Торнадо

— Где же твое чудо? — недовольно спросила Ольга.

Она была раздражена с самого утра и постоянно придиралась к Вадиму.

— Сейчас обогнем гору, и увидишь, — бесцветно ответил он.

Агрессия Ольги вызывала не обиду, а тоску и боль. Вадим понимал, что его надежды наладить отношения этой поездкой оказались напрасными. Ей он больше не нужен.

— Ты говорил, что он виден чуть не за сто километров, — настаивала Ольга.

— В тихую погоду он прозрачен, как воздух, — объяснил Вадим, притормаживая машину перед очередным поворотом горной дороги. — Издалека увидеть трудно.

— Я хочу пить, — заявила она. — Зачем ты положил мою сумку в багажник?

— Нам осталось ехать всего десять минут. Потерпи немного. Здесь нельзя останавливаться.

Она собралась возразить, но в этот момент из-за поворота с ревом вывернул широченный черный «джип», промчавшийся почти впритирку с их машиной. Вжавшись в спинку сиденья, Ольга выдохнула:

— Вот подонок!

Дорога выпрямилась и круто пошла на спуск. Вадим выключил передачу и теперь ехал, слегка пошевеливая рулем и положив ногу на педаль тормоза. Они миновали огромный плакат: «ВОСЬМОЕ ЧУДО СВЕТА: 2 км». Сразу после плаката по обе стороны шоссе начинались многочисленные кафе, ресторанчики и маленькие гостиницы. Хотя курортный сезон завершался, хозяева заведений пока не теряли надежду заполучить гостей и не торопились закрываться.

Склон горы медленно уплывал назад, открывая вид на море — синее и спокойное под светло-голубыми небесами.

— Вот он, смотри! — сказал Вадим. — Справа от мола.

По сегодняшней погоде Торнадо выглядел с этого расстояния стеклянной игрушкой, застывшим творением неведомых скульпторов-авангардистов, вознамерившихся освоить в качестве выставочной площадки морскую гладь. Над темным кругом водяной воронки поднимался полупрозрачный смерч, он уходил вертикально вверх, постепенно становясь невидимым под яркими солнечными лучами, словно растворяясь в воздухе.

— Пока не очень впечатляет, — заинтересованно сказала Ольга.

— Когда подъедем поближе, впечатлений будет достаточно, — заверил Вадим.

Отсюда, сверху, весь город открывался как на ладони, и Вадим не мог не заметить произошедших за последние два года изменений. Повсюду торчали остовы и фундаменты возводимых строений. Захолустный прежде курортный городок явно переживал мощный строительный бум. Через пару минут они въехали на обширную стоянку, заполненную сегодня автомобилями едва на десятую часть. Вадим заглушил мотор и сунул заранее приготовленную полусотенную купюру подбежавшему сторожу.

Часть набережной перед молом теперь огораживали бетонные столбы. Соединяющие их стальные решетки покрасили в оранжевый цвет. Широкие ворота запирались огромным висячим замком. На одной из створок жестяная табличка: «Уважаемые отдыхающие! Заходить за ограждение категорически запрещается!»

— Чтобы чудо не украли? — усмехнулась Ольга, кивнув на замок.

— Защита от дураков, — объяснил Вадим и поправился: — Для дураков. Народ тут в воду с мола часто бросался — все поближе хотели подплыть. По пьяному делу, конечно. Этих самых дураков погибло десятка два, если не больше, прежде чем власти распорядились поставить загородку.

Исходящая из моря полупрозрачная колонна двухметрового диаметра устремлялась ввысь, теряясь высоко в небесах. Воронка издавала негромкий, но постоянный и грозный шум. Оставаясь совершенно неподвижным, Торнадо казался живым существом. Он словно переливался внутри, то слегка мутнел, то делался прозрачнее, то вспыхивал неяркими, мгновенно гаснущими звездочками, словно экран компьютера в режиме сохранения. Несколько минут Ольга с интересом и некоторой опаской разглядывала феномен. В самом деле, с близкого расстояния Торнадо выглядел жутковато.

— Так почему же все-таки он такой прозрачный? — спросила она.

— Уникальный природный феномен, — процитировал Вадим запомнившиеся строчки из рекламного буклета. — Все смерчи работают по принципу «снизу-вверх»: захватывают что попадается на земле и утягивают к облакам. А этот — наоборот: засасывает сверху и тащит под воду. Жаль, сегодня погода хорошая. Во время облачности зрелище — будь здоров! Столб становится черным, наверху, в небе, — шапка, как у ядерного взрыва. Молнии постоянно сверкают, гром... Не надо на фильмы ужасов ходить.

— И куда он все утягивает?

— Никуда, — ответил Вадим раньше, чем подумал. — То есть в воду, конечно. Потом, наверное, где-то всплывает.

— И покойники? — уточнила Ольга.

— Какие покойники?

— Те, что близко подплывали?

— Не знаю. Наверное... А куда они денутся?

Взгляд Ольги изменился. Теперь она смотрела на Торнадо с явной неприязнью. Гуляющих по набережной в этот час было немного. На феномен они, видимо, успели насмотреться досыта. Равнодушно скользили по нему взглядом и тут же отворачивались.

— Но он должен где-то заканчиваться? — настаивала Ольга. — Куда он уходит? Что там с ним делается?

— Заканчивается под водой, недалеко от поверхности, — снисходительно улыбнулся Вадим, вновь припоминая содержание буклета. — Строго локализованный смерч. Начинается в атмосфере, заканчивается под водой без всяких последствий. Уверен, под его основанием можно проплыть без опаски.

— Кто-нибудь пробовал это сделать?

— Не знаю. Думаю, с аквалангом вполне возможно.

