Трансформация

Дмитрий Нечай

ТРАНСФОРМАЦИЯ

Массивный камень темно-серого цвета надежно закрыл его от пуль, со свистом пролетающих то справа, то слева. Элмер сидел на корточках и с интересом наблюдал за участниками захвата. Огромный человек в черной куртке прыжком перебрался к нему от прежнего своего укрытия.

- Вы не ранены? - Он съежился за камнем рядом с Элмером.

- Нет, благодарю за беспокойство, все в полном порядке.

Человек удовлетворенно покачал головой и перезарядил обойму своего пистолета.

Справа захлопали выстрелы, еще один участник выскочил из-за валуна и попытался пробежать к низинке, находящейся метрах в десяти выше того места, где сидел Элмер. Где-то наверху, там, где камни лежали уже целыми россыпями, послышался ответный выстрел. Перебирающийся через кучу небольших камней участник замер и, медленно наклоняясь назад, опустился на землю.

Элмер подполз к краю камня и выглянул в сторону, откуда стреляли. Камни, еще камни, и где-то там, наверху, плоская вершина и отвесная стена. Он не заметил ни единого движения, ни малейшей перемены цвета - ничего, что говорило бы о чьем-либо присутствии там. Сидевший рядом гигант отстранил Элмера от края:

- Господин журналист, не следует так рисковать. Вы же видите, что он стреляет достаточно метко. А у вас даже шлема нет.

При этом он надел на голову висевший до сих пор на поясе черный пуленепробиваемый шлем с узкой полоской бронестекла на уровне глаз. Из рации послышался гудок вызова.

- Слушаю, - он прижал ее прямо к шлему.

- Он уходит к обрыву. При одиночном огне мы просто не успеваем его накрыть, - хрипло прозвучало в динамике, - четверо уже на позиции захвата, левее, наверху. Мы сейчас подтянемся. Разрешите очередью, иначе потерь не избежать, и так уже троих потеряли.

Человек отвел рацию от шлема и задумался. Было видно, что предложенное его не совсем устраивает. Он пересел в другую позу и, подведя рацию к шлему, быстро отчеканил:

- Ладно, приступайте. Но если шлепните его, я шкуру с вас сперва спущу, а уж потом сам положу голову на плаху.

Послышалось шипение, и хриплый голос, видимо, вдалеке от динамика скомандовал: "Пошли!"

Вверху, как трескотня десятков стрекоз, зазвучали автоматные очереди. Человек оглянулся и взяв Элмера за руку, как ребенка, потащил за собой. Они встали и лишь слегка пригибаясь, побежали вверх по горе.

- Вы не обижайтесь, что вас, как школьника, здесь опекают. Полковник лично поручил следить за вашей безопасностью. Дело, видите, какое - не дает себя взять, гад, так просто.

Человек добежал до впадины и, увлекая за собою Элмера, припал к земле. В этот момент с вершины раздались звуки ответных автоматных очередей.

Человек покачал головой:

- Где только эта сволочь берет такие вещи? - Он посмотрел на Элмера сквозь стекло своего шлема: - Это последняя модель ручного пистолета-пулемета. Он даже не у всех в армии есть, а эта гадина уже приобрела.

Элмер вспомнил беседу с полковником. Просьбу об участии в боевой операции. Полковник тогда лишь посмеялся. Отправлять журналиста, пусть даже с мировым именем, за тридевять земель на тайные операции разведки - это, конечно же, звучало смешно. Помогла случайность. Это дело не только удачно подвернулось совсем рядом, у себя же в стране, но и сулило полковнику определенные выгоды, дивиденды, так сказать, с риска допустить туда репортера. Репортера, правда, не совсем простого: профиль его работы как раз соответствовал данному делу и теме. Последние пять лет Элмер работал редактором военного обозрения. Солидного журнала, непосредственно контактирующего с армией и служившего ее интересам в информировании населения о событиях, происходивших в ней. Полковник поставил лишь одно условие: если облава провалится, то Элмер унесет с собой в могилу всю эту информацию, ни единым словом не обмолвившись ни с кем на протяжении всей своей жизни. Ну, а если они возьмут объект, как они его называют, то статья должна быть о героизме, беспредельном самопожертвовании и т.д. Элмера вполне устроили условия, и он с легким сердцем отправился на это дело.

Нельзя сказать, что его совсем не мучило любопытство, но он мужественно скрывал свои вопросы, стараясь казаться вполне пассивным наблюдателем без излишнего интереса к происходившему.

На прощанье полковник остановил его уже у дверей и, пристально взглянув в глаза, тихо сказал:

- Это чудовище, Элмер, истинные намерения которого для нас загадка, но, без сомнения, весьма опасны. И ради всего святого, держитесь подальше от зоны непосредственного столкновения. Я не хочу провожать вас в последний путь, как проводил уже многих, кто с ним соприкоснулся.

В рации, болтавшейся на поясе у сопровождающего (видимо, он же был и координатором всей группы), зашипело. Голос сообщил, что объект отступил к краю обрыва, и после организации огневого прикрытия можно будет попытаться совершить захват.

Разрешение было дано, и через минуту верх горки утонул в звуках автоматных очередей. Сопровождающий выпрямился в полный рост:

-Ну, теперь, я думаю, мы можем себе позволить не спеша и ничего не опасаясь пройтись к месту, где вы, господин Элмер, сможете лицезреть виновника всех этих событий. Но не забывайте: никаких вопросов. Все, интересующее вас, узнаете от полковника.

Выстрелы затихли, и прозвучавшая в полной тишине, короткая, как бы утверждающая окончательность содеянного, автоматная очередь лишь добавила в Элмере уверенности, что операция окончена и окончена успешно.

Они шли вверх, огибая крупные камни. Каменное крошево скрипело и трещало под ногами. На расстоянии ста метров от плоского верха горки, где угол подъема был уже мал, Элмер увидел то место, откуда бригада начала захват. Здесь лежали еще двое из тех, кто входил в группу. Массивные бронежилеты, щитки на ногах и, казалось бы, совершенный защитный шлем даже это, оказывается, не всегда спасает в схватке с противником.

Сопровождающий склонился над лежащими людьми:

- Видите, господин репортер, слух меня не подвел: это таки он, да еще с разрывными пулями усиленного останавливающего действия. Один Господь знает, где он это достал. Даже я и то видел такую штучку лишь на ее закрытой презентации.

Через несколько минут они поднялись на вершину. У края обрыва стояло человек шесть-семь. Один из них был ранен и держался за руку. На самом краю обрыва лежали какие-то предметы. Элмер поспешил к месту. Пробегая, он заметил, видимо, тот самый пистолет-пулемет. Он был брошен метрах в десяти от обрыва и, как успел заметить Элмер, действительно, был новинкой. Во всяком случае, он такого уж точно никогда не видел. Сопровождающий, следовавший за ним неотрывно, лишь на какое-то мгновение задержался, чтобы подобрать оружие, и через секунду уже стоял у Элмера за спиной, внимательно разглядывая все, что лежало на краю обрыва.

У всех без исключения присутствующих был такой вид, как будто совершенно никто ничего не понимал. Они в недоумении таращились на вещи, друг на друга и с изумлением заглядывали в глубину обрыва. На краю лежали брюки, пояс, пистолет с полувытащенной пустой обоймой и рваная куртка со следами крови. Сопровождающий растолкал стоявших и, глянув в обрыв, развернулся лицом к присутствующим.

- Результата никакого. Он что, спрыгнул, что ли? Кто видел? Чего молчите?

Один из стоявших развел руками:

- Шеф, мы сделали все, что могли. Я лично обойму выпустил ему в ноги. Нормальный человек уже бы без сознания лежал, а этот хоть бы что, захромал и прыгнул со скалы вниз.

Начальник выслушал своего подчиненного и, не думая ни секунды, выхватил бинокль.

- Всем бегом вниз, все прочесать, все, до последней ямки, до последнего куста. Он должен быть там, он обязан быть. Найдите мне его, быстрее!

