Тропы Подземья

3. Ноты равноденствия

Музыка сиин лилась над невольным городом, что покорно принял свою судьбу. Невысокие и от природы склонные к оптимизму, вечно молодые духом и почти не стареющие телом разумные сновали по узким улочкам древнего города.

Я слышал, что много сотен, а то и тысяч лет назад наш мир был настолько теплым, что народ сиин бегал по бескрайним бирюзовым полям крайнего севера, никогда не спускаясь в Подземье. Мир, что находится под нами абсолютно чужд нам. Но по иронии судьбы, мы отлично чувствуем его.

— Чему твои сородичи вечно так радуются? — спросил у меня Сайрис, когда мы вновь проходили мимо городского рынка.

— Если изо всех сил не замечать зло, игнорировать его и делать вид, что никакого зла рядом нет вовсе, а все происходящее — лишь естественный ход вещей, жить становится не так страшно.

Вороны правы. Мы народ трусов. Я много думал о причинах сложившейся ситуации в обществе сиин. И пришел только к такому ответу.

— А ты отличаешься?

— Бабушка рассказывала, что иногда на свет появляются сиин, у которых любопытство сильнее страха.

— Вот значит, как вы считаете? — в голосе собеседника прозвучала насмешка.

— У вас есть иное мнение, господин Сай?

— Параметр воли в твоем инфо. Он отвечает за силу духа и стойкость характера.

— У нашего народа она редко бывает выше шести единиц, — заметил я.

После общения с Айрэ, человек стал заметно спокойней. Бабушка очень хорошо умела вселять надежду в тех, кто почти забыл свой свет. И теперь я чуть лучше понимал, почему:

Я всегда считал себя довольно равнодушным к музыке в сравнении с остальными сиин. Но сейчас, как и любой бирюзововласый обитатель Геотермы, я хотел как можно скорей приступить к игре на новом инструменте, о котором и помыслить недавно не мог.

Но прабабушка была права, когда говорила, что я еще не готов. На целых две ноты больше, чем в моем старом хаани «Северный плач», а характер описания говорил о том, что это тонкий инструмент воздействия на окружающих. Что, если с его помощью я однажды смогу изменить что-то в душе ненастоящего ворона Сайриса?

Человек стал вести себя со мной с куда большей симпатией, нежели раньше. Все еще так же снисходительно и с полным неверием в мои силы, но уже без прежней брезгливой презрительности, какой одаривали сорами сиин.

— Эй, мелкий, где здесь можно что-то пожрать?

Этот внезапный вопрос человека выбил меня из мыслительного равновесия, что я так и завис, глядя в глаза ненастоящего ворона. Только сейчас я заметил, что они тоже совсем не походили на вороньи. Скорее они напоминали глаза сиин, если мерцающую в них бирюзу заменить на странную смесь бурого с лиловым. Последний в глазах имели все безбожники сорамин, но вот этот темно-коричневый не имел никто из них.

— Кафешка, таверна, трактир, столовая, обедня…?

— Трактир? Да, у нас есть трактир, господин Сай. Но боюсь, у повара возникнут некоторые затруднения с приготовлением других посетителей.

— Подъеб засчитан. Нет, сегодня мне сойдет и обычное мясо. Я привык есть бельчатину в конце недели. — слова человека просто сочились сарказмом.

— Ээ… — реакцию его я не совсем понял. — Боюсь, с этим тоже возникнут некоторые затруднения…

— Чё корчишь физиономию? Вы вообще вегетарианцы чтоль?

— Только тот, кто забрал жизнь живого существа своими руками, может готовить и есть его мясо.

Надеюсь, это не станет для него мотивацией заняться охотой прямо сейчас.

— А как же скот? Вы вроде бы выращиваете животных?

— О, храни меня забытые, ворон, убивать живое существо, которое тебе доверяет, которое ты сам знаешь с малых лет…?

— Все, все, хватит. Всё с вами ясно. Судя по тому, что я у тебя снова стал «вороном», я нарушил какое-то табу, да? Еще и сразу на «ты» перешел. Странные вы ребята, добровольно ведь при этом отдаете своих…

— Вы же сами и продолжаете, господин Сай! — теперь уже я окончательно разозлился. Ещё только не хватало, чтобы враг меня тыкал носом в то, что и так мое самое больное место.

