Три в одном, или Внучка штатной Яги

Пролог. От лица озябшей злобной мамы

Октябрь решил подарить земле один из своих редких морозных деньков. По бледно-голубой чаше неба, как отара отъевшихся барашек, ползли курчавые белоснежные облака. Солнце нещадно выпаривало влагу из серой дороги, по которой прыгали тощие облезлые воробьи, выглядящие ещё плачевней из-за приударивших дождей.

Потрёпанная не менее, чем местные птицы, на автобусной остановке стояла озябшая девушка, клацая зубами. Её ржаво-рыжие волосы намокли и слиплись в огромный колтун, не поддающийся раздиранию и высушке. Толстый зелёный свитер по горло и драные джинсы «по моде» довершали образ «человека с большой дороги». На скамейке, под каменной крышей навеса, лежали её скромные пожитки, в виде рюкзака с пушистым брелком-кроликозавром (непонятное серое и, конечно, тоже мокрое чудо) и покоцаного чемодана.

— В-в-вот ж-жеж хр-р-раль косоглаз-зый! И какого ф-фига я пр-р-рипёрлась сюда т-так р-рано? С-сказали же в шес-сть… — добавив ещё пару крепких выражений, она устремила свой взгляд вдаль — туда, где как ей казалось, промелькнула столь вожделенная машина. Но то ли это был обман зрения, то ли водители понимали, что лишаться машины быстрее, чем проедут весь этот (отнюдь не лёгкий!) путь, но транспорт так и не показался на горизонте.

Один из воробьёв, набравшись смелости, подскакал поближе. Распушившиеся мокрые перья придавали ему вид миниатюрного шара перекати-поле. Где-то в ногах раздался его жалобный писклявый голосок.

— Дай красна девица, крошек хлебных немного, мы тебе век благодар…

— Кыш отсюда! Подкормишь вас раз — потом всю жизнь не отделаешься! Попрошайки-сталкеры… Знаю я вашу благодарность!

Воробьи, издав возмущённое «чииивк!», поспешили смыться. А все эта маг-радиация, будь она не ладна… Раньше ведь только вороны да сороки деньги на дорогах клянчили, а теперь и эта мелюзга житья не даёт. Собравшись было разразиться ещё одной тирадой из непечатного слова пополам с мольбой о машине, девушка была бессовестно прервана… младенческим плачем. Крики разносились из соседней рощи, распугивая местную живность в радиусе километра. Не веря своим ушам, изрядно обмороженным кстати, она двинулась к деревьям. Отсыревшие от воды ветви упорно не хотели расставаться друг с другом, сплетясь в огромный колючий и хлёсткий «куст». По мере продвижения плач становился всё громче.

— Да что же это… Ай! Чтоб тебя…Неужели не галюцинации?

Наконец ветки отцепились друг от друга, «выплюнув» девушку на круглую полянку, которую она пропорола лицом. Еле отлепив последнее от вязкого чернозёма и очистив его до приемлемого состояния (не свинья и ладно), она подняла голову от земли. Крик притих. На чужачку уставилась пара поразительно больших голубых глаз, из кучи аккуратно сложенных пелёнок. Свёрток с ребёнком был бережно уложен на кучу ветвей, лежащих ровной кучей прямо в центре, окружённом оголевшими деревьями. Кое- как поднявшись, она подошла ближе к неожиданной находке.

— Ребёнок… — констатировала факт девушка и взяла его на руки. — Ребёнок. — словно заклинившись повторила она.

Чуть в стороне треснула ветка. Но резко обернувшись, в её поле зрения успела попасть лишь смазанная тень, тут же исчезнувшая в гуще деревьев.

— Не нравится мне всё…это. — в изумлении закончила девушка, ведь развернув пелёнки, она увидела маленькую девочку с белым миниатюрным хвостиком, исчезающим прямо на глазах. Радостно улыбнувшись и вразнобой взмахнув крохотными ручками, девочка воскликнула:

— Мил! Мил-ра!

Обычный день обычного оборотня

Как я тебя ненавижу… Мой самый страшный ночной кошмар во плоти, мой злейший враг, моё проклятье… Как мне иногда хочется разнести тебя вдребезги, чтоб мокрого места не осталось… Средоточие зла и источник хаоса… Но я не могу.

Отключив, наконец, мой многострадальный будильник, я, с горем пополам, переместила свою сонную тушку на пол. Теперь главная задача — поднять её в вертикальное положение! Сделать это неимоверное усилие над собой мне удалось минут за десять, и то, только после того, как с кухни раздалось недовольное ворчание: «если не поторопишься, то я съем твой заввтрак». Угроза подействовала, и спустя каких-то пять минут моя яичница занял своё законное место.

— А ты зубы чистить перед едой не пыталась? — недовольно пробурчала мама, глядя на мою блаженную улыбку. Она устало опёрлась о плиту, только что вытащив из неё огромный каравай с начинкой из всяких мухоморчиков — поганок — подарок на трёхсотлетие лешему. В отличие от меня она встала ни свет ни заря и начала собираться на работу — ведь мать моя будущая штатная Яга (станет где-то через век-другой — бабушка как раз на пенсию уйдёт)! Её глаза, цвета бутылок от шампанского, сердито буравили меня, а кончик медной косы подрагивал в недовльстве.

— Намёк понят! — резво подскочила со стула я.

— И убрать за собой не забудь! — кинула мне вслед родительница, с мученическим видом моя прибавившуюся в раковине посуду.

— Умгу-раздалось уже из ванной.

Уборка стола и комнаты, а также приведение себя любимой в порядок, заняли где-то полчаса. Рекорд, однако! Убедившись, что всё в норме, я критично глянула в зеркало — вдруг уши выросли (было бы неплохо)! Так волосы — тёмная платина- есть, глаза — оттенок кажись голубой, более чёткой идентификации всё никак не поддающийся — есть, бледная кожа (‘’нежно-поганочного оттенка'' ворчала мама выпихивая меня метлой на улицу, подальше от любимых видеоигр) — есть! Все вышеперечисленные достоинства меня несказанно радовали (кроме последнего). Как итог — пятнадцатилетняя Мирослава Сотникова, то бишь я!

— Иди уже, опаздываешь. — ласково поворчала мама и чмокнула меня в щёку.

— Я тоже тебя люблю. — ответный жест, и вот я на всех парах мчусь в школу.

НО! На подходе к храму знаний меня нагло затормозили. Нет, тормознули на всей моей не малой скорости, цапнув за руку так, что та аж хрустула! И конечно, это была…

— Мирочка — глаза шрекского кота, умильно на меня глядящие. — Дай домашку списать! — ко мне прилипла маленькая брюнеточка с лицом фарфоровой куклы.

— Шедевр индейской архитектуры — фиг вам называется! Может быть слышала? — я лихорадочно стала искать пути отступления, сразу приняв решение о позорном бегстве.

— Мир ну хотя бы разобраться помоги! — видя мои потуги, Марина поспешила ухватиться за меня покрепче. Мелкая, а силы как у тигра!

— Нет. — категоричный вам ответ и дуля с маком. Наши не сдаются! Князь Владимир одобряет!

— Прошу-у-у… — раздался жалобный скулёж. Мольба и слёзы, день чудесный… Как же меня это достало! Похоже, бегство с поля брани не поможет. Нужен откуп.

— Давай сюда свои бяки-моляки, кровосос несчастный — ты ж не отлепишься! — обречённо вздохнула я. У-у-у! Есть такое чёрное и приставучее, но подруг так обзывать не принято.

— Ага! — моя красноглазая одноклассница улыбнулась во всю свою клыкастую пасть. — Мирочка, ты лучше всех!

— Итак, сразу спрошу: кто готовил домашнее задание? — В воздух взметнулся лес рук.

— А если проверю? — по лесу прошёлся дровосек-маньяк.

— Логический вопрос: почему не готовили? — устало спросил учитель, снимая очки и потирая переносицу. Сейчас он выглядел как мини-босс бухгалтеров — куча макулатуры (наши доклады по предмету — просто уверенна, что над половиной вся учительская будет ржать!), связки перьев, чернильницы и загадошный ореол испарений от зелий…

— Так ничего не понятно! — раздалось из затенённых глубин класса (свет хоть и не вредил, но всё же нервировал вампирскую часть нашего дружного, и не очень, коллектива. Века фотофобии за столетие не искоренишь).

— Кому ничего не понятно, пусть выйдет на свет божий. — намётанный учительский глаз тут же стал блуждать по классу, выискивая недовольных, дабы покарать и наставить на путь истинный нерадивого учащегося.

Алик нехотя поднялся и подошёл к учителю.

— А, это ты Северов… Тогда как обычно, после уроков. — как-то разочарованно протянул преподаватель.

Угрюмо кивнув, вампир понуро побрёл к своему месту. Ян, весёлый оборотень — волк, похлопал соседа по плечу, когда тот сел рядом. Он искренне сочувствовал проблеме одноклассника.

— Готовься аллергик, сегодня отвариваем драконий перец. Так уж и быть, дотащу тебя до медпункта! — хотя после этой фразы я уже не так уверенна в его сочувствии…

— Угу. — вампир чуть ли не плакал.

Алик славился на школу двумя своими достоинствами, причём первое вытекало из второго: он был отличником абсолютно во всех школьных дисциплинах, за исключением зельеварения. Каждый этот урок ему приходилось терпеть жуткие приступы аллергии на ВСЁ — испарения ученических котелков вызывали кашель, чесотку, чихание, сыпь и еще пару неприятных вещей, упоминать которые не стоит в приличных книгах. Уж как вампир с этим не боролся — пропил около сорока человеческих лекарств, таскал на уроки респиратор и противогаз (это не шутка!), ходил к лешему (и это к сожалению тоже, так как укусы агрессивных белок моей маме лечить пришлось). Уж как мы его не отговаривали, уж как мы его не вразумляли, но всё кончалось одним и тем же — десять минут и медпункт. Проклятая аллергия, не пойми на что, не давала спокойно поглощать знания, из-за чего Алику приходилось идти и позорно добывать их на перемене.

— Я тебе потом дам конспект- вампир благодарно кивнул мне в ответ.

— Чтож, приступим. — на столах материализовалось необходимое оборудование — котелки, ложки-черпаки, пучки трав, порошочки и тому подобная зельеварческая дрянь.

— Для начала возьмём…

Через час вся наша «банда», как нас ласково называли учителя (о том, как нас называли не ласково, говорить не будем), оккупировала библиотеку, для делёжки конспектами с уже пришедшим в себя Аликом и как всегда витавшей в облаках Мариной. Библиотекарь, едва завидев нас, позорно дезертировал с томиком фэнтези (да-да! Нам интересно, что о нас пишут!), напомнив, что за порчу школьного имущества штраф немалый. Трус! Подумаешь, заклинанием глажки пару стёкол расплавили…но мы же не нарочно! И то, что его неделю остудить пытались — наглая ложь!

— Ты уверен, что тебе лучше? — ответом послужил смачный чих и довольная рожа вампира, утирающегося платком.

— Да нормально всё, не волнуйтесь. — Алик, окончательно оклемавшись от урока, откинулся на спинку стула, блаженно вдохнув чистый воздух неопухшим лицом.

— Не волноваться?! Да твоя отличническая натура тебя когда-нибудь в гроб загон…

— Пустая твоя башка! — «Полный справочник краткого описания растений субтропического климата» весом в 5 кг встретился с данной частью тела и издал громкое «бух!».-Думай, что мелишь!

Обладатель же её непечатно выругавшись с возмущением повернулся ко мне, после того как с кряхтением вернулся на место.

— Нет, ну ты видела!? Эта неуравновешенная, вспыльчивая… очень милая вампирша! — Марина, еще раз тряхнув этим талмудом для большей убедительности, села обратно. Мы тихо давились в кулаки, глядя на эту нешуточную «драму».

Влад, потерев ушибленное место, принял, наконец, серьёзный вид, подобающий главарю… ну то есть боссу… тьфу ты! Лидеру группировки короче. Блин, опять оговорилась…

— Завтра у нас практика по монстрологии. Раздел- нежитеведение. Все готовы? — мы утвердительно кивнули. Всё, что связанно с уничтожением «буйных»- наша специализация, но спрашивать о готовности — традиция у боевых двоек (как бить бутылку об отплывающий корабль). — Итак… предположительно, темой будут гнёзда либо мавок, либо упырей. Скорее даже одиночные особи. Рюкзаки упаковать по-минимуму, на тот и тот случаи. Всё понятно? Отлично! Завтра в шесть у школьных ворот.

— Есть капитан! — состроив серьезную мину и щёлкнув каблуками, отдала честь вампирша. — только вот честно ли это — рассказывать, хоть и своей группе, о будущем задании, которое держиться в секрете от учеников?

«Ты для них тут стараешься, старешься, а они тебе «честно ли»!» раздалось уже из-за двери.

На следующий день весь наш класс собрался вместе у школьных ворот, дружно клацая зубами и матеря на всю катушку эту практику, директора-садиста и неожиданно холодный день. На горизонте показалась жёлтая буханка школьного автобуса, притормозившая возле нас.

— Та-а-ак, надеюсь мне вас учить не надо — собрались и дружно загрузились в автобус- раздалось где-то над нами. Оказалось, что кураторы практики уже здесь и раздают указания. Учеников организованной толпой стало засасывать в тёплый автобус.

Всего в нашем классе было двадцать два лба. Наша школа была спецнаправленной — с самого первого класса наши юные незамутнённые умы (ну как незамутнённые… «Фредди Крюгер» в восемь лет с комментариями не считается!) не сидели и не пели песенки за партой — мы готовились к боям с монстрами, которых у нас ого-го на самом деле, хоть люди и не догадываются об этом.

Никогда не забуду мой первый учебный день.

Преддверие первого сентября. Всем обычным девочкам вплетают бигуди в волосы и наглаживают парадные юбочки-сарафанчики. Первый класс — дело ответственное! Одна я как дура сижу и дуюсь в окно, ведь все планы на будущее рухнули. Облом по всем фронтам.

— Мира, хватит уже. Я ведь объясняла- в обычной школе тебе делать нечего. А там ты сможешь общаться с такими же, как… — вдохновенно начала мама, вновь пытаясь утешить меня.

— С такими же чудиками, как я!? — возмущённо обернулась я, пытаясь загнать обратно позорно бегущие слёзы. Я не мелкое чудо! Я уже взрослая! И я сама могу решить, куда мне идти! Да, мне очень хотелось бы так сказать, но глядя на уставшую мать, мне становилась очень стыдно за свои капризы. Глаза сами опускались в пол, а губы дулись, не смея сказать больше ни слова. Однако упрямство тянуло своё.

— С такими же детьми. — мама грустно вздохнула и подошла ко мне. — твоё поступление было обговорено уже в первый твой год, пойми — оборотней, способных осознано оборачиваться до инициации — очень мало. Но конечно, если ты захочешь, то через пять лет можешь перевестись в другую, человеческую школу. — она приобняла меня, сев рядом на диван.

— Через пять лет я не смогу там учиться! Я же буду знать совершенно другое! — со слезами вновь заныла я. — Меня все ду-урой считать будут… — я уткнулась в тёплую, пахнущую лугом кофту матери, по которой тут же растеклась солёная лужица.

— Не совсем так. Первые пять лет ты будешь учиться как обычный и иной ученик- по полгода и то и на то. Так что с переводом, если он будет, проблем возникнуть не должно. Ну ладно. — мама встала и уже выходя за дверь, сказала- все-же я думаю, что к тому времени, когда пять лет истекут, тебя из школы выковырнуть нельзя будет!

Блин! Дали бы девять обычных лет, так нет, надо с прибабахом! На следующий день я брела в свой «второй дом» с отвратным настроением. Таки отправили меня в иную школу. Уже ближе к школьным воротам, величина настроения упала ещё ниже, до отметки «ниже плинтуса», так как навстречу мне шла, под ручку с мамой, Стелла — уже в таком возрасте считающая себя пупом земли и королевой мира, хотя мозговитостью особо не отличающаяся. Ну да, моя серая невзрачная форма выглядела, мягко говоря, блёкло, по сравнению с её выпендрецкой, и да, мои волосы собраны в обычную косичку без бантиков. Завидно-то как… Вышеобозначенная особа не преминула воспользоваться ситуацией, чтоб ей икалось.

— Ду-ля! — злорадно посмотрев на меня прошептала она и началось… — Мям, она меня ф садике бифа! Она флаля! И игфуфки ламфает!

Рассерженная маман застыла надо мной фурией, уставившись своим наштукатуренным личиком. Как так! На её чадушко напала мерзкая тварь, в виде меня, бедно (!) одетой, явной беспризорщиной из приюта!

— Где твоя мама? — процедила она. — Мне надо с ней поговорить. Ты же понимаешь, что портить чужие вещи нехорошо? — это она наверное о тех вдребезги разнесённых лошадках, что Стелла решила кинуть в стену. Или о том крокодильчике, что был разобран на плюшевые органы… Ею же.

— На работе! — буркнула я и поспешила смыться.

— А ну стой! Невоспитанное…

Внезапно у «мисс совершенство — 2» округлились глаза, и открылся рот, при этом издавая попискивающие звуки. Мы в недоумении уставились на неё. А потом как завыла сирена… Оказалось, что у чадушка внезапно намокла юбка. Дабы не опозориться ещё больше, маман, подхватив Стеллу и гневно сверкнув на меня глазами (а я-то тут причём?) ушла в дальние дали. Пожалуй, один плюс от поступления сюда есть — я не буду видеть «чудо-чадо».

Сверху раздался жуткий хохот. Я, подняв голову, успела лишь разглядеть смазанную тень, как на дорожку спрыгнул взъерошенный сероглазый мальчишка, примерно моего возраста. Пройдясь пятерней по итак взлохмаченным каштановым волосам, он, загибаясь в приступе смеха, выдавил:

— Нет, ну ты видела выражение её лица? Словно лягушку на голову кинули…гх-х-ха-ха… А потом, потом! Круче храля завыла… ха-ха-ха… А всего-то надо чуть-чуть помагичить…

Теперь глаза выпучились у меня.

— Ты маг? — подавив приступы истерики, мальчик важно набычился и голосом, полным напускной важности, представился.

— Владимир Хворостянский, будущий величайший боевой маг. — гордо изрёк он, и, поклонившись, тут же затараторил. — Представляешь, у меня на тесте по оценке развития десять лет вышло! Десять! Деда сказал что это очень крутой результат! А у тебя? Ты сколько набрала? Восемь-девять? А у меня десять! Представляешь, целых десять! Никто такого не ждал!

Я, немного растерявшись под таким словесным напором, смогла только выдавить «о-одиннадцать» и, воспользовавшись ступором паренька, побыстрее смыться. Чокнутый! И мне среди таких пять лет торчать! Да я точно с ума сойду.

(Психика иных развивается быстрее нашей, и, по достижению семилетнего возраста, все дети обязаны пройти специальный тест на её оценку. Это как измерять магическую силу. Обычный результат — 8–9 лет.)

Поплутав немного по коридорам, я нашла свой класс и тихонечко прокралась внутрь. Он был затенённым, сделанным в нежно-зелёных тонах, с искусным орнаментом из трав и цветов на стенах. На белом потолке виднелись плохо закрашенные пятна — следы экспериментов предыдущего поколения. Ребята галдели, знакомились и обменивались впечатлениями о школе и увиденном по дороге к ней, ведь каждый первогодка должен сам найти её (тоже традиция). Внезапно в класс влетел настоящий вихрь и, подлетев ко мне, голосом того самого мага-пацана, выпалил:

— Стань моей парой!

Класс умолк, ученики, поглядывая на нас стали перешёптываться. Я на миг прифигела, чем не преминул воспользоваться этот Влад и потащил меня… прям к кабинету директора!

— Деда, сделай из нас боевую двойку!

За столом сидел мужчина, лет 30 на вид, и перебирал бумаги. Увидев нас, он устало потёр виски, в которых сверкали пряди седины. Мдя, натерпелись, видно, от детушки родственнички, натерпелись. Я отцепила руку от этого недоразумения, наверняка сдавшего тест лет на пять, и обиженно от него отвернулась, делая вид, что рассматриваю кабинет (который в будущем станет практически постоянным нашим пристанищем).

