Ты меня бесишь

#29. Пять мужиков и одна Соня

Джонни успокаивается, заканчивает и спешит в машину, где со строгостью интересуется у остальных:

— Вы смотрели?

— Да, — с готовностью отвечает Соня. — Почему ты плохо себя чувствуешь? Может, тебе нужно поесть? — переводит взгляд на Мака.

Скирт возвращается на водительское и выезжает на дорогу.

Джонни утыкается в окно, обиженно и громко шморгая носом.

Мак пожимает плечом.

— Я голоден, — надеется он, что этим избежит дальнейших расспросов. — И устал. Вообще, очень хочется уже домой… и увидеть отца.

У неё всё совсем наоборот, но… куда деваться?

Они доезжают до придорожного кафе, но там не оказывается такого мороженого, какое заказал Джонни, поэтому Скирт разворачивается и вскоре находит место получше.

Соня выходит из машины и потягивается с наслаждением. Даже лучше, что разбился телефон, без него ей спокойнее.

Она первая заходит в кафе и находит свободный столик.

Джонни идёт за ней, поминутно оглядываясь на Скирта. С ним как-то… безмятежно.

Мак обгоняет их и занимает место рядом с Соней.

— Только у меня нет денег, — говорит он, внимательно вглядываясь в лежащие на столе салфетки, чтобы справиться с неловкостью.

Джонни же вынимает из кармана скомканную стодолларовую купюру и кладёт на стол.

— А у меня есть.

— Я помню, что нет, — закатывает Соня глаза и не удерживается, добавляя: — я уже привыкла к этому.

Скирт садится рядом со своим приемным феёнком и обращается к подошедшему официанту в горчичного цвета фартуке и клетчатой рубашке, с убранными в хвостик светлыми волосами:

— Мне тоже, что и этому юноши.

— А мне мороженое клубничное, с шоколадной крошкой и в рожке, — говорит Джонни, и забирает деньги, решив, что всё-таки поспешил выкладывать их на стол.

— А что вам? — он улыбается Сони, уже успев окинуть её оценивающим взглядом.

Она заправляет за ухо прядь волос.

— Большой стакан кофе со льдом и молоком, пожалуйста.

Он усмехается:

— Я вас угощу, можно?

— Нельзя, — встревает Мак, — вам угощать мою девушку!

Договорив, он внутренне замирает в ужасе. Но с другой стороны, он уже давно предлагал Соне притвориться её парнем, верно? Вряд ли же её разозлят теперь его слова? Пусть они и правдивы. С его стороны.

Соня облизывает губы и стреляет глазами в официанта, она ещё не успела отточить этот прием, но выходит не плохо. А затем…

— А что, если бы я заказала вот этот салат с лососем и авокадо, бифштекс, и что там у вас ещё есть…

— Ну… — парень приподнимает брови от неожиданности. Затем находится: — Я бы всё устроил. Хочешь?

И Соня повышает голос:

— Часто так снимаешь девчонок? А твой начальник знает? Рассказать ему? Мак, что ты будешь? — добавляет, будто потеряв к официанту интерес, но тот не унимается:

— Я просто помогаю своему отцу, это его кафе, не нужно быть такой грубой. Так что?

— Не нужно приставать к посетителям! — буравит Мак его взглядом. — Тебе, кстати, сколько лет, а? Восемнадцать есть? А то мы уже засадили одного педофила час назад.

— Просто принесите мне мороженое, — стонет Джонни, и локтем пинает Скирта, чтобы тот вмешался.

— Правда твой парень? — официант приподнимает кустистую бровь.

Соня качает головой, то ли в ответ на его вопрос, то ли это реакция на его поведение.

— Это правда переходит границы, либо позови управляющего, либо принеси заказ.

И переводит взгляд на Мака.

Скирт запоздало вмешивается:

— Ага.

— Жалобную книжку мне! — ударяет Джонни кулачком по столу, и остро ухмыляется. — Вы не имеете права отказать, к слову.

Мак сдерживает улыбку.

И к ним подходит Ральсель. Высокий, всклоченный и мрачный. От него пахнет дымом и бензином.

Он садиться рядом с Маком, локтем упирается в стол и ладонью подпирает голову.

— Мне бутылку виски. Здесь ведь есть что выпить?

— Эээ, у нас есть пиво, и, — задумывается официант на несколько секунд, — ладно, я могу подать вам ликёр из своих запасов, — он дежурно улыбается и переводит взгляд на Соню:

— Ты в интересной компании!

Соня замирает, не зная, как реагировать на появление человека из багажника и касается руки Мака.

— Тебе нужно поесть.