— Ладно, проехали. Так есть трактир?

— Есть, — со вздохом ответил я. — Но там на вас будет глазеть треть города. Здесь неподалеку наш с братом дом. Я все равно хотел забрать кое-какие вещи, и там есть верислисковые яйца. Это не совсем мясо, но…

— Да сойдет что угодно съедобное, — махнул рукой человек, окончательно сдавшись.

Вместе со светлым, чуть красноватым металлическим барабаном я получил и веский груз непонятной ответственности. С одной стороны Айрэ говорилось о спасении мира, но с другой… я никогда прежде не убивал разумных. Посланники Змея, Кота и Лиса. Как минимум двое из них тоже будут искать пьющее кровь существо со странным двойным именем. Сайрис не выглядит тем, кто уклонится от боя или решит пощадить угрозу, но если он погибнет или откажется от выполнения задачи, это должен буду сделать я.

Когда-то эти парные клинки принадлежали моему отцу. Шестнадцать лет и пятнадцать месяцев назад жребий приговорил его к поглощению вороном. Я его почти не знал. Он был разведчиком, как и прабабка, но не исцеляемая травма поставила крест на его работе, а вместе с тем окончился и иммунитет вороньего слуги к еженедельной ротации.

Брат дома отсутствовал. Очень жаль, что не выйдет попрощаться лично, но я оставил записку, где в двух словах описал, что ухожу вместе с одним из безликих. Я заверил, что буду не пищей, а стану служить в вороньей разведке, так что даже рад такой судьбе. Каэй едва ли понимает меня хотя бы наполовину, но и того что есть будет достаточно, чтобы понять — странный младший братец как раз всегда подсознательно стремился к такой работе, учась орудовать лиственным мечом вместо еще одного музыкального инструмента. Если бы не ненависть к воронам, я давно бы им стал. Желающих среди сиин для такой работы практически нет.

Я буду очень скучать по тебе, брат, как и по нашему дому. Подумать только, я так часто мечтал о том, что вырвусь за пределы Геотермы и хоть одним глазком взгляну на остатки империй древних, и воспетую красоту Подземья.

Национальная одежда сиин — бело-серый с бирюзовыми растительными орнаментами длинный пончо, тоже был сплетен из лепестков церу с добавлением некоторых других растущих в геотермальном оазисе трав. Смешная защита против большинства монстров нижнего мира, но в бою с равным противником может мне спасти жизнь. Правда, в описании наш мир об этом уже ничего не говорил.

Подумав, я решил не оставлять никому и свой второй инструмент, служивший мне верой и правдой почти с самого детства до обретения Равноденствия. Сейчас от этого предмета я получу не много пользы, хотя играть на двух хаани одновременно вполне возможно будет, когда я достигну далекого сейчас уровня мастера.

Однако дело было скорее в той памяти, что нес в себе этот отлично сохранившийся инструмент. Хаани Северный плач когда-то принадлежал моей матери. Иммунитет нашей семьи после того, как отца съел ворон, не сильно ей помог — потерять любимого она боялась больше, чем самой оказаться в пасти у монстра. Поэтому спустя некоторое время Миюн’найдарк сошла с ума и отказалась жить дальше. Айрэ говорила, что инструмент впитал ее боль и безумие, но настоящая мать никогда не ранит свое дитя, а потому её восьминотный барабан будет спать вечно.

Больше пожитков у меня не нашлось. Кое-какие сменные вещи, кое-что полезное в быту, и ничего достойного упоминания. Немного пищи в дорогу — той же, что сейчас с аппетитом уплетал человек. Как оказалось, привычные сиин свежие травы он тоже мог есть, а в яйцах почему-то избегал белок. Комментировать это я не стал. Когда я зашел на кухню собрать с собой пищи, Сайрис важно покивал и даже что-то одобрительно пробурчал, но через набитый травой и вареным желтком рот я ничего не смог разобрать, да и не особо пытался.

