Трофей для адмирала драконов

Глава 26. Кира

Душно. Очень. Я как будто в коконе, сжимающем меня со всех сторон. И качает так, словно я опять на корабле. Но ведь мы с Веллом уже приплыли, разве нет?

Открываю глаза: надо мной деревянный потолок, такой же, как в каюте. Невозможно. Я помню себя на Авейре. Академия. Дядя. А остальное как в тумане. И этот туман совершенно не хочет рассеиваться.

С трудом поворачиваю голову: тяжеленная. И шея затекла.

В комнате полумрак. Два круглых окна с тяжёлыми железными задвижками. Они очень похожи на… иллюминаторы? И ощущение, что меня качает на волнах, никуда не исчезло.

Ничего не понимаю. Я что, снова куда-то плыву? Но как я могла оказаться на корабле? Бред какой-то.

Прислушиваюсь к себе. В солнечном сплетении тишина: тяжёлая и давящая: не такая, как в случае блокировки, не пустота. А словно под рёбра запихнули тяжёлый камень. И единственное желание – закрыть глаза и снова погрузиться в беспамятство.

Я ничего не хочу. И это настолько для меня непривычно, что мой любимый дух противоречия заставляет сопротивляться.

Нужно попытаться хотя бы сесть. При первом же движении ощущаю какую-то тяжесть на левом предплечье. С трудом подношу запястье к глазам. Так и есть. Очередная хаосова железяка. Меня что, опять заблокировали? Но почему же так муторно? Не первая блокировка за последние несколько дней, но до сих пор не было такого гнетущего ощущения.

Надо понять, где я и как тут оказалась. Тело сопротивляется разуму. Важно ли в чём-то разбираться? Какая разница, если нет никаких желаний в душе.

Так, берём себя в руки.

Мысли вяло ворочаются в голове, расползаясь по закоулкам и не давая сознанию зацепиться ни за одну из них. Я забыла что-то очень важное. И надо обязательно вспомнить, иначе мне не выбраться из тяжелого дремотного состояния.

Проблесками, фрагментами, мозаикой складывается в картинку мужской силуэт: широкие плечи, сильные руки. Знаю, они могут быть наглыми, требовательными и… ласковыми. Гордая посадка головы, высокие скулы, глаза… Что-то очень близкое во всём облике и желанное. Пытаюсь разглядеть лицо. Сердце начинает стучать быстрее, разгоняя кровь.

В голове потихоньку проясняется. Вот-вот я увижу и сразу пойму.

Но в этот момент из-за двери доносится звук приближающихся шагов, а затем в замке поворачивается ключ. И образ развеивается.

Инстинктивно закрываю глаза. Откуда-то приходит понимание, что моё непонятное состояние связано с тем, кто сейчас войдёт, и ничего хорошего мне этот человек не принесёт.

Это просто понимание, я даже страха не чувствую. Едва я закрываю глаза, меня снова тянет в сон. И это противоречит инстинкту самосохранения. Я должна сопротивляться своему непонятному состоянию.

Шаги раздваиваются. Вошедший не один. Это тут же подтверждается, когда он начинает говорить. От грубого и хриплого мужского голоса меня бросает в дрожь. Я слышу его впервые, но откуда-то сразу приходит понимание, что жалости этот человек не знает.

– Спит, – говорит незнакомец.

– Под воздействием универсума она такой и будет всю дорогу, полусонной. Зато не будет пытаться сбежать. Слишком шустрая девчонка.

А вот этот второй голос мне знаком. Где же я его слышала? Напряжение из-за попытки вспомнить помогает мне немного прийти в себя.

– Ну, сбежать в открытом море сложно, – хмыкает незнакомец.

Мужчины подходят ко мне очень близко. Наверное, разглядывают меня. Молча. Сонливость отползает, начинают пробиваться ростки паники. Изо всех сил стараюсь дышать ровно, а главное, расслабить веки, чтобы ресницы не дрожали и не выдали. Мне нужно понять, что это за люди и как себя вести.

– Красивая, – наконец произносит первый. – И породистая. Даже жаль.

– Чего жаль? Отдавать шейху? – чуть насмешливо интересуется второй.

Где же я слышала этот голос? Стоп! Какому ещё шейху?

– Да отдать несложно за такие-то деньжищи. Жаль, что попробовать перед этим нельзя. А штучка, наверное, вкусная, нежная. Но, увы, шейх Арис-ден-Верген предпочитает девственниц.