Люди помчались вниз по склону, балансируя на ходу автоматами, и минут через десять-пятнадцать Элмер уже видел их ходящими между кустарниками внизу. Его сопровождающий не отрывался от бинокля. Казалось, он профильтровывает каждый сантиметр увиденного внизу. Левой рукой он взял рацию.

- Ну, что там у вас, - прижав правой рукой бинокль к шлему, он по-прежнему следил за действиями подопечных.

- Нашли его ботинки, шеф, еще один пистолет. Вот, я вижу, несут свитер. Его нет, шеф, его нигде нет. Тут больше некуда упасть, мы прочесали все в радиусе двухсот метров - и ни единого следа.

Губы начальника шевельнулись, он, кажется, беззвучно ругался. Бинокль по прежнему был плотно прижат к стеклу, из-за которого он внимательно следил за всем, что происходило.

- Ищите, - чуть помедлив, приказал он. - Ищите, еще раз прочешите все вокруг. Внимательнее. Каждую травинку, каждый листик.

Он выключил рацию и засунул бинокль в футляр на боку.

- Увы, Элмер, вам придется молчать, репортаж не состоялся - он ушел от нас, сегодня ушел, - с грустью сказал он.

- Да, но как он это сделал? Он же должен был разбиться? Скала ровная, как зеркало, - ему даже зацепиться негде. Вы, без сомнения, должны его найти , он там. - Элмер показал вниз.

Начальник группы снял шлем и улыбнулся:

- Нет, вы многого не знаете, Элмер, его там нет и он не разбился,

я чувствую, не первый раз уже. Говорил же вам полковник: это чудовище, и он прав. Так что молчите, вы ничего не знаете и ничего не видели - таковы условия договора, и вы на них согласились.

Репортер поправил куртку:

- В чем проблема? Я знаю, что обещал, и все будет так, как было оговорено.

Начальник группы подобрал все, что осталось на краю обрыва, и они не спеша пошли вниз. Элмер недоумевал, как возможно такое, чтобы человек просто исчез или прыгнул вниз и остался жив. И что это за человек: резидент вражеской разведки или суперагент? Конечно же, делать какие-то шаги для удовлетворения своего любопытства он не собирался. Не те это были люди, с которыми можно играть в игры. Но поразмыслить и кое-что сопоставить Элмеру не мог запретить никто.

Вернувшись домой в этот день, да и весь следующий, Элмер был мгновенно затянут в трясину повседневной работы. Отчеты корреспондентов, подборка материалов для следующего номера и многое другое, что и составляло работу его в журнале - настолько поглотили его, что вечером следующего дня он с огромным облегчением закончил весь объем отложенного за время его отсутствия. И с чувством облегчения разлегся на диване с непоколебимым намерением послушать что-нибудь из любимых записей. Усталость наплывала на него волнами, и он постепенно погружался в легкий и приятный сон.

Резкий телефонный звонок выбил Элмера из уже почти наставшего блаженства. Он вздрогнул всем телом, и сердце забилось со скоростью барабанной дроби.

- Черт бы побрал этого идиота, - вслух произнес он и дрожащей рукой снял трубку. Несколько глубоких и равномерных вдохов привели его в чувство и придали уверенности.

- Алло, я слушаю.

На другом конце провода послышалось едва различимое дыхание, и незнакомый голос поприветствовал.

- Добрый вечер, господин редактор. Я вам не знаком, как вы, видимо, уже догадались, но у меня к вам есть весьма интересное предложение. И я надеюсь, что интерес к нему с лихвой компенсирует то беспокойство, которое я вам доставляю.

Элмер с усталостью прикрыл пальцами глаза. "Да пропади ты пропадом, дурак несчастный, - подумал он. - Все сенсации мира ничто сейчас по сравнению с моим желанием спать."

Но не промедлив ни секунды, он ответил:

- Ну, так тем лучше, я вас слушаю.

Незнакомец сделал паузу, как будто на что-то решаясь:

- Видите ли, господин редактор, я именно тот человек, которого вы вчера утром тщетно пытались поймать со своими приятелями из отдела разведки.

Элмера как громом поразило. Чего-чего, а этого он совершенно не ожидал. Эффект, произведенный этой фразой, можно было сравнить разве что с посещением английской королевы в четыре часа утра. Он быстро скинул с себя одеяло и пододвинулся к телефону.

- Я весь внимание, что вы хотите мне сообщить?

Незнакомец прокашлялся:

- Да, в общем-то, мне и есть что вам сообщить, и нет одновременно. Во-первых, я бы хотел с вами встретиться, и если наша встреча произведет на меня предполагаемое мною впечатление, то считайте, что вы завалены сенсационным материалом на несколько выпусков. Ну, а если нет, то уж, извините, я в лишней рекламе не нуждаюсь.

Элмер перенес трубку к левому уху.

- Простите, а где у меня гарантия, что вы - это вы, а не какой-нибудь шутник-самоучка?

Звонящий опять выдержал паузу.

- Ну, я думаю, что об этом мало кто вообще знает. Да, к тому же, не думаете ли вы, что разведка - такая ненормальная организация, где так шутят? А если серьезно, то я вас и не тяну никуда. Единственным подтверждением будет наша встреча и все, что я вам продемонстрирую. Итак, я жду ответа, и по возможности быстрее.

Элмер был профессионал своего дела и, как дважды два, понимал, что даже если бы и мог кто-то так пошутить, то выехать все равно стоило. Он просто бы был полным кретином, если бы отказался сейчас.

- Ну, ладно, куда я должен приехать, говорите.

- Приезжайте в небольшой ресторан на углу авеню и ремесленной улочки. Он как раз напротив кинотеатра. Я буду там через час. Сядьте за столик и что-нибудь закажите, я вас сам отыщу. Не опаздывайте, господин редактор, я ждать не буду. До свиданья.

Незнакомец положил трубку.

Элмер посидел еще минуту, размышляя. "Нет, это не блеф." У него было чутье, чутье, наработанное годами.

"Но как, подлец, ловок, достал номер телефона, да и все остальное. Нет, это не просто шпион и даже не опытный резидент. Это - талант расчета и проворности. Такому не научишь - это призвание." - Он встал и быстро стал одеваться. - "Ресторан находится на другом конце города, и добираться придется довольно долго... А, может, он действительно чудовище, как говорил полковник."

Мысль об этом произвела обратную для нормального человека реакцию. Если бы обыкновенный человек допустил эту мысль, то первым чувством был бы страх. Но Элмер был необыкновенный человек, он был журналист даже не по диплому, а по призванию, и мысль эта подстегнула его, как хлыст плетущуюся лошадь. Любопытство жадное и беспощадное к своему хозяину - вот, что испытывал Элмер при воспоминании слов полковника.

Машина шла легко и без всяких, даже малейших, отклонений. Порой ему казалось, что автомобили - живые существа, их надо лелеять, их надо понимать и, что самое главное, чувствовать. Он всем телом ощущал, когда не тянет двигатель, а все при этом исправно, и когда он готов поднять машину в воздух, несмотря на целый ряд поломок, при которых, по идее, все должно быть иначе. Минуя наполненный вечерней суетой бульвар, он повернул на авеню.

"Ага, вот и этот ресторанчик."

Людей было не так уж много, и Элмер решил не заходить внутрь. Он сел у стеклянной витрины спиной к бетонной перегородке стены. Таким образом, обзор был максимален, а тыл защищен, и все это давало ему ощущение спокойствия и уверенности.

Часы показывали назначенное время, и он оглянулся по сторонам. Все было тихо и спокойно. Люди мирно занимались своими делами, беседовали, пили, читали газеты, ни единого подозрительного движения, никакого беспокойства. На столе перед Элмером уже стояла бутылка пива, и поскольку он все-таки немного нервничал, то позволил себе закурить сигарету. Он затянулся и, выдыхая дым, увидел подходящего к столику человека в черном элегантном костюме. Человек был молод, лет двадцати пяти-двадцати семи, и его лицо застыло с выражением профессиональной улыбки. Остановившись перед Элмером, он вытащил из кармана визитку и протянул ее редактору. Элмер слегка оторопел от такого начала знакомства и, уже больше как редактор, а не как нормальный человек, прежде всего прочитал написанное на визитке. "Немедленно зайдите внутрь и сядьте на занятый мною столик в дальнем правом углу."

