Трёхглавая повесть, четвероногая и хвостатая

ГЛАВА НОМЕР …

Кто-то надоедливо пищал снаружи. Я с трудом продрал глаза.

Лефти спал, как ребёнок. Райт храпел, уткнувшись мордой в песок и пускал слюни.

Снаружи, на опушке, у остатков костра делал попытки гарцевать на бронированном коне закованный в доспехи рыцарь.

Я дёрнул Лефти за ухо.

— Зачем ты поставил будильник на полвосьмого?

Лефти сонно приоткрыл глаз.

— А? Это твоя башка так трещит?

— Обе.

Мы уставились на счастливо сопящего Райта. Вчера, засунув свою дурацкую голову в корчму, этот полтергейст выдул бочку браги. Похмелье наступило у всех троих.

— Эй, дракон! Выйди и сразись, как мужчина! — пропищали внизу.

— Что это, говорящая лошадь?

— Нет, рыцарь на ней. Лефти, ты вчера бросил вызов в городке, чтобы тот, кто решится освободить принцессу, приходил в полвосьмого. Почему ты поставил будильник именно на это время?

— Так мы ещё и принцессу прихватили? — вяло поинтересовался Лефти. — Как хмель в голову ударил, а? Всё из-за этого гада ползучего. — Лефти плюнул Райту в нос, но тому всё пофиг, он и так, — весь в слюнях. — Кажется, припоминаю, я похитил принцессу для приманки, чтобы к нам на завтрак кто-нибудь пришёл.

— Не самое удобное время для рыцаря. Ты мог бы его пригласить на ланч. Для раннего завтрака лучше яичница с беконом и зеленью.

— Поздно, Мид, я его уже пригласил. Это неудобно, если мы ему перенесём время.

Рыцарь затрубил в рог. Ну, это и мёртвого разбудит. Тяжелые веки Райта приподнялись, и наш правый нападающий мутным взглядом уставился на рыцаря.

— Что, — прогундосил он, — опять на завтрак консервы?

— Он ещё пьян, — заметил Лефти и вдруг заорал, наклонившись к его уху. — Давай вперёд, порождение клоаки! Сегодня — ты ногами командуешь!

Райт, не торопясь, поднялся на все четыре конечности, повилял хвостом и неверной походкой направил наше туловище к выходу из пещеры.

Наше тело, тело дракона, подчинялось каждой голове поочерёдно, ровно сутки. К несчастью, сегодня была очередь Райта.

— Привет. — сказал Райт, когда мы выползли на поляну к этому памятнику рыцарству с пером в башке.

— Эй, боец, оттяпал бы ты нам эту голову, — я кивнул на Райта.

— Мидл мэн, тогда мы подохнем, — мрачно заметил Лефти.

— Если аккуратно оттяпать и прижечь, то заражения не будет, — я отстаивал свой план.

Всадник опустил забрало и взял копьё на изготовку.

— Я хочу пить, — сказал Райт.

— Заткнись. Сейчас начнётся.

— Да я на жратву сейчас и смотреть не могу, — пожаловался Райт. — Меня мутит.

— Наша жизнь сейчас зависит от твоей реакции, пресмыкающееся!

— Ладно. Тогда ты, центр, делаешь отвлекающий маневр, Лефти прикрывает, а я откушу ему голову.

Рыцарь ударил ногами бока лошади и помчался в нашу сторону. Я откинул голову назад и совершил бросок на всю длину шеи, делая вид, что пытаюсь ударить его в шлем. Всё бы получилось, если бы пьянчугу Райта не занесло вправо. В результате копьё вонзилось нам под грудину, Лефти теперь достать рыцаря не мог, а тот, оставив копье торчать в нашей груди, выхватил меч.

— Он левша! — завопил Райт, получив мечом по носу.

Положение спас Лефти, — он дотянулся до тлеющих углей костра и рыгнул. У всех драконов при пищеварении образуется метан, и мощная струя пламени лизнула бок лошади. Та заржала и бросилась в лес, унося с собой рыцаря.

— Во как, — сказал Райт. — Пусть знают, что мы огнедышащие.

