Три сестры. Диана

Глава 15

Отпуск на Байкале пролетел незаметно. В этот раз я с сёстрами была меньше, чем с Геной. Даже переселилась к нему под добродушные шутки сестëр.

— У нас с тобой такого никогда не было, чтобы тихо, спокойно и только мы двое, — улыбался Генка, ведя меня за руку вдоль берега.

— Смотри какая собачка пушистая, — заметила я любопытного зверя.

— Какая же это собака? Это же лиса, чернобурка. Местные говорят, что на остров по льду зимой много разного зверя приходит. — Остановился муж.

— Не уходит, как будто нас рассматривает, — заметила я.

— Ну и пусть смотрит, — хмыкнул он в ответ. — Вчера надо было приходить смотреть.

— Это когда ты из бани бегом до прорубя голышом бежал? — ехидно спросила я.

— Не голышом, а в кальсонах. И после бани прорубь самое оно. А ты шумела на всю округу, — напомнил Генка.

— Потому что место незнакомое, глубина аховая, ты только из госпиталя! А утянет течением под лёд, как бельё во время стирки? Ну голову ты исключительно, чтобы фуражку носить используешь или там кроме таблицы твоих угломеров для стрельбы ничего нет? — ворчала я. — И кстати, мне ты в прорубь окунуться не разрешил.

— С ума сошла? — возмутился Генка. — Куда тебе-то? Застудишься же!

В таких разговорах, вроде ни о чём, и в то же время таких важных для нас двоих, сгорало время. На Кубань я возвращалась с полным осознанием, что ненадолго. И это чувство, знание того, что скоро всё закончится, окрашивало всё вокруг в новые краски. И то, что придётся всё начинать заново в тридцать лет, уже не пугало.

Я не могла этого объяснить, но эти два с половиной года я себя чувствовала словно полотнище флага, которое трепет ветер. И в тот день, когда мы с Геной впервые стояли на берегу Байкала, и я ощущала его за своей спиной, мне как будто вернули опору.

— Уууу, Матрёна, ты посмотри, как глазищи-то блестят, — встретила меня Мария Борисовна.

— Как отдохнула? — хитро улыбалась мама.

— А то ты не знаешь, — закатила я глаза.

— Судя по твоему виду, дочь у меня всё-таки мужняя жена, а не разведёнка, — пожала плечами мама. — Вот оно и хорошо. А то уже извелась вся, как туча грозовая вечно. Мужика наказать нужно, не так, что самой от того наказания хуже становится.

— Ты поэтому Генке не говорила есть у меня кто или нет? — спросила я.

— А и ничего страшного, с твоим Генкой не случилось. Ревность, она если в меру, дурную башку хорошо прочищает, — мама даже и не пыталась скрыть того, что очень довольна итогом.

От Генки шли телеграммы. Короткие, но знаковые для будущего. «Перевели в Москву. Принимаю часть». Или короткая, всего в одно слово " Жди'. А я поняла, что он едет. А значит, пора завершать дела. О том, что уеду по новому месту службы мужа, я предупредила сразу по возвращению. Секретаря райкома, председателя и Марию Борисовну. Остальные и так всё узнают.

И всё равно приезд Генки стал неожиданностью. Я была в школе, заполняла журнал после уроков, когда после короткого стука в дверь в класс вошёл муж. В парадной форме, с наградной планкой и медалями.

— Где тут можно забрать домой самую красивую учительницу? — улыбался он.

— Ген, — засмеялась я.

— Давай ещё поспорь со мной, — обнял меня он.

Шла я с ним домой под ручку, уверенная, что самое большее, через четверть часа знать о приезде моего мужа, будет знать весь колхоз.

— Ты смотрю домой особенно не торопишься, — наклонился к моему уху Генка.

— Ну как же? А обеспечить соседкам тему для разговоров напоследок? — злорадно улыбнулась я.

То собрание, я надолго запомнила.

Когда мы вошли в дом, мама с Игорем сидела за столом, рассматривая книгу с картинками. Сын поднял голову и внимательно рассматривал Генку, округлившимися глазками.

— Папа! — громко заявил он. — Ба, папа!

— Правильно, папа. — Кивнула ему мама.

— Знает, — расплылся в блаженной улыбке Генка.

— Конечно, а для чего твоя фотография-то понадобилась? Мне что ли? — засмеялась мама.

— Диверсантка, — покачала я головой.

Но глядя на Генку, была благодарна маме. Сама я не додумалась.

— Давай знакомиться, Игорь Геннадьевич? — присел рядом со стулом на корточки Генка и протянул руки.

Игорь решил, что папа хочет играть в ладушки, и засмеявшись начал хлопать отца по ладошам.

— Забавный такой, — странно изменившимся голосом произнёс Генка.

— Держите, папа. А я пойду-ка ужин приготовлю, а то с дороги, устал поди и голодный, — вышла из комнаты мама, а следом за ней и Борисовна.