– Попробовать? Ну вы не забывайте, капитан Барнабо, это всё-таки княжна.

Барнабо? Слышала это имя. Всплеском появляется воспоминание, как двое мужчин в порту тащат меня куда-то и слова одного из них: «Барнабо хорошо заплатит за такую штучку». Я вздрагиваю, но это остаётся незамеченным. Видимо, тот, кого назвали капитаном, в этот момент смотрит на собеседника.

– Хочешь сказать, что для княжны рылом не вышел? Происхождение не то? А брат мой, значит, вышел? – оскорблённо рычит Барнабо.

– Я имел в виду только то, что шейх Гериси за порченый товар заплатит меньше. Намного меньше.

Тяжёлое дыхание хищника, который пытается успокоиться.

– Впредь полегче со словами, Верн, – рявкает Барнабо. – Я убиваю и за меньшую дерзость.

«Верн!» – молнией простреливает в сознании. Ну точно, это же ему принадлежит знакомый голос. Дыхание сбивается. Теперь я помню: Берг сказал, что меня ищет магистр Верн. И я пошла за Бергом, а потом… провал.

В голове калейдоскоп из обрывков мыслей: Берг-Верн-Барнабо-товар. Товар – это я? Меня везут на продажу? Но как может быть с этим связан магистр Академии? Неужели он продал меня пиратам? Приходится признать, что если это не кошмарный сон, то так и есть. А на сон не похоже, потому что во снах не сомневаешься, там сразу всё знаешь.

Всхлипываю от ужаса.

– Приходит в себя, – сразу же замечает Барнабо.

– Я, пожалуй, пойду, – торопливо говорит Верн.

– Что, сдрейфил? – в голосе Барнабо появляется насмешка. – Неприятно выглядеть предателем в глазах пигалицы? Она быстро поймёт, благодаря кому оказалась здесь.

«Уже поняла», – хочу сказать я, но язык не слушается, и изо рта вырывается невнятный звук.

– А чего мне бояться? Она уже никому не расскажет. А с муками совести я как-нибудь справлюсь за такие деньги.

– Не боишься, что я с тобой не поделюсь?

– Нет, капитан: шейху не разобраться с меткой без моей помощи. Тебе невыгодно меня убивать.

– Да я и не собирался. Так, пошутил. Эта девица – самая ценная добыча за всю мою жизнь. И этим я обязан тебе. Барнабо своих не предаёт. Но ты уверен, что брат не добрался до ее невинности? Он до баб всегда был охоч, а тут истинная с меткой. Слабо верится, что мог удержаться.

– Так там же родня бдительная. А девчонка всё-таки княжна.

Брат? О ком он? Метка, истинная.

– Рэйгард всегда был счастливчиком.

Рэйгард! Остатки дремотного состояния растворяются. Меня словно ледяным душем окатывает.

Шаги мужчин отдаляются. Слышу звяканье стекла, затем звук льющейся жидкости.

Очень хочется пить, но сейчас важно не это, а имя.

«Рэйгард!»

Я цепляюсь за него, как за спасительный круг.

Вот кого я пыталась вспомнить! Вот кто не давал мне снова впасть в забытье. Метка, истинная пара.

Я так на него злилась. А сейчас его имя меня держит на поверхности. А может, я всё-таки злилась не на него, а на себя? За то, что не могла противостоять его наглости и бесцеремонности? Да, меня бесило его поведение. Но даже тогда я понимала, что мы связаны, и внутри у меня не было настоящего протеста. Я просто хотела, чтобы он относился ко мне не как к игрушке, чтобы воспринял всерьёз. А получается: он был прав насчёт моей безопасности.

Неужели поздно? Что же я натворила?

Сдерживаюсь, чтобы не заскулить от отчаяния. Мне сейчас очень страшно. Только теперь понимаю, что рядом с ним, с Рэйгардом, с моим Рэем, я чувствовала себя защищённой.

Сердце сжимается, и по внутренней поверхности рёбер словно бы кто-то когтем проводит. А может, это так и есть? Драконица. Она ведь не приснилась мне, как и Рэйгард не приснился.

Стоп! Драконица? Проблеск надежды внутри. Неужели универсум её не подавил?

