Третья жизнь

Глава 1. Огонь

В голове раздался звон. Картинка в который раз перевернулась, и начала плыть. Я даже не ощутил, как оказался сидящим на пятой точке. Где-то далеко, казалось, в нескольких метрах, раздавался голос мужчины. Он выделялся на фоне всеобщего гула толпы. Он отсчитывал.

– Пять! Шесть!

Я открыл глаза. Надо мной склонился мужчина с седыми усами, одетый в белоснежную рубашку, на которой сверкали капли крови.

«Я в ринге. И я в нокдауне…»

На счёте восемь я подскочил на ноги, и тряхнул головой. В противоположном углу импровизированного ринга на месте прыгал коренастый лысый парень, старше меня буквально на пару лет. Рефери прекратил отсчёт, и взял меня за сжатые кулаки.

– Парень, ты уверен, что хочешь продолжить? Ты уже третий раз упал. Это не шутки.

Я положительно кивнул, несмотря на то, что совсем не помню два предыдущих падения. Мужчина снисходительно вздохнул, и кивнул головой. Затем хлопнул в ладоши, и дал команду на продолжение.

«Что я вообще здесь делаю?»

Соперник пошёл на сближение, и бросился на меня с правым хуком. Я попытался нырнуть под руку, но получилось только подставить лоб под удар острого кулака. У нас обоих на руках были только тканевые обмотки. Я контратаковал, и один из моих ударов достиг цели. Правый прямой наотмашь, который больше пугал, чем наносил вред, попал точно в дугу нижней челюсти. Это не свалило лысого, но заметно утихомирило напор. На глаза хлынула кровь. Я буквально ощутил то, как верхняя часть лба расходится, словно слабый шов на зашитой одежде. Обзор мгновенно скрыла красная пелена. Пришлось протереть фары рукой. Лицо противника было максимально чистым, разве что пара синяков. А та кровь, что присохла к покрытию, была моей. Хоть лицо и не болело, но скорее всего я этого просто не ощущал. На табло горела цифра два.

«Видимо номер раунда»

Лысый снова пошёл на меня с ударами. Пришлось уходить в глухую защиту, и ощущать каждый удар голых кулаков. Я упёрся спиной во что-то твёрдое, видимо это было что-то вроде ограды. Непрерывный ливень ударов длился с полминуты, после чего оппонент замедлился. Я убрал от лица руки, и столкнулся взглядами с лысым. Он начал очередную затяжную комбинацию руками, но я вовремя вспомнил, как здесь оказался. Без шести лет занятия каратэ я бы здесь не оказался. Хоть и техника ударов руками была совсем не как у каратиста. Всему виной адаптация под драки на улицах, а там красоту лучше не показывать, а валить наверняка. Один из старых товарищей научил меня маятнику, технике защиты в боксе. Она предусматривала вращения головой и корпусом для уклонения. Им я и воспользовался. Конечно, было кривовато, но это сработало. Соперник попадал по плечам, ветерком от ударов слегка трепало волосы на макушке. Роль сыграла усталость более мощного соперника. Я пробил дважды с левой, пытаясь нащупать печень. Вышло только со второго раза. Соперник схватился за пробитый корпус, и свалился на бок. Судья быстро оказался между нами, и начал отсчёт. Толпа за пределами маленькой арены скандировали одно слово.

– ВАЛЕРА! ВАЛЕРА! ВАЛЕРА!

«Надо же. Всю память из меня выбил. Я и забыл, как меня зовут…»

Я вальяжно пошёл к своему секунданту, попутно заливая всё в округе кровью. Владислав Лаврентьевич мгновенно окатил меня водой.

– Он выдохся! Не бросайся на него, жди момента!

Я облокотился на ограду, и стал ждать, пока соперник сможет продолжать. И стоит признать, этот бильярдный шар встал на ноги при счёте восемь. Я отчётливо помню, что эта двойка одной рукой в печень была моим сильнейшим движением. Судья снова дал команду продолжать бой, и мы ринулись навстречу друг другу. На этот раз я удачно нырнул под размашистый удар, и, совершив круговое движение, оказался сбоку соперника, который уже не махал руками, но и не смотрел в мою сторону.

«Скорость бьёт силу!»

Сильнейший удар правой в ухо отправил парня к прадеду. Летел он в той же позе, что и стоял. Судья даже не стал отсчитывать, сразу дал сигнал об остановке боя. Зрители взорвались криками, полными торжества и гордости за своего бойца.

«Представляю, как они переживали, когда я падал в нокдаун…»

Владислав Лаврентьевич перескочил через ограду, и поднял меня на руки, словно младенца. Он тоже радостно кричал. Противник был серьёзным, это видно по моему лицу. Когда адреналин отступил, я ощутил каждую сечку на своём лице, и слегка ноющие костяшки пальцев. Мы с наставником вышли под громкое восклицание моего имени, пока соперника приводили в чувство. Я не без помощи Владислава доковылял до маленькой комнатки с побитыми стенами. Он дал мне полотенце, а рядом стоящий катман обрабатывал рассечения и ссадины.

– Я пошёл общаться с организаторами. Сиди, отдыхай.

Я благодарно кивнул, и доверил своё истерзанное лицо доброму дяде доктору. В ход шёл вазелин, проспиртованные ватные палочки и какая-то обезболивающая мазь.

– Зашивать лоб будем?– с интересом в голосе спросил он.

– Хватит меня швами уродовать. И так пять раз зашивали.

– Как скажете, товарищ Романов. Конечно, как врач я бы рекомендовал…но сегодня в этом здании вы сильнейший человек. К вашим желаниям нужно прислушиваться.

Доктор говорил добрым и весёлым голосом, прямо как наставник. Хотя, Владислав скорее был человеком, что помогал меня забрать деньги после боя. Сейчас не то время, чтобы доверять богатым и высокопоставленным людям, особенно если проводишь подпольные бои в подвале бара нелегально. Мужчина в белом разрезал тугие обмотки на руках, и начал мазать травмированные костяшки той же обезболивающей мазью. Грубые руки работали довольно нежно, я даже не ощущал этих прикосновений.

«Теперь у меня снова есть немного денег. Красивая жизнь всё ближе и ближе»

И в этих мыслях было столько грусти, что не передадут никакие слова. Но вдруг неожиданно в раздевалку ворвался стильный мужчина. Высокий, с прекрасными волосами и сияющей улыбкой. И ладно бы он нём перед собой большое зеркало, отражающей частью вперёд… но нет. Я видел этого уважаемого несколько раз, когда он беседовал с расфуфыренными женщинами на VIP местах зала.

– Ах, прыткий молодой человек! Поздравляю вас с победой, вы сделали вечер намного прекраснее.

– Рад помочь. А вы, пан…

– Грицян Таврический! Но можно просто Гриша. Но без грубостей.

– Как скажете, Гриша.

– Геннадий Палыч, вы закончили здесь?– обратился он к катману. Тот учтиво кивнул, и, собрав свою сумку, покинул раздевалку. Мы остались наедине с этим мужчиной. Он так и сверкал дорогими часами на запястье, туфлями с острым носиком и идеально белым костюмом.

– Опрометчиво одеваться во всё белое, когда приходите на бои.

– Ох, молодой человек, приму ваше замечание к сведенью. Мне очень понравился ваш бой. Я директор этого заведения, а по совместительству и организатор этого всего. Вы уже несколько месяцев у нас выступаете, и мне это нравится. Хоть вы и не особо похожи на бойца…

Он окинул меня брезгливым взглядом. И я действительно был худым, а мышцы явно не соответствовали статусу спортсмена. По сравнению с той глыбой я какой-то шкет со двора.

– Но это не стоит моего внимания. А вот что действительно стоит, так это ваши выступления. Ваш блистательный ум компенсирует отсутствие мускулатуры. Вы мне определённо нравитесь. Да и не только мне. Публика была в восторге. А когда мои ожидания оправдывают, я плачу за это.

