Ты и сам всё знаешь

Правило № 0

В аромате есть убедительность, которая сильнее слов, очевидности, чувства и воли. Убедительность аромата неопровержима, необорима, она входит в нас подобно тому, как входит в наши лёгкие воздух, которым мы дышим, она наполняет, заполняет нас до отказа. Против неё нет средства.

Патрик Зюскинд. "Парфюмер. История одного убийцы"

Крохотная комнатка с примыкающей к ней кухней. Лишь тонкая перегородка разделяет мою квартирку на два половинки. Хлипкая дверь в ванную давно разбухла и едва закрывается. Не самое завидное жилище, но я всё равно не хочу уезжать, потому что оставляю здесь гораздо больше старой пыли и ненужных в новом мире вещей. Здесь останется он… Мой Дэнли Арой. Его я тоже не беру с собой, да он и сам не поедет.

Тяжёлый наигранный вздох вонзается в сердце ржавым ножом. Даже сейчас не может быть искренним и продолжает играть. Водит подушечками пальцев по моей спине, наслаждаясь эффектом, который производят простые касания.

Новый вздох, немного печальнее предыдущего. Или мне лишь кажется?

— Что-то не так? — спросила, не оборачиваясь, просто для галочки. Что бы он ни ответил, всё будет фальшью или очередной ложью, как и сам любовник, точно сотканный из весьма убедительных иллюзий.

Дэнли наклоняется к моему уху. Щекочет нежную кожу длинными прядями. Когда он стригся в последний раз? Его шёпот обжигает, дарит надежду, что всё не закончится сегодня.

— Любимая Эйри уезжает навсегда и оставляет меня совсем одного, — коснулся губами дрожащих вен. Смешливо выдохнул, заставляя прикрыть глаза от удовольствия. Даже спустя столько лет я всё ещё чувствую это. После всего, через что мы прошли.

— Перестань. Сегодня последняя ночь, оставь заискивания для своих подружек, на меня это не действует, — перевернулась на спину и оказалась лицом к лицу с моим мужчиной.

Хотя моим — это условно: он никогда не принадлежал никому. Обманка, которой упивалась, сгорая от ревности в крохотной квартирке. Одиночество прекращалось, только когда Дэнли отправлял ко мне мальчишку посыльного. Надеюсь, маленький оборванец не рассказывал никому, как всякий раз жадно выхватывала записку с приглашением или очередным волнующим заданием.

— Не действует? — тонкие губы сложились в усмешку, а в серых глазах блеснул азарт. Мужчина наклонил голову набок, и пепельные волосы закрыли половину лица. — Почему же? На всех действует, а на тебя нет! Особенная? — он раздвинул коленом мои ноги и принялся нежно гладить внутреннюю сторону бедра.

— Ты и так всё знаешь, — я откинулась назад, и почувствовала, как в горле застрял ком. Прикидывается, как всегда. Мерзавец! Даже сегодня не может оставаться честным, или это и есть честность? Не любит и не любил никогда.

— Что я знаю? — невинно спросил Дэнли, а его ладонь поднялась выше.

Идиотская привычка — отвлекать ласками от серьёзного разговора. Вместо ответа, вымучено простонала и упёрлась ему в плечо обеими руками.

— Не сейчас!

— А когда? Ты сказала, это последняя ночь. Так почему не забрать у неё всё.

Ласковое бормотание обезоруживало, а его пальцы порхали, как крылья мотылька, опасно близко от точки невозврата, когда я уже не скажу ему нет. Когда забуду все обиды и просто буду любить его. Безнадёжно, безответно, безумно.

— Таких ночей было слишком много. Я не хочу сегодня.

Дэнли удивлённо посмотрел мне в глаза:

— Дуешься?

Какой смысл врать? Он не едет со мной. Готов отпустить так просто. Попыталась отвернуться от прожигающего взгляда, но холодные пальцы поймали мой подбородок и больно сдавили щёки.

— Эйри, честность. Скажи мне, что ты хочешь, я здесь сейчас только ради тебя, потому что ты пожелала.

— Хочу быть с тобой всегда. По-настоящему.

— Это невозможно, и ты знаешь почему, — теперь в его голосе появилось искреннее сожаление, и я почти готова была поверить ему.

— Ничего я не знаю! — проорала в его бледное бесцветное лицо, и испугалось, что он рассыплется серебристой пылью и исчезнет, не дожидаясь утра.

— Знаешь. И именно поэтому ты должна уехать и попробовать начать всё сначала. Без меня.

— А если я скажу, что люблю тебя? — сказав это, почувствовала внезапную свободу, словно с моей груди, наконец, убрали что-то тяжёлое и гнетущее.

— Нет, Эйри, ты любишь не меня. Я знаю твой маленький секрет, — гадко проговорил Арой

— Кажется, я передумала.

Схватила его за волосы на затылке, заставив зашипеть от боли, и впилась в губы шантажиста отчаянным и безвкусным поцелуем.

К чёрту эти разговоры, мне не нужна правда сегодня, мне нужен он.