Прислушиваюсь к себе. Тихо. Показалось? Горло сдавливает спазмом. Пытаюсь не сорваться в пропасть паники. В любом случае, даже если драконица меня услышит, это не спасёт. Едва ли я могу на неё рассчитывать. Она ещё маленькая, неинициированная.

«А как было бы здорово, – с горечью думаю я, – прямо здесь обернуться, разнести каюту и корабль, утопить этих мерзких пиратов и подняться в небо. Наивная мечта».

Надо искать другой выход – реальный. Не может быть, что вся моя жизнь вот так глупо закончилась. Это несправедливо.

– Хороший ром, крепкий, – выдыхает магистр Верн сдавленным голосом.

– Этот из Ангильи, – самодовольно заявляет Барнабо. – Такой поставляют ко двору шейха Эрни-даг-Шер.

– Я слышал на основе этого рома можно приготовить зелье для более длительной привязки морского дракона.

– К чему ты это говоришь? – вскипает пират. – Ты же знаешь, что я управляю драконом через артефакт, который ты же и изготовил. Моему дракону до нарговой задницы, что я пью.

– Но Рэйгард…

– Этому щенку всегда везло, – со злостью говорит Барнабо. – У него даже связь с драконом настоящая.

Его слова сопровождаются мощным ударом. Судя по звяканью, кулак обрушился на стол, и какая-то посуда чуть не пострадала. Снова звук льющейся жидкости, затем слышно, как мужчина делает несколько глотков.

Очень хочется открыть глаза и одновременно страшно. Кажется, пока я не вижу этих людей, я могу сомневаться в реальности происходящего. Остаётся слабая надежда, что я сплю. Иллюзия.

– Хочешь напомнить мне, что я бастард, а он чистокровный? – язык пирата слегка заплетается. – Всё ему: любовь отца – ему, связь с драконом без артефакта – ему и даже эта девка-княжна – тоже ему. Отец, умирая, взял с меня магическую клятву: хотел, чтобы я был Рэю нянькой, чтобы я сберёг все сокровища рода и передал этому мелкому сопливому гадёнышу, когда он вырастет. Как же – нашёл глупца! Из-за проклятой клятвы я не мог избавиться от брата своими руками. А вот ты мог. Если бы ты выполнил тогда мой приказ и утопил мальчишку, он не переходил бы мне дорогу во всех моих делах.

– Остынь, Барнабо. Ты сразу знал, что я этого не сделаю: не так просто убить ребёнка. Я подкинул его в рыбацкую деревню, и ты одобрил.

– Ну да, я даже пор-радовался, – мужчина громко икает. – Я мечтал, что когда-нибудь возьму его на корабль, и он будет драить у меня палубу. Кто же мог подумать, что он там сможет встретить дракона? А потом его пригрел старик… и передал щенку свой корабль.

Я плохо понимаю, о чём они говорят. В голове всё ещё плывёт. Вроде о Рэйгарде, но смысл всё равно ускользает. Снова это слово «брат». Но не может же быть…

– Ну ничего, – рычит Барнабо, и его кулак впечатывается в какую-то мебель, по крайней мере, я слышу треск дерева. – Если он не оприходовал эту девку, значит, связь пока непрочная. Вряд ли он успел слиться с драконом.

Тяжёлые шаги приближаются вплотную ко мне. Рука грубо хватает меня за левую кисть. Трудно делать вид, что я всё ещё без сознания. Трудно сохранять ровное дыхание, когда тебя обдаёт парами выпивки и запахом давно немытого тела.

– А ты не хочешь попробовать убрать метку прямо сейчас? – спрашивает пират.

– Опасно, – отвечает магистр Верн. – Нужно подождать несколько дней, чтобы универсум её ослабил. Если попытаться сделать это сейчас, то девчонка может остаться без руки. Не думаю, что твоя ненависть к сопернику сильнее страсти к деньгам.

– На всякий случай стоит позвать целителя, – говорит Барнабо, отпуская мою руку и снова отходя от меня. – Если всё-таки окажется, что брат её косу… кон… сумировал, то хаос с ними, с деньгами, тем более что сумма будет меньше. Переживу. Лучше я её убью. Ни один дракон не выдержит потери истинной пары. А перед этим пропущу через свою команду. Не пропадать же добру. Сдохнет дракон – сдохнет и мой удачливый братик. Знаешь, Верн, ради такого я готов пожертвовать деньгами.

Вот теперь в голове окончательно проясняется.

«Брат».

