Ты моё дыхание

Глава 12

Софья

– Да ты что! – нехорошо улыбается он. Мерзкий, скользкий, знающий своё превосходство. – Видишь, Тата, выросла дочь, оборзела. Требовать пришла. Не просить, заметь. И это после того, как воровала.

– Денис, – тихо просит мама, но ему всё равно – взобрался на Олимп и вещает, местный божок.

А я думаю: она мне не поможет. Потому что тогда выбрала не нас с Вовкой.

– Это моя квартира. Бабушка её оставила мне, – делаю отчаянную попытку быть смелой.

– Что ты говоришь? Правда, что ли?

Я должна. Должна! Это не только моё наследство, но и Вовкино, принадлежит нам по праву. А я для Вовки хочу только самого лучшего. Спору нет: с Михайловной нам хорошо, но это не навсегда. Придёт момент – и нам нужно будет уйти. Я не хочу всю жизнь скитаться и быть зависимой.

Беда только в том, что этот паук всё под себя подгрёб. Они эту квартиру сдают и, подозреваю, матери из тех денег мало что остаётся.

– Правда, – меня начинает колотить от собственной смелости.

Денис смотрит на меня долгим взглядом, а потом подносит большой кулак к моему носу.

– А вот это видела? Нюхала? Пришла она сюда права качать, воровка! Сунешься ещё раз – по стенке размажу и в полицию заявлю, что приходишь шантажировать и вымогать.

Это не пустые слова. Денис когда-то служил в органах. У него там всё схвачено, есть знакомства, может, поэтому он настолько в себе уверен.

И этим самым кулачищем он бьёт по столу. Моя чашка с чаем, к которой я так и не притронулась, жалобно звякает. Чай разливается по столешнице. Я вскакиваю. Не хочу ни ошпаренной быть, ни бегать потом в мороз с мокрыми штанами.

Я смотрю на отчима, во мне зреет протест. Рвётся из глубин души горечью. Вот он – не дурён собой, сильный, статный, а только ничего в нём нет по-настоящему стоящего. С запашком, с гнильцой, когда только на одном физическом превосходстве может уничтожить, сравнять с землёй, обвинить и оболгать, зная, что останется безнаказанным.

– Вон! – кричит он, краснея мордой. – Чтобы духу твоего не было! Ты бы лучше мать пожалела, поддержала, деньги вернула, те, что украла!

Он, наверное, сочиняет и сам верит в свои басни. Сказочник.

– Сонечка, Соня, – суетится мать, уводя меня из кухни.

Дрожащими руками она суёт мне в руки куртку.

– Уходи, – шепчет она одними губами. – Позже. Что-нибудь придумаем. Образуется, – шелестит, но я понимаю: она ничего не сделает, вряд ли сможет. – Вот, – суёт она мне в руки пакет, – Вове привет передавай.

Отчим бушует на кухне. Судя по звукам, чашка с чаем всё же упокоилась на кафельном полу. Он ругается, сыплет угрозами, выскакивает наконец за нами вслед.

Мать буквально выпихивает меня за порог и закрывает своей спиной.

– Ну, что ты, Денечка? Сонечка ушла, – слышу я её заискивающий голос и глотаю ком отвращения, что застрял в горле.

У меня ничего не получилось. Но я всё же попыталась. Не ради себя. Ради Вовки. Уже на улице я заглядываю в пакет, что навязала мне мать. Пирожки. С мясом, наверное, и капустой. Маме они всегда удавались лучше всего. А ещё может быть рис с яйцом – Вовкины любимые.

Хочется разреветься, но я себе не позволяю. Я сделала шаг, предприняла попытку. В следующий раз нужно быть умнее. Дождаться, когда монстра дома не будет. Раз уж я воровка, то терять мне особо нечего.

Мне нужно немножечко удачи, но пока она не на моей стороне.

Пирожки мы умяли с чаем на ужин.

– Какая мастерица у тебя мама! – восхищается Михайловна, а я отвожу глаза. Да, она, наверное, видит, что у нас не всё гладко, но ей хватает такта не расспрашивать, потому что у меня нет духу рассказывать и жаловаться. Такие вещи я предпочитаю держать в себе и не надоедать своими проблемами окружающим.

У меня звонит телефон. Незнакомый номер. Я не очень люблю такие звонки. От них тревожно сжимается сердце. Так однажды мне позвонили и сказали, что умер папа. И после этого я чувствую неловкий трепет. Мне всё кажется, что кто-то на другом конце эфира несёт дурные известия.

– Да, – стараюсь, чтобы голос не дрожал.

– Привет, Соня, – рокочет мужской голос прямо мне в ухо. – Это Толик, помнишь меня?

С трудом сосредотачиваюсь, вспоминая, каких Толиков я знаю.

– Из клуба «Лагуна», – уточняет он.

Я кидаю на Михайловну испуганный взгляд, но она увлечена разговором с Вовкой. Спешу уйти из кухни. Если это плохие известия, то я бы предпочла выслушать их наедине сама с собой.

– Что-то случилось? – спрашиваю, понимая, что не могу реагировать спокойно.

– Случилось, – смеётся он раскатисто, – хочу тебя в кино пригласить или погулять. Как ты на это смотришь?

Я прикрываю глаза и пытаюсь овладеть собой, выровнять дыхание.

Толик. Огромный, как Денис. Я бы не хотела с ним иметь ничего общего. Может, я предвзята, но инстинктивно пытаюсь отгородиться, быть подальше от таких мужчин.

Он ничего плохого мне не сделал, но эти эмоции, восприятие сильнее меня. И как хорошо, что я его не вижу. Телефон – всё же замечательная штука, позволяющая держаться на расстоянии.

– К сожалению, я не могу, – пытаюсь слова проговаривать вежливо. – Извини, но завтра у меня занятия. Я хочу позаниматься и пораньше лечь спать. Завтра работать, нужно отдохнуть. Как и тебе, полагаю.

– Да перестань! – снова смеётся он. Этот его напор ещё больше делает его похожим на Дениса. – Даю торжественное слово: мы просто погуляем. Поговорим, пообщаемся. Это же отдых! Даже таким умным и усердным девочкам, как ты, надо свежим воздухом дышать.

– Да я как бы… уже надышалась, – возражаю уже твёрже.

–Эх, какая ты неприступная! – кажется, он не обижается, смех всё такой же естественный и, на первый взгляд, искренний. Но у телефона есть и свои недостатки: не видя человека, невозможно сказать, так ли это на самом деле. – Ну, ладно. Тогда до завтра? Встретимся ночью, как и положено настоящим вампирам.

– До завтра, Толик, – вздыхаю с облегчением и отключаюсь.

Мне не нравится, что он обратил на меня внимание. Не нравится этот звонок. Не нравится его настойчивость. Может, ничего плохого и нет в его голове, но я бы предпочла никогда не знать, о чём он думает.

Пока я замираю и думаю, как переключить Толика на какой-нибудь другой объект женского пола, телефон снова оживает.

«Громов», – высвечивается на этот раз. Они договорились атаковать меня со всех сторон? Этому-то что от меня нужно?