— А где мы будем фотографироваться? — неожиданно сменила тему Ольга. — Через дурацкую решетку его на фото не увидишь.

Вадим покрутил головой по сторонам.

— Вон там! — показал он на площадку перед верандой открытого ресторанчика. — Оттуда решетка в кадр не попадает. Пошли!

Они поднялись по пластиковым «под мрамор» ступеням. Ольга встала на самом краю в позе манекенщицы, чуть изогнувшись в талии, а Вадим принялся извлекать из футляра фотоаппарат-«мыльницу».

Чья-то рука легла ему на плечо. Вадим обернулся. Над ним нависал здоровенный, стриженный под бандитский «ежик» парень.

— Тут, это, фотографировать нельзя, — сказал качок.

— Почему? — поразился Вадим.

— Короче, частная территория, — качок обвел вокруг себя лопатообразной ладонью.

— Ладно, — пожал плечами Вадим, пряча аппарат. — Здесь нельзя — туда пойдем.

— Там, это, тоже нельзя, — простые человеческие слова давались качку с большим усилием. — Везде за «бабки» надо.

— Контора оказывает услуги по предоставлению панорамы для натурных съемок?

— Да, — не вполне уверенно подтвердил качок и на всякий случай нахмурился.

— И сколько? — поинтересовался Вадим, испытывая приятное ощущение закипающей в душе ярости, которую было куда излить немедленно.

— Полтинник, — лаконично ответила горилла и протянула вперед ладонь-лопату.

Вадим ощущал себя совершенно не готовым выкладывать деньги по требованию первого встречного ублюдка.

— А в глотке не застрянет? — почти ласково спросил Вадим.

В глазах качка медленно, словно из глубокого омута, всплыло выражение удивления. К такому поведению курортных овец он явно не привык и сейчас усиленно раздумывал над тем, как именно следует наказать нарушителя порядка. А Вадим терпеливо ждал: любое слово или движение противника означало для него сигнал к немедленному действию.

— Вадим! Мне долго еще тут стоять? — услышал он недовольный голос Ольги и вздрогнул. Ярость его мгновенно ушла, как вода в пересохший песок.

— Ты, в натуре, о чем бакланишь? — пророкотал качок.

— Вот тебе полтинник. — Вадим вытащил купюру из бумажника. — Только талончик дай, пожалуйста. По закону без талончика нельзя.

Лицо качка выразило презрение, он старательно искал подходящие к случаю слова, однако, встретив прямой и бесстрастный взгляд Вадима, передумал. Сунув Вадиму зеленый лоскуток бумаги, пошел прочь, бормоча себе под нос что-то неразборчивое и угрожающее. Бумажка и впрямь оказалась контрамаркой на право фотосъемки на фоне Торнадо. Типографским способом на ней было отпечатано: «Торнадо-холдинг. Фотография. 50 руб.». Эксплуатация феномена в приморском городке была поставлена на коммерческую основу.

Погода стояла теплая и тихая; обедать решили здесь же, на веранде ресторанчика. Кроме Вадима и Ольги тут было всего трое посетителей — парень с девушкой на высоких табуретах у стойки бара да бородатый мужчина средних лет в немодном, но опрятном костюме и белой рубашке с галстуком. Мужчина сидел через столик от них, в задумчивости склонив голову над стаканом с вином. Рядом стояла наполовину опорожненная бутылка. Появление новых посетителей оставило его равнодушным, в сторону Вадима и Ольги он и не глянул.

Улыбчивый хозяин, пожилой, дочерна загорелый кавказец, принял заказ и уже через минуту принес вино, хлеб и овощи.

— Шашлык будет через двадцать минут. Меньше никак нельзя, такой рецепт. У нас главное — качество! — гордо сообщил он и скрылся в помещении.

Терпкое красное вино приятно обогрело желудок и слегка ударило в голову. Настроение у Ольги заметно улучшилось.

— Как вообще такое возможно? — спросила Ольга, кивнув на Торнадо. — Он ведь тут находится все время и никуда не двигается? Откуда он взялся?

— Думаю, этого пока никто не знает, — ответил Вадим. — Здесь, считай, вся Академия наук перебывала, да все без толку. Феномен есть, а объяснения нет. Знаешь, как ученые его окрестили? Атмосферный вихрь аномально устойчивого состояния, сокращенно — АВАУС. Вот взял и появился два с половиной года назад, просто возник из ниоткуда средь бела дня. Вначале такая паника поднялась! Народ, побросав все, драпал в горы пешком и на колесах — кто как мог.

— И правильно делали, — послышалось вдруг.

Вадим машинально повернул голову и встретился взглядом с бородачом. Несколько мгновений тот грустно смотрел на него, потом вновь уставился на дно своего стакана.

— Я бы тоже испугалась, — поежившись, призналась Ольга. — Откуда им было знать, что он тут все не порушит?

— Как видишь, ничего страшного не случилось, — сказал Вадим. — Даже наоборот. Местный туристический бизнес резко пошел в гору.

— Пир во время чумы, — негромко, но явственно произнес бородач, не поднимая головы.

— Слушай, Виктор Петрович, дорогой, не пугай клиентов, пожалуйста, я тебя очень прошу, — сказал появившийся словно из-под земли хозяин заведения.

— Исчезни, слепец! — равнодушно ответствовал бородач.

— Вах! — покачал головой хозяин, поставил перед Ольгой и Вадимом кувшинчики с соусом и снова убежал.

— На свете немало природных явлений, которые выглядят не менее грозно и все же никого не пугают, — произнес Вадим, скорее не для Ольги, а для соседа. — Северные сияния, например. Или пустынные миражи. Люди успели к ним привыкнуть.

— Все равно я бы ни за что не согласилась здесь жить, — заметила Ольга.

