Три дезертира

На Сером Чудовище, седьмой планете солнца Митра, вдали от всех межзвездных путей сообщения, живут восемь тысяч человек с Земли.

Изгнанные по политическим мотивам, после множества первоначальных трудностей, они доказывают, что, будучи свободными поселенцами, способны противостоять самым грозным обстоятельствам.

Однако, когда расчеты показали, что солнце Митра примерно через десять месяцев по земному времени будет стерто с временного уровня Дрруф, для многих колонистов, которые уже считали планету Серое Чудовище своей родиной и родиной своих будущих детей, настал час прощания.

Одна часть поселенцев эвакуируется на Венеру, первую колонию землян, в то время как другая часть остается нести службу на вновь основанной базе Солнечного Флота на Сером Чудовище.

Однако специалисты Перри Родана, кажется, недостаточно проверили добровольцев, иначе, у трех дезертиров едва ли появились бы шансы осуществить задуманное.

«Террания Дейли Ньюс», газета, издаваемая Министерством информации и общественного мнения, 3 октября 2042 года сообщила:

«На Митре-7», недавно основанной базе земного космического флота, трем дезертирам удалось ускользнуть на корабле — дальнем разведчике типа «Газель». Дезертиры покинули систему Митры в неизвестном направлении. Начаты широкомасштабные поиски.

На борту разведчика кроме дезертиров, вероятно, находится старший лейтенант Челлиж, имя которого недавно упоминалось в связи со злостным превышением власти при эвакуации расы гуманоидов с Митры-7. Очевидно, старшего лейтенанта вынудили лететь на этом корабле.

От руководства флота стало известно, что этому инциденту не придано большого значения. Ни в информационном банке «Газели», ни у старшего лейтенанта Челлижа, ни у трех дезертиров нет никаких ценных сведений.

Гюнтеру Челлижу приснился скверный сон. Он ворочался в постели, потел, затем наконец вскочил и широко открыл глаза. Прямо ему в лицо смотрело дуло пистолета.

Сначала он подумал, что это продолжение кошмарного сна, но через некоторое время, необходимое для адаптации зрения, увидел то, что находилось за стволом оружия. Это была волосатая кисть руки, крепко сжимавшая рукоятку. И рука эта, казалось из того положения, в котором находился Челлиж, тянулась на невероятную высоту, к плечу, принадлежавшему прайсрингеру. Лицо же мужчины было едва различимо в свете ночника, но все же по невероятной ширине плеч Челлиж догадывался, что это мог быть Роане, один из поселенцев, которые недавно были приняты на службу во флот. Челлиж изо всех сил пытался понять, что же могло быть на уме у Оливера Роане. Проскользнуть среди ночи в «Газель» и выдернуть из сна единственного на борту человека, держа лучевой пистолет. Вряд ли это было проделано ради шутки. Но еще раньше, чем Челлиж успел додумать свою мысль до конца, Роане сказал:

— Встать, быстро! У нас нет времени! И не делайте глупостей. Или вы сомневаетесь, что я умею обращаться с этой штуковиной?

Нет, Челлиж этого не думал. Он со стоном спустил ноги с низкого ложа, скосил глаза кверху, вяло уперся ногами в пол и попытался встать. Все это он проделал с медлительностью и неловкостью человека, который все еще плохо воспринимает действительность. Поэтому для широкоплечего Роане было совершенно неожиданно, когда Челлиж внезапно, как стрела, метнулся вверх. Левым плечом он ударил Роане по правой руке. Тот издал удивленный и яростный вскрик и выронил пистолет.

Челлиж услышал, как тот стукнул об пол, и понял, что наполовину выиграл. Он слабее Роане, но, во-первых, сейчас Роане должен преодолеть шок от неожиданного удара, во-вторых, Челлиж прошел во флоте суровую школу. Выбросив кулак вперед, он нанес Роане удар в шею. Роане отшатнулся и издал захлебывающийся звук. Челлиж незамедлительно продолжил атаку. Он слышал, как Роане ударился о стену и, упруго оттолкнувшись обеими ногами от пола, Челлиж нанес Роане удар чуть выше желудка.

Роане, охнув, тяжело повалился на пол. Челлиж. сдерживая дыхание, остановился, прислушиваясь, действительно ли он сумел вывести Роане из игры, или тот разыгрывает его. Но прежде чем он успел установить это в его черепе что-то взорвалось невыносимой болью и вспыхнуло ярким снопом огненных искр. Удара об пол он уже не почувствовал.

Придя в себя, он услышал, как кто-то негромко сказал:

— Этот придурок совсем отупел на службе.

И хотя в жестоко гудящей голове, просверленной яростной болью, мысли еле шевелились, он понял, что имел в виду говоривший. Голос, который он услышал, принадлежал Роане. Второй голос ответил:

— Все могло быть намного хуже, задержись я еще немного. Надеюсь, он скоро очнется. Мы не можем оставаться здесь до самого утра. Солнце взойдет, самое большее, через полтора часа.

Челлиж окончательно понял, что у захватчиков все было продумано заранее. Пока он возился с Роане, незаметно подкрался кто-то другой и нанес ему удар. Но кто бы это мог быть?

Челлижу показалось, что он уже слышал когда-то раньше этот голос, по, как он ни напрягал память, он никак не мог представить себе лицо говорившего. Он осторожно приоткрыл глаза и сразу же увидел Оливера Роане, стоявшего спиной к нему. Второго говорившего не было видно. Оказалось, что Челлиж снова лежит на постели, в которой он спал, и широкая фигура Роане закрывает ему все поле зрения. Тем временем кто-то включил свет. Челлиж рискнул бросить быстрый взгляд в сторону и увидел, что в каюте все уже приведено в порядок. Итак, Роане со своим сообщником пришли сюда не для того, чтобы что-то стянуть. Но зачем же тогда?

Гюнтер Челлиж стал усиленно копаться в своей памяти, стараясь найти ответ на все, происходящее сейчас, в прошлом.

Пару недель назад старший лейтенант Силерман с тремя крейсерами космического флота совершил посадку здесь, на Сером Чудовище, или просто Митре-7. Здесь обитали восемь тысяч поселенцев, доставленные сюда депортационными транспортами с Земли.

Посланцам объявили, что по веским и действительно существующим причинам на Митре-7 теперь будет находиться база космического флота. Поселенцам же, большинство которых было сослано сюда по решению Суда Земли за контрреволюционную деятельность, предлагалось бесплатное переселение на Венеру, в ближайшие окрестности Земли, и размещение там. Большинство из них согласились и были переправлены более чем за шесть тысяч световых лет отсюда, на Венеру. Оставшуюся часть, примерно тысячу человек — людей, в отношении которых было решено, что проведенные здесь годы изгнания погасили их недовольство режимом, установленным Главным администратором, предполагалось взять на службу в космический флот. Присяга на верность была принята всего пару дней назад.

Сам он, лейтенант Челлиж, принял командование «Газелью». на которой месяц назад, под командованием капитана Бленди, совершил посадку на Сером Чудовище, чтобы наблюдать за развитием колонии поселенцев.

Теперь Бленди командовал полуэскадрой космических разведчиков, которые базировались на Сером Чудовище.

Экипаж корабля имел обыкновение проводить ночь во вновь возведенных капонирах. На борту же любого транспорта, если он был не больше «Газели», постоянно должен был находиться лишь один человек. Челлиж с горечью подумал об этом, так как надеяться на чью-либо помощь не приходилось. Правда, капониры находились на таком расстоянии, что экипажи могли добраться до своих транспортов почти мгновенно, и, если бы только удалось поднять тревогу, он был бы спасен. Вся сложность была в том, что Роане и его сообщник не дадут ему такой возможности.

Он осторожно перевалился на бок, но Роане все же услышал шум и заметил, что его пленник пришел в себя. Челлиж бросить быстрый взгляд на сообщника Роане. Это был Челлиж мгновенно вспомнил, что Саттни принадлежит к четыре месяца назад под предводительством Холландера разжечь недовольство среди поселенцев. Холландер был приговорен к смерти. Члены же его банды, потеряв своего предводителя, снова примкнули к остальным поселенцам.

Присутствие Саттни придавало делу новый оборот. Челлиж понимал, что ему не стоит ждать ничего хорошего от приверженца Холландера, так как он сам руководил охотой на Холландера и его людей.

Роане давно уже держал пистолет наготове и когда заметил, что Челлиж открыл глаза, сразу же отступил на пару шагов и направил ствол оружия ему в грудь.

— Я еще посчитаюсь с тобой, — прошептал он. — Но не теперь. У нас для этого будет еще много времени.

Челлиж приподнялся и оперся на локти.

— Что вы делаете? Разве вы пару дней назад не приносили присяги? — спросил он и с удивлением обнаружил, что его собственный голос, прозвучавший для него как гром, едва не расколол его страшно гудевший череп. — Вы предстанете перед военным трибуналом, и, весьма вероятно, вас расстреляют.

Оливер Роане не принадлежал к особенно сообразительным людям и довольно-таки медленно находил слова для ответа, но зато он был наделен недюжинной силой, и, как впоследствии признался Челлижу Саттни. Роане сам удивлялся, как ему удалось уговорить Саттни, чтобы тот не расправился с Челлижем немедленно. Сейчас же Саттни отошел в сторону таким образом, чтобы Челлиж мог его видеть, и сказал:

— У нас нет никакого намерения позволить им поймать нас. И вы нам в этом поможете.

— Чего вы хотите? — удивленно спросил Челлиж.

— Я думаю, что мы не дадим вам проявить свою инициативу еще раз, холодно ответил Саттни. — Для вас самое главное сейчас — делать именно то, что вам скажут. Иначе я могу гарантировать вам только неприятности.

Некоторое время он смотрел на Челлижа, словно ожидая, когда сказанное им достигнет сознания лейтенанта. Потом, сделав повелительный жест, сказал:

— Вставайте и следуйте за мной!

Челлиж решил подчиниться. Он встал, проклиная страшную головную боль. Тем временем Саттни открыл люк и вышел в коридор. Челлиж последовал за ним, а сзади шел Роане с наведенным на него пистолетом.

Саттни вошел в централь управления. Челлиж с первого взгляда донял, что все без исключения главные агрегаты «Газели» уже были выключены. До него стало доходить, чего же от него хотят Саттни и Роане, но он все же никак не мог представить, какую конечную цель они преследовали.

Саттни остановился возле кресла пилота.

— Вы поняли, что должны делать только то, что вам прикажут? — спросил он, словно читая мысли Челлижа. — Вы должны поднять корабль с Серого Чудовища в открытый космос, и это пока все…

— Да что вы говорите? — насмешливо переспросил Челлиж. И это все?

Саттни серьезно кивнул.

— Пока, как я сказал.

— И не подумаю! — гневно ответил Челлиж. И в то же мгновение получил удар сзади. Удар не был сильным, но пришелся в самое чувствительное место — затылок, который и так уже пылал болью. На пару секунд перед его глазами не осталось ничего, кроме полной искр пустоты, а когда он снова пришел в себя, оказалось, что он лежит на полу возле кресла пилота. Роане глупо улыбался.

— Хотите получить еще? — хохотнул он.

Челлиж с трудом подавил в себе желание вскочить и броситься на Роане, но никакого особого смысла бросаться на направленный в его сторону лучевой пистолет не было.

— Итак?.. — начал Саттни.

— Вы перепили! — вскричал Челлиж. — Разве вы не знаете, что произойдет, если я стартую теперь? Через две-три минуты за нами устремится весь флот Серого Чудовища. Или вы намерены просить разрешения на старт законным путем?

Он поднялся и увидел, как окаменело лицо Саттни.

— Сейчас не место и не время для шуток, — сказал тот тихо, но с угрозой в голосе. — Вы хорошо знаете возможности этого корабля и можете произвести мгновенный старт, а еще через минуту включить маршевые двигатели. И не пытайтесь рассказывать мне сказки. Я знаю возможности «Газели».

«Ну хорошо же, — яростно подумал Челлиж. Ты знаешь ее возможности, и я должен выбросить из нее в первую очередь именно тебя. Видит небо, что всю свою жизнь я был неважным солдатом, иначе давно бы уже был капитаном, а, может быть, и выше. Но этого, Саттни, ты от меня не добьешься».

Он обошел кресло пилота. Ощущение безысходности положения терзало его, но все же не настолько, чтобы протест против бесчестности Саттни полностью угас.

— И куда же мы теперь отправимся? — язвительно осведомился он. — Если я должен лететь на маршевых двигателях, то должен знать куда.

— Это вовсе не обязательно, — тотчас же возразил Саттни. — Наш план мы можем осуществить в любой части Галактики. Поэтому держите курс, куда хотите, только остерегайтесь залетать в пределы Андромеды. Это все!

Гюнтер Челлиж усмехнулся. Потом кивнул.

— Как вам будет угодно. Вся ответственность за это лежит на вас.

— А это уж не ваша забота. Я перенесу это, — язвительно парировал Саттни.

Челлиж со всей медлительностью, на которую только был способен, приступил к священнодействию за пультом. Он протянул руку, чтобы нажать одну из кнопок, но со стоном убрал ее и схватился за голову. Стараясь выиграть время, он сдавленно захрипел, словно ему стало дурно. Так он выиграл еще полторы минуты, чтобы окончательно прийти в себя и обдумать тысячи пришедших ему в голову вариантов. Он обдумал и отбросил эту тысячу вариантов и набрал пятьсот новых. Все они никуда не годились — это он понял быстро. Не было никакой возможности, которую он мог бы использовать. Все идеи содержали огромный риск для него самого. Но после раздумья он понял, что должен пойти на этот риск.

