Ты мое (не)счастье (СИ)

Глава 5

— Илья! Что ты делаешь?

Я нервничаю. Дергаюсь. И вообще чувствую себя крайне некомфортно.

— Разве ты не хочешь покататься? Сама мне все уши прожужжала.

— Хочу. А угонять машину не хочу!

— Мы берем ее в аренду. Я могу потом даже деньги на сидение оставить. У меня есть косарь. Приберег.

Я фыркаю. Но не могу сдержать смешок.

— Дурачина ты! Косарь у него! Ты хоть знаешь сколько эта тачка стоит?

Он отстраняется от проводов, в которых все это время копался. Лапами своими слегка грязными меня вокруг талии обнимает. А меня уже ведет. Голову от его близости кружит. От запаха этого ни с чем не сравнимого. Родного какого-то. Я уже так к нему привыкла, что невольно лицом в шею утыкаюсь. Выше не достаю просто. Тону в ощущениях. С ума схожу. Это надо так попасть с первой любовью. Связаться с безродным мальчишкой. Сыном бандита. Местным изгоем. Вот уж действительно любовь зла, полюбишь и такого как Илья.

— Еще раз своими деньгами мне в нос тыкнешь, — чувствую, как тело его напряжено, голос хриплый, раздраженный, — и я церемонится с тобой больше не буду. Покажу, что такие плохие мальчики делают с такими хорошими девочками на заднем сидении тачки. Поняла, принцесса?

Его слова нисколько не пугают. Хотя должны, блин! Но все наоборот. Я завожусь пуще прежнего. Пальчиками вдоль его бедер скольжу. Ощущаю как волна дрожи по его стальному, словно из металла изваянному телу проходит. К ремню подбираюсь.

— И что же они делают? Ты меня только пугаешь каждый раз. Может уже пришло время показать.

Он ругается. Грубо и грязно. Я таких слов даже не знаю. Но интуитивно чувствую, что ничего хорошего они не означают. Меня с силой отталкивает. И возвращается к своему занятию.

— Ты, принцесса, с головой совсем не дружишь.

Мораль мне читает. Смешно так. Но я улыбкой давлюсь.

— А ты, волк, тем более.

— Хватит меня так называть!

— А ты прекращай звать меня принцессой!

Пауза. Искра. И мотор гудеть начинает.

— Вау! У тебя получилось! — не скрываю искреннего восторга, — думала такое только в фильмах бывает.

— В жизни и не такое случается, — мрачно замечает, — тебе лучше не знать.

Я тоже немного скисаю. Теперь точно уверена, что с родителями Ильи шутки плохи. Да и не только шутки. Ему достается за дело и просто так. Частенько с синяками в колледж приходит. И на все мои расспросы молчит. И на все предложения хоть куда-нибудь обратиться грубо отмахивается.

В такие моменты чувствую себя самым бесполезным человеком в мире. А еще так остро ощущаю, что мы всего лишь дети. Дети без прав. Без возможности что-то изменить. Но смирятся с этим не хочется. И уже давно я подумываю предложить ему то, от чего он, возможно, откажется. Но попытка не пытка. Надо только время подходящее выбрать.

— Прыгай внутрь, принцесса, — он так широко улыбается, что мое сердце заходится втрое, — прокачу с ветерком!

— У тебя хоть права то есть?

Залезаю немного боязливо. Впрочем, с Ильей я похоже готова теперь хоть на край света. Сама не понимаю, как вляпалась по уши. Как за столь короткий срок отдала ему душу и сердце, и мозги в придачу, похоже.

— Зачем мне права? Я, итак, отлично вожу. Сейчас сама убедишься, — и снова подгоняет, — давай быстрее копуша. Пока один из твоих соглядатаев не приперся. Как они достали. А еще прятаться вечно достало. Хочу при всех тебя обнять!

— И подписать себе смертный приговор? — бровь выгибаю.