— Боевую двойку? Влад, ты же знаешь, что контракты заключаются только через полгода, после начала обучения, и то временные. А ты хочешь на всю жизнь. Вы сможете всю жизнь быть друг другу братом и сестрой, товарищем и первым другом? Тем более… — холодные лучи серых глаз отсканировали меня, директор пришёл к какому-то выводу и, выждав драматическую паузу, продолжил.-… не особо она и рвётся, как я погляжу.

Я сидела в дальнем углу кабинета и отстранённо наблюдала за своими одноклассниками. Все уже расселись по местам, даже насупленный Влад, вон, подсел к каким-то вампирам. В класс зашла пожилая женщина — видно ей уже давно за две сотни лет. Строгие пучок, костюм и выражение лица только подтверждали мою теорию, однако голос её оказался на удивление мягким и приятным.

— Здравствуйте. Меня зовут Елизавета Романовна. Ближайшие пять лет я буду вашим классным руководителем, а там посмотрим. Вам, наверное, уже рассказывали, чем мы будем заниматься помимо обычной учёбы? — многочисленные кивки, и вот, учительница продолжает. — Но сегодня мы решили устроить, так сказать, ознакомительный урок и для незнающих, поэтому и пригласили наших выпускников, чтобы они рассказали более подробно о вашей, возможно, будущей профессии.

Как по сигналу вошли двое — мужчина и женщина, оборотень и маг. В тот же миг я восхищенно затаила дыхание — от них исходила невероятная сила, все движения были размеренными, чёткими, и то же время пропитанными грацией. Настоящие бойцы! От них всегда исходит невероятная аура мощи и силы. Казалось, что сам воздух до основания пронизан этим эфиром превосходства. Взрослая боевая двойка! Они улыбнулись нам. Первой начала свою речь магиня.

— Когда-то мы тоже сидели за этими партами и точно так же восхищенно глядели на других иных, пришедших к нам с той же целью — рассказать о магах и воинах. Кто же они такие, кто знает? — улыбнувшись, женщина внимательно осмотрела класс и выбрала маленького вампира в очках. — Ну, скажи.

— Боевая двойка — это два связанных пожизненным контрактом союза иных, практически всю жизнь живущих вместе. Они заменяют друг другу семью, друзей и близких. Эта связь сильно повышает силу двойки — у магов увеличивается запас энергии, а у воинов улучшаются физические данные.

— Правильно, Молодец. Всё именно так. И тогда, с интересом слушая их, многие из наших одноклассников захотели стать иными, захотели стать такими же, даже не смотря на то, что некоторые до этого момента желали только обычной жизни. Но, к сожалению, придётся подпортить немного вашу радость, потому, что ещё не поздно перевестись в небоевые классы. — ребята притихли, настороженно глядя на них. — Потому как эта работа — огромная ответственность и… опасность. Смертельный риск.

— Ответственность за людей, не способных защитить себя. — продолжил оборотень. — И огромное ежедневное напряжение. Знаете, мы окончили школы вторыми по результату того года, и нас направили в ту же область, что и иных, пришедших к нам тогда. Они оба погибли на одном из заданий, уничтожая взбесившихся ледяных гролей. Успев, однако, спасти несколько семей обычных людей, находящихся на отдыхе в горах, хотя могли подождать подкрепление. Правда, вряд ли от тех туристов выжила хотя бы половина — монстры бы перебили раньше.

— Но наша работа — это и радость. — гллядя на наши скисшие лица приободрила нас магиня, неодобрительно глядя на напарника. Мол, это же дети. — Смотреть на улыбки спасённых, хоть и через час они обо всём забудут, побывать во всех уголках нашей страны, если не планеты, ощутить себя действительно нужным кому-то. И защищать других. Это — наша первостепенная задача. Наша жизнь. Вы уже более-менее взрослые, так что подумайте над этим. Ну вот кто тебя просил… — начала отчитывать онанапарника уже на выходе из класса.

На перемене я подошла к Владу. Тот подозрительно покосился на меня, но, набравшись смелости, я выпалила на одном дыхании:

— Давай станем сильнее, чем они, и не допустим, чтобы погибало так много людей и иных! Давай станем боевой двойкой!

Через полгода мы заключили временный контракт боевой двойки. А ещё через пять лет мы стали полноценными связанными. Самыми дружными и шибанутыми во всей школе…

Практика и бабушка

— Напоминаю всем вам: та двойка, что быстрее справится с заданием, уничтожив цель, будет освобождена от недели летней практики. — по салону понеслось довольное гудение. Вот это круто! Летом надо отдыхать, а не два месяца пахать! — Неуд и плюс две недели всем тем, кто провалится. — гул тут же умолк. М-дя, жестоко. «Рабы на галерах или учащиеся энной гимназии». Картина написана педагогами данного заведения, находящимися в соавторском сговоре против учеников.

Я решила немного поспать, пока мы не доедем до места. Мои глаза закрылись, и впадая в полусон, до меня доносились лишь обрывки фраз: «Да какая осина? С дубу рухнул?», «Зелье от сыпи, мазь для хвоста… Да где же эта валерьянка!», «Надо было конспект повторить дома…». Разброд и шатание! Они так и в будущем собираются работать!?

После того, как до конечного пункта осталось минут пять езды, наш перпод по нежитеведению, ласково зовущийся школьниками Мухомором, (хотя он на самом деле Хомор Гаврилович — сразу видно — лешие в роду затесались) начал нас инструктировать и наставлять.

— Мы едем в деревню Плющино- интересно, это в честь плюща названье, или кого-то действительно того самго состояния? — Ваша задача: найти и обезвредить цель, то есть буйного. Конечно, для этого надо опросить население, придумав хоть чуть-чуть правдоподобную легенду, — недовольный взгляд, в сторону отстающих, после работы которых трети человеческого населения приходилось чистить память. Ну не обладают они богатой фантазией, чтобы грамотно навешать лапши на уши.-…и конечно не выдать себя. Задача ясна? Дальше сами разберётесь.

Нестройное «да» раздалось прокатилось по салону, и вот нас выгружают из автобуса. Сказав многообещающее «мы за вами следим», учителя укатили восвояси. Ага, только платочком помахать на прощанье забыли. Невезуха.

— Пойдём. — и я с Владом, отделившись от общей кучи, стоящей посреди пустынной остановки, пошли к самым далёким и неприметным домам данного населённого пункта. Нечисть, как известно, бунтует там, где людей мало, то есть по краям селения.

Внезапно меня пробрал мороз по коже, словно под кофту проскользнуло что-то противное, мерзкое и холодное. Я почувствовала чей-то пристальный взгляд и тут же обернулась назад, оглядываясь по сторонам. Напряжение внутри росло, словно предвещая, что будет нам пятая точка на всю голову.

— Ты чего? — Влад в недоумении уставился на меня, с мученическим выражением «Ну? что? опять? с ней? такое? случилось?». Он только-только завёл разговор с молодой парой, как странное поведение напарницы спугнуло возможных свидетелей.

— Да нет, ничего. — Ощущение пропало, и я постепенно успокоилась, снова продолжая путь по окраинам Плющино.

Холодный ветер поддувал сзади, напоминая, что ноябрь скоро кончится, и ледяной пипец под кодовым названием «зима» уже близко. Небо было пронзительно-голубым, и солнце, решив, что пора тепла кончилась, подбавило яркости. Повсюду стояли стройные, и не очень, заборчики, из-за них выглядывали нагие деревья и захлёбывающиеся лаем собаки, в воздухе витали зимняя свежесть и запахи коровьей жизнедеятельности. Идилия.

Влад моё мнение не разделял.

— Х-холод-дно. И ещ-щё этот з-зап-пах. Вот ж-жежь храль косоглазый!

— Не ругайся. — я потянулась вверх. Мне-то морозы нипочём- я и минус двадцать себя нормально чувствовать буду. А всё из-за чего? Нет! Это не из-за пуховика, котрый на меня мама напялила! Это десять лет сурового закаливания с лешим. — Городской житель не привык к сельским морозам? — я критично осмотрела модный, но оттого не более тёплый драный джемпер друга, в котором он трясся по дороге.

— Молчи уж тут, шуба ходячая! Это нас, несчастных магов…

Чем же маги несчастны навеки осталось тайной.

— Ой! Ох тыж… Порвалась таки! О-ой…Ребята помогите, будьте добры! Ой…

За поворотом мы увидели бабушку, с порванным пакетом и, соответственно разлетевшимся его содержим. Идеально! Слухосборник-3000! Хочешь знать о том, сколько раз скандалили соседи и какая программа сейчас транслируется на «рен-тв» — послушай пенсионерку-соседку, она тебе и не такое расскажет. Нет, бабушке бы в любом случае помогли бы… Но не воспользоваться таким шикарным случаем…

Картошка, раскатившаяся во все стороны, как тараканы от тапка, была быстренько собранна и торжественно всучено вмиг поникшему Владу (Ничего, тимуровец! Трудись на благо родины). Кошкокорм, в смысле вискас, и батон взяла я. Проделав всё это, мы выдвинулись вслед за бабушкой.

До обиталища её мы шли минут пять. Убитая дорога, петлявшая под ногами, сбавляла обороты нашего рвения с каждой лужей/ямой/кочкой. Настроение не и повышал вид старых, перекошенных домов, хотя то, что бабушкин дом находился на отшибе, чуть прибавляло гарантии к её свидетельским показаниям. Но всё это не смогло подготовить нас к увиденному.

Крохотный домик, нуждавшийся в ремонте лет пять назад, сейчас просто молил о сносе (в принципе, можно даже кран не подгонять — крикнешь слишком сильно, он и развалится). Листья плюща, обвивающего забор и одну из стен, имели размер тарелки для второго, а к кустам замёрзшей крапивы, на месте которой когда-то была клумба, вообще приближаться не стоило. Маленький кусочек относительно чистой земли вёл к облезлой деревянной двери. Доверия, естественно, данное сооружение не вызывало.

— Бабушка, вы здесь одна живёте? — Влад был ошарашен увиденным не менее, чем я. Где дети? Или внуки? Или хотя бы нормальные соседи!? Неужели у всех руки отсохнут чуть помочь этой бабушке!?

— Одна, одна. Дети-то давно уехали, а внуков сюда не пускают. — проскрежетала старушка. При таком-то запустении неудивительно — сюда и взрослые вряд ли сунутся. Блин, поотрывать бы руки этим людям неблагодарным!

Ещё тогда стоило бы догадаться, и возможно, последствия были бы менее болезненными…

— Вы не стесняйтесь, заходите! — добавила она, глядя как мы мнёмся у двери. Не знаю, как у Влада, но моё нежелание входить, оправдывалось лишь ужасом перед внутренним кошмаром дома — если снаружи такой бардак, то что в доме твориться-то?

Однако мои страхи не оправдались. Внутри всё оказалось довольно чисто и опрятно — в прихожей отсвечивало зеркало и пристроилась обувница, стоящие на коврике весёлой расцветки, на кухне — куча шкафчиков и полочек, висящих на стенах с полосатыми обоями, а также стол и плита. Ещё две двери вели в ванную и спальню. Миленько, ухоженно. Молодец бабулька.

На окне, вольготно устроившись, спал кот, но едва увидев нас, он зашипел, выгнулся дугой и сиганул на улицу, лишь обдав меня волной презрения и страха. Странно, коты обычно всегда ко мне ластятся из-за оборота…

— Васька чужих не любит- пояснила пенсионерка. Не в обиду будет сказано, но сразу видно, из человека давшего кличку фантазия «фонтаном» бьёт. — Вы садитесь, садитесь, я сейчас чаю заварю. А вот и угощеньеце к нему. — с этими словами она поставила здоровенный поднос пирожков на стол, последний даже заскрипел от напряжения. Слишком сильный запах ударил мне в нос, захотелось забиться под стол и удавиться. Закрыв его руками и кое-как сдержавшись и не расплакавшись, я практически сразу потеряла какой- то странный запах, замеченный мной поначалу. Впрочем, о нём я практически тут же забыла и, виновато улыбнувшись, слегка отодвинулась от подноса, под немного обиженный взгляд бабушки.

— О! Пирожки! Я как раз… сладкое не люблю. — скомкано закончил напарник, едва наткнулся на мой грозный взгляд. Больно подозрительно всё это… Пора сматываться отсюда. Но только после опроса!

— Тогда чаю выпейте, он полезный, на травках целебных настоявшийся. — две кружки с подозрительно побулькивающим содержимым, кусочки которого идентификации не поддавались, отпугивали не хуже, чем чеснок вампира (проверенно на Алике). Почему-то я просто уверенна, что бабушка имеет привычку давиться этой дрянью, свято веря в традиционную медицину.

На этот раз отказались мы оба.

— Бабушка, — начал как-бы издалека Влад. — А у вас в округе ничего странного не происходило? Ну, там, скребётся в окна кто, или в лесу завывания слышны? — Браво! Прямо вот так в лоб! Молодчина, неуд нам обеспечен! Я, хорошенько отдавив напарнику ногу (ау! За что!?), хотела было поправить ситуацию, но бабушка сама всё разрулила.

— Ой, и скребется и воет, и народ пугает. Я вот в лес ходила, на прошлой-то недельке, а оттуда как завопит гадость какая-то! У меня — душа в пятки! Бегала, наверное, я так только в молодости, когда спортсменкой была. А ещё раньше, Манька, дочка соседская, в лес тоже пошла — и с концами! Всей деревней искали, с собаками, фонарями — нету и всё! А потом выяснилось — с Пашкой Мельниковым в город сбежала! А в прошлую пятницу их корова…

И вот так, с рассказа о чудище, разговор плавно перешёл в обмывание костей соседям, типа «что, где, когда». Это одна из отрицательных сторон опроса пенсионеров — приходится выслушивать ВСЁ, дабы они не обиделись и не подгадили тебе в следующий раз. Индивидуумов, к счастью, таких не слишком много, но осторожность надо соблюдать. Отпустила нас бабушка только через час, и то только когда Влад съел пирожок и клятвенно заверил, что «быхо укусно».

— Итак! — Влад сыто икнул. — Сори. Итак! Что мы имеем? В лесу что-то воет и скребётся — это раз, у бабульки отвратный чай- это два…

— Если кто-то очень болтливый сейчас не умолкнет и не пойдёт дальше опрашивать население, я его в узел завяжу — это три! — я устало почесала затылок. Неугомонная болтушка!

— Да ладно тебе! Подкрепился немного, да и отдохнули! Кстати, можно было бы задержаться и подольше!

— Знаешь, ты напоминашь мне о трёх целях в жизни хомяка: поспать, набиь пузо и можно в гроб! Тебе что. так неуд хочется? Мы такими темпами часа через три только опрос закончим.

— Вот ты вредная! — насупился Влад и отверулся.

Население опрашиваться категорически отказывалось — те редкие люди, что попадались нам по дороге, либо игнорировали нас, предпочитая перейти на другую сторону улицы, либо смотрели на нас как на умалишённых и потихоньку смывались, при малейшей возможности.

— Да что происходит? Чего они от нас так шугаются? Мы же не тутмосы-папуасы какие-то… — Влад был возмущён сверх меры, глядя вслед убегающей от нас женщине. Мне тоже это не слишком-то нравилось. Твориться что-то очень нехорошее, утреннее чувство прям как пророческое было!

— А ты представь себе, что по деревне шатается толпа подростков, спрашивающая о странных явлениях? Тут попахивает либо телешоу либо сектой. Ни в то ни в другое люди впутываться не любят. — попыталась я успокоить себя, а заодно и напарника. Но какой-то червячок сомнения упорно вгрызался в сознания, заставляя пятую точку убраться подальше отсюда, конкретно из этого Плющино обратно, домой под одеяло. А ещё какие-то подозрительные тучки на небо набегают — во всех фильмах ужасов фопа наступает прям после этого!

Побродив ещё пару часов по округе и несколько раз наткнувшись на одноклассников, которых тут же огибали по дуге (кооперироваться двойкам в поисках запрещено, можно неуд отхватить), мы решили таки выдвигаться на разведку.

Лес был относительно чистым — мусор не валялся вокруг как в других местах, но и не нельзя сказать, что его не было. Довольно высокие деревья, для меня вообще ничем не отличающиеся друг от друга, своими кронами ещё больше закрывали нас от света, из-за чего вокруг царил полумрак. Нервирует капитально так.

Я, погрузившись в себя, не заметила ствола и благополучно в него врезалась с громким «бух»! Синяку быть! Когда же я спросила у Влада, что это такое, он ласково посмотрел на меня, как на душевнобольную.

— Осины, Мира, осины.

По-правде говоря, все растения, не входящие в состав зелий на уроках, делились для меня на несколько категорий — колючее и большое — сосна, неколючее, но тоже большое — дуб, маленькое, цветёт — куриная слепота, не цветет — трава, всё остальное позиционировалось как шиповник. Красота, и учить ничего не надо!

— Ха! А ты ещё говорила, что это я городской житель, сама-то осину от дуба отличить не можешь! — догнав, подшучивал надо мной напарник.

Да. Как бы мама с бабушкой не вдалбливали в меня эту науку, под жутким названием ботаника и травология, ничего путного никогда не выходило. Особенно смешно было наблюдать за вытянутым лицом лешего, приставленного мне наставником, когда я обозвала его любимую яблоньку «ммм… Может, кипарис?»

— Для меня у них только одно различие — запах! — возмущённо скрестила руки я.

Влад заржал аки конь.

— Слышь, ботаник-профессионал, радар включай, мы уже далеко зашли.

Заклинание называлось «стандартное плетение для обнаружения нежити и взбесившейся нечисти», для вменяемых людей, не желающих ломать язык — радар. Изучили его мы ещё в третьем классе, точнее изучали маги, в то время как воины тренировались приёмам мордобоя с взбесившимися домовыми (знаете, как они сковородками больно бьются!?). Поиски не приносили никаких результатов — либо монстры, поняв, что скоро будет жарко, сныкалась, либо их здесь вообще не было.

— Влад, заканчивай, мы слишком отдалились от деревни. Вряд ли нам дали бы задание на поиски в глубине леса. — тихо бросила я напарнику и напряглась, стараясь передвигаться максимально бесшумно и осторожно, так как чуяла, что мы вляпались. Ударил мелкий, противный дождик, мешавший мне прислушиваться к лесу.

— Окей. — напарник вернул нормальные размеры своим зрачкам и расслабленно потянулся.

Вдруг за деревьями что-то треснуло. Я обернулась на звук и прислушалась. Ветер стих. Птицы, до этого беззаботно перечиркивающие свои песни, умолкли. И только два звука не прекращались — звук падающих на землю капель и шагов чего-то большого и о-очень опасного.

— Мир, что случилось?

— Сейчас ты без вопросов берёшь и прыгаешь мне на спину. Ясно?

Влад кивнул. Выждав ещё пару секунд я обернулась и подхватив напарника помчалась к обратно.

Для постороннего наблюдателя это было бы шоком — по лесу, сломя голову, несутся уже не скрываясь, четыре огромных варга, догоняя взъерошенного мальчишку, верхом на огромном снежном барсе.

«Влад, свяжись с учителем и попроси помощи. Влад? Влад, ты меня слышишь!?»

Не получив от напарника мысленного ответа, я испугалась. Он был жив, я чувствовала его сердцебиение, но никаких мыслей в ответ так и не получила. Что же это такое? Почему Влад не отвечает? Неужели, с ним что-то случилось?! И какого драного храля здесь забыли эти красноглазые монстры!?

А нас всё нагоняли и нагоняли. Огромные косматые туши, чьи пасти украшали два ряда бритвенно-острых зубов и нити слюн, вспахивали землю за нами. Мысли, более-менее собравшись в кучу, дали таки ответ, что делать: поступай как все кошачие, удирающие от собак — лезь на дерево! Да, мысль дурацкая, но в данном случае другие меня не соизволили посетить! Бешенная скачка тем более не способствовала мыслительному процессу. Я стала высматривать подходящее дерево, и выбор мой пал на многострадальную… осину.

