Тупик

Если смотреть только вниз, на воду, то легко можно убедить себя, что ты на Земле. Где-нибудь посреди Тихого океана. Альбине на ум почему-то приходил именно Тихий, а не Индийский или, к примеру, Атлантический. Впрочем, неважно. Океан, он и есть океан. Спокойный, серьёзный. Главное, не поднимать глаза, а то иллюзия развеивается моментально.

Солнце, скорее, оранжевое, чем жёлтое. Крупнее земного, но не такое яркое — на него даже можно смотреть довольно долго, если совсем чуть-чуть сощуриться. И небо неправильное, серо-фиолетовое какое-то. Сергей Оганесович как-то назвал его непостиранным. Очень точно, между прочим.

Альбина поднесла ко рту загубник и сделала несколько медленных глубоких вдохов. Атмосфера на Посейдоне условно пригодная для дыхания. Слишком мало кислорода; если не «подпитываться», голова начинает кружиться уже через несколько минут.

Виктор тоже вдохнул живительной смеси и суетливо повёл плечами. Альбина поморщилась — суета подходит людям мелким, а обладателям почти двухметрового роста полагается вести себя солидно.

— Аль, может, это… пора уже? — он ещё и канючит.

— Витенька, ну почему ты не романтик? — вздохнула Альбина.

— Я романтик. Только очень законопослушный, — попытался оправдаться Виктор.

Альбина презрительно фыркнула.

— Ладно, задраивай. В самом деле пора.

Спустившись в тесную кабину, она уже через иллюминатор ещё раз окинула взглядом океан. Ведь действительно бескрайний — суши на Посейдоне практически нет. Зато мелкий, тут уж с любым земным океаном сравнивать просто смешно. Такое себе озерцо… размером с целую планету.

Опустившись на глубину тридцать метров, Виктор включил прожектор, хотя особой необходимости в этом не было — видимость оставалась вполне сносной. Ближайшие «дома» просматривались как на ладони. Аккуратные одинаковые чёрные полусферы восьми с половиной метров в диаметре.

— Этот наш? — спросил Виктор, вытягивая руку.

— Этот, этот, — кивнула Альбина. — Подгребай сюда, поближе ко входу.

Входы в каждый «дом» тоже были одинаковые — круглый тоннель у самого дна двухметровой длины. Узковатый тоннельчик… Виктор, поморщившись, оглядел свои широченные плечи. Застрянет там, как пробка в бутылке, ищи потом штопор. Хорошо Сергею Оганесовичу или тем более Альке. Но Альку он близко к чёрному куполу не подпустит. По крайней мере, пока.

Виктор опустил батискаф на дно в десятке метров от нужного «дома». Закрыл лицевой щиток шлема, проверил подачу дыхательной смеси. Подмигнул зачем-то, сполз с кресла и попятился к мембране шлюза. Тесноват батискаф, не развернёшься.

— Как слышишь меня? — спросил, уже выбравшись наружу.

— Первый, первый, слышу вас отчётливо, повторяю: отчётливо! — Альбина не удержалась и прыснула.

— Ну тебя, — беззлобно сказал Виктор. — Положено связь проверить.

— Я тебе больше скажу, я тебя ещё и вижу! Вижу, как ты барахтаешься на одном месте, будто снулая рыба.

Почему снулая, Виктор уточнять не стал. В два гребка приблизился к тоннелю вплотную. Рыбы, кстати, на Посейдоне водились самые разнообразные, порой причудливые до нелепости. Но опасности для людей они не представляли: крупных хищников здесь нет. Наибольшие из виденных животных — ужасно медлительные и неповоротливые крокозябры — человеку в размере всё же уступали. Они-то на рыб вовсе не походили, скорее, покрытые чешуёй морские черепахи без панциря, но с длинным хвостом.

Правда, Ллька говорит, что рыб, как таковых, здесь вообще нет. Млекопитающих, впрочем, тоже. А что есть? Не дай вам бог спросить, погрузитесь в лекцию минут на двадцать, в которой поймёте только предлоги. Если Альку послушать, то и водоросли, что растут повсюду, и в городе, и за его пределами, тоже совсем и не водоросли. Виктор хмыкнул. Растут?

Растут. В воде? В воде. Значит, водоросли.

