Трехсотлетие

Декабрь 1975 г.

Ученые установили, что Солнце может являться частью двойной звездной системы. Но, чтобы так долго оставаться необнаруженным, звезда-спутница должна была быть маленькой и тусклой, а расстояние до нее — исчисляться тысячами астрономических единиц.

В конце концов ее, вероятно, так или иначе можно обнаружить. Ее или, почем знать, их. А вдруг от них будет какая-то польза?

Январь 2075 г.

Даже по экстравагантным меркам Вашингтона двадцать первого века офис был обставлен роскошно. Сенатор Коннорс слыл любителем антиквариата. Вдоль одной из стен вытянулись полки, уставленные книгами в кожаных переплетах. Большой бронзовый телескоп указывал на должность хозяина кабинета — Референт Гильдии Ученых. Затейливый тканый ковер ручной работы в стиле индейцев навахо (с родины сенатора) устилал деревянные половицы. Были здесь дедушкины часы, картины, старинные карты и еще множество всякой всячины.

Под крышкой тяжелого тикового письменного стола благоразумно припрятали компьютерный терминал. На столе же лежала промокашка для бумаги формата А1 и стояли набор авторучек (точно в центре столешницы) да столетнего возраста звуковой черный телефон фирмы "Белл". Телефон зазвонил.

Секретарша сообщила, что доктор Левенталь в приемной.

— Погодите с ответом секунд тридцать, — сказал сенатор. — Потом пускай проходит прямо сюда.

Он повесил трубку и подошел к стенному зеркалу. Распрямил галстук и поправил пелерину, потом острым ногтем стер излишек помады с нижней губы. Пригладив рукой тонкие длинные светлые волосы, он вернулся к столу и, стоя перед ним, положил руку на телефон.

Тяжелая дверь со скрипом отворилась. Вошел худощавый коротышка и едва заметно поклонился.

— Сир.

Сенатор вышел ему навстречу с распростертыми руками.

— Ай, оставь это, Чарли. Дай десять.

Гость пожал обе руки сенатора и тут же разжал их.

— С каких это пор я для тебя "сир", дурачок?

— С прошлой недели, — сообщил Левенталь, — члены Гильдии как только тебя ни честят. У них нашлись имена и похуже "сира".

Сенатор дважды коротко качнул коротко стриженой головой.

— Правда. Правда. Я им симпатизирую, ты знаешь. Но такова воля народа.

— Да уж, конечно. — Левенталь произнес эту фразу слитно: — Нотковолярода.

Коннорс подошел к полкам и открыл потайной шкафчик.

— Выпьешь?

— Ага, Бо. — Чарли вздохнул и вытянулся на глубоком диванчике. — Встряхни меня, пожалуй. Шерри или чего-нить такого.

Сенатор смешал напитки и сел рядом с Чарли.

— Тебе бы стоило ко мне прислушиваться. Я мог бы предоставить тебе лучших спецов из Гильдии Советчиков, они бы придали твоему отчету вменяемый вид.

— У нас превосходные описатели.

— Молю тебя, усвой разницу. Менее двух процентов электората озабочены тем, чтобы вообще ходить на выборы. И то по большей части — надеются на поблажки от администрации. А теперь ты хочешь, чтобы Инженеры...

— Ты забрал себе всех Инженеров. А...

— Они пользуются услугами Советчиков, — передернул плечами Коннорс. — Они заботятся о бюджете.

— Мосты, фабрики и космические челноки продавать легко. Чистой наукой барыжить сложнее.

— Тем больше у тебя причин...

— Да это и так понятно. Удвоить смету и откатить половину Советчикам. Может, на следующий год так и сделаем. А теперь ... давай о том, за чем я сюда приперся.

— Радио?

— Угу. Ты читал отчет?

Коннорс строго посмотрел на него сквозь стекло бокала.

— Чарли, ну ты же знаешь, как я занят...

— Но кое-кто его все же осилил.

— Ага. У меня в штате крутые астрономы. Они мне дали почитать вытяжки. Очень интересно.

— Ты хочешь сказать, что свидетельства существования разумных инопланетных существ на расстоянии всего лишь одиннадцати световых лет — это очень интересно?

— Ы-ы, ну да. Это реальный разрыв шаблона. — На миг упала неуютная тишина. — М-м, на чем мы остановились?

— Во-первых, мы сейчас пытаемся расшифровать их сообщение. Это адова работенка. Во-вторых, нам бы хотелось ответить им. Это довольно просто. И вот за этим мне нужен ты.

Сенатор обеспокоенно покивал.

— Позволь, я тебе объясню. Мы уже отправляли послания к этой звезде, 61 Лебедя. Это двойная звезда. У нее темный спутник.

— Ну, как у нас.

— Типа того. Но раньше они не отвечали. Они не слушали и не посылали ответов.

— А мы...

— Мы наткнулись кое на что в одиннадцати световых годах от Земли. Мешанина широкополосных передач одиннадцатилетней давности. Очень слабый сигнал. Но он совершенно точно искусственного происхождения.

— Но после этого мы отправили ответное сообщение. Точно таким же макаром, что и они.

— Да, но...

— При чем тут я?

— Бо, ну послушай. Если мы будем перешептываться с ними, ничего не выйдет. Надо кричать во весь голос, привлекая их внимание! — Левенталь отпил вина и откинулся на спинку диванчика. — Для этого потребуется охрененная мощность.

— У-мм. Чарли, это стоит денег. Сколько тебе нужно?

— Всё. Я хочу, чтобы Долину Смерти вырубили из сети на двенадцать часов.

Рот сенатора округлился.

