Твое противоядие

23 глава. Родина лимонной настойки и слезливых сериалов

Я с удовольствием вгрызалась в хрустящую корочку теста, мягкая часть с начинкой из томатов и сыра была уничтожена первым делом. По моей губа побежал соус, я потянулась за салфеткой, но меня опередил Эндари, проехавшись пальцев по уголку моих губ. Я слегка улыбнулась.

— Какая потрясающая лепешка! — восхитилась я. — Дельвентийцы знают толк в хорошей пище.

— Это ты не пробовала с тончайшей вырезкой из свинины.

— Надеюсь, мы успеем, — покивала я, отправляя в рот еще один сочный кусочек.

Мы доплыли до портового города, который и являлся столицей Дельвентии за двенадцать часов, переночевали в портовом отеле, а на утро Эндари отправился меня кормить их знаменитыми лепешками, которые выпекались прямо в печи. Да, такое дома я не смогу повторить.

Я боялась оставаться в столице, но Эндари уверил меня, что логично именно быть в крупном городе. А Катариния по размерам превосходила Лерон в два раза. Затеряться тут легче.

Знойный мимо проходящий мужчина заметил, как жадно я ем лепешку и послал воздушных поцелуев, в его речи было много что-то о красивой девушке и хорошем аппетите. Я ошарашенно улыбнулась в сторону Эндари, он сидел, поджав губы.

— Ой-ой, — иронично начала я. — Кто-то у нас ревнивый.

— Я не ревную, мы принадлежим друг другу. Так что… пусть смотрят издали. Ты потрясающая и каждый это видит.

— Ага-ага.

Я видела, что он все равно напрягался, как большой хищный кот, готовый расцарапать лицо, если зайдут на его территорию. Я протянула к нему чистую руку и погладила по волосам, а затем по щеке. Эндари прижал ее крепче второй и прикрыл глаза.

— Все в порядке, — сказал он. — Я не буду запирать тебя и ругаться за взгляды мужчин.

— Еще бы! Я бы знаешь, что тебе устроила? — сверкнула я взглядом.

— Я бы просто не был достоин тебя, — сказал грустно Эндари. — Если бы вел как ущемленный щенок.

— Имеешь что-то против собак и щенков? — постаралась пошутить я, так как не хотела видеть его грустным.

Ответом мне было лишь звук, напоминающий рычаще мурлыканье. Я подняла глаза к небу и покачала головой, а Эндари начал смеяться.

— Эй, у кого-то вообще было… как ты там сказал. — Я сделала вид что задумалась и продолжила. — После двадцати не считал.

Его смех резко стих, и он начал оправдываться.

— Рейни… я хочу сказать…

Я подняла бровь, а он испуганно глянул на меня. Его настроение было в высшей степени непредсказуемым. То он подтрунивает и забавляется, то в глазах плещется страх, что я сейчас уйду и никогда больше к нему не вернусь.

Он подвинул стул ко мне и осторожно, как будто боясь, что я буду ругаться, обнял. Его губы уперлись мне в висок и еле ощутимо поцеловали.

— Задабриваешь меня? — спросила я.

— Я это делаю всегда, тебя опасно не задабривать, — сказал он мне ухо.

Он запустил пальцы в волосы, а я расслабилась. У него была физическая потребность чувствовать, что он может меня коснуться, подтвердить, что имеет право, и что я отвечаю на его прикосновения, полные любви.

Он поцеловал мои запястья, и мы покинули кафе.

В Катаринии в центре было очень шумно, но легко было свернуть на узкую улочку, потом на еще одну, еще, и оказаться уже в тишине, где дома обвивали лианы, виноградники, а само расстояние между жилищами было буквально пять метров.

Эндари показал мне старую часть города, я вдохновившись прекрасными кустами роз, где соцветия напоминали о самом интимном и горячем, начала крепче сжимать руку супруга, а иногда тянуть его, чтоб поцеловать в щеку. Эндари после каждого моего невинного поцелуя орошал меня еще с десятком трепетных.

Я повернулась в очередной раз на безлюдной улочке и посмотрела на него. Он поднял брови.

— Поцелуй меня, — пролепетала я.