Все теперь зависело от того, знает ли Саттни назначение одной из кнопок на огромном пульте управления. Кнопка эта не была подписана. Зато она была большой и ярко-красной, и каждый, кто хоть раз сидел за пультом «Газели», знал ее назначение. Это была кнопка включения бортовой тревоги. Бортовая тревога, пока корабль находился на посадочном поле, поднимает всех, кто находится на этом поле. С того мгновения, когда Челлиж нажмет на красную кнопку, и до того, когда на поле появятся отряды спасателей, пройдет самое большее двадцать секунд. Потом старт станет уже невозможен, и Саттни с Роане попадут в свою собственную западню.

У Гюнтера Челлижа, однако, было подозрение, что в таком случае они предпочтут умереть и убить его, чем сдаться. Это был риск, на который он должен был решиться.

Кнопка располагалась на самом верху пульта таким образом, чтобы никто не мог нажать на нее по неосторожности. И для того, чтобы добраться до нее, Челлижу нужно нагнуться далеко вперед. Он не сделал этого, потому что, даже не оглядываясь, был уверен, что Роане стоит позади него, направив ствол пистолета ему в спину. Он стал нажимать ряд клавиш, которые находились под кнопкой тревоги и пока не выполняли никаких функций, так как приборы, которыми они управляли, не были еще включены. Рука его продвигалась все дальше и дальше, а сам он все больше и больше наклонялся вперед.

Он не решался оглядываться, боясь, что, если обернется, они могут заметить его неуверенность. Но он сделал паузу, когда головная боль стала сильнее, и прислушался. Позади него ничего особенного не было слышно. Все, что он мог слышать, — это тяжелое дыхание Роане.

Он снова упал в кресло, чтобы выиграть еще немного времени. Теперь он, наконец, будет работать с кнопками наверху пульта, и ни у кого не вызовет подозрения, если он нагнется еще дальше вперед.

Наклонившись вперед и нажав еще пару переключателей, он внезапно выбросил руку в направлении желанной кнопки.

То, что было затем, произошло настолько быстро, что позже он не мог припомнить последовательность событий. Боль словно кипятком захлестнула руку, пронзила его всего прежде, чем он успел нажать кнопку. Сразу же послышалось шипение, а на панели возле экрана начали вздуваться пузыри. Пара капель расплавленного металлопластика, сбегая вниз, застыла прежде, чем достигла панели пульта.

Все это Челлиж увидел с поразительной четкостью, до мельчайших подробностей, хотя чудовищная боль в руке уже начала угнетать его сознание. Он понял, что Саттни переиграл его, разгадал его намерения и выстрелил ему в палец в то самое мгновение, когда он хотел уже коснуться кнопки тревоги.

Гнев и отчаяние от неудавшейся попытки были столь же велики, как и боль от раненой руки. На пару мгновений Челлиж потерял способность мыслить, и только резкий голос Саттни вывел его из этого состояния.

— Вы имели возможность убедиться, Челлиж, что мы не потерпим никаких шуток! А теперь принимайтесь за работу и делайте то, что от вас требуется!

Челлиж был сломан и раздавлен и не мог теперь оказать какого-либо сопротивления.

Он раньше так часто проводил подготовку «Газели» к старту, что теперь его руки словно во сне сами двигались по пульту. Ему не нужно было задумываться над своими действиями, и это было весьма кстати, потому что рассудок его был переполнен мыслями об унижении и поражении и гневом на Саттни и Роане, так что для чего-либо другого у него просто не оставалось времени.

Включив системы подготовки, он откинулся на спинку кресла. Как ни горько ему было, приходилось признать свое поражение. Ведь «Газель» теперь, не встречая никаких препятствий, готова была незамедлительно покинуть стартовую площадку, и ни у кого не оставалось возможности не только для ее преследования, но и для атаки.

Саттни был прав: сорок секунд максимального ускорения — и можно будет провести гиперпрыжок. А так как корабль был снабжен не только структурными компенсаторами, но и новейшими поглотителями собственных частотных колебаний, не было никакой нужды в подготовке маршевых двигателей.

Итак, все же проиграна игра или нет?!

Внезапно у Гюнтера вновь появилась надежда на спасение. Ну, конечно же. Саттни, а может быть, и Роане могли что-то знать о возможностях «Газели», но в галактонавтике они все же были полными профанами. А это значило, что они никогда не смогут понять, в каком направлении движется корабль. И может случиться так, что ему удастся вывести «Газель» на оживленную трассу, и если там поблизости окажутся корабли космического флота, то, вполне естественно, Саттни и Роане предпочтут сдаться, не ожидая обстрела из тяжелых дезинтеграторов. Да, да, конечно же, так и надо сделать. Ведь среди людей, которые всего несколько дней назад были приняты на службу в космический флот, только Ронсон Лауэр знал галактонавтику. Его на борту не было, хотя, конечно, Челлиж не мог полностью поручиться за то, что тот не мог быть сообщником.

Саттни и Роане. И то, что его до сих пор не было видно, было важнее всего. Это значило, что курс «Газели» мог определить только он, а Роане и Саттни оставались в роли статистов, которых целыми днями можно было водить за нос. Эта мысль настолько вдохновила его, что все его существо наполнили новые силы и желание борьбы.

— Теперь садитесь, — сказал он Саттни и Роане. — Я стартую.

— Зачем? — удивленно спросил Саттни. — Корабль оснащен поглотителями ускорения. С нами и так ничего не произойдет, не так ли?

Челлиж пожал плечами. Не было смысла объяснять им что-либо, они не должны были спускать с него глаз.

Он потянул на себя стартовый рычаг. Затем осторожно перевел его на первое деление и задумчиво проследил по экрану, как «Газель» отреагировала на это. Потом он напряг мускулы и перевел рычаг до упора.

Внутри корабля ничего не чувствовалось. Но на экране внезапно вспыхнул яркий свет. С ускорением, которое было достаточным, чтобы молекулы воздуха при столкновении с защитным экраном ионизировались и начинали светиться, «Газель» прошла через плотные слои атмосферы планеты, оставляя за собой пылающий огненный шлейф. Челлиж внимательно наблюдал за приборами. Он видел, как давление воздуха за бортом корабля внезапно упало, и световой указатель скорости пополз по шкале. Когда он достиг ее конца, шкала сменилась. Она показывала новую область скоростей, и указатель, на этот раз гораздо медленнее, начал отклоняться влево. Справа от этой шкалы тикал маленький хронометр, отсчитывая время, прошедшее после старта. Где-то был прибор, который контролировал и указатель скорости, и курсограф, и хронометр, все вместе; при помощи позитронного мозга производил подсчет и обозначал путь, пройденный со времени старта. После сорока секунд полета пройденное расстояние составляло четыреста тысяч километров. За сорок секунд «Газель» на максимальном ускорении проделала путь, который был больше, чем расстояние от Земли до Луны.

Настало время включения маршевых двигателей. У Челлижа не было времени, чтобы рассчитать точные данные прыжка. Он запрограммировал корабельный мозг для прыжка в двести световых лет. Теперь он не имел никакого представления, где они окажутся. Но он сможет установить это, когда корабль снова вернется в нормальное пространство.

Он сказал Саттни:

— Теперь я прыгаю!

Затем, быстро нажав на кнопку, совершил гиперпрыжок. Он почувствовал короткую тянущую боль дематериализации, и на секунду у него появилось ощущение, что ему закрыли глаза рукой.

Когда он снова смог видеть, картина на экране дальнего обзора изменилась. Светящийся туман миллиардов далеких звезд остался таким же, но созвездия соседних солнц, которые, как большие жемчужины, висели на темном, мерцающем фоне, стали другими. Прыжок был удачным, и никто на Сером Чудовище или где-нибудь еще не знал, куда исчезла похищенная «Газель».

Челлиж расслабился. В то же мгновение Саттни спросил:

— Где мы?

— В двухстах световых годах от Серого Чудовища, — ответил Челлиж. Больше я пока тоже ничего не знаю.

«Но сейчас, — подумал он, — я это узнаю. Двести световых лет от Серого Чудовища, этого тебе мало, а, Саттни, здесь ты еще не чувствуешь себя в безопасности. Мы сделаем второй прыжок, и еще один. Будет, например, свыше шестисот световых лет. И я хочу знать, как ты по моим вычислениям узнаешь, где прыжок закончится? Галактоматематика — сложная штука, Саттни. Ты не понимаешь ее, не так ли? Я скажу тебе: этот прыжок приведет нас не в центр Галактики. Ты мне поверишь и сделаешь большие глаза, когда увидишь, что солнце, которое внезапно появится перед нами — наше собственное Солнце».

Он внезапно обнаружил, что больше не чувствует никакой боли от удара Роане, который тот недавно нанес ему. Он чувствует себя сильным и способным действовать. Он хотел отправить Саттни туда, куда он заслуживал: в камеру тюрьмы службы безопасности. И как можно быстрее.

Он услышал, как Саттни сказал:

— Двести световых лет — это, как мне кажется, слишком мало. Так что мы должны сделать еще один прыжок, чтобы оказаться в безопасности. Но до этого я хочу вам кое-что показать, чтобы вы отказались от своих иллюзий.

Челлиж был удивлен. Он посмотрел на Саттни, и тот указал на входной люк. Челлиж проследил за его жестом и увидел, что люк открылся. Его глаза расширились, когда он узнал человека, который вошел в централь управления. На мгновение все мысли покинули его, а когда Челлиж снова пришел в себя, рот его пересох, словно он целый день проблуждал в пустыне.

Человек, вошедший через люк, был Ронсоном Лауэром, человеком, который кое-что понимал в галактонавтике.

История планеты Серое Чудовище была короткой, но бурной. В анналах земного космического флота упоминание об этой планете появилось более двух лет назад, когда транспортный корабль, который должен был доставить восемь тысяч приговоренных революционеров на Ригель-3, вследствие бунта осужденных и множественных повреждений двигателя совершил здесь аварийную посадку. Этот корабль «Адвенчурс» после посадки превратился в обломки. Экипаж вынужден был поселиться на Сером Чудовище вместе с колонистами.

Сначала у колонистов возникли трудности в общении между собой. Поселенцы разделились на два лагеря, соперничающие друг с другом: стойкие демократы под предводительством Гораса О'Муллона и натурфилософы под предводительством Уолтера С. Холландера. Быстро стало очевидным, что Холландер стремится к единоличной авторитарной власти. В первом наступлении ему удалось прижать к стенке О'Муллона и его людей, но после ответного удара О'Муллон вновь захватил город Гринвич — единственный, который они до сих пор построили — и взял в плен Холландера и его парней. Суд, который представлял из себя собрание всех жителей Гринвича, приговорил Холландера к смерти. Его товарищи были приговорены к принудительным работам, но вскоре произошло событие, которое прервало наказание и сделало его невозможным.

О'Муллон и пара поселенцев, интересующихся наукой, обнаружили, что Серое Чудовище уже населено двумя видами достойной внимания органической жизни: мунго, полуразумными обезьянами, которые жили высоко в горах, и Голубыми Карликами, совершенно не похожими на человека созданиями, похожими на голубые кусочки вещества, и когда они собирались единой массой, у них проявлялись значительные парапсихические и парамеханические способности. Проводя искусную политику, О'Муллону удалось установить дружеские отношения между поселенцами и обоими местными видами.

Беда в конце концов пришла извне. В системе Митры, насчитывающей сорок девять планет всех видов и размеров, была вторая планета с разумной жизнью: Митра-12. Она была маленькой планетой, похожей на Марс, на которой жили гуманоиды своеобразного вида. Пипси, как позднее назвали поселенцы, были в среднем около двух метров роста и при этом ужасно худые. Они пользовались речью, состоящей из свистящих, щебечущих и шипящих звуков. Поэтому их и назвали пипси. На этой планете жило около трех миллиардов пипси. Там им было тесно, у них была соответствующая техника, и, осмотрев окружающее пространство, они прибыли на Серое Чудовище. Восемь тысяч поселенцев были порабощены. У них не было ничего, чем они могли бы защититься от пипси. Они вынуждены были обрабатывать землю при помощи машин, которые пипси выгрузили из своих кораблей, и засевать, и собирать определенное количество зерна. Корабль пипси снова покинул Серое Чудовище, но осталась охрана из двухсот пипси, чтобы наблюдать за продвижением работ. Один из бывших приверженцев Холландера, человек по фамилии Пашен, ради собственной выгоды завел с пипси совместное дело.

Гюнтер Челлиж, который еще до смерти Холландера наткнулся на поселенцев — член экипажа одной из «Газелей», которая по приказу Перри Родана тайно совершила посадку в горах западнее Гринвича — без всякого предупреждения обнаружил, что сельскохозяйственные машины пипси приводятся в действие маленькими реакторами. Он разобрал пару реакторов и сделал из расщепляющегося материала атомную бомбу. Двести наблюдателей были побеждены, и когда четыре месяца спустя корабль пепси вернулся снова, он попал в огненный шар взорвавшейся бомбы.

Челлиж, который тем временем дал о себе знать, не сомневался в том, что рано или поздно на Сером Чудовище появятся все военные силы пипси, если поселенцы ничего против этого не предпримут. Посадочный бот «Адвенчурса». который вполне благополучно перенес аварийную посадку и был пригоден для полета на расстояние до пятисот световых лет, был быстро подготовлен. Боевая группа из тринадцати человек отправилась на Митру-12 и сыграла там роль послов с далекой планеты под названием Ауригель. Челлиж, идя на это, сфабриковал доказательства, которые быстро убедили пипси, что раса с Ауригеля планирует нападение на Митру-12 и порабощение пипси. Все их внимание было отвлечено этой проблемой, и Серое Чудовище на некоторое время было забыто. План Челлижа, казалось, удался. Однако в последний момент из-за ряда несчастных случаев игра его была проиграна. Он и его спутники были захвачены, и их казнили бы, если бы в последнюю секунду не свершилось чудо.