— Чарли, ты слишком многого хочешь. Тебе нужно еще одно Затемнение? Но зачем?

— Не будет никаких Затемнений. В Долине Смерти хватит резервных мощностей на четырнадцать часов.

— На половинной мощности. — Он протер бокал и пошел назад к бару, покачивая головой. — Сперва ты говоришь, что тебе нужна мощность. Потом заявляешь, что тебе нужно ее отключить. — Он вернулся с бутылкой в пеньковой оплетке. — Это сущая чухня, паря.

— Не надо отключать. Надо перераспределить.

— Ты говоришь загадками.

— Нет. Взгляни. Ты знаешь, что на самом-то деле энергия поступает не из сети Долины Смерти, там просто аккумулятор и маршрутизатор. Энергия идет с орбитальной...

— Я это знаю, Чарли. У меня научный сертификат.

— Не сомневаюсь. Итак, на орбите висит огромный лазер микроволнового диапазона и посылает вниз узкий энерголуч. Его достаточно, чтобы обеспечивать энергией всю Северную Америку. Достаточно, чтобы...

— Именно к этому я и вел. Ты не сможешь просто вот так взять и...

— И вот мы его р-р-р-азворачиваем и перенацеливаем на энергосеть Луны. Маршрутизаторы перенаправят энергию к большому радиоизлучателю на темной стороне. Там она преобразуется в радиоволны, а те полетят к 61 Лебедя. Мы им такого жару зададим, что они офигеют.

— Это не слишком добрососедски звучит, признаться.

— Не, на самом деле импульс будет не таким мощным. Но его мощность будет адски выше, чем у любого естественного источника излучения на длине волны 21 сантиметр.

— Не знаю, паря, не знаю. — Он закатил глаза и театрально загримасничал. — Я мог бы это провернуть втихаря, чтобы только пара человек была в курсах. Но это сработает на несколько минут, не дольше... а тебе же все равно понадобится двенадцать часов, хм?

— Эта фиговина не может навестись на Луну автоматически, как на Долину Смерти. Придется минимум час ее перенацеливать и юстировать. Кроме того, мы не можем просто выпалить по ним мощным пакетом радиоволн. Мы разработали пятичасовую программу, которая сперва ознакомит их с основами языка, предназначенного для нужд взаимокоммуникации, потом расскажет о нас самих, а напоследок поставит несколько вопросов. И мы хотим передать ее дважды.

Коннорс заново наполнил оба бокала.

— Сколько тебе было в сорок седьмом, Чарли?

— Я родился в сорок пятом.

— Значит, ты не помнишь Затемнения. Десять тысяч погибших. И ты мне предлагаешь...

— Да ну, Бо, это не одно и то же. У нас теперь есть запасные источники питания, да и потом, те, кто погиб — они же в основном были на машинах. Если мы их вовремя предупредим, что мощность упадет, они проверят свои автопилоты или... да бля, просто выйдут прогуляться на свежем воздухе.

— А что СМИ? Им не захочется прерывать свое широкополосное вещание. Ты что, намерен решить за Народ, что ему смотреть по ящику?

— Ай, расслабься. Это будет самая крутая новость со времен распятия Христа.

— Может быть, — Коннорс вынул сигарету из ящичка и подвинул его к Чарли. — А ты случайно не помнишь, что сталось с калифорнийскими сенаторами в сорок седьмом? Наверное, нет.

— Подозреваю, что ничего хорошего.

— Да. Им учинили импичмент. Им повезло — их чуть было не линчевали. И все это при том, что настоящая причина поломки находилась на орбите. Как ты любишь говаривать: эти люди платят налоги штату Калифорния. Они уверены, что источник энергии находится в Калифорнии. Если что не так, они нассут на Калифорнию. Я сенатор-либерал от Калифорнии, Чарли. Если ты меня попросишь снять Луну с неба, я, может, что-то и придумаю. Но не проси меня лезть в Долину Смерти.

— Ну ладно, остынь. Я же тебя не прошу ее на меня одного переключить, Бо. Просто выставь это предложение на голосование. Мы сделаем все, что сможем, мы развернем просветительские мероприятия...

— Не сработает. Вы там едва сумели добиться голосования по запуску зонда "Сцилла" — а там не надо было ничем особо жертвовать. Ну, не считая той махины в пятой точке Лагранжа.

— Пускай проголосуют. А мы посмотрим. У меня квота, ты знаешь. Трехсотлетие на носу. Блин, да любой захочет... Ну пожалуйста, Бо. Это значит куда больше. Это значит больше, чем все остальное. Поставь этот вопрос на голосование. Можно его дополнительной статьей расходов пустить.

— Я ничего не могу обещать.

Факсы и Пиксы, выпуск за 12 марта 1992 г.

ДРЕВНИЙ КОСМИЧЕСКИЙ ЗОНД ПРОБИЛО НА НОВЫЕ ЗВЕЗДЫ

1. "Пионер-10" отправил первый пикс Юпитера к Земле в 1973 г. См. пикс вверху слева-вверху справа.

2. Покинул Солнечную систему в 1987 г.[1] Первый созданный руками человека предмет, который покинул Солнечную систему.

3. Вчера, по сообщениям Национального Космического Агентства, "Пионер-10" в первой половине дня зарегистрировал тяжелое излучение. Возрастало все больше и больше до 3 часов пополудни. Потом ослабело. Излучение исходило из-за пределов Солнечной системы.

4. НКА и Гавайи сообщают, что "Пионер-10" миновал диск синхротронного (читать: СИНХ-РА-ТРО-НА-ВА) излучения, исходящего от двух звезд, о которых мы до этого не знали.