А Скирт, видно, не считает, что произошло что-то странное, он хлопает Ральселя по руке:

— Не советую сейчас пить.

Официант ждёт ответа насчёт ликёра, надеясь, что мальчишка не повторит свою просьбу.

Но Джонни оживляется ещё больше, с любопытством и восхищением поглядывая на Ральселя.

— Значит, — подытоживает он, будучи очень гордым тем, что взял на себя роль старшего, — мне мороженое и жалобную книгу, моему… папе, — бросает взгляд на Скирта, прикидывая, сойдёт ли он внешне за его отца, — тоже. Тёте Сони и её парню овощной салат и кофе со льдом. А этому господину ликёр.

Соня, конечно, не остаётся в стороне и возражает:

— Надо что-то посущественнее салата.

Официант, глядя на Мака, отчего-то, начинает ухмыляться.

А Скирт треплет Джонни по волосам:

— Кто хорошая фея?

Ральсель на этом странно смотрит на них, но продолжает мрачно молчать.

— Салат и горячий, сладкий чай, — говорит Мак, и добавляет, отчего то чувствуя себя глупо: — И булочку с маком.

— И поживее, — произносит Раль, вроде спокойно и негромко, а у Мака пробегает по спине холодок.

— Всё будет сделано, — официант подмигивает Соне и отходит, а Скирт ворчит:

— Стоит только выехать из города и вот — вампиры на каждом шагу!

Соня не понимает:

— Что?

Мак настораживается. А вот Джонни согласно кивает.

— Здесь ещё ничего, — роняет Ральсель, и отвлекается на вид за окном. — Я, к слову, убивать вас не стану. Психи. У меня только один вопрос. Нет, два. Сколько нам ехать обратно, и что с Хедриком?

Скирт высовывает кончик раздвоенного языка:

— Несколько часов и, что, он тебе понравился?

Соня решает вступить в разговор:

— Пропущу мимо ушей намек на угрозу, хотя вам не стоит бросаться такими словами. Но… Почему вы нас преследовали?

Всё это время она думала, что этот человек может быть связан с ее отцом, но упоминание Хедрика заставляет её в этом усомниться.

Раль вдруг улыбается ей, мягко, но с неким снисхождением.

— Это была не угроза, я хотел успокоить. И видимо произошла путаница, так как это Хед преследовал вас. Я без понятия, почему. Поэтому и спрашиваю о нём.

— Твой брат? — Соня переводит взгляд на Мака, затем снова на человека-из-багажника. — Если вы были с ним, должны были знать, в чём дело.

— У нас с ним свои дела. Он увидел вас и рванул следом.

— Может обо мне, — Мак исправляется: — точнее, об отце узнать хотел?

— Мм? — Раль устало трёт переносицу и щурится, чтобы перестало двоиться в глазах.

Соня оглядев каждого, решает не вмешиваться и просто подождать, пока принесут еду.

Ей хочется записать некоторые мысли в заметки на телефоне, но она тут же вспоминает, что дорогостоящий подарок отца переехало грузовиком.

Класс.

Так что, в ближайшее время она развлекает себя тем, что пытается упорядочить в в своей голове нахождение каждого представителя мужского пола в метре от себя чёрт знает где.

Этот мужик-из-багажника преследовал их, и Скирта нельзя было убедить в нерациональности решения запихивать его в багажник, что ж…

Мак. Её Мак. Просто потерялся. Даже Щенок бы лучше справился в его ситуации. Она вздыхает, решая не развивать эту мысль. Она не была на его месте, верно? Он думал, что его бросил отец.

А, нет была.

Ладно, следующий.

Джонни, мальчик-с-пальчик. Тут она уже прикрывает смешок ладонью, потому что нет, она не подглядывала, конечно. Просто к слову пришлось. Но это смешно. Он вел какую-то безумную жизнь, и теперь не против оказаться рядом со Скиртом…

Кстати, Скирт…

Он просто болван.

Соня щурится. Выходит, что она попала в переплет семейства Мака, только и всего.

Но почему все эти люди такие странные?

Впрочем, и в этом есть плюс.

На их фоне она даже чувствует себя нормальной.

Совсем чуть-чуть.

Мак молчит, судя по всему, уйдя в свои мысли, и не собирается продолжать разговор.

Вокруг Ральселя словно сгущается тьма. Джонни замечает это и крутит головой, вглядываясь в лица остальных. Замечают ли они?

И тянет Скирта за рукав, чтобы тот сказал хоть что-то. О чём то же Ральсель говорить хотел? Или, пусть отвлечёт всех. Ведь…

— Скучно, — говорит он, — как долго мы ждём!