Он причмокнул языком от огорчения. Конечно же, как он мог забыть? Вряд ли этот человек способен так забыться, что сядет на улице, где его можно рассмотреть с расстояния в километр, как микроба в микроскоп. Элмер оторвал взгляд от записки и только открыл рот, чтобы поблагодарить принесшего визитку, как тишину вечерней улочки разорвали выстрелы. Человек, стоявший перед Элмером, дернулся, еще и еще раз качнулся и рухнул на стол, повалив его на редактора. В звоне стекла и грохоте опрокидываемой мебели Элмер услышал продолжающуюся пальбу. Рядом с головой взвизгнула пуля. Он съежился и накрыл голову руками. Из-под левой ладони он, сделав щель, наблюдал происходящее. Двое людей в куртках и каких-то синих брюках, стоя как в тире, метили в то самое место, где находился он. Его хорошо прикрывал толстый дубовый столик, и, к несчастью, уже убитый человек в черном костюме. Вокруг слышались женский визг, звуки толкотни и бьющейся посуды. В ресторане царила паника.

Неожиданно один из стрелявших отпрянул назад. Во лбу у него заалела дырка явно огнестрельного типа. Он повалился на тротуар и выронил пистолет. Второй быстро посмотрел по сторонам и, ничего не обнаружив, присел, но стрелять продолжал. Еще одна пуля с каким-то невероятным смешением рева и звуком рассекаемого воздуха пролетела мимо головы Элмера. Он схватился за правый висок. Пуля прошла так близко, что в ухе звенело, а мочка была окровавлена и разорвана у самого края. Боли он не чувствовал, а испугаться еще не успел - столь быстро происходили события. Наступило секундное затишье. Стрелявший понял, что так просто редактора не достать, а нужен ему был именно он, в этом Элмер уже не сомневался, и целился туда, где пространство темнело узкой щелью между трупом и столом. Редактор зажмурился, страх, наконец-то вошел в него и безраздельно им овладел. Он вдруг понял, что сейчас умрет, и ему жутко захотелось вскочить в предсмертной истерии и броситься куда-нибудь, сломя голову, не думая ни о чем. Но выстрела не последовало. Элмер приоткрыл глаза и увидел стрелка лежащим на тротуаре рядом с первым. Он резко встал из-за поваленного стола. "Ну, уж видно, не судьба сегодня", - с облегчением подумал он. - "Однако, что за чертовщина все это?"

Элмер решительно двинулся ко входу в ресторан. Люди вокруг вскакивали, то причитая, то ругаясь, и быстро расходились. Он взглянул в упомянутый в записке угол. Столик, стоявший там, был совершенно пуст. На нем не было даже бутылок или потушенных в пепельнице сигарет. Было похоже, что его вообще никто не занимал. Издали нарастал вой полицейских сирен, и Элмер решил не задерживаться. Он прижал к окровавленному уху платок и быстрыми шагами направился к углу улиц, где стояла его машина. На ходу он глянул влево, туда, где лежали нападавшие. Идентичность попадания поражала. Оба были убиты прямо в лоб, и при учете расстояния минимум метров в тридцать, а именно в этом радиусе он никого с оружием не видел, такие выстрелы говорили о многом.

Этот человек был действительно необыкновенен, а самое главное то, что он был действительно он, теперь Элмер уже ничуть не сомневался. "И как жаль, что он ушел, опять ушел. Хотя, что же ему, в таком случае, еще оставалось делать? Конечно же, ушел, и так бы ушел любой, и он, Элмер, тоже ушел бы." Редактор глубоко вздохнул, чувство огорчения и сорвавшегося дела начинали одолевать его все сильнее. Когда он сел в машину, полицейские уже подъехали и, окружив ресторан, начали свою обычную в таких случаях работу.

Наибольшее беспокойство вызывало у Элмера то, что незнакомец, может, уже никогда не захочет выйти на связь.

Это было бы совершенно не удивительно, с учетом того, что произошло в ресторане. Вызывало настороженность и то, что этого человека опять вычислили, пусть и не взяли. "Скорее всего, что он сам привел хвост."

Хотя за собой редактор до сих пор такого надзора не замечал.

Он опять с головой ушел в дела, и лишь изредка с огорчением вспоминал о незнакомце, которого так и не увидел. Через два дня Элмер, как всегда совершенно выдохшийся, вернулся домой после работы и с приятным удивлением обнаружил в квартире аккуратный синий конверт. Непонятно было, каким образом конверт мог оказаться именно внутри. Он лежал на полу в коридоре, сразу за входными дверями. Элмер, даже не раздевшись, быстро распечатал его. Маленький листок, извлеченный наружу, был от края до края заполнен мелким уверенным почерком.

"Дорогой друг. Я весьма сожалею о случившемся и нисколько на вас не сержусь. Наверняка, вы не имеете никакого отношения к этим ужасным событиям, во всяком случае, мне бы хотелось в это верить. А посему я даю вам еще один шанс. Буду ждать в центральном парке ровно в шесть утра на скамейке возле скульптуры Меркурия."

Элмеру полегчало. Надежда вновь проснулась в нем, и неуемное любопытство заставило опасаться, что этой ночью он будет плохо спать. На всякий случай редактор принял снотворное и поставил будильник. Но этого ему показалось мало, и лечь пришлось рано, дабы перестраховаться во всем. Снотворное, все-таки, было неплохое, и кто знал, как повел бы себя уставший организм рано утром при звоне будильника - может, Элмер и не проснулся бы, засни он поздно.

Серое утро нового дня не располагало к хорошему настроению. Видимо, еще с ночи шел очень мелкий дождик, и перспектив на улучшение погоды, глядя на небо, не намечалось. Позавтракав чашкой кофе с парочкой бутербродов, он вышел на встречу с предвкушением неминуемой встречи и захватывающего развития событий.

Добравшись до центрального парка в без двадцати шесть, он не спеша пошел по аллеям в поисках того места, где незнакомец назначил встречу. Дождь уже кончился, но тучи сгустились еще больше, и вокруг было совсем сыро. Парк был достаточно велик, а где именно находилась эта статуя Меркурия, Элмер понятия не имел. Он взглянул на часы и слегка испугался. Было уже без десяти, а он не обошел и половины территории, так он рисковал опоздать на встречу, чего ему совсем не хотелось. С ранних лет редактор был очень пунктуальным человеком и считал, что заставлять ждать себя и тем самым тратить личное чье-то время - есть ни что иное, как неуважение к тому, с кем встречаешься. Элмер ускорил шаг. Обойдя еще две аллеи, он вышел на длинную тропинку, ведущую к цветочной клумбе. "Хотя бы написал, в каком месте парка эта статуя находится," - волнуясь, подумал Элмер. Миновав клумбу, редактор прошел к зарослям высокого кустарника. Отсюда прямая, как стрела, дорога шла к северной части парка. Выход из него виднелся вдали, метрах в пятистах. Ни справа, ни слева, до самого выхода, не было никаких примыкающих аллей и тропинок.

"Ах, вот она," - Элмер заметил вдалеке небольшую серую скульптуру Меркурия. Она находилась почти у выхода из парка. Чуть поодаль от нее к дороге примыкала дугообразная аллея, вдоль которой с обеих сторон высились различные изваяния. Он еще раз глянул на часы, было ровно шесть. Скамейка, находившаяся рядом с Меркурием, была пуста. "Этого, конечно, и следовало ожидать, он должен появиться чуть позже, убедившись со стороны в наличии меня", - Элмер понимал это.

Утренний дождь с избытком насытил все вокруг влагой, и скамейка, где должна была состояться встреча, искрилась миллионами капель, осевших на ее поверхности. Редактору, между прочим, почему-то совершенно не хотелось ожидать стоя. Он достал из кармана платок и протер место, куда собирался сесть.