— Это тебе надо было дохнуть, гад ползучий! — посетовал Лефти. — От твоего перегара они бы вовсе зажарились.

Лефти ухватил зубами древко копья, острие которого торчало из грибовидной кости, которая располагалась у нас под грудиной, и прикрывала собой внутренние органы, выдернул и бросил рядом с костром.

— У нас всё равно на троих один желудок, — напомнил я.

— И печень, между прочим, тоже одна, — пояснил Лефти. — А он её ни в грош не ставит.

— Да ладна-а. — протянул Райт. — Мы же одно целое. Один за всех. Брига-ада! Три га-ада… Три мушкетера… Три танкиста… — Райт попытался пуститься в пляс, но потерял равновесие и завалился на бок.

— О. — сказал Райт. — Предсказывали же землетрясение. Полежим тут, отдохнём.

— Поднимайся, придурок.

— Я единственная голова, которая даёт вам отдохнуть, которая даёт вам почувствовать вкус настоящей жизни, трезвенники проклятые!

— Спасибо. Подъём.

— Это про тебя сказано, Лефти, «дурная голова ногам покоя не даёт».

— Мы хотим есть.

— Сожри принцессу.

— Я не ем принцесс! — возмутился Лефти.

— Ну пусть тогда Мидл сожрёт, желудку то всё равно.

— Она приманка, дурья твоя башка! — напомнил я. — Чтобы её освободить, к нам придут толпы еды.

— Что-то я толп еды не видел. Была конина и набор для запекания в фольге, но оба ускакали…

Лефти отодвинул головой камень у входа в одну из пещер. Девушка с тёмно-русыми волосами в тёмно-зелёном платье. Зажмурилась от страха.

— Кушать хочешь? — спросил Лефти.

Принцесса приоткрыла глаза. Они были изумрудными.

— Ух ты! — восхитился Райти. Драконы всегда неравнодушны к драгоценным камням.

— Ну что молчишь? — грубовато спросил Лефти.

— В-вы меня спрашиваете? Я думала, вы между собой беседуете, — кушать меня или нет.

— Нет, сударыня, вы приманка, — пророкотал Лефти. — Сотни рыцарей прибегут сюда, чтобы освободить вас. И мы их слопаем.

— И что особенно радует, многие будут на лошадях, — добавил я с оптимизмом.

— Ужас, — сказала принцесса. — У моего папы много продуктов. Он отдаст за меня выкуп продуктами. Не надо есть людей!

— Она нам мораль читать будет! — буркнул Райт.

— Людоедство — это не болезнь, а вредная привычка, — сообщила принцесса. — С ней можно бороться. Для начала нужно убрать с глаз всё, что о ней напоминает. Прогнать домой взятую в плен девушку…

— Вы готовить умеете? — спросил Лефти.

— Рыцарей я жарить не буду!

— С рыцарями туго. Единственный, который являлся вас освобождать, ускакал. Но есть три бараньи туши, которые надо приготовить.

— Как? А как он выглядел?

— Как обычно выглядят рыцари, много железа и много гонора.

— А какой у него на щите был герб?

— Веник, — сказал Райт.

— Птица, — уточнил я.

— Эт-то Джон, — воскликнула принцесса. — Ага! Как украли, так зашевелился! Надеюсь, он не пострадал?

— Вы только её послушайте! А то что, мы пострадали, это неважно? Он Райту чуть нос не снес и грудину нам продырявил, — это семечки?!

— А вы правда, — трёхголовый?

— Притворяемся, на фиг!

— Я мутант, — сказал Райт. — Меня мутит с перепоя.

— А что это значит? — спросила принцесса.

— То, что в его голове иногда откуда-то появляются малопонятные словечки, — пробурчал Лефти.

— Вы, наверное, очень умные. Вот королевский палач говорит, что одна голова хорошо, а три — лучше. Вы, если захотите, можете устраивать мозговой штурм?

— Мы так и делаем, сударыня. При этом голова у Райти мыслит где-то в будущем и притаскивает оттуда всякие новые словечки, с которыми непонятно что делать. Лефти черпает из прошлого, а я — Мидл, живу настоящим.