В висках застучало, сердце ускорило ритм. Есть в этих одинаковых чёрных куполах что-то пугающее.

Спроси, что — не скажешь.

Но есть. Это как пытаться пересказать кому-нибудь свой ночной кошмар.

Чтобы не думать обо всём этом, Виктор взялся за работу. Покровительственно хлопнул ладонью по стене «дома» и отстегнул от пояса резак. Тонкая ниточка плазмы в два счёта вырезала из стены кубик сантиметра четыре в поперечнике.

Спрятав полученный образец в сумку на бедре, Виктор вплотную подобрался ко входу. Сердце забилось совсем уж бешено. Страх сковывал движения, волосы на затылке шевелились.

— Иду внутрь, — как можно бодрее сказал он, вздохнув про себя, чтобы Алька не слышала.

— Ты мой герой! — не съязвить Альбина, конечно, не могла.

Характер, никуда не денешься.

Включив фонарь на шлеме, Виктор направил луч внутрь «дома». Стало немного легче. Не давая себе долго раздумывать, он полез по тоннелю. Ничего, оказывается, вполне можно протиснуться.

Если бы не рассказы капитана и старпома, он бы сейчас, наверное, почувствовал острое разочарование. Потому что внутри — ничего. Пусто. Ни тебе остатков нечеловеческой техники, ни самого завалящего черепка. Даже элементарной наскальной живописью неведомые экс-жильцы не озаботились. Что снаружи чёрные стены, что внутри. И даже водоросли, которые совсем не водоросли, такие же.

Поэтому и говорят о «домах» и «городе» с непременными кавычками. В этих-то кавычках весь вопрос: заброшенный ли это город канувшей в Лету цивилизации или просто логова канувших туда же животных? А то и вовсе причудливая игра природы… А ведь таких городов на Посейдоне много. Девятнадцать уже насчитали, а исследовали пока далеко не всю планету.

Страх прошёл, словно его и не было. Виктор спокойно работал, насвистывая себе под нос какой-то навязчивый мотивчик. Лазерным дальномером снял все габариты помещения — вот ведь дьявол, действительно полусфера с очень приличной точностью! Вырезал ещё один образец из стены — кто его знает, может, она не однородная по толщине. Не спеша, буквально сантиметр за сантиметром обошёл всё помещение по периметру в поисках малейших следов применения технологий… Тщетно. Настроение начало портиться. Стараясь избавиться от навязчивого ощущения, что тратит время впустую, установил на стене крошечную камеру, работающую в инфракрасном и рентгеновском диапазонах. Ставить обычную, без подсветки, было бессмысленно, а подсветка могла напугать возможного посетителя. Хотя какие посетители — уже можно считать установленным, что сейчас в «домах» никто не живёт.

— Я выхожу, — сказал он, силясь скрыть разочарование в голосе.

— Подожди, Вить, нарви мне букетик сначала, — раздался требовательный голос Альбины.

— Чего? — не сразу понял Виктор.

— А вот чего найдёшь, того и нарви!

— Да ну, я тебе точно такой же снаружи соберу.

— Ви-тя! — тон сделался ледяным, и Виктор поднёс правую руку к шлему.

— Слушаюсь!

Флора-фауна — её зона ответственности. Виктор выдрал с корнями (да-да, конечно же никакие это не корни!) несколько упругих грязно-бурых стеблей с локоть длиной. Будет тебе, Алечка, букетик.

Обсушившись в шлюзе, Виктор протиснулся в кабину батискафа и поднял лицевой щиток.

— Ерунда какая-то! Безнадёга. Нет там ничего. Обманка это всё, пустое место. Даже если цивилизация тысячу лет назад исчезла, какие-то признаки должны были остаться.

— Пульт от телевизора на кресле-качалке?

— Я прекрасно понимаю, что две цивилизации вовсе не обязаны развиваться сколько-нибудь параллельно… тем более, если одна из них подводная. Но следы разумной деятельности…

Алька отбросила ехидно-шутливый тон.

— А если цивилизация исчезла не тысячу лет назад, а десять тысяч?

Виктор решительно помотал головой.

— Нет, почти наверняка могу сказать. Посмотри, ни одного разрушенного купола. Это и для нескольких сотен-то лет странно.

— Ну, я в твою песочницу не лезу, но всё ведь зависит от материала зданий.