— Это ничего не изменит, — сказал бородач своему стакану, и тут Вадим слегка рассердился.

— Оля, давай пересядем, — попросил он и начал вставать со стула.

— А я вас знаю, молодой человек, — теперь бородач развернулся в их сторону. Он смотрел на Вадима строго насупив брови. — Я вас видел два года назад в толпе искателей сенсаций. Вы ведь журналист?

— Я действительно приезжал сюда два года назад, — сдержанно ответил Вадим. — И я действительно журналист. Что тут такого?

— Ничего, — бородач вылил остатки вина из бутылки в стакан. — Ничего, кроме того, что вы, как и большинство прочих, на свою беду ничего не поняли. И сейчас не понимаете.

— Что вы имеете в виду? — начал раздражаться Вадим, но бородач продолжать разговор не пожелал. Он залпом допил вино и, не оборачиваясь, пошел к ступенькам веранды.

Как раз в этот момент поспели шашлыки. Аромат жареного мяса мгновенно заставил рот наполниться слюной. Вадим почувствовал, что действительно успел как следует проголодаться.

— Кто это? — спросил он хозяина, кивая в сторону удаляющегося бородача.

— Виктор Петрович? Очень умный человек, большой ученый. Разве не слышали? Профессор Соловьев у нас директором научного института был, пока его не закрыли, — объяснил шашлычник и прибавил: — Теперь вместо института склад сделали для ПАРФИМЕРИИ , и он там сторожем работает.

— Сторожем? — поднял брови Вадим. — Ну да, конечно, раз большой ученый...

— Не умеет никакой коммерцией заниматься, — с сочувствием продолжал хозяин ресторана, не услышав иронии Вадима. — Выпивать стал, потом от него жена ушла... Кушайте шашлык, пожалуйста, очень вкусный!

— Вадим! Где мы будем ночевать? — Ольга посмотрела сначала на него, потом перевела взгляд на хозяина ресторана. — Вы не знаете, как сейчас здесь с гостиницами?

— Зачем гостиница?! — обрадовался тот. — Какая гостиница?! У меня на втором этаже апартамент лучше всякой гостиницы! Четыре звезды! Даже пять! Горячая вода круглые сутки! Кушайте на здоровье, потом будете сами смотреть...

Квартирка-апартамент выглядела в самом деле вполне пристойно, хотя на четыре звезды, конечно, не тянула. Небольшая прихожая, спальная комната и душ-туалет. Ольга согласилась, что от добра добра не ищут, и вопрос с ночлегом, к облегчению Вадима, был решен. Он пошел перегнать машину со стоянки к гостинице и принести вещи, а Ольга отправилась в душ.

Когда он вернулся, свет в комнате был погашен. Ольга, накрывшись одеялом, лежала на своей кровати лицом к стене. Вадим присел рядом, осторожно погладил ее плечо, и тогда она, не поворачиваясь, сонно проговорила:

— Ой, Вадик, мне так спать хочется.

Он покорно лег на свою кровать. На душе вновь сделалось тускло. Спать не хотелось совершенно. Поворочавшись с полчаса под тихое, мерное дыхание действительно быстро заснувшей Ольги, он встал, собрал одежду в ком и, плотно притворив за собой дверь, вышел в прихожую одеваться.

Набережная, яркое освещение которой в разгар курортного сезона выключалось лишь с наступлением утра, была темна. Городские власти не желали тратиться на электроэнергию ради жалких остатков отдыхающих. Лунного света, однако, вполне хватало, чтобы различать путь. Вадим неторопливо шел по асфальтовой дорожке рядом с гранитным парапетом, приближаясь к молу. Столб Торнадо в ночной темноте светился переменчивым, мерцающим свечением, которое начиналось примерно в двухстах метрах над поверхностью моря и плавно достигало максимума у самой воронки. Смерч казался гигантским призраком, сошедшим на землю из иных миров, и эта мысль заставила Вадима зябко поежиться, хотя погода стояла теплая. Он немного потоптался у ограды. Нетронутая ветром поверхность моря черным зеркалом застыла в ожидании осенних штормов. И даже у основания Торнадо вода оставалась неподвижной — просто странная концентрическая впадина на водной глади без всплесков и ряби. Вадим вдруг понял, что там, под поверхностью, свечение не исчезало, оно странно менялось, приобретая сферическую форму. Возможно, обман зрения или вовсе игра воображения, но Вадима охватило любопытство.

Он огляделся по сторонам: набережная оставалась пустынной. Тогда он взялся за прутья, перемахнул через изгородь на запретную для праздных курортников территорию и зашагал по молу, уходящему в море почти на полсотни метров. Остановившись на краю, принялся внимательно вглядываться. Нет, ему не показалось. Водяная воронка действительно уходила в какую-то туманную сферу — тусклую, но вполне различимую под метровым слоем воды. В описаниях феномена Вадим ни о чем таком не читал. Может быть, разглядеть ее прежде не позволял дневной свет или постоянное волнение? Вряд ли. Насколько Вадим знал, исследователи Торнадо разве что на вкус его не пробовали. Значит, он увидел это первым? Он иронически усмехнулся, представив себе газетные заголовки: «Открытие журналиста Вадима Байкалова». Нет, научных лавров ему, пожалуй, не стяжать. Хотя интересно, что бы это могло значить?

Вадим уже собирался обратно, когда по асфальту завизжала резина автомобильных покрышек, а ослепительный свет галогеновых фар проломил в темноте тоннель от ворот по молу и далее едва не до горизонта. Вадим заметался в круге света, словно огромный ночной мотыль, и чуть не свалился в воду. Пока что он оставался незамеченным: приехавшие возились с замком и воротами, но надолго они не задержатся. Вадиму вовсе не улыбалась перспектива оказаться застигнутым в запретной зоне и провести остаток ночи в местном околотке — отчего-то у него не было ни малейшего сомнения, что приехала именно милиция. Поэтому он спустился по скользким ступенькам на нижний ярус мола, а потом перебрался на узкий карниз, опоясывающий мол с обеих сторон, и замер, вцепившись в петлю арматуры, выступающую из бетона.