«Только бы Влад не сорвался»- успела мелькнуть запоздалая мысль, когда мои лапы уже оторвались от земли в огромном прыжке. Когти впились в кору, вымазавшись в смоле и оставив на её поверхности глубокие борозды. Едва успев отдёрнуть хвост от щелкнувших внизу челюстей, я стала взбираться повыше. Лапа на ветку, зацепиться за ствол, другая ветка, ветка и так до макушки. Дерево опасно затрещало подо мной. Вот храль косоглазый! Оно точно двоих не выдержит, даже если в человека перекинусь — я забралась слишком высоко, а ниже уже не опуститься. Влад, с которым, оказывается, всё было в порядке, это тоже понял, и в отчаянии прохрипел:

— Вообще не могу колдовать! Будто меня отрезало от магии. Ни облегчить вес, ни связаться с кем-либо я не могу. Прости. — напарник выглядел отвратно. Его состояние прям по лицу прочитать можно было — боль и безвыходность, ведь лишившийся способностей маг — обуза для воина-напарника. Такие навеки теряют уважение окружающих и стержень внутри себя. — Я не знаю, что делать.

Зато мой лихорадочно крутящий шестерёнками мозг знает. Мгновенно приняв решение, я утешительно ткнулась во владово плечо, мол «не серчай если что». Тот, в недоумении, уставился на меня, но наблюдая за действиями и поняв ход моих мыслей, лишь успел в ужасе крикнуть «Стой дура! Догонят!». Сам дурак. Даже если бы я послушала его — половину пути от макушки осины до земли я уже пролетела. И да, я знаю, что восемь из десяти воинов-одиночек погибают даже при стычке с тремя такими тварями. Риск есть. Но в ином случае — смерть неизбежна и мучительна.

Едва увернувшись от подскочившего варга, я стремглав помчалась к деревне. Расчет был на то, что все волки погонятся за мной, забыв о Владе, а там и учителя помогут. А чтобы они поторопились… простите меня, маги-чистильщики, я вас работой на пру дней завалила. Многим придётся стереть сегодня память.

После того как деревья наконец прекратили дрожать, а все птицы, не грохнувшиеся на землю взвились вверх, я снова рыкнула. М-дя, мой рёв и мёртвого из гроба поднимет, не то что учителей привлечёт к нам. Надеюсь.

Чересчур обрадовавшись громкому звучанию, (уха-ха! Я так даже на учительницу геометрии в туалете не рычала!) я не заметила подвоха, в виде ещё трёх варгов впереди. Эта оплошность дорогого мне стоила: когда я попыталась увернуться от передних, одна из задних зверюг изловчилась и поймала меня за лапу. Больно! Еле вырвав раненую конечность, я не удержала равновесия и покатилась по земле. Как на зло она была рыхлой и мокрой, зацепиться было не за что. Так меня пронесло пару метров, пока голова не наткнулась на ствол дерева. Темнота.

Марина увернулась от очередного выпада упыря. Насколько Елизавета Романовна помнила, её протеже была в родстве с каким-то кланом вампиров, довольно древним и уважаемым — вон как ловко уклоняется! Видны поколения воинов! А её напарник ничем не хуже — Алик умело координировал все действия Зотниковой и ставил неплохие щиты, если она не успевала увернуться от грязных рук, подозрительно шустрых для покойничка.

Ребята, пришедшие к заброшенной могиле позже, подбадривали их как могли — кто-то орал, кто-то кидал рюкзаки в воздух… Та-а-ак! А вот в бой вмешиваться не велено! Попытавшийся незаметно перелезть через забор ученик хорошенько приложился о стенку щита. Надо будет проверить класс на наличие расквашенных носов. И вот, ловко поднырнув под плечо упыря, одним взмахом призванного Аликом меча, Марина снесла нечисти голову и проткнув её там, где раньше было сердце, устало вытерла пот со лба. Труп не подавал признаков жизни. Опять.

— Молодцы. Поздравляю, по летней практике вам отгул на неделю. Надеюсь, вы с толком используете время, а не как в прошлом году с Сотниковой и Хворостянским будете экспериментировать в лесу. — одноклассники тут же кинулись поздравлять запыхавшуюся вапирскую парочку, немного сдувшуюся по окончанию хвалебной речи преподавателя. Ничего-ничего! Умнее будут. Маскироваться тоже надо уметь.

К руководительнице подошёл хмурый Хомор Гаврилович.

— Я не смог найти их. Они словно испарились. Поисковые заклинания не дают результата. — взволнованным шёпотом отчитался куратор.

А вот это плохо. Учителя стали волноваться еще час назад, когда ни Василий, напарник Яна, ни Влад, напарник Миры, не отобразились перед внутренним зрением учителей, каждые тридцать минут проверявших их (естественно тайно!). Теперь волнение переросло в панику — ученики бесследно исчезли!

— Хомор, что делать?

— Я не знаю… Возможно, они найдутся по личным вещам. Заклинание…

— Где мы возьмём их личные вещи!?

Голос Елизаветы Романовны сорвался на крик. Ученики непонимающе уставились на своего куратора. Успокоившись, она спросила у класса:

— Все здесь?

— Все, кроме пар Миры и Яна.

— Хорошо. Тогда…

Внезапно из леса раздался рёв. Где-то вдалеке завыла сигнализация машины.

— Это Мира! — удивлённо протянула Марина. Ученики, выглядевшие испуганными, в изумлении уставились на неё. — Это точно… — чуть тише добавила она.

— Всем оставаться здесь и ждать нас. — с этими словами учителя исчезли в дымке портала.

На поляне, где они вышли, никого из исчезнувшей двойки не было, хотя следы свежевспаханной земли наводили на мысль, что недавно здесь пронёсся бульдозер. Или погоня кого-то большого за учениками, что не лучше.

— И откуда он раздался? — и как бы отвечая на вопрос, лес сотряс ещё более сильный рык. — Туда. — в голос сказали они и ринулись на звук.

Пробежав буквально десяток метров, учителям открылась довольно жуткая картина: четыре огромных варга кружили вокруг пятого, тащившего куда-то за окровавленную ногу Миру, которая находилась в бессознательном состоянии.

Хомор Гаврилович тут же испепелил двух тварей. Двое других было кинулись к Елизавете Романовне, но несколько пронзительно-белых костяных игл, вырвавшихся из-под земли, навеки упокоили разбушевавшихся зверюг. Пятый же попытался потихоньку улизнуть, но закончил существование так же как и его собратья — насквозь проткнутый костью. Потомки кощея — опасные люди, хоть и практически отказавшиеся от некромантии. Даже женщины.

Учительница подбежала к Мирославе. Та вся была в земле и листьях, а опасно кровоточащая нога оказалась сломана. Открытый перелом. Плохо. Вытащив из сумки какую-то траву, она посыпала её на рану. Кровь замедлила свой бег, но ненадолго.

— Где Владимир? Хворостянский! — Хомор Гаврилович тоже не терял время зря, разискивая второго из двойки.

— Я здесь! — На поляну, тяжело дыша, вывалился Влад. Он выглядел здоровым, но находился в плачевном состоянии: ссадины и порванная одежда никого не красят.

— Мира… там… варги…прыгнула… — пытался отдышаться и одновременно рассказать о случившемся ученик.

— Успокойся. — Хомор Гаврилович подошёл поближе- А теперь объясни почему ты не связался с нами?

— Я не могу колдовать. Меня словно отрезало от магии. Если бы не Мира они бы со спи…

Внезапно Влад побледнел и свалился в конвульсиях на землю.

— Влад! — Теперь учительница кинулась к нему. Ситуация выходила из-под хоть какого-то контроля, а Елизавета Романовна впадала в панику.

— Вы идёте к ученикам — постарайтесь найти Яна и Василия. А я с этими, — кивок в сторону ребят.- …телепортируюсь в школу. — сказав это преподаватель вместе с учениками исчез, оставив учительницу одну.

Чернобыльские мухоморчики… На мою несчастную головушку что, наковальню уронили? Почему вокруг так душно? Что это за отвратный запах зелёнки и ещё какой-то медицинской дряни «приятно» щекочет нос? И конечно же единственный в этом склепе солнечный луч бьет именно мне в глаз, раздражая покруче красной тряпки.

— Кажется, она пришла в себя.

— Правда? Мир, ты как? — голоса противно резанули по ушам.

— Что ты хочешь услышать: красивую сказку, или суровую реальность? Как будет себя чувствовать человек, со всей дури впечатавшийся в дерево? — недовольно протянула я, едва разделяя слова.

— Если язвит, значит всё в порядке. — ехидно прокомментировал кто-то.

Я открыла глаза. Это был дурнопахнущий, жаркий, но всё же такой родной медпункт нашей гимназии. Дом. Мы с Владом лежали на соседних койках, разделённых тумбочкой, а учитель, бывший этим кем-то, сидел на стуле между нами. От основной части помещения на отделяла ширма.

— Итак, господа пострадавшие, — начал преподаватель. — Влад уже рассказал всё о ваших похождениях. А теперь слушайте о-очень внимательно. Во-первых: по данному вами адресу никто не живёт — владевший участком дедушка уже лет пять как почил с миром. Про бабушку, которая любит пичкать не особо мозговитую детвору пирожками, уж тем более ничего не слышно. А в выпечке, судя по анализу крови Влада, была примесь одного растения — цитерция. Ничем не примечательная травка, только вот для магов смертельна. Симптомы такие: сначала носитель магии лишается способностей, потом происходит упадок физических сил, а затем — летальный исход, если не применить антидот конечно. Ведь что для живого существа лишение магии? — Хомор Гаврилович, как настоящий учитель, не упустил шанса проверить знания ученика.

— Смерть. — побледнев выдавил Влад. — Хороша бабулька, раз пичкает отравой кого попало. Найти бы эту даму пенсионного возраста. — отойдя от шока начал строить план мести напарник. Это он может — до сих пор помню его подколки достававшим нас ученикам.

— А вот насчёт кого попало ты не прав. — Хомор Гаврилович тут же нахмурился. — Ребята, это было спланированное нападение, причём нацеленное на Миру.

— Что?! — мы, мягко говоря прибывали в ступоре. Вот это заявление! Значит меня, такую белу… ой, серую и пушистую, кто-то хочет пришибить? За что? Нет, многие грозились это сделать, но до решительных действий не доходило.

— Во многих школах нашего округа, где учатся иные, было похищено несколько оборотней. Уликами и не пахнет. Зацепок и теорий — тем более нет, а самая большая проблема в том, что найти пропавших невозможно ни одним из доступных нам способов — даже если ученик состоял в боевой двойке, потому как…

— Напарника убивали? — прошептала я в ужасе. Связь в паре обрывается только смертью.

— Да. Вы первые, кому удалось улизнуть.

Мама роди меня обратно… Это получается кто-то целенаправленно убивает и похищает учеников!? Жуткая мысль мелькнула в голове.

— Ян и Васька! Они же не… — я жутко волновалась за вторую и последнюю двойку с оборотнем в классе.

Молчание. Зачастую оно намного хуже и болезненнее, чем слова. Влад стал белее простыней. Значит Ян… и Васька…

— Вот поэтому было решено собрать всех оборотней, более-менее подходящих под критерии похищенных, в одном месте, а за оставшимися усилить наблюдение. Их немного, и пока не будет найден преступник, вы будете жить в академии Энинбурга. Всё ясно? И последнее, постарайтесь не вляпаться ни в какие неприятности. Вас выпишут через два дня, когда у Мирославы окончательно срастётся кость.

— Чего!? У меня что-то сломано!? — я откинула одеяло. Правая нога лежал на матрасе мёртвым грузом. — Это… Это когда меня тот варг цапнул! Она же хрустнула! — а тогда сознание лишь мельком отметило о ране на ноге.

— Ну да. Открытый перелом. Месяц пластом для нормального человека, но с регенерацией оборотня- пара дней и готово! Даже завидно иногда становиться, у леших не такая сильная. — протянул Хомор Гаврилович.

— И сколько я здесь провалялась? — паника постепенно завладевала разумом. Неделю? Две!? А мама!? А учёба!!?

— Я очнулся через два дня после практики. Тебе потребовался ещё день. — сочувственно посмотрел на меня Влад.

— Три дня как сурок!? — это, конечно, намного меньше тех цифр, что я навоображала, но радости как-то не прибавляется.

— Угу. Так вот, с вашими родителями мы уже всё обсудили, они согласны с переводом. После выписки вас переведут в другую школу.

Какая встреча!

Сегодня было холодно. Подозрительно холодно для такого вечно мокрого Энинбурга. Обычно пережидающие краткие «приступы» дождя под крышами многочисленных забегаловок и кафе, жители города с удивлением глядели на невиданное ранее чудо- снег (хотя порядочный дед мороз это недоразумение даже порошком бы не назвал).

Но факт остаётся фактом — припорашивая всё вокруг собой, на улицы города ложились снежинки. Однако даже ошибка погододелочной машины не могла остановить бравых энинбургцев на пути к их заветным целям — все люди, кутаясь в куртки и шубы, куда-то спешили, бежали или же просто плелись, пыхтя как тысячи паровозов по улицам зимнего города. Укрываясь от привалившего «счастья» под большим старым деревом, названия которого не знал даже местный ботаник Инокентий, стояли два самых обычных паренька. Вроде бы обычных…

— Не сердись ты так! Ну, подумаешь, в квартире станет на две души больше — она-то всё равно огромная! — пропыхтел первый, утирая свой замерзший нос перчаткой. Он имел шевелюру цвета вороного крыла, вымазанного в нефти и искрящиеся смехом мендалевидные глаза, карие кстати.

— Зачем бабушка вообще перезвонила!? «Просим вас как одних из спонсоров академии приютить у себя пару учеников, так как в общежитии свободных мест нет!». Вообще офигели! Теперь нам сплавят каких-нибудь упырей и разбирайся с ними! А отказаться уже нельзя! — праведное возмущение второго отражалось в его янтарных глазах, прикрытых длинной коричневой чёлкой.

— Почему сразу упырей? Может, это ого-го какие ребята! Да и пора тебе подружиться хоть с кем-нибудь кроме меня! — первый хорошенько ударил друга рукой по плечу, от чего у него выбило воздух из лёгких, вызывая безудержный кашель.

— Меня один ты вполне устраиваешь! — потирая травмированное место, пробурчал второй.

— Да пойми же, уже было девять случаев! И ты, кстати, под многие критерии этих маньяков подходишь! А так будет легче…

— Держать нас на поводке? — перебил второй своего друга, скрипнув зубами от злости. Он-то знал, что может скрываться за заботой.

— Охранять! И поубавь скепсис в голосе. Никто не знает что похитителям нужно, может, этих оборотней в живых давно нет! — неподдельное волнение в голосе друга раздражало второго ещё больше, но виду он не подавал.

— Тише ты. Люди хоть нас и не слышат, но это не повод, орать как оглашенному. Я понимаю, но если их надо охранять, какого фига их к нам отправляют? — успокоившись, резонно заметил второй. Он проводил взглядом особо крупную снежинку, спланировавшую на его плечо и тут же растаявшую.

— Зато хоть общаться с другими людьми будешь, Артём. — устало подметил первый. Иногда замкнутость друга его сильно угнетала.

— Обнадёжил, Макс.

Да, Артём действительно не любил общаться с людьми. Точнее ВООБЩЕ теперь терпеть не мог. С самого детства старшие Сосновы ни при каких обстоятельствах не давали ему играть с другими детьми. Причин было две: мама, считающая, что ребенку представителей ассоциации в ордене магов не положено играть с людьми более низкого происхождения, и отец, практически не выпускающий ребёнка из дома, просто чтоб не потерялся или не похитили. Заботливые родители до того залюбили своё единственное чадушко, что то психануло и подружилось с дочкой бедного водителя водителя из садика. Как родня не возмущалась как не пыжилась, но Артём начал играть с Полиной и приводить её домой. А через месяц застукал, как она вынимает сапфировые серёжки матери, при этом невинно хлопая глазами.

Душевная травма получилась глубокой, и ещё больше усугубилась после аварии, в которой погибли оба его родителя, но он выжил. Страх оставляет тяжёлые раны в душе, заставляя человека измениться порой до неузнаваемости. Однако четыре года назад, когда Артёму было 10 лет, в жизнь угрюмого оборотня ворвалась бешенная комета — Максим. Активный, весёлый, с шилом в энном месте, это большое недоразумение, как его ласкают и по сей день, стал магом, а наш травмированный — воином. За осиротевшим внуком же стала приглядывать бабушка — единственный любящий и горячо любимый человек для Артёма.

Но спокойствие было нарушено. Сегодня утром позвонили из школы и попросили приютить одну из боевых двоек, экстренно собранных в этот город из-за похищений. Узнав ситуацию (и как Артём только прослушал этот звонок! Он бы точно послал всех далеко и надолго!), сердобольная бабушка дала добро, решив, что внуку нужно больше общения. Самого же опекаемого известили только через час после разговора и отправили встречать новых жильцов, (родственница Соснова отправилась оформлять документы). Красота!

— Да где они, в коне то концов!? — окончательно взбеленился Артём.

— Успокойся. Если из следующей не выйдут- позвонишь бабушке. — Макс тоже злился, но, скорее из-за волнения за новичков.

От нечего делать, прислонившись к дереву и запустив на плеере любимых «skillet», Артём закрыл глаза. Вокруг витали запахи дурных и не очень духов, одежды, выпечки из булочной напротив, кошек, шмыгающих в переулке за поворотом и… людей. Тысячи неповторимых запахов, каждый из которых он мог отличить от другого — это была неотъемлемая часть мира оборотней, недоступная для понимания другим созданиям. Только они были способны познавать и принимать это удивительное сочетание.

Внезапно появился ещё один запах — едва уловимый, приятный и смутно знакомый. Точно! Так в детстве пахло место, где он отдыхал с родителями — морозной свежестью гор. Такого запаха в городе никогда не бывает. Что же это может быть? Ведь еще не выпало, да и, скорее всего, не выпадет столько снега!

Артём открыл глаза и оглянулся. Он стал искать источник необычного запаха, напомнившего ему о детстве.

— Что опять? — Макс вяло взглянул на друга.

— Запах… необычный.

— Конечно необычный! Особенно для этого места — здесь словно всю самую вонючую химию мира производят. Хорошо хоть амулеты запах выхлопов блокируют, а то бы давно уже померла! — напарники вздрогнули и обернулись. Прямо за ними стояли двое — кутающийся в куртку шатен и девчонка лишь в лёгкой толстовке, с серебристыми волосами. Та самая боевая двойка, что нужно было им встретить.

Либо это мы такие везучие, либо это чья-то очень дурная шутка.

Приехав, наконец, в эту академию (после долгих и конечно соплявых расставаний с мамой и близкими), мы направились к общежитию. Там нам сладеньким таким голосочком сообщили, что «Мест нет. Идите к ректору» и послали в нужном направлении. Прождав ещё час, мы, наконец, попали к оному, однако выяснилось, что такая проблема не только у нас, так как начальство сказало «в кротчайшие сроки заселить всех», и ты как идиот кровь с носу должен всех расселить. Обзвонив кучу людей место нам таки нашли. Блин! Как попрошайки какие-то! Тётенька тётенька, дайте попить, а то так кушать хочется, что переночевать негде. Владу это тоже пришлось не по нраву, но он молчал.

Нам дали адрес, УМС (устройство магического слежения) с защитными функциями и снова послали, вообще не заботясь о дальнейшей нашей судьбе, надеюсь не печальной. Класс! Люблю начальство! Нет, моё с напарником развитие лет на девятнадцать потянет, но посылать пару подростков, храль знает куда, в абсолютно не знакомом городе — это наши могут!

Но это были ещё цветочки! Ягодки, размером с арбуз, посыпались на нас позже, причём все сразу и из арбузовоза.

Маршруток, идущих до места, не было, от слова совсем. Даже просто попутних. Прождав где-то час, кончилось всё тем, что мы сели на маршрутку, из которой вышла бабушка, собственно говоря предоставившая нам жильё. Мы её по показанной фотографии узнали. Внезапно она попросила заскочить нас в магазин, потому как в холодильнике «мышь повесилась». Я в шутку спросила «давайте мы и обед приготовим?». Плохо конечно, я поступила как хамка ширпотребного разлива, но настроение итак было изгажено сильно. Постараюсь исправиться.