— На этом ваши дела в Геотерме окончены? — спросил я его, едва тот доел, скрестив на пустой тарелке приборы.

— Почти, — кивнул человек. — Изначально я планировал навестить святилище забытых дев. В прошлый раз я его так и не смог отыскать.

Я усмехнулся, задумавшись, как бы остроумнее ответить, но потом решил, что самым забавным ответом будет прямая и чистая правда:

— Возможно, вы видели, господин Сай, такую большую струю, бьющую в небо?..

Вопрос был риторическим. Лишь полный слепец бы не заметил огромный бьющий в небо фонтан горячей воды, окруженный паром водяных испарений. Впрочем, даже слепец бы услышал его несмолкаемый ни на мгновение шум.

— Понял, — человек кивнул, не вдаваясь в детали того, как была ему подана эта информация.

Последовала пауза. Сайрис поглотил три порции пищи взрослого сиин и мне очень не нравился его взгляд. Было в нем нечто плотоядное, словно меня оценивали, как животное. Хотя да, чего ж это я, как я мог забыть, что я всего лишь белая белка с забавными ушами.

Сообщение от великого отца тоже стало для меня неожиданностью.

И почему мир написал его имя так странно? Это потому, что он еще не настоящий ворон? Айрэ в свое время обучала тонкостям этого ритуала. Не помню, что тогда говорил тогда великий отец мне, но там там точно не было ничего неопределённого.

— Если мы теперь в одной лодке, по крайней мере к Доминиону, то хотелось бы примерно понимать состояние моего питомца.

— Тогда почему бы вам не предложить это своему члену, господин Сай?

Человек настолько опешил, не ожидая от меня подобного, что не нашелся с новым язвительным ответом. Да что там, я сам от себя такого не ожидал. Считается, что ругань — удел воронья, и так мы уподобляемся им. Зачем, если можно выразить свои чувства в мелодии?

Но вороний посланник ведь ничего бы не понял. Хотя, я и так не уверен, что он понял.

— Ха, засчитано. Ладно, осознал уже, что у тебя это больная тема. Забей. Будешь фамильяром, идет?

— Чем?

— Так называют спутника сильного мага.

— Но ведь вы не маг, господин Сай, — сразу же заподозрил я возможный подвох.

— А, черт, какой же ты нудный! Давай прощайся с домом или как там у вас принято, и на выход. Если я проведу в этом городе еще одни лишние сутки, точно начну убивать.

Кажется, я уже упоминал Мекану.

На самом деле, древнему рынку дали название вовсе не мы, сиин. Но скорее всего это место и у давно почивших обитателей использовалось так же. Очень удачно располагались ряды каменных прилавков — по сути это были глыбы прямоугольных камней в треть роста сиин, с навесом. На камнях сидели торговцы рядом со своим товаром. На некоторых из навесов сохранилась едва различимая надпись, которая на привычном сиин общем походила на это самое слово. Не исключено, что на самом деле это было и не название даже, а некий термин.

Сейчас здесь почти никого не было. Только тревожная мелодия от умельца, игравшего сразу на хаани и тишрите одновременно. Игравший был стариком, уступавшим разве что Айрэ. Снизу у камня стояла его то ли дочь, то ли ученица, беззастенчиво изучая прибыль сегодняшнего дня. С деньгами сиин знакомы, но не очень их жалуют — слишком легко потерять или случайно обменять на что-то более полезное, чем металлические блестяшки. Куда большей популярностью пользовался бартер или возможность просто поделиться с ближним делом своих рук, если речь шла о чем-то не очень значительном, получив в ответ признание и благодарность. В основном речь шла о еде или о предметах быта. Оружие принадлежало к последним.

Когда мы проходили мимо во второй раз, Сайрис настоял зайти полюбопытствовать, поэтому мне пришлось довольно долго разъяснять весь ворох причин, почему так делать не стоит. И тут я тоже не соврал — никто не поймет здесь ворона, даже ненастоящего. Отдадут что-то из страха — это да, вполне верю, и предпочел бы не допустить. Но скорее всего рынок просто начнет сворачиваться при появлении такого гостя. Тем более что весть о зверски убитых относительно безобидных бандитах уже наверняка облетела город. Слухи ходят здесь вместе с ветром и музыкой.

