе ладони. Когда он развел их в стороны, меж ними заискрилась фиолетовая паутинка, которую он начал раскручивать. Люсьен наблюдал за его движениями с затаенным интересом. — В таком случае, я никак не могу позволить им встретиться. Она способна оказать на него слишком большое влияние, эта предательница.

— Ха–ха, — рассмеялся Люсьен, — ты уже ничего не можешь изменить. Ведь при всем твоем знании и мастерстве, тебе не дано изменить естественный порядок вещей, тем более разорвать узы крови.

— Нет, это вы ошибаетесь, учитель. Узы крови? Пусть так, но процесс уже запущен и силу притяжения осколков мозаики не остановить, так или иначе, Бифуркатор будет собран.

— Это твоя цель? Для чего ты помогаешь этому безумию?

— Это вас не касается, учитель, — лукавая улыбка появилась на губах Лантиса. Фиолетовая, посверкивающая капельками в узлах паутинка повисла на кончиках пальцев Лантиса, словно странная, сложная, многомерная структура. А затем…

— Опрометчиво так поступать! — выкрикнул Люсьен, также вскидывая руку навстречу тому, что устремилось к нему. — Хочешь поймать меня? — Сеть накрыла пустое место. Люсьен просто исчез и внезапно появился прямо перед Лантисом. Пригнувшись, почти припав к земле, Люсьен выбросил ладонь вперед со словами: 'Конечная структура, к-факторион'. Сделав рассекающее движение, он отстранился, поднявшись и наблюдая за тем, как Лантис в удивлении смотрит на разрез на своей груди. Разрез, переливающийся радужным светом, будто прочерченный очень тонким лезвием. А потом, пошатнувшись, Лантис схватился за голову и, скривившись, опустился на одно колено…

— Это…

— Я ведь предупреждал не делать глупостей, — Люсьен покачал головой. — Это одна из усовершенствованных мною форм магии Севера. Мне приходится использовать их, так как иметь дело с магией Юга теперь для меня крайне неудобно. Никогда не бываешь уверен в результате, но я продолжаю экспериментировать.

— Значит, вот с кем ты связался… Вершина, да? Это твоя цель? — с трудом сохраняя равновесие, Лантис стоял на одном колене, опираясь рукой о мостовую, другой рукой сжимая разрез на груди, из которого медленно сочилась радужная пелена.

— Как я уже говорил, у меня есть определенные обязательства, которые я выполняю. Часть их включает безопасное путешествие мальчика к самой северной части континента… Ты неважно выглядишь, — заметил Люсьен, — незачем терпеть такие муки, ты можешь просто спросить меня, — голос Люсьена, как и его взгляд, был наполнен неподдельным сочувствием, когда он смотрел на Лантиса.

— Что вы со мной сделали? — выдохнул тот.

— С этим порезом я внедрил кое–какие изменения в твою структуру аватара, всего лишь малую частичку Хаоса, что дали мне. Я думал использовать ее в качестве объекта для эксперимента, но сейчас мне показалось интересным, что если я попробую использовать ее так? Она будет действовать медленно, так что быстро ты не умрешь. Считай это экспериментом в миниатюре. Очень необычная реакция, хотя я ожидал нечто подобное. Твое тело, нет, сама твоя структура рассыпается, даже она не может противиться этому. Всего лишь одна капля, и такой эффект. Хорошо, — наконец Люсьен вздохнул, — я не буду дольше мучить тебя. Это, — он продемонстрировал Лантису Предмет залога, содержащий в себе высшее заклинание Сона. Накрыв его ладонью, Люсьен произнес: — 'Небо меняется с землей, факториал', — кувшинчик исчез из его руки. — Ты можешь исцелить эту рану лишь одним способом — если используешь силу заклинания Сона самостоятельно. Я переместил Предмет Залога Сона к твоему бывшему особняку. Если ты пойдешь туда пешком, то это займет, по меньшей мере, полчаса — достаточное время для того, чтобы малыши безопасно увеличили расстояние межу этим городом и тобой, но немного недостаточное для того, чтобы убить тебя. Просто используй это время, в нынешнем состоянии все, что ты можешь — лишь двигаться. Ты ведь не окажешься настолько неразумным, что попытаешься действовать по–другому. Если мы поняли друг друга, ответь мне.

— Я понял вас, учитель Энн, — с трудом кивнув, Лантис поднялся. — Кажется, на этот раз я потерпел от вас очередное поражение. Но все равно, это ничего не изменит. Сейчас я не могу покинуть Виеру, это правда. Но и та женщина, и все остальные — лишь вопрос времени, когда их осколки будут соединены. А насчет Кальвина Рейвена, неужели вы всерьез думаете, — Лантис улыбнулся слабо, но уверенно, — что Демон Цветов предаст своего первого и единственного друга? Он скорее разрушит все Древо до самого основания, но спасет его.

Взгляд Люсьена стал туманным и далеким.

— Посмотрим, кое–что изменилось с их прошлой встречи. Никто не знает, как он решит действовать на этот раз.

С этими словами, Люсьен Энн и Лантис Кларио отвернулись друг от друга, разойдясь в разные стороны. Учитель и ученик.

Часть 1

Рэй Нордис, бывший капитан отряда Лилии, нынешний командующий половиной интернациональной армии Астала и генерал Новой Армии Риокии, был человеком, не верящим ничему, кроме собственных глаз и ушей. Человеком строгой дисциплины, твердых правил, немного резким, требовательным к подчиненным, человеком, редко выражающим свои эмоции на людях, и не часто позволявшим эмоциям взять над собой верх. Люди — его подчиненные и те, кто встречался на его жизненном пути — знали эту его черту характера и уважали его за это. Кому–то она не нравилась, другие же ценили ее. Но любой, кто знал капитана Нордиса, мог бы поклясться, что он был не тем человеком, кто верит в чудеса. Рэй Нордис не верил сам и не позволял верить другим. Людям незачем забивать себе голову всякой ерундой, что отвлекала бы их от своих обязанностей. Но сегодня…

Капитан потер глаза, усталые и слезящиеся от просмотра бесчисленных донесений, среди которых большую часть составляли рисунки. Кто бы мог подумать, что в качестве отчетов ему принесут именно их. Казалось, они были выполнены детской рукой, такими дрожащими и неточными они были, больше похожие на карикатуры или ночные кошмары. Но именно они и составляли причину беспокойства и бессонницы Рэя Нордиса сегодня.

Хотя его комната в королевском дворце Риокии была одной из самых удобных, и волноваться было бы вроде не о чем — вся власть в этом городе, и, по крайней мере, в половине страны уже была сосредоточена в руках новой власти. Новый протекторат Астала, Риокия, обрел свое существование. И снова карта мира изменилась. Однако совсем не это беспокоило Рэя Нордиса. Эти рисунки и дополнения к ним в качестве рапортов. Немыслимо, просто невозможно. Было бы невозможно, если бы его собственная память не состояла из таких же рисунков, обрывков, похожих на решето воспоминаний. Но в отличие от этих рапортов, его память говорила совсем о другом. Инквизиция Севера, большой пожар в котором почти полностью сгорела столица Риокии, убийства, убийства, убийства — эти картины лежали сейчас на столе перед ним. Однако, в его воспоминаниях было совсем иное: радужный свет, похожий на калейдоскоп или купол, вспыхнувший над центром города, в то время, как Рэй Нордис и его люди уже достигли главных ворот дворца. И этот калейдоскоп поглотил все в одночасье: огонь, Инквизицию, целое войско Сейма — все. Но правда состояла в том, что все, с кем он говорил, кто присылал эти рисунки и рапорты, в один голос твердили, что огонь утих мгновенно, но помогла в этом Гильдия. И самое безумное состояло в том, что все они были уверены, что столицу поджег беглый принц — Ренье. Однако… — капитан Нордис устало отложил листы в сторону. Во всем этом было что–то неправильное. Единственное, в чем совпадали его воспоминания и увиденное всеми его людьми и простыми горожанами — это великий пожар, едва не уничтоживший столицу. Эти рапорты, все эти рисунки, все эти рассказы… Или он сходит с ума, или все они ошибаются. Обычно он был более склонен доверять своим глазам. А они говорили, что купол, возникший над центром города, неожиданно превратился в калейдоскоп который затем, сложившись, в одночасье изменил все.

И до последнего капитан был уверен, что хотя бы его люди видели то же самое, что и он. Но, как оказалось, он ошибся. После одного из таких вопросов солдат, к которому Рэй обращался, как–то странно посмотрел на своего командира, и больше капитан не хотел возвращаться к этой теме. Что же происходит в этом городе?

Рэй Нордис откинулся на спинку кресла, обитого теплого, золотистого цвета бархатом. Вся обстановка этой комнаты была строго выдержана в одной цветовой гамме. Все оттенки опавших листьев смешивались с карминно–красным и шоколадно–коричневым цветом земли, омытой дождем. Обстановка успокаивала, да такой она и должна была быть. Эта комната скорее всего раньше принадлежала одному из министров, ему выделили апартаменты в непосредственной близости от покоев нового короля Риокии Мортимера Первого.

Со вздохом Рэй отложил рисунки в сторону, а затем, подумав, аккуратно убрал их в папку. Это было особенностью капитана — все бумаги он хранил в строгом порядке, в отличие от Клайма Кольбейна, который, кажется, перенял от короля Астала страсть к беспорядку. Если нет порядка в голове, значит, нет порядка и в делах. Накрутив шнурок–застежку на язычок папки, рука капитана замерла. Что–то изменилось. Хотя, казалось, все осталось по–прежнему, в комнате что–то изменилось. Не было шороха, не было звука, но в этот момент он отчетливо ощутил присутствие еще одного человека. Хотя навыки его просто поражали. Единственное, что выдавало присутствие незваного гостя — легкое колебание воздуха от дыхания. Пальцы капитана дрогнули и потянулись к арбалету, прислоненному к ножке стола. Потянулись, но…

— Ваша светлость! — звонкий голос с той стороны двери, принадлежащий посыльному от Мортимера, разорвал патину напряжения, сковывающую комнату.

— Да, можешь войти.

Дверь открылась и закрылась, впустив молодого офицера, которому досталась нелегкая роль — быть посредником между ним и королем по всем вопросам, связанным с организацией новой власти в этой стране.

— Вот список требований, которые выдвинул его величество, — с легким поклоном, обычным знаком чести, принятым в армии Астала, офицер передал капитану сложенные листы бумаги.

Весьма внушительная пачка. Несомненно, новоявленные советники уже принялись обрабатывать принца. Этот человек не имел четкого представления о том, как он собирался руководить этой страной, но в точности знал, что желал власти. Если это было все, что ему нужно, капитан понимал, что ему будет нелегко дать это ему. Должно быть, принц все еще не понимал, что эта страна больше не принадлежала ему. С того момента, как войска Астала вошли на территорию Риокии, она стала частью владений Сая Валентайна. Протекторатом с огромными полномочиями, но более не суверенным государством. Это была та цена, что страны платили за безопасность от внешней угрозы, за то, чтобы жители их могли спать спокойно, не опасаясь ужасной угрозы с Севера. И страна понимала это, ее граждане понимали это. Но правители этих стран все еще цеплялись за иллюзию собственной власти, которая рассыпается от легкого дуновения ветерка со стороны Приоры. Таким был и принц Мортимер, который готовился стать королем этой страны. И все же, несмотря на прямой приказ Сая о том, чтобы найти и нейтрализовать второго принца Риокии — Ренье, сам Рэй Нордис скорее склонялся к нему, чем к этому напыщенному глупцу, каким оказался его старший брат. И все же, приказ оставался приказом, которым капитан не мог пренебречь. И его личное мнение не имело здесь никакого значения. Он будет служить королю Астала до тех пор… пока Сай оставался легитимным правителем. Лишь это могло заставить Рэя Нордиса отказаться от своих принципов.

— Хорошо, — произнес он поэтому. — Я ознакомлюсь с пожеланиями принца Мортимера чуть позже, и пошлю за тобой, когда ты мне понадобишься, — с этими словами капитан отпустил солдата.

Дверь медленно закрылась, и прошло не менее минуты, пока присутствие 'гостя' не появилось вновь. Обострив все свои чувства до предела, Рэй ждал. И тот, кто прятался в тени, решил действовать молниеносно. Его движения были настолько точны и стремительны, что это явно был не профан, а настоящий профессионал. Лишь легкое движение воздуха за спиной капитана указало на его присутствие. А в следующий миг нечто бритвенно–острое было приставлено сзади к его шее, и край чего–то яркого и расписанного цветами точно также оказался у его горла спереди, так, что его голова оказалась зажатой, словно в тисках. А затем прозвучал голос. Такой знакомый голос.

Этот голос прошептал ему на ухо:

— Сделаете лишнее движение, и мне придется лишить вас ушей или головы, капитан.

Подняв взгляд, Рэй Нордис бросил его на бокал с недопитым вином, стоящий на столике. Бокал был из превосходного стекла, как и само вино, из Южной Риокии, поэтому, словно в зеркале, ему была видна та, кто с ним говорила. Золотые, почти солнечные волосы, густые и длинные, были собраны по обеим сторонам головы в два тугих кольца. Изумрудные глаза горели решимостью и холодной яростью с примесью отчаяния. Тонкие черты лица как прежде были совершенными. На ней было желтого цвета расписанное платье, подчеркивающее всю ее стройную, но крепкую фигуру. Та, что принадлежала к одной из самых выдающихся семей Астала, его бывшая подчиненная, теперь объявленная в розыск, как государственная преступница. Гвен Кларио.

— Гордость отряда Лилии, интересно, что ты здесь ищешь? — спросил он.

— Разве не очевидно? Я пришла к вам, капитан.

— Пришла ко мне? И зачем же?

— Где Кальвин Рейвен?

Вот чего он не ожидал услышать. Но придется подыграть.

— Я и сам хотел бы это знать.

— Не держите меня за идиотку, капитан. Вы в этой стране, вместе с армией Астала, и вы не при чем? Наверняка Сай приказал вам захватить этого самонадеянного глупца.

— …

— Отвечайте мне! — воскликнула девушка, и веера сильнее вжались в шею Рэя Нордиса.

— Даже если так, думаю, ты помнишь о Кальвине, и вот это странно.

— Разумеется, я помню о нем. Этот жалкий слуга бросил меня с маленькой девочкой на руках среди горящего города, а сам остался сражаться с вашими солдатами. И вы еще будете говорить, что не имеете к этому отношения? И потом был этот сверкающий купол, что все это значит, что вы сделали с Кальвином?

— И ты видела все, что произошло в городе, ты видела купол и калейдоскоп, поглотивший все? Я догадываюсь, что это его работа.

— … — девушка заколебалась, но капитану этого было достаточно.

— Значит ты тоже… — Рэй подавил смешок. Ему на самом деле ему хотелось рассмеяться.

— Что вы имеете в виду? — замешкалась девушка, отстраняясь.

'Еще немного, я подыграю ей еще немного, чтобы выяснить правду', — решил капитан.

— Похоже, ты и я — единственные люди в этом городе, кто помнит о том, что вообще произошло. И Инквизицию, и пожар, и купол — ты видела их, не так ли?

— Купол…я… — Гвен застыла, глаза ее широко распахнулись.

— Попалась! — Рэй Нордис четко рассчитал момент. Резко развернувшись, он выскользнул из тисков вееров, отбрасывая их сторону. А затем, прыгнув к столу и перекатившись через голову, схватил арбалет.

— Ловушка! — зашипела Гвен.

Они направили оружие друг на друга одновременно. Рэй Нордис отпустил спусковой крючок, и веера вспорхнули в руке девушки, устремляясь вперед, словно хищные птицы. Рэй Нордис четко следил за каждым взмахом их 'крыльев', и, хотя один из них прочертил на его щеке красную полосу, капитан не обратил внимания на столь ничтожную царапину. В тот же момент выпущенный им арбалетный болт достиг стены, но против обыкновения не вонзился в нее, а отскочил. Прыгая словно мячик, он поразил по очереди все четыре стены и потолок. И… Все было кончено. Перед тем, как девушка поняла, что произошло, ее веера упали на пол. А сама она повисла на паутине, сотканной из тонких, почти прозрачных нитей, опутавших всю комнату. Эти нити были собственным недавним изобретением капитана, и девушка не могла знать о них, попавшись в точно расставленную ловушку.

— Бабочка попала в паутину, — негромко и задумчиво произнес Рэй Нордис, разглядывая отчаянно вырывавшуюся девушку. Но чем сильнее она дергалась, тем туже опутывали ее нити. Пучок их был присоединен к оперению арбалетного болта, выполненного из особого сверхупругого сорта древесины. С каждым ударом о препятствие пучок расщеплялся на несколько более тонких, а затем еще и еще, пока результат действительно не начинал напоминать паутину. Никакой магии, всего лишь подсмотренное и усовершенствованное взятое из одной книги описание древнего оружия народа, некогда обитавшего на севере континента Гладия. Наследие таинственного государства, о котором осталось известно лишь то, что оно когда–то существовало. Страна пустынь и моря.

— Ну, что, успокоилась? — капитан увидел, что наконец, после нескольких тщетных попыток освободиться, Гвен повисла на паутине, прожигая его яростным взглядом. — Как ты могла потерять Кальвина? На самом деле я думал, что вы, двое государственных преступников, всегда были вместе.

— Преступники? Мы? — девушка выдала презрительную усмешку. — Я никого не предавала.

Подняв арбалет и предварительно отбросив ногой веера, капитан нажал тайную кнопку, и тотчас же нити были смотаны назад в болт. Но не дав девушке времени опомниться, сжав ее горло, он бросил ее на стену, прижав к ней.

— Ты давала присягу, солдат! Ты давала клятву верности Асталу. И ты давала клятву верности дому Кларио! И ты предала все ради этого глупого мальчишки? — серые глаза Рэя Нордиса яростно блестели.

Задыхаясь, Гвен пыталась разжать хватку на своей шее, но в конце успокоилась и затихла.

— Так значит, в тебе еще остался здравый смысл, — капитан слегка ослабил хватку, чтобы девушка могла говорить.

— Я, — она вскинула подбородок, — никого не предавала. И я не отреклась от семьи и Астала. Но я отреклась от короля, который убивает собственных людей, от короля, который сделал такое с Кальвином. А вы капитан? — внезапно ее тон изменился, и капитан отступил, разжав ладонь. — Кому вы давали присягу?

— Хм, — Рэй Нордис позволил себе легкую улыбку. — Любой солдат служит прежде всего своей стране, которую обязан защищать, а затем — ее символу в лице короля.

— Символ? — потирая горло девушка заливисто и горько рассмеялась. — Это чудовище — символ страны? Вы не знаете ничего. В тот день, когда король нарушил строжайшее табу Астала, он перестал быть этим символом.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился капитан.

— Узнайте у моего брата, он скажет вам. Вам — обязательно. Потому что вы — важная фигура для страны, и он не убьет вас сразу. И если он не убьет сразу, то скажет правду о том, что находится в самом сердце Астала, что находится внутри его символа, — в голосе девушки прозвучало презрение, — короля Сая.

Наступила пауза. А затем:

— И зачем ты говоришь мне все это? — спросил Рэй.

Гвен сжала кулаки.

— Потому что Кальвину нужны союзники. Потому, что вы второй, кого я всегда так уважала, после моего брата, и у кого я никогда не могла выиграть.

— Что ж, — наконец произнес Рэй, — я проверю твои слова. Но ответь мне на один вопрос.

— Какой?

— Почему ты так предана Кальвину? Это любовь?

— Чего это вы… — Гвен сбилась и зарделась.

— Потому, что только ради этого иррационального чувства можно пойти на такие жертвы. — С этими словами капитан быстро подошел к письменному столу и достал из папки один лист бумаги. Он развернул его к девушке, чтобы она могла прочесть.

— Что это? — не глядя, спросила она.

— После Кальвина Рейвена и Криса Энн ты — третья в списке. Это список государственных преступников Астала, — с этими словами капитан положил листок обратно в папку и, аккуратно закрыв ее, отложил в сторону и арбалет.

Гвен заморгала.

— Вы не будете арестовывать меня?

— Нет, — просто ответил капитан. Скрестив руки на груди, он оперся о столешницу. — Меня кое–что задело в твоих словах. И пока я не проверю истинность сказанного тобой, я позабуду о твоем имени в этом списке.

— А Кальвин? Это касается и Кальвина тоже? — с надеждой спросила девушка.

— Значит, все же он и правда была здесь с тобой, но потом вы разделились. Ты не задумывалась о причинах?

— Это… это вас не касается… — голос девушки звенел от гнева и смущения. Но капитан прервал ее, подняв руку.

— Иди и не заставляй меня менять свои решения дважды, — резко ответил он.

С миг она колебалась, а затем, подобрав свои веера, подошла к окну, сложив пальцы в фигуре заклинания. Рэй узнал 'В поисках удачи…' Она снова обернулась.

— Капитан, даже если вы сделаете все, чтобы найти Кальвина, знайте, я сделаю еще больше, чтобы помешать вам. Он принадлежит только мне, и я заставлю его пожалеть об этом, когда найду его, — один из вееров в руках девушки был направлен в грудь капитана. Но он не сделал попытки защититься, потому что он знал эту девушку слишком хорошо.

С этими словами Гвен толкнула створку окна и взмахнула вторым веером, прочитав заклинание до конца. Некоторое время капитан смотрел на пустой контур окна, а затем подошел к нему, выглянув наружу. Вдалеке он заметил мелькнувший край желтого платья. Эта девчонка…

Часть 2

Цветы…

Цветы… море цветов…

Океаны цветов… целая вечность, наполненная бесконечностью из цветов. Их ярчайшие краски почти невыносимы для глаз. Пленительно–синий, прозрачно–изумрудный, сверкающий желтый, ветрено–фиолетовый и нежно–красный. Они источали дурманящий его разум аромат. Так, что он уже почти забыл, для чего оказался на этом поле, усыпанном цветами…

— Сай? Сай!

Воспоминания нехотя отступили. На этот раз они почти полностью захватили сознание короля. Расширившимися глазами он смотрел на собственные ладони, покрытые глубокими ожогами черного цвета, на Лантиса, стоящего перед ним на коленях. 'Значит, клетка действительно уничтожена', — подумал он отстраненно. Руки Лантиса крепко держали запястья короля. На этот раз в глазах Хранителя королевских секретов застыла настоящая тревога. У Лантиса были причины опасаться за него?

— Что ты делаешь? Ты хочешь убить себя или остаться там навсегда? Если воспоминания захватят тебя, пока ты еще не завершен, ты станешь бесполезен…

— Оставь… меня, — Сай оттолкнул хранителя королевских секретов, с новой силой ощутив боль от ожогов.

— Твои руки… зачем было так? Я бы мог освободить тебя сам, — Лантис покачал головой, видя упрямство короля.

— Сказал же, оставь меня… — тяжело дыша, Сай обвел взглядом комнату и остановил его на лежащей на полу девушке. Усилием воли он прикрыл глаза, призывая силу Лавкрита. Он ощущал, как сила его принципа меняет структуру его кожи, пытаясь затянуть ожоги, но это было непросто, ведь эти ожоги были вызваны не простым огнем. Когда он закончил, и сияние изумрудного света погасло, на пальцах Сая остались рубцы в виде полумесяцев. Теперь они станут частью его, как напоминание об этой боли.

— Что с Йоном? — спросил он.

— Прости, ему удалось уйти.

— Ты не справляешься со своими обязанностями? — Сай ощутил, что ему просто необходимо выпустить всю накопившуюся в нем боль и ярость, боль бессилия и столь же сильную ярость.

— У меня возникли сложности, призрак из прошлого, Люсьен Энн, — он помешал мне.

— Это твое оправдание? — Сай вскинул голову, свысока взглянув на коленопреклоненную фигуру Лантиса перед собой. В этот миг его взгляд нашел прореху на его всегда безупречной одежде. — Ты сражался?

— Это пустяки. Просто плата за возвращение одной вещи, важной для меня, — ответил Лантис, не поднимая головы. Так странно было видеть этого пугающего человека в такой позе.

— Нечто важное для такого как ты?

— Жизненно важное.

Поняв, что большего он в данный момент не вытянет из него, Сай присел на кровать, но так, чтобы Лантис не заметил, что он скорее упал на нее.

— Почему этот призрак так заинтересован в Кальвине?

— Мне это неизвестно, но, кажется, он подчиняется приказам кого–то свыше.

— Я не позволю им забрать Кальвина! — ладонь короля разрезала воздух. Его фиолетовые глаза яростно блеснули. Желание, сила, власть, стремление, — все это было сконцентрировано в одном взгляде, который был невыносим для простого человека. Но Лантис стойко встретил его, поднявшись.

— Разберись с этим, — приказал Сай.

— Тебе известно, что я не могу надолго оставлять эту страну.

— Ты бесполезен, — снова повторил Сай. — Тогда свяжись с Фон Грассе. Сейчас он в Ксанаде. Я доверю эту миссию с Йоном ему.

— Не слишком ли ты доверяешь этому человеку? — на лице Лантиса появилось озадаченное выражение.

— По крайней мере, я доверяю ему больше тебя.

— Это наказание? — усмехнулся Лантис.

— Просто констатация факта, — Сай слабо улыбнулся в ответ, хотя ему хотелось завыть от боли в сердце. — Потому что, в отличие от тебя, он все еще остается человеком. И у него человеческие цели и стремления, каким бы монстром он сам себя не называл. Он сделает это.

Часть 3

(Зона Промежутка. К северу от Риокии)

— …Не смей уходить и бросать меня здесь, ты проклятый еретик!

— …

— Возмездие Аттрактора настигнет тебя!!

— …

— Никому не позволено обладать такой силой, кроме самого Аттрактора, создателя всего. Отвратительное создание…

Вздохнув, Кальвин решил, было, продолжить игнорировать и эти слова. Но…

— Тебе не спрятаться в этом мире. Я знаю правду о тебе. Думаешь, можешь противостоять всему миру? Такому как ты не место в нем. Убирайся во тьму Хаоса, откуда ты выполз!!

Кальвин отступил в сторону, ощутив, что на сей раз слова перешли в действие, когда в россыпь цветов впереди него вонзилось тонкое лезвие кинжала. Наконец, он обернулся.

— Разве тебе это решать? Я не убивал людей ради забавы или потому что у них другой цвет волос или глаз. Поэтому единственный, кто здесь настоящее чудовище — это ты, — с этими словами Кальвин взглянул на человека в нескольких метрах позади себя. Правая Длань Синода Приоры, Райден — так он себя называл. — И чем забивать себе голову всякими глупостями, подумал бы лучше о себе. Я не хотел брать тебя с собой, но раз уж так вышло… Ты хоть понимаешь, где оказался? — сочувственно спросил Кальвин. Но в оставшемся целым глазу Райдена не было ничего, кроме холодного презрения, разбавленного яростью. И хотя ноги отказывались повиноваться ему, неумолимо обвиваемые побегами цветов, он словно не видел или не желал видеть и слышать ничего, кроме своих упрямых догм. Но неожиданно он ответил, отняв ладонь от больного глаза.

— Это место? Мне оно известно. Зона Промежутка. Ты решил избавиться от меня таким способом? Очень умно, — Райден успокоился и теперь прожигал Кальвина неприятным взглядом,

— Зачем мне от тебя избавляться? — Кальвин пожал плечами. — Знаешь, я не могу вернуть тебя назад, но предупреждаю, не стоит следовать за мной. Для тебя это может плохо кончиться. Здесь все не то, чем кажется.

— Знаю, — Райден кивнул. Самоуверенности ему было не занимать. — Но я не собираюсь умирать здесь. Это было бы позором — умереть в таком месте, проклятом даже Аттрактором. Это ваша порча на лице этого мира, это все ваша работа, демоны, ваша и этого еретика Бифуркатора!

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?! — Кальвин долго сдерживался, но эти слова всколыхнули что–то в его сознании. Этот человек рассуждал о подобных вещах с таким видом, будто видел их лично. Подойдя ближе, Кальвин склонился над инквизитором. Тот напряжено смотрел на него, видимо думая, что сейчас демон убьет его. Это тоже не нравилось Кальвину. Демон? Почему с недавних пор все называют его так?

— Правду, — криво усмехнулся Райден, чуть приподнимаясь и меняя положение тела. Казалось, то, что его ноги уже наполовину погрузились в землю, совершенно его не волновало. — Нужно было избавиться от тебя, но Он решил провести исследование, и теперь ты стал настоящей проблемой.

— ОН?

— Эсфирь Вендиго, его величество император Конфедерации Приоры. Но у него есть и другое имя. Хочешь услышать?

Кальвин замер. Что–то в словах Райдена ему определенно не нравилось. И он был точно уверен, что не желал слышать то имя, что хотел произнести Райден. Он почти был уверен в том, каким оно будет.

— Обойдусь как–нибудь, — Кальвин пожал плечами и повернулся, чтобы уйти.

— Фрактал, Его имя Фрактал, — тот, кто формирует конечную структуру.

Эти слова… Кальвин замер, замер ветер, замерли облака над головой, замерли качающиеся лепестки цветов, замерло его сердце. Оцепенение, страх, ярость, ненависть, боль и страх. Тьма и молния, сорвавшаяся с небес. Крик и отчаянное желание спасти… — все эти чувства разом обрушились на него, сдавливая, сжимая, не давая дышать. Кальвин схватился за голову. Это…

— Да, ты чувствуешь это, — голос Райдена наполнился удовлетворением. — Ты всего лишь жалкое чудовище, которое осмелилось бросить вызов тому, кто стоит лишь на ступень ниже Аттрактора?

'…Ненавижу… ненавижу их всех, они не понимают, хочу… уничтожить их, я… ведь я могу это сделать? А Кальвин? Просто попроси меня, и я смогу, мы уничтожим это место, выжжем его вместе с этим человеком. Он не будет существовать ни в прошлом, ни в будущем, никогда…' — на этот раз голос Микалики в его голове был странно настойчив.

'Нет, я запрещаю тебе, хватит, довольно, я не хочу ненавидеть самого себя!' — Кальвин вложил в эти слова максимум сил, стараясь подавить воспоминания и одновременно сражаясь с Микаликой за право обладания собственным телом.

'Ты слишком мягок. На твоем месте я бы…' — наконец, голос демона отдалился. Кальвин отнял дрожащие ладони от головы. Лоб его покрылся мелкими капельками пота, хотя в этом месте не бывало ни слишком холодно, ни слишком тепло.

— Ты ощутил это? Все святотатство своего поступка… — голос Райдена вновь надоедливой мухой зазвучал за спиной.

— Просто… от тебя у меня разболелась голова, — Кальвин произнес эти слова ленивым тоном. — Не говори о том, чего не понимаешь, — посоветовал он инквизитору. — Ах да, кстати, — Кальвин поднял голову, обведя взглядом пространство, усеянное цветами и озерцами. Холмы, овраги и озерца… — Если хочешь выбраться к границе со срединными странами, просто иди туда, — он махнул рукой вперед. — Ты уж прости, но взять тебя с собой я не могу. Ты действуешь мне на нервы. Просто не наступай на слишком яркие участки. И избегай пить воду из озер. А также не взбирайся на холмы и не спускайся в овраги… Аах, ведь так ты и шагу ступить не сможешь, — Кальвин потер лоб. — Но ведь ты вроде разбираешь в таких вещах, вас должны были учить этому. Великий инквизитор ведь не хочет, — Кальвин лукаво прищурился, — опозорить себя перед товарищами, позволив Зоне Промежутка убить себя? К тому же, — он развел руками, отвернувшись, — тебе ведь еще нужно поймать страшное чудовище вроде меня.

— Я запомню твои слова, — в голосе Райдена на сей раз не было угрозы. Неужели он действительно внимательно слушал? Ну, может быть, таким вещам их и не учили. Но это было все, что Кальвин мог и хотел сделать для этого человека. Если ему повезет, он сумеет выбраться, хотя… сколько Кальвин ни пытался, он не смог припомнить, чтобы кто–то выбирался из самого сердца Промежутка.

— Прощай, — просто сказал Кальвин, не зная, что еще добавить. Взмахнув рукой и замотав малость помятую и запыленную шаль вокруг шеи, он двинулся прочь. Он гадал, когда вновь услышит ставшие уже почти привычными проклятия. Он отсчитал три шага, когда, наконец, услышал:

— Если я умру здесь, на мое место придут другие, запомни, скоро на тебя будет открыта охота по всему миру. Страх, что ты способен сотворить с миром ужасные вещи, заставит всех глупцов отрыть глаза и присоединиться к нам.

— Да–да, — не оборачиваясь, бросил через плечо Кальвин. — Я буду ждать, но специально не отдамся в ваши руки.

'Я буду сопротивляться до последнего. Я не могу быть схвачен так легко и не хочу попадать в ту ужасную лабораторию. Я не подопытный кролик и не чудовище. Я — человек, я хочу спасти одного близкого мне человека. Сай, да, Сай Валентайн. Этот глупый, самонадеянный король — я спасу тебя от тех пут, что ты сам на себя накинул. Не знаю, что ты там о себе возомнил, но… я избавлю тебя от них. А пока жди в безопасности Астала, пока я не разберусь со всем этим, просто жди, пока я не узнаю всей правды…' — с этим мыслями Кальвин направил свои шаги на север, туда, где Промежуток выходил на южную границу Аша или Таары, как выходило по его прикидкам. Но как же долго ему придется добираться туда…

Часть 4

Такая слабая, и все–таки теперь внутри нее живет эта сила — эта сила, которую он так жаждал. Его ладонь легла на мерно поднимающуюся грудь девушки. Теплая, обычная кожа, белоснежная и матовая, действительно кожа дворянки, несмотря на то, что его невеста вела такой образ жизни. Но все это лишь маска. Теперь по ее венам, в ее сердце, струилась эта сила. Мизар буквально впитывал в себя то, что находилось по этим покровом. Там, где–то там под этой кожей покоилась та же сила, что принадлежит Лантису Кларио, та же сила, что принадлежит его королю Саю Валентайну. Передать эту силу другому возможно лишь после смерти предыдущего владельца. Но его брат не умер, тогда почему? Значит ли это, что она признана лишь промежуточным владельцем?

И если убить ее сейчас… Но если убить ее, Ксанада больше не будет надежным союзником, ему придется все начинать сначала. И тогда он будет связан по рукам и ногам королевскими обязанностями. Если же оставить ее в живых, то эта сила будет вне его контроля. Кто знает, как она изменит Адель? И при этом ему был отдан четкий приказ — собрать все недостающие осколки. Если оставить один из них здесь, не будет ли это неосмотрительно? Возможно, ее чувства… но будут ли они достаточным залогом в этом деле? Или же все они были лишь притворством? Убить или оставить в живых — выбор достаточно сложный для Мизара Фон Грассе.

Рука его с зажатым в ней тонким клинком поднялась, острие коснулось шеи девушки, спустилось ниже до груди, затем к животу и вновь переместилось к сердцу. Убить ее было бы так просто теперь. И тогда он сможет прикоснуться к силе Талиона, ощутить ее, почувствовать ее движение в свеем сердце, в своей душе, в каждой клеточке своего тела… Мизар затрепетал от предвкушения. Именно потому, что эта сила была так отлична от его собственной, сила Слепого Безумного Бога, осколка Бифуркатора, он не имел понятия, что именно она могла сотворить с его телом и душой. Но в то же время отчаянно желал пережить это. Почти непреодолимое желание, почти… Рука его дрогнула, из–под острия кинжала показалась маленькая капелька крови.

— То, что ты задумал — опасно, — голос, прозвучавший позади Мизара, заставил его вздрогнуть. Резко обернувшись, он позволил кинжалу вылететь из своих пальцев. Но оружие поразило лишь пространство. Там никого не было. Но Мизар был уверен, что обладатель голоса, хитрый монстр, пытающийся контролировать его величество с помощью той тайны, что связывала их, был где–то рядом.

— Мне кажется, вы вмешиваетесь не в свое дело, Лантис Кларио, — глаза Мизара стали почти черными. В этот момент он вдруг подумал об одной уникальной возможности.

— Напротив, это дело касается меня напрямую. То, что ты задумал, не входило в мои планы, а потому я не могу позволить этому случиться.

— Хотите предотвратить? — уточнил Мизар.

— Именно, предотвратить.

— С какой целью?

— С целью недопущения.

— Но причина? Если я поглощу этот осколок, если… — Мизар взглянул на спящую Адель, — я приму в себя Талиона, разве его величеству не будет удобнее, чем, если на моем месте окажется посторонний человек?

— Это невозможно, — тихо ответил голос Лантиса. Он по–прежнему говорил с ним из какого–то иного пространства, что раздражало Мизара.

— Не желаете ли объяснить поподробнее? От того, что я услышал, у меня не исчезло это желание. Я все еще считаю, что задуманное мною — верно.

— Это не так. Дело не в моем желании или нежелании. Дело в метафизике.

— Метафизике? — удивился Мизар. Это слово пришло откуда–то с Севера, и он до конца не был уверен в его точном значении. — Уж не хотите ли вы сказать мне, что Бифуркатор будет против, если частью его завладеет такое чудовище, как я?

— Ха–ха, — до Мизара донесся легкий смешок Лантиса. — Бифуркатор не такое существо, чтобы волноваться о подобных мелочах. Тем более, что он еще далек от завершения. То, что ты задумал — невозможно с точки зрения соприкосновения. Две несопоставимые величины — сила Хаоса и сила Бифуркатора. Они неспособны ужиться вместе, как бы ни стремились друг к другу. Именно это стало одной из причин того, что произошло много веков назад — причина, по которой Бифуркатор поступил так, как поступил, и Демон Цветов поступил так, как поступил.

— Его величество знает об этом?

— Ему незачем знать об этом. К тому же… — Лантис вздохнул, — он все равно не слушает меня. Он теряет рациональность и способность трезво мыслить, когда дело касается Кальвина Рейвена или Демона Цветов — в этом они с Бифуркатором одинаковы. Но… я смею надеяться, что ты не такой, ведь у тебя нет чувств, что могут помешать трезво оценить обстановку.

— Вы в этом так уверены, господин Кларио? — Мизар искоса взглянул в пространство, надеясь разглядеть, но тщетно, того, кто говорил с ним. И его догадки постепенно превращались в уверенность. А если совместить его догадки с тем, что он прочел в Дневнике Демона Цветов…

— Поверь мне, я знаю об этих вещах больше тебя, и больше его величества, — добавил Лантис.

— Разумеется. У меня нет причин не верить вашим словам. Однако, все же, я хочу убедиться в этом сам.

— Эксперимент? Даже ценой собственной жизни? — в голосе Лантиса появилось легко удивление.

— Этого не произойдет, — Мизар поигрывал кинжальчиком, который подобрал, сделав несколько шагов вперед.

— Неужели результат стоит того, чтобы так рисковать?

— Он действительно стоит того, — улыбнулся Мизар. Отвернувшись и стараясь не обращать внимания на сверлящее присутствие позади себя, он подошел к лежащей на земле Адель и опустился на одно колено, занеся кинжал над ее грудью.

— Я не позволю…

Мизар улыбнулся. Кинжал начал опускаться.

— Древо — соприкосновение… — произнес голос Лантиса, и невидимая сила буквально вытряхнула Мизара из настоящего, перенося его к источнику голоса. В тот миг, когда он убедился, что попал туда, куда ожидал, его улыбка стала демонической. Да, страх — это было поистине удивительное чувство. И это чувство, которое он не ожидал встретить у Лантиса Кларио, у носителя аватара Сона. И все же… Именно он заставил его помешать задуманному Мизаром. С этой улыбкой он продолжил смотреть на Лантиса Кларио, стоящего на ветви дерева перед ним, на заполненное мерцающими фиолетовыми искорками воздух, окутывающий ветви, на ствол, уходящий вверх и вниз на необозримую протяженность — место где сплетаются все структуры, составляющие этот мир, Древо Аттрактора.

— Но почему именно сюда? — наконец спросил Мизар.

Пожав плечами, Лантис ответил, вложив руки в рукава своего белого одеяния:

— Здесь удобнее всего, так ты будешь воспринимать мои слова более серьезно. А вообще — просто прихоть, — Лантис вернул улыбку, но как–то слишком быстро, решил Мизар.

— Итак, — спросил он, — что заставило вас отвлечься от своих важных обязанностей хранителя королевских секретов и прибыть сюда, вызвав меня?

— Приказ короля.

— Приказ его величества? — брови Мизара приподнялись, он взглянул в бездну, ощутив, как начинает слегка кружиться голова от фиолетовых всполохов. Гораздо приятнее было бы смотреть на золотой туман, но сейчас хозяином этого места был не его король.

— Найти и убить одного преступника.

— Позвольте догадаюсь, речь идет о Кальвине Рейвене?

— На сей раз ты ошибся. То, что от тебя требуется — позаботиться о некоем Йоне. Он — Дитя Хаоса, доставивший некоторые проблемы его величеству, и мы никак не может позволить ему вернуться на север.

— Мы? Отчего–то мне кажется, это лично ваша инициатива, господин Кларио.

— Это приказ короля.

— Но с вашей подачи. Если позволите, я полагаю, что наибольший приоритет сейчас представляет именно Кальвин Рейвен, который ускользнул из страны, несмотря на все предпринятые мною меры предосторожности, что тоже кажется мне странным. Не потому ли, что в его компании странствовала одна ваша ближайшая родственница — ах да, Гвен Кларио? Ирония, не правда ли? Родная сестра Хранителя королевских секретов и государственный преступник? Вы не находите? — лукаво произнес Мизар, чуть склонив голову на бок. Одновременно он внимательно наблюдал за выражением лица человека перед ним, и, к его удовлетворению, легкая складочка пролегла посредине его лба, хотя лишь на миг. Но она была. Этого более чем достаточно.

— Родственные связи никак не влияют на выполнение мною моих непосредственных обязанностей, — холодно ответил Лантис.

— Даже так? — усомнился Мизар. — Впрочем, это останется на вашей совести. А теперь насчет Йона — я не стану отвлекаться на всякие мелочи. Ведь у меня есть куда более важные задания. Первое — собрать все недостающие осколки Бифуркатора, а во–вторых — найти и захватить Кальвина Рейвена.

— Разве его величество приказывал последнее?

— Отнюдь, это моя личная инициатива. Его величество постоянно меняет свои планы в отношении Кальвина Рейвена, но я уверен, что в конечном итоге он желает именно этого. Если мой король так жаждет присутствия рядом этого человека, все, что мне остается — лишь удовлетворить эту просьбу. Кроме того, мне очевидна вся опасность присутствия этого человека вне пределов Астала. Особенно в странах Севера.

— Значит, ты намерен пренебречь прямым указанием его величества? — лениво уточнил Лантис, вынимая руки из рукавов.

'Вот он, момент, которого я ждал', — подумал Мизар с предвкушением.

— Да, потому, как я считаю, что первой задачей является собрать воедино Бифуркатор — это истинная мечта его величества, и я сделаю все, чтобы воплотить ее.

— Не стоило доверять тебе так много тайн, — сумрачно произнес Лантис.

— Это не от вас зависит, господин Кларио. Я вообще считаю, что ваше существование не необходимо его величеству. А потому я буду действовать так, как считаю нужным.

С этими словами, размахнувшись, Мизар вонзил кинжал, который до того держал в руке, в ветвь Древа. Мир повело в сторону, из ранки на коре во все стороны брызнула странная субстанция. Некие извилистые структуры, перевитые спирали, вытекали из нее, словно сок — вот она, чистая эссенция структуры этого мира.

— Что ты хочешь этим доказать? — спросил Лантис.

— Ничего особенного, просто тест, — выдернув кинжал, Мизар в тот же миг метнул его в сторону Лантиса. В этом месте этот человек обладал огромной силой, и все же он отступил на полшага. Не поймал оружие, не заставил его исчезнуть, а вместе с ним и Мизара, просто отступил. Так, как будто не хотел прикасаться к нему, словно этот маленький кинжальчик представлял для него угрозу. Нет, сам кинжал — ерунда. То, чем было испачкано его лезвие — сок Древа. Значит, то, что он прочел в дневнике Демона Цветов — правда. Та клетка была выполнена из застывшего сока Древа, и она оказалась способна удерживать Бифуркатора запертым в ней. И не только это. Демоны использовали нечто, изготовленное из этого самого сока, чтобы его пленить. Техника Хаоса в сочетании с самой эссенцией порядка — эта сила содержала в себе огромный потенциал.

Фигура Лантиса, стоящего чуть впереди него, внезапно исчезла, а затем ладонь его сомкнулась на шее Мизара с такой силой, что мир мгновенно приобрел фиолетовый оттенок. А затем он отбросил его на десяток метров, так, что Мизар с силой ударился о ствол Древа. Хотя, наверняка, его телу был причинен большой вред, но это были мелочи. Эта реакция — нечасто можно было увидеть Лантиса Кларио по–настоящему разозленным. Этот Дневник поистине был кладезем бесценной информации. Несмотря на ужасную боль, пронизавшую все тело, Мизар рассмеялся. Он смеялся, пока Лантис не подошел к нему. Он произнес:

— Я мог бы оставить тебя здесь в таком состоянии на неопределенное время, и его величество никогда не узнал бы об этом. Когда ты окажешься на гране жизни и смерти, я исцелю тебя, а затем снова заставлю пережить ту же боль, и так снова и снова.

— Я верю, что вы способны на это, господин Лантис Кларио, — Мизар вытер кровь, тонкой струйкой стекающую из уголка его губ. — А потому я понял и принимаю приказ короля.

— С чего бы ты так внезапно изменил свое мнение?

— Потому, что в моем упрямстве больше нет необходимости. Я узнал то, что хотел.

— Что сок Древа способен быть оружием против Бифуркатора и его частей?

На миг Мизар ощутил неуверенность, но лишь на миг.

'Нет, вы ошибаетесь господин Кларио, это лишь малая часть того, что можно извлечь из этого знания, и я сделаю все, чтобы вырвать из Дневника всю эту бесценную информацию'.

— Для меня этого достаточно, — Мизар склонил голову. — А теперь, прошу вас, освободите меня. И не стоит беспокоиться о моих ранах. Я смогу залечить их самостоятельно. Они не помешают мне выполнять приказы его величества.

Часть 5

— …Тенио! Клетка… тот человек! — с громким испуганным криком Велька подпрыгнула и резко села на кровати. Ее блуждающий взгляд сфокусировался на сидящем рядом Сае, затем перешел на стены, скользнул к окну и снова остановился на короле. Прикрыв ладонью рот, она тихо ойкнула и залилась краской. — Ваше… величество, — еле слышно вымолвила она и тут же сделала попытку убежать. Но Сай осторожно взял ее за плечи, уложив обратно.

— Не нужно, ты еще слишком слаба, — голос короля был наполнен мягкостью. Таким был и его взгляд. Но сам Сай понимал, что должно быть выглядел так, будто готов был вот–вот заплакать.

— Тот человек… с вами… и Тенио сделал такое… почему? — сбивчиво спросила девушка, натянув простыню до самого подбородка. Должно быть, она еще не до конца вспомнила все произошедшее.

— Ничего, это был просто дурной сон, а теперь просто поспи еще немного, — тихо произнес Сай. Но Велька помотала головой.

— Сон? Нет, это не было сном. Неправда, зачем вы меня обманываете? Я видела! — и прежде, чем Сай успел остановить ее, Велька соскочила с кровати и побежала на середину комнаты, застыв над выгоревшим, словно оплавленным участком пола. Этот ровный круг Сай успел прикрыть краем ковра, но, опустившись на колени, девушка коснулась его рукой. На ее пальцах остался слабый золотистый налет. — Что… это?

— Просто пролились чернила, — Сай положил руки на плечи девушки, поднимая ее. Но она выдернулась и, отступив на два шага, замотала головой.

— Неправда, я видела ту золотую клетку, и Тенио… он… — от этих воспоминаний, что нахлынули на нее, Велька вновь начала плакать. Ее пальцы нашли небольшую ранку на своей шее.

— Нет, не нужно, что ты делаешь?! — ее ногти оставили на шее глубокие борозды. Сай схватил ее запястье, развернув к себе. Но она замерла, уставившись на что–то. Опустив взгляд, Сай понял, что она смотрела на его ладони, на золотые ожоги в форме полумесяца. Теперь они изменили свой цвет. Хотя кровь все еще проступала сквозь истончившуюся обожженную кожу, несмотря на лечение Лавкрита. И теперь Велька увидела их. Он поспешно спрятал ладони в рукава, но девушка, позабыв обо всяком этикете, удержала их.

— Ваши руки, покажите их. Это ужасно, такое ожоги. Значит, это правда, это все правда? Зачем вы скрываете от меня правду? Тот человек… он сделал с вами такое, и забрал Тенио? Хотя я была без сознания, но мне кажется, что видела и слышала все! — внезапно Велька стала странно молчалива, ее слезы уже высохли. Саю отчаянно хотелось прижать ее к себе, но вместо этого… от неожиданности он даже не успел среагировать, как она бросилась к нему, стоящему на коленях и обвила его плечи, спрятав голову на груди. Но она больше не плакала. Ее голос был сух, как и ее глаза. — Я дурочка? — тихо спросила она. — Я действовала, как дурочка. И теперь у вас из–за меня эти ожоги. И Тенио тоже больше нет здесь, и Кальвин тоже ушел. Я чувствую, ваше сердце переполнено от одиночества, но вы не виноваты… нет, — она покачала головой, — в этом нет вашей вины. Я бы хотела помочь вам, но не знаю как. Я такая слабая и такая глупая, от меня нет никакой пользы. Что я могу? Но если бы я могла, то я бы… я сделала все, чтобы ваше величество, Кальвин, и Тенио… — чтобы все были счастливы, как раньше. Я бы отдала все. Ваше величество? — она неуверенно подняла голову.

В этот момент что–то надломилось в нем. Опустив плечи, он заплакал. Он плакал и плакал, словно ребенок, понимая, что сегодня потерял еще одного дорогого ему человека, важного для него, все глубже и глубже погрязая в одиночестве, все сильнее и сильнее закутываясь в отчаяние, все дальше и дальше продвигаясь по пути монстра. Все меньше оставаясь похожим на человека. И дело было не в крови с золотыми искорками, дело было в тех мыслях, что были в его голове в тот момент.

Когда слезы текли по щекам Вельки, даже тогда он не мог отогнать их от себя. И Сай ненавидел себя за это, но понимал, что не может действовать по–иному. Он уже решил, пока находился рядом с ней все часы этой ночи. Выбор снова, как и в случае с Фон Грассе был — убить или…

Наконец он позвал:

— Велька.

— Ваше величество? — глаза ее становились все шире и шире, когда король отстранился от нее.

— Ты хотела бы помочь мне?

— Да, я… сделаю все, чтобы помочь вам! — порывисто воскликнула она.

Сай вытер свои слезы. Слезы нечеловека, ненастоящие, лживые слезы.

— Я доверяю тебе, — произнес он. — Но сначала обещай мне, что не испугаешься, что бы ни произошло, ты должна дать мне это обещание.

'…я и 'не монстр'? Нет, это правда. Все, что сказал Йон — правда. Я просто ужасный монстр. Куда опаснее и ужаснее, чем Микалика. Моя душа чернее сердца Хаоса, ведь я использую все, чтобы достичь своей цели, принося в жертву друзей, распоряжаясь их душами. Все, я использую любые средства без разбора, чтобы достичь того, чего хочу… и я даже… не буду жалеть об этом, ведь все мои слезы — просто притворство, чтобы создать иллюзию, что во мне еще осталось нечто человеческое…' — при этой мысли лицо Сая исказилось.

Должно быть, на миг Велька ощутила эту ауру, что разлилась вокруг него, отшатнувшись. Но Сай уже все решил. Она просто смотрела на него, не шевельнувшись, только ее глаза распахивались все шире и шире, до тех пор, пока его ладонь не коснулась ее груди. А затем она закричала. Но, зажав ее рот ладонью, Сай удерживал ее так, пока все не было кончено. Он даже не обратил внимания на возмущенный крик Слепого Бога, когда сила из его собственного тела изумрудной волной хлынула внутрь тела девушки, подчиняя его и изменяя. Вокруг фигуры самого Сая разлилось золотое синие. Велька видела его, беззвучно пытаясь высвободиться, но потом она затихла. Наконец Сай отнял ладонь, отвернув голову.

— Да, вот какой я — монстр, в котором нет ничего человеческого, даже моя кровь больше не полностью красного цвета, — произнес он, не в силах встретиться взглядом с девушкой. — Я нарушил самый страшный запрет во всем мире. Но мое тело все еще слабо, поэтому я не могу держать их всех в себе, и поэтому ты получила часть его — часть Лавкрита. Не бойся, это не целая часть. Поэтому тебе он не причинит такого вреда, но все же… — Сай сделала паузу. — Теперь ты можешь ненавидеть меня, ведь я использовал даже тебя, чтобы помочь Кальвину. Ведь на самом деле меня не волнует ничего в этом мире.

Сай заставил себя взглянуть на девушку. По правде говоря, он был удивлен, что она не потеряла сознание от шока, как будто могла сопротивляться этому.

— Я… внутри меня эта сила… — Велька замерла, обхватив себя руками. Она слегка дрожала. Наверняка боль была просто невыносимой, но она не издала ни звука, хотя должна была кричать. — Я понимаю, я видела то, что не должна была. От меня нет никакой пользы, я была бесконечно благодарна, когда меня, всего лишь внучку библиотекаря, взяли во дворец, чтобы быть секретарем его величества. Я думала, что это сон, который не будет длиться вечно. И я хотела что–то сделать для того человека, который помог мне. Эта боль, — она помотала головой, ее ногти вонзились в кожу плеч, — как вы могли постоянно выносить такую боль? Я не жалуюсь. Нет, если так я могу облегчить ее для вас — я согласна. Значит, это Лавкрит? — Девушка подняла голову, будто к чему–то прислушиваясь.

Сай кивнул:

— Лавкрит, Слепой Безумный Бог и принцип, руководящий всей наукой и медициной, в частности, в этом мире.

— Значит, он — то, что залечивает раны души и тела, а еще этого мира, — Велька улыбнулась, хотя в уголках ее глаз дрожали слезы. — Его сила огромна. Я чувствую, он злится. Он весьма раздражительный, но все от того, что ощущает свое бессилие что–то изменить.

Глубоко пораженный, Сай молча слушал, как эта девушка, всего лишь на несколько лет младше его, рассказывает ему истины, которые он сам недавно узнал от Лантиса.

— Я много читала и всегда интересовалась мифологией, — Велька тряхнула головой, и ее льняные косы качнулись. — Я не знаю, зачем вы во все это вязались и зачем так много приняли на себя, подвергая свою жизнь такой опасности, и почему вы хотели захватить Кальвина и сестричку Гвен. А еще я не понимаю, почему тот человек держал вас в клетке. Но мне не нужно это знать на самом деле — если вы вверили мне эту силу, — Велька прикоснулась к своей груди, — значит, так нужно. Если так я смогу быть вам полезной — я с радостью приму ее. Можете распоряжаться мной, как вам будет угодно, но я по–прежнему останусь вашим секретарем.

— Но как же ты… — начал, было, Сай.

— Никому не нужно знать об этом, потому, что если об этом узнают, даже если дедушка узнает — даже вам не избежать наказания. Поэтому с этого дня я буду защищать вас, и от господина Йона тоже, — улыбка Вельки была теплой и душевной и напомнила ему улыбку матери, которую Сай потерял давно. Почему эта девушка… ведь он только что сделал с ней ужасную вещь, почему она так относится к нему? Велька должна ненавидеть его, ведь он против ее воли сделал ее подобной себе. Теперь она уже никогда не будет просто человеком. Почему она так спокойна?

Ему хотелось закричать, хотелось встряхнуть ее, он был готов на все, чтобы что–то исправить. Но знал что не станет этого делать. Потому, что ему необходима ее сила, и ее слабость тоже.

— Прости, — Сай отвел взгляд. Золотая аура вокруг него угасла. Они остались вдвоем в неясном сиянии слабого магического огонька на стене. Два монстра, отчаянно пытающиеся остаться людьми.

Часть 6

(Две недели спустя. Граница между Картикеей и Таарой).

Проведя рукавом по лбу, из–под свисающего рукава своей одежды Кальвин оглядел горизонт. Две недели прошло. Все–таки его зрение уже отвыкло от обыкновенного солнечного света. Две недели странствия по Зоне Промежутка — довольно долгий срок. Никогда раньше он так долго не пребывал в этом странном месте. Хотя, конечно, ему приходилось время от времени делать ночные вылазки в обычные земли, чтобы свериться с курсом и достать еды. Это путешествие живо напомнило ему путь в Приору несколько месяцев назад. Как ностальгично — подумал он. Кажется, это было так давно, а прошло всего несколько месяцев. И снова он странствовал в одиночку.

Гвен уже, должно быть, в ярости. Но не последует же она за ним в Срединные страны? Хотя, зная Гвен… Она нашла его и в Приоре. А теперь ситуация здесь стала еще хуже. Судя по тому, что узнал Кальвин, бегло подслушивая под окнами домов на краю Промежутка, дела в Приоре стали хуже некуда. Зверства Инквизиции стали куда хуже, они мстили собственной стране и бывшим подконтрольным срединным странам — что за безумный способ восстановить порядок? Сай бы никогда так не поступил. Хотя… — лицо Кальвина погрустнело, и на губах появилась печальная улыбка — кто знает, что теперь задумал этот самоуверенный дурак?

'Нет, пока тебе придется справляться самому. Прошу, не сделай глупости, пока меня нет. Я вернусь, как только разберусь со всем этим. Пока не узнаю, что хотел мне показать этот странный человек по имени Люсьен Энн, и пока не встречусь той, кто называет себя моей мамой. И почему все навалилось вот так сразу?'

Кальвин вздохнул и оглядел место, в котором остановился. Небольшое углубление меж двух холмов в ложбинке, и нет ни озер, ни недавних провалов. Кажется, это место давно не подвергалось изменениям. А значит, здесь давно никто не появлялся. Хотя Кальвин слышал, что в странах Севера смельчаки отваживаются заходить так далеко. Усевшись на землю, он скрестил ноги и достал карту, которую склеил из разных кусков, таким образом, что можно было довольно неплохо ориентироваться в этих местах. Однако, довольно непросто было привязать к карте эту постоянно меняющуюся местность, где расстояние, время, пространство, день и ночь были просто словами из внешнего мира.

А потому, две недели были лишь двумя неделями в его голове. Кто знает, сколько на самом деле прошло времени? Кальвин не имел ни малейшего понятия. Но все же, для него сейчас это был наиболее безопасный и быстрый путь, чтобы добраться до Ишары. Так называлось место, куда он стремился. И называлось оно по имени одной из Слепых Богов. На карте ее не было, фактически, эта карта обрывалась на северо–западных рубежах Приоры… Аш, Таара, далее шла Картикея, чуть дальше на запад — Дзе Сон и сам Сон. И, наконец, палец Кальвина сдвинулся чуть севернее, упираясь в белое пространство. Порывшись в кармане, Кальвин нашел кусок сухаря и, сунув его в рот, принялся жевать, запивая время от времени водой из фляги, что ему пришлось позаимствовать на одном из дворов. 'Но я не украл ее, просто взял взаймы', — уверял себя Кальвин.

— Так, — пробормотал он с набитым ртом, — позавчера я был здесь, — палец его двинулся вперед по изломанной линии. — И если сопоставить его с тем расстоянием, что я прошел сегодня, плюс крюк на то, чтобы обойти участок рассыпающихся изменений… вот оно! — воскликнул Кальвин, едва не подавившись. Он закашлялся, довольный.

Похоже, конец его пути был уже близок — судя по тому, что показывала ему карта, завтра к утру, самое больше к обеду, он сможет выйти из Промежутка и окажется как раз на границе Картикеи, Приоры и Ишары. Как и в случае с Ксанадой, Вальцем и Асталом, в этом месте три страны должны были сходиться в одной точке. Что было очень удобно для него. Люсьен Энн говорил о ком–то, кто будет ждать его там. Странно… Закончив с едой, он спрятал карту. Закинув голову, Кальвин опустился и лег на спину, уставившись в горевшее яркими красками небо. Неподвижное, без ветра, почти не меняющееся ни днем, ни ночью, несмотря на обилие влаги — а озер здесь было едва ли не больше, чем цветов — облака никогда не закрывали небосвод. Эта вода, на самом деле не была водой, совсем как в том месте, куда он несколько раз попадал, похоже немного на ТЕ озерца.

Так спокойно, это место было слишком расслабляюще. Кальвин поймал себя на мысли, что его глаза готовы вот–вот закрыться.

— ААА!!!! Что ты здесь делаешь?!

Громкий крик отвлек Кальвина от полусонных расслабленных мыслей. Открыв глаза, он резко поднялся и оглянулся. В нескольких метрах от него стоял черноволосый мужчина. Его волосы были заплетены в тугую косу на затылке и гладко зачесаны спереди, лицо было смуглым, почти коричневым, но почти вся его нижняя часть была закрыта платком. Широкие, мешковатые штаны доходили до щиколоток и также были туго перебинтованы поверх деревянных сандалий. За плечами виднелся массивный рюкзак, в руке было странное устройство, показавшееся Кальвину таким знакомым — блюдце туманного сероватого цвета и палочка, соединенная с ним цепочкой.

Блюдце и палочка выпали из руки мужчины, уставившегося на Кальвина, словно на чудовище. Кажется, он столкнулся с собственной смертью — таким было выражение ужаса на его глазах.

— Я просто путеше… — Кальвин закрыл рот, вдруг поняв, как же странно и дико звучат его слова. Должно быть, перед ним стоял один из тех отчаянных смельчаков, что в северных странах отваживаются заходить в Зону Промежутка в поисках ингредиентов для своих научных изысканий.

— А я просто собираю здесь цветы, как и ты… — Кальвин сорвал один из ярчайших цветов, что в изобилии покрывали дно ложбинки. Тотчас же… земля на том месте пошла тонкой серебристой сеткой, сеть прогнулась внутрь, расширившись до метра, и прямо на глазах ложбинка наполнилась водой. Ладонь Кальвина оказалась наполовину в воде, он поспешно отдернул ее, но недостаточно поспешно. Вода, перемешанная с обрывками серебристых спиралек, стекала с его пальцев. Глаза мужчины сделались круглыми. Он что–то промычал, помотав головой, а затем отступил на шаг.

— Де… Де… демон!!!! — палец его ткнулся в грудь Кальвина. Рука мужчины заметно дрожала. Подобрав блюдце и палочку, он отступил еще на шаг.

— Демон? Да нет же, говорю, я такой же исследователь, как и ты, просто сбился с курса. Я пришел из Таары, и я…

— Не приближайся, ко мне… чудовище, ни шагу ближе… я видел. Эта вода — никто не может коснуться ее без того, чтобы его тут не засосало в глубину.

Кальвин замер, он попытался успокоить мужчину, но, кажется, все пошло не так — тот медленно отступал, мотая головой.

— Послушай, хотя бы скажи мне, прежде, чем бежать. Прямо ведь Картикея, да? Ты оттуда да? Или из Приоры? Может, проводишь меня?

— Отстань от меня, демон… убирайся… сгинь! Благослови меня Вершина Древа, защити меня от этого еретика, молю о милости Аттрактора… — бормоча молитвы, мужчина отступал, загораживаясь блюдцем. Это был Предмет Залога, как уже понял Кальвин. Но этот человек не умел пользоваться магией, он не был инквизитором или солдатом… Неудивительно, что Кальвин напугал его до полусмерти. И все же, Кальвин решил предпринять еще одну попытку.

— Да не демон я, ты ведь слышал о Детях Хаоса, разве это так странно? В ваших краях нас называют еретиками, но я уже привык. Во мне нет ничего такого, я просто… — мужчина отступил еще на шаг, а затем споткнулся и с криком развернувшись, хотел броситься бежать…

— Осторожно! — закричал Кальвин. Кажется, тот не заметил озерца на своем пути. Кальвин хотел помочь мужчине, но в этот миг, тот с вытаращенными глазами уже начал падать.

— Скорее, хватайся за мою руку! — крикнул Кальвин, бросаясь на помощь.

— Не прикасайся ко мне, демон! ААА!!! — крик оборвался на полуслове. Ложбинку накрыла оглушительная тишина. Причина была в том, что голова мужчина внезапно отделилась от тела и покатилась по земле. Достигнув озерца, она упала в него, растворившись в серебристом сиянии, которое, словно живое, накинулось на нее.

— Прости, но я не мог позволить тебе вернутся во внешний мир, чтобы рассказать всем про то, что ты видел, — голос, звонкий и молодой прозвучал с другой стороны холма. Очень знакомый голос. Кальвин заставил себя оторваться от разглядывания истекающего кровью тела и взглянул на обладателя голоса. Черные волосы, длиннее его собственных, гладкими волнами ложились на плечи. Белоснежные одеяния были удобными для путешествий — простая туника и брюки. Тонкие черты остроносого лица, глаза убийцы сияли от тайного удовольствия. Это был Йон.

— Зачем ты это сделал?! — накинулся на него Кальвин. Это была первая естественная реакция.

— Он мог помешать нам, — пожав плечами, Йон отряхнул руки, словно испачканные в крови. Обойдя тело, он впервые встретился с Кальвином взглядом. — Я рад, что ты смог добраться сюда так быстро. Я ждал тебя. — И, на глазах пораженного Кальвина, Йон прижал ладонь к груди, опустившись на одно колено, склонив голову. — С этой минуты я буду твоим проводником. Твоя мать… ожидает тебя как можно скорее.

— Моя… мать? — Кальвин позабыл все, что собирался сказать. — К чему это? Поднимись, немедленно. У меня шея устала смотреть на тебя сверху вниз, — сбивчиво и смущено проговорил он.

— Просто знак почтения, — ответил Йон, поднимаясь. — Я буду охранять тебя и устранять все, что бы не встретилось на нашем пути. Как я уже сказал, я не могу позволить кому–то узнать, что ты здесь. Это тоже приказ, который мне отдали, и я не могу нарушить его.

— Приказ? Тебе? Но от кого?

— Ты все узнаешь, когда мы прибудем на место. Моя обязанность как телохранителя состоит в том, чтобы тебе ничто не угрожало в этих землях, подконтрольных Приоре.

— Погоди–ка, как ты узнал, что я буду здесь? Что за приказ? Что с тобой случилось, Йон? Ты сам не похож на себя, — Кальвин попытался задержать его за плечо, но тот ловко выкрутил руку.

— Теперь многое изменилось, я стал другим. Но я делаю это не ради себя, — Йон оглянулся через плечо. — Поспешим, мы должны достигнуть Ишары как можно скорее.

— Йон… — Кальвин бросил последний взгляд на распростертое на земле тело. Оно уже стало полупрозрачным. Цветы медленно, но верно пожирали его. Отвратительно, но естественно. — Я запрещаю тебе убивать, слышишь? Даже если я ничего не понимаю, пока ты со мной, ты больше не будешь убивать, ты понял меня?! — требовательно спросил Кальвин.

— Этого я не мог обещать тебе, но постараюсь. Если таков твой приказ.

— Приказ … я? — все, что мог Кальвин — лишь покачать головой. Бессмысленно пытаться переспорить этого человека.

Часть 7

— …Расходы на содержание интернациональной армии Астала непосильны для экономики Риокии. Если так пойдет и дальше, то мне нечем будет выплачивать жалование Сейму…

Все тот же бред — этот человек никогда не изменится. Видит лишь то, что прямо перед его глазами, и полностью подчинен посторонним влияниям. Насколько силен был контраст между этим так называемым королем Риокии и Саем Валентайном. Нет, эти двое были несопоставимыми величинами — так думал бывший капитан отряда Лилии и нынешний командующий Риокийским крылом интернациональной армии Астала. Уже две недели, прошло две недели, и ничего не изменилось. Столица лежит в разрухе, и число беженцев из крохотного ручейка превратилось в полноводную реку, и эта река продолжает прибывать в столицу из еще более разоренной провинции. Хорошо, что Гильдия еще не полностью изолировала себя от мира, несмотря на то, что ее верхушка бежала, захватив с собой все самые сокровенные тайны. В ее составе нашлись здравомыслящие люди. Всю прошлую неделю Рэй Нордис вынужден был заниматься этим неблагодарным делом — уговаривать этих несговорчивых и надменных людей. И все же прогресс был достигнут, хотя и не полностью, но они не отказывались помочь, и Рэй Нордис чувствовал, что еще немного, и они сдадутся. Тогда будет возможным хотя бы остановить распространение эпидемий и всякой заразы, которая неизбежно возникнет при таком огромном скоплении людей в столице. Кроме того, в этом году предстоит как минимум удвоить урожай. А он обещает быть самым скудным за последние годы, и для этого помощь Гильдии будет просто бесценна. Кто знает, что могут потребовать эти странные люди? Но хотя полномочия Рэя Нордиса были не так велики, он понимал, что в данной ситуации, выбора у него фактически не было.

Вот только в этом зале, где проходило совещание с участием Сейма, министров, короля Риокии и представителей Астала, единственным, кто не понимал всю опасность сложившейся ситуации, был сам король и те, кто дергал его за ниточки. Капитан обвел проницательным взглядом пятерых членов Сейма, сидевших на противоположном конце стола. С этими людьми нужно быть осторожным. Они считали Астал захватчиками и пытались как можно скорее избавиться от него. Не выйдет, единственное, что на них действовало — угроза того, что Астал тотчас же выведет всю свою армию в случае расторжения договора о военной протекции. А это пугало их как страшный сон. Быть сводным в выборе решений и в то же время быть охраняемыми — не слишком ли многого они хотели? Рэй Нордис понимал, что страх — единственное оружие, которое влияет на них, так, как все доводы рассудка и здравого смысла он уже исчерпал. Если бы на его месте был Клайм, то их головы уже слетели бы с плеч, но капитан имел железное терпение. А потому…

— Ваше величество и господа из Сейма, — поднявшись, Рэй обвел твердым взглядом своих серых глаз собравшихся, — я буду краток. Так как это заседание длится уже четыре часа, а мы так и не пришли к единому мнению, кажется, это тупик. В таком случае, мне придется напомнить вам о раскладе сил. Он не в вашу пользу. Риокия все еще называется Риокией потому, что ее границы охраняет армия Астала — и это факт. Это первое. Второе — расходы на армию останутся на прежнем уровне. Третье — с этого дня я призываю вас открыть государственные резервы, так как именно на такой случай они и были созданы, чтобы разместить всех прибывших в столицу беженцев. Также требуется как можно скорее создать условия для возвращения людей в свои родные места. И последнее, вам придется заключить с Гильдией новый договор на ИХ условиях, — Рэй Нордис специально подчеркнул последнее слово. — В то время, пока вы спорили о том, как поделить власть, я лично встречался с ними и достиг некоторых уступок. Но им нужны гарантии. Это все, — с этими словами капитан опустился на свое место в оглушительной тишине. Прикрыв глаза сложив руки на столе, он ждал. И ожидание не продлилось долго. Король Мортимер закричал:

— Просите невозможного! Толпы голодранцев заполнили здесь все, теперь еще и кормить их? Неслыханно! И Гильдия, эти высокомерные выскочки, которые монополизировали все в столице — да чтобы я кланялся им… — голос принца сорвался на визг и внезапно оборвался, превратившись в всхлип. Гул в зале стал каким–то тревожным, в воздухе повеяло страхом. Глаза Рэя Нордиса открылись.

Он мгновенно оценил ту картину, что открылась его глазам. Странная картина, странная, но знакомая, как и двое новых лиц, что появились в зале. Парень и девушка, одетые в красно–коричневые, слишком теплые одежды, отороченные мехом. Оба с рыжими волосами. От обоих несло опасностью и… смертельной угрозой. Лица этих двоих капитан отлично запомнил, когда они встречались в Вальце. Даольно далеко от Приоры, из которой и происходили они. Инквизиция — самые опасные типы их всех, кто может придти из той воинственной страны.

Парня звали Кайо, насколько помнил Рэй Нордис. А девушку Сати, и она была его клириком, защитником. Но хотя она не пользовалась магией, она была не менее опасной. Именно Сати сейчас скрутила руки Мортимера за спиной, в то время как несколько витков хлыста в ее руке обвивали шею принца, лицо которого побагровело от недостатка кислорода. Он издавал невнятные булькающие звуки, в ужасе косясь на Сати и ее напарника–инквизитора. Рука Рэя Нордиса еле заметно сдвинулась, но Кайо заметил это действие, перемахнув через стол одним плавным движением, оказался перед ним, и покачал пальцем, склонившись.

— Не стоит, капитан, в прошлый раз вы перехитрили нас, но сегодня наша очередь. А что скажешь Сати, — Кайо обвел торжествующим взглядом застывших словно статуи и повскакавших с мест сановников, — может, убить этого коронованного дурака? Ну же, капитан, так мы избавим вас от кучи проблем, зачем он вам?

— У вас хватило смелости забраться так далеко на юг, неужели прошлого урока, что я преподал вам, оказалось недостаточно? — Рэй Нордис с легкой улыбкой взглянул в лицо Инквизитора. Девушка чуть заметно скривилась.

— Да, это было довольно хлопотно.

— Ах, простите, что мы такие непослушные, — пожал плечами Кайо, оглянувшись на Сати, держащую полумертвого от ужаса скулящего Мортимера. — Но на этот раз у нас другая цель. Мы просто исполняем приказы, что нам отдали, только и всего.

— Только и всего, — повторил капитан и взглянул в глаза Кайо. На лице того не отражалось никаких эмоций, кроме легкого веселья. Эти люди могли убивать и вести беспечную беседу с одинаковым выражением на лице. — Ну, так что привело вас в наши края?

— Одно небольшое дело, что нам поручили, верно, Сати? — спросил Кайо у своей напарницы.

— Да, Кайо, — равнодушно кивнула та. — Заканчивай трепаться, нам еще нужно успеть в Ксанаду через день.

'Ксанада?' — подумал Рэй. — 'Что за дело может быть у там Инквизиции?' Ведь… разве не туда его величество отправил своего наместника, такого же как и сам Рэй Нордис? Имени его он пока не знал, но должно быть, это был кто–то из ближайщего окружения короля.

— Ааа, — виновато закивал Кайо, заложив одну руку за голову, — ну так вы не возражаете, если мы заберем, то, за чем пришли, и потом… — широкая улыбка появилась на его губах, — можете продолжать то, чем вы тут занимались. Мы вернем вам короля в целости и сохранности.

— А что, если у меня возникнут возражения? — поинтересовался Рэй Нордис будничным тоном.

— Тогда… — Кайо вздохнул, рука его лишь слегка коснулась засунутого за пояс короткого жезла.

— Ясно, — кивнул капитан.

— Кайо, я сказала, кончай трепаться и начнем.

И прежде, чем Рэй успел сделать движение, этот жезл был выхвачен из–за пояса и направлен в точку между бровей Мортимера.

- 'Глас Древа, факторион', — приказал Кайо. Глаза принца тотчас же закатились. Тело, словно пораженное разрядом молнии, задергалось. Скорее всего, это заклинание каким–то образом воздействовало на волю человека, понял Рэй.

— Итак, я задам всего один вопрос — отдай его нам. Он ведь у тебя, Предмет залога, которым может обладать только правитель страны, — медоточиво проворковала Сати на ухо невменяемого короля. Глаза того закатились еще сильнее, он не мог издать и звука.

— Странно, не думал, что этот человек способен так сопротивляться, — задумчиво произнес Кайо. — 'Дубль факторион', — он усилил действие заклинания. Упав на пол, тело короля начало извиваться, но по–прежнему ничего, кроме нечленораздельных звуков, не срывалось с его губ.

— Действительно странно, вот упрямец, — Сати подняла свитый кольцами хлыст и спрятала его, а вместо этого в ее пальцах появились знакомые Рэю иглы. В прошлый раз в них был сонный яд, но Рэй не думал, что они окажутся столь же безобидны и сейчас. Если не вмешаться, то этот глупец–король отправится на Вершину Древа от простого болевого шока.

— Постойте, — Рэй Нордис поднял руку.

— Да? — в легком удивлении оглянулся на него Кайо. — Что такое, капитан? У вас какие–то дополнения?

— Да, того, что вам нужно… а я догадываюсь, что именно, нет у его величества.

Кайо и Сати переглянулись,

— Ты знаешь, что нам нужно? — спросила Сати. Одна из ее игл уже блуждала, поглаживая шею Мортимера.

— То, что нужно таким, как вы, так далеко на Юге, то, что заставило вас придти сюда, несмотря на то, что для вас это вражеская территория, и то, что может быть только у тех, кто правит государством — должно быть это… — Рэй Нордис кивнул на жезл в руке Кайо, — похоже на эту вещь. Предмет Залога.

— О, тебе известны даже такие вещи? — Сати смерила Рэя презрительным взглядом. — Немногим на Юге известно это слово, вы просто невежды и еретики. Так значит, говоришь, его нет у этого человека? — Сати обвила рукой шею Мортимера.

— Верно, хотя логично, что вы искали ее у него, при обычных обстоятельствах. Но эта страна только что сменила своего правителя, и поэтому было опасно оставлять такую вещь у руках короля Мортимера.

— О, вы подчиняетесь ему, и все же презираете, — в голосе Кайо погашалось скрытое восхищение. Капитан заметил, что он, в отличие от своей напарницы, обращался к нему на 'вы', хотя по нему нельзя было этого сказать.

— Здесь вы ошиблись, молодой человек. Я не подчиняюсь приказам короля Риокии, поскольку он не мой господин.

— У такого, как вы есть господин? В это трудно поверить.

— Я всегда служил и служу лишь одному человеку, избранному мною, и этот человек — король Астала, Сай Валентайн.

— Этот монстр?! — презрительно выплюнул инквизитор.

— Кайо, — одернула его Сати, — твои эмоции здесь излишни.

— Да, прости, прости, просто сорвалось, — виновато улыбнулся Кайо.

'Монстр?' — подумал Рэй Нордис.

— Итак, у него нет того, что мы ищем, тогда у кого же он?

'Монстр…' — повторил про себя Рэй Нордис. И слова, что он недавно слышал, были почти в точности такими же, так говорила и Гвен Кларио. Совпадение или…

— Это он? — рука Рэя скользнула за ворот рубашки, вышитой серебристыми металлическими нитями, и извлекла цепочку — тонкую и изящную, на которой висел странный кулон в виде серебряной иглы, толстой и длинной, с легким оттенком меди. Предмет залога — высшее заклинание королевства, которое знает лишь король.

Глаза Сати и Кайо расширились. Сати взглянула на тело короля в своих руках и выпустила его, позволив тому упасть на пол. Из рукава своей одежды она извлекла небольшую коробочку. Открыв ее, она зачерпнула из нее горсть какого–то тонкого розоватого порошка. Легко подув на свою ладонь, она выпустила его в воздух. Тотчас же капитан отвернулся, зажав рот и нос рукавом. Но все остальные в зале не были так проворны. Уже через несколько секунд из стоящих на ногах остались лишь они трое.

— Твоя реакция не может не восхищать, бывший капитан отряда Лилии. Да, это то, что нам нужно. Но сражаться с тобой сейчас… у нас нет на это времени. Ведь даже сейчас эта комната уже превратилась в одну большую ловушку, — Сати кивнула, переглянувшись с Кайо. Она сделала шаг вперед, переступив через тело Мортимера. Сонный порошок или что–то в этом роде. Глаза капитана различили медленное колебание грудной клетки. Кроме того, из коридора тоже не доносилось ни звука. Они что, усыпили и всю стражу или, не церемонясь, попросту убили? Пройдя три шага, Сати остановилась. Невооруженному глазу не было заметно, но теперь она не могла двинуться вперед без того, чтобы не быть опутанной паутиной, что раскинул Рэй Нордис. В тот момент, когда она рассыпала сонный порошок, он нажал на спусковой крючок арбалета. Несколько нитей уже опутали ее ноги, а Кайо теперь выглядел как запутавшееся в паутине насекомое. Он не пытался трепыхаться, понимая, что лишь еще больше завязнет.

— И так, что ты хочешь за этот кулон? — спросила она.

Рука капитана едва заметно дернулась прежде, чем спрятать кулон обратно за ворот. Они также были опытными в этом деле. Разглядеть его мысли, которые еще даже не сформировались, его сомнения…

— Я хочу знать, почему вы назвали короля Сая Валентайна монстром, — таким был его ответ.

В глазах Сати блеснуло удивление, легкое, едва заметное, но она быстро справилась с собой.

— Монстр — он и есть монстр, как ни посмотри, что еще он такое? Разве может называть себя человеком тот, кто решил пойти на такое святотатство, как возродить Принцип Бифуркатора — первого и проклятого еретика, пошедшего против Аттрактора, отрекшегося от Вершины Древа и поставивший этот мир на грань уничтожения? И теперь, когда он снова задумал это, кто он такой, как не чудовище, которое никогда не должно было существовать? И как ты можешь служить ему?

— …

— А, не говорите, что вы ничего не знали, — издевательски расхохотался Кайо, хотя он не мог пошевелить и ногой, он откинул голову и залился смехом, — не знали ничего о своем короле!? Или он настолько не доверяет своим людям? Просто спроси его. Хотелось бы мне посмотреть, что он ответит.

— Тогда я задам второй вопрос.

Кажется, Кайо был явно разочарован, когда не увидел той реакции, что ему хотелось.

— Нечестно, ведь Предмет Залога всего один, и два вопроса…

— Спрашивай, мы ответим, — Сати оборвала напарника. Насколько же им была нужна эта вещь? Она была слишком опасна, и давать такую силу в руки Приоры было крайне неблагоразумно. Но Рэй Нордис уже все решил. То, что он узнает благодаря им, будет куда более важно. Если то, что они сказали, правда.

— Для чего вы собираете Предметы Залога? Вы ведь служите Приоре. Но вот вопрос, кому именно: Инквизиции или императору Приоры? Я слышал, что странные события недавно произошли в Конфедерации. Так кому вы служите и для кого собираете их? Что вы задумали?

— А что собираете вы, когда посылаете демона Хаоса искать осколки Бифуркатора?

— Демона Хаоса… — серые глаза капитана сузились.

— Вы не можете не знать даже этого! — Кайо был просто поражен. — Сати, он действительно не знает?

Сати пожала плечами.

— Возможно, есть вещи, которые держатся в секрете от обычных еретиков.

— Кажется, король Астала не доверяет вам, капитан. Что скажете? — ухмыльнулся Кайо.

— Я лишь выполняю приказы моего короля. Мне этого достаточно.

— Достаточно? Ну да, — рассмеялся Кайо, хотя это еще больше затянуло нити. — Но как долго вы сможете продержаться?

— Итак, мы ответили на все твои вопросы? — спросила Сати. — Сделка завершена, ты отдашь нам Предмет Залога с высшим заклинанием Риокии?

Рэй Нордис вновь сжал цепочку, затем, поколебавшись, снял ее с шеи. Такая тонкая и обладающая такой силой. Но, действительно ли то, что он узнал, было тем, что он хотел? Гвен сказала это, и теперь эти двое. Что же происходит в Астале? Что произошло с ее королем? Если отдать эту вещь, заклинание 'Мечты Лавкрита', в будущем это может обернуться ужасными последствиями. Но в противном случае, результаты могут быть куда более худшими. Монстр, да? Если это правда… — Рэй Нордис молча протянул цепочку с кулоном, одновременно нажав на крючок арбалета, сматывая нити.