— Конечно! Кухня в вашем распоряжении! Только на нас с внуком ещё приготовьте, если не сложно. — радостно защебетала бабушка, глядя в закрывающиеся двери маршрутки.

Я такой реакции, мягко говоря, не ожидала. В себя пришла уже когда машина тронулась с места. Посмотрев на маршрут и потолковав с пассажирами, Влад предложил выйти на остановку раньше, т. к. там вроде (!) как был гипермаркет, а потом дойти до места пешкодралом. Выдав столь гениальный план он, не дожидаясь ответа, вытащил меня наружу, попутно расплатившись с водителем.

Магазин к счастью оказался реальным. Влад, вынув всучённый ему бабушкой список, с умным видом пошёл на охоту за яйцами, молоком и хлебом. Я же взяла гречку с сосисками (100 % вариант для сытного обеда. Кухня «дёшево и сердито» всегда в тренде!).

Встретившись у кассы и расплатившись за покупки, мы вышли на улицу. У меня уже начинал болеть котелок — слишком много новых образов, запахов и звуков навалилось за сегодня на такую несчастную меня. На логичный вопрос «куда теперь?» Влад повёл меня куда-то за собой, петляя аки антилопа удирающая от льва. Так мы и шли, пока напарник не встал столбом посреди улицы.

— И-и-и?

— Ну, это… — Влад забегал глазами по сторонам, пытаясь подобрать ответ.

— Заблудились. — констатировала факт я. В голову приходило лишь одно сравнение — дурдом «Ромашка» на выезде. Кипец полный в общем.

— Мы хотя бы близко? — выдохнув, спросила я.

— Да. Мы точно на правильном пути, до той остановки ещё пара улиц. Слушай, а ты можешь найти оборотней по запаху? Ты ж вроде говорила, что вы как-то по-особому пахнете, а внук той бабушки — оборотень. — радостно оскалившись, повернулся ко мне напарник.

— В незнакомом городе, полном незнакомых запахов, найти незнакомых людей? — я выгнула бровь. Какие ещё «гениальные» идеи посетят этого наивного?

Влад вообще сник.

— Ну ладно, постараюсь. Но тебе придётся быть поводырём- сама я дороги различить не смогу. — вздохнула я, морально сражённая поникшим другом, и приготовилась к поиску иголки в стоге сена.

— Угу.

Я закрыла глаза. Тонкие ниточки запахов окутывали всё пространство.

— Туда.

Остановка, в буквальном смысле, оказалась за поворотом, из-за чего я Владу больше никогда не доверяла планировку маршрута и ориентацию. А под огромным деревом стоял наш будущий сожитель и, судя по всему, его напарник. Как я это определила? Да легко! От оборотня пахло еловым лесом, причём живым и пышущим здоровьем. Волк значит… Внезапно он встрепенулся, почуяв нас.

— Ну что ещё? — спросил стоящий рядом с ним паренёк.

— Запах… необычный.

— Конечно необычный! Особенно для этого места — здесь словно всю самую вонючую химию мира производят. Хорошо хоть амулеты запах выхлопов блокируют, а то бы давно уже померла! — в ответ на моё высказывание на нас уставились две пары глаз.

— Хай! Я Влад! А это Мира. — напарник улыбнулся и потянул руку ребятам, тут же скривившись от холода. Тэкс. Надо заняться выработкой у друга морозоустойчивости, причём самыми действенными методами — пробежками в лёгкой одежде и закаливанием!

— Я Макс. А это Артём. Он у нас не очень общительный. — ехидно добавил черноволосый парень, косясь на своего напарника. — Будем знакомы! — Макс ответил на рукопожатие и оба мага расплылись в улыбках.

Влад и Макс явно найдут точки соприкосновения. А вот этот Артём смотрит на нас, словно зашибить хочет. Какой радушный приём! Вот только мощности бы этот тип поубавил, а то он не только меня, но и здание за мной просверлит своим взглядом..

— И где вас так долго носило? — недовольства — вагон и маленькая тележка. Артём нахохлился.

— Бабушка ваша за провизией послала. — я потрясла пакетом. — Извините, но не могли бы мы пошустрее в квартиру попасть? — моя торопливость была вызвана начинающимся приступом тошноты, но фиг тебе это покажу, клыкастый гад! Волки барсам только в том случае друзья, если это вызвано жизненной необходимость или иной действительно хороший. Ни того ни другого в данном субъекте не наблюдалось.

— Ладно. — недовольно пробурчал воин.

Со стороны это выглядело так: впереди идёт, как грозовая туча, Артём, за ним, обсуждая какую-то стрелялку, и оттого слипшись как два лизуна, Влад и Макс, а позади всех, шаталась, как пьяный матрос в шторм, я.

— Вот. Этот дом наш, подъезд два, квартира…

— Ой! Ты чего?

Оказалось, что все остановились и теперь внимательно слушают Артёма, а я шла, пока не наткнулась на препятствие, в виде максовой спины.

— Мир, с тобой всё в порядке?

— Нет! — гордо ответила я и стала плавно оседать на землю. — Не успели до квартиры.

— Мирка!

Дальше всё было смутно и размыто, но ровно до того момента, как меня посадили на что-то мягкое и я отключилась. Следующим в моей памяти отпечатался стакан холодной воды, брызнутой на меня, но вызвавший облегчение.

— Подруга, ты как? — Влад обеспокоенно смотрел на меня.

— Меня в больших городах жутко мутит. — устало протянула я.

На новом месте

Полигон для повара был очень крут: большое помещение, разделённое на две части деревянной стойкой, было одновременно кухней и столовой. Первая была оснащена всем, о чём только можно мечтать: и буфет с различной посудой, и полки со специями, крупами мукой и тому подобным, и куча шкафчиков с инвентарём. Хомяк захлёбывается слюной, а жаба в нокауте. Вторая же часть была сделана в стиле кантри, с дубовым, слегка потертым столом, с вазой трав в центре, вокруг которого стояло восемь стульев с подушками-печворк на сиденьях, и ещё красивым декорированным шкафом неизвестного назначения (а просто чтоб был!). Из общей картины выбивалась только современная плазма, что сейчас работала на всю катушку, возвещая в очередной раз о фиговой ситуации в стране и мире в целом.

Через десять минут тяжелейших поисков (на повреждённую внезапно выпавшей чугунной кастрюлей ногу до сих пор наступать больно) я нашла кастрюлю для сосисок и, разобравшись в работе мультиварки, засыпала гречку, нажав старт. Осталось только дождаться закипания и сигнала таймера.

— Тебе точно помочь не надо? — спросила бабушка Тучки (как я про себя прозвала Артёма), настороженно следившая за моими действиями. Да умею, умею я готовить кашу с сосисками! Сами же попросили, а теперь зыркаете. Оказывается, бабушка действительно пошутила, но увидев кашеварящую меня, в её волосах, кажется, подбавилось пара седых прядей.

— За десять минут кухня не была сожжена, затоплена или подорвана. Бардак не наблюдается. Не беспокойтесь, я справлюсь. — шутя отрапортировала я, но увидев вытянутое лицо нашей домовладелицы, предпочла уткнуться обратно в кастрюльку.

Всё еще подозрительно глядя на меня, она лишь пожала плечами и потихоньку вышла из кухни. Через двадцать минут мы все сидели за столом и активно работали вилками, даже бабушка, отведавшая стряпни, дала добро на готовку для меня (конечно, ни о чём сложнее яичницы и речи не было).

— Удивительно, но каша не отравлена, от неё не тянет химией и даже годится к употреблению. — Тучка положил ложку на до белизны вылизанную тарелку (вот гад! Ещё и комментирует!) и, бросив на меня ехидный взгляд, откинулся на спинку, заложив руки за голову.

— Артём, не язви. Девочка умеет готовить и это хорошо. А вот у Наташеньки внучка даже…

— Понял, понял. — прерывая словесный поток замахал руками Тучка. На его лице промелькнула гримаса раздражение, тут же сменившаяся постной миной «и что теперь?».

— Баб Вера, а вы ваши фирменные пирожки печь будете? — заговорщицки подмигнув, спросил Макс, явно пытаясь поднять нам настроение. Влад, выпучив глаза, закашлялся гречкой, а я, подавившись ею же, уронила вилку на пол. Да, с пирожками у нас теперь будут ассоциации далеко не радужные.

— Что такое? — народ непонимающе уставился на нас. Им была непонятна наша реакция.

— Да был тут один нехороший случай… — откашливаясь, пояснила я и с извинением посмотрела на них. Бабушка хотела было сказать нам что-то ободряющее, но была перебита внуком.

— Секреты? — Тучка язвительно усмехнулся. — Тёмное прошлое? Мухоморы в пирожки подкладывали и кошечек травили? — ну и бурная же у этого гада фантазия! Сам небось промышлял этим делом!

— Да нет, траванулся просто… — Влад отвернулся к окошку, смотря вдаль отсутсявующим взглядом художника.

— С кем не бывает. — улыбнулась бабушка. Она таки вставила своё слово и сидела теперь довольная жизнью.

Угу. Знали бы они, что не ОН траванулся, а ЕГО траванули, причём хорошо так, до смерти практически.

— А давайте-ка поближе познакомимся, раз уж нам так долго жить вместе. Я — Соснова Вера Сергеевна, врач, бабушка Артёма. Вы не смотрите, что он такой угрюмый, у него детство тяжёлое было, а так он добрый. — описуемый лишь фыркнул. Ему явно не нравились идея с представлениями и характеристика бабушки.

— А почему тяжёлое? На стройке работал? — агрессивно спросил Влад покосившись на Артёма. Он ему не нравился и чувства были взаимны. Сверля друг друга презрительными взглядами, они только подтверждали это.

— Потому что родители общаться ни с кем не давали, а потом сами погибли. — резко ответил Тучка, послав не менее злобный взгляд. Вера Сергеевна сникла на высказывание внука. — Заботились они так обо мне. — с горечью закончив, он отвернулся.

— Тогда ясно. Чтож, я — Владимир Хворостянский, маг, направление — вода. Мать и отец лечением занимаются, только отец работает с людьми, а мать — с иными. Любимое занятие — играть в компьютер и читать о разных монстрах. — Влад довольно замолк и посмотрел на меня, мол «твоя очередь».

— А я Максим Пасечников. Тоже маг и тоже люблю играть в комп, но ещё больше- дрессировать своего кота. Его Энштейном назвали, за торчащую во все стороны шерсть. Он такой смешной если перед ним пошуршать чем-нибудь! (садист! Он хоть знает, как это неприятно!?) Направление — земля. Мама с папой не маги, отец работает менеджером, мать- учителем английского. — внезапно выпалил Макс, и довольно вернулся на стул, с которого в ораторском порыве вскочил. Причем ораторском от слова ор, полагаю.

— Осталась только я… Мирослава Сотникова. Любимое занятие- бродить в лесу, иногда помогая матери и бабушке сбором трав, минералов и прочей дребедени. Первая состоит в администрации нашего города как маг-сотрудник, вторая уже на пенсии. Помогаю изредка лешему порядки в лесу наводить (в смысле издавать жуткие звуки из-за деревьев, распугивая редких грибников по домам). — Макс уважительно присвистнул. Маги-сотрудники — это круто!

— А отец? — с любопытством спросила Вера Сергеевна. Ой, не в ту степь вас понесло, не в ту.

— Его у меня нет. Совсем.

— Под кустом что ли нашли? — вот Тучка! Вконец охамел.

— Ар… — попыталась урезонить внука бабушка, но теперь уже разозлилась я.

— Да! Моя мать нашла меня в роще у остановки, когда ехала на новую работу. Она меня оставила и удочерила, и я буду ей по гроб жизни благодарна за это! — выпалила я, вконец взбешённая подколками этой язвы.

В комнате сразу стало тихо, только часы своим ходом нарушали тишину. Неприятная тишина — напряжение хоть ножом режь.

— А давайте я вам дом покажу! Влад будет спать в гостинной на диване, а Мирочке в малой спальне постелим! И все хорошо так устроятся! — Увела разговор от неприятной темы Вера Сергеевна и, хлопнув в ладоши, увела меня вглубь квартиры, подальше от начинающейся драки, а заодно со мной и Влада (я бы и сама засветила фонарь специально для этой Тучи).

Моя комната оказалось небольшой и очень уютной. Рядом с письменным столом, стоящим у окна, стояла удобная кровать из побелённого дерева, а напротив красовался широченный шкаф-купе. Практически всё свободное пространство на голубовато-пепельных стенах занимали картины, в основном пейзажи.

Ближе к вечеру, когда наши вещи были разобраны и уложены на свои места, Макс засобирался домой. Уже надев куртку и сапоги, он вышел за железную дверь, на последок сказав мне с Владом:

— Пожалуйста, не сильно грызитесь с Артёмом. Мне тоже было неприятно, но у него такой характер. Он побесится-побесится и успокоится. Главное переждать.

И на этой радостной ноте закрыл дверь. Весело тут у вас…

Это было громко, как пушечный выстрел и внезапно, как влечение в уединённое место — на всю квартиру завопил будильник. Я выползла из комнаты, вяло передвигаясь по коридору. Из двух других, не менее заспанные, вышли Артём и Влад и присоединились к траурному шествию.

— Бубрым мумрым- пробурчали они нечто невразумительное.

— И вам того же. — сказала я и, завидев впереди дверь, спринтером нырнула в ванну, под возмущённые вопли парней, сразу не сообразивших что к чему. Я тут собираюсь застрять надолго, так хоть пусть разберутся друг с другом. Вариантов развития сюжета два: мордобой — враги навеки, мордобой — они друзья. По-другому никак. Выйдя наружу, я увидела стоящих по углам ребят, на скулах которых алели кровоподтёки, но внутренне они были довольны. Помедлив с пафосным стоянием друг напротив друга, они проворонили момент, когда в ванную нырнула Вера Сергеевна.

Через десять минут, когда мы со всё той же Верой Сергеевной сидели за столом, запивая булочку чаем, в столовую вошёл Артём.

— Утра тошнилка. — миролюбиво сказал он, отодвинул стул и сел.

Мой кулак встретился с его лицом в считанные секунды. Артём кубарем полетел на пол, рыча и костеря меня во всё горло. Наконец, усилием воли прекратив пляску комнаты перед его глазами и сев ровно, он захотел было разразиться яростной тирадой из непечатного в мой адрес, но увидев вашу покорную слугу, оторопел. А по лицу расплывался второй, раза в два больше, багровый синяк.

— Ни стыда не совести! Вчера доставал и сегодня напакостить решил?! Взял и сел на него! А мне же больно! Я им теперь дней пять, даже кончиком пошевелить не смогу! — это, конечно, преувеличение, но пусть почувствует всю глубину моей трагедии, ведь он сел на мой шикарный, пушистый, полутораметровый хвостик! Гад такой, моё достоинство разбилось вдребезги!

— Извини…я не хотел… Стой! Почему у тебя хвост!? — поначалу офигело рассматривая его, наконец пришёл в себя Артём.

Постояв над Тучкой разъярённой фурией ещё пару минут, я соизволила объснить:

— Я освоила трансформацию в три, а полуоборот — в десять лет. У меня это теперь проявляется произвольно, чаще всего по утрам. — и я величественно удалилась из кухни, споткнувшись о порожек (этого, к счастью, никто не видел).

Глядя мне вслед, Артём спросил у Влада:

— Реально в три?

А вот и бабушка!

— Завтра к нам ещё одного переведут. Вроде бы рысь, только теперь из города южнее. — Лиса развернула ещё один леденец из пёстрой обёртки и упоением принялась его грызть, попутно просматривая сайты с новостями на своём смартфоне.

— И куда в тебя столько влезает? — возмущённо проводил взглядом уже исчезнувшую конфетку Влад. Он, как истинный сын своих родителей, был за здоровый образ жизни, исключавший много жирного, сладкого и мучного.

— В шерсть всё уходит. Ты же видел, какая она у нас лиса — мохнатик.

Макс попал прямо в точку. Василиса, наша одноклассница и хорошая подруга, имела средний рост и невероятно тощую фигуру, при этом ухитряясь поглощать сладкое тоннами. В сочетании с медными кудряшками и хитрым-прехитрым взглядом, она являлась классическим типажом всех оборотней-лис. Или лисооборотней… А ещё она дала клички нашим Владу, Максу и Артёму, прижившиеся в классе- Серый, Чёрный и Каштанка. Парней это жутко бесило, но Артём навеки останется в моём сердце Тучкой — вредной такой, с поганым характером. Хотя по истечению этого месяца мы уже могли нормально общаться с ним, без ежедневных шпилек и уколов.

— Итого в нашем классе: три волка, две лисы, четыре рыси, ещё три медведя (прям как в сказке, в классе даже Мария имеется) и росомаха. — подвела итог я. Каждый из перечисленных имел запах хвои, пшеничного поля, лесной реки, мёда с ягодами и северных пустошей, соответственно, и все они сейчас сидели в нашем классе.

— Себя забыла. — напомнил Влад, устало положив голову на руки.

— Ну, и снежный барс. Итого в нашем классе, считая имеющихся напарников, двадцать пять человек. Господа! Больше ещё одной души в наш теремок не поместится. — я окинула забитый практически доверху класс и завела руки за голову.

— Нескольких вроде хотят по параллелям раскидать. — задумчиво протянула всё та же Лиса, съев ещё один леденец. Она у нас по сбору информации была профи — всё вызнает, всё разнюхает, только коробочку конфет дай.

— У-у-у, кариес ходячий. Вот у тебя уши как лопухи- ничегошеньки не пропустят! — Артём кинул очередной уничижительный взгляд на нашу лисичку.

Василиса гордо промолчала. Она вообще была с ним как на ножах (и опять-таки как в сказке. Хе-хе… Хочу посмотреть на бесхвостого Тучку). Неприязнь возникла с первого дня, но причину её я объяснить не могла.

— Следующим история. А потом мы свободны как ветер. Народ крепитесь. — приободрил нас Макс. Дружный вздох выразил всеобщее мнение — изучать историю России, параллельно с историей магического мира, было довольно-таки интересно, как бы абсурдно это не звучало. Однако было одно «но», которое портило всё на корню — Изабелла Эдуардовна Грунен-Шоль, в девичестве Земляничкина. Мдя, знатно конечно родителя поиздевались над ребёнком, дав ему такое имя. Но Изабелла ни унывала! Она честно рассказывала нам о суровой реальности, готовя нас ко взрослой жизни. Ну, она так искренне считала.

Фактически же мы две третьих урока тратили на выслушивание автобиографии, полной суровых будней под гнётом злобных учителей/кураторов/начальников, а оставшееся время — на быструю пробежку по параграфу, в котором сама Изабелла, походу, не очень-то и разбиралась.

Где-то через четыре минуты прозвенел звонок, противно резанув по ушам. Хоть бы его поскорее сменили на новый. В класс зашла учительница.

— Здравствуйте! Садитесь. Сегодня мы рассмотрим…

Проводив Лису до общежития (она одна из последних, кто успел место отхватить!), мы выдвинулись к дому, как всегда под наблюдением УМС. Идти до выхода из академии долго, т. к. две трети её были парком, обнесённым высоким кованным забором. На территории находились только два учебных корпуса, спортплощадка и общежитие, причём здания были построены по образцам строений 19-го века. — бежевые оттенки отделки, лепнина. Красиво в-общем выглядело место нашего обучения.

— Ребята! — Макс положил нам руки на плечи. — А что у нас за праздник через неделю? А?

— Новый год. — обречённо протянул Влад. — Слушай, я понимаю, что он у тебя второй в рейтинге любимых, но напоминать об этом каждые пять минут… Тебе самому не надоело? — он смотрел на небо, пытаясь также скинуть руку друга.

— Всю радость портишь! Я же не виноват, что вас по домам не распустили! — обиженно сказал Макс.

— Это ты нам на нервы действуешь.

— Народ, хватит уже! Прям как дети малые! — одёрнула я ребят. — Напоминаю, что через четыре дня каникулы, то бишь свобода! Не время грызться. — разрядить обстановку не мешало бы, так как настроение надо поддерживать высоким в эти дни.