"Черт знает, для чего только не используется эта вещь, только не для того, для чего предназначена. Недавно в крови весь измазался, теперь в грязи."

Элмер сел на скамейку и, свернув брезгливо, бросил платок в карман плаща. Вспомнив о крови, он пощупал мочку своего правого уха, она еще немного побаливала. На часах было уже десять минут седьмого, а незнакомца все еще не было. Элмер стал потихоньку замерзать. "Уж не думает ли он, что я стану ждать его хотя бы полчаса", - он подумал и решил, что двадцати минут будет вполне достаточно для подобной ситуации.

На дороге появилось несколько человек. Двое из них, наверное, заканчивали утреннюю пробежку по парку, так как были одеты в спортивные костюмы, а третий, вероятно, просто прогуливался с утра пораньше. Внимание редактора сконцентрировалось на третьем человеке. Он шел не спеша, иногда поглядывая по сторонам, все говорило о том, что он не просто беззаботно дефилирует по аллеям, наслаждаясь утренней свежестью. Первый бегущий уже проследовал мимо Элмера, и редактор совсем не заметил, как второй бегун притормозил, не добегая до него, и перешел на шаг. В это время человек, на которого редактор обратил внимание, был еще шагах в двухстах от скамейки и продолжал не спеша шагать по гравию дороги.

- Не будете ли вы столь любезны сказать, который час?

Элмер посмотрел перед собой. У скамейки стоял пожилой мужчина, это был второй бегун, почему-то решивший сделать здесь остановку.

- Пятнадцать минут седьмого, - ответил Элмер.

Мужчина не спешил уходить.

- Погода сегодня не очень, - заметил он, - а вы, случайно, не меня ли ожидаете? - он с интересом заглянул Элмеру в глаза. - Я тут назначил встречу одному своему протеже, а вот как он выглядит, увы, не знаю.

Редактор с удовольствием дождавшегося своего часа человека вдохнул прохладный свежий воздух.

- Видимо, вас, но я не думаю, что являюсь вашим протеже.

Человек улыбнулся.

- Вот только не надо амбиций, мой мальчик, если способствование по устройству в такую солидную фирму и, тем паче, на такую должность не есть протежирование, то я тогда - чемпион мира в марафоне, а не просто занимающийся оздоровительным бегом.

Редактор погрустнел. Вне всяких сомнений, они оба ошиблись.

Человек протянул руку: - Ну, что ж, дорогуша, давай знакомится. Признаться, я представлял тебя немного моложе.

Элмер поправил шарф на шее и засунул руку обратно в карман.

- Думаю, я не тот человек, которого вы ждете. Мне совершенно не нужно новое назначение, ибо я уже имею то, что хочу, и я никого и никогда не просил ни о чем подобном.

Человек убрал руку и покачал головой:

- Ах, этот сопляк даже не соизволил явиться, проспал, наглец. А вы извините. Перепутал, на этом самом...

Он не успел договорить, пуля прошла навылет, вырвав кусок ткани из его спортивного костюма в районе сердца. Человек. как подкошенный, упал на гравий. Элмер вскочил и бешено оглянулся. Вокруг было тихо, и ничего не выдавало чьего-либо присутствия.

Шедший по дороге человек резко остановился недалеко от них и испуганно посмотрел

на редактора. Он, видимо, решил, что это он застрелил мужчину, который боком лежал напротив. На его груди медленно расползалось темно-багровое пятно.

- Что вы таращитесь? Не я это, не я! Скорее звоните в полицию, ну же, скорее!

Элмер задыхался от возбуждения, еще немного, и ему стало бы плохо. Он схватил голову обеими руками и заходил вдоль дороги. Вышедший из шока человек, стоявший метрах в трех от редактора, быстро развернулся и побежал назад, в парк. Скорее всего, он не поверил в сказанное и сейчас спешил побыстрее унести ноги. Элмер выругался, такого поворота событий вторично он не представлял даже в самых мрачных догадках.

"Бедняга, тебе уже никогда не помочь своему протеже."

Редактор, в силу тесных контактов с военными, часто практиковался в стрельбе, приходилось бывать и там, где стреляли друг в друга. Ему не стоило особого труда определить ранения на глаз. В этой ситуации выстрел был таков, что не оставлял жертве никаких шансов. Отдаленный крик отвлек редактора от его мыслей. Убегавший упал на землю и попытался встать, держась левой рукой за живот, но тут же был добит невидимым стрелком и замертво упал посреди дороги.

"Охота, настоящая охота, страшная и беспощадная, даже случайных свидетелей не оставляют."

Элмер встрепенулся. Если дело было так серьезно, то почему не убивают его? Это показалось странным. Но в любом случае бежать он не намеревался. Прикинув все за и против, и больше, все-таки, против, он решил немедленно убраться отсюда.

"Раз этот снайпер не проявляет ко мне никакого интереса, то это и к лучшему. Осложнения с полицией совершенно ни к чему, особенно, когда начнется выяснение, что я тут делал, и сам факт присутствия, невзирая на любые объяснения, будет способен навести полковника на мысль о моем возможном контакте с незнакомцем. А то, что полковник не оставит без внимания такие мои приключения - это уж точно."

Элмер энергично направился к выходу из парка. Сомнения все же были: "А что, если он все-таки выстрелит" - при этой мысли затылок пронзало какое-то холодящее ощущение, и редактор ускорил шаг.

Прошла минута, он уже поравнялся с забором парка и, не задерживаясь, ступил на асфальт, за стоявший у ворот киоск. Снайпер не выстрелил, он отпустил его.

"Ах, да, каким же идиотом нужно быть, чтобы не понять это. Конечно, он меня отпустил, что же еще он мог сделать, как не это?! Это какой же рыболов убивает своего живца перед тем, как закинуть крючок? Однако, они серьезные рыболовы. Видимо, убедившись в тот раз, что убрали не того, они решили перестраховаться и отпустили меня до выяснения личности жертвы. Они бояться повтора ошибки, так как, убив меня сейчас, они теряли бы шанс ловить на меня снова, окажись этот человек не тем, кто им нужен. А он как раз и есть не тот, и, следовательно, охота или ловля, это уже без разницы, продолжается."

Теперь у редактора не было сомнений: за ним, именно за ним, а не за незнакомцем, следили, следят и будут следить. Будут до тех пор, пока либо не убьют этого человека, либо не упустят его. Выводы были неутешительны - при любом варианте жить оставалось не так долго, как ему хотелось бы.

Неотвратимая угроза нависла над ним столь реально, что Элмер лихорадочно стал перебирать варианты спасения. Он отложил все дела и весь день просидел дома, обдумывая свои дальнейшие действия. На самый крайний случай редактор решил укрыться за без сомнения мощной защитой полковника. К вечеру волнение немного поубавилось, и Элмер занялся давненько поджидавшими его статьями. Утренний стресс и весь последующий день достаточно растормошили его, и мозг работал четко и продуктивно. За час он закончил почти весь объем материалов и уже дописывал последние строчки, когда в дверь его квартиры негромко постучали.

Элмер ни на секунду не собирался терять бдительность и принял все меры предосторожности. Став за бетонным выступом стены рядом с дверями, он, даже не высунувшись оттуда, спросил: "Кто там?" За дверями было молчание, потом пришедший потоптался, и, наверное, сообразив что-то ответил:

- Господин редактор, я ваш сосед по этажу, вы меня знаете, из триста десятой квартиры. Меня просили передать вам, один ваш друг просил, что он сегодня будет ждать вас...

Элмер стремительно распахнул двери. Он узнал голос соседа, но даже это не заставило бы его открыть двери, не услышь он про друга и место встречи. Без сомнений, наивный сосед, ничуть не стесняясь, выложил бы на весь этаж, где и когда ждут Элмера, и даже как он выглядел, этот друг.

- Заходите, - редактор указал рукой в квартиру.

Сосед на мгновение замялся и переступил порог.

- Сейчас, подождите, я быстренько кое-что закончу, - он схватил со стола бумаги и ручку.