Барнабо – брат Рэйгарда? Ещё прозвучало слово «бастард». Значит ли это, что у них один отец? Видимо, да. Но, самое главное, Барнабо готов убить меня, чтобы уничтожить через истинную связь Рэя. О том, что ещё может мне грозить перед смертью, стараюсь не думать. Получается плохо. Меня начинает бить крупная дрожь, и я судорожно втягиваю воздух.

– Очнулась всё-таки, – замечает магистр Верн и моментально оказывается рядом со мной.

Притворяться больше нет смысла, и я открываю глаза.

Магистр пытается подсунуть ладонь под мой затылок, чтобы помочь мне подняться. Однако я отталкиваю его руку и, опираясь руками на твёрдую поверхность, сажусь самостоятельно.

– Сильная, – с каким-то сожалением вздыхает Верн. – Не повезло тебе, княжна.

Можно подумать, что ему меня жаль. Стискиваю зубы. Нет смысла что-то высказывать этому предателю. Он знал, что делает. Но страшен не столько Верн сейчас, сколько второй – Барнабо.

Перевожу взгляд на крупного мужчину, сидящего возле стола.

Сталкиваюсь с безжалостным взглядом чёрных глаз. В нём столько ненависти и одновременно похоти. Мужчина откровенно меня разглядывает. Всё, что успеваю заметить, – тёмные волосы и раскрасневшееся от выпивки лицо. Определить, есть ли сходство с Рэйгардом, не успеваю. Не выдерживаю и опускаю глаза.

Драконьи Боги, пожалуйста, спасите!

– Ничего так девка, – говорит Барнабо, и я слышу звук отодвигаемого стула. – Может, ну их деньги? Ну-ка отвечай, красотка: Рэйгард ведь добрался до того, что у тебя под юбкой? Не хочешь сравнить двух братьев? У меня опыта побольше будет.

– Ты пьян, Барнабо, – пытается остановить его магистр. – Девчонка невинна – я уверен. Это же огромные деньги.

– Пшёл вон, Верн. Я решаю. Это мой корабль. И сейчас ты или выйдешь в дверь, или я помогу тебе выйти через окно.

Руки магистра Верна сложены за спиной. Со своего места я вижу, как его пальцы начинают выплетать узор. С заблокированной магией не могу понять, какой именно стихией он владеет, скорее всего, ледяной, подобно большинству преподавателей Авейры.

Барнабо не видит рук магистра, но ему, похоже, это и не обязательно.

– Даже не думай, – с усмешкой говорит пират.

Его язык больше не заплетается, и стоит он твёрдо, широко расставив ноги. Если Верн и собирался что-то сделать, то я отчётливо понимаю, что надежды на это нет.

Магистр тоже это понимает: быстро вынимает руки из-за спины, демонстрируя раскрытые ладони.

– С чего ты взял, что я могу пойти против тебя? Я нянчился с тобой с самого детства, и всё, что я хочу, – это чтобы ты не наделал глупостей. Подумай хорошо. Княжна – это добыча, и деньги, которые за неё заплатят, должны быть разделены в положенных долях между всеми членами команды. Таков договор.

– Сомневаешься, что у меня хватит средств выкупить их долю?

– А репутация? Ради минутной прихоти поставишь её на кон? – пытается использовать другой аргумент Верн. – Нарушишь слово, данное шейху?

– Свободен! – рявкает Барнабо, явно потеряв терпение.

Верн пятится к выходу. Миг, и дверь за ним захлопывается.

Я остаюсь наедине с монстром.

Короткий самодовольный смешок. Из рукава пирата выскальзывает длинный кинжал. Он его демонстративно прокручивает в руке, а затем швыряет на стол.

Взгляд в мою сторону полон предвкушения. Но прежде всего Барнабо шагает к двери. С противным скрежетом закрывается задвижка. Он не спешит. Теперь я полностью в его власти.

Давлю в себе страх. У меня всего несколько мгновений, чтобы принять решение. Оно несложное: кинжал сейчас ближе ко мне, чем к пирату. И есть шанс успеть умереть.

Тело вялое. Магии ни капли. Но в голове неожиданно всплывают слова Рэя: «Ты сильная. Ты даже с откатом справилась, а это почти невозможно».

Только не думать. Смерть не так страшна, как…

Рывок. Я успеваю схватиться за рукоятку кинжала, но уже в следующий момент на моём запястье смыкаются железные пальцы пирата. Кинжал падает на стол.

