Тропинка

Натик Расул-заде

ТРОПИНКА

Тревожное, лучистое, непонятное закралось в душу, крепко там осело и необычайно беспокоило.

Он проворочался в постели всю ночь, выкурил полпачки и только под утро, едва затрепетал над крышей соседнего дома и заструился в окно рассвет, заснул, изнуренный. И приснился ему сон.

Идет он знакомой проселочной тропинкой в свою деревню, а деревня и тропинка, и все .кругом в сонном, серовато-молочном тумане. Идет он и подходит к своему дому. А в доме темно. Стучится в дверь. Тихо. "Мама, - зовет он. Мама, открой. Это я". Но тихо. И потом - дверь и окна пустого дома заколочены...

Он заплакал во сне.

Проснулся поздно. С улицы - разноголосый шум. Гудела голова. Вспомнил вчерашний день- день был тяжелым, напряженным. Стал вспоминать, что предстоит на сегодня. Предстояло очень много, казалось, и не успеть все. Начал прикидывать, что важнее; что прежде всего, что можно отложить на потом, на завтра, перекинуть на других сотрудников, машинально и приблизительно подсчитывая, на что сколько времени потребуется... И тут вдруг вспомнил свой сон. На миг все выскочило из головы. Вспомнил проселочную тропинку в молочном тумане, заколоченный дом без матери... Но за окном светило яркое, майское солнце, и только вчера он получил спокойное, обычное письмо от матери скучаю, давно не приезжал, беспокоюсь, может, приедешь, у меня все хорошо мать не любила длинно писать, и, вспомнив про письмо, он вздохнул, почесал грудь, зевнул, потянулся и бодро поднялся с постели. Раскрыл окно, торопливо сделал зарядку, умылся, побрился, снова умылся, выпил холодного молока и помчался на работу... Машина на ремонте, и пришлось ловить такси-это нервировало, но ездить в автобусе унизительно и оскорбительно-там могли закурить, или плюнуть на пол, водитель мог остановить, где угодно и болтать с приятелем-шофером, а я бы, разумеется, не делал замечаний и нервничал бы про себя ужасно... В такси уже сидел один. Впереди. Я специально два раза повторил адрес и спросил, по дороге ли будет, не придется ли делать крюк? Поехали. И, конечно, сделали крюк. Небольшой, но все-таки... Я же вам сказал, дорогой, я очень спешу, предупредили бы, я бы взял другую машину, свободную. А где вы в это время на том месте, где стояли, взяли бы свободное такси? - спрашивает шофер, проторчали бы полчаса... Проторчали! Я бы вас, попросил, любезный, выбирать выражения. Торчит, знаете кто, или, вернее, что?.. Да что такого я сказал? - это шофер мне. Плебс. Даже не представляет, как можно невзначай оскорбить человека, думает все такие неотесанные, как он... Тут только я поймал себя на том, что злюсь про себя, нервничаю и, сам не зная зачем, выдумываю весь этот разговор с шофером. Боже мой, чем я занимаюсь, что это за ерунда такая? Вместо того, чтобы думать о делах... Да... Вчерашнее шеф не простит. Придется самому на ковер, это вернее, не ждать, пока вызовет... Прийти с какой-нибудь чепухой и кстати ввернуть про вчерашнее... Ну, бог с ним... Сорвались съемки... Я же не виноват, что у героя косят глаза... Да к тому же сильно шепелявит... Тридцать три несчастья... Попробуй сними такого. Правда, и моя доля вины тут есть, надо было с ним загодя познакомиться самому, или хотя бы послать кого из ребят. А тут приехали снимать для моей информационной программы героя, и на тебе! Полное