Чудом было прибытие тройного крейсера земного флота под командованием подполковника Сикермана. Земные ученые обнаружили, что в области Митры в течение ближайших десяти месяцев ожидается пересечение двух временных плоскостей, какое впервые произошло в 2040 году в системе Мирсал, и Перри Родан попал там в бедственное положение. Ситуация на Сером Чудовище требовала создания здесь базы флота и проведения приготовлений, чтобы проникнуть в чужую временную плоскость.

Сикерман был великолепно информирован о политическом положении в системе Митры. Он знал, что на Сером Чудовище не удастся создать базу в тишине и спокойствии, если пипси не будут утихомирены. Это задание он выполнил, продемонстрировав впечатляющую мощь землян. При этом Челлиж и его спутники были освобождены и снова вернулись на Серое Чудовище. Опасность была ликвидирована, но Серое Чудовище больше не было независимым поселением: Земля захватила его.

В следующие недели развернулась необычайная активность. Весь транспортный флот занимался доставкой необходимых для создания базы материалов. Появилась юридическая комиссия и предложила поселенцам создать себе новую родину на Венере, в окрестностях Земли. Поселенцы согласились. Те из них, которые принимали участие в многочисленных преступлениях Холландера — и среди них Пашен, как наиболее активный, — были снова арестованы и отданы под суд. Отправка остальных была осуществлена в течение нескольких дней. «Попутчиков» оставили в покое.

Около тысячи поселенцев, которые раньше называли себя свободными поселенцами, остались на Сером Чудовище. Был разработан план, согласно которому все они были приняты во флот. Поселенцы согласились с этим остальное было всего лишь формальностью. Новая база сама себя обеспечила персоналом.

Перри Родан наконец появился на Сером Чудовище, чтобы проконтролировать продвижение работ. За одну ночь Серое Чудовище превратилось в одну из важнейших баз в Галактике. Отсюда должен быть проведен решающий удар против друуф — чужой расы, которая жила на другой временной плоскости и использовала пересечение обеих плоскостей для грабительских набегов на Галактику. То, что раньше происходило на Сером Чудовище, было забыто. Пипси, которые теперь боялись восьми тысяч переселенцев больше, чем чумы и огромных сине-серых чудовищ, по названию которых они назвали этот мир, были больше не интересны.

Никто не позаботился о том, чтобы проверить надежность новых членов флота. Прошло только два года с тех пор, как они были приговорены к изгнанию с Земли за революционную деятельность, участие в тайных союзах и другие подобные же преступления. Конечно, большинство из них, таких, как Горас О'Муллон, давно уже раскаялись в своем преступном поведении. Но были еще некоторые, и, прежде всего, бывшие приверженцы Уолтера С. Холландера, которые судорожно цеплялись за старые идеи.

Они также были безоговорочно приняты во флот, как и остальные. И как только они надели на себя мундиры, они решили, что настало наконец время для выполнения их планов.

Старт «Газели» поднял большую тревогу. Полуэскадра капитана Блейли и космический крейсер сообщили о готовности к старту через несколько минут после первого сигнала тревоги.

Однако сейчас едва ли можно было использовать стартовую готовность, так как до сих пор никто не знал, куда направилась так неожиданно стартовавшая «Газель».

Перри Родан появился во временной централи посадочного поля. Вахтенный офицер, молодой капитан, отдал честь и пустился в долгие объяснения. Родан дружеским жестом отверг их и сказал, что он уже обо всем проинформирован.

— Я полагаю, вы еще не провели никакой всеобщей переписи? — спросил он наконец.

— Нет, сэр, — ответил капитан. — Я еще не сделал этого.

— Хорошо. Тогда сделай это теперь. Мы должны знать, кто воспользовался этой «Газелью»… Впрочем, кто должен был находиться на борту этого корабля?

— Старший лейтенант Челлиж, сэр.

— И «Газель» до сих пор ничего не сообщила о себе?

— Нет, сэр.

Родан сдвинул брови. Старший лейтенант Челлиж. Он хорошо помнил сообщение, которое передал ему непосредственный начальник Челлижа, капитан Блейли, во время их высадки на Сером Чудовище. Челлиж был сорви-головой особого типа, человеком, в котором были сосредоточены непредставимые резервы духовных и физических сил-незаметные до тех пор, пока он не оставался один и ему неоткуда было ожидать помощи. Челлиж, как выразился бывший изгнанник Горас О'Муллон, «в одиночку спас Серое Чудовище от пипси». Челлижу был тридцать один год. Человек с его способностями давно уже дослужился бы до капитана или даже стал бы офицером штаба. Перри Родан счел этот случай особым и достаточно важным, чтобы заглянуть в личное дело Челлижа. Он нашел ряд жалоб на него от его бывшего начальника, в которых говорилось, что он страдает «излишней самоуверенностью». Это значило, что он не мог держать рот закрытым, если он что-то знал лучше, чем люди, которые были выше него по рангу. Родан знал много таких случаев. «Излишняя самоуверенность» не всегда была обвинением. В отношении Челлижа это показывало, что капитан Блейли не выказывал ни малейшей склонности к тому, чтобы чем-то мешать своему старшему лейтенанту. Блейли и Челлиж, очевидно, были двумя типами людей, гармонировавших друг с другом.

Нет, Челлиж не мог быть человеком, которого похитила «Газель». Его, должно быть, вынудили к этому или он был мертв!

Перри Родан задумчиво покинул централь и вернулся назад, к плоскому строению, в котором устроил свою резиденцию полковник Сикерман и в котором ему отвели пару комнат. Сикерман сидел в своем кабинете и болтал о погоде с Реджинальдом Буллем. Огромный экран над массивным письменным столом мерцал светлосерым светом — признак того, что он в любую минуту мог включиться и связать кабинет Сикермана с каким-либо другим важным пунктом Галактики.

Когда Родан вошел в помещение, Реджинальд Булль вскочил. Сикерман тоже хотел встать, но Перри Родан сделал успокаивающий жест.

— Пока еще ничего нового, — тихо сказал он. — Мы знаем только, что «Газель» исчезла. И больше ничего. Ни куда, ни почему, ни с кем. Но последнее мы скоро выясним. Централь проводит перекличку.

Как только он это произнес, экран ярко вспыхнул и на нем появилась верхняя часть тела молодого лейтенанта. Он приветственно поднял руку и произнес:

— Лейтенант Рэдклифф. Согласно данному мне приказу, производится перекличка. Я должен попросить вас назвать себя.

Сикерман, насмешливо улыбаясь, ответил:

— Подполковник Сикерман. Шеф базы.

Реджинальд Булль прокартавил:

— Вице-администратор Булль.

— А вы, сэр? — спросил лейтенант, поклонившись Родану.

— Перри Родан, — ответил Родан и тоже улыбнулся.

Рэдклифф во второй раз отдал честь и поблагодарил. Потом его изображение исчезло с экрана.

Родан засмеялся. Лицо Сикермана, напротив, было смущенным.

Казалось, что этот инцидент был ему неприятен.

— Я привлеку к ответственности этого молодого человека, — гневно пробурчал он. — Будет еще утверждать, будто он не знает, сколько будет дважды два. А вы, сэр, после того, как он спросил ваше имя, это превосходит все…

Родан откровенно развлекался.

— Оставьте это — со смехом сказал он. — Мне на его месте это тоже доставило бы удовольствие. Впрочем, он прав. Он должен убедиться сам. Ведь может же быть так, что на мое место проберется робот. Сам он обнаружить этого не сможет. Ему нужен звук моего голоса, чтобы провести его анализ и установить личность.

— Ну, хорошо, — пробурчал Сикерман. — Но больше он этого не повторит.

Шли минуты, но никто больше не произносил ни слова. Перри Родан постарался обдумать ситуацию, сложившуюся в результате похищения «Газели», но ему не удалось создать достаточно четкую картину.

Прошло полчаса. Потом экран снова засветился, и на нем появился капитан, находившийся в централи.

— Докладываю о результатах, сэр, — сказал он, повернувшись к Родану и отдав ему честь. — Кроме старшего лейтенанта Челлика, который находился в «Газели», исчезли три человека: Оливер Роане, Уолтер Саттни и Ронсон Лауэр. Эти трое недавно принятые во флот поселенцы.

— Что вам известно об этих трех лицах? — спросил Родан.

— Ничего, сэр, кроме того, что они — бывшие приверженцы Холландера.

Перри Родан задумался над этим. Потом он поблагодарил капитана и дал понять, что у него нет никаких дальнейших указаний. Экран погас.

Потом Перри Родан встал и сделал пару шагов к окну. Там он остановился, устремив взгляд в пол.

— Это ставит нас в затруднительное положение, — наконец глухо произнес он. — И даже в весьма затруднительное.

Реджинальд Булль прищурил глаза.

— Майор Остал, — продолжил Родан, — достиг значительного успеха. Он направил по ложному следу робота-регента на Арконе, который вот уже пару лет пытается обнаружить настоящее местоположение Земли в Галактике. Мы направили его флот кораблей-роботов к планете, которая в записях, найденных ими на борту корабля Остала, помечена как Земля. Эта планета находится где-то далеко в недрах Млечного Пути. Но регент в конце концов поймет, что его водят за нос.

Он закончил, увидев удивление на лице Сикермана, который не мог понять, каким образом операция майора Остала связана с исчезновением «Газели».

— Но это, не самое важное, — опять продолжил Родан. — Самое важное то, что нам известно, когда регент узнает об истинном местоположении Земли и мы тотчас же ударим, когда он получит эту информацию.

Сикерман больше не владел собой.

— Прошу вас, сэр, — начал он, когда Родан сделал паузу, — я не вижу никакой связи между похищением «Газели» и любопытством арконидского робота-регента.

Перри Родан поднял брови.

— Но это же совершенно ясно, — удивленно ответил он. — Вы же знаете, что это за люди, приверженцы Уолтера С. Холландера. Большинство из них не хотят ничего другого, кроме как побыстрее обогатиться. Революция кажется им подходящим путем, для этого. Среди натурфилософов лишь немногие привержены какой-либо идее. И эти немногие уже поняли, как они были неправы. Парни, с которыми мы имеем дело, принадлежат к первому типу. Они ищут свою выгоду и ничего больше. Вы можете себе представить где?

Сикерман, казалось, понял это. Но прежде чем он успел ответить, Родан сказал:

— «Газель» старшего лейтенанта Челлижа — тот самый корабль, который мы два года назад отправили на Серое Чудовище, чтобы держать поселенцев под наблюдением. В его позитронном мозге содержится все, что может быть важным для любой силы в Галактике, включая и координаты Земли!

Не было никакого сомнения в том, что Саттни и его спутники находились на пути в Аркон, чтобы выдать роботу-регенту местоположение Земли.

5 октября 2042 года «Террания тайме», независимая, находящаяся в оппозиции, газета сообщила:

«Мы продолжаем появившееся 3 октября в „Террании Дейли Ньюс“ сообщение о бегстве трех дезертиров с базы флота на Митре-7. В дополнение к сообщению вышеупомянутой газеты, наши доверенные люди установили, что находящийся в это время на Митре-7 главный администратор Солнечной империи мистер Родан придает этому инциденту огромное значение. Очевидно, положение, сложившееся в результате похищения дальнего разведчика типа „Газель“, настолько серьезно, что даже даю повод наложить запрет на сообщение с базы. Поэтому следует ожидать, что общественность теперь будет получать только сфабрикованные успокаивающие сообщения Министерства информации и общественного мнения.

Наше собственное мнение об этом инциденте таково: если нам действительно угрожает опасность, тогда люди Земли и Солнечной империи должны иметь достаточно крепкие нервы, чтобы с открытыми глазами встретить ее. Нужно избегать распространения сообщений, которые насквозь фальшивы и специально сфабрикованы. Информация такого рода делает людей недоверчивыми и приводит их в замешательство именно в то мгновение, когда опасность, несмотря на ее сокрытие, становится очевидной и все ясно осознают ее».

Человек, прошедший через люк, был Ронсоном Лауэром. Гюнтер Челлиж понял, что он проиграл.

Постепенно хладнокровие вернулось к нему. Он перевел взгляд с Лауэра на Саттни, все еще стоящего возле кресла, и внезапно понял его тактику. Саттни знал, что он будет стараться не делать того, что ему прикажут. Но он также знал, что Челлиж будет полагаться на их, Саттни и Роане, неосведомленность в вопросах галактонавтики и рассчитывает на то, что сможет водить их за нос, прокладывая курс «Газели», вместо того чтобы оказывать сопротивление двум вооруженным людям. Поэтому Саттни держал Лауэра на заднем плане, чтобы старт прошел без помех. Он представил его в нужный момент, чтобы показать Челлижу, что тот должен отказаться от своих планов.

Лауэр уселся у кресла Челлижа, когда тот рассчитывал данные для второго гиперпрыжка. А Лауэр был не тем человеком, которому можно было втереть очки.

— Вы будете делать то, что прикажет вам Саттни, — начал он. Включите считывающее устройство и отыщите сектор, в котором мы будем в безопасности. Быстрее, чего же вы еще ждете?

Ронсон Лауэр был худым подвижным человеком. Его возраст было трудно определить — где-то между тридцатью и пятидесятью. Он выглядел развязным и не лишенным чувства юмора, даже если юмор не особенно нравился Челлижу.

Он решил игнорировать требование Лауэра и посмотрел на Саттни, который был вожаком этой банды.