— Зависит, — Виктор кивнул. — Не всё, но многое. Я потому и Сергея Оганесовича, и Степана Вадимовича просил сразу мне образец добыть. Два дня потерял, баклуши бил. Но в любом случае говорить о тысячелетиях…

— Смотри! — перебила Альбина, вытягивая руку вперёд и вправо.

К одному из «домов» — тому, что вчера обследовал Колосов, подплыла «черепаха». Двигалась она, как и все представители этого вида, с вальяжной неторопливостью. Но к входу направилась вполне уверенно. Секунда — и животное исчезло внутри.

— Вот и хозяин, — пошутила Альбина.

Буквально тут же «черепаха» вновь появилась из тоннеля и медленно, но без заминки направилась прочь от «города».

— Скорее, гость, — ответил на шутку Виктор. — А хозяев дома не оказалось. Эх, что ему стоило заглянуть в дом по соседству, где я камеру поставил. Правда, что Сергей Оганесович хочет от этой камеры получить, не знаю.

Они подождали ещё минут пять, однако больше ничего интересного не происходило.

— Движемся на корабль, Витя, — вздохнула Альбина. — Пока Колосов спасательную экспедицию не снарядил.

Всю обратную дорогу на губах Альбины блуждала загадочная улыбка человека, который обладает неким особым знанием.

Виктор это выражение лица разглядел, но в расспросы не пускался. Созреет — сама выложит.

Сергей Оганесович Азарян — капитан корабля, начальник экспедиции, дважды доктор наук и прочая, и прочая, своим умением надолго застывать в полной неподвижности напоминал не то статую, не то удава, гипнотизирующего кролика. В зависимости от обстоятельств.

Виктор иногда ловил себя на искушении специально разбить что-нибудь из посуды прямо за спиной капитана, чтобы посмотреть: вздрогнет, не вздрогнет. Но легко с этим искушением справлялся, так как примерять роль кролика не хотелось. До крика Сергей Оганесович никогда не опускался, но несколькими словами, сказанными ровным и негромким голосом, мог отхлестать так, что щёки горели долго.

— У вас появилась какая-то теория, Альбина Генриховна? — осведомился капитан.

Альбина едва заметно поморщилась. В свою лабораторию после прибытия на корабль она входила с горящими глазами, едва ли не пританцовывая. А вышла через час с каменным лицом и опущенными уголками губ. И сейчас вид имела мрачный.

— Ничего особенного, Сергей Оганесович. Были предположения, но… не подтвердились.

— Какого рода предположения?

Альбина скрестила руки на груди.

— Говорю же, не подтвердились.

С капитаном так говорить не следует. И с капитаном вообще, и с их капитаном в особенности. Альбина знала это прекрасно, но сейчас контроль над собой ей давался тяжело.

— Непрофессионально, Альбина, весьма непрофессионально, — вступил в разговор Колосов. — Вы ведь сюда не в гордом одиночестве прилетели, так? Что такое работа в команде, вы представляете? Должны представлять, иначе бы отбор не прошли. Мы для чего здесь собрались? — старпом обвёл взглядом кают-компанию.

Отвечать никто не спешил, с ответами на собственные вопросы Степан Вадимович и сам справлялся вполне успешно. Виктор почесал кончик носа, пряча улыбку.

— Мы собрались для совместного сбора информации, — продолжал Колосов. — Для первичного анализа, хотя этим в основном позже займутся специалисты на Земле. А информация разная бывает. Яркие прорывы и гениальные открытия — это всё здорово, но случаются они не каждый день. А с работой мы тем не менее справляемся, потому что отрицательный результат — тоже результат. Ещё один кирпичик в общее здание. Вот вы сегодня не посчитаете нужным поделиться с нами несостоявшейся теорией, а мы потом потеряем время, чтобы пройти по уже пройденному вами пути. Что за предположения у вас были, Альбина Генриховна? — прервав старпома, повторил вопрос Сергей Оганесович.

— Местная растительность, — Альбина усмехнулась. — Давайте я буду называть их водорослями, чтобы не отвлекаться. Тем более, названия этому царству ещё не придумано. Хотя они не являются фототрофами и, скорее, имеют больше сходства с грибами…

— Альбина Генриховна, вы обещали не отвлекаться, — напомнил капитан.