4а. Эти звезды являются маленькими "черными карликами" .

4б. Они обращаются вокруг друг друга примерно за сорок секунд, а вокруг Солнца — за 350 000 (триста пятьдесят тысяч) лет.

4в. Одна звезда состоит из антиматерии. Это вещество взрывается, когда приходит в контакт с обычной материей. То, что видели ученые на Гавайях, было тусклым кругом (невидимого) инфракрасного света, который мигает каждые двадцать секунд. Этот свет исходит из точки соприкосновения атмосфер двух звезд (см. пикс внизу слева).

4г. У этих звезд сильное магнитное поле. Излучение возникает при взаимном вращении звезд и пытается убежать из этого поля.

4д. Звезды примерно в 5 000 (пять тысяч) раз дальше от Солнца, чем мы. Они расположены под неправильным, сравнительно с остальной Солнечной системой, углом (см. пикс внизу справа).

5. НКА сообщает, что никакой опасности от этих звезд для нас нет. Они слишком далеко и, кроме того, излучение не соприкасается ни с чем в Солнечной системе.

6. Женщина-первооткрыватель звезд предлагает назвать их Сцилла (читать: С-С-Ы-Л-А) и Харибда (читать: ХА-РИ-ПТА).

7. Ученые утверждают, что они не знают, откуда эти звезды взялись. А все остальное в Солнечной системе они могут объяснить[2].

Чарли подумал, что в начале стыковки ученых легко было обнаружить по их поклаже. Теперь же ученые выдавали себя нервным выражением лиц.

В принципе, все проходило достаточно спокойно — когда челнок приближался к базе, не было никакого ускорения, давящего на внутренности и ломающего кости, как при отлете. Сверкающий прозрачный цилиндр станции в пятой точке Лагранжа медленно разрастался на обзорных экранах, затем начал поворачиваться, нацеливаясь на них причальной платформой.

Трудность состояла в том, что у космической колонии с населением в четыре тысячи человек инерция сильнее, чем у самого Бога. Если челноку не посчастливиться причалить на слишком высокой скорости, его просто сомнет, как баян. Космический кораблик строили с расчетом на ускорения немного в ином направлении.

Чарли, конечно, не платил за билет первого класса сам, но его все равно проводили на обзорную палубу. Это было знаком уважения к его профессии. Там оказалось еще только двое попутчиков. Они стояли на липучем коврике, привязанные для страховки к одному из поручней, и цеплялись за второй.

Это были юноша и девушка — скорее всего, новоявленные колонисты. Юноша горячо втолковывал что-то спутнице. Та смотрела прямо перед собой и, казалось, не слышала его. Костяшки ее пальцев на поручне побелели, а зубы крепко сжались. Чарли бы с радостью как-то ее приободрил, но говорить, задерживая дыхание, непросто.

Всего хуже оказались последние метры. Корпус корабля загораживал обзор, челнок дергался и вихлял из стороны в сторону на малых стыковочных двигателях — влево, вправо, вперед, назад. Интересно, если челнок ненароком сомнет, причальный купол треснет или просто оторвется?

Разумеется, процесс полностью контролировали компьютеры. Пилот просто сидел и, как все, ждал, окруженный туманным облачком невесомого пота.

И наконец протяжный низкий гул — почти на грани слышимости — примешался к толчкам и скрежету от истирания фрикционных панелей гладкого корпуса челнока. Чарли ждал условного звукового сигнала, который бы означал, что они слишком разогнались на подлете: легкоплавкие металлические пластины, скрытые под основными фрикционными панелями, начали бы поглощать избыточную энергию их движения. Это было последнее средство. Если бы и оно не помогло затормозить, они бы врезались прямиком в стальную стену двухметровой толщины — и тогда бы наверняка притормозили. Однажды так и случилось. Но не в этот раз.

— Оставайтесь на своих местах, пока давление внутри челнока не уравняется с давлением на станции, — предупредил записанный голос. — Было приятно путешествовать с вами.

Чарли отполз к нижнему полюсу сферы челнока, в пассажирский отсек. Вперед-вперед-вперед, на отведенное место — и там покорно принялся ждать, пока уши не прочистятся. Боковая дверь откинулась. Вместе с остальными пассажирами он вошел в трубу, ведущую к лифту. Они стояли на потолке станции. Кто-то скрупулезно выцарапал на металлической стене:

Еще тридцать секунд в невесомости, и они соскользнули на твердую поверхность. На причальной платформе их встречали два десятка человек с небольшим.

Чарли вдохнул запах цветущего апельсина и свежескошенной травы. Домашний, родной запах.

— Эй, Чарли, привет! — крикнул ему молодой человек на тандемном велосипеде. — Залезай. — Чарли прижал руки к бокам и прыгнул на заднее сиденье.

— Выпьем?

— Ты...

— Чем болтать, лучше сперва выпей. — Они понеслись по уходившей под уклон щебневой дорожке в город.

Бар представлял собой простой навес от дождя, кое-как натянутый над кучно расставленными столиками и стульями. Отсюда открывался вид на озеро в центре города. Барной стойки не имелось: посетитель должен был пройти к столу обслуживания и ввести номер своей кредитки, а потом выбрать вино или фруктовый сок с очищенным вакуумной перегонкой спиртом или без него. Они немного поболтали о том, как пришлось понервничать при полете челнока, потом перешли к более важным темам.

— Чего ты добился от Коннорса?

— Слова. Одни слова. Я тебе выложу полный отчет к сегодняшнему вечернему совещанию. Похоже, что нам даже не удастся поставить вопрос на голосование.