— Правильно, — кивнув, ответил Саттни. — Лауэр прав. Мы не должны терять времени. Начинайте рассчитывать новый прыжок. Теперь у вас есть ассистент, — он указал на Лауэра. — Таким образом, это можно сделать очень быстро, не так ли?

Челлиж почувствовал себя неспособным дать ответ на это. Он снова повернулся к пульту и нажал на кнопку включения считывающего устройства. Экран над пультом прибора замерцал. У Челлижа было время мгновенно прочесть данные курса «Газели», пока на экране проявлялось изображение.

«Газель» двигалась со скоростью пятнадцати тысяч километров в секунду относительно системы Митры. Ее курс лежал в противоположную от Митры сторону. В районе корабля, в радиусе десяти световых часов, не было никакой твердой материи, которая была бы достаточно массивной, чтобы датчик засек ее. Ближайшая звезда, как показали не особенно точные данные измерения ее паралакса, находилась на расстоянии около трех световых лет.

На экране тем временем появился титульный лист галактического каталога. Челлиж еще раз повернулся в сторону и спросил Саттни:

— У вас вообще нет никакой определенной цели? Куда же мне тогда лететь?

Саттни бросил взгляд на Лауэра. Лауэр равнодушно пожал плечами и быстро ответил:

— Совершенно безразлично. Главное, чтобы это не было горячим местом. Земные корабли нам не нужны. Я предлагаю область вблизи центра Галактики.

Челлиж кивнул. Он придвинул к себе нечто вроде настольной счетной машинки с множеством рядов цифр, нажал на ряд клавиш, а потом на красную кнопку. Титульный лист каталога исчез с экрана. Появилось другое изображение. Оно в основном состояло из запутанного скопища точек, цифр и букв. Между некоторыми точками были проведены линии, в большинстве своем штриховые. Наверху, края экрана, стояло: «Обзорная карта сектора от десяти до двадцати тысяч парсек, от нуля до одного градуса и от восьмидесяти девяти и до девяноста градусов».

— Хорошо, — сказал Ронсон Лауэр, не задавая никаких вопросов. — Это то, что надо. Найдите часть карты от одиннадцати тысяч одиннадцати тысяч трехсот парсеков, от нуля градусов до ля градусов десяти минут и от восьмидесяти девяти градусов пятидесяти минут до девяноста градусов.

Челлиж повиновался. Кончиками пальцев он напечатал указание маленькой машинке и, нажав на клавишу, включил процесс поиска. Через несколько мгновений на экране появилась новая карта, в верхней части которой были обозначения, известные Ронну Лауэру. Челлиж увидел, что на карте, кроме белого фона и черных точек и линий, не было больше никаких цветов. Это сделало его еще более неуверенным. Область, которую разыскал Лауэр, не принадлежала никому. Казалось, три дезертира хотели найти местечко действительно такое, где они могли бы без помех провести остаток своей жизни.

Он уставился на экран и стал ждать, что скажет Лауэр. Взгляд его скользнул по цифрам, которыми были помечены черные точки здесь он почти не видел их, с напряжением ожидая, к какой из более чем двух тысяч точек Лауэр решит лететь.

Галактический каталог был арконидского происхождения — галактические каталоги, использовавшиеся на земных кораблях, были такими же. Прошло более двух тысяч лет, прежде чем была введена полная и тщательная картография этих высоких широт галактики. Чтобы собрать все эти сведения, были отправлены тысячи исследовательских кораблей.

Это не означало, что в каталоге была каждая звезда, имевшая в Галактике. По земным понятиям он содержал в себе семьдесят шесть-восемьдесят процентов звезд. И только около семисот шестидесяти звезд когда-либо посещались. Остальные были помечены цифрами и буквами — и этого было достаточно, чтобы офицеры-галактонавты могли пользоваться этим каталогом.

Земля репродуцировала арконидский каталог. Арконидские звания были сохранены, и только долготы и углы измерений ли переведены, чтобы не пользоваться арконидской математикой. Единицей расстояния была параллакс-секунда, сокращенно псек, или пс, а единицей угла — градус. Отправной точкой системы координат, лежащей в основе каталога, был Аркон. Многие люди Земле считали, что это нужно изменить. Земля как возвышающаяся молодая сила не должна была использовать каталог, центром которого был Аркон. И на самом деле, пересчет данных каталога с новым центром, Землей, не был особо трудным делом, только на эти расчеты ушло бы огромное количество средств.

На самом деле основания для оставления прежних координат с центром на Арконе были совершенно иными. Галактические координаты Земли должны были оставаться тайной, если Солнечная империя и дальше хочет развиваться без помех. Принимая во внимание то огромное количество средств обнаружения, которым располагал противник, сохранение тайны этих координат было весьма трудным делом. Оно требовало целого ряда совершенно невозможных средств защиты, если будет существовать каталог, в котором Земля или одно из множества солнц Солнечной империи будет играть роль точки отсчета координат. Тем, кто захочет обнаружить местоположение Земли, нужно будет только сравнить пару данных арконидского каталога с соответствующими земными. Так что Аркон должен был оставаться центром координат.

Система координат была шаровидной. Вектор радиуса показывал расстояние от объекта до центра координат, а именно, до Аркона. Измерение велось в парсеках. Угол тета образовывал вертикальную, а угол фи — горизонтальную оси координат. Эта система была построена так, что геометрический центр Галактики находился при тета, равной 90 градусам, а точкой пси считалась нулевая точка. Длина радиуса вектора до центра Галактики составляла десять тысяч девятьсот восемьдесят шесть парсек.

Некоторые страницы каталога демонстрировали отдельные срезы Галактики. Эти срезы были подобраны так, чтобы охватить содержимое почти всего пространства. Микрофильмы каталога показывали только двухмерное изображение, и высоты отдельных звезд, поднимающихся над плоскостью, обозначались цифрами, означающими парсеки.

Кроме того, точки звезд имели и другие обозначения, а именно координаты, которые были необходимы для фиксации определенных звезд в гиперпространстве. Эти дополнительные координаты основывались на постоянном факторе счисления производства энергии, которую должен был вырабатывать двигатель космического корабля, чтобы при помощи переноса или гиперпрыжка достичь той или иной звезды. Поэтому на жаргоне галактонавтов они назывались «данными прыжка».

Тем временем Ронсон Лауэр принял решение. Он взял небольшой прибор, похожий на счетную линейку, повернул одно из колесиков и поместил одну из более чем двух тысяч звезд в центр экрана. Когда черная точка звезды застыла на перекрестке нитей в центре экрана, Лауэр нажал одну из кнопок, включающую прибор, увеличивающий часть каталога у центра экрана. Крошечные цифры данных, нанесенных вблизи точки звезды, стали читаемы.

— Это, — коротко сказал Лауэр, — звезда типа Солнца.

Гюнтер Челлиж отметил, что Лауэр повернулся к Саттни. Саттни кивнул и ответил:

— Если ты так считаешь.

Лауэр быстрым движением руки указал на экран.

— Начинайте считать, Челлиж, — приказал он. — Вы же знаете, как это делается. Разница между нашим настоящим местоположением и целью, масса корабля, расчетные координаты. Начинайте… чего же вы еще ждете?

Челлиж понял, что Лауэр хочет показать ему, как хорошо он разбирается в этом. Но старший лейтенант знал об этом и раньше и счел эту демонстрацию немного смешной.

Отстраненно и механически занимаясь вычислениями, Челлиж думал о том, что хотят найти три дезертира, которые похитили «Газель», в окрестностях безымянного солнца, в семи с половиной парсеках или двадцати четырех световых годах отсюда, в области, которую никогда не посещали ни земляне, ни аркониды.

Но он так и не понял этого.

— Совершенно ясно, что мы должны сделать, — сказал Перри Родан. — Мы будем искать исчезнувшую «Газель». Она должна быть найдена прежде, чем этой тройке удастся причинить нам вред. Я полагаюсь на их неуверенность, которая раньше или позже заставит их сделать ошибку, и мы сможем их переиграть. Я полагаюсь на старшего лейтенанта Челлижа, если только он еще жив. Он найдет способ дать нам знак.

В настоящее время нет ничего более важного, чем поиски пропавшего корабля. До пересечения обеих временных плоскостей у нас еще много месяцев. Поэтому в данном случае нам некуда спешить. Мы можем использовать весь флот для поисков «Газели».

Кроме того, мы можем дать задание двадцати тысячам микромехаников расы свун, которые живут на Земле, чтобы они разработали и сконструировали прибор, который сделает возможной пеленгацию корабля, несмотря на установленные на нем поглотители колебаний.

Он некоторое время помолчал, потом улыбнулся.

— Таким образом, это доказывает, что изобретение поглотителя, по поводу которого мы так торжествовали, пошло нам в ущерб. Мы снабдили украденный корабль аппаратурой, которая делает невозможным обнаружение следа этого судна. Теперь мы должны изобрести контроружие против нашего собственного оружия, чтобы выбраться из этого затруднительного положения.

Он замолк во второй раз. Взгляд его скользнул по шеренге офицеров, стоявших перед ним, и остановился на подполковнике Сикермане.

— Я должен отозвать некоторых из ваших людей, Сикерман. — продолжил он. — Базирующиеся на Сером Чудовище корабли должны быть полностью укомплектованы экипажами. А вы продолжайте возведение базы. Не думайте, что ваша работа теперь стала совершенно ненужной!

Его взгляд переместился на майора Ван Аафена-Тельдье, как называли его его люди.

— Ван Аафен, вы полетите к Земле. Вам дадут записи, в которых Маршалл Фрайт будет проинформирован о новом положении вещей, и вы получите все необходимые указания, среди них и приказ, который вы должны будете передать лично в руки самому Маршаллу. В качестве курьерского корабля в вашем распоряжении будет крейсер.

Пока Ван Аафен подтверждающе кивал головой, Перри Родан перенес свое внимание на человека возле него, капитана Аурина.

— У вас будет почетное задание, Аурин, — сказал Родан, — поднять по тревоге весь флот. Вы получите приказ к выступлению… скажем, через сорок минут. За это время проведите все необходимые приготовления.

Роудс Аурин выступил вперед, отдал честь и вышел.

— Это все, господа, — в заключение произнес Родан. — Я благодарю вас.

Тут же послышался скрип сапог и топот бегущих ног. Через пару секунд после того, как Перри Родан произнес свое последнее слово, маленький зал был уже пуст.

Огромные силы пришли в движение. Земля поручила им сохранить в тайне свое местоположение. Земля вооружалась против врага, которые нападет, как только узнает, где находится Земля. Земля приготовилась доказать свою мощь. Мощь, которая была развита менее чем за семьдесят лет и все же осмеливалась соперничать с насчитывающей более чем десять тысяч лет Империей Аркона.

Они оставили его наедине с Оливером Роане. Они отключили интерком и позаботились о том, чтобы он, Челлиж не мог установить с места пилота, где они находятся. Саттни сказал ему, что он должен провести прыжок в ближайшие полчаса, и у Челлижа возникло жгучее желание покончить с Саттни и Лауэром именно в эти ближайшие полчаса. Но у него для этого не было ни малейшей возможности.

Оливер Роане сидел позади него почти в центре помещения, в кресле, все еще держа пистолет в руке. Он все время держал ствол оружия, направленным в спину Челлижа. Пульт с телекомаппаратурой находился в пределах досягаемости Роане, а не Челлижа. Челлиж закрыл глаза и мысленно проделал движения рукой, которые были необходимы, чтобы передатчик излучил короткий пеленгационный импульс. Их было только два: нажать на большую клавишу включения передатчика и надавить на кодовую кнопку, которая передаст уже сформированный сигнал в механизм передатчика. Опытный человек мог проделать все это за полсекунды.

Но если на это понадобится всего лишь сотая часть секунды, и необходимо будет только одно движение руки, Челлиж все равно не смог бы это сделать. Роане был начеку, и он уже два раза доказал, как великолепно он подходит для этого.

Гюнтер Челлиж находился в состоянии дикой ярости.

Он стал играть переключателями на пульте. Ронсон Лауэр, войдя, заметил это, но, присмотревшись внимательнее, отметил, что этим Челлиж не мог причинить никакого вреда. Главный рычаг, который отправлял корабль в гиперпространство, был блокирован после того, как данные прыжка были введены в корабельный мозг. Он будет освобожден в то мгновение, когда истекут назначенные полчаса.

Итак, Оливер Роане ничего не мог возразить против того, чем занимался Челлиж. Челлиж от скуки сначала полистал каталог и просмотрел лист, на котором находилась звезда, являющаяся их целью. На этой раскрытой странице он не нашел ничего особенного и уже открыл следующую, когда обнаружил, что ему стало еще скучнее.

Следующая страница частично была желтой. Этот цвет означал, что данная часть Галактики находится под протекторатом Империи Аркона. Желтая часть листа выступала в виде языка к нижнему краю каталога, почти до самого центра экрана. Челлиж включил увеличение среза этой части, и перед его глазами возникли точки звезд вместе с данными им названиями.

В зоне влияния арконидов все звезды имели названия. Челлиж читал: Гальта, Ооне, Софрин, Лованн, Хайреко, Миннити и ряд других названий, о которых он никогда раньше не слышал. С мыслями о том, как могут выглядеть планеты этих солнц и что за существа живут на них, он задремал.

Но потом он снова проснулся, нажал на кнопку счетной машинки и вышел из окрашенной в желтый цвет части листа каталога. Названия звезд стали более редкими. Вне зоны своего влияния аркониды не прилагали особых усилий, чтобы давать названия всем звездам. Челлиж читал: Наайвун, Джоплат, Хожан, потом на расстоянии пары сантиметров не было ничего, кроме точек без названий, а потом: Латин-Оор.

Он остановился, Латин-Оор. Он недавно где-то слышал это название. Латин-Оор… В какой же связи он его слышал?