Мне хотелось забыться, не думать о том, что это не какое-то интересное приключение, а что мы выигрываем лишь время, хотелось поверить, что этот молодой мужчина сможет решить все проблемы. Даже если мне было сложно самой в это поверить. На миг хотелось.

— Я видимо плохой муж, и недостаточно много целую тебя, если тебе приходится просить, — прошептал он близко со мной.

— Просто мне нужно больше.

— Будет столько, сколько нужно.

Он захватил в этот раз мои губы в стремительный вихрь, нежно покусывая. Он обводил мои губы языком, а рукой гладил шею и волосы. Резко захотелось оказаться где-то под крышей и, желательно, без одежды.

Эндари оторвался от меня и притянул снова в объятиях. Дыхание начало сбоить. Тут пришло уведомление на телефон.

Он открыл сообщение и нахмурился.

— Что там? — спросила я.

— Люрис пишет, что не видел моего отца в штабе долго, сегодня появился. Оказывается, он все время был при дворе. Пока неизвестно, о чем говорили. Постараюсь с ним связаться.

Эндари стал быстро набирать сообщение, одновременно ведя меня дальше. Я хотела связаться с Николетт или Лоуренсом, но было страшно. Все что знали они, что я поехала в Карос с Эндари… А уж что дальше… Надеюсь, они не будут сильно волноваться. Но подставлять их не хотелось.

Мы остановились у маленького отеля в три этажа, заплатили хозяину и вошли в номер. Я сразу оглядела стены, оценив, что они толстые, пока Эндари занимался более важными вещами — осматривал все помещение, я ему доверяла, но после него еще раз прошлась и проверила ванную, шкафы. Он закончил переписку и откинул телефон на стол.

— Ну что? — спросила я.

— Люрис шпионит, все в порядке. Отец пока не отвечает, еще в штаб вернулся человек из команды моей — Канг, он закрепился к Фелору на неделю, пока от меня нет распоряжений. Будет искать информацию дальше, что нужно.

Он окинул взглядом номер и удовлетворительно покивал. Номер был хороший, несмотря на то, что отель маленький. Чистый, с мягким бельем и новой мебелью. Из окна открывался вид на более маленькие крыши домов, покрытые виноградниками. Виноград обвивал и отель, пара гроздей висела около окна. Я протянула руку и сорвала ягоду.

— Хочешь? — спросила я, сорвав еще одну.

Эндари подошел ко мне и мягко взял ртом ягоду из моих пальцев, а затем поцеловал руку.

В его глазах разгорался огонь, как и внутри меня.

— Сейчас еще день, — тихо сказала я.

— А кто сказал, что нужна ночь всегда?

Он подхватил меня за бедра и прижал к стене, я выгнулась и откинула голову, пока он принялся зацеловывать шею. Его руки нашли разрез блузки и стали ощупывать верх декольте, не залезая во внутрь. Он опять!

— Эндари, — пролепетала я.

Он перенес меня на кровать и упал первым, забирая меня с собой. Я принялась целовать его шею, оставляя дорожку поцелуев к пупку. Затем он поднял меня и снова вцепился в меня поцелуем, а руки сжимал бедра вдавливая меня в него прямо в одежде.

Я сняла браслеты с иглами и позволила себе расслабиться. Эндари уже снял с меня вверх и исцеловывал грудь, в какой-то момент он открыл глаза, и я увидела какая нежность плещется в них, как любовно он осматривает мое тело.

Наши движения были быстрее и яростнее в этот раз. Как будто хотелось подтвердить, что мы все еще живы и есть друг у друга.

Я улеглась сверху на Эндари переводя дыхание, не думая даже сползать на кровать. Он продолжал целовать меня, мои руки, грудь и шею, но уже медленно и лениво.

Я решила его слегка подразнить.

— И что я раньше этим не занималась.

Он утробно зарычал, а я щелкнула его по носу и все-таки слезла с него.

— Мы пойдем к морю?

— Поплавать хочешь? Прохладно уже.

— Тут теплее, чем в Лероне, как будто осень еще не наступила. Я бы хотела попробовать серфинг. Ты пробовал?

— Нет, а что?