Услышав приближающиеся шаги нескольких человек, осторожно выглянул. Он отчетливо видел все происходящее в свете фар, сам оставаясь незамеченным в тени бетонного выступа. По молу шли трое. Первый тащил какой-то плоский прямоугольник, похожий на пляжный топчан. Двое других несли длинный сверток. Дыхание Вадима пресеклось, сердце стукнуло и надолго замерло: очертания предмета, его безвольные изломы столь характерны и очевидны, что не оставляли никаких сомнений: несли человека или то, что совсем недавно было человеком.

Первый спустился к воде и принялся укладывать на воду прямоугольник, оказавшийся надувным матрасом. Двое остальных со своей ношей, пыхтя, спустились следом.

— Давай, клади, — услышал Вадим. — Осторожней, блин, упустишь!

— Да ладно, он и так доплывет, — огрызнулся кто-то.

— Тебе же объясняли, недоумку, что если утонет, то в пасть может и не угодить. Тебе надо, чтобы менты завтра жмурика обратно вытащили?

— Ладно, кончай меня грузить, все понятно...

Кряхтение вперемежку с матерком и тихий всплеск. Вадим увидел, как надувной плотик с мертвецом отчалил от мола и, понемногу набирая ход, поплыл точно к основанию смерча. Те трое, наверху, как и Вадим, напряженно следили за происходящим. Последние двадцать метров до воронки матрас плыл со скоростью бегущего человека, а потом, перед самым входом в воронку, матрас со своим грузом словно сплюснулся, размазался в блин тысячетонным прессом и исчез. Сфера под водой на то же короткое мгновение сделалась чуть ярче, а потом все успокоилось.

— Схавала! — с восхищением сказали наверху. — Как нечего делать. Сколько уже дубарей ей скормили — а каждый раз смотрю словно по новой.

— Да ты сам у Ахмеда шашлыки глотаешь не хуже.

— Ладно, пошли, а то сейчас мусорки приедут. Ворота запереть не забудь...

Голоса отдалились и затихли. Снова загремело железо, мягко рыкнули моторы, свет фар сместился и исчез.

— Мусорки приедут... — без выражения повторил Вадим, выбираясь на мол.

Мусора на их языке — милиционеры. Но они сказали не мусоркИ, а мУсорки. Впрочем, вникать в особенности местного диалекта нет времени. Вадим очень торопился и все равно опоздал. Он был на полпути к воротам, когда снова зарычали мощные моторы и на площадке перед воротами один за другим остановились четыре мусоровоза. Речь все-таки шла не о милиции... Вадим снова сполз с мола на карниз в ожидании дальнейших событий.

Если предыдущие посетители запретной зоны не слишком скрывались, то эти вообще вели себя как хозяева. Моторы грузовиков ревели на всю округу. Перекрикивая их, водители аргументированно спорили о том, кому разгружаться первым.

Ворота распахнулись, и споры утихли. Плюясь вонючим выхлопом, первый мусоровоз задом влез на мол и осторожно пополз к морю. Вадим услышал, как загудел привод опрокидывающего механизма, потом раздался грохот высыпаемого мусора. Сейчас оконечность мола закрывала от Вадима основание Торнадо, и он, оскальзываясь и рискуя ежеминутно сорваться, пополз по карнизу на прежнее место. Здесь изрядно воняло: немалая часть городского дерьма осталась на нижней площадке мола, но то, что он увидел, поразило его еще больше. Озаренные лунным светом плавающие отбросы аккуратным потоком плыли к воронке, но те, что были тяжелее воды, тоже находились в движении, формируясь в подводную колонну, которая, словно гусеница или червь, начала медленное перемещение в сторону Торнадо. Света габаритных огней мусоровоза не хватало на то, чтобы разглядеть происходящее у самой воронки, однако по увеличению свечения подводной сферы было очевидно, что «пасть» интенсивно поглощала поступающую материю.

Первый мусоровоз сменился вторым. Вадим справедливо рассудил, что дожидаться окончания действия, сидя на куриной жердочке, не имеет никакого смысла. Выбравшись за железной тушей опорожнившегося грузовика, он незамеченным отошел в сторону, а потом неспешной походкой вернулся, словно припозднившийся любитель ночных прогулок. Ожидавшие своей очереди водители покосились на него без особого интереса.

— Здорово, мужики, — сказал он, — чего это тут? Зону открыли? Туда сходить-то можно?

— Не, нельзя, — важно ответил один. — Тут мероприятия.

— Какие? — спросил Вадим.

— Научные, — хохотнул водитель.

— Я вижу, что вы какое-то говно в море сваливаете из ваших помоек.

— Да все в порядке, парень, — примирительно сказал третий. — Все по закону. Мы сваливаем, а приборы ученых откат ловят.

— И чего? Поймали что интересное?

— Они нам не докладывают, — ответил первый.

— Поймали — не поймали, а город-то чище стал, — искренне поделился второй. — Пасть работает почище пылесоса.

— Пасть? — переспросил Вадим.

— Все так зовут. Прицепилось как-то...

В этот момент с мола вернулся последний мусоровоз. Водитель картинно резко тормознул, высунулся из кабины и заорал:

— Мужики! Бери совки! Айда мол чистить!

Водители затушили сигареты и, позабыв о Вадиме, полезли доставать лопаты.