— О, значит, мы действительно сказали нечто важное? — Кайо качнул головой, потирая запястья. — Большое спасибо. Вы очень помогли нам, капитан. Надеюсь, вы правильно распорядитесь теми знаниями, что мы дали. Ах да, если вам не понравится то, что ответит король Валентайн, присоединяйтесь к нам. В Приоре с радостью примут любого с такой силой.

— Не обольщайся, мальчик, — жестко отрезал Рэй Нордис. — Все, что вы сказали — всего лишь слова.

— Но вы отдали нам Предмет Залога этого королевства, а значит это уже не просто слова. Ну что, идем Сати? — позвал Кайо.

— Возвращаемся, — кивнула его напарница, — у нас уже есть Предметы Залога Риокии, Ксанады, Астала…

— Постойте, вы сказали Астала? — взгляд Рэя Нордиса помрачнел.

— А да, вы не ослышались, мы как раз недавно забрали эту вещичку.

— Вы были в Астале?!

— Даже и близко не подходили к тому дворцу. Чтобы вот так запросто распрощаться с жизнями, встретившись с тем человеком, что охраняет короля? Нет уж извольте, но нам помог один любезный господин, который понимает всю важность искупления своих грехов пред Аттрактором.

— Предательство, — выдохнул капитан задумчиво.

— Просто любезная помощь. Он слишком запуган, чтобы совершить нечто подобное. Ваш король действительно держит всех своих подчиненных в кулаке. Нет–нет, мы не можем сказать его имя, ведь тогда вы, чего доброго, начнете колебаться.

Сати кивнула:

— Оставляем это на твое усмотрение. Постарайся взглянуть на все происходящее в Астале за последний год с небольшим со стороны, и тогда тебе все станет ясно.

— Ну, прощайте капитан. Ах да, все они живы, если это беспокоит вас, просто без сознания, но скоро проснутся, — Кайо улыбнулся простодушной улыбкой, последовав за своей напарницей. — И еще раз спасибо за сотрудничество, мы в Приоре не забудем этого.

Часть 1

— Послушай, Йон, я тут подумал, — Кальвин оглянулся на своего спутника. Все то время, пока они шли к границе Зоны Промежутка, Йон становился все более и более мрачным, тем более что в последнее время он постоянно к чему–то прислушивался. — Как ты связан со всем этим? И откуда знаешь мою маму? Знаешь, на самом деле не думаю, что это она, ведь она умерла много лет назад, как и отец. Так мне сказали. Но если кто–то называется ей, должно быть у нее есть что–то очень важное для меня, а сейчас я буду использовать все, что могу, если это поможет.

— А, что? Извини, я не слушал, — наконец отозвался Йон. Кальвин сник.

— Нет, ничего, ты как–то бледно выглядишь, — заметил он.

— Ничего, это не помешает мне выполнять свои обязанности. Скоро я приготовлю ужин, как только выйдем из Промежутка.

— Да что ты, вовсе не нужно так стараться! — замахал руками Кальвин. — Я и сам…

Но в это время…

— Ложись! — прежде, чем Кальвин успел что–то сказать, Йон прыгнул к нему и, схватив за волосы, бросил на землю, прикрывая своим телом. Краем глаза Кальвин успел заметить, как нечто стремительное пронеслось у них над головами, заходя по широкой дуге. Там, где оно сомкнулось над ними, а потом рассыпалось по цветам, цветы исчезли. Исчезли озера, исчезла земля — все это медленно–медленно осыпалось мелкой поблескивающей пылью, пока не растворилось окончательно. Пустое место тут же стало заполняться водой. Прокатившаяся волна заставила вздрогнуть всю Зону. Кальвин ощутил ее дрожь, словно она чувствовала нанесенную ей рану. Небо мигнуло и изменило свой цвет на светло–зеленый, а затем вновь стало обычного оттенка. И вслед за этим…

— Ах, простите, кажется, я промахнулся, — донесся голос.

Йон поднялся, освобождая Кальвина. Приподняв голову и потирая ушибленный подбородок, он взглянул на человека. Впереди них, на вершине холма, стоял человек, одетый в черные с синим одежды. Была в нем какая–то особенная элегантность. Довольно длинные для мужчины темные волосы цвета воронова крыла перетянуты в низкий хвост с левой стороны. Глаза столь же темные, отражая в себе множество цветов, казалось, поглощали их цвета.

— Ты! — воскликнул Кальвин, но Йон встал перед ним, загораживая ему обзор и готовый отразить мгновенную атаку.

— Кто ты такой? Что тебе нужно от нас? Ты…Дитя Хаоса? — задал три вопроса Йон.

Приложив палец к губам, человек склонил голову на бок.

— Как же на редкость отвратительно сформулировано. Мое имя — Мизар Фон Грассе, но что касается… Я и Дитя Хаоса? — он покачал головой. — Я вовсе не одно из этих жалких созданий, ведь мне уже минуло шестнадцать.

— Ублюдок, — выругался Йон. Кальвин не понимал в чем тут дело. Он знал этого человека. Впервые они встретились еще во дворце во время нападения таинственной 'красной маски', а затем были еще случаи в городе и в Риокии. С одной разницей — тогда они были на одной стороне, теперь же, как с тоской подумал Кальвин, намерения этого человека явно остались прежними. Он всецело служил лишь одному человеку, и имя его было Сай Валентайн.

— Одну минуту, — Кальвин решил вмешаться, пока еще не было поздно. Он прекрасно помнил всю разрушительную силу, присущую этому человеку, и исходя из того, что он знал о способностях Йона, они даже близко не находились на одном уровне силы.

— Замолчи, Кальвин, не вмешивайся, я твой охранник и именно я должен охранять тебя. Не ты — я, — в голосе Йона звучала какая–то отчаянная покорность и решимость идти до конца. Следя за каждым движением Мизара, так, будто считал его опасной ядовитой змеей, Йон готов был немедленно атаковать. В то же время Мизар выглядел совершенно невозмутимым, таким Кальвин и помнил его. Но эта невозмутимость была лишь маской, этот человек был опасен, слишком опасен, непредсказуем, и если такого человека послал за ним Сай…

— Что касается твоего второго вопроса, меня послал Астал, точнее его король Сай Валентайн, — палец Мизара поднялся и указал точно на Кальвина, — послал за этим предателем. Так что, прошу, отойди и просто позволь мне забрать его.

— Ни за что, я ни за что не отдам его такому чудовищу, как ты!

— Чудовище? Хорошо звучит, — улыбнулся Мизар, и улыбка его была дьявольской. Йон выругался сквозь стиснутые зубы.

— Так я и думал — Лантис говорил правду, — пробормотал Мизар, приложив палец к подбородку. Он вел себя так, будто совершенно не воспринимал всерьез такого противника, как Йон. Он видел только Кальвина, и от этого взгляда ему делалось нехорошо. Меньше всего в эту минуту он желал сражаться с подчиненным Сая. Ведь сражаться с ним означало, что косвенно он сражается против Сая. Но все же… Кальвин понимал, что все еще цеплялся за эту иллюзию. Но это было то единственное, что он не мог отпустить — он все еще считал Сая своим другом, не королем, он видел в нем лишь друга, который попал в беду, из которой не мог самостоятельно выбраться.

— Тогда, кто ты такой? — наконец спросил Мизар. — Ты ведешь его на Сервер? В Приору?

— У меня нет дел с теми, кто считает нас недостойными даже того, чтобы быть рожденными.

— Вот как? Неважно. С какой бы целью ты не взял его с собой, я не могу позволить тебе пересечь эту черту, — кончиком сапога Мизар провел на земле воображаемую линию. — Если переступишь эту линию, умрешь на месте.

— Стой, стой, стой! — закричал Кальвин, увидев, что Йон уже сделал первый шаг в сторону линии. Вздохнув, Кальвин обратился к Фон Грассе. — Ты сказал, что я нужен тебе живым, верно? Йон здесь не при чем. Просто оставь его, я пойду с тобой, так и быть.

— Защищаешь его? Такого же, как ты сам? — в глазах Мизара сверкнуло презрение. — После того, как ты сбежал из тюрьмы, ты, кто называл себя другом его величества… ты хоть знаешь, как он чувствовал себя?

— Сай… — Кальвин позабыл, о чем хотел сказать. — Мне очень жаль, но если бы я не сделал этого, то наверняка уже умер. А так я не смог бы помочь Саю.

— Ну так умри, сделай одолжение, и больше не вноси смятение в сердце его величества. Из–за тебя появилось столько новых проблем. Почему ты не оставишь его в покое? Просто принеси себя в жертву. Здесь и или в Астале, выбирать тебе. Но в любом случае, твое существование слишком опасно, — тихо закончил Мизар, смерив его, вздрогнувшего при этих словах, взглядом.

Сколько раз он уже слышал эти слова, сказанные разными людьми за последнее время? Неужели все из–за того, что внутри него находится Микалика? Но как много Фон Грассе знал об этом? И в таком случае, как много было известно Саю?

Закончив, Мизар медленно с улыбкой поднял правую руку, по очереди направив указательный палец сначала на Йона, а затем на Кальвина.

'Кальвин, уходи…'

Он не сразу понял, что эти слова он слышит прямо в своей голове, и они принадлежат Йону. Это был очень обеспокоенный голос, наполненный страхом за него. В его сторону он даже головы не повернул.

'Ну уж нет', — ответил Кальвин, тоже про себя, — 'думаешь, после всего я могу просто бросить тебя здесь на съедение этому типу? Ты даже не представляешь, насколько он опасен'.

'А что представляешь ты? Ты не понимаешь, как важно, чтобы ты добрался до Ишары… Если я не смогу этого сделать, то все… все наши усилия окажутся напрасными. Дети — ты хочешь чтобы они остались один на один с этим миром, который желает их уничтожения? Ты этого хочешь?!' — прокричал Йон.

'Вовсе нет, но и бросить тебя не могу. К тому же сражаться здесь слишком опасно, это же Зона Промежутка. Что ты задумал?'

'Просто слушай, с помощью этой вещи ты сможешь попасть в Ишару так быстро, как только пожелаешь', — с этими словами Йон быстро сунул в руку Кальвина какой–то предмет. Раскрыв ладонь, он увидел лежащий на ней простой серебристый браслет. Предмет Залога, несомненно.

— Эй, Йон, — начал было Кальвин.

— Я сказал, уходи! — закричал Йон, одновременно отталкивая его рукой. — 'Расстояние — обмен границами!' — приказал он.

Голова Кальвина закружилась, когда фигуры Йона и Фон Грассе мгновенно отдалились на большое расстояние, словно он скользил по водной глади.

— Йоннн! Что ты задумал? — но через миг его слова некому было услышать, так как он потерял оставшихся из виду. Браслет было не снять, точно он был подогнан под его руку.

'Уходи, не волнуйся за меня. Я пока не могу умереть, ради этих детей…' — шепот Йона был успокаивающим и мягким. Кальвин хотел ответить, но браслет был приведен в действие, и все, что он хотел сказать, унеслось прочь волнами океана, окутавшего его. Значит, это Предмет Залога, похожий на гребень Гвен, способный сжимать пространство и переносить владельца на огромное расстояние? Но ему не нужно в Ишару, он хотел остаться здесь! Нельзя позволить этим двоим сражаться в промежутке, ни в коем случае нельзя! Но с волнами бороться бесполезно, они могли просто потопить его…

— Ловкий ход, Предмет Залога, полагаю? Способность переносить на большое расстояние, — Мизар опустил руку, склонив голову. — Но думаешь, сможешь уйти так же, как и он?

— Бежать я не собираюсь, но и умирать здесь тоже, — убедившись, что они остались одни, Йон стал выглядеть спокойнее. — У меня еще остались незаконченные дела, я должен позаботиться о детях.

— Думаешь, сможешь изменить их судьбы? А ты самоуверен.

— Я — нет, но Кальвину это удастся, поэтому он так важен для меня. Для всех нас.

— Не слишком ли сложная задача для него? Насколько я вижу, он даже не понимает, для чего понадобился тебе. Не понимает или делает вид. Но я не такой. Кто стоит за тобой?

— Тссс, — Йон скривился. — Это тебя не касается.

— Хмм, дай–ка подумать, — задумчиво произнес Мизар с расстановкой, — если это не Приора, но это и никак не связано с южной частью мира, остается только… Демоны, верно?

Йон чертыхнулся.

— Хахаа, — рассмеялся Мизар, — твое лицо как открытая книга. Тайна? Но это очевидно, обмен, да? Если это дело касается Кальвина Рейвена, того, кого желают заполучить две самые могущественные силы этого мира, тогда почему бы не вмешаться и третьей? Как это удобно, не находишь? Использовать того, кто доверяет тебе, чтобы получить положение и защиту. Вы, кого ненавидят во всем мире, изгнанники в собственной стране, куда еще податься вам? Где найти защиту, как не там, откуда происходят ваши корни?

— Ты… ты знал это с самого начала? — прорычал Йон.

Но Мизар пожал плечами.

— Вовсе нет, просто логические рассуждения и интуиция, — он мягко улыбнулся. — Мне жаль тебя, думаешь ты нужен им? Эти существа не знают что такое жалость — лишь холодный расчет, питаемый ледяной ненавистью как к странам Юга, так и Севера. Ведь они в равной степени повинны в том, что созданное ими оружие против вершины Древа на долгие годы потеряло свои способности.

— О чем ты… — Йон выглядел по–настоящему озадаченным.

— А, так вот, где пролегает предел, того, насколько они доверяют тебя. Ты — всего лишь мелкая сошка. Ну, этот разговор становится бессмысленным, придется убить тебя, жаль. Но ты ведь не скажешь, куда отправил Кальвина Рейвена? Мне придется все начинать с самого начала. Но ты больше не приблизишься к нему, мне не нужны лишние помехи, — Мизар поднял палец, направляя его на Йона. — Структура…

— Стой!

— Хмм? — заколебался Мизар,

— Остановись, я хочу кое–что предложить тебе.

— Боишься меня или того, что это место может и убить тебя, если навредишь ему? Промежуток не прощает даже Детей Хаоса, тех, кто связан с ним. Впрочем, не важно.

— Нет, дело не в этом.

— Неужели торг? Как интригующе, — рука Мизара опустилась.

— Раньше ты сказал, что хочешь вернуть Кальвина в Астал, но при этом ты готов был убить и его вместе со мной.

— И что с того?

— Значит, ты еще не решил, следует ли его убить или нет?

— Это не тот вопрос, который я должен обсуждать с таким, как ты, — Мизар склонил голову на бок, чуть прикрыв глаза.

— Да верно, но… ты ведь тоже считаешь, что Кальвин Рейвен обладает силой, несопоставимой с этим миром.

— И что с того?

— Тогда, вместо того, чтобы убить его, не лучше ли спрятать его в таком месте, где он не будет переставлять угрозу для мира, и… не будет мешать твоему королю.

— Исходя из каких фактов ты сделал такие странные выводы?

— Я был в Астале. Я слышал слова Сая Валентайна, я видел его лицо. И я видел Кальвина и говорил с ним. Я узнал множество вещей за последнее время, и многие из них действительно пугающие. Ты служишь королю Астала, но действительно ли ты думаешь, что существование Кальвина приемлемо для мира? Если ты просто убьешь его, возможно, Сай Валентайн не желает этого.

— В основном, мои мысли именно таковы. Как ты догадался?

— Это несложно. Я знал таких людей, как ты.

— О, в самом деле? — казалось, Мизара забавлял этот разговор.

— Но именно потому, что ты такой человек, — продолжал Йон, — ты не можешь ошибиться с выбором. Тогда почему бы тебе не выбрать третий вариант.

— Третий вариант? — бровь Мизара приподнялась.

— Убрать такую силу, спрятать ее вдали от этого мира, там, где ее не сможет использовать никто другой и там, где она не сможет навредить твоему королю. Там, где она не будет мешать тебе быть рядом с его величеством…

— И откуда же такие далеко идущие выводы? — усмехнулся Мизар.

— Это что–то вроде сродства между всеми детьми Хаоса…

Внезапно безо всякой видимой причины всего в метре от Йона верхушка холма исчезла, и поток воды выплеснулся из–под земли. Тот поспешно отступил в сторону. Он вновь поднял взгляд на Мизара.

— Значит, это правда.

— А если в самом невероятном случае я предположу, что такое место существует, куда же ты хочешь его отправить?

— Ишара, — тихо произнес Йон.

— Ишара? — слово эхо повторил Мизар.

— Ишара, то место, оттуда он сбежал давным–давно и куда должен вернуться, — Йон сделал широкий жест руками, обводя все вокруг себя. Темные глаза Мизара слегка расширились, когда он понял, что тот имел в виду.

— Хаос, да? — медленно проговорил он. — Довольно необычно, кто бы мог подумать, что ты окажешься настолько жесток, что отправишь его в эту тюрьму. И ты еще называл себя его другом.

— Нет, — покачал головой Йон, — я не могу стоять рядом с ним, не такое мое происхождение, — голос Йона был наполнен легкой грустью.

— Значит, Ишара, — задумчиво повторил Мизар. — Это место, где находится тот, к кому ты отправил Кальвина Райвена?

— Ты так и не ответил, согласен ли на мое предложение.

— Сделка?

— Да, — кивнул Йон.

— Сделка… — прошептал Мизар, и на губах его появилась дьявольская улыбка. — Сделка… с таким как ты? Жалкое создание, пытающееся лизать ноги тем, кто вышвырнул вас из Хаоса? Думаешь, они примут вас после всего, что вы совершили? У тебя нет гордости! — жестко ответил Мизар. — Как, впрочем, и ума.

— Что? — Йон отступил на два шага.

— Я очень благодарен тебе, за то, что ты объяснил, как найти Кальвина Рейвена. Но ты ведь понимаешь, что Ишара на самом деле не совсем страна. Но, несомненно, там его уже не будет к тому времени, как я доберусь туда. Впрочем, я не тороплюсь, это часть какого–то грандиозного плана, — голос Мизара был наполнен скрытым восхищением, — и я хочу увидеть, как он претворится в жизнь.

— Ты мерзавец! — прорычал Йон.

— Думаешь, я такой, каким тебе кажусь? Эгоистичное, высокомерное чудовище, потакающее только своим интересам, не знающий жалости и слепо служащий своему господину? Все, кроме последнего — ложь. Но ты назвал меня чудовищем, и, пожалуй, я покажу тебе, как поступают такие, как они — ты мне больше не нужен. — Мизар поднял руку: — 'Структура, интеграция и слияние', — при этих словах Мизар немного поморщился, когда ощутил легкое головокружение. Снова ему приходилось использовать силу интеграции на основе Хаоса — то, что могло бы легко стереть его самого, если он будет неосторожен. А пока же эта сила просто поражала его тело и душу.

В первые мгновения, казалось, ничего не произошло, а затем холмы, повинуясь жесткой воле, пытающейся воздействовать на Хаос в чистом виде, начали двигаться, образую вокруг Йона преграду. А вместе с ними озерца и цветы, сливаясь в неясные ручейки, меняя форму, обступали свою жертву. На лице Йона отразился секундный ужас, а затем:

— Ну уж нет, я не погибну здесь от твоей руки, не здесь и не так.

Йон сделал пальцами схватывающее движение, словно стараясь удержать расползающееся пространство, а затем отбросил 'это' от себя в направление, где находился край Зоны Промежутка.

— Рассеять… — закончил Мизар.

Одновременно с последними словами Мизара Йон закончил собственное заклинание, и тотчас же контуры его фигуры, как Кальвина до этого, растворились. На самом деле только что он сделал почти то же самое, что и Мизар: разорвал пространство, соединив две точки, и выбросив свое тело из этого здесь и сейчас. Обмен Хаоса — но Мизар впервые видел, чтобы это применялось в таких масштабах.

Убедившись, что противник вне досягаемости. Мизар опустил руку, глядя на то, как исковерканный пейзаж медленно принимает прежние очертания. Но теперь и лужица воды, превратившаяся в ручеек, стремилась к его сапогам, а вот это уже было опасно.

— Он сбежал, — задумчиво произнес Мизар, — ничего страшного. Но все же, кто ты такой? Сила, подобная моей собственной. Это я узнаю обязательно, а пока я… — он повернул голову в том направлении, где заканчивалась Зона Промежутка. Когда до его ног оставалось всего десять сантиметров, он свернул с пути смертоносной воды. Она могла сделать ужасные вещи, даже с ним. После он направил свои стопы на север.

Часть 2

'Кальвин, я снова пишу в дневнике. Недавно я пообещал себе, что больше не стану этого делать. Что не открою его и сожгу эти страницы. Страницы, на которых слова выведены рукой лжеца и труса. Но я не смог. Ты где–то на севере, я во дворце Астала, и мы никак не можем соединиться, мы не можем понять друг друга. Наверное, мне никогда не понять, о чем ты думаешь. Почему ты убежал? Ведь я хотел удержать тебя, уберечь от того, что могло произойти. Ради того, чтобы события тысячелетней давности не повторились вновь, я даже хотел убить тебя, я уже почти был готов это сделать, но ты убежал, и теперь я не могу даже этого. Мне кажется, ты снова пытаешься сделать что–то в одиночку… Но если ты снова умрешь там, на этот раз все будет кончено. На этот раз у меня нет даже той силы. Я не смогу вернуть тебя к жизни. Но Кальвин, я не отдам… я не отдам Вершине Древа твою душу, и я не отдам тебя Хаосу. Я не знаю, о чем ты думаешь, я не понимаю, чего ты хочешь, но прошу… не нужно. Не нужно защищать меня…. Если бы я мог, я бы прокричал эти слова так, чтобы ты услышал и на расстоянии в тысячу миль.

…а пока не пытайся спасти меня, не пытайся противостоять чему–то в одиночку, не пытайся разобраться во всем этом. Тебе не стоит знать о тьме этого мира, тебе не стоит знать, как черны небеса и какой свет сияет под корнями Древа. Потому что если ты узнаешь то или другое — все повторится, я знаю, все повторится снова. И пусть на этот раз я не единственный твой друг. Эвенка, Велька, Тенио — наверное, есть еще многие другие. Ты считаешь меня чудовищем, за то, что я заставил их всех страдать? Ты прав, ты сотню раз прав. Я знаю это и даже не пытаюсь протестовать, ты как всегда прав, Кальвин. Но даже так, даже если я не единственное дорогое существо для тебя, я все же хочу защищать тебя. Тебя и Астал, весь мир, что был создан Бифуркатором в память о тебе. Уберечь от Аттрактора, от Хаоса. Я хочу, чтобы нам позволили жить спокойно… жить спокойно…' — капелька чернил стекла с кончика пера. Слова закончились, как и мысли. Сай не мог продолжить… Ложь. Неужели это все ложь? Эти строки, что он писал.

Сай был уже не в силах различить, кто именно выводил эти слова. Какие мысли из них принадлежали Зоару, или Даркнуару, или ему самому. Но то, что ему было известно — ему нужна была сила.

Откинувшись на спинку кресла, король чуть повернул голову через плечо, оглянувшись на окно позади себя. Хотя пока он был слишком слаб, чтобы принять в себя даже трех Слепых Богов. Со временем Лавкрит, Сон, Ишара, Креонт — собрать всю мозаику. И когда это случится, Сай Валентайн просто исчезнет. Он знал это в точности. Но если так он сможет получить силу, чтобы защитить то, что дорого ему — это небольшая плата. А пока до этого еще далеко, стоит попытаться найти что–то подходящее ему. И один из способов… — Сай отвернулся от окна, расчистив место на письменном столе, и чуть отодвинул настольный светильник. Рука его легла на ящик стола, а затем он неуверенно достал ключ.

Ключ легко повернулся в замочке, он полностью извлек ящик, а затем склонился, вынимая еще один. Тайник был сделан так, чтобы посторонний не мог даже догадаться, что он бы там. Никто, кроме него самого и, скорее всего, Лантиса, не знал, что именно находилось в этом маленьком ящичке. Руки Сая дрогнули, а затем он набрал полную грудь воздуха… Он должен попытаться еще раз.

Их было всего два. Два заклинания высшего уровня, заключенные к тому же в Предметы Залога. И одно из них не желало поддаваться ему. Недавно он вместе с Лантисом потратил много времени на то, чтобы спрятать заклинание высшего уровня Астала в Предмет Залога. Лантис сказал, что это было именно то, что нужно. Небольшие ювелирные золотые весы. Сай осторожно приподнял крышечку… И… И…

— Здесь ничего нет… — прошептал он. Нет… Пустота… на дне коробочки должны были находиться весы и кувшинчик — но в ней НЕ БЫЛО НИЧЕГО! Как… такое возможно?! — Сай ощутил, как забилось его сердце, и похолодели руки. Невозможно. Быть может, Лантис взял? Порывисто вскочив с места, Сай подбежал к стене и в мгновение ока преодолел расстояние между их комнатами.

— Лантис!!

Как обычно на лице Хранителя королевских секретов сохранялось безмятежное выражение. И как обычно он даже не повернул головы, когда Сай появился в его покоях. Лантис Кларио был не из тех людей, кто вскакивал при появлении короля, он даже не отрывался от книги, что читал, неторопливо перелистывая страницы. На сей раз он был одет в белоснежный, расшитый нежными лилиями длинный, до пола халат и такого же цвета брюки.

— Их нет! — не видя никакой реакции, Сай встал прямо перед Хранителем королевских секретов.

— О, незачем так кричать. Я прекрасно слышу тебя, — наконец Лантис отложил книгу, и, сложив руки на коленях в замок, обратил свой взор на короля. — Если бы я знал, что ты будешь врываться в мою комнату каждый раз по кому–то незначительному поводу, я бы не разрешил тебе делать этот проход.

— Это сейчас неважно! — отмахнулся Сай. — Ты знал, что пропали Предметы Залога?! Их нет, заклинаний Астала и Ксанады. Ты знал об этом?

Наступила пауза.

— Да, мне действительно известно об этом…

Сай выглядел ошеломленным, нет, он и ощущал себя таким же растерянным, и еще где–то в глубине его поднималась ярость. Ярость на этого человека, который, как обычно, не желал ставить его в известность.

— Ты… знал? — на самом деле Сай спросил просто так, но ответ сбил его с толку.

— Они были украдены, три дня назад.

— У… украдены… — пробормотал Сай растерянно. — Но кем?

— Неважно кем, главное — для кого, — Лантис поднял палец. — Но если ты настаиваешь, это был господин маркиз Салавей. Он передал их юноше и девушке по именам Кайо и Сати, одетым в охристого цвета плащи. Они назвали себя инквизитором и клириком из Приоры. Должно быть, они как–то воздействовали на ум нашего министра. Этим людям довольно легко управлять нестойкими душами. Забрав с собой два Предмета Залога, они покинули столицу, отправившись в сторону границы с Риокией. При себе у них также был Предмет Залога из Вальца. Похоже, они собирают эти заклинания высшего уровня, как и ты раньше. На этом все, больше я их не видел, — с этими словами Лантис кивнул и, откинувшись на спинку дивана, вновь взял в руки книгу.

— Это все? Значит, ты видел все, что здесь произошло?

— Я наблюдал. Но не счел нужным вмешиваться.

— Не счел нужным?… Ясно… — Лицо Сая расслабилось, он улыбнулся. — Значит, ты решил, что так нужно?

— Верно, я сомневался, но потом решил, что не будет ничего страшного, если отдать их им, — Лантис перелистнул страницу, подперев пальцами подбородок, и казалось полностью игнорировал присутствие короля.

— Ничего страшного… Значит, так планировалось с самого начала? Это тоже часть твоего плана? — голос Сая был странно тих, он говорил, опустив голову, так что выражение его лица не было видно.

— Все равно тебе известно заклинание Астала, а заклинание Ксанады тебе не по силам, а значит, не было никакой необходимости держать эти Предметы Залога здесь.

— Никакой надобности? Это ты решил?

Наконец Лантис поднял голову, в удивлении взглянув на короля, стоящего рядом. Руки того сжимались и разжимались, подрагивая от внутреннего напряжения.

— Что–то не так? Разве я сказал что–то не то, или какая–то часть моих слов ложь? — поинтересовался Лантис.

— Все…

— У?

— Все это ложь, все твои слова — ложь! — воскликнул Сай. И долго сдерживаемый гнев вырвался наружу. Ему было все равно, слышит ли их кто–то снаружи или нет. — Ты один решаешь что благо, а что нет. Ты все решил сам, всегда принимаешь решения, такие, какие нужно тебе, как считаешь правильным, и теперь ты даже отдал Приоре сокровища. Ты даже не спросил, нужны ли они мне или нет!

— Сейчас для тебя они бесполезны, как я уже и сказал. А теперь, если ты все понял, прошу, оставь меня. Ты отвлекаешь меня от чтения.

— Отвлекаю тебя? — с этими словами Сай выбросил руку вперед, наставив указательный палец на Лантиса. — Да кто ты такой, чтобы решать, что мне нужно, а что нет?!

— Я просто Хранитель королевских секретов. И я выполняю свою работу на высоком уровне. Тебе так не кажется? — в голосе Лантиса появилась новая интонация, он с резким хлопком закрыл книгу.

— Нет, если бы это было так, ты бы выполнял все свои обещания. Но пока я не вижу ничего, кроме пустых слов и лжи, ты настолько не веришь в меня?

— Я не уверен, что ты будешь действовать так, как нужно.

— Нужно тебе. Ты это имел в виду, — горько произнес Сай.

— Нужно этому миру, — поправил Лантис.

— Как я могу действовать, если я абсолютно бессилен даже в собственной стране? Я не в состоянии защитить свою жизнь. А все, что у меня есть — два осколка в душе, которые раздирают ее на части. И это та сила, что ты обещал мне?

— Я ничего не обещал тебе. Ты ошибаешься. Это было твое желание, и я просто помог тебе. И сейчас я по–прежнему хочу помогать тебе, — мягко закончил Лантис.

— Хочешь помочь мне, значит? Но тогда… почему ты до сих пор не отдал мне Сон?

— Кажется, мы повторяем наш прошлый разговор. Я уже устал выслушивать это от тебя, — устало проговорил Лантис.

Некоторое время он продолжал смотреть на искаженное от беспомощного гнева лицо короля. А затем прикрыл глаза, опустив голову.

— Еще рано, в таком состоянии я не могу отдать тебе Сон. Ты не готов.

— И поэтому ты даже позволил своей сестре бежать вместе с Кальвином, даже зная, что у нее осталась половина Лавкрита?

— Он останется у нее, пока я не найду способ оставить ее в живых. Кроме того, если бы у тебя были еще и Талион с Лавкритом, то Бифуркатор был завершен на две трети. Что удерживало бы тогда тебя от того, чтобы немедленно броситься на поиски Кальвина Рейвена? Я не могу допустить этого. Прежде всего помни, для чего ты стал тем, кем стал. Для того, чтобы править или для того, чтобы изменить эту страну и если потребуется и мир? Ты один способен выбирать путь его развития, и никто кроме тебя этого не сделает. Но если твой разум будет устремлен лишь в одном направлении, какая судьба ждет мир? Я боюсь увидеть это. Наверно, мне следовало самому убить Кальвина, пока это еще было возможно. Он слишком отвлекает твой разум.

— Ты… не смей говорить о Кальвине. Да что ты знаешь?!

— Я знаю столько же, сколько и Бифуркатор, ведь я — часть его.

Внезапно Сай пошатнулся, схватившись за глаза. Боль, пронзившая их, была просто невыносимой.

— Гххх, — упав на колени, он закрыл лицо руками. Комнату начал заволакивать золотистый туман.

— Что с тобой… — голос Лантиса то приближался, то отдалялся, как и его лицо.

В тот момент Сай услышал испуганный вскрик, в комнату вбежала Велька.

— Ваше величество! — закричала она, бросаясь к королю и падая возле него на колени. Она была почти в ужасе, переводя взгляд с Сая на Лантиса и обратно. А затем: — Я почувствовала, что вы здесь. Герцог Кларио, что вы сделали с его величеством, зачем вы мучаете его? — закричала она, едва не плача. Обхватив Сая за плечи, она словно старалась защитить его от Лантиса. На лице того появилось озадаченное выражение.

— Надеюсь, ты не ошибся, — наконец, он покачал головой, — отдав такую силу этой девочке. Но она так беспокоится за тебя, завидую. — И затем, обратившись к Вельке, добавил: — Можешь увести короля в его комнату, он переутомился. Не позволяй ему работать так много.

— Вы… ненавижу вас, — с этими словами Велька помогла Саю подняться. — Ваши глаза… ох, сейчас я принесу вам повязку, смоченную в чае. Давайте пойдем в вашу спальню.

Сай слышал, каким беспокойством был наполнен ее голос. Но он по–прежнему не видел ничего. Он ослеп?! Ничего, кроме золотого тумана, в котором плавали неясные тени. Снова этот приступ. Он не появлялся уже давно, и вот теперь снова. Неужели это случилось потому, что он отдал часть Лавкрита? Или его тело постепенно сдается?

— Я еще не закончил наш разговор, — сумел произнести Сай, обращаясь к Лантису, хотя даже не знал, в каком он направлении.

— Но прошу, не приходите ко мне ночью. Вокруг слишком много любопытных глаз, — напоследок Сай услышал легкий смех Лантиса. Но в эту минуту он не ощущал в себе сил, чтобы ответить этому надменному человеку. Опираясь на руку Вельки, он позволил ей увести себя. Снова… он снова проиграл ему. 'Я так жалок', — подумал он.

Наконец они оказались в покоях короля.

— Ваше величество, сейчас я заварю чаю, держитесь, — Велька бросилась к буфету, где стоял чайничек. Но Сай задержал ее рукой.

— Не нужно. Это не поможет. К тому же, мне уже лучше. — 'Лжец'. — Через полчаса я буду в порядке. — 'Лжец, лжешь даже самому себе'. — Поэтому, не стоит так беспокоиться за меня. Я отдохну. А у тебя и так не слишком много времени. Иди, поспи. Я не задерживаю тебя.

— Но, — Велька замерла с чашкой в руке.

— И впредь не вмешивайся. Тебе небезопасно находиться рядом с Лантисом Кларио.

— Но… как прикажете, — Велька улыбнулась очаровательной улыбкой обыкновенной девушки. Казалось, на нее совсем не повлияли те изменения, что произошли с ее телом и душой. Возможно ли это? Вряд ли. Она должна была испытывать ту же боль, что и он раньше. Но при этом с ее губ никогда не сходила улыбка. Она всегда была бодрой и энергичной, и при этом отлично справлялась со своими обязанностями секретаря и помощницы Даны Торн. — Но прежде, — продолжила она, — я все же заварю вам чай.

— Хорошо, — Сай вернул девушке улыбку. И через минуту аромат душистых трав разлился по спальне короля. Сай держал в руках дымящуюся чашку.

— Велька, твой чай лучшее, что я пробовал, — похвалил он.

— Правда? Я так рада! — девушка залилась румянцем, довольная похвалой. — Тогда завтра я принесу вам еще. — Она поднялась и повернулась к дверям. — Спокойной ночи, ваше величество.

— Велька, — Сай остановил ее.

— Да?

— Тебя ничто не беспокоит?

— Что? Нет, ничего, — казалось, девушка была удивлена вопросом. — Кроме вашего здоровья, — добавила она, подняв указательный палец. — Так что выспитесь хорошенько. А завтра до утреннего совещания я заварю вам травяной чай с душицей, — с этими словами Велька скрылась за дверью.

— Ничего, да? — прошептал Сай, уставившись на чашку, которую держал в руке. Хотя он все еще видел лишь смутные очертания.

'Лжец!' — слово ударило его словно хлыстом. И тотчас же пришел новый приступ боли. Со стоном Сай выронил чашку. Горячий ароматный напиток расплескался, но звука разбившегося фарфора не последовало.

'Лжец, лжец, лжец!' — кричало все внутри него. Его тело медленно отвергало человеческую суть. Вскоре он мог превратиться в пустую куклу, если соберет Бифуркатора. Но если он не сделает этого в ближайшее время, то просто погибнет или станет инвалидом, не способным ни держать чашку, ни видеть мир вокруг. Времени оставалось все меньше, но Лантис по–прежнему говорил ему не торопиться. И…

— Ваше величество, простите за позднее вторжение.

Сай замер, отняв руку от глаз.

— Это Рэй Нордис. Могу я поговорить с вами?

И прежде, чем Сай успел дать разрешение, дверь открылась, и в комнату вошел бывший капитан отряда Лилии, а ныне его протектор в Риокии.

Взгляд капитана, его цепких серых глаз с металлическим оттенком, скользнул по фигуре короля, по его измученному лицу, и в конце остановился на валяющейся на полу чашке с вытекшей из нее жидкостью.

— Что произошло?

Сай попытался собраться с мыслями и сфокусировать взгляд на лице капитана.

— Ты прибыл так внезапно, в это время.

— Я надеялся, вы сможете мне рассказать.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — Сай запахнул край халата. — Это связано с Риокией? Что–то не так с договором?

— Нет, дело не касается Риокии. Я прибыл сюда по личной инициативе.

— Вот как? — в голове Сая голос капитана то приближался, то отдалялся, смешиваясь с разговорами двух стражников в соседнем коридоре. Он мог слышать даже их. Все его чувства были обострены до предела. А единственное, что ему хотелось — лечь и свернуться калачиком. Но вместо этого…

— Полагаю, дело очень важное, раз ты оставил все дела.

— Да, оно не требует отлагательств.

Сай скорее ощутил, чем увидел, как Рэй сделал шаг вперед.

— Я хотел спросить у вас кое–что.

— Кое–что? Что ж, давай поговорим, — Сай сделал рукой приглашающий жест, позволяя капитану сесть напротив себя.

Звякнул арбалет, когда Рэй Нордис опустился в кресло у секретера. Он молчал. Молчание затянулось. И когда Сай уже хотел начать первым, он, наконец, произнес:

— Я хочу узнать правду. Вы действительно намерены воссоздать Бифуркатора?

Часть 3

Громкий стук в дверь повторился, стучали уже довольно продолжительное время. Ну кому не спится по ночам? Не дадут поспать как следует, а ведь им уже открываться через три часа. Хозяин маленькой придорожной гостиницы, которая удачно располагалась на приграничном посту, протер глаза. Хозяина звали Сун Шун Шун, сам он по рождению принадлежал к Тааре, но жил на границе Приоры и Аша. Место было довольно прибыльным. Договор об аренде этого маленького клочка пограничной стены был подписан на десять лет, и никто не мешал ему вести свой маленький скромный бизнес. Да и сами пограничники не прочь были зайти постоловаться. Однако в последнее время, после того странного похода в Срединные государства, военные стали более осторожными, да и клиентов поубавилось. Впрочем, на жизнь Суну и его семье сполна хватало. Но вот, что он терпеть не мог, так это назойливых посетителей, которым вывеска о том, что у них не круглосуточное заведение, кажется, была не указом.

Бросив сонный взгляд на часы на стене, хозяин протер глаза и натянул небольшую квадратную шапочку, какую было принято носить в Аше людям его положения. Он прокричал:

— Кого там демоны принесли на ночь глядя, вы хоть знаете, который сейчас час?

Однако даже его крик не подействовал на посетителя, за окном лил нескончаемый дождь, и это служило некоторым оправданием полуночному визитеру. Спать на открытом воздухе в такую погоду — удовольствие не из приятных. К тому же в этих землях весна наступала еще позднее, чем в его родной Тааре. Он успел порядком намокнуть, пока бежал по двору к входным дверям.

— Время четыре часа ночи, не могли уж подождать до расс…. — хозяин замолчал на полуслове, кода увидел посетителя. Девушка? Да еще и не здешняя, путешественница, в таком возрасте и одна? Светло–зеленый плащ был глубоко надвинут на лицо, однако его ткань выглядела слишком легкой, чтобы спрятать свою хозяйку от ночной сырости и холода. Судя по всему, ее ярко–желтое платье под ним было насквозь мокрым, вода струями стекала с ее длинных спутанных светлых волос. Такие не часто встретишь где–то, кроме его родной Таары и Сона, быть может.

Он уже хотел с радостью приветствовать землячку, но слова застряли в горле, когда он встретился взглядом с глазами незнакомки. Такие глаза могли быть только у человека, который либо пережил большое горе, либо полностью отчаялся в жизни. Но к этому выражению глаз незнакомки на ее прекрасном лице примешивалось еще множество других чувств — злость, боль, страх, ярость — казалось, такие глаза никак не могли принадлежать столь юной девушке, к тому же, судя по всему, она не принадлежала к простолюдинам, и, по меньшей мере, была благородного происхождения,

— Пожалуйста…

— А? — хозяин захлопал глазами, когда не сразу понял, что пытается ему сказать девушка. Едва приоткрывая губы, она прошептала:

— Могу я… остановиться у вас до рассвета… — слова ее были столь тихими и неразборчивыми, что Сун почти не разобрал их. К тому же, пока она говорила, она не поднимала головы.

Он попытался объяснить, что все комнаты у него уже заняты, но он мог бы разжечь огонь и попросить служанок что–то приготовить для нее, но, булькнув, замолчал, с ужасом косясь на то, что врезалось в его подбородок. Это был веер. Расписной веер? Но его край был острее стали, и … Убийца? — подумал Сун Шун Шун. Глаза его стрельнули в сторону пограничного пункта, до него было не меньше двухсот метров, и в такой дождь ему никак не докричаться до них. Его убьют? Здесь? Вот так? В собственном доме? — стойкое убеждение, что его ждет неминуемая смерть, поразило Сун Шуна. Глаза незнакомки были холоднее льда на вершинах далеких гор.

— Не нужно огня и еды, ты никому не скажешь, что я была здесь, вообще никому, я просто подожду, пока дождь не закончится. Мое здоровье не слишком хорошее, я просто пережду дождь, и на рассвете ты забудешь, что видел меня, ты понял? — голос девушки был такой же ровный, как и в первый раз. — Так ты понял меня? — повторила она, так, как хозяин все еще не мог вымолвить ни слова от ужаса. Но в конце он все же понял, что от его ответа напрямую зависит его жизнь.

— Ддда, госпожа, прошу, не убивайте меня. Мои жена и дети…

— Я устала, — произнесла девушка и, убрав свое ужасное оружие, которое, казалось, просто растворилось под плащом, она прошла мимо него в сторону гостиницы.

Как и обещал хозяин, никто не беспокоил страшную посетительницу, фактически она не видела его с тех пор, как осталась в общей зале одна. До рассвета в ней никто не должен был появиться, и это вполне устраивало ее. Наконец она смогла откинуть капюшон. Несмотря на то, что плащ был насквозь мокрым, она не попросила хозяина разжечь огонь в очаге. Достав из заплечной перекидной сумки сухой паек, девушка начала медленно откусывать по кусочку, запивая водой из кувшина, который стоял тут же на столе. Скрестив ноги, она прислонилась к стене, сидя на мягкой пушистой шкуре какого–то дикого зверька.

'Эй, малышка, ты выглядишь неважно. Исходя из анализа, что я провел, пока ты ела, все функции твоего организма затухают с беспокоящей меня скоростью, и если ты…' — раздался голос внутри ее головы.

— Замолкни, я не желаю слышать твой голос сейчас, — отрезала девушка.

'Ты стала такой нервной в последнее время, наверное, это из–за того мальчика, но ты ведь понимаешь, что в таком состоянии тебе ни за что не пройти следующие сто километров'.

— Я сказала, заткнись, — прошептала девушка. Но она знала, что это бесполезно, ведь тот, кто с ней говорил, жил внутри ее тела и души, и не было никакой возможности избавиться от него. Тем более, она злилась от того, что все его слова были правдой. Но слова про сто километров, как бы она не желала не слушать, все же внушали беспокойство.

— Что ты хочешь сказать, объясни, — нехотя попросила она.

'О, так ты, наконец, прониклась моими мыслями. Анализ довольно прост. Теперь, когда половина меня осталась в Астале, мои силы наполовину уменьшились, и хотя там я нахожусь только в виде Принципа, все же я слишком сильно устал. И это естественно, что я начинаю вытягивать силу из твоих тела и души, ты уж прости. Но здесь я бессилен, если я не буду этого делать, то попросту погибну, и тогда тебя ждет та же участь.

— Ты не погибнешь, потому что ты просто паразит, поселившийся в моем теле, пока я разрешаю тебе.

'Ох, как грубо', — голос Лавкрита внутри ее головы хихикнул, впрочем, обиженно. — 'Я провел беглый анализ, а затем еще один, детальный, и пришел к выводу, что заимствование двух третей твоих жизненных ресурсов, позволит нам сохранять равновесие некоторое время'.

— Вот поэтому я и говорю, что ты паразит. Сто километров. Надеюсь, этот дурак не успел уйти так далеко.

'А, если паразиту будет позволено сказать…'

— Что еще? Говоря с тобой, я трачу силы, у меня есть всего два часа до рассвета, и я хотела бы немного поспать.

'Просто заметил кое–что интересное в тебе'.

— Интересное? — переспросила девушка.

'Ты, несомненно, и сама знаешь. Но я давно замечал, что два твоих характера очень разнятся'.

— Два характера? Продолжай.

'Иногда ты податлива, словно ребенок, мне так легко делать с твоим телом, что пожелаю…'

Девушка зарычала, но Лавкрит уже продолжил:

'Но иногда мне становится даже как–то неуютно. Мне кажется, что пожелай ты, и могла бы с легкостью избавиться от меня. Вот так парадокс. Внутри моего аватара живет еще один? Как же это понимать? И имена у тебя разные для них двоих'.

— Что… ты хочешь сказать? — глаза девушки расширились, она уставилась в темноту залы неподвижным взором.

'Король Астала называет тебя Эвенкой, а мальчик — Гвен, как и все остальные. Но ты не против. Когда ты Эвенка — ты похожа на такую, как сейчас, а Гвен… даже я боюсь иногда ее проявлений. Но в последнее время я часто вижу одну Эвенку, с тех самых пор, как мы сбежали из тюрьмы. Как бы это понимать? Куда ушла другая 'ты'? Я так хотел с ней поэкспериментировать еще'.

— Извращенец, это тебя не касается.

'О, сдается мне, что ты и сама не знаешь'.

— Я сказала, умокни. Если тебе так нужно мое тело, то дай мне поспать немного, ты утомляешь меня. А завтра нам еще нужно пройти пятьдесят километров.

'Пятьдесят километров? Со всем уважением, но исходя из расчетов твоих жизненных показателей, это представляется маловероятным. Ты хотя бы знаешь, где его искать?'

— Не знаю, но он где–то на севере, я чувствую.

'Чувства… где здесь логика, где расчет? Как можно быть настолько наивной? Полагаясь на одни лишь чувства, и главное… почему… почему мы все дальше удаляемся от так желанного мною мальчика–короля? Этот Рейвен занял все твои мысли. Если бы я знал, то не стал бы заключать с тобой контракт так поспешно'.

— Контракт? Так это называется? — усмехнулась девушка, но улыбка ее была грустной. — Ты, паразит, просто занял мое тело, так что не жалуйся, просто замолчи и дай мне поспать немного. Если я не найду этого самонадеянного идиота как можно скорее, я уверена, он попадет в большую беду…

'К сожалению, я не могу восстанавливать твое тело как раньше. Чем дальше мы от Риокии, тем меньше я могу, в таком состоянии… Эй… послушай. Спит? Уже? Ааах, как же скучно', — пробормотал Слепой Безумный Бог.

Часть 4

— Бесполезно, все, что я делаю — бесполезно, Все это лишь ложь самому себе. Но, — Крис оперся лбом на сложенные в замок руки и опустил голову, — я зашел еще дальше. Теперь я лгу своей сестре. Кого я хочу обмануть? — он тяжело вздохнул, и услышал голос. Алия заговорила с ним:

— Брат, я — обуза для тебя?

Резко вскинул голову, Крис подался вперед и взял в свои руки ладони девушки, лежащей перед ним на узкой койке. Это было их временное жилище — уже третье за последние полмесяца. Теперь, после того, как Крис бежал из тюрьмы с помощью своих друзей, они были вынуждены постоянно скрываться от Инквизиции и шпионов, посланных Эсфирь на их поиски. Эта жалкое убежище в горах, где невозможно было даже достать свежего хлеба — оно очень точно описывало их теперешнее состояние. Безнадежность и безысходность все чаще закрадывались в его сердце. И хотя его друзья и так как могли поддерживали его, он понимал, что так они долго не продержатся.

Наступающая весна всего лишь сделала снежный покров в горах столь же твердым, как лед. Днем образовавшийся наст подтаивал, и они растапливали его на воду. И все же состояние сестры пугало его все больше. И даже Слепой Бог, что находился внутри нее, не мог помочь ей. Против простой простуды даже он был бессилен. Хотя, возможно, именно он стал причиной того, что ее тело сейчас было столь ослаблено. Но на все заданные им вопросы, Алия просто смотрела и улыбалась в ответ. Улыбалась такой улыбкой, какой он никогда раньше у нее не видел, и говорила: 'Я мешаю тебе брат? Скажи, если я мешаю тебе. Когда я стану для тебя обузой, обещай, что ты сделаешь это. Отправишь меня на Вершину Древа'. Вот и сейчас она снова сказала эти страшные слова. От них слезы наворачивались на глаза.

— Не говори таких ужасных слов. Как ты можешь мешать мне? Потерпи еще немного, как только сможем, мы тотчас же спустимся с гор, и ты выздоровеешь окончательно. А пока Анджи отправился в долину, чтобы нарвать для тебя целебных трав. Они быстро поставят тебя на ноги.

— Врун, — улыбнулась Алия. Приподнимаясь на локте, она погладила его по голове. Прикосновение ее ледяной руки было так приятно, несмотря на то, что он понимал — этот холод неестественен. Если бы только вернуться в лабораторию, там должны были быть препараты, которые могли бы вылечить такую простую болезнь, как у нее. Но температура не спадала и держалась уже неделю. Из–за нее она должна была гореть, словно в лихорадке, но ее руки и ноги были холодными. И она слабела с каждым днем, ведь с тех пор, как они бежали из тюрьмы в столице, у них едва ли было несколько спокойных дней. Будь проклят Эсфирь, что ты сделал с ней?

— Если тебе нужно идти, просто иди… я рада и тому, что вспомнила все, — так сказала она.

Ее слова были правдой. Это произошло, когда она очнулась, после того, как они сбежали из того ледяного плена. О годах, проведенных в Астале, об отряде Лилии, о службе у Сая Валентайна, и о смерти… Но она ничего не сказала о том, как вернулась к жизни, и наотрез отказалась разговаривать с ним о том, что находится внутри нее.

— Я не стану обузой для тебя. Ты должен делать то, что должен, — тут кашель сотряс ее тело. Она побледнела и упала обратно на кровать, но все еще продолжала улыбаться. Прежде улыбку редко можно было увидеть на лице Алии. Обычно ее знали разраженной, сердитой, решительной, но не улыбающейся. А теперь она почти все время улыбалась ему и даже его друзьям — Ивону и Анджи.

— Али, я должен оставить тебя ненадолго, — произнес он ласково. — Но обещай, что выпьешь чая, что я оставил тебе. — Его было очень трудно согреть, не пользуясь магией. Они не рисковали использовать даже заклинания низшей ступени, на случай, если их могли выследить по остаточному следу. Но вскипятить воду он все–таки смог, хотя на это и ушло три часа. Все–таки они находились на высоте две тысячи метров.

— Конечно, если его заварил ты. Наверное, как обычно, он очень крепкий, но я обещаю, что выпью его. Анджи ведь скоро вернется. К тому же меня останется охранять Ивон, — видя сомнение на лице брата, она успокаивающе произнесла: — Ну… ты слишком волнуешься за меня. Разве я не могу постоять за себя? Ты ведь знаешь, что я тоже прошла эту школу в отряде Лилии.

— Да, — Крис неуверенно кивнул. Его сердце все еще терзали сомнения, но глядя на ее бледное лицо, слыша тяжелое, прерывистое дыхание, он решился. Склонившись, он поцеловал сестру в лоб. Обжигающе–горячий. Покачав головой, он наскреб со стен немного изморози и, завернув ее в отрезок ткани, положил на лоб Алии. — А теперь выпей чаю и отдыхай. Даже не думай делать что–то по хозяйству. Как только вернутся Анджи или Ивон с охоты, они сделают все, что нужно. А я обещаю, что буду к вечеру.

— Конечно, — она кивнула. — Я буду ждать.

С этими словами Крис покинул убежище, завернувшись в плащ. Обернув шарф вокруг головы и шеи, он начал спускаться с горы. На полпути он бросил взгляд назад, туда, где осталась его драгоценная сестра. 'Алия, я решился, я знаю, ты сказал бы, что это безрассудство, граничащее с самоубийством, но я не могу больше ждать. Если так продолжится, то ты просто…'

Часть 5

А в это время во дворце Астала Сай Валентайн и Рэй Нордис остались один на один.

Первой реакцией Сая, впрочем, вполне естественной, было рассмеяться:

— Бифуркатор? Это шутка? Ты прибыл сюда так поздно, чтобы спросить меня о чем–то таком?

— Ваше величество. Я давно знаю вас, еще со времен отряда Лилии, вы никогда не лгали мне, хотя, наверное, при случае могли бы сделать это мастерски. Давайте представим на минуту, что мы вновь капитан и подчиненный. Я вовсе не желаю оскорбить вас, просто представим на секунду такую ситуацию. Я задал вам прямой вопрос и хотел бы услышать такой же четкий ответ: да или нет, — голос Рэя Нордиса звучал твердо, он не отрываясь смотрел прямо в глаза короля. И…. Сай первым отвел взгляд.

— Наверное, я все–таки не понял тебя, ты хотел узнать о чем–то из древних легенд? — спросил он. — Но тогда тебе лучше спросить об этом королевского библиотекаря или Лантиса Кларио…

— Это не то, зачем я приехал, — с этими словами, прежде, чем Сай успел вскинуть руку, капитан оказался рядом с ним. Полностью взведенный арбалет смотрел прямо в его грудь. — Я понимаю всю преступность этого намерения, но и вы поймите меня, — произнес Рэй Нордис. — От того, насколько честен будет ваш ответ во второй раз, зависит…

— Моя жизнь? — дополнил Сай. Голос его был ровен, а улыбка исчезла с губ.

— Я не хочу отнимать ее. Жизнь короля — бесценна, ведь если вы погибнете здесь и сейчас, многие жители этой страны и за ее пределами будут страдать, а я этого не хочу. Но с другой стороны, если оставить вам жизнь, может случиться то же самое. Если правда то, о чем меня предупредили.

— Предупредили? Кто? — осторожно спросил Сай.

— Это не имеет значения. Но я склонен доверять их словам, если не их намерениям. Хотя и не хочу в это верить. Даже сейчас, видя вашу реакцию, все еще не хочу.

Взгляд короля сфокусировался на оружии в руках Рэя Нордиса.

— Ты знаешь, если убьешь меня, то и сам не проживешь дольше.

— Хранитель королевских секретов? Мне это известно, — кивнул капитан. — Но быть может станется так, что у меня не будет иного выхода, кроме как убить вас.

— Ты ведь пришел сюда не за этим?

— Верно, но я готов к последствиям. Сперва я хочу узнать все детали, а потом…

— Исходя из тех выводов, что ты сделаешь, примешь решение?

— Да, — кивнул Рэй Нордис и опустил арбалет. — Вы плохо выглядите, ваше величество, фактически ужасно. А ваши глаза… даже сейчас, когда мы находимся рядом друг с другом, вы смотрите чуть в сторону. Вы больны?

— Нет… дело не в этом, — Сай поспешно отвел взгляд в сторону. 'Он понял, заметил. Неудивительно, капитан отряда Лилии всегда славился своей проницательностью'. Однако, несмотря на то, что он почти не видел даже лица капитана, и то, что смертоносность его оружия была известна всем, он все еще мог с легкостью избавиться от него прямо здесь. Что стоило ему призвать меч Зоара или секиру Даркнуара? Но даже в том случае, если он не успеет этого сделать, скорее всего, Лантису уже известно все. Но он не вмешивался, а значит… он ожидал, как поступит Сай.

Король вспомнил выражение лица Лантиса, и внутри него родилось убеждение, что сейчас он может сделать единственно верный выбор. Вот она, та точка бифуркации, о которой говорил Лантис Кларио. 'Ты сомневаешься — и сомневается весь мир…' 'Но на этот раз я не имею права сомневаться'. Совпадение слишком явное: Рэй Нордис здесь и сейчас. Возможно, он знает слишком много, чтобы его отпускать, но возможно и слишком мало, чтобы убить его. К тому же, смерть одного из его верных помощников только ослабит позиции Астала, и станет провалом в том плане, который Сай наметил.

Интервенция… Да, уже скоро. А все, что ему нужно — всего лишь заполучить еще одного союзника. Не просто товарища или подчиненного. А того, кто будет связан с ним еще более крепкими узами, так же, как он поступил в случае с Мизаром фон Грассе. Однако… Сай посмотрел в серые глаза Рэя Нордиса. Этот человек был слишком гибким тактиком и слишком умен, чтобы так просто поверить в любое из сказанного даже королем этой страны. А значит… ему нужны более весомые доказательства. Саю придется рассказать ему все, с самого начала. Но он не возьмет его на ветви Древа. Не то, чтобы Сай не доверял ему, просто, как был убежден король, в этом не было необходимости, как в случае с Мизаром. Эти люди были настолько же разными, как день и ночь. То, что было важным для того, чтобы убедить его советника, не пройдет в случае с капитаном.

Сай прикрыл глаза, и на миг успокаивающая тьма окутала его. А затем в темноте родились роящиеся золотые искорки, Сай потянулся к ним и призвал к себе образ меча. И в тот же миг он знал, даже не открывая глаз, что тот меч появился в воздухе за его спиной. Он не пытался удержать его в своей руке в таком состоянии, и дело было даже не в том, что рядом находился капитан.

А после рядом с мечом появилась и секира. Два оружия скрестились, накладываясь друг на друга. Сай услышал, как ахнул Рэй Нордис. Даже этот невозмутимый человек не смог сдержать свои эмоции. Сай заговорил, по–прежнему не открывая глаз:

— Знаешь ли ты, каково это, увидеть мертвыми двух самых дорогих тебе людей? Я видел, и, не смотря на то, что это были два самых дорогих мне существа, они умерли, убив друг друга. А я лишь бессильно наблюдал издали. Беспомощно… Трусливо… я не смог ни спасти, ни остановить их в итоге. Но история повторяется, новые ветви Древа отросли на месте старых. И теперь история может повториться. Но на этот раз, — Сай резко вскинул голову, открыв глаза. Своими фиолетовыми глазами с золотыми искорками в глубине он прожигал лицо капитана, на котором было озадаченное выражение. — На этот раз я не хочу никого терять.

— Хорошо, — наконец кивнул капитан, спрятав оружие за спину, — я могу выслушать вас.

Часть 1

Звук колокольчиков, звук колокольчиков в абсолютной тишине. Этот звук был чуждым здесь, в этой пещере. В абсолютной темноте широко распахнутыми глазами Алия всматривалась в пространство, не в силах понять, было ли это сном? Неосознанный страх на миг пронзил ее. Почему было так темно? Ивон или же Анджи, вернувшись, должны были зажечь новый огонек, если он по каким–то причинам погас, но огня не было. Откашлявшись, Алия, спустила ноги с лежанки, сев на ней, и еще раз прислушалась. И снова… этот звук повторился. Он шел со стороны выхода из пещеры. Колокольчик или, возможно, звук бьющихся друг о друга металлических палочек. Но хотя этот звук казался мелодичным, он был и тревожным. Было нем что–то, что заставило Алию потянуться к лежащему под подушкой тонкому изогнутому полумесяцем кинжальчику. Это оружие, которое по настоянию брата она держала при себе. Ничего кроме него она не в силах была использовать.

'Он здесь', — от неожиданности, услышав голос Креонта, Алия выронила оружие. Он молчал все это время, пока она болела.

'Я молчал, так как не хотел тратить твои силы', — мягко пояснил Креонт. — 'Он уже близко, и он пришел за мной', — добавил Слепой Бог.

— Что ты говоришь? — прошептала Алия, прижав ладонь ко лбу. — За тобой? Но кто он?

— …

— Ты слышишь меня? Ответь мне!

'Он уже здесь. Я… я не могу помогать тебе…'

— Не можешь помогать в чем? — порывисто схватив оружие, Алия выставила его в темноту, навстречу неведомому, тому, что приближалось, по словам Креонта. И это что–то сейчас пугало ее больше, чем сам Креонт внутри нее.

'Креонт? Креонт!' — мысленно позвала она, но тщетно. Слепой Бог молчал. Неужели было что–то, что способно внушить страх даже ему? Что это, что же это? Только бы не закашляться. Алия тихонько сползла с кровати и притаилась за ней, выглядывая оттуда. Нож был зажат в ее зубах, в то время, как руки приготовились плести заклинание. Она была готова даже воспользоваться магией, несмотря на запрет брата.

— Нашел тебя.

Несмотря на то, что вся она находилась в напряжении и была уверена, что ничто не может войти в пещеру не замеченным ею, голос, что прозвучал прямо из темноты позади нее, заставил девушку подпрыгнуть. Резко развернувшись, она отскочила в сторону и перебралась через кровать.

— Кто ты? Как сюда попал? Что… тебе нужно?! — едва не в панике выкрикнула девушка, выставив перед собой оружие, которое теперь казалось таким бесполезным. Она по–прежнему не видела ничего, но она была уверена — незваный гость видел ее превосходно.

'Что со мной такое? Почему меня испугал простой голос?' — размышляла она. Даже если это убийца, посланный инквизицией, даже если это кто–то от Эсфирь — он всего лишь человек, а значит, она могла справиться с ним, даже несмотря на ее теперешнее состояние.

— А вы хорошо спрятались. Мне пришлось долго забираться на эту гору… — голос послышался вновь.

'Успокойся, успокойся', — Алия резко развернулась, так как голос звучал уже с другой стороны. Девушка старалась выровнять дыхание, и по возможности дышать реже, чтобы уловить хотя бы что–то, подсказавшее местоположение того, кто пришел за ней. Сперва нужно добраться до выхода. Ивон? — внезапная мысль пронзила голову. Ивон должен был быть там. Но если он находился на посту, как этот человек смог пройти мимо него?

— Ах, ты была спрятана как настоящее сокровище, у тебя даже охранник есть. Но скажу прямо, он не слишком умелый воин. Есть еще двое, полагаю? Но они сейчас далеко, и потому нам больше никто не помешает.

'Этот мягкий, вкрадчивый голос — должно быть он молод, и он быстро движется, словно тень', — подумала Алия. Но что он сказал про Ивона? Неужели он убил его? Нет, невозможно. Хотя друг брата предпочел бы книгу оружию, но при случае он мог быть очень опасным противником. Вот так обезоружить его было бы непросто.

— Ты ведь знала, что красть нехорошо? — снова произнес голос.

'Молчи, молчи, и просто двигайся', — приказала себе девушка. — 'Не слушай его, он может говорить все, что хочет, главное сейчас добраться до выхода, пока он ждет. Но чего он ждет?'

— Разве твои родители не научили тебя? Ах да, прости. Я забыл, кто твой отец. Для такого, как он, дети — всего лишь еще один объект для эксперимента.

— Что… — вся осторожность мигом слетела с Алии. Отец? Что он знает?

— Но на этот раз Люсьен Энн вас не спасет, ни тебя, ни брата.

— Что ты сказал?! — выкрикнула Алия, вжимаясь в стену. При упоминании отца, перед ее глазами пронеслись смутные видения рыжеволосого мужчины с улыбающимся, умным лицом… И это было все. Она почти не помнила его, он умер в изгнании вместе с мамой.

— Прости, я не знал, что это щекотливая тема для тебя. Ваш отец — настоящее чудовище, хотя, признаюсь, я лично не встречался с ним.

— Мой отец… чудовище? — прошептала Алия, оружие дрогнуло в ее руке. В этот миг яркий свет вспыхнул в пещере, Алия отвернулась, заслонившись от него.

'Осторожнее'! — это был Креонт. — 'Просто беги, тебе не справиться с ним…'

— Я… — но все, что она могла — лишь смотреть на стоявшего перед ней мужчину. На вид он был лет на восемь старше ее самой. Тонкие черты лица, длинные черные волосы, завязанные в хвост с левой стороны. Черная блуза, синий жилет, скрывающий бедра, и полосатый бело–синий пояс. А его глаза… эти глаза будто оценивали все, на что смотрели с одной позиции, — насколько может быть полезен человек или вещь. Так, словно все перед ним — всего лишь инструменты. Эти глаза были того яростно глубокого оттенка синевы, за которым почти не было видно зрачков. И этот человек улыбался тонкой, холодной улыбкой.

— Кто ты такой? — оружие теперь, когда она видела, с кем говорила, вновь поднялось в руке Алии. Она могла лишь надеяться, что ее дрожь не так заметна.

— О, прошу прощения, что не представился. Я — Мизар Фон Грассе, и я прибыл к вам, юная леди.

— Ко мне? — Алия на миг заколебалась. — У меня не никаких дел, которые могут быть связаны с вами, мы видимся впервые.

— А я, напротив, знаю тебя очень хорошо, точнее то, что ты представляешь собой.

— То, что я представляю? — эхом повторила девушка. — Зачем я понадобилась тебе? Никто не знает об этом укрытии. Если ты не посланец Инквизиции или императора, то будь я проклята.

— Проклята? Какое тонкое заключение. Ты поистине была проклята, когда осмелилась на такой шаг, как заключение контракта с некоей силой. И сейчас она внутри тебя, — тихо закончил Мизар. Поднеся пальцы правой руки к своим губам, он легко провел по ним.

— Я прибыл сюда по приказу моего короля, чтобы забрать то, что по праву принадлежит моей стране.

— Твоего короля? И как же его имя? — настороженно спросила Алия. Испарина выступила у нее на лбу, а голова слегка кружилась от слабости и напряжения. Плохо, если она не сможет устоять на ногах.

— О, ты, несомненно, хорошо знаешь его, ведь вы провели вместе так много времени в Отряде Лилии. Имя моего господина — Сай Валентайн, король Астала.

Приступ кашля неожиданно сотряс ее тело, сильнейший приступ, от которого грудь готова была разорваться. Отняв руку ото рта, она взглянула на свои пальцы, окрасившиеся красным. 'Это плохо', — отстраненно подумала она.

— Тебе так нехорошо? Но позволь заметить, что это не похоже на простую простуду. Скорее всего, это тело слишком ослаблено из–за того, что находится внутри. Вот, что происходит с теми, кто крадет то, что им не принадлежит,

— Крадет? Я не понимаю.

'Креонт? Может быть, он знает о Креонте, нет, невозможно. Какая может быть связь между Саем, этим человеком и мной? Он лжет, несомненно, его послал кто–то из Приоры. Хотя… он не выглядит как рожденный на Севере', — Алия отчаянно старалась заставить себя мыслить ясно. Его волосы и одежда… Они совершенно сбивали ее с толку. Его пояс, бело–синие полосы — такой расцветкой пользовались в Ксанаде. И их сочетание означало, что…

— Алия! Берегись, он опасен!

Все изменилось мгновенно. Алия видела, как в пещеру, едва держась на ногах, пошатываясь, вбежал Ивон. Обыкновенное надменно–насмешливое выражение его лица было полностью перечеркнуто холодной решимостью и беспокойством. Его одежда была порвана в клочья. Из множества ран текла кровь, словно все его тело было посечено чем–то острым. Его фигура загородила ей обзор, встав между ней и Фон Грассе.

— О, а ты живуч.

— Замолчи, Али, уходи, я разберусь с ним.

— Но…

— Просто беги! — с этими словами Ивон начал произносить заклинание: 'Смерть создателя…факторион'. Еще при первых звуках этого заклинания Алия поняла, что он использует едва ли не высший уровень, значит, Ивон осознавал, насколько опасен его противник. Но что такое этот человек сделал с Ивоном?

— Это старый фокус, он на меня не действует. Факторион, говоришь? — с этими словами Фон Грассе поднял руку, с миг разглядывая свои пальцы, а затем. — 'Структура, распознавание, рассеять…'

Алия никогда раньше не слышала такого заклинания, какое произнес этот человек. Но может, это и не было заклинанием вовсе? Казалось, он просто поднял правую руку с вытянутым указательным пальцем, направив его на Ивона. Заклинание, которое собирался прочесть Ивон, принадлежало к третьей ступени. Оно приносило огромную удачу и силу, практически невероятную, и не имело значения, насколько противник был силен. Ведь в данном случае сила, что использовал Ивон, была не его собственной, она черпала суть напрямую из верхних ветвей Древа, едва ли на ступень ниже создателя — Аттрактора. И все же, даже эта сила…

Под сводами пещеры снова раздался этот звук — почти невесомый звук колокольчиков. Точно легкий ветерок качнул веточку, отливающую жидким серебром, небольшую веточку, лишенную листьев, появившуюся в руке Мизара Фон Грассе. Казалось, эта веточка мгновенно поглотила собой заклинание Ивона. Или нет, заклинание исчезло по иной причине. А то, что сделала эта веточка…

Ивон упал на колени, схватившись за лицо, на котором остался глубокий след от пореза. Каким–то образом эта ветка сумела ранить его, не касаясь. Но вместо крови, из тела Ивона вытекала следка светящаяся туманная пелена. Что это…

— Жизненные силы — они необходимы, чтобы эта ветвь могла жить и дальше, отрезанная от основного Древа. Благодарю за заботу, — улыбнулся Мизар. Теперь Алия поняла, что именно эта веточка была источником звенящего звука. Каждый ее изгиб издавал тот серебряный звук.

— Ивон! — закричала Алия.

— Не подходи ко мне. Разве не понимаешь, он слишком опасен. А я… не могу долго сдерживать его.

— Ивон, твое тело…

Но жестом Ивон остановил ее.

— Слушайся моих приказов, твой брат убьет меня, если с тобой что–то случится. Почему ты все еще здесь? Я сказал, беги!

— Нет.

— Беги!

— Ни за что… я не прощу себя, если брошу тебя здесь! — в отчаянии закричала девушка и метнула клинок в сторону Фон Грассе, сама бросаясь к Ивону. Но на полпути голова ее предательски закружилась, а тело вновь сотряс приступ кашля.

— К сожалению, я все еще не могу полностью контролировать ее воздействие, — как–то даже незаинтересованно проговорил Мизар. На его лице была написана легкая досада. — Кажется, она вытянула силы и из тебя.

Ивон сбросил руку Алии, которой она успела дотянуться до его плеча, и медленно поднялся.

— О, ты все еще можешь стоять на ногах, — в голосе Мизара слышалось легкое восхищение. — Действительно, вы в Инквизиции настоящие фанатики, слепо следующие приказам Синода. Разве у вас нет собственной воли? Для чего ты защищаешь ее? Она — всего лишь пустая оболочка, она уже мертва, и все, что поддерживает в ней жизнь — это то, что находится внутри нее, то, что она украла. Это никогда не принадлежало ей. Разве это не святотатство с точки зрения Севера? Использовать Силу Слепого Безумного Бога. Разве этому вас учили? А ты… — Фон Грассе направил ветвь на Алию, все еще сотрясаемую кашлем, — взгляни на себя, разве ты не противна сама себе? О чем думает твой брат? Как он может допустить такое? На твоем месте я бы скорее умер, чем позволил себе существовать в таком виде, — эти слова стегнули Алию словно раскаленным хлыстом. Она отшатнулась.

'Скорее бы умер… Я — обуза для брата? Я действительно так ужасна? Я — просто пустая оболочка? Да, верно, все так… все, должно быть так…' — думала Алия.

— Али, не слушай его, когда я скажу, просто беги. Это приказ! — закричал Ивон. И продолжил: 'Наложение…' — первые его слова подсказали Алии, что за заклинание он собрался прочесть. Высший уровень магии. 'Но в таком состоянии он вряд ли сможет его закончить', — отстраненно подумала Алия. Она видела улыбку на губах Фон Грассе, полную уверенности, видела звенящую веточку в его руке. Затем она приложила ладонь к своей груди. Да, все верно, незачем скрывать правду от самой себя. 'Прости', — произнесла она, обращаясь к Креонту внутри себя. Но он молчал. Ему было все равно? Возможно, он никогда не говорил о том, чтобы сражаться, возможно, из всех Слепых Богов он больше всего походил на человека, и все же сейчас он молчал. 'Не станешь мешать мне?' — Она не надеялась услышать ответ. Но на этот раз пришло короткое: 'Делай, что задумала', сказанное печальным тоном. После этих слов Алия впервые улыбнулась.

- '… симметрии…'- Ивон уже почти закончил заклинание. Сложив ладони, Алия направила их на стоящего перед ней человека.

— Али, бе… — слова Ивона были заглушены ее собственными:

- 'Глас Древа, Факторион', — прошептала она. На лице Фон Грассе мелькнула тень удивления, когда пораженный заклинанием Ивон пластом повалился на пол.

— Алия, что ты делаешь? — с трудом повернув голову, он взглянул на девушку. — Зачем… — а после этого он потерял сознание. Алия опустила руки.

— Удивила ты меня, признаюсь, — Мизар покачал головой. — Пожалела его?

— Я не хотела, чтобы он умер из–за меня.

— Хочешь сражаться со мной?

— Нет, я больше никогда не произнесу этих слов снова. Однажды, в день, когда я узнала о смерти матери и отца, я поклялась, что никогда больше не стану использовать магию севера, которая косвенно погубила их. Но сейчас я нарушила эту клятву, единственный раз.

— Ради чего?

— Я решила сдаться, — наконец произнесла Алия. — Если Креонт внутри меня так отвратителен, если я и правда всего лишь пустая оболочка, цепляющая за жизнь, если я стану обузой для моего брата, то я сама, своими руками… — так я решила еще давно.

— О?

— Все, что ты сказал — правда. А потому… — Алия подняла голову и твердо взглянула в лицо Фон Грассе, — делай, что задумал, я не стану сопротивляться.

— О, даже как–то неинтересно, — усмехнулся Фон Грассе, сделав шаг вперед. Подняв веточку, он направил ее в грудь Алии. Она стояла, опустив голову и чуть разведя руки в стороны. — Тогда позволь узнать, что стоит за этим внезапным изменением настроения? Только что ты готова была драться до конца, а теперь сдалась, и даже обманула своего товарища, — Мизар кивнул на лежащего без движения Ивона.

— Это только мое решение, — повторила Алия, закрыв глаза.

— Только твое? — Мизар пожал плечами и вновь поднял веточку, которая зазвенела, как и раньше. Аля приготовилась, но, несмотря на всю свою решимость, она ощутила легкую дрожь страха. Сейчас она умрет. Нет, она уже мертва, она уже умирала один раз, а потому не должна бояться. Как может бояться или испытывать любые другие эмоции труп? Ее тело просто использовали, вселив в нее Слепого Безумного Бога. Поэтому не бойся, сейчас все закончится — уверяла она себя. Но неожиданно…

— Одумайся, принц!

Невидимая сила оттолкнула Мизара от тела Алии, и из ее тела протянулась рука, окутанная мягким красноватым светом. А затем существо, одновременно прекрасное и ужасное в своей мощи, выскользнуло и обрело форму. Это лицо она видела уже не первый раз. Креонт!? Почему он решил вмешаться? Ведь он молчал до этого времени.

— Почему, почему ты вмешиваешься? Я уже все решила! — закричала Алия. Зажмурившись, она попыталась приказать ему исчезнуть. Но Креонт остановил ее.

— Нет, подожди, я не стану мешать ему, как я уже сказал, я не могу сражаться. Но прежде я должен убедиться.

— Убедиться? — переспросила сбитая с толку и растерянная Алия.

Мизар наблюдал за этой сценой с легким интересом, хотя его глаза… это были глаза человека, желающего получить что–то настолько сильно, сродни желанию жить. Эти глаза были неотрывно прикованы к лицу Креонта. Восхищение, восторг, интерес, желание — все это сплелось в его взгляде в немыслимый клубок, несмотря на то, что на лице не отражалось ничего.

— А, так вот вы какой, вы совсем разные с Зоаром, — заметил он.

— Ты видел моего старшего брата? — спросил Креонт, обращаясь к Фон Грассе.

— Я служу ему, — в голосе Мизара слышалось почтение, что было само по себе странно.

'Служит его брату? Что он имеет в виду?' — подумала Алия.

— Я знаю, я верю тебе. Но твоя сила — иная. Ты получил слишком много свободы и можешь по–иному понимать понятие службы,

— Что… вы имеете в виду? — немного замешкался Мизар.

— Хорошо, такие как ты — я знал их немало на протяжении всей истории, и людей, и твоей расы.

При этих словах губы Мизара сжались, но он ничего не сказал.

— Какой бы путь ты ни выбрал, ты будешь действовать самостоятельно, иногда весьма странными методами и даже служа преданно до глубины души, ты все равно будешь действовать и ради собственного интереса. Но на этот раз я предостерегаю тебя, воздержись от удовлетворения своего любопытства.

— Что вы имеете в виду?

— Ты знаешь, о чем я говорю. Если мой старший брат потребовал меня к себе, я немедленно возвращусь к нему. Но ты ведь задумал нечто иное? Но это станет последней минутой твоего существования.

— И что же это? Чего я хочу? — в голосе Мизара звучало странное предвкушение. Что с ним такое происходит?

— Если ты поглотишь меня, твоя кровь демона немедленно восстанет, и этот конфликт уничтожит тебя. Но даже если я предостерегаю тебя, ты так жаждешь этой силы, что не послушаешь меня, ведь так?

— А вы догадливы, — улыбнулся Мизар. — Но даже если вы этого не желаете, все, что мне нужно — попросить эту девушку убить себя. Вы не сможете ей помешать.

— Да, это так, если Алия так решила, я не могу помешать ей. И все же, я сделаю нечто иное. Если ты попытаешься заполучить мою силу, я тотчас же вернусь в хрустальный саркофаг, в котором я буду спать в ближайшую тысячу лет.

Мизар напрягся, веточка звякнула в его руке. Но в конце он расслабился и рассмеялся чистым, звонким смехом.

— Вот как, это ультиматум, да? Вы поймали меня. Что ж, кажется, на этот раз мне придется просто взять вас с собой. Несмотря ни на что, мое любопытство стоит ступеней ниже желаний моего господина Сая Валентайна, — Мизар вздохнул. — Хорошо, я не сделаю этого. В таком случае, не соблаговолите ли вы… — Мизар поднял веточку, словно прилагая Креонту самому сделать первый шаг.

— Алия… — девушка не сразу поняла, что Креонт обращался к ней.

— Д-да?

— Ты боишься, — заметил он. — Несмотря на то, что ты решилась, ты все же боишься. Смерть всегда остается смертью, даже если ты уже умирала. Но, похоже, боишься не за себя, а за своего брата. Ты оставишь его одного, он переживет это?

— Я… я все уже решила, — Алия помотала головой, обхватив себя руками, — не пытайся переубедить меня. Я знаю, брат поймет. Он примет все как должное, ведь он уже пережил однажды мою смерть.

— Это так, но я вижу, твоя смерть является точкой бифуркации.

— Точкой бифуркации? Я не понимаю, — растерянно призналась девушка.

— С твоей смертью в мире изменится что–то: малое или большое, но мир точно пойдет иным путем. Я не вижу, что именно, эта сила принадлежит только Зоару. Но я, как летописец, могу видеть некоторые тенденции. Одним своим желанием ты можешь либо изменить этот мир, либо оставить все как есть. А потому я спрошу тебя еще раз. Ты уверена?

— Я…

'Алия. Моя дорогая сестра…'

'Ты обуза для него, ты представляешь опасность, пока ты с ним, за вами будут охотиться, Эсфирь непременно не оставит вас в покое'.

'Алия, я люблю тебя'.

'Ты — бремя, что сдерживает Криса Энн'.

'Алия… дорогая сестра', — лицо брата Криса появилось в ее сознании. Он улыбался, хотя в последнее время она нечасто видела его улыбку. И она появлялась только для нее. Ни для Ивона, ни для Анджи — для нее. И все же… 'Брат, я не стану сдерживать тебя, ты должен делать, что задумал. Уничтожить это чудовище, занимающее трон Приоры'.

— Что с тобой? — спросил Креонт, возвращая ее из мысленного диалога с собственными сомнениями.

— Да, все в порядке, не волнуйся. Я благодарна тебе. Даже если мое существование было просто фикцией. И теперь ты тоже можешь делать, что хочешь. Кто я такая, чтобы удерживать теб? Но я хочу поблагодарить тебя за это время, что я провела вместе с братом.

— Как это сентиментально, но нам пора, у меня не так много времени, — напомнил Мизар. — Если мы не закончим, может вернуться твой второй защитник или твой брат. Ты ведь не хочешь, чтобы нам помешали?

— Да, — Алия сделала глубокий вздох. — Креонт, прошу тебя, я хочу, чтобы все закончилось быстро.

— Ты не почувствуешь ничего, обещаю, — с этими словами Креонт втянулся в ее тело, красноватый свет исчез, мигнул, затем появился вновь, снова исчез. Пространство перед глазами Алии затянулось красным туманом. На миг ей показалось, что она видит не одну веточку в руке Фон Грассе, а все дерево целиком. Что стоит она не в пещере, а находится в пространстве, в котором не было ничего, кроме простирающихся вверх и вниз ветвей гигантского дерева.

Звук колокольчиков… звон… она вспоминала… лица своих родителей. Прощайте… лица Ивона и Анджи… простите меня… затем пришли годы, поведенные в Астале… отряд Лилии, капитан Рэй Нордис… затем Кальвин и Гвен Кларио. А после и Сай Валентайн. Было весело, хотя и немного страшно. Спасибо за все. Спасибо за вашу дружбу. В конце все эти лица растворились и вновь вернулось лицо Криса. Настолько реальное, будто настоящий Крис стоял перед ней. Он смотрел на нее с нежностью и жалостью.

Красный туман замер, и стих звон колокольчика. Лицо Криса медленно растворилось. Это было последнее, что она запомнит. Но это… хорошие воспоминания.

Часть 2

— Йон!!! — с криком Кальвин проснулся, и только тогда понял, что это был сон. Но в нем все закончилось так же, как в реальности. Йон использовал какую–то магию, о которой Кальвин ничего не мог вспомнить, и просто выбросил его в другом месте, как можно дальше от себя. Как оказалось, это место находилось на самой северной границе Приоры. С помощью этого — Кальвин приподнял рукав и взглянул на браслет на своем левом запястье. Как он ни старался, снять его так и не удалось. Должно быть, там был какой–то секретный замок, и магия здесь не при чем. Кальвин решил оставить его в покое, пока не удастся найти время, чтобы разобраться с ним. Кроме того, у него были куда более важные задачи — разобраться, где же он теперь находится. Границей Приоры Кальвин назвал свое местоположение крайне условно, да и то лишь с подсказки Микалики. В последнее время тот стал странно разговорчивым и то и дело давал ему какие–то сведения, касающиеся их пути. 'Там лучше перейти реку, здесь лучше обогнуть гору, а там перебраться через шаткий мостик'. Однако… по мнению Кальвина, если подумать, как могло знать это странное существо о том, где расположена Ишара? На все вопросы Кальвина, Микалика только отвечал очередным: 'Ты отвлекаешься, я знаю путь'. Однако… даже если условная граница с Приорой уже была позади, и по прикидкам Кальвина и согласно карте, что он расстелил на земле, они уже должны были вступить на территорию Ишары. Однако… палец Кальвина завис над картой, как раз там, где должны были расстилаться бескрайние пески пустыни, а слева плескаться море, на самом деле было…

Кальвин поднял взгляд, обведя свое окружение, и чихнул от влажности, которая, казалось, составляла здесь все сто процентов.