— Разве не этого мы ожидали? Надо было нам послушаться Франсуа Петэна.

— Слишком рискованно.

Метод Петэна был прост: сказать операторам Долины Смерти, что орбитальный лазер отключают на ремонт. Вообще не объяснять суркам, что готовится сигнал, просто передать его.

— Если они поймут, что происходит, они нас сожрут и косточек не оставят.

Молодой человек покачал головой.

— Наверное, я так никогда и не пойму сурков.

— Это не твоя работа. — Чарли родился на Земле и там же прошел подготовку психолога. — Никто не сможет их понять, если родился здесь.

— Может быть.

Он поднялся.

— Спасибо и тебе за выпивку. Мне надо работать. Ты догадался позвонить Бемис перед совещанием?

— Да. В Кейпе мне оставили сообщение.

— Она тебе приготовила сюрприз.

— А то. Вы, клоуны коверные, только и принимаетесь за работу в мое отсутствие.

Все, что Абигайль Бемис поведала по телефону, так это что по возвращении Чарли стоит с ней пообедать. Какова бы ни была доподлинная тема встречи.

— Как я счастлив, Аби. На Земле настоящих продуктов днем с огнем не сыщешь...

Она рассмеялась и сложила тарелки в посудомоечную машину, потом налила две чашки кофе. Садясь, она рассмеялась снова. Коренастая упрямая седенькая женщина со светлыми пронзительными глазами в сетке морщинок.

— У тебя сегодня веселое настроение. Да. Это хорошо, потому что тебе есть чего ждать.

— Джонни предупредил, что ты приготовила мне сюрприз.

— Он и половины всего не знает, мальчик-с-пальчик. Значит... они не пустили тебя никуда, только к сенатору.

— Никуда. Признаться, я ожидал большего. Что ты секретничаешь? Давай выкладывай.

— Коннорс для нас много сделал. У него доброе сердце.

— Давай-давай, Аби. Что ты задумала?

— Он прав. Если суркам на двадцать минут выключить телевизоры, они устроят вторую Революцию.

— Аби...

— Мы собираемся передать послание.

— Да. Я думаю, мы сможем. Затребуем на темной стороне все нужное. Если повезет...

— Нет. Не хватит мощности.

Чарли положил в свою чашку пол-ложки сахара и тщательно размешал его.

— Ты пойдешь... против Коннорса?

— Забудь про Коннорса. Мы ему лапшу на уши вешали. Мы вообще не используем радио.

— А что тогда? Видимый свет? Инфракрасный?

— Нет. Мы передадим послание из рук в руки. На Дедале.

В этот момент Чарли как раз подносил чашку ко рту и разлил добрую половину.

— Разиня. На тебе салфетку.

Из Краткой истории Старого Порядка, издательство "Фримен Пресс", 2040:

... и если вы думаете, что это было пустой тратой общественных ресурсов, погодите, пока мы не дошли до проекта Дедал.

Его запустили после L-5. Сейчас база в пятой точке работает как положено, потому что ее строили с практическими целями. Но Дедал (названный так в честь греческого бога, который умел летать) — возмутительный пример того, как деньги налогоплательщиков вышвыривались на ветер.

В 2016-м эти яйцеголовые потребовали у буржуазии оплатить их вояж к другой звезде! Путешествие заняло бы около сотни лет — но научники рассчитывали, что все это время на корабле будут рождаться дети, которые тоже бы стали научниками (независимо от их желания!).

Они намеревались использовать для разгона все старые термоядерные бомбы, как будто бы нам тут на Земле не могло понадобиться это водородное топливо. А что, если бы обитатели L-5 решили, что мы им не нужны, и отключили энергопучок?

Проектом предусматривалась постройка звездолета Дедал длиной почти километр! Большей частью строительные работы проходили бы в космосе, и для этого использовалось бы лунное сырье, однако некоторые — и притом, как вы уже догадались, наиболее дорогостоящие — материалы предстояло позаимствовать с Земли.

Они его почти достроили, но потом произошел Переворот, а за ним случилась Народная Революция. И, уж конечно, Народ не собирался отдавать им термоядерные бомбы, чтобы они в любой момент могли скинуть их нам на головы.

Все бомбы складировали в Хельсинки, а космических клоунов заставили вернуться к обычным занятиям. Ежегодно они сочиняют петиции с просьбами отдать им эти бомбы, и ежегодно Воля Народа говорит им непреклонное НЕТ.

Корабль все еще там — триллион долларов висит в небе. В качестве монумента безумной расточительности буржуазии он даже превосходит египетские пирамиды!

— Итак, миссия "Сциллы" затеяна просто для отвода глаз, чтобы запастись топливом?

— Не совсем так. — Она щелчком отправила к нему папку с синей обложкой. — Мы по-прежнему намерены отправиться к Сцилле. И позаимствовать оттуда несколько мегатонн вырожденной антиматерии. Столько же возьмем из Харибды. Мы не планируем сделать звездолет кораблем поколений, Чарли. Водородное топливо доставит нас туда. А там оно уже будет подпитывать магнитные ловушки с настоящим топливом.

— Реакция аннигиляции, — сказал Чарли.

— Именно так.

E = mc^{2}

— Суркам это не слишком понравится. С учетом тех чувств, какие они питали к исходному проекту Дедала...

— Суркам мы заморочим головы. Мы выполним свои обещания в точности, поступим с их драгоценными водородными бомбами так, как обещали: полетим к Сцилле, заберем оттуда немного антиматерии и вернем их обратно. Вот только возвращаться мы будем в обход.

— И ты не хочешь просто рассказать им, что мы задумали? С нас не...