разочарование при близком знакомстве. Все некогда, вот так и бывает, когда спешишь... А спешку кто создает, кто гонит нас, перестраховываясь от опозданий?.. Шеф, кто же еще... Но ему, разумеется, этого не скажешь, старик очень обидчив... В общем, нужно? сходить самому, держаться молодцом, и все будет в порядке... А, может?.. Черт возьми, может, нужно было снять его в темных очках? Нет, глупости... Бригадир посреди поля... Колхоз... И вдруг - темные очки! Что он, на пляже, что ли? У зрителя на такие вещи нюх - обязательно бы вызвало реплики, улыбки... И потом, куда бы дели дефект речи?.. Это уже очками не прикроешь... Ну, бог с ним, главное сейчас - с шефом вывернуться. Вы не могли бы ехать побыстрее? Ну, черт, опять... Мне, кажется, доставляет удовольствие разговаривать с собой. Ах, он останавливается. Так. Этот уже вышел. Боров. Подождите, я пересяду вперед. Наконец-то - ... хоть голос свой услышал. Какое у него на бардачке забавное зеркало - архитектурные излишества по всей поверхности - какие-то цветочки, кажется, губной помадой... Нет, нет, я случайно, я не знал, что стирается... Бог с ним, кретин какой-то... Будто со вчерашнего дня перевелась в городе губная помада... Дорисуешь свои цветочки, ничего не случится с тобой. Господи, что это за лицо у меня? Кто скажет, что этому типу тридцать восемь лет? Никто не скажет. Ни одна сволочь, даже из тех, что зовутся друзьями. Все с радостью скажут, что пятьдесят. Пятьдесят лет. Мне пятьдесят лет. То есть этому лицу в зеркале пятьдесят лет. А что, очень похоже. Наконец-то доехали. Еще бы немного, милейший, и времени, что мы затратили на дорогу, вполне хватило бы, чтобы на кукурузнике долететь до Австралии. От Баку до Австралии. Не смешно? Еще бы было смешно, я ведь ничего не сказал. Только подумал. Как всегда. Вот теперь, когда он отъехал и не возвратил мне шестьдесят копеек сдачи, ему наверно по-настоящему смешно. Очень даже весело. А ты знай разговаривай про себя. Болтай побольше. Впрочем, кто-то умнее меня сказал, что лучше подумать, чем сказать. Вот. Будем считать, что с того момента, как я сегодня проснулся, и до cих пор, за редкими исключениями, я думал. Хотя. Это, наверное, смешно... А что же тут смешного? Нам, простым смертным, думать приходится именно о том, что нас окружает, угнетает, радует. Будем надеяться, что и последнее тоже когда-нибудь произойдет, случится, появится, вылупится из окружающего. Доброе утро, Марьям ханум! Как поживаете? У меня порядок. Нет, ерунда, не получилась одна штука и только... Это не срыв съемок... Зайду обязательно, оставьте для меня одну из ваших знаменитых холодных котлет. Черт, неужели забыл ключ от кабинета?! Где же... Где же... Черт возьми... Нет! Зарина! Здесь. Запутался в носовом платке. Вот и начинаются будничные радости - не успеешь в кабинет войти, тут тебе и звонок. Слава богу, пока не о| шефа. Да, слушаю. А, привет! Нет, старик. Нет, говорю, н4 смогу к тебе зайти. Да просто потому, что забыл надеть смокинг, как-то, знаешь, неудобно без смокинга... И вообще, мой "ролс-ройс" на ремонте. Что? Нет, ничего серьезного. Обивают салон красным бархатом - это теперь в моде, очень шикарно. Советую обить свой "запорожец". Самолет? С удовольствием куплю. Желательно вместительный, чтобы с семьей и с друзьями можно было бы слетать сыграть в рулетку в