Это никак не было похоже на Ишару, о которой он читал. Быть может, их было две? Впереди него, позади него, слева и справа и даже сверху, где места для неба почти не осталось, простирался влажный, густой лес. И с каждым пройденным отрезком он становился все гуще.

— Ты уверен? — Кальвин снова спросил у своего провожатого. — Уверен, что не ошибаешься? Здесь нет ни дороги, ни даже признака обитания людей, ни моря, ни песков. Откуда только взялся этот лес?! — в сердцах закричал Кальвин, схватившись за голову. Вся его одежда намокла от постоянно льющегося с неба дождя. Точнее, на протяжении нескольких дней, пока он блуждал по этому бесконечному лесу, дождь лил точно дважды в день, словно по расписанию, притом, что спрятаться от него было негде, кроме собственного плаща. Однако при такой влажности Кальвин избавился и от плаща, и от куртки. Закатав рукава рубашки и подтянув брюки повыше, он все равно просто изнывал от жары. И это Север? Как мог такой лес находиться севернее Приоры, где большую часть года лежал снег?

— А, все, я больше не могу! — Кальвин упал на спину, раскинув руки и ноги.

'То, что ты ищешь, находится впереди', — повторил Микалика.

— Мне иногда кажется, что мы говорим о разных странах, — простонал Кальвин. — Кстати, — спросил он, — разве ты не говорил, что никогда не покидал того места, где ты пробудился? Откуда тебе знать, где находится Ишара? Ты ничего не можешь знать о современном мире, разве не так? — и тут ужасное подозрение поразило Кальвина. Наставив палец себе в грудь, он с угрозой спросил: — А может ты специально завел меня сюда, чтобы я не попал в Ишару? Ты ведь должен ненавидеть все, связанное с Хаосом, а Ишара… явно связана с ним больше остальных стран. И еще, — Кальвин с криком, словно только что он понял нечто крайне важное подскочил, — и правда, я ведь практически ничего не знаю о тебе! Как я могу доверять тебе? Как докажешь, что ты не просто злой дух, вселившийся в меня? Ты убеждал меня, что у нас одинаковые цели — помочь Саю, но что если мы по–разному понимаем слово 'помощь'?

'Кальвин, ты устал', — вдруг проговорил Микалика. Но на этот раз его голос словно доносился снаружи. Оглянувшись, Кальвин заметил, что из множества капель, застывших после дождя на листьях, на него смотрит его точная копия, с той только разницей, что на ее плечах была шаль, а волосы были распущены, в отличии от его собственных, которые он скрутил в тугой хвост. Да еще глаза эти не принадлежала человеку — темные, такие темные, что были лишены зрачков, с удлиненным разрезом, в которых застыла вековая тоска.

— Потому что ты утомляешь меня своим кислым видом, — отмахнулся Кальвин. — И почему ты вообще говоришь со мной? Как получилось, что мы вынуждены быть вместе? Эти парни из Приоры постарались на славу, раз засунули в меня такого как ты.

'Это не так'.

— А? — нахмурился Кальвин.

'Я сказал, это не так. Они ничего не делали, лишь хотели пробудить меня. Я проснулся, а до этого я спал внутри твоего сознания, внутри твоих клеток, внутри всех прошлых жизней, используя эти тела как временные убежища'.

— Это — правда? — внезапно Кальвин ощутил себя крайне неуютно. — Но для чего ты поступал так?

'Я прятался'.

— Прятался? Но от чего?

'Когда я умер…' — вот так начал свой рассказ Микалика, '…то думал, что умер не зря. Я думал, что своей смертью я сумел защитить того, кто был мне дороже всего в этом мире и во всех–всех других мирах. Я убил его врага, я убил своего врага и умер сам, точнее, умерло мое тело. Но я ошибался. То сражение пробило защитный барьер, который долгое время скрывал Хаос от внимания Аттрактора. Необходимо было тотчас же создать новый барьер. И тогда я в виде духа предложил использовать останки моего тела и тела моего врага для создания нового барьера. Барьера, что располагался бы на срединной части Древа. По сути, это должен бы получиться целый новый мир. И тогда я… мы… мой самый дорогой друг наконец решил принять мое предложение. А потому… и я, и мой враг полностью исчезли, наши тела стали основой для нового барьера. Мое сознание вынуждено было раствориться в этом барьере, так что больше я не мог видеть друга и быть рядом с ним. Но я отчаянно желал этого. Так отчаянно, что даже смерть не была преградой для меня. Я цеплялся за жизнь, хотя и никогда по–настоящему не знал, что это такое — жить.

Я тянулся и тянулся, пока не нашел его — нечто теплое, мягкое, нежное и слабое. Я не видел его, я не слышал его. Я не мог чувствовать его, потому, что был очень–очень слаб. Я понял, что нашел нечто новое, отличное от демонов, что охраняли меня. Это не было гостем с Вершины Древа, и это не было ни мной, ни мои врагом. Я сразу понял — оно подойдет мне. А потом я дотянулся до него и слился с его телом. Я уничтожил его душу и стал им, и когда я стал им, я знал, что это создание называется 'человек'. Я стал исследовать свое новое тело, это тело жило. Оно дышало, и его сердце билось, оно мыслило, и у него было имя. Не мое имя, но оно было, и это создание не оказалось не единственным.

Я взглянул на мир вокруг. Мир, что создал мой самый лучший друг. И этот мир был прекрасен. Хотя в нем почти не было цветов, но в нем оказалось много других прекрасных вещей. И тогда я повернулся и стал искать Его. Я стал искать моего самого дорогого друга. И когда я нашел его, он уже не мог слышать меня. Так как он уснул долгим сном, разбив себя на семь частей. Тогда я начал искать эти семь частей. Я искал и искал, так долго, что, наверное, обошел весь мир. Но так и не сумел собрать их все. Как только я находил одну часть, тотчас же терял другую. И как оказалось, ни одна из них не помнила меня. Они продолжали сражаться и сражаться друг с другом и против мира, друг с другом и против демонов Хаоса. И снова друг с другом. Так как эти создания, люди, были все еще слишком слабы, они теряли разум от соприкосновения с осколком моего дорогого друга.

А потом я умер и понял, что жизнь людей коротка. И что мне ни за что не успеть отыскать Его за одну жизнь. И потом я нашел другого человека, и тотчас же стал им. И снова начал искать… Люди менялись, менялся мир, менялись страны, менялись владельцы осколков, но я так и не мог собрать их всех. Я искал так долго, что почти отчаялся. И в это время мне в голову пришла мысль: что, если мой друг не хочет быть собранным воедино? Эта мысль поразила меня. Если так, я могу продолжать вечность, но так и не увить его снова? Тогда дл чего я живу? Тогда мое существование станет бессмысленным?

Я уже почти решил сдаться. Но в это время я встретил странного человека. Он знал обо мне и нашел для меня новое тело. Это тело было необычным, и я опасался сливаться с ним. И не напрасно. В тот момент, когда я слился с ним, я полностью потерял себя и забылся глубоким сном. А когда я проснулся… то почувствовал боль. Розовые цветы…'

— А… А!!! — воскликнул Кальвин, указывая на капельки воды. На его глазах они собрались, стекаясь одна в другую с листьев деревьев и поднимаясь с земли, пока не превратились в его точную копию. Микалика стоял прямо перед ним. Не в его голове, не в видениях, он действительно находился перед ним, словно живой, совсем не похожий на призрака.

— А, — тише закончил Кальвин, падая обратно на землю и уставившись в небо. — Так вот, как все было. И ты решил занять мое тело.

— Да, но вот, что странно. Раньше, когда я занимал чье–то тело, я с легкостью мог его заменить чужое сознание своим. Но на этот раз у меня ничего не вышло.

Голос Микалики был сконфуженным и немного рассеянным.

— Так ты все–таки пытался! — не глядя на него, Кальвин наставил указательный палец ему в грудь. — Признавайся, что ты собрался сделать с моей душой?!

— Но я же сказал, у меня ничего не вышло. И когда я хотел поговорить с тем странным человеком, он тоже исчез. Но пока я находился в твоем теле, я многое узнал о тебе. И самое главное… наконец–то моя мечта сбылась! Этот человек знал моего самого дорогого друга!

— Ты говоришь обо мне?

— И когда я впервые увидел его, то хотел тотчас же броситься к нему, хотел говорить с ним…

— Ты говоришь о Сае… — вновь уточнил Кальвин. Однако, похоже, это странное существо было целиком и полностью поглощено своими восторженными, наивными грезами.

Дождь только что закончился, и продвигаться по лесу, где на каждом шагу тотчас же вырастала какая–то преграда, было практически невозможно. Но и слушать восторженный рассказ Микалики больше сил не было. А потому, чтобы убить время, Кальвин решил прибегнуть к помощи Предвидения, чтобы узнать, когда это все закончится. Странное желание. Должно быть, этот лес и его странный собеседник так на него подействовали. Однако, вместо того, чтобы показать то, что его интересовало, в поле его Предвидения появилось нечто новое. Невероятное и ужасное.

— Берегись! — неожиданно закричал Кальвин, когда увидел тонкий луч голубого света, пронзивший фигуру Микалики. Тот замолк, обиженно глядя на него, а затем исчез, растворившись. Капельки влаги рассыпались в воздухе, образовав радугу, ровно за миг до того, как этот самый луч поразил место, где только что стоял Демон Цветов. Но следующей целью на пути луча был другой объект — сам Кальвин.

— Чт… ЧТО ЭТО?! — инстинктивно Кальвин увернулся, откатившись вбок. Но к несчастью, там находился ствол огромного дерева, о который он так неудачно стукнулся головой.

— А… тс тс тс… — простонал он, потирая голову. Но невидимый противник не дал ему расслабиться. Тотчас же сверкнула еще она голубоватая вспышка, и тонкий разрез на стволе дерева остался там, где еще миг назад была его голова. 'Пронесло?' — ползком Кальвин отступил за дерево. Однако раздался необычный треск, стон… а затем дерево, точно срубленное мечом великана, плавно съехало по срезу и… вот черт, это нехорошо — Кальвин с невероятной быстротой ретировался с пути падающего ствола. Дерево, обхватить которое могли разве что три человека, теперь лежало аккуратно подрубленное, прорезав своим стволом довольно широкую просеку в лесу. Широко раскрытыми глазами Кальвин смотрел на гладкий, ровный срез на оставшемся пеньке. Топор никогда не оставил бы такой идеально ровный след. Тот луч…

— Сдавайся, нарушитель границ! — наконец–то прозвучал долгожданный голос. А то Кальвин уже начал думать, что имеет дело с каким–то странным лесным явлением. Но тотчас же подумал, что все еще грезит от избытка кислорода в лесу. Источник голоса располагался прямо впереди него и чуть повыше. И принадлежал голос невысокому человеку, стоящему на поваленном стволе дерева. А человек ли это? В первые мгновения Кальвин даже усомнился. С толку сбивала пестрая, разноцветно украшенная драгоценными камнями маска в виде головы птицы, даже длинный клюв был совсем как настоящий, Эта маска продолжалась широким, так же расшитым нагрудником. Такие же нарукавники и наколенники, простая белая шелковая туника и брюки, заканчивающиеся чуть ниже колен, были странным контрастом по сравнению с остальным костюмом. Позади маски, гладко зачесанные в высокий хвост, спускались длинные черные волосы. Такие гладкие и длинные, что трудно было поверить, что они настоящие. Глаза в прорезях маски сверкали ненавистью, но, в то же время, голос был на удивление детским. Неужели ребенок? И правда, для взрослого он был низковат и щупловат. Однако он вовсе не казался безобидным. В руках у незнакомца было странное оружие. Хотя оружие и это? Но чем еще это могло быть? Длинный, тонкий стержень черного цвета, прорезанный круглыми золотистыми пластинами посредине. Сам стержень постепенно утончался к концу всей своей полутораметровой длины. На нем было еще множество непонятых креплений и мелких деталей, на одной из которых, в виде полумесяца, лежал палец человека, затянутый в такую же шелковую белоснежную перчатку, а другой он придерживал середину стержня, который, судя по всему, должен был быть довольно тяжелым.

— Нарушитель, сдавайся! Сопротивление бесполезно, или ты разделишь участь этого дерева! — голос немного искажала маска, но Кальвин четко расслышал слово 'нарушитель'.

— А… — начал было он, осторожно выглянув из–за пенька и подняв руку. Он попытался сделать добродушное лицо. — Нарушитель? Но что я нарушил? Разве это не глухой лес? Я и не думал, что здесь кто–то живет.

— Это владения Дома Ишары. И еще, где твой подельник? Я арестую и его за нарушение границы владения.

— Ишары? — Кальвин воспрянул духом. — Так значит, я уже на месте? Это воодушевляет!

— Ни с места, и скажи своему напарнику также не делать глупостей и медленно выйти из укрытия.

— Напарнику? Кого ты имеешь в виду? Я здесь один, — Кальвин осторожно поднялся, на всякий случай закинул руки за голову.

— Не говори глупостей! — человек повел в сторону стержнем. — Я слышал два голоса. Сейчас сюда подойдет наш отряд, и все равно мы найдем второго. В этом лесу у него нет шансов.

— Думай, что хочешь. Но раз так, может тебе стоит проводить меня к вашему главному, у меня есть дело к нему.

Кальвин понимал, что несет полную чушь, но сказать прямо сейчас о том, что его звал сюда голос интуиции, и насчет своей матери — все это прозвучит полным бредом в глазах солдата, которым, судя по всему, и являлся человек в маске.

— Тишина. Нарушителям запрещено разговаривать, пока не спросят! Как только наш командир появится здесь, он допросит тебя, если пожелает. Мы все равно найдем твоего сообщника, не сомневайся. А сейчас стой смирно и не опускай руки, так, чтобы я их видела.

'-ла? Неужели, только не говорите мне, что она девушка! '

— Да–да, как скажешь, — с легкой улыбкой Кальвин повернулся спиной к девушке и уставился в глубину леса.

Отряд, упомянутый странницей, не заставил себя долго ждать. Хотя Кальвин все же удивился, насколько же бесшумно они появились. Одетые точно так же, как и девушка еще десять человек в масках. И лишь на одном маска была красного цвета и клюв более хищной формы. Интересно, кто их командир? Говорить с маской было все же как–то неудобно. В руках у всего отряда было точно такое же оружие, как и у его надзирателя. Но у того, кого Калвьин счел за главного, оно висело за спиной на широкой шелковой перевязи, пересекавшей грудь.

— Мой капитан, я поймала нарушителя. Еще один до сих пор прячется, а этот уверяет, что был один, — отрапортовала девушка с легким поклоном. В знак уважения или отданной чести ее ладони были сложены вместе у груди в замок.

— Отличная работа, — ответил солдат в маске. Голос принадлежал мужчине. Глубокий, бархатный голос, жесткий но довольно приятный. Его обладатель был скорее поджарым, чем мускулистым. Высокий, едва ли не на две головы выше девушки. Еще одним отличием его от остальных в группе был короткий, малинового цвета плащ–накидка, завязанный спереди на шее, и укрывавший плечи воина. Хотя, скорее всего, это было похоже на его собственную шаль. Шаль? Это сходство вызвало легко беспокойство у Кальвина.

— Позвольте мне допросить его прямо сейчас, опасно вести его в замок ее высочества.

Капитан коротко кивнул.

— Могу я опустить руки? — спросил Кальвин, у которого они уже начали затекать.

— Молчать!

С этими словами девушка наотмашь ударила Кальвина по лицу продольной стороной стержня.

— Больно же! Нельзя так разговаривать с людьми, если хочешь, чтобы они что–то рассказали тебе.

Второй удар был еще более точен. Хотя крови не было, но это было крайне больно. Голова Кальвина мотнулась. Он понял, что должен замолчать. Кажется, здесь были такие порядки. Довольно сурово.

— Итак, твое имя.

— Мое?

— Я спрашиваю только тебя. Здесь нет никого другого, нарушитель.

'Имя? Назвать им настоящее? Что это изменит? Хотя, кто знает? Если здесь бьют за простой вопрос, стоит быть осторожным'.

— Сай. Сай Рейвен.

— Рейвен? Сай? — девушка быстро что–то записала на свитке бумаги, расстеленном на ее колене.

— Сколько тебе лет, Сай Рейвен? — из–за странной манеры говорить девушки, было сложно ухватить смысл. Но возраст–то ей зачем?

— Двадцать один.

— Двадцать одна весна… — повторила, записывая девушка. — Из какой ты страны?

'Здесь нужно что–то более близкое к правде. Риокия подойдет, да', — решил Кальвин.

— Я с Юга континента, из Риокии.

— С юга? Так далеко? Хорошо, шпион. С какой миссией тебя послали?

— Эй, разве можно так легко записывать других людей в шпионы? На каком основании… — договорить Кальвину не дал очередной взмах оружием. Но на этот раз он был сообразительнее и пригнулся, выставив вперед руки. — Эй–эй, я отвечу, хорошо? А потому, успокойся. Я не шпион. Я просто путешественник. Меня всегда интересовал Север континента. И я много слышал о легендарной Ишаре, поэтому хотел увидеть, насколько она легендарна собственными глазами. И вот я здесь.

— Значит, ты хотел узнать секреты технологии Ишары? Признавайся!

— Техно… — Кальвин повторил незнакомое слово. — Да я и понятия не имею, что это такое? Так что это такое? — невинно спросил он.

— В отличие от вас, невежд — людей, мы не используем магию, которая может привязать нас к силе Древа. А потому мы пользуемся только продуктами, что создал наш разум.

— Силе Древа? Не используете магию? Так что это такое 'технология?'

— Отлично, капитан, он раскололся, — обрадовалась его допросчица. — Он сам признался, что хочет узнать о нашей технологии.

— Хорошо. Допрос закончен, берем его в замок, там я сам разберусь с ним, — кивнул человек в красной маске. С этими его словами, руки его нажали секретный замок на маске, и та, словно по волшебству сложилась, образовав тонкий ободок на голове мужчины. И это не магия!? То же сделали и остальные в отряде.

Дети?! Все они?!! — Кальвин распахнул глаза. Все они, за исключением капитана, действительно были едва ли не детьми. Та, что допрашивала его, едва ли была старше Вельки. Мальчишки и девчонки. Лишь капитану на вид было около тридцати. Худощавое лицо с высокими скулами и светлыми серебристыми глазами. Необычное сочетание. Отчего–то Кальвин ощутил ностальгию. Их маленькая группа напомнила ему время, проведенное в отряде Лилии. А сам капитан был странно похож на Рэя Нордиса. Однако…

- 'ОН'!

— Э? — вслух спросил Кальвин, не сразу поняв, что голос не принадлежал никому из присутствующих.

'ЭТО ОН', — повторил голос. И, наконец, Кальвин понял, что слышит голос Микалики.

'Он?'

'Это он, тот, кто ранил моего самого дорогого друга!' — крик Микалики почти оглушил Кальвина. Его голос был наполнен болью и ненавистью, столь сильными чувствами, что эти эмоции едва не поглотили его собственное сознание. А затем Микалика тотчас же захватил контроль налд его телом. Уже падая на колени, Кальвин увидел, как его собственные руки были разведены в стороны.

— Ты ответишь за то, что сделал с ним!!!! — кричал он сам. — Я уничтожу вас всех! Мучители! 'Порядок — ноль. Структура — ноль, Хаос — нарастание энтропии. Уровень энтропии на 50 процентов. Нарастание, случайные флуктуации — стать закономерностью'. Я хочу, чтобы вы никогда не…

— Нет, стой, остановись! — закричал Кальвин. Однако, крик — это было все, что он сейчас мог. Но хотя Микалика, казалось, был полностью ослеплен болью, все же этот человек, кем бы он ни являлся, не может быть тем, о ком он говорит. Никто не живет так долго.

Меж тем пространство вокруг них начало стремительно меняться. То, что еще миг назад было деревьями, замерцало. На глазах они начали уменьшаться в размерах. Воздух стал сухим, а солнце слилось в ослепительное кольцо, опоясавшее небосвод. Земля под ногами меняла свои очертания. Неужели то время…

— Остановись! Ты же можешь убить их! — закричал Кальвин в последней, отчаянной попытке, когда из земли начали вырастать многогранные кристаллы, поросшие разноцветными цветами. Словно кошмар, это было словно дурной сон. Эти кристаллы начали клониться друг к другу, пока не пресеклись, образовав новый, а тот в свою очередь начал преобразовываться в нечто совершенно невероятно сложное.

Однако, несмотря на то, что в отряде царил хаос, все пытались удержаться на ногах. Лишь капитан оставался совершенно спокойным. Он стоял, держась за оружие, вонзенное глубоко в землю в качестве опоры. На лице его не отражалось ничего. Действительно, они так похожи с Рэем Нордисом.

И, наконец, когда лес вокруг них на десятки метров исчез, превратившись в кристаллические образования, он произнес, глядя в упор на Кальвина:

— Он враг Хаоса, уничтожить его! — приказал он.

Оружие в руках всего отряда было поднято и направлено в грудь Кальвина. Конечно, сейчас, должно быть, он представлял собой страшное зрелище: с развивающимися волосами, с дикими глазами демона, с бьющимся вокруг хаосом.

— Эй, вы что, серьезно хотите меня убить!? Микалика, прекрати! — закричал Кальвин. — Прекрати это немедленно.

— Он… не прощу, ни за что не прощу его… — продолжал свое Микалика.

— Остановись! Сай бы этого не хотел! — изо всех сил Кальвин закричал. В этот миг Микалика замер. Что это? Но… даже и так, противник не собирался отступать. Заметив временное замешательство врага, они тотчас же навели на него свое оружие. На его концах начало образовываться небольшие шарики холодного голубоватого сияния, в то время нечто, похожее на мелкие золотистые молнии, пробегало по круглым пластинам на их корпусе.

— Вы же не серьезно?! — закричал Кальвин, вскидывая руки, и заслоняясь ими от атаки. 'Меня убьют здесь? Неужели все закончится вот так? Микалика, что ты наделал?' — хотелось крикнуть Кальвину. И тут…

— Опустите оружие, не стреляйте, не стреляйте, это ОН! — еще один детский голос раздался позади Кальвина. Очень знакомый голос. И этот голос принадлежал… К ним перепрыгивая через кристаллические завалы бежал со всей возможной скоростью Тенио. Тенио? Но как? Выбежав вперед, он встал между Кальвином и членами отряда, расставив руки.

— Прекратите, это же он, это он, тот, кого ждала ваша принцесса. Братец Йон разве не говорил вам?

— Отойди, не вмешивайся, — приказал капитан, рубанув рукой воздух. — Или мне придется пристрелить и тебя.

— Но…. Но… — голос Тенио прозвучал неуверенно, — но… разве вы не видите, этот браслет принадлежал братцу Йону. Ему дала его ваша принцесса, разве не так?! — с этими словами Тенио схватил запястье Кальвина, оголив руку с браслетом и продемонстрировав его всем присутствующим. — Он тот, кого все мы ждали, — в отчаянии прокричал Тенио. Кальвин был еще более растерян, чем Тенио. Слишком многое случилось за последние несколько минут. И он оказался еще более ошеломлен, когда оружие в их руках наконец опустилось и… все как один они опустились на одно колено:

— С прибытием, мой принц, — произнес капитан, сложив ладони в замок у груди.

— С прибытием, мой принц, — хором отозвались остальные в группе, в точности скопировав его жест.

— Э? Э?! — у Кальвина не нашлось иных междометий, кроме этих.

Часть 3

— Это твое наказание, так тебе и надо, — как обычно? Анджи говорил без обиняков. — И не проси меня больше вытаскивать тебя из всяких передряг. Тебе еще повезло. Ивон тебя слишком балует, он потакает всем твоим капризам. Эй, — Анджи догнал бредущего по колено в снегу Криса и положил ладонь ему на плечо, — ты вообще слушаешь, что я говорю? Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, что этот монстр — император, сошедший с ума, отпустил тебя живым из дворца. Подумать только, если бы я не подоспел вовремя, он бы спустил всю дворцовую стражу на тебя. На что ты вообще наделся?

— Оставь меня! — в сердцах воскликнул Крис, резко оборачиваясь. — А что бы ты делал на моем месте? Что бы ты сделал, если бы твоя сестра была в таком состоянии?

— У меня нет сестры, — ответил Анджи, пожав плечами, — но если бы Ивон попал в такую передрягу, я бы не стал вытаскивать его. Каждый должен сам отвечать за свои поступки, особенно если они совершены по глупости.

— Глупости? — Крис сжал кулаки. — А что мне оставалось делать? Ты же видишь, что ее состояние ухудшается день ото дня.

— И поэтому ты пришел к тому, кто сделал такое с твоей сестрой, чтобы просить его о помощи?! Если бы на моем месте был Ивон, он бы сказал все, что думает о твоей логике.

— Мне все равно, — упрямо отозвался Крис. Они продолжали взбираться на гору, на склоне которой и было устроено их временное убежище. Что бы ни говорил Анджи, пусть он будет хоть последним дураком в глазах обоих его друзей, но он должен как–то помочь Алии. И если не Эсфирь, то кто может знать об этом больше?!

— Хорошо, что я догадался купить сперва эти травы. Снега в этом году как–то слишком много, и в обычных местах я не нашел ничего, кроме вымерзших кустиков. Когда же уже настанет это проклятое лето?

'Лето… Алия, я бы отдал все, чтобы ты дожила до него', — грустно подумал Крис, вновь устремив взгляд наверх. Идти по рыхлому весеннему снегу было довольно тяжело, и подъем отнимал почти все его силы. Он старался выровнять дыхание. И вновь вспомнил встречу, что произошла недавно во дворце.

…Нечего было и думать о том, чтобы прямо придти к дворцовым воротам и просить его пропустить. В данной ситуации это было равносильно собственному приговору. Стража и тем более их начальство, не вникая в суть дела, попросту бы подчинились приказу схватить его живым или мертвым. Этот приказ был известен по всей Приоре, как смог убедиться Крис, недавно проходя через столицу. А после его бы непременно заперли бы в какой–нибудь ледяной дыре и держали бы там, подальше от глаз вышестоящих, в надежде выудить из него все, до капли, чтобы позже преподнести эти сведения в качестве предлога для повышения. Все, что интересовало в Приоре всех, начиная от служанки из таверны и кончая инквизитором Синода — это перспектива получить более высокую должность. Таковы были реалии страны, в которой он родился. И даже правление Эсфирь не смогло ничего существенно изменить. Хотя борьба за лестницу вверх теперь только усилилась. Ведь более высокий пост автоматически служил гарантией собственной безопасности. Инквизиторы, словно голодные волки, рыскали по стране день и ночь, в поисках тех еретиков, кто ускользнул от их внимания. Дети Хаоса — едва ли в Приоре остался кто–то, кто мог себя так назвать, И еще, Крис слышал интересные новости о том, что Приора почти полностью вывела свои войска из Срединных стран, но в то же время такая же сила была отправлена к югу.

А потому, смыв в реку собственный портрет, рядом с которым висели еще два таких же — на них был изображен Ивон и Анджи, Алии здесь не было ('Хорошо это или плохо?') — Крис свернул от дворца направо. Пройдя мимо уже оттаявшего канала посредине площади, он откинул капюшон с лица — больше прятаться не имело смысла — и направился ко второму величественному зданию, что было расположено на площади — Синод. С внутренней решимостью Крис ускорил свой шаг, двинувшись прямо к главным дверям.

'Мое имя Крис Энн, меня разыскивают как еретика, и вот я пришел сюда, чтобы сдаться Главе Синода и преклонить перед ним колени в надежде на прощение', — такие слова он сказал ошеломленным стражникам на входе. Солдаты, чьи головы были увенчаны высокими остроконечными шапками, были обычными людьми, главной заботой которых являлась лишь охрана территории и ничто иное. Но трудно было не заметить портретов, висящих прямо за их спинами на специальной Доске Информации, находящейся в Приемной.

— В таком… — стража переглянулась — они явно были не так глупы, как охрана во дворце, а потому:

— В таком случае, — алебарды стражников были направлены точно в грудь Криса, — мы немедленно арестовываем тебя! — наконец выпалил один из них. Он помахал рукой своим товарищам по ту сторону дверей:

— Этот человек — еретик, он решил сдаться властям в надежде на прощение. Немедленно препроводите его… — стражник на миг задумался, окидывая фигуру Криса задумчивым взглядом, — к его святейшеству. Впрочем, нет, — поправился он, — проводите его к Его преосвященству, Главе Синода, — эта оговорка не ускользнула от ушей Криса. Он склонил голову и сложил ладони впереди себя. На них немедленно защелкнулись наручники. 'Спокойно, все хорошо', — уверял себя Крис. Главное, что он уже здесь, и его не отправят в камеру. Однако когда высокие двери с изображенным на них восходящим над деревом солнцем распахнулись, Крис ощутил беспокойство. Это был приемный зал Главы Синода. В последний раз он был здесь так давно, когда увидел сестру живой. Однако по сравнению с его обычной тихой и скромной атмосферой, это место было совсем другим. Зал был наполнен людьми едва ли не от порога до самого стола, у всех в руках были какие–то таблички с номерами, и кипы бумаг. С чего бы это Глава Синода решил завалить людей бумажной работой?

— Расступитесь, расступитесь! Срочное дело к его Преосвященству! — продекламировал один из стражников. Толпа расступилась, недовольно ворча. Почти на всех людях Крис заметил белые или светло–бежевые плащи–накидки на одном плече — все они были из низших рангов, и ни одного плаща малинового цвета. Более того, Крис не заметил ни одного знакомого лица. Атмосфера этого места больше стала похожа на базар, чем на приемную главы Синода. Стражники остановились так резко, что Крис едва не упал, погруженный в свои мысли. Он поднял взгляд на Главу Синода, Но… тот, кто занимал место главы… был Левая Рука? Почему он здесь? Крис хорошо знал этого человека и его сущность. И теперь он занимал место Главы Синода. Это все казалось дурным сном. Что же случилось с предыдущим Главой? Хотя тот и был довольно жестким человеком, но при этом справедливым, для того, кем он являлся. Всегда энергичный, не мог же он умереть так внезапно. Неужели они зашли так далеко, что сместили главу, которого назначали пожизненно? Неудивительно тогда, что порядки в этом зале так изменились.

Сидящий за столом человек, с легкой рыжинкой в каштановых волосах и с усами, был недалеким, глупым, спесивым карьеристом. Он никак не мог подходить на это место, и его не могли выбрать добровольно. Неужели Синод запугали настолько, что он согласился утвердить новую кандидатуру так легко? И что самое главное — Крис понял это по первому взгляду, который бросил на него новый Глава — тот ненавидел его до глубины души. Быть может, его решение вот так запросто сдаться Инквизиции, было не таким уж и мудрым. Однако отступать было уже некуда. Если он не проникнет в самое сердце Приоры сегодня, то Алия… С этой мыслью Крис выпрямил спину и твердо, но без вызова встретил взгляд Левой руки. Даже про себя Крис отказывался назвать его 'Главой'. Однако бросать открытый вызов сейчас было крайне неблагоразумно. Поэтому Крис смягчил блеск своих глаз и просто ждал, пока стражник не поведает тому об обстоятельствах дела.

— А, сын еретика решил сдаться сам, как интересно, — нехорошая улыбка заиграла на губах мужчины, пока он, закручивая свой ус, разглядывал стоящего перед ним Криса. — Но как же неудачно. Прямо сейчас я все еще не могу полностью распоряжаться допросным советом. Они все еще держатся этого дурака, прежнего Главы. Но это лишь вопрос времени.

'Суд остался верен прежнему Главе? Что бы это значило?' — бегло подумал Крис.

— Что ж, я допрошу его сам, в моей личной комнате пыток, — улыбнулся Левая рука.

Крис поежился. Однако человек стоящий за плечом Левой руки склонился и шепнул ему на ухо:

— Прошу прощения, ваше преосвященство, но этот еретик поставлен на особый контроль его императорского величества, поэтому все дела, связанные с ним или его приспешниками, следовало бы немедленно передать в ведение дворца.

— Что ты себе позволяешь?! Ты думаешь, я, Глава Синода, не имею права действовать самостоятельно?!! — в ярости воскликнул Левая рука.

— Прошу меня простить, но вы же не хотите, чтобы его императорское величество вызвал вас к себе для допроса? — вновь вмешался человек. Крис пригляделся к нему внимательнее. Любой, кто имеет мнение, отличное от общего, в будущем мог стать полезным ему.

— Замолчи, ты утомляешь меня, — резко взмахнул ладонью Левая рука. На его лице читалась откровенная ярость, и эти глаза прожигали Криса так, словно хотели сожрать его на месте. — Хорошо, я принял решение — доставьте его во дворец… однако прежде… — улыбка вернулась на лицо Левой руки. — Будет слишком скучно, если я доложу о том, что этот еретик, Крис Энн сам пришел к нам. Обставим это дело как поимка с сопротивлением. Ты, — Левая рука вынул из ящичка своего стола небольшой кинжальчик, и ткнул пальцем в грудь одного из стражников, — отрежь ему палец на левой руке.

— Ннно… ваше преосвященство… — даже стражник казался ошеломленным. Крис сглотнул. Этот человек был не только высокомерен, но и глуп. В зале установилась почти откровенная тишина. Но Крис внимательно заметил, сколько именно людей могли иметь мнение, отличное от мнения Главы Синода. И таких было немало. Значит, все, что их держит при нем — скорее всего, страх и соображения собственной безопасности и выживания. Это также стоит учесть.

— Это приказ, стражник, — жестко повторил Левая рука. — Если не подчинишься, сгною тебя в подземельях вместо него, — он ткнул пальцем в грудь Криса.

— Делай так, как он приказал, — вдруг тихо кивнул Крис стражнику, — если так нужно. Это ведь просто приказ и ты не можешь не подчиниться, — Крис заставил себя мягко улыбнуться стражнику, побелевшему как мел. Эта фраза вызвала в зале волну шепота. 'Хорошо. Пусть они видят все, что происходит. Левая рука — то, что ты задумал, будет началом твоего конца'. Крис подошел к столу, за которым сидел Левая рука, и положил левую ладонь на него. — Может быть, вы сами сделаете это? Уверен, император оценит ваше рвение.

— Замолчи, — отшатнулся мужчина, — еретикам не позволено разговаривать.

Трясущейся рукой стражник приставил кинжал к среднему пальцу Криса. Тот ободряюще кивнул несчастному солдату. А потом пришла пронзительная боль, голова закружилась, Крис стиснул зубы. А когда он пришел в себя, все было уже кончено. Незаметно для окружающих он успел прочесть заклинание 'Благословение Неба' и пусть его действие обычно так не проходило, все же хотя бы кровь остановилась быстро. Однако сама боль не могла так быстро исчезнуть.

Крис бесстрашно взглянул в лицо Левой руки.

— Вы удовлетворены? — он старался не смотреть на то место, где был его палец.

— Уведите его, и доставьте немедленно во дворец. Позднее я напишу об этом подробный доклад: презренный еретик, оказался настолько дерзок, что высмеял самого Главу Синода. Палец — самое малое наказание, что ему положено.

Под пристальными взглядами собравшихся, среди которых было немало и сочувствующих, Криса вывели прочь из зала. Он прав, его палец — это действительно малая плата за то, чтобы попасть к Эсфирь так быстро. Теперь ему нужно заставить того излечить Алию.

Часть 4

Когда стражник, что вел его, распахнул перед ним двери тронного зала, поначалу Крис не мог поверить, что это было то же самое место, где он был в последний раз. Оно было темным, пустым и холодным. Ни юных прелестниц, ни звона бокалов, ни порхающих бабочек. Лишь трон в глубине зала слабо освещался двумя магическими светильниками, что уже само по себе было новшеством — использовать магию вот так, как это делали в южной части мира.

— Его преосвященство, Глава Синода посылает вам пленника, он сдался Инквизиции сегодня в полдень, его имя Крис Энн, прошу меня извинить, — казалось, стражник готов был бежать прочь от этого зала и того, кто находился в нем.

— Освободи его руки, — донеся из глубин зала голос. И услышав этот голос, Крис поежился.

— Да, как прикажете, — стражник с величайшей поспешностью разомкнул наручники, сковывающий его запястья. — Я буду ждать за дверью, — быстро откланявшись, стражник поспешно скрылся из глаз.

Крис остался один на один с этим огромным залом, который давил на него всей своей тяжестью.

— Подойди ближе, — вновь произнес голос, казалось совершенно лишенный сил.

Двигаясь вперед, Крис пристально вглядывался в фигуру, замершую на троне–софе. Приблизившись на расстояние нескольких метров, он остановился. До его слуха донеслось беглое металлическое звяканье, словно кто–то шевельнул массивную цепь. Рядом с троном он заметил легкое движение. Но потом он поднял взгляд на того, кто сидел на нем.

Шелк, черно–красные одеяния, расшитые бабочками и цветами. Однако лица Крис разглядеть не мог — его скрывала плотная газовая вуаль, спадающая до самой груди с подобия небольшого серебряного обруча на голове.

— Интересно, что ты задумал, вот так сдавшись и придя сюда? Для этого тебе понадобилось либо отчаянная смелость, либо столь же великое отчаяние. Хотя… судя по выражению твоего лица, скорее второе, чем первое. Смелость и дерзость — вот две основные твои черты, — произнес Эсфирь.

— Я пришел сюда по собственной воле, с просьбой.

— Даже так? Это интересно. Впрочем, не очень, — Крису показалось, что взгляд императора упал на то, что осталось от его среднего пальца. Кровь уже не шла под воздействием заклинания. — Единственная причина мне уже известна, — палец Эсфирь медленно поднялся и указал точно в грудь Крису, а затем скользнул куда–то выше и за него, будто целясь далеко. — Та, ради кого ты готов на все. Твоя драгоценная сестра. Наши кровные узы связывают нас по рукам и ногам, они словно камень на нашей шее, словно меч, вечно занесенный над нами. Они обуза и наше проклятие, но все же… — голос Эсфирь странно изменился, — мы не в силах избавиться от их приказов и влияния. Но… в данном случае, уже слишком поздно.

— Что ты имеешь в виду? — не сдержавшись, Крис сделал порывистое движение вперед.

— Она умрет через день или два — это дело решенное, ты ведь веришь мне? Это конечная точка развития тех событий, что происходили вокруг тебя, и ее, и меня, и многих других на протяжении всех последних месяцев.

— Ты лжешь?

— Лгу? Я? — то, как были сказаны эти слова, заставили Криса вздрогнуть, но не отступить. Он силился разглядеть за плотной вуалью лицо говорившего. — В этом случае это результат и твоего собственного выбора. Ты бежал из самого безопасного места в этом мире. Если бы ты не решился, ее время бы не закончилось так быстро. Но теперь, — Эсфирь опустил палец и откинулся на спинку трона, — теперь для тебя все кончено. Ты пришел молить меня о милости, которой я больше не могу даровать тебе? Нет, она умрет, и когда она умрет, я вновь заберу Креонта и отдам его кому–нибудь другому.

— Мерзавец, я не позволю тебе и пальцем притронуться к ней! Если ты сделаешь это, если ты только подумаешь об этом, то…

— Что? Убьешь меня? — император Приоры тихо рассмеялся каким–то кашляющим, шелестящим смехом. Как будто смеялось не существо из плоти и крови, а бестелесный призрак. — Это не удалось даже твоему отцу–гению.

Рука Эсфирь скользнула в сторону. Взяв что–то, он потянул это на себя. Вновь донеслось звяканье, тень зашевелилась рядом с троном. Рука Эсфирь резко дернула цепь к себе, и Крис с ужасом увидел, что к другому ее концу был привязан человек.

Длинные темные волосы спутанными прядями спадали, не позволяя разглядеть лицо. Лишь из–под них лихорадочно блестели темные глаза. Черные кожаные одежды и белоснежная кожа. Он выглядел изможденным, и надломленным, словно сухая ветвь.

— Недавно он пытался сделать то же, что задумал ты. Но я не стал убивать его, и теперь он мое украшение. Взгляни, разве он не прекрасен? — Эсфирь двумя пальцами приподнял подбородок человека, развернув его лицо к Крису, так, чтобы он хорошенько разглядел на его. Эти глаза… эти глаза говорили о том, что хотя тело и разум мужчины были полностью сломлены, но его воля… эти глаза сияли яростью столь же сильной, сколь и у самого Криса. Этот человек… почему он позволяет такое обращение с собой?!

— Я… — Крис сделал глубокий вздох. Он пришел сюда не за этим, и даже то, что он увидел, ничего не могло изменить. Он обязан использовать любые средства, чтобы добиться того, что хочет.

— Если ты поможешь мне, если еще немного продлишь жизнь сестры, я взамен выполню то, чего ты хочешь больше всего.

— О, ты знаешь, что это? — незаинтересованно произнес Эсфирь, наклонившись ближе и подперев подбородок кулаком. Его рыжие волосы отливали золотом в свете тусклых светильников.

— Кальвин Рейвен — я смогу склонить его на твою сторону. Я смогу уговорить его добровольно сотрудничать с нами. Я смогу…

— Бесполезно, — оборвал его Эсфирь.

— Почему? Почему это бесполезно?! — с горечью спросил Крис. — Ты ведь желал этого больше всего — пробудить силу, спящую внутри Кальвина Рейвена.

— Теперь для него это больше не интересно. Кальвин Рейвен это саморазвивающаяся, саморегулирующаяся, самостановящаяся система… и она будет развиваться по собственным законам, вне зависимости от тебя или меня. Более того, в моем состоянии я действительно не смогу помочь твоей сестре. Так что если тебе больше нечего предложить …

— Лжец! У тебя есть эта сила! Ты делаешь с людьми все, что тебе вздумается, и не смей говорить, что ты не в силах! Я не верю тебе! — с этими словами Крис ринулся вперед и одним резким движением сорвал вуаль с лица Эсфирь. Несколько долгих мгновений он просто смотрел на то, что открылось его глазам, а затем вуаль медленно выпала из его рук.

— Как же это… возможно, — прошептал он.

Под вуалью не было ничего. Точнее, там не было ничего, что можно было назвать человеческим лицом. Вместо него, глазам Криса предстал пестрый калейдоскоп — наложенные друг на друга множество ярких бабочек своими крыльями создавали форму лица, глаз, носа и губ.

— Теперь ты понимаешь. Этому телу, как и телу твоей сестры, осталось одинаковое количество времени. Когда это тело полностью исчезнет, твоя сестра умрет, и тогда мой дух снова станет свободным. И то, что сейчас волнует меня гораздо больше Кальвина Рейвена — это новый сосуд для моей души. В связи с этим, я предлагаю тебе сделку. Очень выгодную, смею заметить. Я хочу, чтобы ты стал моим новым телом, и тогда, если ты согласишься, Алия, твоя драгоценная сестра, сможет остаться жить.

— Не… — Крис отступил на шаг, мотая головой.

— Советую подумать, прежде, чем говорить мне такое. Алия или твоя жизнь, как человека — какая из чаш весов перевесит?

— Нет, нет…

— У тебя не так много времени, подумай, прежде чем давать окончательный ответ. Если не поторопишься, я могу отдать свою душу вот этому украшению, к примеру. Думая, он не станет размышлять и минуты. Ведь у него есть столь же дорогой человек, как для тебя — твоя сестра.

— Да кто захочет стать таким же чудовищем, как ты! — выкрикнул Крис. — Если я сделаю так, Алия…ни за что не простит меня! Я… я никогда не сделаю того, что ты хочешь. В любом твоем слове ложь и подвох! — юноша отступил еще на шаг.

— Жаль… но я дам тебе время подумать. Если ты не решишь и не придешь в это же время через день, все будет кончено. И для твоей сестры и для меня. Если передумаешь, просто приходи.

— Я никогда… — Крис ощутил, как присутствие смерти усиливается, он ощущал, будто некое невидимое чудовищное создание готово схватить его прямо сейчас. — Я никогда не сделаю того, что ты хочешь, я сам смогу найти способ излечить Алию, мне не нужна твоя помощь!

— Что ж посмотрим. Я буду ждать тебя, Крис Энн, мой драгоценный племянник. А пока, — Эсфирь сделал небольшую паузу, вуаль вернулась на свое место, — ты можешь быть свободен.

— Я? — несмотря на выдержку, Крис не смог удержаться от неосознанного восклицания.

— На тебе нет никакой вины, совсем никакой, запомни это. Незачем было проходить через все эти трудности, — Крису показалось, что взгляд Эсфирь за вуалью вновь остановился на раненном пальце, — чтобы увидеть меня. Тебе достаточно было просто придти ко дворцу, и я сразу же узнал о твоем присутствии. Никто из них не посмел бы и пальцем притронуться к тебе, ведь я выбрал тебя как одного из двух возможных сосудов для своего духа.

— Никогда, — прошептал Крис, мотая головой. Он должен справиться с этим. Должен. Он будет действовать так, как желал этого Эсфирь, точнее тот, кто носил его тело и имя как маску. Крис повернулся к выходу из зала. Только не оглядываться, он должен выиграть хотя бы здесь. Он не оглянется и не станет падать на колени, умоляя о помощи Алии, даже если это единственное, что осталось. Даже если это было то, чего требовала его душа. Она кричала и вопила об этом. Но если он согласится, то Алия… она возненавидит его.

— Ах да, — голос Эсфирь заставил Криса вздрогнуть. — Поторопись к своей сестре, она ведь так больна. Ведь твое присутствия рядом с ней — это все, что ты можешь сделать для нее теперь.

Кулаки Криса в бессилии сжались. Но он не остановился и не оглянулся. Прикрывая двери тронного зала, он услышал звяканье цепи. А затем… Эсфирь сыграл с ним злую шутку, не потрудившись сообщить страже и Инквизиции о своем спонтанном решении освободить его.

Часть 5

— Осторожнее, ты совсем раскис что–то, — Крис отвлекся от своих мыслей. Он оступился на скрытом под талым снегом леднике, и Анджи вовремя поддержал его. Если бы не он, внезапно появившийся в самый опасный момент в Тире, кто знает, как надолго бы Крис задержался бы там. Должно быть, он с самого начала тенью следовал за ним сначала в Синод, а затем во дворец. Несмотря на резкий характер Анджи был надежным другом, который не ждавший просьбы, чтобы помочь.

— Как–то слишком тихо, — вдруг произнес тот, остановившись. Они находились как раз перед последним поворотом, и дальше должна была показаться пещера, служащая их временным убежищем. Сложив два пальца, — средний и указательный — Анджи прикоснулся к губам и издал тонкий свист. Раздался прерывистый звук, похожий на трель птицы — это был условный сигнал, которым пользовались только в Инквизиции. Их знали только те, кто ими пользовались — клирики и инквизиторы. И у каждой пары они были разными.

— Странно, — задумчиво нахмурился Анджи. — Ивон не мог отлучиться далеко.

Присев на одно колено, Анджи положил ладонь на снег и провел ей по шершавой поверхности.

— Странно, — повторил он. — Я вижу здесь следы, совсем невесомые, как будто кто–то недавно проходил здесь, и это кто–то обладал навыками скрывать свое присутствие почти так же мастерски, как и мы с Ивоном. Но это был не Ивон.

Глаза Криса сузились, а сердце кольнуло. Он бросился вперед, не обращая внимания на крики Анджи.

'Что–то не так, и при этом слова Эсфирь показались странно подходящими по смыслу. Неужели он…'

Наконец, преодолев последнее препятствие в виде нависающей над входом в убежище скалы, Крис вбежал внутрь и замер, не в силах пошевелиться. Дыхание тяжело вырывалось из его груди, но теперь оно больше походило на стон. Анджи следом за ним вбежал в пещеру.

— Да что же это такое? Здесь мог быть кто угодно…

Слова Анджи превратились в сплошной шум. Крис не видел и не слышал ничего, кроме фигуры сестры, лежащей на кровати. На первый взгляд, казалось, она просто мирно спала. Но руки ее были сложены на груди. И еще… цвет ее лица — Крис бросился вперед и склонился над сестрой. Его ладонь коснулась ее щеки и тут же отдернулась.

— Ааах, — выдохнул он. — Почему… почему… — словно в поисках поддержки, он обернулся к Анджи.

— Ивон, эй, Ивон… — Анджи тряс тело своего напарника, стоя на коленях в углу. Без сознания или мертв… хотя сейчас это меньше всего волновало Криса.

— Али… Алия… Алия! Алия Алия Алияяяя! — крик боли и отчаяния разнесся под сводами пещеры. Крис словно безумный тряс бездыханное тело девушки, не в силах принять реальность. — Мертва…

Лишь когда чьи–то руки оттащили его от тела сестры, Крис осознал, где находится.

— Упокойся! Держи себя в руках, ты можешь похоронить нас под слоем снега до лета. Или хочешь убить еще и нас?! — Анджи закричал прямо в лицо плохо соображающего Криса, еще раз хорошенько встрянув его. — Очнись же! — звонкая пощечина подействовала, но зрение Криса расплывалось. Картина Алии, лежащей на кровати… Алия, она…

— Она умерла, Анджи, — прошептал Крис, — она умерла, пока меня не было.

— Это не твоя вина. А теперь подумай, ты ведь сын гения, Люсьена Энн. Ты ведь должен понимать, что она не могла умереть от простуды так внезапно. Даже в худшем случае у нас еще было несколько дней. А значит, что–то произошло, кто–то помог ей умереть. Ты же видишь, в каком состоянии Ивон.

Ивон? Взгляд юноша нашел еще одно неподвижное тело у стены. Он схватился за лицо — какой же он дурак. Даже не желал увидеть, что кто–то еще пострадал.

— Ивон всегда выполняет свои обязанности до конца. Если его довели до такого состояния, значит, противник был очень серьезным. И если он не убил Ивона и не забрал Алию, значит, у него была другая цель. Значит… — Анджи на миг задумался, — он не из Приоры.

— Почему?

— А?

— Почему ты так решил? — безучастным тоном произнес Крис. Он сидел на полу, скрестив ноги и глядя на сестру.

— Ох, не думал, что когда–либо еще раз произнесу это, но… 'Еретики, да не спрячутся от всевидящего ока Аттрактора!' — громко произнес Анджи. Он положил ладонь на покрытую инеем стену. Под его прикосновением ее поверхность начала меняться. Отняв руку, он начал разглядывать то, что на ней оказалось — легкий, почти незаметный отпечаток, словно едва прорисованная картина.

— Это как отражение одного момента в прошлом, — пояснил Анджи. — То, что происходило здесь несколько часов назад. Эти стены запомнили все. Хотя обычно этим пользовался Ивон, но меня, как и тебя обучали и этому.

Крис повернул голову и заставил себя внимательнее вглядеться в изображение, проступившее на стене.

Часть 1

… — А когда клетка, наконец, исчезла, я понял, что все закончилось. ВСЕ закончилось, — сказал Сай. Опустив голову, он уставился на свои сложенные в замок руки. — Пока клетка еще держалась, я мог надеяться. Но он поддерживал ее до самого конца, до самого конца он пытался защитить меня. То есть, Бифуркатора, — поспешно поправился Сай. — Но когда я рассказываю все это, каждый раз я вынужден переживать все те события так, словно они часть моей собственной памяти, и это мучительно…

— Позвольте уточнить, — Рэй Нордис поднял руку. — Если я правильно понял, нынешний правитель Конфедерации Приоры — аватар брата Бифуркатора, Фрактал. И его цель — захватить тайное оружие, созданное демонами Хаоса, которое сейчас находится внутри Кальвина. Также второй его целью является либо убить Бифуркатора, когда он будет возрожден, либо доставить его обратно на вершину Древа к Аттрактору. Я все верно излагаю? И чтобы помешать ему, вы намерены не допустить того, чтобы Кальвин попал в руки как Приоры, так и демонов. Ради этого вы намерены собрать самую мощную ударную силу в мире в лице интернациональной армии, тем самым, пройдя походом по всем странам, установить там новый порядок. Но позвольте спросить, когда вы установите этот порядок, если вы найдете Кальвина Рейвена, что вы намерены предпринять?

— Что?

— Я спрашиваю, как вы намерены поступить с Кальвином? Кажется, вы неплохо ладили, он даже был вашим самым близким другом. Для Кальвина, у которого не осталось родителей, это было очень важно. И если он узнает о том, кто вы на самом деле, если он узнает о том, что вы пытаетесь оградить его от всего мира ради его же безопасности, что вы лучше будете держать его в клетке или убьете, чтобы не допустить его пробуждения в качестве Сердца Хаоса, как, вы полагаете, он поступит?

— Как? — проронил Сай.

— Позвольте сказать напрямик — зная Кальвина так же хорошо, как и вы, или даже лучше, полагаю, что это ему не понравится. Он не позволит вам поступить ни по одному задуманному вами варианту. Скорее он решит действовать самостоятельно. И… даже в том случае, что он узнает о своем происхождении, не думали ли вы, о том, что он будет действовать так, как поступил когда–то Сердце Хаоса? Ведь тогда его не остановила дружба с Бифуркатором. Полагаю, если половина из того, что написано в легендах правда, вы не противник ему. Бесполезно пытаться удержать эту силу, она слишком опасна. Но что гораздо более опасно, — Рэй Нордис поднялся, глаза его потемнели, — что такой человек, как вы, в таком состоянии может совершить необдуманные поступки, которые повлекут за собой другие события, а те следующие, и в конце концов весь мир может просто рухнуть в пропасть. Я, как офицер армии Астала и как человек, беспокоящийся о судьбе его народа, не могу позволить вам действовать в таком состоянии. Сейчас вы ничем не поможете Кальвину. Более того, не видя ничего в вашем слепом стремлении защитить его, вы можете потянуть за собой в пропасть весь мир. Исходя из того, что я узнал, я сделал вывод: вы слишком опасны в нынешнем состоянии. А потому, быть может… это вам лучше умереть ради будущего этой страны и этого мира…

С какой–то безучастностью король поднял взгляд и увидел, как арбалетный болт, наложенный на тетиву, готов был быть выпущенным прямо в его сердце. Значит, вот какой вывод сделал капитан? А что… быть может он не так уж и не прав. Быть может, миру лучше быть избавленным от его существования. Король, который не способен защитить даже своего друга, не заботящийся о собственном королевстве, продавший душу Безумным Богам за призрачную возможность… быть может в таком случае ему и правда лучше просто…

Палец Рэя Нордиса дрогнул на спусковом крючке, раздался резкий звук. Своими глазами, сверенными с глазами Слепых Богов внутри себя, Сай видел, как болт начинает свое движение. Медленно–медленно он начинает свое движение. Несомненно, его тело не сможет противостоять такому направленному удару, если не призвать защиту. Но он не станет этого делать. А потому… Сай прикрыл глаза, расслабившись, и…

— Какая непочтительность, — прозвучал голос из пространства прямо перед ним. — Разве можно так обращаться со своим королем? Подобный поступок приравнен к государственной измене.

Сай поднял взгляд и увидел стоявшую между ним и капитаном фигуру в белом и золотистом. В правой руке Лантиса был зажат болт. Словно от соприкосновения с очень большой температурой металл, прочный и толстый, потерял свою форму и теперь представлял собой оплавленную, искореженную массу. С металлическим лязганьем то, осталось от болта выпало из пальцев Лантиса. Хранитель королевских секретов обернулся к Саю. Глаза его были наполнены недовольством.

— Ну в самом деле, словно капризный ребенок. Стоило мне немного надавить на тебя, как ты уже решил сдаться и бросить все на полпути? Если ты сдаешься так легко… то может быть мне лучше было заменить тебя еще в самом начале? Разве для этого я выбрал тебя?! — внезапно рявкнул Лантис, заставив Сая вздрогнуть. Не дождавшись ответа, Лантис перевел свой мерцающий льдистым блеском взгляд к Рэю Нордису. С миг, казалось, почти ничто не удерживает его от того, чтобы убить того на месте. Но затем он принял другое решение.

— А ты достаточно смел, чтобы услышав правду и решить, что ты волен принимать единственно верные решения сам? Но я знаю о тебе, капитан Нордис. Такие люди, как ты — они слишком нужны для страны, чтобы так просто убивать тебя.

— Значит, вы тоже причастны к этому, — медленно произнес Рэй Нордис. разглядывая расплавившийся кусок металла на полу. — Мне стоило догадаться, что это так. Хранитель королевских секретов — какое удобное прикрытие. Вы защищаете из тени, и эта способность… Это не вид магии, полагаю, вы тоже один из аватаров Слепого бога, но кого? Креонта? Нет, — покачал головой капитан Нордис, — для этого вы не подходите. Сон — я угадал? Вы ведь родом из страны, носящей имя одного из Слепых Богов.

— О, твоя дедукция не может не восхищать, — улыбнулся Лантис, и улыбка его могла заморозить даже воздух в комнате. — Так мне убить его? Несмотря на то, что он так ценен для Астала? — не оборачиваясь, задал вопрос Лантис. Сай вздрогнул, когда понял, что этот вопрос он адресовал ему.

— Нет! — выкрикнул он поспешнее, чем хотел, что вызвало еще один недовольный взгляд Лантиса.

— Он слишком опасен и много знает. Несмотря на все его качества, я не уверен, что он будет действовать, послушно подчиняясь твоим приказам. Он совсем не похож на Фон Грассе.

— Фон Грассе? Значит, он также с вами? — спросил Рэй Нордис. —

Это не удивляет почему–то.

— Я надеюсь, ты хорошо подумал… или, — глаза Лантиса сузились, — точка бифуркации, ты думаешь? — вдруг догадался он.

— Уверен, капитан все понял правильно. Он считаем меня опасным, и он прав. Я иногда опасаюсь своей силы, но я… — Сай вскинул голову. — Я не предам ни Астал, ни Кальвина. Я смогу не выбирать между ними двумя.

— Вы… уверены? — спросил капитан, покосившись на Лантиса, стоящего между ним и королем в расслабленной позе.

— Теперь ты знаешь все, я могу лишь доверять тебе. А потому, — король протянул руку, — прошу, помоги нам, ради Астала, ради этого мира и ради Кальвина тоже.

Рука Рэя Нордиса поднялась навстречу, но потом все же опустилась.

— Позвольте мне не делать этого. Я не буду пытаться убить вас, если вы уверены, что действуете и во имя Астала тоже. Если бы я умер здесь, это было просто глупо с моей стороны. Я никому не расскажу о вашей тайне.

— Благодарю, — с облегчением в голосе кивнул Сай, с легким сожалением опуская ладонь.

— Я делаю это не для вас, хотя я все еще отношусь к вам как к одному из моих самых способных учеников в Отряде Лилии. Но, хотя я также уважаю вас как правителя, хочу предупредить вас. Будьте осторожны, играя с этой силой. Один неверный шаг и все будет кончено. Если я… если когда–либо я пойму, что эта сила, Бифуркатор, контролирует вас, и Сай Валентайн просто исчезнет, я сделаю все, чтобы устранить вас, несмотря на то, что вас защищает он, — капитан кивнул на Лантиса Кларио.

— О, это ультиматум? — задал вопрос тот вместо Сая, который оставался молчалив.

— Считайте это таковым. Я не боюсь называть вещи своим именами. А пока, позвольте мне откланяться. Сейчас я буду в своей комнате. Если вам нужно передать мне какие–то документы касательно армии, я буду ждать там еще какое–то время. А потом отправлюсь обратно в Риокию. Спокойной ночи, ваше величество, и да пробуете вы в добром здравии.

Часть 2

— Прошу простить неучтивость меня и моих подчиненных. Наша ошибка, однако, простительна. Ведь вы никак не пожелали представиться, — наконец произнес капитан, — его манера речи была странной и непривычной, так, что Кальвина приходилось прилагать усилия, чтобы уловить порядок фразы.

— Э… я… да не стоит… — смущено произнес Кальвин, почесав щеку.

— Мое имя Араун.

— Араун? А фамилия у вас есть?

— Наш народ отказался от фамилии уже давно. Таким образом мы ничем не связаны с нашим происхождением больше, — пояснил Араун.

— Мой принц, моя жизнь принадлежит вам, — подбежав к нему и упав на одно колено, та самая девчонка, что стреляла в него, появилась перед ним. Ее пальцы быстро нажали какую–то комбинацию на стержне, и тот уменьшился в размерах почти втрое. Развернув его наоборот, она протянула его Кальвину. — Распоряжайтесь моей жизнью как пожелаете.

— Да что ты! Зачем мне твоя жизнь, не стоит жертвовать ею из–за такого пустяка, — улыбнулся Кальвин, и, отодвинув оружие обратно к девушке, спросил:

— Как тебя зовут?

— Меня спрашивает принц? — казалось, девушка была ошеломлена самим фактом того, что к ней обращаются напрямую. Ну и странные порядки были среди этого отряда. Совсем не похоже на те, что царили у Йона. Она бросила взгляд, словно в поисках поддержки, в сторону капитана, и тот едва заметно кивнул.

— Мое имя Рона, — сбивчиво произнесла она, — но вашему высочеству оно ни к чему.

— Ну, Рона, а теперь давай руку, — Кальвин наклонился к девушке, протягивая ей ладонь, чтобы помочь подняться. Этот жест заставил ее испугаться еще больше, но Кальвин не отступил, и ей все же пришлось воспользоваться его предложением. — А теперь слушай, — продолжал Кальвин, когда она оказалась на ногах, — ты ни в чем не виновата, запомни это. И чтобы я больше не слышал глупостей о том, что ты хочешь умереть. Никто не должен жертвовать жизнью так легко. Тем более, что ты и сама знаешь, что срок ее не бесконечен, — Кальвин намекнул девушке на ее происхождение, надеясь, что его догадка близка к истине.

— Простите ее, мой принц, но она всего лишь выполняла свой долг, стараясь заработать статус полноправного члена общества.

— Полноправного члена? Что вы имеете виду? — изумился Кальвин.

— Полукровкам от рождения дается куда меньше прав, чем рожденным от чистокровной связи. И чтобы доказать свою полезность обществу, они обязаны завоевать его доверие, отслужив в таких вот заградительных отрядах или на другой опасной службе ровно год и два месяца.

— Почему именно такой срок?

— Это связано с нехваткой их собственного времени. Пока они не стали полноправными членами общества, срок их жизнь определен шестнадцатью годами и не больше. Но когда они становятся наравне с рожденными под корнями Древа, то с помощью нашей технологии мы можем продлить ее и сделать равной жизни обычных жителей.

— Ясно, — Кальвин оглядел отряд, и его взгляд остановился на Тенио. Значит, вот почему Йон так стремился сюда. Но техно… что? Это какой–то особый вид магии? 'А, Микалика? Ты знаешь, что это такое?'

'Замолчи, предатель, не желаю с тобой разговаривать', — голос его 'второго я' был наполнен горечью и болью, и это заставило Кальвина на миг ощутить легкий стыд. И почему он так зациклен на Арауне? Вряд ли он мог быть тем, кто знал Микалику в далеком прошлом. Даже для демонов Хаоса бессмертия не существовало.

— Мой принц, позвольте, я провожу вас во дворец. Уверен, принцесса в нетерпении ожидает вашего прибытия, — Араун вновь приложил ладонь ко лбу, но в отличие от Роны, не сложил ладони у груди, и повернулся, отдавая знак их отряду. — Вперед, мы отваляемся немедленно!

Отряд, возглавляемый Арауном, двинулся сквозь изумрудный лес. Тенио шел рядом с Кальвином, Рона позади, как и остальные члены отряда. Хотя Кальвин и не заметил, как большая их часть мгновенно рассеялась по сторонам, двигаясь параллельно отряду, создавая живой и очень эффективный щит.

— Эй, Тенио, — шепнул Кальвин мальчишке, слегка наклонившись в его сторону.

— …

— Эй, ты слышишь меня? — повторил он, когда тот сделал вид, что не слышит его.

— По статусу мне не положено разговаривать с тобой, — наконец вздохнул Тенио, покосившись на спину Арауна.

— Что за глупости. Ты — мой друг, к тому же, почему эти порядки распространяются на тебя, ты ведь не принадлежишь этой стране?

— Йон взял с нас клятву, братец Йон взял со всех нас всех клятву, что мы будем беспрекословно подчиняться их обычаям — все, чтобы заслужить право стать полноправными членами общества как можно скорее. Разве вы не встречались? Разве он не объяснил все? Он наверняка видел тебя. Иначе у тебя не было бы этого браслета, — Тенио кивнул на руку Кальвина, на которой был Предмет залога.

— Кандидат Тенио, что ты себе позволяешь? — позади них прошипела Рона. Было видно, что девушка шокирована и возмущена таким фамильярным обращением с тем, кто казался ей едва ли не божеством. Кальвин уже хотел было прочесть ей лекцию о подобном поведении, хотя Тенио уже смущенно покраснел и поспешно отступил в сторону, но в это самое время командир отряда заявил:

— Мы на месте, — он чуть обернулся к Кальвину.

— На месте? — Кальвин оглядел все тот же лес. Казалось, ничего не изменилось, совсем ничего. Только лес стал еще гуще. Где это место? И куда они пришли?

— Нам незачем объявлять всем и каждому наше местоположение, случайные люди сюда не попадают так просто, — пояснила Рона. — К тому же, это место — точка наисильнейшего соприкосновения двух миров. Отсюда начинается поверхность, разделяющая ствол и корни.

— Ствол? Корни? — повторил Кальвин, пытаясь оценить полученную информацию.

— Ничему не удивляйтесь, мой принц, — произнес Араун. Он повернулся к лесу. Сейчас он стоял прямо перед стволом огромного дерева, не менее чем в три обхвата. Крона его, раскидистая и густая, скрывала собой небо, которого Кальвин и так не видел уже довольно давно. Весь этот лес был царством, живущим по своим законам, однако до сих пор он не встретил и признаков обитающих в нем животных, из тех, которым положено быть в лесу, подобному этому. Лишь вода, влажность, да море изумрудной листвы. Хотя вода… капли. Кальвин заметил, что вода изменила свой цвет. Теперь она отливала глубокой синевой. Синева? Да и если приглядеться, листва также была необычно насыщенного цвета. И, если подумать, хотя неба не было видно, этот свет, что лился сверху… Кальвин протер глаза… Вот оно! — внезапно понял он. Эти краски и цвета были удивительно похожи на те, что были в Промежутке. Не может ли быть, что это место и Промежуток каким–то образом были связаны?!

В это время Араун встал прямо перед деревом. Широко расставив ноги, подняв в воздух свое оружие, он с силой вонзил его в землю. На глазах Кальвина от того места начали расходиться сияющие изумрудом круги, будто сама земля стала поверхностью воды. Круги ширились, и когда они достигли ног Кальвина, ему показалось, что мир пошатнулся. Он едва удержал равновесие, но рука Роны, вставшей рядом с ним, осторожно поддержала его. Круги ширились, пробегая по траве, по деревьям, по воздуху, и там, где они проходили, мир менялся на глазах. Деревья растворялись, как и земля, а на их месте проступали очертания… настоящего города. Такого, какого Кальвин не видел никогда в жизни.

Миг головокружения быстро прошел, и Рона поспешно отпустила его. Через мгновение все было кончено. Иллюзия, что скрывала это место, была снята, от леса не осталось и следа. Кальвин и отряд стояли на вершине длинной лестницы, спускающейся в город, который с этой высоты казался как на ладони. Небо над ним было таким… Оно было высоким и насыщенного бардового цвета. По нему ползли тонкие, золотистые змейки. Приглядевшись, Кальвин понял, что это молнии похожие на ручейки.

— Это сок Древа, — пояснила Рона, шепнув ему на ухо. Кажется, она взяла на себя роль его собственного гида. Тенио больше не решался заговорить с ним, стоя чуть в стороне и глядя на город широко раскрытыми глазами, как будто видел его в первый раз.

— Сок? На небе?

— Мы находимся под корнями Древа, и это естественно, что его сок просачивается сюда. Но, — голос Роны наполнился легкой грустью, удивившей Кальвина, — раньше они были полноводными реками, а теперь стали такими. С каждым годом его становится все меньше.

— Сок — это энергия, — продолжил Араун, подняв свое оружие, он обвел город, раскинувшийся под ними широким жестом, — он дает нам всю энергию, что нам необходима. Он основа нашей технологии и жизни. Здесь мы не пользуемся магией.

— Не пользуетесь магией? — Кальвин покачал головой. Хотя он хотел спросить, почему сока стало меньше, но слова позабылись, когда он разглядел город внимательнее. Этот город был похож на сон. Здания устремлялись в небо. Самое низкое из них было не меньше, чем в десять этажей, невозможно было найти ни одного здания с округлыми очертаниями. Шпили, шпили, шпили, углы и остроконечные башни, многие из которых были выше, чем то место, на котором они стояли. А материал — казалось, это не был не камень, не кирпич, не дерево. Больше всего…

— Это стекло, — пояснила Рона. — Оплавившийся песок, смешанный с соком древа — он дает нам тепло, ведь здесь никогда не бывает солнца. Теперь больше нет, — как–то сбивчиво закончила она, бросив беглый взгляд на него и поспешно отведя глаза.

— Солдат, — резко заметил Араун. — Принцу не зачем беспокоиться о таких вещах. Об этом он побеседует, если пожелает, с принцессой.

— Да! — Рона застыла по стойке смирно.

Приглядевшись, Кальвин заметил, что над каждым зданием в небо устремлялся еще один шпиль, на конце каждого такого шпиля было шарообразное завершение. К каждому из них устремлялась тонкая золотистая нить с неба. Так вот, что делал этот сок.

— Каждое здание — автономный организм, ни в чем ином не нуждающийся. Сок дает нам пищу, тепло, и даже одежду, — пояснил Арун, занявший место Роны в качестве рассказчика.

— А что это за здание? — Кальвин кивнул на отличающийся комплекс зданий в самом центре города. Эти здания были ниже и единственные, у которых были купола округлой формы. В свете багрово–золотистого неба, окрашенные в те же тона, они казались парящими над землей.

— Это самая охраняемая часть нашего мира — научно исследовательский комплекс и центр наших разработок, Неон Хаос — так он называется.

— Это оружие… — Кальвин кивнул на стержень, — оно тоже сделано там?

— Да, — кивнул Араун, — хотя это устаревшая модель.

— Устаревшая, — Кальвин покачал головой. На что же должна быть похожа более новая, если и эта была способна приносить такие разрушения?

— А ваша принцесса? Где она находится? — рискнул спросить Кальвин.

— Принцесса не любит суету, — произнес Араун, — она живет отдельно, на другом конце города, у подножья горы. Я провожу вас к ней.

— Вы все свободны до дальнейших распоряжений, — объявил Араун отряду. — Тенио и Рона, идете со мной в качестве сопровождающих. И еще… — Араун достал из своей сумки нечто вроде плаща. Тонкая скатка, развернувшись, оказалась целым комплектом одежды. Ткань, если это была именно она, казалась настолько тонкой, почти прозрачной. Однако, как объяснил Араун, она была способна противостоять даже магической атаке.

— Мне следует надеть это? — Кальвин с сомнением оглядел предложенные ему вещи. Они были темного, почти черного цвета, и сильно отличались от одежды самого Арауна и Роны.

— Нам ни к чему привлекать излишнее внимание. Возвращение принца может повергнуть людей в смятение и отвлечь их от своих обязанностей, а мы не можем позволить себе такой сбой в работе. Существование нашего народа держится на дисциплине и четком распределении функций.

— Хорошо–хорошо, я понял, — Кальвин подумал немного и снял с себя шаль и куртку. Поверх рубашки он натянул предложенную ему одежду, на которой карманов было едва ли не больше, чем всего остального. Воротник–стойка жестко врезался в шею, но Кальвин все же застегнул его, хотя долго провозился с замком. Араун помог ему, просто защелкнув его одним плавным движением. Молния — так он назвал он эту странную металлическую ленту, соединяющую две половинки куртки. За ними последовали брюки и просторная накидка с широкими рукавами, доходящими до локтей того же цвета. А голову его теперь скрывал глубокий капюшон.

— Теперь идемте, — Араун начал спуск по длинной, широкий лестнице. Как оказалось, она вела с самой вершины горы. Цвет самой горы был насыщенно изумрудный, как и тот лес, который оказался лишь иллюзией. Кальвин заморгал, когда среди камней ему вновь почудились толстые стволы деревьев. Иллюзия, да?

У лестницы не было перил, однако Кальвину показалось, что от падения в пропасть с этой огромной высоты их отделял тонкий, светящийся золотом, барьер.

— Молчите и старайтесь не вертеть головой. Смотреть можно, но задавать вопросы не стоит, пока мы не прибыли во дворец принцессы, — напомнил ему Араун, пока они спускались по лестнице. — Как я уже говорил, излишнее внимание нам ни к чему. Когда принцесса решит, о вашем возвращении будет объявлено всенародно.

— Э… моем возвращении? Разве я уже был здесь раньше? — смущено почесал щеку Кальвин.

— Ваше высочество рождались здесь много раз на протяжении веков, это и есть ваша Родина, — туманно пояснил Араун.

Спуск закончился внезапно, и Кальвин поспешно натянул капюшон поглубже. Маленький отряд окунулся в суету городских улиц. Не вертеть головой? Араун просил невозможного. Такого города Кальвин не видел никогда в жизни. Ему просто не с чем было сравнивать. Улицы, на которых могли бы поместиться в ряд несколько колонн всадников, протянувшиеся между идеально прямыми линиями домов. Дверей в них не было. Вместо них Кальвин заметил все то же защитное поле. Люди входили и выходили из дверей, двигались по сторонам улицы, хотя на самом деле никакой суеты, обычно присущей такому огромному городу, не было. Кальвин не заметил ни одного праздно шатающегося человека. Почти все были одеты в такие же костюмы, что и у него, лишь цвета немного различались. Здесь они были всех оттенков, однако, ни одного яркого или теплого Кальвин так и не увидел. Унылые сочетания зеленого, серого, синего и их оттенков.

— Осторожно, принц, — ладонь Арауна едва не выдернула ему руку, когда он резко рванул юношу к себе. Только что Кальвин находился посредине широкой улицы, а в следующий миг на него неслась с огромной скоростью странная конструкция. На первый взгляд это был обычный экипаж, но никаких лошадей не было и в помине. Вместо них там, где обычно сидел возница, находилась светящаяся золотом широкая дуга полумесяцем рассекающая воздух перед повозкой. Ветер, пронесшийся вслед за ней, едва не сдул капюшон с головы Кальвина.

— Что… что это такое? — не смог удержаться он.

— Тссс, — отчаянно прошипела ему на ухо Рона. Она и Тенио словно молчаливые тени следовали за ними.

— Средство передвижения, также как и все, оно использует силу сока Древа. Чем чище сок, тем выше скорость. Но тем и дороже он. Скорость в нашем обществе определяет статус. Только правительственные чиновники и высшие служащие могут позволить себе быструю езду, всем остальным это к тому же… без надобности.

'Без надобности', — подумал Кальвин. Араун говорил о простых людях так, будто это были лишь инструменты, созданные чтобы служить винтиками в этом сложном механизме, под названием 'мир демонов Хаоса'.

— Сюда, — Араун, ведший их отряд, свернул с главной улицы, или которая казалась таковой, и повел их все дальше от центра города. К великому сожалению Кальвина они так и не приблизились к тому удивительному зданию — правительственному центру, как назвал его Араун. Секретные исследования и политические дебаты — все это было взаимосвязано в этом мире.

Странно, как же странно было все вокруг, как будто он попал в другой мир. Хотя это и был иной мир. Мир под корнями Древа. Однако дело было не в этом. Холодок пробежал по спине Кальвина. Дело было в том, что этот мир, все это общество, все эти удивительные технологии, наполнявшие его — все они казались недосягаемыми высотами для остального мира. Даже со всей их магией, у Кальвина возникло ощущение, что если бы только демоны пожелали, они могли бы с легкостью подавить все страны на поверхности. Как будто сам этот мир находился на много лет в будущем. Как подобное оказалось возможным? — такой вопрос задал Кальвин Роне. Но та лишь приотстала на шаг, и Араун вновь пояснил вместо нее. Общество, отделенное от остального мира так долго — естественно, что оно развивалось по иным законам и по иным принципам, его история была отлична от истории остального мира. Не имея возможности использовать достаточное количество магии, закрытые щитом от остального Древа, они имели лишь две возможности: стать изгоями и жить в мире на поверхности в качестве полукровок — детей Хаоса, вечно гонимых и презираемых, или приспособиться и использовать то, что было им дано. Сок Древа — основа из основ технологии этого мира. И он не был видом магии — всего лишь то, что способна была дать человеческая мысль. В такое трудно было поверить.

Город заканчивался, и впереди уже почти полнеба закрывала гора — точная копия той, с которой они спустились. Однако она была засажена настоящими деревьями, даром что их листья были того же малинового цвета с золотистыми прожилками. Тонкие и острые, они свивались в кольца и спирали, никогда не видя солнечного сета. Однако, хотя в этом месте, смена дня и ночи была невозможна, но цвет неба изменялся, пусть и не сильно. Сейчас он поменял свой оттенок с темно–бардового на туманно–бардовый — теперь, когда все оттенки стали еще более призрачными, они, наконец, подошли к подножию горы, и начали взбираться на нее. Дорога, совсем не широкая, к удивлению Кальвина была вымощена аккуратно подогнанными ромбовидными плитами, создающими сложный узор. Эта дорога, петляя, поднималась в гору, и идти становилось довольно сложно. Темно. Как же быстро здесь наступала ночь.

— Рона, а ты… — Кальвин оглянулся, желая спросить девушку об этом явлении, полагая, что Араун позволит ей ответить хотя бы на такой вопрос. Но он говорил с пустым местом. Ни Тенио, ни Роны рядом не было.

— Араун, что случилось с Роной и Тенио? — спросил Кальвин.

— Дальше они не имеют права идти — это территория дворца принцессы, вашей матери.

— Моей… матери… — хотя Кальвин слышал это раньше, но сейчас, в этой тишине, нарушаемой лишь звуками ветра, шелестящего в листве, значение этих слов стало очевидно для него. Мама… — неужели это правда, и он действительно увидит ее? Здесь? В этом месте? Сейчас? После стольких лет?

— Почему мама… почему принцесса выбрала такое место вдали от города? — Кальвин прислушался, но так и не смог уловить ничего, кроме звука ветра. Город совсем не напоминал о себе с этой высоты. Ничего, кроме тишины, да и сам город уже стал просто сиянием множества холодных и малиновых огней. Воздух… дышать стало тяжело. А значит, они поднялись уже довольно высоко. Почему принцесса в этом месте?

— Ее высочество не любит шум и суету, но раз в месяц она появляется в Правительстве, чтобы решить неотложные задачи. Или, в крайнем случае, просители могут подняться наверх, но такое случается нечасто. Принцесса очень ценит свое одиночество, оно помогает ей в ее исследованиях.

— Исследованиях?

— Да, ее высочество любит селекцию цветов.

— Селекцию… цветов… — повторил, словно эхо, Кальвин.

— Мы на месте, — вместо ответа проговорил Араун. И действительно, подъем закончился так же внезапно, как и начался. Они оказались стоящими на ровной поверхности. Перед ними простиралось широкая площадка, на которой находилось одно из самых удивительных сооружений, которые Кальвин когда–либо видел.

Под бледно–бардовым небом, в окружении аккуратно подстриженных деревьев и кустарников, меж россыпей удивительных цветов, среди журчания нежной воды, меж камешками, в этом воздухе, наполненном влагой и свежестью, вдруг ухо Кальвина различило тонкий перезвон колокольчика. Здесь?

— Принцесса ожидает вас. Дальше вы пойдете один, — сказал Араун. — Позднее я присоединюсь к вам, если принцесса позовет меня. А пока, я оставлю вас одних, таково желание ее высочества. Идите прямо, в этом дворце… ваша мать ожидает вас, — Араун слегка поклонился, сложив ладони перед грудью, и отступил на шаг

Сглотнув комок в горле, Кальвин двинулся вперед, прямо к высящейся перед дворцом странной по форме арке. Изогнутая дуга увенчивалась изображением фигуры, напоминающей змею, но у нее были крылья бабочки. В свете угасающего дня она мягко сияла серебром. Этот оттенок был редким здесь.

'Ммм', — голос внутри его головы прозвучал так резко, что Кальвин вздрогнул, и лишь потом понял, что это был Микалика.

'Что ты хочешь сказать?' — мысленно спросил Кальвин.

'Странное чувство охватывает меня при взгляде на эту арку'.

'Странное чувство?' — Кальвину послышался оттенок тревоги в голосе Микалики.

'Мне кажется, что нам не стоит проходить под ней, тем более, что тебе сказал об этом тот демон', — голос Микалики похолодел на несколько пунктов при упоминании Арауна.

'Тебе кажется? Но если это всего лишь предчувствие, тебе ведь не нравится все, что связано с этим местом? Я не могу винить тебя, ведь тебе причинили здесь столько боли. Однако там меня возможно ждет моя мать, которую я не видел с далекого детства, мать, которую я почти не помню, кроме прикосновений и далекого голоса. Я хочу увидеть ее, это же естественно. Тем более, что она, возможно, знает, как помочь Саю. Разве ты не хотел узнать это? С такими техно… логиями…'

'Мне кажется, что нам не стоит проходить под ней', — повторил Микалика. — 'Конечно, я готов на все ради моего лучшего дорогого друга, но…это, при взгляде на нее, мне вспоминаются те ужасные вещи, через которые мне пришлось пройти, пока надо мной ставили эксперименты'.

'Глупости. Это же было давным–давно. Эти демоны уже не те, которых ты помнишь. Никто не помнит о тебе, никто не знает о тебе. Я уверен, если ты останешься во мне просто наблюдателем, ничего страшного не случится', — попытался успокоить Микалику Кальвин.

'Да… и все же…' — с сомнением в голосе протянул Демон Цветов.

'Тогда идем', — Кальвин уже находился совсем рядом с аркой. Вздохнув и взглянув вверх, он решительно прошел под ней. Ему показалось, что он пересек не воображаемую, а вполне реальную границу между внешним и внутренним миром. Что–то неуловимо изменилось. Это не было неприятное чувство. Просто он ощутил этот переход почти физически. Шаг, другой. Арка засияла ярче, или это была лишь игра воображения? И наконец наступила полная тишина. Вот оно что. Когда Кальвин оказался по другую сторону арки, звон колокольчика исчез.

— Микалика, видишь, ничего страшного… Микалика? — ответа не было. Должно быть, он затаился, как Кальвин и просил. Ладно, так будет лучше и спокойнее. Кальвин двинулся вперед по выложенной плитами дорожке. Темнело быстрее, чем он полагал, по обеим сторонам извилистой дорожки вспыхнули и тихо мерцали теперь неяркие огни в виде сфер, установленных на низкие шесты. Было ли то, что горело в них той технологией, о которой говорил Араун?