— Очень польщена знакомством, — принцесса изобразила книксен. — А меня зовут Клара.

— Возможно, вы слышали, что иногда рождаются черепашки с двумя головами? А мы вот — дракон с тремя головами, — продолжал пояснять я. — Туловище одно, голов на нём три, три шеи сходятся в районе лопаток, а далее — единый хребет.

— Трёхглавые драконы предпочитают трёхразовое питание, — напомнил Лефти.

— У вас есть специи? — деловито осведомилась Клара.

— Мешочек с солью, — гордо сообщил Лефти.

— Этого будет недостаточно. Я пойду, соберу трав, — принцесса была намерена направиться в чащу.

— Ещё чего. Вы сбежите.

— Я не убегу.

Мы расхохотались. Лефти гомерическим смехом, я саркастическим, а Райти — сардоническим.

— Нет, правда. У меня есть причина… Папа хочет отдать меня замуж. За герцога Хьюго, прожорливого и трусливого. А сэр Джон… Пусть теперь побегает!

— Она не сбежит, — сказал вдруг Райти. — Я их женскую психологию изучил. У меня на счету более пятисот любовных приключений.

Мы с Лефти переглянулись:

— Интересно, а где мы в это время были? В коме?

Принцесса Клара тактично удалилась пощипать травку. Мы прикатили к кострищу два валуна. Насадили на копьё три туши баранов и, оставив принцессу на произвол её честного слова, двинулись в сторону деревни.

Выйдя из леса, мы оказались на вершине холма. Весь склон был покрыт сочной зелёной травой и белыми ромашками. Увидев корчму на окраине деревни, Райти взбодрился, и побежал рысью.

— Да-А ты-Ы а-А-алко-О-оголик! — проорал на ходу Лефти.

Райти затормозил перед обгоревшим остовом, на месте вчерашней корчмы.

— Ка-ак же так?!

— А кто вчера на горящий камин дыхнул? — напомнил Лефти.

Мы медленно двинулись по селу, с понуро опущенной Райтиной головой на перевес.

Лефти засунул голову в окно дома пастора:

— Привет.

— Изыди, Порождение Зла!

Райти не удержался и, сунув поцарапанный нос в другое окно, скандально закричал:

— Это я-то — Порождение Зла! А кто, блин, корчму спалил?! А там было гнездо! — Райти на секунду выдернул голову из дома. — Как его, Мидл?

— Разврат.

— Во! — карий глаз Райти с вертикальным зрачком вновь прильнул к окну. — Я спалил гнездо разврата! Где благодарность?!

Пастор выскочил наружу и возмущённо на нас уставился.

— Мы можем ещё одну корчму сжечь, — смиренным тоном добавил Райти. — Вы только дайте адресок ближайшего гнезда разврата.

— Простите его, святой отец, — вмешался я. — Не говорят ли чего в городе о похищении принцессы?

Пастор перевёл дыхание и недобро блеснул глазом.

— Говорят, что вы её похитили!

— Вполне возможно. Так король собирается её освобождать?

— Король издал указ, что тот, кто освободит принцессу, получит в награду её руку!

— Какая мелочность и низость! — возмутился Лефти. — За родную дочь — кусок её собственной руки!

— Облом ребята, мы на диете, — заныл Райти. — Освободители будут приходить к нам по одному. Нет, чтобы прислать взвод!

— Святой отец, а не могли бы вы передать его величеству, что мы согласны на выкуп в 300 баранов. Одного он сегодня уже прислал, но этого мало. А имея небольшое стадо, мы будем его пасти, получать съедобное потомство и не станем беспокоить монархию. Вот.

— Чудище, ты разве не знаешь, какой у нас король? Он хочет всё получить задаром. Заодно и дочке жениха найти подходящего.

Мы втроём дружно покачали головами.

— Так, где тут ближайшее логово Зелёного Змея? — напомнил Райт.

— Трактир за рощей, у дороги…

— Мы не успели и попрощаться, как ноги понесли нас галопом. Райти — ублюдок.

— Тормози! — проорал Лефти.

Но Райти поскакал ещё быстрее.