Элмер решил быть осторожным до конца, и пусть это покажется странным тому же соседу, но он не изменит своего решения. "После того, как вы подробно напишете, где и когда он меня ждет, скажите вслух любой адрес и время попозже, якобы именно там он и будет встречаться со мной", - написал редактор и протянул лист соседу. Тот, надо отдать ему должное, не воспринял это, как нечто ненормальное, и так и сделал. Закончив письменно, он отдал все Элмеру и повернулся собираясь уходить.

- Ну, ладно, господин редактор, я вижу, вы заняты, так не забудьте: друг просил вас подойти часов в десять к центральному супермаркету, прямо около входа. Ну, до свиданья, - он закрыл за собой дверь.

Элмер взглянул на лист бумаги, который держал в руках: "В восемь, по адресу - Фабричный сквер, номер 12, зайти во второе парадное от дороги и ждать."

Элмер взглянул на часы, было без пяти семь. Ему уже порядком надоели эти несостоявшиеся встречи, и перспектива такого же свидания не радовала. Однако, он отдавал себе отчет в том, что если незнакомец, так скоро и настолько четко описав место, решил опять выйти на контакт, то шансы на успех немного увеличились. Элмер оделся и, прихватив с собой диктофон, вышел из квартиры. На этот раз он решил поиграть с теми, кто, без сомнения, следил за ним в этот вечер. Элмер быстро запарковал машину у дома за квартал от места встречи и, приложив немало усилий, сумел добежать до уходящего автобуса в другую сторону. Выскочив у станции подземки, он бегом растворился в толпе и, опять-таки, еле успев, втиснулся в закрывающиеся двери вагона. Этого Элмер не считал достаточным. Доехав до следующей станции, он резко выскочил из вагона в небольшую щель между уже захлопывающимися дверями. Проделав это несколько раз на каждой из следующих станций, он доехал, наконец, до нужной ему остановки. После нескольких усилий Элмер имел все основания предполагать, что слежка, уж во всяком случае хотя бы на время, исчезла. Поднявшись наверх, он направился по указанному адресу. На улице было много людей, и редактору, идущему против общего потока, пришлось слегка поработать локтями.

Свернув направо в небольшую подворотню, Элмер увидел стоящее боком здание под нужным ему номером. Двор дома был мрачен и сильно грязен. Воняло разложившимся мусором. Дом как бы врос своим монолитом в корпуса стоящих за ним зданий и образовывал с ними общие каменные джунгли этого квартала. Элмер подошел ко второму подъезду и оглянулся по сторонам. Вокруг не было ни души. Стекла дверей подъезда чернели непроглядной тьмой.

Редактору стало жутковато, но отступать он не собирался. Было уже без трех восемь, и он решительно шагнул в дом, распахнув двери подъезда.

В темном коридоре на ведущей к первому этажу лестнице Элмер увидел фигуру человека. Он стоял неподвижно. Хлопнула закрывшаяся за редактором дверь, и он остановился в двух шагах от неизвестного.

- Ну, вот и свиделись, господин редактор, - тихо произнес человек. Ни его лица, ни цвета одежды различить было невозможно. Единственным источником света здесь была лишь слабая лампочка, горящая на втором этаже и освещавшая площадку за незнакомцем слабой полоской.

- Не будем терять время, - незнакомец подошел ближе. - Снимайте ваш плащ и шляпу, одевайте мою куртку и поднимайтесь на третий этаж. Там вы найдете галерею, ведущую в соседний дом, идите туда. Спустившись на первый этаж, выйдите из дома и перейдите дорогу. Зайдите в парадное дома напротив. В том доме поднимитесь на пятый этаж и, пройдя через похожую галерею в следующий дом, на девятом его этаже зайдите в квартиру номер восемьдесят, вот вам ключи. Там меня и ждите, я буду минут через пятнадцать.

Незнакомец протянул Элмеру ключи и, приняв плащ со шляпой, тут же облачился в это.

- Ну, с Богом, господин редактор, поторапливайтесь, - незнакомец втянул шею и пошел к двери подъезда.

Элмер не стал задерживаться и почти бегом проследовал по указанному маршруту. Он понимал, что человек, которого он только что видел, не удовлетворился бы никакими методами конспирации, кроме своих собственных, однако, его поступок был Элмеру непонятен.

"Почему он не пошел с ним, а, переодевшись в него же, пошел прямо в лоб на слежку, если она не отстала раньше, конечно? И тем более странно, потому что люди, следящие за мной, не пропустят такой фальши и мгновенно узнают чужого в моей одежде."

Через пять минут редактор стоял у двери на девятом этаже конечного дома на пути своего хитроумного следования. Щелкнул замок, и Элмер вошел в небольшую квартиру. Мебели было минимум, телевизор, магнитофон, в углу темнел экраном компьютер. На стене висела довольно красивая картина. Он сел в кресло и стал ждать. Теперь лишь смерть могла лишить его возможности увидеть и пообщаться с этим загадочным незнакомцем, за которым тщетно гоняется одному ему известное количество людей. Время тянулось невыносимо медленно, казалось, минута по продолжительности равна целому часу, но Элмер терпеливо ждал и был готов ждать еще и еще, ждать столько, сколько потребуется.

Прошло еще десять минут, редактор не выдержал и закурил. Он нервно затягивался, выдыхая стремительным смерчем едко-белый дым.

В коридоре послышалось шарканье ног. Элмер замер. Кто-то пощелкал ключами в замке, и дверь квартиры распахнулась, впуская стоявшего за ней человека. Он был по-прежнему в редакторском плаще и шляпе. Незнакомец захлопнул дверь и устало подошел к столику рядом с поджидающим его Элмером...

- Ну, вот и все. Надеюсь, вы не сильно утомились, дожидаясь меня здесь.

Человек снял плащ и бросил его на диван.

- Нам предстоит серьезный разговор, и я хотел бы, чтобы вы отнеслись ко всему, сказанному здесь, предельно внимательно.

Он сел в кресло напротив и, сняв шляпу, положил ее на стол перед собой. Элмер увидел, что незнакомец совершенно лысый. Даже не только лысый, но и без бровей и ресниц. На его худощавом лице, как и на всей голове в целом, не было ни единого волоса, он был идеально гладким, и его лысина сияла от световых бликов.

Редактор очнулся.

- Да, конечно, но прежде я хотел бы принести свои извинения за то беспокойство, которое я причинил вам в предыдущие наши встречи, хотя таковыми их и не назовешь. Я совершенно ни при чем и понятия не имел, что за вами такая охота.

Незнакомец улыбнулся:

- Да, вы правы, охота. Все, видите ли, желают заполучить меня, а некоторые просто убить. Тут все зависит от их интереса, что кому надо, так сказать.

Элмер поправил свитер.

- Извините, а не мог бы я записать нашу беседу на диктофон, профессиональная хватка, понимаете ли, репортаж- так уж достоверный.

Незнакомец отрицательно покачал головой:

- Господин редактор, я думаю, вас ждет большой сюрприз, когда вы узнаете, что я не только голос свой вам запишу, но и кое-что еще.

Он достал из тумбочки, стоявшей справа от него, видеокамеру.

- Если бы я не нуждался во всем этом, то вы бы никогда не узнали обо мне. Ставьте камеру в автоматический режим и начнем, пожалуй, нашу беседу.

Элмер установил камеру на тумбе так, чтобы в кадр они попадали вместе, и, включив весь свет, имеющийся в комнате, сел на свое место.

- Итак, я хотел встретиться с вами, чтобы сообщить об очень важном событии, - начал незнакомец, - меня зовут Жан Пэрэ. Много лет я занимался вопросами биогенной инженерии. Сначала я работал в закрытом институте стратегических исследований, затем в спецотделе биологического вооружения, а потом я работал сам. Они лишь снабжали меня всем необходимым в моих исследованиях и регулярно интересовались результатами.

Элмер внимательно слушал. Было похоже на то, что дело пахло чем-то грандиозным, что может вызвать не просто взрыв в прессе, а нечто значительно большее.