Часть 3

Лес. Лес, лес. В какую сторону ни посмотри — он везде. В нем было множество незнакомых Гвен растений, он казался таким же густым, высоким, и древним, как и тот лес, что был в Соне. Она помнила его с детства, но он и отличался. И это заставляло не терять чувство реальности. Это была не ее родная страна. Сейчас она находилась совсем на противоположном конце континента, в Приоре. Но Ишара… границы с ней как таковой никогда не было. Все, что было известно, что этот лес опасались посещать даже Инквизиторы Приоры, не славившиеся своей щепетильностью.

Девушка протерла глаза, сонливость в последнее время наваливалась все чаще, и отчасти из–за этого она не решалась устраивать долгие привалы. Она бы вообще не хотела делать остановок. Но Лавкрит настойчиво продолжал говорить о том, что ее состояние продолжает ухудшаться. 'Знаю. Да знаю я!'

— Моя дорогая пациентка, исходя из анализа показателей твоей крови, а также нервных импульсов…

— Да знаю я, — разражено ответила она, отмахиваясь словно от насекомого от голоса в своей голове. Но пытаться заставить замолчать этого Слепого Бога было практически невозможно. Также невозможно, как и отрастить крылья, чтобы взлететь над этими деревьями, скрывающими небо над головой, чтобы понять, наконец, где они находятся.

— Гвен, дорогая, мне кажется, тебя совершенно не волнует состояние твоего организма, которое продолжает ухудшаться с того момента, как мы вступили в этот лес.

— Мне это хорошо известно, благодарю.

— Это наверняка связано с тем, что здесь находится вход в мир демонов Хаоса, естественно, тебе нехорошо, раз ты связана со мной. Пусть это всего лишь моя половина, но она вступает в конфликт с теми ограничителями, что понастроили здесь эти демоны. До сих пор они не могут определиться, кто для них был Бифуркатор: Бог или дьявол. Половина их желает ему смерти, а другая — сделать его Богом во плоти, что поведет их в поход на Вершину Древа. Кажется, у них даже есть какое–то пророчество на этот счет. Как же это антинаучно.

— Аххха, — Гвен старалась выровнять дыхание, оперевшись о ствол дерева. Она приложила другую ладонь к груди, прикрыв глаза. Кажется, здесь совсем не было воздуха, несмотря на обилие деревьев.

— Ах, ну почему я должен проходить через все это? Ведь я ощущаю то же, что и ты, — пожаловался Лавкрит. — Мне совсем не нравится то, что я не понимаю. Я действительно не в силах помочь тебе, пока мы на этой территории. Как же я хочу вновь увидеть моего драгоценного Зоара, как же я хочу слиться с ним целиком. А этот чудесный мальчик, Сай Валентайн, удивителен…

— Ну уж прости, что я не такая удивительная, можешь прямо сейчас оставить меня. Дальше я пойду одна. Я уже решила — Кальвин где–то там, впереди, и я найду его прежде, чем он совершит какую–то глупость.

— Ты… прогоняешь меня? Но тебе известно, что тогда случится с твоим телом.

— Хороший шанс проверить, быть может, я выживу.

— Вероятность этого равна пяти процентам, — усмехнулся Лавкрит. — Ты не протянешь и нескольких часов. Совсем недавно то же произошло с одним из аватаров Креонта. Мягкотелый книжный червь! Почему он позволяет людям делать с собой, что им вздумается?! — голос Лавкрита был наполнен гневом.

— Аватар… Креонта?

— Да, совсем недавно я потерял с ним связь. Если он дал поймать себя… Ну уж нет, я так просто не позволю командовать собой. Я непременно проведу все эксперименты, которые задумал, и меня не интересует мнение…

— О нет, он исчез! — расстроено выкликнула Гвен, схватившись за голову.

— Он? Что ты имеешь в виду?

— Кальвин. Только что я знала, что он где–то впереди, а теперь я больше не чувствую его.

— А, эта связь, которую я также хотел исследовать. Неужели…

— Я сказала, Кальвин исчез!

— Хмм. Странно, действительно, этот удивительный мальчик, друг Сая Валентайна, и Зоар крайне заинтересован в нем. Проклятие, надо было узнать о нем раньше.

— Скорее замолкни и дай мне двигаться свободно. Я должна спешить. Если я потеряла его, то и путь…

— Со–жа–ле-ю, — по слогам протянул Лавкрит, и голос его был наполнен сарказмом.

Гвен, уже бросившаяся бежать, резко остановилась, как вкопанная.

— Что ты имеешь в виду? Не пытайся задурить меня. Мое состояние на самом деле меньше всего интересует тебя. Для тебя я всего лишь объект твоих грязных экспериментов.

— Здесь есть одна сложность. Бежать уже не имеет смысла, потому что ты опоздала.

— Что?

— Теперь, когда Кальвин, этот мальчик, пересек границу между срединным миром и корнями Древа, мы действительно потеряли его. И без него бессмысленно пытаться проникнуть туда в одиночку. Несомненно, тот барьер не предназначен для кого–то вроде тебя или меня. Так что забудь.

— Забудь… — голос Гвен стал тихим. Лавкрит насторожился. — Ты сказал, забудь? После всего, что я прошла?

— Э… на самом деле, мне нет резона лгать тебе. Это правда, мы можем потерять время, пробираясь к порталу, а можем пойти обходным путем.

— Нет я… что ты имеешь в виду под обходным путем? Говори, проклятие! — Гвен стукнула себя в грудь.

— Хе–хе, — Лавкрит усмехнулся, словно в предвкушении, — ну ты знаешь его, кому как ни тебе знать о Том пути, который уже использовали люди, чтобы совершить самую дерзкую кражу, какую только можно было себе представить, сестра Лантиса Кларио.

— Не может быть, ты знаешь об этом? О том испытании, частью которого было то путешествие брата в страну демонов. Кажется, он вернулся с какой–то древней книгой оттуда. Да, я помню. Это было так давно, когда мы жили в нашем доме в Сон, и это был день совершеннолетия брата. Я плакала целый день, думала, что он больше не вернется. Это было так давно… — тихо закончила Гвен.

— Да, твои воспоминания о том дне спутанные и сумбурные.

— Не смей копаться в моей памяти. К тому же, какой прок от истории многолетней давности? Наверняка тот портал, что открыл дедушка для испытания, давно закрыт. Да и Сон, и этот лес разделены многими километрами. Нам ни за что не попасть туда.

— А что, если я скажу тебе способ?

— Мне не нравится то, как ты это говоришь, — нахмурилась Гвен.

Лавкрит начал напевать себе под нос какую–то мелодию.

— Прекрати, это раздражает, — оборвала его Гвен.

— Ты можешь быстро попасть в Сон или куда хочешь, если…

— Если…

— Если согласишься отдать мне свое тело ненадолго.

— Ни за что, — категорически ответила Гвен.

— Жаль, тогда это было бы намного проще. Но ничего не поделаешь. Ты так упрямишься. Есть и другой способ, но тебе все же придется слиться со мной немного больше, так, чтобы наши чувства стали едиными.

— Едиными? — Гвен передернуло от отвращения.

— Моя игла способна не только воскрешать из мертвых, она также способна сшить вместе складки пространства и времени. Так мы окажемся в Сон в мгновение ока. Но на этот раз я не ручаюсь за точность времени.

Гвен колебалась лишь несколько мгновений

— Хорошо, я согласна. Но если я почувствую, что ты пытаешься захватить надо мной контроль, я за себя не ручаюсь, — предупредила девушка.

— Я понял. Понял,

— И … что конкретно тебе от меня требуется? — настороженно спросила Гвен.

— Всего лишь малость, капелька твоей крови.

— ЧТО?

— О, неужели это так много за то, чтобы увидеть твоего любимого?

— Он не мой любимый, он мой слуга и товарищ по странствиям, — поспешно ответила Гвен. — Хорошо, делай, что задумал, — наконец сдалась она.

— Тогда, если ты решительно настроена, выпусти меня.

— Как?

— Просто выпусти меня, позволь мне выйти из твоего тела или ты хочешь выполнить всю процедуру сама? — Лавкрит явно провоцировал ее, этот извращенец.

— Я поняла, нет, не нужно. Лучше ты сам, — отчего–то девушка ощутила панический страх, но лишь на мгновение. Она бесчисленное множество раз получающая раны и наносящая их другим теперь отказывалась признаваться самой себе, что боится вида капельки своей собственной крови. — Ты свободен, выходи.

На миг девушке показалось, что ее сердце готово разорваться, она ощутила сильнейший укол боли, а затем, мир как будто стал немного тусклее, так, как если бы все его краски, все оттенки листвы вокруг нее были вплетены в одну единственную фигуру прямо перед ней. Она и забыла, как именно он выглядит. Изумрудные одеяния, и такого же цвета волосы, узкое лицо с тонкими, хитрыми чертами лица, и изумрудный узор с левой стороны на щеке. Глаза Слепого Бога, казалось, знали каждый уголок ее тела и души, пронзив ее взглядом. Гвен неосознанно обхватила себя руками.

— Тебе ведь нужна всего лишь капля, да?

— Верно, драгоценная пациентка, не больше, — с этими словами Лавкрит злобно улыбнулся и резко выбросил руку вперед. Его пальцы свободно прошли сквозь грудную клетку и затем вышли назад, держа тонкую, длиной в две ладони серебряную иглу.

— Что ты…

— Ну не могу же я сделать это зубами или еще каким–то антинаучным способом, мне нужен инструмент.

— И ты хочешь это…

— Да, именно, — губы Лавкрита растянулись в хищной улыбке.

— А теперь дай мне свой пальчик, не бойся. Обещаю, больно не бу–дет.

Кальвин, если это поможет найти тебя и остановить, то мне… мне не страшно ничуть. Это всего лишь… — Гвен подняла левую руку, а затем передумав поменяла ее а правую и согнула указательный. А затем поспешно дала мизинчик.

— Ну что за детский страх! — рука Лавкрита схватила ее запястье, и прежде чем девушка успела среагировать, с победным 'вот так'! — вонзил кончик иглы в ее средний палец.

Голова закружилась, Гвен прислонилась к стволу дерева, расширенными глазами глядя на маленькую капельку крови, застывшую на кончике пальца. А затем перевела взгляд на Лавкрита.

— Тебе бы понравилось работать в Инквизиции Приоры, ты просто сумасшедший.

— Да–дам! — пропел Слепой Бог, понимая иглу и разглядывая ее на просвет. Как оказалось, она была полой внутри. И теперь в ней колыхалось нечто бардовое, — ее собственная кровь, совсем немного, несмотря на то, что ей показалось, будто игла прошла насквозь.

— А теперь, проложим наш путь крови, — с этими словами Лавкрит слегка уколол свой палец. Гвен видела, как изумрудная жидкость смешивается с ее собственной.

— Зачем это?

— К сожалению, мы так и не разделили с тобой кровь. Все из–за твоего упрямого страха, поэтому приходится действовать обходным путем. Это эксперимент все–таки.

— Так ты… ты не знаешь, как на самом деле будет это действовать?

— Разумеется, нет, — Лавкрит искоса взглянул на девушку, вынимая иглу и встряхивая ее содержимое. — А теперь, узрим рождение новой вехи науки, — с этими словами Слепой Бог высоко поднял иглу и затем резко указал ей в сторону, туда, где лежал восток, в сторону Сон. С ее кончика вытекли две тонкие линии, изумрудная и алая. Затем, свиваясь спиралями и переплетаясь друг с другом, они устремились на восток.

— Представь себе место, куда ты хочешь попасть, драгоценная пациентка, — внезапно Лавкрит обхватил ее за талию и притянул к себе, радостно прокричав, — вперед, на восток!

Гвен не успела даже вскрикнуть. Когда спираль была накинута на нее виток за витком, спеленала по рукам и ногам, все выше и туже, добралась до шеи, закрыла ей лоб. Она ощутила, что задыхается, когда та замотала ее нос.

— Ты! Ты хочешь убить меня?! — это были ее последние слова, и как бы отчаянно она не сопротивлялась, ее зрение также погасло. Дыхание… ей нужно было вздохнуть, но она не могла. Как будто она оказалась в плотном, тугом, непроницаемом коконе. Грудь… горячо, так горячо, готова разорваться… воздух. Ей отчаянно был нужен воздух… сердце забилось как бешеное. Это…

— Не бойся, я с тобой, и я ни за что не позволю умереть моей дорогой подопытной, — голос Лавкрита прошептал ей на ухо.

— Мерзавец… ты… — а затем сознание прокинуло ее.

А когда она открыла глаза, вокруг больше не было леса, не было и Лавкрита, не осталось и нитей. Подняв руку, сквозь расставленные пальцы она разглядывала переплетение балок потолка над своей головой. И откуда–то с порога она услышала давно забытый, но такой знакомый звук. Повернув голову, она долгое время глядела на раскачивающуюся в дверном проеме подвеску, сплетенную из множества стеклянных трубочек.

— Музыка… ветра… — прошептала она отстраненно. Неужели… этот извращенец…

Часть 4

Темноту вокруг Мизара Фон Грассе нарушал лишь созданный им небольшой костерок. Над ним поджаривались недавно собранные им грибы. Со всех сторон простирался бескрайний лес, разбросанный по горам. Этот лес образовывал естественную границу между Приорой, Таарой и мистической Ишарой. Но на самом деле, Мизар понимал, что государства с таким названием никогда не существовало. Это была такая же иллюзия, как весь этот лес.

Этот лес… он никогда не бывал в этих местах, но то, что было скрыто в его глубинах… на губах Мизара появилась кривая усмешка… Если бы не его цель, он бы ни за что не приблизился к этому лесу и на десяток километров. Но 'она' оказалась настолько глупой, что последовала за Кальвином Рейвеном даже сюда. Блудный сын возвращается домой, а?

Внезапно легкий перезвон отвлек его от мыслей. Он взглянул на свою сумку. Этот звук доносился оттуда, там, где поблескивало то устройство, что указывало ему путь и служило концентратором для сбора Слепых Богов. Пока он собрал всего один осколок. И он служил предметом постоянных размышлений. Так близко, но он не мог дотянуться до него и взять себе то, чего так желал. Креонт…

Протянув руку, он взял сложную конструкцию. Одинокий звон продолжал доноситься от нее. Губы Мизара исказила улыбка. Он понимал, что это означало.

— Исчезла? — произнес он задумчиво. — Значит, для нее портал закрыт. Что ж, это немного усложняет мою задачу, но посмотрим, куда она направилась… — Мизар легко вонзил конструкцию в землю. Она начала медленно вращаться вокруг своей оси, а затем резко наклонилась в сторону… — Восток. Что ей могло понадобиться в Сон? Неужели ностальгия по родной стране? — с сомнением спросил он у самого себя. Но затем его глаза внезапно расширились. Свет костерка, отражаясь в них, сделал их почти нечеловеческими. — Ах, понятно, она решила открыть старый обходной путь. Что ж, последуем за ней.

Поднявшись, Мизар потушил костерок, положив устройство в сумку. Его взгляд устремился на восток.

— Это путешествие будет последним. Больше я не позволю тебе бегать от меня, — пообещал он. — Даже если ты умрешь. Думаю, твой брат поймет всю важность расставленных приоритетов. 'Структура, сжатие. Разрыв целостности и непрерывности', — Мизар прочел формулу. Она была способна доставить его в мгновение ока куда угодно, но он впервые применял ее. Та новая сила и возможности, полученные на ветвях Древа — он все еще изучал их. Хотя плата с каждым разом становилась все выше. И часто пользоваться ей было просто неблагоразумно. Но сейчас было подходящее время, чтобы проверить ее в действии.

Лес… даже в темноте можно было видеть, как исказились очертания деревьев. Исказившись, они приобретали гротескные формы, плывя волнами. Земля и небо сжимались, сминая пространство. А затем, когда они уже готовы были схлопнуться, Мизар протянул руку в темноту и потянул за одну единственную ниточку, распуская плотно сплетенную тугую ткань пространства. Она 'распустилась', теряя очертания и выталкивая его вне себя. Когда все закончилось, на том месте больше не было леса, не было и ближайшей горы, не осталось даже земли. Просто пустое ничто, незаполненное пространство, на котором все должно было начаться сначала.

— Замечательно, — действие этой новой формулы очень нравилось Мизару, когда он поднял взгляд, чтобы оглядеть то место, где оказался.

Часть 5

Задыхаясь, Велька бежала по коридорам дворца. Время было далеко за полночь, когда она проснулась в своей комнате, вся поту и с ужасным предчувствием. Что–то страшное должно было вот–вот произойти. Что–то ужасное и темное случится где–то во дворце. Убийство? Или хуже, нет, только не снова. Эта ужасное намерение, что пронзило все ее существо, было явно направлено против Сая Валентайна. Теперь, когда внутри нее находилась эта сила, она была способна чувствовать все, что чувствует его величество и иногда даже то, что происходит вокруг него. Странное, но такое приятное чувство.

Не задумываясь ни на секунду, Велька, как была в одной ночной рубашке, выскочила из комнаты. Она понятия не имела, откуда исходит опасность. Не знала, как собирается противостоять ей голыми руками, но она знала лишь одно — она обязана защитить короля. Защитить любой ценой.

Где–то в глубинах дворца раздался крик. Кричала женщина? Велька вздрогнула, замерев на миг, и побежала в ту сторону, откуда он доносился. 'Если понадобится, если только потребуется, я воспользуюсь… воспользуюсь этой силой, воспользуюсь всем, чем угодно чтобы защитить его. Но также я…' — Велька разрывалась от двойственных чувств, — 'не позволю ТОМУ человеку убивать…' Тот второй, о котором она думала, был Лантис Кларио, хранитель королевских секретов.

Несомненно, он уже сделал свой ход, и она не могла позволить ему снова убивать. Велька как раз бежала по главному коридору, когда заметила мелькнувшую в боковом быструю тень. Фигура в плаще двигалась судорожно и сбивчивым шагом, и уже через пять секунд вслед за ней промелькнула другая тень, стремительная и пугающая — Лантис Кларио. Только не это. Велька помотала головой и бросилась назад, туда, где был еще один поворот на боковой коридор. Она должна успеть, или снова случится несчастье.

А дальше все произошло очень быстро. Она как раз выбежала из–за угла, когда женская фигура врезалась в нее. И тут же в нескольких шагах позади нее замерла вторая. Велька старалась не смотреть туда. Она сжала руками плечи женщины. И они оказались настолько хрупкими, что просто не могли принадлежать взрослому человеку. Одетая в простой темный плащ, с двумя каштанового цвета косами, почти ее роста…

— Прошу вас… пожалуйста… — прошептала она. Девушка? Неужели… В этот миг она подняла лицо, и ее глаза встретились с взглядом Вельки. Заплаканное лицо почти ребенка. — Прошу вас, помогите мне… — девушка оглянулась на замершего Лантиса Кларио. — За мной гонится… монстр, — всхлипнула она.

— Велька, хочешь сама заняться ей? — неожиданно спросил Лантис.

— Что вы делаете? Это же просто девушка! Вы напугали ее до смерти! — с гневом воскликнула Велька, без страха взглянув в глаза хранителя королевских секретов.

— Она убийца и пришла за жизнью Сая Валентайна. Не мешай мне делать мою работу. Если не хочешь помочь мне, просто оставь ее. Я разберусь с ней.

— Не позволю, я не позволю вам убивать невинных людей. Она же почти ребенок, ей столько же лет, сколько и мне, не больше. Как она может быть убийцей?

— Молодой или старик — возраст не имеет значения для намерений. Почему ты противостоишь мне? — Лантис поднял руку. — Разве ты не приняла свою судьбу как должное отныне? С той минуты, как Лавкрит оказался в тебе. Или ты сожалеешь?

— Что ты…?

Пальцы девушки крепче вцепились в плечи Вельки.

— Я ни на миг не пожалела о том, что сделала, и я намерена и дальше помогать его величеству всем, чем могу, но я не убийца…

— Так ты… вы двое заодно, — внезапно Велька ощутила, как девушка оттолкнула ее, отступив на шаг. Ее рука скользнула пол плащ и обратно. Расширившимся взглядом Велька видела, как поднимается лезвие в ее руке. Она держала широкий, хорошо заточенный нож, и этот нож целил ей прямо в сердце. Уклониться или убежать она не могла. Все, что она могла — лишь заслониться руками, пытаясь смягчить удар.

— За моего отца! — закричала девушка, нанося удар. Однако за миг до того, как лезвие опустилось на нее, мягкая изумрудная аура поймала лезвие и вырвала из руки девушки, растворив в себе. Эта аура возникла из тела Вельки и тут же исчезла, когда опасность миновала.

— Так ты… такой же монстр, как и он… король тоже такой же монстр? Из–за такого короля… почему мой отец должен был погибнуть из–за такого короля???! — девушка, лишившись оружия, не сдалась и бросилась к Вельке с явным намерением задушить ее. На сей раз аура не появилась… Велька не успела ни испугаться, ни удивиться, когда руки девушки сомкнулись на ее шее, с силой сдавливая ее…

— Ну все, я ждал достаточно, ты ведь не хочешь позволить ей убить себя? — голос Лантиса донесся из темнеющего мира вокруг, раздался отвратительный чавкающий звук, хватка на ее шее тотчас же ослабла. Велька пошатнулась и рука Лантиса поддержала ее, прислонив к стене. — Ты в порядке? — спросил он.

Тяжело дыша, чувствуя, как грудь будто разрывается на части, Велька смотрела на тело девушки, жалкой кучкой скорчившееся на полу коридора. Крови не было, но Велька не сомневалась, что та уже мертва, каким бы способом Лантис Кларио ни убил ее.

— Не подходите ко мне, вы просто убийца, — Велька нашла в себе силы сбросить ладонь Лантиса со своего плеча. — Откуда вам известно, что она хотела убить его величество? Быть может она просто хотела… хотела защититься от вас?! — Велька понимала, что говорит глупости, но она была по–настоящему напугана. Напугана тем, с каким хладнокровным спокойствием этот человек перед ней с таким мягким выражением лица лишает жизни людей.

— Я прочел это в ее глазах. Они поведали мне все ее мысли, в тот миг, когда я увидел ее впервые. Ты считаешь, что я убийца? Верно, я тот, кто хоронит самые темные королевские секреты. Если бы это не сделал я, это пришлось бы сделать самому его величеству. Ты хотела бы, чтобы руки того, кого ты так почитаешь, оказались обагренными кровью этой девушки?

— Нет! Его величество никогда бы не… — замотала головой Велька, переводя отчаянный взгляд с тела девушки на Лантиса Кларио.

— Вот именно, это я и имею виду. Его величество никогда не опустится до подобного, поэтому я занимаюсь этим. Хотя это лишь часть моих обязанностей. Сколько их было уже? Трое на этой неделе, двое на прошлой. Они приходят все чаще. И кто? Фермеры, рабочие, солдаты и моряки. Женщины, и даже дети — все слои общества, и все они желают смерти короля. Немного, пока немного, но им есть, за что ненавидеть короля. Сейчас все помыслы короля направлены лишь на усиление армии и флота, это верно, и ради этого он даже пошел на столь непопулярные шаги, как увеличение налогового бремени. Он набирает в армию самых здоровых мужчин и юношей, он реквизирует часть произведенной продукции в пользу армии — с определенной точки зрения его можно назвать тираном. Ты так не считаешь? И даже зная это, ты все равно будет уважать Сая Валентайна? И защищать его своим наивным детским способом?

— Я… это необходимо, я уверена, — Велька отчаянно сжала кулаки. — Если бы у его величества был иной путь, он бы ни за что не стал бы так поступать.

— Вот именно, об этом я и говорю. Если бы у него был иной путь. Но, Велька… — Лантис Кларио двинулся к ней, вжавшейся в стену. Несмотря на то, что внутри нее и него самого находилась одна и та же сила, она понимала, что пока что он мог с легкостью убить ее при желании. Этот человек пугал ее больше всего остального. И то, что такой человек состоял на службе у его величества… А меж тем Лантис продолжил: — Король — тот единственный, кто не может выбирать. Точнее, он всегда движется по одному избранному им пути. И тем более, что его величество обладает той же силой, что и мы с тобой, лишь на порядок выше, он способен избрать лишь один верный путь. Даже если это путь, несущий зло собственному народу — все это ради блага всей страны. Пожертвовать малым, чтобы достичь большего. Ты считаешь это верным?

— Я… нет… да…

— Ты запуталась, — Лантис Кларио кивнул, оглядев ее с ног до головы, от чего она вздрогнула и зажмурилась. — Но тебе не нужно ни о чем беспокоиться, просто оставайся рядом с королем, я же займусь всем остальным. Не сомневайся в нем. Не сомневайся, даже если он прикажет убить твоего родственника или друга. Потому что это будет единственным верным путем. — В это время он заметил, должно быть, что он вся дрожит. — Я напугал тебя? Прости, ты напомнила мне мою младшую сестру.

— Сестрица Гвен? — Велька открыла один глаз.

— А пока не беспокойся ни о чем, эта девушка была права, по–своему права. Ведь его величество послал ее отца в армию, где он был ранен, а затем умер на операционном столе в Вальце. У нее были свои причины, чтобы желать смерти его величеству.

— Но она…

— Не думай об этом больше, я позабочусь о трупе.

— Вы не скажете его величеству о том, что произошло?

— Зачем? — Лантис подошел к телу и оглянулся через плечо. — В этом нет необходимости. Не нужно ни о чем рассказывать, это не настолько значимое событие.

— Не настолько…

— Возвращайся в свою постель и отдыхай. И впредь не вставай между мной и моей жертвой, иначе это может плохо кончиться для твоего тела…

Бросив последний взгляд на девушку, Велька помотала головой и бросилась бежать. Она бежала без оглядки, так быстро, как только могла. Ей казалось, что пронзительный взгляд Лантиса все еще преследует ее. Она не успокоилась, пока не оказалась в своей крохотной комнатке и не заперла двери на все замки, какие на ней были. Жаль, что она не научилась пользоваться магией в достаточной мере, чтобы установить на ней еще и магическую защиту. Магия была тем, что никогда не давалось ей легко. Все, что она знала на самом деле, была лишь пара заклинаний, да еще то, которому она научилась первым. То, которому ее обучил его величество.

Часть 6

— Но, но, но! — пристегивая своего коня по кличке Норов, Рэй Нордис мчался через лес Аркли, что был почти на границе Астала с Риокией. Умное животное даже не было покрыто испариной, разумно расходуя свои силы. Его матовая серая шерсть лоснилась в свете полуденного солнца. Стоял жаркий весенний день. Одуряюще пахли травы и цветы на луговинах под ласковыми лучами солнца. Этот лес плавно переходил в заповедник сразу за следующим мостом через реку Мист. Но вскоре предчувствие капитана подтвердилось. Вокруг не было ничего подозрительного, фактически, никто на его месте не заметил бы и тени, но чутье бывалого солдата и опытного человека подсказывали Рэю, что его преследуют. Хотя, правильнее было бы сказать, что его окружали со всех сторон. Именно такое было у него чувство.

Рука его скользнула к нагрудной перекидной сумке, в которой лежало распоряжение короля — если дело было в нем, значит, его вели от самой Виеры. Лицо капитана помрачнело, а губы сжались в жесткую улыбку. Его вели? Что ж, судя по всему, в стране и в частности в столице, было немало людей, которым пришлась не по вкусу новая политика Сая Валентайна, и, так как Рэй Нордис был важной пешкой короля, они непременно желали знать его давнейшие шаги, не гнушаясь тем, чтобы просто украсть эти документы. Эти бумаги — в них было действительно нечто удивительное — распоряжение о начале полномасштабного развертывания военных сил. Готовность выступить в любой момент. Жестко подавлять любые очаги сопротивления, при сохранении полной лояльности правящему режиму.

Сай Валентайн… — капитан задумался. Мальчишка доверил все это ему. Должно быть, он действительно не сомневался в его верности. Однако сам Рэй Нордис все еще не составил для себя полной картины происходящего. Слепые Боги. Монстры. Древние легенды, ставшие явью — все это превратилось в реальность сегодняшнего дня, и король Астала был в самом сердце этого. Прибегнув к запретным силам, он нарушил все возможные и невозможные заперты, он нарушил свои же клятвы, которые принес при восшествии на престол. И все же… все же, несмотря на недовольство отельных групп людей, несмотря на то, что Сай Валентайн, уже не мог назвать себя человеком в полном смысле этого слова — несмотря на все это, страна едва ли не молилась на своего короля. Даже Риокия, Вальц и Ксанада — все они вверили ему ключи от своих сердца и души, сами того не замечая. Всего за год с небольшим мальчику удалось создать мощную империю, ставшую самой могущественной силой на юго–западе континента. И все же… если бы только Рэй Нордис заподозрил проблеск того, что Сай Валентайн идет неверным путем, путем, способным навредить людям и стране, он бы убил его не задумываясь. И даже теперь, после всего увиденного он сомневался, будет ли будущее этой страны связано с Саем Валентайном или же нет. Что лучше для этой Астала? Не приведет ли мальчик свой собственный народ к судьбе еще более ужасной, чем Приора привела конфедерацию? Если так произойдет, то не лучше ли все закончить еще сейчас? Пока еще не стало слишком поздно. Однако теперь капитан состоял в числе тех немногих, кому была ведома истинная сила, стоящая за троном. Другими, кто знал, был Лантис Кларио, Мизар Фон Грассе и, возможно, еще пара человек. Король был честным с ним, когда открыл свое истинное лицо, но это ничего не меняло. Рэй Нордис оглянулся туда, где, как он полагал, должна была остаться столица Астала — не следует ли ему вернуться? Однако есть другие вещи, с которыми ему предстоит разобраться прежде всего.

— Тпрууу! — он резко натянул поводья своего коня, и умное животное почти сразу встало как вкопанное. Этого коня капитан вырастил из жеребенка, и у них было взаимопонимание на гране эмоций. Арбалет мгновенно оказался в руке Рэя и был приведен в боевое состояние. Не прицеливаясь, Рэй выпустил болт в молодую листву. Он унесся, пронзив изумруд, но, судя по всему, так и не достиг цели. Однако этой целью не было не поразить противника.

— Ты преследуешь меня с самой Калафины, а следить начал еще раньше. Пора бы уже прояснить свои намерения, так что покажись, — предложил он.

— Хахаха, — в ответ на его слова раздался легкий переливчатый смех. — Ребенок? — удивился Рэй. — Неужели у них нет больше никого, кроме детей. Я думал, что был капитаном последнего отряда, где детей использовали в качестве орудия убийства.

Этот смех… он раздался прямо из листвы у него за спиной. Капитан развернулся и улыбнулся.

— Не хочешь показываться? Хочешь еще поиграть в прятки?

— Хахахаа, — смех раздался вновь, но на сей раз с другой стороны. Несколько детей? И обе… кажется девочки? Рэй Нордис был уверен, что мог разглядеть белку на ветке дерева на расстоянии полу километра даже в таком лесу, но сейчас он не видел ничего. Девочки имели превосходные навыки, почти такие же, как и у его бывших подчиненных. И Гвен, и Кальвин и даже Сай могли показать почти такие же результаты. Если только… эти дети не использовали магию для сокрытия.

Его предыдущий выстрел был призван пронзить любую магическую защиту среднего уровня, однако трудно было поверить в то, что дети могли использовать такой уровень магии, и что защита по–прежнему укрывала их невидимостью. Если только они не были из другой страны. Но что дети могли делать на территории Астала? Вряд ли он был настолько важной фигурой, чтобы посылать к нему убийц таким способом. Гораздо проще было бы дождаться, когда он вступит на нестабильную территорию Риокии.

— Если ты продолжишь играть в прятки, я просто продолжу двигаться вперед, и мы так и не узнаем, что хотели сказать друг другу. У вас ведь есть для меня сообщение? — предположил капитан, опуская арбалет.

— Хахаха, — звонкий смех раздался с третьей стороны, а затем сразу со всех одновременно. Он оказался прав. Это был отряд детей, такой же, каким возможно руководил он сам, если только… на ум ему пришла одна идея. Если только они не были теми таинственными Детьми Хаоса.

— Хорошо, — смех оборвался. — Тогда я скажу… — голос снова был один. Но он все еще ничего не видел, как ни старался. Что за странная иллюзия?

— Сомнения… сомнения. Сомнения… неверность, выбор и необходимость, все это так естественно для вас, людей.

Так он и знал, Дети Хаоса. Только они могли противопоставлять себя и людей в своем отчаянии быть принятым в мире.

— Не бойся, покажись, и мы сможем обсудить, что тебе нужно. Видишь ли, я тороплюсь.

- 'Что если я сделал неверный выбор? Что если я должен был убить его? Что если я поставил под удар весь народ Астала?' — произнес невидимый оппонент. — Мне продолжить или этого достаточно?

Глаза капитана сузились.

— Кто ты? Ты так запросто читаешь мои мысли?

— Хорошо, если ты настаиваешь, — казалось, фигура появилась на ветви дерева перед ним прямо из воздуха. На него глядела, свесив ножки, девчушка едва ли старше десяти лет. Светловолосая, с двумя высокими хвостиками по бокам и очаровательном кружевном платьице серебристого цвета. Шею ее перехватывала узкая черная ленточка. Она улыбалась, свивая и развивая колечки из своих волос, глядя на него, склонив голову на бок. Но ее глаза… они не были глазами ребенка. Их цвет переливался, отражая в себе все, что видели они.

— Ты… одна из Детей Хаоса? — спросил Рэй Нордис, оглядывая лес.

— Дитя Хаоса? — казалось, девочка удивилась. Качая ножками, обутыми в серебристые сапожки с черной шнуровкой, она с легкостью сохраняла равновесие, даже не задумываясь о том, что сидела на такой высоте. Да и ее наряд был мало приспособлен для лазания по деревьям. Скорее, он подходил юной леди. — Ты, кажется, спутал меня с одним из этих отвратительных плодов скрещивания и селекции.

— Скрещивания и селекции? А ты остра на язык. Не слишком ли ты дерзка для ребенка? — заметил капитан.

— Ребенок? Значит, твоя проницательность не столь уж легендарна, как о ней говорят, — губки девочки презрительно поджались. — То, что ты видишь — всего лишь тело, которое я одолжил у девочки по имени Рюи. Она недавно потеряла мать, и я решил, что мне следует утешить ее и помочь отомстить. Разве не моя обязанность указывать истинное лицо их врага и искоренять ошибки селекции, обрезая старые, засохшие или неправильно растущие ветви? — голос Рюи стал жестоким.

— Ты говоришь странные вещи для ребенка.

— Я не ребенок! — глаза Рюи вспыхнули, и она слегка покачала пальцем. Рэй Нордис ощутил легкое головокружение и внезапно понял, что мир перевернулся с ног на голову. Ветви деревьев, земля, он сам — все встало наоборот. Лишь девочка не дереве, да небо остались прежними. — Я могу сделать так, а могу по–иному, как пожелаю. А могу вернуть все обратно, — девочка вновь покачала пальцем, и все встало на свои места. Рэй Нордис с трудом удержал взбрыкнувшего коня. Умное животное, несмотря на тренировки, явно не было готово к такому. Он спешился и привязал Норова к дереву.

— Если желаешь, я могу принять другой облик. Может так? — хихикнула Рюи. Тот час же ее облик изменился. Перед капитаном сидел нахального вида темноволосый мальчишка с красной повязкой на лбу но все в том же платье. У того, кто с ним говорил, явно было чувство юмора.

— Эта демонстрация мне ни к чему, — наконец произнес капитан. — Оставь как было. Что тебе от меня нужно?

— Нужно? О, пока я просто наблюдаю, ты интересный материал для селекции, — прежняя Рюи склонилась вперед, подперев подбородок кулачком и разглядывая капитана, словно какое–то диковинное растение, о котором говорила. 'Она выглядит как ребенок', — думал Рэй. — 'Но с ее губ слетают слова, которые известны не многим выдающимся ученым в этом мире. Кто же она такая?'

— Поему же ты не убил Сая Валентайна?

— Это… — на миг даже Рэй Нордис был ошеломлен таким вопросом. — Это тебя не касается, как бы ты ни узнала об этом. Может быть, ты заблудилась и мне проводить тебя домой к твоим родителям? — предложил он.

— Не играй со мной! — девочка надменно вскинула подбородок. Ее пальцы сжали ветвь дерева и… лес замерцал на несколько мгновений. Рэй Нордис мог даже видеть, как текут соки в прожилках листьев и под корой. Это продолжалось совсем недолго, а затем то, что миг назад было дубами, превратилось в липы и грабы.

— Впечатляет, но для чего все это?

— Если ты не будешь воспринимать меня всерьез, этот разговор теряет всякий смысл. Но, к сожалению, здесь я не могу появляться в своем настоящем облике. Но я выбрал тебя, потому что ты мне кажешься наиболее подходящей кандидатурой для того, чтобы сделать верный выбор.

— Выбор? О, и в чем же?

— Я задумал срубить старое дерево. Оно больше не приносит таких плодов, как мне хотелось. Они измельчали и переродились. Недавно я вывел новый сорт и хотел бы привить его на место среза. Но вот проблема… это дерево грызет червь, и этого червя нужно вывести до того, как дерево будет срублено.

— Хмм… ты говоришь загадками, но не проще ли было посадить новое дерево на новом месте, и просто обновить старое, обрезав сухие и старые ветви? Кто знает, быть может оно еще даст хорошие плоды. Ведь всегда бывают неудачные годы.

— Ты так считаешь? Нет… невозможно, — покачала головой Рюи. — Ты даже не понимаешь, о чем я говорю, — разочаровано протянула девочка. — Я надеялся, что ты как здравомыслящий человек сможешь принять верное решение, но ты пожалел червя и тем самым позволил ему еще больше источить дерево. И все же… даже если так, я все равно выбрал тебя. Мне кажется, ты сможешь сделать верный выбор, когда придет время и уничтожить червя, пока он не превратился в бабочку. Если дать бабочкам размножиться, они переопылят сорт моего нового дерева, а потом выведут новых червей, — Рюи гневно сжала кулачки. — Никто не понимает важность правильной селекции, даже та, кто разделила со мной мои помыслы когда–то. Более того, под корнями насекомые вырыли целый город и размножились там, но я не могу уничтожить их, пока дерево не будет срублено. Ты поможешь мне?

— Я? Я не слишком разбираюсь в селекции, — Рэй Нордис потер переносицу.

— Это не сложно, просто выбери в нужный момент, как я выбрал тебя. Именно ты будешь решать, оставить ли червя, пока он не превратится в бабочку, и не пришпилить ее в качестве экспоната коллекции, или убить его сейчас, пока он не натворил больших бед.

— О… каком черве ты все время говоришь?

— О, ты ведь не так глуп, капитан Рэй Нордис, разве ты только что не задавался таким же вопросом? — Рюи легко оттолкнулась от ветви и приземлилась на весеннюю траву. Поправив платье, она оглядела себя и улыбнулась. — Сай Валентайн — тот, кому ты поклялся в верности. Но разве он не нарушил все мыслимые законы вашего общества? Разве он не прибегнул к запретной силе. 'Если дать ему стать бабочкой…' — повторила Рюи. — Ты же понимаешь? Нельзя позволить ему собрать мозаику воедино. Я не желаю больше видеть его, Бифуркатора.

— Бифуркатора? Ты… не может быть…

— Тссс — не нужно имен. Ты ведь понимаешь, о чем идет речь, — Рюи приложила палец к губам. — Я уже дал задание моему сыну давным–давно, но он провалился, и теперь я также не желаю его видеть. Никчемный образец для селекции. Не нужно было давать ему такое право — решать, каким путем пойдет развитие Древа. Это должен решать лишь тот, кто посадил его и никто иной, — Рюи закружилась. Ее платье развевалось, словно венчик цветка. А затем она остановилась, наклонившись вперед. — Но я подумал, что будет неплохо узнать мнение людей. Так ты поможешь мне?

— … — наконец Рэй Нордис склонил голову. — Прости, но, кажется, ты обратилась не к тому. Я всего лишь капитан, если у тебя есть какие–то вопросы, касаемо селекции, не проще ли было обратиться в Академию Наук, что недавно была создана в Виере, или еще лучше к представителям Гильдии Риокии?..

— Заткнись!!! — закричала девочка, топнув ножкой, и от этого земля пошла волнами под его ногами. — Ты издеваешься надо мной? Но все же… я не изменяю своего решения и дам тебе время подумать над моим предложением. А когда придет время… — внезапно девочка прянула вперед и обвила шею капитана. Поднявшись на носочки, она поцеловала его в щеку, быстро отстранившись. — Ты выполнишь мою маленькую просьбу, хорошо?

Капитан схватился за щеку, которую словно ожег ледяной огонь. Огонь и лед, боль и удовольствие — все сплелось воедино. Эта сила…

— Когда придет время, — улыбнулась девочка, заложив руки за спину. — Запомни, я не тороплю тебя, я еще не до конца подготовил новый образец. — А пока можешь продолжать играть в верность с королем Астала, Саем Валентайном, как он себя называет. Служи ему хорошенько, пусть он доверится тебе, а потом… — с этими словами Рюи закружилась и исчезла. Лишь вихрь из травы и листьев мягко опал на землю. Некоторое время капитан Нордис стоял, нахмурившись, а затем пошел к своему коню. Отвязав его, он одним движением оказался в седле, сжав поводья.

Часть 1

Звук колокольчика вернулся, едва Кальвин пересек арку. Но теперь к нему присоединилось множество других звуков. То были шум ветра в ветвях деревьев, шорох бегущей воды в небольшом ручейке где–то, откуда он не мог видеть его. Пахло влагой. Влагой и цветами. А перед Кальвином… он замер, разглядывая диковинное здание. Так это и был дворец, о котором говорил Араун? Это одноэтажное, приземистое здание не выглядело таковым. Не было оно роскошным и вычурным. Простота форм и легкость конструкций, — все в нем живо напомнило Кальвину дом семьи Кларио в Виере. Было в них нечто общее, — скорее то, как каждая его деталь была вплетена в окружающее пространство, и казалось его продолжением, — растительный орнамент на белоснежных стенах, чешуйки черепичной крыши, прихотливо изгибающейся по краям к небу. Красный цвет деревянных колонн, поддерживающих ее. Галерея по периметру здания. Главные двери были широко распахнуты, словно приглашая войти. Ни слуги, ни привратника. Казалось, он был здесь совершенно один. Поколебавшись с миг, Кальвин ступил ногой на первую их трех низких ступеней, ведущих внутрь здания.

К его удивлению, внутри был ее один коридор, с множеством резных, красного цвета, деревянных дверей по сторонам, а впереди… звук стал чище и громче, и он доносился с той стороны дверей с изображенными на ней изумрудными ящерицами, находящихся прямо перед ним. Его мама… она действительно ждала его? Мама, какая она? Как она выглядела? Он не помнил о ней вообще ничего. Гораздо подробнее образ отца остался в его памяти. Но он умер слишком рано, чтобы эти воспоминания были четкими. Но это здание, — оно выглядело совершенно иным, чем все остальные в этом городе под корнями Древа. Словно небольшой кусочек мира на поверхности был принесен сюда. Означало ли это, что его мама, пусть и была демоном Хаоса, все еще… была привязана к миру на поверхности, где встретила однажды его оцта. Любила ли она его? И почему вернулась сюда, бросив его и ребенка? Все эти вопросы заставили сердце Кальвина сжаться. На самом деле он испытывал множество самых смешанных чувств, но главное из них, — он немного боялся своей реакции на эту встречу. Что он скажет ей? Как она примет его? А главное, — даже если это его мать, он не должен забывать, зачем на самом деле прибыл сюда, — найти способ, найти силу, что поможет ему спасти Сая. Ведь если Сай… если тот, кто сейчас находится внутри его, действительно когда–то давно был здесь пленником, то, они должны знать способ ограничить его, контролировать его силу. А также, помочь Микалике. И Гвен тоже…

Положив ладони на створки дверей, ведущих во внутренний двор, Кальвин легко толкнул их. И замер на пороге, не решаясь сделать шаг вперед. Это была сад, к которому спускались низкие, полукруглые ступеньки. Сад, залитый звуками журчания ручья, пробегающего тут же меж камней, пением невидимых насекомых и светом. Свет этот исходил от кристаллических образований, высотой всего по колено человеку, усеивающих землю. Разбросанные тут и там, они наполняли все окружающее пространство мягким голубоватым светом. А посреди этого… Одинокая фигура в развевающихся белых с красным одеяниях совершала танец. Да, скорее всего это был именно он.

Длинные черные волосы, похожие на шлейф ночи, развевались за ее спиной, когда она поворачивалась в такт невидимой мелодии. Маска в виде лисы скрывала лицо женщины, танцевавшей совершенно босой по усеянной мелкими камешками земле. Каждое ее движение было выверено до мелочей, и походило на некий сложный ритуал. В одной ее руке она держала широкий, расписной веер со свисающей с одного его конца длинной золотистой кисточкой. Этим веером она словно дополняла свои движения, очерчивая воздух вокруг себя. Она двигалась то по прямой, то делая шаг назад или вперед. Кальвин был поражен, даже заворожен этим странным танцем.

— Мама…. — произнес он.

Фигура остановилась так резко, что он вздрогнул. Некоторое время маска лисицы смотрела прямо на него, а затем веер выпад из ее пальцев и… в следующий миг она, казалось, растворилась в воздухе. Одним плавным движением она оказалась возле него, и Кальвин ощутил, как ее нежные пальцы притянули его к себе и сжали в объятиях. Он полностью потерял способность двигаться и говорить…

— Ты… при… ты наконец–то пришел… — раздался легкий шорох. Кальвин увидел, как под его взглядом, опущенная вниз маска упала и покатилась по земле… Он поднял взгляд и увидел самую прекрасную женщину, которую когда–либо видел. Он думал, что Гвен была невероятная, а Охара удивительна. Но красота этой женщины была совершенно иного сорта. Она была тонкой, яркой, глубокой и сильной, — эта красота. В ее темных глазах хотелось утонуть, несмотря на то, что она выглядела не старше 30, Кальвин ни за что не смог бы определить ее истинный возраст. — Я… я так долго ждала тебя. Ты не представляешь, как сильно я желала увидеть тебя, — прошептала она.

Глаза Кальвина расширились.

— Ждала меня? — Тот час же… он почувствовал, как ее губы коснулись ее лба. И в это мгновение, все, что он собирался спросить, мгновенно вылетело у него из головы. Он ощутил, как слезы собираются в уголках его глаз. Он не плакал так давно, но сейчас не мог сдержать слез. Это было она, он действительно говорил со своей матерью.

Сколько прошло времени? В этом месте оно не измерялось ни часами, ни минутами. Кальвин совершенно потерял его чувство.

Она опустилась на колени и положила его голову к себе на колени. Ее ладонь, такая прохладная и мягкая, гладила его волосы, пропуская их прядь за прядью через свои пальцы.

'А, как хорошо, спокойно. Почему мне так спокойно? Но… разве я не хотел узнать о чем–то важном? Разве я не хотел сделать нечто важное…'- Как Кальвин ни пытался собрать воедино свои мысли, это ему не удалось.

— Кальвин, хочешь узнать обо мне больше? — вдруг произнесла она.

— Угу, — он кивнул. — Я даже не помню твоего имени.

— Здесь меня зовут Ориза, ты можешь спрашивать о чем хочешь. Я расскажу тебе все. Мы будем часами и часами говорить друг с другом. Ведь теперь мы, наконец, вместе. Нам незачем торопиться.

— Подожди… я хотел… хотел сказать тебе так много… — Кальвин старался подобрать слова. — Араун назвал тебя принцессой. Что это значит? — Кальвин повернулся на спину и теперь смотрел на склоненное к нему лицо матери, нежное и прекрасное одновременно. Она держала его лицо в своих ладонях.

— Я приняла этот титул, когда все мои родственники по старшей линии семьи погибли или исчезли. Наша семьи принадлежит к королевской линии Хаоса, и я приняла этот долг. Но так как я осталась незамужней, я не могу называться королевой, только принцессой.

— Но… разве отец…

— Это было давно, во времена моей молодости. Я была любопытна, мне было интересно все, но я не могла найти подходящих знаний здесь. Поэтому я тайно бежала из Хаоса на поверхность, и там, в моем путешествии, я поняла, как прекрасна та земля, совсем не похожа на наш мир, где нет даже настоящего света. Именно там я встретила твоего отца и влюбилась в него. Хаха, — Ориза легко рассмеялась, спрятав улыбку в широком рукаве своего одеяния, — никогда бы не подумала, что могу оказаться настолько легкомысленной. Но я действительно потеряла голову из–за твоего отца. Однако, наше счастье продолжалось недолго. Семья нашла меня и вернула обратно, разлучив с мужем. Тогда у меня уже был ты. Но взять ребенка полукровку в наш мир мне запретили. Да я и сама не могла забрать тебя с собой.

— Ты… бросила нас с отцом…

— Не по своей воле, я знала, что как полукровка, ты будешь подвержен опасностям пребывания в нашем мире. Тебе никогда не дадут столько же прав, как другому знатному демону, пока ты сам не докажешь свою преданность Хаосу. Ты был всего лишь ребенком. И я решила оставить тебя в мире на поверхности. Кто бы мог подумать, что отец умрет так быстро. Но я всегда–всегда следила за тобой. Все это я узнала от брата мужа, он был удивительным человеком, — ученым, с которым даже мне было о чем поговорить. Выдающийся ученый, гений, тот, кто занимался исследованиями самого Древа. Он даже… создал технологию, что позволила Детям Хаоса прожить дольше в нашем мире. И он создал ее только для тебя. Для того, что находится внутри тебя.

— О чем ты говоришь, мама?

— Ты был избран.

— Избран, для чего?

— Ты понимаешь, о чем я говорю? Я не хотела этого, но долг… мой долг как правителя этого народа… Нам нужна эта сила, иначе мы не сможем противостоять меняющемуся миру. Вершина Древа хочет поглотить нас, для них мы всегда были лишь отбросами эксперимента.

— Мамама…. — в неверии прошептал Кальвин.

— Мы решили, что если сможем вернуть эту силу, это оружие, это совершенное оружие вновь в наш мир, то это даст нам ту силу, чтобы поставить Вершине Древа ультиматум.

— Мама…я не верю… — Кальвин поднялся и отстранился от Оризы. Она смотрела на свои ладони, а затем опустила их, сложив на коленях.

— Твой отец… я слишком поздно узнала, что также как и меня, его выбрали для этого,

— Не могу поверить. Ты ведь только что сказала, что это был твой личный выбор. Я не понимаю.

— Я любила его… больше всего на свете, но я понимала всю важность долга. Мне пришлось это сделать. Моя кровь демонов, его кровь Севера, что издавна несла в себе силу порядка и привлекала к себе внимание маленького блуждающего, потерянного демона цветов, как мы и ожидали.

— Не могу поверить в это, — замотал головой Кальвин. — Все лишь для этого, потому, что вам нужна была лишь сила во мне?

— Нет. Ты мой сын и я люблю тебя как сына, это не имеет отношения к… — голос Оризы вдруг наполнился болью. — Кальвин, пойми, я должна была так поступить..

— Нет, не нужно… я не хочу… я не хотел этого услышать. Я пришел сюда… я пришел… — Кальвин схватился за голову. Он отчаянно пытался вспомнить, зачем же он сюда пришел. Что это за запах… только теперь он понял, что воздух наполнен сладковатым дурманом, быть может именно он повлиял на его способность мыслить трезво. Но… почему…

— Довольно, Ориза, ты вновь дала волю своим чувствам, — на площадке появилось новое лицо. Этот голос и одежда. Это был Араун. Подойдя, он положил ладонь на плечо Оризы, сжав его и, помогая подняться, предложил руку. Она с благодарностью посмотрела на него. А затем они обратили свои взгляды на Кальвина. — Тебе не удалось сломить его волю, это слишком медленно. Мы не можем ждать дольше. Все уже почти готово, чтобы сделать его новым королем Хаоса. Устройство работает в тестовом режиме…

— Что… о чем вы говорите? — спросил Кальвин.

— Кальвин, — Ориза протянула ему руку, — это все для тебя, не бойся, ты ни о чем не пожалеешь. Пришло время занять трон, который с самого рождения по праву принадлежал тебе. Я с радостью уступлю тебе свое место.

— Нет, это какая–то ошибка. — Все обернулось как в дурном сне. Это не могло быть правдой. 'Микалика… — позвал он. — Я хочу… мне нужна твоя помощь'. Однако, в ответ пришла лишь тишина. Микалика? Словно его не было там.

— Начнем, — произнес Араун. Из складок своего яркого одеяния он извлек небольшую прямоугольную коробочку. Открыв крышку, он нажал пальцем на одну из клавиш, что были там. Музыкальный инструмент? Звук… Тот час же тонкий гармоничный звук пронзил воздух. Звук был тонкий. Когда он прозвучал, Кальвину показалось, что его тело завибрировало в такт.

— Что… — он поднес ладонь ко лбу. Араун нажал на другую клавишу и новый звук пронзил пространство. На сей раз он был менее гармоничный и более резкий. Волна жара пронзила тело Кальвина. Он задрожал, ощупывая себя, — ощущение было такое, словно с него сняли кож и он остался совершенно нагим…

— Резонанс найден, — сообщил Араун, — мы верно подобрали гармонию и дисгармонию его звука. А теперь…

Палец демона лег на третью клавишу. Третий звук был извлечен им. То. что пришло, было похоже на удар. Этот удар родился в самой глубине тела Кальвина. Нечто нанесло удар изнутри. Слепой, полный ярости удар смял траву, ручеек, что бежал через сад, был высушен, а деревья разорвала изнутри некая огромная сила. Прямо на его глазах эти деревья превратились в лианы, устремившиеся к Арауну и его матери. Сам воздух стал густым и вязким, не позволяя дышать. А земля покрылась множеством мелких озер, каждое из которых грозило стать смертельной ловушкой для любого, кто ступит туда.

Араун отступил на шаг.

— Ориза! — он прикрыл своим телом его мать, нахмурившись. — Все–таки оружию удалось взять контроль нал его телом, мы действовали недостаточно быстро. Если это не прекратить, его сила, станет неуправляемой. Даже несмотря на эссенцию, уменьшающую его силы в разы, несмотря на гармонию диссонанса, он все еще способен на такое сопротивление..

- 'Каль… вин… это… ловушка… беги… или я…'

'Микалика?' — голос его второго я застал Кальвина врасплох. — 'Это все ты? Почему ты молчал раньше…'

'Я предупреждал тебя, что он опасен, все в его роду опасны. Но я не могу позволить им использовать тебя… Беги, пока они в растерянности'.

— Структура, реверс! — вдруг прокричал Араун, выбросив руку в сторону Кальвина, и голос Микалики оборвался, когда лианы, что почти обмотали Аруна и прижавшуюся к нему Оризу метнулись обратно к Кальвину. Как это возможно? Он сумел обратить вспять силу Микалики, кто же он такой? А в следующий миг Кальвин повернулся и бросился бежать. Однако:

— Не так быстро! — нечто словно хищное насекомое впилось в его шею, обвилось вокруг нее. Черт… лиана… но он продолжал бороться, пытаясь сдвинуться с места.

— Бесполезно, не дергайся, так ты еще больше причинишь себе боль, — произнес Араун. Еще две лианы обвились вокруг его запястий, по две схватили его ноги, и еще одна начала ползти вокруг тела. Все они обладали шипами, которые безжалостно впились в его кожу. Шипы… мгновенная смена картины, — то колесо из побегов лиан в той лаборатории в Приоре. Значит ли это, что тот человек был на самом деле…

— Агх… — Кальвин закричал, не в силах сдержаться, когда шипы, каждый не менее пальца длиной, вгрызлись в его тело. Зрение туманилось, движения становились вялыми. Какое–то вещество?

— Как я и думал, сок Древа, восстановленный и очищенный, является транквилизатором для него.

— Он… ему не повредит это? — голос матери пробился сквозь туман. Кальвин с трудом повернул голову и увидел Арауна, помогающего Оризе поднять его. Хотя в глазах его матери застыла боль, все же она не остановила Арауна. Почему он снова оказался настолько глуп.

'Нет, больше не могу… мои глаза закрываются', — как Кальвин не боролся, окружающий мир, и двоих демонов перед ним постепенно заволакивала тьма. Последним, что он запомнил, — наполненный сожалением взгляд Оризы.

Часть 2

Высоко в горах Сона, вдалеке от столичной суеты, стоит небольшой домик из щитовых панелей. Крыша его выложена тростником, а стекла заменяют тростниковые занавеси. Перед домом есть небольшой пруд с карпами, а за домом высится гора, поросшая лесом. День и ночь время в нем отмеряется небольшим желобом. Стекая по нему, вода перевешивает и отмеряет четкие порции, попадающие в пруд. Так год за годом жизнь здесь никогда не меняется, будь то лето или зима, весна или осень. Гвен не знала, как долго здесь стоит этот дом, так как он был всегда. Еще девочкой она впервые пришла сюда. Ее привел брат Лантис и с тех пор ее жизнь очень изменилась…

— Мастер! — позвала Гвен. Обойдя вокруг дома, она остановилась рядом с прудиком. Набрав полную грудь воздуха, прокричала: — Мастер Као, Мэй Као! Дедушка!!! — что есть силы закричала Гвен, сложив ладони лодочкой. Эхо заметалось меж деревьев и унеслось высоко в горы. И тут…

— Йаааа!!! — крик пронзил пространство и тот час же… нечто в виде огромной палки опустилось на то место, где только что находилась девушка. Но инстинкты полученные в далеком детстве не подвели. Она помнила эту палку слишком хорошо, как и ее владельца. Однако… на сей раз прием ее ждал не из теплых. Нечто маленькое и желтое прыгнуло, крутанувшись через ее голову, и тот час же ее ноги были подрубленными, как сноп сена и она оказалась на спине. Сгруппировавшись, девушка изогнулась всем телом и, приземлившись на ноги, сделала три кувырка назад. Палка, больше похожая на тяжелый посох, продолжала выбивать в земле приличные ямы, всего на миг не успевая за ней. И по — прежнему она не видела ничего, кроме края чего–то желтого. Кажется, его он стал двигаться еще быстрее, чем она помнила. Не успевала… Каждый раз она не успевала и понимала, что опаздывает с каждым мигом все сильнее.

Так эта странная игра продолжалась некоторое время, а затем Гвен оказалась на берегу пруда. Оттолкнувшись от земли, она прыгнула в пруд, зная, что даже если удар попадет по воде, она сможет поймать его, не причинив себе вреда. Веера тот час же оказались в ее пальцах. Она ждала и вот… Ее руки метнулись вперед и под водой поймали сложенными веерами конец посоха. Остановился! Она опасалась поднять взгляд. Он должен был быть там, однако, стоит ей только поднять взгляд, и она проиграет, непременно. Однако… посох стал удивительно легким. Осмелившись поднять глаза, девушка заморгала. Там никого не было. Палка одним своим концом лежала на берегу пруда, а другим… Нечто вырвало палку из ее рук с такой силой, что кувыркнувшись она плюхнулась головой в пруд. А затем…

— Попалась!!!! Неумелая дуреха!!!! Тебе еще тысячу лет расти, прежде, чем осмелишься тягаться со мной!!!! — закричал победоносный голос и нечто обрушилось на нее со всех сторон. Ее веера тот час же оправились плавать в пруд. И все, что она могла, лишь защищаться,… Хотя боли не было, ни один удар на самом деле не достиг ее, но ее голова… сильная хватка удерживала ее голову под водой. И с каждым мигом ее грудь разрывалась, а звук хлопающей о поверхность воды яростной палки доводил ее до обморочного состояния,

— Достаточно!!! — наконец возвестил голос и рука, схватив ее за волосы, с силой выдернула из пруда, выбросив на берег. Лежа с раскинутыми руками, хватая воздух, словно вытащенная из воды рыба, она могла лишь беспомощно ждать продолжения урока. Все, как и тогда, пока она не сравнилась даже с братом, а уж ему… он прав. Нет, с дедушкой она не сравнится никогда.

— Хмм, твое лицо кажется мне знакомым.

Она смотрела на перевернутую фигуру, склонившуюся над ней. Очень сердитое лицо, обрамленное белоснежными волосами. И длинной гладко уложенной бородой. Лицо, лишенное морщинок, неулыбчивое лицо старого безумного философа и отшельника, лицо ее деда. Мэй Као, — так звали его.

— Вставай, нечего портить мою лужайку. Своим неуклюжим сражением ты распугала мне всех карпов!!!

И тут произошло чудо, — дедушка улыбнулся теплой улыбкой.

— Никак это моя блудная внучка. Где же ты потеряла своего братца? Я хотел бы отшлепать его хорошенько за то, что он так плохо обучал тебя.

Гвен приняла вертикальное положение и, наконец, села на колени, сложив ладони перед собой на земле. Она коснулась головой травы, отвесив таким образом почтительный, принятый в Соне поклон.

— Я вернулась, дедушка, — произнесла она. Подняв глаза, она взглянула на самое удивительное существо в округе. Таким был ее дедушка, этот чудаковатый гений. Никто не знал его точного возраста, но для нее он в детстве заменял родителей, которые всегда отсутствовали по правительственным делам. На нем были желтая рубашка, свободная с широкими рукавами, и такого же цвета брюки. Все расшитое избраниями драконов. На ногах надеты сандалии на невероятно высокой не менее пятнадцати сантиметров платформе.

— Ну, скажи ка мне, если ты не преуспела в искусстве сражения, — Мэй Као с улыбкой доброго дедушки склонился к ней, заложив руки за спину, — ты хотя бы вышла замуж?

— Зза… муж, — Гвен была сбита с толку простым вопросом.

— Нет? — На лице Мэй Као появилось недовольное выражение. — Ну хотя бы любовника–то ты завела? Девушка твоих лет и не знающая о любви совершенно ничего. Нонсенс я говорю! Это противоречит законам природы!!! Может мне выкинуть тебя вон за это или хорошенько проучить моим посохом еще раз?! — смены настроения ее дедушки всегда были впечатляющими. Гвен могла лишь закрыться руками от занесенного над ее головой грозного оружия. — А ну ладно, оставим это. Ты ведь пришла сюда не ради того, чтобы рассказать мне о своих любовных похождениях. Проведать старика не слишком значительный повод, даже если это в первый раз за много лет.

— Прости дедушка, — все, что могла сказать Гвен, опустив голову с виноватым видом.

— Ну, тогда, поведаешь мне все за чаем. Идем в дом, ты ведь не хочешь опозорить меня, чтобы все в лесу узнали, что я не умею привечать гостей, идем, идем, — грозный посох каким–то чудом переварился в вихрь и в конце концов исчез. На его месте оказалась обычная травинка… дедушка был потрясающим мастером превращений вещей. Это было особое искусство, и оно не имело ничего общего с магией, которую Мэй Као презирал, считая навязанным искусством, лишенным души природы.

Внутри сам дом оказался еще меньше, чем выглядел снаружи. Всего лишь две комнаты, разделенные раздвижной ширмой, расписанной птичками и лесным цветами. Дедушка был мастером не только в искусстве боя, но также гениальным художником, чьи работы являлись предметами охоты всех коллекционеров в окрестностях. Пройдя на середину большей комнаты, Гвен опустилась на колени перед небольшим столиком, низким и приземистым, за которым невозможно было сидеть на стуле. Как ностальгично, сколько раз она вот так сидела после болезненных тренировок перед ним, а дедушка наливал ей чашку ароматного чая. Ее руки, израненные и дрожащие. зачастую не могли даже удержать чашку, — тренировки дедушки были суровыми и часто невыносимыми, но она была благодарна ему за те года, что она провела здесь в качестве ученицы.

— Ну, а теперь, не скажешь ли мне, из–за чего вы поссорились с братом? — дедушка поставил на столик чайник с дымящимся ароматным напитком и подвинул ей чашку.

— ЭЭ… дедушка, с чего ты взял, что мы в ссоре?

— Если бы это было не так, ты бы ни за что не пришла сюда, уж я то знаю, никому больше нужен старик из семьи Као. Хоть ты и взяла фамилию Кларио, как и твой брат, и вы бежали из страны, ты все еще Као. Позволь старику на старости лет побеспокоиться о своих единственных внуках. Я прав? Так и есть, — дедушка, отставил чашку, ткнув пальцем в грудь девушки, — я так и знал, этот дурак связался с силой, которую не понимает и не поймет и через тысячу лет. И более того, он допустил, чтобы то же произошло и с тобой, этот маленький Бог, что живет в тебе!

— Дедушка… о чем это ты? — Гвен не знала, куда деть взгляд. 'Он узнал, о Лавкрите и о Соне? Но как? Что мне делать? Что мне сказать?'

— А ну выметайся из тела моей внучки, дай мге посмотреть в глаза бесстыдному существу, которое осмелилось это сделать. Я заставлю тебя молить о пощаде и жизни в качестве червяка!!! — с этими словами Мэй Као перевернул свою пустую чашку на блюдце. Образовавшиеся на нем чаинки он собрал в горсть, просеял через пальцы на пол. И на глазах Гвен всего за доли секунды из них проклюнулся росток, который превратился в тонкую травинку. Сорвав этот побег, Мэй Као ткнул им в грудь Гвен, от неожиданности упавшей на спину.

— Ой, тстстс… — застонала она, схватившись за больное место. Но перед этим она видела, что из ее тела была выброшена изумрудная фигура, которая тоже оказалась на полу, потирая грудь.

— Ох, меня раскрыли, невероятно, чтобы какой–то старик…. — произнес Лавкрит поднимаясь и глядя с высока на Мэй Као, разглядывавшего его в ответ. Он ничуть не удивился, встретившись лицом к лицу с живым Слепым Богом. В то время Лавкрит с презрением смотрел на него. — У тебя совершенно нет уважения к самому великому ученому, который создал медицину и химию, биологию и селекцию…

— Избавь меня от своих лекций, — Мэй Као поднял руку, прерывая речь Лавкрита. — Раз уж появился, не скажешь ли мне, с какой целью ты занял тело моей внучки?

— Думаешь, я буду отвечать такому грубияну как ты? Да я… ты совершенно не боишься того, что может случиться с твоим телом? Я ведь могу ускорить процесс старения и ты умрешь здесь всего за секунды… — Лавкрит мрачно улыбнулся и нацелил палец с длинным изумрудным ногтем в грудь старика.

— Я не сомневаюсь, что ты это можешь, Слепой Безумный Бог, самый безумный из всех, Лавкрит. Но подумай вот о чем. Как только ты сделаешь это, что станет с тобой? Девушка непременно выкинет тебя из своего тела, она это сможет, не сомневайся, и тебе останется лишь вселиться в мое. Но я уже буду мертв, а также тебя будет ждать неприятный сюрприз, который я подготовил на всякий случай. Тебе никогда нельзя будет избавиться от этого тела. Что скажешь?

— Что за отвратительный старикашка, — Лавкрит презрительно хмыкнул, но, кажется, он поверил в то, что сказал Мэй Као. — Если бы я знал, что ты окажешься таким, я бы ни за что не привел сюда мою драгоценную пациентку.

— Я не твоя пациентка.

— Я сказал пациентка, значит так и есть, — равнодушно пожал плечами Лавкрит, зевнув. — Ну и что ты хотел узнать? — он вновь обратил внимание на Мэй Као. — Я выбрал ее тело потому, что она очень интересная, у меня множество возможностей для исследования. Но главное, она знает двух удивительных людей, — того мальчика, который хочет стать аватаром для всех осколков Бифуркатора, и другого, который является вместилищем для Демона Цветов.

— Значит, это правда, и слухи не врут.

— Слухи, да откуда в этой глуши ты мог знать о том, о чем не знают даже в той стране, где все это началось? — в неверии спросил Лавкрит.

— Птицы и деревья могут многое рассказать, — таинственно улыбнулся Мэй Као.

— Птицы? Как же… ну, я не намерен выслушивать весь этот бред. Давай, заканчивай скорее то, зачем мы сюда пришли, я хочу поскорее вернуться на Юг. Иначе, кто знает, что может случиться с моей второй половиной. Когда я разделен, кажется, что все лучшее осталось там. Более того… — кулаки Лавкрита сжались, а лицо его исказилось, — он осмелился отдать мою часть какой–то девчонке, даже не спросив меня!

— А, так я был прав, разумеется ты пришел сюда не для того, чтобы проведать старика, — Мэй Као нацепил на лицо разочарованное выражение.

Гвен замахала руками.

— Ну что ты, дедушка, не нужно так расстраиваться из–за того, что наговорил этот… — она бросила на Лавкрита убийственный взгляд. Но тот отвернулся, полностью игнорируя это. Она вздохнула, — ты прав, от тебя ничего не укроется. По правде сказать, — Гвен не знала как начать. — Как бы это сказать… — ее взгляд заметался по столу, а затем она снова вздрогнула и выпалила: — мне нужно пройти тем же путем, что брат Лантис, вот так! — закончила она. И тут…

— Невозможно.

— А? — она подняла голову.

— Невозможно–невозможно, — повторил ее дедушка, постучав тростинкой по столу, и чашки на нем задрожали, будто то был толстый посох.

— Невозможно? Ты даже не спросишь зачем?

— Не спрошу, потому, что и так знаю. Это выражение лица у девушки… — старик хихикнул, — о я его знаю слишком хорошо. — Единственное, что заставило бы женщину решиться на такое безумие, как поход в Хаос, — из–за мужчины, я прав! — победоносно выбросил в воздух тростинку Мэй Као.

— Ну вы и… — Гвен залилась румянцем. — Вы правы… Но единственное, чего я хочу, — чтобы этот тупоголовый, самонадеянный, вечно все берущий на себя, неблагодарный слуга не наделал там глупостей. Я просто хочу хорошенько выбить дурь из его головы. Не знаю, что он задумал, отправившись туда один. Но он сбежал от меня, и это не простительно, он совершенно забыл о том, что он должен мне! — за своей яростью Гвен старалась скрыть смущение от слов Мэй Као.

— Такие сильные чувства. Я завидую. Не будь я твоим дедушкой и будь я на несколько десятков лет моложе, я был бы счастлив. Это так романтично, история о двух душах, разделенных мирами, словно в древней легенде. И где я ее слышал? Миф о Левании и Арменсе. Ливания была украдена демонами и спрятана глубоко под землей, а Арменс отпарился за ней даже туда и своим страстным танцем усыпил демонов и украл свою любовь, вернув ее к свету.

— Дедушка, прости, но любовь здесь ни при чем, — Гвен махнула рукой. Иногда ее дед мог быть таким чудным.

— Ну конечно–конечно, ни при чем, — хитро улыбнулся Мэй Као. Но даже если ты так говоришь, — он взглянул на Лавкрита. Во время предыдущего разговора тот делал вид, что его это совершенно не интересует. Однако, он стоял, скосив один глаз и слушая их вполуха. А теперь снова резко отвернулся. Но дело не в том, что я не хочу этого делать, просто… видишь ли, я забыл куда его бросил.

— А? Бросил что?

— Вход в Хаос?

— ЧТО?!!!! — в один голос воскликнули Лавкрит и

Гвен.

— Да–да, простите старика, моя память иногда меня совершенно подводит. Кроме того, когда я выбрасывал его в водопад двенадцать лет назад, я совершенно не думал, что кто–то, кроме твоего брата может осмелится туда спуститься.

— Ээ… дедушка… но что именно ты выбросил в водопад?

— Он выглядит примерно вот так, — Мэй Кан указал на верхний край чашки перед Гвен.

— Это чашка?

— Нет–нет

— Это что–то круглое? — предположил Лавкрит, заинтересовавшись, что удивило Гвен.

— Нет, но уже ближе.

— Это что–то глиняное?

— Вроде того.

— Дедушка! — престаньте играть с нами, у меня не так много времени и плохое предчувствие насчет всего этого, — Гвен приложила ладонь к груди, подумав о Кальвине.

— Ну что поделать, если ты такая упрямая, это нечто вроде этого, — на глазах ошеломленной Гвен чашка задрожала, меняя свои очертания и превратилась в маленький, круглый камешек на столе.

— Камень? Что за глупости? Как может вход в мир под корнями Древа быть камешком? — фыркнул Лавкрит.

— Тстс, — Мэй Као покачал пальцем, — это всего лишь еще одна иллюзия, ну не мог же я позволить, чтобы бедные моя животные ненароком попали в тот ужасный, темный мир, где никогда не бывает солнечного света. К тому же… сюда приходит слишком много навязчивых людей с севера и даже с юга, чтобы попасть туда. Я не желаю переселяться отсюда, и я люблю тишину, вот потому мне пришлось замаскировать вход под нечто такое, что не бросается в глаза. А затем я случайно уронил его в водопад. И он так и остался где–то под водой, — вот так–то, — с виноватым видом закончил старик

— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! — закричал Лавкрит, хлопая себя по лбу. На сей раз, несмотря на все свое отвращение к этому типу, Гвен не могла не согласиться с ним. Странный поступок, невероятный, но вполне в духе ее дедушки, надо признать.

— Хорошо, мне все понятно, — наконец Гвен поднялась и поклонилась Мэй Као, — благодарю за чай, дедушка, и… Лавкрит тоже благодарит тебя.

— В самом деле? — Мэй Као взглянул на невозмутимого Слепого Безумного Бога.

— Да, а теперь позволь мне самой решать как действовать дальше.

— Эй, ты же не собираешься в самом деле искать тот единственный камешек? — удивился Лавкрит.

— Я пойду, дедушка, — Гвен проигнорировала его слова. — И прошу не нужно меня останавливать меня. Если я не найду его за несколько часов, весь мой путь, все мои усилия… — Гвен вздохнула, — окажутся напрасными. Боюсь, на обратный путь к главному входу в Хаос у меня уже не останется сил.

— Дурак! — вдруг закричал Мэй Као. Он обращался к Лавкриту, тукнув его в грудь тростинкой. — Это ты довел ее до такого состояния? Ты просто паразит, высасывающий силы из ее тела, как я и думал. Но все же… мне придется вернуть тебя обратно, чтобы не стало еще хуже.

— Старик, что ты себе позволяешь… — не успев договорить, Лавкрит превратился в тонкий изумрудный вихрь, и тот час же спиралью свился в тело Гвен. Она пошатнулась, приложив ладонь к губам, словно ощутив приступ дурноты.

(Некоторое время спустя)

— Тсс…холодная, словно лед, — прошептала Гвен, отдернув ногу от поверхности воды. Они находились недалеко от домика Мэй Као. Здесь вода устремлялась вниз с вершины горы, где она собиралась в небольшом озерце. С огромной скоростью она падала более чем на два десятка метров и бежала дальше в долину, туда, где раскинулась столица Сон.

— Да, и вот еще что. Ты же помнишь, что в нее следует входить лишь в той одежде, в которой ты пришла в мир, — вздохнул Мэй Као, вложив руки в рукава. — Но если ты пробудешь в ней достаточно долго, твое тело может не выдержать переохлаждения. Здесь ты не можешь пользоваться магией или чем–то иным, кроме собственных сил. Чтобы найти камешек у тебя будет всего пол часа. Ты не можешь выйти из воды, иначе эта переохлажденная вода в сочетании с таким разреженным воздухом как здесь способна заставить твое сердце остановиться.

— Я помню, — кивнула Гвен и вгляделась в свое отражение. Вода с фиолетовым оттенком была прозрачной, словно кристалл. В ней содержались какие–то редкие вещества, что заставляли ее изменять цвет. Гвен наклонилась и набрала пригоршню воды в свои ладони. 'Ну, я пошла…' Не колеблясь, она сбросила с себя всю верхнюю одежду, не заботясь о том, что ее кто–то может увидеть, и ступила ногой в ледяную воду. Вода сбегала прямо с ледников и, попадая в озеро, даже летом не успевала согреваться. Поморщившись, она сделала второй шаг и двинулась к середине небольшой запруды, в которую падал водопад. Девушка старалась ступать как можно осторожнее по скользким камням, притаившимся под водой. Она заходила все глубже и глубже, чувствуя, как постепенно немеют ее ноги. Дыхание облаком вырывалось из ее рта. Несмотря на то, что стоял май месяц, земля вокруг водопада была покрыта тонкой коркой льда. 'Кальвин, я иду'. И, набрав полную грудь воздуха, с головой погрузилась в воду.

Чтобы найти нужный камешек, ей потребуются все ее умения, все навыки и инстинкты, полученные в детстве на тренировках у деда. Здесь все, чему она научилась в Астале, не имеет никакого значения и бесполезно. Однако, вскоре она поняла, что задача оказалась намного сложнее, чем она думала.

У нее было всего полчаса. И с каждой прошедшей минутой ее тело коченело все больше. Она всплывала на поверхность лишь для того, чтобы вдохнуть немного воздуха — набирать полную грудь в воде с такой температурой было опасно. Камешек, — это все равно, что искать иголку в стоге сена, — с отчаянием думала она. Ну где же он, проклятый старик, ну почему тебе нужно было все так мне усложнить? У меня нет времени играть в эти игры! — хотелось закричать, но у нее не было времени отвлекаться на него. Она вспомнила слова дедушки. Перед тем, как ей ступить в воду он сказал: 'Позволь старому человеку просто понаблюдать за тобой. Я окружу это место защитным барьером, в который не смогу проникнуть даже я. Пока ты не найдешь камешек, ни ты, ни кто–либо другой, не пересчет границы воды. Так, что, если ты просто замерзнешь там, я не стану тебя доставать, глупая девчонка', — как оказалось, последним настроением Мэй Као было язвительное равнодушие. Не слишком ободряюще.

Горячо. Как же горячо, почему, раз я замерзаю? Все мое тело так горит. Лавкрит, почему ты не поможешь, когда действительно нужен? — обратилась она к Слепому Богу. Но тот продолжал упорно молчать. С того самого момента, как дедушка вернул того в ее тело, он не проронил ни звука. Неужели даже он способен на обиду? Где, где, ГДЕ? — она отчаянно искала, но один камешек не отличался от другого. Все они были круглыми и гладкими. Оттенок воды, или то свойство каких–то минералов, но они были нежно голубоватого цвета.

Она в последний раз вынырнула на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, даже не открывая глаз, и поняла, что это был поселений раз. Еще одного погружения она просто не выдержит. Последние несколько минут — просто драгоценные пара минут. Где? Она замерла. Вместо того, что двигаться под водой, она просто замерла, и позволила звукам воды окутать себя. Она ощущала течение ее струй по обнаженной коже, слышала перекатывание камешков под их напором, и то, как низвергается с высоты вода…

Нечто отличное от всего этого, то, что казалось камешком, было чуждо здесь. То, что не вписывается в эту обстановку… Что–то… что–то привлекло ее внимание… Дотянувшись до 'этого', она ощутила шершавый ствол и трубчатую поверхность. Коралл, здесь? На его верхушке было углубление, а в него словно вплавлена гладкая и круглая зеркальная поверхность. С невероятной осторожностью она вынула эту линзу. Едва взяв ее в руки, Гвен поняла, что это изменено то, что ей нужно. За годы, что камешек пролежал в воде, он оброс кораллами и водой был вымыт до прозрачного состояния.

Сжав в руке заветный камешек, она с силой оттолкнулась от дна и устремилась к поверхности.

— Я нашла его! — поспешно воскликнула она. Но в это время…

Вода перед ней забурлила и взвилась фонтаном. Миг и перед ней стоял мужчина, обнаженный до пояса. Нижняя часть его тела была все еще скрыта под водой. Вода стекала по его гладким, черным волосам, и намокшей ленточке, схватывающей часть прядей с левой стороны, А его глаза были еще холоднее, чем эта вода и, казалось, могли заморозить даже воздух. Но он протянул к ней руку. В другой у него была зажата небольшая веточка, — сухая и лишенная листьев веточка дерева. Он протянул к ней руку и теплая улыбка озарила его лицо. Эта улыбка, совсем не сочеталась с его взглядом. Эти темные глаза…

— Наконец — то, нашел тебя, — произнес он.

Часть 3

— Ты…НЕЕЕЕТ! — отчаянно закричала Гвен, обхватив себя руками, — это было ее первое инстинктивное движение, ведь она стояла по бедра в воде, совершенно обнаженная перед мужчиной. Но он… она знала его, мысли пронеслись со скоростью молнии в ее голове. Ксанада… Риокия… Астал… темница и боль, боль, боль! И эти ледяные глаза, на лишенном эмоций лице. Она знала его, его имя было… Мизар Фон Грассе. И он служил Саю. Почему он здесь?!

Его рука протянулась и схватила ее за плечо. К своему стыду она не могла пошевелиться.

— О, ты такая застенчивая, — произнес он, — но, когда ты отдавала свое тело Слепому Безумному Богу, ты такой не была! — воскликнул он, резко отбрасывая ее руки и открывая грудь. Краска залила лицо девушки. Ее рука сжалась в поиске вееров. Проклятье! Она оставила их дедушке. Дедушка? Неужели он не видит? Не может быть…

— Что ты сделал с дедушкой! — закричала она.

— Дедушкой? — в удивлении переспросил Мизар Фон Грассе. — К сожалению, из всей твоей семьи я знаком только с твоим упрямым братцем и тобой… Хмм, ты краснеешь словно ребенок. Не волнуйся, — улыбнулся Мизар, — как женщина ты меня не интересуешь. Все, что мне нужно, — всего лишь забрать то, что ты украла, и это находится здесь, — в следующий миг Мизар, сжав запястья Гвен, подняв их высоко над ее головой, приложил веточку, что держал к ее груди. Действительно, этот человек… — думала она с ужасом, — он совершенно не реагировал как мужчина на ее тело, он вообще ни на что не реагировал. Было ли что–то, что волновало сердце этого бесчувственного человека? Как и тогда, когда он пленил ее в Астале, она совершенно не могла сопротивляться. Казалось, он смог обезоружить ее одним взглядом. Уничижительный, полный презрения взгляд, и невероятный холод. В тот миг, когда веточка соприкоснулась с ее кожей, послышался тонкий звон колокольчиков. Однако… ничего больше. На лице Мизара проступило неуверенное выражение.

— Странно, — произнес он, отступая, — такое ощущение, что его нет в тебе. Отвечай, что ты сделала с Лавкритом?

— Лавкрит…

— Почему я не могу извлечь его из тебя? — все эти вопросы он задавал ровным, совершенно ни на тон не повышающимся тоном, так, словно это в действительности не интересовало его.

— Хмм, дай ка подумать. Должно быть, потому, что там ничего нет, — прозвучавший голос, не принадлежал Гвен. И Мизар обратил свой взгляд на берег. Там стоял Мэй Као. Вложив руки в рукава, он наблюдал за двоими, оказавшимися в воде.

— О, должно быть ты тот, о ком говорила Гвен? — Мизар отвернулся от девушки. Точно полностью потеряв к ней интерес, он двинулся к берегу. Он шел так, будто не существовало ни воды, ни берега. Он видел только свою цель, этими глазами. Они были чем–то похожи на глаза ее брата.

Дойдя до берега, Мизар остановился. На его лице появилось удивленное выражение. Он поднял правую, свободную руку и положил на невидимую границу. Отражение его ладони проникло сквозь барьер с той стороны и соединилось с его настоящей рукой.

— О, интересный фокус, — Мизар улыбнулся. — Барьер, ограждающий с двух сторон. К какой магии он принадлежит? Севера или Юга?