Главным аргументом стал озвученный мною список всего, что можно отыскать в Мекану. Из того, что как-то заинтересовало человека, стоит отметить разве что лиственную сталь. Сайрис сразу же захотел обзавестись целым списком вещичек с ней, и пришлось пообещать, что я сам возьму на себя все переговоры с покупкой.

Лиственная сталь была изобретением именно сиин, хотя гордиться тут особенно нечем — обрабатывать такое было не очень удобно, да и хаани из него не звучал от слова совсем. Прочность же при этом все равно уступала настоящей стали. Иными словами, целое искусство и возможно самое сложное из всех занятий сиин. Но при этом любой настоящий металл все равно лучше.

Весь настоящий же метал, найденный где-либо, тут же пускался на металлические барабаны и другие вещи, где не справлялись прессованные листья клеко и лепестки церу. Добывать метал из земли мы, к сожалению, даже не пытались.

В итоге я получил список всего, что я должен достать на рынке и мешочек с монетами. Ох. За металлические кругляши мне придется постараться, чтобы выменять что-то. Впрочем, у меня был свой аргументный аргумент.

Вернее, будет.

Сам Сайрис направился к гейзеру. То, что таким образом можно сильно сэкономить время, и он осмотрит все что хотел, а я тем временем разберусь с его покупками — было одним из путей убедить в этом плане человека.

Дед с тишритой и хаани закончил свое выступление и отдыхал. Рук старик своих не жалел — рожденная им мелодия была очень сложной. Сомневаюсь, что смог бы сотворить нечто подобное. С другой стороны, сегодня у меня есть кое что иное.

Запрыгнув на один из камней, я сделал то, чего никогда прежде не делал, но всегда хотел. Сиин с детства учатся играть на разных инструментах, и я в этом никогда не был особенно хорош. На каком-то уровне я овладел лишь одним из двенадцати священных проводников мелодии. Жалкий результат. Бабушка Айрэ, к примеру, свободно владела девятью или десятью инструментами. Просто хаани — был ее любимым, да и вообще считался самым древним нашим изобретением.

Каждый такой проходил очень долгую настройку, иногда в течении нескольких лет упорного труда ушей, рук и молота. Каждый создавался из своего материала, имел уникальный вид, размер и вес. Пусть отличия даже были незначительными — они всегда были. А со временем каждый обретал еще и собственную историю и, как считалось, душу.

Тонкий металл под руками незримо завибрировал, и на свет полилось все лучшее, что я освоил за последние дни, да и вообще за всю свою жизнь в Геотерме. Я угадал свое настроение верно, и довольно быстро смог впасть в транс, схожий с тем, что ощутил в клетке. Только теперь в этой мелодии был урок, поданный мне между слов великой Айрэ, и ее легендарный инструмент из закалённого в крови пьющего кровь создания мельхиора.

Но мелодия повела меня еще дальше. Удивительным образом на площади оказался тот самый похожий на бездомного наркомана сиин, что поддержал меня тишритой в тот самый день. Он узнал мелодию, и уже ждал с со своей трубой момент, чтобы добавиться в ритм. Мельком взглянув на него, я увидел улыбку сородича, полную безудержной радости встрече.

Где-то в отдалении заиграла флейта. Понятия не имею, как выглядел тот флейтист, что вторил нам в тот раз, но исполнялось немного иначе. Из толпы выскочила довольная девчонка чуть младше меня. Никогда не пользовался успехом у девушек, но этой я, похоже, приглянулся. Она то и дело посматривала в мою сторону. Почему-то я был уверен, что она тоже достанет флейту, но та, призвав слово силы, вытащила огромную арфу с себя ростом. Такую она и поднять-то, наверное, не в состоянии. Наверняка использует артефакт, чтобы снижать ее вес или увеличивать инвентарь.