Она покачала головой и снова рассмеялась, на сей раз с известной горечью.

— Ты читал редакторскую колонку в сегодняшнем утреннем выпуске "Народного ежедневника"?

— Я был занят.

— И я тоже, мальчик мой. Слишком занята, чтобы ковыряться в этой чухне. Но один из моих ассистентов изыскал время.

— И там что-то написано насчет Дедала?

— Не-а. Насчет 61 Лебедя. О том, как сумасшедшие научники хотят выдать тамошним чудовищам тайну жизни на Земле.

— Они нас на эти, народбургеры пустят.

— Типа того.

На склоне холма, в "естественном" амфитеатре, сооруженном из лунной пыли и земной травы, расселось больше трех тысяч человек. Все они перекрикивали друг друга. Бемис только что открыла им правду насчет экспедиции к 61 Лебедя.

— Тише, пожалуйста, тише, — взмолилась Бемис. — Итак, вы понимаете, что мы не можем транслировать это совещание. Земля просто свяжет нам руки. К тому же в этот самый момент база в пятой точке для масс-медиа сурков недоступна. Передатчики повернуты в сторону от Земли, а челнок с запасными ремонтируется в Кейпе. Остальные же два челнока у нас здесь. Умоляю вас — и всех ваших родственников там внизу, которые не хотят вылететь с работы, — сохранить в секрете самое отчаянное предприятие со времен истории с подвесками королевы. Хотя бы до нашего отлета. Теперь глава отдела общественных наук доктор Левенталь выступит с обращением к вам по вопросам отбора экипажа.

Чарли ненавидел выступать на публике и на этом собрании чувствовал себя, пожалуй, как древний христианин, которого собрались скормить львам. Поднимаясь на трибуну, он рассеянно разглаживал мятые листки с заметками.

— Э-э, основная трудность... — Тысяча человек, как один, попросила его говорить разборчивее. Он подправил микрофон. — Основная трудность состоит в том, что нам хватит места только для тысячи человек. Это значит, что улететь сможет только каждый четвертый из желающих. — По аудитории прокатился ропот негодования. — Но мы бы не хотели проявлять излишний деспотизм в отборе команды... я просто разработал определенные правила, и доктор Бемис согласна с ними. Никто пускай даже не надеется полететь, если ему или ей потребуется медицинский уход. По тем же соображениям кандидатуры людей преклонного возраста рассматриваться, скорее всего, не будут, ну, за несколькими исключениями.

Абигайль сказала очень тихо:

— Шестьдесят четыре года — это еще не глубокая старость, Чарли. Я полечу.

Это были ее первые слова на собрании.

Он продолжал, не отрывая взгляда от Бемис:

— Во-вторых, мы должны оставить здесь тех специалистов, чьи знания и опыт абсолютно необходимы для функционирования базы L-5. В том числе... энергостанции.

Она улыбнулась.

— Мы не хотим разлучать супружеские пары, по крайней мере тех, кто прожил вместе дольше... девяти лет. Но детей мы возьмем. — Он подождал, пока уляжется всеобщее смятение. — Дети — наш бесценный экспедиционный груз. Вам придется найти им приемных родителей. Может быть, они станут участниками следующей экспедиции. Ибо мы... не можем себе позволить лишнего груза. Мы понятия не имеем, что ждет нас на 61 Лебедя — тысяча кажется внушительной цифрой, но на самом деле этого мало. Мало, если принять во внимание, что нам нужен представительный срез всего человеческого знания, всех умений и способностей. Не ровен час, окажется, что исполнитель мадригалов ценнее физика плазмы. Никто не знает, как оно получится.

Четыре тысячи человек сумели сохранить тайну. Не столько благодаря силе духа, сколько из-за глубоко укоренившейся параноидальной боязни Земли и землян. Да и пресловутое трехсотлетие сенатора Коннорса им выпало очень кстати.

Хотя официально существовал Единый Мир, управляемый Волей Народа, некоторые регионы были равнее других. Национализм отнюдь не отмер. Этот фактор обладал реальной значимостью.

Второй важный фактор был связан с однозначными чувствами сурков к термоядерным бомбам, складированным в Хельсинки. Все они были как минимум столетней давности, а то и старше. Антиквариат. Ученые уверяли, что они совершенно безопасны, но все понимали, как это бывает.

Технически бомбы все еще принадлежали отдельным странам, которые некогда согласились от них отказаться, в соотношении 9 к 1 в пользу США и России против остального мира. Эта десятая часть приходилась на сорок две страны. Каждые несколько лет собиралась всемирная ассамблея, на которой проходили ожесточенные споры, что же делать с этими дьявольскими устройствами. Всем хотелось от них поскорее избавиться, желательно каким-нибудь полезным образом.

Предложение Чарли Левенталя оказалось довольно простым. База в пятой точке Лагранжа предоставляет средства, материалы и специалистов. На скалистом островке, затерянном в Норвежском море, они будут демонтировать древние бомбы, по одной за раз, и превращать их в однородные топливные капсулы для Дедала. Зонд "Сцилла" ("Харибда") тем временем послужит прославлению двух главных космических держав. Переименованный в честь Джона Ф. Кеннеди, он покинет земную орбиту на трехсотлетие Независимости. Корабль пройдет половину пути до двойной системы на одном g, после чего начнет замедляться. Он будет оборудован магнитным черпаком, который позаимствует немного антиматерии у Сциллы. На первомайские праздники 2077 года его снова переименуют, на сей раз в честь Леонида Ильича Брежнева, и он отправится в обратное путешествие. По соображениям безопасности антиматерию доставят прямо на лунную базу близ темной стороны спутника Земли. Ученые с базы L-5 утверждали, что, как только энергия аннигиляции будет обращена к продуктивным целям, на Земле наступит сущий рай. Немногие им верили, но перспектива красочных фейерверков привлекала большинство.

