Трио для замужней

Глава 9

Поход в магазин заканчивается тем, что я кроме серых джинсов и стильной сиреневой водолазки, покупаю чёрное бандажное платье с открытой спиной, комплект кружевного нижнего белья тёмно-синего цвета, чулки в тон, и чёрные босоножки на шпильках.

Вопрос "Зачем я это делаю?" жужжит в моей голове только первые минут пятнадцать. Затем я просто увлекаюсь фантазией на тему "Вот, если бы я поехала в этот отель, что бы, к примеру, надела?". А покупки делаются уже сами собой. Что-то типа "А почему бы и нет, раз мне так идёт?".

И вернувшись в отель, я первым делом тщательно проверяю заперт ли номер, надеваю бельё и чулки и принимаюсь крутиться перед зеркалом в полный рост. Мне действительно очень хорошо в этом белье. Выглядит привлекательно, стильно и сексуально. Потратилась, конечно, но оно того стоит. Вопрос в том, где его применить. На работу я предпочитаю ездить без пояса и подвязок, да и бельё в основном ношу спортивное.

С каждой минутой я всё больше разрешаю себе мысленно зайти в отель, в который меня пригласили. Пока что я не думаю даже о том, чтобы назвать своё имя сотруднице у стойки регистрации. Просто гуляю в фойе. Как оно выглядит, я знаю. Уже погуглила. Выглядит шикарно.

И поскольку я так и не поела толком в этой пиццерии, время уже позднее, а после шести я запросто ем, я заказываю себе в номер суши и роллов. Немножко, но самое вкусненькое.

Поглощаю их за просмотром слезливой американской мелодрамы 50-х годов, сидя по турецки на большой кровати и разложив всё это богатство перед собой на удобном деревянном подносе. К тому моменту я уже настолько устаю думать об этом отеле, что решаю принять решение завтра. Утро, как говорится, вечера мудренее.

Первая половина следующего дня, однако, не позволяет мне об этом особенно размышлять. Деловая встреча проходит в солидном бизнес-центре, я договориваюсь о продаже оптовой партии едва ли не самых дорогих кондиционеров, которые нам поставляют австрийские производители, затем еду в выставочный центр и провожу там небольшую презентацию для аудитории из почти двухсот человек. Закончив, передаю эстафету, и микрофон заодно, следующему участнику, схожу со сцены, обмениваюсь во время кофе-брейка визитками, и распрощавшись с коллегами и потенциальными клиентами, уезжаю обратно в отель.

Ночью, если мне что-то и снилось, то забылось сразу, как только я услышала сигнал будильника и проснулась, боясь опоздать на переговоры.

По дороге в свою гостиницу вновь достаю из сумочки письмо. И, сидя на заднем сиденье, перечитываю его. Реагирую на написанное одновременно и спокойнее и — наоборот. Не столь возбуждаюсь, сколько взволнована. Даже немного боюсь. А чего боюсь, когда решение до сих пор мной так и не принято, сама не знаю.

Время — семь вечера. Последние два часа тянулись так долго, что я устала за них куда больше, чем за всю активную первую половину дня. Сидя в водолазке, серых джинсах и новых босоножках, пью кофе в кафе отеля. Первый этаж, рядом огромное и длинное окно, на улице льёт дождь. Прохожие снуют с зонами на головой туда-сюда мимо окна, а я в уюте кафе пью себе капучино и ем ложечкой нежный шоколадный бисквит.

Тут за мой столик подсаживается какой-то лысеватый господин средних лет, складывает на колени снятый и сложенный вдвое коричневый пиджак и говорит:

— Я вам не помешаю?

Хм. Вокруг целых три свободных столика.

Пожимаю плечами и отворачиваюсь к окну. В коце концов я села за столик с четырьмя стульями и если он будет оставаться там с краю, то в общем-то поразмышлять он мне не помешает.

Но он целенаправленно пытается мне мешать:

— Вкусный?

Поворачиваюсь к нему. Он кивает на мой бисквит.

— Да, вполне, — сухо говорю я.

По сравнению со вчерашними попутчиками, выглядит он откровенно непритязательно. Полноват, лысоват, сутуловат, с двухдневной щетиной, которая абсолютно ему не идёт, с выпирающим пузиком, короткими волосатыми пальцами, узенькими губами, желтоватыми зубами и серым, пятном на рубашке, прямо над правым лацканом. К тому же он несколько пучеглаз и обладает носом редкостной формы — дряблой картофелины. Но деньги у него, очевидно, водятся и, видимо, это — придаёт ему храбрости и уверенности в себе. Он одет в стиле "кэжуал" и надо сказать — одет вполне со вкусом, а на левой руке носит неброские, но стильные часы.

— Почему вы одна?

Какой интересный вопрос. А главное — какой тактичный!

— А почему бы и нет? — взметнув брови, спрашиваю я.

— Ну, просто я вот за вами уже полчаса, наверное, наблюдаю… Думал, вы кого-то ждёте, а потом понял, что вы просто этим вечером почему-то одна.

— А мне так хочется.

— В компании же веселее?