- Я работал над проблемой ускоренной регенерации у человека, продолжал незнакомец.

- В последнее время в секретные лаборатории поступило распоряжение ускорить разработку средств, влияющих на быстрый рост и восстановление поврежденных и вовсе утраченных органов. Их интересовала возможность создания специального препарата, позволяющего быстро и эффективно ставить в строй искалеченных в боях солдат. Кроме того, как всякое достижение такого рода, оно было вполне пригодно и для более широкого спектра проблем.

На последних стадиях исследований, где-то около двух лет назад, мне и двум моим коллегам удалось добиться успеха, правда, с кое-какими последующими осложнениями. Например, при регенерации руки на восемьдесят процентов ее былого размера, при первичном остатке двадцати, от которых и начинался рост остального, наступало сильное истощение организма, требующее отдельного вмешательства. И в результате срок полной реконструкции составлял месяца четыре, не меньше, а требовали от нас - месяц-полтора от силы. Конечно, и это был грандиозный успех, и лишь тупицы на руководящих постах не могли этого понять, им требовалось сокращение сроков до одного месяца.

В июне прошлого года наша группа изготовила новый препарат для сверхускоренного восстановления при минимальном побочном истощении и последующем быстром поднятии утраченного веса и сил. Но мы слегка передержали его при приготовлении, и эффект получился ужасным. Пациент умер у нас на глазах. А лишь через два дня я понял, что случилось, проведя несколько вскрытий , и поспешил запросить дополнительных сроков и средств.

Я рассказал о своих догадках двум коллегам, с которыми работал, и в течении следующего месяца мы убедились в правоте моих открытий. Официально разработки назывались по-прежнему, и для чиновников мы застряли на месте, буксуя и пытаясь перепрыгнуть через неожиданное препятствие. Опасаясь быть раскрытыми, мы все же кое-как доработали основную тему и придерживали ее для отчета. Через три месяца нас совсем прижали со сроками, и мы были вынуждены выложить уже давно готовую разработку, встав перед дилеммой: сообщать или нет о новом открытии.

Элмер привстал:

-Но вы ведь раньше никогда не скрывали от руководства своих результатов. Почему же в этот раз были такие сомнения?

Пэрэ провел рукой по своей зеркальной лысине.

- Да, раньше не скрывал. Этот случай был особый. Наша тройка сошлась на том, что открытое нами весьма опасная новинка для человечества в целом, используй кто-нибудь это в своих узких интересах. А тем более , имей он на то полную монополию. И поэтому мы решили скрыть результаты ото всех, хотя они и не были полностью завершены. Вот сейчас я и подхожу к самому главному в нашей беседе, к сути дела.

Доработанный нами препарат для регенерации оказался чем-то вроде растворителя, плавящего пластмассу. Поначалу я сильно испугался, опасаясь, что старое средство с новой добавкой не действует, и все зашло в тупик. К тому же, новое действие совершенно ненужное и губительно. Но по прошествии трех дней усиленного исследования погибшего пациента я, изучив все реакции, произошедшие в нем, понял, что открыто нечто совершенно необычное и потрясающее. Надеюсь, то, что эксперименты производились на людях, вас не шокирует? Это, безусловно, противозаконно и жестоко, но мы ведь лишь исполнители. Сам закон разрешил нам это, сама власть, не так ли? Да и, кстати, эксперименты на животных, как бы они ни были приближены по реакциям и прочему к организму человека, никогда не отражают на все сто процентов именно ту реакцию, которая будет у человека. А в таких исследованиях, как наши, и тем более в такие сроки, только так и можно работать.

Итак, новый препарат, найденный нами в результате ошибки при изготовлении старого, оказывал следующее действие... - Пэрэ откинулся на спинку кресла и расстегнул воротник рубашки.

- Он расплавляет органику тела, превращая ее в беспорядочное месиво. Вот стоите вы, и вдруг оплыли в холмик биомассы, как обоженный пластик. Я места себе не находил, когда увидел, что там внутри твориться у этого человека, который погиб у нас. Но рук мы не опустили, мы разложили от и до все, входящее в состав, сравнили с составом органики, и тут нас осенило, и в несколько недель препарат был создан на девяносто процентов. Он также плавил органику, но не убивал, мы сумели подчинить процесс плавления импульсам мозга, и при стабильном состоянии нервов и нормальной уверенности в себе разложенная масса тела поддавалась фиксации.

Элмер не шевелился, он все своим естеством вникал в сказанное Пэрэ, это захваывало и увлекало его, он уже был не в состоянии слышать что-либо еще, кроме рассказа, появись оно в комнате.

- В последующем месяце мы достигли своего апогея. Мы окончательно привязали любое действие, даже малейшее изменение, к импульсам мозга, и у нас дух перехватывало, когда мы убедились в новых возможностях этого вещества.

Принявший препарат мог изменять свою форму, ограничиваясь лишь своей фантазией. Он сплавлялся в куб, ровный и гладкий, тут же становился псом или просто огромной табуреткой - он мог все. Достаточно было лишь зримо и четко представить себе то, во что хочешь преобразоваться.

В организме творилось что-то невероятное. Кости скелета и черепа, не вступая в перемешивание с другой органикой, образовывали новый скелет каркас, а более мягкие ткани располагались относительно этой конфигурации. Причем, ни один орган не прекращал функционировать и не терял своего места и роли в общей системе. Даже мозг был способен расплющиться в тонкую пластинку, преобразуясь вместе со всей формой.

Единственной помехой при этих трансформациях были волосы. Они рассеивались и не только мешали, но и создавали реальную угрозу при попадании в жизненно важные органы и точки. Теперь, я надеюсь, вы понимаете, почему я лысый, без бровей и ресниц. На моем теле вы не встретите ни единого волоска, я вывел их специальным раствором, и они уже никогда не будут мешать мне своим ростом. Тогда, на краю обрыва, когда я впервые увидел вас и услышал, что вы журналист, я понял, что это мой шанс, может быть, единственный. Да-да, не смотрите так на меня.

В тот день, когда вы все считали, что я упал с обрыва, я мирно лежал большим и гладким валуном чуть поодаль и с интересом за вами за всеми наблюдал. Глаза мне правда, пришлось сделать узкими и расположить их у самой земли в виде двух щелей, а то бы вы меня могли быстро заметить.

Кстати, при перемене формы оказалось возможным и небольшое изменение окраски. Ярким, как апельсин, стать не получается, но оттеночные цвета вполне доступны. Следует лишь хорошенько себе это представить и дать команду на плавление. Это не сложно, поверьте, это надо чувствовать, а если вы приняли препарат, то уж, поверьте мне, почувствуете.

Я осознаю, что мы действовали несколько бесчеловечно, устраняли после каждого эксперимента объект, на котором проводили исследования. Но поймите нас правильно, мы не могли поступить иначе, потому что в таком случае не сумели бы скрыть своей работы. А я надеюсь, что теперь вы понимаете, что отдавать ее разведке и армии было бы преступлением в планетарном масштабе. К тому же, это открытие по своей сути и перспективе стоит гораздо выше, нежели какие-то там выведывания секретов и шпионаж, и, тем более, чем использование на войне.

Впечатления захлестывали Элмера с головой, как океанические волны, и он барахтался среди них, пытаясь ухватить столь недостающего воздуха

- Между прочим, тогда, в парке, где эти идиоты из разведки убили ни в чем не повинного человека, приняв его за меня, я тоже был рядом с вами. Не догадываетесь, в виде чего?

Элмер оторопел.

- Признаться, нет. Разве что скамейки, что ли ?

- Ну что вы, господин редактор, я не позволил бы, во-первых, на мне сидеть. А потом, запомните, что при трансформации человек может принят форму не любых размеров. Размер обусловлен объемом вашего тела, и если вы захотите стать ростом, скажем, метра два, то вам придется изрядно похудеть. А там, в парке, я был, самому смешно, ящиком для мусора, что стоял рядом с вами. Мне еще пришлось, к тому же, превратиться в него в четыре утра, а уйти оттуда из-за этого снайпера аж в полвосьмого. Ума не приложу, чего он там сидел еще столько времени в кустах.