— Черт побери, я не хочу! — бесновался Чарли. — Я этого не сделаю! Не сделаю!

— Ты единственный, кто может...

— Бред собачий, Аби, и ты это знаешь. — Чарли метался от стены к стене ее офиса. — Там десятки людей, способных управлять L-5. И они справятся с этим куда лучше меня.

— Не лучше, Чарли.

Он остановился перед ее столом и резко подался вперед.

— Да ну тебя, Аби. Логически рассуждая, только один человек достоин остаться здесь и всем заправлять. Она не только проявила себя с наилучшей стороны, но и слишком стара, чтобы...

— Прекрати пороть чухню.

— И теперь, Аби...

— Нет, это ты меня послушай. Я была ребенком, когда начали строить Дедал. Я проработала на нем детство и молодость. Хочешь, мы сядем в челнок, и я покажу тебе мои собственноручные заклепки? Полувековой давности.

— Это я...

— Я оплатила билет, Чарли. — Ее голос смягчился. — Да, возраст имеет значение. Это лишь первая экспедиция в череде многих — и когда она возвратится, я буду уже слишком стара. Ты же займешь мой пост, и после двадцатилетнего опыта работы Координатором тебя, без сомнения, выберут капитаном следующей...

— Не хочу я быть капитаном. Не хочу я быть Координатором. Я просто хочу убраться отсюда!

— Как и три тысячи остальных.

— И разве среди той тысячи, которая не может или не хочет улетать, не найдется человека, достойного служить Координатором? Я тебе сходу назову...

— Дело не в этом. На L-5 нет никого, кто обладал бы сопоставимым влиянием, располагал бы такими же связями на Земле. Никто не понимает сурков так же хорошо, как ты.

— Это уже расизм, Аби. Сурки — такие же люди, как мы с тобой.

— Некоторые из них — да. Не вижу, чтобы тебе особенно нравилось посещать Землю... как тебе там? Ты бы остался там жить, если бы мог?

Он не смог ответить.

Аби помедлила и заговорила опять:

— Кто бы ни стал следующим Координатором, ему придется попотеть, улаживая трения между базой и Землей. Это и было твоей работой, Чарли. Трудом всей жизни. Ты известен и уважаем. Ты — единственная логичная кандидатура.

— Не стану спорить с твоей непревзойденной логикой.

— Я знаю.

Никто не стал упоминать документ, подписанный (в числе прочих) самим Чарли. В согласии с ним, доктор Бемис наделялась абсолютной свободой выбора участников экспедиции для Дедала/Кеннеди/Брежнева.

— Постарайся не слишком сильно меня возненавидеть, Чарли. Я сделала для моих людей все, что смогла. Для всех моих людей.

Чарли некоторое время молча смотрел на нее, потом развернулся и ушел.

Факсы и Пиксы, выпуск за 4 июня 2076 г.

КОСМИЧЕСКАЯ ФЕРМА ОТПРАВЛЯЕТСЯ К ЗВЕЗДАМ В СЛЕДУЮЩЕМ МЕСЯЦЕ

1. Джон Ф. Кеннеди, который отправится к Сцилле/Харибде в следующем месяце, похож на маленькую базу в пятой точке с бомбами на хвосте (см. пикс вверху слева-вверху справа).

1а. Путешествие займет двадцать месяцев. Они могли бы взять несколько человек и запасы пищи, воды, воздуха — или набить банку по полной, создав там замкнутый цикл жизнеобеспечения, как на L-5.

1б. Они могли бы обойтись несколькими сотнями человек, чтобы управляться с гидропоникой и машинами. Но почти все космические фрики захотели полететь. В конце концов, они привыкли к такой жизни (и никогда нигде больше не бывали).

1в. Когда они вернутся, фермы будут использованы для строительства базы в четвертой точке (такой же, как L-5, но на первых порах меньше, и на другой стороне Луны, см. пикс внизу слева).

2. Другие факсы и пиксы по поводу Трехсотлетия см. на обормоте.

В тот день, когда Джону Ф. Кеннеди предстояло сняться с орбиты, Чарли как раз заканчивал свои дела на Земле, где пробыл уже около недели. Он устал от интервью и воспользовался своей белой пропускной картой, чтобы беспрепятственно ускользнуть из медиацентра Кейпского космопорта на взлетную полосу и немного погулять там в одиночестве.

В последних лучах заходящего солнца уже заправленный топливом черный челнок местами отливал беловато-розовым. Его силуэт искажался и причудливо плясал в восходящих над ангарной площадкой потоках теплого воздуха. Запах нагретого гудрона в восприятии Чарли неразрывно связывался с отлетом и приносил некоторое облегчение.

Он дошел до середины дорожки и поглядел на часы. Пять минут. Он закурил было, но тут же выбросил сигарету. Перепроверил в уме: полет начнется низко над северо-западным горизонтом. Он поднял руку, заслоняясь от солнца. На что будет похож взрыв ста пятидесяти бомб в секунду? Для СМИ они именовались топливными капсулами. Но те, кто тщательно собирал их, перемещал на орбиту и устанавливал в топливные отсеки, называли эти устройства бомбами. По их словам, корабль воссияет в десять раз ярче полной луны. На базе в пятой точке Лагранжа на него можно будет смотреть только через темные фильтры.

Он появился без предупреждения, как немыслимо яркая радужная искра над самым горизонтом. Искра сверкала несколько минут, потом понемногу потускнела и пропала из виду.