Я сглотнул пересохшее горло. С ритма бы еще только не сбиться. Кажется, я впервые начал понимать, почему мои сородичи занимаются этим чуть ли ни все свободное время. Забавно, что это случилось в последний мой день дома. Интересно, когда я вернусь сюда и вернусь ли вообще? Сиин исследовали великое Подземье достаточно глубоко, но о месте по имени Доминион мне не говорила даже Айрэ.

По окончании мелодии я взглянул на собравшихся на рынке слушателей и улыбнулся в ответ на их улыбки. Раздался уважительный свист, многие поднимали вверх поднятые три пальца, благословляя нас троих, хаани, тишриту и арфу.

— Отличная игра, брат! — как и в тот раз, просто похвалил меня сородич.

— Спасибо, — смущенно ответил я. Подобное для меня было непривычно — до этого я всегда считал музыку своей слабой стороной.

Не долго думая, я вывесил список вещей, которые охотно приму в дар. Я сам кое как вывел под словами человека «или обменяю на монеты». Никогда прежде я так не делал, но не раз видел, как таким образом поступали другие сиин. Тем более, что все в списке ненастоящего ворона считалось не очень большой ценностью.

— Постой, твое имя, дар’сиин? — в самый последний момент меня поймала за руку та самая девушка.

И ведь правда, на редкость милая. С какой-то своей уникальной красотой, какой не встречал прежде у девушек. Хотя изучая лабиринт тоннелей под городом я вообще не часто с ними пересекался.

В голове мелькнула предательская мысль о том, что я мог бы просто забить и остаться тут, играть на хаани, попробовать построить отношения с этим чудом и попытаться стать обычным.

И однажды стать кормом для ворона. Или проводить на воронью ротацию свою любимую. Или проводить на нее своих детей…

— Теперь это уже не имеет значения, милая сиин. Сегодня я покидаю Геотерму.

— То есть как это, покидаешь? И где ты… ээ… будешь?

Мой ответ поставил ее в тупик сразу по всем фронтам. И в ее мире «покидать город» не имело никакого значения. Там нет музыки и других сиин, и водятся монстры, от которых вороны нас защищают. Как это — уйти из города? Куда? Ведь кроме Геотермы в мире ничего нет!

— Я разведчик, милая сиин. И только что я собирал припасы в дорогу.

А вот теперь ее взгляд мне нравился. Наверное, это не совсем честно, но я все равно не уверен, что вообще вернусь. Да и полной ложью это вовсе не было.

Разведчики и вправду периодически так делали. К примеру, каждое начало и конец затяжного рейда Айрэсдарк сопровождались ее игрой на любимом инструменте.

— Сказала бы, что ты вруша, но такой хаани и впрямь у кого попало быть не может. И в твоей музыке было что-то особенное. Тот, кто не смотрел в лицо опасности не смог бы передать такие чувства в звучании. Но… ты же вернешься однажды? Я бы хотела снова сыграть с тобой. Мой звук Найтаталари.

Где-то сейчас за словом силы инфо моя мысленная пометка «милая арфистка» поменялся на полноценное имя. Хороший ход. Но если тебе так интересно, ты и так найдешь мое обросшее не самыми лестными слухами имя.

— Это не обычная миссия, милая Найта. Боюсь, я…

— Ну и ладно, не хочешь, так бы и сказал сразу, — сделала свои выводы девушка и, не став слушать объяснений, резко развернулась и пошла прочь.

На душе остался легкий неприятный осадок, но так даже к лучшему. Легче будет уйти. И эта милая Найта тоже пусть построит себе нормальную жизнь.

Не желая больше пересекаться с сородичами, я сменил форму и направился на крыши. Если поспешить, то может быть, я даже успею нагнать человека до источника. Указанный мною путь был довольно простым для понимания и исключал возможность заблудиться, но прекрасно зная город, я легко срежу путь догоню его.

В голове все равно никак не складывалась мысль, что я покидаю Геотерму. Жизнь сиин довольно однообразна, даже в моем случае. А тут события бегут слишком быстро. Разве мог я еще пару дней назад себе представить, что все будет так? Я и сейчас не до конца осознаю, что возможно в последний раз вижу господство бирюзы вокруг себя — растения на крышах, дома на вершинах других домов, с новыми растениями и еще новыми домами, а так же никогда не замолкавшие улицы с музыкой, сливавшейся в единый бесконечный лиир.