Влад вздохнул, Макс притих. Только Артём шёл в стороне строя из себя человека «ничего не слышу, нифига не вижу».

Вся эта канитель началась два дня назад, когда на линейке директорша сказала, что по дома нас не отпустят. Нет, конечно, мы знали, что при гуляющем на свободе маньяке нас вряд ли распустят обратно и родных мы увидим не скоро, но одно дело — иметь надежду, а другое — это ещё четыре месяца общения лишь по телефону. Влад тут же надулся и набычился, аки грозовая туча. Теперь у нас имелось две хмурые, злобные тучки, портящие всем настроение по мере возможностей.

Мы уже подходили к воротам, когда на телефон пришла СМСка от Лисы. Весело билимкнуло оповещение, а на экране высветился текст.

«Мира, прикинь, нам на новогодние каникулы учителя организуют праздник! Информация точная, нам бы завтра староста рассказал (а так ваша покорная слуга выведала это за коробочку конфет, хи-хи!). Короче, каждый класс должен будет либо организовать свою ярмарку, костюмированное представление или подготовить мини-спектакль (а можно и не мини… у кого запас нервов побольше будет). А самое главное… К нам пустят родителей!..»

Последнее предложение я перечитала раз пять, пока до меня дошёл его смысл. На этом я не выдержала и издала восторженный писк.

— Пацаны! — окружавшие нас ученики опасливо отшатнулись от нас и впредь держались на расстоянии, провожая взглядами. Ребята, уже вышедшие из школы, в недоумении обернулись ко мне. — Мы устоим праздник, и к нам родители приедут! Я наконец маму с бабушкой увижу! — догнав их, сказала я, уже не так громко как в первый раз.

— Что!? Правда!? — Влад выхватил мой телефон из рук, когда я потрясла им перед его носом. По мере того, как он читал сообщение, по его лицу расплывалась блаженно-идиотская улыбка. Хотя чего это я? Наверняка у меня такое же выражение лица, а может даже и хуже.

— Ура! Хоть что-то хорошее за эту неделю! — сказал Влад и, вернув мне телефон, радостно зашагал рядом с Максом.

Отметка настроения стремительно поползла вверх. До остановки мы все добрались счастливые и замёрзшие, уже строя в голове свои планы на каникулы. Здесь также стояли несколько учеников, живших вне общежития как и мы. Пацаны тут же разбрелись кто куда — Макс болтал с кем-то из нашей параллели, Влад писал сообщение родителям, а Тучка слушал своих любимых ''skillet''. Всегда это название вызывало ассоциацию с кладбищем.

Я же прикрыла глаза и погрузилась в свой мир. Вокруг витало много запахов, к которым я уже привыкла, но все их перебивали оборотни. Пахло жаркой степью, песчаным берегом, рекой, цветочным лугом… Сильнее и разнообразнее аромат стоял только в классе на уроках, когда все собирались вместе.

Вдруг меня как в ледяную воду окунуло. Я открыла глаза и стала рассматривать окружающих- помимо учеников, здесь также были мать с ребёнком, мужчина-спортсмен и ещё девушка в синтетической шубе. Я осторожно стала их обходить, стараясь не привлекать внимания. От женщины с ребёнком пахло молоком, от спортсмена — ну как ещё могут пахнуть спортсмены? — а вот от девушки… От девушки пахло тем самым ядом, что отравил Влада тогда. Она подняла голову, отрываясь от просмотра какого-то сайта на телефоне. Едва наши взгляды встретились, как в её глазах промелькнуло узнавание, сменившееся паникой и страхом. Торопливо взяв сумочку, она попыталась раствориться в толпе прохожих, спешащих мимо остановки.

— Влад, зови учителей, отравительница нашлась.

Артём слушал музыку, попутно рассматривая всех на остановке из-под полуопущенных ресниц. Макс с кем-то болтал, оживлённо жестикулируя, Влад засел в телефоне. Внезапно Мира вздрогнула и, осмотрев всех, начала бродить от человека к человеку, что вызвало у Артёма сначала недоумение, а затем плохое предчувствие. Одноклассница взглянула на девушку, стоящую чуть в сторонке от них. Та же, посмотрев на неё, вздрогнула, резко встала и побежала прочь.

— Влад, зови учителей, отравительница нашлась. — бросила Владу Мира, и погналась за ней.

На пару секунд впав в ступор, а затем страшно побледнев, он подозвал УМС, и на бегу что-то ему сказал, кинувшись вслед за напарницей. Что же происходит? Какая отравительница? И как к этому причастны они?

— Отра… Куда вы? — Макс взволнованно взглянул на меня. Он тоже не понимал ничего происходящего вокруг.

— Я ничего не знаю. Но лучше, если мы будем рядом с ними. Вперёд! — и они тоже побежали по улице, догоняя уже хорошо оторвавшихся от нас одноклассников.

Их процессия, попетляв по району, свернула в переулок и спустя где-то минут пять беспрерывной беготни, Мира загнала девушку в угол. Точнее, Артёму казалось, что девушку, но вынырнув из-за поворота он увидел гигантского метаморфа, полу-паука, полу-ящера, смешанного с летучей мышью. Мерзкая тварь, в своё время выкосившая не один десяток деревень. Произошедшее списали на набег кочевых племён, славившихся своими дикими нравами. Умеет принимать облик своих жертв. Сейчас же они наблюдали за живым клубком из огромного ирбиса и этой нечисти, причём Мира неплохо держалась, при поддержке Влада и даже теснила монстра.

— Что происходит?

Вопрос остался без ответа. Тварь, изловчившись, пнула девушку, не успевшую увернуться, однако барс сумел крепко схватить перепончатое крыло. Раздался хруст, метаморф не удержался, и оба кубарем покатились по земле. Влад тут же залечил раны напарницы и задержал монстра какой-то сетью, пока барс снова не поднялася на ноги. Драка возобновилась с удвоенной яростью. Людей, к счастью, не было, но Влад, а потом и присоединившийся к нему Макс, держали морок воруг.

Артём уже перекинулся в каштанового волка и попытался было вмешаться в бой, но тут над асфальтом засеребрилась арка портала. На дорогу спрыгнули ректор и ещё пара учителей, тут же принявшись за дело. Они, не мешкая, мгновенно оцепили место действия и стали осторожно атаковать тварь, стараясь не задеть ирбиса. Метаморф, поняв что не выстоит, попытался сбежать, но после челюстей барса в крыльях вряд ли осталась хоть одна целая кость, а по земле теперь никак не убежишь. Затравленно посмотрев по стонам, обезумевшая нечисть, с диким визгом, стала раздуваться.

— В сторону! — ктото прокричал команду. Прогремел взрыв. Артем, слегка оглушённый, но успевший упасть на землю, поднял голову. Там, где парой секунд ранее стояла тварь, зияла огромная, с обуглившимися краями, чёрная дыра.

— Значит, вы та самая двойка, что сумела спастись. — Тучка сцепил руки в замок и откинулся на спинку стула. Макс, раздражая до зубовного скрежета, бряцал ложечкой в чашке с чаем. Влад отстранённо смотрел в окно. Я же, положив подбородок на стол, молчала. Рука в гипсе жутко зудела- второй за полгода перелом! Кипец! А некоторые пряди волос до сих пор были чёрными от копоти и дыма взрыва.

После того, как учителя допросили нас, попутно выклевав мозги на тему безответственности, мы вернулись домой, но тут нам устроили блиц-разнос друзья. Пришлось всё рассказать, попросив ещё не пришедшей в квартиру Вере Сергеевне объяснить всё самим. Сто раз обсуждать одно и то же не хотелось.

— Так! Кончаем дуться! У нас грандиозное событие на носу и освобождение от занятий до конца каникул! — попыталась развеять обстановку я. — Надо чем-нибудь заняться!

— Точно! — Макс прекратил наконец действовать на нервы и отложил ложечку в сторону. — Я с Яровым из параллели переговорил, они хотят грандиозный спектакль с декорациями замутить, но им рук не хватает. Давайте присоединимся (маскарад на тему сказочные персонажи от нашего класса как-то не катит)!

Новый год в каждый дом, или Сказочный дурдом

До дня x осталось не так уж и много времени. Школа казалась пустой, так как все сидели по домам или в общежитии, отогреваясь от приударивших ядрёных морозов, а также готовили что-то своё к празднику.

А вот нашей «банде» шило в энном месте покоя не давало, и мы присоединились к подготовке постановки — играть второстепенные роли и создавать спецэффекты. Нам объяснили задачи, красочно описав, куда нас засунут и что вывернут, если хоть что-то сломаем, показали поле работ, и на этом организатор Яров смылся.

И вот, оставшуюся неделю до Нового года, вместо того, чтобы провести её в кругу близких и родных, мы носились в панике от кулисы к кулисе, чтобы поправить герцогине-сплетнице юбки, которые задиралсь до ушей при передвижении, или сыграть троюродную сестру, по папиной линии, жены старшего брата барда, игравшего на приёме у барона Вышепупского.

Дама же, игравшая главную героиню, оказалась девушкой организатора и имела стерво… специфический характер светской львицы. Если брать по факту, то 50 % нашей работы — обслуживание Полины.

Но хуже всего была сама постановка — душещипательная история о рыцаре Тамариниэлинеле'лаэн и его возлюбленной — просто Оде. Огромный томяра (содержание которого уместилось бы в местной газете из двух страниц), повествовал нам о прекрасной, с точки зрения автора, любви.

В-общем, на очередном королевском балу встретились, неизвестно как туда пробравшийся, благородный рыцарь, как обычно без гроша в кармане, и дочь графа-мага. Амур был явно подвыпившим и пронзил сразу три сердца, плюс племяшка герцога. Как итог — два влюблённых идиота, гоняющихся за рукой инфантильно дуры, семнадцати лет от роду, любящей себя и подозревающей, что любит рыцаря. Сразу после бала начинаются розовые сопли, составляющие убойную часть сего творения, причём как в прямом так и в переносном смысле. К счастью, мы обыграем лишь конец, который мне даже понравился.

В очередной раз пришедший петь любовную серенаду под окном и храль знает в какой раз признаваться в вечной любви, рыцарь был застукан за этим самым делом соперником. Дуэль была жаркой, все участники погибли. Но тут всё-таки подключается отец (оказывается существующий!) и выдаёт дочку замуж за посла соседнего государства. Та годик погоревала-погоревала, посуду побила-побила, а потом смирилась — детей ему нарожала, аж шесть штук, кошку по кличке Тама завела, и жили они долго и счастливо. Конец.

Репетиции были довольно-таки однообразными и скучными, зато номер отработали мы до автоматизма. И вот — день премьеры, 31 число. Мама должна была чуть опоздать на спектакль — выражение «иди ты к лешему» хорошо обрисовывало ситуацию на работе, так как желающих записаться на приём к оному было много, словно каждый второй посланный шёл по адресу.

Я выглянула в зал — зрители, которых было МНОГО, занимали места, которых уже было мало. Учителя мирно общались с родителями, прошедшими «фейс-контроль». А вот за кулисами обстановку мирной назвал бы только слепо-глухо немой. Повсюду носились гримёры (те, кто мог хоть капельку ровно наштукатурить лицо), костюмеры (добровольцы, которым не досталось роли) и прочий «персонал», а руководил этим балаганом Яров.

— Наряды в ту кулису, живо! Нет потом накрасишься, сто раз всё с лица слезть успеет. Да куда же ты прёшь, ты оттуда выходишь! Ну где же Полина!? Уже всё началось десять минут как!

Мы попытались выяснить причину происходящего дурдома, но вразумительного ответа от пробегающих мимо людей так и не получили. Странно, на репитициях же всё нормально проходило.

— Уже её выход! Мы не успеем её подготовить! — Яров прибывал в священном ужасе, готовый расстаться с сознанием на нервной почве. Так как мы своё уже отыграли, то стали выпытывать у него, что стряслось. Нехорошо конечно, отвлекать людей от работы, но выедание мозгов окружающим я за таковую не считала.

— Оды… тьфу! Полина не пришла! Что нам делать не знаю, замены нет…

— Ну и что? Там у той Оды слов — раз, два и обчёлся! — слов действительно было мало, и наблюдение за Полиной, не способной нормально выучить две строчки, реально подбешивало. Но, как говорится, любовь, а в данном случае влюблённый организатор, был слеп и глух. — Поставьте Олю-гримёршу, она хорошо играет.

— Да она сразу от этой роли отказалась! И костюм практически ни на кого не налезает! Человек нужен высокий. Тем более, если такая умная, сама попробуй пересказать текст!

— Да как палец о палец! Я уже через три дня эти слова знала! А ставить дуру, не способную даже прийти в день спектакля, было довольно опрометчиво! — взъярилась я. Давно хотела это сказать.

Язык мой — враг мой. Критично осмотрев меня, Яров, в котором сейчас жил истинный постановщик, подозвал костюмеров и, кивнув на меня, сказал: «Оденьте в костюм Оды. Спектакль спасать надо, и эта сойдёт.»

Я, прибывая в культурном шоке, дала надеть на себя платье-халат, накрасить и нацепить пластмассовую корону. В себя я, к сожалению, пришла только на вершине лестницы, ведущей к окошку «башни». Ой Мира, ну ты дура. И нафига, спрашивается, напрашивалась? Поняв, что рыпаться уже поздно, я вышла под яркий свет софитр. Огромное количество любопытных глаз уставилось на меня, а судя по скучающим лицам, рыцарь звал любимую уже давно. Я посмотрела вниз. Одетый в какое-то подобие лат, сделанных из укреплённой магией фольги, под «башней» стоял «рыцарь» и изображающий пажа Макс. Оба слегка подофигели, когда я вышла — ожидалась Полина, а вышло такое белобрысое чудо. Я уж хотела начать свою реплику, как этот Тамара… Тамару… ры… Храль его короче знает! Всё испортил, ляпнув:

— Ты кто?

По залу прокатилась волна смешков. Диагноз ясен господа — он идиот. Я, продолжая в духе спектакля, ответила, пытаясь хоть как — то выкрутиться из этой щекотливой ситуации:

— Неужто, благородный рыцарь, вы не признали ЛЮБОВЬ всей вашей жизни?

До парня явно доходило со скрипом.

— Что?

Я начинала кипятиться.

— Я Ода, Дочь графа, волею судьбы полюбившая вас. Любоф у нас, любоф! — съязвила я.

Тут наконец-то до «рыцаря» дошло:

— О… О. О! Ода, возлюбленная всей моей…

Чего же «моей» мы так и не узнали — выскочивший на сцену герцогский племяш, сидевший всё это время в импровизированных «кустах», и о ЧП за кулисами не знавший, перебил его, размахивая бутафорским мечом. Будь он настоящим, давно бы уже лишился какой-нибудь конечности.

— Ага! Что же, «благородный» рыцарь, вы забыли под дамс…кими… — увидев меня, парень затупил. — Ты кто?

Опять двадцать пять! Народ из зала уже вовсю хохотал. Неужели нельзя это про себя сказать!

— Я Ода, — сквозь зубы продолжила я. — Любовь ваша, неземная, а ВЫ хотели вызвать ВОТ ЭТОГО рыцаря на дуэль, не так ли? — взглядом намекала на «соперничка» я, что грозило мне развитием косоглазия.

Герцогский отпрыск на меня очумело посмотрел, но, обладая IQ явно большим, чем у соперника, понял если не всё, то хоть нужное направление:

— Ода! Ах, ты, подлый трус, жалкий…

На этом моменте, оскорблённый рыцарь, должен был величественно встать, но огромный плащ, подаренный Одой в одной из двухсотых глав, зацепился за «доспех» и рыцарь, махая руками прям как в мультиках, очень детских и исключительно дебильных, врезался в муляж башни. Тот угрожающе заскрипел и начал падать. Ме-е-едленно, но верно.

Я, в отчаянии ухватившись за его край, упёрлась в лестничные перила, пытаясь исправить ситуацию. Парни опять затупили. Что ж вы тормознутые-то такие, а?

— Да деритесь уже! — прохрипела я, задыхаясь от натуги.

Зал уже просто валялся под креслами, давясь коллективными приступами смеха. Внезапно на сцену выбежал… Артём!?

— Я друг пажа Тамара… Тамару… Рыцаря в общем!

И с этими словами побежал помогать мне поправлять муляж. Следом за ним выпрыгнул Влад, пробурчав что-то типа «я главный садовник второго малого парка» кинулся помогать ему. Рыцарь же и граф просто стояли и молча взирали на этот бедлам. У-у-у, бестолочи! Хоть бы помогли! Кое-как поправив «башню» мы облегчённо вздохнули. Я обессилено повисла на прорези-окне муляжа и просто протянула, желая лишь побыстрее свалить отсюда:

— Просто прибейте уже друг друга, и дело с концом!

Из-за кулис послышался шум, и на этот раз на сцену вышла… Полина. Она возмущённо уставилась на нас.

— Я Ода, дочь графа, а это-самозванка!

Не поняла?! Я тут пашу, спасаю спектакль, хоть и не по своей воле, а это дурында ещё и недовольна! Что ж, хе-хе… Я злорадно усмехнулась — коза отпущения явилась!

— Да неужели! Что же благородная дама делала не в своих покоях в такое позднее время а? Уважаемые паж, друг пажа и главный садовник, как считаете? — обратилась я к стоящим внизу одноклассникам. Те явно тоже обдумывали эту ситуацию, причём с не очень благоприятным исходом для новоприбывшей.

Никогда бы не подумала, что рыбы могут обитать на суше, но факт. Ведь Полина, выпучив глаза и открыв рот, походила именно на них. Только чешуи не хватает и приписки «Полинус вульгарикус. Особо редкий и тупой вид, живущий за счёт недальновидных Яровых».

Век бы мне любоваться этим выражение лица, но только внезапно пришло осознание одного щекотливого такого факта: я падаю из башни. Причём неуклонно и необратимо. Кроме традиционного «мама!», в голову мою не пришло ничего лучшего, чем прыгнуть вниз. Ага, только вопль «Джеронимо!» для антуража прибавить. Приземлилась я мягко, к превеликой радости моей пятой точки и паре жалобно хрустнувших костей у племянника с рыцарем, и растерянно оглянулась по сторонам. Макс, Артём и Влад пытались удержать покосившийся муляж, те, на кого я прыгнула, с кряхтением и матом пытались встать на ноги, Полина изображала рыбу.

Разрешение ситуации пришло, едва я увидела бледного, стоящего у края кулис, Ярова, руки которого методично прореживали его же шевелюру. Подбежав и схватив его за руку, я решительно вышла на сцену. А! Бедлам так бедлам! Организатор попытался было сопротивляться, но что может маг против оборотня в ближнем бою?

— Значится так. Это посол какого-то там королевства, он на мне женился и мы жили долго и ОЧЕНЬ счастливо. Конец. — показательно встряхнув полубессознательную тушку организатора, я попыталась было уйти, но не тут то было.

Ребята не выдержали тяжёлого бремени, свалившегося на них, и муляж начал падать. Народ шустро отскочил кто куда, спасаясь от неизбежного, я забалансировала на краю сцены, а Яров с неё упал. Когда же пыль рассеялась, я, вытащив организатора за шкирку, торжественно заключила:

— Как вы могли наблюдать, в наши дни средневековая архитектура ненадёжна. Соблюдайте осторожность на экскурсиях. До свидания. — если честно, сама не поняла, к чему это ляпнула но…

Мы ушли за кулисы, а вслед грянул гром аплодисментов.

Баба Яга по наследству

— Девять! Десять! Одиннадцать! Двенадцать! С НОВЫМ ГОДОМ!

Я снова и снова просматривала видео с праздника, прокручивая в голове последние события этой недели. После новогодних поздравлений мы дружно, вместе с подошедшими родителями, отправились кататься на катке, добросовестно намороженном магами, пили ежевичный чай, сделанный опять же магами, и дружно ухохатывались над нашим спектаклем, краснея то от стыда, то от смеха.

Именно тогда, в этот чудесный и самый подходящий момент, мама с бабушкой (наконец-то вылезшей с работы!) подарили мне её. Именно тогда моя жизнь окончательно и бесповоротно изменилась. Именно тогда я поняла весь ужас ситуации, в которой оказалась. Именно тогда…

— Что тогда? — раздался в голове детский голосок.