Большинство населения США не заметили ее, пока она не появилась снова через два часа, обратив ночь в день и затмив местные пиротехнические чудеса. Потом еще через пару часов, и еще, и еще. Чарли посмотрел на нее еще однажды и, с облегчением перестав обзывать корабль именем мертвого политикана, сел в челнок.

В пятой точке Лагранжа устроили скромное торжество, когда Дедал достиг срединной точки своего пути, выполнил рассчитанный маневр и начал замедляться. Отчеты команды о продвижении корабля характеризовали путешествие как "не слишком интересное" . Они уже разогнались примерно до двух десятых световой скорости. Лазерный луч корабельного коммуникатора сдвинулся из синей области видимого спектра к оранжевой, и сообщение об успешно проведенном развороте корабля шло с Дедала на базу L-5 добрых две недели.

Они объявили, что курс придется слегка подкорректировать. Анализ поляризации света от Сциллы и Харибды по мере увеличения фазового угла показал, что система окружена толстыми кольцами космического мусора, похожими на сатурнианские. Чтобы избежать столкновения, кораблю предстояло пройти немного ниже плоскости колец.

Дедал отсылал на Землю четкие снимки системы Сциллы и Харибды целых три недели. Наконец у них появилось нечто столь впечатляющее, что даже сурков проняло.

Чарли включил голографический куб и жестом пальца прокрутил его над столом, завороженный зрелищем.

— Поразительно. Как им это удалось?

— Монтаж. — Джонни остался на станции одним из самых молодых специалистов: у остальных то сердечко пошаливало, то колени подгибались. Или же они просто объелись астрофизики на всю оставшуюся жизнь. — Две звезды сфотографированы инфракрасным стробоскопом, ну или чем-то вроде. Десять или двадцать тысяч кадров, пока корабль вращался вокруг системы. Потом их отсортировали и подвергли усиливающей обработке. — Он показал, где именно, хотя без особой нужды: Чарли все равно смотрел в куб под иным углом. — Эти вот ламинарные потоки пламени в местах соприкосновения атмосфер — в ультрафиолете. Так лучше видна тонкая структура. С кольцами совсем просто. Длинная выдержка в видимом свете. Заодно и звездный фон захватили.

В дверь вежливо постучали. Ассистент просунул голову в кабинет.

— У вас есть пара секунд, доктор?

— Ага, но не больше.

— Там кто-то из русского первомайского комитета на проводе. Она допытывается, не забыли ли на корабле переименовать его в честь Брежнева.

— Угу. Скажи ей, что мы сошлись на имени Лев Троцкий.

Ассистент с серьезным видом кивнул.

— Ладно.

Он начал было закрывать дверь.

— Да стой ты! — Чарли протер слезящиеся глаза. — Скажи ей, что... что кораблю не стали присваивать запоминающегося имени, пока он на орбите. Скажи, что они его перекрестят, как только полетят обратно.

— Это правда? — уточнил Джонни.

— Понятия не имею. Кого это волнует? Через несколько месяцев они вообще перестанут о нем упоминать. — Они с Аби разработали план, предназначенный для немедленной защиты базы в пятой точке Лагранжа от праведного гнева сурков: на спутнике никто и не подозревал до времени, что на самом-то деле корабль направляется к 61 Лебедя. К такому решению команда пришла на пути к Сцилле и Харибде; они переналадили двигатель, и теперь, когда корабль обращался вокруг двойной системы, его разгонная установка могла работать и на реакции аннигиляции вещества с антивеществом. На L-5 о мятежном плане впервые узнают из передачи, отправленной Дедалом после отбытия из системы Сциллы и Харибды. Они уже месяц как будут в пути, когда сообщение попадет на Землю.

План этот разгадать было несложно. Впрочем, они позаботились, чтобы в пятой точке не осталось никаких записей об истинной миссии Дедала. Три тысячи человек знали правду. Любой компетентный физик или космоинженер мог до нее додуматься и сам. Аби считала, однако, что и в свете неминуемого разоблачения суркам просто не хватит запала яриться все двадцать три года — даже если антиматерия и остальные чудеса их не впечатлят.

Впрочем, это уже не их заботы, подумалось Чарли.

Оказалось, однако, что у команды Дедала нашлись заботы и посерьезнее.

Русские отметили Первое мая. Чарли смотрел церемонию по телевизору и морщился при каждом упоминании корабля Леонид Ильич Брежнев. Потом все понемногу пришло в норму. Чарли и три тысячи его сотрудников нервно ждали "неожиданного" сообщения. В точном соответствии с их расчетами оно прибыло (по шифрованному каналу) в начале июня. Но говорилось в нем не о том, о чем было условлено.

Абигайль Бемис — Чарльзу Левенталю.

Чарли, у нас очень серьезные проблемы. Корабль поврежден. Он получил удар в кормовую часть крупным обломком космического мусора. При столкновении сильно пострадал фотонный рефлектор главного двигателя. Контрольные сенсоры уничтожены, как и один из вспомогательных двигателей. Ситуация более-менее стабилизирована. Мы поддерживаем внутри гравитацию немногим меньше одного g. Но менять курс не можем. И выключить главный двигатель — тоже.

С кольцами, пока мы там вращались, проблем не возникло, поскольку мы укладывались в предел Роша. Внедряясь в систему, мы, как тебе уже известно, использовали проходы в естественной структуре колец. Мы попытались вернуться тем же путем, но этот процесс был куда медленнее и сложнее, поскольку наша масса теперь чертовски выросла. Мы, наверное, подцепили астероидный осколок с одного из внешних колец.