За неимением Элизара Скирту вдруг приходит в голову, что и Раль подойдёт, так что он хватает его за рукав, совсем не впечатленный мрачностью, хотя…

— Тебе идет это настроение, и я нашел фея! Глянь только на него!

Раль закатывает глаза, отцепляется от него и отсаживается чуть дальше.

— Странный малый, — соглашается он. — Но разговор не к месту. Причём в прямом смысле.

— Думаешь, они захотят его крови? — Скирт оглядывается.

На этом Раль давится смешком и не отвечает. Зато Джонни испуганно вцепляется в Скирта.

— Моей?

— Тише, тише… — Скирт тыкает Джонни в щеку.

А Соня чуть сжимает плечо Мака.

— Как ты?

Мак успокаивающе кивает ей и собирается сказать: «нормально». Но его охватывает слабость и он кладёт голову на сложенные на столе руки.

Раль наблюдает за ним странным взглядом, и потягивается, сцепив пальцы в замок. Зевает, и обращается к Скирту:

— Так что насчёт Хеда, вы его не убили хоть?

Скирт в ответ только отводит взгляд. Ему самому не хочется об этом думать.

Соня дует на висок Мака и гладит его по волосам.

— Скоро вернусь, — шепчет ему и выходит из-за стола.

Мак провожает её затравленным взглядом.

Соня находит дверь в туалет возле скульптуры русалки и пропадает за ней, на мгновение почувствовав на себе чей-то пронзительный взгляд.

Официант приносит всем заказы, вместо жалобной книги поставив перед Джонни шоколадное фондю.

— Приятного аппетита!

Джонни с гордостью и довольством показывает Скирту своё угощение, пробует и уже совсем спокойно, расслабившись, как бы между делом напоминает:

— И жалобную книжку, пожалуйста. И воды, если можно. И солёного арахиса ещё.

Раль выпивает. Вспоминает, что он в завязке… Но наливает себе снова и тьма, которой он был словно окутан, слегка расступается.

Мак же вяло тычет вилкой в салат.

Скирт вздыхает, наблюдая за Джонни.

— Ты такой же требовательный, как мой сын.

Соня моет руки и умывается, рассматривает серебристую мозаику на стенах. Странно, тем более, для этой дыры. Она вглядывается в своё отражение и вздрагивает, когда скрипит дверь и входит официант, высокий, симпатичный… в женском туалете.

Она наблюдает за ним через зеркало и решает ничего не говорить — мало ли, может, пришёл прибраться, кое-где не помешало бы…

— Давно не видел таких красивых девушек…

Соня оборачивается.

— Ты что, чокнутый? Лучше не подходи ко мне.

Конечно, сумка при ней, а в ней лежит…

Соня проверяет, на месте ли кольт и по позвоночнику пробегается холод. Его нет.

— Да, брось, я же вижу, что нравлюсь тебе.

Официант — у него нет бейджика, так что… — прижимает Соню к раковине каменной стеной, через которую невозможно продраться.

— От тебя так вкусно пахнет…

Он приникает к шее, и Соня обнаруживает, что не может кричать.

Тем временем Джонни радуется, что у Скирта есть сын. Это, по его мнению, уменьшает шанс на то, что Скирт тоже является извращенцем.

— Главное, — делится он своими мыслями, — чтобы сын был живым. Потому что если ты хочешь забрать меня взамен умершему, это тоже тревожно и не всегда здорово.

Раль, слушая их, поднимается и со словами: «разумный мальчик», пытается потрепать его по волосам, но Джонни уворачивается и провожает его злым взглядом.

Ральселю не понравился официант и то, как ушла Соня…

Он заходит к ним практически бесшумно и кладёт тяжёлую руку на плечо официанта, не решаясь отбрасывать его в сторону. Не хотелось этим навредить Соне, если тот успел вонзить в неё клыки или отлетит вместе с ней, не разжав пальцы.

— Что тут у вас?

Соня пытается что-то сказать, но голос появляется только на середине фразы:

— …кому-нибудь, потому что он опасен для общества!

Он закашливается, вцепляясь пальцами в раковину, а парень, не успевший ничего сделать, отстраняется.

— Она сама хотела, — заявляет он.

— Хотела? — интересуется Ральсель у Сони, беря её за плечи, чтобы мягко подтолкнуть к двери, а самому оказаться между ней и официантом.

Соня стискивает зубы, не желая отвечать на подобное, но не сдерживается, переводит на мужчину жесткий взгляд и заверяет:

— Я бы справилась.

Раль кивает ей.

— Хорошо, — и взглядом указывает ей на дверь.

Соня садится за стол и оглядывает всех требовательным взглядом.

— Кто. Уграл. Мой. Кольт.

Джонни начинает есть быстрее.