Блин! Забыла, что мы все сейчас сидим на одном ментальном канале! Я слишком громко думала, впрочем как обычно — ну не поятно мне, как надо «тихо думать». А Маруся, подозрительно прищурив глаза, засверлила мою несчастную тушку взглядом, пытаясь вызвать раскаяние на моём лице или хотя бы его тень. Естественно, что нифига у неё не получилось.

— Именно тогда я поняла, что от должности Бабы Яги нужно подальше держаться! Желательно, километров за сто! Не прельщает возможность стать таким вредным, ироничным, меркантильным существом со столь мерзапакостным характером!

— Это я-то ироничная? — совсем не на то отреагировала она. — Ха, ха и ха! Это только добавляет мне харизмы! Тем более бабка у тебя тоже Яга, но клиенты от неё в восторге!

— Она — исключе…

— Может, вы уже замолчите!? — в комнату ворвался Влад, яростно сверкая глазами, что ни шиша хорошего для нас не предвещало. Дать бы ему суперменское зрение — и пепла от меня с Маруськой бы не осталось! — Вы уже задолбали! Мало того, что поток заняли своей болтовнёй, так ещё и на нервы действуете!

— Так отключись! Делов-то! — Маруся скучающе зевнула и бухнулась на пол, лениво глядя на экран, где сейчас мы пытались приклеить обратно отколотую нос-сосульку одной из ледяных фигур.

— А потом тратить силы, настраиваясь на вас снова? Нет уж! Пока максимальное время поддержания не измерю — будьте добры свои баталии вести потише!

Владу и остальным нашим магам задали на дом узнать, какое максимальное количество времени они способны поддерживать устойчивую ментальную связь с двумя людьми, так как единичную они уже освоили в полной мере. В качестве подопытных кроликов напарники (конечно!) выбрали меня с Тучкой. Маруся сама прицепилась, а вторым человеком в связке Макс-Артём была Вера Сергеевна.

— Эх, молодёжь! Всему-то вас учить надо! Тьфу! Принимай посылку! — Голова загудела, приняв чуть больше мыслеобразов, чем надо. В «посылке» Маруси я понимала лишь предлоги с запятыми, поэтому тут же убрала её на задворки сознания — постепенно всё это поблекнет и сотрётся, бесследно исчезнув.

— Ничего себе! — после минутного молчаливого разбирательства, напарник расплылся в улыбке. — Просто заблокировать этот и этот каналы — и готово! Класс, спасибо!

Маруська улыбнулась.

— Ну так я же Первая Яга!

Перед тем, как выйти за ворота школы, бабушка, под недовольное ворчание мамы, что можно было бы и лучший подарочек прикупить для единственной внучки, вручила мне… книженцию. Нет, не так, КНИЖЕНЦИЮ! Огромная книга, которую я с трудом удерживала в руках, выглядела очень старой. Потёртая шершавая обложка, сделанная явно не из кожезаменителя, была украшена единым узором из растений и животных, гармонично переплетавшихся меж собой, причём я сомневаюсь, что создающие его камушки и полосы металла были стеклом и железом. Офигеть в-общем, раритет какой.

— Эта книга передаётся у нас в роду от бабки к внучке. Мать твоя, — возмущенное сопение. — В эту категорию не попала, но ты можешь принять её, хоть… ты и не совсем родная. — бабушка потупила взор и прижала меня к себе. — Я тебя люблю. И буду любить. Ты наше сокровище. Береги эту книгу. Хоть я и не знаю, в чём её секрет, но верю, что ты во всём разберёшься. — бабушка устало улыбнулась и, поцеловав меня в лоб, уступила место маме, рвущейся с поздравлениями ко мне.

Первое января. Солнце, играясь своими лучиками с хрустальными столбиками сосулек, встаёт над спящим городом, озаряя его улицы мягким светом. Мороз застеклил недомёрзшие лужи, украсил узорами окна высоких домов. Легкий, игривый ветерок, будто забавляющийся щенок, играет с мелким блестящим снегом, кружа его в свете зимнего утра. Редкие прохожие, не праздновавшие или оправившиеся от Нового года, кутались в шубы и куртки, спеша по своим делам.

Я тоже не спала. Вчера, будучи слишком уставшей, чтобы нормально разобраться с книгой меня сморил крепкий сон, но теперь… Моему разочарованию не было предела. Внутри переплёта сияли девственной чистотой пустые страницы. Ну ладно, древность раритетная, сейчас мы будем тебя ковырять.

Пролистала её туда и обратно раз пять. Ничего. Потрясла её вверх тормашками. Ничего. Целый день провозилась, питаясь сухпайком (бутерами) и ища механизмы активации. Сожители косо на меня поглядывали, наблюдая за моим челобитием об книгу, но прерывать творческое истезание не рисковали — мало ли что эта сумашедшая выкинет. Также я перебрала все магические фразочки, которые знала (даже из разряда сим-салабим, сяськи-масяськи). Даже странички гармошкой сложила от нефиг делать.

На этом книга не выдержала, и… матерно выразилась. Я от шока шибанула этой непристойностью (а как можно назвать матерящуюся книгу!?) по стене. Никто не говорил мне об отметках 18+ на подарке!

— Ах ты ж труха второсортная! Ты кого это так назвала!? — я, пришедши в себя, стала выплескивать скопившийся за этот день мучений стресс. — А если бы я тебя в окно!? Или ещё куда!? Тем более такими фразами пользоваться! Стыд-то надо иметь!

Внезапно книга раскрылась, зашуршав резко засветившимися, будто лампочку кто внутрь засунул, страницами, и комната озарилась ярким светом. Когда я сумела всё-таки разлепить слезящиеся глаза, то увидела… Маленькую, красную как свёкла, белобрысую девчонку. Два её коротеньких курчавых хвостика, торчащих в разные стороны, смешно топорщась в гневе, никак не сочетались с кукольным, круглым личиком. Зеленющие глаза так и метали молнии, а губы искривились, пряча злобный оскал.

— Да ты… ты… вообще офонарела! — тоненьким детским голоском начала отчитывать меня она. — Ты самая непочтительная, бескультурная, невежественная… Да меня четырнадцать поколений на руках носили! Труха, значит, второсортная… Дура! Ничего, я тебе мозги на место вправлю, раз родители не сумели! — и так этот монолог продлился где-то полчаса. Остановить его возможности никакой не было, поэтому, смиренно приняв судьбу, я безропотно слушала не самую лестную характеристику своей, как выяснилось, безмозглой персоны. Попытавшиеся было заглянуть, обитатели квартиры были безжалостно выпровождены молнией по мягкому месту. Она и колдовать умеет!? Нифигасе подарочек…

Во время этой отповеди я костерила про себя и бабушку, и маму, и все те четырнадцать поколений что берегли этот словесный источник великого русского всё это время.

Так я и познакомилась с Маруськой. Успокоившись, мы смогли нормально поговорить, что заняло всё оставшееся до сна время, и вот что мне поведала кни… Маруся.

Жила была маленькая девочка. Бабка её, будучи магичкой, сумела разглядеть весь потенциал внучки к магии и обучила всему тому, что сама знала. И когда бабушка умерла, а было девочке тогда лет тринадцать, стали люди в деревне думать, за кого же выдать её — богатство то у бабки было знатное, а в то время замуж и в белее нежном возрасте выдавали. Практичная Маруся, не желая к пятнадцати годам иметь по ребёнку на руках, собрала манатки и… телепортировала избу на болото со сказочными созданиями, к счастью не «буйными». Пообещав им помощь и защиту от обезумевших, в обмен на свою неприкосновенность, она стала жить она на болоте и учится магии от них. Через пару лет стали толки ходить о красавице на болоте, а с толками и женихи. Побоялись сказочники, что уведут их волшебницу и стали слухи распускать о злой колдунье, здесь живущей, а особо ретивых к ведьме на соседнем болоте провожать. Так и появилась Баба Яга.

А Маруся была создана ею на своё четырнадцатилетие — скопировав отдельные куски памяти и личности, она сделала из неё свою спутницу по жизни, передавая все свои знания ей. Прожив без малого две сотни лет, Яга насобирала кучу полезной, и не очень, информации: то того, как изготовить собственную метлу, или помело, до рецепта приготовления опят и чешуи с живота русалки-утопленницы. Умирая, она не могла выбрать между внучками, кому же передать книгу и в конце концов выбор пал на самую младшую, как наиболее слабую, добрую и бескорыстную. Дабы не расстраивать остальных потомков, она дала им несколько «копий» с разными кусками информации, что частично восстанавливали исходник. Но истинная Книга Знаний была очень расстроена смертью подруги и решила никому не показываться, даже новым хозяевам. Так было до меня, дуры непочтительной.

Все мои бабушки очень берегли книгу, пылинки с неё сдували и хранили в самых укромных местах. И тут я такая её об стенку — хрясь! — обзывая при этом трухой. Этого тонкая Марусина натура не выдержала, захотев справедливого возмездия.

Однако, не смотря на не очень приятное начало, мы довольно хорошо поладили, на мой взгляд, и даже смогли разъяснить ситуацию со знакомством.

Поначалу, решив что Маруся за несколько столетий в изоляции совсем отстала от реальности (про «офонаревшую» я благополучно забыла), я пришла в трепетный ужас от того, что мне придется ей объяснять о нескольких веках, пропущенных по вредности. Но новая знакомая мои опасения развеяла — книги, что были получены остальными внучками, были связаны с ней и постоянно пополнялись записями — о происходящем в мире, новых открытиях, техническом прогрессе. Сомненья окончательно развеялись, когда это реликт сказочный взял и преспокойно пройдя на кухню (под очумевшие взгляды окружающих), вытащил сыр из холодильника, а также (кошмар и тихий ужас!) позарился на святое — сервелат копчёный московский, сделанный практически полностью из мяса (вы всё ещё верите в умеренно стоящую колбасу без сои?). Покормив этого траглодита мезозойского, — а она схарчила десять бутербродов! — я познакомила её с остальными членами нашего маленького дурдома. Вера Сергеевна даже всплакнула немного, услышав историю подруги и Маруся была причислена к объектам «маленькая девочка, надо пожалеть». Не смотря на её пару веков за плечами.

Ребята восприняли новую сожительницу по-разному: Влад, поняв какое сокровище вылезло из книги, начал допрос с пристрастием, временами перерастающий в дебаты, Макс, икнув, сел на стул — он-то наивный считал что все Ёжки старые сухари по характеру (про бабушку он не знал), а у Тучки задёргался глаз и со словами «Ещё одна Баба Яга! Я не вынесу этого!» сел рядом с Максом. К чему бы это?

Разошлись мы по койкам ближе к двенадцати, когда я свалилась со стула, засыпая. На следующее утро Маруся потребовала показать ей её внучек, так как мама с бабушкой книгу не открывали, словно предчувствуя, какое «счастье» им на голову свалится. Пошевелив шестерёнками, я поставила видео с Нового года.

Холодная ярость

— Мирослава! Тебе что, плохо? — прозвучал вопрос.

Я, покачнувшись над котелком, сфокусировала зрение на учителе и вяло кивнула. Вот уже неделю как кончились каникулы и начались уроки. Маруся, постепенно пополняя свой багаж знаний о современности недостающей информацией (особенно смешно было смотреть на медитации над седьмым айфоном и — простите за каламбур — унитазом. Первый не успели переиначить на магический лад, а второй книге не требовался.).

Иногда мы выходили на прогулки по городу — места выбирались вдали от патрулей магов и мест скопления иных. Причина была проста — Маруся, не смотря на развитую личность, вредный характер и способность самостоятельно магичить несильные заклинания, являлась невероятно мощным артефактом (как бы обидно не звучало), и узнав о ней наверняка найдутся люди, желающие прихватизировать себе столь ценную реликвию. Даже ордену и ассоциации доверия не было, в нынешнем положении, так как метаморф не смог бы свободно разгуливать под школой без чьей-либо помощи.

А пару дней назад этот мозговыедатель, носящий имя Маруся, заявил:

— Слушай, вот ты хто? А? — валериана оказывала дурманящий эффект не только на котов, и случайно нюхнувшая её утром «бабушка» ещё не отошла. — Прави-и! — льно! Унучка моя ненахлядная. А унучкам шо над-ы! делать? Пр-равильно! Дарить пдарки!

Из дальнейшего нечленораздельного мычания я вынесла следующее: как будущая (предположительно) Баба Яга, я ну просто обязана иметь при себе метлу и кота (кот не нужен, пойду и я сама). Поэтому я просто наисрочнейшим образом должна из кучи разнокалиберных веточек собрать себе метлу (непереводимая игра слов после столкновения со стулом). А это значит, что нужно идти на поиски этих самых веток! На этом, исчерпав себя, Маруся уснула.

Я, понадеявшись что на следующее утро всё забудется (ха, наивная), разбилась о суровую реальность в виде «бабушки» у кровати в четыре утра и прогулке по местному парку-гиганту минут через тридцать. Почему в четыре? Потому что темно! А маньяк? А сердобольная Маруся недавно сварганила одну очень интересную настоечку, при попадании которой на существо, наделённое хоть крохой сознания… Выслушав полный перечень свойств я слилась по цвету с ёлкой, под которой мы стояли. Мне уже страшно выпускать ЭТО на прогулку по городу.

Собрав за пару дней (точнее беспроглядных ночей) все компоненты конструктора «сделай метлу сам! Травмы тела разной степени тяжести прилагаются!» мы стали изготавливать метлу. Этот кропотливый процесс занял у нас три ночи, при этом мне надо было учиться и тренироваться (естественно, что постепенно я стала зомбиподобным чудом).

А сегодня, под покровом ночи и сиянием новорождённого месяца на чистом небе (за последнее спасибо Максу с Владом, которые тоже всю ночь не спали! Ничего, пусть почувствуют мои страдания!), мы наконец-то завершили создание летательного аппарата. Плюнув на неё, для верности, Маруся поздравила с новоприобретённым транспортом и, заявив, что несовершеннолетним за руль нельзя, уселась впереди.

Между-прочим, летать на грамотно заговорённой метле — супер! И не верьте никому, кто говорит о болях в пояснице! Максимум-обветренные губы и колтун вместо волос на голове. Делая умопомрачительные бочки и петли мы так до утра и провиражировали.

— Тогда шустро в медпункт! И без разговоров. — погнал меня из класса учитель. Да я и не особо сопротивлялась. Кое-как доковыляв до нужной двери, я ввалилась внутрь, чуть не растянувшись по паркету медункта.

— Здрасьте, Фёдор Игнатьевич! А я к вам. — титаническими усилиями я добралась до стула и наконец таки села, обмякнув и полуприкрыв глаза.

— А! Мирослава! Ты у нас редкий гость. Я тебя в первый и последний раз со сломанной рукой только и видел! — отложив ручку в сторону и проводив меня до места посадки взглядом, сказал наш школьный медик. Мужчина средних лет, с проседью в черных волосах, был выдающимся целителем, прославившимся умением лечить и уговаривать лечимых. Последнее было особенно ценно, так как немногие хотели пить подозрительные настойки лекарей, без которых процесс врачевания невозможен.

— Не я сломала, а мне сломали. Фёдор Игнатьевич, выручайте, голова раскалывается на части! Не дайте пропасть столь выдающемуся уму! — голова и вправду болела, но основную причину упадка здоровья я, разумеется, держала в тайне.

— Ну хорошо, юное дарование. — он выдвинул верхний ящик своего стола и достал какие-то таблетки, что было странно — можно же и заклинанием вылечить головную боль, это же основы! И быстрее как-то будет. — Держи. Советую выпить их сейчас. — медик придвинул ко мне графин с водой и стакан.

— А? А почему бы не…

Дверь резко распахнулась и в кабинет влетел, маленьким всеразрушительным смерчем, мелкий задыхающийся пацанёнок.

— Там, хе, у Маши… Маша… на ногу упала, кажется перелом!

Возможно показалось, но на долю секунды лицо медика исказила гримаса ненависти. Вот у меня воображаловка-то разыгралась.

— Идём быстрее! — наваждение спало, и снова добрый, но сильно обеспокоенный медик несётся на помощь пострадавшему дитёнку.

— Нет. Больше я в медпункт — ни ногой! Гадостое какое-то чувство. — тихо пробормотала я вслед убегающим людям. — Ты как дума…ешь… Маруська! Какого храля ты творишь!? — обернулась я к выскочившей из портфеля, где лежала книга, подруге, которая в данный момент ковыряла что-то в столе Фёдора Игнатьевича.

— Ковыряюсь вот в этом ящичке, а что, не видно? — невинным голоском прощебетала она и снова погрузилась в процесс.

— Ты еще после вчерашнего ДТП об дерево не оправилась!? Акстись! Тебя же увидеть могут! И тем более в чужих вещах рыться неприлично! — я подошла и попыталась оттащить подругу.

— Угу. А как ты думаешь, что может быть такого ценного и сверхсекретного у обычного целителя-полувампира? Тем более, в таком месте как школа! — Маруся, вывернувшись у меня из рук, залезла целиком под стол, из-под которого тут же стало раздаваться сопение и покряхтывание. Я, уже особо ей не препятствуя, предположила:

— Может, какое-то сверхдорогое лекарство для нас?

— Ты сама-то в этот альтруистический бред веришь? Лично я — нет. Тем более, тут такой замочек, что даже вашей ректорше вряд ли опыта и мастерства хватить вскрыть.

— Чего!? — я застыла монументом имени себя любимой. А действительно, для чего это нужно? Марусиным словам я верила безоговорочно.

Тайник, а это был именно он, находился на внутренней стороне стола, со стороны выдвижных ящиков с лекарствами. Мы бы его и не приметили, если бы не марусино чутьё. Наконец, издав победный клич туземца-попуаса, Маруся чем-то щёлкнула и открыла выдвижную полку.

— А вот мне и того и другого с избытком хватает! Тэкс, что… тут… у нас… — подруга окончание фразы пролепетала осевшим голосом и жутко побледнела. Она вцепилась в бумаги и принялась их лихорадочно перебирать, бормоча что-то невнятное под нос.

— Что такое? — взволнованно спросила я. Маруся молчала. Что же это за бумаги, если ОНА так перепугалась. — Дай посмотреть. — ноль реакции. Ну ладно! Я, выхватив их у не особо сопротивляющейся подруги, стала перебирать страницы.

Едва мой взгляд наткнулся на надписи первых папок, как мне поплохело. Пытаясь унять дрожь в руках, я перечитывала эти слова снова и снова, пока по мне не шибануло осознанием — «наблюдение» и «захвачен» не могут иметь мирной почвы под собой, о чём свидетельствовала подозрительная таблетка, начавшая источать странный запах, и надпись на документах с моей фотографией «захватить». Папки с фотографиями двух недавно уехавших на «лечение» учеников украшало не менее красное «захвачен».

Собрав в себе силы я, запихав всё содержимое тайника обратно, на негнущихся ногах вышла из кабинета. Марусю затянуло обратно в портфель. Мозг всё это отмечал отстранённо, словно без моего участия.

Прозвенел звонок. В коридоры повалили счастливые ребята, галдя о чём-то своём. А ведь мы можем больше никогда не увидеть тех, похищенных. И никогда они уже не смогут вот так мирно болтать с другими людьми. Кто-то из этих учеников даже может занять их место.

— Мира! Ну ты как? Всё нормально? — улыбка Артёма, которого я встретила по пути, постепенно сползла на нет. — Что случилось? Мира, ответь! — Тучка тряхнул меня за плечи. И он может занять их место…

Я ничего не чувствовала. Во мне словно что-то угасало… Предательство…

— Мира? — подошедшие на ментальный зов Артёма, Влад и Макс выглядели очень обеспокоенными. И они могут…

— Соснов, что стряслось? Чего ты её трясешь? — к нам подошёл один из дежурных учителей.

— Мира странно себя ведёт. Молчит, уставилась в одну точку.

— Мирослава? Ты как? — участливо спросил меня кто-то, чей голос был до жути знаком. Я, отреагировав, медленно обернулась назад.

— О! Фёдор Игнатьевич! Да тут вот ученица странно… — Звуки слились в единый зон. Моё восприятие мира сузилось до одного-единственного ненавистного лица.

