Туманный Антакаль. Часть1. Свобода

Глава 4

Марс, увидев нас вместе на следующий день после нашего разговора, конечно, взбесился. Как же, его девушка с его другом! Два предателя.

Они с Донатом знатно подрались и дружба на этом закончилась. Алисия встала на сторону сына, посчитав меня предательницей, и обиделась на меня. Марс на девушке не женился, она потеряла ребёнка во время беременности.

Я протерпела удушающие отношения Доната год, после чего попыталась разорвать с ним. Это оказалось делом нелёгким. Донат не желал сдаваться. Он преследовал меня и уговаривал одуматься. Он ходил к моему отцу и просил моей руки. Несколько раз, не принимая отказа. Он умолял меня не бросать его и валялся в ногах. Это продолжалось год.

Год преследований, заваливаний меня цветами и подарками, записками, письмами, давлением через друзей, сестру, родителей, мольбами одуматься и обещаниями золотых гор и счастливой жизни. Я уже начала его опасаться. И не зря, потому что потом с его стороны пошли угрозы и вмешательства в мою жизнь, он не подпускал ко мне ни одного парня. Донат угрожал, что если я к нему не вернусь, он испортит мне жизнь. Что расскажет всем обо мне гадости и всё в таком духе.

Я понимала, что это от бессилия, и не верила, что он так сделает, но мне хотелось, чтобы он от меня отстал. Поэтому пришлось нажаловаться, чтобы ему вставили мозги на место. И наконец, Донат признал поражение. Но с тех пор не упускал случая при встрече проехаться на мой счёт, изводя меня издёвками и высмеивая. Бывший влюблённый превратился во врага.

Марс после нашего расставания сорвался с катушек, он и до этого был безбашенный, а с того времени словно искал смерти, влезая во все опасные ситуации, которые мог найти. Мы старались редко встречаться, эти встречи не приносили радости нам обоим. Мы игнорировали друг друга и не общались.

Последняя наша встреча и последний разговор состоялся на осеннем балу во дворце герцога. Марс был непривычно добродушно настроен для последнего времени, сам подошёл, завёл разговор, я вежливо, но холодно отвечала. Он пригласил на танец, в течение которого крепко прижимал меня к себе и молчал, уткнувшись мне в макушку, вздыхая запах. Я прислонила свою голову к его плечу. Мы оба поняли, что он простил меня. Я вздыхала знакомый до боли аромат. Нет, я не собиралась больше вступать с ним в отношения, но я могла признаться себе, что этот человек всегда будет в моём сердце и он мне дорог. Нас всегда будет что-то связывать. Наверное, нам надо было быть друзьями.

Марс предложил выйти на балкон, подышать свежим воздухом. Я пошла за ним. У нас состоялся взрослый, уже больше дружеский разговор людей, которые понимают, что их что-то связывает, но всё кончено. Мы оба признались, что сильно любили друг друга, как никого никогда не любили. Марс сказал, что хотел жениться на мне, я единственная девушка, с которой он видел будущее, сейчас у него его нет. Я сказала, что при всей моей любви, я бы никогда не вышла за него замуж, потому что в браке ищу доверия и уважения.

Марс поцеловал меня прощальным поцелуем. Это был головокружительный, самый сладкий и чудесный поцелуй в моей жизни. Я до сих пор помню ощущения от него. И иногда ночами те вспоминания и ощущения всплывают передо мной, звучит мелодия вальса цветов, которая играла в зале, я вижу лицо Марса и его грустную прощальную улыбку.

Меньше чем через месяц Марс погиб на защите. По свидетельствам его товарищей, он как обычно рвался на передовую и вёл себя как самоубийца.

Я не ходила на его похороны, предпочтя навестить его могилу через какое-то время, в одиночестве. Кроме того, что мне было плохо от известия о его смерти, я чувствовала себя виноватой, хотя умом и понимала, что моей вины в этом не больше, чем его. Но это чувство было иррационально, и я не могла посмотреть в глаза Алисии, боясь прочитать в её глазах тот же приговор, который вынесла себе сама.