— Да… — Альбина несколько секунд озадаченно смотрела в верхний угол кают-компании, словно узрела там нечто неожиданное. — Я полагала, что водоросли внутри «домов» могут кардинально отличаться от остальных. Подтверждения этому не нашлось.

Подобная лаконичность показалась Виктору подозрительной. Складывалось впечатление, что мысленно Альбина находилась где-то в другом месте и желала как можно скорее отправиться туда же телесно.

Капитан буквально две или три секунды посверлил её взглядом, а затем решил оставить в покое и повернулся к Виктору.

— Виктор Алексеевич, что вы можете сказать про материал куполов?

— Материал… любопытный материал. Что касается физических и механических свойств, то ничего выдающегося, но вполне пристойный, с точки зрения строителя. Вас цифры интересуют?

— Возможно, позже, — подумав, сказал капитан. — Дайте общее представление, пожалуйста.

— Твёрдость — как у жёстких бетонов, пористость намного ниже, тут он ближе к гранитам. А вот ударная прочность подкачала. Интересно другое…

— Да-да? — Колосов подался вперёд.

— Состав. — Виктор помолчал. — Кроме диоксида кремния, карбоната кальция и прочих вполне ожидаемых компонентов в него входят сложные органические соединения, вероятнее всего, биологического происхождения.

— Что именно? — немедленно спросил старпом.

Виктор развёл руками.

— Даже имей я дело с земной органикой, затруднился бы дать точный ответ. А здесь… Возможно, Альбина поможет нам в этом разобраться?

Альбина вздрогнула, услышав своё имя, потом коротко кивнула. Виктор не стал бы ручаться, что она слышала вопрос.

— У вас есть объяснение? — спросил старпом.

— Ничего сверхординарного, — Виктор чуть смущённо улыбнулся. — Органические вещества, в основном содержащие белок. Наши предки тоже добавляли в строительные смеси для связки яичный желток, например…

— Так белок или желток? — улыбнулся Колосов.

— Почти весь белок — в желтке, — подала голос Альбина, и Виктор понял, что какая-то часть её сознания всё же присутствует на совещании.

— Вы полагаете, Виктор, можно считать доказанным, что купола являют собой результат разумной деятельности? — уточнил старпом.

— Ни в коем случае, — Виктор решительно помотал головой. — Различные выделения собственного тела используют при постройке жилищ множество видов земных животных. Насекомые, да и не только. Что не делает их сколько-нибудь разумными.

— Стало быть, — подал голос капитан, — состав материала любопытен сам по себе, но ничуть не приближает нас к ответу на вопрос о природе их возведения.

— Именно, — согласился Виктор. — В самом же «доме» мне не удалось найти ни малейшего подтверждения применения каких-либо технологий при строительстве. Так что свой голос я бы отдал за то, что купола, скорее всего, жилища вымерших животных.

— Рановато ещё голосовать, Виктор Алексеевич, — в голосе капитана осуждения не слышалось, но неуютно себя Виктор почувствовал. Захотелось немедленно оправдаться и пояснить, что имел он в виду совсем не это…

Тут Альбина встала с кресла.

— Сергей Оганесович, разрешите уйти. Я всё равно пока не смогу сказать ничего ценного. Мне нужно посмотреть видеозаписи.

— Камеры, которую вы буквально только что установили? — удивился старпом.

— Нет, внешних камер. Хочу понаблюдать за «городом».

— Что надеетесь разглядеть?

Альбина прижала руки к груди и заговорила самым проникновенным тоном, на который была способна.

— Если б знала точно, непременно бы сказала. Всё, что у меня есть, — догадки, причём весьма смутные. Честное слово, я не пытаюсь отделиться от команды и ничего не скрываю. Могу заверить, что о результатах доложу, какими бы они ни были.

Виктор ни на грамм не поверил ни этому тону, ни трогательной позе.

— Идите, Альбина Генриховна, — бронзовое изваяние капитана благосклонно склонило голову.

Когда через три часа Виктор отнёс Альбине сэндвич и стакан молока — ужинать она попросила без неё, — биолог сидела неподвижно перед видеокубом и пристально вглядывалась в изображение, время от времени включая ускорение.

За заботу она поблагодарила очень вежливым кивком, но Виктор не сомневался: положи он в сэндвич дольки апельсина, намазанные горчицей, Альбина едва ли бы почувствовала неладное.

