Ты и сам всё знаешь

Правило № 2 Осторожность (часть вторая)

— Нет! Я передумала, остановись, не хочу, — я отталкивала Дэнли, пока он едва-едва касался губами моей шеи, добрался до лица и поцеловал мокрую от слёз щёку.

— Уверена? — одной рукой он гладил меня по волосам, а второй продолжал расстегивать пуговицы на жёлтом летнем платье.

— Нет, — трусливо вырвалось из моего горла.

— Что нет? Нет, не будем? Или нет, я не уверена.

Лямки соскользнули с плеч, подгоняемые ладонью Дэнли.

— Не знаю, — я слегка подалась вперёд, мечтая, чтобы он не слушал меня и продолжал.

— Ты можешь попросить, скажи, что мне сделать? — невинно проговорил мужчина, свои убирая руки.

— Я не могу…

— Постарайся, ты ведь хочешь этого.

Я лишь простонала в ответ, но он не возобновил попыток раздеть меня.

— Скажи, Эйри, что мне сделать?

— Верни руки обратно, — я сгорала со стыда прижимая ладони к горящим щекам, Дэнли, лишь снисходительно улыбался.

— А дальше, — его пальцы принялись вырисовывать узоры на моих плечах и ключицах. Второй рукой он поглаживал бедра под задранным подолом. — Так? Я правильно делаю? — спросил меня, словно я была его учительницей. Только из нас двоих опыт был изначально на его стороне.

Нарочно избегал чувствительных мест, играл и ждал, когда я не выдержу.

— Не так, — волна жара пробежала от затылка до кончиков пальцев ног.

— Ну же, Эйри, ты взрослая девочка, называй вещи своими именами!

Дрожащей ладонью схватила его за запястье и, не колеблясь ни секунды направила туда, где разве что фейерверки не взрывались.

— А теперь расскажи, что ты там передумала? — пальцы спустились чуть ниже и замерли, лаская там, где всё горело от желания.

— Я боюсь, Дэнли.

— Это нормально. Так боишься или не хочешь? Это разные вещи.

— Хочу, но мне страшно, — я смотрела в бездонные глаза моего возлюбленного, которые больше не казались холодной сталью.

— Просто держись крепче! — скомандовал Дэнли. Я обвила руками его шею, и закрыла глаза.

— Нет Эйри, держись, но глаза не закрывай! Поняла?

— ТЫ ТОЧНО ПОНЯЛА МЕНЯ?!

Серебристый блеск, так далеко и так близко. Сорвусь — и мне конец. Но Дэнли продолжает кричать в моей голове, и я слушаюсь. Повезло, что каюты находят сразу за рулевым крылом, иначе меня бы уже снесло воздушным потоком.

Мне немного не хватило роста, чтобы встать на нижний канат полной стопой. Его качало из стороны в сторону, а я отчаянно балансировала на мысочках. Нужно непременно выстоять и ещё раз увидеть эти глаза. Пусть, это будет моей наградой, там в соседней каюте. Там же Дэнли? Это он прикончил Мунна?

Руки ныли от усталости и холода, пальцы соскакивали с верёвки, слёзы замерзали на щеках. Даже если я дойду, как мне забраться внутрь? Отпущу канат — потеряю равновесие и упаду. В какой-то миг показалось самым простым решением расцепить руки. Это всё невозможно, мне не справиться

Руки полностью окоченели и потеряли чувствительность. Словно металлическими крюками, я упрямо цеплялась за канат и приближалась к заветному иллюминатору. Назад пути больше нет. Терять мне уже нечего. Я должна. Должна… У самого окна, меня вдруг пронзила дикая догадка: а ведь наверняка, там сидит убийца Мунна. Он оставил дверку открытой. Преступник поджидает меня, заманивает в эту каюту. Я едва не сорвалась вниз, думая об этом. Ещё один несмелый шажок, и я, наконец, заглянула внутрь. Взгляд сразу приковало к кровати. На которой лежало…

На кровати лежало моё разорванное платье, а сбоку примостился новенький дорожный саквояж. Я чуть не выпустила канат из рук от удивления. Хотя чему удивляться. Каюту мне, наверняка, специально выделили рядом с номером господина Грасиадо, чтобы у него было больше возможностей пересечься со мной. Великолепно! Надеюсь, на этом дирижабле больше нет никого одержимого Дэнли. Хотя загадочного и заботливого убийцы вполне хватает. Не поленился оставить мне окошко открытым и захватить следы моего пребывания рядом с покойным. Правда, он не подумал, что я могу ненароком сорваться.

Из последних сил вцепилась левой рукой в трос над головой, осторожно высвободила правую и потянулась к створке иллюминатора. Канат под ногами неистово задрожал, а сердце отбивало в висках отчаянные стаккато. Схватилась на ручку на раме, и в этот же миг левая рука соскользнула. Опора под ногами провисла под моим весом, а потом резко отпружинила вверх. Не знаю как, но я буквально влетела в окно и распласталась на полу, больно ударившись коленям и локтями. От адреналина я не чувствовала холода, лишь плакала и безумно хохотала. Жива, спаслась!

Когда истерика, наконец, закончилась, я приподнялась на ушибленных локтях и осмотрела каюту. Никого. Тишина. Быстро закрыла иллюминатор и с замиранием сердца прислушалась к происходящему в коридоре. Соседнюю дверь так и не открыли.

Быстро метнулась к вещам и вытащила комплект белья, обтягивающие светло коричневые штаны и белую рубашку. Туфли! Я оставила там туфли. Теперь мне точно конец… Я беспомощно опустилась на пол. Мальчишка-официант, собиравший осколки, легко припомнит их при необходимости. Вот идиотка! Можно, прямо сейчас выходить с поднятыми руками, и рассказывать свою безумную историю, включающую акробатические этюды на канате.

Под стулом блеснули знакомые пряжки. Волна облегчения тут же прокатилась по всему телу. Мне начинает нравиться этот преступник. Мысленно поблагодарила убийцу, совершенно забыв, что из-за него я и угодила в эту неприятность, и едва не стала кормом для рыб. Быстро оделась, накинула на плечи теплый плед и вышла в коридор, притворившись любопытной пассажиркой.

— Что-то случилось? — невинно спросила к девушки с мальчишеским ёжиком. Сделаю такой же по приезде. Или меня постригут ещё короче, но уже в тюрьме.

— Не знаю. Подняли переполох из-за хозяина этой каюты. Какая-то важная шишка с Иттанских островов. Только серьёзные люди ездят инкогнито и не пристают ко всем подряд в ресторанах. О! Он же вам досаждал в обеденном зале!

— А, брюнет тот? Было дело, если это он, то точно пьян. Эта важная шишка при мне опрокинул пару бокалов, — я держалась уверенно, хотя внутри меня всё дрожало от ужаса.

Наконец, пришёл работник ресепшена с ключом, и я вцепилась в плед так, что побелели костяшки пальцев. Меня уже заприметили рядом с Мунном. Достаточно одного возгласа из толпы о том, что меня видели заходящей в его каюту, и на моих запястьях защёлкнут наручники.

Мужчина скрылся в каюте, не переставая звать господина Грасиадо и попеременно извиняться. Я ждала душераздирающего крика, возгласа, хоть чего-то. Но вместо этого до меня доносился приглушённый разговор, а через минуту на пороге показался смущённый работник ресепшена и… Мунн. Живой и невредимый, без выстрелов и мертвенной бледности на здоровом смуглом лице.