Монте... Подожди секунду! Заткнись* говорю, шеф звонит. Давай, привет. Здравствуйте, Гашум Алекперович. Как? Сию минуту! Как вы? Что вы, как раз-таки это мое дело. Ясно. Иду... Все. На ковер. Амба. Сейчас польются дифирамбы. Только бы не били по лицу сапогами. Говорят, это ужасно неприятно. Не ваше, говорит, дело, как я поживаю... Я бы так не ответил даже швейцару в ресторане на полуострове Мангышлак, если б пришлось побывать там часа два из всей моей будущей, долгой и славной жизни. А тем более своему работнику... Никогда не знаешь наверняка, что тебя ждет, и наживать себе врагов, по крайней мере, не умно. Доброе утро, Саша. Что? Уже не утро? Откуда ты все знаешь? А что сейчас, вечер? Нет, для меня тоже нет. А ты случайно не знаешь какая сейчас температура близ пирамиды Тутанхамона? Что? К шефу? Как ты мог подумать такое, просто прогуливаюсь по коридорам студии. Мне нравится. Делаю моцион после обильного завтрака. Ты знаешь, что такое моцион? Да? Рад за тебя... Ладно, зайду... Здравствуй, Розочка. Ты все цветешь? А что делать, если новых комплиментов нет? Бери пока старый, потому что после того, как я выйду от шефа, не останется никакого. Ты не знаешь, зачем? Впрочем, я сам не знаю. Ну, не знаешь, тем лучше. Меньше болтать будут. Нет, просто я от комплиментов перехожу к делу. Здравствуйте, рад видеть. Вы тоже к нему? Я буду за вами. Больше никто не занимал? Розочка, пора бы тебе заняться, чтобы живая очередь в приемной шефа проходила более организованно, ну, скажем, ввести систему номерков. И следить... Много болтаю? Это ничего. Можно болтать и оставаться безобидным, а можно и наоборот. У меня? Нет. У меня не наоборот. Он тебя вызывает, Розочка. Можно было бы не такой сиреной - от этой недолго концы дать. Что с тобой, Розочка? Ты вся побелела. Неужели приставал? Ах, какой кошмар! Я был о тебе лучшего мнения. Меня вызывает? Ф-фу! Иду! Дай стакан водки! Если я не вернусь, напиши короткое, жалостливое письмо в деревню моей матери. Иду. А молодого человека, что занимал за мной, обрадуй - его очередь передвинулась на одну человекоединицу. Я сказал это, и тут, когда уже вошел к шефу, снова вспомнил на секунду свой сон, и что-то коротко защемило внутри, словно белые бабочки стайкой поднялись в лучах солнца, но только секунду это и продолжалось, потому что в следующую шеф стал с угрожающим видом учить меня работать, заведовать отделом информации, а в более широком смысле - жить. Я это сразу понял, и потому покорно слушал его: я знал, что жить я не умею. То есть не умею так, как хочет он. В общем-то, все сводилось именно к этому - к умению жить. Потому что, если я хорошо работаю, хорошо руковожу своим отделом и сотрудниками, не позволяю себе лишнего, если я аккуратен и дисциплинирован значит, я буду продвигаться. Это и есть умение жить. Выходит, шеф мне добра желает? Впрочем, он всегда говорит, что возлагает на меня большие надежды. Ах да молодец, сукин сын! Наверное у меня здорово получаетcя, когда я прикидываюсь серьезным и озабоченным. Ну, скоро: он закроет свой фонтан? Закрыл. Утомился, бедняга. Интересно, как он выговаривает своей жене за неудачный обед, или за что другое?.. Неужели так же скучно? Что вы? Нет, нет, я внимательно слушаю. Нет, извините, я не рассеян. Я делал выводы. Да, сделал. Постараюсь. Могу идти? Благодарю. Не беспокойтесь.