— Это зависит от компании.

Он тянет через стол руку.

— Меня зовут Павел.

Смотрю на его руку и думаю, как бы так повежливее его отшить, раз он намёков не понимает. Он убирает свою ладонь, но чуть подвигается со стулом к окну, поближе ко мне. Хорошо хоть рядом не сел.

— А вас как зовут? — не сдаётся он.

— Элеонора Роттердамская.

Он ухмыляется, и я тоже улыбаюсь — ну, хоть не без чувства юмора мужик.

— А на самом деле как?

— Мужчина, я не ищу компании, — мягко говорю я. — Позвольте я продолжу пить свой кофе.

Он поднимает указательный палец и одобрительно тряся головой, сообщает:

— Вот, кстати, вы одна из немногих дам, которые называют кофе правильно — в мужском роде.

Он ещё и сексист? Как мило.

— Классно, что у мужчин грамотность — врождённое свойство, — отвечаю я и поворачиваюсь к окну, давая понять, что разговор закончен.

Но он не унимается:

— Я тоже в этом отеле остановился. В командировку приехал. По работе.

Ну, надо же, какое совпадение! Это судьба, не иначе! Сейчас через стол перелезу и станем обниматься на радостях.

— А вы? В Питере живёте? Или тоже приезжая?

— Скажите, пожалуйста, что непонятного в том, что я вам сказала на тему своего желания выпить кофе в одиночестве?

— Да не, всё понятно, — добродушно пожимает плечами он. — Просто вот решил с вами познакомиться.

— Зачем? — глядя ему в глаза, задаю вопрос в лоб.

И тут же ловлю себя на мысли о том, что сказал мне по этому поводу Роман. Даже испытываю укол совести. Мужик-то вполне неплохой, видно, чего его обижать? Настырный, правда. И какой-то глуповатый, что ли. А у меня на глупых мужиков реально аллергия. Да и вопрос уже задан.

— Ну… — теряется он. — Просто… Пообщаться. Скучно здесь в отеле-то, — он вздыхает. — Смотрю, красивая девушка сидит. Чего бы не познакомиться-то?

— Я замужем, — вдруг вслух вспоминаю я.

— А чего кольцо на пальце не носите? — недоверчиво интересуется он.

— Мне кажется, что это вас не касается.

— Извините. Действительно, не касается. Просто спросил.

Молчим. Продолжаю пить кофе, но теперь в его присутствии мне откровенно неуютно. Ему приносят чай и пару круассанов.

— Хотите? — предлагает он сразу, как только официант отходит от стола.

— Нет, спасибо.

— Я так понял, вы из другого города, — говорит он. — Из Москвы, скорее всего.

— Почему вы так решили? — заинтересовываюсь я.

— Ну, во-первых, это гостиничное кафе, а, во-вторых, москвичек видно обычно. Холёные, высокомерные часто.

— По-вашему, я высокомерная?

— Так и думал, что насчёт холёности вопросов не будет, — хмыкает он.

Пропускаю эту шутку мимо ушей.

— Ну, да, немножко высокомерная, — говорит он. — Я же вас ничем не обидел. Просто подсел познакомиться. А вы мне даже имени своего не сказали.

— А разве должна?

— Ну, не знаю, не должны конечно. Но просто, как бы, из вежливости.

Он начинает мне надоедать. Хоть вставай и уходи, оставив недопитую, пусть и вторую, чашку кофе и недоеденный десерт.

— А вы не думаете, что невежливо — садиться за чужой столик без полученного на то разрешения?

— Так столики общие же.

Закатываю глаза. Отворачиваюсь к окну.

— А вы раньше бывали в Питере? — спрашивает этот настойчивый крендель.

Поскольку он не даёт мне принять важное решение и не отлипает от меня, несмотря на то, что прямым текстом ему сказала, что хочу побыть одна, я немного злюсь.

— Я вот думаю, — говорю я, — может мне позвонить мужу, и попросить, чтобы он спустился сюда?

Забавно было бы. Приезжай, мол, в Питер, поднимись на второй этаж, а потом спустись сюда. Впрочем, он скорее всего бы сейчас даже трубку не взял… Наверняка у неё. Если помирился с ней, конечно. Удивительно, но при мысли об этом разве что грустно немного, не более.

Этот намёк навязчивый приставала, похоже, понимает.

— Ладно, — смущённо, будто вдруг застеснявшись, говорит он, — пойду я, это… поближе к музыке. Тут что-то дует немного… Кондишен, наверно.

— Наверное, — говорю я.

— Приятного вам вечера. Элеонора.

— И вам, — киваю ему я.

Он отходит подальше и забирается за столик с диванчиком у дальней стены. Когда я доедаю свой бисквит и допиваю кофе, вижу, что он уже пристаёт к другой девушке, занявшей место в уютном уголке у телевизора, где без звука крутят какой-то музыкальный клип. Судя по выражению лица девушки, которая его лет на десять-пятнадцать младше, она его компании совершенно не рада.

Расплачиваюсь, выхожу из кафе и поднимаюсь к себе в номер.