Тождество

В густой глубине, в сердцевине всего сущего

ворожит, затаившись, всеобщее тождество.

Потому-то камни так похожи на время,

потому-то их гранёная твердь пропахла вечностью

и морской водой, пропитанной снами и солью.

Всё вокруг накрепко связано собственной сутью:

и чёрная тяжесть руды, и свет твоей кожи

вплетаются в звучание слова ночь.

Краски пшеничного поля, твердыня гранита, слёзы

и вещи, смастерённые из дерева, дублёной кожи и шерсти —

ветхие, линялые, неотличимые одна от другой вещи, —

они сплошной стеной сомкнулись вокруг меня.

Тружусь, стиснув зубы. Кружу над самим собой,

словно ворон над смертью — траурный ворон.

Размышляю, втиснутый в закоулки времени,

посреди материка молчания.

Дробное тепло сочится с неба.

И, соединяясь корнями, держава смутных подобий

стискивает вокруг меня своё кольцо.