Он достал из пиджака пачку вечно зелёных, и протянул их мне. Я аккуратно, словно боясь, что они растают в руках, взял их.

«Пару лет назад я примерно столько же тратил на выпивку в неделю. Всё слишком скоротечно…»

– Спасибо вам, Грицян.

– Можешь считать это бонусом за нокаут вечера. Соскучился я в последнее время по хорошему боксу.

В раздевалку зашёл Владислав Лаврентьевич, и увёл с собой организатора. Я же поняв, что разговор окончен, сунул деньги в носок и стал одеваться. Одежда у меня была не лучшая. Старые потрёпанные спортивки Adibos, спёртые на рынке, футболка с пропагандой, благо надпись я сумел сошкрябать. И сверху добротный жилет, импортный. Но по степени заношенности не уступал остальным моим вещам. И только на ногах сверкали новенькие берцы, начищенные, словно я офицер Гестапо. Их я купил с гонорара за прошлый бой. Тогда, кажется, парень отказался от боя после первого раунда. К слову, один раунд длится около десяти минут. Один из моих ударов разорвал ему мочку уха, и это оказалось невыносимо больно. При чём сегодня я победил тем же глубоким нырком и уходом от соперника в сторону. Это можно было бы назвать пивитом, если бы я умел его делать. Всё-таки уровень не тот, да и не боксёр я, по сути. Каратисты ногами бьют, а здесь так нельзя. Я вышел на улицу, захватив небольшой аперитив на барной стойке. Бармен заметно повеселел, когда я с ним заговорил. Видимо тоже смотрел бой. Но стакан пришлось оставить в здании. Я сел на заборчик напротив бара. На улице уже давно стемнело. На дворе средина апреля 1988 года, суббота. Одесса, мой родной город. Он смотрел на меня сверху вниз, как я когда-то смотрел на людей. Увидев в таком наряде меня можно спутать с обычным бродягой, бомжом. Хотя, таким я и был. Несовершеннолетним беспризорником, беглецом.

Я достал из кармана жилета хорошую резную трубку, и набил её табаком, который был не достоин этого курительного приспособления. Подкурив её я сделал затяжку, и выпустил густой и едкий дым через нос, чуть не закашляв от вкуса этого дрянного табака. Не удивительно, ведь я сам его выращивал. У себя, в подвале. Тяжело потягивая трубку, я стал вспоминать, как я докатился до такой жизни. Ведь для представителя золотой молодёжи недопустимо сидеть в обносках, и курить отвратительный табак. Но так было не всегда

Ещё три года назад, когда мне было всего четырнадцать, я прожигал жизнь. Алкоголь и сигареты были только верхушкой айсберга. Мефедроновые будни, девушки, друзья. Я всегда видел вокруг себя людей старше себя самого. Родители не видели, как я быстро взрослею, и относились ко мне как к ребёнку. Многочисленные тусовки, бессонные ночи с обдолбанными дамами, криминал, конфликты. Всё это было моей жизнью. Я был среди нас самым отъявленным гулякой и наркоманом. Мне всё время говорили, что я живу так, словно у меня два сердца. Когда этот человек, который мне это сказал, умер у меня на руках, я набил в память о нём татуировку на правой груди.

«Two of Hearts» Два сердца, проще говоря.

Когда мне становится тяжело, я вспоминаю причину, по которой я оказался на улице. И татуировка тесно с ней связана. В один из вечеров, когда нас сопровождали наркотики и алкоголь, мы с компанией из пяти человек нарвались на каких-то лысых спортсменов. Сами они были тоже пьяны, да и каждый из нас со спортом был на «ты». Но никакое каратэ и кикбоксинг не помогут против ножей. Не стоит объяснять, кто вышел победителем. Из четверых нас выжил только я. Один словил нож в горло, двое других умерли по пути в больницу. Да и я сам выжил чудом. Шрам на левой груди до сих пор покалывает, если на него надавить. Да и в суде тот парень сам признался, что метил мне в сердце. Вот только он не знал, что из-за одной генетической особенности оно у меня расположено в правой части грудной клетки. Лезвие задело только мясо. Не знаю, чем мы тогда думали. Каждый из нас знал, что деньги это сила. Но никакие деньги не воскресят их. Да и я уже не хочу. Как я смогу смотреть в глаза парням? Я скатился. Потом наступила чёрная полоса. Сначала отца убил какой-то криминальный авторитет, и отобрал бизнес. А на мать с помощью финансовых махинаций, перевесили огромный госдолг на сумму двух миллионов долларов. Даже для нашей семьи эта сумма была неподъёмной. Пришлось продать всё имущество, и перебраться в однокомнатную квартиру. Но оплачена была только половина долга. Я, конечно же, пошёл работать, не смотря на малолетний возраст, но это быстро надоело. У меня не вышло отвыкнуть от этой жизни. Красивой, полной веселья и избавленной от ответственности. В итоге я ограбил какого-то парня в центре города. Снял с него часы, украшения, отобрал даже обувь. Но меня смогли опознать, и притащили в участок. Боюсь вспоминать лицо матери в тот момент. Всё усложнял один момент. Парень не стал добровольно отдавать свои ценности, и полез в драку. Я сломал ему челюсть одной уширой в голову, но почему-то не смог остановиться. В итоге к челюсти прибавились выбитые зубы, сломанная лицевая кость и левая рука. Меня хотели отправить в колонию для несовершеннолетних. Лет на восемь. Но я смог выбраться. Отпросившись в туалет, я выбрался в окно, предварительно сперев у одного из следователей ствол и украв свои документы со стола. Меня хватились слишком поздно, я уже был в другом квартале.

Нагревшаяся трубка обожгла руку, которой я её держал.

– Твою налево! Опять завтыкал.

Я высыпал сгоревший табак, и направился в сторону своего дома, коим был одинокий подвал в районе неподалёку. Там почти не ходит милиция, да и тихо более менее. Трубку сунул в карман жилета, отложив чистку курительного приспособления на несколько часов. Жилет…помню, как я его получил. Я выследил того подонка, из-за которого за мной охотилась милиция. Вроде Лёшей его звать. Тот ещё обмудок. Я увидел его в заброшенном доме, в компашке каких-то парней. И узнал в них себя со своими друзьями. Только мы предпочитали снимать отельные номера или целые частные дома для таких посиделок. Я дождался пока он отойдёт отлить, и вломил ему кирпичом в башку. Отобрал все деньги, нож в кармане нашёл, и всё это добро вместе с жилеткой забрал. Это было больше похоже на джинсовку без рукавов. Она очень хорошо подходит под мою чёрную кофту, которая лежит дома. Они даже не заметили, как я скрылся, оставив их друга лежать в луже собственной мочи без сознания. С тех пор прошло уже больше полугода. И этим летом будет ровно два года, как я слоняюсь по улицам. Подвал, который я обжил, это лишь кратковременное облегчение моего существования. Очень сложно было оборудовать садик для выращивания табака. Как и достать сам табак-самосад.

За очередным поворотом меня встретил человек в знакомых старых ботинках.

– Сивый! Старик, как жизнь молодая?

Я бросился жать руку своему знакомому. Им был похожий на меня бродяга наркоман по кличке Сивый. Это из-за его цвета волос. Нет, он не седовласый, но очень светлый блондин.

– И тебе привет, старик. Выглядишь потрёпанно. Побил кто?

– Да так, бизнесом занимался.

– А, ну я даже знаю каким. Мне парни уже рассказали. Хотел поговорить с тобой завтра… но раз уж встретились, то прямо сейчас всё расскажу.

Мы присели на ступеньки перед закрытым продуктовым магазином, и он начал вещать.

– Твой соперник, Черновой Александр, которого ты сегодня одолел. Он связан с очень серьёзными людьми, которые поставили на него крупную сумму. И ожидаемо проиграли. Процент от ставок на твой проигрыш наверняка сейчас у тебя в кармане лежит.

– К чему ты клонишь?