Вадим решил, что ему пора возвращаться. Впечатлений на сегодня было вполне достаточно.

Рассказывать Ольге об увиденном Вадим отчего-то не стал. Тем более, что его отсутствия она и не заметила. Утром он чувствовал себя немного не выспавшимся и, чтобы окончательно прогнать сон, решил сбегать на пляж. Составить ему компанию Ольга категорически отказалась («Ты что! Море уже холодное!»), тогда Вадим взял полотенце и пустился легкой трусцой по направлению к городскому пляжу. Любителей утреннего плавания в самом деле было немного.

Вадим разделся, бодро забежал в море и понял, что Ольга была права. Водичка отнюдь не летняя — градусов шестнадцать, не больше. Однако выскакивать тут же на виду у слегка заинтересовавшихся зрителей обоего пола Вадим не желал, поэтому честно произвел заплыв в море. Но недалеко — метров на пятьдесят. Он старался изо всех сил, но все равно замерз и выбрался на берег с большим облегчением. Впрочем, как следует растеревшись полотенцем и переодевшись в сухое, он почувствовал себя много лучше. К гостинице он пошел берегом.

Пляж кончился, песок сменился камнями. Иногда берег делал изгиб, образовывая крохотные галечные бухточки, сейчас совершенно безлюдные. Подойдя к повороту тропинки в одну такую бухточку, Вадим услышал впереди странные звуки: кряхтение, прерывающееся негромкой руганью. Он выглянул из-за скалы и остановился.

Тот самый вчерашний качок, что собирал деньги за право сфотографироваться на фоне Торнадо, тянул к воде бородатого мужика, в котором Вадим узнал бывшего директора несуществующего ныне института.

— Ты у меня будешь гостей отпугивать, пень гнилой! — деловито приговаривал качок. — Тебя предупреждали, козла старого, чтобы помойку свою закрытой держал? Ну все, теперь доигрался...

Вадим аккуратно положил полотенце на камень, а плавки сжал в тугой комок в кулаке.

— Бог в помощь, — сказал он.

Качок мельком глянул на Вадима, видимо, не признав.

— Проходи, мужик, — пробормотал он, не отвлекаясь от своего занятия.

— Отпусти старичка, дебил, — вежливо попросил Вадим.

Качок остановился и швырнул слабо копошащуюся в его мощных дланях жертву на гальку.

— Кто? — удивленно переспросил он.

— Дебил, — повторил Вадим. — Ты что, в зеркало на себя ни разу не смотрел?

— Щас вместе посмотрим, — пробормотал качок, делая широкий шаг к Вадиму.

Тогда Вадим сильно и точно метнул тугой комок мокрых плавок в широкую рожу противника. Раздался звучный шлепок. Качок от неожиданности отпрянул, а в следующее мгновение Вадим, переместившийся к нему почти вплотную, впечатал на полном размахе снизу кулак в его тяжелый подбородок. Это был классический апперкот, исполнение которого Вадим в бытность увлечения боксом отшлифовал до совершенства. Качок потерял сознание в момент удара, поэтому грохнулся наземь во весь рост, словно подрубленный телеграфный столб, рядом со своей недавней жертвой, которая наблюдала за происходящим, так и не сделав попытки подняться.

Вадим потер занывшие костяшки пальцев и подобрал свои плавки и полотенце.

— Пойдемте, — сказал он. — Вставайте, чего лежать-то. Вам помочь?

Бывший директор поднялся и начал отряхиваться.

— Я вам весьма признателен, молодой человек, — проговорил он. — Но, вообще, вы напрасно ввязались.

— Чего он к вам пристал?

— Пытаются меня запугать, — горько усмехнулся Соловьев.

— У меня сложилось несколько другое впечатление, — хмыкнул Вадим. — По-моему, он хотел вас просто утопить. Чем вы им досадили? И кто это «они»?

— «Они» — все те, кто не желает слышать правду. И не дает услышать другим, — непонятно объяснил бывший директор. — Дураки. Негодяи. Преступники. Или всё вместе сразу. Кстати, вы тоже некоторым образом относитесь к ним.

— В качестве негодяя или преступника? — заинтересовался Вадим.

— В качестве равнодушного, — ответил Соловьев и покосился на неподвижное тело качка. — Вы его, случайно, не убили?

— Нет. Минут через пятнадцать очухается. Пойдемте!

Они вышли из бухточки и принялись взбираться по крутому склону к лестнице, что вела на набережную. Профессор тяжело дышал, но всякий раз сердито отталкивал руку Вадима, пытавшегося облегчить ему подъем.

— Так в чем же я провинился? — спросил Вадим, когда они остановились передохнуть на площадке. — К чему я оказался так равнодушен?

— Вот к этому, — Соловьев ткнул пальцем за спину Вадиму, тот обернулся, но кроме Торнадо ничего не увидел.

— Вы имеете в виду?.. — начал Вадим, но Соловьев перебил его довольно раздраженно.

— Да-да! Именно это я имею в виду. АВАУС. Или Торнадо, или, как его очень метко и справедливо называет местное население, — Пасть.

— А чем он вам, собственно, мешает? Вполне безобидный смерч.

— В том-то и дело, что не смерч, — сказал Соловьев тоскливо.

— А что же это по-вашему?

— Вы снова неверно сформулировали вопрос, — горько усмехнулся Соловьев. — Мое личное мнение тут не имеет ни малейшего значения. Но если вы действительно хотите знать правду — извольте. То, что вы видите, представляет собой конечную стадию гравитационного коллапса, известную в космологии под названием «черная дыра».

Вадим был готов засмеяться, но, взглянув на строгое и печальное лицо профессора, удержался. «Крыша поехала у старика от этих реформ, это факт», — машинально подумал он.