Ушёл Марс, ушла моя любовь, а вот заноза в заднице под именем Донат Лерц осталась. И при каждой встрече меня пыталась уколоть побольнее. Не то, чтобы я смирилась, но приняла это за небольшую расплату за то, что начудила в своё время. Не надо было поддаваться эмоциям и связываться с Донатом. Сама виновата, самой и расхлебывать.

И, конечно, это одно не заставило бы меня покинуть город и семью. Хотя от тяжёлых воспоминаний уехать тоже хотелось. Ведь почти все места города были так или иначе связаны с Марсом.

Но жизнь идёт своим чередом, прошло уже четыре года после его смерти, боль и воспоминания приглушаются, расплываются и не причиняют ежедневных страданий. Я и так не связывала своё будущее с Марсом.

Только оказалось, тяжело жить, зная, что его больше нет вообще, нигде.

И никогда его не встретить.

Это было действительно странное ощущение, что мир продолжает существовать дальше без Марса Солвея. Ведь он занимал в нём очень много места.

А для меня одно из главных. Лишь когда человек умирает, ты понимаешь простую вещь, что когда любишь, то всё равно с кем и где бы он жил, только бы жил. Даже если ты думаешь, что никогда с ним не встретишься, мысль о том, что он где-то есть в этом мире, согревает. В моей же душе с того времени поселился холод.

Но кроме грустного прошлого и тяжёлых воспоминаний тем, что не давало двигаться дальше, была моя семья. Наверное, странные непростые отношения с Марсом заставили меня рано повзрослеть, а, может, я всегда была рассудительной, но так получилось, что в семье я была самой ответственной и здравомыслящей.

Нет, главой, конечно, был отец, но из-за его строгости и бескомпромиссности, все члены семьи предпочитали от него скрывать все свои проблемы и как можно реже к нему обращаться. А так как отец часто и подолгу бывал в командировках, разруливание всех внештатных ситуаций повисло на мне.

Мама всё время витала в облаках, в случае проблемы от неё было много эмоций и причитаний, но мало действий. Сестра Абигейл была старше меня на год, но по поведению, она словно застряла в подростковом возрасте. Капризы, эгоизм, нежелание ответственности и легкомысленность делали из очаровательной девушки иной раз несносного ребёнка. Только «хочу» и «дай». Но Абигейл хотя бы не создавала серьёзных проблем. Мне только приходилось сглаживать углы, когда она невольно кого-то обижала.

А вот младший брат Виль, неплохой по натуре парень, всё время попадал в какие-то неприятности. Причём как учудит, так потом и сам не может объяснить, что на него нашло. За школьные проделки ему сильно доставалось от отца. Потом как-то удалось мне самой решить вопрос, и с тех пор Виль повадился со своими проблемами ходить ко мне. Я ругалась, но ходила и выручала его и в академии, и когда он, связавшись с плохой компанией, попал в сыскной участок. В последнее время мне помогал Ник.

Вот недавно опять Виль чуть не остался без диплома. И каждый раз он обещал, что больше не повторится, он взялся за ум и всё в таком духе. А я каждый раз грозилась больше не решать за него проблемы и нажаловаться отцу.

Но всё продолжалось в том же духе. На меня навесили все проблемы. Я следила за домом. Вела дела отца в его отсутствие. Нанимала и увольняла слуг, увещевала сестру и мирила их с Ником, организовывала их помолвку. Выслушивала жалобы матери и боролась с их с Абигейл неуёмной жаждой ненужных покупок, переходящих в какую-то манию и приводящей к растратам. Решала проблемы Виля. И при этом работала.

И не чувствовала себя счастливой. Не чувствовала что живу. Ловила себя на мысли, что я тоже хочу право на безрассудство и свои ошибки, но в нашей семье эта прерогатива была за сестрой и братом.

Что и попыталась объяснить Нику.

– Я устала жить проблемами своей семьи. Я хочу свою жизнь, понимаешь? Ты, может, не поверишь, но я всегда мечтала путешествовать. И вообще, я в душе авантюристка.

Брови Ника поползли вверх.

– Ты? Авантюристка? Путешествовать?

Он недоверчиво хмыкнул, но тут же сделал серьёзное лицо.

– Насчёт семьи я понимаю, но, ты думаешь, семья тебя отпустит?

– Ник, я не собираюсь ни у кого спрашивать.

– Даже так, – протянул он. – А отец?

