Твое противоядие

4 глава. На острие ножа я прячу свой секрет

— Когда на обед? — Эндари наклонил голову.

Он вернулся от Нитты быстро и продолжал вальяжно сидеть на кушетке, иногда поглядывая на меня. Я сделала все приготовления, смеси осталось остыть.

— Я думала, ты торопишься, чтоб проверить мост.

— Да, но все равно нам ждать пока остынет. А ты не позавтракала.

— Ты тоже… — я осеклась и пристально на него посмотрела. — Или ты еще залез в мой холодильник?

— Нет, нет. Я не настолько самоуверен.

— А выглядишь наоборот.

— О! Ты считаешь меня самоуверенным красавчиком?

— Второй слово ты сам додумал.

— Так что?

— Иди обедай, я все доделаю, ты вернешься и пойдем на мост.

— Пойдем со мной.

— С какой стати?

— Обед с женой. Это романтично. Куплю тебе десерт.

Я чуть не задохнулась от наглости.

— Я не люблю сладкое, уже сказала.

— Куплю мяса, это не так романтично, но надеюсь тебе будет вкусно.

— Если во время трапезы не будет твоей наглой рожи, то и вода будет вкусной.

— Опять меня обижаешь!

— Не дуй губы, не поверю, — отчеканила я.

Он снова почесал затылок, взъерошив свои каштановые волосы. Что вообще за прическа у ассасина? Сзади были очень короткие, но на затылке и у лица они у него удлинялись и располагались в хаотичном порядке.

— Загляделась на меня?

— Думаю, удобно ли с такой прической ходить, волосы в глаза не лезут?

— Нет, мне удобно.

— Они жесткие и не свисают? — спросила я какую-то глупость.

— Потрогай.

Я вздрогнула, потому что он уже в это мгновение стоял около меня и смотрел сверху вниз. Слишком близко, что я чувствовала его дыхание и как поднимается грудная клетка.

— Что у тебя за привычка близко подбираться так?

— Я всегда близко подбираюсь, к тому, что интересно.

— Я не объект для наблюдения в лаборатории, — ответила я, нахмурив брови.

— Верно, — тихо ответил он мне в макушку. — Но в лаборатории. Так что? Потрогаешь?

Я вопреки здравому смыслу, не понимая, что делаю, подняла руку и коснулась прядей. Отметила, что он перестал дышать.

— Мягкие, — сказала я тихо.

— Да, мягкие. — Он отошел и прокашлялся. — Если они мне мешают — я надеваю балаклаву.

— Понятно.

— Идешь на обед?

У меня не осталось сил спорить, и я лишь молча кивнула.

Эндари сразу повел меня и шел уверенно, будто знал дорогу. Когда же я поняла, куда мы пришли, я гневно посмотрела на него. Перед нами висела табличка «У Роки».

— Ты. Шпионил. За. Мной. — Я отдельно по слову выговорила предложение.

— Всего один день, вчера. Заметил, что ты садишься на стул за стойку.

— Что еще заметил? — спросила я елейным голосом.

— Ну ты, кажется, болтала с поваром.

— Вот как.

— Я прибыл с утра, улаживал кое-какие дела, а потом хотел встретить тебя после работы. Но в последний момент решил молча походить.

Я его не заметила. Хотя не удивительно, с таким-то бесшумным передвижением. Интересно, что он еще может.

— Не злись, я просто решил поближе узнать жену. Этот способ пока лучше, чем болтать с тобой.

— Еще одно слово про жену, и я за себя не ручаюсь!

— Так мы идем есть?

Я, скрипя зубами кивнула, и мы зашли в лампшичную. И я забыла один нюанс…

— О, так это и есть твой муж? — сразу спросил Роки, как мы зашли.

— Здравствуйте! — просиял капитан. — Меня зовут Эндари.

— Поближе-ка садитесь! — скомандовал повар.

Эндари совсем потеряв страх, взял меня за руку и потянул к стойке. Я же не могу вырвать руку… прямо на глазах у всех. Пришлось натянуть милую улыбочку.

— Рейни, как обычно? Креветки и чили-соус?

Я кивнула, усаживаясь на высокий стул, а Эндари придержал меня, помогая залезть. Я аккуратно высвободилась из его рук и думала о том, какая Судьба шутница.

— А тебе чего? — Роки решил не церемониться и сразу перешел на «ты» с моим мужем.

— То же, что и ей.

Повар стал готовить блюда заваливая вопросами.