Латин-Оор… Челлиж напряг свою память: Латин-Оор, это звучало как «латинское золото». Он вспомнил, о чем он подумал тогда, когда впервые услышал это название.

Он вернулся к началу своей мысли. Спросил себя, действительно ли на Латин-Оор было золото, хотя арконидское название, конечно, не могло иметь ничего общего с переводом Челлижа. Он подумал о том, что, если на Латин-Оор действительно имеется драгоценное золото, там нужно основать базу, если же нет…

Вот что это было! Ведь именно к Латин-Оор стартовал арконидский флот кораблей-автоматов, чтобы превратить планеты этой звезды в пылающий ад.

Внезапно картина снова прояснилась перед его глазами. Он вместе с несколькими другими офицерами провел множество часов инструктажа, на которых от внутренней информационной службы узнал, что майору Клайду Осталу удалось направить арконидский киберфлот по ложному пути и заставить робота-регента поверить, что Землю надо искать где-то вблизи центра Галактики. Латин-Оор была именно тем солнцем, вокруг которого, по ложной информации Остала, вращалась планета, которая должна была сыграть роль Земли. Латин-Оор была именно тем солнцем, которое, судя по имеющимся данным, обладало двумя земноподобными, но не населенными планетами. В обеих из них робот-регент должен был увидеть Землю.

Так что план Клайда Остала удался. Регент проглотил приманку и отправил туда огромный флот. Челлиж не мог вспомнить, на которую из двух вышеупомянутых планет указывали данные Остала, на Латин-Оор-3, или на Латин-Оор-4. Но он был уверен, что одна из них будет окружена киберфлотом и от ее жителей потребуют безоговорочной капитуляции. Они тогда, во время инструктажа, от всей души посмеялись над тем, что арконидский флот, не получив ответа на свое требование, в конце концов совершит посадку и установит, что ни на Латин-Оор-3, ни на Латин-Оор-4 нет ни единого разумного существа. И спрашивали себя, будет ли шок от этого открытия достаточным, чтобы внутри робота-регента перегорела парочка электронных ламп.

А теперь? Что, если они столкнутся с Латин-Оор и флотом роботов, и что им делать?

Гюнтер Челлиж перелистал каталог назад. Он сравнил данные звезды, которую указал ему Ронсон Лауэр, с данными Латин-Оор. Звезда, являющаяся целью Лауэра, находилась почти на уровне плоскости микрофильма. Латин-Оор, напротив, была высоко над уровнем листа и почти вдавалась в предыдущий лист. Звезда, являющаяся целью Лауэра, находилась в районе углов тета восемьдесят девять градусов пятидесяти минут и девяноста градусов ноль-ноль минут. Промежуточный лист охватывал область от тета девяноста градусов ноль-ноль минут до девяноста градусов десяти минут. К нему примыкал лист, на котором находилась Латин-Оор, с тета от девяноста градусов десяти минут до девяноста градусов двадцати минут. Вертикальное расстояние между обеими звездами составляло не более десяти световых лет. Но горизонтальные данные немного отличались друг от друга и составляли в общем и целом шестьдесят световых лет или около пятнадцати парсеков.

Внезапно у Челлижа словно пелена упала с глаз. Он вспомнил, какой ответ дал ему Лауэр, когда он спросил, нет ли у того какой-нибудь определенной цели.

— … главное, что это не горячая звезда. Земные корабли нежелательны…

Вот что это было. Земные корабли были нежелательны. Он должен был заметить раньше, что Ронсон Лауэр особо подчеркнул это условие.

Арконидские корабли, напротив, были желанными. Лауэр еще до этого изучил каталог и знал, что выбранная им звезда находится всего в шестнадцати световых годах от Латин-Оор. Он выбрал ее потому, что хотел, чтобы арконидские корабли прибыли туда, когда Саттни начнет осуществление своего плана.

Теперь не было никакого сомнения в том, что это был за план. Саттни искал сближения с арконидами. Аркониды, напротив, не желали его, боясь осложнений.

Данные о местоположении Земли!

Гюнтеру Челлижу не нужно было больше никакого интеркома, чтобы установить, где в это время были Саттни и Лауэр и что они делали. Они находились в информатории и старались найти среди находящихся там сведений данные о галактических координатах Земли. Это было непросто. Благодаря мерам предосторожности, данные о галактических координатах Земли нигде не были зарегистрированы. В галактическим каталоге тоже нигде нельзя было найти звезды под названием Солнце. Но, конечно, существовала возможность определить точное местоположение Земли и данные о координатах соседних звезд. Но для этого нужна была уйма астрономических знаний. Челлиж не сомневался в том, что Ронсон Лауэр обладал такими знаниями: но он был слаб в экстраполяции оценки позиции, и, даже если он узнает данные всех соседних с Солнцем звезд, ему понадобится пара часов, чтобы разработать программу для позитронного мозга.

«Итак, сколько у меня осталось времени?» — спросил себя Челлиж. Полтора часа, пока он все соберет, и еще около трех часов, пока он подготовит программу. Остальное произойдет в течение пары секунд; позитронный мозг быстро решает такие задачи.

Таким образом, всего четыре с половиной часа — если Саттни не решит вызывать арконидские корабли вместо того, чтобы беспрерывно излучать в пространство координаты Земли. Он будет ждать прибытия арконидов, на это уйдет еще пара часов. А может быть, даже четыре или пять.

В целом, это была уйма времени. Несмотря на это, Челлиж начал нервничать. Он должен что-то предпринять, чтобы сорвать план Саттни. Он должен дать знать людям на Сером Чудовище, где им искать похищенную «Газель». Но он не знал, как ему это сделать. Четыре с половиной часа или, может быть, даже еще больше были слишком небольшим промежутком времени, чтобы подобрать подходящий образ действий.

Он оглянулся на Роане. Оливер Роане все еще сидел на прежнем месте, держа пистолет в руке и тупо уставившись на него. Челлиж улыбнулся, но лицо Роане словно окаменело.

— Вы не боитесь, Роане? — спросил Челлиж. Он ничего не имел в виду. Он должен найти способ, как ему при помощи счетной машинки выдать Саттни фальшивый результат, и у него появилось странное ощущение, что это легко удастся ему, если он будет при этом с кем-то беседовать.

— Может быть, вас? — пробурчал Роане.

— Нет. Быть взятым в плен или убитым.

На лице Роане появилось неприятное выражение, когда тот понял, что имел в виду Челлиж.

— Глупости, — грубо ответил он. — Никто нас не поймает.

Разум Челлижа работал на полную мощность.

— Вы считаете правильным то, что хочет сделать Саттни? — спросил он в то время, когда его мозг начал вырабатывать новый план действий.

На лице Роане появилась улыбка.

— Это способ задавать людям вопросы, не так ли? Вы же не знаете, что намеревается сделать Саттни!

«Мне повезло, — подумал Челлиж, — он действительно туп».

— Конечно, я это знаю, — сказал он.

— Хе-хе! — хихикнул Роане.

— Он намеревается, — очень серьезно сказал Челлиж, — опуститься на неизвестной планете и поработить какой-нибудь примитивный народ. Что же другое может прийти ему в голову?

Глаза, казалось, вот-вот вылезут с бараноподобного лица Роане. Он нагнулся вперед и недоверчиво уставился на Челлижа. Потребовалась пара секунд, прежде чем он понял, что сказал Челлиж, и за эти секунды Челлиж решил, что хотя его идея и не гениальна, но ее можно использовать.

Оливер Роане засмеялся. Он буквально заходился от смеха. Он смеялся над глупостью Челлижа. В централи управления все гремело. Челлиж использовал эту возможность. Он отклонился в сторону и мгновенно нажал на две находящиеся рядом друг с другом кнопки.

Роане заметил это быстрое движение. Он оборвал смех и, прищурив глаза, уставился на Челлижа.

— Что вы тут сделали? — произнес он и встал.

— Ничего особенного, — равнодушно ответил Челлиж. — Я слегка подрегулировал климатизатор. Мне что-то стало жарковато.

Распределителю номер двести двадцать пять, контрольный пункт семнадцать в отсеке управления, который связывал структурный компенсатор с гравидвигателем, как обычно, были скормлены точно сформированные импульсы напряжением в два вольта и базисной длительностью от 5 до 10,8 секунд. Только их он мог переработать, распределить и пустить в двадцать исходных каналов, которые отходили от него.

Существовал только один-единственный случай, в котором он мог перерабатывать другой импульс, а именно, коробчатый импульс в десять вольт, базисной длительностью в 10,7 секунды. Это был так называемый аварийный импульс, который он должен не распределять, а заключить в себе самом и заблокировать все двадцать исходных каналов. Но, восприняв этот импульс, распределитель номер двести двадцать пять должен был изменить потенциал на катодной сетке первой лампы так, как это ему предписывалось.

Это изменение не было осуществлено, несмотря на то, что распределитель номер двести двадцать пять получил аварийный импульс. Он не хотел воспринимать его, потому что у него был некий электронный инстинкт насчет того, что было опасно. Но в те наносекунды, когда импульс ждал у входа, потенциал на катодной сетке первой лампы в конце концов был изменен, и распределителю не оставалось ничего другого, как только снизить опасно высокий скачок напряжения. К несчастью, у него не было времени, чтобы заблокировать все двадцать исходных каналов. Импульс быстро устремился на выход, прежде чем распределитель успел среагировать.

Часть из двадцати исходных каналов вела к выключенным в настоящее время приборам, которым двадцатикратно распределенный импульс не причинил никакого вреда. К примеру, механизм управления структурным компенсатором попросту был мертв, потому что компенсатор был заблокирован с другой стороны. Но все же была пара мест, обладающих высокой индуктивностью, в которых он вызвал заметную неразбериху. Он же был в пять раз мощнее нормальных импульсов, исходящих из централи управления, поэтому он вызвал индукцию, превосходящую нормальную в пять раз. Пластиковая пленка на запечатанной катушке расплавилась.

Цепь управления была прервана. Хотя это произошло только в одном-единственном месте, но так как это место было одним из важнейших, одного-единственного нарушения было достаточно, чтобы вывести из строя всю систему управления.

Оливер Роане не доверял ему. Челлиж видел, что тот напряженно раздумывает над тем, что ему делать.

— На самом деле климатизатор? — глуповато спросил он.

Челлиж кивнул.

Роане все еще не принял никакого решения. Ему было ясно, что он должен был немедленно доложить Саттни о том, что здесь произошло. Но для этого ему нужно покинуть централь управления, ведь интерком был отключен.

Роане неуверенно огляделся и попытался понять, работает ли климатизатор в другом режиме. Но здесь все еще было так же жарко, как и раньше.

Тем временем Гюнтер Челлиж снова повернулся к пульту, спиной к Роане, и, как казалось, сделал он это совершенно равнодушно. «Ну да, подумал Роане. — я же могу сказать об этом Саттни, когда он вернется».

Но Гюнтер Челлиж уставился на маленькую светящуюся надпись, которая замерцала под двойной пестрой кнопкой на пульте.

Он этого не сделал. Он нажал сначала на левую, потом на правую кнопки. Он знал, что этим он вызовет разлад в системе управления, но он не знал, какой эффект вызовет такое неправильное нажатие кнопки.

Флот Земли отправился в путь. Корабли образовали в пространстве крупноячеистую сеть, а «Газели» и «Головастики», находящиеся на борту кораблей, старались заполнить ячейки этой сети. Генерал Дерингхаус, оставшийся вечно молодым ветераном зарождения Солнечной империи, руководил маневрами гигантского флота с борта «Барбароссы», боевого суперкорабля имперского класса.

Был только один корабль, который не подчинялся командованию Дерингхауса: «Друзус», новейший корабль того же класса, флагманский корабль земного флота, которым командовал сам Перри Родан.

План, по которому велись поиски, был разработан математиками. Существовал целый ряд возможностей найти след исчезнувшей «Газели», и все приборы наблюдения регистрировали выбросы энергии, анализировали остатки продуктов сгорания горючего и засекали структурные колебания эйнштейнова континуума. Они работали беспрерывно.

Только одно, казалось, было исключено: что исчезнувший корабль будет обнаружен по структурным колебаниям во время прыжка. Прыжок вызывал энергетический шок. Сама энергия, которая при этом высвобождалась, имела сложную структуру, однако распространялась она согласно простым законам пятимерного континуума. Она могла быть зарегистрирована структурными детекторами практически на любом расстоянии от места прыжка. Но не теперь. Этого не происходило в том случае, когда совершающее прыжок транспортное средство было снабжено структурным компенсатором, который улавливал энергетический шок и гасил его в одном из специально приспособленных для этого агрегатов, так что наружу не прорывалось ничего — или почти ничего. Но для пеленгации оставалось еще остаточное поле, которое было в десять тысяч раз слабее самого шока. Это был особый вид колебаний, порожденный транспортным средством, компенсатор которого распространял в пространстве импульсы определенной частоты. Чтобы зарегистрировать это остаточное поле, был необходим высокочувствительный детектор, прибор, который разработала раса микротехников со Свуна. Но земные транспортные средства могли обезопаситься и от этих остаточных полей, если они были оснащены поглотителями энергетических частот, которые назывались гасителями.

Эти приборы не упускали и остаточных полей. Они обнаруживали и поглощали их, так что внешние наблюдатели не могли засечь ни малейших признаков прыжка.

Исчезнувшая «Газель» была снабжена обоими этими приборами: структурным компенсатором и поглотителем энергетических частот. Это значило, что можно было полагаться только на чудо, ожидая, что удастся зарегистрировать исходящие от похищенного корабля структурные колебания.