– Отец вряд ли меня отпустит. Я хочу уехать тайно, потом связаться с семьёй.

– Но тебе нужны деньги, где-то жить, работа… Куда ты едешь? Ты знаешь? У тебя уже есть место?

– Нет. У нас есть небольшой особняк в столице, но я на него не рассчитываю, так как вряд ли отец одобрит. Куда поехать я не знаю, ещё не решила, или в столицу или подальше, южнее. Деньги на первое время у меня есть, работу я найду. Я не боюсь работы, Ник. Я хочу свободы и жить собственной жизнью. Никто не будет знать где я, иначе они тут же переедут жить ко мне.

Ник хрипло рассмеялся. Я тоже улыбнулась, представив эту картину.

– И когда ты планируешь сбежать?

– На следующей неделе, Ник. У меня почти всё готово.

– А как же наша свадьба? Ты не останешься на свадьбу сестры?

– Я приеду на свадьбу.

– А подготовка? – кивнул он в сторону отложенного блокнота. – Зачем мы сейчас столько обсуждали?

– Я выяснила все вопросы, найду организаторов, передам все указания, они всё сделают.

– Я всё-таки думаю разумнее тебе дождаться свадьбы, потом уехать.

– Почему? Какая разница?

– Абигейл рассчитывает на тебя, ты её сестра.

– У неё есть мать. И в конце концов, это её свадьба! Она вполне может озаботиться организацией собственной свадьбы. Тем более она не работает в отличие от меня. Она слишком привыкла полагаться на других. После замужества она станет хозяйкой собственного дома. Вашего дома. Ей придётся устраивать собственные приемы и торжества. Она и для этого меня пригласит? Знаешь, мне кажется, что всем пора немного повзрослеть. А я займусь своей жизнью. А то так и до моей свадьбы не дойдёт.

– Абигейл будет в гневе, – усмехнулся Ник.

– А мне бы хотелось понимания, – покачала я головой.

Хотя о чём я. Его от сестры я не получила даже после смерти Марса.

Она охала и ахала и даже плакала, когда узнала о его гибели. Но она скорбела по Марсу. А мне она не сочувствовала.

Она нивелировала значимость наших отношений, ну встречались когда-то и встречались. Давно же расстались и всё время то сходились то расходились. Ничего серьёзного, он же изменял, значит, я для него ничего не значила, и он не любил меня. Она говорила общий взгляд со стороны на наши отношения, но ведь Абигейл была не чужим человеком со стороны, она была моей сестрой, и видела, как всё было между нами. Но она завидовала нашим отношениям с самого начала. Марс был звездой, а Абигейл всегда считала, что лучшее должно принадлежать ей. И даже то, как я страдала в этих отношениях, не могло её убедить, что если Марс популярен – не значит, что он лучший.

Она радовалась, когда мы расставались, несмотря на мои слёзы и приступы апатии и меланхолии. Вместо того чтобы утешить и поддержать меня, она с упоением рассказывала с кем его видели и с кем он проводит ночи, словно ей доставляло удовольствие ковырять мои раны. Когда мы сходились, и я летала счастливая и окрылённая, Аби дулась и говорила про Марса всякие гадости, увещевала меня не идти у него на поводу и взывала к моей гордости.

Зато я помню, с какой радостью она побежала с ним на встречу в очередное наше расставание. Они где-то пересеклись, он пригласил её на вечеринку, которую устраивал. Она собиралась как на свидание, а пришла злая и надутая, потому что Марс расспрашивал обо мне и парне, с которым увидел меня накануне.

Это был сын коллеги отца из другого города, приехавшие к нам в гости, и я показывала ему город. Красивый высокий незнакомый парень рядом со мной сразу вызвал ревность и вопросы у Марса. Мне бы злиться на Марса, что он использовал мою сестру для добычи информации, но поступок Абигейл, которая легкомысленно побежала на свидание с моим парнем, хоть и бывшим на тот момент, бил больнее. Она ведь знала о моих чувствах к нему и о том, какие у нас отношения. Абигейл потом раскаивалась и просила прощения, но я думала о том, а что, если бы Марс пригласил её для чего-то другого? Как бы повела себя тогда моя эгоистичная сестрёнка?