— Магия? — Мэй Као рассмеялся, — никакой магии. Просто иллюзия, способная ввести в заблуждение …даже демонов Хаоса, к коим, как я полагаю, принадлежишь ты.

— Так легко раскрыть меня, кто же вы такой? — склонив голову на бок, Мизар с легким интересом принялся рассматривать Мэй Као.

— Я всего лишь старый человек, который живет здесь уже очень давно. Мне ничего не нужно кроме моего леса и зверьков.

— Хахах! Отличная шутка, учитывая, что… 'Структура, рассеять', — произнес Мизар Фон Грассе. И, хотя Гвен ощутила, словно невидимые ножницы рассекли каждую частицу пространства внутри барьера, с самим барьером ничего не произошло… — Я не могу заставить исчезнуть этот барьер? — казалось, Мизар разговаривает сам с собой.

— Хмм, позволь мне объяснить, молодой человек, — начал Мэй Као. — Давным — давно, когда создавалась сама магия, она была разделена на магию Севера, черпающие свои силы от Аттрактора, и магию Юга, извлекающую энергию от нашего мира. То, что назвали магией демоны под корнями Древа. Но в мире еще оставалось множество энергии, огромной энергии, которую излучали деревья и цветы, животные и сами люди. Это просто естественные жизненные силы природы. И именно их я сейчас использовал, чтобы восстановить барьер. Он очень эффективен как против людей, так и против демонов.

— О, вы так уверены, называя меня демоном?

— Кем же еще ты можешь быть? Дитя Хаоса? Вряд ли, ты слишком взрослый для этого. Человек? Не с такими глазами и сердцем. А твои волосы говорят, что ты пришел издалека, и то, что моя внучка знает тебя… скорее всего ты пришел с Юга. Твои цели не ясны, а намерения жестоки. Я не могу выпустить такого как ты за пределы барьера, в который ты так удачно попал. Хотя, полагаю, ты пришел за этим глупцом — паразитом, что осмелился занять тело моей внучки.

— Глупым паразитом? — переспросил Мизар и вдруг рассмеялся. — Довольно смелое отношение к части самой могущественной силы в это мире. Удивляюсь, как Лавкрит позволил вытворять с собой такое. Значит, если его нет в этой девушке, он у тебя?

— Дедушка? Значит, тогда… — начала, было, Гвен, пораженная.

— Именно, кажется, я забыл вернуть его тебе. Прости старика, он так и остался здесь, — Мэй Као извлек руки из своих широких рукавов, продемонстрировав тонкий прутик.

Мизар скосил глаза на веточку дерева в своей руке и снова поднял взгляд.

— Ты даже сумел заточить его в новом предмете? Преклоняюсь перед вашим мастерством, — Мизар действительно чуть склонил голову. — Однако, это было напрасно. Даже если и так, я прошел слишком долгий путь, пока эта девушка убегала от меня столь же настойчиво, чтобы повернуть назад сейчас.

— Да–да, просто откажись от того, что задумал. Будет лучшее, если ты уйдешь сейчас, потому, что это бесполезно, — закивал головой Мэй Као. Разве ты не видишь, ты смущаешь девушку.

— Дедушка!

— Хахах, вы так уверены в своих силах. Что ж… тогда мне не остается ничего другого. Что вы скажете, если я убью ее сейчас, таким образом аватар Слепого Бога погибает и осколок освобождается. У него остается лишь два выхода: либо слиться со мной, либо с вами. Я уверен, что сейчас слышит и видит все, что здесь происходит. Здесь… находится другой осколок, который мне удалось отыскать, — Мизар поднял веточку высоко в воздух, — Креонт. Если ты слышишь меня, Лавкрит, я могу освободить тебя от этого тела. Если последуешь со мной и разорвешь контракт, я позабочусь, чтобы ты получил то, что желаешь. Ты ведь хочешь этого, — слиться с Бифуркатором. Ты сольешься с тем, кого ты жаждешь исследовать больше всего… моего короля, Сая Валентайна! Ты слышишь, Лавкрит?! — закричал Мизар, указывая веткой на Мэй Као. Разумеется, ответа не последовало, однако, Мизар в глазах Гвен выглядел так, словно понял нечто важное и преуспел в этом.

— Боюсь, он отклонил твое предложение, молодой человек, — улыбнулся Мэй Као.

— Он примет его, — покачал головой Мизар. — Несомненно, если только, — рука Мизара скользнула по мокрым волосам. Тонкая ленточка, что удерживала их, соскользнула и тот час же… Мэй Као, стоявший всего в полуметре от барьера, отпрянул назад. Однако, слишком поздно. Ленточка, брошенная умелой рукой, превратилась в лассо, которое обвилось вокруг прутика, что держал Мэй Као, и притянуло его к себе. Раздался треск, хрупкий прутик надломился, и из него вырвалась спираль изумрудного огня. — Если только, — закончил Мизар, — позволить ему сказать то, что он думает. — Мизар чуть склонил голову, приложив руку к груди: Приветствую вас, основатель науки и гений медицины Лавкрит, — произнес он с почтительность. — Я прибыл сюда, чтобы препроводить вас к Бифуркатору и моему королю Саю Валентайну, как его аватару.

'Автару? Саю?' — мысли Гвен совсем спутались. Не может быть, чтобы этот человек говорил правду.

Лавкрит оглядел всех присутствующих, и, бросив уничижительный взгляд на Мэй Као, демонстративно отвернулся от него.

— Это правда? Я действительно смогу исследовать моего дорогого мальчика?! — от выражения лица Лавкрита, Гвен передернуло.

— О, несомненно. Я доставлю вас туда с помощью этой ветви, что я сорвал с Древа. Мне ее дал мой король.

— ОООО?! — казалось, восторгу Лавкрита не было предела. Гвен ощутила легкое головокружение. — Однако… — при этой обмолвке лицо Мизара потемнело, — я также хочу исследовать мою дорогую пациентку. Если я буду с ней, я смогу подобраться ближе ко второму мальчику, который связан с Демоном Цветов.

— Демон Цветов? А, несомненно, вы говорите о Кальвине Рейвене. Я скажу вам, даже и вы не будете больше связаны с Гвен Кларио, все равно у вас будет шанс его увидеть. В конечном итоге мы все равно собирались схватить его и держать в надежном месте. Там, где до него никто другой не сможет добраться. Таково желание моего короля.

— Держать Кальвина в качестве пленника? — с тревогой переспросила Гвен. — Та значит, Сай действительно послал тебя, чтобы вернуть Кальвина? — В голосе девушки послышался едва сдерживаемый гнев.

— Верно, но не совсем. Это было лишь одной их трех целей, — Мизар Фон Грассе поднял три расставленных пальца.

— Трех?

— Да. Первая, — собрать все недостающие осколки Бифкратора. Я завершил эту миссию более чем на половину. Осталось лишь двое, включая тебя. Так или иначе, большая их часть теперь на стороне моего короля, даже если и не слились с ним. Вторая, — Мизар загибал пальцы, — по возможности схватить Кальвина Рейвена и вернуть его в Астал. В противном случае, если такой возможности не будет, я волен поступать с ним, как сочту нужным, вплоть до смерти.

— ЧТО? Что ты сказал?!

— Третья… — Мизар продолжал, не обращая внимания на состояние девушки, — я волен избирать любые средства для достижения цели, а также действовать, исходя из собственных соображений в крайнем случае, что дает мне таким образом полную свободу действий.

— Ты… ты чудовище…

— Не больше чем ты, ведь ты тоже заключила контракт к силой, которая считается проклятой на большей части континента, несмотря на то, что ему поклоняются и почитают как Бога.

— Это… это не мое желание! — воскликнула Гвен. — Когда это случилось, у меня не было выбора. И никто не предоставил мне такого выбора! Я бы ни за что…

— Однако, даже если ты так говоришь, Гвен Кларио, ты пользовалась его силой все это время, даже не задумываясь о том, насколько она проклята, — парировал Мизар Фон Грассе, чем поставил ее в совершенный тупик.

— Ну так, что, ты позволишь мне убить ее и освободить тебя, мой господин Лавкрит, — вернулся к разговору Богом Мизар. — В конечном счете вы ничего не потеряете, но приобретете то, что чего так желали.

— Хммм… что же мне делать? — Лавкрит задумчиво постучал по подбородку и его изумрудные нечеловеческие глаза оглядели троих смертных, — так трудно решить. Но, пожалуй, это выгодное предложение, — улыбнулся Лавкрит.

— Мерзкий паразит! — воскликнула девушка, замахиваясь камешком в своей руке. Она хотела бросить его со всей силы в усмехающееся лицо Слепого Бога, но рука Мизара перехватила ее.

— А за это благодарю. Как раз после того, как я разберусь с 'ЭТИМ', — так он говорил о ней, — я собираюсь заняться моим вторым делом. Этот камешек, — как я понимаю, — он является проходом в Хаос. Очень удобно, я заберу его и попользуюсь как вратами.

— Отпусти меня, отпусти! Ты чудовище! — так кричала Гвен. Несмотря на то, что тело едва слушалось ее от дикого холода, она ухитрилась нанести удар кулаком по щеке Мизара. Его голова ого мотнулась, но второй удар ей нанести не удалось. Он перехватил другу ее руку своей свободной. Красный след расплылся по его щеке, однако, он улыбнулся:

— А в тебе осталось еще столько жизни.

— Довольно! — вдруг прозвучал голос. Гвен не сразу узнала голос дедушки. Обыкновенно говорящий шутками, вечно над чем–то потешающийся, сейчас он был абсолютно серьезным. — Ты можешь убить ее, но Лавкрит не достанется тебе. Ничто не способно проникнуть через этот барьер, пока я не опущу его. А я могу поддерживать его сколько угодно долго.

— О, так ты предпочитаешь, чтобы твоя внучка умерла здесь от холода? — облачка их с Фон Грассе дыхания вырывались из губ. Температура продолжала понижаться, лишенная притока теплого воздуха.

— Она не умрет…

— Почему ты так в этом уверен? Даже я не смогу долго выдерживать эту температуру. А ее тело уже начало коченеть.

— Она поняла меня, ведь так?

Глаза Гвен блеснули, когда Мэй Као кивнул. Вырвав руку, она отпрыгнула от Мизара, погрузившись по горло в ледяную воду. Ее тело теперь практически не различало разницы.

— Я не умру, — произнесла она не послушными губами, — потому, что раньше я погружусь в глубокий сон, настолько глубокий, что он будет похож на смертью. Потом дедушка уберет барьер, этот паразит не сможет покинуть мое тело, будучи связанным с лишенным сознания моим телом. Так может продолжаться сколь угодно долго.

— Если же ты решишь убить мою внучку, — продолжил Мэй Као, — можешь это сделать. Но тем ты достигнешь лишь того, что Слепой Бог вынужден будет искать себе новый подходящий сосуд. А это будет мое тело. Все равно так или иначе, барьер я могу поддерживать так долго, как захочу, ты не сможешь покинуть его пределы, какой- бы магией ты не пользовался.

— Хахахаха! — вдруг Мизар рассмеялся заливистым смехом, — это невероятно. Ваша семья всегда приводила меня в восхищение. Лантис Кларио, его сестра и теперь и ты, их дед. Действительно потрясающе. Вы продумали все до мелочей, даже не сговариваясь. И понимаете друг друга с полу слова. Ну… — Мизар вновь стал серьезным, — и что же вы двое задумали?

— Хехе, — Мэй Као улыбнулся, прищурившись. — Гвен, девочка, ты, кажется, хотела попасть в Хаос? Думаю, пришло время это сделать. Но путь туда опасен. Тебе нужен компетентный проводник. Думаю, этот молодой человек, будет превосходным в этой роли.

— О, полагаете я соглашусь с этим абсурдным предложением?

— Думаю, у тебя просто не будет иного выхода, — закивал Мэй Као. Вложив руки в рукава, он взглянул на Лавкрита. — Я и сам хотел бы поскорее избавить мою внучку от общения с ним.

— Но ты ведь помаешь, что она умрет. Едва это произойдет, добровольно или же нет.

— Она не умрет, — уверенно кинул Мэй Као. — Даже если это произойдет, она не умрет.

— Можешь объяснить причину такой уверенности?

— Даже если контракт будет разорван, полагаю, это будет разрыв контакта лишь с одной душой. Другая же останется существовать.

— Другая душа? Интересно.

— Да, моя внучка дорогая внучка обладает душами двух женщин. Одна — ее собственная, а другая… другую ей пожертвовала ее мать, перед смертью. Говорят, если человек очень любит другого, он способен на такое самопожертвование. Ее мать была именно такой.

— О, ты знала об этом? — спросил Мизар у Гвен.

— Да, — она неуверенно кивнула. Брат Лантис когда–то говорил мне об этом. Но я до конца не хотела верить.

— Понятно, значит вот как. А что же с тем, за чем я пришел?

— Контракт будет разорван добровольно, теперь для Гвен это не будет помехой, раз ее жизни ничто не угрожает. Однако, я не могу полностью доверять тебе, молодой человек с глазами, холоднее, чем эта вода. — Поэтому, ты получишь его не раньше, чем вы вернетесь их Хаоса.

— О, а где гарантия, что я не брошу ее там?

— Я узнаю об этом, так или иначе, и тот час же найду для Лавкрита новый сосуд.

— Как ты смеешь говорить обо мне такое, несчастный старик?! — возмутился Лавкрит.

— Умолкни, ты раздражительно–шумный для Бога, — Мэй Као поднял палец и Лавкрит послушно закрыл рот, что удивило даже Гвен. — Я забыл скакать нечто важное. Этот камешек на самом деле просто камешек он никогда не был вратами в Хаос.

— Но… тогда где же врата? — Мизар в отвращении отбросил камешек от себя.

— Дедушка! Но тогда для чего я…

— Хехе, — Мэй Као снова кивнул и указал на воду, — врата, — вся эта запруда. То, что ты искала камешек, было простым испытанием. Я должен был убедиться, что твое тело не достаточно ослабло от соседства с ним.

— Но…

— Потому, что как только девочка завершит то, за чем пришла в Хаос, едва вы ступите на землю этого мира, Лавкрит будет передан тебе, и ты можешь делать что пожелаешь. Но… когда вы ОБА ступите на эту землю.

— Кажется… я проиграл, — вздохнул Мизар. — Ну кто бы мог подумать. — Он развел руками. — Хорошо, идет, я возьму ее с собой в Хаос, однако, там я буду волен делать все, что пожелаю, кроме ее убийства.

— Мне нет дела до твоих дел, просто проследи, чтобы моя внучка вернулась домой благополучно.

— Тогда, мы отправляемся немедленно. Идем, — Мизар подошел и взял Гвен за локоть.

— Подожди… не смей трогать меня, негодяй! — закричала Гвен.

— В таком случае, — Мизар улыбнулся, отступая, — не могли бы вы передать нам нашу одежду? — попросил он Мэй Као. — Моя находится на том берегу, — он кивнул на противоположный берег за водопадом. Я спрятал ее, когда ждал вашего прибытия.

— Дада, конечно, разумеется, — Мэй Као перебросил им одежду. Гвен поспешно повернулась:

— Дедушка! Почему я должна одеваться в присутствии этого чудовищного мужчины?

'Да он наверняка убьет меня, едва мы окажется в Хаосе?' — думала Гвен. — 'Однако, Кальвин… это намного важнее. Если я смогу попасть туда…' — девушка упрямо поджала губы, непослушными руками натягивая одежду на мокрое тело.

— Счастливого пути! — Мэй Као хлопнул в ладони и с них слетели четыре маленьких белых бумажки, испещренные какими–то символами. Гвен не знала, что они значат, но понимала, что они иногда использовались для снятия какого–то ограничения. Однако, это был не барьер. В следующий миг она поняла, что ее ноги начали проваливаться, будто под ней было не дно, а бездна. В последний миг перед тем, как силуэты дедушки и Лавкрита скрылись из виду, чужая рука схватила ее за локоть и притянула к себе. Этот мужчина!

— Держись рядом со мной, если не хочешь потеряться, — произнес он, и голова Гвен скрылась под водой.

….

— Фххх, — выплюнув воду, что заполнила ее легкие, Гвен стерла остатки влаги со своего лица. Она стояла по пояс в воде. В первый миг ей показалось, что они никуда не переместились и проход просто не работает. Но…

— Если не поторопишься, я уйду без тебя и если найду Кальвина Рейвена, сделаю с ним, что пожелаю…

Голос Фон Грассе отвлек ее от собственных мыслей. Она устремила ненавидящий взор на своего спутника, уже вышедшего из воды. Более того, несмотря на купание в ней, он казался совершенно не тронутым ею. Даже складочек на его одежде были не больше, чем обычно. Совершенный до мелочей. В отличие от ее собственного жалкого состояния. Что с ней происходит? Раньше она никогда бы не расклеилась из–за такого. А теперь голова была точно набита ватой, глаза слезились, уши закладывало. А дышать… да здесь невозможно было сделать полный вздох, чтобы не закашляться. В то же время, Фон Грассе явно не испытывал тех же неприятных ощущений, что и он. Значит… Гвен подняла взгляд к небу. Другое. Темно–красное небо, испещренное золотыми прожилками. Не так. Золотые жилы тянулись к земле и соединялись с крышами зданий, раскинувшихся под ними. Далеко под ними. В то время, как они находились на склоне какой–то горы. Голой, лишенной малейшей растительности. А то, что простиралось перед было…

Часть 4

(Приора. Временное укрытие Криса Энн)

— Вчера я собрал эти отчеты: За последние три дня умерло 345 человек, родилось ноль. Сдано молока от крупного рогатого скота — двадцать два литра. Двадцать два! Нмм… Торговцы винных лавок терпят убытки, так, как вино стало кислым. Более того, по неутвержденной версии из красного оно становится белым и наоборот. Чай… теперь, что касается чая. Сегодня я прошел по всем лавкам и обнаружил, что зеленый чай совершенно испорчен. Он не испортился в прямом смысле, но он превратился в черный. Торговец… ладно это не важно… Важнее то, что температура продолжает понижаться, я уже видел увядшие листья на деревьях в столице. Но самое главное… вот — Анджи, что перебирал в руках листы бумаги, протянул присутствующим нечто странное, — свитые спиралькой красно–коричневые бутоны. Должно быть, это были цветы. — Цветы, и они росли прямо на склоне горы в минусовую температуру! Говорю вам, — жарко внушал им Анджи, — еще вчера их не было. И где вы видели такие цветы?!.. — неожиданно он замер, нахмурившись, — Эй, меня вообще кто–то слушает? Это вообще кому–то нужно? Для чего я все эти дни лазил по окрестностям и собирал эти проклятые данные по рождаемости скота?! — в конце ему пришлось повысить голос, так, как двое его товарищей по пещере, казалось, совершенно не обращали на него внимания. Небольшой костерок освещал пространство между ним и Ивоном. Тот сидел, прислонившись к стене, и читал книгу, полностью погруженный в это занятие.

— Я слушая тебя, продолжай, — произнес Ивон не поднимая головы.

— Это вряд ли, — с сомнением заметил Анджи. — А что касается второго, — он перевел взгляд на одинокую фигурку, сидящую почти у выхода из пещеры. Рыжие волосы свисали на лицо, почти полностью скрывая глаза. Укрытые меховым плащом плечи поникли. Свесив руку с одного колена, он сидел, не реагируя ни на что вокруг. — А вот он вряд ли! — терпение Анджи лопнуло от одного вида Криса в таком состоянии. Его захлестнула ярость. В тот же миг меж его пальцев оказалось зажато с десяток тонких, острых, блестящих лезвия, которые он едва заметным движением руки, почти не пользуясь запястьем, метнул в его сторону. Однако, даже так, когда кинжалы пришпилили края его одежды к стенам и полу, он не пошевелился. Да что такое?

— Оставь его, Анджи, он все еще не может придти в себя после потери сестры. — Никто из них не взглянул в ту сторону пещеры, что была дальше всех от выхода. Там, в искусственно выдолбленном во льду углублении, присыпанная теми же прозрачными кусочками льда, лежала Алия. За прошедшие дни ничто не изменилось в ее лице. Казалось, она просто спит. По льду были рассыпанные те немногочисленные цветы, что Крис смог найти. Он сам, никому не позволив сопровождать его, потратил пол дня, собирая их по склонам. Но сейчас на них остались только эти красноватые бутоны–спиральки.

— Вот поэтому я считаю, что нельзя оставаться ему в таком состоянии, — не унимался Анджи. — Ты посмотри на него, Ивон. Он что жив, что мертв. Ну а ты, я говорю, температура падает, мне не нравится это. И сейчас начало лета! Что происходит, Ивон?! И… опусти уже эту книгу. Я не могу говорить с тобой так! — перегнувшись через костерок, Анджи выбил книгу из пальцев товарища. Тот вздохнул и закашлялся, словно поперхнувшись. Подняв книгу, он вновь неторопливо раскрыл ее.

— Ты издеваешься надо мной?! Так и будете сидеть здесь, пока не замерзнете и не умрете от холода?!

— В любом случае, — голос Ивона как обычно был мягок и рассудителен, составляя полную противоположность своему вспыльчивому черноволосому другу. — Мы не можем действовать без решения Криса. Пока он сам не захочет уйти отсюда, пока не сможет отпустить то, что уже не изменить.

— И когда это произойдет? Через месяц или через год? Ты же помнишь, что с ним произошло?! — Анджи совершенно не заботился о том, что Крис может их услышать. Ту сцену он запомнил надолго, когда не знал, стоит ли больше опасаться за жизнь Ивона, без чувств распластавшегося на его коленях или Криса, столкнувшегося со смертью сестры.

А Ивон снова закашлялся.

— Эй, ты не простудился? Только этого не хватает, — несмотря на то, что на Ивоне была куртка, а на Анджи его любимая тонкая блуза, казалось, он совершенно не ощущал холода, о котором говорил.

— Нет, все в порядке, друг мой, просто… кажется что–то в воздухе.

— Воздух? Что с ним не так? — еще более мрачнея, Анджи принюхался.

— Его вкус… кажется, в нем чувствуется какая–то горечь.

— Горечь? Да… возможно ты прав, я не заметил этого. Включить это в отчеты? Ты ведь сам сказал мне записывать все, что происходит необычного и странного вокруг. Но этот вкус… — Анджи неуверенно замолк.

— Он похож на тот запах, когда раскрываются почки весной. Почки хвойных растений, яркий и терпкий, пропитанный смолами и эфирными маслами воздух, — произнес Ивон.

— Но… весна уже давно прошла, хотя и кажется, что зима началась снова. Если подумать, то мне тоже хочется кашлять. Горло саднит. Воздух стал каким–то вязким.

При этих словах фигурка в дальнем конце пещеры шевельнулась — Крис приподнял голову.

Анджи удивился. Что отвлекло его, наконец?

Но на этом все и остановилось. Как он ни ждал, ничего больше не изменилось. Должно быть, показалось.

— Хорошо, и последнее, не знаю, имеет ли это значение, это просто слухи, но… в городе ходит информация, что правитель Эсфирь Вендиго официально объявил о своей болезни. Он же так молод, не понимаю, что с ним могло случиться, что он поручил все дела Синоду и лично его главе. И еще, у него появился личный секретарь… и такое имя странное. Никак не могу вспомнить. Грей… Грейс… Грейслейн Ос… Ауслейз. Должно быть, он с Юга. Но…

Внезапно дернулся, вскочив на ноги. Кинжальчики Анджи посыпались с го одежды.

— Что… чего это ты вдруг? — опешил Анджи.

— Кажется, твоя новость так поразила его, — заметил Ивон, закрывая книгу и тоже поднимаясь.

— Я… мне нужно идти, — не произнося больше ни слова, Крис повернулся к выходу из пещеры..

— Э… эй, постой не так быстро! — Анджи оказался там с быстротой молнии и встал, уперев одну ногу в стену, загораживая проход. Скрестив руки на груди, он ухмыльнулся. — Ты и шагу не сделаешь дальше, пока не объяснишь, куда это ты собрался так внезапно?

— Здесь я согласен с Анджи, — кивнул Ивон. — Если хочешь уйти, проясни свои намерения. Я не могу позволить тебе порхать по горам или идти сдаваться во дворец. После смерти Алии мы не можем потерять еще и тебя, ты ведь понимаешь?

Крис оглянулся на Ивона. Его глаза… они были совершенно лишены чувств, но все же Крис мягко улыбнулся, встретившись взглядом с другом.

— Я собираюсь принять его предложение. Вам не обязательно сопровождать меня.

— Что значит 'предложение'? Кто этот 'ОН'? И почему это… ты так легко отказываешься от нашей помощи. Разве мы не друзья тебе?! — именно это обстоятельство совершенно добило Анджи.

— Не расстраивай Анджи, Крис, ты ведешь себя невежливо, — заметил Ивон, кивнув.

— Вы не должны в это влезать, даже касаться этого. Это грязно и отвратительно. Просто оставайтесь здесь, или идите куда хотите, я больше не имею права вас держать. Вы и так помогли больше чем достаточно.

— Ха… — вдруг произнес Анджи, и в следующий миг рука его метнулась вперед и сгребла капюшон плаща Криса, натянув ему на голову. Его нога тут же сделала подножку тому, повалив друга на спину. Прижав локоть к его ее, Анджи прошипел:

— Да как ты смеешь так говорить? Мы что, просто посторонние для тебя? Алия была мне как сестра и Ивону тоже. А ты просто бесчувственное чудовище, раз так обращаешься с нами. Наверняка ты задумал какую–то опасную глупость от отчаяния, и не хочешь, чтобы мы путались под ногами, выручая тебя. Ты это хочешь сказать?! А?! Отвечай!

— Анджи… полегче, даже если хочет, он не сможет говорить. Ты едва не придушил его, — напомнил ему Ивон.

— Хмм, — Анжи отпустил шею Криса, откинув с него капюшон резким жестом. — Ну, пока ты не объяснишь, что задумал, я не позволю тебе и шагу ступить. Можешь применить силу. Тебе известно, что даже если мы ушли из Инквизиции, в паре клирик и инквизитор сильнее тебя. Тебе не устоять против нас двоих.

— Анджи, это уже слишком, — заметил Ивон. Он с сочувствием посмотрел на все еще лежащего на полу Криса.

— Вот так всегда, — наконец произнес Крис, — вы всегда были такими. — Я не хотел говорить вам. Если услышите правду, можете даже захотеть убить меня. Но, кажется, ничего не поделаешь, ты прав, Анджи.

— Убить? Что за чушь ты несешь? От холода совсем в уме повредился, — фыркнул тот.

— Правда ужасна, я долго думал, я искал выход но так и не нашел ни единой лазейки. Все же он оказался прав.

- 'Он'?

— На самом деле, я не могу доверить вам эту правду. Я хотел оградить вас от нее. Но вы слишком настойчивые. Вы ведь не отстанете, пока не узнаете все. Ради вашего спасения, ради ваших жизней, мне придется сказать. И если после сочтете правильным, можете убить меня.

— Убить тебя, не говори ерунды! — в непонимании отстранился Анджи. Он бросил встревоженный взгляд на Ивона, но тот только руками развел. — Ну, отвечай, то ты задумал? Даже если мне придется остановить тебя, то только из–за того, что ты решился на очередную глупость. Тогда я просто вырублю тебя, привяжу здесь, и ты будешь мерзнуть тут до тех пор, пока твои мозги не превратятся в чистый лед, не важно, как много времени это займет.

Крис снова улыбнулся.

— У меня не остается выбора, да? Если бы я был более честен с вами раньше, быть может этого бы и не произошло. Я всегда и во всем винил этого человека, который зовет себя императором.

— О ком ты говоришь? — Анджи выглядел сбитым с толку.

— Он имеет в виду то, о чем говорит. Эсфирь Вендиго, — пояснил Ивон.

— Эсфирь Вендиго, — словно эхо повторил Крис. — Он играл с жизнью моей сестры и меня и я не понимал его целей. Бифуркатор, Хаос, Кальвин Рейвен, Аттрактор, Фрактал, — до этого я не понимал, как все они связаны. До этого дня я во всем винил его. Но теперь… я понял, кто истинный враг нам, кто мой личный, истинный враг. Тот человек, что пришел за жизнью Алии… всего лишь пешка, работающая на более высокую фигуру. И этот человек… Сай Валентайн из Астала.

— А, твой друг времен отряда Лилии. А теперь он стал королем Астала, он же почти одного с тобой возраста, — прикинул Анджи.

— Он сделал свой выбор без колебаний, для него это было просто, — принести в жертву друзей, отбросить все свои намерения вести мирную политику, он решил следовать этим путем, путем нечеловека и он не остановится на пол пути. Жизнь Алии, — всего лишь часть недостающей для него мозаики.

— Погоди, у меня голова идет кругом, — Анджи действительно схватился за голову.

— Успокойся, — Ивон мягко положил ладонь на плечо товарища, — все это описано в высших книгах Инквизиции. Я пару раз получал к ним доступ. В них рассказывается эта история из далеких времен, когда то устройство мира, что мы знаем, еще не было создано. История о спустившемся с небес враге, и о совращении им совершенного, чистого существа из Хаоса. А потом этот Враг направил его против Вершины Древа, подняв мятеж против своего отца. Он даже с улыбкой встретил смерть своего родного брата, пришедшего чтобы остановить его. История о том, как он была разделен на Шесть Слепых Безумных Богов, которые едва не уничтожили мир и о героях с Севера, что заключили с ними контракт, а затем принесли себя в жертву. Как их тела вместе с заключенными в них Безумцах, были спрятаны в ледяных саркофагах, разбросанных по всему миру… на самом деле… — Ивон поправил свои волосы, — до этого дня, признаюсь, я также думал, что это скорее легенда, чем часть нашей истории.

— Это правда, — Крис без тени улыбки посмотрел на него. — Правда, — повторил он. — И теперь этот человек, Сай Валентайн задумал отыскать все эти осколки и соединить их в себе, решив поднять новый мятеж против Вершины Древа. А также… Фрактала, как его представителя. А тот, кто сейчас является его воплощением здесь, в нашем мире, никто иной как… — Крис понизил голос, опустив голову. — Эсфирь Вендиго, правитель Конфедерации Приоры.

— Не… может… быть, — в неверии прошептал Анджи.

— Забавно, — добавил Ивон. — История пишется на наших глазах. Но, Крис, посему ты знаешь все это?

— Потому, что я говорил с ним, говорил с Фракталом, сыном Аттрактора. Я работал на него, он заставил меня помогать ему в раскрытии тайны Сердца Хаоса, считая, что тот является слабым местом Бифуркатора. Я думал, что Креонт, заключенный им в Алии, убивает ее, но он также дарил ей жизнь. Но теперь я понял, — все, чего он хотел, — лишь сохранить Древо, наш мир, существовавший задолго до т ого, как Бифуркатор изменил в нем все, установив свой порядок, используя гибель Сердца Хаоса и Фрактала. Я понял это из слов, но больше из тех чувств, что донес до меня Фрактал.

— Погоди ка…одну минуту, — Анджи поднял руку. — Даже если так, какое отношение ты имеешь ко всему этому? Почему именно ты?

— Ты сам сказал, Анджи, по городу ползут слухи о болезни короля… Дело в том, что Фрактал…

— Нет, нет–нет. Я понял, но это… это… ты ведь не собираешься…

На сей раз даже Ивон выглядел потрясенным.

— Я сделаю это, — кивнул Крис. Он поднялся, отстранив руку Анджи. Я собираюсь пойти во дворец и принять предложение Эсфирь Вендиго.

— Предложение? Погоди, так ты уже говорил с этим… с ним об этом?

— Да, последний раз, когда я был там, я не сказал тебе ничего, потому, что знаю твой характер. Ты бы сделал то, чем грозился сделать со мной. А потом много чего случилось. Мы убегали из дворца, а затем смерть Алии. И все это время я думал и, наконец, принял решение.

Ивон откашлялся.

— Странно, — произнес он. Прислонившись к стене, он скрестил руки на груди, опустив голову.

— Что тебе кажется странным? — нахмурившись, спросил Анджи. Он выглядел совершенно сбитым с толку.

— Странно, не связано ли текущее положение дел с этими тремя силами? С одной стороны Бифуркатор, с другой стороны Фрактал, с третьей Сердце Хаоса. И на Вершине Древа Аттрактор. Странно, что эти силы так внезапно появились, решив вмешаться в судьбу нашего мира. Странно, что этого никогда не происходило раньше. Что–то меняется, меняется быстрее, чем мы успеваем за этими изменениями. Даже воздух. И эти изменения пахнут Хаосом. Значит, кто–то уже начал действовать первым. Я могу критиковать власти Приоры, я даже ушел из Инквизиции, так а был не согласен с их методами. Но мир, какой он есть, меня устраивает, я и не хочу видеть, как он рушится. Если Аттрактор создал его, и он успешно существовал в течении всего этого времени, значит он не так уж неверен. Поэтому я… Крис, я не стану мешать тебе,

— ЧТО?! Ивон, ты хотя бы понимаешь, что ты только что сказал? Ты хочешь, чтобы Крис… принял в себя эту силу Фрактал, но могла он перестанет быть человеком, — сбивчиво закончил Анджи,

— Анджи… — обратился к нему Крис.

— Проклятие! — кулак Анджи сжался, он с размаху ударил им по стене, — почему так, почему все обернулось так?

— И чтобы все не рухнуло окончательно, я сделаю это, — ради Алии, в ее память. Я не позволю ее смерти быть забытой. Даже если мне придется стать кем–то другим, а мое тело изменится, но вы всегда будет моими друзьями. Ну, что, вы пойдете со мной? — то, как были сказаны эти слова, заставило обоих бывших инквизиторов поднять головы.

— Вы пойдете со мной, если я захочу стать кем–то большим, чем просто Крис Энн?

— Да, пойдем, — оба, не сговариваясь, одновременно приложили ладони к груди в знак глубокого уважения к своему товарищу, но который теперь стоял намного выше, чем они оба.

Часть 1

— Все проходит согласно плану.

Ориза опустила взгляд на стоящего перед ней коленопреклоненного человека, одетого во все белое. Это был один из ученых, создавших колесо. Великое колесо, которое станет поворотным моментом в истории Хаоса. Колесо, спицей в котором станет ее сын. Ее собственный сын и тот, другой, который находится внутри его тела.

— Спасибо, — она отослала ученого, который почти бегом бросился к пульту управления, стоящему поодаль на круглой ровной металлической площадке, затерявшейся среди россыпей цветов. Это поле, усеянное цветами, представляло собой один большой изолятор, чтобы сдержать неконтролируемую силу Сердца Хаоса. А затем ее взгляд обратился на одинокую фигурку, сидящую, скорчившись, на коленях, посреди этих цветов. Фигурка в простой белой тунике, с короткими темными волосами. Плечи его были оголены и усеяны мелкими лепестками фиолетовых цветов, словно проступающих в виде татуировки на коже. Демон Цветов плакал — она понимала это. Он плакал, спрятав лицо в ладонях. Все, что он мог теперь — лишь плакать. После того, как ценой нескольких жизней ученых им удалось разъединить тела его и ее сына, его заточили в этом месте, где электрические поля, вызванные четко поляризованными вихрями эфира сока Древа могли сдерживать его силу до того момента, когда она понадобится. А ее сын… он находился в точно таком же месте, на этом самом поле, но на противоположном полюсе. Первоначально этого не было в проекте, но они не могли даже представить, насколько возросла сила Сердца Хаоса за время долгих реинкарнаций в виде человека. И вот теперь, когда он родился в теле ее сына, наполовину демона, она достигла максимума, необходимого, чтобы стать их оружием. Вот только… Первоначальная цель изменилась. Все изменилось, и их ненависть угасла. Даже это — Ориза ощутила стыд. Насколько же жалкими они стали, что даже пошли на эту позорную сделку.

— Он совершенен, — восхищенный голос Арауна отвлек Оризу от невеселых мыслей. Подойдя, ее верный помощник встал рядом и в восхищении смотрел на фигуру Демона Цветов на поле. Это было не то же самое поле цветов, что и тысячу лет назад, когда его только что создали. Пришлось существенно модифицировать его. И теперь вместо неба над головой были лишь переплетения корней и пронзающая поверхность с искусственными цветами гирлянда корня Древа.

— Совершенное существо — твой сын сделал его таким. Когда он послужит нашей цели, Демон Цветов, несомненно, умрет, а твой сын по праву станет следующим правителем нашего народа, — произнес Араун. — Ты не рада? Этот мы ждали так долго.

— Да… ждали, — Ориза подумала о тех сотнях людей, что собрались сейчас в ожидании внизу, в центре управления. Они ждали появления чуда и коронации нового принца Хаоса. Но это произойдет не раньше, чем они пробьют этот щит. Это было основой сделки.

— Ты не рада…

— Я рада, очень рада. Но…

— Послушай, Ориза, — Араун развернул ее к себе и взял ее ладони в свои, — мы так долго готовились к этому событию. И ты, наконец, смогла увидеть сына после стольких лет. Он поймет, не сомневайся, он примет нашу общую цель. Ведь он только наполовину человек. Подумай, неужели наш народ недостаточно страдал, лишенный права жить на поверхности? Когда этот щит будет разрушен, мы сможем подняться на поверхность, подняться даже выше мира, где обитают люди. Мы займем подобающее нам место на Древе, ближе к вершине, и тогда…

— Тогда? Что тогда?! — воскликнула Ориза, сбрасывая его ладонь. — Станем просить милости у Аттрактора, который презирает нас? Мы даже не знаем, для чего он заключил с нами эту сделку. Разве можно доверять ему? Разве мы вообще можем быть уверены, что этот мальчишка говорит правду?

— И где именно я лгу? — новый голос раздался совсем рядом с ними. Араун резко отстранился, развернувшись. В нескольких метрах от них, за колесом, вросшим в землю, сияющим белоснежным колесом, на одной из 'виноградин' обвивающих гирлянду корня, сидел мальчишка с короткими темными волосами, лет тринадцати–четырнадцати, одетый в одежду, какую носят на Юге. Он принадлежал к Детям Хаоса, по крайне мере, Ориза и Араун так считали. Этот мальчишка, как и остальные вроде него, находился под крылом Йона — этого наивного выскочки, который решил ставить им условия. Но теперь… Араун никогда не боялся ничего, но этот мальчишка пугал его, потому что… его внешность была маской, чтобы вводить людей в заблуждение. Его имя было…

— Тенио, что ты себе позволяешь? Как ты смеешь так разговаривать с нашей принцессой? — несмотря на страх, Арауна задело такое непочтительное отн 6 ошение к ней.

— Вы все еще цепляетесь за свои стереотипы. Видите это детское тело и думаете, что понимаете все. Даже сейчас, после того, как я подсказал вам столько новых знаний и подсказал, как привести колесо в действие. Это игла, что пронзит щит, созданный моим глупым сыном. Но даже сейчас вы все еще пытаетесь говорить со мной на своих условиях. Глупо, — глаза Тенио вспыхнули, когда он спрыгнул с высоты в три человеческих роста. Он мягко и медленно опустился на белоснежный изолятор, окружающий гирлянду корня.

— Если вас смущает это тело, могу взять другое… — беспечно сказал мальчишка. Внезапно один из ученых, соединившихся вокруг колеса со спицами и единственным шипом на вершине, замер и пристально взглянул в их сторону. Его глаза… Ориза поспешно отвела взгляд.

— Не нужно, лучше пусть останется это, — ответила она.

— Значит, вам абсолютно все равно, что станет с телом этого ребенка, которое я позаимствовал, и не безразлично, что случится с одной из этих лабораторных крыс? Ну конечно, разве он не чужак для вас? Полукровка, который должен вымаливать место в ваших рядах. Но разве не вы сами виноваты в это? И все же продолжаете упорствовать в своем эгоизме, считая их отбросами вашей расы?

— Сейчас это не имеет никого значения. Зачем ты пришел? — резко ответил Араун, с беспокойством глядя на Оризу, которая, казалось, чувствовала себя нехорошо.

— Разве я не могу понаблюдать за ходом этого эксперимента? Ведь я тоже приложил к нему руку.

— Вот я и не могу понять, для чего тебе все это? — упрямо возразил Араун. — Если ты действительно тот, за кого себя выдаешь.

— Действительно тот? — взгляд Тенио стал сияющим. И словно в ответ вспыхнула гирлянда за его спиной. Она замерцала и… Ориза ощутила легкую дурноту, когда покачнулся, казалось, сам воздух.

'Нет, этот ребенок не лжет. Он обладает невероятной силой. Но почему, почему он решил помочь нам? Ведь когда–то мы желали бросить вызов Вершине Древа и создали для этого величайшее оружие. Это неправильно. Что–то в этом определенно неправильно', — думала Ориза. Но она уже ничего не могла изменить. Она была связана по рукам и ногам. Более того, Ориза понимала, что не имела права отказаться, тем более перед Арауном. Не могла уничтожить его веру в будущее их народа. Или сказать всем тем людям, собиравшимся внизу, что она сомневается.

— Зачем? Может быть мне просто интересно, а может быть я хотел предупредить вас. Будьте осторожны.

— О чем ты говоришь? — нахмурился Араун.

— Я не могу рассказать вам всего, просто будьте осторожны. Один неверный шаг и весь ваш великий план рухнет.

— Ты… разве ты не говорил, что это и твой великий план?

— Как неуважительно, — пожав плечами, Тенио улыбнулся обычной нахальной улыбкой ребенка. — К сожалению, если что–то пойдет не так, я не стану вмешиваться. Что бы ни произошло, я не стану вмешиваться. Все, что я могу в этом теле и месте — всего лишь давать советы. Но если вы потерпите неудачу, я не буду нести за это ответственности. Я просто забуду об этом деле, как о неудавшемся эксперименте, ведь даже не я был его автором.

— Ты что–то знаешь? Что это? Отвечай! Ты заранее уверен, что что–то пойдет не так? — Араун шагнул вперед с явным намерением вытрясти из Тенио правду. Но тот легко рассмеялся и, оттолкнувшись земли, легко вспорхнул обратно, усевшись на одну из виноградин гирлянды, мгновенно оказавшись за пределами досягаемости. Закинув ногу на ногу, и оперившись подбородком о кулак, он, словно забавляясь, разглядывал демонов внизу.

— Ничего определенного, в этом месте я не могу чувствовать отчетливо, мне мешает это тело, которое лишь наполовину приспособлено для этого мира. К основной линии развития событий прибавляется еще одна. Внезапно тонкая, но сильная веточка начала расти от развилки, где уже есть одна ветвь.

— Ты говоришь загадками, скажи прямо, — Араун взмахнул рукой.

— Прямо? Даже я не могу указать единственно верный путь. Эту часть обязанностей я давным–давно отдал своему глупому сыну. Теперь и здесь я просто наблюдатель. Только и всего. Но я от всего сердца желаю удачи вашему начинанию. Я буду наблюдать издали, прощайте, — взмахнув рукой на прощание, Тенио исчез. Только что он был тут, и в следующий миг его не стало. Хотя он явно не использовал и толики магии.

— Мелкий паршивец, — проронил Араун. — Теперь к колесу… Ты в порядке? — голос демона наполнился тревогой, когда он взглянул на Оризу.

— Да, только помоги мне, — Ориза протянула руку своему спутнику. — Внезапно я ощутила слабость, прошу, проводи меня к колесу. Кажется, наш план вступил в финальную стадию. — Она кивнула на ученых, которые уже закончили приготовления, и сделала глубокий вздох.

'Вот и все, теперь пути назад уже нет. И мой сын… если что–то пойдет не так, именно он будет принесен в жертву. Это имел в виду наш 'советник''?

Под руку с Арауном, Ориза подошла к колесу.

Теперь оно светилось уже не так интенсивно, работая на средней мощности. Увидев пару, делегация ученых во главе с профессором подошла к ним, и профессор протянул Оризе небольшую пластину, на которой были вплавлены несколько разноцветных ограненных прозрачных камней: зеленый, красный и синий.

— Все готово. Моя принцесса, передаем вам устройство управления.

— Что означают эти камни? — поинтересовалась Ориза.

— Красная кнопка дает сигнал к предельной концентрации энергии сока в колесе. Как только вы нажмете на него, необходимое количество энергии будет направлено к спицам колеса.

— И какое именно количество энергии вам понадобится? — задавая этот вопрос, Ориза была немного обеспокоена. Еще на ранней стадии расчетов стало ясно — невероятное количество. А теперь энергопотребление увеличилось в разы.

— Дневная норма всего государства, — без запинки ответил профессор.

— Дневная норма?! Но… это значит, что вся энергия со всего города будет собрана в одном месте. Ужасно!

— Ориза, так нужно, мы ведь все уже давно обсудили, — Араун взял из ее пальцев пластину управления. — Если мы преуспеем, нам больше не нужно будет думать об экономии. Но сейчас нам нужны некоторые жертвы. Уверен, каждый твой подданный с радостью пожертвует эту порцию энергии на нашу великую цель. Это всего лишь один день. Что значит один день по сравнению со многими веками ожидания?

— Да ты прав, конечно, прости меня за такую слабость, — Ориза подняла голову. — А остальные? — она вновь обратилась к профессору.

— Зеленый загорится, когда цепь будет замкнута — то есть контур между Сердцем Хаоса, его изолятором, колесом и корнем.

'Изолятор' — вот, как теперь называли ее сына — он тот, кто будет пропускать через себя излишки энергии Демона Цветов, особенно если что–то пойдет не так, устраняя перегрузки системы. И она сама дала такое разрешение.

— Ориза, — вновь окликнул ее Араун.

— Да, — она кивнула, — а синяя?

— Синяя? На самом деле, она не нужна… — начал, было, ученый.

— Я хочу знать, что она означает? Ведь это дело касается моего сына. Если с ним что–то случится…

— Безопасность нашего эксперимента гарантирует ему жизнь, — уверенно произнес профессор и его коллеги закивали. — Вся нагрузка все равно пойдет через Сердце Хаоса.

— Что это за кнопка, я задала вопрос, и это приказ, — Ориза выпрямилась — теперь перед ним стояла не сомневающаяся женщина, а настоящая принцесса Хаоса.

— Кнопка аварийной остановки, — неохотно признался профессор.

— Что это означает? Я хочу знать детали, что произойдет, если ее активировать?

— Ну… согласно расчетам… — профессор положил руки в карманы, — вся неизрасходованная энергия будет высвобождена в пространство, чтобы избежать перегрузки системы и опасности взрыва. Фактически будет произведен аварийный выброс всей энергии Сердца Хаоса. Минимальные последствия — повреждение центрального корня, но так мы сохраним город.

— А мой сын?

— Как я уже говорил, ущерб, причинный ему, будет сведен к минимуму, но все равно мы не сможем полностью оградить его.

— Понятно, — Ориза передала пластину Арауну, — я все поняла, благодарю за работу. Можете приступать к основной фазе, — разрешила она.

Подойдя к колесу, она подняла взгляд. Колесо нависало над ней, укрепленное почти в горизонтальном положении, так, что теперь его центральная спица была нацелена прямо на основание корня — там, где он соединялся с поверхностью, и там, где невидимый для глаз находился щит. Все эти века щит поддерживал изолированным их мир, и все было хорошо. Никто из чужаков не мог вмешаться в их жизнь — и даже силы, что управляли с Вершины Древа. Но одновременно все эти годы он высасывал жизнь из их мира. Когда они поняли это, было уже слишком поздно, численность их расы сокращалась стремительнее. Отчаянное положение заставило их решиться на ужасающий эксперимент. Его результатом стало появление Детей Хаоса. Но далеко не все они могли адаптироваться в этом мире, лишенном даже воздуха, если его не поддерживать искусственно в циркуляции с помощью сока Древа.

Сок… Они слишком зависели от этой энергии, они слишком привыкли полагаться на нее и вот, к чему они пришли. В конце она поставила на чашу весов жизнь своего сына. Глаза Оризы вгляделись в бесконечное поле цветов, Где–то там, на том краю, на точно такой же изоляционной поверхности, на колесе, оплетенном побегами цветов, был прикован ее сын. Если бы… если бы она могла объяснить ему. Но Ориза понимала, что она даже не пыталась. И заставила его принять свою судьбу. Почему они должны бороться в одиночку? Где тот, кто положил начало их миру? Где тот, кто установил этот щит? Где тот, кто навсегда стал их спасителем и проклятием, сын Бога, спустившийся с небес, когда он так нужен? Почему они одни должны отвечать за все это?

Однако миг слабости уже прошел.

— Приведите его, — распорядилась она. — Мы не можем больше ждать.

— Все будет хорошо, — Араун успокаивал ее. Он всегда так делал.

Через минуту показалась группа из четырех ученых, ведущих одну фигурку, одетую во все белое. Тонкая накидка едва прикрывала тело. Оголенные руки бессильно свисали. Действие пыльцы, смешанной с наркотиками, все же помогло, и в таком состоянии он не представлял опасности, не должен был. И все же, глядя на это хрупкое существо, со спадающими на лицо короткими, спутанными волосами, трудно было поверить, что это тот же самый древний Демон Цветов, Сердце Хаоса, созданный когда–то их предками. Века назад он сбежал из Хаоса, после того, как произошла та катастрофа. В то время и был воздвигнут щит, после того, как их прежний мир был практически полностью уничтожен. В той битве он сражался с другим посланником Вершины Древа. Однако, сейчас он вовсе не выглядел опасным. Скорее подавленным и апатичным. Безразличным ко всему.

Подведя к колесу, ученые надели на его запястья и лодыжки золотистые проводники–браслеты. Еще один был поднесен к его горлу. Но в этот миг голова Демона поднялась, и он взглянул прямо на нее. Это выражение глаз! Ориза поспешно отвернулась. Она думала, что сможет встретить его, но переоценила свои силы, но не могла, Эти глаза и это лицо — они были точной копией ее сына. Как будто смотришь на зеркальное отражение, И этот взгляд, полный пустоты, вновь заставил ее ощутить боль и сожаление.

Что она делает? Ведь все, что ощущает демон, чувствует и ее сын. Хотя физически они разделены, однако их души по прежнему связаны. И боль у них одна на двоих.

А затем взгляд Сердца Хаоса обратился к колесу перед ним. В этот миг он словно осознал, что происходит вокруг. Ошейник уже готов был защелкнуться на его шее, но внезапно он начал вырываться:

— Нет, не нужно… я не хочу… не нужно этого делать! Вы не понимаете, Вы не…

Лишь с помощью подоспевших солдат, сумевших удержать его руки, проводник, наконец, удалось защелкнуть на шее демона. Даже в таком состоянии он сумел оказать сопротивление, несмотря на то, что больше не мог применять свою страшную силу, несмотря на то, что эти россыпи цветов когда–то были созданы для того, чтобы служить своеобразной клеткой для него, в пределах которой он не мог пользоваться своей разрушительной, дикой силой. Второй катастрофы она не могла допустить. Хотя весь этот эксперимент уже подвергает весь город–государство Хаоса огромной опасности. Если что–то пойдет не так, все те люди, что сейчас ожидают внизу коронации нового принца — такова была официальная версия — все они могут погибнуть. А это были почти все жители Хаоса. Если что–то пойдет не так… их раса на этот раз…

— Ориза, можешь смотреть. Он уже пристегнут, — Араун передал ей пластину управления. — Эта честь должна принадлежать тебе.

Она подняла взгляд. И действительно, Демон Хаоса был надежно закреплен на колесе. А его тело подсоединено к единой цепи и гирлянде корня. Ученые и солдаты покинули площадку колеса. Она и Араун также отошли на безопасное расстояние. Последние приготовления были завершены. Но… сейчас она желала оказаться не здесь. Никак не здесь. В эти мгновения она обязана находиться рядом со своим сыном, а не здесь. И все же, дольше ждать было нельзя. Араун прав, а она просто слабая женщина. Палец Оризы завис над красным камнем. И затем легко коснулся его, нажав.

В следующее мгновение жесткий, пронзительный, холодный свет вспыхнул от колеса, но даже сквозь него она видела выгнутое дугой тело на нем. Хотя колесо было окружено защитными куполами, она знала, чувствовала, что он сейчас кричит. Кричит от боли. Чувствовала, даже не слыша его крик. А пока интенсивность света все нарастала, и Оризе пришлось надеть защитную маску, протянутую ей Арауном. Остальные, присутствующие на площадке, сделали то же самое.

Ориза вгляделась в мир за пределами здания. День…. И все же так темно, Ни одно здание в городе больше не светилось. Они потухли, лишенные подпитки. Тьма и пустота. Все остановилось. В эти мгновения вся энергия их мира вливалась в это колесо и фигуру на нем. И еще, несмотря на то, что ее зрению это не было доступно, она понимала, что часть энергии в это время устремляется туда, где остался ее сын. Что чувствует он? Хотя он должен находиться без сознания, все равно, он что–то чувствует.

Внизу начал нарастать неясный гул, Люди волнуются. Но, даже зная это, они не смеют взглянуть вверх. Таков был закон. Даже тот свет, что был в здании, теперь потушен. И постепенно начали гаснуть градины корня. Сначала снизу, затем все выше и выше. И все интенсивнее становился свет колеса. Даже сквозь маску смотреть было тяжело. Этот свет — он концентрировался в спице, устремленной к щиту. Невероятное количество энергии, способное сжечь дотла весь корень и их мир. С чем они связались?! На миг Ориза испытала ужас от того, что они задумали. И по каким–то причинам в этом деле им помогала самая великая сила в мире. Какова была его настоящая цель?

— …Какое расточительство. И как жестко…

Ориза не сразу поняла, что слышит голос. И он не принадлежал никому из присутствующих на площадке. Она оглянулась и увидела фигуру, стоящую на последней ступеньке лестницы, ведущей с нижних ярусов. Человек находился в тени, и она не могла разглядеть его ясно. И в этот миг…

— Ориза, осторожнее!! — закричал Араун, когда нечто со свистом и невероятной скоростью пронеслось над ее головой. За этим 'нечто' последовало еще точно такое же.

Свист, свист, свист… а следом между ними и колесом метнулась быстрая тень. Тень на миг запрыгнула на колесо, а затем так же быстро прыгнула с него. Хотя, похоже, что ее отбросило оттуда разрядом огромной силы. Ни один человек или демон не выжил бы после такого. Но приземлившись, тень сжимала в объятиях хрупкую фигурку в белом. Они покатились по цветам и замерли в нескольких метрах от колеса. Ориза не сразу поняла, что произошло. Нечто невероятное, и одновременно ужасное. Но Араун действовал быстрее:

— Посторонние на площадке, и они украли Сердце Хаоса!

'Посторонние?' 'Украли?'

Слова профессора звучали в ее голове, накладываясь на предостережения 'Тенио'. Если что–то пойдет не так… Если что–то… синий камень. Палец Оризы замер над ним. Нет, она не могла.

— Ты, не двигайся! — Араун бросился к фигуре, стоящей у лестницы, но в этот миг она исчезла. Пластина управления же была вырвана из ее пальцев. — Аах! — она покачнулась, теряя равновесие.

— Ориза! — Араун ринулся к ней, подхватив.

— Араун, пластина у него он… — она говорила сбивчиво, все смешалось перед ее глазами. Оиза не могла заставить себя перевести взгляд к колесу, В его свете теперь появилось что–то угрожающее, он стал неровным и начал мерцать, словно в такт биению невидимого сердца. В такт ему начала пульсировать вся гирлянда.

— Это перегрузка, немедленно нужно остановить систему!!! — прокричал Араун. — Ориза, ты слышишь меня?!

— Я… — она приложила ладонь к голове, которая просто раскалывалась, и сняла маску.

— Они там! — оставив ее, Араун метнулся к Демону Цветов. Его фигурка лежала на коленях девушки. Светловолосая, невероятно красивая девушка в одежде причудливой расцветки. Но Ориза была уверена, что та не принадлежала к их народу. Однако путь Арауну преградил другой человек. Его фигура и лицо остались в тени, он стоял как раз на ее границе.

— Тихо–тихо, — он покачал пальцем и поднял в руке пластину. — Не стоит этого делать, иначе я могу просто сделать так: 'Структура… рассеять…' — произнес он, все еще оставаясь в тени. Словно в ответ на его слова земля под ногами Оризы вздыбилась, лепестки цветов полетели в разные стороны, а затем превратились в пыль, тающую в пропасти. Сквозь провал в земле Ориза могла видеть уходящие вниз один за другим ярусы гирлянды корня. Невероятно! Он попросту уничтожил структуру этого поля, Не разрушил, а заставил исчезнуть саму его суть. И он пользовался силой Хаоса. Единственная, кто обладала похожей силой, была…

В этот миг мерцающий свет от колеса достиг фигуры, и Ориза вскрикнула.

— Сестра! — в первый миг ей показалось, что перед ней действительно ее давно пропавшая сестра, но это был мужчина. Хотя не удивительно, что она вначале ошиблась. Черные шелковистые волосы, спускавшиеся на грудь с левой стороны, были собраны в низкий хвост. Связывала их ленточка. А эта ленточка… Ориза отступила на шаг. Она была ей знакома. Синяя ленточка, редкого оттенка, шелковая и тонкая, И глаза этого человека с тонкими чертами лица — они словно копия глаз ее сестры.

— А, значит вы все же помните ее, ведь она принадлежала… — пальцы мужчины скользнули по ленточке. — Вашей сестре, тетя Ориза.

Часть 2

Гвен вложила свои веера за спину и вгляделась в лицо того, кто покоился на ее коленях. В первое мгновение она даже подумала, что это Кальвин. Темные волосы, длиной доходящие до плеч, та же фигура, только намного более хрупкая. Те же черты лица, почти абсолютное сходство, невероятное. Только у того, кто лежал без сознания у нее на коленях, на обоих руках, оголенных до плеч, кожа была покрыта цветочными лепестками, точно вросшими в нее. Словно это были шрамы или какая–то болезнь. Осторожно девушка попыталась стряхнуть их, Но в этот миг он открыл глаза. Вначале в них отражалась лишь пустота и непонимание. А затем появилась боль, невероятная тоска и одиночество. С криком он оттолкнул ее руку.

— Ты кто? Не приближайся ко мне. Это опасно! — закричал он.

— Я не могла не спасти тебя. Ведь ты так похож на моего глупого слугу.

— Твоего слугу? Неважно… — его глаза забегали вокруг, а затем он обхватил свои плечи, сжав их с такой силой, что 'чешуйки' вдавились в кожу.

— Не делай этого, ты что мазохист!? — прикрикнула на него Гвен.

— Это не имеет значения. Что с колесом? Что с корнем Древа? Что с экспериментом? Я чувствую, как пространство вокруг меня становится нестабильным с каждым мигом.

Ладонь Гвен зажала рот парня.

— Я не могу ответить на все эти вопросы. Понятия не имею, о чем ты говоришь, я только что появилась на сцене. Единственное, что я сделала — это оторвала тебя от той проклятой штуки, — Гвен указала на колесо, покрывшееся сияющими трещинами. Теперь на него нельзя было смотреть без содрогания.

Парень посмотрел на небо, нашел взглядом группу из Фон Грассе и еще нескольких демонов поодаль…

— Это плохо, это очень плохо, — он покачал головой. — Зачем ты это сделала? Теперь вся цепь нарушена. Энергия так и не достигла щита, Если она не найдет выхода, то попросту уничтожит все вокруг очень скоро.

— Значит мне нужно было оставить тебя там? Тебе так хочется умереть? — настрой парня разозлил Гвен куда больше. Нет. Он, совсем не походил на ее глупого напарника.

А главное…

Гвен вскрикнула, когда руки парня вцепились в ее плечи, и он требовательно взглянул на нее своими полными тоски глазами.

— Где он?

— Кто он?

— Твой напарник, то есть, Кальвин Рейвен. Он не с тобой?

— Проклятье, я думала, ты знаешь, Ты же был частью его, ведь тебя зовут Микалика, да?

— Откуда ты…

— Неважно, — нетерпеливо оборвала его девушка.

— Я… я лишь знал то, о чем шептались ученые и принцесса с Арауном.

— Принцесса? Араун? Это они? — Гвен кивнула на женщину и мужчину в форме, разговаривавших с Мизаром Фон Грассе. Тот стоял, подняв в воздух какую–то тонкую пластину.

— Да. Все, что мне известно, что Кальвин тоже был частью цепи где–то на этом поле. Стой, подожди, — Микалика остановил ее, уже поднявшуюся. — Ты ни за что не пересечешь его сама. Хотя я чувствую в тебе слабую ауру. Она знакома мне, Ты как — то связана с Ним?

— Э?

— Как–то связана с моим дорогим другом?

Гвен попыталась отцепить от себя пальцы Микалики, мертвой хваткой вцепившейся в ее руку.

— Отпусти, да отпусти же! Единственный друг, которого я ищу — Кальвин. Ну хорошо, если это успокоит тебя, я скажу, только ОТЦЕПИСЬ от меня!

Хватка тотчас же разжалась. Гвен глубоко вздохнула. В этот миг полянку, на которой они сидели, потряс сильнейший удар. За ним еще и еще. Трещина побежала по земле. А цветы вокруг заискрились мелкими голубоватыми разрядами. Это действительно плохо. Она вновь взглянула на Фон Грассе. Может, это ее шанс? Может просто взять и сбежать? Найти Кальвина и ввернуться к дедушке и…

— Я заключила контракт с одним из осколков твоего 'друга', Лавкритом. Это то, что ты хотел услышать?

— Лавкрит это… — глаза Микалики засияли впервые после их встречи. — Часть моего друга. Я…

— А теперь, если это удовлетворило тебя, вставай и давай убираться отсюда. Нам нужно найти Кальвина в этом бардаке. Ты знаешь, где он может быть. Ты ведь связан с ним, не так ли? Не отрицай. Если не по полю, скажи, как мы можем пройти к нему? — она помогла Микалике подняться. — Ну же, соберись!! — велела она. И в этот миг среди демонов раздались крики.

— Сердце Хаоса — он с тем человеком, не дайте им уйти! — приказал демон в форме. Араун, скорее всего. Однако Фон Грассе покачал пластиной над своей головой.

— Нет–нет, не так быстро. — А затем он обернулся через плечо. — Слушай, Гвен Кларио, забирай демона и уходи. Как найдешь Рейвена, возвращайся в Гладию. Ты слышала меня? Убирайся! — ему пришлось хорошенько прикрикнуть на девушку, чтобы она осознала, что он имеет в виду.

Схватив Микалику за локоть, она почти поволокла его к проходу, ведущему к другой лестнице, не такой широкой, как та, по которой поднимались они, Если это был еще один выход из здания, они должны поторопиться.

— Туда? — спросила она Микалику. Тот неуверенно кивнул.

— Я помню, Кальвин должен находиться рядом с жилищем этой принцессы. Оно где–то там, за городом, на горе. Прости, но по цветам я не могу провести тебя.

— Торопитесь, очень скоро это место превратится в нечто не слишком приятное и эстетичное, — улыбка Фон Грассе, брошенная им вслед была ужасна. Что он задумал? Разве он не хотел поймать Кальвина? Почему же теперь он отпускает их вместе с Микаликой? Его сложно понять, но сейчас не время думать об этом. Она едва удержалась на ногах после очередного толчка и ярчайшей вспышки. От колеса уже почти ничего не осталось.

— Бежим пока проход для нас открыт! — больше Гвен не оглядывалась.

Часть 3

— Ну, а теперь вернемся к нашим делам, — убедившись, что девушка с демоном сбежали, Мизар обратился к стоящим перед ним Оризе и Арауну, опустив пластину.

— Ты…

— Не нужно ложных слез и причитаний, тетя Ориза, у меня давно не осталось к вам никаких чувств, — Мизар поднял руку.

— Ты знаешь его, Ориза? — спросил Араун, не отводя взгляда. Он ловил каждое движение незваного гостя.

— Да, это мой… — она сбилась на полуслове.

— Вам так трудно даже назвать меня по имени? Мое настоящее имя. Я давно им не пользовался. Но сейчас оно больше не принадлежит мне. Теперь я Мизар Фон Грассе. Но я благодарен вам, тетя. Если бы вы не изгнали мою мать, бывшую правительницу Хаоса, в мир людей, я не занимал бы сейчас то положение, что занимаю. Но, честно говоря, я восхищаюсь вами. Единственная причина, по которой вы избавились от собственной сестры, состояла в том, что она не смогла родить нужного ребенка, который бы нес в себе Сердце Хаоса, душу Демона Цветов, ведь так? Но ей обладал ваш сын. И как только вы узнали об этом, тот час сослали мать на поверхность в надежде, что она умрет там, что и произошло в итоге. Но вы не ожидали, что выживу я. Как и все несчастные отбросы общества, Дети Хаоса, я не должен был прожить дольше шестнадцати. Как следствие, все препятствия на пути достижения вашей цели были бы устранены. Хотя я не претендую на место правителя в этом захолустье. Меня это не интересует.

— Тогда… чего же ты хочешь? — облизнув губы, слабо проговорила Ориза, Взгляд ее в панике то и дело обращался к тому, что образовалось на месте колеса. Скомканное сцепление тонких геометрических фигур, роящихся словно стая насекомых, точно опухоль, разрасталась и разрасталась в разные стоны. И 'ЭТО' они хотели выпустить в сторону щита? Чистая, ничем не оскверненная сила Хаоса смешалась с чистым соком Древа — и вот, что вышло в итоге. Они пожирали друг друга, а вместе с этим и все вокруг.

— Чего я хочу? От вас ничего. Я ни в чем не обвиняю ни тебя, тетя, ни всех вас, вы не виноваты, — ровным тоном произнес Мизар. — Это ведь то, что получилось в результате тех записей, что я видел в детстве? Не так ли? Впечатляет. У вас могло бы получиться. Пробить щит, что когда–то давно установил Бифуркатор и который отделяет Хаос от мира людей и мир людей в свою очередь от Вершины Древа. А вы не знали? — Мизар едва не рассмеялся, увидев реакцию остальных. — Не знали, что это двойной щит, призванный освободить весь мир от воли Аттрактора?

— О чем ты говоришь, проклятье! — выкрикнул Араун. — Сейчас на это нет времени. Верни пластину. Если не сбросить мощность, все…

— Взорвется? Верно. Но щит вам уже не пробить, не с такой силой. Она прекрасна, не спорю, но вам ее уже не подчинить, — с восхищением Мизар смотрел на беснующуюся энергию.

— Ты безумец. Если ты просто намерен стоять и смотреть, то я…

— Нет, пожалуй, я не сделаю этого, — медленно, смакуя каждое слово, произнес Мизар. — На самом деле мне нет дела до того, что вы собирались сотворить с моим братом или Сердцем Хаоса. Но… то, что вы пытались сломать щит, с моей точки зрения, это было неправильно. Или вы забыли, для чего он был создан? Или вы забыли о том, как вы почитали того, кто его создал? Может, теперь вы боитесь признать это? Вы, кто запер его в клетке и держали в ней как зверя. Но даже после этого он оградил вас щитом, благодаря которому вы сумели создать все это и на сотни лет остались изолированными от воли Вершины Древа. Даже после этого у вас не осталось ни капли благодарности? Вы задумали все это в обмен на что? На возможность подняться выше людей? Вы так легко отказались от прошлого. Аттрактор сказал вам: 'К ноге!', и вы послушно, словно шавки, начали выполнять все его команды? Вы так жалки, что мне стыдно, что я родился в этой семье. Даже Рейвен пытается бороться, зная, что за судьба его ждет. Но вы, тетя, не пожалели даже его. Поэтому… — Мизар оглянулся на то, как градины гирлянды одна за другой начали лопаться и падать, сгорая в пламени над колесом. — Это то, что вы заслужили.

— Значит, все же хочешь убить всех нас?! — закричала Ориза в отчаянии, но Араун остановил ее.

— Убить? Нет, я не переношу бессмысленной жестокости. К чему это? Мне даже не придется ничего делать. Та энергия, насколько бы страшна она ни была, на самом деле еще способна послужить вам. Или страх настолько затуманил ваши глаза, что вы ничего не видите? — спросил Мизар. — Так те ученые, что стоят за вашими спинами подтвердят, мои слова. Не направленная на щит, энергия будет искать себе выход. Единственный выход здесь — это два прохода между Хаосом и миром людей. Щит с той стороны, разумеется, не даст ей пройти. Но она запечатает проход с этой. Понимаете, что это значит? Разве это не то, чего вы желали столько веков? Вы станете по настоящему свободными. Ни Аттрактор, ни люди — никто не побеспокоит вас отныне.

— Это правда? — спросила Ориза, резко развернувшись к ученым. — Отвечайте! То, что он говорит, возможно?

— Теоретически, согласно расчетам.

— Тогда синий камень, для чего он был нужен вообще?! — Ориза с досадой сжала кулаки.

— И правда, она больше не нужна. Чтобы избавить вас от соблазна что–то изменить, я сделаю так, — размахнувшись, Мизар бросил пластину управления. Сверкнув, она исчезла в Хаосе над колесом, мгновенно расплавившись. — Как я уже сказал, я не желаю вам смерти. Хотя за то, что вы планировали, вы, быть может, и заслуживаете ее, но не от моей руки. Но я не могу позволить вам и дальше вмешиваться в планы моего господина.

— Твой господин, кто он?

— В отличие от вас, раз поклявшийся в верности, я не предаю того, кому служу, — с презрением бросил Мизар. — Тетя, — Мизар слегка поклонился, повернувшись к лестнице.

— Не думаешь же ты, что я дам тебе спокойно уйти после этого? — бросил ему в спину Араун.

— Все просто, вы не сделаете ничего, потому, что… — Мизар раскрыл ладонь. На ней лежал граненый синий камень. Оказывается, он не выбросил ее полностью, оставив лишь одну и самую важную ее часть. — Попробуете остановить меня, и все здесь будет уничтожено. А так у вас останется приличный шанс выжить. Ах да, совсем забыл — скорее всего, в результате наложения печатей на выход из Хаоса, корень не выдержит. Он и так находится на гране. Весь источник вашей энергии будет разъеден. Похоже, вам придется искать себе другой способ выживать. Но на это у вас теперь много времени. Прощайте, тетя, рад был увидеть вас впервые за столько лет, — с этими словами Мизар начал спускаться по лестнице, оставив за собой растерянную Оризу.

Часть 4

— Послать отчет о состоянии обороноспособности страны Саю, послать такой же отчет, только касаемо в основном северной части Риокии, Клайму… третье… третье… — Рэй Нордис постучал стилом по лбу и вывел: — Разобраться с дисциплиной в отряде городской стражи.

Да, это было наиболее важным сейчас. Говоря об этой проблеме: Сан Рэн и принц Мортимер — эти двое были источником проблем и причиной его головной боли сегодня. Похоже, его человек не считал нужным уступать даже коронованному принцу. Характер у него был не сахар, хотя и у Сан Рэна тоже. И результатом стало то, что теперь городская страда, отданная капитаном под командование Сан Рэна, теперь, похоже, не подчинялась даже ему самому. Иногда Рэй Нордис размышлял, а было ли проще, если бы на месте Мортимера оказался кто–то вроде сбежавшего принца Ренальдо. То, что о его местонахождении ходили лишь смутные слухи, вовсе не означало, что он отказался от трона. Если что–то произойдет с принцем Мортимером, придется искать встречи и договариваться со вторым принцем, где бы он ни находился. Лояльность народа Риокии была слишком важным пунктом сохранения стабильности в этом регионе. Хотя этот глупец Мортимер скорее погибнет от рук своих приспешников из Сейма. Надо обладать талантом, чтобы суметь полностью отдалить от себя даже верных ему в прошлом людей, и в то же время не подпускать к себе новую власть протектората Астала.

Впрочем, даже если эта проблема оставалась больной, было нечто более важное в перспективе. Капитан отложил почту, с которой закончил, и взял чистый лист бумаги. Он принялся за рапорта. Это дело касалось скромных исследований, начатых им по личной инициативе. Тайные агенты, которые не подчинялись никому, кроме него самого, были разосланы далеко на Север. Им поставили несколько четких задач. Первая — следить за всем подозрительным, что происходит на том конце мира. Второе — узнать, куда именно направляется некая парочка инквизиторов. И третье — поиск Кальвина Рейвена.

Однако пока Север оставался на удивление мирным. А парень с девушкой, одетые в меховые плащи инквизиции, судя по всему, закончили свою миссию на Юге, что означало, что они уже собрали все заклинания высших уровней. Задачу 'вернуть' капитан поставить не мог. Так он попросту потеряет своих людей. Скорее всего, весы мировой геополитики уже вновь пытаются придти в равновесие. Сила Астала стала слишком тяжеловесной, И некие силы, что двигают мир в нужном направлении, сделали так, чтобы эта сила несколько уменьшилась. Заклинания высших уровней: Меч Зоара, Скипетр Талиона, Стило Креонта, Игла Лавкрита, Посох Сона, Секира Даркнуара и Сердце Ишары….Логично было предположить, Север уже получил их все. И теперь. как они распорядятся этой силой?

Третье… касаемо третьего пока у капитана было меньше всего зацепок. Этот паренек двигался очень осторожно, из страны в страну, появляясь словно из ниоткуда и исчезая в никуда. А это значило лишь одно — он использовал Зону Промежутка, чтобы передвигаться быстрее. Но хотя он все дальше забирался на Север, в Приоре Кальвин не появлялся. Это ставило в тупик. Куда еще он направлялся? Более того, даже бросив свою напарницу Гвен Кларио.

На Севере, кроме Приоры, располагались Срединные страны: Аш, Таара, Картикея, Дзе Сон и Сон. И ни в одной из них его следов не видели. Тогда куда… палец капитана скользнул выше по карте, что была разложена на столе.

'Куда же ты так спешишь?'

Серые глаза капитана сузились. Согласно карте, выше лежала область неизведанных территорий, а еще, по непроверенным сведениям, именно в той области располагалась таинственная полу легендарная Ишара — страна или просто территория, о которой не было известно практически ничего, кроме того, что она существовала. Может ли быть…

— Зашел в тупик? Но… место нахождения Кальвина Рейвена не такая уж и тайна. Я могу подсказать тебе, если попросишь,

Арбалет за доли секунды оказался в руке капитана и был направлен на стоящую у двери хрупкую детскую фигурку. Свет магического светильника выхватил два светлых хвостика с ленточками, вплетенными в них, и кружевное пышное платье.

— Это снова ты, что тебе нужно?

— Как неприветливо, — фыркнула девочка. Подбежав, она запрыгнула на подоконник и, свесив ножки, начала болтать ими. Лунный свет, косо падающий из окна, освещал ее профиль, и только он снимал маску с ее лица, которое теперь несло в себе нечто нечеловеческое. — А я подумала поделиться с тобой тем, что недавно произошло в мире.

— Да, и что же там происходит? — осторожно поинтересовался капитан, садясь за стол и выводя на бумаге указания своим агентам.

— Много всего интересного, я бы сказала — удивительного, даже для меня.

Капитан ненадолго оторвался от письма:

— Ты упоминала Кальвина. Знаешь, где он может быть сейчас? Он ведь в Ишаре?

— Верно, но правильнее было сказать 'был в Ишаре'. Он пробыл там совсем недолго, но натворил там дел.

— Ты странно разговорчива, к чему это? Если все еще надеешься, что я выполню то, чего ты хочешь — забудь об этом. Я был в Астале, и король мне все рассказал, ничего не изменилось.

— В самом деле? Ты странный человек, на твоем месте я бы немедленно убила такую опасную личность как Сай Валентайн.

— Ты бы — возможно, но не я. Так, насчет Кальвина, — капитан вновь вернулся к интересующему его вопросу, — тебе известно, где он сейчас?

— Могу дать тебе загадку. Кальвина Рейвена нет нигде в этом мире. Очень скоро он появится в нем, но даже я не знаю, где именно.

— Действительно загадка, — задержав взгляд на той, что носила массу маленькой девочки, Рэй Нордис снова вернулся к письму. — Есть еще что–то, чем ты хочешь поделиться со мной?

— Да, пожалуй, есть еще одна мелочь. Помнишь наш прошлый разговор? Я сказала, что в другой раз у меня будет просьба.

— Возможно, но я ничего не обещал.

— Я хочу, чтобы ты кое–что сделал для меня.

— Это дело касается Сая Валентайна?

— Да, его… — в этот миг голос его гостьи наполнился сложными эмоциями, недоступными не только ребенку, но и взрослому человеку. Он предпочитал не думать, кто именно сейчас сидел рядом с ним на подоконнике и весело болтал ножками. До тех по пока сведения, полученные от нее, могут быть полезны Асталу и людям протекторатов.

— К сожжению у меня сейчас нет ни минуты свободного времени, чтобы выполнять твои просьбы. Отложим это на другой раз. Но я выслушаю все, что может быть мне полезно.

— Хаха! Ты такой забавный, похоже, ты считаешь, что держишь ситуацию под контролем. В знак уважения к тебе как представителю тупиковой ветки селекции я скажу. Война…

Стило замерло в руке Рэя Нордиса.

— Война уже началась. Приора выдвинет свои войска завтра, все силы Конфедерации. И целью этой войны будет уничтожить Сая Валентайна.

— Что ты сказала? — капитан порывисто поднялся из–за стола. Магический светильник внезапно замерцал и погас. Лунный свет разливался по комнате, освещая двоих находившихся в ней.

— Это все, что я знаю, — девочка подняла руки. — Но этого более чем достаточно, ты же веришь мне? Раз так, пришла пора забрать то, что принадлежит мне.

Рука капитана потянулась за арбалетом, но в этот миг он понял, что не в силах пошевелить чем–то кроме глаз. Легко скользнув с подоконника, она подпрыгнула и словно призрак подплыла к нему, обвив шею. Ее шелковистые волосы щекотали его кожу. Склонившись, она прошептала:

— Нам ведь не нужны неприятные повороты в этой последней волне? Ни Приора, ни Астал не выиграют ее. Мне хватает и одного негативного фактора. А потому… ты должен сделать вот, что. Сейчас я скажу тебе это. И сразу после ты забудешь все услышанное. Но когда придет время, ты вспомнишь и сделаешь то, что нужно, не так ли? Сигналом будет фраза: 'Причины нет'. Услышав ее, ты поймешь, что нужно сделать. А пока… кажется к тебе гости, они подтвердят мою правоту. Прощай человек, что заставил меня удивляться… — с этими словами девочка отпрыгнула и, взмахнув хвостиками, растворилась за окном.

— Что… — Рэй Нордис сжал переносицу. Война? Приора снова…

Стук в дверь отвлек его. Показавшийся на пороге солдат не был из городской стражи, не принадлежал он и к армии Риокии.

— Ваше превосходительство, генерал Кольбейн велел передать вам срочные новости. Армия Приоры в количестве не менее двухсот тысяч человек выдвинулась и остановилась на границе независимых теперь Срединных государств Таары и Картикеи. Также в составе их идет и армия Сон, который вступил с ними в альянс. Вот детали, — солдат протянул рапорт капитану. — Генерал Кольбейн остается в Вальце для дальнейшей мобилизации. А вас просит немедленно вернуться в Астал. Вот пакет, который следует передать его величеству Валентайну, — с этими словами солдат закончил доклад и унеся столь же стремительно, как и появился, Судя по всему, чтобы вернуться в Вальц как можно скорее.

Мобилизация, которую недавно приказал начать Сай. Значило ли это, что король догадывался о том, как могут повернуться события? Та сила, что находится внутри него, подсказала это решение? Если так, то… С минуту капитан стоял в неподвижности, а затем позвал стражника:

— Кто–нибудь, немедленно позовите Сан Рэна, и кого–то из представителей принца и Сейма. У меня всего полчаса на то, чтобы провести чрезвычайное совещание. Ты понял, выполнять!

Бледный солдат унесся так, словно бежал от смерти. Через несколько минут Рэй Нордис уже облачился в походную одежду и приказал оседлать коня. Он натягивал перчатки, когда в его кабинете появились те, кого он вызывал. Сам Сан Рэн, недовольный адъютант принца, и вечно пессимистично настроенный председатель Сейма… Но увидев выражение лица капитана, все тотчас же забыли о том, что хотели высказать, и тревожно переглянулись. И не зря. Война. Настал тот час, для которого вообще была создана вся эта интернациональная армия, Лишь время покажет, насколько она будет эффективна.

Часть 5

— Будь проклят Кальвин Рейвен, будь проклят Кальвин Рейвен, будь проклят… — твердил он словно заклинание.

В этой жизни Райден, занимавший один из высших постов в Инквизиции Приоры, не боялся ничего. Но сейчас, в этом самом месте и времени, он, возможно впервые испытал это чувство.

— Будь проклят Кальвин Рейвен… — После того, как этот еретик затащил его сюда и бросил умирать в этом безумном месте, Райден понял — чтобы выжить здесь, ему потребуются все его духовные силы. Но очень скоро убедился, что одних духовных сил больше не достаточно. Куда больше духовных сил его поддерживала ненависть. Еретики должны быть поставлены на путь исправления. Если они не поддаются исправлению — лишены милости Аттрактора. И только в крайнем случае — преданы смерти. Но Кальвин Рейвен не заслуживал даже ее. Райден желал ему не просто смерти. Ведь в таком случае тот мог попасть на Вершину Древа. Он желал ему уничтожения, под его корнями, на самом дне Хаоса.

— Будь проклят Кальвин Рейвен…

Промежуток. Даже в Приоре лишь самые опытные исследователи и безумные торговцы отваживались заходить на самый край этих поросших яркими цветами зон. Но Райден оказался намного дальше, и здесь все было по–иному. В этом месте не осталось ничего нормального или определенного, и все его силы здесь равнялись нулю. А потому… Оглянувшись, Райден увидел, как в его сторону стремительно двигалась волна изменения, по пути превращая холмы в озера, а россыпи цветов в холмы. И то, что он стоит на ее пути…

— Будь проклят Кальвин… — слова превратились в молитву. Но сейчас, подобрав полы своего тяжелого одеяния, Райден бросился бежать с удивительной прытью. Сейчас главное было выжить. А потом он отомстит Рейвену и за глаз, и за неудачу, а точнее полный крах в Риокии. Но…

— Проклятие, милосердная длань Создателя, прояви ко мне снисхождение! Аттрактор, не забирай меня на Вершину Древа, я еще не успел завершить все свои дела в этом мире! Пока я не покараю еретика Рейвена. Пока не брошу к твоим стопам голову еретика Валентайна, пока твоя власть не будет простираться от северных до южных границ Гладии, не забирай меня к себе!!

Однако несмотря на мольбы, в очередной раз споткнувшись, Райден, понял, что больше не сможет двигаться вперед. Его руки и ноги были опутаны волочащимися за ним побегами цветов. Пошатываясь, он упал на колени. Отчаяние закралось в его душу, до сих пор бороться с которым помогала лишь жгучая ненависть к тем, кто вознамерился противостоять ему. Но теперь даже она начала ослабевать. Даже воля такого несгибаемого человека как он, оказывается, могла быть сломлена этим местом.

— Не надейся, — произнес он, прожигая своих пленителей. — Я не сдамся. Райден не сдается так легко даже перед Промежутком.

Он попытался встать, но тут его нога по несчастливой случайности попала в одно из озер. Мгновенное головокружение, и он оказался по горло в воде среди холмов, которых не было еще с миг назад.