И эта надежда все еще не покинула окончательно Перри Родана. Потому что, если старший лейтенант Челлиж все еще был жив, при определенных обстоятельствах могли произойти такие вещи, для которых в нормальном, предсказуемом процессе поисков не было места.

Восьмого октября 2042 года «Террания тайме» сообщила:

«Кажется, наше сообщение от пятого октября об исчезновении космического разведчика типа „Газель“ с новой базы на Митре-7 и наши замечания о безответственной информации для общественности, исходящей от Министерства информации и общественного мнения, вызывали заметное и частично непонятное беспокойство.

Конечно, это происшествие гораздо значительнее, чем его пытается представить Министерство информации и общественного мнения. Разумеется, общественность заслуживает гораздо более полной информации, особенно в момент опасности. Но, с другой стороны, кажется нелогичным верить, что из-за того, что одна из „Газелей“ потерялась где-то среди звезд Галактики, может вспыхнуть война, и что выступление большей части флота Солнечной империи может иметь что-то общее с бегством трех дезертиров. Можно проделать простое вычисление: „Газель“ стоила государству сорок пять миллионов соляров. Столько же оно должно списать, если почему-либо один из таких кораблей вдруг потеряется. Маневры флота, проводимые в это время, стоят уже около пятидесяти миллиардов соляров, что тысячекратно превышает цену „Газели“. Мы, как и множество других сограждан, считаем, что не все то, что делается в министерствах нашей столицы, правильно и нужно, но мы не думаем, что нам стоит подозревать правительство в отсутствии у него знаний по математике и опыта в торговле. Ни один глупец не будет проводить маневры стоимостью, может быть, сто миллиардов соляров только для того, чтобы отыскать объект стоимостью самое большее пятьдесят миллионов соляров.

Как мы узнали из надежных источников, эти грандиозные маневры флота предприняты для того, чтобы провести мероприятия по усилению защитной готовности кораблей, и эти мероприятия в дальнейшем должны стать обычными. О стоимости общего количества таких мероприятий могут быть разные мнения. Не нужно впадать в панику, прибедняться, беспокоиться и верить слухам».

— Что-нибудь случилось? — спросил Саттни, войдя в централь управления.

Оливер Роане, забурчав, поднялся.

— Я не знаю, — угрюмо ответил он. — Он однажды что-то повернул и сказал, что это был климатизатор.

Ронсон Лауэр стоял у входа. Челлиж, наблюдавший за ним и Саттни, заметил, как Лауэр вздрогнул и, пригнувшись, застыл, словно кошка перед прыжком.

Он самый опасный из них, подумал Челлиж. Быстрый и беззастенчивый, Уолтер Саттни тоже повернулся, угрожающе посмотрел на него.

— Что это было, Челлиж? — спросил он.

Гюнтер Челлиж ничего не ответил. Саттни приблизился на пару шагов.

— Отвечайте, Челлиж! — с нажимом приказал он. — Это был климатизатор?

— Нет, — тихо ответил Челлиж, не спуская глаз с Ронсона Лауэра.

— Что ж это тогда было? — спросил Саттни.

— Я этого не знаю, — тихо ответил Челлиж. — Я просто нажал две кнопки.

Уголком глаза он заметил, как Ронсон Лауэр схватился за оружие, висевшее в кобуре у него на поясе.

— Почему? — спросил Саттни.

— Чтобы выиграть время, — ответил Челлиж и встал. — Что вы намереваетесь делать?

Лауэр молча подошел. Оружие в руке, во взгляде жажда убийства.

— Чем дольше мы здесь останемся, тем лучше для меня, не правда ли? Это вполне достаточное основание, — ответил наконец Челлиж.

На лице Уолтера Саттни появились первые признаки замешательства. Он не понимал, как кто-то, полностью находящийся его власти, может действовать против его воли и еще открыто признавать это. В паре метров от него стоял Оливер Роане, неуклюжий, с открытым ртом и, очевидно, совершенно ничего не понимающий. Ронсон Лауэр, напротив, кошачьими шагами приблизился к ним.

Гюнтер Челлиж почувствовал, что это действует ему на нервы остатками внутреннего спокойствия, все еще остававшимися у него, он сказал:

— Берегитесь Лауэра, Саттни! — Саттни обернулся, и Челлиж одолжил: Он хочет убить единственного человека, который сможет управлять этим кораблем.

Уолтер Саттни посмотрел на приближавшегося Лауэра и увидел в его взгляде то, что тот готов был сделать.

— Тише! — проревел он. — Лауэр, оставайтесь на месте! И уберите оружие!

Ронсон Лауэр испуганно подчинился.

— Он нас предал, — прошипел он. — Теперь мы должны пару ей висеть в пространстве.

— Я могу вас за это убить, — спокойно сказал Саттни.

Челлиж наслаждался триумфом.

— Нет, вы не сможете этого сделать, — возразил он. — Ведь не хотите же вы остаться здесь навсегда? Хотя вы немного разбираетесь в технике, а Лауэр в галактоматематике, но и вместе вы не сможете управлять «Газелью».

Саттни, очевидно, уже сам подумал об этом. Поэтому он не удивился. Кивнув, он произнес:

— Так, значит, об этом вы подумали. — Он осмотрелся и спросил: — Что нам теперь с ним делать?

Ронсон Лауэр сделал быстрое движение рукой.

— Оливер! Давай, уделай его!

Саттни отступил на шаг назад. Челлиж увидел, что он улыбается.

— Да, это, возможно, правильно, — согласился он. — Отложи пистолет, Оливер, и покажи ему, что ему не стоит с нами шутить.

Оливер Роане бросил пистолет в кресло. Потом он выпрямился и подошел поближе.

Гюнтер Челлиж был уже на ногах.

— Иди сюда, малыш, — усмехнулся Роане. — Иначе ты можешь упасть на пульт и вывести его из строя. Челлиж не пошевелился.

— Возьми меня! — пробурчал он.

Ронсон Лауэр отступил в сторону. Казалось, что Челлиж сосредоточил все свое внимание только на Роане, но на самом деле он видел, как Лауэр скользнул мимо двух кресел ему за спину.

— Я сказал, иди сюда! — прогремел Роане.

Почти в то же мгновение Лауэр с триумфом воскликнул:

— Я направляю его к тебе!

Челлиж услышал позади себя быстрые шаги. Он мгновенно отступил в сторону, и Ронсон Лауэр, который хотел изо всех сил толкнуть его вперед, полетел в пустоту. Челлиж подхватил пролетающего мимо него Лауэра и ухватил его за воротник мундира. Этим он наполовину достиг своей цели. Схватив Лауэра за ворот и пояс брюк, он сделал два быстрых шага к Роане и швырнул в него свою ношу. Все это произошло молниеносно. Оливер Роане держал кулак наготове, чтобы ударить Челлижа, когда Лауэр толкнет его. Теперь он отреагировал слишком медленно. Когда Лауэр полетел в него, он нанес первый удар. Кулак со всей мощью врезался в него. Лауэр провернулся вокруг своей оси и упал на пол.

Челлиж увидел шанс. Прежде чем Роане опомнился от замешательства, он оказался возле него и стал обрабатывать его кулаками. Роане испуганно и удивленно отступил на пару шагов назад. Челлиж двинулся за ним, не переставая молотить его. Роане отступил назад еще больше и, только упершись в металлическую плиту большого пульта, снова обрел равновесие. Челлиж прижал его, намереваясь как можно быстрее закончить бой, и тут он допустил большую ошибку.

Он больше не думал о своих пальцах, которые Оливер Роане сильно повредил хорошо нацеленным выстрелом из термопистолета. Они больше не болели; под воздействием регенерирующей мази на ранах уже наросла тонкая кожица. Но теперь, когда Челллинж схватил за мундир своего наполовину потерявшего сознание противника, чтобы вытащить его и нанести ему последний удар, правая рука наткнулась на металлическую магнитную застежки и рана открылась снова.

Некоторое время жгучая боль пронизывала все его тело. Он погнулся. Из-за бегущих слез, застилавших его глаза, он почти ничего не видел перед собой. Роане почувствовал, что противник оставил его, и услышал вскрик Челлижа. Он не знал, что произошло, увидел свой шанс. Роане оттолкнулся от плиты. Челлиж увидел, он бросился на него. Он хотел защититься, но боль отняла у него все силы. Оба удара Роане попали в его неприкрытую голову. Третий удар он едва почувствовал. Он чувствовал, как боль, исходящая от пальцев, словно окунула его в море огня. Все было кончено.

Желание выиграть время так сильно воодушевило его, что он утратил его, даже находясь без сознания. Когда он снова пришел себя, он тотчас же понял, что произошло, и что он ничего не смог сделать с этими глупцами. Если он сразу же откроет глаза, кто-то, может быть, увидит, что он снова пришел в себя. Он услышал возле себя шорох, но в черепе его гремело так сильно, что сначала он ничего не мог разобрать. Потом он услышал голос Саттни. Тот произнес:

— Почему ты вмешиваешься? Кто это тебе позволил?

Ответ Лауэра:

— Мне не нужно никакого разрешения. Я сам сделаю все, что нужно. Безразлично, расплатимся мы с этим парнем или нет. Теперь нам больше не нужен.

— Ты должен успокоиться, Ронсон! — спокойно, со сдерживаем гневом, сказал Саттни. — У нас есть и другие заботы, кроме убийства людей.

Прошло некоторое время, потом Лауэр ответил:

— Ты так думаешь? Ты считаешь, что ты мне указ? Лучше уж наблюдай за своими овечками, если не хочешь больше ничего полезного.

Саттни ничего не ответил. Челлиж услышал, как кто-то сделал пару шагов, удаляясь, а потом сел в кресло. Вероятно, это был Саттни. Казалось, что последний инцидент нарушил взаимопонимание между тремя дезертирами.

Челлиж услышал, как Саттни внезапно сказал:

— Если он не придет в себя в ближайший час, мы выльем ему на голову ведро воды.

Челлиж решил хорошенько использовать оставшийся у него час. Ввиду его жалкого состояния, ему нетрудно будет заснуть.

«Друзус» крейсировал в запланированной области пространства, бедного материей, в сорока пяти световых годах от голубого карлика Воллалл. Семьдесят пять процентов ботов были выпущены и барражировали в том секторе, куда направил их «Друзус». Остальные транспортные средства оставались на борту, чтобы в случае необходимости можно было воспользоваться ими.

На борту «Друзуса» находилась часть тех людей, которые несколько дней назад были приняты во флот: поселенцы с Серого Чудовища, которым неожиданно слегка перестали доверять, потому что в конце концов все трое, которые похитили разыскиваемую «Газель» вместе со старшим лейтенантом Челлижем, тоже были поселенцами с Серого Чудовища.

К бывшим поселенцам на борту относился также Горас О'Муллон, бывший предводитель Настоящих демократов, которого Холландер в конце концов затолкал в шахту. На Гораса О'Муллона существовало сильно распухшее после приговора суда личное дело, которое, пока О'Муллон руководил созданием колонии поселенцев, согласно указаниям Челлижа и капитана Блейли, было извлечено из архива, и Перри Родан нашел его очень интересным. Кроме того, О'Муллон был едва ли не единственным, кого исключили из этого всеобщего недоверия: никто не мог поверить, что убежденный противник Холландера когда-либо мог иметь дело с этими его приверженцами.

Благодаря интересу Перри Родана, который тот испытывал к нему или, лучше сказать, благоразумию, которое проявил Родан к его способностям, О'Муллон занял далеко не самый низкий пост во флоте. Его назначили кандидатом в офицеры с условием, что, согласно предписаниям, он сможет получить звание лейтенанта, если будет доказано, что он вне всяких сомнений порвал со своими социал-критическими идеями. Он в свои тридцать с небольшим лет мог бы уже быть и старшим лейтенантом, и его быстрое возвышение в результате его организаторских способностей не вызывало никакого сомнения.

Горас О'Муллон, получив вместе с другими приказ погрузиться на борт «Друзуса», подумал, что теперь настало время показать себя. Вместе с почти всеми другими соединениями, находящимися на Сером Чудовище. «Друзус» стартовал, и, судя по множеству признаков, готовился к дальнему прыжку. Все признаки указывали на то, что предстояли великие события. Горас О'Муллон решил принять в них участие и отличиться.

Потом, днем позже, он узнал, что все это значило. Была похищена «Газель». Ее похитили Саттни, Роане и Лауэр, три человека, ранее принадлежавшие к группе приверженцев Холландера, служившие в его отряде по обеспечению безопасности, когда Холландер установил в Гринвиче диктатуру страха. Кроме того, на борту «Газели» отнюдь не по своей воле находился Гюнтер Челлиж, друг О'Муллона, вместе с которым они взяли в плен Холландера и задали жару пипси.

Поэтому все планы О'Муллона были спутаны. Больше не было и речи о том, чтобы отличиться. Не приходилось и думать о том, чтобы как можно быстрее стать лейтенантом. Он представлял себе, в каком положении сейчас находится Челлиж. Он достаточно хорошо знал ту тройку, которая похитила «Газель», чтобы понять, что Челлижу нечего ждать от них ничего хорошего.

Гюнтер Челлиж погибнет, если не удастся найти «Газель» прежде, чем дезертиры воплотят в жизнь свои планы. Их должны найти, это было единственной мыслью О'Муллона.

Взятые во флот поселенцы образовали на борту «Друзуса» пятнадцатый взвод. Команду, которая до сих пор не получила еще ни одного задания. Люди проходили обучение на борту флагманского корабля. Служба их была суровой, но до сих пор у нее не было никакой другой цели, кроме, как выразился сержант Делакомб, ждать и надеяться. Горас О'Муллон запросил разрешение у сержанта Делакомба нести службу в централи пеленгации. Он под руководством Челлижа уже обучился обращению с пеленгационными приборами и получил такое разрешение. Он занял место в секторе обнаружения материи и теперь почти ни на секунду не отрывался от своего прибора.