Ну, вот, мы что-то немного отвлеклись. Закончив программу по регенерации, я имею в виду официальную сдачу работы комиссии, мы оказались без средств и возможностей далее развивать нашу тему. И более того, мы не могли делать промежуточные работы из-за боязни быть разоблаченными, и мы решили перенести исследования в домашнюю лабораторию одного из нашей тройки. В подвале своего дома он оборудовал отличную лабораторию. То, чего не хватало, мы могли иногда брать с работы, отговариваясь, что хотим кое-что проверить дома.

На четвертый месяц, если считать от самого начала работы, мы довели препарат до совершенства и изготовили контрольную партию, которую спрятали в очень надежном месте. К этому времени на работе нас основательно загрузили, и мы бы все равно не смогли больше работать дома, не оставалось времени, так что завершить все мы успели как раз вовремя. Но как это всегда бывает, по окончании одного приходит в голову другое, и один из нас предложил провести эксперимент по дополнению препарата. Он лишь вводил специально разработанный им раствор в уже готовое, после приема первого препарата, к трансформации тела.

Состав раствора показался нам очень интересным, и мы хотели увидеть, какие последствия дает он, накладываясь на наше прежнее открытие. Пока мы готовились, один из нас заболел, а потом его перевели на другие разработки. Мы поддерживали с ним контакт, но он не участвовал в создании раствора и, следовательно, не знал состава полностью. Старого состава он, кстати, тоже не знал полностью, так как не был специалистом в этой области. Для эксперимента требовался человек, и мы, неоправданно рискуя, изъяли его из нашей рабочей программы, ограничившись лишь туманными объяснениями. Нас можно понять, мы были увлечены и, конечно же, потеряли контроль и трезвость в оценке ситуации.

Успех был настолько велик, что мы чуть не сошли с ума от радости. Объект не только обладал возможностью изменять форму, но и проявлял фантастические возможности во многих областях. Нам удалось поднять его интеллект до невиданных высот, так же возросли физические возможности. Чуть позже я вам их продемонстрирую. Мы рыдали, когда, зафиксировав все результаты и в общем уже закончив эту тему, пришел момент устранить доказательства ее существования. Этот человек был совершеннее нас во всем, и лишь доверие к нам погубило его, иначе мы бы были бессильны что-либо сделать с ним.

Тем временем наш третий коллега, видимо, под влиянием финансовых трудностей, а может и еще чего-нибудь, решил проинформировать руководство о наших достижениях. Накануне он узнал об удачной доработке, и, наверное, это переполнило чашу его терпения. Но сделал он это так неуклюже и грубо, что произошла утечка информации за пределы нашего начальства и даже нашего ведомства.

И вот тут все и началось. На следующий же день домашнюю лабораторию разгромили до основания в поисках готового препарата. Мой коллега держался до конца. Он так и не сказал им, где спрятана контрольная партия. За день до этого мы перенесли место хранения, дополнив прежние ампулы ампулами с самым новым препаратом. Третий этого не знал и изрядно сел в лужу, приведя комиссию и всех остальных, допущенных к расследованию, в пустое место. Они убили второго, точнее, он умер в муках. Они, конечно, не хотели его смерти, так как он нес нужную им информацию, но выхода он им не оставлял.

После его смерти начали искать меня. И вот тогда я понял, что ни за что не смогу уйти от них, останься я тем, кем я был тогда. Они бы выловили меня в двадцать четыре часа в любой точке страны и мира. Я принял последнюю модификацию препарата, чтобы спастись и сохранить его состав. Если бы за мною гонялась только разведка и спецотдел моего института, я бы, может, и не так волновался. Им я нужен живым любой ценой, ибо только я знаю способ изготовления, они это прекрасно понимают. Но, к сожалению, есть и еще кое-кто.

Из-за утечки информации об этом стало известно спецотделам ведущих корпораций, занимающихся промышленным и, по ходу дела, всем остальным шпионажем. После приема препарата человек не нуждается во многих продуктах цивилизации столь остро, как прежде. А в некоторых продуктах и вовсе не испытывает никакой потребности. Например, мне ни к чему те же калькуляторы, компьютер мне нужен лишь для передачи информации на расстояние и как справочник, прочитав который я более в нем не нуждаюсь, и многое другое, без чего обычный человек полноценно функционировать не может. И вот, быстро сообразив, что будет с их доходами, получи эта штука распространение, они принимают единственно верное в этой ситуации решение: убить меня. Таким образом они спасают свои миллионы, выручаемые на продаже этих вспомогательных средств.

Там, в ресторане, где вы меня дожидались, меня хотели убить именно эти люди, и, кстати, убил их не я, а также гоняющаяся за мной разведка. Ее представители также присутствовали в ресторане. Видимо, эти господа контролировали ваш телефон. Ну, а разведка, как ей и полагается по рангу, следила за вами глобально, по всем направлениям, хотя и допустила пробой в отношении телефона. Наверное, кому-то показалось, что ему мало платят, и он решил заработать у корпораций за информацию о вашем участии в погоне над обрывом. Те платят отменно и действуют иногда довольно проворно. Так что, сами видите, в каких условиях приходится жить. Вот и сейчас вы привели за собой кое-кого.

Элмер вздрогнул.

- Как? Неужели таки привел? Но я же петлял, как лиса, неужели не отстали?

Пэрэ подвинулся к столику.

- Конечно, не отстали. Вы что же считаете, что когда раскручивается дело с такими перспективами, за Вами будут следить несколько человек, даже несколько десятков человек? Нет, за Вами следили тысячи, и находятся они везде, так что если Вы пытаетесь избавится от, так сказать, "хвоста", то он же ждал Вас и впереди по маршруту Вашего следования, и по бокам, и даже сверху, в небесах. Вашим единственным шансом было исчезнуть, испариться на пустом месте, что я за Вас и сделал. А Вы в это время преспокойно проследовали в эту квартиру. Между прочим, снятую мной всего на месяц, так что, где моя база, они все равно не узнали бы. Мне изрядно помог, сам того не понимая, и третий наш участник. Он по своей специальности не является ни биологом, ни даже химиком, и его участие в нашей тройке заключалось в основном во вспомогательных работах. И уж тем паче мы никогда не демонстрировали ему ничего того, что можно было бы считать стержневым, или хотя бы важным. Он лишь однажды случайно присутствовал при неудачном эксперименте, когда объект на глазах превратился в бесформенную кучу органики. Ну и в самом конце, я уже говорил, мы его ознакомили с результатами действия новой добавки. Так что его информация ни коим образом не может помочь им меня обнаружить. А вот с Вами я, конечно, рискую. И хотя, даже сообщи Вы им все, что я Вам сказал, я имею еще довольно большие шансы. Не станете же Вы стрелять во все, что Вас окружает и хватать все, что вокруг Вас находится, а я могу стать почти всем из этого. Но все же я на Вас рассчитываю и попытаюсь поверить, потому что Вы мне нужны, а я нужен Вам. Вы мне, как инструмент в осуществлении моего плана, а я Вам, как живая сенсация, найденная Вами и больше никем. Сейчас я, как и обещал, продемонстрирую Вам кое-какие мои возможности, после чего изложу свое предложение, и будем считать его обращением к нации и правительству.

Элмер увидел, как Пэрэ весь оплавился - как тающее мороженное, потом бесформенной лужей стек с кресла, оставив на нем одежду, и расплылся по полу тонким слоем розовой гущи. Лужа постепенно концентрировалась и вмиг поднялась ровным и гладким столбом. В центре появились глаза и рот.

- Я думаю, что это вполне убеждает в правоте мною сказанного, а специалисты дадут свою оценку этим кадрам, так как удостоверятся в их подлинности, - произнес он и, приобретая прежний вид, начал одеваться.

Элмер был поражен, он впервые в жизни присутствовал при подобном, как по зрелищности, так и по значению.