— Витя, Витя!

Он открыл глаза. Свет в его каюте был включён на самую слабую мощность, в полумраке над кроватью стоял белокурый ангел и осторожно тряс его за плечо.

Коснувшись ладонью сенсора, Виктор осветил каюту получше и заметил, что глаза у ангела красные. А часы показывали четыре утра по корабельному времени.

— Ты чего, Алька, не ложилась, что ли? — почему-то ничего другого на ум не пришло.

— Не ложилась. И ты вставай, — по-деловому распорядилась Альбина.

Команду Виктор выполнил наполовину: сел на кровати, опустив ноги на пол. Пригладил ладонью растрёпанные волосы и постарался собраться с мыслями.

— Что случилось?

— Одевайся. А я тебе потихоньку всё расскажу, — проворковала Альбина.

Противостоять таким интонациям невероятно сложно. Но Виктор всё-таки был волевым мужчиной.

— Нет, Алька, так не пойдёт! — решительно заявил он, вставая. — Ты хотя бы вкратце…

— Хорошо, — покладисто согласилась Альбина. — Мы с тобой сейчас возьмём батискаф и быстро-быстро смотаемся до «города». Туда и обратно, обещаю, никаких задержек.

Виктор сумел возмутиться.

— Что значит, смотаемся? Это тебе что — в магазин за мороженым? Если есть необходимость, нужно, чтобы Сергей Оганесович санкционировал…

— Витя! — Альбина закатила глаза. — Я посреди ночи Сергея Оганесовича будить не пойду. Ты пойдёшь?

— Нет, — не раздумывая, ответил Виктор. — Если нет тревоги… Значит, нужно просто дождаться утра.

— Нельзя утра, — Алька разговаривала с Виктором как с ребёнком. — Поздно будет утром. На Посейдоне как раз ночь наступит, и жди потом рассвета…

Ждать пришлось бы действительно немало — сутки на Посейдоне длились пятьдесят два стандартных часа. Но зачем ждать?

— Зачем ждать? — повторил Виктор вслух свои мысли.

— Ты одевайся, одевайся, — ласково проговорила Альбина. — А я тебе всё расскажу, вот честное слово. Только ты быстро!

— Но какой в этом смысл? — спросил Виктор, заблокировав по требованию Альбины управление прожектором батискафа, чтобы не включить его даже случайно.

— Скажи, от чего могут защитить купола?

Виктор пожал плечами. Открыл рот и… закрыл. На простой вопрос почему-то не было простого ответа.

— От света, Витя, — Альбина легонько коснулась его плеча. — До меня не сразу дошло, что единственный смысл куполов — защита от света. Больше просто не от чего. А защищать надо водоросли. Тоже потому, что больше нечего. Поэтому ты, Витя, сейчас нарвёшь для меня ещё один букетик… только сделаешь это в темноте. Сними, пожалуйста, фонарь со шлема. И закрепи страховочный фал. На всякий случай.

Взгляды исподлобья, которые Альбина кидала то на капитана, то на старпома, напоминали сердитого ребёнка, осознающего свою вину, но готового пройти через ад, лишь бы её не признавать.

— Пациент чувствует себя нормально! — вызов, звучащий в словах, она скрасила шутливым тоном.

«Пациент» решительным кивком подтвердил мнение лечащего врача… и тут же впился пальцами в край кровати, так как ощущение, что она куда-то уплывает, оказалось чертовски правдоподобным. Очень неудобно было, что все собрались в его каюте, словно в больничной палате. Но встать пока не получалось.

— Лежите спокойно, Виктор Алексеевич, — посоветовал капитан. — Ваш героизм мы обсудим чуть позже… когда будете себя чувствовать получше. А вот Альбине Генриховне я предлагаю подобрать определение своим действиям самостоятельно.

Тень раскаяния всё же пробежала по лицу Альбины.

— Безответственность? — предложила она.

— Это во вторую очередь, — кивнул Сергей Оганесович. — А в первую — глупость. Незамутнённая и банальная.

Лицо Альбины пошло красными пятнами. Но, закусив губу, она сумела смолчать. Виктор счёл это подходящим моментом для проявления рыцарских качеств.