В голове пульсировала лишь одна мысль «Предатель! ПОРВУ В КЛОЧЬЯ!»

Он смотрел и дивился странному поведению напарницы. Мира стояла ни живая ни мёртвая. Казалось, что если Артём, поддерживающий её, сейчас опустит руки, то она рухнет на пол. Только по чуть подрагивающим векам, да глазам, словно выискивающим кого-то, можно было понять, что она в сознании.

От подруги веяло пугающей пустотой и безжизненностью. Напарнику оборотня стало совсем не по-себе. Но внезапно, когда подошёл школьный медик, Мира резко повернулась, словно ожив. Влад явно почувствовал её ярость и ненависть, чётко уловив «Предатель! ПОРВУ В КЛОЧЬЯ!». Окружающие резко сжались от боли — то тут то там они прижимались к стенам или просто оседали на пол, под напором страшной, нещадящей силы. Только их троих, друзей Миры, она частично огибала, нехотя признав в них «своё», хотя и им немало перепало. Это было странное чувство, будто на плечи тебе свалились несколько тонн льда. Больше всего досталось учителю и медику, стоявщим рядом — те тут же упали в обморок.

— Мира, молю успокойся! — в отчаяние позвал подругу Влад и кажется не напрасно. Мира медленно обернулась. Глаза. Пугающие, ледяные, словно выворачивающие наизнанку. Без белка. Звериные. Она внезапно улыбнулась.

— Хорошо. Потом накажем.

Давление исчезло. Мира медленно упала на пол.

Проникновение

— Стойте! Вы к кому это? — мужчина, зашедший вместе с двумя детьми в подъезд, остановил последних с опаской посматривая на портфели в их руках. Ведь он знал, что именно такие вот шмакодявки являются потенциальными разносчиками всякой заразы, явно не из разряда простуд и гриппов. Даже малыши могут сойти с пути истинного.

— Мы к Коле из 69 квартиры. Будем в «майнкрафт» играть, башню с големом приступом брать! — тут мальчишка, лет десяти на вид, стал размахивать виртуальным мечом, воображая уже как собирает лут с босса. Мужчина презрительно фыркнул в ответ.

— Ну-ну. Идите, но запомните мои слова — игромания до добра не доведёт! — геймеров он недолюбливал ещё больше, и рейтинг по шкале «отношение» упал для детей еще пунктов на десять. Вот он в молодости бы…

Быстро поднявшись на шестой этаж, где нога мальчика Коли даже и не ступала, мы тут же подошли к квартире с забавным номером на потускневшей табличке — 111. Она висела вверх тормашками на обшарпанной железной двери, преграждающей нам путь.

— Зови Марусю! Чем быстрее мы станем нормальными, тем быстрее я вернусь в свой привычный облик и смогу начать. — писклявый голосок Макса так и пробивал меня на смешок, по пути сюда. Его это, естественно, сильно нервировало и заставляло бурчать что-то типа «писклявая мелюзга», хотя он только пару лет назад ходил в их рядах.

— Ой-ой! Прекращай бухтеть себе под нос, нормальный мальчуган получился. Ну немного пухлый… и низкий. Зато как серая мышь неприметный! — на такую «лестную» характеристику Макс стал пыжиться ещё больше и даже отвернулся, кидая на меня временами «грозные» взгляды. Боюсь-Боюсь!

Я вытащила и открыла книгу из которой тут же выпрыгнула Маруся. Осмотрев обстановку и присев на корточки, она сразу принялась за дело — стала рыться в замке, взламывая его магически и естественно. Парой этажей ниже действительно жил мальчик Коля, который и вправду был геймером. Только этому «мальчику» было за двадцать восемь. И да, к нему ходили друзья, поиграть в стрелялку или позависать под зомбоящиком (телевизор то бишь). А нажаловалась на него бывшая девушка, не вытерпевшая стервозного характера парня.

Мы стояли в не очень длинном тёмном коридоре, который освещался лишь тремя из пяти лампочек. Но даже не смотря на это, стены его были чистыми, а воздухе не витали какие-либо затхлые запахи. Ухоженное местечко. Наконец дверь, с душераздирающим скрежетом, распахнулась достаточно для нас, и наше трио, быстро заскочив внутрь, поспешило закрыть её, дабы не попасть под радары любопытных соседей из квартиры напротив.

— Как и договаривались, расходимся в зал и кухню и тщательно всё осматриваем. — кивнув друг другу, мы пошли вглубь квартиры, взломанной нами.

Очнулась я дома, лёжа на кровати. Голова трещала по швам, а напротив, сидя на стуле, неспокойно спал Влад, невнятно бубня что-то во сне. За окном сиял тонкий рожок полумесяца, освещая комнату. Ночь. Закономерный вопрос: сколько я здесь пролежала и что же со мной случилось?

Память вернулась как по мановению волшебной палочки: медпункт, документы, потрясение. Белым пятном остался лишь кусок о событиях после того, когда я увидела медика. Я что, в обморок упала от одного его вида? Вот ведь Ё, фобий нам только не хватало…

Влад, встрепенувшись, проснулся от моей возни и радостно улыбнулся, подскочив с места.

— Мира, ты очнулась! Наконец то, уже сутки прошли! — напарник помог мне осторожно сесть.

Сутки, значит? Невесело как-то.

Через полчаса было собранно Всеобщее Заспатое Собранье, где мы, напару с Марусей до этого не вылезшей из книги, рассказали обо всём произошедшем в медкабинете. Гробовое молчание, повисшее в воздухе, настроения никоим образом не поднимало. Всех шокировало, что враг смог поникнуть так глубоко в наши ряды. Тем более нам было не понятно, как он смог обойти все психические и магические тесты?

— Что делать будем, господа? — Артём устало потёр глаза. — Складывается далеко не радужная картина.

— Может, нам всё рассказать учителям? — внёс свою лепту Макс, прекратив пить чай.

— Два но: кто поверит рассказу обычных школьников, далеко не примерного поведения, о враче, двадцать лет спасавшего жизни? За то время, что будет вестись расследование, нас сто раз успеют прирезать а Миру на опыты пустить. — мы скуксились. Слова Артёма были правдивы. — И во-вторых мы раскроем Марусю, опять подставив Миру — она же её привязка в нашем мире, а многие иные особой законопослушностью не отличаются и наверняка захотят воспользоваться древними знаниями в обход законной обладательницы. Им будет пофиг: убить её или шантажировать.

— Тогда что делать? Безропотно ждать, пока нас всех отловят? — Влад крепко сжал кружку, угрюмо рассматривая нас.

— Придумала! — не знаю, что на меня тогда нашло, но я выдала самую бредовую, и в то же время самую дельную, мысль на тот момент. — Проберёмся в его квартиру, обыщем её на предмет улик и оставим «подарочек» на прощание! — во мне забилась мстительная жилка. Хотелось хорошенько насолить этому гаду, по вине которого уже два иных точно пострадали.

— Ничего лучше не придумала? Да нас…

— Идёт! — резко перебила Маруся Влада. — Пакостить ему, это конечно лишнее, но обыскать квартиру, в поисках доказательств, нам по силам. Но всё-же жаль, что мы тогда те папки не прихватили. Хотя состояние было не то. — в воздухе опять повисла гнетущая тишина. Это мы конечно сплоховали — уже сейчас можно было-бы увидеть эту заразу, сидящую за решёткой.

— Слушай, Мира… — Макс замялся. — А может ли так быть, что если эти люди (а то, что похитителей много мы даже не сомневались) ищут… тебя? Твоя странная сила, которой ты воспользовалась тогда, не похожа ни на что, о чём я имею представление. Это было что-то вроде магии, но я не знаю её такого вида!

Возможно. Очень даже. После рассказанного ребятами, я долго размышляла на эту тему. В голове на счёт того случая было пусто, что заставило меня испугаться ещё больше. Пострадавшие тоже всё забыли, что не могло не радовать, поэтому по школе объявили ЧП и ввели усиленное наблюдение за учащимися в академии и вне её пределов, что в обратную не прельщало. Теперь мы могли выходить только под защитой Маруси.

— Давайте подумаем об этом после. А сейчас нам потребуется…

Мы готовились к проникновению порядком восемь дней, при этом ухитряясь посещать школу, но всё-же только через раз. За это время мы выяснили место жительство медика, его распорядок дня, а также приготовили все необходимые вещи, нужные в нашем деле.

Во-первых встал вопрос о смене облика, ведь подростки, ошивающиеся вокруг дома каждый день, могут вызвать подозрение. Вариант с зельем сразу отпал — все видели «Гарри Поттера» и его метаморфозу после той болотной жижи, сваренной Гермионой. Да и не было у нас столько времени и трав с алхимией всякой.

Перебрав кучу вариантов, остановились мы на глубоком мороке: хоть это энергозатратно и сложно, но заклинание, при поддержке Маруси, Влад с Максом осилили. Правда, если нас засекут маги или, что ещё хуже, Фёдор Лавреньтевич, то план накроется медным тазом. Но, после того, как Маруся показала нам подозрительную желеобразную массу, вроде бы как(!) меняющую лицо до неузнаваемости (надеюсь, налепившие это выживали после), этот вариант казался самым лучшим.

В плане добычи информации об медике и его жизни мы решили использовать никогда не устареющее чудо — веб-камеры прошлого, позапрошлого и поза-позапрошлого века — бабушки, в данном случае у подъезда. Работали с ними я и Маруся, постепенно раскручивая на нужные темы. Ведь если к вам подойдут культурненькая, одетая в самую простую одежду девушка вместе с ребёнком, и, вежливо поприветствовав вас, внимательно выслушет перемолку костей соседям, жалобы на нынешнее правительство, которое вот лично им в окошко плюнуло, и рассказы о местном буржуе Алексее, то как же ей не помочь с вопросом!

— Бабушка Рая, — уже вызубрив имена пяти старушек, спросила я (при этом глаз слегка подёргивался после очередного часа разговоров). — Я тут на седьмом этаже квартиру собираюсь купить, да вот не знаю — в 111, говорят вроде как пьяница живёт.

Из бабушек забил фонтан информации — что, мол, не 111 а в 121, и что в первой живёт чудесный врач, золотые руки — он и школу с золотой медалью закончил, и красный диплом в институте получил. И вообще не пьёт, не курит, ведёт здоровый образ жизни, где может там поможет, а связей плохих не имеет. Прям совсем-совсем? Да, только друзья к нему редко заезжать стали — один лишь каждый месяц приходит. Когда в последний раз заезжал? Да вот, недельки две назад. Они ещё каких то мальчиков и анализы обсуждали. Заболели, наверное, бедненькие, а это был коллега по работе.

Я, взглянув на часы, притворно ужаснулась и под вежливым предлогом попыталась смыться. Вот странно — такие вот бабушки вечно на память жалуются, а сами несколько прошедших месяцев в деталях помнят. На вопрос, действительно ли этот ежемесячный гость существует, Маруся только сплюнула.

— Старые перечницы. Все нормальные бабки делами занимаются по дому, да с внуками нянчатся. А эти как был ветер один в голове ещё с дурной молодости, так и остался. Однако пенсионерки действительно не врали — лжи во всяком случае я от них не почувствовала.

Макс с Артёмом, взявшие на себя обязанность следить за распорядком дня медика, выяснили, что тот по окончанию рабочего дня из дома ни ногой, только раз за всю неделю за продуктами выходил. К концу этой же недели парни взмолились о пощаде — сиденье на бетонной крыше соседнего дома, при минусе за окном, юному растущему организму очень вредит. Они уже даже местных голубей всех в морду знают.

Мы дали добро.

На кухне всё было чисто и опрятно. Немного шкафчиков, холодильник, стол и раковина — вот и вся обстановка. Яркие зелёные обои в полоску украшали стены. Вряд ли конечно вменяемый человек станет хранить что-то ценное в таком месте, но мы не знаем всего коварства хитрого ума данного индивидуума. О как загнула. Аж самой страшно стало.

— Сюда! — раздалось из зала.

Я кинулась к Максу и обнаружила его, стоящим на табуретке и увлечённо ковыряющим болты в решётке вентиляции.

— Когтями подцепить сможешь? — сдувшись под моим гневным взглядом, он, уже про себя, добавил. — Больно надо.

Я, вздохув, решила осмотреть эту комнату. Здесь тоже не было ничего особенного — шкаф, картина на бежевой стене, пара полок и зеркало.

— Сразу видно — в доме только мужик. Ну вот куда этот дурень зеркало повесил? — начала гневную отповедь в адрес последнего Маруся. — К нему из-за шкафа подойти неудобно, да и повесил его на уровне плеч, хотя в него лицом должны смотреться.

Я посмотрела на объект праведного гнева. Красивое зеркало — рамка с серебристым покрытием, сделанная как переплетение веток, чистое, не пыльное. Но смотреться действительно было неудобно — в нём видно лишь стол да полку, на которой стоят только пара книг, вазочка с разноцветными камушками, да призма-пирамидка. Странно, что-то не давало мне покоя в этом отражении. Вроде все нормально.

Стоп! Призма же стоит на столе — почему она отражается, стоящей на полке?

— Ты чего? — Макс, все ещё копающийся с вентиляцией, подозрительно покосился на меня.

Я схватила пирамидку и поставила её туда и в то положение, в котором она стояла в зеркале. С лёгким шипением зеркальная поверхность исчезла. Макс и Маруся, издав восхищённое «вау», подбежали ко мне. Макс при этом ухитрился упасть со стула, разумеется издав шум, равный юному слонику.

— Да убери ты его! — зашипела Маруся. Потирая ушибленные места, Макс исчез в глубинах кухни. Она же заглянула внутрь тайника (а вдруг там змеюка какая?), вытянув оттуда коробку, по размерам не превосходящую свою тёзку от сапог, на дне которой лежали ещё более толстые чем в прошлый раз пачки документов. Маруся, деловито осмотрев её, взяла и… запихнула её в свою книгу!

— А так разве можно?

— Конечно, просто к себе домой всякий хлам таскать не хочется.

Судьба нескольких фоток, лежащих на дне тайника, была аналогична.

— Дома разберём. А теперь продолжаем поиски — вдруг ещё что найдём?

Мы опять разбрелись по квартире. Минут через пять тревожно зазвонил мобильник. Это было так неожиданно, что я чуть не выронила его из рук.

— Влад, ты чего трезвонишь?!

— Атас! Он только что сел в такси и покатил к вам! Белая лада-гранта. — раздался из трубки взволнованный голос напарника.

— Что!? Вы же должны были его задержать хотя бы на час, а прошло от силы минут сорок!

— Не получилось. В общем, выпускайте Харю.

— Ну вот отлично, мы нашли то, что хотели, как следы заметать-то будем?

При обсуждении нашего плана действий мы поняли два таких БОЛЬШИХ ляпа в нашем плане — нехватка времени на обыск квартиры и присутствие своё нам сокрыть будет нечем. Это вогнало нас в уныние. Никто ничего дельного предложить так и не смог.

— Придумал! Я же некоторое время хотел быть врачом! — воскликнул Влад.

— А что же помешало осуществлению столь чудной мечты и становлению потомственного лекаря? — мы вопросительно взглянули на него.

— Да я однажды как представил, что придётся от всех выслушивать, что где болит, да истериков принимать, да сплетни о себе всякие… не понравилась перспектива в-общем! — Да, тяжела работа современного врача. — Так вот, я и отвлеку его разговором — мол, врачом хочу стать, обсудить это с настоящим и опытным медиком.

— Так, Влад отвлекает, Макс с Мирой проникают… А мне что делать?! — Тучка возмущённо-вопросительно уставился на нас.

— А тебе мой голубчик, придётся помогать мне с проблемой сокрытия преступления! — Маруся захихикала. Артём понял, что попал. — Будешь ты помогать, Харю мне собирать!

— Что?! — в унисон спросили мы.

История, поведанная Марусей, была воистину эпичной. Когда Бабе Яге стукнуло около 65, наступила чёрная полоса, в частности для её кошелька — слухи набрали о Бабе Яге силу, и народ перестал к ней вообще ходить, а год-то выдался неурожайный, сказочников кормить нечем! Вот и стала она у всяких бояр-дворян распоясовшихся вещи таскать. На работы-то только мужики наняться могли, да и то крестьян использовать привычней.

Дотаскалась до того, что магов на неё натравили. Лишь чудом отцепившись от них, задумалась Баба Яга: как от подобных случаев застраховаться?

В голове великой, но дурной, зародилась идея. Человечков-боровичков-мухоморчиков, всучаемых вместе с пинком, в ответ на сватовство, проезжающим мимо Иванам-Царевичам, она делать научилась с мастерством (говоря по-современному — големов-проводников). Вот и додумалась совместить их с кучей других компонентов, чтоб следы присутствия уничтожали. В результате многочисленных экспериментов, побочными эффектами которых стали сожженная коса и пара видов новой обезумевшей нечисти, на свет появился первый Харя — маленькое существо с тельцем-брёвнышком, четырьмя лапко-ветками, хвостоплющом, и головой-картошкой (ничего другого под рукой в тот момент не оказалось).

Только вот бревно должно быть от столетнего дуба, ветки вымочены в воде ледяной, бьющей из ключа чистого, а плющ должен расти на трухлявом пне. К картошке особых требований не имелось. Где они всё это в городе (особенно чистую воду) достать смогли — загадка, но к концу недели всё было доставлено, а Артём ушёл на покой (в смысле простудой заболел!).

Имелся только один минус — полностью поглощал всё физические и магические следы хозяина, им являлись я и Макс в данном случае, Харя только один раз. После этого животинка увеличивалась в размерах, теряла всякую подвижность и впадало в вечную спячку. Через пару лет на месте засыпания выростали молодые дубки.

Мы стояли и наблюдали за тем, как Харя-2 носился по квартире, суя свою картошку во всё, во что сувалось.

— Долго ещё? — я провожала его взглядом, сцепив побелевшие от волнения пальцы.

— Когда он доест остаточный фон от ауры, то начнёт ходить кругами по одному месту.

Макс, поминутно выглядывающий в окно, внезапно побледнел.

— Он здесь.

Харя, долизав призму, вновь стоящую на полке, завертелся волчком.

— Вовремя блин! Выходить отсюда традиционными способами поздно — на балкон шагом марш!

Мы, открыв дверку и запустив Харю, вольготно устроившегося у Макса на руках, спрятались за перегородкой, прижавшись друг к другу. Буквально через минуту щёлкнул замок.

— Что будем делать?

— Смотрите, — прошептала Маруся. — Я накладываю на вас невидимость и убираюсь на пару дней в книгу, потому как накопленную магию до нуля израсходую, а ты спускаешься на Мире-барсе вниз, когда он пойдёт на кухню. Идёт?

— С седьмого этажа сигануть? — глаза Макса расширились.

— В принципе, это возможно. Руки, правда, болеть пару дней будут.

— Действуем.

Когда медик скрылся на кухне, Маруся м Максом стали что-то выводить руками, а я…

— Чего ты ждёшь? Оборачивайся! — зашипела Маруся.

— Не могу… я… Не могу!

— Что?

— Не время шутить! — Макс дёрнул меня вниз как раз во время — в зал вернулся медик.

— Что теперь? — мы взволнованно посмотрели на Марусю.

— О! Я позвала метлу! Ты поведёшь её и в соседнем парке приземлишься.

— Я!? Я водить не умею!

— Не дрейфь. Хотя если кто-то из вас может уменьшаться до размеров книги, то пожалуйста — поведу я.

Следующие восемь минут мы сидели моча, пока рядом с балконом не пристыковалась метла. Подождав до ухода медика, мы быстро перебрались на неё.

— Быстрее! Ах, да, в добрый путь! — протараторила Маруся, залезая в книгу.

Через двадцать минут мотыляний мы упали в парке, так как приземлением это никак не назвать, а я навеки зареклась прикасаться к этой деревяшке.

— Да чтоб я… ещё хоть раз…

Люди ещё долго вспоминали обезумевшее НЛО над городом, которое по всей видимости вёл пьяный зелёный человечек.

Зайду сегодня. Ваш полный П

— Совсем не можешь?

Я отрицательно качнула головой.

— Вот совсем-совсем?