– Лучше тебе уехать из города, пока они не разузнали, где ты живёшь. Твоего менеджера уже взяли за яйца. У тебя есть максимум сутки.

– И…и куда мне бежать?!

– Правильный настрой. Я боялся, что ты собираешься дать им отпор. Там действительно страшные люди, они тебя не пощадят. Советую вообще валить с территории Украины.

– Куда?!

– Да хоть в Ленинград! Там и город красивый, и искать тебя там точно не станут.

– А если ты меня сольёшь?

– Я и так собирался уехать отсюда. Толкнул каким-то кавказцам паршивую наркоту, они меня ищут теперь. Завтра я уже буду далеко отсюда. И тебе советую.

Сивый похлопал меня по плечу, и пошёл дальше по своему маршруту. А я так и остался сидеть на ступеньках.

«Вот и всё. А я говорил про кратковременное облегчение. Надеюсь, табак созрел…чёрт! Почему всё так! Что за люди?!»

Я пнул мусорку рядом с магазином.

«Закон Мёрфи. Если что-то может случиться, оно обязательно случится. И чаще всего это что-то очень плохое. Ну, ничего, я покажу этой судьбе, кто из нас двоих альфа-самец! Сбегу ото всех! И никто меня не найдёт. Ни друзья, ни враги. А, впрочем, первых у меня и вовсе нет»

Я стремительным шагом пошёл к своему убежищу. Всё было решено.

Глава 2. Мистический компаньон.

До дома дорога оказалась достаточно спокойной. Кроме пьяных компаний на дворовых лавочках и стай диких собак я никого не увидел. Подвал, в котором мне приходилось жить находился около детской площадки, которая прилегала к пятиэтажному многоквартирнику. Входная дверь была заперта на замок, ключ от которого я всегда хранил в надёжном месте. Спустившись по небольшим ступенькам, я поддел ножом один из кирпичей, из которых состояло моё жильё, и вынул его из паза. Под ним была небольшая выемка, в которой и лежал ключик. Также там было лезвие, которое использовалось для того чтобы распороть швы на одежде…или вены на руках. Не знаю, зачем я его туда положил. Может, чтобы было лень вскрываться? Возможно. Этого я, наверное, никогда не вспомню. Отперев убежище, я вставил кирпич обратно, а ключ взял с собой. Благо на навесной замок можно было всё запереть изнутри. Вообще внутри всё было несколько минималистичным. Голые стены, состоящие из кирпича, стол, два стула, кушетка, которая состояла из поддона и матраса, который я обнаружил на помойке. Был ещё план подключиться к электросети, но времени в обрез. Ещё была тумбочка, грамотно украденная с помойки. Удивлён, что такую хорошую вещь выбросили. Над ним висел табак на длинном, но тонком канатике. Я легонько ощупал край одного из листов.

«Полностью сухой! Идеально!»

Повторив процедуру со всеми листами, я снял их, и выложил на стол. Ножом я всё грамотно нарезал, и ссыпал в железный короб, в котором я обычно и хранил все курительные смеси. Это заняло не так много времени, и я решил заняться другими делами. Была идея расставить здесь парочку ловушек, но лучше обойтись. Нужно как можно скорее отсюда свалить. Я одел вместо футболки свою любимую кофту с длинным рукавом. Она была полностью чёрной, и это, наверное, единственная стильная вещь в моём гардеробе. И капюшон имеется. Но вся его фишка была в нашитых вовнутрь рукавов карманов. В такой легко поместится игральная карта, или маленький нож, на крайний случай острый гвоздь. Обычно я носил в них пару скрепок, чтобы вскрывать замки. Скинув в рюкзак различную полезную мелочь, которая, наверное, была бесполезнее, чем ёжик на заводе презервативов, я покинул свой родной подвал. Хоть и прожил я в нём не долго, но он успел мне полюбиться. Напоследок я разлил на пол немного керосина, и оставил примус включённым. Открыв дверь, они перевернут его, и загорится сама горючая жидкость. Если за мной и придут, то обнаружат только обоссаный матрас. Покинув двор, я быстро выцепил глазами таксиста, и сел на заднее сиденье. Водителем оказался низенький грузин.

– Ей, парень, куда едем?

– На вокзал. Не останавливайся, если увидишь что-нибудь странное.

Я сунул ему парочку долларовых купюр. Таксист удивлённо похлопал глазами, а затем широко улыбнулся.

– Клиент всегда прав! Поехали!

Двигатель запыхтел, и машина тронулась с места. Следующим тронусь я. От паранойи. Был не слишком поздний вечер, и поезда должны всё ещё ходить. Проблема только в том, что мои документы могут узнать. Билет то просто кому попало не продадут. Но с этим можно совладать. Я бы с удовольствием зацепился за поезд и поехал снаружи, но пункт назначения слишком далеко для того, чтобы ехать зайцем. Лицо всё так же болело, но я был слишком напряжён для того, чтобы акцентировать на этом внимание. Доехал мужик довольно таки быстро. Я поблагодарил бомбилу за службу, и вышел из машины. Передо мной раскинулось здание одесского вокзала. На кассе я молча сунул документы кассирше, и назвал точное время поезда, на котором хотел уехать. Она несколько секунд смотрела на моё лицо, а затем начала переводить взгляд на то, что я ей дал. Почувствовав неладное, пришлось сунуть девушке слегка больше денег, превысив стоимость билета примерно в двое. У нас все на удивление охотно берут доллары. Хотя я их понимаю, это нисколько не стыдно делать, и они выглядят всяко приятнее рублей. Она мило улыбнулась, и дала мне мой билет вместе с документами. Молча выйдя из здания, я направился в сторону ларька с едой.

«В каком бы году я не жил, а деньги всё равно заставляют всех делать то, что тебе нужно. Это очевидно. Раньше любая девушка относилась ко мне с добротой и чуткостью, а особо гордые не выдерживали удвоения ставки. Всю свою жизнь я становился для людей самым дорогим и ценным человеком. Но считал ли меня кто-либо таковым на самом деле? Наверное, нет. И это угнетает. Разве есть чувство приятнее, чем то, когда в тебе нуждаются? Когда выберут именно тебя, а не кого-то другого. Когда от тебя не отвернутся, не смотря на большинство твоих минусов»

Кулак с силой влетел в стену. Девушки, стоявшие рядом на немноголюдном вокзале, испугались. Я смотрел прямо перед собой с суровым, и сжатым от гнева лицом.

«Я заслужил это. Валера, ты не смеешь ныть в такое моменты. Это только твоя вина»

Ларёк с едой оказался закрыт. Ожидаемо, он закрывается в восемь вечера. И если меня не обманывают мои внутренние часы, то сейчас около девяти. Может полдесятого. Очень не хватало карманных часов на цепочке. Поезд прибывает ровно в десять на первую платформу. Не придётся даже куда-то идти.

Поэтому я уселся на лавочку, и стал ждать.

«Как иронично. Я прожил жизнь конченого мажора, пропил своё детство, и повесил единственное счастья на люстре в старом частном доме. И как будто теперь отбываю своё наказание, и гнию на улицах города. Не дай бог начаться третьей жизни. Тогда я точно тронусь умом»

Почему-то начали всплывать картинки перед глазами. Я мало что помнил с тех без башенных тусовок и застолий, но кое-что всё-таки осталось в голове. Она. Однажды, напившись, я подсел к девушке, которую привела одна из моих многочисленных подруг. Я видел её впервые, но этого хватило. Длинные очаровательно пахнущие светлые волосы, песочные часы, красивое серое вечернее платье. Она была неотразима, но на неё не обращали никакого внимания. Я завёл разговор в типичной для себя манере. Но спустя несколько минут начал общаться так, словно я и не был собой. Мне показалось, что она видит меня насквозь, но ей не важно всё это. Мои деньги вмиг оказались пылью, а сленг и понтовая речь исчезли бесследно. Я помню как на уши давила музыка, а нервная система проигрывала в неравной борьбе метамфетамину, но я слушал её. Голос у неё был идеальным. Нежный смех, яркая милая улыбка. Помню, как чувствовал себя не в своей тарелке, ведь все мои козыри оказались вне игры. Без них я был беспомощен перед её простотой и открытостью. После этого я бегал за ней несколько месяцев. И слишком поздно осознал, что все те ухаживания она воспринимала как издёвку или прикол. Ведь я по её словам не умею любить. Я вообще мало чем схож с человеком. Не ясно, откуда ей всё это настолько достоверно известно, ведь она меня не знает так близко как нужно, чтобы делать такие выводы. Но слухи сделали своё дело, и я остался один. Хотя я и всегда был один. Друзья были такими же, как и я, бесхребетными и тщеславными. А девушки предпочитали проводить в моём обществе буквально пару ночей. Именно с той поры я дал клятву на крови, что никогда больше не раскрою душу человеку. Не положено моему собеседнику знать, что у меня на уме. Подлинные эмоции могут просочиться, но не мысли и чувства. Я бы с удовольствием вырвал сердце, и отдал бы его тому, кто в нём нуждается… кому оно будет нужнее.