— Представляю тебя на доске, мне кажется, что тебе пошло бы. Хотя… это опасно.

— Можем съездить в город поменьше около побережья и там пару дней побыть.

— У нас, что, медовый месяц?

На губах Эндари вспыхнула горькая усмешка, и я осеклась. Я подвинулась к нему поближе и положила руку на плечо, погладила.

— Не расстраивайся, — сказала я ему.

— Это бы мне стоило тебе говорить.

— Эндари…

— Я все решу, и у нас будет настоящий медовый месяц. Я обещаю.

— Мы решим.

Он еще раз поцеловал меня и увлек за собою.

Эндари

Я не мог остановиться целовать ее. Мне нравились ее иголки, острота, как одним взглядом она могла поставить меня на колени. С ней хотелось быть.

При всей ее колючести она была слаще меда, нежнее молока. Моя Рейни. Моя смелая, отважная и нежная жена. Часть сердца моего. Я представлял, сколько ей горя пришлось пережить, сколько бед было на ее пути. И я чувствовал себя отвратительно, что не мог решить все одним моментом.

Запах ванили, апельсина и горького шоколада. Все-таки, Судьба все знает наперед и расставляет флажки на своем пути.

Она оторвалась от меня, когда мы снова потные валялись на кровати, я смотрел на ее приоткрытые пухлые губы и пытался понять, что она хочет еще. Что мне сделать, чтоб она улыбнулась еще раз? Чтоб продолжала это делать.

Но она просто лежала, обнимала и хотела моего присутствия. Я провел пальцем по ее груди, и она покрылась мурашками.

Ее реакция сводила с ума. То как она реагировала на меня, то, что чувствовала ко мне. Я был благодарен Судьбе за такой подарок. За то, что нужен ей, за то, что могу находиться рядом и созерцать ее моменты счастья и предоставлять ей новые поводы для радости.

На следующий день мы отправились в бухту Золотого коралла. Рейни почему-то считала, что я рожден для серфинга. Сказала у меня очень подходящая прическа. Логики я в этом не находил, но, к своей женщине нужно прислушиваться.

Я проверил сообщения от Люриса, но ничего нового не нашел. А вот сообщение Канга было куда интереснее:

«Фелор корпит в лаборатории обложившись книгами о проклятиях»

Каких проклятиях? Что за байки шаманов? Не думал, что такой расчетливый человек, погруженный в науку будет читать старые россказни. Могло ли быть это связано с Рейни?

— Что-то случилось?

Рейни посмотрела на меня, когда я барабанил пальцами по доске рядом со мной. Я не хотел ее волновать, но она заслуживала отношений без тайн. И если бы я что-то утаил… ей бы это не понравилось. Как бы я не хотел спрятать ее где-нибудь дома и оберечь от всех проблем… Я выбрал не ту девушку. Или мне ее выбрала Судьба? В любом случае, я полюбил сильную и стойкую духом. Преступлением будет стелить ей мягкую перину, если под ней скрывается ядовитая змея.

— Фелор изучает проклятия.

— Что? — она фыркнула и слегка посмеялась, у нее был обворожительный смех, звонкий, но с бархатными нотками.

— Вот и я не понял. Но надо будет разобраться. Пойдем на доску?

Она кивнула. Нас проинструктировали час назад, но сами мы еще не пробовали вставать. Тренер с сомнением смотрел на нас, когда мы сказали, что уже занимались этим. Ну, соврали чутка. Но не объяснять же ему, что может на досках мы и не стояли, зато были в таких передрягах, которые ему в кошмарах не снились.

Я встал на доску, поглядывая на Рейни. Волна приближалась, нарастала и мы… поймали ее. Скользить на воде было непросто, наверное, если бы не наши ассасинские особенности, мы уже упали. Но Рейни отважно стояла, задорно поглядывая на меня, ее мышцы на ногах напрягались, передние пряди волос выбились из косы, а в глазах заплескалась строгость. Я посмотрел на свои ноги и поправил стойку. Все-таки, она была дотошной. Но такой восхитительной. Настоящая морская богиня. Если они когда-то существовали.

Первый заплыв получился отличным. Но мышцы ныли, несмотря на тренированное тело. Рейни потянулась рядом со мной на песке и слегка застонала, будоража горячие мысли.