Мысль о том, что он должен найти Челлижа, сверлила его мозг и заглушала все его физические потребности. Из семидесяти часов О'Муллон спал едва пять. Когда его силой хотели уложить в постель, он настоял на том, чтобы принять стимуляторы и остаться на — своем месте. Они в течение трех с половиной дней вели поиск структурных энергетических волн в этом секторе. Разработать их прием на структурном датчике было просто.

О'Муллона перевели, чтобы предотвратить срыв. Никто до сих пор не представлял себе, сколь желанным для О'Муллона было это перемещение.

Гюнтер Челлиж внезапно очнулся, когда поток ледяной воды окатил его. Он мгновенно откатился в сторону в ожидании того, что Ронсон Лауэр сейчас опустит на него огромное ведро. Его быстрая реакция рассердила Лауэра. Он сделал шаг назад и, когда Челлиж вскочил, выронил ведро, чтобы выхватить оружие.

— Ну, иди же, — выдохнул он.

После короткого сна Челлиж чувствовал себя значительно лучше, чем прежде. Головная боль почти полностью прошла, а пальцы слегка чесались — верный признак того, что раны начали заживать.

Увидев Ронсона Лаэура, он рассмеялся. Лауэр попал под первый удар Роане, и признаки этого все еще были видны.

Презрительный смех Челлижа еще больше разъярил Лауэра. Он поднял пистолет.

— Сейчас тебе будет не до смеха, друг мой, — прошептал он.

— Прекрати! — из задней части централи управления донесся резкий голос Саттни. — Я же тебе сказал, Ронсон, что ты должен укротить свое бешенство!

Челлиж принужденно-задумчиво улыбнулся и повернулся; нацеленное на него оружие Лауэра вовсе не касалось его. Он увидел Саттни, приходящего в себя, и в следующее мгновение заметил Оливера Роане, который, широко расправив плечи, откинувшись, сидел в кресле. Он шумно дышал, и его лицо на три четверти было скрыто бинтами, которые он, вероятно, наложил себе сам.

— Для вас это тоже означает конец, Челлиж, — снова сказал Саттни. Теперь у вас больше не будет никакой возможности нанести вред нашим планам. Садитесь-ка на свое место и выясните, какой вред вы причинили кораблю!

Челлиж повиновался. Идя к креслу пилота, он посмотрел на часы. Без сомнения, он спал почти три часа. Но, казалось, трех часов было недостаточно, чтобы позволить поисковым кораблям найти исчезнувшую «Газель».

Напряжение, которое он смог сдержать лишь с огромным трудом, наполнило его, когда он опустился в кресло перед пультом управления и произвел переключения, необходимые для прыжка. Он нажал две кнопки в обратной последовательности. Это все, что ему было известно. Он не имел ни малейшего представления, какой вред он этим причинил — и даже не знал, причинил ли он вообще какой-либо вред. Единственное, что он знал, это то, что система управления была весьма сложным механизмом. Эта система не была похожа на радио, где нажатие на две противоречащие друг другу кнопки не приносит никакого вреда. Если использовать систему управления кораблем не так, как это изложено в инструкции, в ней могло что-нибудь выйти из строя.

Вопрос заключался вот в чем: что вышло из строя? Руки Челлижа дрожали, когда он произвел проверку. Лампочки на небольшом световом табло — а там их было более двухсот — загорались, показывая, что в общем-то все было в порядке. В целом. Но две лампочки не горели. На маленьком табло, помещенном под этими лампочками, Челлиж прочитал: «Распределитель номер двести двадцать пять, контрольный пункт семнадцать, индуктивность пятнадцать микрогенри на с-компенсатор».

Он вздохнул — медленно, чтобы никто этого не слышал. План его удался. Ремонтные работы продлятся часа полтора или чуть меньше. Саттни не будет недоверчивым и не станет подозревать, что он пытается выиграть время. И прежде всего: распределитель номер двести двадцать пять и вышедшая из строя катушка с индуктивностью пятнадцать микрогенри находились в той же шахте, что и поглотитель энергетических частот.

— Ну, что там? — спросил Саттни.

Челлиж указал на две негорящие контрольные лампочки.

— Распределитель и катушка вышли из строя.

— Их трудно отремонтировать?

— Катушку вообще нельзя отремонтировать. На ремонт распределителя уйдет два часа, не меньше.

Глаза Саттни расширились.

— Вы хотите сказать, что мы вообще не сможем двинуться с места, пока катушка не будет отремонтирована?

Челлиж, улыбнувшись, покачал головой.

— Нет, я этого не хотел сказать. Катушка состоит из цельного металла. Так что ее нельзя отремонтировать. Но можно поставить новую катушку. На складе запасных частей у нас их достаточно, если только вы случайно не выбросили все за борт.

Саттни недоверчиво и зло уставился на него.

— Оставьте ваши шутки! — резко сказал он. — Как долго продлится весь ремонт?

— Два часа, — ответил Челлиж. — Я уже говорил вам это.

— А катушка?

— На это потребуется две минуты — одна для извлечения старой, а другая, чтобы поставить новую.

— Хорошо, тогда принимайтесь за работу. Вам нужны приборы?

— Много, — усмехнулся Челлиж.

— Берите их. И не думайте, что вам удастся еще раз выкинуть подобный фортель. Ронсон будет наблюдать за вашей работой. Ронсон, иди с ним!

— С большим удовольствием, — хрипло прокаркал Ронсон. Челлиж взял со склада измерительные приборы, а также осциллограф, который он велел нести Лауэру. Кроме того, он взял маленький паяльник, набор проводов, пинцетов, припой, массу для наполнения внутренности автомата и многое другое. Собирая все это, он двигался медленно и осторожно. Он не будет стараться закончить ремонт как можно быстрее.

Со склада запасных частей Челлиж взял только одну катушку типа вышедшей из строя и пару переключателей, которые он хотел использовать для ремонта распределителя.

Потом он открыл люк, ведущий из главного коридора в шахту, и спустился по лестнице. Ронсон Лауэр следовал за ним на расстоянии пяти ступенек. Люк он оставил открытым.

Вдоль стены шахты проходил ряд проводов и кабелей. Челлиж пока что еще не знал, как ему выполнить остальную часть плана так, чтобы Лауэр не заметил этого. Внезапно его осенила идея. Большая часть проводов находилась под напряжением более двух тысяч вольт постоянного тока. Если бы ему удалось заставить Лауэра двигаться так, чтобы тот прикоснулся к неизолированному месту, тогда…

В семи метрах ниже люка провода заканчивались. Отсюда из к-шахты отходило нечто вроде штольни, которая шла параллельно внешней стенке корабля. Челлиж на мгновение остановился у того места, где кончались провода. Он увидел маленький черный ящичек распределителя, который он должен был отремонтировать и отыскать место, где находится неисправная катушка. Одновременно он увидел тонкий светящийся цилиндр поглотителя энергетических частот, который он, собственно, и хотел отключить. Поглотитель теперь находился всего лишь в полушаге по ту сторону ящичка распределителя.

— Идите дальше. — с беспокойством приказал Лауэр.

Челлиж повиновался. Он прошел мимо ящичка распределителя и опустил пластиковую сумку с инструментами и запчастями на пол между черным ящичком и серебристым цилиндром поглотителя.

— Я должен кое-что сделать здесь, тут и вон там, — с готовностью объяснил он Лауэру, указав сначала на распределитель, потом на некое место где-то поблизости от поглотителя и наконец туда, где, как он предполагал, находилась катушка. — Ищите себе место, с которого вам будет лучше всего наблюдать за мной и устраивайтесь поудобнее.

Ронсон Лауэр удивленно моргнул. Когда он понял, что Челлиж насмехается над ним, лицо его покраснело от гнева.

Челлиж начал раскладывать инструменты. Он незаметно для своего спутника бросил взгляд на то место, где расположился Лауэр. Тот отодвинул осциллограф на метр от себя и сел, вытянув ноги на полу. Пистолет он держал в руке.

Первое, что сделал Челлиж — это отсоединил главный провод в красной изоляции. Он работал кусачками с изолирующей обмоткой и действовал так уверенно, что у Лауэра не появилось никакого подозрения, что он работает с высоким напряжением. Результаты удовлетворили его. Он освободил десять сантиметров кабеля толщиной в палец, и в решающее мгновение ему будет нужно только снять изоляцию и конец кабеля, который он освободил, присоединить туда, откуда высокое напряжение может попасть на Лауэра.

Потом он услышал шум распределителя. Он тотчас же увидел, что произошло. Осциллограф не показал никакого импульса, да и вообще никакого напряжения в распределительной системе. Распределитель замкнуло, когда катушка расплавилась, и теперь он действовал как предохранитель. Три пайки были сорваны, и одна из маленьких ламп, казалось, не функционировала. Челлиж принялся за работу. Он сделал новую пайку, вынул лампу и установил ее на место наименьшего сопротивления. Потом он произвел новую проверку и установил, что распределитель все еще не функционирует.

Гюнтеру Челлижу не оставалось ничего другого, кроме как проверить всю систему проводов распределителя, сантиметр за сантиметром.

Время шло. Челлиж пару раз оглянулся на Лауэра, который, казалось, чувствовал себя не особенно удобно. Челлиж заметил, как тот беспокойно крутил головой, чтобы осмотреться. Через равные промежутки времени он вздрагивал и бросал быстрые взгляды в направлении Челлижа, словно опасался хоть на секунду упустить его из поля зрения.

Но он не сделал ничего из того, чего ожидал Челлиж: он так и не коснулся кожей оголенного проводника.

Затем Челлиж обнаружил, что возле Ронсона Лауэра отвесно через шахту проходит одна из труб системы охлаждения. Она была сделана из неизолированного, великолепно проводящего ток материала. Если бы Лауэр хоть раз схватился за эту трубу, чтобы удержаться… там были металлические крепления, связывающие трубу со стеной и подходящие к ящичку распределителя, с которым работал Челлиж.

Челлиж начал проявлять признаки нетерпения. Прошли уже три четверти часа. Он решил придумать другой план, если на протяжении следующего получаса Лауэр так и не коснется трубы системы охлаждения.

Тем временем он продолжал ремонт распределителя. Он непрерывно думал о том, что это был последний шанс, который мог ему представиться. Если он не использует его, он пропал. И еще хуже: никто больше не сможет остановить галактическую войну, которая разразится, если робот-регент на Арконе узнает галактические координаты Земли.

Он вспотел при этой мысли и начал молча проклинать Ронсона Лауэра. Он все чаще оглядывался на него, пока тот не заметил этого и не сказал:

— Не вертите головой! Мы должны спешить. Я выстрелю, если вы обернетесь еще раз.

— Ага, — усмехнулся Челлиж, полный ярости. — И этот выстрел расплавит парочку проводов здесь, внизу, да? Тогда вы увидите, где окажетесь!

Ронсон Лауэр недоверчиво посмотрел на него.

— Вы спекулируете на этом? Да? — яростно прошипел он. На том, что я не отважусь застрелить вас из опасения повредить здесь что-нибудь? Подождите, я покажу вам, на что я способен!

И тут внезапно у Челлижа появился шанс! Ронсон Лауэр встал. Он держал термопистолет в руке стволом вниз и искал подходящее место, чтобы выстрелить в Челлижа, не повредив при этом проводов.

Встать было нелегко. Лауэр схватился за трубу, подтянулся вверх и не отпустил ее даже тогда, когда оказался на ногах.

Гюнтер Челлиж воскликнул:

— Не стреляй! Не стреляй!

Но на самом деле в его голосе звучал настоящий триумф. Пока Лауэр тщательно прицеливался, Челлиж скользнул в сторону и одним движением изолированных кусачек перекусил свободно лежащий провод высокого напряжения. Он схватил провод за изолированную часть и бросился вместе с ним вниз, под защиту ящичка распределителя. Лауэр был ошеломлен. Ствол пистолета следовал за целью, но теперь между целью и пистолетом вдруг оказался ящичек распределителя. Ярость Лауэра была велика и всеобъемлюща, но он знал, что они потеряют, если его выстрел случайно уничтожит один из важнейших агрегатов.

Он заколебался — и это было звездное мгновение Гюнтера Челлижа. Быстро, но осторожно он поднял руку с проводом за ящиком распределителя и прижал оголенный конец провода к поперечному креплению, поддерживающему трубу.

В то же мгновение Лауэр вскрикнул и дико затрясся в ужасе. Он кричал до тех пор, пока Челлиж не убрал провод от крепления трубы. Несколько секунд Ронсон Лауэр не мог убрать руку с трубы. Затем он отпустил ее и обессиленно упал на пол.

Челлиж подождал с полсекунды. Затем уверенным движением снова вложил провод туда, откуда взял. Потом он занялся поглотителем энергетической частоты.

Он отсоединил от клемм провода, ведущие к поглотителю и от него, соединил их куском проволоки, перерезал проволоку в середине и добавил сопротивление, которое, как он думал, будет так-же велико, как и внутреннее сопротивление поглотителя. Потом он взял новый кусок проволоки, обвязал им поглотитель и спрятал его в стену позади себя.

На все это потребовалось меньше минуты. Когда все было готово, он встал и прислушался. Он рассчитывал на то, что крик Ронсона Лауэра услышат в централи управления и Саттни тотчас же появится наверху, в люке. Но пока что не произошло ничего подобного.

Челлиж бросил на Лауэра недоверчивый взгляд, потом прислушался к происходящему наверху: там все было тихо.