До моих ушей донёсся бубнящий голос из громкоговорителя на столбе рядом со мной. Разобрать получилось только дату прибытия поезда.

«Десять часов. Жди меня, мой Хогвартс»

Я поднялся с лавочки, и пошёл навстречу тормозящему гиганту. Поезд принёс с собой неплохой поток воздуха, от которого с меня чуть не слетел капюшон. Начинало холодать, это ощущалось по температуре ветра.

В мой вагон стояло ещё два человека. Парень и девушка с чемоданами. На вид чуть старше меня.

«Может в отпуск собираются? Или с отпуска едут? Если они были на нашем море, то я им сочувствую»

Я мысленно посмеялся со своей же остроумной шутки, и протянул билет контролёру. Мужчина, которому явно пора на пенсию, даже не стал читать его содержание, а просто пропустил меня внутрь. И о какое совпадение, эта молодая пара обосновалась именно в моём купе. На верхней и нижней полках. Прочитав про себя цыганское проклятие, и занял свою законную верхнюю полку. Но её занял только мой рюкзак, самому мне было пока лень туда лезть. Стояли мы на станции не долго. Через пять минут машинист уже набрал скорость. Молодые люди активно общались сидя на одной полке, совершенно не обращая на меня не малейшего внимания. Ехать предстоит очень долго, и надо себя чем-то занять. В голову не пришло ничего лучше, чем сходить в туалет. Показалось, что в более расслабляющей атмосфере в голову придёт что-нибудь получше. Вагон был практически пуст, не считая храпящих стариков, чьи тела были сокрыты за дверью купе. В конце вагона у самого выхода в тамбур сидели четверо мужчин в тельняшках, и распивали водку. Один из них, который был более мускулистым, чем остальные, носил на голове голубой берет. Я бросил на них полный гнева взгляд, и вошёл в тамбур.

«Ненавижу таких уродов. Бухают в общественных местах, шумят. Прямо как я раньше…»

Эта мысль слегка выбила меня из колеи, и я застыл, держась за ручку двери в туалет.

– Всё в порядке? – спросила проводница, переходящая из другого вагона. В её глазах читалось недоверие и страх, так как выглядел я слегка жутко.

– Да, всё хорошо.

Я открыл дверь, а затем заперся в ней изнутри. Меня встретил запах туалета. Такой, который бывает только в туалетах поезда. Сделав все свои дела, и зацепился глазами за зеркало.

«Ну и уродец. Кошмар то какой»

Длинные волосы свисали небольшими сосульками до скул. Намочив руки, я кое-как привёл их в порядок. Но из зеркала на меня по-прежнему смотрел ужасный человек с кучей распухших рассечений, побитыми губами и слегка деформированным носом.

«А ведь в древности люди с кривым носом становились уважаемыми людьми. Если не ошибаюсь, начальниками. Плоховато помнится курс истории в той богатой школе»

Всё это украшали жёлто-серые, слегка кошачьи глаза. Довольно редкий цвет. Всегда он мне не нравится, меня постоянно узнавали по цвету глаз. Вряд ли в нашем городе были тёмные брюнеты с таким цветом глаз. Отсюда и узнаваемость. Всегда хотел, чтобы меня никто никогда не видел и не узнавал. Может именно для этого я еду сейчас в поезде…

Отражение ухмыльнулось, показав желтоватые зубы.

– Чёрного ворона на тебя нет, бродяга.

Я прополоскал рот водой из-под крана, и вымыл руки с мылом.

«Хоть где-то буду проходить на человека. Душу бы продал за то, чтобы привести себя в порядок»

Я покинул нужник, и снова зашёл в свой вагон. Мне вслед что-то крикнул один из пьяниц, но проявив чувство такта я проигнорировал этого джентльмена.

«В следующий раз буду разминать ему рожу ногами. Руки болят после боя»

В купе я застал этих молодых любовников за началом очень постыдного для публики занятия.

– Батюшки! Бесстыдники!

Оба повернулись ко мне. Глаза по десять рублей, рты открыты от испуга. В ответ им довелось услышать лишь мой смех.

– Не ссыте, я на такое уже насмотрелся. Может продолжать.

Я запрыгнул на свою полку, и слегка приоткрыл форточку на окне. Затем захватил из рюкзака коробку с табаком и трубку. На нижнем этаже всё было спокойно. Парочка не воспользовалась моей рекомендацией, что было довольно занимательным. Девушка, стесняясь, смотрела на меня, а парнишка полез в сумку, чтобы что-то достать. Мне же осталось только поджечь табак в трубке, и неспешно её раскуривать.

– Не могли бы вы покурить где-нибудь в другом месте? – раздражённо спросил парень.

– Я форточку открыл. Прости, табак дешёвый. Зато сам выращивал.

В какой-то момент мы выехали на местность с полями, и лунный свет довольно хорошо осветил купе. До этого моим освещением было острое ночное зрение. Вид у моих попутчиков был довольно приятный. Парень был тощим, примерно как я, но повыше и с менее выраженной щетиной. Девушка была обычной милой блондинкой низкого роста с пышной гривой. И она внезапно достала фонарь из сумки, поставила его на столик и направила луч в потолок. После этого мои попутчики начали меня разглядывать.

– А что у вас с лицом? Вы боец? – спросила девушка.

– Грешен, каюсь.

– А какими боевыми искусствами занимаетесь? – встрял парень.

– Не совсем спортом…сегодня я дрался на голых кулаках в подвале бара. Название «Дикая охота» вам о чём-нибудь говорит?

– Да, я там иногда бывал. Не знал, что там проводятся подпольные бои.

– Об этом знали те, кто искал.

– Как круто! И с кем же вы дрались? – воскликнула девушка. Я всё так же продолжал неспешно курить.

– Я там провёл всего три боя. В первый раз мне дали какого-то здоровенного алкаша, и назвали его мастером спорта по греко-римской борьбе. Упал в первом же раунде. Три минуты меня побил, а потом сил даже чтобы высморкаться не осталось. А если ты устал в бою, то ты уже проиграл. Каким бы сильным и быстрым ты не был, усталость тебя уничтожит. Не скажу, что я прям какая-то кардио-машина, но выносливее меня я никого не встречал. Затем был боец из Узбекистана, вроде как профессионал. Но он не рассчитывал на то, что будет так больно. Сдался через восемь минут, просто постучал по полу. А третий оказался крепким юношей. Лысая гора мышц, жилы даже в глазах, гладкий как авианосец. Был он намного больше чем я, хоть меня и убеждали, что весим мы одинаково. В общем, он несколько раз отправил меня в нокдаун, я весь первый раунд от него бегал. Удар как кувалда. После того как я в последний раз встал, было такое ощущение что меня сбил КамАЗ, и покатался по мне ещё.

– Вы одолели его? – с волнением в голосе спросила блондинка.