— Отчего же вдруг глупость, Сергей Оганесович?

— Оттого, — капитан смотрел на Альбину, — что риск был ничем не оправдан. Что стоило соорудить простенького робота для сбора… гербария?

— Времени, — рискнула ответить Альбина.

До реакции на эту реплику капитан не снизошёл. Вместо него в разговор вступил Колосов.

— Да поймите же, Альбина, нельзя так! Нельзя! А если бы инфаркт?..

— Да с чего инфаркт? — возмутился Виктор. — Я, если честно, вообще не понимаю, что на меня нашло…

Он непроизвольно содрогнулся, вспомнив недавнее посещение купола. Полная темнота… и страх. Нет, не страх — дикий, совершенно иррациональный ужас. Сердце подпрыгивало до самого подбородка, время от времени пропуская удары. Как он не потерял сознание, как сумел трясущимися — действительно трясущимися — руками нащупать пучок водорослей, вырвать и спрятать в контейнер? Как выбрался наружу, он вообще не помнит. Но, вроде бы, сам, не пришлось Альке вытягивать его за страховочный фал. Стыда бы не обрался…

— Инфразвук? — коротко полуспросил у Альбины Сергей Оганесович.

Альбина широко распахнула глаза.

— Вы… Вы знали?

— Нет. Предполагал. Очень уж неуютно мы все себя ощущали внутри «города». А при приближении к «дому» дискомфорт усиливался. Как раз сегодня я намеревался проверить эту гипотезу. Правда, как генерирование инфразвука связано со светом, я до сих пор не понимаю.

— Я объясню? — робко спросила Альбина и тут же, не дожидаясь разрешения, быстро затараторила. — Строение обычных водорослей, растущих вне куполов, — довольно примитивный таллом, практически не дифференцируемый на клетки. Зато те, что героически добыл Виктор, — весьма сложная структура тканей, понять назначение каждой из которых я пока не в состоянии. Да и трудно исследовать в полной темноте, а свет очень быстро структуру разрушает, возвращая организм в неизменённое состояние. Но один из достигнутых эффектов я могу подтвердить — добытый трофей до сих пор является источником инфразвука.

— Мутация? — спросил Азарян.

— Мутация, — кивнула Альбина. — Находящаяся на службе у хозяев планеты.

— Хозяев? — брови Колосова почти достигли линии волос.

— А теперь, Альбина Генриховна, — спокойно проговорил капитан, — прошу вас поподробнее и с самого начала. Виктор Алексеевич, мы вас не утомим?

— Нет, что вы! — Виктор махнул головой и с удовлетворением отметил, что кровать никуда мигрировать не собирается. — Только, может… в кают-компанию?..

— Повременим пока. Попользуемся ещё какое-то время вашим гостеприимством. Рассказывайте, Альбина Генриховна.

— Понимаете, — начала она, — мы с самого начала сами себе соорудили две логические ловушки. И дружно в них запутались. Во-первых, отнесли хозяев куполов в далёкое прошлое. Хотя для этого не было ни малейших оснований. Ведь среди куполов ни одного разрушенного! Ни единого! С чего же тогда считать их руинами?

— Но ведь… — старпом пожал плечами. — Ведь в «домах» никто не живёт! Явно не живёт!

— Вот! — Альбина торжествующе улыбнулась. — Это у нас будет «во-вторых». Я ведь упомянула хозяев, а не жильцов. А мы изначально: дома, дома… Зачем дома? Для защиты от непогоды? Смешно. От хищников? Так не получится защитить: любой обитатель Посейдона в тоннель пролезет, а никакого подобия дверей нет.

Колосов поскрёб ладонью колючий подбородок.

— Возражения подобрать можно… но продолжайте, прошу вас, — качнул головой старпом.

— Размеры тоннелей, кстати, впервые указали мне на возможных хозяев куполов. Вход сделан как раз под «черепах», прочие соорудили бы его поуже.

— Косвенный и неоднозначный признак, — заметил капитан. — Есть ещё несколько видов животных, которые могли пройти в купол.

— Есть, — согласилась Альбина. — Но я провела несколько часов, просматривая видеозаписи. Удалось зафиксировать четырнадцать эпизодов посещения куполов «черепахами». — Последовала пауза, которая привела бы в умиление Станиславского. — И ни разу в тоннель не заглянул никто другой. Ну… за исключением присутствующих.