Мак поднимает на Соню встревоженный взгляд.

— А что, он был нужен?

Она только улыбается ему уголками губ.

— Джонни, — переводит взгляд, — я знаю, что это ты.

Джонни мотает головой и обнимает Скирта за руку.

— Докажи! Нет доказательств.

— И строго говоря, это мой кольт, — вмешивается Скирт. — Так что, верните его мне.

— Ты чокнутый, а он ребенок! У меня должно быть что-то, чтобы защитить нас всех!

— Неа, как будто ты в своем уме.

— Не смей её оскорблять! — вступается Мак. — Она одна среди кучи непонятных мужиков.

Джонни начинает странно хихикать. И под этот стеклянный, колкий смех к ним возвращается Ральсель, со всё ещё влажными после мытья руками и пятнышками чужой крови на рубашке.

Это замечает потягивающая свой кофе через трубочку Соня.

— Не нужно было, он просто придурок.

Ральсель отмахивается от неё и ободряюще улыбается.

— Жалеть придурков порой себе дороже.

Он не уточняет о том, что тот парень являлся вампиром, и тушка его теперь лежит в одной из кабинок под унитазом… Ни к чему сейчас поднимать шум. И уйти они скорее всего успеют прежде, чем заклинившую дверцу успеют открыть и его обнаружат.

Зато у Мака и без этого портится настроение. Соню снова защитил кто-то, а не он…

Соня тянет его за прядки волос.

— Ты должен всё съесть.

— Д-да, — и Мак с усилием жуёт и проглатывает салат. — Вкусно. И мне становится лучше, — отчасти, конечно, он врёт. Но за этот обман вину не испытывает.

— Я не понимаю, — негодует Джонни, — мне книгу жалоб принесут или нет? Меня обычно прогоняли из подобных мест, а тут такой случай!

— Почему прогоняли? — Соня с удовольствием пьёт свой кофе и ждёт, пока остальные закончат с едой, не переставая гладить бедного Мака.

И он млеет от её прикосновений, и доедает уже с бОльшим аппетитом.

— Ну, — отвечает Джонни, окончательно обляпавшись в шоколаде, — выгляжу плохо. Никто не ожидает, что у такого малого, как я, будет чем заплатить.

— Но деньги у тебя есть, — замечает Скирт. — И ты вполне мило выглядишь.

Джонни улыбается неожиданно робко. И тихо, совсем тихо, признаётся:

— Кажется, это твои деньги…

Ральсель усмехается.

— Я доел, — отодвигает тарелку Мак.

— И я всё, — говорит Джонни.

— Я допил, — зачем-то объявляет и Раль.

«Что подумает мой отец?»

Соня поднимается, а Скирт гладит Джонни по волосам.

— Ты фей-воришка, а?

— Я просто в машине на коврике нашёл, честно, — поднимает он на него большие, честные… наглые глаза.

— Уходим значит, да? — Мак поднимается и смущается Сони. — Минутку подождите. Только… правда, подождите!

Он спешит в туалет. Забегает туда и врезается в запертую кабинку. Спешит к другой, но и та оказывается закрытой.

— Чёрт… — он осматривается.

Что-то кажется ему странным. Отсутствие писсуаров?

— Плевать, — Мак пытается устроиться у раковины.

В туалет заходит женщина с выкрашенными в цвет свеклы волосами, убранными в высокую прическу, в платье расцветки «леопард» и с гремящей из-за блесток сумочкой. Она на ходу достает пудру, поднимает взгляд и открывает рот, не в силах сразу же найтись, чтобы выразить свой гнев.

Поэтому бьёт Мака сумочкой.

— Как тебе не стыдно!

— Простите! — он не успевает ничего сделать, а потому спешно застёгивает ширинку и отступает, спиной вжимаясь в дверь кабинки. — Я, наверное, по ошибке зашёл. Мне… мне очень надо! — он стучит во вторую дверь.

Женщина бьёт его ещё раз, с глубоко оскорбленным видом.

— Это женский туалет! Вон!

— Да-да, простите, — спешит он выйти, и замечает, как из-под первой двери расползается кровавая лужица…

Поэтому на выходе он медлит, затем подлетает к раковине и… оставляет в ней недавний обед.

— Простите…

— Отвратительно, — она прикрывает рот ладонью и выходит с криками: — Позовите мне администратора!

За ней выходит и Мак.

Он возвращается к остальным. Судя по всему, всё ещё очень смущённый и растерянный, потому что первое, что объявляет всем, это:

— Я расхотел.

— Ладно, — кивает Соня, на мгновение задумавшаяся, насколько это странно.

И они с горем пополам отправляются в путь.