– Конечно, одолел. Буквально сегодня вечером бой этот был. После первого раунда он замедлился, а я только разогрелся. Сначала он свалился от удара по корпусу, а потом и от прямого в ухо. Мне потом дали бонус за красивый нокаут.

– Это, наверное, очень больно, когда бьёшь без перчаток,– с сочувствием сказал спутник блондинки.

– Зато деньги платят. Я вообще базовый каратист, но людям больше по вкусу кровь и зрелище. Это тот тип меня так разукрасил. И я не жалею о том, что вышел против него.

– А почему вы уезжаете из Одессы?

– Да так…попытать удачу. Может и в Ленинграде есть такие заведения, а они по любому есть. И в городе этом…не слишком хорошо.

– Надо же, так мы тоже в Ленинград едем! С отдыха.

– Вах! На море были?

Они кивнули

– Сочувствую.

– Не наговаривайте! Море у вас там, как парное молоко! Тёплое, белое…

– Жирное, плёнка плавает! – я расхохотался. Парень же стойко сдержал лошадиный ржач.

– Знаете, никак не смогла за две недели завязать беседу с местным жителем.

– Вам сегодня повезло. Я коренной одессит.

– Расскажите про вашу жизнь. А я её сравню с нашими впечатлениями.

– Ну, если вас не обманывали евреи, а ваш мужчина не сталкивался с одесскими женщинами, то впечатление должно быть положительным. Вообще я ни чем особо вас не удивлю. Учебные заведения у нас хорошие. Техникум вон тот же. Ещё у нас много образованных людей. Я вот, например, дружил с бомжем академиком. Юрий Афанасьевич, если мне не изменяет память, выпускник Киево-Могилянской академии, образованный человек. И как со всеми хорошими людьми, судьба обошлась с ним по-свински. Он рассказывал множество интересных историй. Представляете, человек полжизни учился, а в итоге сидит на улице, и копается в мусоре. Но его все уважали, да и бомжем он себя не считал. Он всё время говорил что он «Гражданин Мира», ссылаясь на своё неопределённое место жительства. Этот человек воспринимал своё несчастье с философской точки зрения. Говорил, что его теперь ничего не ограничивает, и он волен жить так, как пожелает. Прекрасно общался на латыни, немецком и французском. Умел играть на скрипке. Однажды он уговорил скрипача в каком-то ресторане одолжить ему инструмент. Так он такое сыграл, что его хотели угостить фернетом. А он отказался, и предпочёл какое-то итальянское блюдо.

– Ничего себе! Казалось бы, обычный человек, бездо…гражданин Мира, а такая история!

– Это не зависит от города или страны. Дело только в человеке.

– А у вас какая история?– нетерпеливо спросила дама.

– Нина, не приставай к человеку! Любопытство это хорошо, но не спрашивать же такое, – угомонил свою пассию парень.

– Верно. Такое я не расскажу, уж простите. Но могу предложить увлекательную историю о том, как я стал свидетелем драки фанатов после матча по футболу.

Мои собеседники кивнули, и, развесив уши, стали слушать. Я даже между словом успел по новой забить трубку. Эти попутчики были готовы слушать всё что угодно, хоть пересказ книги «1984»

Затем они рассказали о своём отдыхе, и заказали на всех чай. Воспользовавшись своей терпимостью к горячим напиткам, я закончил пить чай первее всех. Правда, от него ещё больше захотелось есть, а ел я вроде позавчера, и то это был несчастный холодный беляш, купленный на вокзале. И все, наверное, понимают, каков он на вкус.

Внезапно во время очередного милого диалога в дверь купе постучали. И стук был не таким лёгким, как тот, что был, когда нам принесли чай. Блондинка хотела открыть, но я одним движением вернул её на место, приставив палец к своим губам. Незваные гости начали стучать громче, и просить, чтобы мы открыли.

– Магазин на переучёте, проваливайте!

Но это только взбесило их, и один из них начал дёргать ручку. Я обернулся к своим соседям.

– Не волнуйтесь, я всё улажу. Если что, у меня в рюкзаке лежит нож. Берите, угощайтесь.

Затем я открыл дверь, и мне в нос ударил запах. Пахло вот прям водярой, жёсткой такой и дешёвой. Одно рыло стоит спереди, ещё двое по бокам. Четвёртая Черепашка-ниндзя, видимо, дрыхнет.

– Ну, чё, три поросёнка, чего хотели?

– Не дерзи мне, щегол! Мы поговорить пришли, за знакомство выпить.

– Пшли обратно в свою берлогу, пьяницы.

– Ты кто такой чтобы так с нами разговаривать?

– А ты кто такой чтобы спрашивать у меня что-то? А?

Один из тех, кто стоял сбоку, тот, который самый здоровый, гордо сказал:

– Мы ВДВшники! Служили родине, между прочим.

– Ну, родине десантники служат. А ВДВшники только бухают, и в фонтанах купаются. Вот идите, бухайте, только без нас.

– А давай лучше проверим, насколько крепкая у тебя голова? Бутылку разобьёшь? – центральный баран потряс полупустой бутылкой «Столичной» перед моим лицом. Когда он её отпустил, я выбросил так называемую «Одессу». Проще говоря, влетел ему с головы в вафельницу. Это довольно эффективный удар пришёл из Бирманского бокса, но сейчас больше популярен в уличных драках. Алкаш сел на задницу, и схватился за лицо. Одна из подружек замахнулась, но я дёрнулся в его сторону, имитируя атаку. Тот быстро отскочил, и выставил перед собой руки. В качестве контрольного выстрела я врезал сидящему на полу туземцу ногой по лысеющей голове.

– Забрали своего Нуф-Нуфа, и свалили в своё купе. Голова у вас может и крепкая, а зубы всё равно могут неожиданно исчезнуть.

Двое ушли на ногах, а третий кое-как уполз вслед за ними. Я запер дверь, сел на койку.

– Я поцарапал лоб об его зубы. Если снова начнут тарабанить, разбудите

Постелив постель на верхней полке я лёг на неё, и, пожелав своим попутчикам спокойной ночи, уснул.

Получилось так, что я проспал около шестнадцати часов. И проспал бы ещё, если бы мои попутчики не посчитали, что я санки с лыжами откинул, и с ними в купе едет труп. Да и вчерашний чай уже прошёл весь уготовленный ему путь, и умолял окончить его страдания. В туалетной кабинке я вновь столкнулся с отражением. Не смотря на то, что синяки порядком уменьшились, лицо как будто увеличилось в размере и объёме.

«Сильно же я вчера вымотался. Как-то и не заметил, что не спал больше суток. Как вообще прямо в ринге не упал от истощения?»

Умывшись и почистив зубы одноразовым тюбиком пасты и щёткой, я направился обратно в купе. Ехать оставалось порядка семи часов, так что не помешает найти себе занятие. Проходя мимо обиталища ВДВшников, пришлось ловить не себе гневные взгляды оных.

«Интересно, им в прикол сидеть в купе с открытой дверью?»

Тем временем мои попутчики не теряли времени. Парень уткнулся в книжку, а девушка рисовала что-то в большой тетради. Причём, судя по движениям, рисует она профессионально. За неимением книг, пришлось снова страдать какой-то фигнёй. Играться с ножом, смотреть на заоконные пейзажи и строить в голове идеальную жизнь. Хотя об этом совершенно не хотелось думать. Какая жизнь? Я дай бог переживу следующую зиму. Очень хочется чтобы время не шло. Первую зиму вообще вспоминать страшно. Пришлось с лихорадкой собирать стекло для того, чтобы не сдохнуть от голода, а всю теплотрассу уже заняли более матёрые бомжи, которые были готовы тебя зарезать за любую агрессию в их сторону. Благо в этом году февраль получилось пересидеть в том самом подвале, где я до недавних пор жил. Следующие несколько сезонов я встречу ещё севернее, в Ленинграде, там наверняка холоднее. После каждой зимы было стойкое чувство, что вместе со снегом ушло несколько лет моей жизни и здоровья. Не очень хочется переживать это снова. Так я не заметил, как мы остановились на какой-то станции, а мои соседи видимо ушли подышать свежим воздухом.