Хотя внутри полностью с ним согласна. Ведь мне тоже очень этого хочется. Но отец никогда не одобрит такой союз. И хотя мы о свадьбе еще не говорили, я то уже все распланировала. А первой у нас родиться дочка. Вся в папочку. С глазками этими светло-серыми, насквозь пронизывающими.

— Ты моя девушка или как?

Он снова обниматься лезет. Пыхтит, как обиженный ребенок. А мне смешно и приятно одновременно.

— Твоя. Твоя. Уймись уже волчара ненасытный, — понимаю, что на поцелуях в щечку он не остановится, опять увлечется, под юбку мне полезет, поэтому подгоняю уже я, — поехали скорее. А то и правда кто увидит. Ты уверен, что здесь камер нет?

Еще раз тревожно озираюсь.

— Обижаешь, — усмехается и в губы еще раз меня чмокает, смачно так, словно шлепком по заднице награждает, — я же сын бандита. У меня нюх на эти дела.

Машина с ревом срывается с места. Мы летим, как ветер. Просто гоним, что есть дури по загородной трассе. Прошлого нет. Будущее не существует. Здесь только настоящее. Только ОН и Я. Только наши переплетенные пальцы на коробке передач. Только разбушевавшаяся стихия за окном. Темное грозовое небо. Первые капли дождя. Весна в самом разгаре. Наша с ним весна.

Останавливаемся где-то в поле. За окном уже вовсю барабанит дождь. Печка работает на полную. Он меня на свои ноги затаскивает. Шею целовать начинает. Облизывает. Языком своим влажным слюнявит.

— Ты не волк, ты просто пес какой-то, — смеюсь и балдею одновременно.

Пальцами в его волосы впиваюсь. Сильнее к себе притягиваю.

— Ага. Твой цепной пес. Хочешь себе такого? Только смотри, он и укусит может!

И он правда меня кусает. Прямо в ключицу впивается. Взвизгиваю от боли, а уже в следующее мгновение опять жаром покрываюсь. Он опять меня ласкает. Каждый миллиметр моего тела. Так словно сожрать готов. Словно эта просто прелюдия перед хорошим обедом.

— Хорошие псы не должны кусать своих хозяев, — замечаю, хотя голову уже туманом ведет.

Еще пара минут и вообще соображать перестану. Он меня своими ласками уже один раз довел до предела. И его самодовольная мордаха в тот момент жутко бесила. Поэтому я дала себе зарок, больше не поддаваться. Но с каждым разом это все сложнее и сложнее. Особенно когда он запретный прием в ход пускает.

— Во-первых, кто сказал, что я хороший пес? — ладонь под мою блузку ныряет, и я охаю, — во-вторых, кто сказал, что ты моя хозяйка?

Пальцы кружево белья накрывают. Сильнее впиваются, и я стону. Выгибаюсь. Опять на его ласку поддаюсь. От него опять самодовольством так и пышет. И это жутко бесит. Нашел мою слабость и нагло ею пользуется. Гад такой.

Только я в долгу не остаюсь. Сильнее к его брюкам прижимаюсь. Там уже все давно возбужденное. Елозю попкой туда-сюда. И вижу, как смешинки из его глаз пропадают. Как на место юношескому озорству приходит другое, темное, страшное чувство. Как зрачок его расширяется, затопляя собой всю радужку. И из светло-серых они становятся почти черными.

— Ты играешь с огнем, принцесса, — голос его уже хриплый, уже почти на грани, — я ведь не благородный рыцарь.

— Ты, наверное, забыл, что я тоже далеко не леди. И мы вообще не в Англии. Здесь суровые медведи, ну, или волки на худой конец водятся.

Своими губами его рот накрываю. Чувствую, как он меня в себя буквально впечатывает. Словно поглотить пытается. А я и сама льну к нему. Языком по губам приоткрывшимся провожу. Тону в нем без остатка. На все ради него готовая. Как в той пьесе дурацкой про Ромео и Джульетту. Только у нас будет счастливый конец. Уж я постараюсь.