— Ген, ну, осторожнее! Награды не игрушка, а Игорь тебе сейчас медаль открутит, — заметила я интерес сына.

— Да ничего страшного он не сделает, — улыбался Генка, наблюдая за тем, как Игорь пробует его медаль на зуб.

— Как вовремя, сегодня кино привезли. Вам надо сходить, — ехидно улыбалась Борисовна.

— Прям надо? — с открытой улыбкой переспросил её Генка. — Достали своими языками?

— А он понятливый, — засмеялась хозяйка.

В кино нас выпроводили, но правильность этого совета, я оценила, когда лично поздоровалась с Евдокией. Не уверена, что она вообще поняла, что я с ней здороваюсь, так пристально она рассматривала Генку.

Потом погулять у нас времени не было. Вроде и жила скромно, понимая, что на птичьих правах, и не покупала ничего, и комнатка у меня небольшая, а сборы заняли два дня. Часть забирала с собой мама, часть оставляли Марии Борисовне. Хозяйке мы несколько раз обещали, что будем писать и приезжать в гости.

Но в итоге прощания остались позади, как и тяжелая дорога, особенно с учётом ребёнка на руках. Из Москвы нас забирала машина. К счастью, большую часть дороги Игорь проспал. Зато к тому моменту, когда Гена сказал, что мы скоро будем на месте, сын проснулся и с любопытством крутил головой по сторонам. Я тоже осматривалась, но со всё больше наростающим беспокойством.

Потому что даже полевое расположение на Дальнем Востоке казалось более обжитыми.

— Да ты не переживай, часть вытянута по расположению. Гражданская часть в том конце. Здесь в округе до революции были три немецких керамических завода, глину добывали вручную. Здесь остались здания конторы, для работников, пилорама, отгрузка, кузня. Даже своя железнодорожная ветка есть с пунктом погрузки. — Рассказывал Генка, легко неся на руке Игоря и ещё огромный чемодан, который я и сдвинуть не могла, во второй. — Часть зданий переделали под многоквартирные дома. Канализацию провели, водопровод. Это наш зампотех, он сам из немцев, инженер коммунальных систем. Он тут уже и две водонапорных вышки устроил, основную и резервную. И очистные такие, что его чуть в Москву не забрали. Но здесь решили стратегический склад резервов устроить. А значит, и своя пожарная служба нужна. Вот наш Коперник и остался.

— Коперник? — удивилась я.

— Зовут его Бруно, Шильдман Бруно Вильгельмович. Ну, Бруно сразу Джордано, и по ассоциации Коперник. — Объяснил мне сложную мужскую логику муж. — Контора теперь штаб, бараки жилые дома, дом бывшего хозяина одного из заводов, где он останавливался, когда с проверкой приезжал, стоит пока брошенный и заколоченный.

— Перунов, то конюшня, то бараки. Я смотрю, умеешь жильё подбирать. — Хмыкнула я.

— Дин, ты б иначе говорила, если бы их видела. Мне местный сторожил рассказал, что здесь всё деревни стоят на залежах глине. Из-за этого, здесь все строения ставят на серьёзном фундаменте, иначе все стены потрескаются и посыпятся. Ещё и фундаменту дают отстояться. Чтобы потом здание, как здесь говорят, не играло. — Начал защищать местное жильё Генка. — Под этими бараками фундамент в мой рост. А стены такие, что они не просто с дореволюционных времён отстояли и ещё лет сто отстоят. Полы перекрыли, стены оштукатурили поверх кирпича, и домики как игрушки. В каждой квартирке свой туалет, и своя ванна. И отопление здесь центральное. Котельную сдали только осенью, правда задействована она едва ли на десятую часть, но так и часть только строится.

— А это что? — поинтересовалась я, когда мы проходили мимо какой-то странной конструкции.

— Разметка будущего дома для командного состава части. Летом фундамент будут ставить. Видишь, восемь домов стоят двумя линиями по четыре дома с каждой стороны. Получается, что между домами такая воздушная труба. Здесь почему-то всегда ветер. Этот прямоугольник надо закрыть. С той стороны ставим пятиэтажку для гражданских спецов, с этой трёхэтажный офицерский дом. Внутри получаем просматриваемый со всех сторон, из любого окна участок. Плац здесь обустроим. И памятную стеллу поставим воинам — артиллеристам. — Генка уже успел на полную проникнуться делами части.

— Ген, так если всегда и со всех окон на виду, и ветра не будет, то детский городок? И небольшой парк с лавочками, и танцплощадку. Ведь если столько людей, то и дети. А им где гулять и играть, да так, чтобы на виду были? — задумалась я.

— Хорошая идея, но до неё ещё далеко. На ближайшие пару лет, тут с двух сторон стройка. — Хмыкнул он. — Так что к месту жительства пока не привыкай, оно у нас временное.