— Вообще, я слышал о существовании такой гипотезы, — осторожно начал он, — но ведь было официальное опровержение...

— Это не гипотеза, — сказал Соловьев вполне спокойно. — А вывод серьезнейших научных исследований не одного десятка специалистов. Исследование было завершено и — полностью закрыто.

— Простите, — сказал Вадим, решив для себя, что разговор следует поскорее заканчивать, — но черные дыры, насколько я знаю, находятся в глубоком космосе.

— Существование черных дыр предполагается общей теорией относительности, однако о месте их расположения теория ничего не говорит.

— Но как же тогда она могла образоваться здесь? — Вадиму начало казаться, что профессор его просто разыгрывает.

— На этот вопрос ответа нет, — отозвался Соловьев. — Просто возникла и все.

— Но почему все-таки черная дыра?

Профессор начал раздражаться.

— Да потому, что она выглядит, как черная дыра. Ведет себя, как черная дыра! Она пожирает материю! Входя в соприкосновение с ней, материя бесследно исчезает, как говорится, «уходит за горизонт событий», а мы при этом наблюдаем все, что положено в таком случае: искажение линейной геометрии, частотных характеристик испускаемых сигналов, а также тормозное излучение падающей на черную дыру материи... Это же любой дурак увидит, если очень захочет! Неужели так трудно понять?!

Черт возьми, подумал Вадим, ведь именно это он и наблюдал прошедшей ночью!

— Вы, журналисты, так любите писать о конце света, — продолжал Соловьев. — Вот он, конец света, перед вами. Именно об этом я твержу два года подряд. И чего никто старательно не хочет слышать.

— Почему? — тупо спросил Вадим.

— Да потому что это никому не нужно! Наш мир может погибнуть. Но пока еще есть время нахапать, а потом пожрать и попить. Как не отпилить кусок, когда деньги сами в руки плывут? А там, глядишь, вдруг что-нибудь переменится. Само собой. Вы что, не видите, какой бизнес крутится? Только иностранцев пока не пускают, боятся, что они панику поднимут. Ничего, заплатят кому надо взятки — пустят и иностранцев. Городские власти в нее мусор сваливают...

— Это я видел, — кивнул Вадим. — А зачем?

— Затем, чтобы деньги, которые выделены на утилизацию отходов, себе в карман класть, — объяснил Соловьев. — В бюджете области запланировано строительство громадного мусорозавода и полигона. Все-таки курорт! И деньги на это поступают регулярно.

Вадим потряс головой, словно избавляясь от наваждения.

— Бред какой-то! Чушь!

— А все остальное — не бред? — Соловьев широко обвел вокруг себя рукой. — Так и так все летит к черту.

— Постойте! — воскликнул Вадим. — Если это — скорый конец света, отчего же он выглядит так безобидно? Ну, шумит немного, ну, мусор затягивает... Но ведь Ниагара — и та покруче будет!

— Линейные размеры дыры очень малы, — кивнул профессор, словно давно ожидал этого вопроса. — Грубо говоря, она с удовольствием пожирает все, что мы ей скармливаем, но в ограниченных пределах.

— А чего тогда бояться? — спросил Вадим с облегчением. — Она тут миллион лет простоит. Миллион лет до конца света — это, знаете ли, не следующий вторник.

Соловьев поглядел на Вадима и глубоко вздохнул.

— Не простоит она миллион лет, вот в чем беда, — сказал он. — И ста лет не простоит. Она растет. За год ее размеры увеличиваются на двадцать процентов. Знаете, что это значит?

— Что?

— То, что через десять лет ее гравитационный диаметр составит шесть метров, через двадцать — уже сорок. А через пятьдесят — девять километров.

— А через сто? — тупо спросил Вадим.

— Больше тринадцати тысяч. Но, как вы понимаете, измерять ее будет уже некому. И нечем.

— Я вам не верю, — сказал Вадим. — Чушь все это. Было официальное опровержение. Академия наук... Да неужели власти не...

— Власть-то как раз все понимает, — дернул плечом Соловьев. — Потому и торопится. Пятьдесят лет еще можно пожить и очень неплохо. Многим ли из них приходит в голову загадывать дальше? Лично я пятьдесят лет не проживу. Да и вы, возможно, тоже. Сколько вам тогда будет?

— Восемьдесят.

— Вот видите! Сейчас у всех иные заботы. На месте ресторана, где вы вчера обедали, казино собираются строить: развлекательный комплекс «Торнадо». За этот кусок земли в городе война идет, уже человек шесть конкурентов застрелили. Говорят, трупы по ночам в Пасть кидают...

То, что говорил бывший директор института, вызывало у Вадима странную реакцию: он не желал верить отставному профессору и не имел возможности уличить его в отсутствии логики. Хотя насчет трупов в Пасть — не вранье...

— Ну ладно, допустим, — произнес он вслух. — Но хоть что-нибудь с ней можно сделать? Хотя бы теоретически?

— Теоретически можно, — согласился Соловьев. — По некоторым расчетам, бомбардировка дыры пучком тяжелых частиц сверхвысоких энергий может нарушить ее, так сказать, географическую стабильность. Дыра пронзит землю и уйдет в пространство. Но это означает, что вместо казино нужно строить совсем другое: сверхмощный ускоритель. А кому это надо?

«Это же просто шизофрения, — осенило вдруг Вадима. — Типичный системный бред. Нерушимая логика во всем, если не принимать в расчет то, что в ее основе — абсолютно бредовая идея».

На душе сильно полегчало. Он взглянул на часы и обнаружил, что прошло уже больше часа.

— Извините, — сказал он, — мне пора. Моя девушка, наверное, уже беспокоится.