Да. И главное, не волнуйтесь... Нет, извините, это так, сорвалось... Фу, ты! Отделался... Розочка ты ----- прелесть. Я красный? Не может быть! Это я нагнулся в кабинете шефа, чтобы завязать" ему шнурки на ботинках. Нет, не шучу'. Он хотел сам, но лопнули две пуговицы на рубашке. Пришлось мне. Я более приспособлен для этого. Дай я чмокну твою грязную ручку. Почему грязную? А ты их помой - увидишь. Кстати, скажи своему мальчику, пусть бреется - да твою шею жалко смотреть. Ты ошибаешься - я не противный. Нет? Ну, раз так, я пошел. Если спросит шеф, передай ему от меня тысячу страстных поцелуев. Надеюсь? у тебя это получится гораздо лучше... Привет, Галя. Нет, я гуляю по коридору. Это такое необычное ощущение- все бегут, как ошпаренные, а ты гуляешь. Хочешь погуляем вместе, и ты сама убедишься. У меня все прекрасно. Да, шеф вызывал. Для чего? Пустяки. Просил прощение, что не может в ближайшие восемь лет вернуть карточный долг. Я говорю, не стоит беспокоиться, во-первых, деньги это мерзость, a во-вторых, что такое в наше время шестьсот рублей, когда обычный шестидверный "мерседес" стоит... дорого стоит. Что? Нет, еще не женился. О чем я могу думать? О тебе, конечно. Жду, когда ты разведешься. Куда? Ах, на язык! Ну, это еще ничего... А кстати, ты не знаешь, что это такое - типун? Не знаешь? Жаль... Придется позвонить в Москву, в отдел -языкознания Академии наук... Всего доброго. Ты тоже заходи. Привет, привет, ребятки... Хорошо, ,что все в сборе. Вчера мы с вами немножко сплоховали, за это шеф меня уже поругал, можете перевести дух... Придется хотя бы сегодня, не подкачать... Не трогайте красный телефон - это директорский. Охотно верю, что вам есть, что ему сказать, только не из моего кабинета такие слова. Так вот, ближе к телу, как говорит мой дедушка. Нужно перебросить аппаратуру в спортивное общество "Динамо". Будем снимать встречу молоденьких, волейболисток. Надеюсь, после съемок каждый из вас .наконец-то заживет уютным, семейным очагом. Встреча, через три часа. Меня заменят Виталий и Надир. Ну, а неужели вы думали, что меня способен заменить один кто-то? Это нереально. Только двое. И то в лучшем случае. И то минимум. А так - трое или четверо. Ну, а теперь, когда вы вытерли всю пыль с моего подоконника и письменного стола своими роскошными джинсами, слезайте кто откуда и идите дерзать. Благодарность уборщицы, не вышедшей сегодня на работу, постараюсь вручить вам в письменном виде. Будьте предельно 'внимательны - вам нужно только снимать их. Понятно? Только снимать. И ничего больше. Постарайтесь не сморкаться громко в кулак... Да, слушаю. Алло, слушаю, говорите. Отдел информации. Здравствуйте, прекрасная незнакомка. А, извините, я не узнал. Да. Я напишу. Уже пишу. Это будет очерк. Телеочерк на десять-двенадцать минут. Да, персонаж прекрасный, передовик производства и аспирант нашего университета. На математическом. Да. Работает на Нефтяных Камнях. Очень интересный парень, я встречался с ним. Будет хороший очерк. Обещаю. Да, и с шефом говорил. Не возражает. Да? Приятно слышать. Но в том очерке я как раз немного не дотянул. Впрочем, рад, что он вам так понравился. Постараюсь и этот сделать не хуже. Не беспокойтесь. Я напишу за неделю. Как? Долго? Но... Ладно. Я постараюсь , уложиться за четыре дня, вернее было бы сказать, за четыре ночи, но вряд ли это вас волнует. Да, конечно, деньги неплохие... Но разве это главное? Нет, кроме шуток... Уверяю вас и говорю вполне серьезно, если б мне не по душе была бы тема, или вот этот парень, я бы не взялся ни за какие деньги... Приятно слышать. Ну, то что вы слышали обо мне одно только хорошее - это прекрасно. Но, знаете ли, ведь репутация - это такая влагопроницаемая штука, так что подмочить ее совсем не трудно, тем более, если у хозяина репутации есть в этом деле помощники с большим .жизненным опытом. Нет, это я так... на всякий случай... Да. Ха-ха-ха... Да, да! Всего доброго... Да, слушаю. Привет, старик! Что ты говоришь? Уже здоровались? Тогда беру свой привет обратно. Нет, старик, не могу. Я же говорил тебе, машина на ремонте. Помял чуть-чуть. Пусть сделают. Ну, бог с ним. Нет, сейчас отпадает. Намертво занят. Должен заехать в редакцию, потом в Союз, а потом - совещание у директора в конце дня. Ну, и вечером, как всегда, меня ждет Стешка в своей голубой ванной. Что? Кто такая-Стешка? Да ты что, старик, сдурел? Ты не знаешь Стешку? Не знаешь? Не знаешь Стефанию Сандрелли? Нет, нет, ты нам помешаешь. Мы будем есть устриц, омаров и кальмаров и других пресмыкающихся и пить денатурат. Ей это нравится. Завтра - пожалуйста, в твоем распоряжении. Хотя... Завтра видно будет... Ну, всего. Привет... Здравствуй, Медина, здравствуй, дорогая. Можно я буду звать тебя просто Стешкой? Что? Я повторяюсь? Это ужасно. Да, я немного устал. Тяжелый день был, замотался. И всего-то пол-часа, как закончилось совещание у директора... Но, надеюсь,, мой утомленный вид не явится для тебя препятствием, и мы бодро окунемся сейчас в море развлечений, которые щедро предоставляет нам наш милый город. Половина десятого? А что такое половина десятого для такого огромного города, как Баку? Жизнь только начинается. На бульваре веселые старички забиват "козла", мимо проходит золотая молодежь с прошлогодними шутками на устах... Нет, это не хандра... Хочешь, пойдем ко мне? Правильно. Я тоже не хочу. Голова раскалывается. Прекрасный вечер... Ты знаешь, сегодня мне приснился сон. Странный и удивительный сон... и весь день я нет-нет да и вспомню о нем. Обычно во сне я продолжаю дела, начатые днем, незаконченные... Да, к сожалению, это так... Что в этом сне? Да... Впрочем, тебе это вряд ли будет интересно. Нет, извини, мне расхотелось рассказывать... И вообще, ты права - я ужасно устал. Пойдем, я провожу тебя. Поедешь на машине? Тем лучше... Вот и такси. Всего доброго, спокойной ночи... Нет, нет. Не беспокойся. Я домой пойду. Привет...