— Тебе идет солнце и песок, — вдруг сказала она.

А тебе идет беззаботность. Но вслух я не стал этого говорить, не в силах разрушать ее покой и умиротворение.

— А я знаю, что подойдет тебе, — подмигнул я.

— Что?

— Вкусное жареное мясо, мягкая кровать и… О дикое море… — я заголосил песню из сериала.

Она легонько стукнула меня.

— Опять о дурацком сериале.

— Эй, это не я выучил дельвентийский только ради того, чтоб слушать диалоги о любви в оригинале.

— Зря я тебе рассказала, — покачала головой она.

— Вообще не зря!

Я перекатился на живот, как и она, придвинулся к ней поближе и лизнул ее в щеку.

— Что-то вякал про собак, а сам… — недовольно вытерла она свою щеку.

Я закинул руку на ее спину и провел по ребрам, Рейни прикрыла глаза, ловя момент. Солнце играло на ее лице солнечными бликами, а ветер развивал волосы. Она приоткрыла один глаз, и я окнулся в теплый шоколад, в котором захотел утонуть.

Я всегда любил женщин, девушек. Но никогда не думал, что найдется та, к кому буду так серьезно относиться. Может все эти проблемы выпали мне в наказание за легкомысленность? Теперь я должен отстоять свое право находиться рядом с ней и решить настоящие проблемы.

Интересно, она, вообще, догадывается, какое влияние имеет на меня?

В Дельвентии был настоящий рай. Рейни сказала, что никогда не видела моря до этого, и оно ей понравилось, она даже сказала, что, если все решится, — тут я ее, конечно, поправил, что не если, а когда, — то она хочет каждый год ездить к морю. Рейни любит воду. Я вижу по восхищению, что охватывает ее лицо, когда она видит волны. Но еще больше меня будоражит блеск в глазах, когда она смотрит на меня на доске или, когда взлохмачивает мои волосы.

Рейни отказалась смотреть со мной «Розу дикого моря», но включала местный канал, где крутили сутками сериалы на дельвентийском, она иногда переводила мне и довольно улыбалась.

Мы выучили новую песню и горланили ее по вечерам. Один из сериалов был о бедной сиротке, которая попала горничной в богатый дом и влюбилась в сына хозяина дома. Назывался он «Любовь всесжигающая».

Рейни вспомнила старый перевод на языке Нуринии и Кароса:

Ты рисуешь на мне!

Я играю Судьбе!

Положи ворох проблем,

Хворост, обиды, доспехи и шлем.

Вода не смоет раны и боль

Лишь разбередит душу твою точно раны соль.

Зажги меня и гори со мной!

Гори и пой!

Любовь сожжёт всю боль!

Любовь поглотит нас вдвоем!

Мы будем вместе играть свою роль,

Пока остаемся в жизни и поем!

Я старался подпевать, наливая ей лимонной настойки. Она целовала меня цитрусовыми губами и улыбалась.

Но я знал, что мы не в отпуске. По ночам моя жена иногда просыпалась и подскакивала в постели. Я обвивал ее руками и успокаивал, прогоняя ее страхи. И обещал нам обоим, что это закончится. Днем она снова была собранная, то колола и шутила, то целовала и обнимала.

Две недели в Дельвентии вызолотили ее кожу, волосы чаще были распущенны и придавали ей дикий вид. Глаза часто светились счастьем, но глубоко внутри я видел затаенный страх и готовность бежать.

И он был к месту, как бы я не хотел это признавать. Ведь, когда мы гуляли по тихим улочкам, а я просматривал свой телефон, открыв сообщения Люрис, то почувствовал, что она замерла.

Я остановился и увидел в ее глазах панику. Я хотел сгрести ее в охапку и бежать. Но человек стоящий в десяти метрах от нас поднял ладони в верх, призывая к мирному разговору. Я кивнул Рейни, и она надела на себя маску безразличия и спокойствия, которая ей всегда хорошо давалась, но так убивала меня, ведь это означало, что я допустил то, что ей приходится так себя вести.

Я подал мирный жест человеку напротив нас, и мой отец подошел к нам.