— Где познакомились хоть? Давно ли?

— Да, на работе.

— Ты тоже работаешь в больнице?

— Нет, я был пациентом, посетил ее на работе, скажем так. — Он быстро все схватил и начал рассказывать. — Попал в беду. А прекрасная Рейни мне помогла. Как можно было остаться равнодушным. Ждал ее после работы, чтоб поближе познакомиться. А дальше все завертелось.

Как складно все. Даже почти не соврал. И часто он так общается, говоря правду-неправду?

— Давно?

— Да, вот беда случилась почти уж месяц прошел. Понял, что не могу без Рейни. Вот и поженились неделю назад.

— Быстро что-то у вас.

Роки внимательно осмотрел меня, я поняла, о чем он подумал, и в мыслях уже покраснела.

— Нет-нет, Роки! — я беззаботно улыбнулась. — Я не беременная.

— Ну ладно. Хотя может это было бы и к лучшему. Ты, это, парень, следи за женой. Не давай ей много так работать. Она же на износ трудится.

— О, я уверяю, она может расслабиться и отложить большую часть рабочих вопросов.

Все верно говорит, только расслабиться я не могу.

— Роки! — сказала я с укоризной. — Мне всего девятнадцать.

— По молодости все легче. Лучше сейчас, чем потом. Тем более вон муж у тебя толковый. Прокормит небось.

— Прокормлю, не переживайте!

Эндари совсем потерял наглость и погладил меня по руке. Меня как будто пронзило сотней электрических зарядов, я даже вздрогнула, не погасив свою реакцию. Это что? Снова что-то с праной? Да нет. Не похоже.

Я очень обрадовалась, когда перед нами поставили тарелки, и я смогла выдернуть руку, чтоб начать есть. Роки отошел готовить другим посетителям, в обед стал народ набегать.

— У тебя такая нежная кожа рук, — сказал он тихо. — Ты точно игрушечный ассасин.

— У меня хороший крем для рук! — буркнула я.

Эндари стал есть, иногда поглядывая на меня, хоть на время еды он затыкается, но как оказалось, ненадолго.

— Мне нравится этот соус. Он в меру острый, и слегка сладкий.

— Некоторые мои друзья не могут его есть из-за остроты.

— Он так слегка, — пожал он плечами. — Он приятно острый, разбавленный сладостью. Сначала чувствуешь сладость, потом легкую остринку.

— Ага.

— Иногда бывает наоборот, — продолжал рассуждать капитан. — Сначала сталкиваешься с острым, а потом уже чувствуешь сладкое. Понимаешь?

— Нет. Не ела такого.

— Это потрясающее сочетание. Надо рискнуть и попробовать, и тогда после остроты сладкий кажется таким нежным, но не приторным.

— Ты болтаешь глупости! Собирайся!

Я сложила приборы на тарелку и подождала пока Эндари все доест. Роки подошел, чтоб мы расплатились. Эндари достал деньги из кармана и отдал их повару.

Когда вернулись в кабинет, я залезла в свою сумку и протянула деньги ему.

— А я думал, почему ты не отдала их сразу после того как вышли. Ты ведь сразу хотела, я видел, тянулась к сумке.

— Не имею привычки доставать деньги в людном месте.

— Положи обратно.

— Это за мою порцию.

— Я же сказал, что могу прокормить жену, — ответил он со смешком. — Если так сложно, то прими как премиальные за работу.

Я хотела было дальше возмущаться, но передумала и убрала деньги обратно в сумку со следующими словами:

— Хорошо. Но только не премиальные, а компенсация за твой характер.

— А какой он у меня? Наверное, как твой любимый чили-соус. Сладковатый, но острый. В меру, лишь, чтоб пощекотать вкусовые сосочки.

— Нет. Ты как ириска. От зубов не отдирается и бесит.

— Я еще не прилипал даже к твоим зубам.

— И слава Судьбе. Я не ем ириски!

— Конечно, ты же не любишь сладкого. Кроме чили-соуса, разумеется, — сказал он очень заговорчески.

— Чили-соус не сладкий, — возразила я.

— Да-да. Конечно. Просто ты не любишь сладкое без острого или еще дополнительного вкуса. Например, соленого. Твое мясо вчера с ним было. Ты любишь сладкий вкус, но лишь в сочетании с чем-то еще, что оттеняет сладость, делая ее благородной.

— Иногда я забываю, что ты ассасин. Кажется, игрушечный здесь ты.