«Может покопаться в их вещах? Наверняка везут что-то съедобное или ценное. Им не убудет, а я протяну на пару дней дольше. Деньги стоит отложить до лучших времён»

Я спрыгнул с полки, и застыл посреди помещения.

«А правильно ли это? Как я стану для кого-то важен, если продолжу поступать как подонок? Я привык, да, но сейчас это зачем? Моих денег хватит на долгую жизнь, если придерживаться минимальных затрат на всё нужное мне»

В реальность меня вернула распахнувшаяся дверь купе. Прямо с порога девушка протянула мне какую-то булочку, и пачку чипсов.

– Это…зачем?

– У вас живот урчал на весь вагон, пока вы спали. Вы давно не ели, это очевидно. Вот я вам решила купить…

Я осторожно взял в руки оба продукта, и начал их рассматривать.

«Картофель «Московский». «Булочка с маком». Как давно я этого не ел…»

Что-то капнуло на упаковку чипсов.

– Ей, вы чего…не надо так эмоционально…

Не дав договорить блондинке, я сдавил её в объятиях. Было ощутимо её стеснение, но в ответ она всё-таки обняла.

– Валера…меня Валера зовут. И да, не ел я давно.

– Вот и поешьте, Валера,– улыбчиво сказал парень, хлопая меня по плечу.

Следующие две минуты они словно под гипнозом наблюдали за тем, как я аннигилирую булку, не запивая, и принимаюсь за пачку чипсов. Наверняка это выглядело так, словно голодный крокодил заглатывает оторванные куски антилопы целиком, не прожёвывая.

Конечно мне говорили чтобы я не спешил, но слушать кого-то было не в моих интересах. Управившись с едой я довольно раскинул конечности на койке, и блаженно выдохнул.

– Такие добрые люди как вы, априори не способны столкнуться с чем-то плохим. Я вам говорю, вас неприятности стороной теперь обходить будут.

В ответ они лишь учтиво закивали головами. Выйдя в тамбур, я в обязательном порядке достал трубку, и соблюл закон Архимеда, закурив после сытного обеда.

«Чё делать в этом Ленинграде? Первое время можно пожить на вокзале, пока не найду источник денег или какое-то жильё. Можно будет поискать бесхозный подвальчик, и обжить его. И обязательно найти место, где можно с помощью кулаков заработать денег»

По возвращению на своё законное место я увидел, как парочка играет в карты.

«А вот и заработок»

– А не хотите сыграть в карты со мной?

– Конечно, садитесь.

– Только для интереса будем играть на деньги. Я ставлю доллары.

Они без заминки согласились, и достали кошельки. Мухлевать я конечно не собирался, и без этого, думаю, справлюсь. Для приманки можно проиграть первую партию.

Так я и поступил. Хотя пришлось постараться, ибо карты приходили очень хорошие. Первому, у кого закончились карты, полагается 70% денег, а второму – всё остальное.

– Я жажду отыгрыша. Повышаю вдвое.

Им пришлось равнять ставку. А теперь в дело пошли все хитрые приёмы. И счёт карт в уме, и хорошие карты, которыми на меня ходили, я забирал себе. Да и подтасовать кое-чего получилось. В общем, я утроил свою изначальную ставку, и стал требовать третью партию. В этом деле главное уметь настоять, а дальше можно действовать по какой-то схеме или тактике. В этот раз я не рассчитал силы, и девушка закончила игру первее меня. Но благо у меня вышло ловко надуть своего соперника, и забрать часть выигрыша. У него закончились деньги, или, по крайней мере, он так сказал, и мы остались один на один с блондинкой. Тут нужно действовать решительно.

– Предлагаю повысить ставки. Мои 200 долларов.

Громко хлопнув по столу, я поставил на кон пару купюр. Она тоже поставила деньги, но этого и близко не хватало для того, чтобы уравнять ставку.

– Будем считать, что чипсы и булка были частью вашей ставки. Играем.

С самого начала всё не задалось. Стартовая рука была практически одномастной, с одной только козырной десяткой, которая быстро ушла для защиты от карт соперницы. Много раз мы оба забирали карты, а полноценные отбои можно было пересчитать по пальцам одной руки матёрого фрезеровщика. И как-то так вышла боевая ничья. Я просчитался, и не сумел закончить партию в свою пользу. Нужно было просто поменять порядок карт, которыми я ходил.

– А вы очень хорошо играете! – заметила девушка.

– Спасибо. У меня в какой-то момент даже была кличка «Шулер». Но не за то, о чём вы подумали. Скорее за везение и умения, и не только в картах. Но лучше вообще на деньги с людьми не играть, особенно с незнакомыми. А то попадётся какой-нибудь сэр, и останетесь вы с носом.

Сыграв ещё парочку игр не на деньги, я завалился спать. Хорошо, что меня разбудили прямо под время прибытия. Парочка уже стояла в коридоре вагона с чемоданами. И я быстро к ним присоединился, ведь собирать мне было особо нечего, да и располагался я не особо роскошно. Вместе с нами стояло довольно много людей. И меня постигло ощущение того, что это моя конечная. Что больше не будет ничего, кроме того, что я выйду на вокзал. Может я прямо там и свалюсь замертво, а если не свалюсь, то поспособствую этому. Может это из-за того что в Ленинграде пасмурно? Я вообще не любил понятие «Погода», потому что она меняется, а с моим образом жизни зачастую от неё зависит моя продуктивность, настроение, да и в целом вся жизнь. Я всё ещё не застрахован от смерти в следствии переохлаждения.

– Валера, скажите… вы куда сейчас поедете?– поинтересовалась белокурая дама.

– Не знаю. Туда где теплее и безопаснее. У меня давненько нет дома, а тут его и подавно не будет.

– Если хотите, можете у нас на пару дней остановиться. Мы не против. Да, Серёженька?

Сергей невозмутимо кивнул.

«Когда они успели обсудить это решение? Какие интересные люди»

Состав начал тормозить. И я увидел на перроне два полицейских бобика.

«Сука. Откуда здесь менты? Твою мать твою мать, куда деваться?»

– Знаете…я не против. Если это не будет вас обременять. Если честно я не самый честный человек…и приехал я сюда не удачу попытать.

В ответ на их озадаченный взгляд я указал пальцем в окно, на милиционеров в засаде. Они с жалостью и какой-то грустью перевели на меня взгляд. Я же достал сто долларов из кармана, и вручил их девушке, сжав купюру в её ладони.

– Вы хорошие люди. Спасибо что скрасили мою поездку. Выходите первее меня, я побегу в другую сторону.

Говорил я, а сам наматывал на правую руку старый эластичный бинт, который всё время был в кармане жилета. С помощью него я выбивал стёкла, иногда даже автомобильные. Люди потихоньку начали выходить из вагона, я постарался затеряться в толпе. Но на самом выходе меня остановил молодой проводник.

– Мужчина, погодите…

Не дожидаясь ответа, он получил коленом под дых, и я выпрыгнул из вагона, чуть не приземлившись на какую-то старушку.

– Вон он! Держите его!– раздался грозный вопль откуда-то сзади.

– Живьём не дамся, скоты!

Позади был слышен топот нескольких человек, а вдоль всего перрона был высокий белый забор из камня. Без единого уступа. А переходы между платформами были только подземными, а выходы из вокзала контролировали люди в голубой форме.

«Как всё хорошо продумано. Обычно менты намного тупее. Чем я думал, нужно было украсть и показать чужие документы. А так моё имя и фамилию видели и кассирша, и проводник. Хотя, думаю, это баба та всё слила, старик еле на ногах стоял. А в поезде не стали ловить, у меня там было больше шансов сбежать. Лучше бы бежал через людей, они бы не стали стрелять. Но Валерий Романов так просто не сдастся, особенно этим чертям!»