— Проклятое место! Проклятый Рейвен! Уничтожу, я… тебя… уничтожу… Прошу, Создатель, будь милосерден, я… сделаю все, что угодно, чтобы выбраться отсюда живым. Я всю жизнь служил тебе, не оставь меня в этот трудный час! Молю тебя, Аттрактор!!! — из последних сил Райден потянулся к небу, хотя бы там не было этих ужасных цветов. В этот миг вода попала ему в рот. — Аттрактор!

— Я здесь, — раздался голос рядом с ним. Без сил подняв голову, он увидел мальчишку, сидящего на корточках на берегу лет четырнадцати. Мальчишка? Должно быть, у него уже начались предсмертные галлюцинации.

— Так ты хочешь жить — спросила галлюцинация. — Вот, хватайся, — мальчишка протянул ему руку. Цветочные гирлянды тянули его ко дну. — Так хочешь или нет? — повторил мальчишка.

Что–то в словах мальчики показалось странным даже для затуманенного разума Райдена. Что–то странное было в нем. Что–то…

— Если хочешь жить, просто возьми меня за руку. Это не сложно, но взамен ты выполнишь мою маленькую просьбу, хорошо? — нахально улыбнулся тот.

Что делает здесь ребенок? Даже будучи на гране смерти, Райден заставил свой ум усиленно работать. По его мнению, все в мире делилось на три четких, но неравных категории: Еретики — их было больше всех, верные, которых было прискорбно мало, и еще Аттрактор. Мальчишка перед ним не мог быть еретиком, потому, что еретики никогда не помогли бы Райдену, инквизитору из Приоры, скорее уж, помогли бы утонуть здесь. Верный? Но ни один верный никогда не появится в этом оставленным милостью Аттрактора месте. А значит… ответ очень ясно предстал перед глазами Райдена. Этот мальчишка с нахальным взглядом, черными исколоченными волосами, с красной повязкой на голове и в скромной одежде мог быть только Богом.

И только тут Райден понял, что не так было с этим мальчишкой. Вокруг него, на земле и в небе. Райден не видел их. Ни цветов, ни неба — вообще ничего, словно вокруг него образовался какой–то провал. Жить… да он отдаст что угодно за эту возможность. За возможность уничтожить этого еретика, Рейвена. Наверное, поэтому он схватился за руку мальчишки со всей оставшейся силой. И тот легко притянул его к себе.

— Жаль, но на Вершину Древа тебе пока рано, — улыбнулся он. — Но я вспомню о тебе, когда прилет время отсеивать образцы людей для новой селекции…

Едва оказавшись на твердой почве, Райден не раздумывал дольше, Он упал на колени, коснувшись головой земли, Боль тотчас же пронзила утраченный глаз.

— Мой господин, я благодарен вам за вашу милость, моя душа мое тело принадлежат вам целиком. Используйте меня, как пожелаете.

— Да, как я пожелаю, — подперев кулаками голову, мальчишка смотрел на него сидя на корточках — обычный парнишка, каких тысячи на улицах Тира. Однако Райден, обладающей огромной властью в Приоре, не смел поднять глаз, дрожа всем телом.

Часть 6

Голова раскалывается и сердце бьется так, что вот–вот выскочит из груди. И еще хочется пить. Хотя, наверно, если бы он выпил лишь глоток, то вода бы точно попала не в то горло. Как будто кровать качается. Нет, как будто мир вертится вокруг кровати, вертится, вертится, вертится… как колесо. Что, если приоткрыть один глаз? Тогда станет лучше? Медленно–медленно Кальвин рискнул это сделать. Открыв глаза, он уставился в потолок, простой перетянутый балками потолок, ни о чем не говорящий ему. Но потому, что это не небо и оно не кружится, это уже хорошо, очень хорошо.

Опустив взгляд, он пробежался им по сторонам, Стены тонкие, словно бумага, светло и солнечно за ними. Да, похоже, уже день. Справа от него на стуле сидел старик. И это был один из самых невероятных людей, которых Кальвин когда–либо видел, Белоснежные волосы, гладко зачесанные назад, спускающиеся на спину, и столь же ослепительно белоснежная окладистая борода. Однако, несмотря на седину, человек не был похож на старую развалину. Лицо почти лишено морщин, смуглое или просто загорелое, острый взгляд узких глаз, В нем застыла огромная мудрость и знания. Ярко–желтая, солнечного цвета свободная рубашка с широкими и длинными рукавами, украшенными вышивкой в виде драконов, обвивающих их, и такие же широкие брюки, На ногах его было нечто невероятное — сандалии на высокой, не менее пятнадцати сантиметров платформе. Оставалось лишь удивляться, как он мог даже стоять на них. Руки старичка были вложены в рукава, а на губах играла лукавая усмешка.

Кальвин перевел взгляд налево и увидел лежащую рядом с ним девушку, Светлые шелковые волосы разметались по подушке, руки сложены поверх тонкого тканого одеяла, Спит. Грудь ее мирно вздымалась и опускалась, но цвет лица казался слишком бледным. Гвен?

— А, наконец очнулся, молодой человек. Я думал, ты проспишь еще с пару недель.

— Пара недель? — Кальвин резко вскочил на кровати, осознав сказанное стариком. Нет, не может быть… не может… Он взглянул на Гвен. — Что с ней? Почему она до сих пор спит? Ведь она должна была пинками выпихнуть меня из кровати, и заставить молить о пощаде за все то, что я сделал… — Кальвин осекся, поняв, что говорит глупости. Старик улыбнулся.

— Когда вы появились в моем водопаде, признаться, я очень удивился, ведь прошло всего двадцать минут с тех пор, как я расстался с Гвен и тем вторым гостем. Бедному старику пришлось самому лезть в воду и вытаскивать вас двоих, иначе бы вы просто утонули по пояс в воде.

— Что произошло?

— Я думал, ты сможешь рассказать. Вот уж не ожидал, что моя внучка приведет такого симпатичного любовника.

— Что? Внучка?! ЛЮБОВ… — Кальвин подавился, закашлявшись. — Вы ее дедушка?

— Я — Мэй Као. добро пожаловать в мое скоромное жилище. Мы в Соне, кстати сказать, — Мэй Као наклонился вперед и начал беззастенчиво рассматривать Кальвина. Смутившись, тот отвел глаза.

— Так вы не знаете, что с Гвен?

— Должно быть, ей повезло меньше, чем тебе. Ну, я могу сказать, что она не больна, физически с ней все в порядке, но из–за тебя, глупый мальчишка, она отдала часть себя. Чего только женщины не делают из–за глупых мужчин.

— Подождите, дедушка… что значит 'отдала часть себя'?

— Ну, скажем так, она стала слабее, возможно, но в то же время приобрела нечто новое. Если бы она умерла, я бы избил тебя своим посохом до полусмерти, но, к счастью, моя внучка крепче, чем кажется на первый взгляд. Ее мать позаботилась об этом. Но если ты не будешь присматривать за ней, в конце концов она может решить пожертвовать и этой силой своей души ради тебя. Не смей забыть о том, что она отдала, чтобы достать тебя оттуда.

— Оттуда… — Кальвин перевел взгляд на девушку. Такая слабая и беззащитная. Но тут глаза его расширились. Он повернулся к Мэй Као, кивающему с улыбкой. Две недели… прошло две недели, как они мирно спят в этом домике где–то в далеком Сон. Но почему Сон? Последнее, что он помнил — лицо матери. Почему–то ее лицо было на гране слез. А потом он спал, и этот сон был похож на бесконечный кошмар, в котором его преследовала лишь боль от тысяч мелких шипов, врезающихся в тело. В том сне он висел в пустоте посреди необъятного поля цветов. Он знал, что где–то есть Микалика, и ему куда больнее, чем ему самому. Эти бесконечные часы или дни, что он провел в том месте. А потом нечто пронзило его. Светящаяся холодная волна накрыла его, грозя погрести под собой. И он не мог ни освободиться, ни даже закричать. Как будто это тело больше не принадлежало ему. А затем… что произошло потом? Кальвин сжал виски, пытаясь вспомнить. Чьи–то ласковые руки сняли его с колеса. Ему показалось, что это была Гвен, и она плакала. Она плакала из–за него? Но сразу после пришла вторая волна и сила ее удара мигом выбросила их далеко за пределы того места, словно пушинки. Но было ли все это сном? Или не было?

— Как мы оказались здесь? До того я точно помню, что был в Хаосе, а потом…

— Полагаю, что–то произошло там, — Мэй Као указал пальцем на пол под своими ногами, — и вернуться ты не сможешь, даже если захочешь. Странно все это. Старика подводит память, — задумчиво произнес он. — Но хотя вы вернулись через двадцать минут, ты явно провел там куда больше времени. Если сдвинулось даже время, думаю, там произошло что–то действительно значительное.

— Значительное?

'Они пытались уничтожить щит, который создал мой лучший друг…' — голос Микалики вновь зазвучал в его голове. Это было так неожиданно, что Кальвин вздрогнул и невидящим взглядом уставился в пространство. Микалика ненадолго замолчал, но затем заговорил снова. 'Я слышал о чем они говорили. Они хотели… они хотели уничтожить все, что осталось от моего лучшего друга. Они хотели уничтожить и ЕГО самого. Если бы не она, все было бы кончено. Я ничего не мог сделать. Мы были так беспомощны, что могли только наблюдать. Но больше… больше я не стану просто смотреть издали. Я хочу действовать, хочу защитить моего лучшего друга… я…'

— Мама… почему ты поступила так? — не обращая внимания на плач Микалики внутри своей головы, прошептал Кальвин. И неожиданно понял, что плачет он сам, Их мысли стали слишком одинаковыми, и он уже не мог разделить их. Еще раз бросив взгляд на спящую Гвен, он свесил ноги с кровати и поискал взглядом свою одежду, так как на нем были лишь брюки.

— Куда ты собрался? — поинтересовался Мэй Као.

— Да, я хочу вернуться туда еще раз. Мне необходимо поговорить с матерью. Я должен понять, почему она так поступила со мной? Должно быть, у нее были на это веские причины, но…

— Не думаю, что это возможно…

— Что? — найдя свою рубашку, Кальвин как раз натягивал ее через голову, когда на него обрушился град ударов, он мог лишь беспомощно защищаться, упав на пол. Втянув голову и откатившись в сторону, он поднял руку. Мэй Као как раз занес над ним свой страшный посох:

— Тупица, хочешь, чтобы моя внучка потеряла еще что–то важное? Хочешь, чтобы она снова отправилась за тобой в Хаос, а может на Вершину Древа?! Ты бездушная скотина!!!

— Подо… жди… подождите, погодите! — Кальвин, опешивший от такого напора, мог лишь кричать, когда на него сыпались удар за ударом, причем весьма чувствительные. Дедуля бил, не жалея сил. Рука у него была весьма крепкая.

— Думаю, он уже все понял…

Внезапно удары прекратились, когда новый голос прозвучал в комнатке. Проморгавшись, Кальвин разглядел стоящую на пороге фигуру. И когда он узнал того, кому принадлежали эти слова, тотчас же забыл про всю свою боль. Бросившись к кровати, он вскочил на нее, расставив руки:

- 'В поисках силы я…' — он уже готов был произнести заклинание, как получил два удара по шее и ничком растянулся на полу.

— Нет, он не понял совершенно ничего, я ошибся… — вновь этот голос. И принадлежал он чудовищу по имени Мизар Фон Грассе, который стоял на пороге с чашкой чая в одной руке и цветком лилии в другой. Эта картина, настолько дикая и невероятная, повергла Кальвина в куда больший шок. Тем более, что Мэй Као, казалось, совершенно не волновало присутствие здесь этого человека.

— Мастер Као, вы должны немедленно уходить отсюда! Этот человек опасен. Слишком опасен!

— Почему я должен уходить из собственного дома? — удивился старик. — К тому же, это он провел мою глупую внучку туда и вернул обратно в целости. Мы совершили обмен, он честно выполнил свою часть…

— А вы выполнили свою, — Мизар Фон Грассе тряхнул цветком и на глазах Кальвина тот превратился в сухую веточку. Иллюзия? Неужели снова фокусы старика? Едва слышно прозвучал звук колокольчика. — Надо признаться, я и сам удивился. Она не умерла. Две души в одном теле — такое не часто встретишь в этом мире.

— Что ты… о чем ты говоришь?! — закричал Кальвин. Этот человек, причинил ему столько боли, ему и Гвен в темнице Астала, человек, который работал на Сая. И что самое ужасное, Сай позволял ему делать все, что он пожелает. Этот убийца… И теперь он здесь, мирно пьет чай, приготовленный дедушкой Гвен…

— Единственный раз, когда я столкнулся чем–то подобным, было много лет назад. Тогда я был еще ребенком, — произнес Фон Грассе. — Защита другой души способна спасти человека, даже если он будет находиться на гране смерти, Таким образом, хотя я и вынул из нее осколок Бифурктаора, Слепого Бога по имени Лавкрит, она осталась жить, В прошлый раз та, с кем я так поступил, умерла.

Взгляд Кальвина вцепился в лицо девушки, опасаясь найти на нем признаки того, о чем говорил Фон Грассе. Внутри Гвен находился Лавкрит, один из Слепых Безумных Богов? Все это время? И он не замечал этого, нет, не желал замечать. И все это время она жила с этим, ничего не говоря ему. И хотя она знала, что ей может грозить, она добровольно отдала его этому человеку, в обмен на возможность придти к нему в Хаос?

— И ты называла меня глупым дураком? Кто же тогда ты такая? — мягко спросил Кальвин. Его зрение затуманилось, он приложил лоб к груди девушки.

— Как это трогательно, — услышал он голос Фон Грассе. — У тебя всегда были те вещи, которых так не достает человеку — у тебя была мать, у тебя была она, и главное, у тебя есть тот, кто ради тебя готов принести в жертву целый мир… И все это лишь потому, что ты образец ужасного эксперимента.

— Замолчи, что за глупости ты говоришь!? — Кальвин наставил палец в грудь Фон Грассе. — Да что ты понимаешь, что ты вообще знаешь о таких вещах?!

— Действительно, ничего, ведь это могло быть и у меня. Но наверно тогда бы я не был самим собой, и на самом деле я рад, что я — не ты, брат. Предательство матери, использующей тебя в качестве наживки, чтобы извлечь то, что находится внутри тебя — такое наверное сложно пережить.

— Что ты сказал… — Кальвину показалось, что он ослышался.

— Лишь благодаря тому, что этот дерзкий эксперимент был вовремя остановлен Гвен Кларио, ты все еще жив. И даже после этого, ты все еще хочешь ввернуться и спросить 'почему'?

— Я спросил, что ты сказал?

Однако Фон Грассе продолжил, будто не слышал его. Мэй Као, сидя в углу на подушках, тихо попивая чай из кружки без ручки. Казалось, его совершенно не интересовало, что происходит вокруг.

— Ты не сможешь вернуться, оба входа запечатаны. Не сможешь вернуться ни теперь, ни когда–либо. Теперь Хаос действительно стал совершенно отдельным миром. И ни Вершина Древа, ни люди не смогут вмешаться в его дела, равно как и наоборот. Одним неизвестным меньше в этом уравнении, тебе так не кажется? Ты должен быть рад, что теперь тому, кого ты так наивно назвал своим другом, больше не грозит опасность с той стороны.

— Кажется, я задал вопрос, отвечай, Фон Грассе, или…

— Или что? — Улыбаясь, Фон Грассе помахал веточкой перед обескураженным Кальвином. — Хотя, в этом нет тайны, — улыбка пропала с его губ. Он повернулся к дверям, оставив чашку на столике рядом. — К несчастью, по странной, хаотичной случайности, ты действительно мой двоюродный брат. Наши матери были сестрами, с той только разницей, что твоя мать выгнала мою умирать в этот мир. А сама взошла на трон Хаоса в качестве принцессы. Вот и все. Но больше между нами нет ничего общего. Прощайте, мастер Као, больше меня здесь ничто не задерживает, — он кивнул хозяину дома. — И последнее, — Мизар полуобернулся, — не смей больше искать встречи с моим королем и не путайся у него под ногами. Не пытайся напоминать о себе, не вздумай предлагать ему помощь или защитить от чего–то. Что бы ты ни делал — ты проиграешь. Своим вмешательством ты лишь отвращаешь его от того, что он должен сделать. Ты один способен с легкостью сбить его с пути, по которому он обязан двигаться, единственно верному пути. Он один должен и может выбирать. А ты вносишь постоянный хаос. Если ты еще раз попытаешься вмешаться, я не стану бездействовать. И не позволю приблизиться к моему королю и на полмира. Мой тебе совет, брат, — тихо добавили Мизар, — лучше найди себе тихое место и живи там вместе с той, кто так предан тебе. Мир не нуждается в силе того, кто внутри тебя, в этом ужасном оружии, — с этими словами Мизар Фон Грассе двинулся вперед.

— Подожди! — остановил его Кальвин.

— …?

— Я… я не могу последовать твоему совету и просто отсиживаться в сторонке. Я не буду просто ждать и я не хочу, чтобы Сай страдал. Хотя теперь я совершенно не понимаю, о чем он думает и какие у него планы. Я… нет, просто передай ему мои слова, если ты возвращаешься к нему, — Кальвин улыбнулся, сев на кровать, — что я не сдамся и не оставлю его, какой бы путь он ни выбрал, если только этот путь не связан со смертью его или других людей.

— Хмм, — усмехнулся Мизар Фон Грассе. — Ты ничего не понял. Вы с Гвен Кларио очень похожи. Но она безумна, как и любая женщина в своей любви, это понятно. Но вот, что для меня остается загадкой — какие чувства может испытывать кто–то вроде тебя к королю Астала? Или это отголосок тех странных отношений, что связывали Демона Цветов и гостя с Небес из легенд? Но вспомни, чем закончились эти отношения? Ты хочешь, чтобы мир снова вернулся к Хаосу? Хочешь вновь совершить все то, что сделал Демон Цветов? Подумай об этом, прежде, чем ступишь хотя бы на шаг из этого дома. — С этими словами оставив растерянного Кальвина, Мизар Фон Грассе Грассе покинул их.

Кальвин хотел задать еще сотню вопросов и сказать тысячу слов, но он не сделал ни того, ни другого.

— Я устал… — вместо этого он просто снова лег на кровать рядом с Гвен.

— Так–то лучше, — он услышал одобрительный голос Мэй Као. Допив свой чай, он тоже направился к выходу. — Пойду, полюбуюсь на птичек. Так–то лучше, оставь свои дурацкие идеи и просто отдохни. А иначе мой посох снова будет гулять по твоей спине, — Мэй Као раскатисто рассмеялся, запрокинув голову.

— Да, лучше я просто отдохну, а потом подумаю, как быть дальше и решу. Но… убегать я больше не буду, и от тебя, Гвен, уж точно, — Кальвин улыбнулся, видя, как вздымается грудь спящей. Она была здесь, она была живая и такая теплая.

Часть 1

Хруст стекла под ногами… Хруст стекла под ногами… Хруст стекла под ногами… Поежившись, Ориза, принцесса Хаоса, подняла голову, взглянув на то, что осталось от гирлянды корня Древа. Бусины–виноградины полопались одна за другой, и теперь из них вытекал густой, свернувшийся сок. Эта энергия больше ничего не способна спасти. Ни напитать их устройства, ни дать им пищу — ничего. Потому что ток сока был остановлен. Почему? Почему это произошло? Ко всему еще и эта катастрофа. Конечно, после того, как ее племянник ушел, она сразу же послала на поиски людей. Она дала указание искать. Искать и найти того единственного, кто был ей нужен. Она искала сына. Но как бы быстра она ни была, его нигде не оказалось. Он тоже ушел, вернулся в срединную часть Древа и бросил ее здесь. Ориза хотела заплакать, но у нее не осталось такого права. Никто не должен видеть слезы на ее глазах. Тем более все те тысячи людей, что сейчас пытались воскресить мертвые механизмы и починить каналы. Других источников питания не хватит больше, чем на месяц, а что дальше? Если то, во что она отказывалась верить, все же правда, и оба выхода из Хаоса действительно запечатаны силой, высвобожденной Сердцем Хаоса и ее сыном, все они были обречены. Но она не может сказать об этом всем ее людям, просто сказать в глаза, что все они умрут менее чем за два месяца. Щит не был пробит, их эксперимент провалился, к тому же они разрушили даже то, что имели. Теперь нет сока, нет энергии, нет сына, нет даже ее племянника, ничего… Что же они натворили? — Ориза услышала хруст осколков, в которых отражались пожухлые цветы.

Она обернулась к подошедшему к ней Арауну. Его сопровождал поисковый отряд из самых надежных людей, но даже они выглядели подавленными.

Она не спрашивала, спрашивали ее глаза, и в ответ на ее взгляд Араун покачал головой:

— Заперто, мы пытались пробиться туда, но не смогли даже поцарапать барьер, тем более, что он стал частью нашего мира. Бесполезно пытаться пробить скалу или толщу воды.

— Что с запасами оружия?

— Без подзарядки у нас осталась еще половина арсенала, мы продолжим попытки. Я выделю для этого людей из своего отряда.

— Да, продолжайте, но возьмите не больше четверти, — кивнула Ориза. — Оставшаяся в оружии энергия может понадобиться нам для других целей. Что с людьми?

— Раненые есть. Ориза, этого не избежать. Но мы не сможет поддерживать жизнь в тяжело больных, прости.

Это 'прости' означало, что, скорее всего, от таких людей придется избавиться. Если тратить на поддерживание их жизни так много энергии, ее может не хватить другим людям. И теперь ей придется убивать собственный народ? Руки Оризы сцепились на животе, ногти до крови вонзились в кожу.

— Дайте родственникам попрощаться с ними, по крайней мере. Что с городом?

— Разрушения есть, но мы сможем все восстановить. Как и сказал ваш племянник, вся энергия, высвобожденная после уничтожения системы, устремилась ко входам в срединную часть Древа. Но…Ориза, в городе хаос, тебе придется что–то сказать им.

— Правду? Как я могу сказать им, что мы не короновали нового принца, а пытались провести эксперимент, подвергая такой опасности их жизни?

— Но правда лучше, чем ничего. Я созвал координационный совет. Если людям есть, чем заняться, они не станут много думать. Пока я отдам распоряжение переключить все жизненно важные объекты на резервное питание, а что возможно — отключить вовсе. Все, что можно, будем выполнять вручную. Единственная проблема — пища и сок.

Ориза кивнула:

— Продолжайте попытки пробить печати, воспользуйтесь магией, если понадобится. Все, что угодно.

— Но ты ведь знаешь, магия вытянет остатки энергии из корня.

— Мне это известно… — Ориза выпрямилась, взглянув на Арауна.

— В этом вся вы — принести в жертву все ради чего–то эфемерного, ради чего–то недосягаемого, лишь бы что–то делать. Лишь бы никто не сказал, что вы не достойны быть правителем. Не этот эксперимент, не Сердце Хаоса все погубили, а ваши амбиции.

Ориза повернулась к лестнице, по которой поднимался говоривший. Она помнила его имя — Йон, Дитя Хаоса, которого она отправила, чтобы привести сюда сына. С ним были и другие дети, те, кого он привел с собой, Сейчас на руках Йона лежал Тенио.

— Как ты смеешь так разговаривать с принцессой, неблагодарный мальчишка! Разве так нужно делать еще больнее? Разве ты не видишь, что она и так страдает? — Араун выступил против него. Но Ориза перебила его:

— Не нужно, то, что он сказал — правда, — она кивнула на Тенио. — Он жив?

— Он жив, — кивнул Йон. — После того, как тот, кто пользовался им, покинул его тело, он упал без сознания. Я нашел его лежащим на окраине города. Он очень ослаб, но будет жить. Как и его, вы просто использовали своего сына, ради ваших амбиций.

— Принцесса, мне арестовать его?

— Нет, Араун, все в порядке, ты можешь идти. Я оставляю все на тебя. Прости, но мне нужно поговорить с этим юношей, — она обратилась к Йону: — Ты уверен, что того, кто занимал тело этого мальчика, уже нет здесь?

— Его больше нет здесь. Теперь, когда он понял, что его задумка провалилась, вы ему больше не интересны. Вас обманули. С самого начала вы попали в сети, расставленные этим существом.

— Ты сказал 'существом'?

— Да, сейчас вы отказываетесь признать, что вами манипулировали. Тот, кого вы так ненавидели, против кого создали даже такое оружие, как Сердце Хаоса. И все же вы поддались его сладким речам и заключили с ним сделку. Я видел, что происходит с Тенио, но я ничего не мог изменить. Я просто наблюдал и ждал. Хотя… я так же, как и вы, виноват в том, что произошло, ведь это я направил Кальвина в Хаос. Я виноват и перед этими детьми, что подарил им призрачную надежду, а потом разрушил ее, — Йон чуть отступил, и Ориза увидела детей, выглядывавших из–за его спины. Мальчишки и девочки испуганно переглянулись. Все они были полукровками, те, кого считали здесь, в Хаосе, вторым классом.

Должно быть, Йон прочел эти мысли в ее глазах.

— Даже сейчас вы все еще не считаете нас равными себе. Я совершил двойную ошибку, что привел детей сюда, но я не совершу ее дважды. Мы уходим. Для этого я пришел сюда, чтобы сказать, что наша сделка завершена. Я рад, что Кальвина не нашли. Если он сумел выбраться отсюда, то я только рад. Ему следует держаться как можно дальше от такой матери, как вы. Знали бы вы, как он хотел увидеть вас. Хотя, скорее всего, он стремился попасть сюда по каким–то своим причинам.

— Уходишь? Это невозможно! — Ориза развела руками.

— Вы заметили, что корень засыхает. Корень Древа начал сохнуть, но это началось не сегодня и не вчера. Должно быть, этот процесс шел уже давно, Древо стареет, и со временем внутри него начала образовываться пустота. Там, где щит будет не так силен, я сумею пробить его, пусть и всего на короткое время, но мы попробуем выбраться.

— Твой разум помутился? Это невозможно — пройти внутри корня!

— Впервые в жизни я рад, что мы полукровки, как вы называете нас, — произнес Йон. — То, что невозможно для вас, станет реальным для нас. Мы используем силу, не принадлежащую полностью Хаосу или срединной части Древа, а потому нам не требуется сила его сока, в отличии от вас. Я смогу, ради этих детей, мы выберемся… — с этими словами, Йон двинулся к корню мимо Оризы. В этот момент что–то перевернулось внутри нее. Она схватила его за руку.

— Постой, подожди, и ты так просто уйдешь? А как же все эти люди, как все те сотни людей, что останутся здесь? Что делать им? Ты винишь меня, пусть так. Я и Араун заключили сделку с тем существом, что вселилось в этого мальчика.

— Существом? — с сарказмом переспросил Йон. — У вас не хватает даже смелости произнести его настоящее имя — Аттрактор? Тот, кто создал это Древо и сейчас сошел с ума.

— И все–таки, даже если так, — Ориза подняла глаза на Йона, на этого хладнокровного человека, который смотрел на нее с презрением. Сейчас ей не было до этого дела. — Мне все равно, что ты скажешь обо мне. Но все эти люди просто хотели увидеть, как наш мир возрождается. Чем виноваты они, что ты хочешь бросить их здесь умирать? Если есть способ пройти через корень, быть может, они тоже захотят совершить этот поход?

— Невозможно, — Йон вновь повернулся к детям, но Ориза догнала его и вцепилась в его руку. Ей было наплевать на свою гордость в этот миг.

— Нет, возможно, сейчас вы сильнее нас, а потому прошу, не бросай их, сделай что–нибудь, помоги им покинуть Хаос, больше не пригодный для жизни.

— Йон, мне страшно … — девочка с рыжими хвостиками потянула того за рукав. Он закрыл глаза, на его лбу пролегла складка.

— Я не смогу.

— Нет, даже если не сможешь взять всех с собой, возможно, стоит попытаться снять печати снаружи, просто вытолкнув ее. Прошу, я… — Ориза опустись на колени, — я умоляю тебя.

Йон молча смотрел на нее долгое время, в его глазах злость боролась с жалостью и наконец он произнес:

— Хорошо, мы попробуем это вместе. Попробуем выйти через корень в срединную часть Древа. Но запомните… пока мы здесь… пока мы ищем способ помочь всем этим демонам, ни я, ни мои дети не будем починиться вашим приказам. Мы сами по себе. Я помогу вам, но я сделаю это не ради жителей этого города и не ради вас, а из–за Кальвина. Потому, что я уверен, он бы плакал, если бы узнал, что вы умерли так неосмысленно. Даже такую, как вы, уверен, он все еще называет своей матерью, Ориза.

Часть 2

'…Среди груд разрушения… Среди груд разрушения и хаоса я нашел его. Маленький, хрупкий, разноцветный осколок, отколовшийся от чего–то цельного. И все же, несмотря на то, что это был осколок, он был так же красив, как и целое. Всего лишь маленький кристалл, собравший в себе всю красоту этого искореженного мира. Он лежал рядом с мертвой бабочкой с усыпанными радужной пыльцой крыльями. Эта бабочка и этот кристалл — они были слишком похожи. Они — это, то, что я нашел на поле битвы. Они — это все, что осталось на поле битвы. Небо, расколотое пополам, и с той стороны дует ледяной ветер. Знаю, Отец наблюдал за всем и скоро он будет здесь. Но я… я возведу саркофаг над твоим телом, весь этот мир станет твоей гробницей. Для тебя я осыплю его цветами, которые ты так любил и ненавидел. Я окружу это место непроницаемым барьером. Кроме цветов в нем вырастут деревья, появятся вода и камни — мир, окруженный непроходимым лесом, к которому невозможно найти путь. Спи спокойно, тот, к кому я так неосознанно привязался. Спи, покойся в ладонях моего отчаяния. Оно станет моим вечным проклятием. Если ты умер до меня, если ты умер из–за меня, разве я могу умереть вот так просто…'

Мизар закрыл страницу 'Дневника Демона Цветов', который читал. Дневник, начатый Демоном и продолженный Бифуркатором. Мизар мечтательно размышлял. Сколько красоты в хаосе разрушения? Бифуркатор нашел мертвого демона и создал двойной барьер вокруг него и срединной части Древа, чтобы Аттрактор не смог добраться до него и вмешаться в ход истории. Но более того, Бифуркатор сжалился даже над своим братом, который убил самое дорогое для него существо. Вот, чего Мизар никак не мог понять.

Отложив Дневник, Мизар поднял маленький прозрачный синий камень и взглянул на солнце сквозь него. Косо падающие лучи мгновенно создали причудливые переливы, камень замерцал. В его глубине Мизар увидел собственное перевернутое отражение, струи реки, на берегу которой он сидел, окружающие скалы и зелень. Но из камня на него смотрело еще одно лицо. Женское лицо, образумленное длинными, спадающими, словно волны, голубыми волосами. На левой стороне ее лица мерцал льдистый узор, совершенно не способный испортить ее красоту, недоступную ни одной из простых женщин. Одетая в странной формы многослойное платье, она сидела в центре камня, сложив ладони на коленях, и просто смотрела на него бездонными глазами, ничего не говоря. Словно живая кукла. Радужные крылья в форме полумесяцев вырастали прямо по сторонам ее головы, но даже это казалось прекрасным. Кто бы мог подумать, что один Слепых Богов будет заточен в камне на пульте управления колесом. Или она была заточена в нем еще до того?

Мизар улыбнулся женщине в камне:

— Рад познакомиться, Ишара, одна из Слепых Богов. Скоро ты вновь станешь единой частью мозаики под именем Бифуркатор.

Но она продолжала молчать. За все это время она не произнесла ни слова. Казалось, ей не было дела ни до чего в этом мире. Была ли Ишара на самом деле живой, или этот осколок Бифуркатора никогда не имел такого предназначения? Сверкнув, изображение Ишары исчезло, и вновь в камне осталось лишь собственное отражение Мизара. Опустив камень, он спрятал его в дорожную сумку. Он достал небольшой изящный серебряный браслет, надев его на правое запястье. Очень удобная вещь, 'подаренная' ему тем мальчишкой из Детей Хаоса. Теперь он сможет вернуться в Астал намного быстрее.

— Миссия завершена, мой король, я возвращаюсь к вам, чтобы стать свидетелем чего–то грандиозного. Новая глава в истории этого мира вот–вот начнется. Хаос больше не посмеет вмешаться в ваши планы. — Мизар поднял взгляд к солнцу. — Но мы должны собрать эту мозаику прежде, чем барьер будет окончательно разрушен. Несомненно, трещины уже бегут по нему. Тот, кто пытался подбить Хаос на этот безумный шаг, несомненно, уже нашел себе другой инструмент. И наиболее вероятно, это будет Север. Что–то начинается там, и ядовитая пыльца вскоре вновь посыплется на землю с крыльев порхающей бабочки.

Часть 3

— Собираешься на совещание?

Сай, несший в руках ступку книг, вздрогнул, оглянувшись. Он находился в библиотеке, готовясь к очередной битве с министрами. В последнее время дела шли все хуже, и ему приходилось прилагать все свои способности, чтобы доказать необходимость укрепления военной мощи Астала. Никто из них, кроме Вельки, не воспринимал всерьез возможную угрозу нападения со стороны Приоры. У самого Сая были нехорошие предчувствия относительно всего этого. Но основываясь лишь на предчувствиях, невозможно было доказать необходимость повышения денежного довольствия солдат интернациональной армии. Сай оглянулся, и он стоял там, между книжными полками — Лантис Кларио.

— Разве не видно? — ответил Сай. — Ты ни разу не помог мне с этим.

— В этом не было необходимости, ты и сам прекрасно справлялся все это время. Если у тебя не получится убедить своих людей, как ты сможешь убедить в этом всю страну?

— Поддержки от тебя не добьешься.

— Как раз насчет этого нам нужно поговорить, — Лантис сделав шаг вперед, протянув руку. Сай инстинктивно отшатнулся, не позволяя ему коснуться себя. От этого человека исходила угроза. Постоянная. И Саю это не нравилось.

— Нам нужно поговорить, — Лантис не показал вида, что его это обидело. — Но не здесь, а на ветвях Древа.

— У меня нет на это времени. Мне нужно торопиться, или Велька отругает меня, — улыбнулся король.

— Это важно. Как я сказал, идем со мной, — нетерпеливо повторил Лантис, вновь протягивая ладонь, но больше не предпринимая попытки коснуться короля.

— Ты странно ведешь себя сегодня. Обычно мне приходится искать тебя, чтобы посоветоваться. Что происходит, Лантис? — наконец король все же протянул ладонь Хранителю секретов и коснулся его пальцев. Мир завертелся. Легкое головокружение, к которому он уже давно привык, быстро прошло, и вот уже он находится на тонкой, похожей на иглу, слегка посверкивающей ветке устремленного в бесконечные небеса Древа. Золотистый туман окутывал его, мягко скрадывая все очертания. На этот раз Сай не позволил Лантису перенести их. Поэтому это был его образ Древа. Закручивающиеся по спирали срединные ветви в немыслимой высоте соединялись с Вершиной Древа, в раскручивающиеся по спирали ветви до самых корней. Они все еще находились в Астале, но страна и ее люди — все они сейчас выглядели лишь как переплетение множества ветвей. Всего лишь крохотный кусочек Древа, Сломается один прутик — и целый городок может просто исчезнуть.

— Теперь объясни, ты заставил меня придти сюда и молчишь, — Сай повернул голову, чтобы встретиться взглядом с глазами Лантиса Кларио. Сияющими фиолетовыми глазами. За спиной Лантиса мерцали два полураскрытых крыла, а с левой стороны лица проступил мерцающий фиолетовый узор. Он почти полностью слился с сущностью Слепого Безумного Бога Сон. А значит, он по–настоящему опасался.

Отняв ладонь от ствола Древа, Хранитель королевских секретов повернулся к нему.

— Мне нужно покинуть тебя.

— Покинуть? — эта новость была столь неожиданной для Сая, что в первый миг он полностью растерялся. — Но почему? Тебе нужен небольшой отдых? Хочешь, поезжай в поместье.

— Не притворяйся глупее, чем ты есть. Я отправлюсь за пределы Астала. И хочу, чтобы ты знал.

— За пределы Астала? — Сай неловко усмехнулся. — Но ты уверен, что сможешь оставить меня? К тому же, твое тело…

— Могу, но только постоянно сливаясь с Соном. Вот почему я хотел предупредить тебя. Быть может, это последний раз, когда мы можем говорить так.

— Что… ты имеешь в виду? — нахмурился Сай.

— Это путешествие потребует всех моих сил, как душевных, так и физических. Фактически, все это время Сон будет питаться моим телом и душой. Но это неважно. Главное, что мне хватит этих сил, пока я не завершу то, что запланировал.

— Что ты задумал, Лантис? Ты решил подвергнуть себя такому риску, зная, чем все обернется для тебя. К чему такая спешка? Может быть… ты хочешь вернутся в Сон? Тебе не обязательно самому, я могу поехать…

— Нет, ты останешься здесь и будешь восполнять свои обязанности короля. Я не позволю тебе шататься по миру. К тому же, это дело, если ты возьмешься за него, может закончиться трагично для тебя. Север сейчас не тот, что был раньше. Путешествие туда убьет тебя с той же легкостью, что и меня.

— Убьет…

— Да, — Лантис спокойно кивнул, — есть неплохой шанс, что вернуться как человек я уже не смогу.

— Для чего ты делаешь с собой такое?!

— Пришло время вернуть беглеца домой.

— Беглеца? О ком ты…

— Твой друг слишком долго находился вдали от тебя. Этому было несколько причин. В том числе и то, что я запретил тебе приближаться к нему. Но сейчас обстоятельства требуют, чтобы он был как можно ближе к тебе.

— Кальвин? Почему это вдруг? Разве не ты говорил, чтобы я не пытался приблизить его к себе?

— И ты всегда с легкостью нарушал мои запреты.

— Но почему именно сейчас, что–то изменилось?

— Изменилось. А ты не чувствуешь? Взгляни, — Лантис указал вверх. Сай вгляделся в переплетение ветвей в плавающем золотом тумане. Однако — глаза Сая сузились — туман не был одинаково плотным. Раньше из–за него невозможно было увидеть все Древо, а теперь оно просматривалось до самой Вершины. Там оно было закутано в радужное свечение, как будто сам воздух…

— Купол… — прошептал он.

— Именно, а теперь посмотри вниз, — указал Лантис.

— Не вижу, — Сай прищурился, глаза пронзила резкая боль.

— Смотри внимательнее, — неожиданно Лантис схватил его за руку, и потянул вниз, спрыгнув с ветви Древа. Сай потерял равновесие и начал падать вместе с ним. Хотя это было не совсем падение. Хотя они неслись вниз с невероятной скоростью, Саю казалось, что они плывут в этом золотом тумане. Все ниже и ниже. Они проносились меж ветвями, которые были частью континента, они проносились между стран, которых не найти на карте. Усилием воли Сай вызвал образ своих собственных крыльев, которые замедлили падение.

Наконец Сай ощутил, что его ноги коснулись поверхности. Но это не было похоже на землю. Скорее на водную гладь бездонного океана, в которой отражалось бесчисленное множество деревьев. Радужные круги расходились по ней от капель, что падали с нижних ветвей. Дерево… дерево истекало соком.

— Что случилось? Все эти ветви… — прошептал Сай.

— Оно ранено изнутри, — пояснил Лантис. Под ногами Сая, когда он коснулся повторности 'водной' глади, разбежались шестигранные фигуры, вместо концентрических кругов, какие обыкновенно бывают на поверхности воды. И сквозь них он мог видеть ужасный шрам, нанесенный прикорневой части Древа, словно нечто взорвало ствол изнутри. И из этого пореза сочился сок, всплывая на поверхность и образуя на ней эту радужную пленку.

— Ужасно, — Сай покачал головой.

— Но главное — купол, — продолжил Лантис, — он дал трещину. Видишь, он едва держится. И это купол, который ты создал.

— Я создал… — повторил Сай. Да, так все и было. Несмотря на то, что это сделал не он, воспоминания Бифуркатора и его собственные давно переплелись, хотя он мог понять и прочесть лишь малую их часть. Но с каждым днем он вспоминал все больше. Действительно, давным–давно, пытаясь отгородить людей и демонов Хаоса от влияния Аттрактора, Бифуркатор воздвиг эти два щита на пути его власти. Только поэтому два этих мира могли все эти века существовать самостоятельно, развиваться и совершенствоваться. — Но что произошло? Это случилось в Хаосе? Почему тогда я ничего не почувствовал?

— Потому, что ты не способен чувствовать сквозь этот барьер. Ты сам создал его так, чтобы он был совершенно непроницаем. Но недавно огромный выброс энергии заставил треснуть даже этот купол. То, что произошло в Хаосе, обладало ужасно разрушительными последствиями. И в самом его сердце стоял Кальвин Рейвен, Микалика…

— Кальвин в Хаосе?! Ты знал? Ты знал, что он там? Но что он делал там?

— Думаю, его заманили туда красивой историей, к тому же, каждый ребенок стремится попасть к своим корням, к матери.

— Мать Кальвина…

Лантис кивнул:

— Была из Хаоса. Вероятно, воспользовавшись его желанием помочь тебе, они использовали его в качестве предмета, содержавшего огромное количество энергии. Боюсь, они пытались активировать Сердце Хаоса.

— Сердце Хаоса… — Сай сжал глаза пальцами. Использовали Микалику, использовали Кальвина… — Он никогда не желал становиться этим ужасным оружием. Как они могли…

— Они хотели пробить щит. Но, думаю, в одиночку они не додумались бы до такого. Кто–то помог им осуществить план.

— Кто–то?

— В мире начала действовать четвертая сила. Ты — движущая сила. Фрактал — образующая, Демоны Хаоса считаются разрушающей. И четвертая — небеса, Вершина Древа. Полагаю, он нашел способ проникнуть сквозь истончившийся купол некоторое время назад. Твой отец.

— Аттрактор… — кулаки Сая сжались. В этот миг весь спектр нечеловеческих эмоций, принадлежащий Бифуркатору, навалился на него. Гнев, злость, растерянность, неуверенность, страх… и множество других, которым не было названия в человеческом языке. — Он снова задумал уничтожить то, что создал?! — воскликнул он.

Лантис кивнул.

— Думаю, на этот раз он пошел дальше. Положи руку на ствол, — попросил он.

Подойдя к дереву, Сай мягко и нежно коснулся пальцами его коры, закрыв глаза. Легкий звон, почти неуловимый. Эхо и …

— Пустота, — Сай повернулся к Лантису. — Я ничего не чувствую

— Потому что внутри ствола образовалась пустота. Согласно моим расчетам, ствол дерева стал пустым до середины его длины. Что–то разъедало его все это время, и этот взрыв лишь помог ускорить процесс.

— Не сейчас? Как давно это происходит?! Если этот процесс продолжится, что случится с Древом?

— Умрет, несомненно, — просто ответил Лантис. — И ни ты, ни я ничего не в силах сделать.

— Но чего добивается Аттрактор?

— Хочет ускорить процесс, чтобы создать новое Древо, полагаю.

— Но для чего ему потребовался Кальвин? — Сай развел руками.

— А ты не понимаешь? С его помощью он может отменить все изменения, какие бы ты не предпринял, для того, чтобы сохранить Древо. С его помощью он может изменить ход истории. Щита никогда не существовало, люди не обрели магию, демоны не существовали изолированно или вообще никогда не существовали, полностью новое Древо, молодое, идеальное — такое, каким оно было задумано изначально. Он и из тебя может сделать игрушку. Ты и не вспомнишь, что когда–то было иначе.

— …

Некоторое время Сай стоял молча, опустив голову, а затем произнес:

— Мы не можем допустимость, чтобы Кальвин это сделал, мы не может допустить, чтобы он попал в руки кого бы то ни было. Я не отдам его Приоре и Фракталу, я не отдам его Хаосу, и я не отдам его Аттрактору! — Сай вскинул голову. Его глаза сияли светом, в котором отражались сильнейшее желание и несгибаемая, невероятная воля — глаза Бифуркатора.

Лантис удовлетворенно кивнул:

— Поэтому я найду его, даже несмотря на риск для жизни. И чтобы сделать это, мне понадобятся все мои знания и сила. И три другие силы заинтересованные в этом, будут поступать также.

— Поэтому ты не хотел отдавать мне Сон? Ты предвидел, что тебе еще может понадобиться эта сила?! — внезапно понял Сай.

— Я думал, что однажды смогу послужить тебе таким образом. Полагаю, когда я найду его, я стану призраком, таким же, как и Люсьен Энн. Но это стоит того. Когда все закончится, обещаю, Сон станет твоим.

— Но ты … не говори таких вещей. Ты еще можешь не умереть. Кроме того, осколки способны поддерживать жизнь даже умирающего человека.

— Не в моем случае, — покачал головой Лантис, мягко улыбнувшись непонятливости короля. — Уже больше десяти лет я и так оставался на гране жизни и смерти. Только контакт с Соном удерживает меня здесь. В тот миг, когда мои жизненные силы иссякнут, выпитые Сон, человек по имени Лантис Кларио исчезнет из этого мира. Жаль, что я так и не смогу увидеть сестру.

— Эвенка… Кальвин и она, скорее всего не захотят возвращаться. Они упрямы, особенно Кальвин. Но это естественно после того, что я пытался сделать… — ногти Сая впились в кожу его, когда он сжал кулаки.

— В этом нет твоей вины, ты действовал глупо, но от чистого сердца. Ты лишь пытался не допустить повторения событий тысячелетней давности, которые так потрясли тебя.

— Откуда тебе знать? — горько бросил Сай.

— Сон — Бог философии, — Лантис постучал пальцем по лбу. — Но на этот раз постарайся не делать таких глупостей. Я найду для тебя Кальвина Рейвена, но не позволю тебе держать его в качестве пленника твоего страха. То, что ты создал, не должно погибнуть так просто. Древо еще можно спасти. Оно изменится, станет другим, но не умрет. Для этого ты и существуешь, для этого я и выбрал тебя тогда. Потому, что я надеялся, что моя последняя жертва ради тебя окажется не напрасной. Не подведи меня.

— Лантис, я…

— Ты уже опаздываешь, возвращайся, — Лантис резко отвернулся.

— Ты не вернешься со мной? — удивился Сай.

— Мне нужно еще кое с кем встретиться здесь.

— Кое с кем… здесь на Древе? Это Мизар Фон Грассе?

— В этом нет необходимости. Он уже собрал все недостающие части и сейчас возвращается. Этот человек оказался более полезным, чем я думал. На этом все.

— Но…

— Отправляйся, — неожиданно в голосе Лантиса прозвучало нечто новое. Это была почти братская забота. Невероятно и странно. — Будь осторожен.

Сай хотел спросить еще что–то, но Лантис протянул руку, и невидимая сила мягко подбросила Сая вверх, унося все дальше. Фигурка Лантиса, окутанная фиолетовым светом, стремительно удалялась. Через мгновение и Древо растворилось. Сай вновь обнаружил себя в привычной обстановке библиотеки. 'Лантис, я никогда не понимал, о чем ты думаешь. На самом я считал тебя тираном, но… неужели я ошибался? Прости', — прошептал Сай, — 'но я должен делать то, что должен', — с этими словами король подхватил книги, которые приготовил, и направился к дверям. Но в это время неожиданно:

— Господин Сай, вы снова куда–то уходили?

Сай едва не выронил книги, так как шел, задумавшись. Снаружи, у дверей стояла Велька. Должно быть, она снова пришла поторопить его.

Он улыбнулся девушке:

— Ничего страшного, все как обычно. Тебе не стоил волноваться.

— Не стоит волноваться? Неужели? — кулачки Вельки сжались. Она выглядела ресторанной. — А что, если бы не я, а кто–то другой вошел в библиотеку? Кстати, господин Даменси уже пытался. Но я сказала, что вы очень заняты и просили вас не отвлекать. Подумать страшно, что бы он там увидел.

— Он бы не увидел ничего, меня там не было.

— Но вы исчезли, а потом появились снова. Если кто–то увидит то, как вы уходите, что они решат?! А что, если кто–то узнает о том, что происходит на самом деле? — в голосе Вельки, в ее испуганном шепоте действительно слышался страх.

— Благодарю, — Сай кивнул и снова улыбнулся своей обычной лучезарной улыбкой.

— Меня не проведешь, — девушка наставила палец в грудь Сая. — Простым 'благодарю' дело не кончится. Я же чувствую изменения в вашей ауре. Вам нужно следить за своим здоровьем. Госпожа Торн просит меня каждый вечер следить за тем, чтобы вы как следует поужинали. А теперь господин Даменси…

— А что он? — насторожился Сай.

— Он говорит, что последние анализы вашей крови…

— Мммоя кровь? — внутри Сая похолодело. — Когда он брал ее?

— В последний раз, когда вы лежали без сознания. На прошлой неделе.

— Я не помню этого, — Сай схватился за лоб. — И что не так?

— Господин Даменси странно выглядел, когда говорил мне об этом. Когда он поместил ее в пентаграмму для исследования на разные заболевания, она просто взорвалась.

— Пентаграмма?

— Кровь! И чего мне только не пришлось придумывать, чтобы объяснить это господину доктору. Боже, если уж теряете сознание, то делайте это в моем присутствии или господина Кларио.

— Господина Кларио? — Сай поморщился. — С этим может быть сложно. Он уехал. Именно поэтому мы встречались с ним только что.

— Это было Древо, вы переносились на Древо?

— Да, — Сай нехотя кивнул.

— Я никогда его не видела. Но я хотела бы там побывать, — Велька сложила ладони у груди. Глаза ее засияли.

— Не говори глупостей, это опасно. Очень опасно. Не пытайся действовать сама. У тебя ведь только сущность Лавкрита, но не он сам. Как только вернется Фон Грассе, я заберу у тебя и эту часть.

— Нет! — внезапно побледнев, Велька отскочила, испуганно оглянувшись по сторонам. Но к счастью коридор был пуст. Время было немного после обеда, и большинство клерков все еще отдыхали. Сай решил придти на совет пораньше, чтобы успеть обсудить с Даной Торн то, что не относилось к повестке дня. У этой женщины была раздражающая привычка обсуждать дела вроде его женитьбы или чистоты в кабинете прямо между военными ассигнованиями и прочими серьезными делами.

— Я не отдам вам его, так я не смогу защищать вас. Не отдам. Вы — жестокий, — с этими словами, девушка убежала прочь, оставив растерянного Сая стоять посреди пустого коридора.

Часть 4

— Ммм, — девушка, лежащая перед Кальвином на постели, заворочалась, повернула голову и, наконец, открыла глаза, заставив Кальвина издать невольный вздох облегчения.

— Проснулась–таки, с возвращением.

Поморщившись, Гвен приложила ладонь ко лбу.

— Где я?

— А ты не знаешь?! — удивился Кальвин. — Мы в доме твоего дедушки, Мэй Као, в Сон.

— Сон? Почему Сон?! — встрепенулась Гвен, резко вскакивая на постели. Кальвин терпеливо уложил ее обратно. Но применять силу он не стал. Да этого и не требовалось. Ее тело было податливым и слабым.

— Подожди, — подойдя к задним, занавешенным тростниковыми шторами дверям, Кальвин резко раздвинул их в стороны. — Тебе не помешает свежий воздух и солнце.

— Тсс, — девушка поморщилась. — Я чувствую себя так, как будто меня вот–вот вырвет.

— Должно быть, это от того, что тот тип все–таки получил, что хотел, и убрался восвояси.

— Тот тип… Ах! — глаза девушки широко распахнулись. — Фон Грассе?! Где он?! Микалика сказал, что тот взрыв в конце — его рук дело. Я помню, как успела добраться к тебе, а потом схватила тебя за руку. На этом все. Меня бросило вперед, ощущение, словно меня припечатала стена. Даже вспоминать не хочется. Но мы выбрались, я рада, что это не Хаос. Будь проклято то место, — со злостью произнесла девушка. — Надеюсь, тот взрыв там все разнес. Это не люди, они отвратительны, и хуже всех та женщина. Как она могла использовать тебя? Ну надо же быть таким дураком, чтобы добровольно придти к ним в руки… — Гвен осеклась, заметив выражение лица Кальвина.

— Она делала то, что должна, наверное.

— Она же твоя мать! Кальвин, мне все известно. Я понимаю, ты защищаешь ее, но…

— Именно потому, что она моя мать, я и защищаю ее. Я не оправдываю ее, но думаю, у нее были свои причины. В итоге, она действовала правильно, а я… от моего вмешательства стало только хуже. Я не нашел того, что могло бы помочь Саю, не узнал о том, что могло грозить ему, и даже оставил там свою мать…

— Кальвин… — лицо Гвен стало грустным. — Прости.

— Но и ты тоже хороша, отправилась за мной даже туда, — Кальвин щелкнул девушку по носу, усмехнувшись. — Ну разве не идиотка, да еще и заключила такую сделку за моей спиной. Это тип, Фон Грассе, способен на многое. Что, если бы он обманул тебя?

— Да, он мог, но не сделал этого. Хотя эксперимент провалился, он помог довершить начатое. Он очень опасный человек, Кальвин.

— Наверное, он выполнял свой долг, как умел, как он понимал его.

— Поверить не могу, ты защищаешь его?! — Гвен выглядела потрясенной. — Но я путешествовала с ним и до сих пор не могу понять, что на у него уме. И такой, как он, служит Саю!

Кальвину стало нехорошо, он опустил голову. Все вокруг действовали правильно, кроме него. Он снова ошибся, Выбор верного пути никогда не был его сильной стороной. Наверное, Сай, хотя и действовал порой необдуманно, но в верном направлении, и Гвен тоже. А что бы он ни делал, как бы ни пытался, в конце все обычно закачивалось вот так — хаос и разрушение. Должно быть, Микалика прав, приносить себя в жертву — это единственное, в чем он силен.

— Наверное, мне стоило помочь матери хотя бы так. Тогда и от меня была бы какая–нибудь польза, — тихо произнес Кальвни.

— Что ты сказал? — медленно переспросила Гвен.

Кальвин ощутил неуловимую угрозу, исходившую от девушки. Он повернул голову и…

— Гвен?

— А теперь слушай меня, — она набрала полную грудь воздуха и залепила Кальвину оглушительную пощечину. Он в неверии схватился за щеку.

— За что? — неуверенно спросил он.

— За то, что заставил меня так волноваться. Не смей больше этого делать. Ты понял меня? Ты — мой слуга, и это моя обязанность — защищать тебя, как мою собственность.

— ЧТО?

— Ты слышал меня, Кальвин. Я говорю серьезно. Если ты еще раз посмеешь уйти куда–то без меня, я убью тебя. Если ты решишь принести себя в жертву ради кого–то, кроме меня, я убью тебя, — просто, но доходчиво объяснила девушка. Должно быть, выражение его лица в этот миг было весьма жалким. Он услышал смех. Но смеялась не Гвен. В этот момент в комнатку вошел Мэй Као.

— О, я вижу, моя дорогая внучка ругает своего глупого любовника.

— Мы не любовники! — хором воскликнули покрасневшая парочка. Это вызвало еще один заливистый смех старика. — О, кажется, сегодня птица забыла, откуда она появилась… — произнес он странную фразу. За эти три недели, что Кальвин провел в домике дедушки Гвен, он выучил немало таких поговорок, А еще неплохо освоил искусство приготовления риса и чая. И все это время Гвен спала сном, похожим на глубокое забытье.

— Но вам не обмануть старика. Никогда не видел, что кто–то так заботился о другом, утверждая, что они не влюблены друг в друга. Да этот мальчик не отходил от твоей постели почти все это время. Так–то ты благодаришь его. Ахахах, — вновь не удержался Мэй Као. Поставив поднос со всем необходимым для заваривания чая на пол, он сам присел возле постели.

— Дедушка… — Гвен хотела броситься ему на шею. Но вовремя вспомнила, что гласит кодекс. Поэтому, просто сложив руки друг возле друга, и развернув их ладонями вверх, она низко поклонилась ему прямо на кровати. — Приветствую вас, дедушка. Благодарю за то, что позаботились о моем непутевом напарнике. Надеюсь, он не слишком надоел вам.

— О, что ты, мы превосходно беседуем, к тому же он неплохо заваривает чай, Почти как ты в три года. Но если продолжит так совершенствоваться, то через два года догонит тебя в пять лет.

— Ну вы… — покраснел Кальвин.

Гвен открыла рот:

— Кальвин готовит чай?

— Да, так что ты заставляешь старика ждать. Немедленно завари–ка нам чаю, да покрепче. Моей внучке не помешает восстановить силы после столь долгого сна.

— Долгого сна? Гвен выпрямилась на кровати. — И как долго я спала?

— Трижды по семь дней.

— Не может быть! — воскликнула девушка. — Так долго. Наверное, это из–за того, что я отдала Лавкрита Фон Грассе.

— Ну вот, чай готов, — Кальвин поднес девушке дымящуюся ароматную кружку.

— Гвен…

— У? — пробормотала она, с видимым наслаждением отхлебнув напиток.

— Я…мы должны идти.

— Идти куда, Кальвин? — просто спросила она.

— Куда? — Кальвин сбился с мысли. — Мне кажется, что скоро в мире начнется что–то беспорядочное.

— Это твой друг тебе сказал?

— А?

— Я видела Микалику, и он точная твоя копия. Но он странный, и сейчас ты ведешь себя очень похоже. Он все время порывался спасать своего 'лучшего, дорогого друга', как он его называл. Кальвин, я ведь не слепа, хотя и стала немного слабее. Ты снова хочешь ввязаться во все это? Хочешь снова попытаться спасти Сая от чего–то. Но ты даже не знаешь от чего? Где они, эти враги? Где она, эта опасность? Но знаешь что? — девушка сердито ткнула его в грудь. — Мне кажется, самая главная опасность в нем самом. Разве он не задумал что–то ужасное? И он ничем не лучше Приоры. То, что он пытается достичь, и то, что ты пытаешься сделать — две совершенно разные вещи.

— Здесь я склонен согласиться с внучкой, — вставил свое слово дедушка Гвен. Отхлебнув чай, он прикрыл от удовольствия глаза. — Но все же, может ли птица летать в клетке?

— Птица… может… — нахмурилась Гвен.

— Она может только хлопать крыльями. Бесполезно пытаться улететь, она не сможет покинуть пределы клетки. Но если клетка будет двигаться, вместе с ней будет двигаться и птица.

— Дедушка… снова твои загадки. Но я не клетка, я вовсе не пытаюсь сдерживать Кальвина.

— Вот–вот. Об этом я и говорю. А ты, мальчик, если решил, что должен идти, просто иди. Но прежде посади себя в клетку, чтобы можно было иногда отдохнуть в безопасности во время долгого полета.

— Старик, ты… — Кальвин хотел что–то сказать, но передумал. — Тогда мы отправляемся, как только Гвен почувствует себя лучше. Нам предстоит долгий путь пешком.

— Ни в коем случае! — крик Мэй Као был неожиданным, так, что даже чай Гвен расплескался.

— Ты чего, старик?! — воскликнул Кальвин.

— Это слишком опасно.

— Опасно? Но почему?

— Взгляни на небо. Ты верно совсем ослеп, — рука Мэй Као указала на небо за дверью.

— Оно… светлое.

— Оно СНОВА светлое, — поправил Мэй Као. — Возможно, я скажу удивительную для тебя вещь. Оно поменяло свой оттенок с темного на светлый три раза, пока мы говорили. Время играет в странные игры рядом с тобой.

— Ччто… — холодный пот прошиб Кальвина. Он чувствовал себя совершенно растерянным, Подбежав к дверям, он вгляделся в небо. Однако даже по прошествии минуты так и не увидел ничего необычного.

— Старик, у тебя верно что–то с головой случилось…мы и говорим–то от силы полчаса.

— Смотри, внимательнее, или мне огреть тебя своей палкой?!

— Нет, лучше не нужно, — Кальвин поспешно загородился руками. И, обратившись к Гвен: — Выздоравливай, я пока пойду посижу у водопада, — как–то сбивчиво закончил он. Однако ответила ему не Гвен, а Мэй Као:

— Да, пойди и подумай, как за время нашего разговора прошло три дня — тому назад. Те цветы, что я видел раскрывшимися сегодня утром, — рука старика указала на зеленые бутоны ириса, росшие рядом со входом у большого валуна, — сегодня снова еще только бутоны.

— Что за глупости ты говоришь… — Кальвин резко отвернулся и поспешно вышел. Но он фактически бежал. Этот старик явно сошел с ума. Однако если здесь есть доля правды, сила Микалики внутри него вышла из под контроля. Что же на самом деле они с ним сделали в Хаосе?

Часть 5

(Приора. Кабинет Императора.)

— Ваше императорское величество, к вам посетитель.

Крис Энн оторвался от гор бумаг, которыми был завален его стол в роскошной комнате, называемой кабинетом. Хотя скорее она была похожа на тронный зал, коей и была раньше. Один из тронных залов бывшего правителя Приоры Эсфирь Вендиго. И теперь это был его дворец и его Приора. Всего месяца хватило, чтобы поставить перед фактом всех в этом государстве. В прошлом Конфедерация, теперь она стала империей Приоры. Всех несогласных оставили для изменения мнения в казематах Инквизиции. Теперь Синод, Левая и Правая Длань были зажаты в его ладонях. Фактически, он стал главой Церкви Древа. В Приоре не осталось такой власти, которая бы не подчинялась ему. Всего за месяц он сумел добиться присяги на верность Сона и Дзе Сона, как его сателлита. Оставались еще, правда, Срединные страны. Но это было лишь вопросом времени. Едва у них закончатся запасы ископаемых и соли, которую добывали только за их пределами, они сами попросятся вернуться. И он согласится. Он даже не станет наказывать больше, чем необходимо. И лишь тех из правителей, кто добровольно согласились присягнуть этим мятежникам, возглавляемых бывшим принцем Риокии, ныне протектората Астала, он покарает. Несомненно, Астал также имел на них свои планы. Но присоединение их к Империи Приоры станет решающим перевесом в балансе сил.

Армия уже почти готова. Но еще чего–то не хватало. Усилием воли Крис Энн вызвал образ того, что он только что нарисовал на бумаге. Перед глазами тотчас же появилась картина: семь разноцветных лепестков, затем они слились воедино и образовали сложную фигуру, как узор калейдоскопа. Что бы это значило? За этот месяц, с того времени, как он получил силу Фрактала, он еще не до конца научился расшифровывать его послания. Но главное Крис понял: если достаточно четко сформулировать цель, она несомненно станет реальностью. Главное, чтобы Бифуркатор прежде не успел избрать свой отличный путь. В этом и заключалось удивительное противостояние этих двух сил.

'Сай Валентайн. Как долго ты еще будешь стоять на моем пути? Как долго ты еще намерен не отвечать за свой грех? Если только бы я получил эту силу раньше, ни на миг не задумываясь, я бы отдал ее тебе, Алия. Как было бы прекрасною, если эта сила принадлежал только нам двоим, разделенная только между нами. Тогда мы могли бы все…'

— Император, ты не слышал, что тебе сказали? К тебе посетитель и он требует немедленной встречи, — на этот раз голос отвлек Криса от своих мыслей, и он не принадлежал его секретарю. На этот раз это был Грейслейн Ауслейз — единственный, кто мог позволить себе так говорить с ним. Но на самом деле, таким его тон был всегда. Крис отчаянно старался подавить в себе это чувство неприязни к человеку, чей брат отнял жизнь у Алии. Он заставил себя думать о нем как об инструменте, без которого не обойтись. Пока не обойтись. Но что делать с врагом, которого нельзя ни убить, ни оставить в живых? И этот человек, занимающий пост главнокомандующего его армии, нес в себе вторую половину той же силы, что и он. То, с какой легкостью Ауслейз уступил первенство ему, было странным. Но пока Крис не мог задумываться еще и об этом. В одном Крис был уверен: Грейслейн Ауслейз не убьет его. И это было главное.

— Я слышал тебя, кто он такой? — наконец спросил Крис.

— Полагаю, это лучше спросить у него самого. Немного странный, но не думаю, что он представляет опасность для тебя.

— Не думаешь? Или ты не уверен? — резко спросил Крис, прямо взглянув в черные, как тьма Хаоса, глаза этого человека.

— А разве ты сам не можешь сказать? Этот рисунок, — Грейслен развернул листок и поднял его перед лицом Криса. — Я видел точно такой же сегодня во сне. Как думаешь, что он означает?

— Семь лепестков. В этом мире число семь имеет огромную важность. Семь Слепых Богов, семь стран, которые обладают высшими формами заклинаний, семь Зон Промежутка между ними…

— Думаю, этот человек, что пришел к тебе, знает об этом чуть больше. Я позвал этих двоих, что недавно присягнули тебе на верность, Сати и Кайо.

— Они были очень ценны. То, что они принесли. Ты это хочешь сказать?

— Также я позвал твоих друзей,

— Ты отозвал их с задания? Но я отправил…

— Я вызвал их потому, что почитал нужным, император.

Крис нахмурился, однако ничего не ответил. Спорить с этим человеком было бесполезно. Кроме того, его интуиция действительно намного превышала его собственные возможности.

— Кроме того, еще мы двое — всего шестеро, — добавил Ауслейз. — Как считаешь, какую роль сыграет число семь на этот раз? Входи, — позвал он. Двери в кабинет отворились и на пороге появился. Нет, Крису Энн он не был известен, но он сразу понял, кто перед ним. Бардовые, отороченные мехом одежды. Капюшон полностью скрывает лицо. Эта крадущаяся походка и серьга, сверкнувшая в ухе. Инквизитор.

Подойдя почти вплотную к столу, за которым сидел Крис, мужчина застыл. Его руки были по–прежнему вложены в рукава, а голова опущена. Крису никак не удавалось разглядеть его лицо.

Грейслейн занял свое место сбоку от Криса, заложив руки за спину.

— Кто ты, назови свое имя и должность, инквизитор Приоры… — Крису ничего не оставалось, кроме, как начать первым. Он был немного сбит с толку молчанием посетителя.

В этот миг тонкая рука стремительно выпросталась из рукава и указала точно в грудь Криса, а затем перешла к Ауслейзу.

— Вы двое идете в свете, вы двое приняли дары от Вершины Древа, вы двое теперь способны видеть конечную цель и вы еще спрашиваете, кто такой Райден?

— Райден? Утверждаешь, что ты Инквизитор Райден? Это невозможно, — Крис скрестил пальцы под подбородком. — Инквизитор по имени Райден погиб в Риокии. Это подтвердили члены его отряда, что уцелели в том инциденте, и также его племянники, тоже инквизиторы, Сати и Кайо.

Рука опустись.

— Я уже почти был на Вершине Древа, но сумел вернуться, Тот, кто взрастил Древо, помог мне, протянув руку, когда Райден молил Древо о том, чтобы он получил шанс отомстить великому еретику. И тот, кто вырастил Древо, услышал его молитвы и протянул ему руку. Взамен он заключил сделку и велел предать это тому, кто, как он надеется идет, в свете и по–прежнему верен ему — Императору Приоры! — закричал Райден, вновь выбрасывая руку. Капюшон спал с его головы и глазам Криса предстало фанатичное лицо. Один оставшийся целым глаз был абсолютно пуст, но он сиял той льдистой пустотой, какой наполнено небо на Вершине Древа.

— У тебя послание от… Аттрактора? — Крис решил спросить напрямик.

— Верно, — безумная улыбка появилась на губах Райдена. Этот человек, он был одержим или же… просветлен в той же мере.

— Я верю тебе, — внезапно Крис сделал то, что наверняка повергло бы в шок любого, кто вошел в этот момент в кабинет императора. Выйдя из–за стола, он опустился перед Райденом на колено. Грейслейн даже не шелохнулся, чтобы повторить то же самое.

'Ничего', — думал Крис, — 'я сделаю все, даже это, если так нужно. Чтобы выполнить условие сделки с Фракталом и его собственное желание. За силу нужно платить и в его случае, он понимал, плата будет самой высокой.

— Я внимаю воле отца моего, Аттрактора, — Крис протянул сложенные ладони. Даже не поднимая глаз, он видел, как вокруг тела Райдена вспыхнули и закружились три сложных многомерных структуры. Видит ли Ауслейз то же самое? Но Крис понял, что этот человек перед ним сыграет важную роль в дальнейшей судьбе этого мира, пусть даже он и безумен. Крису было наплевать на это.

Часть 6

— Ваше величество, не уходите от ответа, я могу запереть двери этого кабинета, и никто не войдет сюда, пока не будет решен этот важный вопрос. Больше я не позволю оттягивать эту проблему.

— Проблема, — Сай отвел взгляд, легко усмехнувшись про себя. Остаться наедине с Даной Торн было худшим из возможных начал совещания. Необходимо было решить этот вопрос как можно скорее, иначе ему придется сидеть взаперти в своей спальне и оглядываться на каждый шорох. Если подумать, это даже не было проблемой. Он сам посчитал ее таковой и все это время убегал от ее решения. Хотя выход бы крайне простой.

— Хорошо, обещаю, я рассмотрю все предложенные вами кандидатуры в самом ближайшем времени, нет, сразу же после совещания, перед тем, как идти спать, — при этих словах Сай выдал свою самую проникновенную улыбку.

Госпожа министр хозяйства с подозрением посмотрела на короля, нависнув над ним словно колонна.

— Хмм, — наконец выпрямилась она. — Помнится, я уже слышала что–то подобное несколько месяцев назад, и тогда вы сбежали от меня прямо через стену. Надо было найти и заколотить все тайники, которые вы понастроили в моем дворце вместе с герцогом Кларио.

— Хаа, — выдохнул Сай, — Хорошо, если этого недостаточно, — он задумался на миг, а затем выдавил: — Через месяц, ровно через месяц я назову имя моей леди.

— Месяц, месяц… не слишком ли долгий срок? Кто знает, что может случиться за месяц. Что, если вы сбежите?

— Я не сбегу! — в полушутливом гневе Сай вскинул подбородок. — Куда может сбежать правитель из своего государства?

— Кто знает, вы способны и не на такое. О Древо! Ну почему мне достался такой беспокойный правитель? Как было хорошо при вашем покойном отце. Даже отправляясь на войну, он точно сообщал, когда вернется и что следует приготовить на ужин.

— Мой отец? — Сай впервые слышал, как Дана Торн отзывается об его умершем отце. Несмотря на то, что многие считали его довольно жестоким правителем, он провел ряд непопулярных законов, и вел бесконечные войны, все же Дана Торн считала его образцовым королем.

— Да, и вам следует брать с него пример в пунктуальности. Если через месяц вы забудете про свое слово, я найду вас даже на другом краю континента, притащу обратно и прикую к этому креслу, — госпожа Торн вновь нависла над королем, склонившись так низко, что Сай вжался в кресло. Госпожа главная горничная во всех отношениях была женщиной внушительной. — И заставлю жениться на Вельке, — закончила она.

— Велька? При чем здесь она?!

— Ну, уж она — то способна управлять вами как следует, несмотря на ее незнатное происхождение. Кроме того, я же вижу, вы неплохо ладите друг с другом, а доверие — очень важная вещь во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. В конце концов, вы просто мужчина, которому не хватает твердой женской руки.

— А… как скажете… Наконец–то, — с облегчением прошептал он, увидев, как за спиной Даны Торн в кабинет просунулась голова Эрфорда Даменси, который первым пришел на совещание. Министр хозяйства хмыкнула, явно недовольная, что их прервали. Пройдя гордой поступью, она с достоинством опустилась на свое обычное место за столом совещаний.

Даменси поклонился королю:

— Как здоровье вашего величества? Сегодня я еще раз загляну к вам вечером, чтоб взять пробу крови.

— Крови? — только Сай подумал, что вся опасность уже миновала. Но слова Вельки вдруг ясно всплыли в его памяти. Проклятье, кажется, сегодня ему лучше вообще покинуть дворец. И почему Лантиса именно сейчас нет рядом?

— Все хорошо, сегодня я чувствую себя полным сил, — заверил Сай.

— Нам нужно серьезно поговорить о режиме дня вашего величества. Лучше, чтобы уважаемая госпожа Торн также пришла вместе со мной, — на этом месте господин Даменси поправил свои очки, которые он носил с великим достоинством, считая, что это часть статуса Главы Королевской Академии Наук.

'Только не это!' — Сай отчаянно пожелал, чтобы пришел маркиз Салавей или граф Эридиа, или кто–то еще, что бы оставить в покое тему его здоровья и женитьбы. У него нет времени думать о таких вещах. Сейчас его мысли должны быть направлены на то, как получить ассигнования для армии и в то тоже время не поднимать уровень налогов. Кроме того, распределить бюджет страны на вторую половину года. Немыслимо!

Наконец, судьба, кажется, улыбнулась ему, и один за другим в кабинет вошли оставшиеся члены совета. Маркиз Салавей, граф Эридиа, а также его вновь назначенные министр экономики, министр развития ремесел и земледелия. Важные должности, наконец, были заполнены. На этот раз Сай взял людей не из верхушки знати, а из средней ее части, помня о печальном опыте назначения своих бывших товарищей по отряду Лилии. Тем самым большинство недовольных пока помалкивало. Оба этих человека были известны как в высших кругах, так и среди людей далеких от титулов и званий. Таким образом, их положение становилось еще более надежным. Имея крепкий тыл, Сай мог более спокойно вести дела. Сегодня ему снова придется убеждать этих людей в том, что больше половины бюджета необходимо выделить на содержание армии. И это…

(Полчаса спустя)

— Немыслимо!! Я никогда не поддержу этот проект, пока у меня не будет четкого обоснования с вашей стороны.

— Со всем уважением к вашему величеству, согласен с господином министром экономики, — добавил министр ремесел и земледелия.

— Поддерживаю, — только коротко и недовольно заметила Дана Торн. Эрфорд Даменси лишь поправил свои очки, это означало его ответ.

Этого и следовало ожидать.

— А я согласен.

Сай в неверии повернулся к маркизу Салавею.

— В этом есть зерно истины. Если наша страна окажется беззащитной перед Севером, ни о каких исследованиях в земледелии и ремеслах не может быть и речи. Нельзя допустить, чтобы повторилось подобное тому, что было совсем недавно.

'Похоже', — думал Сай, — 'панический страх этого человека перед Приорой стал еще сильнее'. С тех пор, как Сай вернулся из своего вынужденного изгнания, этот человек совершенно переменился. Но его согласия было недостаточно, если он не получит одобрения всех членов совета.

— Согласен с моим коллегой, — кивнул граф Эридиа.

Ну это–то как раз понятно. Этот человек, несомненно, метил на место, бывшее вакантным со времени побега его бывшего министра внутренних дел. И пока граф был первым претендентом на этот пост. И с этим Сай также ничего не мог сделать. Тот уже подкупил большинство тех, кто будет голосовать за его кандидатуру. И Саю придется лишь принять этот выбор. И все же то, что эти двое, никогда не принимавшие его суждений, теперь встали на его сторону, беспокоило Сая. Что он сделал не так, где повернул не в ту сторону? Быть может, он ошибся, и точка бифуркации была не та? Почему они не желают согласиться с очевидным? Почему ему приходится с таким боем решать простые дела. Ведь это просто фиктивный шаг — перераспределение бюджета. Как будто в его планы начала вмешиваться иная сила, по мощи не уступающая его собственной.

— Прошу прощения. Ваше величество, но могу я задать вопрос, который волнует меня? — наконец со вздохом произнес Эрфорд Даменси.

— Пожалуйста, — расстроено ответил Сай, делая жест рукой. Если так пойдет и дальше, если одних его сил будет недостаточно, ему придется воспользоваться силой Зоара, способной подчинять себе людские сердца и души. Но если до этого дойдет, его значение как короля этой страны будет уничтожено. Он станет простым тираном. Хотя, с определенной точки зрения, он уже и так им стал.

— Почему вы так настаиваете на увеличении ассигнований? Прямо сейчас горизонт наших границ чист, нет никаких признаков угрозы со стороны Приоры. Конфедерация распалась после недавних событий. Мы активно сотрудничаем с правительствами Аша и Таары, возможно, в скором времени, они вступят с нами в союз. Кроме того… — Даменси снова поправил очки. Лицо этого мягкого человека помрачнело и сердце Сая сжалось. Он понял, к чему ведет этот разговор. — Если вам нужна сила, почему вы не хотите использовать ту силу, которую сами же и взрастили в стенах Академии Наук?

— Это… господин Даменси, я бы не хотел обсуждать это сейчас… По–возможности, я бы не хотел прибегать к ней. Я обещал…

— Я хотел бы услышать ваш прямой ответ, — внезапно голос Даменси стал тверд. — Я хочу знать, ради чего в стенах храма Науки растят ужасное оружие, способное разнести весь этот город и дворец вмести с ним. Какие причины у ваших опасений? Или же вы хотите начать экспансию?

Среди собравшихся послышался тревожный шепот.

— Я… — руки Сая сжались на краю стола. Некоторое время он рассматривал свои пальцы сквозь золотистый туман, то наплывающий, то вновь отступающий. Его золотые нити связывали присутствующих в кабинете между собой. Все эти люди уже были заплетены в линию бифуркации, что он выбрал, и все же, даже несмотря на это, человеческая воля продолжала сопротивляться, чтобы вырваться из этих пут. Такова природа людей. — Я… Возможно, причины пока нет.

Часть 7

— Ваше превосходительство, позвольте ваше оружие, я понесу его, — полный восхищения взгляд молодого гвардейца горел при виде капитана, который давно стал легендой среди молодого поколения воинов. А о его оружии ходили всякие небылицы, к примеру, что оно не уступало по мощности магии. Но Рэй Нордис отдал его, едва ли заметив отношение юноши. Таковы теперь были порядки. Министр юстиции распорядился, чтобы никто не имел доступа с оружием к королю.

— И ваш плащ, прошу вас, совещание, уже, должно быть, началось. Уверен, его величество будет рад видеть вас. Все ли хорошо в Риокии? Интернациональная армия — я слышал, она великолепна… — юноша едва ли не сиял от восторга, почти бегом двигаясь рядом с капитаном, взгляд которого был неотрывно прикован к коридору впереди него. Под мышкой он сжимал папку. В ней находилось то единственное, ради чего он прибыл сюда. Пакет от Клайма Кольбейна, генерала армии Астала и командующего авангардом армии в Вальце. Необходимо как можно скорее передать этот пакет Саю. Всего полдня ушло у Рэя на путь, обыкновенно занимавший два дня. Его мундир покрылся пылью, легкие тени пролегли под серыми глазами, но поступь как всегда оставалась легка.

— Отнеси все это на конюшню и вели подготовить новых лошадей. Как только я закончу здесь, немедленно оправляюсь обратно.

— Ддда, как прикажете, — гвардеец, застигнутый на середине своей тирады, оказался сбитым с толку. Но тут же, спохватившись, отдал честь и унесся выполнять поручение.

Рэй успел, он надеялся, что успел вовремя, даже если это были слова той девчонки, даже если то, что находилось внутри нее, лгало на девяносто процентов, невозможно было пренебрегать этими сведениями. 'Через день армия Приоры, вступит на территорию Срединных стран, объявивших о своей независимости'. 'Армия Приоры в количестве двухсот тысяч человек остановилась на границе Таары и Картикеи'. Если это правда, осталось всего полдня.

Подойдя к дверям, ведущим в кабинет короля, Рэй Нордис замедлил шаг. Изнутри он услышал шум множества голосов, там явно шел жаркий спор, Несомненно, речь снова шла об увеличении расходов на армию. И в этот момент изнутри он четко и ясно услышал голос короля. В наступившем миге тишины он прозвучал особенно ясно.

— Возможно, причины пока нет…

Причины? Причины… причины… причины… — слова колоколом отдались в голове капитана. Он схватился за лоб. Что такое? Он помотал головой, отгоняя странный звон в ушах. Неужели переутомление уже так сильно сказалось на нем? Капитан трижды постучал в дверь.

— Причина обязана быть, ведь это дело касается страны напрямую…

Рэй Нордис споткнулся на пороге. Снова невидимый удар и звон в ушах.

— Ваше величество, капитан Нордис прибыл по срочному делу, — он скованно кивнул и приветствовал собравшихся. Странно, нет, это не просто переутомление, но…

— Капитан! — воскликнул Сай, поднимаясь с кресла. Остальным пришлось последовать его примеру. — Что произошло, ты так внезапно вернулся?

— Это скажет лучше меня, — сказал капитан, и собственные слова звучали как через толщу воды. Фигура короля была окутана туманом, как и остальные вещи в кабинете. Однако в три быстрых шага он оказался возле Сая, протянув ему пакет.

— Это от Клайма! — под встревоженными взглядами министров Рэй Нордис ждал, пока король откроет пакет и прочтет содержимое письма.

— Невероятно! — наконец воскликнул он.

— Что там, ваше величество? — граф Эридиа не выдержал первым.

— Прочите это сами, — без лишних слов король передал письмо министру юстиции. —

Приора! — вскричал он. — Подлецы! Они все же сделали это!

Спустя пять минут все в кабинете уже были знакомы с содержанием письма. И это вызвало настоящую бурю. Среди нарастающего волнения лишь Сай оставался спокойным. Приложив палец к подбородку, он задумчиво рассматривал письмо перед собой. Наконец, он поднял руку.

— Тишина! Все успокойтесь. Я предполагал, что подобное возможно, поэтому и просил вас решить все вопросы как можно скорее. Но теперь времени у нас не осталось. Капитан, — взгляд Сая встретился с глазами Рэя Нордиса. Казалось, он хотел сказать что–то другое, но передумал. — Ты выглядишь уставшим. Должно быть, ты скакал сюда без остановки, я ценю это. Прежде, чем вернешься в Риокию, я хочу поговорить с тобой. Ступай в мои апартаменты и жди меня там, как только я…

— Это невозможно, — капитан произнес эти слова, и все министры в неверии уставились на него. До сих пор лишь Дана Торн и Клайм Кольбейн позволяли себе разговаривать с королем в таком тоне.

— Мне необходимо поговорить с тобой более обстоятельно, — повторил Сай, глядя на капитана своими глубокими ясными глазами.

— Но… — что–то внутри Рэя Нордиса кричало, чтобы он как можно скорее покинул дворец. Странное чувство. Странное и неприятное.

— Не хочу ничего слышать, госпожа Торн, проводите господина капитана, распорядитесь насчет обеда для него и проследите, чтобы он как следует отдохнул. Я буду у себя, как только закончу здесь. Прошу, дождись меня, это приказ.

— Слушаюсь.

Через несколько минут Дана Торн вошла в комнату, где ему было велено оставаться. На подносе дымились блюда с едой. Всем своим видом госпожа министр выражала намерение заставить его съесть все, что на нем находилось.

— Мальчишка–гвардеец сказал, что ваши лошади готовы, — мрачно заметила она. — Но я не допущу, чтобы люди падали в обморок от голода и усталости в моем дворце. Поэтому я подумала и решила не отдавать вам оружие, пока вы не очистите все тарелки. Вам это ясно, капитан Нордис?!

Несмотря на свое состояние, Рэй не смог сдержать легкой усмешки.

— Похоже, у меня не остается выбора, — он кивнул. — Благодарю вас, госпожа Торн. Видите, теперь я уж точно никуда не убегу, — чтобы показать отсутствие таких намерений, Рэй сел в кресло возле секретера и отщипнул кусочек рыбы, принесенной заботливой женщиной.