— О, не волнуйся. Мы вернемся на мост, ты увидишь визуальное проявление праны и снова в твоих глазах будет это восхищение.

— Что ты будешь делать с праной еще? И подожди… — я от возмущения снова чуть не задохнулась. Как он умудряется выводить так меня на эмоции, что мои отбитые рефлексы обычного человека просыпаются? — Какой восхищение? Я была просто удивлена.

— Тебе понравилось, у тебя был совсем другой взгляд, чем ты обычно смотришь.

— Просто отметила уровень мастерства. Он заслуживает уважения.

Я достала раствор из холодильника, который уже был в специальном стекле запечатанный. И снова почувствовала спиной мужскую грудь. Опять неожиданно. От этой его неожиданности по спине проползли мурашки. До чего же он быстрый и бесшумный!

— Твои руки тоже заслуживают уважения и восхищения. — Это было сказано очень тихо.

Он взял пузырек из моих рук, коснувшись при этом не только распечатывающего раствора, но и моих пальцев. Было странно ощущение, сердце чуть ускорилось. Это все внутри говорило: «Опасность! Бежать!». Но я с невозмутимым видом слегка улыбнулась.

— Готово, да. Сразу на мост? Там же много людей.

— Сделаем все аккуратно, Рейни.

— Идем, Эндари, — в тон ответила ему я, глядя во внимательные глаза, которые опять наблюдали за мной из-под ресниц.

На мосту, как и полагается днем ходили люди. Кто-то просто прогуливался неспешным шагом, кто-то более младшего возраста бегал, кто-то фотографировался на фоне набережной. Хотя я считаю фотографироваться нужно вечером, когда зажигаются фонари и огни ночного города.

Эндари отцепил небольшой участок, где собирались проливать раствор спец. лентой с надписью «Эксперименты с поверхностью. Институт химии».

— Где взял ленту?

— Распечатал пока был у Нитты.

— Я думала, ты за списками пошел.

— Да, я взял их, уже отправил отцу.

— Отцу?

— Он же глава отряда ассасинов его величества — мой непосредственный начальник.

— Точно. Ты знаешь, как им пользоваться? — Я кивнула на раствор.

— Разлить и пустить прану.

Я кивнула. Он присел на корточки, и волнообразным движением разлил раствор, выпуская голубоватый дым еле-еле заметный из рук. Раствор стал впитываться в поверхность. Он молча смотрел, иногда прохаживаясь по периметру разлитого раствора. Начал недовольно хмуриться, не знала, что у него бывает задумчивое такое выражение лица.

Он наклонился потрогал поверхность, еще раз пустил прану. Я выглянула из-за плеча.

— Что-то не так? — спросила я серьезно. — Не получилось?

— Получилось… Но не совсем. Слой треснут защитный, но не разбит.

— Я говорила, что это сложный раствор. Погоди, сделаю анализ.

Я достала из маленького чемоданчика железный щуп, что-то вроде того, что используют кондитеры для измерения температуры сиропов. Только это был анализатор. Достала кинжал из штанины и ударил в асфальт, разрушая целостность асфальта.

— Острый предметик.

— Да, не игрушечный, представляешь?

Он лишь усмехнулся, а я ввела анализатор в асфальт, на нем стали загорать цифры и буквенные обозначения.

— Что это значит?

— Распечатывающий начал действие, но ему не хватило силы.

— Нужен еще один?

— Нет, если мы выльем еще один, то некоторые составляющие вступят в реакцию с веществами в старом растворе, а не с запечатывающим, и так же уничтожат все. Плюс, времени немного на изготовление еще одного. И не факт, что получится.

— И что делать?

— Этот раствор начал действие, просто медленнее. Ему нужно еще часа четыре и слой будет вскрыт.

— Это отличная новость! Тогда вернемся сюда попозже. Сейчас… двенадцать часов. В четыре будем здесь.

— Хорошо, — ответила я и заметила, что он разворачивается. — А ты куда?

— Еще пару дел есть в Лероне, прислали оповещение, — он потряс мобильником в руке.

— А! — я только покивала.

Уже в кабинете я разложила инструменты и стала мыть и дезинфицировать анализатор и кинжал, размышляя, какие у Эндари могут быть дела. Все логично, он ассасин, тут по делу. Возможно, даже не по одному. Надо бы узнать все равно. Вдруг я что-нибудь важное упущу и проколюсь. Но пока все идет по плану, галочка есть. Главное, поставить следующую.