Я украдкой глянул за спину. Четверо бежали за мной, один был буквально в метре. Я нащупал нож в кармане, и, резко остановившись, сбил с ног мента. Затем подхватил его, и приставил нож к горлу, спрятавшись за ним. Он был намного шире меня, но ростом явно не вышел, пришлось слегка пригнуться. Остальные члены погони остановились и достали пистолеты. Заложник тоже потянулся к кобуре, но я вывернул ему руку, и сам забрал табельное. Оно сменило нож в моей руке, и мы замерли.

– Лейтенант, что нужно делать, когда преступник взял человека в заложники?! – прокричал я на ухо пленному. Тот задрожал, и не стал отвечать.

–Вот и я не знаю. Так что предлагаю компромисс! Я отдаю вам этого кабанчика, а вы меня отпускаете. И учтите, я в детстве на стрельбу ходил!

– Мы знаем кто ты такой, Романов! И ты не уйдёшь, у тебя за спиной только рельсы и грузовые поезда! Тебе некуда бежать!

– Тогда на поезд залезу, и повешусь на проводах! А попутно застрелю вас всех!

Я показательно выстрелил в воздух. Меня неплохо оглушило звуком выстрела.

«Я в жопе. И не получится далеко уйти, а сидеть за убийство мента я не готов»

Зевак и пассажиров старательно отводили в сторону, но им было крайне интересно, чем же это всё закончится. И стало заметно, что эти трое начинают медленно подходить.

– Хорошо, я сдаюсь. Только опустите оружие.

Я демонстративно бросил пистолет себе под ноги. Они повелись, и только самый дальний держал меня на прицеле. Толкнув заложника в ближайшего милиционера я дал дёру по диагонали, и одним прыжком залез на забор. В то же мгновение что-то начало жечь в спине.

«Меткий, урод. Чёрт…»

Во избежание ещё одного пулевого ранения я нырнул вниз, на другую сторону забора. Больно приземлившись пластом на брусчатку, я кое-как принял сидячее положение. Рюкзак лежал рядом, внутренние органы болели. Пуля прошла на вылет, и липкая кровь впитывалась в мои лохмотья. Как можно быстрее я достал из кармана рюкзака фольгу и лезвие, и, обернув последнее в фольгу, спрятал его под язык.

«Если что, оно поможет мне попасть в ад»

Постепенно начали прибегать синие человечки, балаганить, и трогать меня. Сознание плыло, картинка потеряла вменяемое качество.

– Сейчас я отдохну… и продолжим погоню…

Внезапно что-то тяжёлое столкнулось с моей головой.

«Оплатите счёт за свет. Хе-хе»

Открыл глаза я уже в каком-то тёмном месте. Всё так же сидя на заднице, и с дырой в теле.

– Это чистилище? Как-то тут необычно. Витает атмосфера праздника.

– А ты всё шутишь, Валерий, сын Альберта.

Это обращение мигом вывело меня из состояния полусна. Я абсолютно ничего не видел, но мог моргать и двигаться.

– Покажись, мент!

– Не оскорбляй меня. Я не мент. И даже не человек.

Из темноты, словно из утробы самой пустоты, явился он. Демон. Трёхголовый, мохнатый, и с огромными звериными конечностями. Не смотря на наличие трёх голов, козьей, коровьей и человеческой, говорила только последняя.

– Ты кто твою налево такой?!

– Я славный Асмодей, я преумножаю пороки людские по всему миру. Я постоянно злоумышляю против новобрачных, я пятнаю красоту дев, и охлаждаю сердца их.

– И чё тебе от меня надо? Я походу глюк словил. Пули что ли ядовитые?

– Сам ты глюк! Я демон сладострастия и похоти! Ты должен трепетать передо мной!

– Не втирай мне дичь, галлюцинация! Какой демон? Да, рожа… рожи у тебя конечно стрёмные, но кто его знает, в чём там менты пули вымачивают. И потом, на кой демону ко мне приходить?

–Ну, во-первых, я не просто так здесь. И я настоящий, и очень опасен! Так что говори уважительно, а имя произноси с гордостью и почётом!

– Как скажешь. Тогда расскажи мне, где я?

– Ты без сознания. И пока тебя тащат в КПЗ, я с тобой поговорю.

– И чего ты хочешь?

– Как хорошо, что ты спросил. Зайду издалека. Вы и ваша религия очень сильно искривили мою историю и моё происхождение, за что я активно мщу, совращая жён священнослужителей. Но это так, к слову. Понимаешь ли, в древней Греции мы, даймо́ны, считались очень неплохими ребятами. Мы были чем-то средним между богами и людьми, и играли роль духовного компаса для человека. В частности, большинство демонов были приставлены к отдельному смертному с его рождения.

– Ты хочешь сказать, что ты со мной был постоянно.

– Верно, и должен признать, ты был очень интересным человеком! Ты думал, что девки сами к тебе лезли, или делали это из-за денег? Большая часть твоей разгульной жизни, это моя заслуга. И ты вправе меня винить в этом. Я честно и сам не ожидал, что ты до такого докатишься.

– Давай без балагана, мужик. Излагай короче.

– Ха! Как знаешь. Не поверишь, но я чувствую себя как-то неважно. Мне не стыдно, просто я поступил не честно по отношению к тебе. И я, вопреки негласному запрету являться людям, предстал перед тобой в своём истинном обличии. Даже голову осла на нормальную поменял, чтобы ты в штаны не наделал со страху при виде меня.

– Для уверенности лучше бы вообще все снял.

– Ну, короче, я хотел бы тебе помочь. Не безвозмездно конечно, но я и мои намерения максимально благородны.

– В чём суть?

– Ты при смерти, парень. И мне твоя кончина не выгодна. Ибо мне дадут какого-нибудь скучного человечишку, а я не хочу этого. И я предлагаю заключить огненный пакт. Понимаешь ли, ты уязвим. Эмоционально и физически. Я не самый могущественный из представителей нижнего мира, но и не самый слабый. Я дарую тебе высокий болевой порок и физическую устойчивость. Твоё тело не пронзит игла, лёгкие не устанут дышать, а кость будет как у слона! По прочности, а не по толщине. Ну, ты понял.

– Какое заманчивое предложение. А что взамен?

– Я хочу наблюдать за тобой, общаться на прямую, как с обычным человеком. Не переживай, меня будешь видеть только ты.

– Звучит неправдоподобно.

– А ты смекалистый. Также я хочу твою правую. Но воспринимай это как обыкновенную роспись в документе. Ну, так что, по рукам?

Демон протянул свою лапу, которая вмиг вспыхнула огнём.

– А если я откажусь?

–Сдохнешь от кровопотери. Тот чувак продырявил тебе селезёнку, ты сейчас в чём-то наподобие комы. А если и выживешь, то тебя засадят лет на пятнадцать.

«Мне выгоднее согласиться. Тогда хотя бы есть гарантия того, что я останусь жив»

– Ты решил? Время уходит.

– Хорошо. По рукам, демон.

Я сжал его огромную, как у медведя, лапу. Огонь был необычайно высокой температуры, и начал словно вирус, разрастаться дальше по руке. Попытка инстинктивно вырвать руку ничем не увенчалась. Наши конечности словно срослись воедино. Весь обряд длился около тридцати секунд, пока рука не догорела до локтя. Затем Асмодей разжал пальцы, и я от болевого шока рухнул на пол.

– Не волнуйся, рука заживёт. Хоть она сейчас и выглядит как чёрный изюм. Надолго не прощаюсь.

Я приподнял голову, и увидел уходящего на копытах демона.

Глава 3. Странное приобретение.

Пробуждение было не из лёгких. Было стойкое ощущение, что я проспал довольно долго. Первое что бросилось в глаза, так это однотонная, но довольно просторная камера, в которой я находился. Одет я был в робу бежевого цвета, под цвет стен помещения. Волосы немного отросли, а щетина стала превращаться в приличную бороду.

«Я жив! Неужели я выжил?! Где рана?»