Некоторое время Дана Торн прожигала его недоверчивым взглядом, но затем все же двинулась к дверям.

— Я буду поблизости, — предупредила она.

Но едва женщина ушла, Рэй Нордис отставил в сторону тарелку и приложил руку к голове, которая до сих пор слегка кружилась. Что это было? За все годы, пока капитан находился на службе, ни разу он не болел и не провел ни одного дня на больничной койке. И какие–то сутки без сна не могли так повлиять на него. Может ли это быть как–то связано с Саем Валентайном? Если его состояние не было следствием естественных причин, а в этом он был уверен, следовательно, оно было следствием неестественных причин. А единственной причиной, какую знал капитан, был его король. Или то, что находись внутри него. Запретная сила. Слепой Безумный Бог. А то, что испытал капитан в кабинете короля, больше всего было похоже на барьер. Точно что–то не желало подпускать его к Саю ближе, чем это было необходимо.

Если это было делом рук Зоара, то почему Сай так настаивал на том, чтобы встретиться с ним? Противоречие? Может ли быть так — Рэй попытался продолжить логическую цепочку своих суждений — что Зоар и Сай Валентайн на самом деле были двумя отдельными личностями, которые не слишком уживались друг с другом? Если так — опасения капитана вернулись вновь — что если Зоар пытался получить контроль над телом и душой короля? И, возможно, иногда ему это удавалось. Тогда с кем же тогда он разговаривал в то время? Даже капитан, который никогда не относился к суеверным людям, ощутил неуютное чувство. Хотя нет, Сай Валентайн, какого он знал, никогда не допустило бы подобного. Он никогда не допустил бы такую ошибку.

Но если так, то здесь действует еще одна сила, заинтересованная в происходящем. Что он пропустил? Такое чувство, что не хватает кусочка мозаики. Он точно что–то упустил. Звон колокольчиков — это был единственный звук, который он запомнил. Звон колокольчиков в пустой комнате, прямо после того, как его посетила юная гостья. Чего добивалась она? Логика здесь была бессильна, Логика, которой капитан обыкновенно доверял, не принимала существование того, кем, как он догадывался, была эта девочка. Прямо перед тем, как покинуть Риокию, он все же выкроил пятнадцать минут, чтобы наведаться в самую известную в городе библиотеку. Ее хранитель был очень удивлен его запросом, но все же принес требуемую книгу. 'Легенды стран Юга'. Страницы книги, написанной в форме сказки, утверждали, что изначально миром правили три силы, вынужденные вечно сражаться друг с другом: первая — Бифуркатор, тот, кто указывает путь. Вторая — Фрактал, тот, кто формирует цель. И третья, та сила, что стоит над миром — Аттрактор…

Размышления капитана были внезапно прерваны. В комнату вошел Сай.

— Прошу прощения, что заставил ждать так долго, капитан, но, кажется, время работает против нас…

Рэй Нордис порывисто поднялся, отдав королю положенные почести. Но Сай лишь устало махнул рукой и, пройдя, сел на свою кровать, закинув ногу на ногу.

— Не нужно, я так устал от протокола на совещании. Насколько бы все было проще, если не пришлось следовать его букве. Но я обязан согласовывать с министрами каждый свой шаг.

— Вы хотели бы действовать самостоятельно? Единоличные монархии недолго держались в нашем мире, вам это известно из истории.

— И все же, так было бы намного проще. Мне кажется, что они…

— Не видят того, что видите вы? Вам же было известно о том, что война рано или поздно начнется, и раньше, чем это действительно произошло, — осторожно заметил капитан.

Сай тихо и с сожалением кивнул.

— Полагается… — Рэй Нордис пристально взглянул на короля, — что Бифуркатор способен избирать путь, которым пойдет этот мир, единственно верный путь. Так, по крайней мере, говорится в легендах.

Сай легко рассмеялся, но смех его был наполнен болью.

— Я не существо из легенд, я просто человек, который сражается так же, как и все остальные, за свою судьбу и судьбу моего народа. Если бы я был тем, о ком ты говоришь, многих ошибок не случилось. И, возможно, Кальвин все еще был рядом, и Эвенка тоже. А теперь даже Лантис ушел. Все потому, что я настолько слаб, что не могу сам сделать то, что необходимо.

— Вы хотите о чем–то попросить меня? Для чего именно вы оставили меня? Хотите, чтобы я сделал то, что не можете вы? Но ваше величество, я никогда не выполню вашу просьбу, если она будет противоречить принципам, на которых стоит человеческое общество, Я не сделаю того, что пойдет во вред людям этой страны и всех тех, за кого вы должны нести ответственность. Я никогда не буду потакать вашим слабостям или странным желаниям.

Сай с благодарностью взглянул на своего бывшего командира и, положив ладонь на его плечо, улыбнулся.

— Перед тем, как уйти, Лантис сказал мне, чтобы я был осторожен. Должно быть, об этом он и предупредил — чтобы я не делал глупостей. Но на этот раз ему не стоит беспокоиться. Ты отправишься в Риокию, чтобы начать передислокацию войск, согласно этому документу, — Сай передал капитану наспех набросанный им план. — Клайму и в Ксанаду я пошлю похожие. Но… — Сай запахнулся в плащ, точно в комнате внезапно похолодало. — Дело не в этом. Я вызвал тебя не за тем, чтобы о чем–то попросить или отдать приказ. Ты был и остаешься человеком, который знает правду обо мне и в то же время никогда не подчинится приказам, которые считает ошибочными и не согласующимися с благом для людей. И это самое ценное в тебе. Я ценю тебя как друга — человека, которых осталось совсем не много. Поэтому, на вопрос, почему я хотел, чтобы ты задержался, — Сай сделал паузу и взглянул на капитана своими фиолетовыми глазами, в которых Рэй заметил слабые золотистые искорки, — на самом деле, ПРИЧИНЫ НЕТ…

Часть 1

Дзинь, дзинь, дзиньк… — три раза прозвучал колокольчик и внезапно затих. Улыбаясь, девочка с двумя хвостиками и в кружевном платье сидела на подоконнике и покачивала в руке небольшую веточку с засохшими листьями. Издав последний звон, веточка выпала из ее пальцев. Она хлопнула в ладоши. И в этот миг Рэй Нордис вспомнил, в чем здесь был подвох. Словно внезапно исчез некий барьер. Треснув, он разлетелся на осколки. Капитан вспомнил их первую встречу в лесу и вторую, в его кабинете, и каждое слово, что она сказала. 'Ты вспомнишь, когда будет произнесено 'причины нет'… Просто в точности выполни то, что я прикажу. Это поможет всему миру, избавив его от искушения последовать неверным путем. Людям не нужны чудеса, им нужен порядок, которым они жили все эти века. Им не нужны новые линии развития, они будут следовать естественной тропой, которую я им указал…' — произнесли губы девочки. Рассмеявшись, она взмахнула рукой, указав на Сая Валентайна. Голова Рэя Нордиса повернулась против его воли, и против воли поднялась его рука.

'Нет…. замри… не двигайся… не смей!' — хотел он закричать, но бороться со своим телом уже не мог. Эта короткая фраза, сказанная королем, активировала программу, заложенную в него чудовищем, и сейчас он стал лишь послушной куклой.

— Беги… бегите подальше… от меня… Уходите, ваше величество!!!! — ценой нечеловеческих усилий ему удалось выкрикнуть вслух эти слова. На лице Сая проскользнуло секундное удивление, и в следующий миг ладонь Рэя Нордиса сомкнулась на его левой руке, а другая закрыла глаза. Его губы произносили слова, в которых стоял ужасный смысл, недоступный его пониманию.

— Осколки тебе больше не понадобятся, это путь не для человека. Это тот путь, которым человеку не следует идти. Я забираю их… извлечь…Необходимость… Изучение закона… силы… зависимости…

Голова Сая запрокинулась, вокруг него вспыхнул золотой свет, пытающийся ослепить капитана, но рука того сжалась мертвой хваткой. Его собственные руки…

— Проклятье!!!!! НЕТ! НЕТ! НЕЕЕТ! — зарычал он, сражаясь за свободу. Но сила, что контролировала его тело, была невероятной.

— Я не приму тебя таким, покайся в своих грехах, и если ты приползешь ко мне на коленях, быть может, я и прощу тебя… — это его слова, но он не произносил их, хотя они срывались с его губ. — Как ты мог променять мою любовь на этого ужасного, отвратительного демона, это искусственное оружие, выращенное из отчаяния в грязи?

Золотой свет вокруг головы Сая стал интенсивнее. Но теперь он бился волнами, пульсируя и охватывая ладонь капитана. И в это время нечто, чернее ночи выливалось из левой руки Сая… настолько темное и пугающее, насколько был ярок и созидателен золотой свет.

Тело короля стало невероятно легким, он не сопротивлялся. 'Почему… почему вы не сопротивляетесь? Почему не оттолкнете меня? Почему даже со своей силой, вы ничего не делаете, ведь я отнимаю ее у вас!..' — но эти слова не могли достигнуть Сая, как бы капитан не старался. Лишь эти: 'Я ненавижу тебя, как ты мог стать таким?! И все же я прощу тебя, если приведешь ко мне это оружие. Я помилую тебя… если ты поможешь мне… новое Древо будет посажено, и я прощу тебя… Я хочу уничтожить тебя, но все еще могу простить…стить… хочу убить тебя… простить тебя…. Что же мне сделать с тобой… эти отвратительные осколки оскверняют тебя… как ты мог расколоть свое тело и душу, которые вложил в тебя я? Ты будешь просить прощения за свои грехи? Будешь просить прощения на коленях?!..'

— ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ? — прозвучал голос… Что–то разбилось, и руки капитана внезапно разжались, едва не вырвавшись из суставов. Его тело отбросило назад, разрывая на куски — такое было ощущение.

'Структура, дисторция, аннигиляция… рассеять!'

Сквозь рассыпающееся сознание Рэй Нордис сумел узнать этот голос. И хотя сейчас он меньше всего ожидал его услышать, все же он был рад. Хотя его обладатель причинил ему немало боли и беспокойства. Рука тотчас же отозвалась болью, хотя уже давно была восстановлена с помощью магии.

Капитан открыл глаза, чтобы увидеть Мизара Фон Грассе. Вытянув руку, тот указывал на капитана, готовый убить в любой момент. Сай полулежал на полу, зажав глаза. Из–под пальцев текла кровь, окрашенная легким золотистым оттенком. Золотая…

— Не… убивай его, Мизар, это… приказ… — едва слышно выдохнул король.

Глаза Фон Грассе сверкнули демоническим огнем.

— Вы уверены? — он медленно опустил руку. Медленно и с сожалением. Такое же сожаление ощущал капитан. Почему он не умер? Если бы Фон Грассе убил его своей силой, то все было бы кончено. Но то, что произошло — уже не изменить. Только что он пытался и почти преуспел в том, чтобы убить Сая Валентайна, убить своего короля, которому поклялся в верности.

Ощущение цельности вернулось, едва Фон Грассе опустил руку. Капитан без сил сполз по стене и бросил взгляд на подоконник. Там никого не было, но он точно видел ее. Подойдя к окну, Мизар Фон Грассе наклонился и поднял то, что там лежало — маленький сухой листочек. Некоторое время он разглядывал его, а затем раскрошил в пальцах. Раздался мелодичный, жалобный звук. Он вновь повернулся к капитану. Если бы не слова короля, и даже вопреки им, Фон Грассе желал его смерти.

— Вы уверены? — вновь переспросил он, обернувшись к королю.

— Да… я… со мной все в порядке, — Сай все еще прикрывал свои глаза, и кровь не останавливалась. Золотая… кровь… переведя взгляд на свою ладонь, Рэй заметил, что она тоже испачкана в крови, крови его короля.

Явно недовольный, Мизар повернулся к капитану. Палец его медленно поднялся.

— Нужно было сделать это раньше, пока еще было возможно. Жаль, — его рука опустилась, указывая на запястье капитана, — что я ограничился лишь этим.

— Фон Грассе! — резко заметил Сай, и тот с сожалением опустил руку.

— Вставай, — велел он капитану. — Мой король, я лично доставлю его в камеру, велю приставить к нему круглосуточную охрану. Хотя, думаю, будет лучше, держать его в бессознательном состоянии. Он слишком опасен.

— Нет, — Рэй ощутил резкую боль в сердце, когда услышал этот голос. Тихий, спокойный, несмотря на то, что кровь продолжала стекать по его щекам, а левая рука явно не слушалась. Голос Сая был спокойным, обычным его тоном, словно ничего не произошло. — Оставь нас ненадолго, — попросил он. — Если хочешь, приведи сюда стражу, но мне нужно поговорить с капитаном.

— Мой король! — Мизар выглядел потрясенным. — Это невозможно, — он мотнул головой. — Я не имею права оставить вас наедине с этим преступником.

— Мизар Фон Грассе, это приказ…

— Я не подчиняюсь таким приказам. Теперь, когда герцога Кларио нет рядом с вами, именно я отвечаю за вашу безопасность.

— Ха… — выдохнул Сай, он поморщился, и внезапно за его спиной раскрылось… это было то, что видел Рэй Нордис — золотое, сияющее крыло. Огромное, будто крыло горного орла, но намного изящнее. Капитан был вынужден заслониться от его света. Раздался резкий свист. Мизар в неверии отступил на шаг, схватившись за обожженную щеку.

— Думаешь, я сам не смогу справиться с одним человеком, которого знаю большую часть моей жизни?! — глаза Сая сияли непонятным золотым светом, почти полностью поглотив сиреневый оттенок в своих глубинах. И этот взгляд был далеким и пустым, пугающе пустым и глубоким одновременно.

— Как прикажет… мой король, — наконец Мизар Фон Грассе кивнул, приложив ладонь к груди. Крыло тут же исчезло.

— И не нужно звать доктора Даменси, — напоследок попросил Сай, вновь прикрыв глаза ладонью. Было видно, что эта сильнейшая боль терзала его изнутри.

Мизар кивнул после некоторой паузы, отводя взгляд от крови с золотистой пыльцой на щеках Сая.

— Я понимаю, — тихо ответил он и вышел за дверь.

Некоторое время в комнате царила тишина. Глубокая тишина. Затем…

— Почему вы отказались от помощи врача? У вас идет кровь и рука не функционирует.

— Как думаешь, как поступил бы Эрфорд Даменси, когда увидел это? — Сай отнял палец и коснулся своей щеки. Рэй вздрогнул. В своей жизни он не оставлял места чудесам, и сам не верил в них, однако сейчас перед своими глазами он видел одно из них.

— Вам следовало позволить ему убить меня, — капитан сцепил руки в замок, не делая попыток подняться.

— И что бы это изменило? — отняв руку, Сай взглянул в глаза Рэя. Но по–прежнему его взгляд не выражал ничего. — Я спрашиваю, что бы изменилось, если бы я позволил Фон Грассе убить тебя? Я просто испачкал бы свои руки в крови невиновного.

— Невиновного?! — выдержка капитана, долго трещавшая по швам, наконец, исчезла. — Как вы можете остаться таким спокойным? Только что я своими руками едва не убил вас, или даже хуже…

— Это были твои руки… — кивнул Сай, — но разве ты желал этого? Разве не ты кричал, чтобы я убегал от тебя как можно дальше? — Сай вздохнул, поежившись. — Даже если я не видел этого своими глазами, я видел это глазами того, кто во мне. Я видел белоснежные спирали, тянущиеся к моим рукам от маленькой девочки, сидящей на подоконнике. Ребенок с глазами, каких не встретить ни у одного человека или демона в этом мире. Девочка, приказавшая тебе не убить меня, а лишить сил. Но как и у меня, эта ее форма — лишь оболочка, которую принял некто, кому даже я не в силах противостоять.

— Ваше величество…

— Мизар Фон Грассе не убил ее, и то, что она не довела начатое до конца, лишь случайность. Случайность все еще на моей стороне, хотя я почти уничтожил ее раньше. Но она, та, кто управляла твоими руками, олицетворяла чистый закон. Но и закон в этом мире, таким, каким он стал тысячелетия назад — всего лишь одна из проявлений сил вероятности. Поэтому, даже эта девочка оказалась под властью случайности. На этот раз ею стал Фон Грассе. Нам повезло, что это была всего лишь оболочка. Даже сейчас Он все еще не может проникнуть сквозь барьер.

— Зачем вы говорите мне все это?

— Зачем? — Сай поднял голову. — Разве я не сказал этого раньше? Ты один из тех, с кем я могу говорить не таясь.

— Но это ничего не меняет. Факт, что я пытался убить вас. Факт, что я ранил вас. Факт, что Фон Грассе остановил меня, и если бы не он, я бы несомненно довел дело до конца, своими собственными руками. И теперь меня осудят как государственного преступника, меня ждет казнь. И это будет лишь справедливой ценой за ваше случайное спасение. Я предал вас самым худшим и непростительным образом в такое опасное для страны время. Мне нет прощения, — все это капитан проговорил своим обыкновенным твердым тоном. Таким тоном он говорил о жизни и о собственной смерти, принимая все, как есть, естественный ход событий.

— Ты прав… — наконец произнес Сай после долгого молчания. — Я не смогу скрыть это происшествие. Даже если бы и хотел, Фон Грассе не оставит это так просто.

— Вы не должны…

— Послушай, в том, что сейчас произошло, есть доля и моей вины. Я виноват перед тобой в том, что своими руками открыл для тебя этот путь, поведав свою темную тайну. Фон Грассе по своей воле пришел ко мне, но ты отверг меня. И даже был готов противостоять мне, думая лишь о благе народа. И, возможно, поэтому что ты оказался связан со мной, ОН и использовал тебя в качестве своего инструмента. Не более.

— ОН?

— ОН. Я знаю, как ты относишься ко всему, что не соответствует понятию о нормальном, но на этот раз все иначе. То, что раньше казалось нормальным, с каждым днем будет убывать. И мне придется противостоять этому, делая мир куда более опасным местом, возможно даже убийственно опасным. Я сделаю, что смогу. Но если господин Даменси, или, к примеру, умница Дана Торн, или даже библиотекарь мастер Нельф узнают о том, кто на самом деле скрывается под оболочкой с именем Сай Валентайн, я стану для них таким же чудовищем, как и ОН, как Дети Хаоса. Мой королевский статус не спасет меня.

— Я понимаю… это будет правильным, так будет лучше для всех. На суде я расскажу все, как есть. Прошу вас, не нужно больше. Знайте одно, я не выдам вашу тайну. Вы убедили меня еще в прошлый раз, что она направлена на благо всех людей. Поэтому, естественно, что наказание понесу я один.

— Капитан, я… — Сай хотел сказать еще что–то, но в коридоре послышался приближающийся звук множества сапог. Стража, которую вызвал Фон Грассе.

— Ваше величество, ваше лицо… — предупредил Рэй, поднимаясь и складывая руки впереди себя, чтобы показать свою готовность проследовать в камеру.

— Да, конечно, — Сай достал носовой платок и быстро стер с лица золотистую пыльцу. Кровь уже перестала идти, но капитан так и не узнал ее причины. Никаких видимых ран он не заметил. Но левая рука короля по–прежнему не двигалась. Поспешно приведя в порядок волосы и одежду, Сай присел на стул у секретера.

Что–то показалось капитану странным, но он не смог понять, что именно, в поведении короля. В это время мысли его были прерваны появлением Фон Грассе в сопровождении пяти стражей. Взгляд Мизара скользнул по комнате и остановился на капитане. Его темные словно омуты глаза, сузились, он пытался понять, что произошло между ним и королем за время его отсутствия. Этот человек… ему также было известно о тайне Сая и гораздо раньше самого Рэя Нордиса. В чем же заключалась его причина служить такому человеку, как Сай Валентайн?

— Прошу прощения, мой король, я уведу преступника. Если что–то понадобится, позовите меня незамедлительно. Госпожа Торн скоро принесет вам ужин. Отдыхайте, — с глубоким, почтительным поклоном Мизар повернулся. Капитан бросил последний взгляд на короля. Тот сидел неподвижно и, казалось, даже не смотрел в его сторону.

— Благодарю, — коротко кивнул Сай, улыбнувшись. Он улыбнулся, и эта улыбка поразила капитана в самое сердце. Он улыбался, несмотря на то, что только что произошло. Этот юноша был удивителен и невероятен. И капитану было известно, что это никак не связано с тем, что находилось внутри него. Такова была натура самого короля.

Едва двери закрылись за ними, Сай отвернулся от окна и, приложив пальцы к своим глазам, усмехнулся. Отняв руку, он взглянул на свои пальцы, точнее то, где они должны были быть…

'Они ничего не заметили', — подумал он, — 'даже Фон Грассе'.

Часть 2

Кальвин рассматривал свою ладонь, сидя так уже долгое время. Шум водопада сливался с его мыслями и поглощал их, но он не мог заглушить их.

— Микалика, что происходит? — наконец спросил он, не особо надеясь услышать ответ, ведь с тех самых пор, как он вернулся из Хаоса, тот стал совсем неразговорчив. Но на этот раз:

'Оружие было поставлено в боевую готовность и так и не вернулось в нормальное состояние'.

— Оружие? О чем ты… — Кальвин был так удивлен и одновременно обрадован тем, что слышит Микалику, что даже не сразу понял, о чем он говорит.

'Теперь говорить о нас как о двух разных личностях нельзя', — голос демона был странно серьезным. Впервые он говорил спокойно, и ни разу не упомнив о том, как хочет спасти своего 'лучшего, дорогого друга', кто бы он ни был. — 'Моя сила выходит из–под контроля. Древо, и так поврежденное тем взрывом, теперь стало слишком нестабильным и ткань времени тоже. Осторожнее с этим, вокруг тебя будут твориться странные вещи, и даже одно твое слово способно полностью поменять ход событий, в лучшем случае'.

— Ты сказал, в лучшем? А что тогда в худшем? — насторожился Кальвин.

'В худшем…' — голос Микалики стал печальным, — 'в худшем ты полностью сотрешь его вместе со всеми людьми, которые в нем участвуют'.

— Неприятная перспектива, — Кальвин вновь уставился на свою ладонь. — Я действительно это совершил? Но я ничего не ощутил. Что же мама со мной сделала?

— Твоя мама? Ты еще не понял? Я был там и все видел. Даже страдая от боли, я все видел, и я слышал того, с кем они говорили. Хотя он выглядел как мальчик, его сила в точности уравновешивает мою.

— Кто он такой?

— Кто? Естественно, тот, кто мучает моего лучшего друга, кто всегда его мучил, кто заставил его делать ужасные вещи и… даже приказал убить меня. Хотя… я был бы не против, если это сделал мой дорогой лучший друг. Но если бы я умер, сейчас он бы не страдал. Хотя я убил того, кто пришел вместо него за мной, я не смог прожить дольше. И из–за этого мой друг тоже страдал. Что бы я ни делаю, я всегда заставлял его растраиваться.

— Как похоже, — вздохнул Кальвин. — Должно быть, я тоже представляю собой сплошное расстройство для Сая. Но в отличие от тебя, я не собираюсь умирать. Это глупо. Своей смертью все, чего ты достигнешь — лишь увеличишь горе близких тебе людей. Все, что я хочу — понять, что происходит в этом мире, с чем или кем пытается бороться Сай. Он не сказал мне ни разу. Почему ни разу он даже не попытался объяснить, что его так тревожит?! — неосознанно Калвьин выкрикнул это вслух, зажмурившись.

— Разговариваешь сам с собой? Это нормально, после того, что с тобой произошло.

Кальвин резко поднял голову. Перед ним стояла Гвен, полностью одетая для путешествия, с двумя небольшими шелковыми мешками в руках,

— Вот, понесешь оба, — она сунула их в руки не сопротивляющегося Кальвина.

— Это Микалика, ты же знаешь…

— Не желаю ничего слышать про голоса в голове, — отрезала она.

— Для чего это? — спросил Кальвин, взяв мешки и изучив содержимое одного.

— Для похода, естественно, там есть запас, достаточный для двухнедельного путешествия, как раз ровно столько займет наш путь до Срединных государств, разве нет?

— Гвен… ты ведь не собираешься в путешествие прямо сейчас? Ты еще только–только проснулась. Я не могу позволить тебе…

— Только проснулась? Как думаешь, на сколько еще у меня хватит терпения? Тебя не было десять дней, я уже решила, что ты снова бросил меня, негодяй! — с этими словами, Гвен залепила ему хорошую затрещину.

— За что? — возмутился он.

— За дело. Будешь знать, как пугать меня так.

— Но я… я же… всего на полчаса… — 'Моя сила выходит из под контроля. Древо и так поврежденное тем взрывом, теперь стало слишком нестабильным и ткань времени тоже…' — об этом и предупреждал Микалкика. Десять дней, подумать только! Кальвин потер свои щеки, на них не было никакой щетины, и есть ему совершенно не хотелось. Значит, десять дней прошли только для других. Время двигалось назад и вперед как хотело, с хаотической случайностью. Страшно.

— Я никуда не пойду, — сказал он.

— ЧТО? — Гвен выглядела обескураженной. Даже ее пощечина не дала результатов. — Это что еще за заявление?! Я даром тащила сюда всю эту еду из города?

— Ты была в городе?

— Да, и у меня есть новости, которые, быть может, заставят тебя встать и побежать куда быстрее, чем ты можешь.

— Меня это не интересует, — Кальвин отвел глаза.

— Сегодня я была в столице, разумеется тайно, и узнала интересную новость. Теперь Сон — часть Приоры, которая стала Империей. И знаешь, кто правит ей? Наш общий друг Крис Энн!

— Правда?..

— Но это еще не все. Через два дня, если ты ничего не предпримешь, он совместно с армией Сон выдвигается к границам Срединных государств, заявивших о своей независимости. Говорят, в Картикейе и Тааре появилась сила, которая представляет угрозу для них, как заноза сидит там. И это ни кто иной как наш старый знакомый Ренье. Неплохой плацдарм для нападения на южные страны, ты согласен? Но насчет Астала у них особые планы. Они не намерены завоевывать его. Инквизиции приказано истребить всех еретиков по ту сторону от южной границы Вальца. Вот так вот.

— Не может быть! А что же Сай? — Кальвин вскочил с места.

— А, я знала, что это подействует. Единственное, о чем ты думаешь — это он. Если бы я не знала тебя лучше, то решила, что ты влюблен в этого одержимого.

— Сай… еретик… — Кальвин сжал кулак у груди. На его лице появилось грустное и болезненное выражение. — Но разве они не считали меня таким же? И Крис… почему он…

— Знаешь, я не хотела говорить тебе, но… — Гвен сделала глубокий вдох, — это не просто армия и не просто поход. Это карательная война, и знамя Приоры теперь украшает изображение Алии. Ты ведь помнишь ее, убитую сестру Криса. Они сделали ее символом этого похода и, что самое главное, мне очень жаль, но, кажется, Крис считает Сая главным виновным в ее смерти.

— Что? Разве ее убила не оппозиция, связанная с Ксанадой? Почему… этот дурак, во что он снова ввязался? И именно сейчас я никак не могу…

— Кальвин, прекрати немедленно!! — закричала Гвен, отступая на шаг. Подняв голову, он видел, как небо над их головами и лес замелькали, меняя свои цвета. Раз… два… три… День и ночь поменялись местами так быстро, что он почти не ощутил их.

'Микалика, сделай что–нибудь!' — отчаянно взмолился он про себя.

'Я не могу, Кальвин. Я же сказал, что я это ты. Я только голос в твоей голове, но моя структура слилась с твоей и разбалансировалась. Ты должен следить за своими эмоциями. Беспорядок в твоих мыслях — беспорядок вокруг тебя, такова функция этого оружия'.

— Не может быть… — Кальвин схватился за голову. — Кто–нибудь, прекратите это! Я… я хочу помочь Саю, только и всего и сделаю это, — мелькание замерло. Калвьин отнял руки от головы. — Как долго? — рискнул спросить он.

— Два или три дня назад, думаю, — осторожно ответила девушка, озираясь по сторонам.

— Удачно, — усмехнулся Кальвин.

— Ты — это что–то. Ну, а теперь–то ты решился? Если будешь сидеть, здесь ничего не изменится, но если ты так хочешь помочь этому тупому королю…

— Тупому королю?

— Да, тупому королю, вдобавок с манией величия и садистскими наклонностями. К тому же, если оставить тебя одного, ты просто унесешь себя на сто лет вперед, или тысячу или даже десять тысяч лет назад. Ты этого добиваешься? Я не позволю тебе ускользнуть от меня. Ты слышишь, Кальвин Рейвен? Я хочу жить здесь и сейчас. Не знаю, что происходит с тобой, но тебе лучше научиться контролировать этого твоего друга внутри, пока не стало слишком поздно. Или мне придется вырубить тебя и самой разобраться с ним.

— Э… лучше не нужно, — Кальвин представил, как Гвен пытается договориться с Микаликой. — О… что это? — он заметил, что его волосы снова спускаются до середины спины. Они отросли, только не это! И любимая синяя шаль Микалики тоже украшала его плечи. Он уже как–то смирился с этим.

— Милый наряд, кстати, — подначила его девушка, заметив выражение его лица.

— Спасибо, но не стоит, — Кальвин как мог пытался пригладить свои волосы. — Хорошо, мы отправляемся немедленно. Но ты не хочешь попрощаться со своим дедом?

— Он поймет, я уже попрощалась с ним и за тебя тоже. Ну, так вперед! — бодрым шагом Гвен направилась в сторону спуска с горы.

— Подожди, — Кальвин закинул оба мешка за плечи. Нахмурившись, он приложил палец ко лбу.

— Что такое?

— Думаю, все же стоит попытаться. Если я не научусь делать это сейчас, то каждый мой шаг может стать последним в этом столетии.

— Что еще ты задумал? Только не говори, что ты…

— Верно, — Кальвин завязал шаль на узел, обернув ее вокруг шеи. — Так или иначе, идти пешком все это расстояние — не меньшая опасность, чем пытаться воспользоваться моей новой силой. Это не похоже на предвидение, хотя что–то общее в них есть. Вероятность потерять время равна вероятности выиграть. Ты рискнешь вместе со мной перепрыгнуть через все это расстояние и попасть прямо в Картикею или Таару? Если мы хотим как–то остановить это безумное предприятие Криса, думаю для начала не плохо бы встретиться с Ренье.

— Таким ты мне нравишься больше, — одобрила Гвен. — Что ж, пожалуй, я рискну и положусь на твою силу. Но если я почувствую, что–то неладное, — Гвен коснулась своих вееров, — я просто вырублю тебя и поволоку тебя на себе пешком, ты понял?

— Да–да, все яснее некуда, — скривился Кальвин. — Ну, в путь! Надеюсь, я смогу правильно угадать с местом и временем.

Часть 3

'На ветвях Древа…

На ветвях Древа встретились они, и тот, второй, был червем, грызущим его ветви…'

— Как поэтично, но единственный червь здесь — это ты, — ответил на странное приветствие Люсьен Энн. Вглядевшись в тающий вокруг них фиолетовый туман, он улыбнулся таинственной улыбкой. Подняв ногу, занеся ее над пропастью, словно собираясь броситься вниз, но затем он сделал быстрый разворот на носочке одной ноги и закачался, удерживая равновесие с разведенными руками. Остановившись, он с затаенной усмешкой в карих глазах взглянул на того, кто стоял перед ним:

— Лантис, твоя бездна красива, ты всегда умел создавать эту красоту, но раньше мне нравилось больше. Это всего лишь отблеск твоего осколка Сона, а для него это не имеет значения.

— Мы давно стали единым целым.

— Целым? — усмехнулся Люсьен. — Сомневаюсь. Интересно, что произойдет? — переведя взгляд в наполненную фиолетовым туманом бездну, Люсьен Энн поднял палец. На кончике его заискрилась маленькая молния. А затем он быстро, на грани того, за чем способно уследить зрение, начертил в воздухе сложный, светящийся белизной снега узор. Легко подтолкнув его, он следил, как тот медленно скользнул в бездну, кружась, словно снежинка. Снежинка, танцующая на невидимом ветру. Когда она растворилась в глубине, фиолетовый туман тоже истаял вместе с ней — теперь там танцевала перламутровая сеть, опутывая Древо невероятно красивым танцем, укрывая его кружевами.

— Впечатляет, — заметил Лантис, — всего за полминуты вы сменили мою линию Бифуркации на свой фрактал присутствия.

— Разумеется, ведь это я учил тебя. Если бы знал, что до этого дойдет, то помог бы умереть тебе еще тогда.

— Почему же вы не сделали это тогда с мальчишкой, который нашел осколок Хаоса в стране, подчиненной фрактальному порядку?

— Наверное, потому что у тебя был тот потенциал, который я заметил. Поэтому я не позволил тебе сгореть, я и взялся за твое обучение. И ты неплохо справлялся до недавних пор. Я присматривал за тобой все это время. Но теперь я вижу… — палец Люсьена Энн был направлен в грудь Лантиса. Быстрый взмах руки — и новая снежинка, начерченная водными каплями, искрящимися словно слезы, соприкоснулась с телом Лантиса. Пройдя его насквозь, она разделилась на осколки, разбившиеся о ствол дерева. — Твое тело достигло своего предела, все еще хуже, чем когда мы встречались в последний раз. Почему ты так мучаешь себя? Если ты откажешься от Сона сейчас, ты все еще сможешь жить, жить счастливо вместе со своей сестрой и вернуться в Сон. Я могу сделать это реальностью. Но ты последовал приказу Сая Валентайна и начал это абсурдное предприятие. Найти Кальвина Рейвена и доставить его в Астал. Почему ты думаешь, что преуспеешь там, где я проиграл?

— Я уверен, что смогу, — Лантис вернул улыбку, хотя теперь тело его после соприкосновения со снежинкой начало легко мерцать, то становясь почти прозрачным, то вновь материализуясь. — Даже если я не смогу убить вас, я знаю пределы своих возможностей, но уверен, если ваше тело рассыпать на такие же снежинки и разбросать по всему Древу, даже вы не сможете восстановить себя по крайней мере несколько лет. А этого времени мне хватит, чтобы завершить то, что нужно.

Вздох Люсьена был тяжелым:

— Ты не сможешь этого сделать, не в таком состоянии, не пока ты сам на грани смерти.

— Если я умру, это станет возможным.

— Ты действительно собираешься это сделать? — Люсьен выглядел удивленным и опечаленным одновременно.

— Это уже не вопрос выбора. Но скажите, почему у вас, кто всегда защищал и помогал Кальвину Рейвену, внезапно поменялись приоритеты. Разве то слово, что вы дали матери Рейвена, уже ничего не значит для вас? Разве смерть вашего брата, его отца, стала лишь еще одной смертью на пути, усеянном смертью, величайший маг Севера?

— Обижаешь, у меня есть семья, знаешь ли.

— Крис Энн теперь не больше человек, чем вы или я. И все равно вы будете помогать ему. Интересно, кто отдал вам приказ, аналогичный моему? — Лантис поднял руку и требовательно указал на фигуру, стоящую перед ним.

— В нашей семье не осталось людей, но она все еще существует. Крис остался Крисом, ты остался собой, а я собой. Живые мы или мертвые, ничего не изменится. Я буду помогать ему, потому что мальчик нуждается в моей помощи. Если ему нужен Кальвин, я найду его ему.

— Оружие Хаоса слишком опасно, чтобы отдавать его в руки Севера. Что вы намерены с ним делать?

— Мне кажется, это тебя не касается, — заметил Люсьен, покачав пальцем. — Вообще–то я помогаю Крису, потому что он мой сын. Но что удерживает тебя на стороне Сая Валентайна? Разве он не слишком слаб, чтобы собрать все осколки? Ты ведь не допускаешь, что он выдержит это испытание? Он никогда не соберет всего Бифуркатора, не с таким сердцем, плачущим в темноте ночи о том, что потеряно. Как думаешь, что он совершит, чтобы не допустить повторения трагедии, от которой до сих пор содрогается мир?

— Вы правы, Сай Валентайн слаб, но именно поэтому я и выбрал его. Его чувства очень похожи на чувства бедного Демона Цветов, это верно. Он колеблется, он страдает, он пытается найти единственный верный путь и постоянно сбивается с пути. Но он подсознательно ищет поддержки и находит ее. Вокруг него собрались люди, которые поддерживают его, они способны компенсировать его слабость. Монстр из Ксанады, Мизар Фон Грассе, маленькая внучка библиотекаря из Виеры, бывший капитан отряда Лилии в Риокии, умелый и простодушный генерал Кольбейн. Но во всех этих случаях он ни разу не воспользовался своей силой Заора или Даркнуара. Он действовал лишь собственными силами. И эти силы — страсть, уверенность, целеустремленность и несгибаемая воля. И способность видеть далеко в будущее. Этими своим глазами он вглядывается в будущее всего нашего мира, не обращая внимания на судьбы отдельных стран. Я верю, что в этот раз он может преуспеть.

— Ты как будто восхищаешься им.

— Нет, — Лантис качнул головой, — это не восхищение, а констатация факта.

— Мои уроки пошли тебе на пользу, ты пытаешься использовать логику вместо сиюминутных случайных утверждений.

— Я буду пользоваться всем, что смогу использовать, также и Сай Валентайн. Скажи, Крис Энн уже встречался с НИМ? Что ОН пообещал вашему сыну? Неужели прощение? Или место в новом мире, который ОН хочет создать? ОН действительно хочет уничтожить старое Древо? Для этого ЕМУ нужен Кальвин Рейвен?

— Слишком много утверждений, тебе необходимо разбавить их хотя бы одним отрицанием, — улыбнулся Люсьен, сопровождая свои слова плавным жестом руки. Он создал снежинку, совершенную по своей форме. Но затем он потянул за одну из ее иголок, вытянув ее словно нить, тем самым сделав ее форму иной, но не менее цельной.

— Вам стоит показывать такие фокусы на рыночной площади в воскресенье, — заметил Лантис. — Не хотите отвечать — что ж, я не жду, мне и так известно положение вещей. Два полюса, два короля и два инкремента, которые они используют. И приз в этой игре — Кальвин Рейвен. Я не могу позволить, чтобы он достался вам, потому, что это будет осознать уничтожение всего того, что было создано Бифуркатором, а значит, все эти сотни лет истории мира станут бессмысленными.

— Древо все равно не проживет долго, это естественная смена поколений, и я хочу увидеть, как новое сменяет старое, увидеть новый мир. Я ведь ученый, в конце концов, это естественно — желать увидеть такое чудо, своими глазами убедиться в его существовании.

— Значит так, вы не отступите от своего выбора.

— Как и ты, — кивнул Люсьен, склонив голову на бок и тряхнув своими рыжими волосами. Сейчас он выглядел еще моложе, чем прежде, едва ли больше тридцати. — Но хочу кое–что подарить тебе в качестве комплимента твоей решимости стать призраком. Когда будешь в Срединном мире, прислушайся к нему, послушай ток времени, что ты услышишь? По годовым кольцам считают возраст деревьев, но сможешь ли ты угадать, как много осталось этому?

— Что вы имеете в виду? — лицо Лантиса стало серьёзным.

— Отчаявшиеся люди способны на безумства, то же касается и демонов. Недавно произошедшее в Астале словно круги по воде распространятся теперь по стволу Древа, неся с собой изменения. А кто же производит эти круги? — Люсьен Энн приложил палец к губам. — Тайна, которую тебе и мне предстоит разгадать. Интересно, кто из нас первым найдет этот брошенный камешек? Как считаешь, искать камень нужно по расходящимся кругам или в том месте, куда он был нацелен?

— Проклятый призрак, — прошептал Лантис.

— Проклятый монстр, — вернул комплимент Люсьен. — Но вот мой совет — не пытайся противостоять изменениям. Те, кто противятся им, будут сметены новым миром, их просто поглотят круги на воде… — с этими словами фигура Люсьена Энн замерцала, пошла молниями и, наконец, рассыпалась снежинками. Одна из них с хрустом раскрошилась под ногой Лантиса.

Часть 4

— Как же это, почему?

— Не плачь…

— Не понимаю, за что он так с вами, что вы ему сделали?!

— Не нужно…

— Не могу этого вынести, такая боль… И я… я ничего не могу сделать. Я совершенно бесполезна…

— Велька, все хорошо, ведь я остался жив.

— Но это… это… — девушка вытерла слезы, растирая по щекам сверкающие дорожки и отняла ладонь от глаз Сая. Он лежал на кровати, а Велька сидела у ее изголовья.

— Я могу видеть, — Сай старался придать своему голосу убедительности, но девушка выглядела по–настоящему расстроенной.

— Нет, ваши глаза смотрят сквозь меня, это ужасно. Если кто–то увидит… Что произойдет, если узнают, что король ослеп?

— Я все вижу, правда, — чтобы подтвердить свои слова, Сай поднял ладонь и коснулся над своей головой щеки девушки. — Видишь?

Да, отчасти он сказал правду. То, что видели его глаза — не тот мир, который видят люди. Его спальня, спокойная обстановка. Буфет, в котором Велька хранила чай, его секретер, кровать, пара картин с пейзажами на стенах — на этом настояла Велька, сказав, что его комната слишком простая для короля. Окно, за которым раскинулась Виера, столица его королевства. Но все это осталось лишь в его памяти. А то, что видел он: сеть… множество и множество, бесконечно переплетающееся, множество нитей, связывающих между собой все вокруг. Велька буквально сияла ими, а еще она сияла изумрудной аурой.

Эти нити пронзали предметы и стены, соединяя людей в коридорах дворца, в городе и людей далеко за пределами столиц. Новые глаза Сая могли видеть даже это. Нити, определяющие судьбы людей и всех живых существ в этом мире. Эти нити возникали, за миг протягивались на невероятную длину, обрывались и соединялись вновь, скручивались — так жизни всех существ дополняли и растили ветви Древа, теперь Сай видел его постоянно. От него некуда было спрятаться. Лишь с закрытыми глазами образ Древа становился тусклее.

Теперь он смотрел на мир глазами Слепого Безумного Бога, а его человеческие глаза теперь стали бесполезны. И Велька права, он не сможет вечно скрывать свое состояние. Завтра ему придется объявить при дворе, что его зрение… Однако, стоит им только заподозрить, что он не видит абсолютно ничего, королевство тотчас же погрузится в хаос. И война с Приорой, которая вот–вот разразится, покажется ерундой по сравнению с этим. А значит, ему придется приучать их к чудесам. Постепенно, медленно, они обязаны будут поверить, что их король не просто человек. Сейчас же ему необходим кто–то, кто будет молиться за короля Астала.

— Велька… — позвал Сай.

— Дда, — сбивчиво проговорила девушка, ее волосы коснулись щеки Сая. В его глазах эти волосы были лишь аурой, но он все еще помнил их цвет.

— Помолись за меня. Помолись за меня Зоару…

— Что? Что вы имеете в виду? Ведь это ваш…

— Завтра… я хочу, чтобы ты организовала молебен покровителю Астала за мое здоровье. Если ничего не остается, нужно молить высшие силы. Я не могу позволить им впасть в отчаяние, когда о моем состоянии станет известно. Я знаю, что религия в Астале никогда не была особенно важной частью жизни, но не на этот раз. Мое недомогание, это всего лишь недомогание, и оно должно послужить будущему Астала. Ты поняла меня?

— Вы хотите, чтобы прозвучала всеобщая молитва за благодать для всего Астала и здоровье вашего величества?

— Ты поняла правильно.

— Но это проводилось лишь раз, когда ваш отец находился при смерти, и тогда это не могло.

— Сейчас это поможет, — Сай выделил последнее слово. — Поможет обязательно. Теперь у Астала будет король, которому покровительствует самая великая и запретная сила королевства. Это то, что нужно народу в преддверии ужасной войны.

— Если вы так хотите… Но почему… — Велька подняла свои ладони и начала разглядывать их, — почему я не могу этого сделать… если бы у меня была сила всего Лавкрита, я бы смогла…

— Это не та болезнь, которую можно так легко вылечить, — грустно заметил Сай. — Это и не болезнь вовсе.

— Но что же это тогда? Что с вами сделал капитан Нордис?

— Это был не капитан, а та сила, что пришла вместе с ним, проникнув сюда единственно возможным способом. Та сила, что хочет вырвать с корнем старое Древо и взрастить новое. Но что самое страшное — для него это простая прихоть. И теперь, когда барьер почти сломан, я не смогу помешать ему. Но я не позволю ЕМУ забрать Кальвина.

— Он так важен для вас? Сила Лавкрита рассказала мне об этом, — Велька закусила губу. — Поэтому я попробую еще раз. И буду пытаться столько, сколько понадобится. Я уже смогла восстановить функцию вашей руки, ведь смогла же?

— Но я не чувствую ее, силу Даркнуара.

— Нет, я попробую, — упрямо заявила девушка и вновь приложила ладони к глазам Сая. Он ощутил прохладу ее ладоней, из–под которых в его тело начал просачиваться пучок изумрудных нитей. Это было ее намерение, такое сильное, такое теплое намерение.

— …Значит, это все же правда. Я сразу почувствовал, что что–то не так, но не думал, что до этого дойдет. Этот отвратительный человек… все же нужно было убить его раньше… — в этот миг прозвучал голос.

Вскрикнув, Велька отдернула руки. Спрыгнув с кровати, она расставила ладони, встав между Саем и гостем. Но ее тело не могло противостоять этой ауре, что плескалась за ней. Однако голос Сай узнал прежде, чем увидел ауру Мизара Фон Грассе. От этого человека расходилось огромное количество линий — интенсивные, сияющие насыщенным фиолетовым цветом. И большинство из них устремлялось к нему, Саю. Невероятная и мощная аура, аура человека точно знающего, к чему он стремится, и как добиться желаемого.

— О, какая храбрая, намерена защищать его величество от меня? Но это лишнее.

— Кто вас впустил? Я же заперла дверь. Что вы здесь делаете? Уходите немедленно, разве не видите, его величеству нездоровится. Госпожа Торн…

— Дана Торн здесь не при чем, леди Эльмио. Кроме того, у меня есть ключ от спальни его величества. Мой король лично дал его мне, верно? — с этими словами Мизар Фон Грассе поклонился Саю.

— Это правда… то, что сказал господин Фон Грассе? Вы настолько доверяете ему?

— Да, — Сай склонил голову, — прости, что не сказал об этом раньше, но ему тоже известно о моей тайне.

Глаза Вельки распахнулись в немом удивлении.

— Гораздо интереснее то, что вы пытались сделать, неужели исцелить одним прикосновением? Но слепота это не болезнь, как и сказал мой король, вам не удастся, даже с силой Лавкрита.

— Как вы смеете так говорить?! Я…

— Велька… — тихо произнес Сай… — пожалуйста, тише. Она делает это потому, что верит, что сможет, если бы Лавкрит внутри нее был цельным.

— Неужели… — глаза Мизара потемнели, и тотчас же часть нитей вокруг него вспыхнула и разлетелась на тонкие штрихи. 'Неужели этот человек ревнует?' — подумал Сай. — Вы намерены отдать силу Слепого Бога медицины полностью этой девушке? Хмм, — усмехнувшись, Мизар провел пальцами по своим волосам, скользнув по ленточке. — Это похоже на вас, — в голосе Фон Грассе прозвучали странные нотки. Если бы Сай не знал этого человека, он бы подумал, что тот подавляет грусть. На самом деле, Сай не хотел отдавать ему один из осколков. Этот человек обладал немалой силой, во многом непонятной даже Саю. Будет опасно и непредсказуемо, если его сила, черпаемая из Хаоса, соприкоснется с силой Слепого Бога.

Часть 5

(Приора, кабинет императора)

— Хорошо, хорошо, но… — глаза Райдена метнулись к Грейслейну, но тот не подал вида, что что–то не так. Он стоял у стола, скрестив руки на груди, завернувшийся в холодное, высокомерное молчание, словно в плащ. Поджав губы, Райден возложил руки на голову Криса. — Я поведаю вам тайну, тайну о том, как убить величайшего еретика.

— Величайшего? Ты говоришь о Кальвине Рейвене? — заметил Грейслейн.

— Я говорю о величайшем еретике, который противится воле Аттрактора и Вершины Древа! — выкрикнул Райден, указывая в грудь Грейслейн. Лицо инквизитора побледнело, он выглядел нездоровым. — Кальвин Рейвен не еретик, хотя раньше я заблуждался на этот счет и ненавидел его за то, что он отнял у меня глаз, — безумная улыбка появилась на губах Райдена, — но он всего лишь инструмент, чтобы им мог воспользоваться Аттрактор, а также живец, на которого мы будем ловить непокорного сына предавшего Вершину Древа… Сая Валентайна. Так ты хочешь узнать истину, сын мой? — спросил Райден.

'Этот человек безумен, в нем не осталось ничего нормального', — понял Крис. — 'Но если он и правда посланник воли Аттрактора…'

— Я хочу знать, расскажи мне о том, как сделать так, чтобы Сай Валентайн получил наказание, которого заслуживает.

— О… это несложно. Сай Валентайн не завершен, пока еще у него нет той полной силы, чтобы восстать против Вершины. И нельзя позволить этому случиться. Недавно верный нам человек, что идет в свете на юге, ослабил его достаточно, чтобы мы смогли действовать. Семь осколков не должны быть соединены и завершить Бифуркатора. У меня есть сила, способная противостоять ему. Да, есть сила, дарованная мне Вершиной Древа. И она здесь! — Райден выбросил палец вверх. — Семь запирающих ключей, вы должны использовать их немедленно, пока не стало слишком поздно.

— Семь ключей… — Крис прислушался к своей второй половине, но она безмолвствовала. Фрактал также не знал, что это такое.

— Ясно, ты говоришь о семи заклинаниях высшего уровня, недавно доставленных в Приору. Это тебе нужно, безумный инквизитор?

Райден напрягся, сузившийся глаз с ненавистью взглянул на Грейслейна.

— В тебе силен дух восстания, сын мой, но твои слова говорят истину.

— Но прежде, чем я доставлю их, я хочу знать от тебя лишь одно, — Грейслейн медленно двинулся к Райдену, и даже такой человек, как Райден, сморгнул, не в силах вынести прямой взгляд этих темных глаз. — У Сая Валентайна, твоего величайшего еретика, в подчинении находится один человек, Мизар Фон Грассе. Если мы поступим так, как ты говоришь, он не пострадает? Что произойдет в мире, если мы сделаем так, как ты хочешь?

— Подчиненный великого еретика? Почему ты защищаешь тех, кого уже полностью поглотила ересь, их уже не вернуть назад. Что такого особенного в этом человеке?

— Он мой младший брат, и я не хочу, чтобы он пострадал, пытаясь защитить Сая Валентайна.

— Тебе следовало вернуть его назад и держать подле себя, пока еще не поздно.

— Он никогда так не поступит, но я хочу знать, что с ним все будет в порядке, я сам хочу… вернуть его к порядку Древа… — после паузы добавил Грейслейн. Губы Крис сжались. Даже сейчас этому человеку не было дела ни до чего, кроме Мизара Фон Грассе. Такое ощущение, что его совершенно не сковали узы, наброшенные на него Фракталом. Как ему это удается? Откуда у него такая сила? Возможно потому, что сам он борется за живого, близкого ему человека в то время, как сам Крис мстит за уже умершего. И по иронии судьбы убийцей был Фон Грассе. Однако именно Сай Валентайн был тем, кто отдал этот приказ. Его бывший товарищ по отряду Лилии отдал такой приказ.

— Он не пострадает, если милость Древа будет обращена на него.

— Что ж, этого недостаточно, но все же больше чем ничего. Если Сай Валентайн умрет, мой брат, несомненно, придет сюда, чтобы отомстить за него. Так или иначе я встречусь с ним.

— Странные слова, сын мой… — казалось, даже Райден был озадачен. Нет, Крис решительно не мог понять этого человека.

— Теперь, поведай истину, что ты получил от Аттарктора, — Крис поднялся.

— Слушайте же… семь осколков и семь ключей запирающих их, семь ран должны быть нанесены в семь частей тела: голова, глаза, шея, ладони, ступни, грудь и последнее, сердце. Из семи точек будет создана клетка, которая удержит великого еретика! — воскликнул Райден, раскидывав руки. — А теперь мне нужны семь человек, что примут эту честь — быть дланью Аттрактора в этом мире, — он понизил голос, опустив голову и надвинув капюшон.

— Семь человек… — Крис оглянулся на Грейслейна, — может это быть…

— Семь лепестков цветка, которые ты видел — это они, — кивнул тот. — Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — спросил он у Райдена.

— Как я уже сказал, силу Сая Валентайна необходимо контролировать. У величайшего еретика есть все семь осколков, он собрал их и, несомненно, отдаст их своим людям, чтобы действовать через их тела.

— Это твои выводы?

— Это Божественное откровение, полученное мною! — выкрикнул Райден. — Не смей недооценивать силу божественного откровения, — рука Райдена прожгла бы дыру в груди Грейслейна, если бы могла, но тот оставался как всегда невозмутимым. — Семь осколков могут уравновесить семь форм заклинаний высшего уровня, которые есть ни что иное как точки соприкосновения Семи Слепых Богов со странами, которым они покровительствуют, — теперь несмотря на безумный огонек в глазах, Райден говорил абсолютно нормально. Этот человек не мог узнать столько, если бы не получил это знание свыше. А у Криса не было причин не верить ему. Но другое дело Ауслейз.

— И если мы найдем этих семерых людей… что будет с другими семью осколками, которые связаны с Валентайном? Мой брат не должен ввязаться в это, я предупредил тебя, безумец.

Райден отступил на шаг, вложив руки в рукава.

— Твой брат один из осколков? — с подозрением спросил он.

— Нет, не думаю, что это возможно, — медленно ответил Грейслейн, но в его голосе слышалось сомнение. — Он не соединится с одним из осколков.

— Это твое мнение? — вернул его же слова Райден.

— Да, это мое мнение, но я знаю своего младшего брата, он никогда не потеряет здравомыслия настолько, чтобы обречь себя на неминуемую смерть.

— А по–моему, ты не уверен…

— Довольно! — голос Криса прозвучал звонко и четко, но так, чтобы два других человека тут же затихли. — Я верю тебе, но и ты не испытывай мое терпение, — Крис вскинул голову. Маленький, хрупкий, но вокруг его тела замерцала радужная аура. Глаза Райдена потемнели:

— Да будет так! — провозгласил он. Выпростав руку из рукава, он россыпью метнул что–то на пол. Фрагменты рассыпались по нему, напоминая сломанные сухие веточки. Всего семь, и ни одной похожей на другую. Семь маленьких, хрупких палочек. Одна как вилка, другая в форме дуги, третья напоминает трезубец. Упав, они образовали сложный узор. По отдельности — сплошной хаос, но собранные вместе… Крис склонился над ними. Опустившись на колени, он коснулся рукой одной и отложил ее в сторону. Затем поднял другую и соединил ее с первой так, что получилась веточка больших размеров. Он потянулся к третьей и, наконец, понял, на что это было похоже.

— Это Древо, не так ли? — за его спиной прозвучал голос Грейслейна.

— Древо на котором будет распят великий еретик, — подойдя, Райден хлопнул ладонью по узору, что сопоставлял Крис, и веточки разлетелись в разные стороны. Крис отшатнулся:

— Это… — он прикрыл губы ладонью, ощутив дурноту. Несомненно, это имело отношение к силе Бифуркатора, и только что… Он смотрел на свою ладонь, в которую вонзился шип. На его глазах шип начал проникать внутрь ее, пока, наконец, полностью не исчез. В том месте он ощутил легкое покалывание, но дурнота не прошла. Он взглянул на Грейслейна и заметил на его левой щеке тонкий порез. Неужели… Вытерев щеку, тот схватил Райдена за горло:

— Что ты сделал? Что это было?!

— Хахаха, — инквизитор расхохотался, запрокину голову. — Я же сказал, мне нужны семь частей, и лучше чем вы двое мне не найти их носителей. Теперь у вас есть два запирающих ключа от силы Великого еретика, — Райден вырвался. И на его груди, распахнувшийся от этого толчка, Крис увидел небольшую треугольную ранку, которая затягивалась на глазах. Неужели он тоже?

— Ах, что за ощущение! Это просто великолепно, — Райден с наслаждением втянул в себя воздух, — быть обладателем силы, способной убить Великого еретика. Но… — взгляд инквизитора остановился на Крисе, — этого недостаточно. Нужны еще четверо.

'Ни за что, я не могу позволить Анджи или Ивону ввязаться во все это…' — подумал Крис. — 'Но как оградить их?'

Однако его мысли были прерваны голосом, внезапно прозвучавшим в комнате.

— Кто ты такой?!

Тотчас капюшон был откинут с головы Райдена, рука Ивона, вошедшего в кабинет, резко развернула его к себе.

— Дядя?

Замершая в дверях Сати приложила ладонь к груди.

— Невозможно, вы должны быть мертвы! — даже легкомысленный Кайо рядом с ней выглядел пораженным не меньше. И Анджи тоже здесь. Он молчал, фактически он не проронил ни слова с тех пор, как на его глазах Крис принял в себя силу Фрактала. — Они уже здесь. Проклятый Грейслейн, это ты позвал их!

— Да, вы… — Райден не подал вида, что узнал своих родственников. Рука его метнулась вперед и четыре блеклых всполоха последовали за этим. Остававшиеся веточки вонзились в тела Сати, Кайо, Анджи и Ивона. Шея Ивона, левая ладонь Сати, правая ступня Кайо и левая ступня Анджи. Все четверо упали без сознания.

— Что ты сделал, что ты… — Крис попытался схватить Райдена за руку, но невидимая сила отбросила его, так, что руку едва не вывернуло из сустава.

— Ты сказал, что сделаешь все, чтобы отмстить за сестру. Считай это частью договора.

— Кто ты? Ты не Райден.

Крис с трудом поднялся. Это сказал Грейслейн. Его пальцы коснулись щеки.

— Просто использовал нас.

Райден улыбнулся, и его улыбка больше не отдавала безумием, напротив, она была очень понимающей. Контуры его тела замерцали, подернувшись рябью. Через миг перед ними стояла маленькая девочка с двумя хвостиками, в кружевном платье, затем облик его снова изменился, и он превратился в нахального мальчишку, а затем вновь вернулся к первоначальном обличью.

— Я хочу, чтобы вы больше доверяли мне. А ты… — палец Райдена выпростался из рукава и указал на Криса и Грейслейна, как будто они были одним человеком, — у тебя будет второй шанс, я так решил. Хочешь исправить свою неудачу и попробовать снова? Я дам тебе эту возможность. Но только в этот раз. Последний. Если не справишься, я откажусь от тебя. — Голос Райдена был обычным голосом человека, но он резонировал через пространство комнаты. — Выбирай: ты или твой брат, мне нет разницы. Один из вас поможет мне заполучить это проклятое оружие, созданное против меня. А эти четверо… — инквизитор оглянулся на лежащих людей, — о них не волнуйся, пока они лишь заражающие ключи. Все, что нужно — лишь активировать их сейчас. Вот так, — ладонь Райдена коснулась груди, в этот миг Крис ощутил резкую боль во всем теле, она несомненно убила бы его, продлившись чуть дольше. Потому что эта боль была не просто чувством, не просто ощущением — только что в саму структуру его тела было произведено вмешательство, Фрактал внутри него изменился, получив маленькую капельку Бифуркатора — сила Зоара, заклинание меча Зоара, возвещающего о справедливом суде. Грейслейн отнял ладонь от щеки. По нему невозможно было сказать, что только что он пережил то же самое:

— Я приму и это, — произнес он, — если это поможет моему младшему братишке. А что насчет них? — он кивнул на распростершиеся на полу тела.

— Ты и сам можешь почувствовать это. Теперь вы связаны кодовыми словами, заклинаниями высших уровней.

— Что это значит? — уточнил Крис.

— О, — Райден приложил палец к губам, — действительно 'что'? Теперь у тебя есть преимущество перед братом, ты стал цельным, а ему это уже не удастся. Можно сказать, я сделал тебе подарок.

— Постой! — начал было Крис. Рука Райдена уже надвинула капюшон на глаза. Из–под него послышался знакомый смех:

— Свершилось! Я получил защиту Вершины Древа!

Рука Криса опустилась. Все, он уже стал прежним. 'Аттрактор, ты использовал нас как тебе заблагорассудится, для тебя мы просто инструменты, так?' — Крис взглянул лежащих друзей. Анджи слега шевельнулся и открыл глаза. Уставившись в потолок, он некоторое время лежал молча, а затем схватился за свою ногу:

— Проклятие! — простонал он.

— Анджи… — Крис подошел к нему. Взгляд того упал на фигуру императора и тут…

— Не приближайся! — прорычал Анджи. Крис замер. — Больше никогда не приближайся ко мне. Ты… я никогда не хотел становиться таким, как ты! — в отчаянии выкрикнул он.

Рука Криса опустилась. И это тоже… Он знал, что все могло закончиться так, теперь даже его друзья…

'Прости меня, Анджи, за то, что сделал такое с тобой'.

Часть 6

(Астал. Спальня короля)

— В любом случае, я выполнил задание, — с легким поклоном Мизар извлек из своей переметной сумки хрупкую веточку. Комнату огласил легкий мелодичный перезвон.

— Красиво, — Велька сложила ладони на груди. — Словно гармония.

— Да, красиво, — повторил Сай, поднимаясь на кровати, и садясь, свесив ноги. Он протянул руку. — Дай ее мне.

Сделав три шага, Мизар Фон Грассе передал веточку королю. Сай коснулся одного прутика на ней, звук колокольчика повторился. Его пальцы скользнули по второму, и звон повторился, но тональность его была уже иной. — Настоящая гармония, но не хватает одного звука. Сай поднял голову. — Здесь нет звука Ишары. Ты забыл отдать мне ее?

— …

— Мизар Фон Грассе, я хочу, чтобы ты отдал мне то, что находится у тебя, или ты забыл о своей клятве?

После долгой паузы, Мизар сдержанно поклонился:

— Простите меня, мой король, — с достаточной долей поспешности, но не слишком быстро, он извлек из сумки небольшой граненный кристалл синего цвета. Поднеся его к глазам, он посмотрел сквозь него на просвет и, наконец, отдал его королю. Велька расслабила сжатые до того кулачки. Даже не видя этого, Сай ощущал, как изменилось ее состояние. Она была готова сражаться с этим человеком.

— Значит, это правда, — ни словом, ни знаком Сай не показал, что этот инцидент что–то значит, — что один из осколков никогда не был связан с аватаром.

То, что он видел своим зрением не было той же картиной, что представилась глазам Мизара Фон Грассе. Но бесспорно, в этом кристалле заключена истинная красота. Ишара была единственной, чей облик соотносится с женщиной. Она обладала странной и печальной красотой. Богиня сидела на коленях, не двигаясь, и казалась спящей. Лицо ее было скрыто за крыльями, словно за маской. Она не желала показывать себя миру и не хотела видеть его. Длинные, фиолетового цвета волосы с легким розоватым оттенком, что смешивало их краски в невероятном сочетании. Одна из осколков, добровольно заключившая себя в кристалл, полностью отгородив себя от остального мира, принявшая свое добровольное изгнание. Одиночество… значит, вот, каково было одиночество Бифуркатора, когда он потерял Микалику. Чтобы ощутить то, что чувствовал Демон Цветов, Бифуркатор создал часть себя, подобную ему, и вот, что получилось в итоге. Сай не мог видеть краски, формы и цвета окружающего мира, но ее образ был очень четким. Затаив дыхание, Сай провел пальцем по кристаллу и тот отозвался легким резонансом. Нет, пока еще он не примет ее как часть себя.

— Вы не собираетесь взять ее себе? — удивился Мизар.

Сай покачал головой, и обернулся к Вельке, сидевшей рядом с ним.

— Пока еще не время, к тому же, я не уверен, что в таком состоянии мое тело выдержит это соединение. Я сделаю так, как решил раньше. Кому–то еще придется принять эту часть.

— Прошу, мой король, — Мизар легко улыбнулся и сделал шаг вперед, — окажите мне эту честь.

— Нет, — коротко отрезал Сай. — Я не могу отдать ее тебе, и ни один из осколков.

— Но почему?! — жарко воскликнул Мизар. Сай давно не видел его таким.

— Потому, что твоя сила достаточно велика, я до сих пор не знаю ее пределов, и разве ты сам не думаешь, что последствия могут быть непредсказуемыми? Если твоя сила, исходящая из Хаоса, соединится с этой. Мне не нужны негодные инструменты, которые могут сломаться из–за чрезмерной нагрузки. Ты нужен мне такой, какой есть, и этого достаточно. Неужели тебе мало того, что ты служишь мне, раньше этого было достаточно.

— Я… — лицо Мизара Фон Грассе окаменело и побледнело еще больше. — Я приму любое ваше решение, — наконец он склонил голову, но в его ауре Сай прочел совсем иное. Он был расстроен и разъярен — весьма нехарактерное сочетание. Опасно, но Сай не мог пойти на такой риск.

— Позвольте спросить, кому вы планируете передать ее?

— Клайму Кольбейну, — тихо ответил король.

— Он знает об этом?

— Пока нет, но у меня не так много людей, которые могут понять и принять то, что я хочу получить.

— Думаете, он способен понять? При всем уважении, генерал Кольбейн человек не того склада, он слишком прямолинеен.

— Да, он не похож на тебя, — жестко ответил Сай. — Но он тот, кому я могу доверять, и этого более чем достаточно. — Я отдам Ишару ему, будет он против или нет, но я не могу искать другого кандидата так долго. Времени остается все меньше.

— А что насчет Креонта? — в голосе Мизара вновь послышалась надежда. — Вам не обязательно отдавать его кому–то еще. Разве есть еще люди, которым ваше величество может довериться? Вы можете соединиться с ним, но пусть он будет у кого–то другого. Просто зная, что он находится у кого–то, кто верен вам…

— Ты снова говоришь о себе, — вздохнул Сай, приложив ладонь к глазам. Этот свет, этот ярчайший свет линий бифуркации начал утомлять его. А может это из–за упрямства Фон Грассе. Почему он так жаждет получить одного из Слепых Богов? — Нет, я сказал 'нет' один раз, и это окончательное решение.

— Но… позвольте хотя бы спросить… — голос Мизара снова стал тихим и сдержанным, но было очевидно, что он сдерживался из последних сил, — у вас уже есть тот, кого вы держите на примете?

— Если я скажу, ты перестанешь спорить со мной?

— Несомненно, когда я буду уверен, что все осколки в надежных руках, тогда да.

— Ты забываешь что один из них находится у твоей невесты, значит, ты доверяешь ей?

— Адель не предаст меня, а значит, не предаст и вас, — быстро, без запинки ответил Мизар.

— Тогда я скажу, но тебе это не понравится, — Сай поморщился, отнимая руку и снова погружаясь в сверкающий мир. — Я отдам ее бывшему капитану отряда Лилии.

— Рэй… Нордис… — прошептал Мизар. — Невозможно, вы же не можете… отдать его тому, кто сделал такое с вашими зрением и рукой… вы же не…

Сай поднял ладонь. За его спиной раскрылись два сияющих золотом крыла.

— Я ответил на твой вопрос? — спросил он. — Ты удовлетворен? Это мое решение, и оно не изменится. Капитан Рэй Нордис не лишил меня зрения. Это сделал тот, кто контролировал его тело в тот момент.

— Тот, кто контролировал? — сбивчиво переспросил Фон Грассе. — Нет, и все же я не верю, — он сжал кулаки, — вы не серьезно…

Сай поднял голову и взглянул своим невидящим взором на стоящего перед ним человека, и этот взгляд заставил Мизара отступить на шаг и первым отвести глаза.

— Я надеялся, что вы будете доверять мне чуть больше, но, кажется, я ошибся. Вы знаете то, что не известно мне.

— Это естественно. Даже если бы я рассказал, ты все равно бы упрятал капитана за решетку. Но теперь ты знаешь достаточно, просто прими это как факт. Если сочту нужным, я поделюсь с тобой подробностями. Запомни, если бы я не доверял тебе, ты бы не стоял сейчас в этой комнате. Я доверяю тебе настолько, что отправил на это задание, и ты блестяще справился с ним. — Сай улыбнулся своей обычной улыбкой. Ты был великолепен. И я обязан поблагодарить тебя. С этого дня моим указом ты официально становишься подданным Астала, а также генералом моей армии.

На миг Мизар застыл, а затем опустился на одно колено.

— Благодарю вас, мой король, этого достаточно.

— Пока ты свободен, до следующего распоряжения. Но не уходи далеко, скоро тебе придется отправиться в Ксанаду. Поведешь западное крыло нашей армии.

— Слушаюсь, — коротко ответил Мизар, и, повергнувшись на каблуках, покинул комнату.

— Этот человек пугает меня, — произнесла Велька, когда двери за ним закрылись.

— Меня тоже, — признался Сай.

— Вас?

— Да, но не будем о нем, Велька… — Сай протянул руку с веточкой. — Настал момент, когда тебе предстоит сделать выбор. В зависимости от того, что ты выберешь, пути назад у тебя уже не будет. В этом прутике, — Сай задел одну маленькую веточку, тут же отозвавшуюся звоном, — находится вторая половина Лавкрита, его личность и сущность. Хочешь ли ты принять ее или отдать мне ту силу, что находится в тебе? Но прежде, чем ты решишь, — Сай поднял ладонь, когда Велька уже открыла рот, — ты должна понять, что сущность Слепого Бога намного сильнее человеческой. Она будет стараться победить тебя изнутри, ты а тебе предстоит сражаться, постоянно, постоянно находясь на гране уничтожения. И еще, если разделить вас — ты наверняка умрешь. Даже зная это, ты все еще хочешь этого?

— Хочу! — без запинки ответил Велька.

Часть 1

— А теперь, начнем ритуал запирания сил великого еретика! — провозгласил Райден, воздев руки. Он опустил голову и двинулся к лежащей без движения Сати. Крис заметил, что из ее рук выпал небольшой мешочек. Склонившись, Райден поднял его. Пройдя в центр комнаты, инквизитор перевернул его, высыпав содержимое на пол. Друза синего кристалла, белый кувшинчик, тонкая игла, цепь — из тех, на которых подвешивают весы, сломанное лезвие клинка, трезубец, стило и, наконец, печать в виде приземистого дерева. Семь, их было семь предметов. — Вот они, — продолжил Райден, — заключенные в материальную форму пришли к нам от великого еретика, чтобы стать его же роком.

— Они… — нахмурился Крис.

— Я не слишком разбираюсь в этом. Но семь предметов, от которых исходит такая мощная аура могут быть заклинаниями высших уровней, — задумчиво произнес Грейслейн. Протянув руку, он поднял обломок лезвия. — Я возьму его… 'Я мечтаю о секире Даркнуара, что рассекает пространство и время, прокладывая путь в бездну, прорубая путь сквозь Древо…' — прошептал он. — Странные строки, но, кажется, я знаю их.

'Значит, вот, что это означало', — понял Крис. Это были те заклинания, что собрали Сати и Кайо, странствуя по миру. Все семь были собраны здесь. До того, никто, кроме правителей стран не осмелился бы произнести их. Но Грейслейн прочел одно и ничего не случилось.

— Верно, — словно прочел его мысли Райден, — те фрагменты Древа, что были вживлены в ваши части тел блокируют их действие, но одновременно поворачивают ключи.

— Тогда я… — Крис потянулся и поднял цепь. Именно она притягивала его больше всего. И это наверняка не было простой случайностью. Золотая цепь. Толстая и массивная, но одновременно изящная. Строки сами собой собрались в его голове в единое целое: 'Я мечтаю о мече Зоара, если я найду его и если на то будет его воля, да рассеку я тьму невежества, да найду причину жизни и смерти, и да станет мне ясна подлинная структура мира и создам я точку бифуркации, рассекая мечом ночь неведения! Зоар!'.

— Хорошо, теперь моя очередь, — потирая руки, Райден склонился над горсткой предметов. 'Отвратительно', — подумал Крис. — 'Как может человек так измениться после встречи с высшей силой. Воля Аттрактора полностью поглотила его собственную. Он опасен. Очень опасен'. Но сейчас Крис действовал согласно его плану, не в силах возразить. Дрожащая рука Райдена, бледная и костлявая, потянулась, было, к печатке, но затем, передумав, он взял в руку трезубец. — О, я чувствую, как слова вливаются в меня. Это божественное откровение!

— Это мерзко… — Анджи попытался приподняться, но силы оставили его. Он прислонился к стене. — Я никогда не прикоснусь к этому…

Сердце Криса на миг сжалось, но затем он вновь обратился к Райдену. Тот читал строки в каком–то экстазе:

- '…Я мечтаю о скипетре Талиона, вся власть мира да будет в моих руках, королевства возникают и рушатся, но трон остается…' В конце инквизитор упал на колени, словно совершенно лишившись сил. — Третий ключ… повернут… — наконец сумел выдохнуть он. Остались только… — безумный взгляд Рейдена остановился на четверых, оставшихся в комнате.

— Нет, ни за что. Я никогда не коснусь этого! — замотал головой Анджи. В его глазах Крис прочел ужас. — Лучше я… — Крис заметил, как в его руке появился один из ножей, — лучше я отрежу себе ногу, чем буду с этим! — нож поднялся и начал опускаться. Крис действовал инстинктивно. Все произошло слишком быстро. Лишь сила Фрактала помогла ему двигаться с такой скоростью. Через миг послышался глухой удар. Глаза Анджи, распахиваясь все шире, смотрели на кровь, вытекающую из раны на тыльной стороне ладони Криса, в которую вонзился нож.

— Зачем… зачем ты это сделал? — прошептал Анджи, мотая головой, — ты придурок! Кто просил тебя делать это?!

— Анджи… — Крис притянул к себе друга, — прошу тебя, помоги мне, — прошептал он. Над его плечом пустые глаза Анджи были устремлены на горстку предметов на полу. Наконец, он силой оттолкнул Криса от себя:

— Уйди с дороги, — решительно поднявшись, он прошел вперед и не колеблясь схватил иглу, сжав ее в руке. Из–под его пальцев показалась тонкая струйка крови. — Я сделаю это, но ты… — рука Анджи указала точно на Райдена, — я не знаю, кто ты и что задумал, но если повредишь ему, я убью тебя этой иглой!

— Какой шумный преданный, не наложить ли на тебя епитимью? — пробормотал Райден себе под нос.

— Проклятье, я хотел бы… — Анджи замер, глаза его распахнулись, а с губ начали срываться слова: 'Я мечтаю… о игле Лавкрита, да исцелятся все потерянные души…. Да найдут они спокойный путь на Вершину Древа! Лавкрит!' — Дыхание Анджи сбилось. Закончив, он взглянул на Криса: — А что насчет Ивона и их? — он кивнул на Сати и Кайо, — их ты тоже собираешься использовать?

Крис отвел взгляд:

— Прости, Анджи, у них уже нет пути назад.

— Черт, черт, ЧЕРТ! — зажмурившись, Анджи ударил кулаком по полу. — Они же даже не пришли в себя.

— Это не обязательно, они могут быть и мертвыми. Здесь это не имеет значения. Чтобы произнести заклинание, жизнь не нужна, — он развел руками.

— Не могу поверить, что слышу это от тебя.

— Анджи, пожалуйста, клянусь, с ними ничего не случится, — пообещал Крис с мольбой. — Пойми меня.

— Хорошо, но если что–то произойдет… — Анджи сжал кулак, — я буду следить.

Так один за другим все оставшиеся предметы обрели своих владельцев. Печатка для Кайо, Стило для Сати и, наконец, синий кристалл достался Ивону. Их губы произносили странные и страшные заклинания, каждое из которых могло бы уничтожить весь этот город в мгновенье ока. Но на этот раз они были всего лишь запирающими ключами.

'Я мечтаю о посохе Сона…'

'Я мечтаю о стиле Креонта…'

'Я мечтаю о сердце Ишары…'

— А сейчас, — Райден хлопнул в ладоши, на его лице появилось ужасающее выражение ненависти, — да будет проклят великий еретик, да будет проклят великий еретик, ДА БУДЕТ ПРОКЛЯТ ВЕЛИКИЙ ЕРЕТИК БИФУРКАТОР!!! — выкрикнул он. И следом, надвинув капюшон, — он не вернется на Вершину Древа, никогда…. — тихо закончил он.

Часть 2

Охара быстрым шагом двигалась по коридору дворца. Дворец этот находился в Торквемаде, что считалась столицей Ксанады, а сама она звалась протектором, получив власть от Астала. А еще она называлась невестой одного очень неугомонного человека, который, к тому же, был убийцей и ненавидел женщин, в особенности ее. Нет, сейчас не время думать о Мизаре Фон Грассе. В данный момент вся злость Охары была направлена не на того, кого она не видела уже больше двух месяцев. В данный момент все ее самые сильные чувства были сосредоточены на толстом, лысоватом пожилом мужчине, разодетым как петух. Он являлся одним из ее многочисленных подчиненных. Звали этого человека Франз фон Ганс, и он занимал пост наставника так называемой Школы, недавно организованной Охарой. Приют для всех тех несчастных детей, которые долгие годы были игрушками для знати, бравших их на воспитание из жалости, но обращаясь с ними хуже, чем с собаками. Это все, что она могла сделать сейчас, но это было куда больше, чем то, на что можно было рассчитывать раньше, до того, как она получила этот пост.

В начале она и слышать не желала о нем, но очень скоро поняла, какой подарок судьбы ей достался. Ведь теперь она могла не таясь сделать что–то для всех этих детей, а не скрываться вместе с ними в трущобах Торквемады, возглавляя Гильдию Воров.

Но помимо простых детей, в Школе учились и необычные дети, те, кого боялись и избегали большинство обычных людей, — Дети Хаоса. Ей не составило труда собрать их всех по темным уголкам Ксанады после того, как она отправила большую часть из них в Вальц к Йону. От него уже давно не было вестей, но Охара надеялась, что с ними все в порядке.

Так вот, вернемся в тому толстому наставнику. Этот человек сейчас семенил за Охарой на своих коротких ножках, заламывая пальцы на руках, унизанных перстнями, — бесполезная роскошь, которую Охара ненавидела. Наверное, это было единственное, в чем она была схожа во мнениях с Мизаром. Хотя власть в Ксанаде сменилась в очередной раз, нравы знати не менялись, Лишь ее указ об ограничении роскоши и введении на нее налога немного сбавил их аппетиты. Хотя она была уверена, что большую часть своего добра они просто запрятали от глаз инспекции до лучших времен. Они надеялись, что рано или поздно она уйдет, но пока никто из них не осмелился бросать ей открытый вызов. Все понимали, кто стоял за ней, точнее чья сила. И даже не далекий Астал с королем Саем Валентайном пугал их. Больше всего они боялись тени мерцающей за ней, Мизара Фон Грассе. Ее жених…

Она же пообещала себе, что не будет вспомнить его, чтобы не заводиться! Однако, это правда, — ему прекрасно удавалось запугивать людей. И именно этот страх заставил этого не глупого в общем–то человека, бегущего за ней, принять сей ответственный пост — возглавить Школу. Неглупого, но недалекого, не видящего ничего, кроме своих денег, и позволяющего своим учителям делать что им заблагорассудится с учениками. Эту проблему нужно было решать и немедленно, что Охара и собиралась сделать прямо сейчас. Наказание для наставника станет примером для остальных.

Хотя… Охара прикрыла глаза, ее беспокоило, что каждый раз при возникновении серьезной проблемы, ей приходилось прибегать к Той силе. Неужели она настолько не способна решить что–то обычными человеческими методами. Проходя по коридору в своем излюбленном ярко–красном платье, которое она ненавидела за то, что оно было именно платьем, притом того цвета, что нравился Мизару, она заметила прислонившегося к стене человека. Человек с длинным черными волосами, спускающимися на грудь с правой стороны, перевязанными красной ленточкой, одетого в красную блузу и черный камзол… Он стоял, скрестив руки на груди и прикрыв глаза, но когда она проходила мимо, глаза открылись и взглянули точно на Охару. Он… Снова испытывает ее терпение. Он знал, как играть на ее самых тайных чувствах. И то, что всегда в последнее время он принимал облик Мизара, доводило ее до белого коленья. И то, что он появлялся в таком виде везде, даже в ее в спальне ночью… Он явно изводил ее, вот и на сей раз на губах появилась улыбка, обнажая белоснежные зубы. Талион… проклятый выродок… Почему бы тебе просто не помочь мне?

'Потому, что я люблю тебя, Адель…', — произнес он, не открывая губ, когда она проходила мимо. Охара была уверена, что наставник рядом с ней ничего не видел. — И на этот раз я не собираюсь помогать тебе с такими глупостями.

'Ты поможешь мне', — прорычала Охара, — 'потому, что я твой аватар, и ты полностью зависишь от моего тела. Или мне убить себя, чтобы ты вновь отправился спать, туда, где ты должен быть, где бы это ни было.

Улыбка погасла на губах Талиона. Хотя они уже прошли мимо, он вновь появился перед ней на повороте, ведущем к лестничному маршу на первый этаж.

'Ты полагаешь, что можешь управлять мной?'

'Так и есть', — отрезала Охара.

'Мной, символизирующем власть в Бифуркаторе?'

'Верно, ты все правильно понял. Если ты не делишься со мной знаниями, мне они и даром не нужны, но я коем–что нашла в древних книгах. Если я откажусь от тебя, Зоар просто присоединит тебя к себе и ты полностью потеряешь всю свою индивидуальность, — это как один из вариантов'.

'Проклятая женщина, это ультиматум?'

'Для Слепого Безумного Бога ты удивительно понятлив. Поэтому. не прячься, мне возможно, понадобятся твои силы сегодня'.

'Думаешь я намерен тратить ее на твоих мальчишек? Все равно очень скоро Бифуркатор будет завершен и я стану его частью, надеюсь…'

'А до тех пор ты будешь делать что я говорю, раз уж занял мое тело. Это ведь не так сложно, да?' — она попыталась немного смягчить голос'- просто помоги мне немного.

'Ночью я буду наблюдать за тем, как ты спишь', — неожиданно произнес он. Охара едва не споткнулась. Это было его развлечением, — видеть, как она мучается бессонницей, лежа рядом с ней, глядя прямо в глаза, и при том выглядит в точности как Мизар. Чтоб его…

— ЭЭЭ, ваше высочество… госпожа Протектор… прошу вас, я все улажу, обещаю этого больше не повторится. Нет нужды вам самой заниматься этим… — пролепетал позади нее Франз фон Ганс.

— Нет, нужно, или это никогда не кончится. Я сама во всем разберусь. Мальчики все еще там, и я сама узнаю, что произошло от них. А потом приму решение относительно вашего наказания.

— Моего? Но учителя…

— Вы возглавляете Школу и именно вы и никто другой должны нести ответственность за все, что там происходит! — Охара гневно наставила палец в грудь человека. А затем, резко развернувшись: — Ну вот, мы пришли, — спокойнее добавила она, распахивая двери.

Школа занимала часть дворца на втором этаже, слева от главной лестницы. Все равно Охара считала, что чиновникам и министрам слишком много места занимать весь дворец. Войдя в двери, она оказалась в учительской, — так называлась эта комната. Обычно в ней проходили учительские советы. Но сейчас за столами сидело несколько мальчишек. Все от десяти до четырнадцати лет. Они были одеты в форму, состоящую из курточек и брюк до колен, которую она сама выбрала для них. За одним столом, не глядя на них, сидели двое других мальчишек и одна девочка. Все трое держались скованно и явно чувствовали себя неуютно. И, наконец, напротив, у окна собралась группа из десяти учителей, которые курировали их.