Скрипнула дверь. Николетт. Я обернулась и мои мысли подтвердились. Эта старая традиция — специально скрипеть дверью, чтоб зайти, как дань уважения.

— Как дела с капитанчиком?

— Тише, он может зайти в любой момент.

— Я услышу, не переживай.

— Он передвигается вообще бесшумно!

Я обреченно села на стул, сложив руки на груди, Николетт сидела на стуле напротив, только развернула его спинкой ко мне, облокотившись руками на нее.

— Абсолютно? Даже мы не услышим?

— У него бывает видна прана.

— Да ладно!? — голос Николетт сразу из равнодушно-холодного стал удивленным. — Привиделось поди.

— Неа, — я покрутила отрицательно головой.

— Опасный мальчик!

— Далеко не мальчик.

— Жаль… красивый…

Николетт любила красивых мужчин, всегда жалела, если надо было по заказу убить. Убивала, а потом сидела томно вздыхая, сожалея как мало остается в мире красивых мужчин.

— Идешь сегодня в бар? — спросила она. — «Тигры в клетке» устраивают бармен-шоу.

— И что? Ты все равно пьешь пьяную вишню только.

— Не только. Ой, пошли развеемся.

— Я не знаю, что сегодня этот капитан учудит. Расследование предполагает ночные вылазки.

— Мда-а. Не весело тебе. Но может, если он сегодня никуда не потащит тебя, то сходим?

— Не знаю. Во сколько ты хочешь?

— Давай в полдесятого.

— Что в полдесятого?

Последняя фраза принадлежала Эндари, застывшему в дверях. Так быстро открыл, что даже я, сидящая лицом к двери, не успела вовремя предупредить.

Николетт понимала, что ее застали врасплох. Видела по ее растерянному взгляду, мой-то показывал «Я же говорила». Но внешне она легко умела надевать маску высокомерия, небрежности и легкого холода, разговаривая чуть хриплым голосом. Одним движением она развернула стул на одной ножке, почти не меняя позы и наклонила голову в бок.

— Здарова! — голос Николетт был очень спокойным, как будто ничего не произошло.

— Эндари, — представился он.

— В курсе-е.

— Николетт, кажется, да?

— Верно.

— Была на свадьбе у нас.

— Ага, свадьбе.

Жаль она была без зубочистки, я обожала смотреть, как она вертит ее в зубах, раздражая собеседника. О! Он не выведет ее из себя.

— Так куда вы собирались? — спросил Эндари.

— В бар «Тигры в клетке», если у тебя нет ночью дел с Рейни.

— Нет, не планировалось. Тебе ужин приготовить? — спросил он.

Пауза. Николетт разворачивает одной ножке стула одним движением ко мне.

— Ужин? — спрашивает меня.

— Ужин? — тупо повторяю ее вопрос, глядя на капитана.

— Ты поздно вернешься. Сделать ужин? Если ты, конечно, разрешишь орудовать твоей кухней.

— Твоей кухней? — у подруги пробились удивленные интонации. — Что он собрался делать в твоей квартире?

— Я там сплю.

Пауза. Николетт не моргая смотрит на меня.

— То есть ты живешь у Рейни?

— Пока в Лероне, да.

— То есть это как?

— Ну я прихожу, разуваюсь, принимаю душ и ложусь спать. Ты не знаешь, как люди спят?

Николетт молчала, я видела по ее гневно раздувающимся ноздрям, что он ее вывел из себя. Смог все-таки. Гад! Я считала ее невозмутимость скалой, что нельзя разрушить. Зачем он убил эту веру в нее?

Я прошла к шкафам, чтоб видеть их обоих.

— Я знаю, как люди спят. А как спишь ты, не понимаю.

— Чаще всего на спине.

Она резко встает и поворачивается к нему лицом, смеряет его взглядом с ног до головы.

— Я надеюсь, на диване?

— Тебя волнует, не сплю ли я в ее постельке? — он улыбнулся. — Спроси у нее.

Она вопросительно смотрит на меня, от чего я готова взорваться. Но я отвечаю спокойно, лишь слегка раздраженно.

— Николетт, ты серьезно? На диване он спит.

— Ладно. Встретимся вечером, дождик.

Она выходит из кабинета с хлопком закрыв дверь. Да… разговор будет интересный в баре.

— Дождик? — переспрашивает меня Эндари.

— Детское прозвище, ничего особенного, — отвечаю я.

— В честь чего? Много плакала?