— Это аргумент, — капитан едва заметно наклонил голову.

— Весьма любопытные факты, — Колосов благосклонно улыбнулся. — Но что всё это значит? Зачем «черепахам» водоросли-мутанты? И откуда они взялись?

— Давайте я покажу один небольшой фрагмент.

Коснувшись пальцем коммуникатора, она включила видеокуб. Перед глазами присутствующих возникли окраины «города».

— Узнаёшь купол, Витя? — Алька ткнула пальцем в экран.

— Э-э… подожди… Отдали-ка немного, — попросил он.

— Я лучше, наоборот, приближу, — хихикнула Алька, и стена ближайшего купола наплыла на зрителей.

Теперь Виктор разглядел вырезанный им кубик, поэтому просто кивнул. Альбина вернула прежний масштаб. Внимательно глядя на цифры в углу экрана, на несколько секунд включила быструю перемотку и отняла пальцы от коммуникатора.

— Смотрите внимательно, — совет был, в общем, излишний.

Из-за пределов города приплыла «черепаха», подобралась к сотворённому Виктором безобразию и секунду-другую пристально его разглядывала. Затем развернулась и, как показалось Виктору, посмотрела прямо ему в глаза. На лбу проступили капли пота, хотя ничего устрашающего вроде бы не было — плоская морда, два круглых, широко расставленных глаза и узкая длинная прорезь рта.

Животное, словно приняв какое-то решение, нырнуло было в тоннель, но буквально тут же вернулось обратно, после чего направилось к одному из куполов по соседству и исчезло внутри.

Спустя несколько секунд напряжённой тишины старпом не выдержал:

— Надолго?

— Нет, — Альбина тряхнула собранными в хвост волосами. — Не больше минуты.

— И… что она там делает?

Альбина пожала плечами.

— Не могу пока точно сказать. Что именно нужно сделать с водорослями, чтобы запустить механизм… возможно, самое тривиальное решение: съесть. А быть может, достаточно просто побыть в поле их действия какое-то время. К слову, может статься, что инфразвук — не самоцель, а всего лишь побочный эффект…

— Запустить механизм? — перебил старпом. — Что вы имеете в виду?

— Смотрите!

«Черепаха» появилась из купола и уверенно направилась снова к ущербной стене, где и застыла в неподвижности.

Примерно с полминуты ничего не происходило, но Альбина перемотку не включала, давая возможность напряжению достичь пика. Наконец к куполу приблизилась мелкая невзрачная рыбёшка. Не замечая присутствия «черепахи», она метнулась вниз, ткнулась мордой прямо в дно и тут же стремительно подплыла к изъяну в куполе. Там она задержалась не больше секунды, а затем отправилась за новой порцией. За это время приплыли ещё две такие же рыбёшки, потом ещё… Вскоре уже с десяток рыбок сновали между дном и стеной.

Виктор не сразу понял сути происходящего, но через какое-то время за суматошным мельтешением разглядел, что глубина выреза постепенно становится всё меньше и меньше. Затем рыбёшки вдруг разом порхнули в разные стороны, а «черепаха», прежде чем неспешно удалиться, ещё полюбовалась на ровную, без малейшего дефекта стену. Альбина выключила изображение.

— Ничего себе… — проговорил Виктор. — Выходит, органическая составляющая материала куполов — слюна этих рыбок?

— Кто знает? — Альбина пожала плечами. — Возможно, именно эту мелюзгу используют для мелкого ремонта, а для строительства — кого-нибудь покрупнее… И я уже устала повторять, это — не рыбы. У рыб нет слюнных желёз. Да и говорить о слюне я бы не спешила.

Капитан прочистил горло.

— Вы утверждаете, Альбина Генриховна, что «черепахи» при помощи мутированных водорослей управляют другими животными?

— Ещё как! Хотите взглянуть, как они… э-э… охотятся? Предупреждаю, отталкивающее зрелище.

— Позже, — капитан скосил взгляд на Виктора. — То есть эти животные…

— Прежде всего, Сергей Оганесович, я предлагаю впредь не называть их животными, — дерзко перебила капитана Альбина. — Раз уж мы окрестили планету Посейдоном, её разумных обитателей стоит именовать посейдонцами. Или посейдонянами.