Когда мы проносились через рощу, я и Лефти вцепились зубами в ветки двух дубов одновременно. Туловище по инерции занесло и оно повисло в воздухе.

— Вы что, братцы?! — завопил Райт. — Вы что, — тормозите?!

Мы промолчали. Скажи мы слово, — и брякнемся наземь, а потом Райти опять понёсет нас к пьянству.

— Ка-ак я ненавижу демократию! — орал Райт. — Ладно, всё, мы никуда не идём!

Мы с Лефти разжали челюсти, и наше тело ухнуло в высокую траву.

— Тебе надо попить ключевой воды, — Лефти выплюнул кусок дубовой коры. — Ключевая вода, — лучшее средство от похмелья.

— Окей, — прогундосил Райт и мы побрели к роднику.

По дороге к ручью Райти увидал дохлую лошадь.

— Нет! — заорал я.

— Только не это! — завопил Лефти.

Но было поздно, Райти в один присест проглотил тухлятину.

— О. — сказал он.

— Теперь нас пронесёт, — обречёно изрёк Лефти.

— Ничаво! Сожрешь доктора и всё пройдёт! — у Райти заметно поправилось настроение. — Так вам, чистоплюи.

Пританцовывая, Райти приблизился к роднику. Родник, как всегда, радостно позвякивал по камушкам и подмигивал солнечными бликами.

Райт сделал глубокий вдох.

— Нет! Стойте! — раздался позади нас девичий голос.

Мы обернулись и увидели Клару.

— Опять нельзя? — ужаснулся Райти. — Я этого не вынесу. Бражку не пей, тухлятину не ешь, теперь ещё и ключевую воду нельзя. Что же тогда пить?

— Ручей отравлен.

— Блин. Чем же с сушняком то бороться?

— Приходил этот мерзавец, — жирный герцог Хьюго, и хвастался, что отравит ручей. В открытый бой он вступить трусит.

Посулами и уговорами мы заставили Райта подняться выше по течению и отловили этого герцога— химика.

— Он действительно, жирный, — заметил Лефти.

— Я не буду жирно-ого-о, — завопил Райти. — Мя-ня и так тошни-ит.

— Ладно, — я зубами подцепил герцога за шкирку и ткнул лицом в ручей. — Пей.

— Можно, немножко выше по течению?

— Пошли.

Он выбрал место и хлебнул.

— Райти можешь здесь пить.

— А что будем с герцогом делать? — спросил Лефти, когда Райти удовлетворил свою жажду.

— Пусть попьёт воды ярдов на сто пониже по течению. Если повезёт, выживет.

— Не надо! — громко сказал герцог.

— Не бушь экологию похабить, — заявил Райти.

Мы дали ему глотнуть водички, окунув три раза в ручей, и отпустили, угостив пенделем на дорожку.

— Ну вот, попили, теперь можно и поесть, — Райти вопросительно взглянул на Клару.

— Обед вас ждёт.

— А у нас для Вас хорошая новость, — сообщил ей Лефти, пока мы шли в сторону нашей поляны. — Похоже, ваш папочка собирается выдать вас замуж.

— Почему это хорошая? — фыркнула принцесса.

— Ну, мы можем конкурс устроить. На право называться освободителем. Соревнование по интеллекту, хорошим манерам, владению мечом, способности смастерить что-нибудь своими руками, ну там, замок или мельницу какую…

— А так же посадить дерево и вырастить сына, — поддержал Райти.

— Пока сын вырастит, принцесса состарится, выродок! — вернул его в реальность Лефт.

— Одним словом, за Хьюго вы теперь вряд ли выйдете, — подвёл я резюме.

— Спасибо, — сказала принцесса.

Мы вышли на поляну у пещеры. Три хорошо прожаренные бараньи туши лежали на листьях лопухов. Аромат исходил сказочный.

— Прошу прощения, вы пообедаете с нами? — спросил Лефти, с трудом сдерживаясь.

— Да, спасибо, — принцесса отрезала себе здоровенный кусок бараньей ноги и принялась его грызть, отойдя в сторонку. Тут уже и мы ринулись в дело. Не заботясь о церемониях.

Что было после, я не помню, потому что потерял сознание.