— Конечно, — невозмутимо кивнул Соловьев, ничуть не удивившись. — В сущности, у каждого из нас осталось не так много времени. Всего наилучшего!

Он первым поднялся на набережную и зашагал прочь, в противоположную от гостиницы сторону.

В комнате Вадим подошел к окну и некоторое время молча стоял, разглядывая Торнадо, выглядевший в лучах утреннего солнца красивой и вполне безобидной игрушкой великанов.

— Выходит, он в самом деле растет, — пробормотал Вадим.

— Что ты сказал?

— Да так, мысли вслух... — Вадим понял, что решение созрело и не стоит откладывать его реализацию. — Слушай, мне нужно позвонить в Москву. Ты со мной на переговорный пункт пойдешь?

— У тебя что, роуминг на трубе не действует? — поразилась Ольга. — Ну и жлобы твои начальники в редакции. Вообще, ты мог бы и сам заплатить.

— Пойдешь или нет?

— Не кричи на меня, пожалуйста. Ты надолго?

— Полчаса. Это рядом.

— Тогда я тебя здесь подожду, — сказала Ольга и прикрылась толстым глянцевым журналом. Вадима это вполне устраивало.

Переговорный пункт находился в пяти минутах неторопливой ходьбы, поэтому Вадим вбежал туда всего через минуту. Ему повезло дважды: телефон ответственного секретаря редакции был не занят, а сам секретарь оказался на месте. Он снял трубку после первого же гудка.

— Сева, привет! — сказал Вадим, все еще слегка задыхаясь после пробежки. — Я в Приморске. У меня тут наклевывается классный материал, как мне кажется.

— Кажется или наклевывается? — пожелал уточнить ответственный секретарь. — Насчет Торнадо?

— Угадал. Только это, как бы, не торнадо...

Некоторое время после этого Вадим сжато излагал факты и сюжет предполагаемой статьи. Ответственный секретарь слушал очень внимательно, ни разу не перебив, и, когда Вадим закончил, задумчиво проговорил:

— Вообще, всякие тюльки насчет черной дыры уже запускались...

— Она растет, Сева, это точно! Дыра или мура, но доказать это мне удастся! Я уверен на сто процентов. У бывшего директора здешнего института есть все материалы, это будет настоящая бомба!

Ответственный секретарь некоторое время думал. Секунды тикали, пожирая остаток жизни Вадима и его наличные финансы.

— Ладно, перезвони через час, — решил он. — Я этот вопрос прокачаю с главным.

Вадим вышел из переговорного пункта и присел на лавочке. На площадь въехал туристический автобус. Дверцы раскрылись, оттуда высыпала толпа ярко одетых черноволосых людей, которые, чирикая на певучем языке, тут же принялись щелкать фотоаппаратами, снимая друг друга на фоне Торнадо.

«Японцы, что ли? — предположил Вадим. — Значит, иностранцев сюда все-таки возят».

Поснимавшись немного, японцы по команде старшего дисциплинированно залезли в автобус, и машина укатила. Час ожидания тянулся невыносимо долго. Убивая время, Вадим бродил по набережной, выпил несколько чашек кофе и прочитал от корки до корки местную газету, состоявшую в основном из перепечаток столичных бульварных изданий. Местным проблемам была посвящена лишь одна полоса, из чтения которой можно было сделать лишь один вывод: проблем в городке не существовало, жизнь здесь текла спокойно и размеренно.

Ровно через час Вадим вновь набрал редакционный номер. Трубку на том конце линии сняли немедленно.

— Ну, куда ты пропал?! — недовольно сказал ответственный секретарь и продолжил, не дав Вадиму вставить и слова: — Нет, старик, шеф «добро» не дал. Тема не актуальна, все пенки уже с нее собрали. Но тут для тебя кое-что другое наклюнулось. Так что шеф тебя хочет видеть немедленно.

— Сева, мне бы тут денек-другой над темой надо поработать, — попытался возразить Вадим. — Есть что покопать...

— Как-нибудь в другой раз, — почти закричал ответственный секретарь. — Давай, скорее собирайся, одна нога здесь, другая там. То есть наоборот... Все, старик, у меня дел невпроворот. Жду тебя завтра!..

Пожав плечами, Вадим положил трубку. Ну что ж, улететь вечерним рейсом, пожалуй, удастся. Нужно всего лишь доехать до аэропорта и вернуть машину в пункт проката. Такая спешка, правда, едва ли понравится Ольге. Но, в конце концов, она сама хотела уехать из городка сегодня.

Он шел по набережной, обдумывая слова, которые ей скажет, как вдруг увидел впереди профессора Соловьева, топтавшегося на краю тротуара. У ног его стоял небольшой дорожный чемоданчик. Вадим подумал, что эта встреча весьма кстати. Наверняка у этого старого пессимиста сохранились хоть какие-то документы, имеющие отношение к феномену. Возможно, удастся что-нибудь выспросить до отъезда.

Вадим ускорил шаг, но возле профессора вдруг тормознула машина, двое в темных костюмах подошли к Соловьеву с двух сторон.

— Эй! — закричал Вадим, предчувствуя нехорошее и бросаясь вперед.

Один из мужчин очень спокойно посмотрел на запыхавшегося Вадима.

— Что-нибудь случилось?

— Это я вас хочу спросить! — агрессивно крикнул Вадим. — Что вам от него надо?

— Все в порядке, молодой человек, — вмешался Соловьев. Выглядел он совсем не обеспокоенным. — На этот раз ваша помощь не потребуется.

— Кто они такие? — не желал отступаться Вадим.

— Федеральная служба безопасности, — мужчина раскрыл перед глазами Вадима удостоверение. — Не беспокойтесь. Нам просто поручено сопровождать профессора и охранять.

— Вы уезжаете?