— Мию нари, брат.

Услышав голос Каэя я вздрогнул. Уже свыкся с мыслью, что не попрощаюсь с ним перед отбытием, а теперь выходит, что и записку я оставлял зря.

Сайриса у статуй не оказалось.

И что мне предполагается делать по этому поводу? Мне и в голову не приходило, что я могу потерять ненастоящего ворона и досадовать по этому поводу. А теперь что, снова лезть в храм своими лапками? Да ну, это уже чересчур. Бегать по городу в поисках любых ворон?

— Мию нарэ, Каэйдарк, — улыбнулся я, поворачиваясь к брату.

В глазах у него читалась такая гамма эмоций, что я счел за нужное продолжить разговор дальше, взяв инициативу в свои руки.

— Здорово, что я встретил тебя, брат. Спасибо тебе! Да хранят тебя забытые боги.

Искренняя радость и слова благодарности выбили его из оцепенения. Меньше всего мне хотелось обсуждать произошедшее в храме. Винит ли он себя за трусость? Хочет отблагодарить? Слова с благословением я добавил как раз на случай, чтобы он не решил, что моя благодарность прячет в себе иронию или иной скрытый смысл. С богами не шутят.

— Я… думал ты умер.

— Неа, живей всех живых. Ты не поверишь, но вороны так восхитились моей храбростью, что сделали меня разведчиком! И еще меня признала прабабушка. Смотри, что у меня есть!

Вытащив из инвентаря хаани, я продемонстрировал эпическое Равноденствие старшему брату. Тот со светлой завистью коснулся пары нот и вслушался в звучание инструмента.

— Рад, что у тебя все в порядке, — с большим облегчением вздохнул брат. — Ты же в порядке, правда?

— Да не то слово! Уже сегодня я отправляюсь на секретное задание с настоящим вороном, представляешь?

— Сегодня..? — опешил Каэй.

— Ага, — я добавил в свои слова весь оптимизм, на который был только способен. Пришлось выжимать его, как из застиранной тряпки, но имевшегося запаса все же хватило. — Жду не дождусь. И ты жди. Притащу тебе вкусняшек, а может и кусок металла, достаточный для создания нового личного хаани. А уж сколько историй будет!

— Что, даже не попрощаемся как следует? Не сыграем вместе лиир?

— Извини, брат, тут уже не я решаю, а вороны.

— Похоже, ты наконец нашел свое место в этой жизни. Буду ждать тебя в Геотерме. Уже вместе твоим племянником. Если я чем-то могу тебе помочь — только скажи. Думаю, мой долг…

— Нет-нет, никакого долга. Хотя, если хочешь, отдай мне маназмея, и мы в расчете. Все равно ведь им не пользуешься?

— Забирай, — не раздумывая, достал из инвентаря короткий моток веревки брат и протянул его мне.

Положив хаани на землю, я взял в руки предмет, насыщая своей маной. Артефакт был достаточно дорогим, но распространенным среди сиин. В свое время я уже брал его на время у Каэя, и умел пользоваться.

Следом я бросил веревку на пол, рядом с музыкальным инструментом, и поднял над ней руку ладонью вниз. Маназмей, словно насыщенная маной змея, за что артефакт и получил такое прозвище, принялся извиваться и оплетать край хаани. Когда же я поднял объединившиеся предметы, спутанное волшебной веревкой Равноденствие взобралось мне на спину, как рюкзак. В городе маназмей использовался именно для того, чтобы держать инструменты всегда под рукой, а на самом деле скорее хвастаться ими. И я действительно хотел похвастать эпической вещью за спиной, что вполне вписывалось в мысли брата. Хотя на деле я скорее думал о той сотне способов применения подобной вещи в бесконечном Подземье.

Мы бы и дальше могли говорить у статуй забытых богов, но увы, Сайрис сам заставил отправиться на свои поиски. Поток льющейся музыки, что ни на секунду не умолкала в это время в Геотерме, резко прервался душераздирающим криком.

Похоже, ненастоящий ворон снова решил кого-то убить.