Я задрал футболку, и увидел аккуратно зашитую дыру от пули. Кожа стянулась, значит, она почти зажила. И тут я вспомнил про правую руку. Смотреть на неё было страшно, но я уже потрогал ей голову и лицо. Она была полностью перебинтована тонким, но плотным белым бинтом. Очень походило на те обмотки, в которых я дрался, только с пальцами. И на удивление она не болела, я не ощущал никаких изменений. Для ясности я принял упор лёжа и отжался десять раз. Швы слегка тянули кожу, но рука не болела. Как и всё остальное.

«Демон же говорил что-то про болевой порок… насколько он завышен?»

Дабы это проверить я ударил джебом в стену. Ощутил прикосновение к чему-то холодному, но болевого эффекта не наблюдалось. Удар правой точно так же был практически не ощутим. Да и удар с хорошего размаху по стене был равен лёгкому удару кистью по столешнице.

«Очень интересно. Может я ещё не отошёл от наркоза? Нет, я слишком хорошо контролирую движения. Получается, это был не сон, и всё действительно так и случилось. Но где я нахожусь? Скорее всего, в камере. Логично, умник. Но это же не обычное КПЗ в участке. Не похоже на него»

Я подошёл к двери. Она была абсолютно глухой, не считая маленькое окошко сверху. В углу висел динамик. И как только я на него посмотрел, из него послышался голос.

– Валерий Романов, отойдите от двери!

Испугавшись, я отскочил в центр комнаты.

– Эй, ментяра, давай в лицо мне что-то крикни! А то сидишь где-то в своей норе, и базаришь тут!

– Я бы в вашем положении не дерзил. Вы в курсе, в чём вас обвиняют?

– А меня никто ни в чём не обвиняет!

– Ну а как же нанесение тяжких телесных повреждений, многократные кражи, разбойные нападения, нападение на сотрудника милиции, лишение его свободы против его воли?!

– Да я обнял его по-дружески! Какое лишение? Чё вы мне липовое дело шьёте?!

Я неожиданно вспомнил про бритву, которую я спрятал под языком. И она там была. Её не нашли. Быстро освободив инструмент от фольги, я начал криво и суматошно полосовать левую руку вдоль предплечья.

– Остановите его!

В камеру тут же, как два коршуна, влетели люди в масках, и повалили меня на пол. Руку перетянули жгутом, и начали лить что-то очень жгучее на рану. Один из них попытался воткнуть в меня что-то на подобии транквилизатора, но получилось это у него с большим трудом. Он буквально вдавливал в меня шприц с бесцветной жидкостью. Внезапно перехотелось сопротивляться, и я ненадолго потерял сознание. Очнулся уже в камере сидя за столом. На руках браслеты, кровать исчезла, динамик в том же самом углу.

– Успокоился? Отлично. Теперь получится поговорить.

«Ага, поговори мне тут, гнида черножопая…»

– Я уже слушал ваши обвинения. И чё дальше?

– Вы, молодой человек, вытащили золотой билет. Вас выкупил один очень уважаемый в нашем городе человек.

– Как это выкупил? Работорговля же запрещена законом, разве не так?

– Это не работорговля. За ваши преступления вам светит лет пятнадцать, а так вы отделаетесь исправительными работами.

«Ничего себе! Вот это тема, сказка просто! А то срок не маленький, мотать долго буду»

– Ну чё, прикольно. И когда меня отсюда выдворят?

– Сегодня, через пару часов. Мы уже сообщили ему, что вы очнулись. Только вам нужно привести себя в подобающий вид. Мои друзья проведут вас в душевую, там вы сможете с себя следы прошлой жизни. Но учтите, ещё один фокус – и поедете первым тюремным автобусом в Челябинск! Всё ясно?

– Так точно, тащ начальник!

– Вот и прекрасно. Всё, уведите его.

Дверь вновь открылась, и в камеру зашли двое. Они были в одежде без опознавательных знаков, одного роста и комплекции. Эти два гоблина взяли меня под руки, и понесли, видимо, в душевые.

«Надеюсь мыть эти здоровяки меня не будут…а то мне кажется, что с ними не стоит шутить. Даже будь я без наручников, всё равно, наверное, не смог бы их одолеть. Да и я попросту не знаю куда деваться. Видимо, это тот случай, когда лучше ничего лишнего не придумывать» Коридоры были абсолютно одинаковыми, практически без дверей и с кучей поворотов. В итоге мы вошли в белое, вымощенное плиткой белого цвета помещение. Несколько душевых кабинок, полотенца, мыльно-рыльные принадлежности. Всё как полагается.

– У тебя есть пятнадцать минут, после этого мы вернём тебя в твою камеру,– монотонно проговорил один из человечков. В ответ я просто кивнул, и они вышли, заперев за собой дверь. Нельзя было терять ни секунды. Грязь, пыль и прочее дерьмо стекало с меня струями, но, судя по всему, область раны тщательно протёрли. Там же я и побрил морду станком типа «Спорт-6», и почистил зубы. Повторив процедуру намыливания и смывания, я смог достичь какой-никакой чистоты и приятного запаха. Было бы ещё неплохо подстричься, но мне никогда не доставляла дискомфорта жара, так что пышная причёска не помеха. Осталось примерно пять минут, но дела уже закончились. Внезапно спина стала обильно покрываться мурашками. Обернувшись, я увидел своего нового знакомого. Он расправил мышиные крылья, и, ехидно улыбаясь, смотрел мне в спину.

– Чё уставился, демон? Или голые парни нравятся?

– Хи-хи-хиии, ты ошибаешься. Я просто видел того, кто тебя заберёт. И скажу тебе прямо, я не в восторге, что мой подопечный достанется какому-то плешивому предпринимателю. Тебе ничего не нужно?

– А? Ну, я бы с удовольствием вернул свои вещи. Хотя нет, треники можешь не трогать. Найди вместо них что-нибудь более презентабельное.

– Это уже не просьба, а целое поручение? Что мне за это будет?

– Какая твоя любимая еда, или напиток?

– Ну…– Асмодей замялся.

– Вообще предпочитаю античные вина, очень долго налегал на финики…

– Я куплю тебе булочку с вишней, и мы в расчёте.

– Вишня?! У меня на родине нет такого. Что это?

– Ягода такая. Тебе понравится.

В тот же момент демон похоти пролетел сквозь стену, и, спустя две минуты, вернулся со шмотками и рюкзаком в лапах. И на смену старшим спортивным штанам пришёл хороший рабочий комбинезон. Джинсовый, почти без дырок.

– Интересное у тебя понятие про хорошую одежду. Где ты их откопал?

– Скажем так, на ближайшей стройке сейчас все очень громко смеются. Одевайся, не подобает такому демону, как я, воровать чьи-то вонючие штаны.

Ровно за минуту до того как меня заберут я оделся, и стоял перед дверью, ожидая её открытия. Амбалам было глубоко пофиг на то, что я уже в одежде. Мало ли, вдруг она там заранее лежала…

Огорчало то, что браслеты снова обволокли кисти рук, и стало очень неприятно ими шевелить. Мы шли пять минут по извилистым проходам, пока не показался какой-то контрольно-пропускной пункт. Дежурный устало кивнул головой одному из человечков, и дверь открылась. Оказывается, мы были в каком-то подобии участка, только не в городе. То ли это был ГУЛАГ, или просто какая-то клетка для товара, который ждёт покупателя. На улице было раннее утро, солнце предпринимало попытки встать из-за горизонта. Всё что я успел более-менее разглядеть, так это две невысокие вышки, и машину, возле которой стояли два человека и о чём-то болтали. Как только мы приблизились, один из людей, который был в офицерском мундире, откланялся и ушёл вместе с моими конвоирами. Остались только я и он. Видимо тот самый, кто забрал меня отсюда. Это был мужчина лет пятидесяти, с дорогой тростью, в очках и имел седую бороду. Ростом был примерно как я, а волос было примерно столько же, сколько и на лице.