Если бы нам удалось заглушить двигатель, мы могли бы, наверное, починить его. Но вспомогательных недостаточно. Не на одном g. Да и радиация поджарит человека за считанные секунды. Мы делаем что можем. Если у тебя есть какие-то идеи, сообщи нам. Чтобы на тебя не навешивали напраслины, скажи, что мы уже собирались вернуться на Землю, но получили под дых. Если справишься, то отправь ответное сообщение по обычному каналу. А это сообщение — сжечь перед прочтением!

Конец связи.

Все сработало даже лучше, чем можно было ожидать. По крайней мере, Чарли, а с ним и вся база в пятой точке Лагранжа, сорвались с заготовленного крючка, а вновь разыгравшаяся драма оживила интерес к космическим путешествиям — почитай что с 1960-х такой шумихи не бывало. Нашелся и герой, вернее, героиня. Она добровольно вызвалась спуститься к двигателю в тяжелоэкранированном ремонтном модуле и посмотреть, что там происходит. Ей даже удалось передать в рубку управления четкие снимки поврежденного участка. После этого трос, на котором был подвешен модуль, оборвался.

Следующий отрывок пришлось вырезать из Факсов и пиксов, потому что стиль его оказался слишком заковырист для перевода на упрощенный английский, которому газета была обязана головокружительной популярностью.

КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ ВРОДЕ КАК МИНОВАЛ 61 ЛЕБЕДЯ?

Сообщает корреспондент с L-5

В полученном вчера сообщении от звездолета Дедал говорится, что корабль только что прошел примерно в 400 астрономических единицах от звезды 61 Лебедя. Для сравнения, планета Плутон[3] отстоит от Солнца приблизительно на вдесятеро меньшее расстояние.

Если говорить точнее, корабль прошел мимо звезды около одиннадцати лет назад. Все это время сообщение неслось домой, к нам.

Мы не уверены, где в действительности находится корабль прямо сейчас. Если команде все еще не удалось починить основной двигатель, следует ожидать, что они примерно в одиннадцати световых годах от системы 61 Лебедя (когда они пролетали мимо двойной звезды, скорость их составляла около 99 % световой).

Ситуация дополнительно осложняется тем, что с точки зрения пассажира космического корабля время замедляется по мере разгона до околосветовых скоростей. Благодаря эффектам, предусмотренным теорией относительности, для них миновало лишь около четырех лет из одиннадцати лет путешествия.

Координатор базы в пятой точке Лагранжа Чарльз Левенталь отмечает, что запасов антиматерии на корабле достаточно, чтобы он залетел хоть на край Галактики. Команда при этом станет старше лишь на двадцать лет, но мы о них услышим только через двадцать тысяч...

(Это все вырезаем. Тут еще много всего: о том, как корабль выглядел для обитателей 61 Лебедя, и о том, каким образом мы все еще способны с ними переговариваться, хотя время на борту течет медленнее, но кого волнует вся эта херня?)

Чарльз Левенталь умер в возрасте 99 лет. Нашлись те, кто горевал о нем. Почти за десять лет до того вскрылись обстоятельства его подлинных планов и выяснилось, что его сотрудники с самого начала намеревались превратить Дедал в звездолет. Немногие обратили на эти новости хоть какое-то внимание. А те, кто все же к ним прислушивался, порешили, что сплавить нафиг тысячу научников за раз было сущим благословением судьбы. Вы ж только посмотрите, бля, во что эти сукины дети нас втянули.

Дедал удалился от Земли на шестьдесят семь световых лет и продолжал ускоряться.

После семи лет бортовых исследований и разработок, отвечавших в реальном времени полутора тысячам световых лет пути, команда звездолета отважилась заглушить двигатель. С помощью сложной телеметрии эта задача была решена без малейшей опасности для чьей-либо жизни. Ибо каждая жизнь приобрела теперь величайшую ценность. Из ученых-исследователей они превратились в колонистов. Почти половина топлива сгорела, и пути назад не могло быть. Сообщение об успехе достигнет Земли через пятнадцать столетий. Оставалось неясным, будет ли там в это время включен хоть один инфракрасный телескоп, чтобы зарегистрировать его. На этот счет бытовало несколько мнений.

Постепенно замедляясь, они исследовали множество планетных систем. В одной из них удалось обнаружить планету земного типа, которая обращалась вокруг звезды, похожей на Солнце. Туда они и направились.

Когда первые колонисты ступили на поверхность планеты, в ночном небе они увидели характерное для этого времени года красивое облачко газа, формой напоминавшее распустившийся цветок. Астрономы экспедиции нарекли его Туманностью Северная Америка.

Как ни забавно, никому из бывших обитателей базы в пятой точке Лагранжа не пришло в голову, что, с известными прикидками, дата их высадки почти точно совпала с трехтысячелетием независимости Соединенных Штатов.

О самой Америке следует сказать, что трехтысячелетнюю годовщину этого достопамятного события она встречала не в лучшем виде. Моря, омывавшие некогда берега США, сковала плотная розовая корка анаэробных форм жизни. Величественные города пришли в запустение и быстро разрушались. Бесконечные песчаные бури почти стерли их с лица Земли.

Фейерверков запланировано не было, за недостатком аудитории и планировщиков. Бактерии к празднику отнеслись прохладно, да и Первое мая дружно проигнорировали.

Последние люди Солнечной системы ютились в цилиндре из металла и стекла. Происходившее на мертвой Земле их интересовало куда меньше, чем проблемы автоматики жизнеобеспечения. Созвездие Лебедя они обожествили.

И напрочь позабыли, почему.