– А ты и, правда, шустрая, – Барнабо перехватывает мою вторую руку и вжимает меня в стол, край столешницы больно врезается в бёдра. – Как тебе, вообще, удаётся двигаться? Ты ведь под универсумом.

Он нависает надо мной, обдавая запахом кислой капусты и застарелого пота, и я всё больше и больше отклоняюсь назад. Ещё немного, и я окажусь распластана под огромным возбуждённым мужчиной.

– Тебя всё равно найдут и убьют, – говорю я, тут же по кривой усмешке понимая, что эта угроза меня не спасёт, скорее, наоборот.

– Ты надеешься меня напугать? – скалится он. – Да я всю жизнь хожу по краю. Риск пьянит похлеще ангильского рома. Если бы я боялся смерти, ловил бы рыбу или пас коров.

«Если такого вывести из себя, – мелькает мысль, – то он сначала свернёт мне шею, а потом уже будет думать. Вот он и выход».

– А, по-моему, ты трус, – бросаю я пирату прямо в лицо и вижу, как потрясение, написанное на нём, сменяется яростью.

– Что?! – рёв Барнабо сотрясает стены, огромная рука стискивает моё горло.

Вот и всё.

Но зря я надеялась. Уже через несколько мгновений пальцы разжимаются, и я получаю временную свободу. Ровно на столько, сколько требуется, чтобы долететь до постели.

– Ты меня провоцируешь, девка, – рявкает монстр, и я слышу, как щёлкает пряжка ремня.

– Я говорю правду, – охрипшим голосом выпаливаю я, подскакивая и растирая горло, – ты не можешь даже со слабой женщиной справиться, не связав её.

Демонстрирую левое запястье, скованное тёмной полосой металла.

Пират застывает на миг, а потом разражается громовым хохотом:

– Хочешь сказать, что такая, как ты, с магией начального уровня, может противостоять мне? Ты уже забыла, как мой человек скрутил тебя у борделя? А он вполовину слабее меня. Тогда тебя выручил проклятый Рэйгард. Если бы не он, ты бы уже в тот вечер оказалась на моём корабле.

– Рэйгард и сильнее, и благороднее тебя, – продолжаю я дразнить зверя, надеясь, что ярость всё-таки возьмёт верх над похотью. – Он не берёт женщин против их воли.

– «Благородный», говоришь? – начинает Барнабо, замолкает и неожиданно выдаёт громовое: – Ха!

Пират с неожиданной для его громадной комплекции скоростью оказывается рядом со мной и хватает меня за левую руку.

– А ведь хороша идея: снять универсум и разблокировать метку. Пусть мой благородный братик почувствует через неё, чем мы тут с тобой занимаемся. Надеюсь, ему понравится.

Барнабо рисует на моём запястье витиеватый узор.

Щелчок, и мир обрушивается на меня тысячами оттенков. В солнечном сплетении делают первые неуверенные движения две моих стихии. А в сознании раздаётся тихое «Аррр!». В нём слышится недовольство, и оно нарастает, потому что через свою драконицу, пытающуюся осознать, кто посмел так долго держать её в плену, я улавливаю прилетающие издалека отголоски драконьей тревоги.

– Ну что? – насмешливо интересует Барнобо. – Сама разденешься? Или хочешь поиграть в сопротивление? Но тогда получится пожёстче. Церемониться с тобой не буду.

– Погоди, – мягко кладу ладонь на его грудь. – Дай минуту прийти в себя. Не думала, что у тебя такая мощная магия. Пожалуй, в водяной стихии ты будешь посильнее твоего брата.

Тяжело изображать нежное воркование после того, как тебя только что душили, и голос надсадно хрипит. Но нужно выиграть время, чтобы драконица окончательно пришла в себя, и, кажется, у меня получается польстить пирату.

– Даже не сомневайся, – самодовольно напыживается Барнабо. – Всё, чего Рэйгард достиг, это только благодаря череде случайностей. Он слабак по сравнению со мной. Если будешь хорошей девочкой, то я, возможно, передумаю отдавать тебя шейху и своей команде. Снимем твою метку…

Дверь с грохотом слетает с петель.

– Что за… – взрывается Барнабо и поворачивает голову на звук.

Перед моими глазами на мощной шее пирата пульсирует артерия. Прежде чем я успеваю сообразить, драконица выпускает когти.