— Я? — свистяще спросила его. — Нет… То есть…

Ну отчасти так и есть, но не совсем. Но рассказывать не хотелось. И опасно.

— Да, я много плакала в детстве. — Я закатила глаза от расспросов. — Полагаю это нормально, я же игрушечный ассасин.

— Нет, не нормально.

Он опять оказался слишком близко, смотрел снизу-вверх, а я упиралась ему грудь.

— От чего ты плакала?

— Дети часто плачут.

— А сейчас?

— Что сейчас?

— Сейчас ты плачешь?

О, да! Недели три назад я валялась в истерике Нитты, чувствуя себя снова маленьким ребенком. Но такое бывает редко. Но зачем эти подробности моему противнику.

— Я уже не ребенок.

— Это верно, — ответил он, обдав меня горячим дыханием.

— Ты опять подошел слишком близко.

— Ты опять хочешь убежать?

— Нет, просто, чтоб ты отошел.

— Это одно и то же!

Я резко подняла голову, находясь опасно близко от его лица и надула губы.

— Ты опять болтаешь глупости! Идем, пора на мост!

Мы вышли из здания гильдии, я на ходу решила спросить:

— Почему не на мост сразу пошел?

— Пораньше освободился.

Я лишь слегка кивнула.

К огороженному участку никто не подходил. Эндари посмотрел на меня. Я воткнула анализатор в то же место и проверила показатели.

— Слой разрушен. Можешь пускать прану.

Он наклонился и принялся считывать поверхность. Теперь он хмурился сильнее чем в прошлый раз. Ну еще бы! Думал, самый умный? Он стал по поверхности скользить руками, почти опустившись на четвереньки, снова принюхивался, наклонялся, будто послушать хотел. Поправил нервно волосы и шумно вздохнул.

— Что такое?

— Я… чувствую еще кровь. Не только того Рафиуса.

— Рафиуса? — переспросила я.

— Имя того, кого убили. Так вот… я вижу кровь, ее фантомные следы. Но не могу отследить, не могу понять кому принадлежит. Мужчине или женщине, как он двигался, что брал в руки. Проверь анализатором еще раз все.

Я снова воткнула щуп в землю, думая о том, как много он мог считать, если бы я не полила все раствором. Я покрутила настройки, мне высветились снова цифровые значения.

— Походу разрушающий все-таки подчистил все.

— Невозможно, мы же открыли вовремя.

— Не совсем. Прошло почти двадцать четыре дня. Вещества были на стадии разрушения. Поэтому ты не можешь опознать больше ничего.

— Распечатывающий должен был подействовать. Может он не так распечатал и вступил в какой-то взаимодействие с материалами?

— Возможно, я же говорила, что он сложный в изготовлении.

— В любом случае, спасибо. — Он легонько погладил меня по плечу, я слегка отошла, почувствовав дрожь в теле.

— Но мы ни к чему не пришли.

— Не совсем, — улыбнулся он. — У нас была битва, убийца тоже был ранен. Возможно где-то поблизости, не на мосту, разумеется, ведь он наверняка полил весь мост, есть еще следы крови, или ногтей, или волос. Или еще что-то. Будем изучать все. Также, этот кто-то способен был оторвать кусок перил, значит сильный. Впрочем, слабый Рафиуса и не убил бы. Также…

— Да? — я внимательно его слушала.

— Кто-то заметает следы очень рьяно, перестраховываясь обо всем. Но в каком-нибудь моменте он точно промахивается. Когда переживаешь о каждой мелочи, одна из них всегда прокалывается.

— Будем надеяться.

— Я пойду еще Нитте сдам отчет, она тоже должна быть в курсе. И напишу в Карос.

— Хорошо я буду кабинете.

— Ты вечером зайдешь перед баром?

— Да, мне нужно будет освежиться и переодеться.

— До вечера!

Он смотал ограждение и затерялся в толпе. А я мысленно поставила еще галочку.

Все получилось. Действие распечатывающего было замедлено малой дозы черной серы, которая является ускорителем, слой не разрушился до конца. Я смазала кинжал одним из действующих веществ, что есть в разрушающем растворе. Воткнула в землю, перед тем как проверить щупом, капля вступила в реакцию, уничтожая мои данные, но не до конца, чтоб не казалось подозрительный. И готово. Моя работа выполнена, я все сделала, что требовалось. Но следы подчищены. Оставалось только идти далее по пунктам, которые я узнаю только от Эндари.

Но ничего. Буду составлять список на ходу, импровизируя.