Виктор почувствовал, как пришедшая уже вроде бы в норму голова снова закружилась. Это что же получается?

Но Сергей Оганесович не был склонен к чрезмерной восторженности.

— Подождите, Альбина Генриховна, давайте постараемся воздержаться от поспешных и громких заявлений. Вы открыли любопытнейший феномен, однако вывод о разумности «черепах», на мой взгляд, преждевременен. Умные животные — безусловно. Они обнаружили в естественных укрытиях планеты водоросли-мутанты и научились их использовать, подчиняя своей воле прочих обитателей океана. Что ещё не говорит о разуме.

Смотреть на Альбину было одно удовольствие. Не лопнула бы от гордости. Сейчас она была гроссмейстером, просчитавшим все ходы соперника наперёд, и теперь уверенной поступью следовала к победному финалу.

— В подтверждение своей версии, Сергей Оганесович, я предлагаю вам найти хоть одно естественное укрытие с водорослями-мутантами.

— Вы уверены, что нам это не удастся? — после небольшой паузы спросил капитан.

— Абсолютно. Дело в том, что вероятность естественности выявленного мутагенеза я оцениваю как исчезающе малую. Для подобной мутации просто нет никаких оснований, а изменения в генной структуре слишком масштабные. Сильно сомневаюсь, что люди на сегодняшний день способны их повторить.

— И как же сумели этого достичь обитатели Посейдона? — улыбнулся Колосов.

Альбина в ответ на вопрос старпома развела руками.

— Представления не имею. — После короткой паузы она не без ехидства добавила: — Да, я отдаю себе отчёт, что в их распоряжении не было даже завалявшегося электронного микроскопа.

— Ну ты, Алька, даёшь! — Виктор всё-таки сел на кровати. — По-твоему, «черепашки» не только наши братья по разуму, но ещё и оставили нас далеко позади?

Альбина молчала, наверное, целую минуту, но никто тишину нарушать не спешил.

— Если и братья, — сказала наконец она, — то двоюродные, а то и троюродные. Потому и об отставании или опережении говорить сложно. Их разум совершенно иной, чуждый и непонятный нам. Развитие цивилизации здесь пошло по-другому, с нашей точки зрения, ее и цивилизацией-то назвать нельзя: ведь практически никакой материальной культуры посейдоняне не создали. Она им просто не нужна, понимаете? Изготовив инструмент подавления воли прочих живых существ, они подчинили себе мир, обеспечив своей расе максимально комфортные и безопасные условия существования. Зачем им техника или промышленность?

Виктор негодующе фыркнул.

— А наука? Стремление к познанию мира — вот неотъемлемый критерий разумности!

Альбина с трудом удержалась от покровительственного жеста.

— Ты ещё про искусство скажи. Не стоит подходить к этим… кузенам по разуму с чересчур человеческими мерками.

— Но других-то у нас нет, — очень тихо и очень серьёзно сказал старпом. — И я, скорее, согласен с Витей. Возможно, если Альбина права и искусственный мутагенез действительно когда-то осуществили посейдоняне, с тех пор они могли изрядно деградировать. Если и не до уровня животных, то до той черты, когда эта разница, на человеческий взгляд, неразличима.

Альбина хотела по привычке съязвить. Сказать что-нибудь по поводу нахождения коллег в плену антропоцентризма. Но… передумала.

Виктор, облокотившись на подушку, прикрыл глаза. Развитая фантазия крутила в голове не показанную Алькой картину охоты: гипнотический взгляд «черепахи» заставляет жертву саму подплыть прямо к её морде… и… Виктор сглотнул. Нет, такое видео он смотреть не станет. Действительно, есть в этом что-то отталкивающее.

Любопытно, что было бы, выйди разумные посейдоняне в космос. Едва ли они стали бы добрыми соседями по Галактике. Хорошо всё-таки, что им комфортно и на своей планете, в своём уютном эволюционном тупике. Для всех хорошо.

И вот за эту разумную в общем-то мысль Виктору вдруг стало стыдно. Перед самим собой. Потому что это ведь, чёрт возьми, разум! А разум — чрезвычайно редкий во Вселенной драгоценный камень. Пусть и не самой привычной формы…

Как там сказала Алька, не братья, а кузены? Пускай. Главное, родственники!