- Ну, и что же я могу сделать для вас, господин Пэрэ? - Элмер посмотрел влево, где стояла камера - попало ли все это в кадр? По углу , под которым располагался объектив, было похоже, что попало.

- Всему свое время, господин редактор, - Пэрэ застегнул последнюю пуговицу на рубашке и сел в кресло. - Я совсем забыл вкратце рассказать о некоторых особенностях тела при ранениях, как огнестрельных, так и всех остальных. При трансформации попавший в тело предмет, пуля или что-то там другое, совершенно свободно как бы выплевывается наружу. Нанесенные же ранения сплавляются, как дырка в куске свинца при переплавке, в ту же формочку, что и раньше. Надеюсь, теперь станет особо понятен интерес военных и разведки к этому открытию. Только попадание в мозг, невыносимая окружающая среда, огонь, вода и т.д., могут уничтожить эту форму. Простая стрельба по ней лишь уменьшает ее общий объем, да и то незначительно.

Пэрэ с минуту помолчал.

- Теперь мы подошли к моменту, когда я хотел бы в лице известного всем журналиста, которого прошу представить меня народу, обратиться к вам с предложением.

Пэрэ начал работать на камеру. Элмер видел это и боялся помешать. Наступала кульминация, а уж он-то знал, насколько она важна как средство, действующее на поведение и психологию масс.

- В процессе формирования человека как вида, как формы живой материи, он начал преобразовываться в конкретную форму. Эта форма была предопределена конкретной средой его обитания и окружающими его условиями. Он не мог выбирать, он лишь получил то, что оптимально, надо сказать, подходило под его способ и метод жизни. Но в процессе эволюции разума физическая плоть его тела исчерпала себя как инструмент для воплощения его идей и потребностей. Встав перед ограничивающей его в развитии формой своего тела и его конечными возможностями, человек, за невозможностью и неимением ничего лучшего, пошел по пути дополнительных и вспомогательных средств, воздействуя на которые силой своего тела, человек многократно увеличивает свою силу, свою власть и влияние.

Рост и разнообразие вспомогательных средств росло прямо пропорционально росту человеческих амбиций и стремления к развитию. Но как бы ни были многооперационны и совершенны дополнительные, искусственные средства человека, остающееся неизменным статичное его начало есть ни что иное, как тормоз. При разрастании и усовершенствовании своих дополнений первичная форма заставляет все это ориентироваться лишь на себя. Все и вся вокруг подгоняется под стандарт изначальной человеческой формы и силы. Две руки, две ноги, голова и определенные усилия, с которыми человек может воздействовать на окружающее его. Подобная однобокость не может служить признаком усовершенствования в полной мере. На данном отрезке развития цивилизация вступает в стремительный рост темпов прогресса. И особенно важно сейчас, чтобы люди, как вид, получили полную свободу в способности изменения своей конфигурации. Это даст не только дополнительные резервы в выборе вспомогательных средств, но и необозримо расширит изначальные способности индивида, что неизбежно приведет и к возрастанию дополняющего, как следствие.

До сего момента человечество имело полученную в наследство форму , по-своему положительную и нужную, но сейчас оно особо нуждается именно в той форме, которая предназначена для эксплуатации мозгом и определяемой им же. Подобная форма совершенна и обладает как прежними свойствами, так и целым рядом новых. Для более упрощенного перехода необходимо закрепить прежнюю форму законодательно как классическую и использовать ее во всех ситуациях, не требующих значительного усилия или использования вспомогательных средств. В отношении же к остальным ситуациям возможно использование любых других форм тела, изменяемых для оптимальной адаптации. Это уже дело времени, желания и фантазии. Мы, господа, не есть те, кого мы видим в зеркале и на улицах, это марионетки, безжалостно эксплуатирующиеся нами. Мы со страхом приняли бы наш истинный облик. Маленьких, серовато-бледных, похожих на яйца в инкубаторе, слепых и глухих, злобных, сидящих в беззащитной биомассе тела и распоряжающихся ею. Так давайте же посмотрим правде в глаза и признаемся друг другу в том, что тело должно быть таким, каким мы его желаем видеть, и никаким другим. А уж каким его желает видеть каждый - это его собственное дело. Добавляя к этому вновь приобретенные способности повышенного интеллекта, которые могут сами по себе рассматриваться, как такая же отдельная возможность человечества, хотелось бы объединить все вышеуказанное.

Итак, мы с вами вступаем в новую эпоху. Эпоху биоинтеллектуальной революции, дающей необозримые перспективы развития. Я готов передать вам все это, но я вправе и я требую соблюдения ряда условий, без которого все это превратиться лишь в оружие ограниченной кучки монополистов, одержимых угаром власти.

Прежде всего, необходимо юридически закрепить ответственность за использование трансформации в преступных целях. Более детальную разработку закона можно поручить специалистам в этой области. Так же, во избежание монополизации, прививать препарат поголовно, параллельно с вручением паспорта при совершеннолетии. Так удастся избежать двух главных зол: монополию на трансформацию и неумелое обращение с нею вследствие недостаточного развития. Все остальные проблемы и связанные с ними решения я предоставляю вам. Считаю, что они не способны значительно изменить основу того, что уже произойдет, в худшую сторону.

Пэрэ окончил свое воззвание и обратился к Элмеру:

- Ну, вот, господин редактор, я рассчитываю на ваши связи и жду этого репортажа в эфире. Без всяких вырезок и монтажа, от и до, все, как было, иначе я не гарантирую выполнения своего обещания. После него я жду, также в эфире, обращение президента к народу с гарантией выполнения моих условий в случае предоставления препарата. Ну и, разумеется, я застрахуюсь, размножив запись и сохранив у себя часть препарата. И в случае чего смогу совершить вторую попытку в будущем.

Пэрэ встал и выключил камеру.

- Ночь придется провести у меня, а рано утром я жду ваших действий.

Он вставил взятую из камеры кассету в двухкассетный магнитофон. Вторая кассета была уже там, и он включил запись.

- И не ищите меня, я сам вас найду, если все пройдет нормально.

- Послушайте, Пэрэ, - начал Элмер, - я все время хочу спросить, но все время забываю, как вы умудрились достать тот пистолет-пулемет, который бросили у обрыва? Мне говорили, что это редкое и охраняемое от широкого распространения оружие.

Пэрэ широко улыбнулся:

- А как вы думаете, зачем я требую уголовной ответственности? При этой перемене формы я могу проникнуть, куда угодно, что я и делал. Но я делал это, чтобы спастись, а кто-то может использовать такой шанс совсем в других целях.

* * *

Утро было, как и день назад, серое и дождливое. Пэрэ сидел у себя дома и думал обо всем произошедшем. Он вывел Элмера с кассетой еще в четыре утра и напряженно ждал известий. Он считал, что сделал ставку верно - журналист с известностью не меньшей, чем у президента, которому открыты первые полосы всех газет, лишь пожелай он этого, не мог ничего не сделать. Он должен был пробиться с этим материалом.

Если не он, то на сегодняшний день не было никого больше для подобной бомбы.

Пэрэ плохо спал, и с утра его тянуло вздремнуть. Утренний выпуск новостей уже подходил к концу, и он прилег на кровать, сонно щурясь на экран. Неожиданно выпуск прервался. Пэрэ широко открыл глаза и встал.

На экране был Элмер, он был слегка взволнован.

Изложив вкратце суть дела, журналист подчеркнул, что спецслужбы могут попытаться сорвать эфир с показом репортажа, но персонал предпринял все меры и сделает все возможное, чтобы этого не случилось.

Пэрэ просидел у телевизора до самого конца, и только, когда Элмер подводил итоги по окончании обращения, он выключил телевизор и опустился на колени. Сорвать трансляцию даже не пытались. Его удар застал всех врасплох. Это был глубочайший нокаут, после которого следует победа его нанесшего.

Он сделал это! Он подарил это человечеству, а, значит, смерть человека, напополам с ним причастного к этому открытию, и смерть многих других была не напрасной.

Теперь оставалось дождаться выступления президента, а оно обязательно последует, в этом Пэрэ уже не сомневался.

1992 г.