Ночью он опять не спал. Не хотелось. Лежал при свете с открытыми глазами и думал. Думал о матери, которую не видел уже три года... Вросла старушка корнями намертво в деревню, и сколько он ни просил ее в письмах, не хотела привыкать к новой для нее городской жизни... Думал о деревне, но по-привычке думал и о разных завтрашних делах. Обыденные мысли навязчиво вплетались в чуть брезжущие воспоминания, появлялись среди узенькой проселочной тропинки, окутанной тревожным молочным туманом. И засни он теперь, ему бы вряд ли ,приснилась родная деревня, мама, тропинка, ведущая к дому. А если так...

"Какая кругом суета"... - подумал он, и тут случайно бросил взгляд на пачки писем, стиснутые книгами, на полках.

Все письма, были почти одинаковыми. Были похожи одно на другое. Он медленно, с трудом стал вспоминать последнее. "Как живешь? Ты здоров? Ты, кажется, болел недавно? Мне сон снился. Пиши. А еще лучше, приезжай. Пожалуйста. У меня все хорошо. Мама".

Мама не любила длинные письма. И слово "пожалуйста" было у нее без "и". Потому что она его почти никогда не употребляла. Уже засыпая, он вспомнил и эту маленькую, казалось, незначительную деталь, улыбнулся, представив мать в ее кресле на колесах, как пишет она, тяжело, со вздохами, письмо и как радостно улыбается, читая его многословные письма, как целует их и прикладывает к глазам своим.

"Надо бы поехать, - подумал он. - На этот раз обязательно возьму отпуск и поеду домой, к маме... в деревню..."

И он заснул, блаженно улыбаясь и веря в это - ведь так мало для этого нужно - просто собраться и поехать.

А ночью снились ему незаконченные за день дела...