Осторожно, но быстрыми движениями Челлиж связал два конца провода высокого напряжения куском пластметалла. Потом намотал на это место изоляцию, которую снял раньше. Когда все было готово, он осмотрел то, что сделал, и с удовольствием отметил, что здесь никто никогда ничего не найдет, если только не будет знать, что искать.

Ронсон Лауэр все еще был без сознания.

Челлиж перешагнул через неподвижно лежащее тело и полез вверх по лестнице. При этом он непрерывно кричал:

— Эй, Саттни! Роане! Лауэр потерял сознание!

Его никто не слышал. Он пролез через люк в главный коридор и побежал вперед, к централи управления, все еще продолжая кричать. Люк был закрыт, но открылся, когда Челлиж приблизился к нему на пару метров. Он увидел Саттни, который накладывал новую повязку на лицо Роане.

— О, святые небеса, вы что, оглохли? — задыхаясь, произнес Челлиж.

Лауэр свалился вниз. Он, должно быть, где-то схватился за провод высокого напряжения. Да помогите же ему!

Уолтер Саттни стоял неподвижно, недоверчиво смотря на него.

— Вы уверены, — спросил он, — что сами не работали с высоким напряжением до тех пор, пока Лауэр не получил удар? Челлиж превосходно разыграл удивление.

— Я не смог бы этого сделать, — произнес он все еще тяжело дыша. — Как бы я это сделал? Сказал бы Лауэру: дорогой! Коснись пальцем вот этого места?.

Не произнеся больше ни слова, Саттни прошел ми в главный коридор. Челлиж последовал за ним.

Горас О'Муллон был словно в трансе. Движения, которые он делал, больше не контролировались его сознанием. Он действовал бессознательно и держался за рукоятку так, как его учили, не задумываясь над этим.

Он не спал уже четыре дня, за исключением тех пяти часов, когда поспал в самом начале; и ел он очень мало. Он держался, собрав последние остатки сил. Было заметно, что через пару часов О'Муллон в конце концов сломается и угодит в госпитальный отсек.

Несмотря на это, его оставили на посту. Было чудом, что он все еще держался.

Он обслуживал пеленгатор компенсатора. Это значило, что он обслуживал антенну пеленгатора, которая, вращаясь, каждые четверть часа ощупывала пространство во всех направлениях. Он разбирался в принципе действия таких антенн. Ему объяснили это и эта информация глухо отдавалась в его голове: действие антенны было основано на улавливании пятимерных колебаний энергетического поля, хотя сама она не была связана с этим полем. Точность показаний колебалась между тридцатью и ста процентами. Тридцать процентов, если антенна была направлена в противоположную сторону и, так сказать, была повернута спиной к сигналу, и сто процентов, если она была повернута в том направлении, откуда шел сигнал. От человека, который сидел за этим прибором, ждали, что он тотчас же повернет антенну в нужном направлении, как только будет принят первый сигнал, так что второй сигнал, полученный в конце прыжка, появится на экране пеленгатора с полной интенсивностью, и пеленгация будет осуществлена со всей возможной точностью.

Горас О'Муллон сидел перед пеленгатором уже десять часов, но пока что не произошло ничего особенного. Темно-зеленое матовое стекло с плотной сеткой координат, находящееся перед ним, светилось. Только однажды, пару минут назад, мгновенно вспыхнула и тут же погасла искорка. О'Муллон знал, что это были всего лишь космические помехи.

Но ярко светящийся зубец, который он внезапно увидел, несомненно, был сигналом! О'Муллон мгновенно вышел из своего транса. Он видел, что зубец достигает верхнего края экрана, и одним движением, несмотря на верньер, перевел антенну в нужное положение. Зубец полностью исчез. Но через пару секунд появился снова. Еще более яркий, чем прежде, и такой большой, что заполнил весь экран.

— Пеленг! — вскричал О'Муллон в напряженной тишине. — Пеленг на к-пеленгаторе! Мы нашли их!

Потом он вывалился из своего кресла, упал на правый бок и остался неподвижно лежать на полу.

Десятого октября 2042 года «Террания Дейли ньюс» сообщила:

«Почти весь земной флот, совершая один огромный маневр, обыскивает сектор пространства вблизи центра Млечного Пути. Маневр этот производится в целях испытания боеготовности флота.

По мнению главного администратора флота, это мероприятие имеет огромное значение, и это первый маневр, предпринимаемый всем флотом одновременно. По плану прежде всего испытывается взаимодействие между боевыми соединениями и отрядами обеспечения. Мы готовы проинформировать наших читателей о дальнейшем ходе этих маневров».

А днем позже «Террания тайме» сообщила:

«…вместо того, чтобы сообщать о маневрах, которые меньше всего интересуют гражданское население, министерство информации и общественного мнения должно, наконец, сообщить что-нибудь о пропавшей „Газели“ и трех дезертирах. Флот вполне можно понять, если он через некоторое время откажется от дальнейших попыток обнаружить беглецов. Это будет разумное решение, не обращая внимания на ту важность, которая, по-видимому, придается этому событию, и не нужно набрасывать на это пелену таинственности».

Все шло хорошо. Они нашли Ронсона Лауэра, когда он уже почти пришел в себя. Он ничего не мог вспомнить из того, что происходило незадолго до того, как он потерял сознание. Конечно, он пытался свалить вину за свой промах на Челлижа. Но Челлиж правдоподобно объяснил, что Лауэр хотел выстрелить в него и что ему пришлось укрыться. Саттни, казалось, больше поверил объяснениям Челлижа, чем яростным обвинениям Лауэра: конечно, он ничего не заметил. Ронсону Лауэру после всех треволнений стало дурно. Саттни и Челлиж подняли его вверх и положили в одной из кают.

Потом Челлиж вернулся, на этот раз под наблюдением Саттни, снова взялся за работу и закончил ее за четверть часа. Саттни был очень доволен этим. Хотя он осмотрел все, пытаясь обнаружить доказательства вины Челлижа в несчастном случае с Лауэром, но так как Челлиж снова восстановил провод высокого напряжения, ему это не удалось. Саттни не стал задавать никаких вопросов.

Когда Челлиж снова произвел проверку, все лампочки горели, «Газель» снова была готова к полету, Челлиж произвел необходимые переключения и совершил второй прыжок.

Этот прыжок длился дольше, чем первый, и был довольно неприятен. Челлиж наполовину потерял сознание, когда дематериализация закончилась и рвущая боль наконец прошла. Но когда он осмотрелся, то обнаружил, что Саттни и Роане чувствуют себя немного хуже, чем он. Саттни только теперь начал медленно приходить в себя, а Роане, вероятно, еще на некоторое время останется без сознания.

На экране хорошо было видно пылающее темно-желтое пятно звезды, которую Лауэр выудил из каталога. «Газель» находилась в двадцати пяти астрономических единицах, или в 3,75 миллиардах километров от него и приближалась к нему с остаточной скоростью почти в две тысячи километров в секунду.

Челлиж сообщил эти данные Саттни и получил приказ увеличить скорость. По спектральному типу звезды можно было с высокой вероятностью сделать вывод, что у нее есть планеты, и Саттни, вероятно, намеревался совершить посадку на одной из них и воплотить в жизнь свой план.

Когда Челлиж увеличил скорость «Газели» на две тысячи километров — это была именно та скорость, которую требовал от него Уолтер Саттни — Оливер Роане вновь пришел в сознание. Саттни, казалось, ждал этого. Он не дал Роане собраться с мыслями, как ему хотелось, и вспомнить все происшедшее. Он схватил его за плечо, потряс и крикнул:

— Приди в себя, дурак! Вставай, возьми в руки пистолет и наблюдай за Челлижем!

Челлиж был удивлен. До сих пор он не замечал, что Саттни был возбужден. Но теперь голос того звучал лихорадочно. Он, казалось, боялся, что он может что-то пропустить, если ему не удастся как можно быстрее поставить Роане на ноги. Он казался чрезвычайно нервным, и когда он на мгновение отпустил плечо Роане. Челлиж увидел, что руки его дрожат. Что-то в нем сломалось, и это произошло так внезапно, что Челлиж не мог понять, что же случилось.

Оливер Роане тяжело поднялся. Его опухшие глаза смотрели из-под толстой повязки; казалось, они ничего не видят. Видно было, что Роане еще не совсем пришел в себя. Он с трудом стоял на ногах и недоверчиво смотрел на пистолет, который Саттни сунул ему в руку.

Саттни повернул его так, что Челлиж оказался под прицелом.

— Там Челлиж. Наблюдай за ним!

Роане пробормотал что-то, что можно было принять одновременно за выражение согласия и несогласия. Но теперь он твердо стоял на ногах, направив оружие на Челлижа. Челлиж чувствовал себя не особенно хорошо. Пока Роане еще не стал полновластным хозяином своего крошечного умишки, могло случиться так, что он нажмет на спуск вопреки своему желанию.

Саттни постоял возле Роане пару минут. Увидев, что Роане понял, что от него хотят, он пересек централь управления и подошел к пульту гиперпередатчика.

Челлиж внезапно осознал, что тот намеревается делать. Он хотел сообщить арконидскому киберфлоту, находящемуся поблизости от Латин-Оор, о том, что он хотел бы, чтобы его подобрали, и что у него с собой есть очень важная информация. Челлиж вздрогнул от ужаса, хотя ему и раньше уже было известно, что Саттни решил предать Землю.

Но именно теперь начиналось это предательство.

Все, что происходило до сих пор, было второстепенным. Сейчас Саттни передаст арконидам сообщение о том, что он прибыл, чтобы сообщить им, где находится родина землян и где они могут найти ее самое уязвимое место.

Саттни включил передатчик. Он сделал это быстрым, целеустремленным движением руки, словно ему очень часто приходилось это делать. Когда прибор загудел, он остановился и посмотрел на Челлижа.

Челлиж не мог больше сдержать свой гнев.

— Вы, предатель всего и всех!.. — вскричал он. — Что вы делаете?

Саттни ничего не ответил. Он поспешно отвернулся, словно ему было больно смотреть на Челлижа. Зато Роане угрожающе сделал шаг вперед. Челлиж молчал, снова смотря на свои приборы.

«Иди же! — мысленно молил он. — Иди и застрели нас всех, прежде чем Саттни…»

Он оперся локтями о пульт и положил голову на руки. Закрыв глаза, он услышал щелчок переключателя, когда Саттни позади него включил микрофон. Зашелестел листок бумаги. Саттни написал на нем свое сообщение.

Потом Саттни откашлялся. Челлиж услышал, как он глубоко вдохнул воздух и начал:

— Всем арконидским кораблям! Говорит Уолтер Саттни, беглец с Земли, его арконидский язык был беден, но аркониды должны были понять его. — Я должен сделать сообщение. Важное сообщение, касающееся галактических координат планеты Земля. Вы должны поспешить, чтобы завладеть этой информацией. Мое сообщение также слышат и земные корабли, и они попытаются уничтожить меня, прежде чем я сообщу вам. Как только я совершу посадку дам вам пеленг. Повторяю: всем арконидским кораблям! Говорит Уолтер Саттни…

Он повторил это пять раз. Потом замолчал: он тяжело дышал, испытывая чудовищное напряжение.

Гюнтер Челлиж знал, о чем теперь думает Саттни. Он знал, что арконидские корабли находились сейчас на расстоянии шестнадцати световых лет от них. Шестнадцать световых лет были расстоянием, которое гиперимпульс преодолевал мгновенно. На расстоянии шестнадцати световых лет можно было запеленговать местоположение гиперпередатчика с точностью почти до километра. Арконидские корабли были соединением роботов. Они тотчас же отреагируют на это со скоростью, свойственной роботам, и немедленно отправятся в путь.

Все было в порядке — если только земные корабли не находились на меньшем расстоянии от «Газели», чем арконидские. Уолтер Саттни рассчитывал на это, но у него не было никакой уверенности. Его расчеты основывались на том, что земные корабли находились на расстоянии по крайней мере ста световых лет. На расстоянии ста световых лет запеленговать такой слабый передатчик, как у «Газели», можно было лишь с большим трудом. Кроме того, точность пеленгации была не больше пяти или шести процентов от расстояния, а это означало пять или шесть световых лет. Земной наблюдатель, уловив гиперпередачу с расстояния ста световых лет, не мог сказать с уверенностью, находится ли этот передатчик в той или соседней системе.

На это Уолтер Саттни и рассчитывал. Земные корабли должны прибыть слишком поздно или все будет потеряно.

Он некоторое время рассматривал пол перед собой, словно ему было стыдно смотреть кому-либо в глаза. Потом он поднял голову и подошел к Роане. Он вздрогнул, когда Челлиж твердым голосом спросил:

— Почему вы это сделали, Саттни? Какая вам от этого польза?

Саттни остановился. Казалось, его удивил вопрос Челлижа.

— Какая польза? — напряженным голосом переспросил он. — Разумеется, никакой. Я действовал, не заботясь о выгоде. Вы же знаете, что я думаю о форме правления в Солнечной империи. Этот режим должен пасть, и если мы не можем устроить это собственными силами, тогда нам придется прибегнуть к чужой помощи.

— И вас не беспокоит, сколько человек, кроме вас, придерживаются этой точки зрения? Я имею в виду, вас не заботит, что вы почти единственный, кто верит в подобную чушь?

Саттни снисходительно улыбнулся.

— Конечно, нет. Если что-то является истинным и правильным, оно не нуждается в том, чтобы в него верили многие. Вспомните Галилея.

— Оставьте Галилея! — оборвал его Челлиж. — Это совсем другое. Вы не могли выдать Землю арконидам только потому, что вы не согласны с правлением Родана.

— Нет, я могу сделать это, — ответил Саттни.

Дискуссия, казалось, придала ему уверенность в себе. — Вы же видите, что я уже на пути к этому.