— Все в сборе? Хорошо, — кивнула Охара. Подойдя, она встала посредине комнаты.

— Господин инспектор… — учителя приветствовали своего начальника поклонами. Все они были одеты в строгие камзолы черного цвет, а на чем настояла сама Охара. Взгляд ее остановился на девочке, ее завали Олия. На ней была точная копия костюмов мальчиков. Это была ее идея — одеть девочек в Школе в мужскую одежду. Не обязательно было заставлять их чувствовать свою ущербность.

— Оли, рассказывай ты. Что произошло?

Девочка, к которой обратилась Охара, едва смела поднять глаза, поэтому Охаре пришлось подбодрить ее.

— Ну же дитя, ты не должна молчать. Если не скажешь правду, это будет продолжаться. Я не хочу, чтобы в моей Школе происходили такие отвратительные вещи.

— Госпожа… — пролепетала Олия…

— Ну же, или я скажу сама.

— Нет, Что вы… я… — Олия подняла глаза и бросила беглый взгляд на большую группу мальчишек, а затем он остановился на группе учителей. Она вновь потупилась.

— Так, мне ясна картина, не хочешь говорить? Твои товарищи виноваты не больше тебя, — кивнула Охара. — Их просто настроили против вас. Но дети делают так, как им велят взрослые, — под взглядом протектора учителя начали неловко переминаться с ноги на ногу. Никто не желал быть уволенным из–за ее характера. — Но… — продолжила Охара, — взрослые тоже поступают так, как им позволяют вести себя. Господин наставник! — палец Охары был устремлен в грудь Франза, — именно вы — единственный, кто виновен в том, что в Школе начался разлад между учениками. Котла я создавала ее, то надеялась, что в его стенах дети смогут чувствовать себя в безопасности и получать знания, которые помогут им в жизни. И еще я ожидала, что в ней нет и не будет разделения как просто 'дети' и 'дети с необычной силой', — Дети Хаоса. Смотрите на меня! — прикрикнула Охара, на сей раз обращаясь ко всем присутствующим взрослым. — В моей Школе нет такого деления! В ней все одинаковы, и не важно какой срок им предопределен. Я лишь могу надеяться, что все они смогут закончить эту Школу и помогать стране! И если вы не прекратите возводить стены между учениками, я уволю всех вас без рекомендаций. Я позабочусь о том, чтобы вас не принимали даже в самых захолустных дворянских собраниях. В слышите меня?!

— Да, госпожа… да ваше высочество…

Убедившись, что хотя бы часть ее слов дошла до них, Охара вновь вернулась к Франзу фон Гансу.

— Я считаю, что в жизни каждый должен вынести для себя урок. И урок, который вы выучите сегодня, — вы никогда больше не допустите повторения сегодняшний инцидента, — она сделала глубокий вздох, чувствуя, как мужчину наполняет неестественный страх. Этого она и боялась. Но сейчас, когда обычные методы были бесполезны, ей необходимо было решить эту проблему кратчайшим и наиболее эффективным путем. 'Талион, начнем…'- мысленно позвала она.

'Ты будешь мне должна' — приятный голос донесся из угла комнаты, и не видимый ни для кого кроме нее, Талион начал медленно приближаться к директору. Подойдя, он положил руки ему на плечи и, склонившись, прошептал на ухо: 'Вы — отвратительный, мерзкий, себялюбивый, двуличный человечишка, который принижает тех, кто слабее его, тех, кто не похож на него, всех, кто не вашего сословия. Вы используете служебное положение для удовлетворения личных амбиций. Но любой проступок должен быть наказан, На одну власть найдется еще большая власть. Я заставлю вас прочувствовать всю тяжесть совершенного проступка…' — с этими словами из–под ладоней Слепого Бога по телу мужчины начал разливаться синий свет и на глазах лицо наставника побледнело.

Охара ощутила слабость, когда Талион зачерпнул силы ее тела, биение сердца участилось и горло сжалось, так, что она едва могла вздохнуть. Именно там была сосредоточена сила Талиона. В руке Слепого Безумного Бога возник изящный скипетр, который он приложил ко лбу наставника. Задрожав, тот упал на колени, закрыв лицо руками. Охара уловила лишь отдельные образы, которые Талион показывал этому человеку, но даже ей сделалось нехорошо. Одной из способностей Талиона было — воздействие на волю человека, полностью искажая его видение и мироощущение. Учителя, присутствующие в комнате, в неверии уставились на происходящее с их начальником, но они не понимали его причины. По дворцу ходили слухи, что ее высочество Адель обладала странной силой — подчинять себе людей, но впервые они сами стали тому свидетелями. Слезы текли по щекам Франза, но все, что он мог — лишь молитвенно складывать руки и лепетать: 'Я никогда… больше никогда клянусь… ни одного ученика… ни разу никогда… прошу вас, простите меняннння!!!!!'

'Хватит, думаю, он уже все понял', — мысленно произнесла Охара. Талион отнял руки от лба мужчины.

'Презренная личность', — провозгласил он, отступая. И, обратившись к ней: 'я буду ждать тебя ночью, моя любовь', — он в точности скопировал интонации страстно влюбленного, что заставило Охару заскрипеть зубами.

— Ну, ну… — она обернулась к господину наставнику, — я и мы все прощаем вас. Просо обсудите это с господами учителями на педагогическом совете и этого будет достаточно. Я уверена, этого больше не повторится. Дети, а вы не должны ссориться, — она обратилась к ребятам с округлившимися глазами наслаждавшими за невиданным зрелищем, — все мы рады, что у нас теперь есть этот замечательный дом, да? — она ободряюще улыбнулась обоим группам детей. Они настороженно переглянулись, но все же было видно, что стена отчуждения, воздвигнутая между ними, еще не застыла окончательно, и оставался шанс ее разрушить.

Слава Древу….

— Слава Древу… — Охара рухнула на кровать, раскинув руки. Перевернувшись на живот, она зарылась носом в подушку и расплакалась. Эти упрямые люди…. Этот проклятый Талион…

— Проклятый Кто? — голос прозвучал рядом с ней из темноты. Время было далеко за полночь и она совершенно вымоталась, но разумеется Талион сдержал свое слово

— Снова решил мучить меня? — она сумела заставить себя приоткрыть один глаз и взглянуть на точную копию Мизара, лишь с той разницей, что они были зеркально противоположны.

— Я думал, тебе нравится видеть своего драгоценного возлюбленного. Но разве он не чудовище, чем он лучше меня?

— В отличии от тебя он человек.

— Который не ненавидит тебя.

— Это не твое дело, — Охара сделала над собой усилие и отвернулась. Она старалась не думать о том, кто лежит всего в нескольких сантиметрах от нее. Хоть одно утешало, что он не мог коснуться ее. В конце–концов он был всего лишь призраком в этом мире, которому давала существование ее жизненная энергия.

— Да, а что если мне это нравится? — она уже почти впала в полудрему, когда Талион заговорил вновь.

— Что за бессмыслица… — начала, было, Охара, но тут…

— Сестрица …

Она замерла. Голос вовсе не был похож на голос Талиона. Показалось?

— Сестрица Охара…

Ее взгляд заметался по комнате и, наконец, остановился на потолке. Потолок этой комнаты был выполнен из наборных легких плит, и выходил как раз на дворцовый чердачный этаж, который занимала оранжерея. В этот момент послышался легкий шорох и одна из плит сдвинулась. Охара напряглась, приготовив свои ножи. Не удивительно, если бы это был кто–то из убийц, которых подослали к ней недовольные политикой, что она проводила. Но…

— Сестрица Охара, — панели в потолке разминулись и из проема свесилась голова. Несмотря на то, что голова висела кверху ногами, она не могла не узнать это озорное лицо.

— Тенио! — воскликнула она. — Это ты?

— Хехе, сестрица Охара, узнала меня? Только не бросай в меня своими страшными ножиками, — Тенио, а это был именно он, вернулся в свою нору, а затем повис на руках на краю и, раскачавшись, приземлился точно на ее кровать. Охара в панике подумала про Талиона, но тот мгновенно исчез.

Часть 3

— Чертов Сай, чертов самоуверенный мальчишка. Чертов трудоголик… почему он не приехал сам? Ведь это его собственная ставка! Он хочет, чтобы я выдвинул армию на соединение и сам возглавил ее?! Да как я вообще скажу людям, что мне нужны не только основные силы, но и резерв! — все это Клайм Кольбейн выговаривал почти бегущим за ним по пятам адъютантам. Но дело сделано. Военный совет уже проведен, его командующие получили свои инструкции и завтра у его палатки, несомненно, соберутся толпы жен, сестер и невест. И вся эта плачущая и причитающая толпа станет требовать ответа у него. Хотя главный виновник всего этого бардака сидел сейчас в Астале, за сотни километров от сюда. Но нет, весь их гнев будет вымещен на нем. А что он может им сказать? Что армия Приоры уже стоит у границ Срединных государств, откуда они родом? Да они и забыли уже про свою родину. Теперь их дом в Вальце и Астале. Или что у Приоры, зная ее захватническую политику скорее всего та же цель, что и раньше, — юг континента. Но это лишь слова, никаких требований, никаких заявлений Приора еще не выдвигала. Показать им то письмо, что передал ему Сай и которое он зачитал на совещании? Но это же абсурд! Как он может такое зачитать им? И кому? Бывшим торговцам и ремесленникам. Да, сейчас они уже довольна сносно управлялись как с оружием, а некоторые, включенные в особый отряд, и с магией двух первых ступеней, адаптированных к боевой. Наверное, Клайм должен быит благодарен судьбе за то, что некоторые из них были уже знакомы с ней, тем самым добавив к арсеналу Астала еще и несколько десятков довольно мощных заклинаний из Срединных стран. Но отчего–то он не ощущал ни капли облегчения.

— Меня ни для кого нет, — бросил Клайм через плечо, утомленный тем, что топа адъютантов и других людей с разными поучениями и запросами позади него росла подозрительно быстро, пока он преодолевал короткое расстояние между палаткой, где проходил военный совет и собственной.

— Господин командующий, господин командующий! Здесь для вас…

— Я сказал, меня ни для кого нет, да оставят ли меня сегодня в покое? Мне необходимо все рассчитать и нанести на карту нашу измененную диспозицию… Однако, человек, пробирающийся к нему, оказался чрезвычайно настрочив. Взгляд Клайма случайно зацепился за знак отличия в виде синей ленточки на его шее. Что, еще один посланник Сая? Но разве что он только сегодня не передавал ему письмо?

— Здесь для вас посылка, доставленная от его величества с орлиной почтой.

— Что? Орлиной? — Клайм на миг был сбит с толку. Такие посылки были чрезвычайно важны и столь же секретны, и посылалась на его памяти лишь насколько раз.

— Мой День Рождения еще не скоро, — мрачно отмахнулся Клайм.

— Мне приказано не возвращать птицу, пока вы не получите посылку. И еще, — посыльный явно замялся, — если я не дождусь вашего ответа в течении полу часа, меня понизят в должности до рядового.

— А? — скривился Клайм, — что еще за шантаж?

— Это было в приписке на ноге птицы.

— Ладно, — он резко выхватил из рук посыльного небольшую, изящную коробочку, больше похожую на шкатулку, из тех, что так нравятся женщинам. — Отпускай птицу, и я сказал, на сегодня все. Я свободен только для сообщений, если Приора уже выдвинула свои войска, — с этими словами раздраженный командующий главной ударной армии Астала с силой задернул за собой полог палатки, на всякий случай зашнуровав его защитным заклинанием.

В сердцах он бросил шкатулочку на стол и и упал на лежанку прямо в сапогах. Закинув руки за голову, он начал изучить потолок. Дико хотелось спать, в зеркало лучше не смотреть. Наверняка он увидит страшного, небритого мужика с трехдневной щетиной и темными тенями под глазами.

— Проклятый Сай, — повторил он для самоутверждения, чтобы не потерять практику, и отвернулся к стенке, пообещав себе хотя бы час глубокого, мертвого сна, но тут…

Дзиньк. Дзиньк…

— Кто здесь?! — генерал резко подскочил на кровати и оглядел комнату. В его руке уже был зажат один из парных мечей, а второй он держал под подушкой. Взгляд его остановился на столе, а затем опустился. Шкатулка? Каким то образом та умудрилась упасть со стола и теперь чуть приоткрытая лежала на боку. Разве он бросил ее не достаточно далеко от края? Нет, он поклялся себе, что не станет сейчас отвлекаться ни на что, кроме сна. Хотя было всего пять вечера, в последнее время часы в сутках для него перестали существовать. Кажется, в последний раз он прилег на пару часов ровно сутки назад, или это было двое суток назад?

Почесав голову, Клайм подошел к столу и принялся перебирать карты демонстративно не глядя на шкатулку. Но потом все же нагнулся и поднял ее. Перевернув хрупкую, деревянную вещицу, он потряс ее над ладонью и на нее выпало что–то более тяжелое, чем лист бумаги. Клайм уставился на большой синий кристалл на своей ладони. Он был многогранный, как самые искусно оранные бриллианты. Но это был именно кристалл, а не драгоценный камень. Практически полностью прозрачный, хотя Клайм не слишком разбирался во всех этих вещах.

Называя их женскими штучками он считал, что мужчине не стоит слишком увлекаться подобными безделушками. И что это значит? Что Сай хотел сказать таким подарком? Награда за службу? Это плохая шутка? Однако… Отложив кристалл в сторонку, на самый край стола, он покачал головой, затем продвинул стул и начал работать. Сон так и остался лишь мечтой. Кажется, он заразился трудоголизмом от Сая.

С помощью инструментов он делал пометки на карте, измеряя расстояние циркулем и прокладывая демаркационные линии. Но… взгляд его то и дело возвращался к синему кристаллу на краю стола. Это наваждение? В конце- концов, закинув свою работу, он взял в кристалл и вновь растянулся на кровати. Судя по тому, что за стенами палатки стало темнее, уже наступили сумерки. Суета в лагере означала, что люди сели ужинать. Как ни скрывайся, а скоро ему придется выйти и вернуться к своим уже успевшим стать привычным хозяйственным обязанностям. Он не считал нужным нагружать работой поваров или прачек, жен и дочерей тех же солдат, предпочитая все, что мог делать сам. Кроме того, за такой простой работой, как мытье посуды или приготовление рыбы в голову иногда приходила парочка — другая практичных мыслей. Закинув ногу за ногу, положив кулак под голову, Клайм поднял кристалл и принялся разглядывать его на просвет. Почему то он казался теплее его собственной руки. Это было странно, ведь камни сохраняли прохладу даже в жару, какая установилась за стенами палатки. Внутри палатка успешно охлаждалась слабым заклинанием 'в поисках защиты', не пропуская нагревший за день воздух. И это только конец июня, а впереди еще июль и август. Мало кто помнил такую погоду, чтобы больше месяца не выпало ни капли дождя.

В это время что–то привлекло внимание Клайма. Оказывается кристалл был не полностью прозрачным. Ближе к его центру угадывалось алое. туманное включение. Или показалось? — Клайм поднес кристалл поближе и направил его на источник света в виде магического светильника, висевшего над столом. 'Ничего не вижу, должно быть показалось…'

Он уже собрался отложить его в сторону, но в этот момент из глубины кристалла на его уставилась пара огромных глаз, обрамленных густыми ресницами. Глаза с вертикальными зрачками, как у кошки. С криком Клайм отбросил кристалл от себя.

— Ну и пригрезится же такое… — он приложил ладонь ко лбу. — Нужно поспать. А? — взгляд Клайма застыл, обращенный в дальнюю часть палатки, туда, куда он бросил кристалл. На полу лежали лишь осколки и теперь они стали бесцветными. Из них поднимался и клубился алое туманное облачко, все разрастаясь в размерах. Облачко менялось на глазах, принимая форму.

- 'В поисках мудрости я…' — не отрываясь от облачка, Клайм начал читать заклинание.

— Не стоит этого делать. Если что–то не понимаешь, можно просто спросить. Невежливо пытаться узнать тайны другого заглядывая ему в душу…

Голос?

Туман рассеялся как раз в этот миг, втянувшись в то, что скрывал. Клайм открыл и закрыл рот, меч выпал из его руки, как и все здравые мысли и слова исчезли в голове. Это с каждым произойдет, если он увидит такое… На полу, в его собственной палатке сидела ДЕВУШКА, сложив руки на коленях. По крайней мере он так решил, судя по ее длинным, слегка вьющимся волосам с легким оттенком перламутра. Он переливались, меняя свой цвет от лилового и малинового то темно фиолетового и синего, струящимися волнами спадая и рассыпаясь по полу. Лицо прекрасной куклы с огромными глазами, в которых таилась странная грусть и легка ирония. Глаза, которые никак не могли принадлежать молодой девушке, да и столетней старухе вряд ли. Глаза, что заставляли Клайма ощущать себя полным дураком. Ее губки приоткрылись и на них появилась легкая улыбка.

— Я испугала тебя? Прости, я не хотела чтобы ты разбил мой кристалл. На самом деле я вовсе не хотела возвращаться сюда. Но раз Он так пожелал, я обязана повиноваться моему старшему брату.

— Э… э…. брату? — Клайм усиленно старался не смотреть ни на что, кроме ее губ или, в крайнем случае, глаз. Так, как, опустив взгляд пониже он тот час же заливался краской. Ниже шеи на ней не было… абсолютно ничего! Хотя ее чудесные волосы очень мило скрывали некоторые места. Но…

— Кажется, мой облик мешает тебе мыслить рационально. Что–то не так? — спросила девушка, поднимая руки и оглядывая себя. Я думала, что мое тело вполне похоже на твое.

— Э, похоже… что ты… — Клайм ощущал как пот капля за каплей скатывается по его шее, стекает по спине. В эти мгновения он мечтал оказаться где–то за сотни километров от этой палатки.

— Я действительно не хотела возвращаться, — тон девушки был таким, словно она пыталась извиниться за что–то. — К тому же, все зашло уже так далеко. Вряд ли я смогу что–то исправить. Но если таково желание моего старшего брата.

— Старший брат… да кто он такой? Ты сестра кого–то из солдат? Или моих офицеров? Или… быть может ты дворянка, подосланная ко мне правительством Вальца, чтобы подкупить? Отвечай! — собрав остатки решимости Клайм попытался взять ситуацию в свои руки.

— Дворянка? Ты отказываешься верить в то, что видишь и твой разум придумывает всякие дикие фантазии. а твое тело странно реагирует на меня, хотя ты не можешь смотреть на меня прямо. Я была в той посылке, что прислал мой старший брат. Он послал меня к тебе, потому, что доверяет. Только по этой причине, что мой брат попросил меня, я согласилась прервать свою медитацию и вновь получить тело.

— Э… твое тело, ты больна? Что с тобой?

Вместо ответа рука девушки протянулась и легла на сердце Клайма:

— Этим договором я, Ишара, доверяю тебе свою душу, храни ее бережно и в замен я стану твоей верной советницей, как могу помогать тебе, раз таково желание старшего брата… — ее голос был по детски наивен и мягок, но слова, что она говорила отдавались каленым железом в его сердце, спускаясь ниже и ниже, пока, наконец, его ноги не покосились и он не опустился на кровать. Слабость разлилась по всему телу, но эта слабость была такой теплой… Девушка наклонилась над ним. Он был словно бабочка перед пауком. Все, что он мог — просто смотреть, как они движется, как играет свет в ее волосах.

— Что ты сделала… — никогда раньше доблестный генерал Астала не ощущал такой беспомощности.

— Да, я буду помогать тебе, позаботься обо мне, прошу….

— Ууумммм, — Клайм задохнулся, когда ее губы мягко коснулись его запечатлели нежный поцелуй. Поцелуй? Не то, чтобы Клайм никогда не целовал девушек, просто это… это… Ее тело, ее волосы, и голос, — все стало таким пустым и далеким.

— Что ты со мной делаешь?! Кто ты такая? Кто твой старший брат? И что это за посылка от Сая….

— Хммм, — она присела положив ладони на его колени, и слегка склонив голову на бок в наивной манере. — Я могу ответить на все твои вопросы, но не все сразу. Мое имя Ишара и я…

— Господин командующий, вернулся отряд разведки из Картикеи. Разрешите доложить… — колокольчик над входом в его палатку отчаянно прозвенел. Клайм замер, пригвожденный к месту, а затем схватился за голову. Как он может впустить кого–то или даже просто выйти, когда в его палатке находится такое?!! Полностью обнаженная девица, появившаяся из кристалла!

— Проклятие, проклятье! — вскочив с места, Клайм попытался привести свои мысли с порядок. — Так, нужно тебя спрятать. А, черт, нужно, чтобы ты ушла. Но я не могу отпустить тебя разгуливать по лагерю в таком виде. Катастрофа! Это худшее, что могло произойти сегодня.

— Худшее? — Ишара склонила голову на бок.

— Да, худшее… — наконец, Клайм перестал метаться по палатке, поняв, что в данный конкретный момент он просто не может понять, куда деть эту девицу, а потому… — Для начала тебя нужно одеть…. Да, срочно одеться… — и, бросившись к сундуку с одеждой, он начал быстро перебирать свои рубашки. в В конце–концов найдя нечто, по его мнению подходящего вида, бросил не глядя девушке. — Вот, надень это. И еще это и это, — вслед за рубашкой последовали армейские брюки, пояс и сапоги… да, они явно велики тебе… — пробормотал генерал, — придется попросить кого–то ушить. Что ты… — Клайм поспешно отвернулся, заливаясь краской.

— Господин командующий?

— Одну минуту! — проорал Клайм, пытаясь подавить в себе нарастающее чувство паники. Его незваная гостья совершенно не стесняясь принялась переодеваться безо всякого предупреждения.

Когда, наконец, все было кончено, как можно более твердым голосом, пытаясь говорить как обычно, снял заклинание защиты и разрешил: — входи! Стараясь вести себя естественно, он сел за стол. Одному Древу известно, что подумал мрачный и серьезный глава развед–отряда при виде этого чуда, что сидело на его кровати и разглядывало карту, что он наспех сунул ей в руки. Сам генерал доблестно делала вид, будто присутствие в его палатке красавицы с переливчатыми волосами и в мужской одежде, размера этак на четыре больше ее собственного — явление столь же повседневное, как и этот доклад. Но… к слову сказать, получалось у него довольно паршиво.

Часть 4

Быть одному в темноте — ужасно тяжело.

— Я хочу видеть, — прошептал Сай, протягивая руку. Он провел ей вдоль линии коридора, а затем направил вперед. И тот час же пространство вокруг и позади него опутал переплетающийся узор из тонких, святящихся радужными переливами нитей. Они стремились вперед, проникали сквозь стены в комнаты и кабинеты, проходили через потолок и пол. Линии бифуркации, оставленные людьми. Одни уже почти разорванные и истаявшие, другие яркие, пылающие внутренней силой, — еще не оформившиеся решения и желания людей. Там. Где линии сходились в одной точке, находились сами люди, превращая их в светящийся клубок. Уже по одному тону нитей и их интенсивности и направлению Сай мог сказать, кто именно это был.

Но это правило касалось лишь живых людей. Искусственные объекты, вроде стен или вазы на полу, выглядели скорее как блеклый отпечаток, освещаемый линиями, проходившими мимо. Поэтому, Саю пришлось двигаться с осторожностью. Во дворце оставались и иные места, в которых он не мог ориентироваться. Он не хотел, чтобы кто–то заметил, как он движется, то протягивая руку вперед, то что–то ловя в воздухе.

Официально Эрфорд Даменси объявил, что зрение короля ухудшилось от длительного напряжения. Глава Королевской Академии Наук был одним из тех немногих, кто знал об истинном положении дел, что глаза короля Астала больше не способны видеть окружающий мир. Он был совершенно потрясен, когда Сай смог безошибочно подойти к столу и взять нужный ему документ, и в то же время не заметить покрытую вазу, стоящую в углу уже много лет. Ее не разу не переставляли, даже во время ремонта, поэтому она стала темным пятном для него. Одно неосторожно движение и она разбилась.

С того момента Сай старался быть осторожнее и научиться видеть и неживые предметы яснее. Очень скоро ему придется самому отправиться в другие страны, через незнакомую, быть может местность. Он не мог позволить, чтобы кто–то узнал, насколько беспомощен он бывает иногда. Беспомощный король не способен стать тем символом, что понадобится странам Юга, чтобы противостоять силе, уже созданной на Севере континента. Полностью единый Фрактал, в то время как Сай еще нс собрал Бифуркатор. Он отказывался признаться себе, что боится принять в себя еще одну часть мозаики. Поэтому он и отослал Ишару Клайму, поэтому он с легкостью позволил Вельке занять место Эвенки. И поэтому сейчас в кармане его камзола лежала тонкая веточка, отломанная от той, что принес ему Мизар Фон Грассе.

Сейчас снова будет лестница…

Сай уже оказался мало посещаемой части дворца, перейдя по галерее в хозяйственную его часть. Света было так же мало, как и линий бифуркации. А те, что были, — Сай приложил ладонь к губам, ощущая дурноту. Если и могли линии светиться всеми оттенками темно–коричневого, почти черного цвета, то это были именно они. Королевская тюрьма.

Сай заставил себя идти дальше. Этих линий едва хватало, чтобы обозначить его путь. Он не тешил себя иллюзией, что его настоящее зрение когда–либо восстановится, хотя даже прославленный мастер Даменси не смог распознать причину, по которой это случилось. С его глазами все было в порядке, никаких видимых повреждений, но они отказывались видеть мир. Хотя его левая рука функционировала нормально, исцеленная Велькой. Почему лишь глаза оказывались повиноваться ему? И если даже у Зоара не было ответа на этот вопрос, значит причина находилась за пределами привычных даже для такого, как он вещей.

Если кто–то увидит короля в таком месте без сопровождения, тот час начнется паника. Но в последние дни одевшись как можно проще, Сай часто бродил по дворцу вот так, изучая новый, непривычный, изменившийся мир. Для своих прогулок он выбирал по преимуществу ночное время, так, как днем дела неизменно требовали его присутствия на людях. Его обязанности не делали скидку на его состояние, и он не мог что–то изменить в расписании, чтобы тот час же за этим не последовала волна хаоса. А потому, лишь немногие из стражей знали о том, что король по какой–то причине бродил по дворцу и саду в одиночестве. И единицам было ведомо, о ночных прогулках в город, что нечасто удавалось прежде.

И вот сейчас с волосами сколотыми на в пучок на затылке, в простой рубашке и брюках, заправленных в кожаные сапоги, Сай спускался по крутой лестнице в таинственный мир тюрьмы. Воспоминания более чем полугодовой давности нахлынули на него. Тогда он вот также спускался сюда, на самый нижний уровень, чтобы встретиться с другом, преданным им самим. Тогда меч, занесенный над головой Кальвина был неумолимо близок к тому, чтобы убить его. И теперь в этой же тюрьме снова находился тот, кого он называл не только другом, более того — наставником. Снова из–за него страдали близкие ему люди. Рука Сая сжалась на веточке, что лежала в кармане. Правильно ли он собирается поступить? Такой линии бифуркации не было, и пока даже он не в силах был угадать, куда именно она протянется.

Шаги закончились как и ступени лестницы, когда Сай дошел до караульной. Здесь, под толщей камня и земли, сам воздух был вязким и густым, наполненным вечной сыростью и холодом. В любое время года температура здесь была одинаковой.

Сутулый малый с вечно сопливым носом округлил глаза при виде фигуры, появившейся словно из ниоткуда. А когда он узнал в этом просто одетом молодом человеке короля, вытянулся по стойке смирно. Книга, что он читал, выпала у него из рук.

— Все порядке, Весс, — Сай знал этого стражника еще с тех времен, когда приходил сюда к двум другим пленникам. — Не нужно суетиться. Продолжай нести службу.

— Ваше величество! — выкрикнул Весс, не в силах сдержать эмоции. Он как было известно Саю, едва ли не боготворил своего короля. К тому же, появление столь важной персоны в его поземном царстве, где стражники проводили целые сутки, явно стало самым важным событием за его смену. — Вам угодно провести инспекцию? Позвольте мне лично провести вас по камерам. Все содержится в образцовом порядке.

Сай попытался успокоить излишне ретивого малого, улыбнувшись смущенной улыбкой, — нет, это не официальный визит, к тому же, Весс, который сейчас по твоему час?

— Час? — Весс задумался, — он никогда не пользовался часами, насколько знал Сай, и потому такой простой вопрос вполне мог сбить его с толку.

— Сейчас второй час ночи, мне просто не спалось, вот я и пришел сюда. Проведи меня к камере, где содержат Рэя, — попросил король.

— А, так вы пришли проведать господина капитана… — в голосе Весса звучало искреннее почтение. Капитан Рэй Нордис пользовался всеобщим уважением, не меньшим, чем Клайм Кольбейн. И даже сейчас, когда он по какой–то причине оказался в немилости, — покушение на короля Астала осталось известным лишь узкому кругу лиц, — это уважение не стало меньше.

— Да, я не знаю сколько пробуду там, поэтому не волнуйся, если сменишься. Саю было известно, что смена караула проходила ровно в три часа ночи.

— А… да, как скажите, — пробормотав открепляющее заклинание для шарика света, висевшего на стене над его головой. Весс отделил часть его, чтобы осветить дорогу. Идти пришлось довольно далеко, туда, где располагался самый нижний ярус тюрьмы, где держали узников, приговорённых к пожизненному заключению. Суд на капитаном Нордисом все еще не состоялся, хотя Мизар Фон Грасе был очень настойчивым в этом вопросе. Сай мог лишь надеяться, что условия содержания капиана были лучше, чем те, в которых наплодились Кальвин с Эвенкой.

— Благодарю, — кивнул Сай, принимая шарик света. Он дождался, пока шаги Весса не стихнут за поворотом коридора, и только тогда отодвинул тяжелый засов на двери камеры. Войдя внутрь, Сай непроизвольно вздрогнул. Ему не удавалось отделаться от ощущения, что это была камера Кальвина. К тому же… в первые мгновения он практически ничего не увидел. Линии бифуркации, окутывающие пленника, были тусклыми и слабыми. Неужели… Но Сай вздохнул с облегчением, когда фигура, сидящая на койке, ввинченной в стену, зашевелилась и подняла голову. Просто спал… Тот час и линии вспыхнули ярче, формируя перед глазами Сая знакомые очертания лица капитана.

— Странно видеть вас здесь. Я думал, мы все сказали друг другу еще в первый раз, — произнес капитан. Сделав усилие, Сай смог различить выражение его лица, — спокойное и немного удивленное. Даже в такой ситуации, дух Рэя Нордиса не изменил ему.

— Даже если ты так считаешь, у меня есть еще остались вопросы к тебе. Но прежде, — Сай отпустил шарик света плавать под потолком, в то же время быстро вынимая из рукава рубашки бумаги. Он передал ее капитану.

Однако, тот не сделал попытки взять ее. На самом деле, несмотря на то, что держался он как обычно, физическое состояние капитана было не самым лучшим. Сай видел, как тускнеет его аура, а температура тела нарушена из–за постоянной неподвижности.

— Что это? — наконец спросил он.

— Приказ о твоем помиловании.

Рэй сделал порывистое движение, но потом, поморщившись, расслабился.

— Вы простите, что не встаю.

— Ничего, тебе лучше пока не напрягать силы зря.

— Действительно я вижу вашу печать, — наконец, прочтя строки, капитан отложил лист в сторону, — но это плохая шутка, ваше величество.

— Это не шутка, — лицо Сая окаменело. — Завтра я озвучу ее на предварительном слушании дела.

— Это будет военный трибунал, полагаю.

— Да, но тебя на нем не будет. Я сам со всем разберусь.

— Здесь что–то неправильно и прежде всего ваше отношение, — рука капитана поднялась, он провел ладонью перед лицом Сая. — Хотя вы не видите меня, но двигаетесь как и всегда. Думаю, это сила того, что находится внутри вас. Но это не оправдание для меня, — кулак Рэя Нордиса сжался. — То, что я сделал — сделал именно я, даже если мной и манипулировали.

— Ты не принимаешь мое помилование? — Сай был поражен.

— Нет, я отвергаю его. И завтра я буду на суде, где дам признательные показания, что бы вы ни говорили.

— Упрямец, — вздохнул Сай. — Но даже такой, ты мне необходим. Капитан, я нуждаюсь в твоей силе и уме. Я не позволю так просто казнить тебя. Тем более, что отчасти это и моя вина. К тому же, мнение преступника не имеет силы при принятии таких решений. Что бы ты ни говорил, я уже подписал приказ, и он не имеет обратной силы.

Капитан открыл рот, словно желая что–то сказать, но лишь покачал головой:

— Вы всегда были таким, слишком доверяете людям, исходя из своих личных предпочтений.

— С тех пор, как Алию убили, я поклялся, что не стану больше сомневаться в людях. Так было с Фон Грассе.

При этом имени лицо капитана передернулось. Он все еще не любил этого человека, по какой–то неизвестной Саю причине.

— То, что произошло, было между тем, кто управлял тобой, и мной. Но это не касается меня как правителя Астала, это касается лишь… — Сай сделал глубокий вздох. — Аттрактора и Бифуркатора. — Сказав это, Сай не знал, какой будет реакция капитана, но тот лишь пожал плечами.

— Людям это не нужно знать. Им важно, что верный подданный короля лишил его зрения.

— Но я все вижу.

— Да, но это не ваши глаза.

— Что ж, я не изменю своего решения, — у Сая закончились аргументы, хотя он еще не приступал к самому главному, тому, зачем пришел. По правде говоря, он не знал, как начать разговор с таким человеком. А потому…

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне о той личности, что направляла твою руку. Как он выглядел, и что говорил. Все до последней мелочи. Мне нужно знать, насколько он силен и что представляет собой.

— Я думал, об этом вам известно гораздо больше меня, — во второй раз капитан выглядел удивленным вопросом Сая.

— Я не… — король отвел взгляд. — Я не могу видеть ничего, связанного с Ним, даже находись он в соседней комнате. У него нет линий бифуркации, такому существу они не нужны.

— Это был не 'Он', а 'Она', — ладонь капитана остановилась параллельно полу на высоте не больше полутора метров, — девочка, маленькая, не старше десяти. Светлые волосы, завитые локонами, дорогое нарядное платье. В таком виде она появилась передо мной, когда я направлялся в Риокию после первой нашей встречи. Но я вспомнил об этом случае лишь недавно, в этой самой камере, до того все было как в тумане. Должно быть, у нее есть некая сила, способная влиять на восприятие времени и пространства, искажая их.

— Думаю, Он способен создавать их, — кивнул Сай, — но не здесь. Хотя то, что ему удалось проникнуть сюда и связаться с тобой, признак того, что барьер уже едва держится, — подперев подбородок, Сай задумчиво уставился в пол. — Продолжай.

— Она говорила о странных вещах, о своих сыновьях, о двоих, о старом Древе и о селекции. А еще о новом Древе, и о том, что она предоставит своему сыну последний шанс вернуться на ее сторону. Или это было во второй раз? — капитан сжал виски. — Все очень нечетко… а еще она упоминала о какой–то матери.

— Матери? — переспросил удивленный Сай.

— Не знаю, но в легендах о создании нашего мира она не упоминается, насколько я помню.

— Не упоминается… — рассеянно повторил Сай. — Но она была. Дальше…

— И второй раз она появилась уже в Риокии. В ее руке была веточка, это я помню четко.

— Веточка? Какая именно веточка?

— Сухая веточка дерева, хотя нет, она была зеленой, с зелеными листочками.

— Зеленая? Ты уверен?

— Да, без сомнения. Должно быть, тогда она и отдала мне тот приказ. Она велела мне подобраться к вам ближе. Сказала, что сигналом будет фраза: 'Причины нет'.

— Все верно, — Сай кивнул. — Что–то еще?

— Нет, хотя, подождите, что–то касаемо Кальвина.

— Кальвин? — встрепенулся Сай.

— Да, кажется, что Приора намерена найти его и использовать для каких–то своих целей, и что вам следует поторопиться.

— Они хотят снова использовать его?! — Сай вскочил с койки, невидящие глаза его были устремлены за стены камеры, туда, где на далеком Севере лежала Приора. Сила Зоара тотчас откликнулась, отвечая на потенциальную угрозу, создавая вокруг его тела золотой ореол. Свечение было настолько ярким, что капитан прикрыл глаза рукой. Сай опустил голову, на его лице появилось грустное выражение.

— Возможно ли, что Лантис знал об этом и отправился туда, чтобы найти его?

— Герцог Кларио?

— …

— Ваше величество, вам лучше забыть обо всем. Уверен, в мире начало происходить нечто значительное. Те силы, что я никогда не признавал и не понимал, каким–то образом действуют среди нас.

— …

— Поэтому я считаю себя недостойным вашего помилования. Всего этого могло и не произойти, если бы я не сомневался в вас. Лишь благодаря моим сомнениям это существо воспользовалось мной.

— Нет, — тихо ответил Сай. — Нет, — проговорил он громче. — Я не допущу этого.

Решившись, он вынул вторую вещь, что принес с собой. Это была хрупкая, всего с ладонь, веточка, сухая и тонкая. Он положил ее перед капитаном и поднялся.

— Она похожа на ту. Это подарок? — просто спросил Рэй Нордис. Однако к веточке так и не притронулся.

— Это не тот дар, который кто–то желал получить. Скорее, это проклятье.

— Проклятье? Так вот, что вы сами об этом думаете. И вы хотите, чтобы это проклятье перешло ко мне?

— Прости.

— Почему вы извиняетесь? — удивился капитан, сухо улыбнувшись. — Мне неизвестно, что именно она означает, но я догадываюсь, с чем она может быть связана. Слепые Безумные Боги, Бифуркатор, Фрактал, Хаос, Аттрактор — такого рода вещи. Неужели вы настолько цените меня? Но я не стою вашего доверия, нисколько, — серые глаза Рэя скользнули по веточке, не задерживаясь на ней, взглянули на короля. — Лучше отдайте это тому, кто желает этого и сможет распорядиться силой намного лучше меня.

— О ком ты говоришь?

— Ваш военный советник, — пояснил капитан. — Подчиненные, готовые предать даже самых близких им людей, готовые пойти на любые жертвы ради своего короля — такие люди вам подходят куда больше, чем кто–то вроде меня. Сомневающийся раз будет сомневаться снова. Я не хочу, чтобы То существо вновь завладело моим телом и сознание. Кто знает, возможно, в следующий раз она решит вас убить.

— Прекрати! — ладонь короля рассекла воздух. — Я не могу отдать Мизару Фон Грассе Креонта. Мне известно, насколько он предан и жесток одновременно. И ты прав, такие, как он, мне нужны. Хотя мне нелегко признаваться в этом. Но такие люди, как ты, мне тоже нужны. Мне нужна вся твоя сила, соединенная с силой Слепого Безумного Бога. Способностями простых людей, как бы талантливы они ни были, нам уже не обойтись. И даже магия здесь бессильна против такого противника, каким стала Приора. Поэтому, прошу, помоги мне справиться с ней, Рэй, — Сай умоляющим жестом протянул ладони. Да он готов был умолять капитана, если потребуется.

— Не понимаю. Не понимаю я вас, — Рэй покачал головой. Он поменял положение, подогнув одну ногу под себя и откинув голову. — Но королю не пристало унижаться перед предателем. Я никогда не хотел сталкиваться с чем–то, что действует иначе, чем по естественным законам этого мира. По этой причине я не люблю пользоваться магией. До этого я считал древнюю историю и легенды вымыслом. И вот сейчас вы предлагаете мне стать частью всего этого. Раньше, еще месяц назад, я бы сказал — это неестественно, это противоречит интересам простых людей, это преступно и чудовищно. Так и сказал бы вам. Я всегда руководствовался лишь тем, что может принести пользу моему народу. Но теперь я задам последний вопрос. Я уже принял решение, но это важно для меня как личности, которой, возможно, скоро не станет.

— Капитан…

— Простите, ваше величество, но сейчас моя очередь. Один вопрос, который не влияет на мой выбор. Однажды я уже задавал его и хочу знать, не изменился ли ваш ответ. Я хочу знать, сколько в том, кто сейчас находится в этой камере рядом со мной, осталось Сая Валентайна, которого я знал. Я хочу задать лишь один вопрос: зачем вы делаете все это с собой и миром? Ради кого или чего вы так стремитесь вперед? Даже потеряв глаза, вы смотрите на мир, вглядываясь далеко в его будущее. Что вы видите там?

— Мой ответ остался неизменным. Но я не хочу лгать тебе, — внезапно Сай погрустнел. — Судьба мира — это не главное, что меня заботит. Я хочу предотвратить ту трагедию, что произошла много лет назад.

— Ту трагедию — не совсем понял вас, но если таков ваш ответ, этого достаточно. Я услышал то, что ждал, в тоне вашего голоса. Но пообещайте мне одну вещь. Если вы добьетесь того, к чему стремитесь, не забудьте о маленьком государстве на юге континента по имени Астал, на трон которого вы однажды взошли, поклявшись защищать его жителей.

— Я постараюсь уберечь его от всех бед, но больше я не могу обещать ничего, — на сей раз лицо Сая было твердым.

— Хорошо, тогда… — рука капитана потянулась к веточке.

— Не сейчас, возьми ее с собой.

— Я куда–то собираюсь? — удивился капитан.

— Да, — прислушавшись, Сай начал стягивать с тела верхнюю одежду.

— Что вы задумали? — капитан вскочил на ноги.

— Всего лишь небольшой фокус. Ты станешь мной, а я тобой. На эту ночь.

— Но эта бумага, разве вы не сказали, что…

— Рассмотрение дела о помиловании пройдет завтра в полдень. Я не могу ждать так долго, поэтому завтра, когда за тобой придут, они найдут здесь меня. Ты же будешь на полпути к Риокии.

— Вы безумец, даже для короля нарушение регламента чревато.

— Это меня не волнует. Главное — результат. Позднее я подготовляю еще один приказ, которым ты вновь назначаешься командующим правым флангом интернациональной армии. Тебе одному под силу усмирить беспокойных личностей в нестабильной Риокии. Через три дня ты должен выдвинуться на соединение с армией Клайма.

— А как же это? — капитан, поколебавшись, натянул рубашку Сая, уже одевшегося в его одежду. Веточка, содержащая в себе Слепого Бога, лежала на узкой тюремной койке.

— Скоро я проведу процесс соединения осколков. Все, что от тебя требуется — образовать связь с Креонтом. Она не навредит твоему здоровью, так как это не полное слияние. И ты останешься в живых, если он перейдет к другому. Но мне нужно еще немного времени, чтобы подготовиться.

— Это опасно? — обеспокоенно спросил капитан.

— Не знаю. Лантис Кларио сейчас отсутствует, и я не могу с ним связаться. Все, что у меня есть, — Сай говорил открыто, не таясь, — мои знания, Зоар и Даркнуар — те два осколка, с которыми я связан по–настоящему.

— Это опасно, — утвердительно кивнул капитан, уже полностью переодевшись на манер Сая. Он даже волосы скрутил в такой же пучок, насколько позволяла их длина. — А что насчет вас? Намерены принять участие в кампании?

— Несомненно, я не имею права остаться здесь. Я возглавлю особый отряд, который долгое время готовили в Академии Наук.

— Что за отряд? Я никогда не слышал о нем, — стальные глаза капитана сузились.

— Это не то, о чем стоит говорить. Еще одно темное пятно на моей душе. Тот грех, за который я буду нести всю ответственность.

Капитан был чуть толще в кости, чем сам Сай, одежда подошла ему практически идеально. Веточку и сложенный приказ о помиловании Рэй положил в карман брюк.

— Теперь пора, — Сай кивнул. Он опустился на койку, скрестив ноги. Отдав указание Даркнуару, он разрушил световое заклинание охранника. После смены караула прошло не более получаса. Как он и ожидал, через пару минут в коридоре послышались торопливые шаги.

— Ваше величество, что произошло? Светильник внезапно погас, — дверь отворилась и капитан произнес голосом, надо отдать должно, хорошо имитирующим голос короля:

— Все в порядке, я уже выхожу. Не стоит зажигать лампу, капитан уснул. Не тревожь его до утра.

— Как скажете, — через несколько секунд тяжелая, железная дверь отрезала Сая от мира за пределами камеры. Несколько часов… несколько часов в полной темноте, без этого ослепляющего света линий. Это был тот миг покоя, о котором он мог лишь мечтать. Кто знает, когда в следующий раз ему удастся отдохнуть? Закрыв глаза, Сай погрузился в сон без сновидений.

Часть 5

— Тенио, это ты? Это действительно ты! Я не могу поверить, — несмотря на то, что Охара ужасно устала, сон как рукой сняло, когда она увидела своего маленького друга.

— Хе–хе, а вы думали кто это? Или вас донимают грабители? Только скажите, я и буду охранять все тайные лазы в этом раззолоченном дворце.

— Нет–нет, что ты…

— Ух ты! — Тенио присвистнул, обведя взглядом ее спальню. — Ну и роскошь. Теперь вы стали нестоящей леди. Я думал, вы ненавидите богатство.

Роскошная? Ее спальня? Охара не смогла сдержать улыбки. Если Тенио показалась роскошной ее комната, что бы он подумал про апартаменты любого из министров?

— Это просто часть того, что мне досталось, когда я приняла на себя обязанности по защите этого города и страны.

— Да, вы теперь важная шишка, и как вас угораздило. Вначале я не поверил своим ушам. Сестрица Охара, которая была нашим главарем в гильдии Воров и вдруг королева.

— Не королева, а протектор.

— Не важно, — отмахнулся паренек, — меня не проведешь. Теперь вам принадлежит весь этот роскошный дворец, и все люди в городе и в стране. Неужели ваш жених оказался настолько глуп, что отказался от всего?

— Не упоминай о нем.

Тенио отшатнулся, закрыл лицо руками, зажмурившись, но затем медленно убрал их. Против обыкновения Охара не разозлилась и не пришла в ярость. На ее лице отразилась секундная боль.

— Значит, он еще и дурак, раз оставил вас, а сам сбежал в Астал. Если я встречу его, изобью его до полусмерти из–за того, что он так расстраивает вас.

— Ничего, все в порядке, я сама согласилась. Ну так, Тенио, ты ведь не просто так пришел проведать меня? Где Йон? Что–то я давно не слышала вестей от него. Как мальчишки и девчонки? Все ли здоровы? — с затаенным сердцем Охара опасалась услышать, что кто–то из них мог умереть. Но в те непонятные времена она просто не могла принять иное решение, кроме как отправить всех детей к тому, кто сумеет о них позаботиться.

— Все чувствуют себя хорошо. А здесь я потому, что меня прислал братец Йон. У него есть к вам дело.

— Дело? Где же он? — Охара поднялась, спешно зашнуровывая свое платье.

— Не так быстро, сестрица Охара — он остался в городе. Этот дворец охраняется не слишком тщательно, для меня это раз плюнуть, но братец Йон отчего–то осторожничает. Он сказал, что будет ждать вас там.

— Если у Йона какое–то дело, оно касается детей, не так ли?

— Да, — Тенио отвел взгляд. — Это очень важно. Братец Йон просил ничего не говорить вам, пока мы не будем на месте. Но я… я… — Тенио сжал кулаки, зажмурившись, — я не могу больше сдерживаться!

— Что такое? — такое поведение удивило Охару.

— Скажите мне, сестрица Охара, скажите, что это какая–то ошибка. Братец Йон говорил, что вы… что вы… заключили контракт со Слепым Безумным Богом?! Это ведь неправда? Это ведь… — но увидев выражение лица Охары, Тенио замотал головой. — Я не верю, вы не могли сделать такую подлость, вы не могли стать таким же, как ужасный Сай Валентайн.

— Это правда. Я не хочу лгать тебе, только не тебе, — она протянула руку, чтобы коснуться плеча Тенио, но тот резко сбросил ее.

— Не трогайте меня, сестрица Охара! Вы стали такой же, как он, который держит наших товарищей в клетках как подопытных кроликов и проводит над ними эксперименты, чтобы создать оружие. Эта школа, что вы создали — неужели вы готовите этих детей для того же? Отвечайте мне! — на лице мальчишки читалась смесь гнева и страха, а голос срывался.

Охара успокаивающе улыбнулась ему.

— Нет, это школа–приют для сирот, таких же, какими были вы. Я хочу, чтобы обычные дети могли спокойно жить и учиться вместе с отличающимися от них. Создавая эту школу, я мечтала, чтобы та стена, что была воздвигнута между Детьми Хаоса и простыми людьми, стала чуть тоньше.

— Значит это все неправда? Я так рад, — Тенио вытер слезы, растирая их грязными руками. — Значит, пока сестрица Охара не стала таким чудовищем как Сай Валентайн. Кто бы ни вселился в вас, вы остались все той же сестрицей Охарой.

— Так мы можем идти? — подбодрила его Адель. — Что именно Йон хочет со мной обсудить.

— Это очень важно. Дело касается не только наших товарищей, мы должны спасти и других, — на этом Тенио упрямо замолчал, словно воды в рот набрав.

— Ну что ж, чем скорее мы встретимся с Йоном, тем быстрее я смогу разобраться, в чем дело, и чем я могу помочь.

Поспешно приведя в порядок свое платье, она на миг задумалась, а затем начала вновь расстегивать его.

— Что вы делаете, сестрица Охара?! — покраснев как рак, Тенио поспешно отвернулся.

— Я не могу свободно двигаться в этих шелках. Надену свой любимый старый наряд, — зайдя за ширму, Охара натянула обычные брюки и блузу с широкими рукавами, а волосы повязала бело–синим шарфом. Она как раз застегивала ворот, когда…

— А ты необычно мила в этом наряде, намного лучше, чем в твоих платьях.

— АААА!!! — крик Охары заставил Тенио подпрыгнуть на месте. Бросившись к ширме, он резко перевернул ее. При виде стоящего рядом с ней мужчины, он замер, не в силах пошевелиться. А затем:

— Ублюдок! Как ты посмел появиться здесь!!! Я убью тебя, на этот раз я точно убью тебя! — Тенио бросился к мужчине с длинными черными волосами, одетом во все синее. Синее? Теперь он решил окончательно сбить ее с толку, по крайней–мере в прошлый раз красный цвет его одежды не позволял ей запутаться. Но реакция Тенио удивила ее куда больше. — Мизар Фон Грассе! — прорычал он. — Ты ответишь за все, что сделал с моими товарищами!!!

— Как наивно.

В прыжке Тенио словно налетел на невидимую стену, когда мужчина поднял ладонь и легким жестом отмахнулся от него:

— Кыш, детям нечего подслушивать взрослые разговоры.

— Ччтто… — оглушенный Тенио помотал головой, пытаясь подняться с кровати, на которую упал. Но в это время простыни ожили и словно змеи закутали его с ног до головы. Все, что он мог — только моргать глазами. Извиваясь, он отчаянно пытался выпутаться.

Подойдя к пареньку, человек снисходительно взглянул на него.

— Охара, этот мальчишка твой знакомый? Не слишком ли он груб?

— Это тебя не касается. И он прав, не думала, что у подобного тебе могут быть такие странные… шутки, — сбивчиво закончила Охара, поспешно запахивая ворот блузы.

— Даже если ты так отчаянно краснеешь? Твое сердце начинает биться сильнее, а давление крови увеличивается. Тебе нравится, не так ли? Нравится, что кто–то с такой внешностью смотрит на тебя? Я выгляжу в точности, как он. Но пусть лучше это буду я, а не твой жених.

— Жених… — прошептал Тенио. — Кто ты такой? — пользуясь зубами, он уже оторвал часть простыни, почти выпростав одну руку.

— Что за непоседливый ребенок, тебе стоит получше знать древние легенды о семи величайших силах, разбросанных в этом мире сыном Аттрактора, чтобы защитить мир от его влияния. Я Талион, правитель. А ты, — Слепой Бог наставил палец в грудь Тенио, и простыни распались на лоскуты, — Дитя Хаоса.

— Та–ли–он, — прошептал мальчишка. — Но как же? — он сжал кулаки, отчаянно зажмурившись. — Я не стану умолять тебя, не буду преклоняться перед тобой, ты для меня ничто, я сам по себе, даже если ты один из Богов.

— Хмм, это так естественно для полукровки. Вас отвергает этот мир и презирает Хаос, неудивительно, что у тебя нет никакого почтения ко мне. Но мне нравится такое поведение. Ты можешь стать той независимой силой, способной решить исход этого противостояния в нашу пользу.

— Противостояния… ни за что! Я не примкну к таким как вы, раз ты один из Слепых Богов, ты знаешь Сая Валентайна, а его я презираю.

— О… а он забавный, — Талион обернулся к Охаре. — Мы куда–то собираемся?

— Да, — кивнула она. — Небольшая прогулка в город.

Часть 6

Через некоторое время…

Тенио вывел ее из потайного хода, который привел Талиона в недоумение. Теперь они двигались по улицам столицы, за эти года ставшими почти родными для Охары. На них она знала каждый темный уголок.

— Как далеко еще? — поинтересовалась Адель.

— Это недалеко от Второго рынка, — невнятно ответил паренек. Охара бросила на него короткий взгляд. Всю дорогу от дворца он шел молчаливо, и взгляд его не отрывался от дороги прямо перед собой. Но то и дело он оборачивался, чтобы взглянуть на нее. Хотя нет, он смотрел на ее спутника. Талион отказался сливаться с ее сущностью. На подержание его почти материального облика уходило больше сил, чем она рассчитывала. Однако было не время для споров.

— Что–то случилось? Ты выглядишь озабоченным, мальчик с кровью демонов, — Тенио вздрогнул, когда обнаружил, что смотрит прямо в глаза Слепого Бога. Охара вынуждена была остановиться. — Тебя что–то беспокоит во мне? Что именно? — выпрямившись, Талион свысока взглянул на сконфуженного мальчишку.

— Оставь ребенка в покое, — приказала Охара. — Мы уже почти пришли.

Но Тенио, видимо, решил высказать свои сомнения.

— То, как ты выглядишь, это ведь не настоящий твой облик?

— О, так вот, что тебя беспокоит, — протянул Талион. Проведя пальцами по волосам, он легко коснулся ленточки на них, наблюдая за реакцией мальчишки. На лице того страх смешивался с волнами гнева. — Мне нравится этот облик, ведь он не безразличен моему аватару, — не обращая внимания на то, что Охара окликнула его, Талион продолжал: — Но ты кажется знаешь его истинного владельца. И ненавидишь его. Такая жгучая ненависть в таком маленьком теле. Что же породило ее? — мягким, вкрадчивым, словно туман, голосом проговорил Талион. Он склонился ниже, Тенио отвел взгляд, отклонившись.

— Естественно, — он сжал кулаки, — ведь этот человек держит в плену моих товарищей и проводит над ними бесчеловечные эксперименты. А главное, он служит Саю Валентайну, которого я до того уважал и любил как старшего брата, но он оказался таким же чудовищем, как…

— Как я. Ты это хотел сказать? Сай Валентайн не такой, как я, это верно. Он слился с сущностью двух осколков, но он не простой аватар, как она, — Талион указал на начинающую закипать Охару. На самом деле у нее не было никаких рычагов влияния на Талиона. — Но даже если бы он стал аватаром одного лишь Зоара, этого было бы достаточно. Хотя Зоар зовется одним из Слепых Богов, правда в том, что он представляет душу Бифуркатора, сына Аттрактора, ты ведь помнишь старые легенды? — Талион усмехнулся, довольный эффектом, который произвел.

— Ну все, хватит, — одернула его Охара.

— Нет, не хватит, — просто произнес Слепой Бог. — Я решу, когда хватит. — Он взглянул на нее через плечо, словно предостерегая, и вновь повернулся к Тенио. — А Бифуркатор был тем, кто сделал мир демонов и этот мир такими, как они есть сейчас. Он позволил им развиваться свободно, без влияния планов Аттрактора, — Талион обвел руками пространство вокруг. — Всего лишь план по улучшению посадочных образцов. Так сказать, эксперимент по селекции. И если ты так ненавидишь Сая Валентайна, значит, что ты ненавидишь того, кто в далекие времена защищал таких как ты, и людей, и демонов. Он даже разделил себя на семь частей, чтобы принеся себя в жертву закрепить защитный купол между этим миром и Вершиной Древа. У тебя нет права ненавидеть его. Ни у кого из вас. Вы просто жалкие создания, копошащиеся в грязи, не видящие ничего вокруг и над собой. Отвратительно, — с презрением бросил Талион подавленному Тенио. — И этого человека, кто так преданно ему служит, ты не имеешь права ненавидеть, я так считаю. Хотя чувствами людей так легко управлять, я не стану лишать тебя твоей наивной ненависти. Мальчишке, как ты, не понять, какая ноша лежит на Сае Валентайне, и тех, кто выбрал путь помощи ему. А этот облик, я скажу тебе, — улыбка сверкнула на губах Талиона, — я выбрал его потому, что это своего рода наказание для глупой женщины, что стоит там, — он указал на Охару. — Из–за своих чувств она не может выбрать между ненавистью и любовью, и это мешает ясности ее мысли. Я пытаюсь помочь ей определиться с этими чувствами, — Талион выдержал эффектную паузу. — Чувствами к человеку, которого ты так ненавидишь… Что? — своими сумеречными глазами Слепой Бог посмотрел на ошеломленного паренька. — А ты не знал? Не знал, что Мизар Фон Грассе, тот человек, которого ты обвиняешь, и нареченный моего аватара — одно и то же лицо?

— Мерзавец! Зачем ты это сделал?! — Охара сделала быстрое движение с явным намерением залепить пощечину Слепому Богу, но один его взгляд остановил ее.

— Ты ведь не собиралась сделать это при ребенке? Оставим наши нежности на потом, когда вернемся во дворец.

— Не может быть, — оправившись пошептал Тенио, подняв взгляд на Охару. — Сестрица Охара, ТОТ человек и есть ваш жених? Как вы могли? Как вы… — Тенио зажмурился. Он повернулся, намереваясь убежать, но в этот миг:

— Тенио, что ты делаешь? — голос прозвучал арки пустынного ночного рынка. Из проема выступила одетая во все белое фигура. Широкие, доходящие до щиколоток брюки и такая же белая куртка, короткие черные волосы, обрамляющие немного детское лицо. Это был Йон. — Запри пока свои чувства на замок, мы пришли сюда не за этим, — голос Йона, твердый, как и его взгляд, заставили мальчика остановиться и в неверии обернуться.

— Братец Йон, ты знал, что тот человек в Виере и жених сестрицы одно лицо?

— Да, — коротко ответил Йон. — Но это выбор Охары, и ни ты, ни я не в праве укорять ее. Каждый человек живет так, как может. Отбрось свои чувства, сейчас мы здесь как просители и не вправе что–то требовать. Помнишь?

— Да, братец Йон, — сконфуженный, Тенио развернулся, по–прежнему избегая взгляда Охары. Она ощущала горечь. Проклятый Талион, что он задумал? Для чего было рассказывать эти вещи ребенку? Она прекрасно знала, каким был человек, которого выбрала, жестоким убийцей, высокомерным, упрямым, непреклонным, и это ничего не меняло.

— Я бы попросил больше не играть с чувствами моих людей, — Йон обратился к Талиону, разглядывавшему его с легким интересом.

— Йон! — и все же Охара ощутила невероятное облегчение, что кто–то смог остановить это безумие.

— Давно не виделись, Охара, ты совсем не изменилась.

Но Охара заметила, что сам Йон изменился намного больше нее. Она помнила того Йона, необычно серьезного, сдержанного, иногда высокомерного молодого человека. Но теперь следы пережитых событий отражались на его лице, заставляя его выглядеть старше своих лет.

— Кто же ты такой, интересно? — Талион склонил голову, полностью потеряв интерес к Тенио, и направился к Йону.

— Должно быть, легенды сплошная ложь, раз легендарные Слепые Боги не способны на большее, чем грязные людские трюки, играя на слабостях человека, — произнес тот.

— О, — Талион остановился, — для человека ты слишком резок в суждениях. Не ошибусь, если предположу, что ты тоже один из Детей Хаоса, хотя и выглядишь довольно старым для них. Но не слишком ли ты высокомерен, разговаривая со мной?

— Талион, прекрати, — вмешалась Охара.

Не обращая на нее внимания, тот поднял раскрытую ладонь, направив ее на Йона, то ли исследуя, то ли собираясь нанести ему удар.

— Не советую этого делать, — предупредил Йон. — С твоим братом Зоаром я справился довольно легко. У всех вас, какими бы разными вы ни были, есть одна точка, поразив которую, вы ломаетесь, словно хрупкие прутики — Демон Цветов, — тихо закончил Йон. И Талион опустил руку.

— Что ж, а ты не так прост, как я решил. И что… такому сведущему человеку, как ты потребовалось от моего аватара?

— Не от Охары, а от тебя, хотя ее согласие будет важнейшим в этом вопросе.

— Что произошло, Йон? Ты сам не себя не похож, — вступила в разговор Охара. — Если дело касается детей, я помогу, чем смогу.

— Дело не только в них. Не буду ходить вокруг да около, — Йон выпрямился, — знаю, тебе это не понравится. Это связано с недавними событиями, затронувшими Хаос. Тот эксперимент… — так Йон поведал собравшимся историю, произошедшую под корнями Древа и полностью перевернувшую ход истории. — …Таким образом, согласно расчетам, проведенным принцессой и мной, единственный шанс для них в том, чтобы отверстие в Древе сделал принцип более определяющий, чем даже воля Бифкркатора, принцип, сама суть которого состоит в осуществлении власти, — закончил Йон.

— Таким образом вы пришли к выводу, что это относится ко мне? — Талион приложил палец ко лбу, покачав головой. — Это относится ко мне, потому, что… Дайте–ка подумать — нет, это меня совершенно не касается. Почему я должен помогать этим жалким демонам, этим неблагодарным созданиям, которые совершенно позабыв, чем обязаны Бифуркатору, тотчас же перешли на сторону Аттрактора, едва он поманил их лучшей жизнью?

— Ты не слушал? Аттрактор бросил их, — вступила Охара.

— Потому что эксперимент провалился. Но если бы он завершился успехом, они и глазом не моргнув последовали за ним, передав Демона Цветов в его руки. Мое мнение — они просто продажные твари.

— Но там же дети! — воскликнула Охара.

— Не нужно уговаривать его, Охара, — Йон с сожалением сделал жест рукой, — я предполагал, что так просто это не удастся решить.

Талион кивнул:

— У меня нет намерения помогать демонам или Детям Хаоса. И нет ни одной причины, по которой я обязан это делать.

— …Я тоже не вижу ее, — новый голос, холодный и вкрадчивый, раздался позади Охары. В их сторону медленно направлялась невысокая фигура. По мере того, как он выходил на неясный свет дежурных фонарей рынка, глаза Тенио становились все шире, а лицо бледнее, словно он увидел призрака.

— Он точная копия… — проронил Йон, с интересом наблюдая, как в круг света входит…

— Мизар… Фон Грассе! — и, прежде, чем кто–то успел остановить его, Тенио прыгнул вперед, выхватив ножи и обрился на гостя. — Я убью тебя, на этот раз я убью тебя, даже если сестрица Охара этого не простит!

Подняв правую руку, Мизар наставил ее точно в грудь подлетающего к нему мальчишки и произнес: 'Структура, реверс' — при этих словах Тенио скрутился в шарик и кувырком покатился по земле. Ударившись о стену дома, он замер там, едва дыша. Лишь его глаза продолжали яростно сверкать.

— Мизар, прекрати это немедленно! — закричала Охара, расставив руки, она встала между Тенио и мужчиной. Тот только головой покачал. Увидев, что продолжать он не собирается, Охара повернулась к мальчишке.

— Не подходите, не подходите ко мне! Вы защищаете его, даже зная, что он чудовище.

— Все такой же нетерпеливый и делаешь глупости, — произнес Мизар, снисходительно глядя на мальчишку. А затем нашел взглядом двух оставшихся персон. Йон удостоился лишь беглого внимания, а вот Талион заинтересовал. — Ужасная подделка, — кивнул он, слабо улыбнувшись, — это она тебе предложила?

Охара понимала, что под пренебрежительным 'Она' Мизар подразумевал ее саму, и отчаянно покраснела.

— Мы уже встречались раньше? — с сомнением спросил Талион, разговаривая словно сам с собой. — Ах да, что–то припоминаю. Брат моего бывшего аватара. Признать, это произвело впечатление. Ты едва не убил его, но лучше бы это произошло. Теперь твой брат на стороне Приоры, тебя это не волнует?

— А должно? — Мизар пожал плечами. — В любом случае, сейчас это не важно. Главное, что вы задумали совершить с помощью Адель и силы Слепого Бога? Здесь я представляю волю моего короля Сая Валентайна, той силы, что стоит за ним, — Мизар, как заметила Охара, избегал выражаться прямо. — Я не позволю произойти тому, что могло бы нанести вред замыслам его величества, и уж конечно не допущу, чтобы сила Слепого Бога тратилась на такие глупости, как спасение кучки глупых демонов.

— Это… — отчаянно начала Охара, закусив губу.

— Это не тебе решать, — перебил Талион, чем, признаться, удивил ее. Разве только что он не говорил обратное? — Я передумал. Я выслушаю ваш план и, если он покажется мне разумным, пожалуй, помогу вам вызволить этих несчастных, которые сами на себя навлекли такую судьбу, — говоря так, Талион в упор смотрел на Мизара. Почему он внезапно поменял свое решение? Охара не понимала, и это сильно беспокоило ее.

— Я не пущу тебя дальше этого места. Или ты забыл, кому обязан подчиняться? Мой король в любую минуту может потребовать тебя обратно. У тебя нет свободы воли, ты лишь осколок целого, — улыбнулся Мизар, вновь поднимая руку. Он собирается сражаться с Талином здесь? Но это значит, что основной урон понесет именно тело Охары. Смерть не пугала ее, в прошлый раз она почти умерла. Но умерев, она станет бессильна, просто куклой для Талиона. Ни создать, ни изменить что–то в реальном мире. А как же все те дети, которых она собрала? Нет, этого сражения нельзя допустить. Но в этот миг:

— Мой аватар, я требую твое тело для подчинения, — с ужасом Охара поняла, что ее руки и ноги больше не слушаются ее. Фигура Слепого Бога заколебалась, а затем втянулась в нее. Ее сознание свернулось там, внутри — лишь маленькая тень. Все, что ей оставалось — лишь беспомощно наблюдать за тем, как два зеркальных отражения готовятся сразиться друг с другом. Мизар поднял руку, она подняла руку… хотя отчаянно хотела остановить ее, эта рука больше не принадлежала ей.

— Структура… — произнес Мизар, сосредотачивая свою энергию в указательном пальце левой руки.

— Я понял твой фокус, — произнесли ее губы. Талион понял источник силы Мизара? Но как? — А теперь, 'Структура… рассеять' — закончил он. Но эти слова принадлежали не Мизару. Их произнес Талион. Под их действием сам воздух между ним и Мизаром исчез, а затем…

— Я хочу видеть тебя там, сделай одолжение, — с этими словами тело Мизара отбросило, пролетев несколько метров, он врезался в стену дома напротив того места, где упал Тенио. Но сила ударов была несопоставима. При этом раскрошились даже камни кладки. — А теперь, — продолжил Талион ее губами, — убей себя…

Ее слова вырвались из ее горла, и под воздействием неодолимой силы Слепого Бога руки Мизара сжали горло, сомкнувшись на нем с нечеловеческой силой. Они все сжимались и сжимались.

'Прекрати… прекрати это', — в отчаянии прошептал Охара. — 'Зачем ты поступаешь так со мной? Я не хочу этого видеть!'

'О, я думал, ты хотела наказать его', — с досадой ответил Талион.

'Наказать — быть может, но ты же убиваешь его!'

'Он так дорог тебе? Но каково это — быть убитым тем, кто так любит его? Я хочу, чтобы он понял это'.

'Он понял, он уже все понял, а теперь прошу, прекрати'.

'Нет, еще рано. Ах да', — Талион сделал жест, словно поманив кого–то, и одна из рук Мизара разжалась, сорвав синюю ленточку с волос. Он перебросил ее Талиону. Охара ловко поймала ее, сжав в кулаке.

'Может, мне сжечь ее? Он ведь так дорожит ей'.

'Почему ты не сопротивляешься?' — взмолилась Охара. Пальцы Мизара вновь обхватили шею. Хотя острые осколки камней ранили его, выражение его лица ничуть не изменилось. Неужели ему действительно безразлично, чем это может закончиться?

Но внезапно Охара пошатнулась. Даже в таком состоянии она ощутила головокружение и дикую слабость как от сильной потери крови. При виде этого легкая, болезненная улыбка скользнула по губам Мизара. Охара ощутила, что ее тело теряет равновесие, и отступила на шаг. Йон поддержал ее за локоть.

— Что произошло?

Тонкая струйка крови стекала по подбородку Мизара из уголков губ. Но он произнес:

— Ты ведь понял, Талион, если продолжишь эту игру, ее тело просто не выдержит. Ее силы не такие, как должны быть у живого человека. Забыл, как именно она получила тебя? — каждое слово давалось Мизару с трудом. — Хочешь убить меня — ты добьешься этого, но лишь после того, как Адель сама окажется на краю гибели. И прежде, чем я умру, ты станешь принадлежать мне, я смогу позаботиться об этом.

Похоже, что–то изменилось. А в следующий миг Охара поняла, что смотрит на свои пальцы, а Талион в прежнем обличье стоит рядом. Мизар настороженно поднялся.

— Ты прав, — наконец признал Слепой Бог, — я не могу допустить, чтобы она умерла.

— Верное решение. К тому же, думаешь, мой король простил бы тебе такой поступок? Или мою смерть?

— Он так ценит тебя?

— Можешь проверить. Но надеюсь, ты достаточно умен, чтобы не проверять, — казалось, только что произошедшее не имело для Мизара особого значения. Он выглядел лишь чуть бледнее обычного. Хотя в темноте трудно было судить об остальных ранениях. — Итак, мы снова пришли к тому, с чего начали, — улыбнулся Мизар. — Ты не можешь убить меня, я же не намерен отпускать тебя и Адель, чтобы вы шатались по миру, помогая жалким демонам Хаоса.

— И что ты предлагаешь? — спросил Талион. Две зеркальные копии смотрели друг на друга с улыбками на лице. Охара все еще чувствовала себя отвратительно, но уже поднялась, отказавшись от помощи Йона.

— Со мной все в порядке, благодарю, — сказала она.

— Что ж, — Мизар с удивлением оглядел свои распущенные волосы, как будто увидел их в первый раз, — я мог бы, ВОЗМОЖНО, мог бы отпустить Адель.

— Меня зовут Охара, — тихо поправила она. Но, как обычно, Мизар не обратил на это никакого внимания.

— Но мне нужно кое–что взамен.

— И чего же ты хочешь от меня? — сухо поинтересовался Талион. — Чтобы я присоединился к Саю Валентайну?

— Нет, пока рано. У меня не было такого приказа. По правде говоря, мое предложение тоже лишь моя инициатива. Но сейчас, судя по обстоятельствам, это будет весьма выгодная сделка для моего короля. Ты, — Мизар обратился к Йону, — тебя не послали бы сюда лишь в качестве простого посыльного. У тебя должны быть определенные полномочия, насколько они велики?

— Достаточно велики, чтобы принимать соответствующие решения. Принцесса Хаоса фактически доверила мне судьбу своего народа.

— Как обычно, она чрезвычайно наивна, — улыбнулся Мизар, и Охара не поняла, что он имел в виду. — Тогда вот мои условия: я отпускаю Адель с вами, чтобы вы смогли пробить дыру в стволе Древа и вызволить народ Хаоса из клетки. Взамен… — Мизар сделал паузу. — Я хочу, чтобы эта сила стала принадлежать нам.

— Что ты подразумеваешь под 'нам'? — озадаченно переспросил Йон.

— То, что я сказал — демоны Хаоса станут инструментом в руках моего короля, направленным против Приоры. Он воспользуется ими, как пожелает, без всяких условий.

— Я ни за что соглашусь на то, чтобы мои друзья служили такому, как ты! — выкрикнул Тенио, но Йон пригвоздил его взглядом:

— Остынь, лучше помалкивай.

Парнишка, сконфуженный, отступил, из глубокой тени прожигая своего противника взглядом.

— Мне нет дела до Детей Хаоса. На самом деле, их сила не так велика, как мы рассчитывали. Они способны стать вспомогательным звеном, но не более. Так что можете забирать делать с ними, что пожелаете. Мне нужно согласие истинных демонов.

— Ты сам один из них, почему ты говоришь такие странные вещи? — спросил Талион.

— Не сравнивай меня и этих детей, между нами лежит бездна, — и вновь обратившись к Йону, Мизар продолжил: — Так мы договорились? Ты обладаешь такими полномочиями, чтобы дать мне ответ прямо здесь?

— А ты говоришь от имени Сая Валентайна?

— Именно, — со значением кивнул Мизар, и глаза его таинственно блеснули. Он протянул руку. — А теперь верните мне ее.

— Ее? — Талион оглянулся на Охару, и она обнаружила, что до сих пор сжимает в руке синюю ленточку. Эта ленточка, она знала, была очень дорога Мизару. Медленно подойдя, она протянула ее ему. Но неожиданно его рука схватила ее запястье. Мизар притянул ее к себе.

— Ты ведь не предашь меня, Адель?

— Я… не… я всегда буду на твоей стороне, разве я не говорила?

— Хорошо, — он медленно отстранился, а затем бросил взгляд на Талиона. Дыхание Охары замерло в груди, когда его губы соприкоснулись с ее. Это было столь нежданно и непредсказуемо, что она даже позабыла о сопротивлении.

— Не дай этой подделке обмануть себя, — произнес Мизар ей на ухо, так, чтобы только она это слышала, — доверяю его тебе как самое ценное сокровище, сохрани этот осколок в целости для моего дорогого короля.

— Мерзавец… — только и сумела прошептать Охара. Она ощутила, как слезы обиды выступают на глазах. Но она не могла позволить себе расплакаться при всех этих людях. — Охара всегда держит свое слово, — гордо выпрямившись, она прошествовала назад, не оглядываясь на этого жестокого человека.

— Я даю вам три дня. Через три дня вместе с армией мы выступаем на соединение с силами Клайма Кольбейна. Если через три дня армия Хаоса не появится в Торквемаде, я буду считать наш договор расторгнутым и тогда… — Мизар как бы случайно сунул ладонь в карман, извлекая из него маленькую веточку. Охара не понимала, что она означает, эта веточка, лишенная листьев. Но Талион узнал ее. Его облик на миг стал нечетким, а его связь с Охарой донесла до нее тревогу Слепого Бога. Значит, все же, он воспринимал действия Мизара всерьез.

Часть 7

— При всем уважении, Ренальдо, не кажется ли, что наши позиции здесь и здесь слишком уязвимы? — палец молодого капитана Васселя ткнул в карту, разложенную на столе перед Ренье.

— Согласен, кроме того, — вступил в разговор лейтенант Блатт, — согласно данным разведки, здесь и проходит одно из приоритетных направлений для удара Астала. Также, войска Приоры к этому часу продвинулись еще на пятьдесят километров за демаркационную линию. Мы ничего не можем сделать.

— Уязвимы? — от этого голоса Ренье захотелось зажмуриться. Именно этот голос, обыкновенно мягкий и теплый, сейчас нес в себе оттенок стали. И принадлежал он той, кого он ни за что не желал бы допускать в штаб, устроенный в простой глинобитной полк купольной постройке, вполне типичной для этого региона на границе Аша и Таары.

В этом регионе они находились уже две недели. Хотя, правильнее было сказать — всего две недели. Две недели назад им снова пришлось перенести свою позицию, и теперь она уменьшилась в размерах на треть. Аш, Таара и половина Картикеи — таковы были их первоначальные границы. Все те, кто не желал быть частью Новой империи Астала или Приоры, примкнули к нему. Он надеялся и обещал, что сможет защитить их, просто защитить в этом меняющемся мире. Но он ошибся. В чем? Его жена Розетта умела указывать на все его очевидные и не очень промахи. И вот сейчас, как он ни старался, ему не удавалось ни под каким предлогом заставить ее покинуть палатку. В последнее время Розетта внимательно следила за тем, что происходит на военном фронте. Конечно, он не возражал против советов своей умницы–жены, недавно подарившей ему двух очаровательных близнецов. Но его беспокоило ее излишнее рвение в этих вопросах. Она не раз рвалась на передовую вместе с ним, и пока Ренье удавалось отговаривать ее от этого, не без труда, правда. Но чем ближе было их первое настоящее сражение, тем настойчивее она становилась. Но надо признать, в умении обращаться с маленьким, изящным копьем ей не было равных. Она начала учиться всего пару месяцев назад, но уже превзошла своего учителя. Он согласился на эти уроки, уступив ее настойчивым просьбам.

'Я не хочу зависеть от моего мужа и быть ему обузой', — таков был ее аргумент. —

'И я не собираюсь оставаться в чужой стране, похожей на пустыню. Мои дети будут жить в лесу, где много свежего и полезного воздуха'.

В Риокии, она хотела сказать. И ждала, что он сможет воплотить ее желание. Но что от него зависело сейчас? Итак:

— Уязвимы?! — воскликнула Розетта. Хотя она и не считалась официальным членом военного совета, ее это совершенно не интересовало. Розетта считала себя военным советником, и точка. Ее изящная ладонь хлопнула по столу так, что даже бывалые солдаты, коих здесь было совсем немного, вздрогнули. Спорить с женой Ренальдо было себе дороже. Несмотря на внешнюю мягкость и образ этакой доброй хозяйки, она могла прикрикнуть на нерадивого солдата или даже офицера. Для нее не существовало разницы в чинах или званиях. И на все она имела свое мнение, ожидая, что остальные будут вести себя в соответствии с их обязанностями. А когда что–то шло не так, это чрезвычайно расстраивало ее. И вот сейчас она была очень расстроенной и крайне злой к тому же. — Да мы отступаем каждую неделю! Что осталось от тех границ, с которыми мы начали эту компанию? У нас было хоть одно сражение? Мы проиграли хотя бы одну битву или, может, мы выиграли ее? Почему же мы отступаем, словно трусливые звери перед огнем? Ясно же, что ни Приора, ни Астал не принимают нас всерьез, и это справедливо. На их месте я бы тоже не заметила кучку жалких остатков былой мощи. У нас есть сотни желающих вступить в наши ряды из Таары или Аша? Нет. Люди отводят глаза, когда вы приходите к ним в дома и хотите забрать у женщин их мужей и братьев. Кто хочет посылать дорогих людей на верную смерть? А сейчас о какой уязвимости мы говорим? Наша оборона — это одна сплошная дыра, у нас нет ни фортификационных сооружений (Ренье понимал, что этих терминов она нахваталась наспех в военных книгах по стратегии и тактике, которые тайком таскала у него с полки), у нас нет даже военной формы. Люди собрались идти на войну в чем есть, точнее, в своей лучшей выходной одежде. А в Аше это мягкие шелка, которые будут только мешать в бою. В Тааре это драпировки из хлопка, а в Картикее у многих только набедренные повязки, так как, кроме горных народов, нас больше никто не поддерживает там. Магии обучена едва ли одна восьмая. Не думаете ли вы, что мы способны выиграть хотя бы одну битву с такими силами?! Смешно! — воскликнула Розетта и вновь так грохнула по столу ладонью, что Ренье схватился за голову.

— Розетта, довольно, нам и так это известно.

— Известно? — она набрала полную грудь воздуха и тут же произнесла спокойным голосом, обведя взглядом молодых, только что назначенных капитанов и лейтенантов — армии не было никого в звании полковника или генерала. — Ну, если спросите мое мнение, нас может спасти только чудо. Меньшего я не приму.

— Чудо, — повторил Ренье.

Да, верно, она права, признался он себе. Однако выражение его лица оставалось ровным. Он не имел права позволить людям ощутить то, что чувствовал он. Даже так, в их армии было двести двадцать тысяч человек и это не мало. Да, необученных, да не владеющих магией, но у них было то, чего не хватало солдатам Астала и Приоры — они сражались за свои дома, против давних захватчиков с одной стороны и против недавних освободителей с другой. Преданные обеими сторонами, они не имели иного выхода, кроме как сплотиться вокруг него. Но чем ближе решающее сражение, тем более беспокойными они становились. Рано или поздно они окажутся на пути одной из армий. Они были как лакомый кусочек — вкусный, но не необходимый. Они не являлись главной целью. Астал ли победит или Приора — для оставшихся нет разницы. Армия Приоры в ста километрах, авангард Астала — в семидесяти. И эти тиски каждый день сжимались еще на несколько десятков километров. И Розетта, его умница–жена права. Им нужно это чудо. Все, что угольно. Сейчас Ренье принял бы помощь даже от высших сил. Приора и Астал — в этих странах правили не люди. Поговаривали, оба правителя обладали нечеловеческими силами, и на их стороне были люди, наделенные нечеловеческой мощью. Особые отряды, не использующие магию. Чудо… чудо… чудо…

— Ренальдо, каковы будут наши дальнейшие шаги?

Нужно что–то ответить.

— Я… мы… — бровь Розетты приподнялась в немом изумлении, — мы… — но вскоре Ренье понял, что она смотрела не на него. Глаза всех присутствующих обратились за его спину. Что бы это ни было, оно заставило раскрыть рты даже двух его старших командиров, немало повидавших в жизни. Но это не страх, скорее полное ошеломление. И все же Ренье оказался не подготовлен к тому, что увидел. А увидел он двух людей: светловолосая девушка в восточных одеждах поддерживала упавшего на колени парня с длинными темными волосами, синей шалью на плечах и в странном наряде.

В руках девушки раскрылись два веера, направленные сразу на всех и каждого в комнате. Ее спутанные волосы падали на лицо, приходилось лишь догадываться, видит ли она хоть что–то.

— Стоять, не двигаться, или я убью первого, кто шевельнется, — прошипела она.

— Враг… вражеские шпионы пробрались в лагерь!!! — кто–то из его подчиненных очнулся прежде. Его руки уже начали сплетаться в фигуре, нужной для заклинания второй ступени. Но тут…

— Всем отставить! — вдруг выкрикнула Розетта. Хотя Ренье собирался сделать это мигом раньше. Оба названных гостя показались ему смутно знакомыми, хотя он и не успел разглядеть их лица. Еще с мгновение Розетта сдерживалась, а затем, раскрыв объятия, бросилась вперед, не обращая внимания на наставленное в ее грудь оружие.

— Вот и оно!!! — радостно воскликнула она и с этими словами заключила в свои хрупкие женские объятия девушку. — Гвен! Девочка! Это ты?! И Кальвин тоже здесь!!!

— Кальвин? — заморгал Ренье. Итак, это и правда они. — Это друзья, — успокоил он собравшихся.

— Но Ренальдо, ты уверен, что знаешь их?

— Да, мы давно знакомы, — Ренье схватился за стол и рассмеялся. Впервые за все это время ему хотелось смеяться. Но, должно быть, со стороны это было похоже на рыдание. Чудо? Должно быть, это оно и было.