— В Москву, молодой человек, в Москву! До встречи! — профессор помахал Вадиму рукой, взревел мотор, и машина умчалась.

Когда они с Ольгой покидали город, стоял все тот же мертвый штиль. На последнем витке шоссе, прежде чем скалы окончательно закрыли обзор, Вадим в последний раз взглянул на ясное зеркало моря и торчащий из него туманный призрак Торнадо. Вадиму вдруг показалось, что выглядит Торнадо как-то не так. Он даже слегка притормозил. В далекой вышине Торнадо обзавелся темной шапкой. Это было странно, потому что на такой высоте сине-черные грозовые облака не летают, одни только белоснежные перистые. Но следовало торопиться в аэропорт. Дальше началась горная дорога, преодоление поворотов которой не оставляло места абстрактным размышлениям.

В аэропорту было не слишком много народа, и Вадим, к своему удивлению, почти сразу увидел профессора Соловьева. Тот сидел в баре и пил водку. Его провожатые сидели за соседним столиком и хмуро цедили апельсиновый сок. Соловьев тоже заметил Вадима и приветственно замахал рукой.

— Молодой человек! Идите сюда, прошу вас!

Вадим подошел.

— Садитесь, юноша, — профессор показал на стул. — Давайте выпьем за упокой нашего бренного мира.

При этих словах охранники очень внимательно посмотрели на Вадима, но никто из них не произнес ни слова.

— Отчего вы уезжаете так рано? — спросил профессор.

— Вызвали в редакцию, — ответил Вадим и зачем-то соврал: — Моего шефа очень заинтересовало то, что вы рассказали о черной дыре. Возможно, я напишу о ней статью.

Он вновь ощутил на себе ощупывающие взгляды охранников, а Соловьев весело засмеялся.

— Вы заблуждаетесь, молодой человек, — сказал он. — Ничего вы не напишете.

— Почему вы так думаете?

— Потому что черной дыры не существует. Ее просто нет. И я вам ничего не говорил. А почему вы не пьете?

— Не понимаю вас, — сухо произнес Вадим.

— Ничего непонятного тут нет. Мне сделали предложение, от которого я не мог отказаться. Пригласили в Москву. Я снова буду работать, заниматься наукой...

— Пятьдесят лет? — усмехнулся Вадим.

Профессор выпил водку и скривился.

— Ну что вы, — сказал он, — прожить так долго я не надеюсь.

Он вытянул шею и пошарил взглядом по залу.

— Вон, посмотрите. Видите толстяка с усами? Это наш бывший мэр. Исключительно мудрый человек. Уезжает в Аргентину со всей семьей. Владел лучшей гостиницей в городе и очень выгодно ее продал.

— А нынешний мэр, выходит, менее мудрый? — спросил Вадим.

— Нынешнему продать пока нечего, — ответил Соловьев. — Но это он исправит за каких-то два-три года. Некоторое время наша недвижимость будет только расти в цене... Это же миллиарды. Не рублей — долларов! А вы в самом деле собираетесь что-то писать?

— Более чем когда-либо.

— Напрасно, — пожал плечами Соловьев. — Пустая трата времени и сил. Впрочем, уверен, что руководство сумеет вас переубедить.

— Как переубедили вас?

Ответить Соловьев не успел: пассажиров громко пригласили садиться в самолет.

Ольга на своем сиденье около иллюминатора сладко задремала еще до того, как самолет взлетел. Набирая высоту, самолет, как обычно, заложил большой круг над морской гладью. Не дожидаясь разрешения, Вадим отстегнул ремень и вышел в проход. Салон был наполовину пуст. Соловьев в одиночестве сидел в середине. Его спутники занимали места у другого борта.

— Слушайте, профессор, вы хоть сейчас признайтесь, что просто хотели всех напугать, — сказал Вадим, усаживаясь рядом.

— Да ради бога! Признаюсь, — несмотря на немалое количество выпитого, Соловьев выглядел на удивление трезвым. — Что от этого изменится? Дыра — не вопрос веры, а только одних лишь фактов. Всего через несколько лет, юноша, вы сами сможете во всем...

— Уважаемые пассажиры! — зазвучал в динамиках красивый голос стюардессы. — Наша авиакомпания с сегодняшнего дня впервые предоставляет своим клиентам дополнительную, эксклюзивную услугу — обзорный пролет над уникальным природным феноменом, широко известным под наименованием «Торнадо». В иллюминаторы вы сможете полюбоваться этим чудом природы во всем его великолепии.

— Совсем свихнулись, — пробормотал профессор. — На кой черт они... Это же... Нас же может туда...

Он вгляделся в иллюминатор и вдруг с воплем вскочил, буквально перепрыгнул через Вадима и бросился по проходу к пилотской кабине.

— Стойте! — кричал он на бегу. — Что вы делаете, идиоты! Немедленно прекратите! Уводите самолет!!!

Вадим ошеломленно повернулся к иллюминатору. Торнадо, точнее, его клокочущая облаками вершина была совсем рядом, он смотрел на нее всего несколько секунд, а потом картинка начала будто смазываться. Синь небес на глазах замещалась густой чернью. Это были не облака, не грозовые тучи — все пространство тускнело, будто некто всевышний плавно выкручивал ручку реостата, регулирующего Мировой Свет. А когда темнота сделалась абсолютной, смолкли двигатели и наступила тишина.

— Поздно, — сказал Соловьев, очутившийся рядом. — Насколько я понимаю, сейчас мы преодолеваем горизонт событий.

— И что будет? — тупо спросил Вадим.

— Думаю, что уже ничего... совсем ничего.

Вадим собирался спросить, что же профессор имеет в виду, но не успел, потому что именно в этот момент с веселым звоном Мироздание лопнуло...