— Да! — по щекам покатились прозрачные бусинки слёз. Что-то как-то я раскисла, аки капуста квашеная. Ну-ка собраться! Но коварная штука под никнеймом истерика цепко держала меня в своих дрожащих ручонках.

Когда мы пришли домой, Маруся устроила мне персональный вынос мозга.

— Что значит, не можешь перекинуться? Да мы из-за этого чуть не спалились, ты понимаешь!

— Что? Мира не может обернуться? — из кухни выбежали Артём с Владом. — Как так? Почему?

Спустя полчаса моих бесплодных попыток и маленькой наплаканной лужицы (это же как часть себя потерять!), Маруся стала рассуждать вслух.

— Так, ты только сегодня перекинуться не могла, или уже давно?

— Знаешь, не помню- всё последнее время мы были слишком заняты и я не оборачивалась. Да, кстати, уши с хвостом перестали появляться где-то…

— После инцидента с Фёдором Игнатьевичем! — хором воскликнули мы.

— Но ты же не успела съесть ту таблетку. Тогда что же могло стать причиной?

В памяти тут же всплыло описание моей странной силы и поведения.

— Вы подумали о том же, о чём и я? — все переглянулись и кивнули.

— Значит, план действий такой: мы ищем описание чего-то похожего на силу Миры и я попытаюсь помочь ей обратиться заново.

— А может, это болезнь? — предположил Артём.

— У оборотня, который ни разу в жизни ни чихнул? Не смеши. — скептически хмыкнул Влад, наблюдая за печально плавающим листочком чая в своей кружке.

— Согласна. Оборотни болеют редко, к ним практически никакая зараза не липнет. Тьфу!

Листочек утонул. Влад скуксился.

Поболтав ещё минут десять, мы разошлись по комнатам.

Сон ко мне не шёл, как я не выворачивалась. Данная капризная персона категорически отказывалась заглянуть в гости. Я уже и на один бок легла, и на второй, и на спину, и живот. Даже позу «зю» приняла.

Наконец, ближе к двум часам ночи, я уснула.

А снилась мне… Мягко говоря АХИНЕЯ.

Фёдор Игнатьевич зашёл в квартиру. Я- на балкон. А там, на уровне моих глаз, висит… метла с зелёным человечком!

— Гутен морген! Вы тут медпункт не видели? — пробасил он, оглядываясь по сторонам.

Показав в одну сторону, я рванула на первой космической в другую. Нафиг-нафиг такие знакомства!

Не знаю как, но обернувшись я очутилась в этом пресловутом медпункте. Вокруг пахло той таблеткой, а за столом, роясь в тех самых бумагах сидел наш медик.

— О! Мирослава! А мы тут чаи распиваем. Присоединишься?

Я посмотрела на соседний стул. На нм, кое-как умещаясь, сидел огромный снежный барс. Обернувшись, он ободрительно заурчал и, прощально вильнув хвостом, вышел за дверь.

Я кинулась за ним.

— Подожди! Не бросай меня! Не уходи!

Выбежав из той же двери, я оказалась напротив 121 квартиры. А в её замке копался… Харя! Рядом же сидел мальчик Коля, которого я и в глаза-то не видела, но тут же поняла, что это он и есть.

— Метла! — внезапно взвизгнул первый. Пацан, не отрываясь от приставки, вытянул из МОЕГО рюкзака МОЮ метлу и кинул её в кучу всякого хлама: там были и призма и булочки той бабки и Владов чай с потонувшим листочком.

Я подошла к двери. Та внезапно открылась, и в лицо мне ударили ослепительно-яркие лучи света. Спустя секунду, я почувствовала, как пол уходит из-под моих ног, и я падаю. Уткнувшись лицом во что-то мягкое и холодное, я не сразу смогла оторвать голову от земли.

Распластавшись, как огромная морская звезда, я лежала на необъятном снежном поле, уходящем за горизонт. А двери-то не было! Исчезла! Меня стало колотить и я, поднявшись на ноги и отряхнувшись от снега, побрела куда глаза глядят, так как особой разницы в пейзаже не видела.

Долго ли, коротко ли, но у Мирочки стали подкашиваться ноги. Хотелось только одного — поскорее свалить из этого Нильфхейма хралева! Но судьба решила иначе — я упала в сугроб. Ни рукой, ни ногой не пошевелить. Глаза стали слипаться.

А тут ещё как назло в голове раздалось ехидное «не спи — замёрзнешь!». Но я итак сплю! Только вот ощущение, что если помру здесь — там мне тоже не поздоровиться.

Вдруг, в щёку мне ткнулось что-то тёплое и сухое. Оно перебралось на мою грудь и свернулось клубком. Я, поглаживая мягкую шёрстку, приоткрыла глаза. Так вот ты какой, лютый северный…

— Дрям! Дрям! Дрям! — зазвонил, как обячно на весь дом, будильник. Я, ошарашенная таким внезапно ставшим омерзительным звуком, выбежала из комнаты. Никогда бы не подумала, что наш будильник будет издавать ТАКОЕ!

Немного успокоившись, я пошла к ванне, но достигнув цели, в голову закрались смутные подозрения. А дверная ручка всегда находилась так высоко, или это очередной сбой моего не проснувшегося мозга?

Артём, вышедший из-за поворота, уставился на меня во все глаза.

— А… а… Это… как… это….

Нет. Кажись не сон — белая шерсть, пушистый хвост и мелкие размеры, принадлежали именно моей персоне. А название-то какое подходящее…

Песец.

Тайна покрытая мраком

По деду отчество дали.

В прошлом году корочкой обзавелась, ага.

Так, а вот это уже интересно. Неужели в кругах Совета завелись крысы — ведь только в их руках находится право регистрировать детей иных.

«Проект-3», значится…

Полистав папку до конца и не найдя ничего о себе интересного (ну не считать же каракули на последних трёх листах!) и понятного себе, я захлопнула папку. На столе лежало ещё около семи её сестёр, не считая одиннадцати, пересечённых красным крестом. Эти я просмотрю позже, а сейчас…

Кое-как открыв следующую папку, я увидела на титульном листе жирное такое «Объект-6». О! соседи! А я «Объект-8». О-па-па, и здесь тоже приёмные родители! Подозрительно…

В следующий час, пролистав оставшиеся непомеченные папки, я заключила следующие.

Во-первых: у всех жертв приёмные родители. То есть, одна из возможных причин похищений — родственник(и). Но кем он должен быть, чтобы организовывать массовые убийства?

Во-вторых, все восемь «Объектов» имели одну из трёх ипостасей: ирбис, лиса, росомаха, Я и не знала, что кроме меня в области еще два пятнадцатилетних (а это было в-третьих!) подростка с трансформацией барса! Моей бывшей, кстати.

А вот просмотрев красные папки, я узнала ещё две очень важные вещи: где-то шесть, из одиннадцати, папок содержали информацию о чёрных волках — четвертой трансформации, причём одна из них светила очень любопытной печатью, поверх других «Проект-1. Закрыть охоту». И всё. С даты поимки этого подростка покушения на таких оборотней прекратились.

А «Проэкт-1»… Парень. Серые волосы, бледная кожа, тонкие черты лица. И мои голубые глаза. Да нет! Это моё больное воображение разыгралось от перенапряга. Пора заканчивать с этой сортировкой!

Я спрыгнула со стола. Хвост белой метёлкой потянулся за мной. Вот уже как два дня я безвылазно сижу дома, не смея даже носа высунуть. Всё это время, я была белой и пушистой в прямом и, немного, переносном смысле. Неизвестно как обретя ещё один оборот, я не могла перекинуться обратно. Ребята либо сидели дома и гадали, как меня вернуть, либо зарывались книжными червями в библиотеку, перерабатывая всю приблизительно нужную информацию (пока безрезультатно).

А вот Маруся… устроила мне персональную пытку! Каждый день шаманя что-то новое она могла часами не выпускать меня из своих цепких ручек, изучая под прикрытием «попытки вернуть всё назад». От всяких благовоний курев и плясок с бубнами меня уже просто выворачивало наизнанку.

— Сначала ты не можешь превратиться, теперь выпревратиться как надо… Псц полный! — ворчала она себе под нас.

В свободное от опытов и обсуждения положения (весьма невесёлого, кстати) время я делала, в основном, три вещи: ела, бегала, пытаясь свыкнуться с новой «собою», и спала. М-дя, три цели в жизни хомяка. Зато, это означало, что мой псц ещё вымахает, а не останется размером с китайскую хохлатую, то есть я ещё «дитёнок».

И вот, я наконец-то вспомнила, что надо просмотреть наши трофеи. Удивительно, но о них все забыли.

Я, печально вздохнув, побрела на соблазнительные запахи, доносящиеся из кухни. Там вела активные боевые действия Вера Сергеевна. Враги народа — сыр и яйца — были безжалостно смешанны и сдобрены солью. Макароны беспощадно отваривались в кипятке, а сало — мега-босс — располосовано на множество кубиков поменьше. Переводя на русский язык — она готовила пасту карбонара.

За столом, весело болтая ногами, сидела Маруся, с фанатичным блеском в глазах что-то размалывая. Ох, чувствую, я скоро узнаю содержимое ступки.

— Что химичишь? — спросила я её, на свой страх и риск. Маруся вздрогнула и обернулась на меня.

— Тьфу! Пугаешь. Не привыкла я с тобой ментально общаться.

— Ну уж извини! Пасть не приспособлена для разговоров — ей только и кусайся. Так чтоделаешь?

— Дурью маюсь! Эх, Мирослава, я не то, что не знаю, как тебя вернуть в норму, я даже не знаю что с тобой!

— Да, дилемма. Слушай, я тут в документах…

Поделившись с подругой своими доводами, я выжидательно уставилась на неё.

— Знаешь, странно всё это. Ясно, что документы содержат в себе тот минимум, что необходим для посредника, только всё равно мало информации маловато. Ты ничего не пропустила?

— Да были там какие-то какраку…

— Тащи!

Протащить папку через весь дом такому маленькому существу, как я — та ещё задачка! Ведь на пути обязательно попадутся порожки, полуприкрытые двери, ножки стульев, а ведь папка чуть ли не больше тебя! И вот, ты, задолбаный, замученный, но всё же отдаёшь эту папку.

Маруся, открыв конец и скользнув по нему взглядом, внезапно выдохнула, в волнении.

— Это… это же…

— Что? Что это!?

— Это… я не знаю что. — и довольной ухмылкой уселась на стул.

Впервые в истории песец задёргал глазом.

— Кажется, сейчас прольётся чья-то кровь…

О вреде пьянства, гадалках и начале полных приключений

Мы сидели за столом и медитировали на документы. Тупик. Облом по всем фронтам. Мало того, что я застряла в форме песца, так мы теперь не знали, что делать с документами. Достать то мы их достали, но главный обвинитель теперь даже обвинить не может, да и внезапный оборот объяснить как-то надо…

— Слушайте! — внезапно встрепенулся Артём. Папка, пущенная по кругу, задержалась в его руках. — Где-то видел уже… было… было что-то похожее… точно! «Языкатая сорока!»

— Что!?

— Ну вы помните, где-то три недели назад…

Три недели назад.

— Сочинение на тему «Нарушения кодекса магической секретности и последствия сего проступка для нарушителя». Ясно?

Гудящий, словно рой озлобленных на очередного медведя пчёл, наш класс вышел в коридор. Учителя как озверели, пытаясь придумать способ убийства своих подопечных поизощрённее: в оставшиеся три учебных дня на горизонте для нас маячили две контрольных, самостоятельная, пара тестов, километровый стих и — на-те вам! — сочинение. Мастер Йода, тихо давясь в свой кулак, положил ещё один булыжник на, итак прифигевшего от нагрузки, Скайуокера. И это не считая обычной домашней…

Схватив своих одноклассников-сожителей под белы руки, я потащила их вглубь школы.

— Куда!? — возмущённо бухтели буксируемые, но как-то вяло (ну посмотрела я на них разок с клыками! Это же не повод так шугаться!)

— На Рим, господа! Тьфу, то-есть в библиотеку!

Если где и добывать инфу для сочинения нашему обществоведу и учителю магического права в одном флаконе, то только в этом месте!

Любая уважающая себя школа, или иное частное учебное заведение иных, имели при себе копию библиотеки. Даже нет, ВЕЛИКОЙ БИБЛИОТЕКИ. Однажды, один особо озабоченный впихиванием знаний в детские головушки маг, додумался до действительно эпохального изобретения: он собрал абсолютно все библиотеки, не только школьные, и намагичив что-то особо сложное и мощное создал невероятный живой механизм, названный Великой библиотекой.

Суть её состоит в том, что в месте, где хотят установить библиотеку, накладывается особое магическое («многоярусное» как сказал бы Влад) плетение, закрепляемое артефактом. Каждый раз, когда в библиотеку вносится новая книга, она сканируется, и если её нет в реестре, то она ставится на полку и получает номер. Так были отсканированны все библиотеки. Причём Великая имеет свою неповторимую конструкцию и систему поиска и не требует уборки. Естественно, существует несколько уровней доступа, а за всеобщим порядком следит Хранитель — потомок создателя. Но круче всего то, что пространственная складка Библиотеки делает так, что вошедшие в неё люди, только если это не разом вошедшая группа, не пересекаются! Это как если натянуть верёвку поперёк столба — с другими натянутыми она пересекаться не будет. И этих «натянутостей» превеликое множество! То-есть сейчас в этой библиотеке кроме нас могли находиться тысячи иных!

В общем, за вот такой вот неприметной дверкой лежали тонны ценнейшей макулатуры, уложенной в шкафы, чья длина равнялась паре километров. Но книги нельзя было вынести — опять же, это мог сделать только Хранитель. Вся каверза была в том, что на поддержание этого изобретения уходило бы столько энергии, что глаза в ужасе сбегались в кучку, от непроизносимого количества ноликов. Даже если взять весь ежегодно сдаваемый налог магической энергии из всех стран, легче было удушиться, чем реализовать этот проэкт. Однако и тут маг подсуетился. Потратив всю свою немалую жизнь на создание этой библиотеки, он также создал и устройство, что позволяло уменьшить энергозатраты в десятки раз.

Однако коллеги, радостно подпрыгивающие в предвкушении — решилась главная проблема тысячелетия! — нашли лишь почившего с миром дедушку и чертежи с расчётами, восстановлению не подлежащие (спалил их дедушка, спалил).

Спустя где-то час копаний каждый выбрал себе тему сочинения — я и Влад выбрали про Лох-несское чудовище (студенты местной академии, отмечавшие выпуск, решили побаловаться фантомом драконом, но обладая врождённой косорукостью, подкреплённой парой литров, создали легенду), Лиса выбрала проделки одного из магов, пытавшегося косить под Гудини (который реально магом не был), а вот Максу и Артёму досталось самое крутое — тунгусский метеорит, или, говоря по-честному, отметивший своё совершеннолетие внуко-племянник Горыныча. Несчастный огнедышаший, не рассчитав сил, до сих пор сидит под домашним арестом.

Но самый «перец» доклада был в том, что после похождений надудудукавшегося гномьим самогоном (всего-то сорок бочек! Ик!) дракоши, начал меняться магический фон места. Производились куча расчётов, замеры, опыты, но причину выяснить не удалось. А теперь там основан абсолютно магический город, населённый исключительно иными. Таких городов на планете только пять — у нас, за полярным кругом, в дебрях амазонки, где-то в Сахаре и… Атлантида! А на последних листках докладов с места проишествия приводились ауры видоизменённых существ.

— Ауристика! — хором вырвалось у нас (разумеется кроме меня).

— Нам нужен специалист. И желательно, особо не лезущий в чужие дела. — подвела итог Маруся.

— То-есть, начинаем собственное расследование? — Влад вопросительно посмотрел на всех нас.

— Могу подсказать специалиста! — в комнату вошла Вера Сергеевна, до этого нашими проделками не интересующаяся.

— Тогда за дело!

— Фёдору Игнатьевичу стало очень плохо, и он ушёл в оплачиваемый отпуск. Как неожиданно, не находишь?

Шёл третий день моей «болезни», из-за которой я на время прекратила посещение школы. Влад делился со мной последними новостями из школы, мерно раскачивая переноску. А что поделать? Песцы у нас не водятся, а так за какую-нибудь эски-шмески сойду. Большую. Мутировавшую.

Вера Сергеевна вела нас по хитросплетениям местных улочек. Вообще, если бы не она, храль бы мы чего получили — одна из её знакомых хорошо разбиралась в ауристике, хотя и предоставляла свои услуги нелегально. Эльвира Роландовна Шуль (и над этой несчастной родители поиздевались…) владела гадальным салоном своей бабки, действительно ясновидящей. А вот внученька даром была обделена, хотя усердно делала вид, что это не так, и видит она всё и вся насквозь. Рентген недоделанный.

Как выглядит салон мадам Эльвиры? А как может выглядеть место, чей бюджет — чёрная дыра, а местоположение заставляет закинуть буклет в самое тёмное и пыльное место? Правильно! С потолка должны свисать магические побрякушки, звон которых заставляет уши сворачиваться в трубочку, в комнате должно быть надымленно так, словно здесь гусеница из «Алисы» прописалась навечно. Что ещё? Ах, да! Загадошный полумрак и «прорицательница», словно мумия обмотанная тряпками, блестящими аля «пробуди в себе эпилепсика»! Мдя… тысяча и один сравнительно честный способ вытрясти из обывателя кровные.

— Входите! Входите и узнайте, что для вас готовит день грядущий! Что вас ждёт за… — запнулась на середине прочувственной замогильной речи мадам Эльвира. — Вера?

— Привет, Эля. — мы расселись по стульям. «Предсказательница» поджала губы, глядя на нас с откровенной неприязнью.

— Всё ещё злишься? — насмешливо спросила Вера Сергеевна.

— А ты как думаешь? Зачем пришла? Да ещё и детей с собой притащила.

Влад вынул, предварительно вырванные и помеченные, листы из документов, раскладывая их на столе. Мазнув по ним взглядом, гадалка вопросительно уставилась на нас.

— И?

— Посмотри на это. Что ты можешь сказать? Заплачу, как за три сеанса.

— Пять.

— Договорились.

Гадалка уже с большим интересом потянула листы к себе.

— Деньги на деревьях не растут. А обижаться на дело пятидесятилетней давности уже нет смысла. — пояснила она.

Перебрав пару листов, её брови внезапно выгнулись, а глаза тали как пятирублёвые монеты. Удивление сменилось недоверием, возмущением, а потом гадалка разразилась заливистым смехом. Мы в недоумении переглянулись.

— Бред сивой кобылы. Абсурд. Не знаю, кто вам подсунул эту билиберду, но свои деньги вы спустили зря!

— Чего!? — Влад аж привстал от возмущения.

Гадалка, явно заинтересованная работой, начала активно жестикулировать, объясняя нам.

— Вот смотрите, на этих схемах аура обычных оборотней: лисы, волки, барсы и ещё кто-то, забыла если честно. Но! Вот здесь, даже непосвящённым видно, что конструкция этих аур в разы сложнее и мощнее! Видите сколько переплетений? Это аура оборотня… и не оборотня.

— В смысле?

— Понимаете, по некоторым косвенным признакам можно опознать, что здесь как-бы несколько аур разных оборотней сплетены воедино, но в целом, эта аура абсолютно новой, неизвестной мне расы!

Бах! Наковальня на голову, дубль два. Новая раса? Сплетённые ауры? О чём вообще речь?

— А ещё, в самой основе, координальные сдвиги, потому я и сказала, что по косвенным. Вот например, нет чёткой зависимости от фаз луны! Представляете! Вот именно на этой схеме барс и ещё пара трансформаций, не скажу каких правда. И знаете, чем больше я думаю… тем более этот бред кажется мне осуществимым. Но такое создание можно лишь вырастить! Оно не может родится без внешнего вмешательства!

А уже когда мы добрались до квартиры, Влад внезапно меня ошарашил.

— Мир… А она ведь говорила о твоём листочке.

— Ну что ж, — Анна Щукина, директор академии Энинбурга, положив бумаги, откинулась на спинку стула. — Следите за ними. Глаз не спускайте. И особенно за Мирославой. А также найдите третьего, их брата.